Чувство нереальности происхожящего — что это такое? | ваш личный психолог

… все возникло довольно неожиданно. Как-будто в голове что-то переключили и мир внезапно стал уходить куда-то вглубь сознания… перед глазами опустилась пелена, голоса окружающих были очень странными, я сильно слышала стук своего сердца и шум дыхания. Все происходило на «автомате». Я испугалась, мне показалось что я схожу с ума… я боялась потерять контроль над собой и совершить что-то ужасное. 

  Ощущение нереальности или по-научному дереализация, – это состояние, характеризующееся нарушением восприятия окружающего мира. При дереализации мы воспринимаем действительность в искаженном образе, ощущаем нереальность, отдаленность, неотчетливость, призрачность, бесцветность внешнего мира.

  Ощущение нереальности является расстройством невротического характера (т.е. является обратимым), и мы полностью контролируем и управляем своими действиями, сохраняем адекватность поведения и полную вменяемость. Однако проявления этого состояния могут доставить дополнительный эмоциональный дискомфорт, а иногда и способствуют дополнительной тревоге и различным страхам. Самый распространенный страх, это страх сумасшествия и потеря контроля.

  Проявления дереализации могут отражать сиюминутное событие или затрагивать более глобальные явления. Феномен может быть непродолжительным или затяжным, эпизодическим или часто повторяющимся. При дереализации мы не в состоянии четко объяснить, какие конкретно произошли изменения и красочно описываем свои ощущения: «дома как нарисованные», «вижу сквозь пелену», «как на черно-белой картине», «голос как шепот издалека», «все уходит в фоновый режим».

  В чем причина состояния? Стоит ли бояться?

  Нарушение восприятия – это ответная реакция организма на какую-либо стрессовую ситуацию.  И самое главное важно понимать, что это абсолютно нормальная реакция! Да, она может доставить неприятные ощущения, но бояться этого не стоит. Просто во время стресса возникает тревога, физиологическая реакция и мы сильно фокусируемся на телесных симптомах, на том что бы «выжить». Поэтому окружающий мир начинает восприниматься в фоновом режиме и становится менее четким. Это как когда мы чем-то сильно увлечены, то окружающий мир становится менее заметным и значимым.

Ощущение нереальности – это не сумасшествие, не шизофрения, не психическое заболевание. Это состояние, которое возникает в стрессовой ситуации и связано с сильной фокусировкой внимания на стрессовой ситуации и (или) телесных симптомах, в результате чего меняется восприятие окружающего мира в целом. 

P.S. Данная информация предназначена для ознакомления и информирования. Для диагностики и коррекции своего состояния, необходима консультация специалиста.

О СОСТОЯНИЯХ «НЕРЕАЛЬНОСТИ» У ПСИХОНЕВРОТИКОВ («ГРЕЗОВЫХ СОСТОЯНИЯХ»)

М.В. Вульф

В 1909 г. в «Zentralblatt für Nervenheilkunde» Г.Лёвенфельд поместил статью «Ueber traumartige und verwandte Zustände», в которой описал особенные, не отмеченные до того в литературе явления у невротиков. Г.Лёвенфельд характеризует эти состояния следующим образом:

«Внешний мир не производит обычного впечатления, хорошо известное и видимое ежедневно кажется измененным, как бы незнакомым, новым, чуждым, или все окружающее производит впечатление какой-то фантазии, грезы, видения. В последнем случае больным кажется, будто они находятся в полусне или видят какой-нибудь сон либо находятся в состоянии гипноза или сомнамбулизма. Тогда они большей частью и жалуются на «грезовые состояния»». Степень и длительность таких состояний могут быть, по описанию Г.Лёвенфельда, очень различны и часто ссопровождаться чувством страха.

После Г.Лёвенфельда описанию и анализу этих состояний посвятил интересную статью К.Абрахам во II томе «Jahrbuch für psychoanalytische und psychopathologische Forschungen». В дальнейшем мне придется еще неоднократно возвращаться к этой работе К.Абрахама, а здесь могу лишь подтвердить его слова, что эти явления вовсе не редки. Мне часто случалось встречать их среди своих больных. Вот как описывала эти состояния одна моя пациентка, интеллигентная барышня:

«Я – не я. Окружающее становится нереальным и призрачным, собственная личность начинает казаться такою же. Какое-то сознание все-таки как будто бы есть, хотя оно словно где-то далеко стоит и совершенно от оболочки (от тела) оторвано; например, брала руку и казалось, что она не моя, голос, кажется, не мой, начнешь, поэтому говорить, и не кончаешь. Окружающее кажется очень далеким, голоса очень далекими. Иногда бывает страх, иногда страха не бывает. Самое жуткое, когда голос кажется не своим. Впервые это состояние появилось в 11 лет, когда мне показалось, что существует стена между мной и матерью. Кажется, что до первого припадка я сама себя довела, потому что мне не хотелось реагировать на все, что происходит дома, хотелось игнорировать дом».

Еще такое состояние бывает хроническим, когда долгое время, иногда месяцами кажется, что окружающее не совсем реально.

Особенно ярко такие состояния были выражены у одного молодого человека 19 лет, страдавшего фобиями (

Angsthysterie

) и кардионеврозом. Он дал им удачное название – «состояние нереальности». Вот как он их описывает:

«В таком состоянии я вижу все как бы сквозь сон: ясно все помню, например, дорогу, улицу, город, деревья, лес, дома, но… субъективного, ясного ощущения собственного восприятия нет. Когда я нахожусь один и ничто постороннее меня не отвлекает, я ухожу далеко-далеко, как бы в себя, в свою фантазию. Все кругом бледнеет, исчезает. Я могу сам нарочно вызывать такие состояния, погружаться в них. Но когда боюсь их, то скорее в них попадаю. Могу всегда, в любое время в них погрузиться. Кажется тогда, что вся прежняя жизнь была, как во сне, не знаешь, была ли это жизнь или сон. Уходишь от жизни – и тоже ничего нет. Как пространство кажется без конца, так и мысль кажется без конца. Возникает вопрос: кто я? Где нахожусь? Кажется, что жизнь только показалась. Хочешь вернуться в реальную жизнь – и не можешь. Получается, что и здесь ничего нет, и жизни нет, все пустота. В таком состоянии находишься, что уже нигде ничего нет.

И так, кажется, и останешься целую вечность и ничего нельзя сделать. Тогда наступает страх. После хочешь вернуться к жизни, но уже не можешь, все кажется, как во сне и лишь постепенно все становится яснее, вспоминаешь, что и раньше жил. Сознания не теряешь, но оно не имеет никакого содержания, а чувствуешь только пустоту и страх.

Начались эти состояния лет с девяти – с того, что стал задумываться: что это такое – «Я»? Для чего я существую? На самом ли деле «Я» – это я? Смотрел на одну точку и все казалось странным. Нарочно сразу открывал и закрывал быстро глаза – и видел, что все одно и то же, в одном и том же мире нахожусь. И это состояние было очень приятным. Каждый вечер это делал, днем думал, что будет вечер и буду это делать. Все хотел дальше и дальше продолжать, думая: «Что будет дальше?». Не было опоры, всё как бы уходишь дальше и дальше в бесконечное пространство. Но всегда я удерживался. Но раз не удержался и дал себе волю унестись совсем в бесконечное пространство, забыться совсем.

И вдруг сделалось очень страшно: как будто все прекратилось, где-то витаешь и не можешь остановиться, не знаешь, где находишься, в каком миру. Сначала было трудно вызвать такое приятное состояние, а потом легко, так что даже на улице его вызывал. Затем то же случилось со страхами: они стали легко, даже на улице появляться».

Для сравнения приведу описание случая К.Абрахама:

«Находящийся в юношеском возрасте пациент А. склонен к дневным грезам наяву большой яркости. Как он указывает, к таким грезам его побуждают конкретные реальные события. Например, известие об открытии северного полюса дало ему повод для фантазии, что он принимает участие в большой экспедиции. Он представлял ее себе во всех деталях, особенно в отношении его собственной деятельности. Подобная фантазия уже в течение долгого времени захватывает его всего. Стоило ему на улице уловить из разговора прохожих слово, напоминающее «цеппелин», как его воображение начинало чрезвычайно живо работать. Когда эти грезы достигали большой интенсивности, пациент чувствовал себя все более оторванным от реальности.

Им овладевало помрачение, он грезил. Затем на короткое время наступала «пустота» в голове, за которой быстро следовало «головокружение, связанное со страхом и сердцебиением. Состояние до момента головокружения сопровождалось, по словам пациента, чувством наслаждения».

Я привел подробно описание случая К.Абрахама, чтобы подчеркнуть сходство состояния во время припадка, даже в деталях, у обоих больных.

Это указывает на то, что в этих припадочных «грезовых состояниях» (Traumzustände) или «состояниях нереальности», как называл их мой больной, имеется определенная последовательность и закономерность развития, течения и чередования деталей, как, например, в типичном эпилептическом приступе. К.Абрахам, подчеркивал эту закономерность, описывая «грезовые состояния» следующим образом: типичным вступлением к припадку служит состояние грезовой экзальтации (

Phanstastisch exaltation), содержание которой имеет чисто индивидуальный хapaктеp. Зaтeм следует состояние грезовой оторванности (Entrückung). В этом состоянии больным хорошо знакомая окружающая действительность кажется, как это удачно описывает Г.Лёвенфельд, нереальной, чуждой, изменившейся. Они сами чувствуют себя, как во сне. Обозначение «грезовое состояние» (Тraumzuständ), кoтopoe часто употребляют больные независимо друг от друга, обусловлено фантазированием в первой стадии и изменением сознания во второй. Далее я различаю еще третью стадию пустоты в сознании. Она характеризуется отмеченной пациентами «остановкой мыслей» (называемой также «пустотой в голове» или чем-то в этом роде).

Финал образует депрессивное состояние, самый важный признак которого составляет аффект страха с обычно сопровождающими его явлениями (головокружение, сердцебиение и т.д.). Большинство больных описывают кроме того фантазии депрессивного характера. Разграничение обоих стадий не абсолютно, напротив, легко заметить постепенные переходы из одной в другую.

Однако, такое описание припадков и грезовых состояний при всей его важности, интересе и практической целесообразности не дает ответа на вопрос об их сущности и причинах происхождения.

Посредством расспросов больных, говорит К.Абрахам, мы можем почерпнуть кое-какие сведения относительно представлений и чувств в грезовом состоянии, а также вызывающего их повода и колебаний состояния сознания. Если таким способом исследовать ряд случаев, то нам пожалуй удастся познакомиться с индивидуальным многообразием указанных отношений. Мы, вероятно, смогли бы подтвердить результаты наблюдений Г.Лёвенфельда относительно различия в интенсивности и длительности этих состояний.

Но этим мы уж достигли границ того, что можем узнать, поскольку ограничиваемся как единственным источником знания тем, что доступно сознанию пациента. Непонятной остается причина наступления грезовых состояний. В общем, невротик удовлетворяется грезами в состоянии бодрствования. Неясно, почему иногда эти грезы усиливаются до острых припадочных состояний, связанных с легким изменением сознания.

Неясным остается сущность этой оторванности (Entrückung), особенно присутствующее в ней чувство отчужденности, нереальности. Совершенно непонятной остается вpeмeнная пустота сознания и наконец, появление страха и сопровождающих его явлений.

Для полного изучения и понимания этих припадков грезовых состояний во всех их проявлениях и деталях недостаточно, очевидно, ограничиться изучением рассказов больных о том, что они сознательно переживают. Недостаточно только исследовать эти явления лишь из-за того, что они отражаются в сознании, а необходимо более глубокое проникновение в бессознательную душевную жизнь больных. Такое проникновение делается возможным при помощи метода, называемого психоанализом.

Начну с казуистического материала из более или менее обширных психоаналитических данных описываемого и других следующих случаев, ограниваясь по мере возможности лишь тем, что касается «состояний нереальности» («грезовых состояний»).

Как уж указано, эти «состояния нереальности» явились у вышеописанного больного дальнейшим развитием особых приятных состояний, во время которых он погружался в свои мечты, грезы, фантазии. Такая наклонность к фантазированию, грезам была у больного сильно развита с самого раннего детства. Грезить было его любимым занятием с первых же дней сознательной жизни, и память сохранила ему воспоминания об этом. 3начительная и субъективно более ценная, может быть, часть его детства протекала в грезах. Содержание этих фантазий главным образом – «идеи величия». То он мечтал о каком-то сверхъестественном коне, на котором всех обгоняет, то о чудесном автомобиле-невидимке, уносящим его на Луну или Марс. В грезах он – объект всеобщего преклонения, восхищения и любви, покоряет всех и властвует над всеми и т.п. Такими фантазиями он компенсирует себя за действительность, в которой ему приходится переносить частые при его большой чувствительности обиды и оскорбления от старших, родных, товарищей и особенно от столкновений с главным соперником в семье – младшим братом.

Выше я уже привел описание больного и то, как эти грезы, сначала очень приятные, будучи усердно культивируемыми им при ясном сознании с нарочитой целью – получения известного удовольствия, постепенно усиливаясь и углубляясь, привели к состоянию нереальности и страху, закончившись вышеописанными припадками.

Далее, важно отметить, что, по словам больного, он чувствует связь между онанизмом, которому предавался в детстве, и этими приятными состояниями, и что он иногда вместе с онанизмом их намеренно вызывал. Начало онанизма и появление этих состояний приблизительно совпадают по времени. Но вскоре у него началась и борьба с онанизмом, сопровождавшаяся нравственными мучениями, явлениями навязчивости, особенно в виде навязчивых вопросов, болезненных сомнений, страхов. И тогда же приблизительно впервые появились и связанные со страхом «состояния нереальности». Быть может, говорит больной, они и создались благодаря онанизму.

«Помню, – добавляет он, – что вместо онанизма я занимался тем, что старался довести себя до такого приятного грезового состояния. И в то же время думал про себя: кто это я такой, зачем я здесь лежу? и т.д. Это было приятно, старался долго-долго думать, чтоб стало приятно и жутко. Но не додумывал до конца. А однажды додумался до конца – и сделалось страшно».

Из этих слов ясна не только связь таких состояний с онанизмом, но и то, что больной старался онанистический акт заменить состоянием грез, при котором приятное грезовое состояние стало для него эквивалентом запретного онанистического акта, – об этом обстоятельстве ниже еще будет идти речь.

Что касается тех мыслей, образов, представлений, которые составляют, так сказать, содержание этих «состояний нереальности», то больной описывает их так:

«Начались эти состояния у меня зимой, когда я был в первом классе, но они повторялись редко, всего раза 2-3 были за ту зиму. Потом будто прошли и летом, кажется, я чувствовал себя почти совершенно здоровым. Но следующей зимой они начались с новой силой и бывали почти каждый день – и все казалось тогда нереальным, страшным, будто жил я в кошмарном сне… Я помню, что думал тогда: это вовсе неправда, что я живу, неправда, что это – мои родители или что живу только я один, а остальные люди кругом не по-настоящему живые, что они мне только кажутся живыми, что родителей моих нет, что мне только кажется, что это мои родители. Казалось, что все кругом – только сон, что все меня обманывают, что, может быть, что-то от меня скрывают, что-то ужасное, чтобы легче было жить, что если бы их не было, было бы ужасно жить. Если бы мне не казалось, что они есть, то я был бы один, и жизнь была бы ужасна. И я боялся, чтобы как-нибудь не раскрылось, что я – не сын моих родителей.

Кто я такой, думал я? Почему я существую? Помню, раз уехала сестра Надя, а когда она вернулась, мне странно было, что эта «чужая» девочка – моя сестра и что зовут ее Надей. То же самое было и с нашей девушкой-гувернанткой и с мамой, когда они уезжали и возвращались. Потом перешел и на себя: как я не понимал сестру, так не понимал и себя, будто никогда я в этой семье не был, теперь только явился – и это тоже перешло в страх… Все казалось, что со мной каждый момент может сделаться что-то особенное: вот я умер, но от меня это скрывают, в миру я совершенно один. Кругом меня не люди, а только притворятся все, что люди; им трудно со мной говорить, трудно сдерживаться от хохота, что обманывают меня. Вдруг брат расхохочется и выдаст «тайну»: и тогда все расхохочутся и во всем доме будет хохот. Что же я буду делать? «Тайна» это – неправда, что я жив. Что-то они от меня скрывают. А когда откроют тайну, я не буду здесь жить, не буду знать, куда примоститься. Кругом мир – а я один; все другие – не люди, а только притворяются людьми, чтобы облегчить мне, или мне назло… Еще лет с 7-8 стал задумываться над «всеми вопросами»: есть ли Бог? Почему говорят, что есть? Что значит «я»? Почему жизнь? Могу ли я перейти в другое тело? Где я нахожусь, а где меня нет? Может быть, ничего не происходит? Почему я в этом теле? Брошу его и перейду в другое. И казалось, что удаляюсь из своего тела, уже совсем покинул его. Казалось, что пойду по комнате и увижу свое тело в кровати, если бы дальше развивал болезнь».

В связи с этими своими состояниями больной вспоминает повторившийся в детстве кошмарный сон: «Будто светопреставление. Низко на небе стоит кроваво-красное громадное солнце и от него идет странный, кошмарный свет. Все друг друга не узнают, у меня чувство, что я совершенно один. Никто тебе ни мать, ни брат и не знаешь, куда деваться. Против наших окон завод весь красный и труба красная, а труба качается, а из нее турок глядит, правый глаз у него закрыт, левый широко открыт и язык высунут. Слышится глухой гул, подземные удары. Просыпаюсь в страхе».

С самого раннего детства больной томился чувством одиночества и обиды, неудовлетворенностью требовательного детского чувства любви к матери, к бонне-воспитательнице, мучился ревностью, соперничая с младшим братом. И как реакция на эти обиды и чувство неудовлетворенности у больного росли враждебные чувства ко всему окружающему, проснулись яркие садистические импульсы, желание смерти и уничтожения всего и всех.

«B раннем детстве, – говорит больной, – я, кажется, любил мать. Но позже помню только, что всегда боялся, чтобы с ней что-нибудь не случилось, – тогда мне плохо будет, у меня будет сердцебиение. Бывали у меня мысли, что если бы мама умерла и была бы у меня другая мать, я бы ее больше любил. Думал, что если она ко мне приедет сюда, я буду с ней холоден, оскорблю ее и т.п. Всегда в детстве сердился на больших, всегда мне казалось, что меня не любят, что я особенный и должен переносить многое, потому, что много грешил. Я не очень люблю родных, на сестер набрасывался и бил их палками. Мне казалось, что ко мне плохо относятся, не любят меня, потому, что я не родной сын, а приемыш. Я даже хотел бежать из дому и не вернуться, думал, что убегу и не буду больше сыном своих родителей, хотел быть совершенно свободным и думал, как буду жить, когда вдруг отец и мать умрут… В этом (родном) доме я прожил детство в вечном страхе, никогда не было у меня радости, все не нравилось, не находил удовлетворения, никто на меня не обращал внимания. Всегда там тоска, все одно и то же, никаких перемен. Такое чувство охватывает меня, как только я вхожу в дом. Когда я сходил дома с лестницы, мне казалось, что это не моя семья, что я никогда здесь больше не буду, оторвусь от них, буду жить один в этой семье или в другой. Казалось: вот это моя сестра, мои брат, мать – а на другой день может сделаться так, что будут у меня другие сестры, другая мать, другой брат. И может быть, мне только кажется, что я был вчера в этой семье. А мне действительно иногда хотелось, чтобы у меня были другие сестры, другой брат, другая мать, чтобы был не этот дом, а другой».

Особенно у него были сильны, как видно из анализа сновидений, враждебные чувства к отцу и брату. Даже положительные чувства, привязанность, любовь имеют у него садистическую окраску: «Если я кого-нибудь люблю, мне кто-нибудь нравится, то я бываю, груб, зол, делаю назло, хочу мучить, обидеть».

Еще ярче его садистические импульсы проявляются в некоторых фантазиях, желаниях: «В детстве я видел раз в синематографе картину – «Дьявол на паровозе», там дьявол бросает машиниста в топку, развивает большую скорость, и паровоз вместе с поездом сходят с рельс и летят в пропасть. И я сам хотел это сделать, потом хотел со всего разгона влететь в вокзал, чтобы паровоз разлетелся вдребезги. Я хотел видеть крушение поездов, думал, что поезд разобьется, и это будет очень интересно смотреть, а я успею выскочить. Позже я стал думать, что могу пострадать, и стал бояться ездить по железной дopoгe. Я мечтал о том, чтобы тайно отвести стрелку и сбросить поезд в пропасть. Когда я читал в книге, как пытают человека, то думал: вот плохо пытают, не умеют, я бы не так пытал. Еще у меня бывали такие фантазии: попасть в страну, из которой очень хочется убежать, я бы сделал крушение, взорвал бы всю страну – и убежал. Всегда мне хотелось делать то, что запретно, что нельзя. Хотелось мне также, чтобы был у нас пожар, что было бы интересно поджечь наш дом, если бы можно было».

С другой стороны, чувство обиды и мысль, что младший брат пользуется предпочтением и большей любовью родных, зародили у больного типичную мысль о «тайне» своего рождения, о том, что он не родной сын своих родителей, а жалкий приемыш, «чужой» и что они ему «чужие», «не настоящие», что его из жалости обманывают, скрывают от него правду о его происхождении

. Его не любят, потому что он, должно быть, не стоит любви, потому что действительно хуже других, некрасив, уродлив, смешон и что такого, как он, и любить нельзя.

И у него нарождается сильное желание измениться, быть не таким, каков он есть, а более красивым, умным. «С раннего детства, – говорит больной, – я желал, чтобы я был не я, а другой. Мне все хотелось уметь, все делать лучше всех, пользоваться всеобщей любовью и уважение, хотелось быть красивым, играть лучше всех в теннис. Иногда я мечтал, чтобы весь свет умер и чтобы я остался один. Тогда все будет мое, я все буду иметь. А потом появятся первобытные люди, а я все буду уметь и знать». И в упомянутых выше фантазиях «величия» он с лихвой вознаграждал себя. Страстное желание быть не таким, не тем, кем он был в действительности, доходило до бессознательных фантазий о собственной смерти и самоуничтожении, что нашло выражение в невротическом симптоме «состояний нереальности», сопровождавшемся мыслями «я – не я», «тело не мое» и т.п.

Символическое удовлетворение, подобно желанию изменить, уничтожить окружающую действительность, достигалось таким же символическим образом в тех же «состояниях нереальности». И до настоящего времени они ярче всего проявляются в гнетущей, тяжелой для него обстановке, когда обстоятельства окружающей реальности будят отрицательные, враждебные к ней чувства. Так действовала иногда даже чисто внешняя обстановка, например, деревенского дома, с небольшими узкими низкими комнатами и скудным светом керосиновых ламп. Эта обстановка напоминает больному деревню бабушки, где он гостил и где у него несколько недель были такие «состояния нереальности», сильные страхи, тоска, скверное самочувствие и резкое ухудшение болезни. С тем пребыванием в деревне связаны также плохое отношение к нему бабушки и окружающих, насмешки сверстников, чувство одиночества и т.п.

На уроках в школе у него также являлись подобные состояния, особенно если казалось, что учитель к нему плохо относиться. Общество чужих, гости, молодежная среда, где он чувствовал себя особенно униженным, находящимся на заднем плане, более слабым, неловким, больным, некрасивым, где всегда терялся, отставал от других и т.п. – все это способствовало наступлению припадков

. Часто даже когда ему только предстояло отправиться в гости, театр и т.п., он до того боялся наступления таких состояний, что не решался уходить из дома.

Другим моментом, благоприятствовавшим наступлению «состояний нереальности», было присутствие нравившейся ему женщины, особенно – как это почти всегда бывало – когда ему казалось, что она на него обращает меньше внимания, чем на других, отдавая им предпочтение. То же было и когда он, чтобы окончательно отказаться от онанизма, решил перейти к нормальному коитусу; все, что имело хотя бы отдаленнейшее отношение к этому решению, способствовало приближению «состояний нереальности».

Воздерживаясь пока от каких бы то ни было выводов, я перехожу к изложению следующего случая. Немолодая девушка страдает тяжелыми навязчивыми состояниями и фобиями, мучающими ее на каждом шагу, чуть ли не по всякому поводу обыденной жизни и лишающими ее возможности выходить на улицу, быть на людях и т.д. Среди многочисленных симптомов ее очень тяжелой болезни не последнее место занимают «состояния нереальности». Вот что больная рассказывает об их возникновении:

«»Чувство нереальности» всего окружающего появилось у меня лет десять тому назад, когда я вернулась в деревню из-за границы, где разыгрался мой несчастный роман со скрипачом N. Я тогда очень скучала, тосковала и долго не получала от него писем. Когда получила письмо, это чувство («нереальности») на несколько дней прошло, но потом опять наступало – до следующего письма. Так чередовалось все лето. Впервые это чувство появилось тогда при следующих обстоятельствах: я лежала в комнате и фантазировала о коитусе с N, при этом прибегла к онанизму. Чувство, что все это не реальность, а лишь фантазия, действовало на меня ужасно, хотела превратить эту фантазию в действительность, оторваться от реальности и всецело унестись в свою фантазию. Меня так мучило тогда одиночество, не удовлетворяло окружающее, волновало отсутствие известий. Мне это удалось: я потеряла чувство действительности, и оно сменилось чувством «нереальности» и страхом. Потом онанистические акты стали часто сменяться чувством нереальности».

Свои ощущения и переживания при таких состояниях больная описывает следующим образом:

«Летом здесь часто находила на меня легкая дремота, когда я лежала в саду после обеда, хотя не спала и все слышала. Мысль путалась. Потом, понемногу прихожу я в бодрствование, силюсь понять, схватить все кругом – и не могу, не могу выйти из этого состояния как бы сна. Смотрю на небо, деревья, людей, хочу все это «понять» (осознать) – ничего не понимаю. Кажется мне, что я погибаю на месте, хочу бежать, но не могу. Кажется, что не смогу добраться до своей комнаты, что-то мешает, какое-то препятствие. Кажется, что вот я оторвусь от земли и полечу вверх или провалюсь вниз. Кажется мне, что кушетка, на которой я лежу, двигается подо мной. Является ощущение, что я одна, не могу достичь никого из людей, ничего общего с окружающими не имею. Буду говорить, но они ничего не поймут – и так я погибну. Меня охватывает страх, и я больше уж ничего не вижу, не слышу – пустота!».

Относительно условий и обстоятельств, вызывающих такие припадки нереальности, больная говорит:

«Состояния нереальности наступают иногда внезапно, а иногда какая-нибудь мысль наводит на них. Раз, например, на улице подумала о силе и власти полового чувства (больная очень эротична – Прим.авт.) – и мне стало страшно. И вдруг все показалось мне странным – и люди, и улица. Откуда все это взялось, как появилось? Будто ничего общего со мной все это не имеет, будто все думают и чувствуют не так, как я, а иначе. Я одна и мне страшно одной, мне мучительно, что я ничего не могу понять и никогда не смогу. Я делаю усилие, чтобы понять (ясно осознать), и не могу… И тогда мне хочется не видеть этой толпы, спрятаться поскорее в комнату и закрыть глаза».

А вот другой эпизод:

«В пятницу вечером (на Страстной неделе) собиралась пойти в церковь на службу, и вдруг сделалось очень тяжелое состояние нереальности, какого уже давно не было. В три часа была тоже служба, но я думала, что не смогу подойти к плащанице, не смогу видеть обнаженный образ Христа, боялась и гроба, который: понесут, боялась, что усилятся эротические богохульные мысли

. А в тоже время в церковь тянуло, хотелось воскресить прежние религиозные чувства к Богу. Тогда мною овладело чувство какой-то душевной пустоты: будто все похоронила и Бога похоронила. Сама в оболочке какой-то, от всех отделена, кругом темнота и ничего я не хочу. Думала пойти исповедаться или не пойти? Хотела чувств к Богу, как у всех людей, как к святому существу, у которого нет плотских желаний и мыслей, и боролась против богохульно-эротических представлений. Раз не могла думать так, как хочу, то старалась совсем ничего не думать и не чувствовать, уйти от всего. Тогда наступила пустота в голове, потом чувство нереальности и страх».

Больная легко влюблялась и часто испытывала разочарования на этой почве. Оно всегда сопровождалось ухудшением общего самочувствия, усилением и учащением припадков «нереальности». После разрыва одного такого любовного увлечения она рассказывала:

«В последние дни «состояния нереальности» стали сильнее. Они всегда усиливаются, когда мои эротические чувства и фантазии блекнут. Усилилось чувство одиночества, не о ком думать, мечтать, никому я не нужна, точно в пространстве ношусь, все не интересно, бессодержательно. Сильная тоска, переходящая в страх. Смотришь на небо, на деревья – все это красиво, но холодно, бессмысленно, все это не нужно мне – ни природа, ни люди. И вот тогда является состояние, будто я во сне, оно нарастает, усиливается и переходит в «состояние нереальности». При этом чувство одиночества, ото всех как бы отделена, люди, все окружающее со мной ничего общего не имеют».

В тот период больная особенно жаловалась на усиление «состояний нереальности» в обществе, за общим столом и т.п.: «Состояния нереальности и страх особенно сильны у меня за столом – вдруг все кругом будто исчезает, все люди начинают путаться, сливаться в один хаос, все становится странным, чуждым, никто меня не любит. Хочется бежать куда-нибудь, чтоб найти кого-нибудь, кто хорошо ко мне отнесется, полюбит». Отношения больной к окружающим было явно враждебное, озлобленное.

Слова больной в данном случае настолько ясны, определенны и ярки, что мне кажется лишним приводить еще дальнейшие данные из огромного психоаналитического материала истории ее болезни. Недостаточно оттенены ею садистические импульсы, находившие выражение в обильных фантазиях. Подчеркну еще только ярко выраженную связь этих «состояний нереальности» с онанизмом, чувствами одиночества и неудовлетворенности окружающей действительностью, враждебным отношением к ней.

Более сложен следующий случай молодого человека 26 лет, страдающего истерией, навязчивыми состояниями и фобиями. И у этого больного в картине болезни не последнее место занимал симптом, который он называл «все сон». Он болен лет с двенадцати, и с самого начала вся его болезнь сосредоточилась на двух симптомах: один, который он определял словами «все сон», а другой – «болезнь сердца», точнее, страх, что у него больное сердце и с ним может случиться что-нибудь ужасное, опасное. И симптом «все сон», который сопровождался чувством страха и опасением, боязнью сойти с ума. Вот как больной описывает это состояние:

«Не знаю, где я, все окружающее, как сон, все странно, отрывки мыслей, воспоминаний, которыми я не владею. Боязнь, что сумятица в голове, в сознании – предвестник надвигающегося полного сумасшествия, кажется, что навсегда так останусь. Сильный страх и ощущение пустоты в сознании».

Относительно происхождения этого симптома у больного почему-то сложилось представление – почему, он и сам не знал, – что он явился следствием какого-то неприятного переживания, которое поразило, удивило, даже ужаснуло больного. С появлением этого симптома у него далее связывается и в течение долгого времени навязчиво повторяется следующая очень яркая картина (он oпиcывaeт ее во время сеанса, лежа, с закрытыми глазами).

«Сижу у себя за столом в детской и делаю уроки. Тоска, не хочется их делать, невообразимая тоска (больной приходит в возбуждение, говорит с усилием, стонет). Репетитор рядом – один, другой. Мне тяжело… Сижу за столом, огонь горит, книги, тетради… Тоска, тоска… Ой, как страшно, невообразимо страшно. В комнате полутемно, лампа с абажуром на столе. Моя кровать с подушкой, полотенце висит на стене. Этого полотенца я боялся, потому что боялся повеситься на нем… Позже писал на стене стихи… Конец печальный, будто я умираю от чахотки.

А думал я, что умру не от чахотки, а от сухотки спинного мозга, как следствие онанизма. Боялся, что у меня сухотка спинного мозга. До сих пор не могу сознать, что у меня был онанизм и страх заболеть сухоткой спинного мозга. (Больной вначале совершенно искренне утверждал, что никогда не онанировал). Был навязчивый страх перед самоубийством… Вспоминаю слова двоюродного брата, что когда он делал уроки, бывала тошнота, а я с ней связывал страшную тоску, которая у меня была; когда у меня бывала тоска, я не мог есть, было отвращение к пище, было близко к тошноте. Потом брат говорил об эрекции во время волнений на уроке… Сижу за столом… Страшно. Тогда сидя за столом, я онанировал, и тогда стало вдруг «все сон»».

Далее больной еще припоминает, что впервые явление «все сон» появилось у него еще раньше, ночью, когда он лежал в постели, большей частью на животе и делал попытки онанировать, представляя себе любимую девушку, делал при этом движении коитуса и потом обрывал их из страха перед оргазмом. Так как он не доводил себя до оргазма и эякуляции, то и считал, что не онанирует. Оргазма он больше всего боялся, боялся эякуляций и поллюций. Все эти ощущения были в то время связаны у него с половым влечением к сестре, которое было в то время очень сильным. Уже одно ее присутствие в комнате возбуждало до того, что ему стоило усилий скрыть от присутствующих возбуждение. Часто тогда он хватал сестру в коридоре, когда никто из родных не видел, и прижимался изо всех сил своим телом и пенисом к ней. Потом ужасно мучился угрызениями совести и страдал из-за этого. Тогда он и стал бороться против оргазма и эякуляций.

Но тогда же, во время сна участились поллюции в связи с эротическими сновидениями, где фигурировала сестра. Страх перешел и на поллюции, и он стал стараться просыпаться заблаговременно, чтоб их предупредить. Сначала это не удавалось, но потом он довел себя до того, что почти всегда вовремя просыпался и не допускал наступления оргазма. Таким путем он довел себя до того, что уже в течение нескольких лет не испытывал ощущение оргазма ни при эякуляции, ни во время коитуса. В своей тоске, сердцебиении и страхе в 13-14 лет больной сам видит теперь защитные «средства против онанирования». А для усиления этих средств он еще говорил себе, что «все сон», т.е. «нет ни дедушки, ни матери, ни сестры, ни всех тех, кого люблю». И он нарочно вызывал в себе эти чувства в связи с состоянием «все сон», чтобы «предохраниться от онанизма».

В дальнейшем развитии болезни этот симптом все чаще повторялся, усиливался, и вместе с тем учащались поводы, обуславливавшие его появление. Формально он заболел, т.е. почувствовал себя больным и стал обращаться к врачебной помощи в семнадцатилетнем возрасте после случившегося с ним однажды во время мочеиспускания припадка «все сон». Особенно часты припадки «все сон» у больного в присутствии молодых женщин: «Тогда мне ужасно трудно делается сидеть – вид мой, как мне кажется, какой-то безумный, глаза блуждают, дергаюсь весь, появляется ощущение пустоты в сознании и «все сон»». Когда месяцев семь тому назад больной влюбился в одну барышню, то страхи и состояния «все сон» до того усилились, что вынудили его оставить то место и город, где эта барышня жила.

Но кроме того припадки «все сон» бывали и в обществе, на людях и иногда на улице, в трамвае, особенно, когда больному казалось, что на него смотрят. Из страха перед этими припадками он почти изолировал себя от жизни.

Психическая импотенция сделала половую жизнь для него совершенно невозможной. Несколько лет тому назад у него в течение нескольких месяцев была связь с одной женщиной, связь, в которой он играл чисто пассивную роль, лишь позволяя себя любить. Вначале ему еще удалось совершить несколько раз более или менее удачный коитус, а в дальнейшем импотенция все усиливалась и попытки кончались ejaculatio ante portam

без достаточной эрекции. Такая же картина осталась и в дальнейшем при повторяющихся время от времени попытках интимной близости с другими женщинами. Но вместе с тем фантазии о женщинах, влюбленность в тех из них, с которыми он даже не старался познакомиться, играли очень большую роль в его душевной жизни. Избегая в реальной жизни всяких конкретных проявлений сексуальной жизни, боясь их в действительности вплоть до неспособности оставаться в течение хотя бы короткого времени в обществе молодой, нравящейся ему женщины, не испытывая при этом страха, усиления симптомов и т.п. И с тем бóльшим увлечением он предавался при этом эротическим грезам, мечтам о недостижимом идеале возлюбленной, «личном счастье» и т.п. Типичная картина невротического либидо, «вытесненного», подавленного, лишенного возможности конкретного удовлетворения и усиленно изживаемого в сознательных грезах и бессознательных фантазиях.

Гомосексуальная психическая констелляция его носила явный характер «амбивалентности» (по Э.Блейлеру). Он относился к некоторым молодым людям определенного типа – своим весьма немногочисленным приятелям – с чувством привязанности и дружбы, с оттенком даже чувственной влюбленности. Но при этом иногда проявлял с первой же встречи почти ко всем другим мужчинам враждебность, раздражительную, никакими фактическими отношениями не оправдываемую озлобленность, побуждаемый к тому бессознательными мыслями и фантазиями о соперничестве, ревности, желании превосходства. Но чаще он терялся в мужском обществе, испытывал страх, неуверенность и пассивную, чисто внешнюю уступчивость, скрывая и иногда даже ясно не сознавая свои враждебные чувства и отношения.

В общем, получается картина оторванности, отрезанности от реальной жизни, даже враждебности и страха перед ней, душевного одиночества, уединенной мечтательности и большой склонности к грезам.

«У меня, – говорит больной, – как бы нет ощущения собственного тела, я теряюсь в пространстве, ничто не привязывает меня к жизни, к земле, я лечу, как во сне – и все для меня сон, нереальность и страх». Интересно еще прибавить, что больной склонен видеть причину этого состояния в том, что он «лишен чувства удовольствия при трении пениса, лишен чувства оргазма и удовлетворения в реальности и может его испытать только при поллюциях во сне» (см. выше: эротические сны с сестрой).

Хочу упомянуть, что я кроме этого случая наблюдал подобные состояния «нереальности», хотя и не очень большой интенсивности, но непрерывные, хронические, длящиеся неделями и месяцами. От их подобного описания я, к сожалению, вынужден пока отказаться.

Далее я привожу отрывок из весьма обширной истории болезни пациентки, страдающей тяжелой истерией. Исключительный интерес этого случая состоит в том, что больная страдала истерическими припадками, во время которых в сомнамбулическом состоянии переживала и делилась воспоминаниями из событий своей жизни, переживания и фантазии, эпизоды из собственной болезни. Однажды она в таком припадке рассказала о каких-то переживаниях, сходных по ее описанию с «состояниями нереальности», хотя я лично у нее их не замечал.

«Бывало, – говорила она, – нарочно такие состояния вызываю длительные, нарочно повторяю одни и те же слова, пока они не потеряют всякий смысл, потом другие, потом все делается бессмысленно, пустынно, слова – оболочка без всякого содержания… Я в детстве такие состояния вызывала нарочно – знаете когда? Когда бывало, чувствуешь свою вину и не хочешь сознаться. Для того, чтобы этого сознания не было, «уезжала» совсем. Бывало, начинала повторять слова: ну и буду, ну и буду, – так долго, что потом это уж для меня не слова, а звуки. А потом все дальше и дальше, пока все, что ни говорят – одни звуки. Слышишь сначала свою речь только как звуки, а потом и речь других – только как звуки. Потом это же и с глазами делала: натирала их, пока красные круги появлялись, потом дальше куда-то уносишься, потом улетишь куда-то в пропасть. А потом откроешь глаза – и все чудно!

Сейчас опять так, как тогда, когда я била себя по голове, чтобы обалдеть, чтобы все было не по-настоящему, как когда-то. Чтобы, например, были люди-куклы, когда они меня ругали, мне это было неприятно, и я думала, что это вовсе не по-настоящему они меня ругают и что это не настоящие люди, а люди-куклы. И теперь опять так. Но от чего я теперь убегаю? И еще знаете, когда так бывало, все будто не по-настоящему? Когда гадости делала, сама гадости делала (так больная называет мастурбацию). Это чудная минутка, так странно бывает тогда. Вот делаешь гадость и вдруг наступает минутка чудная – телу приятно, а голова отрывается, будто и улетает, и все делается как-то чудно, мутно в голове, черные точки плывут, плывут, в голове как будто мурашки, куда-то летишь в пропасть, от жизни улетаешь, все видишь и ничего не видишь, все равно – что открыты глаза, что закрыты. И кажется: еще минуточка – и будет припадок, но я никогда не допускала этой минуточки, я всегда обрывала…

Другой раз, когда гадость делала сама: вот все смутится, все не по-настоящему. Еще минуточку так, еще минуточку – и все полетит в пропасть. Только я никогда этой минуточки не переходила, потому что боялась, что тогда уже нельзя будет вернуться к настоящему. Это чудно, потому что тогда только одно тело наслаждается и чувствует. А то еще без гадости одно только такое состояние делала, глаза закрывала и терла их. Тру, тру глаза, поедут миллиарды точек разных, дороги разные черные и красные, зеленые; а потом открою глаза – и все кажется не по-настоящему. И тоже так тру, тру глаза и кажется, что вот так и останусь и так все и останется и страшно делается и кажется: еще минуточку потру и полечу в бездну. Потом трудно вернуться к жизни, все кажется, что люди не настоящие, вот вижу маму, папу и как-то не понимаю, что это мама, пала. Помнится, что я часто так делала, когда мне не хотелось по-настоящему…».

Во всех приведенных случаях отмечается связь этих состояний нереальности с мастурбацией. На связь эту указывает и К.Абрахам и придает ей большое значение, объясняя происходящее следующим образом: «З.Фрейд доказал, что значение некоторых эпизодических явлений истерии состоит в том, что они дают известное удовлетворение (Ersatzbefriedigung

) взамен прекращенной мастурбации». В дальнейшем мы еще остановим наше внимание на этом мнении. Таким заменяющим удовлетворением (Ersatzbefriedigung) в указанной смысле слова является также и грезовое состояние… Пациент К.Абрахама привык с ранней юности предаваться грезам наяву, и когда работа его фантазии доходила до высшего напряжения и живости, он давал выход накопившейся энергии в мастурбации. Когда он стал отучать себя от этого, явилась необходимость дать грезам в состоянии бодрствования какое-либо другое заключение; с тех пор они образовали вступление к грезовому состоянию, как ранее к акту мастурбации.

Вторая и третья стадия «оторванности» (Entrückung) и пустоты сознания соответствуют нарастанию полового возбуждение и его кульминационному пункту в момент эякуляции. Конечная стадия со страхами и слабостью перенята без изменений из мастурбационного процесса; эти симптомы мы ведь постоянно встречаем у невротиков, как неизбежное следствие мастурбации.

Этот взгляд нуждается в отношении второй и третьей стадии еще в дальнейшем обосновании. Состояние, сходное с «оторванностью» (Entrückung) в грезовом состоянии, имеет место и в мастурбационном акте. Нарастающее половое возбуждение закрывает доступ внешним впечатлениям. Этот процесс имеет место и в грезовом состоянии, но переносится в психическую область. Пациент испытывает полное «обращение вовнутрь» (своего внимания, сознания). Благодаря такой аутоэротической замкнутости по отношению к внешнему миру, у него является чувство изолированности. Для него обрывается общность с людьми, он уносится в своих мечтах в другой мир, соответствующий его вытесненным желаниям. Сила их так велика, что когда им удастся прорваться из бессознательного, то фантастическое исполнение кажется действительностью, а действительность – пустяковым сновидением. Все окружающее, даже собственное тело, кажется пациенту чужим и недействительным…

Свойственное третьей стадии отсутствие мыслей, пустота в сознании соответствует более или менее значительной потере сознания, которая наступает на высоте всякого полового возбуждения – особенно сильно это выражено у невротиков. Одновременно появляется чувство сильного головокружения или сходное с ним и трудно описываемое ощущение. Haш пациент вполне определенно указывает, что такое же чувство наступает у него при мастурбации в момент эякуляции. Короткая, соответствующая выделению половых продуктов пауза сознания имеет место также и в истерическом припадке.

Ничего поэтому нет удивительного, что грезовое состояние, до стадии потери сознания, связано с ощущением наслаждения. Этим оно вскрывает свое происхождение от мастурбации, которая до соответствующей стадиидает ощущение наслаждения, но затем влечет за собой у невротика самые острые неприятные чувства.

Несомненно однако, что приведенными рассуждениями К.Абрахама не исчерпывается сущность этих грезовых состояний. Он и сам признает, что «если видеть в грезовом состоянии удовлетворение (Ersatzbefriedigung) взамен оставленной формы половой активности, то мы все же еще далеки от полного понимания его свойств».

Небольшая экскурсия в область психиатрии в состоянии помочь найти путь к пополнению понимания интересующих нас состояний «нереальности». Весьма важно отметить – что, между прочим, делает и К.Абрахам, – что подобные же или весьма сходные явления встречаются и при Dementia praecox (шизофрении). Больные жалуются, что все кругом переменилось, не настоящее, сделано как будто нарочно, недействительное, что всё и все «представляются, как в театре» и т.п.

И как раз этому симптому новейшие исследования этой болезни уделяют особое внимание – особенноцюрихская школа Э.Блейлера. В этом симптоме «нереальности действительности всего окружающего», в связи часто с мыслями о погибели всего мира действительного, исчезновении его (см. страх «свето-конца» у моего первого больного) видят вытеснение больным всей реальности и его уход больного от нее в мир аутохтонных комплексов. «Один из важнейших симптомов шизофрении

, – говорит Э.Блейлер, – состоит в преобладании внутренней душевной жизни в связи с активным отвращением от внешнего мира. Тяжелые больные уходят совсем в себя и живут в мире грез; в более легких случаях мы находим более легкую степень того же явления. Этот симптом я назвал “аутизмом”».

Относительно сущности этого явления интересно следующее примечание Э.Блейлера к указанной цитате: «В довольно большой степени аутизм совпадает с понятием К.Г.Юнга “интроверсия”, что означает обращение внутрь либидо, которое нормально должно искать свои объекты в реальности. Однако аутистические стремления могут быть направлены во внешнее»… З.Фрейд

в своем аналитическом разборе случая шизофрении

говорит: «Я считаю вполне вероятным, что измененное отношение к реальному миру можно объяснить исключительно или преимущественно отпадением либидонозного интереса».

Но тенденция «бежать от действительности», жить в мире грез и фантазий и там искать то удовлетворение, которое в реальной жизни недоступно и невозможно, в значительной степени свойственно и психологии невротика. К.Абрахам в цитируемой работе неоднократно указывает, что «невротик – это фантазер», и только «знание жизни фантазии невротика, приобретенное путем психоаналитического исследования, может дать нам ключ к разрешению загадки» – объяснению «состояний нереальности».

Он говорит об изолированности невротика, его отчужденности от окружающей реальности и силе его вытесненных желаний, которые, находя себе воплощение в мире фантазий, «превращают их в реальность, а реальность в неосуществленную мнимую грезу». Именно эта особенность психики невротика играет огромную роль в образовании грезовых состояний, и К.Абрахам, по-моему, эту роль не достаточно оценил или подчеркнул. Важен факт, что отношение невротика к реальности ненормально. Невротик не только душевно изолирован от окружающей действительности. Он ей чужд, но к ней привязан, не может любить ее проявления. Он не может найти в ней объектов для своего либидо, которое у него фиксировано на вытесненных бессознательных комплексах и изживается, самое большее, посредством симптомов болезни или в фантазиях и снах. Поэтому реальность никогда не может удовлетворить невротика, кажется ему скучной, пустой, неинтересной. Отсюда и его вечная неудовлетворенность жизнью и всегдашнее стремление заменить ее «нереальностью», грезой, «жизнью, как во сне». «Я теряюсь в пространстве, – говорит мой больной, – ничто не привязывает меня к жизни, к земле, я лечу, как во сне».

Другая пациентка, рассказывая про отношение к ней любимого человека, говорит:

«…Если бы он относился ко мне зло, нечутко, тогда бы этого не было, душа съежилась и ушла в себя и тогда знаете, что случилось бы? – тогда бы вот эти минуты «не настоящие», когда все не по-настоящему, а как во сне, тогда бы они были ужасно сильны. Так у меня было, когда К. меня оттолкнул своей чисто физической грубостью от себя. Тогда у меня очень сильны были эти состояния «не по-настоящему, сонные состояния». Мне казалось, что я совсем одна, кроме меня никого нет, отрезана, отделена от всех, замкнута в себе. Но это тогда не такое чувство отделенности, изолированности; преграды тогда не сознаешь, а чувствуешь только, что изолирована. Тогда уж эти состояния не вызываешь сама, не надо глаза тереть, они сами являются и не можешь их отбросить. Эти состояния обрываются, когда начинается сильная любовь ко всем людям, хочется всем рассказать, чтобы все были друзья твои и сильная влюбленность, влюбляешься легко».

Последними словами больная особенно хорошо характеризует душевное состояние, при котором «грезы» не возникают, а либидо свободно и легко находит объект в реальности (разумеется, я употребляю слово «либидо» во фрейдовском смысле: объектом может быть не только отдельное лицо другого пола, но и люди вообще или какое-либо удовлетворяющее занятие, труд, спорт и т.п.).

Однако между оторванностью от реальной жизни больного шизофренией и невротика существует большая разница. Больной шизофренией просто уходит от реальности, аутистически погружаясь в переживания своих комплексов и впадая по отношению к окружающему в глубокую апатию, в ступор. А невротик, наоборот, не только не апатичен, но реагирует на всякие жизненные столкновения особенно остро

. При всем своем желании убежать от реальной жизни они сохраняют с ней много аффективных связей, не теряя «чувства реальности». Невротику не удается оторвать свое либидо, т.е. свои интересы и желания, от реальности, они остаются направленными на внешние объекты окружающего мира, хотя и в полном несоответствии с ними.

В мире грез и фантазий невротик в отличие от шизофреника находит лишь временное утешение, а не полное удовлетворение и возмещение действительности. Он ищет в реальности объекты для направления на них своего либидо и, хотя никогда не находит в ней вполне удовлетворяющих, все же продолжает их искать. Eго интересы и желания, не находящие никогда полного осуществления, продолжают оставаться направленными на объекты действительности, а не на воображаемые продукты собственных болезненных комплексов, как у шизофреника. В несоответствии желания и реальности, в непримиримой борьбе между «могу и хочу» – трагедия жизни невротика. И его бегстве от реальности он продолжаете в ней жить, но пребывает с ней в постоянном конфликте. Потому у невротика нет ступора и апатии, а есть чувство враждебности к неудовлетворяющей его реальной жизни.

Невротик в отличие от шизофреника не хочет знать никакой жизни, видеть ее такой, какая она есть, но мечтает о другой, которую мог бы любить. А реальную жизнь он ненавидит и хочет ее уничтожить. Вот эта-то ненависть к реальности и желание ее уничтожить и находит свое выражение в состояниях «нереальности» или «грезовых состояниях». В изложенных выше историях болезни прямо указывается на связь между фантазиями об уничтожении окружающего, сновидениями о «свето-конце» и «состояниями нереальности». Неоднократно также указывалось выше на усиление или появление этих состояний в связи с усилившейся неудовлетворенностью и враждебностью к окружающему у моих больных.

С особенной яркостью это выражено в следующих словах последней описанной мной в этой статье больной, говорящей о своем разочаровании в любимом человеке:

«…Он ушел, а я была рада. Потом я встала и повесилась на полотенце – и потеряла сознание, не помню, как было дальше, только рано на рассвете я пришла в себя на полу. Но я повешусь все равно еще раз. Не хочу ничего, все равно жить не хочу, все гадость и гадость. Хотела любить; мечтала об этом – вот она любовь! Все гадость и гадость. И нечего больше мне ждать, я не хочу жить. Мне страшно, страшно… Мне жутко и ничего меня больше не привлекает, все гадость. Пусть все будет сон! Вечный сон! Чтоб всегда и сон был сон, и не сон был сон, и настоящее, чтоб было сон».

Интересно еще то, что такое недовольство действительностью, разочарование в ней часто направлено на собственную личность, свое тело, свою наружность или даже внутренние качества, которые кажутся нехорошими, отталкивающими и т.п. Тогда это состояние «нереальности» направляется на собственное тело, и уже начинает казаться «странным, чудным, искусственным, неживым, нереальным». Особенно ярко это выражено в первом моем случае. Больной глубоко страдал от мысли, что он безобразен, уродлив,никому не может нравиться, смешон и в своих припадках имел очень сильное ощущение «нереальности своего существа, своего тела». «С раннего детства мне хотелось, чтоб я был не я, а другой», – говорит он. Ему даже казалось, что он покинул свое тело и может, зайдя в комнату, увидеть его в постели.

Не менее ярко выражает это последняя моя больная, у которой мысль, что она уродлива, гадка, грязна, а также острое и можно сказать страстное отвращение к своему телу было одним из доминирующих, сильных и самых тяжелых симптомов болезни.

«Сегодня днем, – говорит она, – после того, как посмотрела на свое тело, наступило состояние «ненастоящего», сердцебиение и страх большой. Казалось, что все люди – куклы заведенные, только оболочка, а внутренности нет. Я все вижу и не понимаю, например, лампу, дверь – все. И сама я тоже не настоящая, а оболочка. Дотронусь до своего тела и – будто я дотронулась до чужого тела, будто чужая рука, а не я дотрагиваюсь».

Все вышеизложенное приводит нас к выводу, что в состояниях «нереальности» или «грезовых состояниях» находят свое симптоматическое выражение два желания: эротическое и сопровождающееся чувством ненависти и гнева садистическое –уничтожить всю окружающую действительность. Но в тесной связи с этими состояниями находится еще третье – чувство страха, входящее как составная часть в припадок «состояний нереальности» и составляющее одну из его фаз. И у нас возникает вопрос: какова же роль и значение этого третьего чувства? И почему оно неизменно сопровождает припадок независимо от того, выражается ли в нем эротическое чувство или гнев?

Как ни скудны паши знания психологии аффектов, но огромное биологическое значение именно этих трех чувств – эротического, гнева и страха и их тесная взаимная связь уже давно установлены наукой. Havelосk Ellis пишет по этому поводу

, что более мужской, «стенический» аффект – гнева, более женский, «астенический» аффект – страха являются основными аффектами (Grund-Affekt) животной жизни, посредством которых происходит психический процесс естественного отбора. Каждое животное обязано отчасти своим существованием аффективной реакции по отношению к более слабым соперникам в форме гнева, по отношению к более сильным – в форме страха. Поэтому-то оба эти аффекта имеют такие глубокие и крепкие корни во всем животном мире, к которому принадлежим и мы.

Но гнев и страх имеют не менее важное значение также и в половой жизни. «Ухаживание» (Werbung) самца является по существу демонстрацией боевого задора, и даже жесты, которыми он старается произвести впечатление на самку, часто только боевые, с ними же он выступает и навстречу врагу. У самки, напротив, средством завлечения становится ловкое изображение боязливых настроений, и основным мотивом ее поведения при ухаживании, как показали мои исследования психологии чувства стыда, является не что иное, как совокупность страхов.

Первоначальную связь гнева и страха с половым чувством хорошо описал Colin Scott в замечательном исследовании «Sex and Art». «Если высшие формы «ухаживания», – пишет он, – основаны на борьбе, по крайней мере, у мужчин, то гнев и любовь должны быть тесно ассоциированы. И обоих подстерегает страх… Чтобы победить в эротике, и самке, и самцу необходимо его преодолеть… Борьба и «ухаживание» сливаются друг с другом, «ухаживание» заступает на место простых движений борьбы. Таким путем создается ассоциация страстей страха и гнева с любовью…».

Более детально связь и взаимоотношение между эротическим чувством и чувством страха описал З.Фрейд, по учению которого, патологический страх есть проявление подавленного вытесненного в бессознательное либидо. Всякое систематическое эротическое возбуждение, длительные эротические желания, не находящие естественного и адекватного разряжения и удовлетворения, а подавленные и фиксированные на бессознательных комплексах, ведут к образованию страха и различных фобий

. Таким же источником страха может быть и вытесненный в бессознательное аффект гнева и ненависти, неосознанные агрессивные враждебные желания уничтожения, смерти в адрес лица, по отношению к которому сознание подобных желаний допустить не может. В.Штекель указал также, что у лиц, страдающих фобиями, иногда бывают острые вспышки гнева как эквивалент фобического припадка.

Выше я привел сделанное К.Абрахамом подразделение припадка «состояния нереальности» на четыре стадии, из которых страх характеризует четвертую, последнюю. Эта стадия, как я указал, может быть вызвана и подавлением аффекта ненависти, гнева, злобы. То же можно сказать и о двух предшествующих стадиях – второй и третьей: стадиях «пустоты сознания» и «оторванности» (Entrückung). Выше я указал, что наступление этих стадий К.Абрахам объясняет тем, что свойственное третьей стадии отсутствие мыслей, пустота в сознании соответствует более или менее значительной его потере, наступающей на высоте всякого полового возбуждения, что особенно сильно выражено у невротиков. Такое же минутное потемнение сознания у них может наступить в момент высшего напряжения аффекта гнева, ненависти, ярости.

В.Штекель описал случаи «псевдоэпилептических» припадков, сходных по внешней форме с эпилептическими, сопровождающихся глубокой потерей сознания, но чисто психогенного происхождения, наступающих в припадке ярости, под влиянием сильного аффекта ненависти, гнева. Так что выдвигаемая мной вторая возможная причина «состояний нереальности» – аффект гнева, ярости, ненависти – также может повлечь за собой наступление этих двух стадий.

Что касается первой стадии – радостной экзальтации при усиленном фантазировании, то наступления ее под влиянием бессознательного аффекта ненависти, гнева наблюдать не приходится. Но фантазии агрессивного характера, злобные, враждебные, желания, чувства ненависти и гнева, как известно, очень часто встречаются у невротиков, особенно в виде бессознательных фантазий и желаний. Под влиянием этих бессознательных переживаний невротики проявляют иногда даже своего рода «экзальтацию» озлобления, раздражительности, большую придирчивость и обидчивость. В этих случаях длительная, часто даже хроническая стадия экзальтации заменяется такой же длительной стадией повышенной раздражительности и озлобления.

Однако при психоневрозах, особенно при истерии, бывают, как известно, и другие формы изменения сознания, и вполне естественно напрашивается сравнение «грезовых состояний (нереальности)» с этими другими формами. К последним относится сопровождающийся более глубоким нарушением работы сознания сомнамбулический сон, во время которого невротик претворяет свои фантазии в поступки и действия, не сохраняя о них впоследствии никаких воспоминаний. Далее гипноидные и сумеречные состояния, имеющие наибольшее сходство с интересующими нас «состояниями нереальности». По словам Й.Брейера

, впервые описавшего эти гипноидные состояния, они характеризуются (как и «грезовые») явлением «оторванности» (das Entrücken), «помрачением окружающей реальности» и «аффективной остановкой мышления». Но во время сумеречных состояний больные совершают иногда сложные действия с последующей амнезией, чем они сходны с сомнамбулическим сном и чем отличаются от грезовых состояний. Наконец, при истерии еще встречается может быть самое типичное для этой болезни явление – так называемый истерический припадок. И он сопровождается нарушением функции сознания, но нарушение это отличается большей глубиной, чем при «состояниях нереальности», доходя до полной потери сознания. Кроме того, пустота в сознании при «грезовых состояниях» очень кратковременна, моментальна, а при истерическом припадке может быть довольно продолжительной.

Остается еще прибавить, что «грезовые состояния» встречаются не только при тяжелых случаях невротических заболеваний, но и при самых легких, и имеют тогда формы мимолетных, моментальных «потемнений» сознания, связанных с быстро проходящим страхом. И именно этим последним моментом – страхом – они отличаются от petits maux или коротких, быстро проходящих сужений сознания истерического характера.

Обложка журнала, в котором впервые была опубликована статья М.В.Вульфа «О состояниях “нереальности” у психоневротиков (“грезовых состояниях”)».

Как я живу с деперсонализацией — Wonderzine

Но мне повезло: я нашла в соцсетях группы о людях с синдромом деперсонализации-дереализации. Однажды мне написал один из их участников, с которым у меня были общие знакомые, и предложил помочь. Он посоветовал мне обратиться к врачу, который специализируется на этом расстройстве и помог ему справиться с ним. Было одно «но»: он мог консультировать только по скайпу, поскольку жил в Израиле. Это было неожиданно и рискованно — но я была готова рискнуть. 

Мы начали общаться по скайпу и первым делом подобрали другую схему лечения: в ней было новое лекарство, нормотимик, о котором до этого в России мне не сказал ни один врач. За границей оно считается золотым стандартом для работы с деперсонализацией-дереализацией. В итоге моя схема лечения выглядит следующим образом: антидепрессант, нейролептик и нормотимик, а также обязательная когнитивно-поведенческая психотерапия. Сейчас я принимаю лекарства и откладываю средства на консультации — к сожалению, в России трудно рассчитывать на бесплатную психотерапевтическую помощь. Такая депрессия лечится минимум два, а в идеале — три-четыре года.

Состояние деперсонализации-дереализации меняет человека: ты иначе видишь себя (деперсонализация) и мир вокруг (дереализация). Как правило, эти два симптома проявляются вместе. Я практически не испытываю эмоций — вернее, мне кажется, что я их не испытываю, что они «сломались». Психика включает защитный режим, при котором все эмоции очень слабые, еле ощутимые. Пропадает интерес к жизни: я очень любила смотреть фильмы, ходить на концерты, слушать музыку, но сейчас не могу воспринимать их как раньше. Донести это до людей сложнее всего — они просто не верят, что такое возможно. Передо мной как будто мутное стекло, которое мешает увидеть все краски жизни. Сложно смотреть фильмы и читать книги, потому что нет ощущения «включённости» в то, что я делаю, не удается погрузиться в них. Текст или картинка воспринимаются плоскими, серыми, тусклыми.

Деперсонализация и дереализация влияют на общение с людьми. Если раньше я тонко чувствовала человека, с которым говорю, то сейчас практически ничего не испытываю. Я хорошо помню, как воспринимала окружающих раньше, какие чувства у меня вызывало общение с приятными и интересными людьми. Кстати, тоска по прошлому тоже стала недоступной: я не могу воспроизвести прежние ощущения, хотя хорошо помню их. Воспоминания, с одной стороны, помогают понять, что я однажды я смогу чувствовать мир с прежней силой. С другой — это опасная ловушка: при деперсонализации-дереализации не рекомендуют вспоминать прошлое, чтобы не усугубить симптомы. Порой сны сложно отличить от реальности: кажется, будто всё, что сейчас происходит со мной, не наяву. Со временем я решила использовать это состояние — например, я просто не чувствую страха и спокойно выступаю перед публикой, не стесняюсь в общении с людьми.

Деперсонализация: синдром, мешающий чувствовать — BBC News Русская служба

• Адам Илей
• Би-би-си

28 сентября 2017

Подпись к фото,

Сара рассказывает, что из-за ее заболевания привычные места кажутся декорациями

Людям с синдромом деперсонализации мир кажется нереальным, двумерным, как будто в тумане. Этим расстройством страдает каждый сотый, но, несмотря на это, работать с такими пациентами британских врачей не учат, говорят эксперты.

«Связи, которые ты считаешь ценными, теряют свой первоначальный смысл. Ты знаешь, что любишь свою семью. Но дело в том, что ты скорее осознаешь это умом, а не ощущаешь», — рассказывает Сара в программе Виктории Дербишир на Би-би-си.

Сара — актриса, она постоянно примеряет различные образы и воспроизводит чужие эмоции. Но в реальности большую часть своей сознательной жизни она эмоционально парализована и неспособна испытывать никакие чувства.

Причина этого — малоизученное психическое расстройство, которое называется деперсонализация.

У Сары синдром проявился трижды. Впервые это случилось, когда она готовилась к выпускным экзаменам.

Главный признак деперсонализации — ощущение, будто человек теряет физическую связь с миром вокруг и собственным телом.

Считается, что так проявляется защитный механизм, когда во время стресса или серьезного потрясения сознание отключается от реальности. Такой же эффект могут вызвать некоторые наркотики, например, марихуана.

Для людей с синдромом деперсонализации мир может поменяться за секунду.

«Это было неожиданное переключение. Все вокруг показалось чужим и даже пугающим. Внезапно квартира и другие места, где ты привык находиться, становятся для тебя съемочной площадкой, а все твои вещи — декорациями», — говорит Сара.

Другие пациенты рассказывают об ощущении, что они находятся вне своего тела, что оно не принадлежит им, а мир вокруг кажется двумерным и плоским.

С Сарой такое произошло во время второго эпизода.

«Я читала, в руках была книга. И вдруг мои руки стали выглядеть как картинка, на которой нарисованы две руки. Было ощущение, что реальный мир и мое восприятие его не совпадали».

Расстройство, которым страдает Сара, не редкость. Три независимых исследования доказали, что это оно встречается у одного человека из ста.

Эксперты утверждают, что расстройство давно признано медицинским заболеванием. Оно так же распространено, как и обсессивно-компульсивное расстройство или шизофрения.

Некоторые пациенты, не прошедшие курс лечения, могут страдать от симптомов деперсонализации всю жизнь. И, тем не менее, не все медики знают, что это такое.

Доктор, который недавно закончил обучение и сам страдает этим расстройством, заявил, что о деперсонализации не рассказывали ни в медицинской школе, ни на курсах повышения квалификации для терапевтов.

Он признался, что сам минимум дважды поставил неверный диагноз своим пациентам. По его словам, он очень удивится, если окажется, что хоть кто-нибудь из его коллег слышал про этот синдром.

Сара рассказывает, что за свою жизнь столкнулась как минимум с 20 специалистами, которые понятия не имели, о чем она говорит. Среди них — консультанты, терапевты, районные психиатры и врачи.

В Королевском колледже врачей общей практики (RCGP) в Лондоне заявили, что психологическое здоровье было ключевым элементом расширенного курса подготовки врачей.

В институте добавили, что изучение более сложных психологических проблем пока находится в разработке.

В Королевском колледже психиатрии подчеркнули, что необходимо удостовериться, что эти расстройства изучены должным образом.

Подпись к фото,

Доктор Элейн Хантер руководит единственным специализированным центром в Великобритании, который занимается пациентами с деперсонализацией

Плохая диагностика — это только часть проблемы, еще одна сложность — доступ к лечению.

В Великобритании действует всего одна специализированная клиника. Ее ресурсы ограничены, там могут принять только 80 пациентов в год. При том, что потенциально страдать этим заболеванием могут 650 тысяч человек.

Чтобы бесплатно попасть в этот медицинский центр, требуется направление от участкового врача. И даже если пациенту поставили диагноз деперсонализация, лечения придется ждать несколько месяцев или дольше.

После года ожидания в очереди Сара решила, что единственный выход — оплатить лечение самостоятельно.

«У меня постоянно случались приступы паники. Это правда очень страшно. Я понимала, что это кризис», — говорит она.

Только для взрослых

Специализированный центр для пациентов с синдромом деперсонализации действует при больнице Maudsley на юге Лондона. Однако, для пациентов до 18 лет там есть ограничения, в центре занимаются только лечением взрослых.

Часто заболевание возникает именно в подростковом возрасте. Доктор Элейн Хантер, которая возглавляет центр, обеспокоена тем, что ей приходится отказывать в помощи детям и подросткам.

«Иногда к нам приходят глубоко подавленные и напуганные пятнадцатилетние пациенты, но нам нечего им предложить», — говорит она.

У одной из взрослых пациенток центра синдром развился в 13 лет. На протяжении двух лет она не могла выйти из дома, в день она переживала по десять панических атак, вызванных расстройством.

В начале лечения она не узнавала даже собственных родителей.

Доктор Хантер надеется, что со временем нужное лечение будет доступно и несовершеннолетним пациентам.

Она считает, что лечение нужно организовать в каждом районе. Врачи в локальных центрах психологической помощи должны пройти специальный тренинг, затем распространить информацию среди других специалистов.

Подпись к фото,

Сара Эшли не могла есть и спать, пока не прошла терапию доктора Хантер

Специально для пациентов с деперсонализацией Хантер разработала методику когнитивной поведенческий терапии (КПТ). Она считает, что ей легко смогут овладеть врачи, у которых уже есть опыт разговорной психотерапии.

Сара Эшли, пациентка доктора Хантер, говорит, что сначала скептически отнеслась к этой методике, но спустя некоторое время почувствовала огромную разницу.

«[До КПТ] Я смотрела на собственные руки или другие части тела и мне казалось, что они не мои. Я смотрела на себя в зеркало и не понимала, что это я», — объясняет Сара.

«Я не могла есть и спать, из-за стресса я похудела до 42 кг. Сейчас у меня все еще проявляются некоторые симптомы, но я могу быстро с ними справиться», — продолжает она.

Лечение есть, но получить его сложно.

Как говорит доктор Хантер, надо исправлять ситуацию, в которой пациенты вынуждены выискивать информацию о своем расстройстве в интернете, а потом объяснять врачу, о чем идет речь. Вместо того чтобы, наоборот, врач рассказывал пациенту о его болезни.

Что за чувство нереальности и уйдёт ли оно?

Было напряжение и стрессы долгое время, возможно даже переросло в хроническую стадию. Засыпал в промежутке от 2 до 4 часов ночи в течении 8-ми месяцев. Чувствовал себя нереализованным в жизни из-за отсутствия нормальной деятельности и отсутствия второй половинки. Это тоже возможно создавало фоновое напряжение.

29-го августа случилась паническая атака из-за отъезда родителей в отпуск. Возможно меня напугало предстоящее чувство одиночества.

После этого больше двух недель были слабые атаки и сильная тревога, головокружение, тошнота и температура до 37.4. Всё это время до сегодняшнего дня я чувствую состояние нереальности. Я будто нахожусь во сне.

Из мыслей и состояний могу выделить:

— ощущение нереальности. Сам факт существования реальности кажется невозможным.

— люди будто неживые

— всё кажется странным и несуществующим, будто не узнаю ничего.

— гиперболизированное чувство пустоты и одиночества

— смотрю на родных, животных и друзей и не понимаю как они могут существовать…

Из физических ощущений могу выделить:

— чувство «ватности» в ногах и руках

— сдавливает в голове — то в висках, то в затылке.

— на первых этапах картинка перед глазами была будто 2D. Щас уже кажется всё как в кино, в игре или как будто «воздушное».

— в начале была плохая память и концентрация, щас уже более менее нормальная.

Больше всего пугает чувство того, что реальность и вселенная сами по себе невозможны. Что человечество со всей историей не могут быть. Какие-то экзистенциональные и философские мысли крутятся, которые кажутся пугающими. Это всё кажется безумно убедительным. Был у невролога. Прописала фенибут и мексидол. Вчера начал принимать.

Само состояние длится 1 месяц и 1 неделю уже.

Подскажите, что это такое? Можно ли от этого избавиться? Не будут ли эти мысли преследовать и снова вызывать это состояние?

Заранее благодарю.

Пандемия может вынести человека из реальности – Северные Новости

Мария Вершинина

Сомневаемся ли мы в реальности? Насколько объективно то, что нас окружает? И что такое реальность вообще?

В то, что происходит, верить не хочется

Странно задавать себе подобные вопросы. Нам кажется, что жизнь именно такая, какой мы её видим и воспринимаем. Окружающее существует, независимо от того, есть мы или нет. По крайней мере, так кажется, если человек здоров. Существуют более насущные и бытовые проблемы, с которыми человек сталкивается ежедневно. Вряд ли в потоке обыденной жизни может возникнуть вопрос: а реально ли всё, что происходит вокруг?

Но во время пандемии вопрос актуализировался. Нам не хочется верить, что происходит именно то, что происходит. Окружающее пугает, и мы являемся частью этой катастрофы. К тому же, будущее непонятно, контролировать ситуацию невозможно. В эти моменты хочется быть отчужденным от реальности, такой, какая она есть сейчас. В связи с этим человек может столкнуться с состоянием, называемым дереализацией*.

---

Глоссарий

Синдром дереализации-деперсонализации – это расстройство, которое заключается в стойких или периодически возникающих чувствах отчуждения (диссоциации) от собственного тела или умственной деятельности, сопровождающихся, как правило, ощущением наблюдения собственной жизни как бы со стороны (деперсонализация) или отчуждения от окружающей действительности (дереализация).

---

Дереализация искажает восприятие окружающего мира. К примеру, он может терять краски и бледнеть

По классификации Десятого пересмотра

Дереализацию обычно рассматривают совместно с деперсонализацией. Они могут являться симптомами других заболеваний. Лишь двум процентам людей, испытывающим это состояние, диагностировано расстройство дереализации-деперсонализации, то есть конкретный диагноз, не являющийся симптомом. По Международной классификации болезней Десятого пересмотра (МКБ-10), для этого необходимо соответствие следующим критериям:

А. Любое из двух:

1. Деперсонализация. Пациент жалуется, что отдалился или находится «на самом деле не здесь». Например, больные могут жаловаться, что их чувства или ощущение внутренней жизни отделены, чужды им, не их собственные или потеряны, или ощущение, что их эмоции или движения принадлежат кому-то ещё, или они чувствуют себя, как играющие на сцене.
2. Дереализация. Больной жалуется на чувство нереальности. Например, могут быть жалобы, что окружение или определённые объекты выглядят незнакомыми, изменёнными, плоскими, бесцветными, безжизненными, неинтересными или похожи на сцену, где каждый играет.

Б. Сохранение понимания пациентом того, что эти изменения внутри него самого, а не навязаны извне другими людьми или силами.

Но отчуждение от реальности или от себя можно почувствовать и без наличия заболевания. Кратковременное переживание подобного в пределах нормы. Это можно сравнить с упадком сил и настроения, которое еще не является депрессией, а лишь реакцией организма на стресс.

Психика иногда сбоит. Другое дело, когда это ощущение преследует человека постоянно. Временные промежутки при этом могут варьироваться от нескольких минут до нескольких месяцев. Мир кажется ненастоящим, а собственное тело – чужим.

Пациенты считают себя героями фильма

Актуальность проблемы для коронавирусного периода сподвигла нас обратиться с вопросами к медицинскому психологу ГБУЗ АО «Архангельская клиническая психиатрическая больница» Владимиру Бурдину.

— Что такое дереализация?

— Дереализацией называют ощущение измененности окружающего мира, производящее впечатление «нереального», «чуждого», «искусственного», «подстроенного». Для пациентов это стойкое ощущение «нереальности» всего происходящего вокруг, будто окружающие вещи выглядят как «декорации», люди – «актеры», события «постановочны». В более современных интерпретациях пациенты считают себя героями какого-то фильма, спектакля, компьютерной игры и пр.

— Провоцируют ли глобальные катастрофы, подобные пандемии коронавируса, дереализацию?

— Безусловно, любые «массовые» события имеют определенное влияние (экономические, политические, природные и т.д.) эффект зависит лишь от масштабов и длительности последних.

В целом, не стоит пугаться, опасаться каждой своей реакции и искать в ней симптом какого-либо отклонения или патологии. Все мы имеем те или иные инструменты работы со стрессами и их проявлениями. Если состояния возникают регулярно, если это замечают близкие, если вы, в связи с этим, утратили привычную функциональность, тогда стоит обратиться к специалисту.

Пандемия коронавируса может стать причиной искажения реальности

Дежавю – не повод для паники

—  Дереализация — это болезнь или симптом?

— Дереализация и деперсонализация редко встречаются в качестве отдельных симптомов, обычно они включаются в какой-то синдром, а уже синдром (в сочетании с другими симптомами) позволяют предположить, о каком нарушении идет речь. Они могут быть составной частью шизофрении, депрессивного, фобического или обсессивно-компульсивного расстройства.

— Когда следует начинать беспокоиться?

— В случае, когда человек сталкивается с подобным, не имея сопутствующих стрессов, проблем и пр., не стоит поддаваться панике. Многим из нас знакомо чувство, когда «я уже это видел/слышал/переживал и т.д.», оно называется дежавю. Поводом для того, чтобы обратиться к специалисту, могут послужить состояния, когда параллельно с описанными выше чувствами вы начинаете испытывать страх, тревогу, панические состояния, с которыми не удается справиться (они могут выливаться в паническую атаку).

— Отчего возникает болезнь?

— Серьезный стресс (эмоциональное или физическое насилие, неожиданная смерть близкого человека, прием запрещенных веществ) иди депрессия являются важными критериями для более внимательного отношения к своему состоянию. Возраст, пол, социальный статус и прочие аспекты имеют куда меньшее значение.

— Бывает ли дереализация без деперсонализации?

С дереализацией тесно связанна и деперсонализация – болезненное переживание собственной измененности, утраты идентичности, потери собственного «я». МКБ-10 и в целом научная подход рассматривают дереализацию и деперсонализацию вместе, как «синдром деперсонализации-дереализации» (МКБ-10, F 48.1). Как правило, им не свойственно проявляться по-отдельности, возможно преобладание одного из компонентов, но в целом они идут «рука об руку.

Помогут хобби, сон и общение

— Как это лечится?

— С точки зрения лечения наиболее корректно рассматривать не сам синдром деперсонализации-дереализации, а то заболевание, с которым он сопряжен, и лечить его. Наиболее часто дереализация-деперсонализация встречается в психиатрической практике. В рамках психотерапии (как правило, после лечения основного заболевания в психиатрической больнице) с пациентом проводиться работа по корректировке поведенческих механизмов и реакций на стресс, страх, тревогу и т.д. Наиболее эффективны когнитивно-поведенческая терапия, помогающая блокировать навязчивые мысли и отвлекающая от дереализации и деперсонализации; сенсорная терапия, воздействующая на органы чувств для связи с внешним миром; психодинамическое лечение, в процессе которого прорабатываются негативные эмоции, конфликты и опыт.

Человек, столкнувшийся с разного рода стрессом, может испытывать эти состояния без сопутствующих заболеваний. В случаях, когда они обособленны, людям стоит обратить внимание на возможные причины их появления – недавние стрессы, конфликты, затянувшиеся и нерешаемые проблемы и пр.

Одними из лучших и наиболее доступных способов выхода из этого состояния являются отдых (сон, смена деятельности, хобби, увлечения и т.д.), общение с людьми (родственники, друзья, коллеги и т.д.), физическая активность (прогулки на свежем воздухе, разные виды спорта и т.д.). Выбор зависит от предпочтений человека и его физического состояния.

---

Научный факт

Кот Шредингера, находящийся в коробке, одновременно жив и мертв

Кот Шредингера или Объективной реальности не существует

В какой-то степени, люди, сомневающиеся в реальности, правы. Окружающее неотделимо от наблюдаемого его объекта. В рамках квантовой механики доказано математически и проверено экспериментально, что объективной реальности не существует вне сознания наблюдателя.

Мы видим и ощущаем мир иначе, чем остальные люди. Окончательно это подтвердилось в 2019 году. Ученые проверили эксперимент, доказывающий парадокс друга Вигнера. В итоге физики выяснили, что квантовые явления субъективны: каждый наблюдатель может иметь свои альтернативные факты насчет них, и все они будут правдивы.

Парадокс друга Вигнера

Парадокс друга Вигнера – результат эксперимента, который усложняет знаменитого «кота Шредингера». Сначала разберемся с последним. Эксперимент был нацелен на исследование явления квантовой суперпозиции – нахождения элементарных частиц в нескольких состояниях одновременно. Суть его в следующем: в коробке котом – атом радиоактивного элемента и колба с кислотой, которая разобьется после того, как радиоактивный элемент распадется. Если колба разобьется – кот умрет, но мы не знаем наверняка, распадется ли атом радиоактивного элемента, и никто, включая кота, не может на это повлиять. Следовательно, кот и жив, и мертв одновременно, это называется квантовой суперпозицией. К коту в коробке с радиоактивным элементом ученый Юджин Вигенер добавил друга, находящегося за пределами лаборатории.

Согласно парадоксу друга Вигнера, после завершения опыта с котом Шредингера экспериментатор открывает коробку и видит живого кота. Вектор состояния животного в момент открытия коробки переходит в состояние «ядро не распалось, кот жив». Таким образом, в лаборатории он признан живым.

За ее пределами находится некий друг. Он еще не знает, жив кот или нет, и признает кота живым только тогда, когда экспериментатор сообщит ему исход эксперимента. Но все остальные друзья еще не признали кота живым и признают только тогда, когда им расскажут об этом. Таким образом, кота можно признать полностью живым только тогда, когда все люди во Вселенной узнают результат эксперимента. До этого момента кот остается в суперпозиции двух состояний — между жизнью и смертью.

Ученые из Британии, Франции и Австрии провели уже не мысленный эксперимент, используя три пары фотонов – элементарных частиц, квантов электромагнитного излучения. Результат: парадокс друга Вигнера был доказан и подтвержден для квантового мира.

Источник информации: https://naked-science.ru/article/physics/kvantovaya-fizika-dokazala-chto-obektivnoj-realnosti-ne-sushhestvuet/comment-page-1

Если вы нашли ошибку, опечатку или неточность, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Вконтакте

Facebook

Twitter

Одноклассники

Паническое расстройство

Паника — это естественная реакция человеческой психики и всего организма на стресс, в эти моменты мобилизуются различные защитные адаптационные функции (выброс в кровь стимулирующих веществ, например, адреналина, гормонов стресса), которые, по идее, должны помочь справиться с возникшими сложностями. Но в тех ситуациях, когда психическая деятельность хоть в чем-то не соответствует норме, особенно это касается нарушений настроения, наличия в стуктуре личности повышенной тревожности как черты характера, вместо того, чтобы просто придать силы для решения сложной ситуации, избыток возбуждающих, стимулирующих веществ в крови создает ту самую реакцию тревоги или паники, которая не то что не помогает, но и сама становится.

Панические расстройства по международной калассификации болезней относятся к невротическими, т.е. входят в группу болезненных состояний, тесно связанных с внешними факторами, при которых болезненные проявления возникают только в связи с какими-то конкретными обстоятельствами, при этом не изменяется самосознание личности, а также отличительным признаком является осознание болезни или болезненных проявлений.

Механизм возникновения панических расстройств достаточно сложен и включает в себя ряд факторов. В первую очередь это повышение содержания в крови адреналина, серотонина и других нейромедиаторов за счет выброса этих веществ надпочечниками и некоторыми структурами головного мозга, например, т.н. «синим пятном». Именно высокий уровень нейромедиаторов является непосредственной причиной, которая вызывает тревогу, страх, сердцебиение, чувство нехватки воздуха и другие неприятные телесные ощущения.

Вторым важным фактором возникновения панического расстройства является наследственная предрасположенность. Имеются свидетельства прямой передачи заболевания из поколения в поколение. Частота прямого наследования приблизительно равна 15-17%. А у однояйцевых близнецов вероятность возникновения панического расстройства, при наличии данного заболевания у одного из них, составляет 80-90%.

Кроме вышеперечисленных причин возникновения панического приступа, которые можно обьединить как биологические теории существуют психоаналитические и поведенческие концепции возникновения таких состояний. Психоаналитики трактуют фобии при панических расстройствах, как страх появления панического приступа в специфической и безвыходной, с точки зрения больного, ситуации. Существенную роль в психоаналитической теории играют панические реакции детей на расставание с родителями.

Поведенческие теории исходят из того, что тревожные состояния (в том числе и панические расстройства) связаны с взаимодействием личности и социума. Основное значение при этом придается «зафиксировавшейся ошибке» человека, испытавшего приступ паники- предположению о том, что возникшее сердцебиение, чувство удушья, являются предвестниками смерти от соматической патологии.

Панические расстройства, как правило, развиваются в ответ на воздействие нескольких вышеописанных факторов.

 

Панические расстройства чаще встречаются в возрасте от 25 до 64 лет, при этом частота возникновения среди женщин в 3-4 раза выше, чем среди мужчин. Распространенность панических расстройств среди всего населения составляет от 2 до 5%, т.е они встречаются примерно в 2-5 раз чаще, чем эндогенные заболевания (шизофрения, маниакально-депрессивный психоз)

Приступ паники обычно возникает:

-на фоне тяжелой стрессовой ситуации (на высоте конфликта, переживание катастрофы, потеря близкого человека)

-некоторых биологических факторов (гормональная перестройка, начало половой жизни, аборты, прием гормональных средств)

-факторов внешнего воздействия на организм (прием алкоголя или наркотиков, длительное пребывание на солнце, тяжелая физическая нагрузка).

Панический приступ может возникнуть и при отсутствии эмоционального или физического напряжения, в повседневной жизни. Симптомы панического приступа возникают неожиданно, приступ, как правило, развивается быстро, достигая максимума за 10 минут, а общая его длительность равна примерно 20-30 минутам.

Человек начинает чувствовать затруднение дыхания, с одышкой, пытаясь «продышаться», он начинает совершать усиленные вдохи, которые приводят к избыточному насыщению клеток крови кислородом, что, в свою очередь, вызывает рефлекторную задержку дыхания. Таким образом создается порочный круг, т.к. первоначальное чувство нехватки воздуха вызывает страх, а рефлекторная задержка дыхания становится пугающей вдвойне. Параллельно с этим возникает дискомфорт и боль в грудной клетке, сердцебиение, пульсация, «замирание сердца». Возможны ощущения тошноты, может возникнуть рвота, боль в животе. Как правило, появляется головокружение, потливость, чувство озноба, или жара, неприятные ощущения в теле, обильное мочевыделение или жидкий стул. Обьективно может меняться цвет лица с покраснением или бледностью, Увеличивается частота пульса, повышается артериальное давление. Часто при врачебном осмотре выраженность всех этих явлений не соответствует субьективным ощущениям и переживаниям, которые кажутся катастрофическими, «на грани жизни и смерти».

Естественно, такие приступы (еще их называют вегетативными) вызывает страх, ощущение катастрофы, страх смерти, инфаркта, инсульта. Человек не может проанализировать свое состояние, т.к. его захлестывает ужас, с ним творится что-то невероятное, чего он не может себе обьяснить. После пережитого криза возникает чувство подавленности, безысходности, жалости к себе. Часто многие испытывают ощущение кома в горле, онемение или слабость в руках и ногах, или же наоборот дискомфорт в теле, чувство «выворачивания» конечностей. Иногда эти состояния сопровождаются чувством нереальности окружающей обстановки, какой-то отдаленности, как во сне.

Не находя каких бы то ни было явных причин для неожиданных приступов паники и вегетативных кризов, многие люди, страдающие паническим расстройством, делают поспешный вывод о наличии у них серьезного заболевания, например ишемической болезни сердца, инсульта, опухоли мозга или начала сумасшествия. Часто их бывает трудно убедить в обратном.

Перенесенные несколько раз панические приступы порождают страх перед повторением этих состояний, т.н. «тревогу ожидания». Помня обстоятельства возникновения предыдущих приступов, люди стремятся избегать схожих ситуаций, ограничивают себя в перемещениях, доходя иногда до полной изоляции и избегания общественных мест, передвижения на общественном транспорте, в результате такие люди оказываются просто под домашним арестом. Все перемещения происходят только в сопровождении родственников. Если приступ впервые возник дома, боятся оставаться дома в одиночестве.

 

Нереальность и тревога — NoPanic

Профессор Кевин Гурней

Чувства нереальности реализации очень распространены среди страдающих тревогой. Эти чувства могут значительно различаться у разных людей, и иногда это мир вокруг вас кажется нереальным, в других случаях это может быть так, что вы сами чувствуете себя нереальным. Вы даже можете столкнуться с обеими этими проблемами.

Многие люди, страдающие тревогой, ассоциируют эти чувства со страхом сойти с ума и спрашивают, являются ли эти переживания первыми признаками психического заболевания.Здесь следует без колебаний сказать, что состояния тревоги, фобии и паники не перерастают в серьезные психические заболевания, такие как шизофрения или маниакальная депрессия, поэтому участники No Panic не должны успокаиваться!

Откуда же тогда эти чувства?

Чувство нереальности часто возникает из-за гипервентиляции, и просто сосредоточение внимания на замедлении дыхания или наложение ладоней на дыхание углекислого газа может быть очень полезным. Один эксперимент, который я часто пробую с пациентами, заключается в том, чтобы заставить их искусственно чрезмерно дышать (это не опасно!).Затем это часто вызывает чувство нереальности, очень ясно демонстрируя пациенту, что проблема может быть вызвана таким образом. В свою очередь, затем можно показать пациенту, как дышать медленно и диафрагмально, и таким образом уменьшить чувство.

Нереальность, как и многие симптомы тревоги, — это состояние, которое часто становится частью порочного круга, и чем больше человек беспокоится по этому поводу, тем сильнее возникает чувство. Чувства нереальности часто могут быть вызваны внешними раздражителями, такими как громкий шум, яркий свет, движение поезда или метро.Один из самых распространенных факторов, вызывающих чувство нереальности, — это посещение яркого, переполненного супермаркета с ярким флуоресцентным освещением и людей, которые торопливо толпятся вокруг. Чувства нереальности часто связаны с чувством отчужденности от мира, что может затем привести к чувству дальнейшей отстраненности. Довольно часто нереальные чувства могут быть связаны с подавленным настроением, и снова возникает порочный круг.

Таким образом, послание для страдающих этим мучительным опытом состоит в том, чтобы убедить, что само чувство не опасно, не ведет к психическому заболеванию и во многих случаях подействует на простые дыхательные упражнения.

В заключение нужно сказать, что многие страдающие держат эти чувства при себе. Часто бывает очень полезно рассказать о том, что вы чувствуете, медицинскому работнику, например терапевту, который вас успокоит, или поговорит с другими больными. Очевидно, что именно здесь No Panic проявляет себя, поэтому, пожалуйста, используйте свои контакты в нашей организации, чтобы поделиться некоторыми своими чувствами и опытом.

Профессор Кевин Гурней — почетный профессор Института психиатрии. Он имеет более чем 35-летний опыт работы и является автором более 130 статей и книг.

Чем может помочь No Panic?
No Panic специализируется на самопомощи, и наши услуги включают:
Предоставление людям навыков, которые им необходимы, чтобы управлять своим состоянием и работать над выздоровлением.
Наша цель — дать вам все необходимые советы, инструменты и поддержку, которые вам понадобятся, чтобы выздороветь и пройти этот путь. Программы восстановления без паники

Дереализация и тревога. — Центр стресса и тревоги Сан-Франциско

Вы когда-нибудь испытывали чувство, будто все нереально? Типа, вы переживаете свой опыт, живете своей жизнью, занимаетесь своим делом, но это просто похоже на сон?

Называется деперсонализацией (ощущение нереальности себя) или дереализацией (ощущение, будто мир нереален), это может быть неприятным, тревожным опытом.И это не редкость для людей, которые борются с сильной тревогой и паническими атаками.

Чтобы прояснить, когда мы говорим о деперсонализации / дереализации, мы говорим не об абстрактной философской идее (такой как солипсизм ), метафизическом озарении (таком как Дзен kensho ) или твердо удерживаемой и действующей — на основании убеждений (например, в случае психотического или наркотического опьянения). Скорее, это просто чувство, чувственный опыт. Вы, , чувствуете , как будто мир фальшивый и отключенный от вас, хотя на самом деле не верит, что это так.

Дереализация (я буду использовать этот термин для обозначения деперсонализации для краткости) была признанным психологическим феноменом на протяжении десятилетий. Это необычно, но не совсем редко; В исследовании 2000 года, в котором участвовали 1008 случайно выбранных людей, почти каждый четвертый сообщил, что когда-то испытывал это.

Иногда вы можете смоделировать это чувство нереальности (в мягком смысле), гипервентилируя, слишком быстро вставая или глядя на что-то (например, забор из цепной сетки) в течение очень долгого времени.Вы также можете вызвать это (намеренно или иначе) с помощью рекреационных наркотиков, таких как марихуана и галлюциногены. В любом случае дереализация кажется странной. А когда это происходит спонтанно и без видимой причины, это может вызвать сильное беспокойство и страх.

Если вы испытываете дереализацию и пытаетесь понять ее в Google (при условии, что вы даже знаете слово для этого), вы можете натолкнуться на некоторые вещи, которые вас пугают. Вы могли прочитать, что дереализация — это особенность психических состояний, таких как паническое расстройство, посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) и психоз.Вы также можете прочитать о расстройстве дереализации, которое представляет собой хронический опыт дереализации. Или вы можете прочитать о том, как это связано с неврологическими заболеваниями, такими как эпилепсия, черепно-мозговая травма и мигрень.

Все это звучит довольно устрашающе. Но на самом деле этого не должно быть. Потому что, хотя эти состояния могут включать дереализацию как симптом, дереализация не вызывает и не указывает на эти состояния. Это похоже на то, как кашель может быть симптомом эмфиземы, но не следует полагать, что ваш кашель означает, что у вас эмфизема.По статистике, кашель, вероятно, просто означает, что у вас простуда, а дереализация, вероятно, просто означает, что у вас есть беспокойство.

Однако, как это обычно бывает с тревожными расстройствами, проблема заключается не в самой тревоге, а в ее интерпретации. Если вы испытываете дереализацию, вы можете начать думать о таких вещах, как …

• «Я теряю контроль над реальностью»

• «У меня повреждение мозга»

• «Это будет длиться вечно»

• «Я не контролирую себя»

По моему опыту, ни одно из этих убеждений никогда не было верным ни для одного из моих клиентов.Однако они могут стать частью панического цикла и еще больше усилить тревогу и панику. Поскольку вы беспокоитесь о дереализации, вы становитесь сверхчувствительны к ней, поэтому думаете, что это происходит чаще, что вызывает у вас большее беспокойство, что ведет к еще большей дереализации и так далее, и тому подобное.

В этом случае мы обращаемся к нему в терапии, как и к любому другому физиологическому опыту, который вызывает паническую атаку. Мы выявляем проблемные убеждения и противостоим им, и мы практикуем их осознанно, без осуждения или реакции.Мы пытаемся понять, что еще может подпитывать озабоченность этим опытом. И часто, когда дереализация перестает восприниматься как угроза, ее значимость исчезает, и она перестает быть проблемой.

Чувство нереального: каково жить с дереализацией? | Mind, благотворительный фонд психического здоровья

Кажется, мало кто понимает, что такое дереализация, даже среди медицинских работников. Итак, позвольте мне объяснить, что это такое, каково это, как это влияет на меня, и кое-что, что может помочь.

«Дереализация заставляет меня чувствовать себя нереальным, как будто я во сне, но не могу проснуться».

Дереализация заставляет меня чувствовать себя нереальным, как будто я во сне, но не могу проснуться, потерян, потому что все кажется странным, далеко от моего окружения, как будто я вот-вот рухну или потеряю контроль, и как будто мой разум отделен из моего тела. Все и все кажется странным и нереальным, и это заставляет меня чувствовать, что я слежу за всем, что происходит вокруг меня, но на самом деле меня там нет.

Он сильно варьируется в зависимости от того, насколько плохо он становится.В общем, он приходит и уходит постоянно, не доставляя особых проблем. Это не то, что присутствует постоянно, и теперь я могу думать об этом, не испытывая этого. Но даже когда я чувствую себя хорошо, я всегда нахожусь на пределе и беспокоюсь, что в считанные секунды может стать хуже.

«Отсутствие осведомленности и понимания этого состояния очень расстраивает и делает попытки получить помощь и выздороветь намного сложнее».

Отсутствие осведомленности и понимания этого состояния очень расстраивает и делает попытки получить помощь и выздороветь намного сложнее.

В подростковом возрасте я думал, что я единственный в мире, кто испытывает эти ощущения «нереальности». Я не понимал, что такое психическое заболевание в целом, не говоря уже о том, чтобы распознать в себе признаки этого необычного состояния.

Мне потребовалось почти шесть лет, чтобы найти название этому чувству и понять, что оно связано с тревогой и паническими атаками. Было большим облегчением найти название этим чувствам и осознать, что другие люди тоже страдают этим заболеванием.Вот почему я так увлечен повышением осведомленности о дереализации. Я знаю, как трудно и одиноко страдать от этого состояния, не зная, что это такое.

Мои подростковые годы были бы намного легче, если бы я понял, что это болезнь, и не только я страдаю от нее.

За эти годы я видел множество терапевтов и психиатров, и мне не кажется, что кто-либо из них понимал дереализацию и то, насколько она может быть пугающей. Мне так неприятно рассказывать об этом медицинским работникам, когда я хочу получить ответы на свои вопросы.Кампании по охране психического здоровья в целом делают упор на «просьбе о помощи». Но что вы делаете, когда наконец просите о помощи, но медицинские работники не понимают вашей болезни и не знают, как помочь?

Некоторые вещи могут усугубить дереализацию и чувство паники: толпы и оживленные места, места и ситуации, в которых нет простого способа «сбежать» или добраться до моих «безопасных мест», усталость, стресс, алкоголь, кофеин, ПМС (недостаточно поговорим о том, насколько ПМС влияет на наше психическое здоровье!) и о погоде.

Дереализация намного хуже, когда облачно, а когда хорошо и солнечно, дереализация более или менее исчезает. Звучит нелепо, и я понятия не имею, почему на это так влияет погода!

«Он так сильно меняется изо дня в день и от часа к часу, что означает, что все организовать сложно».

Иногда дереализация бывает плохой без причины или триггера, что сложно, поскольку я ничем не могу помочь и не знаю, как долго это продлится.
Я всегда думаю: «А что, если у меня случится паническая атака?», И я всегда в курсе, как далеко я нахожусь от «безопасных мест», где выход и как мне уйти в случае необходимости — в любом месте и в любой ситуации.

Это очень непредсказуемо; он так сильно меняется изо дня в день и от часа к часу, что означает, что приготовить его сложно.

Одна из худших вещей в дереализации — это постоянный страх, что она внезапно ухудшится. Этот страх присутствует всегда, каждый день, прежде чем я выйду и что-нибудь сделаю.Страх настолько силен, что иногда бывает слишком сложно выйти на улицу.

Могут помочь следующие вещи: чтение об опыте других людей, солнце и хорошая погода, методы заземления и отвлекающие факторы (прослушивание музыки или подкастов или сосредоточение внимания на мелочах вокруг меня). Кроме того, я считаю важным напомнить себе, что со временем это пройдет. Еще один важный совет — не забывайте дышать!

С помощью недавнего психолога я пытаюсь изменить свое мнение об этом.Я пытаюсь принять условие. Примите, что это будет меняться изо дня в день, и что мне нужно научиться справляться с этим, а не стремиться к полному выздоровлению. Я также пытаюсь принять дереализацию, когда она плохая, вместо того, чтобы паниковать и бороться с ней.

Я стараюсь воспринимать каждый день как есть, признавая, что не всегда есть причина, почему это плохо. Примите то, что я чувствую в данный момент, вместо того, чтобы задавать вопросы и пытаться проанализировать, почему это плохо, и говорить себе, что я могу справиться с этим, как бы трудно это ни было.

«Жить с дереализацией — это ежедневная битва. Чтобы что-то сделать, нужно столько энергии, размышлений и адреналина».

Жизнь с дереализацией и тревогой может сделать самые простые вещи трудными. Это ежедневная битва, и для того, чтобы что-то сделать, требуется столько энергии, размышлений и адреналина.

Однако, когда мне удается что-то сделать, это приносит гораздо больше удовольствия. Когда мне удается сделать что-то трудное, я чувствую себя намного более раскрепощенным и придаю уверенности в том, что я могу с этим справиться.Дереализация и беспокойство — огромная часть моей жизни, но в целом я могу контролировать их, а не быть подавленными ими.

Симптомы, причины, диагностика и лечение

Дереализация — это психическое состояние, при котором вы чувствуете себя оторванным от своего окружения. Люди и предметы вокруг вас могут показаться нереальными. Даже в этом случае вы знаете, что это измененное состояние ненормально.

Более половины всех людей может однажды в жизни потерять связь с реальностью. Но около 2% людей испытывают это достаточно часто, чтобы это превратилось в разновидность диссоциативного расстройства.

Дереализация похожа, но отличается от деперсонализации. Последнее включает в себя чувство отстраненности не от своего окружения, а от собственного тела, мыслей или чувств. Как будто вы со стороны наблюдаете за тем, что с вами происходит.

Симптомы

Дереализация обычно происходит эпизодически, что означает, что симптомы приходят и уходят. Во время эпизода вы можете почувствовать:

• Вы находитесь во сне или «тумане».
• Прозрачная стена или вуаль отделяют вас от вашего окружения.
• Мир кажется безжизненным, приглушенным или фальшивым.
• Объекты или люди выглядят «неправильно» — размытыми, неестественно резкими, слишком большими или слишком маленькими.
• Звук искаженный, слишком громкий или слишком тихий.
• Время ускоряется, замедляется или стоит на месте.

Эпизоды могут заканчиваться за несколько минут или растягиваться на месяцы. Но даже если вы чувствуете, что сходит с ума, вы всегда понимаете, что что-то не так. Это ключевое отличие от психотических расстройств, при которых невозможно отличить реальное от воображаемого.

Причины

Дереализация иногда может быть симптомом заболевания. В других случаях это может произойти само по себе, часто в результате серьезной травмы или стресса.

К состояниям здоровья, связанным с дереализацией, относятся:

Наиболее частым событием, которое может вызвать дереализацию, является эмоциональное насилие или пренебрежение в молодом возрасте. Опыт побуждает ребенка отстраниться от своего окружения, чтобы справиться с травмой. Другие причины стресса могут включать:

• Физическое или сексуальное насилие
• Свидетельство домашнего насилия
• Родители или опекуны с тяжелым психическим расстройством
• Неожиданная смерть близкого человека
• Посттравматическое стрессовое расстройство в результате войны или конфликта
• Травма в результате несчастного случая или стихийное бедствие

Будущие эпизоды дереализации могут быть вызваны повседневными стрессовыми факторами, включая проблемы на работе или в ваших отношениях.

Диагноз

Дереализация почти всегда начинается в позднем детстве или в раннем взрослом возрасте. Средний возраст, в котором она начинается, составляет около 16 лет, и 95% случаев диагностируются до 25 лет.

Продолжение

Ни один лабораторный тест не может диагностировать дереализацию. Ваш врач может сначала попытаться исключить физические причины. Они могут использовать визуализационные тесты, такие как МРТ, ЭЭГ или рентген, или анализ мочи для проверки на токсичные химические вещества.

Если эти тесты ничего не покажут, ваш врач направит вас к специалисту по психическому здоровью.Вам поставят диагноз дереализационное расстройство, если вы:

• У вас есть постоянные или повторяющиеся приступы симптомов
• Знаете, что то, что вы видите или переживаете, не соответствует действительности
• Вы глубоко обеспокоены или ваши симптомы серьезно мешают вашей жизни

Лечение

Многие люди с дереализацией выздоравливают полностью, иногда самостоятельно. Другие могут научиться спокойно переносить эпизоды.

Но если вы терпите это в течение длительного времени или если ваша основная причина была очень травмирующей, вам может потребоваться профессиональная помощь.Это особенно верно, если вы также страдаете депрессией или тревогой, которые часто сопровождаются дереализацией.

Лечение дереализации №1 — психотерапия. Эта форма разговорной терапии учит вас способам поделиться своим опытом и стратегиям, которые помогут вам справиться с эпизодами. Ваш врач также может назначить лекарства, в основном для облегчения любых симптомов депрессии или беспокойства, связанных с этим расстройством.

Продолжение

С помощью психотерапии вы можете научиться:

• Не позволять себе зацикливаться на нереальных переживаниях.
• Отвлекитесь чем-нибудь.
• Заземлите себя в реальности с помощью пяти органов чувств (например, включив громкую музыку или держа что-то очень холодное).
• Устраните негативные чувства и выясните причины ваших симптомов.
• Расскажите о своих чувствах конкретными словами.

Расстройство деперсонализации-дереализации — Симптомы и причины

Обзор

Расстройство деперсонализации-дереализации возникает, когда вы постоянно или постоянно чувствуете, что наблюдаете за собой извне своего тела, или у вас есть ощущение, что вещи вокруг вас нереальны, или и то, и другое.Чувства деперсонализации и дереализации могут быть очень тревожными, и может казаться, что вы живете во сне.

Многие люди в какой-то момент имеют преходящий опыт деперсонализации или дереализации. Но когда эти чувства продолжают возникать или никогда полностью не проходят и мешают вашей способности функционировать, это считается расстройством деперсонализации-дереализации. Это расстройство чаще встречается у людей, переживших травматический опыт.

Расстройство деперсонализации-дереализации может быть тяжелым и мешать отношениям, работе и другим повседневным действиям.Основным методом лечения расстройства деперсонализации-дереализации является терапия разговорами (психотерапия), хотя иногда также используются лекарственные препараты.

Продукты и услуги

Показать больше товаров от Mayo Clinic

Симптомы

Постоянные и повторяющиеся эпизоды деперсонализации или дереализации, или и то и другое, вызывают дистресс и проблемы с функционированием на работе, в школе или в других важных сферах вашей жизни.Во время этих эпизодов вы осознаете, что ваше чувство отстраненности — это всего лишь чувство, а не реальность.

Переживание и переживания расстройства сложно описать. Беспокойство о том, чтобы «сходить с ума», может заставить вас задуматься о том, что вы существуете, и о том, что на самом деле реально.

Симптомы обычно начинаются в среднем или позднем подростковом или раннем взрослом возрасте. Расстройство деперсонализации-дереализации редко встречается у детей и пожилых людей.

Симптомы деперсонализации

Симптомы деперсонализации включают:

• Ощущение, что вы являетесь сторонним наблюдателем за своими мыслями, чувствами, своим телом или частями своего тела — например, как если бы вы парили в воздухе над собой
• Ощущение себя роботом или что вы не контролируете свою речь или движения
• Ощущение, что ваше тело, ноги или руки кажутся искаженными, увеличенными или сморщенными, или что ваша голова обернута ватой
• Эмоциональное или физическое онемение ваших чувств или реакции на окружающий мир
• Ощущение, что вашим воспоминаниям недостает эмоций и что они могут быть, а могут и не быть вашими собственными воспоминаниями

Симптомы дереализации

Симптомы дереализации включают:

• Чувство отчужденности или незнания своего окружения — например, как будто вы живете в кино или во сне
• Чувство эмоциональной оторванности от близких вам людей, как будто вас разделяет стеклянная стена
• Окружение, которое кажется искаженным, расплывчатым, бесцветным, двумерным или искусственным, или повышенная осведомленность и ясность вашего окружения
• Искажения восприятия времени, например недавние события, кажущиеся далеким прошлым
• Искажения расстояния, размера и формы предметов

Эпизоды расстройства деперсонализации-дереализации могут длиться часы, дни, недели или даже месяцы.У некоторых людей эти эпизоды превращаются в постоянное чувство деперсонализации или дереализации, которое может периодически улучшаться или ухудшаться.

Когда обращаться к врачу

Преходящее чувство деперсонализации или дереализации — обычное явление, которое не обязательно является поводом для беспокойства. Но постоянное или сильное чувство отстраненности и искажения вашего окружения может быть признаком расстройства деперсонализации-дереализации или другого расстройства физического или психического здоровья.

Обратитесь к врачу, если вы чувствуете деперсонализацию или дереализацию, что:

• Беспокоят вас или разрушительны для эмоционального характера
• Не уходи и не возвращайся
• Помешать работе, отношениям или повседневной деятельности

Причины

Точная причина расстройства деперсонализации-дереализации до конца не изучена. Некоторые люди могут быть более уязвимы к деперсонализации и дереализации, чем другие, возможно, из-за генетических факторов и факторов окружающей среды.Повышенные состояния стресса и страха могут вызывать приступы.

Симптомы расстройства деперсонализации-дереализации могут быть связаны с детской травмой или другими переживаниями или событиями, которые вызывают тяжелый эмоциональный стресс или травму.

Факторы риска

Факторы, которые могут увеличить риск расстройства деперсонализации-дереализации, включают:

• Определенные черты личности , которые заставляют вас избегать сложных ситуаций или отрицать их либо затрудняют адаптацию к сложным ситуациям
• Тяжелая травма, в детстве или во взрослом возрасте, например пережит или стал свидетелем травмирующего события или жестокого обращения
• Сильный стресс, например, серьезные отношения, финансовые или производственные проблемы
• Депрессия или тревога, особенно тяжелая или длительная депрессия или тревога с паническими атаками
• Употребление рекреационных наркотиков , которые могут вызвать приступы деперсонализации или дереализации

Осложнения

Эпизоды деперсонализации или дереализации могут пугать и выводить из строя.Они могут вызвать:

• Трудности с концентрацией внимания на задачах или запоминанием вещей
• Помехи в работе и другой рутинной деятельности
• Проблемы в отношениях с семьей и друзьями
• Беспокойство или депрессия
• Чувство безнадежности

Нереальное чувство деперсонализации — специализированная терапия

Книга Feeling Unreal , авторства Дафны Симеон, доктора медицины и Джеффри Абугеля, названа удачно, потому что слово «нереальный» является ключевым словом для людей, страдающих деперсонализацией.Хотя деперсонализация описывалась в медицинской литературе уже более ста лет, эта книга является наиболее исчерпывающим трудом по этому вопросу и написана психиатром, признанным ведущим исследователем деперсонализации в Соединенных Штатах. Деперсонализация остается одним из наиболее часто неправильно диагностируемых или недиагностируемых состояний в Соединенных Штатах.

Человек с расстройством деперсонализации имеет постоянные или повторяющиеся эпизоды деперсонализации, характеризующиеся чувством отстраненности или отчужденности от самого себя.Человек поддерживает неповрежденное тестирование реальности. Однако человека часто беспокоит, что он теряет контроль над своим разумом. Опыт существует непрерывно, и поэтому диагноз ставится только в том случае, если симптомы достаточно серьезны, чтобы вызвать заметный дистресс или нарушение функционирования. Другие ключевые симптомы включают следующее: эмоциональное онемение, повышенное самонаблюдение, изменения телесных ощущений, отсутствие таких чувств, как голод и жажда, изменения восприятия времени и пространства, ощущение того, что вы не контролируете движение, обретение разума. пустой от мыслей, воспоминаний и образов и неспособности сосредоточить и удерживать внимание.

Другие важные факты о деперсонализации, которые необходимо знать, включают следующее. Заболевание одинаково встречается у мужчин и женщин и обычно начинается в подростковом возрасте. Расстройство, вероятно, связано с генетической предрасположенностью, за которой следуют события в раннем возрасте, которые повышают уязвимость, а впоследствии — события в более поздней жизни, которые вызывают появление хронических симптомов. Деперсонализация может быть вызвана употреблением таких наркотиков, как марихуана и ЛСД, в первую очередь, а реже — кетамином и экстази.Это также может быть вызвано эпизодами другого психического заболевания или разного рода травматическим стрессом на протяжении всей жизни, включая эмоциональное пренебрежение в детстве. Начало может быть как острым, так и коварным. Часто наблюдается при наличии аффективных или тревожных расстройств. Расстройства личности также распространены у пациентов с расстройством деперсонализации.

Первый шаг в преодолении расстройства деперсонализации — осознание того, что происходит в собственном опыте. Чтение этой книги может помочь. Общение с другими людьми в Интернете может быть полезным.Также рекомендуется получить помощь в борьбе с заболеванием. Могут помочь лекарства. Рекомендуется работать с терапевтом, который знаком с этим расстройством, чтобы помочь человеку, который его переживает, жить полноценной и полезной жизнью. В моем блоге в следующем месяце будет представлена ​​более подробная информация об этом. Тем не менее, прямо сейчас неплохо начать с чтения книги доктора философии Фугена Незироглу «Преодоление расстройства деперсонализации». и Кэтрин Доннелли, Массачусетс. В этой книге содержится много полезной информации о том, как делать то, о чем говорится в ее названии.

Комментарии закрыты.

Чувствуешь себя нереальным? Многие другие чувствуют то же самое

Из-за убеждения, что диссоциативные расстройства очень редки и их легко обнаружить, психиатров и других терапевтов обычно не обучают тому, как их диагностировать, сказал доктор Стейнберг.

Но деперсонализация, обычно в ее более мягких формах, оказалась третьим наиболее частым симптомом среди психиатрических пациентов после депрессии и тревоги, хотя немногие из них считают это своей основной жалобой.- сказал Стейнберг. Диссоциативные симптомы возникают примерно у 40 процентов пациентов с другими психическими проблемами, особенно с тревожными расстройствами, такими как панические атаки и фобии, депрессия и шизофрения.

Люди с диссоциативными симптомами обычно не страдают бредом, однако они могут обсуждать свои симптомы рационально, хотя они и сбиты с толку.

Например, один пациент с крайней формой деперсонализации рассказал доктору Стейнбергу с некоторым недоумением, как он будет вести беседы с самим собой, как если бы он был другим человеком.Например, во время просмотра бейсбольного матча он поворачивался к пустому стулу и говорил: «Ставлю на 10 долларов, что этот парень сделает хоумран». А потом он слышал свой ответ, как будто со стула: «Он собирается вычеркнуть, так что вложите свои деньги».

Но наиболее широко используемые протоколы диагностических интервью в психиатрии не включают вопросы о диссоциативных расстройствах, исходя из предположения, что они слишком редки, чтобы их беспокоить, сказал доктор Шпигель.