5 марта 2021

Лики любви.

Розамунд Пайк исполнит главную роль в фильме о Марии Склодовской-Кюри

Amazon приютил байопик «Радиоактивно» (Radioactive) ученой Марии Склодовской-Кюри, которую сыграет Розамунд Пайк, — делится ценной информацией Variety.

Проект, представленный год назад, будет создаваться при участии крупнейшей французской киностудии StudioCanal («Терминатор 2», дилогия «Приключения Паддингтона», «Аризонская мечта», «Кундун», «Девятые врата», «О, где же ты брат» и многие другие), а режиссерский пост займет Маржан Сатрапи («Цыпленок с черносливом», «Голоса»).

Сценаристом, адаптировавшим графический роман Лорен Реднисс Radioactive: Marie and Pierre Curie: A Tale of Love and Fallout, стал Джек Торн («Электрические сны Филиппа К. Дика», «Чудо»). Розамунд Пайк («Недруги», «Исчезнувшая») привлекла создателей картины тем, что им нужна была мужественная и одновременно очень чувственная женщина, которая смогла бы полностью прочувствовать личность Кюри и передать все достоверно.

Мария Склодовская-Кюри была физиком, химиком, педагогом и общественным деятелем. Она была младшей из пяти детей, а ее отец-физик дружил с Менделеевым. Мария вместе с мужем Пьером Кюри ютилась в скромной лаборатории, где в результате кропотливых исследований были открыты и глубоко изучены радий и полоний (для этого открытия Пьер даже отложил собственные исследования). На одной из научных конференций она встретилась с Альбертом Эйнштейном и настолько очаровала его своим умом, что тот даже написал ей письмо и посоветовал никогда не обращать внимания на любых злопыхателей.

В 1903 году Мария была удостоена Нобелевской премии по физике, и эти деньги позволили создать новую лабораторию, порог которой Пьер уже не переступил — в 1906 году его сбила конная повозка. После его смерти Кюри завела непродолжительный и тщательно скрываемый роман со своим коллегой Полем Ланжевеном.

В 1910 году сторонники ученой вознамерились сделать ее членом Французской академии наук, что вызвало невероятно жестокую полемику и массу интриг — поскольку женщины в организацию не принимались. В итоге на выборах с перевесом в один голос было принято решение ей отказать.

В 1911 году она вернулась в Стокгольм и получила еще одну высшую научную награду — на сей раз за достижения в химии, став не только первой женщиной, получившей Нобелевскую премию, но и одним из двух лауреатов в истории, получивших ее в разных научных дисциплинах — вторым был химик и кристаллограф Лайнус Полинг.

Создатели картины надеются, что их работа сумеет как привлечь внимание к науке, так и продемонстрировать, что ученая не была лишена человеческих качеств — например, Мария, ее муж и ее брат иногда посещали известного ясновидящего Палладино, так как считали, что его методы могут помочь науке, а в возрасте 15 лет она переживала депрессию.

В 2014 году статья для New York Times, подписанная Вероникой Гринвуд, всерьез обвинила покойную ученую в том, что она намеренно не стремилась избежать негативного влияния радиоактивных веществ, потому что это якобы придавало веса той жертве, которую Кюри принесла науке.

Дата премьеры «Радиоактивно» пока не объявлена.

ПЛЕННЫЙ ДУХ МАРИИ КЮРИ — Театр имени Ленсовета, Санкт-Петербург

«Пленный дух» — так назвала Марина Цветаева свое эссе, посвященное Андрею Белому. Она же писала в своих дневниках: «Люблю не людей, но души, не события, а судьбы». Презирая события, факты, даты, она в своей биографической прозе устанавливала как непреложную лишь одну правду — правду поэта, право поэта на историю, поэтически осмысляя каждый вывих судьбы своего героя — будь то Пушкин или Мандельштам. Кажется, именно таким ключом открывал биографию Марии Кюри польский драматург Артур Палыга, когда создавал пьесу «В лучах» — о жизни нобелевского лауреата Марии Склодовской-Кюри. Пьесу, представленную в форме писем самой себе через годы, по сути — внутреннего дневника, монолога; пьесу, которая поражает своей поэтичностью и трагедийностью, иногда избыточной; пьесу о трагичности существования женщины-гения, пленного духа от науки или духа, которому выпало родиться женщиной в глухой польской деревеньке; пьесу об обреченности быть женщиной здесь и сейчас, женщиной, которую мужской мир отторгает, отторгает со всей ее плотью, молодостью, красотой, талантом, жизнью. Великолепный перевод Анастасии Векшиной, кажется, лишь усиливает этот эффект бескомпромиссной интонации разговора — с собой ли, с Богом, с миром. В отточенности формулировок, в вызове Богу и людям есть много цветаевского отречения от мира. Кюри в этой пьесе выступает как Цветаева от науки — отказываясь от прелестей мира дольнего, она готова пожертвовать всем, чтобы достичь мира горнего. «Крепче камня краеугольного клятва смертника на одре…» — писала Цветаева в «Поэме Горы». Мария Кюри тоже дает свою клятву, сжимая в кулаке спичку с раскаленным белым фосфором, сжигая себе руку, призывая Мефистофеля в свидетели…

В. Сизоненко (Мария Склодовская-Кюри).
Фото — Виктор Васильев.

Режиссер Анджей Бубень поставил эту монопьесу в Театре им. Ленсовета для двух актрис — Валентины Сизоненко и Лауры Пицхелаури. Это парадоксальное решение привело к тому, что в репертуаре театра оказалось два совершенно блестящих спектакля с двумя невероятными актрисами, каждая из которых не просто играет свою Марию Кюри, но создает настолько противоположный другому образ, что кажется: перед нами парный танец Белого и Черного лебедей. Одна — голубой свет радия, другая — черная урановая смолка. По сути, эти два спектакля превратились в дилогию, и немыслимо посмотреть Лауру Пицхелаури в этой роли и не увидеть Валентину Сизоненко, и наоборот.

На пустой сцене несколько белых дверей на платформах — старых, с выбитыми стеклами (сценограф Светлана Тужикова). На переднем плане венский стул. На нем — черная шляпка. Когда актриса Валентина Сизоненко в простом черном платье в пол выходит через сцену к стулу, медленно надевает шляпку, садится спиной к залу, мы наблюдаем, как она за мгновение становится «старухой»: чуть сгорбленная спина, дрожащие пальцы рук на коленях — и голос, голос. На большом экране — знаменитая фотография с физической конференции 1930 года, где тридцать мужчин во фраках и галстуках, 19 лауреатов Нобелевской премии, и среди них — еле заметная седоватая женщина: она, Мария Кюри. Внезапно мы слышим голос, который прорывается будто из глубин, чуть дребезжащий, на низком регистре, но невероятной силы, голос, дрожащий от времени и глухой ярости, который обжигает каждой фразой:

Л. Пицхелаури (Мария Склодовская-Кюри).
Фото — Виктор Васильев.

«Я не буду благодарить Бога… Не буду благодарить родителей.
Ни премьера, ни президента, ни университетское начальство.
Ни родину. Ни одну из них.
Не буду выражать удивления.
Не буду анализировать необычайную ситуацию, что я здесь, сейчас…
Не буду говорить о женщинах, о правах, о явной дискриминации, о нищете.
Не буду плакать, не буду радоваться, не будет триумфа и слез.
Я продолжу лекцию с того момента, на котором прервал ее Пьер».

Так начинается спектакль. Так задается обратная перспектива — когда финал становится началом, эпилог — прологом. Как в «Загадочной истории Бенджамина Баттона», время поворачивается вспять.

Чуть сгорбленная спина, дрожащие в луче света тонкие, сейчас — скрюченные пальцы, ощупывающие края шляпки, которую медленно, под фортепьянную музыку снимает старуха, продолжающая свою речь, обращенную к тем, кто смотрит на нас с фотографии. Спина выпрямляется, лицо свежеет. Мы наблюдаем за тонкими, будто прозрачными пальцами актрисы в луче света: они дрожат, словно нащупывая невидимые нам струны. Пальцы касаются двери старого дома в польской деревне, и вот уже, взлетев на самую верхотуру, 18-летняя Марыся Склодовская выкрикивает в небо свои первые обеты, обращаясь к себе той, состоявшейся, а пальцы продолжают свой танец, словно печатают слова на небесной печатной машинке.

В. Сизоненко (Мария Склодовская-Кюри).
Фото — Виктор Васильев.

С самого начала Валентина Сизоненко играет одержимость, безумие и счастливую истовость ученого, верящего в свое предназначение. В то, что перед нами гений, дух, странная женщина, словно вброшенная в этот мир, чтобы прожить невероятную судьбу, веришь сразу же, и актрисе удается этот верхний регистр существования поддерживать на протяжении практически всего спектакля. Это такая редкость — «умная» актриса, которая внезапно, как Иисус воду в вино, претворяет химические формулы в прекрасный поэтический текст: она живет ими, для нее эти заклинания — «фосфор, хлорид…» — хлеб и воздух. Химический процесс, конечно, здесь больше напоминает алхимический: добавить, подогреть, перемешать, добыть заветный элемент, который должен принести в мир новый свет. И этот отсвет внутреннего счастья на лице у Мари — словно радий, сможет исправить этот мир, вернуть в него смысл; ее задача — вырвать у вселенной эту тайну, как когда-то Прометей добыл огонь.

Валентина Сизоненко, ученица Николая Коляды, по своей актерской природе, как тонко заметила критик Е. Тропп, напоминает актрис Эймунтаса Някрошюса с их чувством земной природы, способностью транслировать невероятную внутреннюю силу при внешнем минимализме выразительных средств и одновременно — быть тонкой и хрупкой, совершать эти переходы из одного состояния в другое. Неслучайно в истории Мари — Сизоненко центральной частью становится этот непрекращающийся монолог о котлах, в которых она, беременная, четыре года мешает черпаком болотную жижу, черную урановую смолку, в поисках ускользающего голубого свечения.

Л. Пицхелаури (Мария Склодовская-Кюри).
Фото — Виктор Васильев.

Она лежит на полу, вспоминая эти четыре года, и в ее лице и позе — одновременно предел усталости и счастья. Когда она произносит «я нахожусь в процессе расчеловечивания», кажется, что и вправду отрекается от мира с его простыми радостями, от своего женского, и вдруг говорит: «Я беременна». Здесь ты как зритель испытываешь невероятный разлом: в настоящем ты знаешь о радиации больше, чем Мария Кюри в прошлом. Ты понимаешь, что в котлах она мешает смерть, а для нее это — зарождение жизни. Для нас — убийство себя и будущего ребенка, для нее — «доченька», которая была зачата не от простого соития, а плод чего-то более горячего, сама тайна бытия. Она ждет рождения ребенка и ожидает рождения своего голубого Радия и Полония. И вот, лежа на полу, задрав вверх свои уставшие ноги, устав от своей счастливой, невозможной участи, она рассказывает про этот бег по кругу от котла к котлу; стерев с лица блаженную улыбку ученого, она вдруг застонет от животной боли и, хватаясь за живот, произнесет «а вот как было на самом деле»:

«Я устала.
Весь день была ведьмой.
Мешала половником в котлах.
Целый год.
Целых два.
Целых три.
Целых четыре года я, как ведьма, горела на радиевом костре.
Пыталась выделить что-то из грязи.
Вырвать из небытия».

В. Сизоненко (Мария Склодовская-Кюри).
Фото — Виктор Васильев.

Неизбежность жертвы — очевидна. Два самых ярких, мучительных момента в центре повествования в этом спектакле: это рассказ о смерти матери и сестры, когда вера в доброго Бога умерла. Здесь, кажется, впервые прорываются у героини слезы глубочайшего отчаяния и боли. Бог отказался, он умер для нее. Осталась наука. Новый бог. Но и наука требует жертвы, требует доказательств, что ты отдашь все. Сначала — сожженная рука, затем — сама, потом — близкие. И следующий эпизод — это и есть та сцена принесения жертвы, которая становится кульминационной для всего движения актрисы через пьесу. Чего потребует новый бог? Что надо еще принести — спрашивает, кричит Мария. И новый бог сразу отвечает ей — она рожает мертвого ребенка. Следующие эпизоды — это эпизоды земной жизни: воспитание девочек, угасание, старость, напряжение, — как и жизнь, они покидают историю и тело героини, сидящей на стуле среди дверных проемов. Перед нами уже «душа без тела», ослепшая старуха с сожженными руками. Как последнее благословение — весенние запахи пробуждающейся природы. Так бытие напоследок, перед темнотой — входит в ее жизнь.

В истории, которую рассказывает Лаура Пицхелаури, мы не увидим гениальную женщину-химика, чистого духа науки, не будет этой истовой одержимости таинственным голубым свечением. Лаура Пицхелаури приносит на сцену трагедию. Она рассказывает о трагической участи женщины, исторгнутой этим миром. Женщины, заключившей обет с дьяволом. С первых секунд на сцене, с первых интонаций глухого голоса — «Я не буду благодарить Бога» — перед нами женщина, которую сжигает внутренний огонь. Ненависти ли, отчаяния, но с первых сцен — это история женщины, которая до самой последней секунды будет бросать вызов этому миру, противостоять ему.

Л. Пицхелаури (Мария Склодовская-Кюри).
Фото — Виктор Васильев.

Режиссер выстраивает реперные точки в этом спектакле совершенно иначе, нежели в спектакле с Валентиной Сизоненко. Здесь история драматургически более крепкая, логичная: исходным событием становится ночная сцена с фосфорной спичкой. «Фаустина» — так называет себя Мария Кюри, и кажется, героиня Лауры Пицхелаури и вправду заключает договор с Мефистофелем, обещая отдать самое ценное, что у нее будет. И она получает силу, невероятную силу той самой черной урановой смолки, словно она сама возродилась из урановой жижи; дальнейший эпизод — это, без сомнения, ведьминский шабаш. Когда она говорит «я, как ведьма» — она, и вправду, напоминает ведьму: в черном роскошном платье (внешне простое, оно оказывается роскошным на актрисе), с черной короткой копной волос, с этим глухим, с хрипотцой, голосом она становится ведьмой, мешающей в котлах болотную грязь.

Здесь нет радости и счастливой усталости. Здесь есть работа, работа, которая — весь смысл, стержень существования. Второе определяющее слово ее жизни — «боль», будь то внутренняя боль, боль от белого фосфора, наконец, боль схваток, когда чрево пытается исторгнуть плод. Она проводит эту сцену, вскрикивая «доченька, сын», полусогнувшись, иногда прикладывая руки к животу. Крича нам про жертву, она уже знает, чем обернется ее договор с Мефистофелем, и в муках рождает мертвое дитя. «Слишком рано!»

Безусловно, в том, как Лаура Пицхелаури ведет свою роль, чувствуется развитие темы леди Макбет. И с первых же минут очевидно, что Лаура — бутусовская актриса. Внешний рисунок роли у нее гораздо более выпукл, отточен, она во многом следует музыкальной ткани спектакля — телом, голосом, — и тогда текст пьесы — рваный, рубленый — начинает звучать как белый стих, ритмически совпадая с музыкальным ритмом.

В. Сизоненко (Мария Склодовская-Кюри).
Фото — Виктор Васильев.

Весь спектакль пытаешься определить источник той тоски, скорби, которую актриса задает с первых сцен. Как ее описать? Наверное, это — осознание мгновенности бытия, жизни, время как приговор, и отчаянная попытка сбыться в этом мужском мире, который тебя отвергает, принуждает к незаметному существованию, — сбыться как женщина, как жена, как мать, как ученая. Сбыться вопреки. Поэтому даже после рождения ребенка Мария Кюри — Пицхелаури продолжает эту борьбу; здесь ее история, ее борьба длится до самого финала, когда она так красиво, так мощно выкрикивает всем академическим мужам: «Мне не нужна ваша рента!» Здесь любовь к Пьеру, которого мы не видим, воплощается в ее тоске, когда она, ослепшая старуха, сидит на стуле, и более всего — когда она в последний раз подходит к окну, чтобы расслышать в воздухе весну, угадывая растения, жизнь в каждой молекуле воздуха. На наших глазах эта жизнь истончается, уходит, перед нами, как черный метеорит, проносится жизнь восхитительной женщины, бросившей вызов энтропии.

Пьеса Артура Палыги — редкий случай великолепной драматургии для женщин. Не про горизонтальную жизнь и страсти, но про жизнь души. Страшную. Прекрасную. Трагичную.

Страсть мадам Кюри | История

Когда Мария Кюри впервые приехала в Соединенные Штаты в мае 1921 года, она уже открыла элементы радий и полоний, ввела термин «радиоактивный» и получила Нобелевскую премию — дважды. Но ученый польского происхождения, почти патологически застенчивый и привыкший проводить большую часть своего времени в своей парижской лаборатории, был ошеломлен приветствовавшими ее фанфарами.

Она присутствовала на обеде в свой первый день в доме миссис Эндрю Карнеги перед приемами в Уолдорф-Астории и Карнеги-холле. Позже она появится в Американском музее естественной истории, где будет выставлена ​​выставка, посвященная ее открытию радия. Американское химическое общество, Нью-Йоркский минералогический клуб, исследовательские центры по изучению рака и Горное управление провели мероприятия в ее честь. Позже на той же неделе 2000 студентов Смит-колледжа прославили Кюри на хоровом концерте, прежде чем присудить ей почетную степень.Десятки других колледжей и университетов, включая Йельский университет, Уэллсли и Чикагский университет, удостоили ее наград.

Главное событие ее шестинедельного турне по США состоялось в Восточном зале Белого дома. Президент Уоррен Хардинг долго говорил, восхваляя ее «большие достижения в области науки и интеллекта» и говоря, что она олицетворяет собой лучшее из женских качеств. «Мы возлагаем к вашим ногам свидетельство той любви, которую все поколения мужчин привыкли даровать благородной женщине, бескорыстной жене, преданной матери.

Это было довольно странно говорить самому титулованному ученому той эпохи, но опять же, Марию Кюри никогда не было легко понять или классифицировать. Это потому, что она была пионером, аутсайдером, уникальным по новизне и огромности своих достижений. Но это было также из-за ее пола. Кюри работала в великий век инноваций, но настоящие женщины ее времени считались слишком сентиментальными, чтобы заниматься объективной наукой. Она всегда будет считаться немного странной, не только великим ученым, но и великим ученым.Вы не ожидаете, что президент Соединенных Штатов восхвалит одного из современников Кюри, обратив внимание на его мужественность и преданность отцу. Профессиональная наука до недавнего времени была мужским миром, а во времена Кюри женщина редко даже участвовала в академической физике, не говоря уже о триумфе над ней.

В этом году исполняется 100 лет со дня ее второй Нобелевской премии, впервые кто-либо добился такого успеха. В ее честь Организация Объединенных Наций назвала 2011 год Международным годом химии.Кюри всегда была очаровательным персонажем, героем книг, пьес и фильмов, и эта годовщина побудила к созданию нескольких новых работ о ней. Октябрь — сезон вручения Нобелевских премий, поэтому самое время изучить историю ее жизни — как она жила, а также то, как ее мифологизировали и неправильно поняли.

Кюри родилась Маня Склодовская в ноябре 1867 года в Варшаве, Польша, и выросла там во время российской оккупации. Ее мать умерла от туберкулеза, когда Мари было 10 лет.Вундеркинд как в литературе, так и в математике, в подростковом возрасте Мари посещала секретную школу под названием «Плавучий университет» — ее местонахождение регулярно менялось, чтобы ее не обнаружили русские, — в которой преподавали физику и естествознание, а также запрещенные предметы польской истории и культура. Ее отец, учитель естественных наук, поощрял любопытство дочери, но не мог позволить отправить ее в колледж. Мари работала гувернанткой, пока в 24 года не скопила достаточно денег и не купила билет на поезд до Парижа, где она поселилась в Латинском квартале и поступила в Сорбонну.

Она погрузилась во французский язык и математику и сводила концы с концами, чистя стеклянную посуду в университетских лабораториях. Она рационировала прием пищи до тех пор, пока несколько раз не теряла сознание от слабости. Наука волновала ее, и в 1893 году она получила степень по физике, а в следующем году — по математике.

В 1894 году она познакомилась с Пьером Кюри, 35-летним физиком из французского технического колледжа, который изучал кристаллы и магнетизм. Более десяти лет назад он и его брат Жак открыли пьезоэлектричество — электрический заряд, возникающий в твердых материалах под давлением.Пьер был очарован незаурядным интеллектом и энергией Мари и сделал ей предложение. «Было бы… прекрасно, — писал он, — пройти по жизни вместе, загипнотизированные нашими мечтами: вашей мечтой о вашей стране; наша мечта для человечества; наша мечта о науке».

Они поженились в 1895 году на государственной службе, на которой присутствовала семья и несколько друзей. По этому случаю Мари надела синее хлопковое платье, достаточно практичное, чтобы надеть его в лаборатории после церемонии. С тех пор она и Пьер следовали тому, что они называли «противоестественным» путем, который включал «отказ от удовольствий жизни».Они просто жили в своей квартире на улице де ла Гласьер в нескольких минутах ходьбы от своих экспериментов. Пьер зарабатывал скромные 6000 франков в год, что сегодня составляет около 30 000 долларов, в то время как Мари бесплатно работала в его лаборатории и готовилась к экзамену, который должен был дать ей право преподавать девочкам.

Первая дочь Кюри, Ирэн, родилась в 1897 году. Тяжелая беременность заставила Мари проводить меньше времени в лаборатории, пока она собирала данные для докторской диссертации. Когда ее свекровь умерла через несколько недель после рождения Ирэн, ее свекор, Юджин, врач на пенсии, вмешался, став практическим родителем, которого другие ожидали от Мари.

К тому времени, когда в 1904 году родилась ее вторая дочь Ева, Мари уже привыкла к презрению коллег, которые считали, что она проводит слишком много времени в лаборатории и недостаточно в детской. Жорж Саньяк, друг и соратник, в конце концов столкнулся с ней. — Разве ты не любишь Ирэн? он спросил. «Мне кажется, что я бы не предпочел читать статью [Эрнеста] Резерфорда, чем получать то, что нужно моему телу, и заботиться о такой приятной маленькой девочке».

А вот научные публикации читала.В лабораториях по всей Европе ученые изучали новые и удивительные явления. В 1895 году Вильгельм Рентген открыл рентгеновские лучи, а математик Анри Пуанкаре стремился понять люминесцентные лучи, которые могли проходить через руку и запечатлевать призрачное изображение на фотобумаге. Анри Беккерель заметил испускание загадочных лучей другого рода, исходящих от солей урана. Дж. Дж. Томсон открыл отрицательно заряженные частицы, которые мы теперь знаем как электроны (и которые, как мы теперь знаем, являются источником рентгеновских лучей).

Кюри построен на наблюдениях Беккереля за элементом урана. Сначала она и другие ученые были сбиты с толку источником высокоэнергетического излучения. «Уран не показывает заметного изменения состояния, видимых химических превращений, он остается, по крайней мере внешне, таким же, как всегда, источник испускаемой им энергии остается необнаружимым», — писала она в 1900 году. нарушали основной закон термодинамики: закон сохранения энергии.

Наконец, она выдвинула смелую гипотезу: испускаемые лучи могут быть основным свойством атомов урана, которые, как мы теперь знаем, представляют собой субатомные частицы, высвобождаемые при распаде атомов. Ее теория имела радикальные последствия. Триш Бейсден, старший химик Ливерморской национальной лаборатории Лоуренса, описывает это как шокирующее предложение: «В то время это было поистине удивительным и смелым заявлением, потому что атом считался самой элементарной частицей, которую невозможно разделить. . Это также означало, что атомы не обязательно стабильны.Гипотеза Кюри пересмотрит научное понимание материи на ее самом элементарном уровне.

Кюри решил измерить интенсивность лучей урана, адаптировав электрометр, который Пьер изобрел вместе со своим братом. Устройство позволило ей измерить чрезвычайно низкие электрические токи в воздухе вблизи образцов минералов, содержащих уран. Вскоре она повторила эксперимент с торием, который вел себя аналогичным образом.

Но она была озадачена данными, которые показали, что интенсивность излучения, испускаемого ураном и торием, была выше, чем ожидалось, исходя из количества элементов, которые, как она знала, были в ее образцах.«Должно быть, — подумала я, — в этих минералах есть какое-то неизвестное вещество, очень активное», — заключила она. «Мой муж согласился со мной, и я настаивала на том, чтобы мы немедленно искали это гипотетическое вещество, думая, что совместными усилиями результат будет получен быстро».

В 1898 году она действительно определила одно из веществ и назвала его полонием в честь своей родины. Пять месяцев спустя она определила второй элемент, который миру стал известен как радий. Кюри описала изученные ею элементы как «радиоактивные».

Пьер отложил свои кристаллы, чтобы помочь жене выделить эти радиоактивные элементы и изучить их свойства. Мари извлекла чистые соли радия из настурана, высокорадиоактивной руды, добываемой в шахтах Богемии. Для экстракции потребовались тонны вещества, которое она растворила в котлах с кислотой до получения сульфата бария и других щелочей, которые она затем очистила и превратила в хлориды. Отделение радия от щелочей потребовало тысяч утомительных кристаллизаций.Но, как она писала своему брату в 1894 году, «никогда не замечаешь того, что делается; можно только видеть, что еще предстоит сделать». Через четыре года Кюри накопил столько чистого радия, что его едва хватило бы на наперсток.

Работая в полуразрушенном сарае с разбитыми окнами и плохой вентиляцией, она, тем не менее, смогла провести точные измерения. Замечательно, говорит Бейсден, что Кюри так точно рассчитал атомный вес радия в таких плачевных условиях. «Большие перепады температуры и влажности, несомненно, повлияли на электрометр….но терпение и упорство Марии победили».

Оба Кюри страдали от болезней — ожогов и усталости, — которые, в ретроспективе, явно были вызваны повторным воздействием высоких доз радиации. Оба тоже сопротивлялись предположению, что материалы их исследований являются причиной их недугов.

В 1903 году Кюри стала первой женщиной во Франции, получившей докторскую степень по физике. Профессора, рецензировавшие ее докторскую диссертацию, посвященную радиации, заявили, что это величайший из когда-либо написанных вкладов в науку.

Стали ходить слухи о Нобелевской премии, но некоторые члены Французской академии наук приписывали блестящую работу не Мари, а ее коллегам. Эти скептики начали потихоньку лоббировать разделение премии между Беккерелем и Пьером. Но Пьер настаивал на влиятельных людях в Нобелевском комитете, что Мари инициировала их исследования, задумала эксперименты и создала теории о природе радиоактивности.

Оба Кюри разделили Нобелевскую премию по физике с Беккерелем в 1903 году.Это была первая Нобелевская премия, присужденная женщине.

На церемонии награждения президент Шведской академии, присудившей премию, в своих замечаниях по поводу исследований Кюри процитировал Библию: «Не хорошо быть человеку одному, я сотворю ему помощника».

Неизвестно, восприняла ли Мария Кюри это замечание как оскорбление — сегодня оно, безусловно, вызывает раздражение, — но это должно быть одно из самых неохотных замечаний, когда-либо сказанных лауреату. Более того, представление о том, что Мария была простой помощницей Пьера — один из наиболее устойчивых мифов о ней — было широко распространено, судя по опубликованным и неопубликованным комментариям других ученых и наблюдателей.

«Ошибки, как известно, трудно искоренить, — заметила ее подруга, британский физик Герта Айртон, — но ошибка, приписывающая мужчине то, что на самом деле было работой женщины, имеет больше жизней, чем кошка».

В Сорбонне именно Пьер получил шикарную работу, полное профессорское звание. Мари не повысили. Пьер нанял больше помощников и сделал Мари официальным руководителем лаборатории, что позволило ей проводить эксперименты и впервые получать за это деньги.

Самое успешное сотрудничество между мужем и женой в истории науки внезапно оборвалось 19 апреля 1906 года, когда Пьер, по-видимому, задумавшись, врезался в пробку на улице Дофин и был мгновенно сбит проезжающей каретой.

Вместо того, чтобы принять пенсию вдовы, Мари заняла место Пьера в Сорбонне, став первой женщиной, которая преподавала там. Сотни людей — студенты, художники, фотографы, знаменитости — выстроились в очередь перед университетом 5 ноября 1906 года, надеясь попасть на ее первую лекцию. Она не подавала никаких внешних признаков траура. Она начала с краткого описания недавних достижений в области физических исследований. «Если задуматься о прогрессе физики за последнее десятилетие, — сказала она, — можно удивиться изменениям, которые он произвел в наших представлениях об электричестве и о материи.

В это время она написала дневник, адресованный своему покойному мужу, о продолжении их исследований. «Я работаю в лаборатории целыми днями, это все, что я могу сделать: мне там лучше, чем где-либо еще», — писала она. В 1910 году она опубликовала 971-страничный трактат о радиоактивности. Однако некоторые мужчины в научном истеблишменте все еще не считали ее равной; она подала заявку на членство во Французской академии наук в 1910 году, и, хотя Пьер был членом, ей было отказано двумя голосами.Один из членов Академии, физик Эмиль Амагат, заявил, что «женщины не могут быть частью Института Франции».

В 1911 году распространились слухи, что у Кюри был роман с выдающимся физиком Полем Ланжевеном, человеком на пять лет моложе ее, учеником Пьера и тесно сотрудничавшим с Альбертом Эйнштейном. Жена Ланжевена, жившая отдельно, обнаружила явные любовные письма Кюри своему мужу и передала их бульварной газете. В нем и других изданиях публиковались истории с такими заголовками, как «Роман в лаборатории. Хотя вдовец при подобных обстоятельствах, скорее всего, не понес бы никаких последствий, Кюри обнаружила, что ее репутация запятнана. Ни Кюри, ни Ланжевен не обсуждали свои отношения с посторонними. «Я считаю, что между моей научной работой и фактами личной жизни нет никакой связи, — писала она критику.

Освещение скандала на первой полосе угрожало затмить другую новость позже в том же году: ее вторую Нобелевскую премию.

Этот, по химии, за открытие полония и радия.В своей благодарственной речи в Стокгольме она воздала должное своему мужу, но также ясно дала понять, что ее работа независима от его, изложив их отдельные вклады и описав открытия, которые она сделала после его смерти.

В конце 1911 года Кюри тяжело заболел. Ей сделали операцию по удалению поражений матки и почек, после чего последовало длительное восстановление. В 1913 году она снова начала путешествовать и вернуться к науке. В марте того же года Эйнштейн нанес ей продолжительный визит, а позже она открыла и возглавила новый исследовательский центр в Варшаве. Когда она создавала второй институт в Париже, разразилась Первая мировая война. Она оборудовала 18 портативных рентгеновских станций, которые могли лечить раненых солдат на передовой. Иногда она сама эксплуатировала и ремонтировала аппараты, а во время войны установила еще 200 стационарных рентгеновских постов.

Ева стала журналистом и написала исчерпывающую биографию Мадам Кюри , опубликованную в 1937 году. Ирэн училась в институте своей матери в Париже и вышла замуж за ассистента своей матери, харизматичного физика Фредерика Жолио, от которого родила двоих детей.Ирен продолжала активно работать в лаборатории, и в 1935 году Ирен и Фредерик Жолио-Кюри были удостоены Нобелевской премии за синтез новых радиоактивных элементов. Это был еще один рекорд: впервые и родитель, и ребенок по отдельности получили Нобелевскую премию.

После второй Нобелевской премии Марии Кюри и ее последующих исследований ее редко увольняли как помощницу. И как только таблоиды ушли от скандала с Ланжевеном, ее образ разлучницы померк. Но были преднамеренные усилия, чтобы сформировать ее историю.В качестве примера можно привести первую поездку Кюри в Америку в 1921 году.

Тур был в основном работой нью-йоркской журналистки по имени Мисси Мелони, которая брала у Кюри интервью в 1920 году в Париже для женского журнала Delineator , который редактировал Мелони. Мелони узнал, что Кюри так и не запатентовали процесс очистки радия. В результате другие ученые и химические компании США перерабатывали радий, а затем продавали его для лечения рака и военных исследований по 100 000 долларов за грамм.Кюри теперь не могла позволить себе открыть открытый ею элемент. Почувствовав интерес к истории, Мелони создал Радиевый фонд Марии Кюри, чтобы собрать деньги на покупку радия для продолжающихся исследований Кюри.

Кюри не одобрила рекламную кампанию.В лекциях она напоминала своей аудитории, что ее открытие радия было работой «чистой науки … сделанной для себя», а не с «прямой пользой».

И все же усилия Мелони увенчались успехом: за несколько месяцев она собрала более 100 000 долларов от имени Кюри, чего было достаточно, чтобы купить грамм радия для Института Кюри в Париже. Мелони пригласил Кюри в Соединенные Штаты.

Кюри, не любившая путешествий и внимания, согласилась приехать, чтобы поблагодарить Мелони и тех, кто внес свой вклад в дело. Но, писала она Мелони, «вы знаете, как я осторожна, чтобы не упоминать мое имя в огласке. И как я был бы очень благодарен за организацию моего путешествия с минимумом огласки.

Кюри отплыла с 23-летней Ирэн и 16-летней Евой и через несколько часов после высадки в Нью-Йорке отправилась в стремительное путешествие, которое занесло ее на запад до Гранд-Каньона. По прошествии времени Кюри утомился и попросил отменить мероприятия или, по крайней мере, не говорить на них. Она казалась отчужденной и иногда отказывалась пожимать руку поклонникам.Она не казалась той доброй материнской фигурой, какой ее изобразил Мелони. Очевидно, силы и терпение Кюри были на исходе.

Она привезла грамм радия домой в Париж в пробирке, которую ей вручил президент Хардинг в Белом доме. Она работала в своей лаборатории до самой смерти.

Когда Кюри умерла в возрасте 66 лет в 1934 году, журналисты повторили образ, популяризированный Мелони. New York Times назвал ее «мученицей науки», которая «внесла больший вклад в общее благополучие человечества» как «скромная, скромная женщина». Физик Роберт Милликен, президент Калифорнийского технологического института, выступил с публичным заявлением: «Несмотря на свою непрерывную поглощенность своей научной работой, она посвятила много времени делу мира…. Она воплотила в своей личности все самые простые, невзрачные и в то же время самые совершенные достоинства женственности».

Спустя годы после ее смерти ученые, историки, художники и другие люди пытались понять ее историю, часто подчеркивая качества или приписывая ей черты, которые больше отражали современные социальные ценности, чем биографические истины.Изображение Кюри в книгах и фильмах, как правило, подчеркивало ее роли жены, матери и гуманиста за счет ее важности как блестящего физика. Наиболее примечательно то, что в фильме MGM « Madame Curie » (1943) Грир Гарсон изображалась как преданная жена, а не как иногда вспыльчивый независимый ученый.

Благодаря женскому движению 1960-х и 1970-х годов репутация Кюри как выдающегося ученого вышла на первый план. Физик Розалин Ялоу в эссе, которое она написала во время получения Нобелевской премии в 1977 году за исследования радиоактивных соединений, сказала, что Кюри был ее источником вдохновения.Биографы попытались изобразить яркость и сложность этого негабаритного персонажа. Новая пьеса « Radiance », написанная актером и режиссером Аланом Алдой, посвящена ее отношениям с Пьером и Ланжевеном, а также ее науке. В новом графическом романе Лорен Реднисс «Радиоактивное : Мария и Пьер Кюри: История любви и Фаллу t» жизнь Кюри исследуется в контексте влияния радиоактивности на историю. Имеет светящуюся в темноте крышку.

Потребовалось столетие, но мы, наконец, можем оценить ее как многогранную женщину необычайной силы, ума и воли — женщину смелости, убежденности и да, противоречий.Спустя столетие мы видим ее не как карикатуру, а как одного из самых важных ученых 20-го века, который в то же время был безошибочно, обнадеживающе человечным.

Жюли Де Жарден из Колледжа Баруха написала Комплекс мадам Кюри: «Скрытая история женщин в науке» .

Рекомендуемые видео

Моя история с мадам Кюри | ПятнадцатьВосемьдесятЧетыре

150-летие Марии Кюри – чествование женщин в STEM

У моих родителей в столовой было две большие книжные полки, и как только я научился читать, я начал рыться в них в поисках чего-нибудь хорошего.Когда мне было 13 или 14 лет, я обнаружил особую жемчужину: «Мадам Кюри» Евы Кюри. Книга была опубликована в 1937 году, так что она, должно быть, принадлежала моей бабушке, которая работала микробиологом в городе Филадельфия. Я интересовался наукой с тех пор, как себя помню, поэтому я жадно прочитал книгу. Мое знакомство с великим ученым Марией Склодовской Кюри произошло примерно к столетию со дня ее рождения. 7 ноября 2017 года исполнилось 150 лет. Ее жизнь и наследие как никогда свежи.

Для меня она была образцом для подражания, женщиной, которая упорствовала и побеждала.

Мария Кюри была первой женщиной, получившей Нобелевскую премию, и первым человеком, получившим две Нобелевские премии. Она единственный человек, получивший две Нобелевские премии в разных областях науки, как по физике, так и по химии. Она была одним из величайших ученых своего поколения. Для меня она была образцом для подражания, женщиной, которая упорствовала и побеждала.

В том же году, когда я прочитал биографию Кюри, я также с тревогой наблюдал за эшелонами мужчин-инженеров в управлении полетами НАСА — это были дни, когда запуски и миссии показывали по телевидению в прайм-тайм.Самки в поле зрения не было. Но у меня была обнадеживающая история Марии Кюри, которая показала мне, что женщина может преуспеть в науке.

Мария Склодовская родилась в Варшаве в 1867 году (Мария — французская версия ее имени). Она уехала из Польши, чтобы учиться в Парижском университете. Едва в состоянии прокормить себя на скудную плату за репетиторство и борясь с голодом и холодом, она получила степень по физике и математике в 1893 и 1894 годах. Она сразу же начала работать в импровизированной лаборатории, предоставленной ее коллегой Пьером Кюри, за которого она вышла замуж в 1895 году.Ее главным интересом было изучение радиоактивности — слова, которое придумали Кюри, — и того, что оно говорит нам о фундаментальной природе атома. Она получила докторскую степень в 1903 году в Парижском университете. Она была разносторонним ученым: в одной из ее статей отмечалось, что радий разрушает раковые клетки, и это наблюдение привело к разработке лучевой терапии рака.

Изучая урановые руды, открыла два новых радиоактивных элемента, полоний и радий

Кюри были удостоены Нобелевской премии по физике в 1903 году вместе с Анри Беккерелем «в знак признания выдающихся заслуг, которые они оказали своими совместными исследованиями явлений излучения…». Пьеру была предложена должность профессора в Парижском университете, и обещание лучшей лаборатории.Но в 1906 году Пьера сразила трагическая и роковая встреча с конной повозкой в ​​дождливый унылый парижский день. Мари была опустошена. Вскоре после смерти Пьера она заняла его место преподавателя и стала первой женщиной, занимавшей должность профессора в Парижском университете. Она продолжила свою работу по радиоактивности. Изучая урановые руды, она открыла два новых радиоактивных элемента, полоний (названный в честь ее родной Польши) и радий, которые она наконец выделила в 1910 году. Эти подвиги принесли ей вторую Нобелевскую премию в 1911 году, на этот раз по химии.После получения второй премии она читала лекции на международном уровне и собирала средства на исследования радиоактивности. Она умерла в 1934 году, став жертвой апластической анемии, которой, вероятно, заразилась при работе с радиоактивными материалами.

Даже Нобелевская премия не обеспечила ей место во Французской академии наук

Кюри боролась с предрассудками на протяжении всей своей карьеры. Даже Нобелевская премия не обеспечила ей места во Французской академии наук; ее обошли в пользу менее квалифицированного человека в том же году, когда она была удостоена второй Нобелевской премии.Только в 1962 году ее ученица Маргерит Перей стала первой женщиной-членом Академии.
Мария Склодовская Кюри и Пьер Кюри породили знатную семью. Дочь Ирен Жолио-Кюри, родившаяся в 1897 году, была ученым, получившим Нобелевскую премию по химии вместе со своим мужем Фредериком Жолио-Кюри в 1935 году. книга о ее матери, которая вдохновила поколения ученых. Она вышла замуж за американского государственного деятеля Генри Ричардсона Лабуисса-младшего., который получил Нобелевскую премию мира в 1965 году от имени ЮНИСЕФ.

Лично у меня еще более тесная связь с Марией Кюри, чем с книгой, которая меня вдохновила. Я имел честь иметь ее правнука в качестве коллеги. Когда я был аспирантом Корнельского университета, я познакомился с блестящим Ивом Ланжевеном, когда он был приглашенным ученым. Позже мы вместе работали над миссией «Кассини»: мы оба являемся членами группы визуального инфракрасного картографического спектрометра (VIMS), основного инструмента для понимания состава Сатурна, его колец и спутников. Он также является ключевым участником миссии Европейского космического агентства «Розетта» по тщательному изучению кометы, в которой я работаю научным сотрудником проекта НАСА. Ив очень похож на Пьера Кюри.

она упорствовала и победила. Она по-прежнему является образцом для подражания — иконой, если честно — для женщин в науке

Мари Кюр столкнулась с потерей супруга и ближайшего коллеги, предрассудками из-за ее статуса иммигрантки и женщины-ученого. Но она выстояла и победила.Она по-прежнему является образцом для подражания — на самом деле иконой — для женщин в науке и всех ученых в этом отношении, поскольку сегодня мы сталкиваемся с некоторыми из тех же проблем, связанных с равным доступом и признанием женщин в технических областях.

Подробнее:

Мы отмечаем жизнь и наследие Марии Кюри в связи с ее 150-летием с коллекцией блогов и бесплатным контентом на тему «Женщины в STEM».
Ознакомьтесь с нашим контентом Хаб: 150-летие Марии Кюри – Празднование женщин в STEM

№3087: Мать Марии Кюри

Сегодня самая Любопытная мама. Университет Хьюстона представляет сериал о машинах, на которых работает наша цивилизация, и о людях, чья изобретательность их создала.

Все были знакомы с именем Марии Кюри и ее новаторской работой по радиоактивности на рубеже двадцатого века. Она получила Нобелевскую премию вместе со своим мужем Пьером за их усилия. На самом деле она получила две Нобелевские премии: первую с Пьером, а вторую десять лет спустя самостоятельно.Но мадам Кюри была не просто выдающимся ученым. Она также была замечательной матерью.

Пьер и Мария Кюри в лаборатории. Фото: Викисклад.

У Кюри было две дочери. Ирэн, самая старшая, родилась в 1897 году, через два года после свадьбы Пьера и Мари. Дочь Ева родилась через семь лет. Пьер трагически погиб вскоре после рождения Евы, сбитый повозкой на мокрой скользкой улице.Это оставило Мари воспитывать девочек без отца.

Портрет Марии Кюри и ее дочерей, 1908 год. Фото: Wikimedia Commons.

В то время Мари не нравилась учеба в Париже, и она проводила время, обучая девочек дома. В какой-то момент она присоединилась к группе выдающихся ученых, которые по очереди преподавали уроки в своих областях знаний. Мария преподавала физику. Она также следила за тем, чтобы девочки оставались здоровыми и занимались всеми видами физической активности, от походов до акробатики.

И ее рецепт сработал. Ирина пошла по стопам матери. Во время Первой мировой войны, в возрасте семнадцати лет, молодая женщина помогла своей матери установить полевой рентгеновский аппарат для оказания помощи раненым солдатам, за что позже она получила воинские почести. После войны она закончила аспирантуру, работая вместе с матерью в Радиевом институте , ныне Институте Кюри. Там она встретит своего будущего мужа Фредерика Жолио. Спустя годы Ирэн и Фредерик Кюри-Жолио получат собственные Нобелевские премии за исследования радиоактивности.И это касается только научных и гуманитарных достижений пары.

Ирен Жолио-Кюри и Жан Фредерик Жолио. Фото: Wikimedia Commons (слева). Wikimedia Commons (справа).

Интересы дочери Евы склонялись к искусству и письму. Она была номинирована на Пулитцеровскую премию за военную переписку, а позже была первой леди ЮНИСЕФ, где в 1965 году сопровождала своего мужа на сцену, где в качестве исполнительного директора ЮНИСЕФ он принял Нобелевскую премию мира от имени организации. .После смерти матери Ева написала добрую биографию о своей матери. Рецензент New York Times написал, что он волнует сердце и разум прекрасным контрапунктом чувства и чувствительности.

Трудно представить повседневную жизнь Марии Кюри в роли матери. По общему мнению, она была неустанно увлечена своими исследованиями, но при этом вырастила двоих замечательных детей. По роду своей работы она не всегда была со своими дочерьми, и ей приходилось полагаться на заботу других.Я уверен, что жизнь была наполнена неизбежными ссорами между родителями и детьми. Но ее дочери искренне любили ее, лично заботясь об их умирающей матери, когда она заболела от радиационного облучения. Трудно придумать лучшее свидетельство их привязанности.

Я Энди Бойд из Университета Хьюстона, где интересовался тем, как работают изобретательные умы.

(Музыкальная тема)

Мария Кюри — Признание и разочарование (1903-1905)

Мария Кюри: чем она известна и как она изменила мир?

Мария Кюри остается единственным человеком, получившим две Нобелевские премии в разных научных дисциплинах. Она была женщиной, которая не позволяла своему полу или личной жизни вмешиваться в ее карьеру. (Фото архива Халтона/Getty Images)

Родилась Мария Склодовская 7 ноября 1867 года в Варшаве, на территории тогдашней Земли. Висла, часть Российской империи, она выросла в интеллигентной, но обедневшей семье. Ее отец был учителем физики, убежденным атеистом и патриотом, стремившимся к независимой Польше. Его взгляды противоречили взглядам властей, и он изо всех сил пытался удержаться на работе.Мария провела свои ранние годы в школе-интернате, которой руководила ее набожная мать-католичка.

Но когда ее мать умерла от туберкулеза, 11-летняя Мария нашла убежище, помогая отцу в его лаборатории. Спокойный, рациональный мир пипеток и решения проблем был далек от внешней политической суматохи. Но когда Марии исполнилось 18, финансовые реалии утащили ее из этой тихой гавани. Она заключила сделку со своей сестрой Броней. Пока Мария работала гувернанткой у дочерей русского дворянина, она откладывала свои с трудом заработанные деньги, чтобы содержать Броню, пока ее сестра изучала медицину в Париже. Взамен, когда она станет врачом, Броня будет финансировать приезд Марии учиться в Париж.

Но всего через два года ее левая политика привлекла внимание Большого Брата. Итак, в 24 года Мария переехала в Париж и сменила имя на Мари. Предполагалось, что это будет временный переезд; ее план состоял в том, чтобы получить диплом учителя, а затем вернуться в Польшу, как только орлиное правительство немного расслабится. Но парижские лаборатории и любовь навсегда изменили ход ее жизни.

Наука против секса

Поначалу парижская жизнь была настоящим испытанием для нищей студентки, которая изо всех сил старалась говорить по-французски и снимала крошечную промерзшую комнату на чердаке, где складывала всю свою одежду на кровати, чтобы согреться ночью.Поиск работы также был испытанием для молодой девушки в мире науки, где доминируют мужчины.

Мари неоднократно пыталась найти работу в лаборатории, но постоянно получала отказ. В конце концов ей дали возможность выполнить несколько тривиальных задач. Но ее техническое мастерство сразу привлекло внимание, завоевав уважение коллег. Работая в этих лабораториях, она познакомилась с неким ученым по имени Пьер Кюри.

Оба увлечены наукой, как левой, так и светской, вскоре расцвела любовь.Пьер уже был известен в научном мире; в начале своей карьеры он открыл так называемое «пьезоэлектричество» со своим братом Жаком, и в настоящее время он возглавлял лабораторию в Школе промышленной физики и химии, где готовили талантливых инженеров.

Послушайте: Дженни Мюррей обсуждает свою новую книгу, в которой рассказывается о самых очаровательных женщинах в мировой истории

В лице Пьера Мари нашла единомышленника и доверенное лицо, человека, с которым она могла наслаждаться как размышлениями над научными теориями, так и совместными прогулками на велосипедах.Но Мари отклонила первое предложение руки и сердца Пьера — ее целью всегда было вернуться в родную Польшу.

Влюбленный Пьер вызвался бросить всю свою карьеру и переехать с ней в Польшу. Однако во время поездки к своей семье в 1894 году она подала заявление о приеме в Краковский университет, но ее не приняли, поскольку она была женщиной. Таким образом, пара поженилась в 1895 году в пригороде Парижа, причем нетрадиционная Мари была одета в темно-синий наряд вместо свадебного платья, которое, как сообщается, стало одним из ее лабораторных нарядов.Два года спустя у них родилась первая дочь Ирэн, а в 1904 году — Ева.

1984: Мари влюбляется во французского физика Пьера Кюри, и год спустя пара женится. В 1897 году Мари рожает Ирэн. Ее сестра Ева следует за ней в 1904 году. (Фото Getty Images)