Соотношение правовых и моральных норм

⇐ ПредыдущаяСтр 27 из 28Следующая ⇒

Правовые нормы и нормы морали являются важ­ными регуляторами общественных отношений. И пер­вые и вторые выполняют однопорядковые, с точки зрения социального назначения, функции: регулятив­ную, охранительную, воспитательную, оценочную, ЗчЬ информационную и др.

Следующее их совпадение заключается в том, что нормы права и нормы морали — это прежде всего правила поведения, т. е. они являются определенными моделями, установками для совершения тех или иных действий субъектами регулируемых отношений. Не­редко моральные и правовые требования совпадают абсолютно: не убий, не укради и т. д.

Право и мораль в любом обществе представляют собой систему правил, т. е. им присуще общее каче­ство — системность.

Право и мораль — это две взаимодействующие системы. Данное сходство объясняется наличием боль­шого числа (совокупности) моральных и юридических правил, возникающих в обществе в силу объективной потребности в них, в силу их необходимости для обще­ства.

Право и мораль имеют ряд общих исходных прин­ципов (базовых, основополагающих идей) — гуманизм, социальная справедливость, равенство. Ранее уже от­мечалось, что у права и морали в основном общий объект регулирования — общественные отношения, возникающие между их субъектами интересы, стрем­ления и вызываемые ими поступки. У права и мора­ли, в конечном счете, во многом совпадающие цели и задачи — урегулированность и упорядоченность об­щественных отношений, достижение благополучия и благоразумия в отношениях между людьми.

Наконец, нельзя не сказать о том, что право и мо­раль представляют собой несомненную социальную ценность, которую выработало человечество на своем длительном и противоречивом пути развития. Сегодня невозможно представить общество без правовых и мо­ральных основ его существования и организации. Пра­во и мораль — тот остов, на котором общество может держаться, существовать и развиваться в прогрессив­ном направлении.

Вместе с тем у права и морали имеется много несовпадений, различий и даже противоречий.

Правовые нормы — это правила, установленные государственной властью, они закрепляются в соответ­ствующих правовых актах — законах, указах, постанов­лениях, судебных решениях. Моральные нормы содержатся в сознании людей, они отражают нравственный уровень общества, в них содержится общественная оценка действий людей и всего того, что происходит в обществе, в отношениях между людьми.

Для оценки действий и поступков людей с пози­ций права используются такие понятия, как «право­мерно», «законно», «неправомерно», «незаконно», «противоправно» и т. д. У морали сформировались и используются другие критерии: «добро-зло», «хорошо-плохо», «честно-нечестно» и т. д.

Отсюда вытекает и другое различие права и мора­ли. Оценка действий и поступков людей с позиций права требует четкого оформления, строгой фиксации того, что может считаться законным, правомерным или незаконным, противоправным. Ведь в данном случае речь может идти о привлечении человека к юридичес­кой ответственности, о наказании, а для этого нужны четкие, фиксированные требования, установленные властью, которая будет привлекать правонарушителя к ответственности за их несоблюдение.

Моральные же требования существуют в обще­ственном мнении, они не оформлены в виде четких статей кодексов, уставов, положений и инструкций. Это идеальные требования, предъявляемые общественным сознанием к человеку и дающие оценку его поступкам.

С точки зрения морали, определенный поступок плохой, а человек его совершивший бессовестный, с позиций права — это правонарушитель, которого сле­дует привлечь к ответственности, поскольку совершен­ный им проступок противоправен.

Следует также отметить, что юридические нор­мы — это не просто записанные, четко сформулиро­ванные правила, а они представляют собой взаимо­связанную систему с присущей ей структурой и иерархией (конституционные, уголовно-правовые, гражданско-правовые, финансовые, административ­ные и т. д. нормы). Любое государство стремится к тому, чтобы весь этот огромный комплекс правовых явлений не был противоречивым, чтобы правовые требования были однозначными, способными эффек­тивно регулировать общественные отношения.

 

У моральных норм такой системности и однознач­ности нет. Они возникают по другим причинам и осно­ваниям, нежели правовые нормы, действуя в раз­личных слоях общества в зависимости от моральных воззрений и установок этого слоя (а не как правовые — формально и однозначно в любой социальной группе). Время действия моральных норм не определено, они возникают и исчезают независимо от воли законодате­ля, их создает само общество, оно же их или сохраняет на длительное время, в нем они постепенно угасают (исчезают). Моральные нормы имеют более широкую панораму воздействия во времени и пространстве, в этом их преимущество перед правовыми и в этом их большая социальная ценность.

Еще раз приходится подчеркнуть, что правовые нор­мы характеризуются конкретностью, они всегда записаны и четко сформулированы, а нормы морали не ограниче­ны четкими словесными формулировками, они достаточ­но широки по своему смыслу и содержанию. Например, оценка с точки зрения морали— «хороший человек». Здесь можно очень долго перечислять достоинства этого человека, так и не исчерпав их полностью. Для права по­добные оценки и расплывчатые формулировки должны быть исключены. И когда к ним прибегает законодатель, это порождает бесконечные споры, судебные тяжбы. На­пример, ст. 6 ГК РФ, использующая понятия «добросове­стность», «разумность», «справедливость», которые весь­ма подвержены субъективным оценкам.

Различие между правом и моралью состоит в оцен­ке мотивов поведения. Для права в абсолютном боль­шинстве случаев на первом месте стоит формальное правоисполнение, выполнение возложенной юриди­ческой обязанности в установленный срок, в установ­ленной форме и т. д. Для морали важно, чтобы мотивы, побуждения этого выполнения были добросовестными, искренними, без злости и возмущения. Скажем, одно дело платить алименты на содержание ребенка по решению суда, т. е. по принуждению, и другое — доб­ровольно, честно, с искренним желанием оказать по­мощь в воспитании ребенка.

Весьма заметно различие права и морали в спосо­бах (методах) их обеспечения. Нормы права не только создаются государством, но и охраняются им от нарушения. В государстве имеется система правоохранительных органов — суды, проку­ратура, полиция, судебные исполнители, задачей кото­рых является обеспечение требований, содержащихся в нормах права, привлечение к ответственности нару­шителей этих норм, восстановление нарушенного пра­ва. Совсем другое дело — обеспечение требований норм морали. Их исполнение зиждется на общественном осуждении поведения нарушителя моральных норм, т. е. здесь главный инструмент охраны — общественное мнение, а не государственное принуждение. С точки зрения морали какой-либо человек является весьма непорядочной, отрицательной личностью (хам, циник, эгоист), но с юридических позиций его нельзя считать правонарушителем, так как требований закона не нару­шает, его поступки не переходят грани закона, когда, например, он грубит коллегам или не дает взаймы ни рубля ни при каких обстоятельствах.

Ответственность за нарушение норм права и мора­ли также существенно различна.

За нарушение право­вых требований наступает юридическая ответственность, реализуемая в особых охранительных правоотношениях с участием государства, которое обеспечивает реализа­цию этой ответственности, принуждая виновное лицо возместить ущерб, уплатить штраф, отбыть уголовное наказание. Процесс привлечения к юридической ответ­ственности и ее реализации строго регламентируется законодательством, самодеятельность в данном случае не допускается, ибо это особая ответственность, она всегда сопряжена с государственным принуждением, ее несе­ние всегда связано с отрицательными последствиями для правонарушителя в виде материального, организацион­ного или личного характера.

Моральная ответственность осуществляется по-иному. Она не имеет той строгой регламентации, кото­рая присуща юридической ответственности, для ее ре­ализации нет специальных органов и механизмов. Главное здесь — моральное осуждение, общественное порицание нарушителя, придание ему отрицательной

Ш характеристики (молвы), неприятие его в определен­ной среде общества, исключение из коллектива и т. п.

_______________________________|

Для анализа соотношения правовых и моральных норм важно рассмотреть их взаимодействие как соци­альных регуляторов, действующих одновременно и имеющих один общий объект— жизнь общества и складывающиеся в нем отношения между его субъек­тами (гражданами, организациями, властью).

Безусловно, мораль и право, как правило, поддер­живают друг друга, их требования по своей сути во многом совпадают. Практически любое противоправ­ное деяние является аморальным, а то, что поощряется моралью, в большинстве случаев является правомер­ным. Современное право по определению не может быть безнравственным, поскольку оно перестало быть классовым регулятором и теперь призвано поддержи­вать и защищать общечеловеческие ценности.

Общее в праве и морали наиболее очевидно про­является в отрицательной оценке преступлений. Боль­шинство общественно-опасных деяний, которые в уголовном законодательстве квалифицируются как преступления, вне всякого сомнения считаются амо­ральными. В данном случае мораль в оценочном пла­не полностью совпадает с правовыми запретами, т. е. право и мораль как нормативные регуляторы действу­ют в одном направлении, они дополняют и укрепляют друг друга.

Более того, имеются такие виды жизненных отно­шений, где право непосредственно защищает мораль, само появление правовых норм является следствием существующих моральных принципов (ответствен­ность за детоубийство, проституцию, хулиганство).

Не случайно право иногда называют юридически оформленной нравственностью, ибо право требует соблюдения тех правил, которые поддерживаются моралью, правовые и моральные веления, запреты, предписания порой абсолютно тождественны. При рассмотрении в судах многих уголовных и админист­ративных дел, имущественных и семейных споров используются как правовые, так и нравственные кри­терии. Законодатель учитывает близость моральных и правовых положений, когда включает в тексты зако­нов такие составы правонарушений, как вандализм, хулиганство, оскорбление, клевета и др. При рассмот-рении этих и близких к ним преступлений невозможно пользоваться только уголовным кодексом и не учиты­вать положения условного нравственного кодекса, су­ществующего в обществе.

Правовые нормы в демократическом обществе должны не просто отражать его моральные принципы, а служить активными проводниками прогрессивных моральных ценностей, ибо право, опирающееся на мораль, будет неизмеримо сильнее, а мораль, подкреп­ленная правовой защитой, получает в лице права силь­ного союзника, и тем самым оба эти регуляторы стано­вятся более эффективными.

Право и нравственность — объективно взаимодей­ствующие регуляторы общественных отношений, они своего рода близнецы-братья. Право не может разви­ваться без морали, моральная оценка права, мораль­ность права крайне необходимы, они являются своего рода ориентиром для права и одновременно его нрав­ственной общественной оценкой. Точно также мораль не может существовать и развиваться без помощи права, закрепляющего и охраняющего, оберегающего моральные воззрения и принципы общества, в кото­ром действует право.

Отдельные положения современного российского права нередко не соответствуют высоким моральным требованиям. Но это явление не единственное в своем роде. Несовпадение правовых и моральных требова­ний — это постоянное состояние права и морали, оно присуще праву и морали на всем многовековом пути их развития и взаимодействия. Каким бы совершен­ным право не было, оно не может быть адекватным отражением морали. Абсолютного совпадения (слия­ния) между ними никогда не было и оно невозможно в ближайшей исторической перспективе. Между правом и моралью всегда существовали и будут существовать определенные противоречия, несовпадения, как не может быть совпадения между государством и обще­ством.

Длительный опыт нормативного регулирования общественных отношений доказывает, что полное со-пгп вмещение (слияние) нравственного и правового объек-uOt тивно невозможно.

 

Если таковое произойдет, то это будет означать появление нового регулятора жизни общества (уже не морали и не права), а чего-то более универсального, чем право и мораль. В программах коммунистических партий, в учении о коммунизме предполагалось отми­рание права и замена его чем-то вроде новой комму­нистической морали. Но эта теория не оправдала себя на практике, она остается утопической.

Противоречия между правом и моралью возника­ют по многим причинам.

Мораль более подвижна, более динамична, а пра­во всегда более консервативно, оно нередко отстает от передовых моральных требований.

С другой стороны, право более цельно, более еди­но, т. к. оно выражает единую государственную волю, а мораль неоднородна, она отражает воззрения и оцен­ки различных социальных слоев (богатых, бедных, ста­риков, молодых и т. д.).

Порою возможны принципиальные противоречия между правом и моралью в ситуациях, когда закон запрещает, а мораль разрешает и наоборот. Например, закон требовал доносительства даже на самых ближай­ших родственников (мать, отца, сына), а мораль этого не допускала. Закон разрешает аборты, мораль осуж­дает. Закон уже разрешил в некоторых странах эвта­назию, но это противоречит вековым моральным тра­дициям: больного следует лечить, спасать, а не убивать.

Право и религиозные нормы

Религиозные нормы — это особая разновидность социальных норм (правил), сформулированных в оп­ределенных вероисповеданиях (христианстве, буддиз­ме, мусульманстве, иудаизме), которые обязаны выпол­нять верующие — лица, признающие ту или иную веру. Религиозные нормы обязательны для верующих.

Процесс взаимодействия правовых и религиозных норм имеет длительную историю. Исследователи древ­них времен нашей цивилизации считают, что в те пе­риоды нормы права и религиозные нормы были тесно взаимосвязаны и не отделялись одни от других, мно­гие правовые нормы были одновременно и религиозными правилами (В. Вундт). Практически не было ни одной правовой системы, в которой не существовало теснейшего слияния правовых и религиозных норм. Об этом свидетельствует история Древнего Шумера, Ки­тая, Индии. И лишь со временем, когда стали разли­чать преступление и грех, началось разграничение норм права и религии. Примером здесь может служить римское право.

В Средние века в Европе возникает и укрепляется каноническое право, а в мусульманских странах утвер­ждаются нормы шариата, т. е. религиозные нормы продолжали оставаться важными регуляторами обще­ственных отношений.

В настоящее время в Западной Европе светское право и каноническое дистанцировались, но окончатель­ного разрыва между ними не произошло. В отдельных странах (ФРГ) каноническое право активно регулирует определенные отношения до сих пор. В мусульманских государствах нормы шариата являются основными официальными регуляторами почти всех общественных отношений, их соблюдение поддерживается не только религиозным сознанием и религиозными структурами, но и государством.

История свидетельствует также о том, что мно­гие религиозные нормы, зарождаясь в мифах, рели­гиозных учениях, т. е. имея религиозную природу, затем перемещались в законодательные акты и ста­новились правовыми. В этом смысле они обогащали право, увеличивали объем и пределы правового ре­гулирования.

Некоторые нормы остались в религиозных посту­латах, сохраняя себя в качестве религиозных, одновре­менно зафиксированы в правовых актах. Тем самым они получают и религиозную, и государственную за­щиту и поддержку, как бы удваивая свою силу. Так, в период правления императора Юстиниана (527 — 565 гг.) был составлен свод римского права и в первой книге «Кодекса постановлений», состоящего из 12 книг, было много места уделено законодательному регули­рованию вероисповедных дел. Первая книга начина-nri лась с закона Феодосия Великого, «повелевающего и«» всем народам, подвластным римскому императору,

 

содержать ту веру, которой апостол Петр научил римлян». Далее в ней содержались законы, регули­рующие имущественные отношения церкви, устанав­ливающие положения епископов и прочего духовен­ства.

Как известно, в ФРГ каноническое право являет­ся частью общей правовой системы. Его нормы ре­гулируют внутрицерковные отношения, отношения между церковными учреждениями и гражданами, религиозными организациями и государственными органами.

Учитывая большую роль религиозных норм в ре­гулировании общественных отношений в современном мире, Рене Давид даже выделил отдельный (самостоя­тельный) тип правовой системы — религиозную.

В данном случае религия Р. Давидом отнесена к важнейшим правообразующим факторам.

Право и корпоративные нормы

Как уже отмечалось выше, в современном обще­стве в качестве нормативных регуляторов выступают нормы различных организаций, так называемые кор­поративные нормы.

Корпоративные нормы имеют некоторое сходство с правовыми: они закрепляются в официальных актах устанавливающих их организаций — уставах, положе­ниях, имеют определенную процедуру принятия (об­суждение, голосование, принятие решения, регистра­ция) . В них определяются права, обязанности членов организации, предусматриваются санкции за нару­шение.

Однако нормы организаций — это локальные нор­мы в том смысле, что они имеют узкий круг своего действия, так как распространяются только на членов определенной организации.

Взаимодействие правовых и корпоративных норм заключается в том, что в праве устанавливается поря­док регистрации уставных документов организации, нормы уставов, положений не должны противоречить Конституции, не должны вторгаться в сферу, урегули­рованную правом.

Право и обычаи

В российском обществе очевидны две группы обы­чаев — древние, перешедшие к нам из далеких вре­мен, и более новые, сформировавшиеся значительно позднее.

Отношение государства и права к любым из них неодинаково. Если обычаи соответствуют моральным установкам современного общества, если они являют­ся гуманными, прогрессивными, то государство их поддерживает. И напротив, если обычай устарел по своей сущности, если он уже не поддерживается боль­шинством общества и не соответствует современным достижениям, например, в области прав человека, то такой обычай не поддерживается правом и государ­ством. Так, не могут получить государственно-право­вую поддержку и защиту обычаи умыкания (воров­ства) невесты, требования калыма, многоженства, хождения «стенка на стенку» (массовая драка) и другие.

Более того, за нарушение некоторых обычаев госу­дарство привлекает к юридической ответственности. Например, нарушение обычаев в сфере охоты и рыбо­ловства (не убивать птиц во время выведения ими птенцов, не ловить рыбу во время нереста) влечет административное, а в особых случаях и уголовное наказание.

Читайте также:

 

Различия между право и моралью

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 3Следующая ⇒

 

Наряду с общими чертами существуют и отличительные особенности морали и права.

1. Мораль появилась еще до разделения общества на классы и становления государства. Можно сказать, что мораль появляется вместе с обществом, а право — с государством. Хотя мораль тоже имеет свой исторический период развития и возникает из потребности согласовать интересы индивида общества.

2. В пределах одной страны, одного общества может существовать только одна правовая система. Мораль же в этом смысле разнородна: в обществе может действовать несколько моральных систем (классов, малых социальных групп, профессиональных слоев, индивидов). При этом в любом обществе

существует система общепринятых моральных взглядов (так называемая господствующая мораль).

3. Нормы морали формируются как нормативное выражение сложившихся в данной социальной среде, обществе взглядов, представлений о добре и зле, справедливости, чести, долге, порядочности, благородстве и других категориях этики. (Основные категории морального сознания — «добро» и «зло», без которых невозможна любая моральная оценка.) При этом процесс формирования моральных систем идет спонтанно, в недрах общественного сознания.

4. Мораль живет в общественном сознании, которое и является формой ее существования. И в этом плане даже трудно различить мораль как форму общественного сознания и мораль как нормативный социальный регулятор, в отличие от права, где достаточно четко можно провести границу между правовым сознанием и правом.

Право, по сравнению с моралью, имеет четкие формы объективирования, закрепления вовне (формальные источники права). Право состоит, в установленных в определенном порядке компетентными государственными органами и зафиксированных юридических актах. Оно выражает волю государства, правосознание народа, социальных групп, стоящих у кормила государственной власти.

5. Не совпадают предметы регулирования норм права и норм морали. Если их представить в виде кругов, то они будут пересекаться. То есть у них есть общий предмет регулирования и есть социальные сферы, которые регулируются только правом или только моралью.

Специфический предмет морального регулирования — сферы дружбы, любви, взаимопомощи и т. п., куда право как регулятор, требующий внешнего контроля за осуществлением своих предписаний и предполагающий возможность государственно-принудительной реализации, не может и не должно проникать.

Однако есть и сферы правового регулирования, к которым мораль не подключается в силу того, что они принципиально, по своей природе не поддаются моральной оценке: они этически нейтральны. К таким сферам относится, в частности, предмет технико-юридических норм.

6. С точки зрения внутренней организации та или иная моральная система, будучи относительно целостным нормативным образованием, не обладает такой логически стройной и достаточно жесткой структурой (законом связи элементов) как система права.

Мораль охватывает область отношений более широкую, нежели сфера отношений, регулируемая правом. Многие взаимоотношения людей в быту, коллективе, семье являются объектами морали, но не подлежат правовому регулированию.

Содержание норм права характеризуются большей конкретностью, в правовых нормах в ряде случаев предусматриваются весьма подробные детали, связи. В правовых нормах выражен государственный подход к оценке конкретных общественных отношений.

9. Моральные требования отличаются более широким содержанием, дают больший простор для толкования и применения. Например, мораль осуждает все виды обмана и лжи. В праве же осуждение конкретизируются применительно к отдельным видам неправомерного обмана.

10. Нормы права — это общеобязательные правила, представляющие применение одинакового масштаба к разным людям, поэтому они как бы рассчитаны на некоторые усредненные требования. Мораль же порой побуждает отдельных людей на героические поступки, на которые не способны другие. К примеру, только некоторые люди, не будучи профессиональными пожарными и спасателями, с риском для собственной жизни, оказывают помощь людям при пожарах, стихийных бедствиях, хотя нормы права их к этому не обязывают. Но государство не вправе требовать героизма от всех людей.

Отличие норм права от морали проявляется также в характере гарантий выполнения этих норм. Требования морали и права выполняются большинством людей добровольно в силу понимания их справедливости. Нормы морали исполняются в силу личной убежденности, привычек человека. Внутренним гарантом морали выступает совесть человека, а внешним — общественное мнение. «Для меня моя совесть значит больше, чем речи всех»,- утверждал Цицерон.

Нормы морали в определенных случаях опираются и на меры принуждения. Но характер мер принуждения и способ их осуществления в праве и морали различны. В сфере морали принуждение выступает в форме общественного мнения, воздействия социальной общности, коллектива. Общество в случае совершения человеком аморального поступка определяет меру морального осуждения, воздействия. Моральные нормы не регламентируют заранее конкретные меры и формы воздействия. В качестве одной из мер морального воздействия может быть осуждение поступка человека на собрании коллектива, нравственное порицание, предупреждение, исключение из общественной организации[10].

Различие между правом и моралью проявляется в оценке мотивов поведения лица. Право предписывает необходимость всесторонней оценке поведения человека, совершившего правонарушение или преступление. Но с правовой точки зрения безразлично, какими мотивами руководствовался человек в конкретном случае, если его поведение по своим результатам было правомерным, законным. С точки зрения морали, важно выявить стимулы, мотивы человека, его намерения в выборе определенного поведения, являющегося правомерным.

В области права могут относиться не только действия, безразличные с нравственной точки зрения, но даже и запрещаемые нравственностью. Право, никогда не может всецело проникнуться началами справедливости и любви. Но если оно вступает в известных случаях в противоречие с нравственными заветами, то его нельзя называть нравственным, даже и в минимальной степени. Это, конечно, не исключает того, что находится под влиянием нравственности и отчасти воплощает в себе ее требования.

Не будучи всецело нравственным, право дает известный простор личным интересам и стремлениям, даже в их эгоистическом и своекорыстном проявлении. Напротив, нравственность представляет собой более чистое воплощение альтруистических начал, и соответственно с этим ее требования

Имеют всеобъемлющий и безусловный характер. Это проявляется по преимуществу в двух направлениях.

1. Право, по сравнению с нравственностью, отличается точностью и ограниченностью своих предписаний. Подобно нравственности, оно ограничивает произвол отдельных лиц, налагая на них известные обязательства во избежание общих споров и столкновений. Но в то время как право ограничивает свои требования строго обозначенными пределами, устанавливая в каждом случае совершенно ясные и определенные предписания, нравственность, как мы понимаем ее в настоящее время, не составит каких-либо границ для своих предписаний.

Требуя от нас служения людям, исполнения закона любви, нравственность не определяет подробно ни формы, ни пределов этого служения, предоставляя нам самим найти в каждом отдельном случае соответствующий способ выполнения нравственных заветов. Для достижения нравственного совершенства нет, и не может быть, никаких заранее установленных рамок; это область постоянного стремления к добру, высшая цель которого переходит за пределы всяких личных соображений и расчетов, чтобы торжествовать победу над эгоизмом и подвигах самозабвения и самопожертвования.

2. Нравственность, не удовлетворяется, подобно праву, требованием внешних действий, но вменяет людям в обязанность также и добрые чувства, без которых исполнение заветов лишается истинной цены. Для права безразлично, например, уплачивается ли долг по чувству честности, или же из одной боязни законного преследования; но для нравственности это не безразлично: она осуждает те действия, которые имеют одну видимость добрых, а на самом деле подсказываются своекорыстными побуждениями.

Если право и принимает во внимание внутренние мотивы, то не при исполнении, а при нарушении закона, там, где требуется определить виновность лица, что, конечно, не может быть сделано без освещения субъективной стороны правонарушения. Развитие жизни приводит к тому, что право и нравственность обособляются друг от друга, не утрачивая своей связи, но приобретая более самостоятельное значение «…в самих требованиях общества по отношению к исполнению своих предписаний заключается известная двойственность, рано или поздно приводящая в раздвоении этих предписаний на две самостоятельные области»^[11]

Условия общественной жизни требуют, чтобы известные предписания исполнялись, во что бы то ни стало, все равно, соответствуют они или нет желаниям и мнениям отдельных лиц. Сожитие людей в обществе было бы немыслимо, если бы такие деяния, как воровство и убийство, ставились исключительно в зависимость от добровольного усмотрения отдельных лиц. Общество должно требовать обязательного исполнения норм, запрещающих подобные деяния, одинаково от всех своих членов, без различия их воззрений.

С другой стороны, развитое нравственное сознание признает истинную цену лишь за таким исполнением моральных требований, которое сопровождается соответствующим внутренним настроением. Право очерчивает свободу внешних действий человека, оставаясь нейтральным по отношению к его внутренним мотивам. Иное дело мораль, она не только определяет границы внешней свободы, но и требует внутреннего самоопределения личности. В этом смысле мораль — неформальный определитель свободы.

Читайте также:

 

Закон(но) и мораль(но): аргументы за и против

Если отвечать на вопрос статьи в заголовке — то тест стоит в…

@Николай Дерягин, не хочу тебя учить жить, но в поисках исти…

а занимается то оно чем? что это за должность такая новомодн…

это никто, которое считает, что она т.е это кто-то.

Я как человек старой формации и не знающий новомодных термин…

Вообще, вот уже такое впечатление, что пройдет время и пенси…

Давайте исходить из постулата что ни кто никому ничего не об. Франчи не при делах — Анна Лавринова на инфостарте расс…

Если б не велись, не было б такого количества мошенников….

@Кошки Рyлят Я не рассказывал, что мимо проходили какие-то м…

За столом человек проспиртуется — и всё, вирус гибнет 🙂

Эти счета были в прошлом веке,пишут. Да были,но они актуальн…

Из жильцов нашего ТСН (~400 квартир) ГИСом пользуются только…

@Кошки Рyлят Я приложу все усилия чтобы добиться отмены приг…

А понятие контрольных соотношений вообще где-то есть в Налог…

Смешно читать такие пафосные заявления. У них любая проверка…

За столом вирус неактивен? Только вне его поджидает?

Я думаю, что тот кто писал эту заметку вообще не в теме. 41 …

Специально для @Кошки РyлятСкриншот с открытой таблицей и вы…

Потому что у доброго дедушки на уме демонстрации, пиар, прес. ..

Так смысл для таких руководителей как раз в том, чтобы приня…

Да никак.Зарежут декларацию по надуманной причине. А нам при…

Поехали! © Роскосмос

Жаль, только — жить в эту пору прекрасную. Уж не придется — …

Вы не первый, кто попал в такую ситуацию. И не последний. За…

жуть! даже не знаю что теперь и предпринять (проверить, обоз…

@Николай Дерягин , я не к вам предъявляю и не говорю, что ва…

Что за секта, мне очень интересно.

HRD и директор — жертвы новомодных семинаров (от адептов одн…

эта поправка не касается налога на имущество. Речь идет о НД…

сходство и различие . Профессиональная этика юриста

Поведение человека регулируется не только нормами морали, но такими формами регуляции, как обычаи и закон. Для выяснения специфики морали сравним их роль в моральной регуляции человека.

Обычаи сформировались из многочисленных запретов (табу), традиций, обрядов, ритуалов еще в родовом обществе. Человек в условиях родоплеменного строя отождествляет себя с коллективом, а его поведение характеризуется слитностью поведения и сознания. Мораль как система норм, как выражение должного в этом обществе еще отсутствует. Обязательность, простота и сила нравственных установок основана здесь на полезности коллективу, с которым отождествляет себя индивид.

Значение обычаев в общественной жизни трудно переоценить. Они связывают нас с прошлым, с историческим опытом человечества. Попытки разрушить установившиеся обычаи почти всегда заканчивались социальными и культурными потрясениями. Сходство и различие культурными потрясениями порождали хаос и дезориентацию в жизни целых народов. Однако, несмотря на то что обычаи являются фундаментом нравственности, они все же принципиально отличаются от морали.

В чем это отличие? Во-первых, обычаи носят безличный характер: «Делай, как все!» – вот принцип действия обычая. Обычай исключает возможность выбора, мотивации. Мораль, в отличие от этого, требует действия по другому принципу: «Делай, как должны делать все!». Этот принцип предполагает, что человек, перед тем как что-то предпринять, должен подумать, что требует от него в данной ситуации его долг. Как видим, мораль в сравнении с обычаем вводит принципиальное различие между сущим и должным, между тем, что есть, и тем, что должно быть. Во-вторых, соблюдая обычаи, человек совершает поступки безотчетно-принудительно, т. к. сила обычая непререкаема. В-третьих, не все обычаи имеют нравственное содержание, т. к. к ним относятся не как к вещи, а как к главной ценности. Это, например, обычаи, связанные с выбором и приемом пищи, устройства жилища, способов ведения охоты, жертвоприношения и т. п. Конечно, есть обычаи, имеющие нравственный аспект: приветствовать кого-то при встрече, извиниться за причиненное беспокойство, оказать гостю радушный прием – это уже своеобразный шаблон поведения. Такие и подобные им обычаи укрепляют гуманистические основы жизни общества, и мораль может усиливать их роль.

Но все же различия между обычаями и моралью существенны. Обычаи имеют локальную сферу действия, они распространяются в пределах одной народности, одной нации, обязательны только для «своих» и характерны для определенного времени. Мораль не претендует на всеобщность. Можно говорить об обычаях того или иного племени, народа, но не о нравственности какого-то народа. По самой своей сути обычай обращен в прошлое, он консервативен, учит жить по-старому, «как всегда» и «как обычно». Неслучайно так велика роль обычаев в так называемых обществах традиционного типа (Китай, Индия, в определенном смысле в культурах Востока). Такие общества, основанные на соблюдении обычаев и традиций, костенеют в своем развитии, менее способны к обновлению и развитию.

Мораль в отличие от обычая имеет прямо противоположное свойство «забегания», прогнозирования, утверждение того, что, возможно, и не будет, но должно быть. Она устремлена в будущее, нацелена на улучшение и совершенствование общества. Об этом говорят многочисленные романы-утопии XVІІ–XVІІІ веков («Город Солнца» Т. Кампанеллы и др.). Обычай, как говорилось выше, жестко регламентирует поведение человека, не оставляет простора для импровизации, проявления свободы личности. Мораль, напротив, требует личной ответственности за поступок. Обычное оправдание: «Я делал, как все, все так поступают», – не принимается в расчет при объяснении человеком своего малодушия.

Анализ взаимодействия морали и обычаев говорит о том, что иногда моральные нормы превращаются в обыденные формы поведения. А когда обычаи исчерпывают свое историческое оправданное содержание, мораль их осуждает. Так было с обычаем кровной мести, с обычаями человеческих жертвоприношений, рабства и т. п. Следует признать, что в обычаях сконцентрированы опыт и мудрость поколений, что за ними стоят вековые традиции и поспешно подвергать их критике не стоит.

Таким образом, обычаи и моральные нормы имеют сходство и различие. Их отношение можно рассматривать в системе вида и рода. Обычаи – первая ступень, основа, фундамент нравственности. Мораль – вторая, более высокая, исторически более развитая и сложная, выступающая как универсальный способ регуляции поведения.

Сравним теперь мораль с правом. Они имеют много общего. И мораль, и право регулируют поведение людей, возникают как потребность в сохранении и поддержании устойчивости общества, представляют собой совокупность устойчивых требований, норм, предписаний и правил. Мораль и право содержат представления о справедливом и должном устройстве общества, всей сложной системы отношений внутри него (религиозных, политических, юридических, имущественных и т. п.).

Но это сходство не говорит о тождественности морали и права. Между ними существуют следующие различия.

1. Мораль возникает стихийно в процессе общественной жизни и отражения ее потребностей в общественном сознании. Вследствие того моральные ценности и нормы носят обезличенный характер: обращены от имени всех и ко всем. Они нигде официально или формально не зафиксированы и существуют идеально в сознании людей. Кроме того, моральные нормы и требования соблюдаются не из-за страха или принуждения, а добровольно или под влиянием общественного мнения.

Нормы права зафиксированы в виде законов, утвержденных теми или иными органами государственной власти. Их выполнение продиктовано страхом наказания или желанием приобрести определенную репутацию (уважение к порядку). Хороший, добрый человек, нарушивший закон в силу каких-то обстоятельств, будет осужден, наказан. Плохой (злой, подлый), нарушая закон, не испытывает угрызений совести, он, по его мнению, чист перед законом.

2. Право возникает в эпоху формирования государств, вместе с такими его атрибутами, как армия, чиновничий аппарат и т. п. Право имеет официально-обязательный характер, опирается на силу в лице должностных лиц. Нормы и принципы морали держатся только на «силе» общественного мнения, которое не влечет за собой принудительных действий.

3. Если мораль безлична, анонимна, то право в качестве своего источника имеет волю законодателя: законы Ликурга, Римское право, – говорим мы, подразумевая в качестве авторов или отдельную конкретную личность, или государство в лице монарха, сената, парламента, Думы. Отклонение от норм права предполагает обязательную правовую ответственность (штраф, лишение свободы, конфискация имущества, смертная казнь). Какие санкции сильнее – правовые или моральные, – зависит от богатства духовных переживаний, от моральной развитости человека, от его уважения к общественному мнению. Бывает и так, что «жалок тот, в ком совесть нечиста».

4. Формальные различия между моралью и правом заключаются в характере трактовок и требований, предъявляемых к «нарушителям» норм морали и права. Мораль более динамична и подвижна в сфере регуляции человеческих отношений. Так, например, за последние 20 лет (после распада СССР) считаются едва ли не морально оправданными такие действия, которые на жаргоне называются словами «кинуть лоха», «навешать на уши лапшу», «сделать западло», «дать на лапу». Это говорит о кризисе морали на данном этапе общественного устройства. Право носит более статичный и косный характер.

Так, например, долгое время после развала СССР в ряде самостоятельных государств (Украина, Россия) действовали старые уголовные кодексы, трудовое законодательство и т. п. Это объясняется тем, что право, в отличие от морали, не в состоянии быстро реагировать на все сферы человеческой жизни, особенно духовной.

Наконец, специфической чертой морали является ее бескорыстный характер, направленность на приумножение в мире благородства, добра, бескорыстия, чего не скажешь о праве.

В целом же и мораль, и право выступают регуляторами поведения людей: мораль – внутренним, личным способом поведения, право – внешним. Многочисленные характеристики морали объясняются большой и подвижной сферой ее действия. С учетом всего сказанного их можно свести к такому определению:

Мораль – это «способ духовно-практического, императивно-ценностного освоения действительности, который имеет своей целью регулирование общественных отношений и поведения человека, выработку духовных ценностей и требований», отвечающих определенному историческому этапу развития общества.

ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗАНЯТИЕ

ОТВЕТЬТЕ НА ВОПРОСЫ

1. Как возникли термины «этика» и «мораль»?

2. Сравните повседневное употребление слов «этика», «мораль», «нравственность» и укажите на одинаковое или различное содержание этих терминов.

3. В чем содержательный смысл «золотого правила нравственности» и как оно формулируется в разных культурах?

4. Почему трудно дать обобщающее определение морали?

ПРОБЛЕМЫ ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЯ

1. Попробуйте «примерить» к себе ситуацию, в которую попал Сократ.

2. Почему своеобразным девизом Сократа был древний призыв: «Познай самого себя!»?

3. Как вы понимаете высказывание Сократа «Я знаю, что я ничего не знаю»?

4. На вопрос: «Откуда он?», Диоген отвечал: «Я – гражданин мира». Актуальна ли его позиция сейчас?

5. Почему Диоген жил в бочке?

6. Как вы относитесь к высказыванию Аристотеля: «Дружба состоит более в любви, чем в том, чтобы быть любимым».

ТЕМАТИКА РЕФЕРАТОВ

1. Мораль и религия.

2. Этические воззрения Древней Индии.

3. Этический идеал в конфуцианстве.

4. Нравственное содержание «золотого правила нравственности».

5. Принцип аскетизма в древнеиндийских этических воззрениях.

6. Этическая концепция Платона.

7. Этика Аристотеля.

8. Проблема счастья в античной этике.

9. Стоицизм как этическое учение.

10. Этика Эпикура.

11. Этика Сократа.

ЛИТЕРАТУРА

1. Аристотель. Никомахова этика (Аристотель. Соч. в 4 т. М., 1984, т. 4, с. 54–77).

2. Гусейнов А. А., Апресян Р. Г. Этика. М., 2000, с. 12–28.

3. Древнекитайская философия. М., 1902.

4. Дробницкий О. Г. Понятия морали. М., 1974, с. 15–63.

5. Индийская философия. М., 1965.

6. Лосев А. Ф. Жизненный и творческий путь Платона (Платон. Соч. Т. 1. М., 1968).

7. Малахов В. Этика. К., 2001, с. 20–28.

8. Марк Аврелий Антоний. Размышления. Л., 1985.

9. О жизненной судьбе Сократа. М., 1976.

10. Сенека Луций Анней. Нравственные письма к Луцилию. М., 1977.

11. Соловьев В. С. Жизненная драма Платона. Соч. Т. 2. М., 1988.

12. Упанишады. М., 1967

13. Швейцер А. Культура и этика. М., 1992, с. 83–108.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Читать книгу целиком

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

Мораль и нравственность в нормах российского законодательства — За нравственность!

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
им. М.В. ЛОМОНОСОВА

ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

КАФЕДРА ТЕОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
И ПОЛИТОЛОГИИ

МОРАЛЬ И НРАВСТВЕННОСТЬ В НОРМАХ РОССИЙСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

Курсовая работа
студента III курса
дневного отделения
Доброчинского Д.П.

Научный руководитель
кандидат юридических наук
Орехова Т.Р.

Москва

1999

План работы:

Введение

1. Проблемы соотношения морали, нравственности и права
2. Отражение норм морали и нравственности на примере российского законодательства

Заключение

Список используемых источников и литературы

Взаимосвязь морали и нравственности с правом являются одними из тех ключевых вопросов, которые продолжают оставаться актуальными, интересными и важными уже на протяжении многих веков.

С одной стороны, это связано с тем огромным значением, которое сыграли все эти понятия в жизни человеческого общества, в человеческой истории, поскольку, с определенной точки зрения, именно механизмы права и созданных на основе права институтов управляли жизнью деятельностью человека в течение большей части его истории, тогда как моральные нормы, в свою очередь, обеспечивали мотивацию действий как индивидуумов, так и общества, формировали отношение к правовым нормам и государственным системам, определяли желательность или нежелательность какого-либо общественного устройства.

С другой стороны, элементы понятий «право», «мораль», «нравственность» присутствуют в жизни человеческого общества в течение практически всего периода его существования, от периода первобытнообщинного строя до наших дней, во многом обеспечивая саму его структуру.

В то же время, нельзя не заметить, что взаимосвязь права, морали и нравственности является, вообще говоря, одним из тех вопросов, на которые абсолютно невозможно дать какой-либо единый ответ, как потому, что различные аспекты этой проблемы уходят корнями в глубокую древность, так и потому, что данная взаимосвязь может быть совершенно по разному выражена не только в различных частях человеческого общества, разделенных как географически, так и в историческом и социокультурном плане, но и в рамках одного общества, в представлении отдельных его индивидуумов.

Следствием зтого является ситуация, когда, несмотря на то, что вопросы взаимосвязи морали, нравственности и права освещаются в трудах многих крупнейших историков, философов и юристов, каждая из предложенных теорий страдает как выраженным субъективизмом, так и (до известной степени) недоказуемостью.

Таким образом, данная работа ни в коей мере не претендует на рассмотрение всех точек зрения на взаимосвязь права и морали или на выявление какого-либо единственно верного подхода к этому вопросу, а является лишь попыткой представить общую картину, охватывающую некоторые, как представляется, наиболее значимые аспекты этой сферы.

Проблемы соотношения морали, нравственности и права всегда являлись достаточно неоднозначными, что проистекает уже из самой неопределенности данных понятий, поскольку прежде чем рассматривать проблемы, связанные с каким-либо понятием, в том числе и с понятием «право», необходимо, как представляется, дать определение самого понятия.

Следует отметить, что данное понятие является в достаточной мере многозначным, а единого и общепринятого определения права, удовлетворяющего требованиям всех специалистов, просто не существует.

Так, например, данное понятие, в силу своей сложности и многоплановости, предусматривает возможность самых разнообразных точек зрения и определений, делающих акцент на какую-либо одну из сторон данного явления. При этом, с одной стороны, именно многозначность, многоплановость определений права дает в совокупности возможность понять его более полно и более глубоко, а с другой, – отсутствие ясного единого определения свидетельствует о сложности понятия и его различном понимании отдельными авторами, что, в сочетании с аналогичным положением с определениями морали и нравственности не может, как уже упоминалось, не привести к известному субъективизму рассмотрения любых вопросов, касающихся взаимосвязи этих понятий.

В качестве примеров различных вариантов взглядов на явление права можно привести следующие определения: взгляд с морально-нравственной точки зрения: право – это минимум нравственности, для всех обязательный; взгляд на право как на реализацию правомочий должностных и юридических лиц: право – это то, что делает суд; социально-психологический подход: право – это совокупность императивно-атрибутивных эмоций субъектов общения; марксистско-классовый подход: право – это воля класса, возведенная в закон; концепция естественного права: право – это совокупность норм и принципов, вытекающих из природы человека.

Одновременно, понятия «мораль» и «нравственность» также являются трудно определимыми. Термин “мораль” по содержанию – латинский аналог древнегреческого ethos (этика). В латинском языке есть слово “mos” (множественное число – “mores”), обозначающее нрав, обычай, моду, устойчивый порядок. На его базе Цицерон с целью обогащения языка образовал прилагательное “моральный” (moralis) для обозначения этики, назвав её philosophia moralis. Уже позднее, предположительно в IV веке, появляется слово “мораль” (moralitas), в качестве собирательной характеристики моральных проявлений[1].

В словаре русского языка мораль определяется как “правила нравственности и сама нравственность”, а нравственность в свою очередь как “правила, определяющие поведение; духовные и душевные качества, необходимые человеку в обществе, а также выполнение этих правил, поведение”[2].

В морали “выражены представления людей о добре и зле, справедливости, достоинстве, чести, трудолюбии, милосердии”[3].

Мораль и нравственность – одно и то же. В научной литературе и в практическом обиходе они употребляются как идентичные. Впрочем, некоторые аналитики пытаются установить здесь различия, предлагая под моралью понимать совокупность норм, а под нравственностью – степень их соблюдения, т.е. фактическое состояние, уровень морали. В данном случае мы исходим из тождественности этих понятий[4].

Cодержание и само понимание терминов «мораль» и «нравственность» в огромной степени зависят от историко-культурных факторов, традиций, а также от идентификации источников.

Так, высокоморальным поведением с точки зрения представителя каннибальских племен Новой Гвинеи являлось убийство и торжественное совместное поедание своего врага, тогда как с точки зрения христианина такое поведение было бы ужасающим противоречием всей системе морально-нравственных установок.

В то же время, и моральные установки внутри одной культурной традиции могут существенно различаться в разных ситуациях. Одним из наиболее ярких примеров такого варианта является библейская притча о человеке, готовом принести в жертву Богу своего единственного сына согласно божественному повелению – разумеется, убийство невинного ребенка является совершенно не соответствующим нормам христианской морали, однако в случае, если этого хочет Бог, такой поступок для христианина перестает быть антиморальным (хотя остается личной трагедией), поскольку источником установлений, составляющих систему морали для христианина является Бог, а значит, ни одно его повеление по определению не может быть не моральным.

Еще более изменчивыми являются моральные нормы и приоритеты, разделяемые различными субъектами, поскольку в этом случае дополнительным действующим фактором становятся также особенности психики и личный опыт каждого отдельного человека.

В то же время, несмотря на некоторое отмеченное сходство, нельзя не признать, что система морали и нравственности является гораздо более субъективной, чем система правовых норм, которая объективизирована в законе.

Вообще, следует отметить, что проведение линии отличия между правом и нравственностью таким образом, что право остается во внешнем, а нравственность – во внутреннем мире человека, имеет под собой некоторые основания.

В частности, система норм права устанавливается обществом, являющимся для каждого человека внешним фактором, в то время как морально-нравственные нормы, хотя и также формируются в результате принятия каких-либо норм большинством общества, получают все же своеобразное преломление во внутреннем мире человека и допускают несколько различное толкование, в то время как толкование норм права не зависит от их восприятия данным субъектом.

Тем не менее, не следует забывать, что большинство правовых норм представляют собой, в конечном итоге, законодательное закрепление позитивных и негативных норм поведения, имеющих выраженную морально-нравственную оценку со стороны общества. Упрощенно говоря, правовые нормы в этом случае можно рассматривать, как нормы, с нарушением которых общество не готово мириться, тогда как нарушение морально-нравственных норм, хотя и может вызывать определенное негативное отношение общества, в целом не вызывает однозначно запретительных реакций.

Действительно, если нормы права происходят из стремления одновременно закрепить те варианты поведения, которые признаются данным обществом позитивными и желательными, и запретить те варианты поведения, которые всем обществом (или его руководящей частью) воспринимаются, как опасные, а нормы морали и нравственности, установленные в обществе, выражают общие стандарты отношения к поступкам, также делящие поступки на позитивные и негативные, то разница между нормами морально-нравственными и правовыми сводится лишь к закреплению последних в специальных общеобязательных актах – законах.

В то же время, идея примата морально-нравственных норм над правовыми нормами, проистекающего из представлений о том, что правовые нормы, являясь закрепленными моральными, вторичны, может привести к некоторым существенным негативным последствиям.

Так, в частности, несовершенство подобного подхода вытекает из разнообразия личных моральных норм и установок членов общества (что по мнению одного запрещено, по мнению другого вполне возможно). Отсутствие же единых признанных большинством общества норм, выраженных в праве (или их игнорирование в случае противоречия личным моральным нормам, что, по сути, одно и то же), приведет в этом случае к неизбежному росту конфликтов на почве неоднозначности подхода.

Вообще говоря, вопрос о том, может ли гражданин поступать согласно своим моральным нормам, но вопреки закону, представляется в достаточной степени неоднозначным.

С одной стороны, гражданин, видимо (по крайней мере, по стандартам западных демократий), может и должен поступать вопреки закону (то есть, зафиксированным нормам права) если принятый закон ущемляет его основные права, которые обычно совпадают с основанием системы моральных стандартов. С другой стороны, грань, отделяющая подобное деяние от «обычного» преступления достаточно тонка, поскольку подразумевает личную оценку правовых норм, одной из непременных черт которых является именно их обязательность для всех.

Не менее важным является аспект, касающийся права, как возможности однозначного закрепления позитивного, с морально-нравственной точки зрения, поведения индивидуума в ситуациях, когда вычленение такого поведения на основе общих морально-нравственных установок становится сложным.

Современное общество представляет собой крайне сложную, многофакторную, многоуровневую систему, в котором ни один человек, сколько бы ни был он умен и высокоморален, не в состоянии оценить все последствия различных вариантов своих деяний в многообразии предлагаемых жизнью ситуаций. Если в случае правонарушений уголовного характера ситуация является более или менее однозначной (хотя и в этом случае случаются преступления по незнанию), то в случае гражданских и административных правонарушений человек может в отсутствие правового закрепления должного поведения (которое может быть использовано даже без осознания его источников) просто не предвидеть каких-либо негативных для общества последствий своего деяния, без чего им не может быть произведена и должная морально-нравственная оценка этого деяния.

Тем не менее, взгляд на мораль, нравственность, как на один из основных (если не главных) источников права является достаточно распространенным и имеет достаточно много приверженцев.

Прежде всего это связано с определением источника права. Как известно, существует несколько основных подходов к источнику права. Одним из них является так называемый теологический подход. В этом случае источником права объявляется высшее существо, даровавшее права людям, тогда как законы представляют собой лишь документальное закрепление людьми этих прав (не обязательно в полном объеме).

Наиболее ярким примером подобного подхода являются некоторые мусульманские государства, где существенной, а часто превалирующей частью законодательства являются законы шариата, то есть официально зарегистрированные установления, имеющие религиозный источник. В то же время, такая ситуация характерна отнюдь не только для мусульманских стран, поскольку, например, европейское право в Средние века также в значительной степени базировалось (помимо античной традиции) на христианских религиозных установлениях.

Однако, нельзя забывать, что именно эти же установления (и в данном случае абсолютно неважно их происхождение) являются для данных обществ и основами морали и нравственности. Таким образом, в данном случае, моральные нормы, по сути, совпадают с правовыми, поскольку выражены в одних и тех же установлениях.

Другим вариантом подхода к источнику права является развившееся в Европе направление «естественного права». Согласно положениям сторонников этой теории, человеку изначально присущи многие естественные права, которые не могут быть отменены законом. В этом случае закону также отводится, с одной стороны, функция фиксации естественных прав, а также регламентация тех общественных отношений, которые не относятся к сфере естественного права.

Следует отметить, что именно эта концепция легла, в частности, в основу создания большинства демократий мира. Например, она прямо зафиксирована в Декларации Независимости США, где говорится: «Мы считаем самоочевидными истины: что все люди созданы равными и наделены Творцом неотъемлемыми правами, к числу которых относится право на жизнь, на свободу и на стремление к счастью…»

Тем не менее, и в данном случае нормы права, фактически, могут восприниматься как зафиксированные и подлежащие обязательному исполнению нормы морали и нравственности, поскольку при таком подходе соответственно изменяется и подход к источнику системы моральных установлений – не моральным становится то, что не соответствует «естественным» установлениям и положениям, вытекающим из них.

О глубокой общей взаимосвязи права, морали и нравственности говорит и то, что одним из общепринятых способов раскрытия сущности права является ее раскрытие через понятия, принадлежащие к системе морали – свободу, равенство, справедливость.

Например, право в его сущности можно определить через три основных параметра: право, как формальное равенство; право, как свобода; право, как справедливость.

Так, в частности, право может быть определено, как нормативная форма выражения свободы посредством принципа формального равенства людей в общественных отношениях.

Формы проявления равенства, как специфического принципа права носят социально-исторический характер, что обусловливает особенности таких форм на различных этапах исторического развития права.

Вместе с тем, следует признать, что принцип формального равенства имеет универсальное значение для всех исторических типов и форм права и выражает специфику и отличительную особенность правового способа регулирования общественных отношений свободных индивидов. Отсутствие принципа равенства, таким образом, означает и отсутствие права, как такового.

Таким образом, формальное равенство свободных индивидов является наиболее абстрактным определением права, общим для всякого права и специфичным для права вообще.

С принципом равенства связан и второй аспект сущности права – права как свободы.

Правовая форма является единственной существующей формой бытия и выражения свободы в общественной жизни людей.

С другой стороны, специфика правовой формальности обусловлена тем, что право выступает, как форма общественных отношений независимых субъектов, подчиненных в своем поведении, действиях и взаимоотношениях общей норме, причем сама независимость этих субъектов и их равная подчиненность общей норме определяют смысл и существо правовой формы бытия и выражения свободы.

В историческом преломлении, взаимосвязь права и свободы может быть выражена в том, что именно через механизм права, то есть формального правового равенства, первоначально несвободная масса людей постепенно, в ходе исторического развития, преобразуется в свободных индивидов.

Наконец, при рассмотрении права как справедливости, следует отметить, что справедливость входит в понятие права, а следовательно право по определению справедливо, а справедливость – внутреннее свойство и качество права.

Таким образом, вопрос о частной справедливости того или иного закона является, по сути, вопросом о соответствии или несоответствии данного закона праву в целом.

С другой стороны, не только всякое право является справедливым (если оно соответствует сущности права), но только право и является справедливым, поскольку общезначимая правильность сущность справедливости в своем рационализованном виде означает всеобщую правомерность, которая является существом права.

Одновременно, следует подчеркнуть, что сами понятия «справедливость», «равенство», «свобода» не исчерпываются правовыми аспектами, поскольку, в отличие от правовых, моральные нормы могут формироваться и на личном уровне, не являясь общезначимыми.

Следует отметить, что существует мнение о том, что в реальности правовые нормы (то есть некие фиксированные, неважно в какой форме, нормы, обязательные к выполнению под угрозой наказания) могли и предшествовать соответствующим моральным установлениям, которые были затем внедрены для поддержания «естественности» следования установлениям права.

Такая ситуация может быть проиллюстрирована на примере нашей страны, в которой лишь с преобразованием советской правовой системы исчезла правовая квалификация тунеядства, как преступления. Тунеядство, не участие индивидуума в общественно полезном труде не являлось преступлением с точки зрения дореволюционного российского общества (хотя, разумеется, и высокоморальным поведением также не являлось), однако Советская власть установила ответственность за тунеядство, одновременно начав внедрение в сознание общества установлений о том, что такое поведение является глубоко аморальным и заслуживающим наказания. Таким образом, власть получала моральное обоснование уже принятой правовой нормы, принятие которой было совершенно необходимо для самого существование социалистической системы.

Точно также, в период крещения Руси, сначала был оформлен обязательный запрет на осуществление языческих религиозных обрядов, и лишь затем, постепенно, сформировано общее представление, основанное на моральной норме «язычество – это плохо».

Таким образом, ситуация, когда обществу сначала навязывается правовая норма, необходимая главенствующей части общества, а затем под эту норму подгоняется моральная основа, путем формирования новой моральной нормы, новых стандартов нравственности, не только принципиально возможна, но и вполне реальна, однако такая ситуация, как представляется, является все же не основным путем взаимного влияния морали и права.

Так, например, не менее частыми примерами, чем примеры, подобные приведенным, являются и ситуации, когда правовые нормы изменяются под влиянием именно изменения моральных стандартов, причем часто данные примеры нельзя списать на необходимость таких изменений для поддержания структуры общества в силу самой невысокой значимости регулируемых аспектов в общественной жизни. Одним из подобных примеров может служить отношение в отдельных странах к сексуальным меньшинствам. Данные меньшинства никогда не играли действительно серьезной роли в общественной жизни и правовые установления в этой области всегда были связаны практически только с морально-нравственной стороной вопроса.

Естественно, существуют и другие основания усомниться в первичном характере правовой системы по отношению к моральной.

В частности, социальную основу власти, служащей непосредственным источником правовых установлений, составляют те слои, группы общества, которые заинтересованы в данной форме власти, активно ее поддерживают и внутренне принимают ее деяния, как позитивные. Таким образом, стабильность власти, само ее долговременное и нормальное существование основывается в большой степени на ее моральности и оправданности данной формы государства как социального института, на соответствии ее установлений, издаваемых в форме законов, принятым в обществе морально-нравственным нормам.

При этом, следует указать, что в ходе исторического развития отмечаются одновременно как тенденция увеличения социальной базы и социальной ориентации власти, так и тенденция к фиксации приоритетной роли права в системе социальных норм, связанных с морально-нравственными установлениями.

Иллюстрацией взаимосвязи существующих морально-нравственных норм и самого процесса возникновения нового права, новой правовой системы, может служить принятие христианства варварскими королевствами после крушения античного мира.

Принятие христианства было принципиально важным для этих королевств сразу по нескольким крайне важным причинам, однако в данном случае важной для рассмотрения взаимосвязи морали и права является одна.

На завоеванных варварами территориях роль права играли установления захватчиков, однако эти установления не воспринимались населением захваченных территорий, как легитимные и выполнялись лишь под угрозой меча. Однако с принятием христианства ситуация изменилась, поскольку таким образом, новая государственная власть – королевская власть еще не имеющая за собой сколько-нибудь долговременной традиции, закрепляющей ее, основанная, фактически, только на военной силе, власти военного вождя, получала крайне необходимую ей моральную опору, становилась в глазах христиан, составлявших значительную часть населения, властью законной, основанной на духовном, внутреннем праве, а не только на силе меча.

Примером в данном случае может служить принятие христианства франкским королем Хлодвигом, произошедшее после завоевания франками Галлии. Удержание завоеванных территорий представляло собой непростую задачу, однако приняв христианство Хлодвиг получил огромную поддержку галло-римского христианского духовенства, немедленно признавшего его законным владыкой, защищающим истинную веру. Разумеется, при этом Хлодвиг стал Истинным, законным владыкой, а не завоевателем и в представлении всей христианской общины Галлии, которая, как практически во всех бывших провинциях Рима, была достаточно значительной, а его законы, получив моральное подкрепление с помощью ссылки на волю Бога, стали восприниматься именно как правовые нормы. Помимо этого, Хлодвиг получил и моральное обоснование продолжения объединения территорий путем захвата, распространения и своей власти и области, где являлись обязательными его правовые установления, поскольку теперь это проделывалось под предлогом распространения истинной веры и объединения в вере народов под властью верховного христианского короля.

В то же время, соотношение права и морали не является чем-либо однократно определенным и застывшим, поскольку этому соотношению присущ динамизм в ходе исторического развития.

Например, можно отметить, что при рассмотрении исторического развития в целом, роль права в системе социальных институтов непрерывно повышалась, а, следовательно, право приобретало больший вес и по отношению к системе морально-нравственных установлений.

Если, например, ведущую роль в системе социальных норм и приоритетов в эпоху средних веков играла религия, то в капиталистическом обществе право начало занимать действительно важную, определяющую роль в системе норм и социальных институтов.

Вообще, определяющее значение права во всей соционормативной системе, включающей нормы морали и нравственности, соответствует, видимо, буржуазно-капиталистической эпохе социального и духовного развития, когда правовое сознание (юридическое мировоззрение) начинает играть ведущую роль в системе форм общественного сознания, как ранее такую роль играли мифология, религия, а затем и морально-нравственные воззрения в «чистом виде».

Роль права в капиталистическом обществе в значительной степени обусловлена самой структурой капиталистического общества, ориентированного на равенство и частную собственность. Примат права позволяет защитить систему рынка, ввести равенство участников рынка, необходимое для самого существования механизмов рыночной экономики. Вместе с тем, примат права вообще обеспечивает и примат права собственности, и является защитным механизмом, обеспечивающим, путем фиксации в законе общественно признанных норм, более высокую степень социальной опоры, а следовательно и социальной стабильности капиталистического общества.

Как представляется, на современном этапе, праву также принадлежит приоритет, который однако не означает отсутствия влияния моральных установлений на установления правовые.

Вообще, именно в современных условиях получили реальное развитие идеи правового государства, то есть государства, в котором право играет определяющую роль в системе социальных институтов (как уже указывалось, государство и само является социальным институтом).

С другой стороны, все большее выражение приобретает социально-моральная ориентация права, а также и переход таких, еще недавно, малоучитываемых понятий, как всеобщие права человека, принцип гуманизма права и т.д. в практическую плоскость, проявление их роли в мировой правовой практике.

При этом, одновременно, выполнение правовых норм фактически стало в развитых стран одной из норм морально-нравственной системы (понятие «высокоморальный человек» в развитых странах практически обязательно включает в себя понятие «законопослушный гражданин»), что создало во многих случаях связь «морально то, что установлено в законе», а воздействие принятых в обществе морально-нравственных норм на установления права в условиях ярко выраженной (в демократических странах) связи «избиратель-законодатель» стало оперативным и достаточно прямым, позволяя добиваться высокой степени соответствия моральных и правовых норм.

По этому же пути идет и российское законодательство, отражение в котором морально-нравственных норм будет рассмотрено далее.

Отражение норм морали и нравственности в нормах российского законодательства является многоплановым и может рассматриваться на различных уровнях. В то же время, оно может быть показано на огромном количестве примеров, что вынуждает несколько ограничить область рассмотрения.

Проблема соотношения права и морали имеет особое значение в связи с растущим признанием основных прав человека, ценности и достоинства человеческой личности. В борьбе с сословным неравенством признаны ценность всеобщего правового и морального равенства людей, права и свободы каждого человека[5].

Соответствующие современные требования в этом плане нашли своё надлежащее выражение в статье 2 и главе 2 Конституции Российской Федерации, согласно которой человек, его права и свободы являются высшей ценностью и каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, свобода мысли и слова, свобода массовой информации, право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Причём никто не может быть принуждён к выражению своих мыслей и убеждений или отказу от них.

Закреплённый в статье 19 Конституции принцип равноправия независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств касается всех сфер жизни. Он означает одинаковый подход, равную мерку при решении вопроса о правах и свободах, обязанностях и ответственности людей.

Основополагающее, естественное и неотъемлемое право человека на жизнь закреплено в статье 20 Конституции. Право на жизнь имеет каждый – от рождения до самой смерти. Наличие у человека права на жизнь не означает, что у него есть и юридическое право на смерть. Более того, история свидетельствует о том, что желание человека уйти из жизни, как правило, встречало осуждение со стороны общественного мнения, церкви и даже государства. Можно сказать, что на таких же позициях остаётся и действующее российское законодательство (ст. 45 Основ законодательстна Российской Федерации об охране здоровья граждан. – ВВС РФ, 1993, № 33, ст. 1318), запрещая медицинскому персоналу даже в случае тяжелой и мучительной болезни пациента удовлетворять его просьбы об ускорении смерти какими-либо действиям или средствами[6].

Весьма существенными в плане конституционно-правового закрепления моральной, нравственной, религиозной и в целом духовной свободы и автономии личности являются также положения Конституции (ст. 21 – 25) о защите государством достоинства личности, о запрете подвергать человека пыткам, жестокому, бесчеловечному или унижающему его достоинство обращению и наказанию, о праве каждого на свободу и личную неприкосновенность, на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, право на тайну переписки и иных форм сообщений, на неприкосновенность жилища и т.д. В этом ряду следует отметить и такое важное в моральном и нравственном отношении положение Конституции (ст. 51), как признание за каждым права «не свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников».

Конституция и законодательство Российской Федерации, наряду с общими нормами об обеспечении свободы и неприкосновенности личности, закрепляют ряд положений, касающихся обеспечения неприкосновенности отдельных категорий лиц, чья служебная деятельность, сопряженная с повышенным профессиональным риском, немыслима вне режима независимости от каких бы то ни было влияний. Так, ст. 18 и 20 Федерального закона от 8 мая 1994 г. «О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» (ВФС РФ, 1994, № 7, ст. 304) предусматривается, что вышеназванные депутаты не могут быть задержаны, арестованы, привлечены к уголовной ответственности, а также обысканы и досмотрены без согласия на то соответствующей палаты Федерального Собрания. Сходные гарантии установлены и в отношении судей, для применения вышеназванных принудительных мер к которым необходимо предварительно получить согласие соответствующей квалификационной коллегии судей (ст. 16 Закона от 26 июня 1992 г. «О статусе судей в Российской Федерации» с последующими изменениями и дополнениями. – ВВС РФ, 1992, № 30, ст. 1792; ВФС РФ, 1995, № 19, ст. 792)[7].

Очевидно, что такое правовое (посредством Конституции и текущего законодательства) признание, закрепление и защита свободы личности в соответствующих областях общественной жизни (в сфере морали, нравственности, религии и т.д.) является необходимым условием нормального бытия и функционирования не только всех этих неправовых социальных норм и регуляторов, но и самого социальной регуляции права в общей системе социальных норм и   данного общества.

Нормы морали и нравственности содержатся и в гражданском законодательстве. В первую очередь они нашли отражение в ряде принципов (основных началах) гражданского законодательства, закрепленных в 1 статье Гражданского кодекса РФ:

“1. Гражданское законодательство основывается на признании равенства участников регулируемых им отношений, неприкосновенности собственности, свободы договора, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты.

2. Граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе. Они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора.

Гражданские права могут быть ограничены на основании федерального закона и только в той мере, в какой зто необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

3. Товары, услуги и финансовые средства свободно перемещаются на всей территории Российской Федерации.

Ограничения перемещения товаров и услуг могут вводиться в соответствии с федеральным законом, если это необходимо для обеспечения безопасности, защиты жизни и здоровья людей, охраны природы и культурных ценностей.”

Содержащиеся в гражданском законодательстве нормы права сформулированы на базе общего правила: “разрешено всё то, что не запрещено законом”. Действующее законодательство устанавливает соответствующие пределы осуществления гражданских прав. В соответствии со статьёй 10 ГК РФ, не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. Несоблюдение моральных норм, выраженных в использовании права в противоречии с его назначением, может повлечь за собой отказ в защите права именно потому, что такого рода последствия указаны в законе[8].

В нормах ГК воплощен принцип недопустимости произвольного вмешательства в частные дела. Это означает, что органы государственной власти и местного самоуправления и любые иные лица не вправе вмешиваться в частные дела субъектов гражданского права, если они осуществляют свою деятельность в соответствии с требованиями законодательства.

Одним из основополагающих принципов гражданского права, является принцип неприкосновенности собственности. Принудительное изъятие у собственника имущества не допускается, кроме случаев, предусмотренных законом. Например в случаях, когда собственник домашних животных обращается с ними в явном противоречии с установленными на основании закона правилами и принятыми в обществе нормами гуманного отношения к животным, эти животные могут быть изъяты у собственника путем их выкупа лицом, предъявившим соответствующее требование в суд.(Статья 241 ГК РФ).

Ещё одним важным положением ГК РФ, является вопрос о недействительности сделки. В соответствии со статьёй 169, “сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна.”

Тесную связь с общепринятыми, сложившимися веками нормами морали имеют нормы семейного права.

Какой бы сложностью не отличалось их содержание, в любом случае они включают в себя представление о добре и зле, справедливости и несправедливости, честности и бесчестности, что имеет прямое отношение к существу норм именно семейного права. Так, беречь семью, выполнять свой долг по воспитанию детей, заботиться о несовершеннолетних и нуждающихся в помощи нетрудоспособных членах семьи – значит быть честным семьянином[9]. При этом семейное право влияет на поведение человека – участника семейных отношений с помощью своего арсенала средств, а нормы морали имеют свои методы воздействия. Но если нормы морали способны проникать во все уголки семейных отношений, то сфера действия норм семейного права четко очерчена ст. 2 СК.

К основным началам семейного законодательства СК относит: необходимость укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи. Осуществление членами семьи своих прав и исполнение ими своих обязанностей не должно влечь за собой нарушение прав, свобод и законных интересов других членов семьи и иных граждан (п. 1 ст. 7 СК). В противном случае будет иметь место явная несправедливость. Предоставляемая п. 1 ст. 11 СК возможность заключения брака в день подачи заявления при наличии особых обстоятельств (беременности женщины, рождения ребенка и т.п.) служит примером гуманного отношения к чувствам тех, кто решил создать семью. То же можно сказать относительно правил о снижении брачного возраста (п. 2 ст. 13 СК). Оберегает беременную женщину и ее ребенка ст. 17 СК, запрещающая мужу без согласия жены возбуждать дело о расторжении брака во время беременности жены и в течение года после рождения ребенка.

Отвечает требованиям справедливости и дифференцированный подход к порядку расторжения брака в зависимости от желания (нежелания) прекратить семейные отношения, наличия или отсутствия совместных несовершеннолетних детей, различного рода разногласий, связанных с прекращением брака, и т.п. (ст. 19 – 23 СК). Признание брака недействительным, его правовые последствия, предусмотренные ст. 30 СК, есть реакция государства на обман (ст. 30 СК). Однако справедливости ради СК выделяет добросовестного супруга, который не должен нести все тяготы преднамеренного нарушения одной из сторон требований семейного права, касающихся условий заключения брака (п. 4, 5 ст. 30 СК).

К числу справедливых относятся и семейно-правовые нормы, наделяющие правом на общее имущество супругов того из них, кто в период брака вел домашнее хозяй

Глава II. Соотношение права и морали

Соотношение права и морали — сложный, многоаспектный процесс. Он включает в себя четыре компонента: единство, различие, взаимодействие и противоречия.

2.1 Единство и различия

Существует такое понятие как философия права. Объяснить его довольно легко — это наука о праве в жизни людей, человеческом бытии. В философии права проходит четкая граница между терминами мораль и право. Определены сходства и различия.

Рассмотрим общие черты, характерные как для права, так и для морали.

1. Право и мораль представляют собой разновидности социальных норм, выступают в качестве важнейших составных частей механизма социального регулирования.

2. Они преследуют общие цели и задачи — регулировать поведение людей, формировать гражданское общество и правовое государство. Они имеют социальный характер. С помощью их норм регулируются такие отношения и связи, которые возникают в обществе.

3. Мораль, как и право, имеет единый объект регулирования — общественные отношения (только в разном объеме), они адресуются одним и тем же людям, слоям, группам, коллективам; их требования во многом совпадают;

4. Они определяют границы свободы личности, должных и возможных поступков субъектов, служат средством выражения и гармонизации личных и общественных интересов.

5. И право, и мораль являются достижением цивилизации и культуры. Они выступают в качестве общеисторических ценностей, показателей социального и культурного прогресса общества, его созидательных и дисциплинирующих начал.

6. Оба рассматриваемые явления исходят, в конечном счете, от общества, являются продуктом их воли и сознания.

При всем существующем единстве морали и права, получивших жизнь от одного и того же прародителя и равным образом являющихся нормативно-ценностными регуляторами, необходимо вместе с тем видеть, что и то, и другое — это две самостоятельные, значительно отличающиеся друг от друга, суверенные нормативные системы. Они отличаются друг от друга по нескольким основаниям.

1. По форме выражений. Мораль устремлена к той цели, чтобы идеалы справедливости, добра, иные моральные требования воздействовали на человека преимущественно изнутри, через его духовный мир при помощи стимулов сознания и общественного мнения. Право же — регулятор преимущественно внешний, он призван регламентировать людские поступки главным образом путем установления формально-определенных, писаных норм, содержащихся в законах и иных документах, поддерживаемых властью. Если мораль содержится в общественном сознании, то право — в специальных нормативных актах.

2. По сфере действия. Сфера регулятивного воздействия норм морали неизменно шире сферы, на которую распространяются нормы права. Последние, имея дело с жизненно важными для всего общества и индивидов интересами и отношениями (собственность, власть, труд, правосудие), не могут регулировать все межличностные и подобные им отношения (вкус, мода, товарищество). Они регулируются нормами морали, которая, проникая во все поры и ячейки общества, дает оценку всем видам и формам взаимоотношений между людьми. Она универсальна и вездесуща.

Указывая на объективно ограниченный характер правового регулирования, Л. Гумплович резонно отмечал, что правовые «регламентирующие очертания» не могут охватить «всего нравственного порядка в государстве», не могут «объять тенденции, в нем лежащие, духа, в котором он живет».

3. По методам обеспечения. Если право создается государством, то оно им и обеспечивается, охраняется, защищается. За правом стоит аппарат принуждения, который следит за соблюдением правовых нор и наказывает тех, кто их нарушает, т.к. юридические нормы носят общеобязательный характер. В праве заложен принудительный момент, без которого оно не было бы эффективным регулятором жизнедеятельности людей, атрибутом власти.

Мораль же, в отличие от права, опирается на силу общественного мнения. Нарушение нравственных норм не влечет за собой вмешательства государственных органов. В моральном отношении человек может быть отрицательной личностью, но юридической ответственности он не подлежит, если не совершает никаких противоправных поступков. Само общество, его коллективы решают вопрос о формах реагирования на лиц, не соблюдающих моральные запреты.

4. По оценочным критериям. Если право регулирует взаимоотношения между субъектами с точки зрения их юридических прав и обязанностей, правомерного и неправомерного, законного и незаконного, наказуемого и ненаказуемого, то мораль подходит к человеческим поступкам с позиций добра и зла, похвального и постыдного, честного и бесчестного, совести, чести, долга.

В связи с этим нормы права содержат в себе более или менее подробное описание запрещаемого или разрешаемого действия, точно указывают нужный вариант поведения, отличаются четкостью, формальной определенностью, властностью, как правило, заранее устанавливают санкцию за нарушение данного предписания, тогда как нравственные нормы не имеют такой степени детализации и не предусматривают заблаговременно объявляемый вид наказания.

5. По характеру и порядку ответственности за их нарушение. Противоправные действия влекут за собой реакцию государства, т.е. не просто ответственность, а юридическую, причем порядок ее возложения строго регламентирован законом — он носит процессуальный характер. Его соблюдение столь же обязательно, как и соблюдение материальных правовых норм. Человек наказывается от имени государства, поэтому к юридической ответственности нельзя привлечь в произвольной форме.

Иной характер носит «воздаяние» за нарушение нравственности. Здесь четкой процедуры нет. Наказание выражается в том, что нарушитель подвергается моральному осуждению, порицанию, к нему применяются меры общественного воздействия (выговор, замечание, исключение из организации). Это — ответственность не перед государством, а перед обществом, коллективом, семьей, окружающими людьми.

6. По уровню требований, предъявляемых к поведению человека. Этот уровень значительно выше у морали (мораль безоговорочно осуждает любые формы нечестности, лжи, клеветы, тогда как право пересекает лишь наиболее крайние и опасные их проявления). Мораль выверяет поступки людей категорией совести, повелевает блюсти не только закон, но и долг, внутренние побуждения, считаться с мнением окружающих сограждан. Право не в состоянии заставить человека быть всегда и во всем предельно честным, порядочным, благородным. Этого законом не предпишешь. Мораль же призывает и к этому. Она ориентирует человека не на средний уровень, а на идеал.

7. По времени введения в действие. Моральные нормы, являясь продуктом сознания людей, вводится в действие по мере их осознания. Правовые нормы, которым свойственна формальная определенность, начинают действовать лишь со времени, оговоренного в нормативно-правовом акте.

8. По времени возникновения. И право, и мораль — результат развития общества, его прогресса, цивилизации. Но мораль гораздо «старше по возрасту», она всегда существовала в обществе. Право возникло лишь на определенной стадии социальной эволюции.

В принципе, считается, что мораль — регулятор более мягкий и уступчивый, нежели право с его суровыми процедурами и санкциями. И будто бы только мораль достойна высоких, похвальных оценок; будто бы морали уготовано решающее значение при решении общечеловеческих проблем.

Считаю несостоятельной данную позицию. Ведь суровые и жестокие черты права во многом коренятся не в чем ином, как в морали, в ее бескомпромиссных, нередко максималистских, предельных требованиях, безоглядных императивах. Все дело лишь в том, что эти требования и императивы, когда они «выходят» на власть, получают карательное подкрепление от власти. В подобной ситуации право не может быть выведено из морали, и нельзя сказать, что ее основой является мораль.

Рассмотренные сходства и различия между правом и моралью дают понять неоднородность двух понятий, гибкость границ, проведенных между ними.

Таким образом, мораль и право — это две особые, духовные, ценностно-регулятивные социальные области, занимающие самостоятельные (хоть и связанные) ниши в жизни общества, это два разных мира.

Моральная, политическая и юридическая философия Аквинского (Стэнфордская энциклопедия философии)

1. Интерпретация и метод

Моральную и политическую философию Аквинского необходимо реконструировать. из его богословских трактатов и комментариев и его комментариев о никомаховой этике Аристотеля и первых двух и полукниги Аристотеля «Политика ». Это собственно интерпретация была проблемой со времен его смерть в 1274 году.В последние десятилетия способ понять некоторые аспекты его основополагающих концепций и логики усиленно оспаривается, не в последнюю очередь среди тех философов, которые видят в этом в целом здравый ответ на радикальный скептицизм относительно ценностей и обязательств, ответ более верный и человечный, чем у Канта, Бентама или их (в самом широком смысле) преемников. Частичный образец эти противоречия приведены в пп. 1.1 и 1.2 ниже, в которых говорится о более общую интерпретацию двух стратегических вопросов, а затем возражения против этих интерпретаций.Остальная часть этой статьи затем действует на основании обоснованности этих возражений, и что изучение этики Фомы Аквинского как систематического и строго философская работа практического разума (в самом общем и рефлексивный) все еще находится в зачаточном состоянии. Дополнительная текстовая поддержка от более 60 работ Фомы Аквинского можно найти в Finnis 1998. Критика интерпретации теории Аквинского, которая предложенные в этой работе, можно найти в Paterson 2006, Wheatley 2015, Long 2004 и ранее в Lisska 1998 и McInerny 1997.Эти работы различными способами аргументировать, что такая интерпретация отрицает или игнорирует метафизические основы принципов практического разума, которые он предлагает опознать. Поддерживаю в целом подход в этом статью можно найти в Rhonheimer 2012 и 2000. Первый выпуск В основе этой дискуссии лежит вопрос о том, является ли порядок расследования и знать (эпистемологический порядок) такой же, как и порядок метафизическая зависимость. Второй вопрос: сможем ли мы решить первый вопрос, используя эпистемологическую аксиому, что мы приходим к (в конечном итоге метафизическое) понимание динамической природы понимание способностей через их действия — которые, в В свою очередь, мы приходим к пониманию, понимая их объекты.Делает или эта аксиома не влечет за собой понимание таких объектов, как осмысленные блага (объекты волевых актов) предшествуют адекватному знание природы, несмотря на это (что согласовано всеми сторонами) в метафизическом порядке внутренней зависимости такие объекты могут не быть желанным или достигнутым, но для данной природы (в данном случае) человеческая личность?

1.1. Является ли понятие «отличительной человеческой функции» основополагающим для Фомы Аквинского?

Одна линия понимания проиллюстрирована разделом о «Моральная доктрина» у Макинерни и О’Каллагана, 2005 г.Он отдает приоритет аргументам Аристотеля, пытающимся определить «отличительный» или «исключительно человеческий» функции, аргументы, которые исходят из постулата, что если каждый вид корабля имеет свою характерную функцию и режим работы, поэтому должна ли человеческая жизнь в целом иметь «общую» и «Отчетливо характерная» функция и operatio ; и определение этого должно решительно формируют всю (остальную) этику и политическую теорию. К этому стандартный перевод другими переводчиками, такими как Гризес, Финнис, и Rhonheimer, возражают на таких основаниях:

(i) Строго самодисциплинированные цели Аквинского как Комментатор Аристотеля делает весьма ненадежное предположение, что он рассматривает как фундаментальное для своего мышления любое предложение которое рассматривается Аристотелем как фундаментальное и изложено в Соответствующий комментарий Фомы Аквинского без отрицательного комментария.

(ii) Аргумент « отличительная функция » не является видных или приводимых как фундаментальные (или вообще) в более отдельные трактовки морали.

(iii) Аргумент трактуется в комментарии Аквинского как уступающий вывод, что felicitas (человеческое счастье или процветание) состоит в полноценной жизни, прожитой в соответствии с разум и, следовательно, следствие, с добродетелью. Но в сумме Theologiae , это считается лишь несовершенным и неполным felicitas , и проблемный характер такой концепции очевидно из определения Summa felicitas (и синоним beatitudo ) как совершенный хорошее и полное удовлетворение всех желаний.

(iv) Аргумент «отличительной функции» по сути своей неудовлетворительным, что вряд ли могло быть очевидным для такой способный философ, как Фома Аквинский. (а) В переводе Фомы Аквинского это зависит от постулата, что «природа ничего не делает в тщеславие », что, в свою очередь, зависит, по мнению Фомы Аквинского, от предпосылка о том, что природа является продуктом божественной творческой рациональности, посылка, которую утверждает сам Аквинский, хотя и доказуема, никоим образом самоочевидно. (б) Кажется произвольным предполагать, что если существует соответствующей функции или операции человека, она должна быть свойственно им.Ибо своеобразие или отличительность не имеет присущих отношение к практической пригодности, и фактически Аквинский в другом месте отрицает, что рациональность свойственна человеку, поскольку он придерживается что есть и другие разумные существа (ангелы, понимаемые будут созданы умы, не смешанные с материей, занимающие то, что в противном случае быть удивительным разрывом в иерархии существ, восходящей из большинство материальных и неактивных видов через вегетативные виды, виды животных и разумное животное человечество, чтобы одно полностью активное и разумное, независимое и несотворенное божественное существо).

(v) Корень слабости «особенного / отличительного функция »аргумент заключается в том, что она смотрит в неправильном направлении, к метафизическому положению о природе вещей, вместо того, что является разумно хорошим возможностью, возможно, даже прекрасная возможность для меня и всех, кто, как я (любой человек). И это действительно фундаментальная методологическая аксиома Философия Фомы Аквинского от начала до конца его работ, что в понимании природы динамической реальности, такой как человеческая бытие, нужно сначала понять его возможности, чтобы понять, какие нужно сначала понять его действие (сущности), чтобы понять, какой из них сначала нужно понять цели этих действий.Но объекты человеческой деятельности представляют собой осмысленные возможности, такие как узнавать, быть живым и здоровым, дружить с другие и т. д. — объекты, привлекательность которых, пригодность, возможность или уместность никоим образом не зависят мысли о том, что они отчетливо характерно для людей в отличие от других животные.

(vi) Тот факт, что операция operatio характерна для людей не означает, что operatio действительно ценна, тем не менее меньше, чем это обязательно, или что это более ценно, чем альтернативные и несовместимые способы или цели действий.Для посылка, не содержащая оценочного или нормативного термина, не может повлечь заключение, включающее такой термин. Если же, с другой стороны, постулат что определенная операция является правильным (или даже правильным) функция людей считается оценочной и / или нормативный, а не фактический / описательный, то некоторые требуется учет источника или обоснования постулата (или самоочевидность?). Фома Аквинский довольно тщательно описывает самоочевидность ряда основополагающих оценочно-нормативных принципов, но только один или два из них, по его словам, указывают на виды operatio отличительные от человека; два из он прямо сказал, что основополагающие принципы направляют на товары которые , а не , свойственны человеку.

(vii) Аналогия, сравнивающая жизнь человека в целом с искусством и ремесла, каждое со своей отличительной функцией, operatio , кажется слабым, сомнительным и действительно вызывающим вопросы. Для жизни как целое является открытым и не имеет известной продолжительности (см. 2.2. ниже) и требуя суждения о целесообразности выбора целей а также средства и методы (см. 4.4.1 ниже). Более того, Фома Аквинский как Аристотель регулярно настаивает на несводимости различие или различия между, с одной стороны, ars или factio (искусство, ремесла, техника) и actio ( точный предмет морали и морально значимый выбор).

1.2 Является ли определение «последнего конца человека» основополагающим для Фомы Аквинского?

Наряду с очень многими другими комментаторами-томистами, Макинерни и O’Callaghan 2005 и Celano 2003 рассматривают мораль Аквинского. философия, основанная, как и его моральное богословие, на его решимости из чего felicitas (= perfecta beatitudo и Аристотель eudaimonia ) действительно есть, определение сделано в открытии вопросов Второй части его Summa Theologiae , где он подробно утверждает, что полное beatitudo или felicitas состоит из непрерывное видение Бога (и, в Боге, других истин, которые мы естественно желание знать), что для нас возможно только в жизни — во многом другая жизнь — после смерти.Но это можно рассматривать аргумент Фомы Аквинского в тех вопросов в соответствии с потребностями конкретного теологическая педагогика, открытая для возражений и столь же съемная от (или, по крайней мере, как методологически до) рабочих и прочную основу его моральной философии и его отношение к конкретные моральные вопросы — съемные, то есть в некотором смысле что Фома Аквинский не должен был рассматривать как неуместное в другой контекст сегодняшнего дискурса. Эта статья будет лечить Этика и политическая теория Аквинского неотделимы от его теологии высшей точки жизни и серьезно отнесется к его подчеркнутый и подтвержденный тезис о том, что помимо божественно данного и супер-естественная возможность perfecta beatitudo (подарок около какая философия как таковая ничего не знает), единственная конечная цель и beatitudo (исполнение) для людей живет в вполне разумный, морально отличный ( виртуозов ) способ.Этот тезис влечет за собой основной взгляд философии на мораль. нужно и не должно содержать утверждений о том, в чем состоит идеальное счастье дюйм

Несмотря на внешнюю видимость, Фома Аквинский осознает идеи Аристотеля. неспособность решить, является ли это созерцанием или политическим praxis , что является сущностью человеческого удовлетворения. Поэтому он попытки, более пристально, чем Аристотель делал в любой из сохранившихся работ, определить, каковы основные принципы этики и политики, и делать это без каких-либо предпосылок или предпосылок относительно унитарного «Последний конец человеческого существования».

Более того, когда Аквинский действительно называет beatitudo фундаментальным к выявлению принципов практического разума и естественного (поскольку разумный) моральный закон, он в одно и то же время подчеркивает, что это не следует воспринимать как счастье размышлений и действующий индивид в одиночку, а скорее как общий процветающий сообщества, в конечном итоге всего сообщества человечества:

Конечная цель человеческой жизни — felicitas или beatitudo … Итак, главная забота закона [включая естественный (моральный) закон] должен быть направлен на beatitudo .Опять же, поскольку каждая часть относится к целому как неполные стенды для завершения, и каждый отдельный человек части целого сообщества, закон требует обязательно с направлением на общие felicitas … то есть до обыкновенных хорошо. ( СТ I-II кв. 90 г. 2.)

Упомянутое здесь «полное сообщество» является политическим сообщества, с его законами, но предложение неявно относится также сообществу всех разумных существ, для общего блага которых мораль (моральный закон) направляет нас.

1.2.1 Философия и теология в теории морали и политики Аквинского

Отделение философии Аквинского от его теологии совместимо с отличиями он четко очерчивает в начале своих двух зрелые богословские синтезы, Summa contra Gentiles и Summa Theologiae . (i) Есть истины, говорит он, доступны естественному разуму, то есть обычному опыту (включая специализированные наблюдения естествоиспытателей), понимание и размышление; и они включают практические истины о хорошем и зло, правильно и неправильно.(ii) Многие из истин естественного разума подтверждаются и даже разъясняются божественным откровением, то есть предложения, передаваемые прямо или косвенно в жизни и дела Христа, переданные его непосредственными последователями и подготовлен в еврейских писаниях, принятых этими последователями как разоблачительный. (iii) Некоторые из истин, открытых Богом, не могли иметь был открыт естественным философским разумом, хотя когда-то принято, их содержание и значение могут быть освещены философски упорядоченное размышление, которое он называет теологией.

Философские позиции в этике и политике (включая право) которые исследуются в этой статье, относятся к категориям (i) и (ii). Моральные и политические нормы, изложенные, например, в библейском По мнению Фомы Аквинского, все декалоги познаваемы независимо от это откровение, которое подтверждает и, возможно, проясняет их. Но предложения, которые он придерживается о том, что истинный последний конец или окончательный судьбы людей на самом деле относятся к категории (iii) и нельзя утверждать на какой-либо философской основе, даже если философия он думает, может продемонстрировать, что они ни бессвязны, ни вопреки любому утверждению, которое показывает философия, должно быть подтверждено.

2. Основные принципы практического разума

Разум и разум — не две силы; «Причина» и «Рассуждение» в узком смысле можно рассматривать как расширение своего «интеллекта» (своего способность к интеллектуальному пониманию данных опыта) в пропозициональная работа по рассуждению в направлении суждения, и «Причина» (коэффициент ) в более широком смысле означает вся эта способность, только аналитически делимая на аспекты или фазы. Точно так же практический разум не является отдельной силой.Скорее, способность думать о как есть может быть (и, естественно, это легко и нормально) «Расширенный» (метафора Аквинского) на мышление разумно и разумно и верно рассуждая о , что делать . Мышление и суждение последнего вида практично, что есть, намеревается закончиться выбором и действием (по-гречески praxis , на латыни actio ). «Практическая причина »иногда относится (i) непосредственно к такому мышлению, иногда (ii) к содержанию предложения или структуре, которые такие мышление имеет, когда оно сделано хорошо — и, таким образом, к предложениям которые выбирают, какие действия следует оценивать достойные преследования, нежелательные, правильные, неправильные и т. д.- и иногда (iii) к способности участвовать в таком мышлении, понимая такие предложения и руководствуясь ими.

2.1 Предварительное условие: способность к самоопределению путем свободного выбора

Основная деятельность практического разума — размышление о том, что делать. У человека не было бы необходимости размышлять, если бы он не столкнулся альтернативными привлекательными возможностями для действий (видами возможность), между которыми нужно выбирать (в том смысле, что не может делать и то, и другое одновременно) и может выбирать.В стандарты, которые каждый приходит к пониманию, чтобы быть подходящими руководителями поскольку обдумывание, выбор и действие дают такое руководство, не предсказывая, что будет делать , а направляя то, что следует сделать. («Должен» здесь может, но не обязательно быть моральным.) Не может быть ни нормативности, ни практики (руководство по выбору) директивность, если только свободный выбор был действительно возможен.

Позиция Фомы Аквинского не в том, что все наши действия свободны выбрано: действительно есть «поступки человеческой личности», возможно, довольно часто, что не является «человеческими действиями» в центральный смысл (свободно выбранный), но скорее спонтанный и необдуманно.И не обязательно, чтобы выбранным действиям предшествовали сразу по выбору: многие действия — это осуществление выбора которые были сделаны в прошлом и не нуждаются в обновлении или повторении поскольку альтернативный вариант не кажется привлекательным. Это то, что можно и часто оказывается в таком положении, что, столкнувшись с двумя или более привлекательные возможности (включая, возможно, вариант «делать ничего ») нет ничего ни внутри, ни вне личная конституция, определяющая (решающая) выбор человека, кроме выбора: Mal .q. 6. Эта концепция бесплатного выбор ( liberum arbitrium или libera electio ) много сильнее, чем у Аристотеля, чья концепция бесплатно только от внешних определяющих факторов. Аквинский концепция свободного выбора также несовместима с современными представлениями о мягкий детерминизм, или предполагаемая совместимость человеческого ответственность (и из смысла [самопонимания], что один — свободный выбор) с определением каждого события законами (е.грамм. физический) природы. Фома Аквинский понимает свободу нашего свободного выбор быть реальностью как первичной, метафизически и концептуально несводима как реальность физических законов, и он вкладывает все свои размышления о морали и практическом разуме под заголовком «Мастерство над одним и

Теорий естественного права (Стэнфордская энциклопедия философии)

В этой статье теории естественного права рассматриваются только как теории закон. Это не означает, что теория права может быть адекватно определена. и проводился независимо от моральной и политической теории.И это не для отрицают, что существуют стоящие теории естественного права гораздо больше озабочены фундаментальными проблемами этики и политической теории, чем с правом или теорией права. Образец таких более широких и фундаментальных Теории — это вход Моральная, политическая и юридическая философия Фомы Аквинского. В данной статье «теория естественного права» следует рассматривать как сокращение для теорий естественного права, поскольку они имеют отношение к закону и являются его теориями или о нем. Этот фокус имеет важный случайный эффект, который многие исторически важные различия между теоретиками естественного права могут быть опущены, различия которые относятся больше к основам нормативности, чем к природа и функции («концепция») позитивного закон.

Теоретики права, которые представляют или понимают свои теории как «Позитивистский», или как примеры «юридического позитивизм », считают их теории противоположными, или, по крайней мере, явно отличается от теории естественного права. Теоретики естественного права, о с другой стороны, не рассматривали свои теории в противовес или даже в отличие от юридического позитивизма (Contra Soper 1992 at 2395). Термин «позитивное право» получил широкое распространение. философское обращение сначала Аквинским, и теории естественного права своего вида разделяют или, по крайней мере, не делают никаких попыток отрицать, многие или фактически все «позитивистские» тезисы — кроме, конечно, голых тезис о том, что теории естественного права ошибочны, или тезис о том, что норма является содержанием волевого акта.Теория естественного права принимает, что закон можно рассматривать и говорить о и как о чистый социальный факт силы и практики, и как набор причины для действий, которые могут быть и часто звучат как причины и поэтому нормативно для разумных людей, к которым они обращаются. Этот двойной характер позитивного права предполагает известный лозунг «Несправедливые законы — это не законы». Правильно понял, что слоган указывает, почему — если только он не основан на скептическом отрицании что есть какие-либо веские причины для действий (отрицание, которое может быть в сторону, потому что защищать это самооправдание) — позитивист противодействие теориям естественного права бессмысленно, то есть излишне: то, что позитивисты обычно считают реалиями, которые необходимо утверждать уже подтверждены теорией естественного права, и что они характерно видеть, что иллюзии, которые нужно развеять, не являются частью теория естественного права.Но поскольку юридические теории, задуманные их авторы как позитивисты, в общем и целом, доминируют в среде тем, кто, вероятно, будет читать эту запись, кажется уместным сослаться на к этим теориям по пути, в надежде преодолеть недоразумения, которые (стимулируя определенные разъяснения и усовершенствования теории естественного закона) породили некоторые ненужные дебаты.

То, что было сказано в предыдущем абзаце, по-другому подчеркивается Оррего (Оррего 2007). Когда отчеты о судебном решении и судебное обоснование, предложенное современными господствующими правовыми теориями добавлены к описанию (концепции) закона в этих теориях, это становится ясно, что на уровне предложений (в отличие от имена, слова и формулировки), эти теории разделяют (хотя и не всегда без противоречий) основные положения о праве которые предложены классическими теоретиками естественного права, такими как Аквинский: (i) этот закон устанавливает основания для действий, (ii) его правила могут и предположительно (необоснованно) создают моральные обязательства, которые не существуют как таковые до установления правил, (iii) что вид морально-правового обязательства побежден серьезным безнравственность (несправедливость), и (iv) судебные и другие парадигматически правовое обсуждение, рассуждение и суждение включает: одновременно и естественный (моральный) закон, и (чисто) положительный закон.Точка зрения Оррего, кажется, подтверждается, например, соседней записью по правовому позитивизму (Грин и Адамс, 2019). Современный «Позитивистские» теории, по-видимому, являются теориями естественного права, отличается от основной части теории естественного права (а) своими отрицание того, что теория закона (в отличие от теории или теории судебного решения, судебного долга, преданности граждан и т. д.) обязательно или наиболее подходящим образом решает связанные вопросы, просто перечисленных, и соответственно (б) неполнотой их теорий закон, то есть отсутствие в них (и обычно, хотя и не всегда, из их отчетов о связанных вопросах) систематических критических внимание к основам моральных и других нормативных требований что они создают или предполагают.

Вкратце: теория естественного права (природы) права стремится как дать отчет о действительности закона и ответить на вопросы, которые остаются центральным элементом понимания закона. Согласно списку Green 2019 (имея заметил, что «ни один философ-юрист не может быть только . позитивист »), эти дальнейшие вопросы (которые« правовой позитивизм не стремится отвечать »): Какие вещи могут можно ли считать достоинством закона? Какую роль должен играть закон судебное решение? Какое право имеет закон о нашем послушании? Какие законы должны у нас есть? И должен ли у нас вообще быть закон? Хотя все эти вопросы организованы и сформулированы немного иначе, находятся под рассмотрение в настоящей записи.

Опора и центральный вопрос теорий естественного права: Как и почему закон и его закрепление в законодательстве могут решения и обычаи дают своим подданным веские основания для действий в в соответствии с этим? Как правило, суждение или юридический («формальный», «системный») валидность, или ее фактичность, или эффективность как социального явления (например, официальной практики), сделайте его авторитетным в своем предмете обсуждения?

Смысл и сила этих вопросов, а также основные черты своего рода ответ, данный теориями естественного права, может быть дан предварительное указание.С одной стороны, теория естественного права утверждает, что «исходный характер» закона — его зависимость от социальные факты, такие как законодательство, обычаи или установленные в судебном порядке прецеденты — это фундаментальный и первостепенный элемент в «Способность закона продвигать общее благо, обеспечивать человеческое прав, или честно управлять »(см. Green and Adams, 2019). С другой стороны (см. Green 2003), вопрос «есть ли закон по самой своей природе морально проблематичен », с самого начала были предметом рассмотрения лидеров традиции.(Первый вопрос о человеческом законе, который поднимает Аквинский в своей постановке обсуждение закона, Summa Theologiae , I-II, q. 95 а. 1, является полезен ли человеческий закон [позитивный закон] — не могли бы мы лучше с увещаниями и предупреждениями, или с просто назначенными судьями. чтобы «творить справедливость», или с мудрыми лидерами, правящими так, как они видят поместиться? И см. I.3 ниже.) Классические и ведущие современные тексты теория естественного права рассматривает право как морально проблематичное, понимая его как обычно незаменимый инструмент великого блага, но легко становится инструментом великого зла, если его авторы неуклонно и неусыпно делать это хорошо, признавая и выполняя свои моральные обязанности сделать это, как при установлении содержания правил принципы, процедуры и институты, с помощью которых они сделать и управлять им.Все теории естественного права понимают закон как средство от великого зла, с одной стороны, анархии (беззаконие), а с другой стороны произвол. И один из тираний характерные формы — это кооптация закона, чтобы использовать его как маску для принципиально беззаконные решения, прикрытые формами закона и законность.

1.1 Основные причины действий и необходимость в государственной власти

Если человек проницательно и внимательно думает о том, что ему делать (или избегать) и делать (или воздерживаться от), можно легко понять и согласиться к практическим предложениям, таким как жизнь и здоровье, знания и гармония с другими людьми желательна для себя и всех еще.Внутренняя желательность такого положения дел, как процветание в жизни и здоровье, в знаниях и в дружеских отношениях с другими, сформулирован в основополагающих, не извлеченных принципах практическое рассуждение (рассуждение о выборе и действии). Такой первый принципы практического мышления направляют к действиям и распоряжения и договоренности, продвигающие такие понятные товары, и эта директивность или нормативность выражается выражением «Я должен… »или« Я должен… »в смыслах, которые хотя по-настоящему нормативные являются нравственными только на начальном этапе.

Теория морали естественного права даст отчет о том, как первые принципы практического разума приобретают моральную силу, будучи рассматривались не по отдельности, а в их объединенном («Интегральная») направленность. Эта интегральная направленность учитывая конкретную (хотя и весьма общую) формулировку принципов, таких как заповедь любить ближнего, как самого себя; или золотой Правило делать для других то, что вы хотите, чтобы они делали для вас и не делать другим того, чего вы не хотите, чтобы они делали с вами; или «Категорические императивы» уважать и рассматривать как внутренне ценное, человечность (основные аспекты человеческого процветание) в себе и в других, так что каждый из общины рассматриваются как царство целей — людей, каждая заканчивается в себе.Такой высокий, но далеко не бессодержательный моральный принципы могут быть конкретизированы двумя способами (1) определение того, что, учитывая некоторые в целом стабильные характеристики человеческой реальности, они влекут за собой (см. 1.2–4) и (2) рациональным, но более или менее недедуктивный выбор среди альтернативных спецификаций, выбор названный Аквинским определением (множественное число, определений ) (см. 1.5). Политические сообщества являются своего рода институтом, чей рациональный статус как обычно желательная и обязательная цель и контекст для сотрудничества действие (и терпение) можно легко увидеть, как следствие основополагающие практические и моральные принципы.В таких сообществах обычное средство для выполнения необходимых определений. — это институт государственной власти, действующий в первой инстанции через законодательство и другие формы законотворчества, т. е. действуя в качестве социально-фактологический источник положительного (постулируемого) права.

Политико-теоретическая часть теории естественного права объясняет и разрабатывает основы и надлежащие формы государственной власти. Это объясняет сходства и различия между практическими власть правителей (включая демократических выборщиков, выступающих в качестве выборщиков представителей или в качестве лиц, принимающих решения) и теоретический авторитет экспертов и здравомыслящих людей.Это показывает основания для установления и признания практических полномочий как почти всегда необходимое средство для предотвращения форм вреда и пренебрегать этим, потому что противоречит моральным принципам высокого уровня (на по крайней мере, поскольку они имеют отношение к отношениям между людьми), вовлекают несправедливость. Политическая теория включает в качестве одной из своих ветвей юридические теория. Как юридическая теория, политическая теория объясняет нормальное желательность, чтобы государственная власть в политических сообществах была осуществляется в рамках (в классическом слогане) «Верховенство закона, а не мужчин» (1.3).

1.1.1 Почему «естественный» закон? Натуралистическая ошибка?

Какие цели преследует мейнстрим теории естественного права, используя слово «естественный» в этом названии теории? Кратчайший точный ответ — «разума», как в «законе причина »или« требования разума ». Фома Аквинский особенно ясно и ясно, что в этом контексте «Естественный» относится к чему-то (скажем, закону или добродетель) только тогда и потому, что то, о чём она основана, находится в в соответствии с разумом, практическим разумом или практическим разумом требования: см. Finnis 1980, 35–6.Более того, он нанимает, во всех его работах методологическая аксиома: природа X понимается, понимая возможности X , которые понимаются, понимая их действия, которые понимаются понимая их объекты. Но объектами избранных действий являются понятные внутренние блага (аспекты человеческого процветания), которые мы руководствуются первыми принципами практического разума. Итак уравнение в данном контексте «естественного» и «Рациональное» и его родственные ему слова — это не просто заблуждение, но основанный на сложном различии между онтологией и эпистемология: в порядке бытия, что хорошо и разумно для мы — результат того, что является основополагающим, данной нашей природой; но в порядок познания, наше знание нашей природы находится в значительная часть в результате нашего понимания того, какие виды возможные объекты выбора хороши.

Хотя суть классической и господствующей теории естественного права, таким образом, незапятнанный какой-либо «натуралистической ошибкой» (Finnis 2018, 2.4.2), непрактическое знание фактов имеет значение в этой теории в Различные пути. Знание фактической возможности (скажем) приобретения знание о потере или спасении жизни — это данные (на самом деле не посылке) для понимания того, что такая возможность также возможность — что реализация возможности будет хорошо для себя и других.Другие виды соответствующих фактов включать факты об определенных человеческих радикальных способностях и их отсутствие у других животных — эти факты являются данными для понимание смысла и границ класса (личности, человеческие существа) из «других» в «хорошо для себя и других». Или снова факты об ограниченном предложении ресурсов и ограниченных сила воли человека (потребность в стимулах и т. д.) заставляет (1.5) выделение ресурсов конкретным владельцам обычное требование справедливости как для владельцев, так и для владельцев.

1.2 Политическая власть как средство от анархии, несправедливости и обнищания

Самые ранние тексты (например, платонические или псевдоплатонические) Minos : Lewis 2006) и наиболее основополагающие (например, Plato’s Горгия, Республика и Законы и Аристотеля Политика ) в традициях теории естественного права напоминают свои читатели очевидного зла анархии: положение вещей в что ни одно лицо или группа лиц не заявляют или не принимают широко как имеющие право ограничивать применение насилия, воровства и мошенничество, при котором любые общепринятые нормы поведения являются пустыми путем неразрешимых споров об их содержании и / или их применение.При таком положении вещей более сильные, хитрые и безжалостная добыча меньшего, воспитание детей (которое требует ресурсы вне семьи) трудно выполнить, а экономические активность остается сдержанной из-за ненадежности владений и ненадежность начинаний. Очевидна потребность в лицах, которые будет формулировать и обеспечивать соблюдение стандартов поведения, которые будут способствовать общему благу физической безопасности, стабильному доступу к ресурсы, сотрудничество в экономической и образовательной деятельности, а также исправление (путем наказания, компенсации и реституции) как минимум более грубые межличностные травмы комиссионных и пренебрежение.Сформулировать эту потребность — значит указать причины учреждение и поддержка политической власти, в частности государственной правительство и закон, при условии, что эти учреждения продолжают их законодательная, исполнительная и судебная деятельность существенно для общее благо жителей соответствующей территории, скорее чем в интересах части населения несправедливо равнодушен или враждебен интересам и благополучию других сегменты.

1.3 Верховенство закона как средство от опасностей, связанных с правителями

Аристотель ( Политика III.15.1286a – IV 4 1292a) энергично обсуждает вопрос, лучше ли осуществлять политическую власть через «правило [примат, верховенство] закона» или « власть людей », — говорят об одном лучшем человеке или демократическом собрании, или действительно ( Риторика I 1 1354a32 – b16) суд. Он берет его аргументы, чтобы предложить ответ, который почти во всех обществах на почти во всех случаях и проблемах, предпочтительно, чтобы правительство было по закону или в соответствии с ним, поскольку (i) законы являются продуктом причины (причин) не страсти, (ii) суверенитет правителя или собрания имеет тенденцию тирания (т.e., правило в интересах секции, а не общего блага), (iii) равенство требует, чтобы каждый зрелый человек имел определенную долю в управлении, и (iv) ротация офисов и должностных лиц желательна и может вряд ли обойтись без правового регулирования. Итак, для Аристотеля центральным случаем практической власти является правительство полиса законом и регулируемыми законом правителями.

В изложении Фомы Аквинского о человеческом позитивном законе говорится о центральных случае правительства как самоуправления свободного народа правители и учреждения, которые эти люди назначили для этого цель, а центральный случай права — координация желающих субъекты по закону, который своим публичным характером (обнародованием), ясность, общность, стабильность и практичность, рассматривает те субъекты как партнеры по общественному разуму ( Summa Theologiae I-II q.90 а. 4c; q. 95 а. 3c; q. 96 а. 1; q. 97 а. 2). Потому что он определяет закон как универсальный (в логическом смысле «универсальный») практические предложения, задуманные в рассудке правителя (ов) и сообщается разуму вынесенного, чтобы последний лечил эти предложения, по крайней мере предположительно, как причины для действие — причины столь же решающие для каждого из них, как если бы каждый задумал и принял их по собственному усмотрению и выбору.

Лон Фуллер 1969, признавая лидерство Аквинского в этом обсуждении формальные и процедурные аспекты правовой системы, сближает Фомы Аквинского разрозненные и отрывочные замечания о них в упорядоченный список восемь элементов верховенства закона , то есть la primauté du droit , правовая система Rechtsstaat .Он показывает, что они держатся вместе как набор desiderata (или требования), потому что они являются следствием или характеристики стремления и долга относиться к людям как предположительно названный — из соображений справедливости и справедливость — чтобы ими правили как свободные люди, в основном равные их правители, а не марионетки или пешки, которыми нужно управлять и содержать в порядке манипуляции, неуверенность, страх и т. д. Нормальный результат такого справедливость в процедурах создания и поддержания закона будет чтобы повысить эффективность закона.К сожалению, поверхность Текст Фуллера придает большее значение эффективности, чем справедливости, и многие критики (например, Харт, Дворкин), игнорируя моральные коннотации намеков Фуллера на взаимности между правители и правители, — подумал он в названии книги: «Нравственность Закон , неправильное употребление. Этот тезис разработан более тщательно. и на другой основе Раза 1979 и Крамера 2004a и 2004b: хотя верховенство закона (и его соблюдение) может быть морально важная и даже моральная добродетель (потому что обычно необходимо для полностью справедливое правительство в справедливом обществе, и особенно для смягчение опасностей, возникающих в связи с существованием политических авторитета и самого закона), тем не менее сам по себе морально нейтрален, поскольку (в государствах, которые используют формы права) он будет обычно нужны даже глубоко несправедливым правителям для продвижения своих аморальные цели.Это как острый нож, острота которого делает его подходит для спасательной операции, но в равной степени подходит для скрытых черствых убийств (Раз, 1979, 224–226).

Финнис 1980 (273–4) и Симмондс 2004, 2005, 2006, 2007 имеют оспаривал квазиэмпирическое утверждение о том, что даже жестокие тираны нуждаются в считают целесообразным для эффективности своего господства подчиниться требования верховенства закона. Восьмой элемент Фуллера верховенство закона, а именно. соблюдение правителями собственных правил в их поведение правительства является особенно препятствием, а не в поддержку целей тирании.Но в центре внимания Фуллера озабоченность и наиболее плодотворный очаг дискуссии не столько о исторические или социологические явления или причинно-следственные связи, как на На карту поставлены «внутренние» практические причины. Если правители где-то не уважают права и интересы некоторых своих субъекты в отношении вопросов существа (жизнь, телесная безопасность, свобода, собственность и т. д.), почему правители — какие у них есть причина — уважать права или интересы своих подданных в вопросах процедуры, связанных с верховенством права (давая им справедливое уведомление о том, что от них ожидается, и соблюдение как правителей обнародовал закон при оценке поведения этих субъектов и в других правительственные отношения с этими предметами)? Более или менее непоследовательное желание правителей связывать себе руки скрупулезное соблюдение процессуальной справедливости, пока по существу несправедливо, конечно, психологически возможно.Но Основная забота Фуллера, как и более широкая традиция естественного теории права, основывается на рациональности и конкретном значении полностью последовательная разумность: морально разумное суждение и выбор.

1,4 Ius gentium — ius cogens — mala in se — права человека: юридические нормы и права, установленные как морально необходимые части любой правовой системы

Фуллер предложил чисто процессуальную теорию естественного права, хотя и сделал не отрицать, что материальная теория естественного права возможна и соответствующий.И действительно, не хватает

Кельзена, Харта и правовой нормативности

.

• 1 Это, вероятно, слишком ограничительно: можно предположить, что сосредоточение внимания на нормативности права у авторов му (…)

1 Центральным элементом работ Ганса Кельзена, Х. Л. А. Харта и многих других теоретиков права прошлого века1 является идея о том, что право является нормативной системой и что любая теория о природе права должна сосредоточиваться на ее нормативности.Есть знакомые вопросы, связанные с объяснением нормативности права: например, какова связь между нормативностью права и другими нормативными системами, в частности, моралью? И возникают методологические вопросы: когда теоретики заявляют, что нам нужно (и что они будут) «объяснять нормативность права», что это объясняется? В этой статье основное внимание будет уделено вопросам, относящимся к правовой нормативности, с акцентом на то, как эти вопросы были разработаны в работах Кельзена и Харта и более поздних комментаторов их теорий.

• 2 Я признаю, что более тщательный анализ текстов Кельзена — а их много: как Майкл Хартни (…)
• 3 В этой статье я буду использовать «Базовая норма» и « Grundnorm » как синонимы.

2В разделе 2 я предложу взгляд на природу закона и правовой нормативности, сосредоточив внимание на работе Кельзена (по крайней мере, одно разумное ее прочтение2).Аргумент будет заключаться в том, что Базовая норма3 предполагается, когда гражданин предпочитает воспринимать действия юридических чиновников нормативным образом. В этом кельсеновском подходе все нормативные системы подобны структурно и логически, но каждая нормативная система независима от любой другой системы — таким образом, закон в этом смысле концептуально отделен от морали.

3 Раздел 3 обратится к теории Харта и проанализирует степень, в которой его подход рассматривает правовую нормативность как sui generis .Такой подход поднимет вопросы относительно того, что стало консенсусным мнением в современной юриспруденции: этот закон предъявляет моральные требования. Я покажу, насколько более дефляционное (и менее нравственное) понимание природы закона является разумным и может фактически работать лучше, чем нынешние общепринятые (ориентированные на мораль) представления.

• 4 На протяжении многих десятилетий творчества Кельзена произошли некоторые радикальные изменения взглядов — par (…)
• 5 См. , например, Kelsen 2013: 217.
• 6 Юм (1978: раздел 3.1.1, стр. 469-470) написал:
• 7 Хотя остаются видные несогласные. Например. , MacIntyre 1959, Searle 1964. Можно также, в (…)

4 Юриспруденция Ханса Кельсена на протяжении большей части его долгой научной карьеры 4 была сосредоточена на нормативной природе права — это право, по сути, состоит из норм, и это требует подхода, явно отличного от описательного, эмпирического подходов.5 Подход Кельзена предполагает или основан на точке зрения (часто приписываемой сначала Дэвиду Юму, хотя вопросы остаются лучшим пониманием текста Юма6) о том, что существует резкое разделение между утверждениями «есть» и утверждениями «следует», в частности, что Никакой вывод о том, что следует делать, нельзя сделать из утверждений о том, что происходит. Каким бы ни было его происхождение, эта точка зрения о том, что нельзя выводить «должны» заключения из утверждений «есть» (иногда называемая «различением фактов и значений»), является общепринятой в современной философии.7

• 8 Это модель Stufenbaulehre , которую Кельзен позаимствовал у Адольфа Юлиуса Меркля. См. Kelsen 1992: § 28, at 5 (…)
• 9 Существует общая путаница в понимании как «Основной нормы» Кельзена, так и аналога Х. Л. А. Харта (…)

5 Важность юмовского деления на «есть» и «должно» является следствием того, что для каждого нормативного вывода ( e.грамм. , о том, что нужно делать), должна быть по крайней мере одна нормативная посылка (, например, , о том, что следует делать или что следует ценить). В контексте нормативной системы, такой как закон (или мораль, или религия), каждое утверждение о том, что человек должен делать (или , а не , должен делать), требует обоснования более общим или более основным заявлением о необходимости, ведущим вверх через нормативное иерархия 8, пока не будет достигнута основополагающая нормативная посылка. Таким образом, правила религиозной системы, согласно которым не следует молиться идолам, будут в конечном итоге основаны на норме: «делай все, что Бог-творец велит тебе делать»; светское этическое эмпирическое правило не лгать, если нет очень веской причины, может быть в конечном итоге основано либо на кантианской норме, «так что действуйте так, чтобы максима вашей воли была универсальным законом», либо на утилитарной норме «максимизируйте величайшее благо наибольшего числа »; и правовая норма, запрещающая ездить со скоростью более 65 миль в час по указанному шоссе, может быть в конечном итоге основана на норме «действовать в соответствии с тем, что было разрешено исторически первой конституцией».Эту основополагающую норму для правовых нормативных систем Кельзен назвал «Базовой нормой» (« Grundnorm ») 9.

• 10 Конечно, в философской и юридической литературе есть многочисленные ответы на эту (…)

6 Этот взгляд на разделение утверждений «есть» и «должно» и иерархическая структура нормативных систем, ведущая к окончательным нормам, может привести к несколько скептическим выводам относительно морали (а также религии и права).Причина в том, что при таком подходе каждая нормативная система обязательно основана на фундаментальной норме, которая сама по себе не подлежит (прямому) доказательству. Человек просто принимает (или не принимает) окончательную норму, будь то «делай то, что велит Бог-Творец», или «максимизируй величайшее благо наибольшего числа», или «действуй в соответствии с исторически первой конституцией». И тот факт, что важные нормативные системы человеческой жизни, такие как мораль, религия и закон, могут быть основаны на высшей норме, которая не может быть доказана, и может быть принята или отклонена, кажется, вызывает скептические или релятивистские выводы.Однако эти последствия следует оставить на усмотрение других для обсуждения или в других случаях10.

• 11 Кельзен чаще всего относится к «юридической науке» (или «юридической науке») — « Rechtswissenschaft⁠ » ⁠. (…)

7 В понимании Кельзена «науки» норм 11 каждое «обязательное» утверждение — будь то юридическое, моральное, религиозное или любое другое — подразумевает (предпосылку) основополагающую норму этой нормативной системы.Отсюда следует, что каждая нормативная система самодостаточна и независима от любой другой нормативной системы. Нормативная система, которой является право, с ее основополагающей нормой, обязательно отделена от нормативной системы конкретной религии или конкретной моральной системы. Однако важно отметить: это не исключает фактического влияния на законодателей содержания другой нормативной системы — , например, ., Морали или религии. Следует отличать логическую структуру (всех) нормативных систем от эмпирических / исторических / причинных утверждений относительно того, почему определенные законодатели обнародовали правовые нормы, которые они сделали.

• 12 Kelsen 1960a: §34 (d), цитируется в переводе в Paulson 2013: 50.
• 13 Я понимаю, что в тексте Кельзена могут быть и другие отрывки, которые поддерживают иное прочтение. Для (…)
• 14 Kelsen 1992: §16, тел. 36.
• 15 Эта последняя фраза, конечно, не от Кельзена, а от Харта (1958: 603).Однако Кельзен (1965: (…)

8 В работах Кельзена можно найти формулировку о том, что исходное положение Базовой нормы требуется для того, чтобы «сделать возможной интерпретацию субъективного смысла [определенных материальных фактов] как их объективного смысла, то есть как объективно действительных норм. … »12. В то же время Кельзен ясно дает понять в ряде мест, что необязательно предполагать основную норму.13 В частности, Кельзен отмечает, что анархисту не нужно и не будет видеть действия судебных чиновников как нечто иное, чем «голая сила» 14, при этом правовая система является для них не чем иным, как «ситуацией с бандитами».15

• 16 Kelsen 2013: 218-219. Позже в том же отрывке Кельзен услужливо добавляет: «Концепция нормативного (…)
• 17 Kelsen 1992: § 29, at 58. (Опущенный текст гласит: «[они] отвергают естественное как основу действительности (…)

9 Точно так же Кельзен пишет: «Ибо Чистая теория решительно подчеркивает, что утверждение о том, что субъективный смысл правотворческого акта также является его объективным значением — утверждение, то есть, что закон имеет объективную силу, — является лишь возможной интерпретацией того акта, не обязательного ».16 Кельзен добавляет: «Чистая теория направлена ​​просто на то, чтобы поднять до уровня осознания то, что делают все юристы (по большей части невольно), когда, концептуализируя свой объект исследования, они … понимают позитивный закон как действительную систему. , то есть как норма, а не просто как фактические обстоятельства мотивации »17.

• 18 Когда вы пишете, что можно «выбирать» для просмотра (le

Моральная мотивация и суждение в этике добродетели

1 В современной нормативной этике преобладают три движения: деонтологическая этика с упором на обязанности или обязательства; консеквенциализм с особым акцентом на результаты действий; и этика добродетели, которая сосредоточена на моральном действии.Поскольку она отвергает основанные на правилах подходы к этике (такие как консеквенциализм и деонтологическая этика), этика добродетели уделяет особое внимание нашей способности к моральным суждениям, понимаемой как практическая способность, которая не может быть сведена к пропозициональному знанию. В этой статье я проанализирую природу моральной мотивации (1) и идею морального восприятия в этике добродетели (2), структуру морального суждения (3), его связь с правилами или принципами (4) и, наконец, условия его надежности (5).

• 1 V. Tiberius, Moral Psychology , London / New York, Routledge, p. 108.

2 Мотивация агента не играет особо важной роли в консеквенциалистской этике, поскольку моральные решения основаны на безличной и объективной оценке последствий действий. С другой стороны, моральная философия Канта, пример par excellence деонтологической этики, характеризуется строгим, ограничительным подходом к моральной мотивации; он признает фундаментальный мотив — уважение к моральному закону, но отрицает моральную ценность других мотивационных факторов, которые в целом сгруппированы в рамках концепции склонности ( Neigung ).Этика добродетели, напротив, не только признает важность мотивов действия, но также предлагает подробный отчет о моральной мотивации; мысли, желания или чувства обладают мотивационной силой и играют решающую роль в моральной оценке действий. Можно даже приписать мотивационный плюрализм этике добродетели; согласно Валери Тибериус, мотивов столько же, сколько и добродетелей.1

• 2 М.Стокер, «Шизофрения современных теорий морали», в «Этика добродетели », Р. Крисп и М. Слот (…)

3 Этику добродетели можно рассматривать как этику гармонии в том смысле, что она пытается примирить нашу аффективную и эмоциональную жизнь с рациональной стороной человеческой натуры. В отличие от того, что Стокер назвал «шизофренией современных моральных теорий», этика добродетели избегает разрыва между мотивами и доводами агента. По его словам: «нас должны двигать наши основные ценности, и мы должны ценить то, что ищут наши основные мотивы.(…) [С] такая гармония — признак хорошей жизни »2

• 3 Например, в отрывке о различии между рациональной и иррациональной частями су (…)

4Аристотель, главный исторический защитник этики добродетели, рассматривал добродетель как склонность к действию, способность к восприятию и способность регулировать эмоции. Однако он не был полностью ясен в отношении точной природы связи между разумом и желанием 3, и эта неопределенность приводит к конфликту интерпретаций, при этом «юмовские» или «квази-юмовские» интерпретаторы утверждают, что источником человеческого действия являются желания. , а не в разуме, в то время как их противники подчеркивают роль разума и когнитивных состояний в моральной мотивации.

• 4 См., Например, Аристотель, Nicomachean Ethics , 1144a7-9: «превосходство [ aretê ] делает цель правильной (…)
• 5 Мы можем провести различие с Джоном МакДауэллом между двумя различными версиями обсуждения, которые признают (…)

5 От имени «юмовской» интерпретации обычно цитируют те отрывки (иногда называемые «отрывками о целях»), где Аристотель подчеркивает, что цели наших действий задаются моральными добродетелями и что моральное осмысление отражает только средства. ведущие к этим целям.4 Фактически, эти отрывки не являются решающим доказательством юмовской интерпретации Аристотеля, поскольку можно утверждать, что обсуждение, несмотря на отход от ранее поставленных целей, играет решающую роль в контекстуальном определении этих целей; добродетель обеспечивает наши цели, определяемые цели, но обдумывание и практическая мудрость ( phronêsis ) делают их решающими.

• 6 Аристотель, Никомахова этика , 1102b25-1103a5.
• 7 Р. Херстхаус, Об этике добродетели , Оксфорд, Oxford University Press, 1999, стр. 110.
• 8 Следующий отрывок из Eudemian Ethics ясно показывает это фундаментальное различие между A (…)
• 9 Ср. Аристотель, Никомахова этика , 1113a11 и 1111b14-15.

6 Этот «спецификационистский» взгляд на практический разум явно отличается от инструменталистского подхода, который традиционно приписывается Юму.Более того, Аристотель далек от представления разума как «раба страстей», он утверждает, что нерациональная часть души подчиняется рациональной части6. Аристотелевское различие между страстью и разумом не означает, что страсти лишены причина или эта причина не обладает мотивирующей силой. Как утверждает Розалинда Херстхаус, защищая этику добродетели и в своей интерпретации Аристотеля, эмоции имеют лицо Януса: «животное и / или нерациональное одно лицо; рационально другой ».7 В отличие от тезиса Юма о том, что существует только один принцип действия (страсть или желание), Аристотель утверждает, что в случае человеческого существа существуют два принципа действия, которые не всегда совпадают8. противопоставляет желание или аппетит ( epithumia ) выбору ( prohairesis ), который понимается как «сознательное желание [ bouleutikê orexis ] вещей в нашей власти». Его различие между континентом ( enkratês ) и страдающим недержанием ( akratês ) также основано на этом контрасте: «человек, страдающий недержанием мочи, действует с аппетитом, но не по выбору; а континентальный человек, напротив, действует с выбором, а не с аппетитом ».9

• 10 I торг ., 1106b36-1107a2.
• 11 ср. там же ., 1144b20-31.
• 12 Ср. там же ., 1144b1-14.

7

Нравственность и закон Рик Гарликов Есть ряд вопросов, связанных с отношениями между моралью и законом в (плюралистической, светской) демократии, подобной Соединенные Штаты.Среди них: должно ли законодательство отражать моральные принципы, должны ли судьи интерпретировать законы в свете моральных ценностей и принципов, должны ли законы обеспечивать соблюдение морали, законы являются обязательными, если они не отражают моральные принципы, будь то морально или не нарушать плохие законы, и что дает закону его авторитет. Иногда мораль путают с религией, и я писал о что в другом месте. Но для целей этого эссе не имеет значения, насколько принципы основаны на религиозной доктрине или заповедях или нет.Важный чертами будет разумность и кажущаяся разумность любых моральных принципов, не их генезис. Я также не пытаюсь здесь написать исчерпывающую работу по всем вопросам вовлекающих отношения между законом и моралью, ни переформулировать все точки зрения, уже высказанные другими о проблемах, которые я решаю. Вместо Я надеюсь пролить дополнительный свет на аспекты отношений. между законом и моралью в плюралистической демократической стране со светской правительство. Аспекты права, не основанные на морали Во-первых, как было сказано многими, некоторые законы носят управленческий или административный характер. в том, что они устанавливают поведение для процессуальных целей, которое в равной степени может ну, с моральной или общественно полезной точки зрения были написаны другим или даже противоположным образом. Типичный пример — правила дорожного движения. об обочине дороги, по которой нужно ехать. Помимо последовательности с соседними соседями (особенно в целях безопасности проезда через границ и в соседних странах), это не имеет значения с моральной точка зрения, чью сторону принимает страна (или группа соседних стран), до тех пор, пока выбор делается из равноправных (например,г., сейф) варианты, хотя, как только сторона выбирается по закону, это обычно благоразумно и морально обязательно без уважительной причины придерживаться выбора. Эти законы не основаны на морали, с точки зрения их специфики. Oни нравственны, потому что они способ продвигать социальные выгоды определенного вид оптимальным образом. Во-вторых, некоторые законы аморальны, обычно потому, что они несправедливы, но иногда потому что они контрпродуктивны или вредны; в некоторых случаях вопиющие и предосудительно.Многие законы о евреях в нацистской Германии и многие законы, касающиеся женщины и черные в раннем законе США были морально неправы. Многие законы апартеида в Южной Африке были морально неправильными. Но также было правительство программы, установленные законом, которые просто по ошибке причинили вред людям, которыми они были предназначены для помощи, например, аспекты правил социального обеспечения, которые в конечном итоге уловили люди в бедности, вместо того, чтобы помочь им спастись от нее. Законы или правовая система с отсутствием адекватных законов также могут иметь неправильные или аморальные последствия, даже если содержание конкретных законов не несправедливо.Например, законы, касающиеся доказательств и процедуры в залах судебных заседаний. часто приводят к оправданию заведомо виновных подсудимых, а иногда к осуждению или продолжению наказания и наказанию известных или вероятных невиновные. Нет причин полагать, что только потому, что закон принят, это к лучшему или это правильно или морально, даже если проходящие мимо люди думаю, что это так. Если бы кто-то проявил милосердие к законодателям, можно было бы возможно, смогут утверждать, что они принимают те законы, которые считают правильными, правильны ли эти законы на самом деле или нет, но я думаю, что их достаточно доказательств законодатели часто принимают законы по политическим мотивам — чтобы выиграть или удерживать политическую поддержку от тех, кому закон благоприятствует или кому он сводники — даже если они знают, что законы плохие или неправильные.В любом случае, однако иногда принимаются плохие или аморальные законы, которые абсолютно законны. В-третьих, не вся мораль закреплена в законе, потому что закон в некотором смысле «неполный». Многие нечестные и неправильные методы ведения бизнеса не ожидаются и поэтому не считается незаконным, пока кто-то не изобретет и не использует их в способ, который явно плохо обращается с другими. Эти практики неправильны и аморальны с самого начала, но не незаконно, пока закон не «догонит» их. В некотором смысле мораль «полная» и применяется ко всем действиям, но закон обычно «неполный» и применяется только к поведению, уже рассмотренному законодательством, или что суды могут истолковать как предполагаемое в действующем законе.Закон должен быть «изобретен» или произведен; только мораль должен быть признан. И в создании конкретных законов с конкретными формулировки закрадываются лазейки, потому что трудно предопределить и указать те и только те действия, которые должны быть охвачены. Нравственность не иметь лазеек. Сделать полный комплект наверное невозможно. законы, которые предвосхищают, перечисляют, полностью описывают и запрещают все возможные конкретное неправильное поведение. Можно было бы иметь общие правовые принципы которые отличают любое поведение, которое должно быть законным, от поведения, которое не таким же или подобным образом, чтобы исправить общие моральные принципы может различать все нравственно правильные и все морально неправильные действия, но маловероятно, что моральные принципы или правовые принципы могут привести к полному и конкретному (заранее определенному) перечислению каждого правого акта в любых обстоятельствах. В-четвертых, не всякая мораль должна быть закреплена законом, поскольку некоторая мораль была бы намного хуже, чем не навязывать ее. Например, даже если для кого-то может быть неправильно полежать в постели лишние полчаса, а чем хорошо позавтракать или приступить к работе вовремя, или даже если неправильно, чтобы ребенок или муж оставляли грязную одежду на кровати или на полу, или даже если неправильно сорвать выпускной вечер в последнюю минуту ни к чему хорошему Причина, эти проступки не являются основанием для отправки в полицию.Свобода и автономия — важные ценности, и иногда они требуют кто-то совершит ошибку или сделает что-то не так — до тех пор, пока сделано не так плохо и не так дорого, чтобы гражданское общество получило законное интерес предотвратить это. Иногда возникают разногласия относительно того, где линия должна быть проведена, но есть явно некоторые действия, в которых автономность важнее, чем принуждение делать то, что законно, и там явно являются действиями, в которых предотвращение вреда имеет приоритет над автономией и свобода.В то время как общество имеет законное право на соблюдение морали, предотвращая большой вред (или цена), это не должно и не должно заставлять каждого делать все время правильно. В случаях, когда автономия преобладает над предотвращением правонарушений, закон не должен требовать от людей делать то, что они должны к. Хотя людям неправильно не делать то, что правильно, это еще хуже или «более неправильно» для закона вмешиваться в ситуации, когда либо автономия и конфиденциальность важнее, чем принуждение к правильному поведению, или в тех случаях, когда полиция или другие правительственные учреждения будут делать вещи еще хуже, пытаясь навязать правильное поведение. Бывают случаи, когда даже если моральное нарушение вредно для общества, социальные издержки попыток насаждения морали в таких случаях были бы хуже чем даже плохой прорыв. Следовательно, военное положение не является чем-то демократическим. общества, как правило, имеют тенденцию, даже если это сделает улицы безопаснее; отводы проводов не допускаются только в спекулятивных целях; признания нельзя принуждать; и вина должна быть доказана обвинением сверх разумных сомневаюсь, даже если виновные иногда выходят на свободу, потому что мы сделали решение о том, что виновных лучше освободить в трудно доказываемых случаях разумнее, чем рисковать осуждением невиновных.Опять же, люди не согласны о том, есть ли социальные издержки принуждения к некоторым потенциальным моральным нарушениям стоят того или нет, но руководящий принцип, кажется, заключается в том, что закон должен не пытаться насаждать моральные принципы там, где это делается (серьезно) хуже, чем было бы нарушение принципов, даже если первоначальное нарушение сам по себе серьезно плохой. В-пятых, люди расходятся во мнениях по вопросам морали. Люди тоже иногда не соглашаются о том, какие законы следует создавать или соблюдать, иногда по моральным соображениям, иногда по чисто пруденциальным или практическим соображениям, когда разные последствия предсказаны.Когда моральные взгляды противоречат или противоречат друг другу, закон, если он не должен быть противоречивым, не может отражать мораль разные люди. Более того, в США конституционные права иногда даже препятствует тому, чтобы закон соответствовал желаниям простого (даже значительное) большинство людей или их представители. Как может законы соответствуют морали, когда люди не согласны с тем, что является морально правильным или неправы, или когда их коллективным пожеланиям «мешает» Конституция и какого меньшинства достаточно, чтобы не допустить внесения поправок в Конституцию? Иногда говорят, что «мораль субъективна.»Но несогласие может касаться как объективных, так и субъективных вопросов, когда это сложно или невозможно узнать или убедительно продемонстрировать правильный ответ. Несогласие, даже неразрешимые разногласия не обязательно делают проблему субъективной. Подробнее об этом я скажу позже. В-шестых, частным случаем вышеизложенного является то, что это часто нормально для людей. полагать, что статус-кво и традиционные практики — вот что морально верно.Часто это бывает очень сложно, особенно для тех, кому выгодно текущая практика, чтобы заметить или увидеть, что с этим что-то не так, позвольте один согласен с этой оценкой. Следовательно, они склонны видеть усилия по реформированию как ненужные, разрушающие хорошо функционирующую систему и социальный порядок, или даже морально неправильно. Это одна точка зрения на право, которая склонна отдавать предпочтение существующим властные структуры и отношения, не обязательно или не только через своего рода макиавеллистские попытки удержать власть злыми средствами, но потому что существующие системы кажутся хорошо работающими (достаточно) и потому что они кажутся психологически нормальными и разумными, особенно тем, кто сила. Но все же … Тем не менее, несмотря на все вышесказанное, похоже, есть некоторая связь между законом и моралью, или, по крайней мере, кажется, что должно быть, потому что мы говорим о несправедливых или несправедливых законах, аморальных законах, законах, которые должны не должны подчиняться или принуждаться; и мы обычно имеем в виду не только то, что они неконституционны, но противоречат их предполагаемому цель или что они являются плохими или вредными, или морально несправедливыми или несправедливыми законами. Мы также обсуждаем, каким должен быть закон и какие законы следует указать, какие законопроекты приняты или изменены, и мы считаем, что Важно то, что мы пытаемся сделать это правильно, а не то, что подойдет любой закон как и любой другой, или это не имеет значения, каков закон. Мы говорим «там должен быть закон «о некоторых действиях, которые мы считаем недопустимыми. Закон не кажется случайным совпадением или совпадением. случайное совпадение с моральными принципами или с описанием этически правильные поступки, которые вытекают из моральных принципов. Законы обычно не выбираются случайным образом из множества всех возможных поведенческие запреты или предписания, хотя иногда кажется, что некоторые особенно несовершенные или глупые законы могли возникнуть именно таким образом. Обычно желательно, чтобы законы разрабатывались тщательно и с учетом наших моральное понятие справедливости и честности, где эти концепции применяются, и с утилитарное отношение к их благоприятным, а не вредным последствиям. Например, Преамбула к U.S. Конституция, давая цель этого документа и, следовательно, правительства (законодательства, администрации, и судебная система) устанавливает, гласит: «Мы, народ Соединенных Штатов, чтобы сформировать более совершенный Союз, установить Справедливость, обеспечить спокойствие в семье, обеспечить общая защита, содействие всеобщему благополучию и обеспечение Благословений Свобода для нас самих и нашего потомства, предписываю и устанавливаю эту Конституцию для Соединенных Штатов Америки.« Так вот, «более совершенное», «справедливое», «общее» (в смысле распределения), «общее благосостояние» и «благословения свободы», а также формы и пределы самой «свободы» являются моральными концепциями, как и надлежащий баланс среди них и толкование «домашнего покоя» (в попытках для определения индивидуальных прав против поддержания общественного порядка, предотвращения преступность, поимка и преследование преступников). Большинство основных целей Конституции, чтобы помочь нам быть законопослушными, чтобы мы были лучше страна, а не просто упорядоченная или просто послушная или эффективная страна.Следовательно, было бы упущением и ошибкой создавать законы или пытаться интерпретировать законы в суде (написано в соответствии с Конституцией США и выводит их законный авторитет, в конечном счете, от него) безотносительно к их моральным смысл, моральное значение или моральные последствия, поскольку они влияют справедливость, свобода, всеобщее благополучие, общая защита и семейное спокойствие. И казалось бы, что любая конституция без моральной цели, даже если один отличается от U.S. Конституция была бы просто произвольной бессмысленный или бессмысленный официальный документ, устанавливающий столь же бессмысленный формальная система. Может быть такая система права и те, кто произносит судебных решений, но это не была бы система «правосудия». И не было бы, кроме случая, способствуют общему благополучию или любой другой моральной добродетели. Более того, многие статьи Конституции имеют моральные последствия: Пункт 18 раздела 8 статьи 1 гласит, что Конгресс « все законы, которые необходимы и уместны для исполнения вышеупомянутые полномочия и все другие полномочия, предоставленные настоящей Конституцией в Правительстве Соединенных Штатов, или в любом департаменте или должностном лице из них.«Термин« надлежащий »в этом пункте, кажется, относится к моральным и интеллектуальная разумность. Четвертая поправка, кажется, содержит моральные элементы в отношении «необоснованного» и «вероятная причина», когда говорится: Право людей на безопасность в своей личности, домах, документах, и последствия, против необоснованных обысков и изъятий, не должны быть нарушены, и никакие ордера не могут быть выданы, кроме как по вероятной причине, подтвержденной Oath или подтверждение, и, в частности, описание места для поиска, и лица или вещи, подлежащие изъятию. Восьмая поправка содержит множество моральных концепций: Чрезмерный залог не требуется, а также чрезмерных штрафов применено, ни жестоких, и необычных наказаний, наказаний. [курсив для упора мои] Девятая поправка, хотя часто сама игнорируется или пренебрегается суды по ироничным причинам, я думаю, один из самых важных в том, что он признает «права» — моральное понятие — правительство не может отменить, когда он говорит: Перечисление в Конституции определенных прав не допускается. истолковано, чтобы отрицать или унижать других, удерживаемых людьми. Ирония заключается в том, что указана причина недостаточного доверия к суду к девятой поправке заключается в том, что она недостаточно конкретна, когда очень Дело в том, что перечисление конкретных прав — слишком узкий способ думать «прав», потому что права не возникают из-за того, что они называются правительством. Это восходит к тому моменту, который я сделал в начале этого эссе, что мораль полна, в то время как закон почти всегда должен быть неполным по самой природе своей специфики в попытке перечислить эти действия какие правильные или неправильные.Авторы Билля о правах явно обеспокоен тем, что правительство не отменяет моральные права, которые не были специально перечисленных в Билле о правах, и они были обеспокоены тем, что неимущественные права не перечисленные конкретно, как известно, все еще находятся за пределами провинции государственное вмешательство или узурпация. Это эссе — попытка пролить свет на то, что отношения есть и должно быть между законом и моралью. Учитывая, что некоторые законы аморальны, что некоторые законы разумно нейтральны по отношению к морали, и что существуют институциональные ограничения на соблюдение некоторых аспектов морали, должен быть интересный вопрос, а не какая связь между закон и мораль, но то, что должно быть. Некоторые предварительные мероприятия Во-первых, даже процессуальные законы могут иметь практические последствия, которые, казалось бы, равные возможности фактически не равны. Если, например, там оказалось была какая-то причина (или даже просто статистическое подтверждение), что люди водили значительно лучше и безопаснее на левой стороне дороги, чем справа общественная безопасность диктует, что закон (особенно когда вопрос решается в первую очередь) должно требоваться движение по левой стороне дорога.Но это эссе не будет касаться процедурного или управленческого законы, в которых альтернативный выбор в остальном кажется столь же необязательным и не иметь между собой предпочтительного морального значения. Это прежде всего вопрос фактический, а не философский, относительно того, будут ли последствия на первый взгляд равных вариантов на самом деле эквивалентны с точки зрения полезности, например безопасности. Во-вторых, даже если мораль «превосходит» закон, как я бы сказал, она должна, при определенных обстоятельствах может быть важно соблюдать некоторые плохие законы, пока они не могут быть изменены, потому что справедливость и последствия выполнения так может перевесить справедливость или последствия морального неповиновения в те случаи.Если, например, создана какая-то система для распространения ресурсов, что, возможно, не лучшая система, но которая работает для некоторых степени хаос может привести к попытке внедрить лучшую систему на своем собственные или каким-то фрагментированным или мятежным образом. В таких случаях поступать морально правильным, учитывая плохую систему, которая выросла на место, отличается от морально-правового акта, если бы не было такого система и общество пытались ее создать.В вождении случае, например, даже если бы вы знали, что это будет намного безопаснее для всех ехать по другой стороне дороги, и даже если вы усердно работали чтобы изменить обочину дороги, которую в вашей стране должны использовать водители, это было бы безумием и морально неправильным (потому что это неоправданно подвергало людей опасности), для вас просто начать движение по противоположной стороне самостоятельно. Ни Будет ли безопасно для законодательного органа принять закон, требующий резкое изменение в определенную дату, если это не дает времени на изменение дорожные знаки на другую сторону дороги или выполнение любого из многих других вещи, которые потребуются для того, чтобы переключение стало возможным.Или даже если это имеет больше смысла использовать метрическую систему, чем английскую систему измерений, нельзя просто переключиться на метрики в одночасье, потому что некорректно и сложно как бы ни была английская система, она самая популярная в Америке и Англия умеет пользоваться. И это тот, для которого рецепты и другие даны виды направлений, калиброваны измерительные приборы и т. д. Следовательно, средство от любого плохого закона, в соответствии с которым довольно сложная система работы возникло, не должно быть хуже или несправедливее, чем сам закон. Плохие законы и неправильная административная практика, однако, не оправдывают их продолжение без лекарства только потому, что некоторые лекарства могут оказаться трудными. Оптимально справедливые и полезные средства правовой защиты для достижения оптимально выгодных и честные законы всегда должны быть целью. Я говорю, что мораль важнее закона в том, что я считаю нравственно правильным действовать всегда, по крайней мере, нашим обязательством prima facie. И я держу это повиновение некоторые плохие законы в некоторых обстоятельствах — худшее нарушение морали и долга чем подчиняться им, пока они не могут быть изменены.И в этих случаях закон не следует подчиняться. Например, закон, требующий от вас жизни невиновного человека нельзя подчиняться, если нет времени чтобы сначала его изменить. Это не то, за чем вы следите, а потом меняете. Следовательно, хотя закон не обязательно и не может быть тем же, что и мораль (если только законы написаны так, чтобы требовать от человека «поступать морально правильно», в некоторых случаях только добровольно, а не посредством государственного вмешательства или силы), он не должен существенно с ним конфликтовать.Закон или система законов не обязательно быть лучшим, если и только если это слишком сложно создать экземпляр, но он не должен быть настолько неправильным, чтобы требовать или разрешать морально неправильные действия, которые настолько плохи или настолько несправедливы, что они не должны быть терпимы или приемлемо. (См. « Понятие толерантности ».) Это утверждение идеала или цели. В любом практическом случае люди могут не соглашаться с тем, что допустимо, а что нет, и это несогласие должны быть проработаны, чтобы попытаться разрешить это морально приемлемым и разумным способом.Я не буду здесь писать о том, как бороться с гражданскими неповиновение, основанное на искреннем несогласии совести, но предположительно должен быть какой-то разумный и справедливый способ решения таких дел. Это Также следует понимать, что даже там, где есть основания для гражданского неповиновения, могут иметь место противоправные акты гражданского неповиновения, например, в некоторых случаях убийство тех, кто не согласен с вами по вопросу, который не оправдывает такое убийство. Из вышесказанного следует, что мораль важна не только для содержание конкретных законов, но это также имеет отношение к правильному способу закона и учитывать различия совести разумных людей.Необходимо какое-то понимание того, какие формы непослушания может быть приемлемым, когда есть серьезные разногласия между сознаниями разумных людей. Мне тогда кажется, что то, что дает закону власть является его соответствием морали, поскольку необходимо соблюдать правильные законы, потому что они честны, справедливы и выгодны в условиях и обстоятельства, при которых они существуют и применяются. Поскольку юридические поступок — это правильный поступок, нужно совершать юридический акт только потому, что это правильный поступок. И то, что заставляет людей добровольно подчиняться законам, когда они что они считают, что закон соответствует моральному праву (или если это процессуальный закон, они считают, что он не противоречит правильно) и является справедливым и полезным, или они считают, что Закон, о котором идет речь, не так уж плох, даже если он ошибочен, чтобы его нарушить, либо потому, что его поломка причинит больше вреда, чем его неиспользование, либо потому что его нарушение может подорвать общее культурное уважение для закона.Но многие морально хорошие люди не будут подчиняться законам, которые, по их мнению, очень неправильно, либо в форме гражданского неповиновения, либо в целях прочь с ним (как при превышении скорости по длинной прямой, ровной, открытой дороге без трафика, на Западе, особенно когда ограничение скорости было 55 миль в час), потому что они считают, что закон не имеет морального авторитета. И если правительство принимает достаточно много плохих законов или достаточно вопиющих законов, он потерять повиновение из-за восстания или революции, потому что граждане поверят (иногда правильно), что законы и правительство слишком аморальны иметь власть, заслуживающую их послушания. Конечно, всегда возможно, что люди будут подчиняться плохим законам. любого правительства, у которого есть достаточно сильные полицейские ресурсы, чтобы заставить такие послушание из-за страха или риска наказания или расправы. Но это действительно не наделять закон полномочиями; в любом случае не законная власть. Если бы мы позвонили этот «авторитет», тогда мы должны сказать, что пока они не контролируются, хулиганы на игровой площадке имеют право отбирать деньги у других детей или обеды. У них есть власть, конечно, но не авторитет. Есть много статей и трактатов, описывающих, предлагающих и аргументирующих практические и процедурные способы устранения этических различий (например, споры о законах) с этической точки зрения, и я не буду вдаваться в них здесь. Но я хочу отметить, что демократия и закон, как правило, используют интересный общий вид процедуры, которую я опишу на мгновение, которая пытается объективировать или формализовать мораль или законодательство, создавая видимость эмпирические или должны быть правильно определены в систематическом, формальном или эмпирическом манера.Эта методология, кажется, предотвращает серьезные социальные волнения, но это действительно не делает какое-либо законодательство обязательно моральным или моральным верный. Демократическое законотворчество — не единственная процедура, в которой используется метод такого рода, чтобы попытаться принять моральные решения научными или эмпирическими задача. Представление о послушании своей совести пытается это сделать (поскольку тогда надо только увидеть, что беспокоит или не тревожит совесть), как и применение «Золотого правила» и, во многих случаях, приложение принципа просвещенного эгоизма Адама Смита.Ролза «вуаль незнание »также использует такой подход, прося людей создавать законы они хотели бы, если бы не знали, какое положение в обществе они бы иметь. Основная идея всех этих подходов заключается в том, что люди будут знать что лучше или правильно для себя, понимая, что они сами (будет) желать, а затем они будут использовать это знание в той или иной форме, делать то, что лучше и правильно для других или для всех, или в случае большинства правило, сделает то, что правильно для большинства людей — иногда ошибочно убежденность в том, что лучшее для большинства (в смысле большинства) является лучший план, который мог быть реализован для всех.Например, если мы было пять человек, между которыми разделить 300000 долларов, это явно не было бы лучше всего для всех пяти (в разумном смысле «лучше для всех»), если три из люди (то есть большинство людей) проголосовали за то, чтобы отдать себя По 100000 долларов каждый, а двое других, меньшинство людей, ничего. Какие лучше всего для всех не обязательно то же самое, что большинство (или большинство) из них. Фраза «величайшее благо для величайшего число «неоднозначно.Поэтому не следует полагать, что мажоритарный пакет акций это то же самое, что и общественный интерес. (См. Также мои очерки об этом вроде того на www.garlikov.com/philosophy/majorityrule.htm и на www.garlikov.com/philosophy/callous.htm.) В случае золотого правила люди будут относиться к другим так, как они хотели бы лечиться. Тогда только предположительно нужно знать, чего он хочет. самому себе, чтобы знать, что правильно делать по отношению к другим или для них. В просвещенном заявлении о личных интересах они образуют партнерские отношения и союзы или взаимодействия с другими таким образом, который имеет тенденцию большинство взамен, давая другим то, что им нужно, чтобы получить максимум для себя, так будет наибольшая взаимная выгода. У такого подхода есть ряд недостатков, но два основных недостатки следующие: (1) приравнивание морали к психологии — то есть попытаться определить, что одному (или группе) следует просто путем определения того, во что один (или группа) верит, один (или группа в целом) хочет сделать. Ниже я объясню, почему мораль приравнивается к психологии. ошибочен. (2) приравнивание правильного действия к соответствует определенной цели, строго формальному или процессуальному процессу или правилу (закон).Право часто является формальной процедурной системой, потому что оно ошибочно мысль, что необходимо и достаточно, чтобы сделать его цель, неоспоримый, и честно, и чтобы люди знали, что они должны делать или не делать и не могут быть подвергнуты произвольному или произвольному преследованию за какое-либо действие, которое они не имел возможности узнать, что это неправильно или незаконно. Если рассматривать в первую очередь второй недостаток, то формализация закона не является ни необходимой, ни достаточно, чтобы сделать его объективным, справедливым или известным.Это не достаточно потому что многие законы слишком сложны, слишком загадочны или слишком многочисленны для кого-то кроме эксперта, чтобы понять их или, в некоторых случаях, даже знать, что они существуют. Закон, конечно, не бесспорен. Судьи, юристы и непрофессионалы одинаково часто расходятся во мнениях относительно того, что является законным, а не только относительно того, что должно быть законным. И, конечно, есть серьезные разногласия по поводу какие законы должны существовать или что должно быть законом. Нет необходимости в процедурном оформлении закона, чтобы закон быть (более) объективным.Формальность — не единственная форма объективности. Закон мог бы быть более тесно связан с моралью и при этом быть объективным. Если бы мы действительно думали, что мораль субъективна, мы не стали бы спорить с те, кто не согласен, так же, как мы не спорим о том, какой вкус мороженого или какой цвет должен быть чьим-либо любимым. И если бы мы действительно верили мораль была субъективной, мы не стали бы мучиться из-за сложных личных этических решения, потому что мы должны были бы верить, что самый простой или самый привлекательный вариант был так же морально обоснован, как и любой другой вариант.Субъективные вещи это просто вопрос мнения, и если кто-то может иметь какое-то мнение, он / она хочет, и никакое мнение не лучше любого другого мнения, быть не поводом для споров с другими, не поводом мучиться из-за этических дилемм, и нет причин даже думать о том, что не так просто и наиболее лично желаемый вариант. Я считаю, что закон может быть основан на морали, а не на формальном, и Единственная проблема здесь не в том, что это сделало бы закон менее объективным, а что это сделает более субъективным или необоснованным, потому что слишком много людей не знают, как разрешать проблемы и (моральные) разногласия разумно.Закон кажется более объективным только тогда, когда он делается с помощью формальных процедур. и большинство голосов, потому что судьи могут прикрываться законодательными органами, когда они выносить решения, а законодательные органы могут прикрываться большинством голосов и формальными процедуры. Оформление закона лишь скрывает его проблемы и субъективность; он не решает и не устраняет их. Возможно, хотя и маловероятно, разработать формальные процессы или процедуры, которые всегда и автоматически оказываются справедливыми и дать правильные или лучшие результаты.Но нельзя рассчитывать на то, что такая процедура, особенно когда люди ищут лазейки для использования. В тот факт, что процедура может дать те же результаты, что и моральное рассуждение. требовать в конкретном случае, или в прошлых или известных случаях (для которых это было разработан), или в сотне конкретных случаев, не означает, что в следующий случай или что он должен заменить моральное суждение. Например, добровольная торговля и переговоры, обычно предполагающие какое-то сотрудничество во взаимных интересах, часто используются для демонстрации добросовестной практики и формальных процедуры, которые необходимо подтвердить в суде.Но даже в таких процедурах вовлекая своего рода торговлю во взаимных интересах, одна сторона иногда может воспользуйтесь преимуществом другой стороны, чтобы дать обездоленной стороне то, что она добровольно (при данных обстоятельствах) примет, а не то, что действительно хочет, нуждается или заслуживает или мог бы договориться, если бы он не был в невыгодном положении, особенно в несправедливом, в первом место. Не все сделки с неравных позиций являются несправедливыми, но те, которые есть, должны продемонстрировать, что даже взаимная, добровольная торговля не обязательно морально честная или правильная сделка. За другие примеры формальных процедур, которые не дают морально разумных результатов. результаты см. также http://www.garlikov.com/EPFE.html#preface. Чрезвычайно трудно и, я подозреваю, невозможно, просто развить формальные процедуры, которые могут полностью исключить суждение из морали или принятия решения о том, какие действия являются (морально) правильными. И пытаясь сделать это, приравняв мораль с психологией, так что люди определяют, что правильно, просто тем, чего они или большинство из них индивидуально хотят, особенно склонен к ошибкам относительно того, что морально, а что нет. Существенный недостаток приравнивания морали к психологии состоит в том, что люди часто хотят то, что на самом деле не является для них лучшим, а только то, что они думают, что это лучше для них, потому что они могут игнорировать или не осознавать фактические последствия и риски, или лучшие альтернативы для них, чтобы получить то, что они на самом деле могли бы предпочесть, если бы знали лучше. Люди охотно будут делать что-то они не должны вписываться в толпу или быть популярными; люди будут охотно подражать плохому поведению, которое они видели в детстве; и люди будут охотно делать то, что традиционно или модно, даже когда это не в моде. их настоящие интересы.Люди неосознанно выберут ошибочные средства в тщетных попытках достичь желаемых целей, когда они предпринимают действия или принимать законы, которые усугубляют проблемы, а не улучшают их, или когда, например, в личной жизни они ищут удовольствия или близости через секс в раз этот секс будет для них неподходящим и / или не обеспечит вид эмоциональной близости, которую они могут захотеть или в которой нуждаются Что мы думаем мы желание — это не всегда то, чего мы действительно хотим, и то, что мы думаем, даст то, что мы хотим, не всегда будет работать. «Пеленка невежества» Ролза как процедурный подход к определению то, что правильно, подвержено этой проблеме. Например, кто-то формулирует законы под завесой невежества могут искренне (но, возможно, ошибочно) верят, что в системе свободного рынка можно подняться или упасть самостоятельно заслуги, и что любой инициативный, нормальный интеллект и хороший трудовая этика сможет быть успешной, независимо от того, с чего начать точка в обществе.Один богатый сенатор США однажды сказал во время слушания что если он потеряет все свои деньги сегодня, он сможет быстро накопить состояние опять же на основе работы и инициативы и из-за системы свободного предпринимательства и множество возможностей, которые предлагает эта страна. Но на самом деле он мог сделать это только потому, что знал рынок и у него были высокопоставленные друзья, которых можно было позвать на помощь. Сомнительно, что если ему пришлось начать сначала как чернокожая женщина или просто начать жизнь в первую очередь поместить ребенка из бедной семьи в гетто, без богатых друзей или контактов, что он мог бы легко разбогатеть, даже если он верит он мог бы.«Покров невежества» относительно того, какое положение вы бы родиться в обществе не поможет вам создать лучшие законы, если вы это сделаете не совсем понимаю ограничения и препятствия, которые налагают разные должности независимо от того, какие скрытые качества характера или скрытого таланта обладать. Также, что касается Золотого правила, другие могут не хотеть или нуждаться в том, что вы хотите, даже если то, что вы хотите, действительно лучше для вас. Родитель, для Например, кто хотел бы, чтобы кто-то отправил его в медицинский институт, когда он был младший может попытаться заставить сына пойти в медицинскую школу, у которого нет способностей или интерес за то, что я врач.Посещение кого-либо в больнице не может быть тем, кем они хотят, и тогда это неправильно только потому, что вы хотите, чтобы посетители если бы вы были в больнице. Недостаток законодательства заключается в том, что для каждого отдельный район, взятый отдельно, может быть не лучшим для всех взятых вместе — как в баскетбольном матче, где каждый пытается набрать наибольшее количество очков он / она не может дать команде наибольшее количество очков мог бы, если бы игроки были менее эгоистичными.В общем, каждый человек поиск собственных интересов не обязательно ведет к лучшему для них всех или даже того, что лучше для каждого из них. В некоторых случаях конкуренция вместо сотрудничества приносит меньше для каждого индивидуально, не говоря уже о коллективно. Еще один недостаток, который часто проявляется в представительной демократии, — это что законодатели могут «почесать» или «почесать друг другу спины» способами, которые сделать так, чтобы каждый из них выглядел хорошо для большинства в своем районе, но не что было бы лучше для целого, или с затратами на их участников так, как избиратели не замечают. И недостаток, который может проявиться в любой демократии с правлением большинства, — это тирания. большинства, где то, что голосует и рассматривается большинством быть в их интересах может быть вредным для меньшинства, настроенного против Это. (Это может быть любое численное меньшинство, а не только меньшинство с точки зрения раса или этническая принадлежность. Например, большинство городских избирателей могут принять закон. это вредит фермерам.) Приравнивание морали к психологии побуждает людей потворствовать низменным желаниям. а также пытаться манипулировать желаниями других способами, которые могут не иметь отношения к этическим аспектам рассматриваемого вопроса.Хотя я мог бы изменить ваши желания, приводя вам хорошие этические аргументы, я не обязательно изменить этику вопроса, просто психологически убедив вас измените свои желания. Большая политическая кампания для людей или для конкретных Законодательные предложения направлены на то, чтобы изменить мнение, а не пролить свет о вероятных достоинствах и проблемах с законодательством. Это не так этого не произошло бы вне демократии и свободных рынков, но демократия и свободный рынок, придавая легитимность «желаниям» (либо при голосовании или при покупке продуктов и услуг), также косвенно придают культурную легитимность к манипулированию желаниями и отношениями людей или их общественным признанием, направлена ​​ли манипуляция на действительно разумный или хороший конец или не. К сожалению, методы, превращающие моральные решения в психологические. те, или те, которые являются взаимным или желанием большинства, отражают моральные суждения в достаточной степени, чтобы сделать методологию правильной и кажется выполнимым, даже когда он дает ужасные результаты. Так как люди часто действительно хотят лучшего или правильного по причинам, не связанным с потому что они этого хотят, Золотое правило часто дает право действовать, даже если это произошло по счастливой случайности или совпадению.Золотой Правило дает правильный результат, когда люди хотят, чтобы они были лечить — это путь, который на самом деле правильный. Но то, что они хотят, не сделано просто потому, что они этого хотят, потому что люди также могут хотеть вещи для сами, что для них плохо. Что делает то, что кто-то хочет, правильно дело не в его желании, а в обстоятельствах и качествах которые делают его справедливым, справедливым, стоящим, полезным в данных обстоятельствах, или морально приемлемым и подходящим другим способом.Аналогично, что лучше всего подходит для мудрого, чуткого, информированного и справедливого большинства. в некоторых случаях также будет то, что лучше всего для каждого человека в группе. Но в в таких случаях большинство голосует за это, потому что это правильно по причинам, которые они может сформулировать; это неправильно только потому, что за это проголосовало большинство. По крайней мере, одна из причин, по которой демократический процесс работает для предотвращения социальные волнения заключаются в том, что когда каждый голосует или может голосовать, процесс голосования, кроме самых вопиющих случаев тирании большинства, имеет тенденцию заставить «проигравших» почувствовать, что у них есть «право голоса» на голосовании или выборах; и это в целом сохраняет определенное количество мира и домашнего умиротворения.люди в установившихся демократиях, кажется, каким-то образом принимают, хотя иногда и с смирился с разочарованием, разочарованием или даже гневом, проиграв голосование даже если результат голосования плохой, неправильный или необоснованный. Кроме того, социальные волнения часто предотвращаются, потому что система исправлена. частично, когда (а иногда и только когда) какой-то аспект убедительно и драматично демонстрируется обществу беспристрастных и разумных людей, чтобы иметь особенно вопиющие или широко распространенные плохие результат.Таким образом, система права, основанная на приравнивании морали к психологии. часто по ошибке будет казаться удовлетворительным, даже если нет, потому что система будет заменена , если она достаточно проблем совесть или психология достаточных людей. Проблема в том, что он будет изменен, только если он это сделает, и, следовательно, он имеет потенциал быть очень плохим, пока достаточное количество людей не будет достаточно обеспокоено и сможет убедить власть предержащих внести необходимые изменения.Другими словами, серьезные социальные волнения обычно предотвращаются системой, когда давление становится слишком велико, но ниже этого порога санкционированный или нанесенный государством ущерб и несправедливость все еще может постигать людей. В некоторых случаях гражданское неповиновение призван продемонстрировать, что порог должен быть достигнуто — что определенные законы и практика слишком несправедливы или вредны для следует продолжать терпеть. Но гражданское неповиновение работает только тогда, когда правительства и те, кто находится у власти или влиятельных лиц, обладают достаточным моральным пониманием и понимание того, что протестующие правы, а законные система нет.Невозможно представить, чтобы евреи любое изменение в поведении нацистов в результате гражданского неповиновения, или то, что курды смягчили отношение Саддама Хусейна к ним. Различие между положительной (или условной) моралью и критикой Нравственность не помогает H.L.A. Харт возник, и последующие юридические теоретики или философы право использовать, различие между позитивной (или популярной) моралью и критическая мораль.Но это различие не обязательно помогает ситуация. То, что Харт называет положительной моралью, (часто) некритические или общепринятые моральные и социальные убеждения и практики людей в обществе часто, но не всегда, являются результатом людей, думающих о том, чего они хотят или считают желательным (для сами по себе или в той или иной форме в сочетании с другими). Положительная, некритическая мораль не является результатом более глубоких размышлений и диалог о том, что на самом деле может быть лучшим, правильным или даже наиболее желательным для себя индивидуально.Во многих случаях это подмена психологии. для моральной философии и в некоторых случаях позитивной или общепринятой морали ошибочно, потому что недостаточные доказательства были обнаружены или представлены понятным образом, чтобы обеспечить понимание рисков или последствий один (вероятно) столкнется. В этих случаях ошибка заключается в знании фактов, не только излишне обобщенной психологии. В академической философии права ведутся серьезные споры о том, Закон основан на морали или на принятых в обществе или культуре обычаях.Мне кажется, что это ложная дихотомия, потому что общепринятые обычаи даже если они аморальны, они обычно принимаются, потому что считаются морально правильные или морально приемлемые практики. Тот факт, что культура может ошибаться в том, что является морально правильным, и устанавливает законы для отражения их взгляды, не означает, что их законы не основаны на морали, но моральные взгляды, на которых они основаны, просто ошибочны. Законы могут быть безнравственным, но при этом основываться на принятых, но неверных моральных принципах.Основание на социальной практике не означает, что нет (воспринимаемого) моральные основы социальной практики в первую очередь. Когда общественно принятые обычаи совпадают с моралью, потому что они правильно считаются нравственно правильными поступками, разницы нет между основанием закона на морали и его основанием на общепринятых практиках, хотя это звучит смешно и концептуально слабее, чтобы выразить это в последнем путь. Например, хотя справедливо сказать, что убийство социально неприемлемо, это не самый надежный способ указать, что это неправильно.Обычно лингвистически когда кто-то называет что-то — то, что является моральной проблемой, а не просто вопрос этикета — «социально неприемлемый» подразумевает, что это просто неприемлемо в определенной культуре, но на самом деле не является морально неправильным. Можно даже предположить, что культура ошибается, полагая, что действие быть неприемлемым. И наоборот, говоря что-то вроде «брак в 14 лет был социально приемлемым в елизаветинской Англии «означает, что говорящий считает, что это была неправомерная практика или, по крайней мере, верно, если вообще, из-за обстоятельств гораздо более ранней смертности или потому что 14-летние в то время были гораздо более зрелыми, чем 14-летние сегодня. Но проблема в том, что даже «критическая» мораль может ошибаться. История моральной философии наполнен довольно аналитическими / критическими теориями и обсуждения, которые, тем не менее, оказались нуждающимися в изменении или отказ от новых идей и в некоторых случаях как новые различия были изобретены или открыты. Вопрос не в том, важны ли моральные идеи, поверхностный, традиционный, социально принятый, религиозный, традиционный или инициирован; вопрос в том, являются ли они хорошими принципами или нет.Но проницательный это требует постоянного диалога и суждений, а не замены такие вещи, как простое голосование или апелляция к формальным или предположительно объективным правила, или даже принятие престижными профессорами права или публикациями во влиятельных юридических журналах. Моральная философия сложна, и это продолжающаяся прецессия по мере того, как обнаруживаются новые идеи и различия. Подстановка для него что-то легкое — это отказ от морали, а не ее упрощение. И это важно помнить об этом, чтобы мы не думали, что отдельные законы, только потому, что они были обнародованы и даже соблюдались в суде или признаны академическим сообществом, поэтому заслуживают постоянного статуса, уважаемые, авторитетные (в моральном смысле), заслуживающие повиновения или в каком-то смысле всегда прав. Позвольте мне привести один пример академической дискуссии, которая, как мне кажется, наперекосяк. В Товарищ по философии права и теории права — а Книга Blackwell Publishing, посвященная современной теории права — в Статья Стивена Р. Перри «Закон о деликтах», как он указывает, показала Р. Х. Коуз, то, что якобы сейчас в значительной степени принято в юридических академических кругах, что мы не можем сказать одну партию лучше другой, вызвало ущерб или травмы в деликтном случае, когда предполагаемая жертва требует возмещения ущерба.Идея состоит в том, что любая жертва хотя бы частично виновата в нанесении ущерба или ущерба. он страдал, потому что, не будучи там, где он был он сделал это (например, купил и использовал или неправильно использовал неисправный продукт по незнанию), он бы не пострадал или не понес бы ущерба. Несмотря на то что против этого, казалось бы, странного утверждения были некоторые возражения. не имел никакого влияния в академических кругах, и Перри продолжает защищать Коуз: он как раз использовал стандартный анализ причинно-следственной связи, согласно событие А является причиной действия В, если А является необходимым условием Возникновение Б…. Это понимание причинно-следственной связи предполагает, например, традиционная проверка деликтного права. Очевидно, однако, что жюри по праву не признает это значение или ощущение причинности как действующей в случаях причинения вреда; их «положительный» или традиционное понимание «причины» будет лучше «критического» академического смысл. В уголовном праве, например, это вряд ли будет защита от убийство, чтобы сказать «покойный сам убил, стоя перед мой пистолет, когда я выстрелил; если бы его не было, меня бы не судили за убийство сейчас.»Эта защита будет иметь смысл только в том случае, если покойный сбежит через линию огня на полигоне без возможности для стрелка увидеть его, пока он занимался законной стрельбой. Не вдаваясь в подробный анализ понятия «причина» вреда, кажется довольно очевидным, что для многих нормальных ситуаций «причина» вреда — это явное противоправное действие, способствующее ранее существовавшие или вероятные условия, или что-то сродни этому.Например, в случае, если Перри продолжает говорить в статье, очевидно, стандартный пример философии обсуждения деликтного права — искры от поезда, поджигающего пшеницу на пшеничном поле рядом … мне кажется, что если пшеница или пшеничное поле существует до право собственности на землю под железной дорогой и строительство пути, а также затем строится путь, и поезд проходит, это был поезд (или железная дорога), вызвавшая пожар, а не пшеница.Но если железная дорога был там первым, а потом фермер купил землю, чтобы использовать ее как пшеничное поле. и посадил пшеницу слишком близко к рельсам, это был фермер, какой-то смысл виноват в возникновении пожара, точно так же, как человек, который слишком рядом с костром является причиной его ожога, а не человек, который разводил костер в безопасном месте. Причина, по которой я сказать «или, вероятно, встанет на место», — это тот, кто ставит ведро воды над дверью в качестве розыгрыша является причиной промокания человека, который проходит через дверь, а не вина человека кто ничего не подозревая использует дверь обычным способом, даже если ведро был там первым. Хотя это может быть сложно, я полагаю, мы могли бы сформулировать некоторый смысл причинности, которая соответствует общепринятому ее пониманию, не будучи просто любые и все необходимые условия для того, чтобы событие произошло. Мы обычно исключить любые «способствующие факторы» как виновную причину, если они Факторы изначально были разумными действиями при данных обстоятельствах. Способствующие факторы не обязательно приравниваются к способствующей халатности или соучастие в вине. Некоторые типичные заблуждения о связи между законом и моралью Мне кажется, что дискуссии о соотношении права и мораль вообще смешивает ряд элементов. Во-первых, утверждать, что закон должен быть моральным (или, по крайней мере, не аморальным). или морально неправильным в серьезном смысле) не означает, что закон должен совпадают в определенное время или момент с популярными или критическими мораль.Оба могут ошибаться. Обнаружение того, что на самом деле морально правильно иногда требует бдительности и открытости для новых свидетельств и аргументов. В качестве в приведенном выше примере тот факт, что критическая мораль обоснован, не сделай это обязательно правильно. В любой сфере самый разумный вывод не обязательно правильный вывод. (Как я уже писал в другом месте, было бы разумнее поставить большую сумму денег на стрит-флеш в обычной игре в покер, но рука может проиграть из-за королевского флэша.) Рассуждение необходимо, потому что мы не всеведущие существа; и если бы мы были всеведущими, нам не понадобятся рассуждения; мы бы просто все знали и не имели чтобы попытаться вывести то, чего мы не знаем, из того, что мы знаем, когда доказательства не является полностью полным или вывод из него сразу очевиден. Всеведение сделало бы ненужными «доказательства» и «выводы» любого рода. Но мы застряли в необходимости рассуждать; и рассуждения не безошибочны. Во-вторых, закон не так уж объективен, а мораль нет, и что нам нужен закон, чтобы быть объективными в отношении морали.Если мораль не были объективными, было бы невозможно интерпретировать это объективно с точки зрения соответствующих законов. У законов не было бы морального императива или моральная сила, если они сами не были морально правы (или в системе морально правильных законов, хотя рассматриваемый закон может быть неправильным, но недостаточно предосудительны, чтобы рискнуть подорвать систему, не подчиняясь ей). И если есть субъективные разногласия по поводу того, что морально правильно в В данном контексте возникнут разногласия относительно того, что объективный закон должно соответствовать рассматриваемому моральному принципу.Подстановка законы о моральных принципах изменяют только локус несогласия с думать о том, что делать правильно, значит думать о том, что правильно законодательство должно быть или о том, каким должен быть вердикт, когда сам закон не является однозначно окончательным. Он не устраняет волшебным образом исходное несогласие. Более того, считать, что мораль в некотором роде сам по себе, как и я, не означает, что человек считает, что моральные взгляды в любой момент времени безусловно верны.Можно поверить там являются объективными ответами, не зная, каковы они или не имея что собственный ответ обязательно правильный, даже если он справедливо уверен в этом. Например, по математике я знаю, что есть ответ на какая-то сложная проблема, и у меня может быть даже то, что я считаю правильным ответить, но если окажется, что я неправ, или что другие не согласны, или даже что никто еще не знает, каков правильный ответ, это не значит нет объективного ответа.Точно так же и в отношении научных теорий о том, скажем, происхождение чего-то. Несомненно, есть какой-то способ, которым эта вещь возникла даже если ни одна из существующих теорий не верна или даже если нет способ продемонстрировать, что такое правильная теория. Что ответить сложно знать, или что это вызывает серьезные разногласия, не означает, что сам субъект, следовательно, просто субъективен или что нет права ответ. Два человека могут спорить о правильном объективном ответе, пока все еще считая, что это объективный вопрос.Могут быть споры об объективных вопросах, поэтому нет необходимости думать, что нам нужно заменить морали с чем-то якобы объективным — законом — только потому, что мораль иногда бывает спорным или спорным. Мораль уже задача. Сложности в том, что это не всегда очевидно, и что люди не всегда готовы быть разумными в своих обсуждениях или разногласия по этому поводу. Но тогда лекарство — усилить моральное рассуждение. и понимание, а не заменять его подсчетом необоснованных или просто эмоциональное мнение. Кроме того, больше нет оснований для принятия решения судьи. основанный на законе, а не на морали, если вы думаете, что закон в данном случае, даже если он ясен и определен, дает неправильный, несправедливый или несправедливый ответ. Не имеет значения, как с вами поступили в зале суда — со стороны судить, придерживаясь моральной философии неправильно и плохо или судьей правильно применение морально плохого закона. В любом случае, с вами поступили морально несправедливо. И это одинаково субъективен или объективен в любом случае. Теперь есть место, я думаю, определенно ограниченное, виды субъективности по этике как минимум в четырех случаях. Первые три похожи но с важными, тонкими различиями. (1) Бывают ситуации, когда существует более одного правильного действия, когда затраты, выгоды и справедливость в основном эквивалентны, и где выбор между различными правильными действиями является чисто произвольным или чисто субъективным — например, где следует провести отпуск.Может быть так много разные места будут иметь равные доступные затраты и выгоды, и может дойти до того места, где человек или семья просто предпочитают идти. Точно так же и с выбором блюд в меню ресторана. ужин, если они одинаково питательны и полезны, примерно по той же цене, не уничтожайте исчезающие виды, не злоупотребляйте трудом, который их производит, и т.п. (2) Есть некоторые виды деятельности, которые так субъективно желательны или нежелательно, чтобы они могли считаться правильными для человека, который желает их, хотя они могут быть неправы или не стоят риска или усилий для кого-либо кто не желает их так сильно.Это не значит, что нужно продолжать каждое желание или любое удовольствие, но это означает, что есть некоторые ситуации где выгода, полученная от преследования или исполнения желания достаточно, чтобы кто-то оправдал свои действия, и чтобы оправдать не заниматься тем, у кого нет такого сильного желания сделать это. Дело в том, что деятельность стоит или правильна только в том случае, если человек действительно хочет это сделать, и не правильно (достаточно) или неправильно (достаточно) только в себе.Например, один человек может захотеть использовать любое свободное время. он должен играть в гольф, в то время как другой человек не хочет играть в гольф вообще, даже если больше нечем заняться. Одному человеку может понравиться обучать студентов математике или кто-то может захотеть тренировать футбол в местном маленькая лига, так что эти действия были бы правильными для них, но быть неправомерным бременем, чтобы требовать от кого-то, кто не любил коучинг или репетиторство. (3) Есть случаи, когда разумные субъективные желания склоняют чашу весов выбора в пользу различных вариантов, доступных для агентов, а не потому, что любой вариант равен, кроме личных предпочтений, но поскольку само личное предпочтение причинно и объективно дают лучшие результаты, если это делает человек, который хочет (или не ум делать это).Например, если одна пара хочет иметь детей и понимает и принимает на себя эту работу и затраты, а другая пара не хочет иметь детей или тратить деньги на их воспитание ну, вполне вероятно, или, по крайней мере, возможно, что это могло бы быть правильным для первая пара будет иметь детей, а вторая пара не будет — не только из-за разных предпочтений, но потому что первая пара, по-видимому, будет лучше воспитывать детей, чем вторая пара, потому что это не будет похоже на работу или на столько стрессов. (4) Последняя ситуация, когда после тщательного рассмотрения всех возможных познаваемых фактов разумным и мудрым или разумно умные люди, открывающиеся варианты так близки по весу что эти люди все еще не согласны друг с другом или не уверены в индивидуальной какой вариант лучше выбрать. Я утверждаю, что в таких случаях либо вариант правильный или, по крайней мере, столь же разумный, даже если они несовместимы друг с другом.Подобные случаи возникают по крайней мере тремя способами: ситуации, когда относительные полезности (например, риски или затраты против выгод) примерно одинаковы для каждого варианта, но в одном случае оба выше, чем они в другом случае, и кто-то с неприятием риска против кого-то кто любит приключения, может решить иначе; (б) ситуации, когда противостоящие права практически равной важности должны определяться между; и (c) ситуации, когда польза или вред одного варианта значительны что по сути в равной степени уравновешивает важность задействованных прав во взаимоисключающем варианте.Другими словами, эти случаи включают (а) разногласия по поводу стоимости или значимости затрат и выгод, (б) разногласия по поводу того, какое право важнее, когда два или более прав конфликт, и (c) разногласия относительно того, является ли право более важным чем конкретная выгода или нет. Самые сложные дела Теперь, даже если этика объективна, есть ситуации, которые кажется, есть ответ, или правильный, или удовлетворительный ответ.Часто эти когда какая-то ошибка или проступок настолько испортил ситуацию, что ничего действительно может исправить это, и ни один из вариантов, доступных никому, на самом деле очень хорошо. Дело не в том, что кто-то пытается выбрать лучшее из группы есть плохие варианты, но ни один из них не кажется удовлетворительным, не говоря уже о лучшем, и все же нужно выбрать одного. Такой случай в спорте произошел во время футбольного матча колледжей между Колорадо. и Миссури, в котором Колорадо (борясь за национальный чемпионат, года и непобежденный в конце сезона) случайно получил пять поражений забить тачдаун, чтобы выиграть, когда время в игре истекло.Другими словами, Колорадо по ошибке получил дополнительную игру, и они пришли сзади чтобы забить в этой дополнительной игре. Ошибка была обнаружена после игры была закончена. Но что в данном случае запутало воду, так это то, что Колорадо «потратили впустую» фактический четвертый даун, приземлив мяч, чтобы остановить часы вместо того, чтобы вести «настоящую» игру, чтобы попытаться забить. Они заземлили мяч потому что маркер вниз и официальные лица назвали его третьим вниз. Они забили на следующей пьесе.Аргумент Колорадо, конечно, состоит в том, что они использовали то, что оказалось их пятой игрой или какой-то игрой на четвертом вниз, если им не сказали, что четвертый проиграл, был третьим. (Несмотря на то что по крайней мере одна крупная команда NCAA однажды лишилась своих шансов на победу в игре приземлив мяч на четвертом упоре, чтобы остановить часы — будучи так беспокоясь о часах, они забыли, что отдадут мяч на даунах.) Но всего за несколько секунд, чтобы выбрать и начать такой играть до окончания игры, неясно, могли ли они успешно.Никто никогда не узнает, что случилось бы, если бы маркеры были правильными. Но NCAA чувствовал себя вынужденным выбрать победителя для игра. Возможно, им не стоило. Они выбрали Колорадо, но я понимаю что штат Миссури записал это как победу в своих книгах рекордов. Но это ситуация, когда нет хорошего и правильного ответа в терминах о присуждении победы или поражения (или даже ничьей, так как игра не была ничьей до ошибочного приземления). Возможно, это следовало признать «безрезультатная» игра.Но это бы разочаровало и расстроило все тоже, и это не совсем удовлетворительное решение. В делах а в социальных отношениях иногда допускаются ошибки, которые также игнорируют удовлетворительные средства правовой защиты или, по крайней мере, простые или упрощенные. Учитывая разногласия по моральным вопросам, даже среди разумных, умные и хорошо информированные люди, учитывая, что даже критический анализ моральных проблем иногда бывает ошибочным, учитывая, что есть место для некоторых субъективность в этике, учитывая, что даже голосование и правило большинства, как и любое другое своего рода психологически обоснованное мнимое определение того, что правильно, может потерпят неудачу, и учитывая, что некоторые моральные нарушения могут быть более дорогостоящими для общества ( хотя бы в краткосрочной перспективе) пытаться исправить чем терпеть, какой смысл может исходить из того, что закон должен быть моральным или отражать или навязывать мораль? Я бы посоветовал считать, что закон должен быть моральным или отражать мораль, или, как иногда говорят, что закон должен «обеспечивать соблюдение нравственности» означает считать, что закон должны требовать действий, которые являются правильными (или, по крайней мере, приемлемыми и терпимыми) и запрещать то, что недопустимо неправильно, если это не вызывает более серьезных вред, чем вред, который он пытается предотвратить.Это не значит, что он должен отражать любую точку зрения, критическую, позитивную или общепринятую, о том, что правильно или неправильно, кроме причины и наилучшего из имеющихся доказательства и инсайты показывают в любой момент времени. Утверждая, что закон должен отражать то, что правильно (в только что данных условиях), отличается от доказывая, что конкретное действие является правильным. Альтернатива соблюдению этого закона должна быть моральной или принудительной / отражать Нравственность: В Америке принято считать, что закон следует соблюдать до тех пор, пока его можно изменить.Это моральное утверждение, в котором есть некоторые, но не полная заслуга. Есть некоторые законы и правила, которые настолько вопиют или так (потенциально) вредно подчиняться, и достаточно менее вредно, чтобы не подчиняться, что придерживаться их до тех пор, пока закон не будет изменен, было бы морально неправильно. Пример выше — казнь заведомо невиновного человека. просто потому, что в законе не может быть формального механизма для предотвращения исполнение. Или необходимость сурово преследовать кого-либо за сознательные и правильно не подчиняться несправедливому, но законному закону. В некоторых случаях гражданское неповиновение используется не (только) как моральная позиция, но как способ продвижения более справедливой системы или свода законов путем публичного разоблачение вреда или несправедливости действующего законодательства. Теория гражданского непослушание иногда называют моральным нарушением закона, если кто-то хочет быть арестованным и заплатить за это штраф. Такой способ заявить о приемлемости гражданского неповиновения не совсем правильным, однако, поскольку это не оправдывает, скажем, позволять людям ускоряться через жилые кварталы на быстрых машинах только потому, что они хотят и в состоянии платить штрафы за превышение скорости.Это также не оправдывает убийство, когда преступник готов сесть в тюрьму или быть казненным. Обоснование общественного гражданское неповиновение состоит из трех частей: (1) нарушение закона так вопиющий или имеет такие вопиющие последствия, его не следует подчиняться даже на короткое время, (2) общественное гражданское неповиновение морально лучше, чем подчинение закону, и (3) общественное гражданское неповиновение это наименее несправедливый и наименее вредный для общества эффективный способ убедить люди, у которых есть сила сделать это (или сила убедить тех, кто право сделать это) действовать, чтобы немедленно изменить закон. Заслуга призыва соблюдать законы до тех пор, пока они не могут быть изменены, заключается в что в большинстве случаев мирные и упорядоченные изменения и коллективное общественное уважение для права в целом, а не (даже частичной или выборочной) анархии или невыносимый хаос или непредсказуемое поведение важнее, чем несправедливость или плохие последствия соблюдения конкретного закона. Но это верно тогда и только тогда, когда не все из вышеперечисленных условий оправдывают гражданское неповиновение встречается, т.е., когда либо (1) рассматриваемый закон не так уж плохо, что подчиняться ему в значительной степени неправильно, когда (2) общественное гражданское неповиновение не (значительно) морально лучше, чем подчинение закона, или когда (3) существует лучший способ немедленного (или достаточно скорее) изменение, чем публичное гражданское неповиновение. Помимо опасений по поводу анархии, хаоса и непредсказуемого поведения, иногда приводится обоснование требования подчинения закону до его изменения, точка зрения, что право — это особый вид формальной системы с набором собственные разумные и / или социально приемлемые правила, и это до тех пор, пока поскольку законы публикуются, применяются и рассматриваются в соответствии с этими первоначальными или лежащих в основе разумных и принятых формальных правил, процессов и процедур, больше ничего не актуально.Как только правила составлены и приняты честно, каждый должен соблюдать результат следования за ними, согласно этому позиция. Внешние моральные вопросы, кроме соблюдения формальных процедуры, не имеют значения. Это похоже на мнение о том, что если правила регулирующая деловая практика является справедливой и согласованной, что неблагоприятный результаты для некоторых людей не дают оснований жаловаться на несправедливость или несоответствие правил или практики, которые их придерживаются. Это в значительной степени способ, которым занимаются спортом и играми, и если закон был просто игрой или спортом, особенно тем, который не требовал всеобщее участие, возможно, это было бы приемлемой точкой зрения. Но закон — это набор норм о том, как мы должны жить, и это моя точка зрения что мораль является высшей нормой для этого, и поэтому закон не может ни быть выше морали и отдельно от нее. Закон должен действовать в рамках морали даже если он не обязательно должен быть таким же, и не всегда точно соответствовать этому.И еще важно отметить, что даже спорт и игры соответствовать какому-то более высокому, внешнему пониманию. Спорт и игры не так чисто формальны, как о них часто говорят. Существует как минимум два типа внешних факторов, которые влияют на определять правила занятий спортом, особенно профессиональным. Первое делают ли правила игры достаточно интересными для создания желание поиграть или посмотреть. (Что касается профессионального спорта, Следующее соображение — достаточно ли интересна игра, чтобы фанаты будут платить за просмотр того или иного спонсора, желающего получить доступ к зрителям заплатит за игру.) Второе — это чувство справедливости об игре, которая больше, чем просто о том, все ли участники все подчиняются одним и тем же правилам. Сами правила должны быть справедливыми в некоторых чувство, которое соответствует интуитивному идеалу игры. я объясню обе эти идеи. Достаточный процент Ticktacktoe — игра, которая интересна только новичкам, которые еще не разобрались с довольно простой схемой, позволяющей всегда избегать потерь.Один раз два каждый из игроков знает, как добиться ничьей, играя вторым, нет реального точка в игре или в просмотре их игры. Если в спорте есть правила, которые грабят это привлекательность или интерес поклонников, это не будет особенно популярно, поэтому правила имеют тенденцию меняться при необходимости, чтобы сохранить интерес поклонников. Например, когда декан Смит из Университета Северной Каролины изобрел то, что называлось «преступлением с четырьмя углами», и было задействовано и разработано команда, которая подходила для игры, NCAA изменила правила следующим образом: сезон, чтобы включить «таймер для броска», чтобы команды не могли просто удержать мяч, как только они вырвались вперед.»Четырехугольное» нападение по сути превратили баскетбол в игру «подальше», и потому что Каролина у них были действительно хорошие игроки, выполняющие фол и проводившие мяч, они могли «держать мяч прочь «от противников, когда они вышли вперёд в игре, и засоряя их чтобы вернуть мяч, было не лучшим способом вернуть мяч. Это уменьшило азарт в игре. Футбол периодически меняется правила о расстоянии между «метками решетки» и размещением начальные и второстепенные места после пропущенных бросков с игры, чтобы больше нападения или лучшей защиты, когда тот или иной был нанесен менее эффективно, чем интересно.Рекреационный гольф использует «гандикап» система, чтобы сделать соревнование между игроками неравного способность. Родители, играющие с маленькими детьми, часто принимают инвалидность или дать ребенку фору, чтобы у ребенка был шанс чтобы выиграть и, следовательно, найти игру достаточно интересной, чтобы захотеть продолжай играть и пытаться освоить. То, что интересно смотреть или играть, не обязательно универсально. Хоккей с шайбой, например, кажется гораздо более интересным для канадцев. чем для американцев.В бейсболе все наоборот. Я писал о то, что я лично считаю, делает спорт или игру более интересными, но это не объясняет, почему канадцы разные в этом отношении. Тем не менее, в любой данной культуре, кажется, есть особенности спорта, которые могут это более или менее интересно фанатам, в зависимости от того, как написано правило. Я не верю, что существует аналогичное представление о законе, такое, что изменить законы, чтобы сделать закон более интересным. Чувство идеала игры Правила в спорте также изменяются руководящими комитетами, когда или открыта или разработана техника, отвечающая существующим правилам, но что, кажется, противоречит духу игры, хотя обе стороны затронуты таким же образом. Например, в конце 1950-х или начале 1960-х годов бейсбольная лига высшей питчер очень усердно работал в межсезонье, чтобы развить отрывной ход к первой базе, которая соответствовала требованиям правила блокировки, поскольку это было написано тогда.Я смотрел телевизор, когда он впервые использовал движение во время игру, и он с легкостью выигрывал у бегунов первыми. Два или три бегуна были сняты сразу после того, как достигли первой базы. Все они были разгневаны и утверждал, что этот переезд был остановкой, что является незаконным переездом. По духу было, но технически не было. Таким образом, судьи должны были разрешить это потому, что технически это было в рамках правил, и поэтому было просто в рамках правил. Суть правила упора в бейсболе состоит в том, чтобы незаконно отбирать базовых бегунов, подделывая подачу отбивающему, только удерживать мяч и бросать его на базу, когда бегуны стартовали в движении в разумных или законных ожиданиях, что питчер выпустил мяч или зашел достаточно далеко в своей подаче к пластине что он должен, если нет несправедливого обмана, отпустить мяч в этом направление.(Есть некоторые исключения из этого, например, если бегун другая база, можно имитировать бросок на эту базу, а затем бросить на первую, но по сути, идея состоит в том, чтобы не допустить несправедливого обмана со стороны кувшин, чтобы сначала подобрать бегуна, или заставить его с помощью несправедливый обман, оставайся на базе дольше, чем он мог бы украсть второго, если этот питчер не обманул.) состоит в том, что Высшая лига бейсбола была вынуждена переписать правило отказа, и что составляло препятствие по завершении сезона, чтобы восстановить баланс в пользу бегунов и кражи базы.Если бы кувшины были разрешено использовать движение, которое усовершенствовал этот питчер, бегуны будут иметь не имели шанса украсть базы, а также уменьшили бы возможности для «начинающих бегунов в движении». Важные особенности игры будут были потеряны, хотя, возможно, недостаточно, чтобы потерять привлекательность для поклонников или интерес. В «нападении с четырьмя углами» можно утверждать, что баскетбол не предназначен для использования в качестве изощренной версии «держать подальше» и превратив баскетбол в запретную зону, Смит и Северная Каролина разрушили идеал игры или дух игры, и что хотя бы отчасти способствовало тому, что фанатам было не интересно смотреть. Однако в начале двадцатого века баскетбол играли в более осознанном стиле, когда команды передавали мяч Долго им нужно было, чтобы попытаться сделать хороший выстрел. Игры были очень низкая оценка по сегодняшним меркам. И все же продуманный стиль игры не то же самое, что сделала Каролина, используя четыре угла преступление. На самом деле они не пытались забить, если только не получили чрезвычайно легкая возможность (например, бей-ап или данк-шот), но смотрели просто чтобы другая команда не получила мяч и, таким образом, могла даже есть возможность наверстать упущенное.Возможно, защитная стратегия мог быть разработан, что предотвратило бы нападение с четырьмя углами, но NCAA не хотела ждать еще одного сезона, чтобы это произошло, так как в первом сезоне этого не произошло, его использовали. Интерес фанатов иногда может зависеть от их понимания идеала игры, поэтому эти два фактора не обязательно не связаны между собой. Мужчины, которые играл или увлекался баскетболом в первой половине 20-х годов -го -го века часто терял к нему интерес, когда он становился намного быстрее и агрессивнее ориентированы, хотя более молодые фанаты их более чем заменили.Мой отец обычно замечает, что парни играют сегодня не в баскетбол, но просто мяч «скаковой». Он сетует на отсутствие командной работы и уверенность вместо этого на скорости или чистой стрельбе. Дело не только в том, что это заняло для него удовольствие от просмотра игры, но он чувствует, что это не совсем баскетбол. Отчасти это произошло потому, что то, что считается фолом изменилось, и теперь у игроков гораздо больше свободы делать то, что представлял бы собой фол в нападении или защите в «старом» дней ».Можно справедливо сказать, что концепция баскетбола изменилась. и что оригинальная игра стала другой игрой, а не просто играет более эффективно или с большей скоростью и способностями. И это может будь то то, что интересно или идеально подходит старшим фанатам, не является ни тем, ни другим современным фанатам. Но суть в том, что правила должны отражать какой-то идеал игры, даже если идеалов несколько. Если правила не отражают какой-то идеал игры, это неправильные правила. Есть и другие способы, которыми мы видим изменение правил, чтобы приблизиться к идеальный. «Местные правила» часто отличаются от официальных, поскольку игровая среда, особенно в домашних, любительских или временных условиях, может быть так, что необходимо сделать некоторые допущения, чтобы игра кажется правильной. Например, если на полях для гольфа нет травы. выращивание или правильная стрижка на фервее, они могут разрешать или поощрять игра по «зимним правилам», когда мяч можно немного двигать на фервее на лучший участок травы, лучше присядьте, чтобы его можно ударить лучше.Все, кто играл в сенсорный футбол в небольшом парк или множество дворов с кустами, деревьями или посторонними предметами, или у кого есть играл в баскетбол на подъездной дорожке странной формы или на подъездной дорожке, окруженной деревьями или посторонних предметов, ознакомлен с «местными правилами», призванными не допускать игра от искажения трюками, использующими некоторые местные особенности к несправедливому преимуществу или которые справедливо учитывают любые причудливая игра, которая может возникнуть случайно — например, какой бейсбол правило должно применяться для удара мячом о потолочное препятствие в закрытой стадион.На баскетбольной площадке, на которой есть только одна корзина (т. Е. «Полкорт»). вы должны «забрать мяч обратно» после того, как он упадет на обод, для того, чтобы сделать это что-то вроде того, что нужно бегать мячом другому конец полной площадки в другую корзину после отскока. В теннисе есть игра, которую в Америке обычно называют Canadian Doubles, в которой три игроки могут играть по очереди в формате двое против одного, где одна сторона использует некоторые правила парного тенниса, а другая сторона должна играть по правилам одиночного разряда.Это существенно для уменьшения преимущество двух игроков, давая им гандикап, чтобы сделать игры более конкурентоспособными. Обычно парные игроки все еще есть преимущество, но это не такое большое преимущество, как было бы будет, если обе стороны играют по одним и тем же правилам. Также у каждого игрока есть свои индивидуальная игра и набор очков, чтобы выиграть первым игроком шесть игр, будь то в составе команды или индивидуально, — победитель комплекта.Это достаточно справедливый способ приблизиться к теннису при игре развлекательно с неравным количеством игроков. Как и в случае с бейсбольным мячом, когда выбранные игроки несправедливость, и лига наконец согласилась, люди понимают, что честно или несправедливо в игре. Иногда бывают несовместимые интуиции, например, действительно ли играет профессиональный гольфист с плохими бедрами или ногами гольф, или участие в профессиональных турнирах по гольфу, справедливо или нет, если ему разрешено брать телегу.Некоторые утверждают, что гольф — это почти удар по мячу; другие сказали бы, что это требует выносливости, чтобы идти к мяч тоже. Кто-то скажет, что выносливость гольфиста с физическими недостатками достаточно истощается при минимальной ходьбе и игре. Хотя такой сложный могут возникнуть разногласия, в целом это достаточно очевидно для большинства людей когда игрок или команда находят лазейку в правилах, нарушающую дух игры, или когда игровые условия практически требуют местного Правило для исправления некоторых несоответствий, которые будут мешать духу игры.У каждого из нас есть какое-то «чувство» или интуиция в отношении того, что делает спорт или честная игра, даже если иногда наша интуиция отличается или меняется со временем и обстоятельства. Закон что-то вроде этого в том смысле, что это формальная система правил и процедуры, которые предназначены для вызова и демонстрации нашего морального чувства справедливости и пустыни. Но наше чувство моральной справедливости и моральной пустыни (то есть «достойность») сама по себе не формальная или техническая система. Разница между законом и спортом в том, что всевозможные игры могут быть составленные, которые могут быть честными, а также интересно играть или смотреть это не какое-то идеальное ощущение конкретной игры, пока игра не изобретена.Но нет разных моралей, хотя могут быть разные условия которые вызывают разные практики, и хотя часто возникают разногласия о том, что правильно. Игры изобретаются, а не открываются так, как раскрываются моральные принципы, концепции и различия. Однако однажды игры придумываются, они стремятся развиваться в свете каких-то идеальных смысл их. Правильная мораль уже есть идеал, в свете которого закон нужно развивать.Я думаю, люди ждут, что закон попробует сделать это наилучшим образом, чтобы даже с институциональными и административные ограничения, закон дает наиболее морально оптимальные результаты это может быть достигнуто. Закон всегда должен стараться соответствовать этому ожидание, не действуя и не пытаясь быть его заменой. Эта работа доступна здесь бесплатно , так что те, кто не может себе этого позволить, по-прежнему могут иметь к нему доступ, и поэтому никто не должен платить, прежде чем они прочитают что-то, что может не они действительно ищут.Но если вы сочтете это значимым и полезным и хотел бы внести свой вклад легко доступная сумма, которую вы считаете стоящей, пожалуйста, сделайте. я буду признателен. Кнопка справа приведет вас к PayPal, где вы можете сделать пожертвование любого размера (от 25 центов и более). желаете, используя или свою учетную запись PayPal или кредитная карта без учетной записи PayPal. Эта статья будет посвящена прежде всего морали и У.С. закон, хотя большинство общих принципов, вероятно, будут применяться к другим светским демократиям также, и многие из них могут даже применяться к некоторым недемократическим формам правления. (Вернуться к тексту.) В моем общежитии в колледже было только одно правило о шуме, вместо набор определенных правил, которые были во всех остальных общежитиях.Например, мы сделали не выделять определенное время как «тихие часы», когда радиоприемники или стереосистемы не воспроизводились. Мы просто не должны были беспокоить других студентов в общежитии и не дают им учиться. Если вы случайно сделал, вы должны были прекратить это делать, когда они сообщили вам, что вы прерывали учебу. Любые сомнительные споры Решение по делу принимает РА или трибунал. У нас было самое тихое общежитие на территории кампуса хотя мы играли на наших стереосистемах и радио в любое время дня и ночь и особых ограничений не было.Повсюду люди сделали весь шум, который они могли, когда это было разрешено, и нашли каждую лазейку они могли просто подрывать дела. Наше правило действительно было моральным принципом а не объективный законнический рецепт. Это не тот правила, которые было бы в формальном, законническом обществе, но я думаю, что это лучший способ заставить систему работать — или может быть с правильными видами моральных гарантий предотвращения злоупотреблений властью. (Возвращение печатать.) Однако важно то, что в некотором смысле мне сложно сформулировать именно, рассматриваемые обстоятельства не были преднамеренно или небрежно умудрились сделать плохие законы или плохие поступки необходимыми.Например, Президент Кеннеди однажды сказал, что когда власть имущие совершают мирную революцию, невозможно, они делают насильственную революцию неизбежной. Если так, то это было бы так же неправильно для тех, кто хочет перемен, отвергать правительство предложения, которые осуществили бы это мирно, чтобы насилие стало необходимо. Если кто-то сознательно и без надобности создает плохие обстоятельства это должно быть лучшим из множества плохих вариантов, нельзя претендовать на высокие моральные принципы, воспользовавшись этим плохим вариантом что лучше всего в данных обстоятельствах.Нельзя было создавать условия или обстоятельства, которые потребовали плохого средства правовой защиты в первом место. (Вернуться к тексту.) Мои полные аргументы в пользу утверждения, что этика объективна, приведены в мое «Введение в этику.» (Вернуться к тексту.) Основной параграф Декларации независимости приводится ниже.В Джефферсон убедительно подчеркивает, что хотя законы не обязательно быть моральными, они не могут быть такими (коллективно) аморальными или такими (в совокупности) плохо, что следовать за ними хуже, чем нарушать их (или, в случае Декларации независимости, отказ от авторитет тех, кто их сделает). Единственная проблема с Далее следует, что Джефферсон приравнивает морально правильные вещи к тому, что приносит безопасность и счастье, что по сути является утилитарным взглядом морали.Как я отмечал в своем «Введении» этике «полезность — не единственное моральное соображение, хотя главное соображение. Более того, Декларация независимости о полном отказе от повиновения плохому правительству, но я считает, что этот аргумент применим и к сохранению правительства при неповиновении определенному аморальному закону. Мы считаем само собой разумеющимся, что все люди созданы равны, что их Создатель наделил их определенными неотчуждаемыми Прав, среди которых есть Жизнь, Свобода и стремление к счастью.- Что для обеспечения этих прав среди людей создаются правительства, свои справедливые полномочия с согласия управляемых, — что всякий раз, когда Форма правления становится разрушительной для этих целей, это право Народ, чтобы изменить или отменить его, и установить новое Правительство, заложив основу на таких принципах и организовав свои полномочия в таких форма, поскольку им будет казаться, что они наиболее вероятно повлияют на их безопасность и счастье. Действительно, благоразумие диктует, что давно сложившиеся правительства должны нельзя менять по легким и преходящим причинам; и соответственно весь опыт показал, что человечество более склонно страдать, а зло терпимо, чем исправить себя, отказавшись от форм, к которым они привыкли.Но когда длинная череда злоупотреблений и узурпации неизменно преследует тот же Объект демонстрирует замысел уменьшить их при абсолютном деспотизме, он их право, их долг — свергнуть такое правительство и предоставить новых охранников для их будущей безопасности. Таким был пациент терпение этих колоний; и такова необходимость, которая сдерживает им изменить свои прежние системы правления. История настоящего Король Великобритании [Георг III] — это история неоднократных травм и узурпации, прямо имеющей целью установление абсолютной Тирания над этими государствами.Чтобы доказать это, давайте представим факты на откровенный Мир. Далее в Декларации приводится список повторных нарушений. Англия виновата. (Вернуться к тексту.)

Понимание и устранение морального стресса

Моральное расстройство возникает, когда человек знает, какое этически правильное действие следует предпринять, но чувствует себя бессильным сделать это. Исследования морального стресса среди медсестер выявили, что источники морального расстройства многочисленны и разнообразны и что опыт морального расстройства заставляет некоторых медсестер бросать свою работу или профессию в целом.В этой статье рассматриваются как моральные страдания, так и моральные остатки, являющиеся следствием нерешенных моральных страданий. Во-первых, мы объясним феномен морального страдания, предоставив исторический обзор, определив общие источники и описав стратегии признания морального страдания. Далее мы рассмотрим моральный остаток и эффект крещендо, связанный с моральным остатком. В заключение мы рассмотрим способы решения проблемы морального страдания по телефону и преимущества консультационной службы по моральному стрессу.

Образец цитирования: Эпштейн, Э.Г., Дельгадо, С., (30 сентября 2010 г.) «Понимание и устранение морального стресса» OJIN: Интернет-журнал по вопросам сестринского дела Vol. 15, № 3, Рукопись 1.

DOI: 10.3912 / OJIN.Vol15No03Man01

Ключевые слова: моральный стресс, этика, принятие решений, выгорание, моральный остаток, моральная целостность

Этические дебаты в клинических условиях могут быть продуктивными и позитивными, что является признаком того, что поставщики медицинских услуг поддерживают отношения сотрудничества и обеспокоены качеством помощи своим пациентам.Однако наличие морального стресса сигнализирует о совершенно другом вопросе. Фактически, моральное расстройство является признаком того, что этические проблемы не решаются должным образом. Что такое моральный стресс? Кто уязвим? Как это узнать? Что с этим можно сделать? В данной статье мы начинаем отвечать на эти вопросы, чтобы дать более глубокое понимание этой сложной, но постоянной проблемы в здравоохранении.

В 1984 году Эндрю Джейметон (1984) определил «моральный стресс» как явление, при котором человек знает, что нужно предпринять, но не может его предпринять.Моральный стресс отличается от классической этической дилеммы, в которой признают, что проблема существует, и что могут быть предприняты два или более этически оправданных, но взаимно противоположных действия. Часто этические дилеммы имеют серьезные недостатки у каждого потенциального решения.

Рассмотрим следующий случай:

Г-н Андерсон, 92-летний мужчина, живущий в доме престарелых и страдающий болезнью Альцгеймера более 10 лет, достигает стадии, когда он больше не может эффективно глотать пищу.За последний год его четыре раза госпитализировали с аспирационной пневмонией. Старший ребенок мужчины, проживающий в том же городе, имеет долгосрочную доверенность и регулярно навещает ребенка, настаивая на установке зонда для кормления. Его поддерживают двое братьев и сестер. Персонал считает, что зонд для кормления причинит боль пациенту. Кроме того, они говорят: «Он отбивает наши руки, когда мы пытаемся удержать его, чтобы вставить трубку, и он всегда вытаскивает трубку».

…моральный стресс возникает, когда человек определяет этически приемлемое действие, но это действие не может быть предпринято. Дилемма здесь заключается в том, что семья, имеющая юридические полномочия принимать медицинские решения за пациента, желает одного действия (вставки зонда для кормления), а персонал, который ежедневно обслуживает пациента и имеет клинические знания о конечном результате, желает противоположного. действие (не вставляя трубку, а обеспечивая комфортный уход). Таким образом, существует два взаимоисключающих образа действий, оба из которых этически оправданы, и ни один из них не является оптимальным.Если желания семьи будут выполнены, г-н Андерсон перенесет установку зонда для кормления, и его жизнь продлится. Тем не менее, можно спросить, насколько выгодна более продолжительная жизнь для мистера Андерсона и каковы социальные, семейные и финансовые издержки этого действия? С другой стороны, если желания персонала будут выполнены, г-н Андерсон наверняка умрет раньше, и семья, скорее всего, почувствует себя брошенной и сердитой — ситуации конца жизни, которой все хотели бы избежать. Опять же, необходимо учитывать социальные, семейные и финансовые издержки действия.

Напротив, моральный стресс возникает, когда человек определяет этически приемлемое действие, но чувствует себя неспособным его предпринять. Рассмотрим этот случай:

Г-н Джонс, 82-летний житель дома престарелых, страдает множественными сопутствующими заболеваниями, включая выраженную деменцию. Он агрессивен и часто пинает или бьет тех, кто пытается о нем заботиться. Фактически, три члена персонала (две медсестры и ассистент медсестры) прошли курс лечения в отделении неотложной помощи от травм, полученных во время ухода за ним.Жена мужчины отказывается принимать седативные препараты, говоря, что ее беспокоят побочные эффекты. Доводить до сведения врачей, некоторые из которых работают в качестве консультантов и обращаются к мистеру Джонсу лишь краткие промежутки времени, о постоянстве и серьезности проблемы, непросто. Хотя медперсонал не желает бросать мистера Джонса, они опасаются за свою безопасность и морально огорчены, потому что они чувствуют себя вынужденными терпеть физическое насилие, не имея возможности изменить ситуацию.Они знают, что для безопасного ухода за мистером Джонсом необходимо давать ему лекарства, но их сдерживает тот факт, что врачи, которые должны выписать рецепт, не понимают масштабов проблемы, а миссис Джонс, доверенность пациента, Противостоит любым формам седативного эффекта. Они чувствуют себя в ловушке.

В этой ситуации нет этической дилеммы; медсестры уверены, что этически приемлемым действием является предоставление мистеру Джонсу лекарств в количестве, достаточном для обеспечения безопасного ухода со стороны медперсонала, но не настолько, чтобы он был затруднен и не мог реагировать на окружающую среду.Они не разрываются между двумя противоположными действиями. Однако они могут чувствовать себя бессильными, чтобы предпринять правильные действия, и неспособны эффективно общаться с теми, у кого есть власть реализовать этически приемлемый курс действий. Это моральное горе.

В своей ранней работе, посвященной определению морального страдания, Джейметон отметил, что в области биоэтики больше внимания уделяется этическим дилеммам, чем моральным страданиям (Jameton, 1993). Поскольку дилеммы включают взвешивание этического обоснования альтернативных вариантов действий, они являются идеальными инструментами обучения, способствующими выявлению и обсуждению этических принципов.В ситуациях, вызывающих моральное недовольство, этически приемлемые действия, скорее всего, были определены. Таким образом, обсуждение этических элементов менее критично. Вместо этого решение морального стресса требует определения социальных и организационных проблем, а также вопросов подотчетности и ответственности.

Традиционное этическое образование, которое фокусируется на этических дилеммах и основополагающих принципах, неадекватно для решения ситуаций, связанных с моральным стрессом. Моральное расстройство было впервые обнаружено среди медсестер, и, безусловно, большинство исследований было сосредоточено на этой популяции.Хотя эта статья посвящена моральному стрессу среди медсестер, важно отметить, что моральный стресс — это не только проблема медсестер. Он был обнаружен почти среди всех медицинских работников, включая врачей (Austin, Kagan, Rankel, & Bergum, 2008; Chen, 2009; Forde & Aasland, 2008; Hamric & Blackhall, 2007; Lee & Dupree, 2008; Lomis, Carpenter, & Miller, 2009), респираторные терапевты (Schwenzer & Wang, 2006), фармацевты (Sporrong, Hoglund, Hansson, Westerholm, & Arnetz, 2005), психологи (Austin, Rankel, Kagan, Bergum, & Lemermeyer, 2005), социальные работники. (Chen, 2009), диетологи (Chen, 2009) и капелланы (Chen, 2009).Между профессиями, по-видимому, существуют различия в том, что вызывает моральное расстройство и как оно проявляется (Austin, Rankel et al., 2005; Austin et al., 2008; Forde & Aasland, 2008; Hamric, Davis, & Childress, 2006; Hamric & Blackhall, 2007; Lee & Dupree, 2008; Lomis et al., 2009; Schwenzer & Wang, 2006; Sporrong et al., 2005). Эти различия выходят за рамки данной статьи, но очень важно, чтобы медсестры понимали, что это многопрофильная проблема.

Корли (2002) предположил, что моральный стресс среди медсестер возникает, когда медсестра знает, что лучше для пациента, но такой образ действий противоречит тому, что лучше всего для организации, других поставщиков, других пациентов, семьи или общества в целом. .Таким образом, моральный стресс возникает, когда внутренняя среда медсестер — их ценности и предполагаемые обязанности — несовместимы с потребностями и преобладающими взглядами на внешнюю рабочую среду. Традиционное этическое образование, которое фокусируется на этических дилеммах и основополагающих принципах, неадекватно для решения ситуаций, связанных с моральным стрессом. Разъяснение ценностей, коммуникативные навыки и понимание системы, в которой оказывается медицинская помощь, — это инструменты, необходимые для разрешения конфликтов между внутренней и внешней средой.Корли (2002) отметил, что, хотя моральное расстройство может быть разрушительным, заставляя медсестер задуматься об уходе из профессии, оно также может иметь положительное влияние, повышая осведомленность медсестер об этических проблемах.

В последние годы произошло некоторое расширение определения морального страдания. Например, проведенный Ханной (2004) анализ небольших качественных исследований морального стресса показал, что, хотя медсестры не всегда выявляют ограничения в своем поведении или конфликты с рабочей средой, они последовательно описывают симптомы эмоционального расстройства и чувства изоляции, потому что другие не понимают моральных элементов, которые они видят.Маккарти и Диди (2008) предупредили исследователей и авторов отличать моральный дистресс от эмоционального дистресса, который носит более общий характер и может возникать в стрессовой рабочей среде, но может не иметь этического элемента. В случае мистера Джонса медсестры, безусловно, испытывают эмоциональное расстройство, когда они испытывают страх, разочарование и гнев, пытаясь должным образом управлять его уходом. Однако дело не только в эмоциональном переживании. Медсестры чувствуют себя обесцененными и неслышанными. Таким образом, присутствует моральный элемент, не свойственный эмоциональному дистрессу.Этот моральный элемент отличает эмоциональное расстройство от морального … моральное расстройство представляет собой угрозу моральной целостности человека.

Хотя это подразумевается, но прямо не указано в предыдущем определении, моральный стресс представляет собой угрозу моральной неприкосновенности. Моральная целостность — это чувство целостности и самоуважения, возникающее из четко определенных ценностей, соответствующих вашим действиям и представлениям (Hardingham, 2004). Для медсестер, ухаживающих за мистером Джонсом, вход в его палату, несмотря на опасения за свою безопасность, угрожает не только их физическому здоровью, но и их моральной неприкосновенности.

Ситуации, вызывающие моральный стресс, различаются у разных поставщиков, так же как ценности и обязательства интерпретируются индивидуально. Хотя исследования в области медсестер выявили общие источники морального недовольства, не каждая медсестра будет испытывать страдание, столкнувшись с такими ситуациями, а некоторые медсестры будут испытывать страдание из-за других обстоятельств. Как отмечает Корли (2002), обычно упоминаются следующие источники морального расстройства среди медсестер:

• Продолжение жизнеобеспечения, даже если это не в интересах пациента
• Неадекватная коммуникация об уходе в конце жизни между поставщиками услуг и пациентами и семьями
• Ненадлежащее использование ресурсов здравоохранения
• Недостаточное укомплектование персоналом или персонал, не прошедший надлежащую подготовку для оказания необходимой помощи
• Пациентам оказано недостаточное обезболивание
• Ложная надежда пациентам и их семьям

Как описано Джейметоном (1993), а также Корли, Элсвиком, Горманом и Клором (2001), ключевым элементом морального стресса является чувство бессилия человека, неспособность выполнить действие, которое считается этически приемлемым.Джейметон (1993) описал это как происходящее из-за ограничений на поведение медсестры. Ограничения могут быть внутренними, такими как страх потерять работу, неуверенность в себе, беспокойство по поводу конфликта или неуверенность (Hamric, Davis, & Childress, 2006). Внешние ограничения, способствующие моральному стрессу, включают дисбаланс сил между членами медицинской бригады, плохую коммуникацию между членами бригады, давление с целью снижения затрат, страх судебного преследования, отсутствие административной поддержки и политику больниц, которая противоречит потребностям пациентов в уходе (Jameton, 1993).В приведенном выше случае медсестры, обеспечивающие уход за мистером Джонсом, сталкиваются с внешним ограничением, поскольку система документации не может эффективно сообщать медицинским работникам о серьезности поведения мистера Джонса.

Моральный дистресс часто включает в себя чувства разочарования и гнева (Elpern, Covert, & Kleinpell, 2005; Wilkinson, 1988), которые довольно легко распознать. Под поверхностью, и их труднее идентифицировать, скрываются чувства, которые угрожают моральной целостности человека — чувство унижения, неважности или неразумности.К сожалению, эти чувства часто возникают в одиночестве, поскольку профессионалы часто не решаются открыто говорить о своем бессилии. В результате морально неблагополучные люди также могут чувствовать себя изолированными, что представляет собой дополнительную угрозу своей целостности.

… в любой ситуации не все будут огорчены морально. Один из осложняющих факторов, усугубляющих чувство изоляции, заключается в том, что в любой конкретной ситуации не все будут испытывать моральные страдания. Поскольку ценности и обязанности по-разному воспринимаются разными членами медицинской бригады, моральный стресс — это опыт человека, а не опыт ситуации.В случае с мистером Джонсом, например, скорее всего, будут медсестры, которые морально обеспокоены. С равной вероятностью будут медсестры, которые не страдают морально. Медсестры, которые не испытывают моральных страданий, не являются морально нечувствительными или неполноценными людьми. В других ситуациях они могут испытывать значительные моральные страдания.

Итак, мы описали, как определяется моральное бедствие, когда оно может произойти и как его распознать. Многие утверждают, что моральный стресс в сфере здравоохранения «приходит с территорией».Хотя некоторые моральные страдания могут быть неизбежны, их необходимо устранить, иначе последствия будут разрушительными. Фактически, появляется все больше свидетельств того, что неоднократное воздействие морального стресса может разрушить моральную чувствительность человека к проблемным клиническим ситуациям, а также к карьере. Ущерб возникает по мере увеличения уровня морального остатка, как описано ниже.

Джейметон отметил, что моральное расстройство имеет тенденцию сохраняться, и назвал это продолжающееся моральное расстройство «реактивным расстройством» (1993). Сегодня это затяжное страдание признано концепцией, отличной от морального страдания, но связанной с ним.Это называется «моральный остаток». Это явление лучше всего описали Вебстер и Бейлисс, которые сказали, что моральный остаток — это «то, что каждый из нас несет с собой с тех времен нашей жизни, когда перед лицом морального бедствия мы серьезно скомпрометировали себя или позволили себе пойти на компромисс». (2000, с. 208). В ситуациях морального стресса моральные ценности человека нарушаются из-за ограничений, находящихся вне контроля. После этих тревожных с моральной точки зрения ситуаций остается моральная рана, связанная с необходимостью действовать против своих ценностей.Моральный остаток долговечен и сильно интегрирован в мысли и взгляды на самого себя. Именно этот аспект морального стресса — остаток, который остается, — может нанести вред личности и карьере, особенно когда эпизоды морального стресса повторяются с течением времени.

Моральный стресс и моральный остаток — понятия тесно связанные, но у каждого из них есть уникальные аспекты. Предварительная модель взаимодействия между этими концепциями, эффект крещендо, была описана Эпштейном и Хамриком (2009) (см. Рисунок).Модель включает в себя двойной эффект крещендо: моральный стресс и моральный остаток.

Рисунок. Crescendo Effect (сплошные линии указывают на моральный стресс, пунктирные линии указывают на моральный остаток). Журнал Journal of Clinical Ethics разрешил использовать этот рисунок.

Каждый раз, когда возникает и разрешается ситуация, вызывающая моральное бедствие, уровень остаточного морального страдания повышается.Крещендо морального страдания происходит по мере развития клинической ситуации. В случае мистера Джонса медсестры, ухаживающие за ним, могли заметить моральное расстройство в течение нескольких дней после его помещения в дом престарелых. Эти медсестры знают, что правильное действие — это дать ему лекарство, хотя бы на короткое время, чтобы он не смог причинить вред персоналу или себе, особенно в своем хрупком неврологическом и физическом состоянии. Со временем медсестры понимают, что, кажется, никто не верит в масштаб проблемы. Они чувствуют, что вынуждены подвергать себя и пациента риску получения физических травм.Их не слышат, и уровень их морального недовольства повышается. Несмотря на неоднократные просьбы, администрация не делает ничего, чтобы помочь. Врачи преуменьшают значение проблемы, говоря: «Он не беспокоит нас, когда мы его осматриваем». Предположим, что мистер Джонс перенес инсульт и поступил в местную больницу для дальнейшего обследования. Хотя некоторые медсестры могут продолжать страдать, потому что они знают, что медсестры больниц вот-вот столкнутся с тем, с чем они имели дело последние несколько недель, уровень морального страдания резко падает, потому что ситуация, по сути, разрешена.Однако уровень морального неблагополучия не падает до нуля. Скорее, это остаточный уровень морального страдания. Эти медсестры размышляют о недостаточной важности этой проблемы и об их чувстве бессилия и безмолвия, несмотря на их знания и опыт работы с пациентом. Это моральный остаток, постоянное понимание того, что моральные интересы человека не признаются, и в результате не принимаются правильные меры.

Крещендо морального остатка происходит после повторяющихся ситуаций морального страдания.Каждый раз, когда возникает и разрешается ситуация, вызывающая моральное беспокойство, уровень остаточного морального стресса повышается. Таким образом, моральный остаток постепенно увеличивается. Моральный остаток усугубляется тем фактом, что проблемы , вызывающие моральное беспокойство, в данной клинической обстановке , как правило, со временем схожи. Кроме того, новые ситуации напоминают поставщикам об их бессилии в прошлых ситуациях, и крещендо нарастает. Например, в условиях интенсивной терапии продолжительное агрессивное лечение с небольшой надеждой на выживание является частым и повторяющимся источником морального стресса (Corley, 1995; Epstein, 2008; Hamric & Blackhall, 2007).Возникающее моральное расстройство связано не столько с отдельным пациентом, сколько с ужасным чувством «вот и мы снова». Таким образом, явный повторяющийся характер подобных клинических ситуаций, вызывающих моральное расстройство, добавляет чувство тщетности, увеличивая моральный остаток.

Обеспокоенность состоит в том, что по мере того, как крещендо морального остатка возрастает со временем из-за повторяющихся эпизодов морального стресса, может наступить переломный момент. Как отмечают Эпштейн и Хамрик (Epstein & Hamric, 2009), есть три потенциальных последствия морального страдания и морального остатка.Первое последствие состоит в том, что поставщики услуг могут потерять моральное оцепенение перед лицом сложных с этической точки зрения ситуаций. Они могут больше не осознавать клинические ситуации, требующие моральной чуткости, или участвовать в них. Во-вторых, поставщики услуг могут по-разному сознательно возражать против траектории развития ситуации (Catlin et al., 2008). Сознательное возражение более убедительно демонстрирует мнение, позволяющее преодолеть ограничения. Некоторые методы возражения могут быть более продуктивными (например, вызов консультанта по этике), чем другие (т.е., документирование несогласия в карте пациента). Последнее и, пожалуй, самое разрушительное последствие — выгорание. Недавние исследования показывают взаимосвязь между моральным недугом и аспектами выгорания (Meltzer & Huckabay, 2004). Фактически, несколько исследований показали, что медсестры подумывают о том, чтобы оставить свою должность или даже свою профессию из-за морального недовольства (Corley, 1995; Hamric & Blackhall, 2007). Беспокойство заключается в том, что по мере того, как моральное крещендо нарастает со временем из-за повторяющихся эпизодов морального стресса, может наступить критический момент.Результаты двух исследований показали, что многолетний опыт коррелирует с уровнем морального недовольства (Elpern et al., 2005; Hamric & Blackhall, неопубликованные данные), хотя этот вывод противоречив (Corley et al., 2001). В нынешнюю эпоху нехватки медсестер система здравоохранения не может позволить себе потерять ценных и морально вложенных врачей.

Сестринское дело само по себе не может изменить рабочую среду. Для улучшения системы необходимы несколько просмотров и сотрудничество. Недавно было опубликовано несколько подходов к уменьшению морального страдания (и морального остатка).Хотя необходимы дальнейшие исследования для определения степени эффективности этих подходов, их основы прочны, и они, по крайней мере частично, полезны для медсестер, работающих у постели больного. Медсестры могут адаптировать описанные ниже стратегии для конкретного человека, подразделения или организации в зависимости от ситуации.

Американская ассоциация медсестер интенсивной терапии 4 A

Американская ассоциация медсестер интенсивной терапии (AACN, 2005) выделила моральный стресс в качестве приоритетной области и разработала подход 4 A для решения и уменьшения морального стресса (AACN, n.d .; Раштон, 2006). Несмотря на то, что изначально они были разработаны для учреждений интенсивной терапии, 4 A можно адаптировать и применять во многих учреждениях, не требующих неотложной помощи. Четыре А: СПРОСИТЬ, ПОДТВЕРДИТЬ, ОЦЕНИТЬ и ДЕЙСТВОВАТЬ. Они кратко излагаются ниже. Читателям рекомендуется ознакомиться с AACN (n.d.), где представлено подробное и полное описание 4 А.

СПРОСИТЕ: Просмотрите определение и симптомы морального стресса и спросите себя, является ли то, что вы чувствуете, моральным стрессом. Ваши коллеги тоже проявляют признаки морального недовольства?

ПОДТВЕРЖДЕНИЕ: Подтвердите свое отношение к проблеме.Какой аспект вашей моральной целостности находится под угрозой? Какую роль вы могли бы (и должны ли вы) играть?

ОЦЕНКА: Начните собирать факты. В чем источник ваших моральных страданий? Как вы думаете, что является «правильным» действием и почему? Что делается сейчас и зачем? Кто игроки в этой ситуации? Вы готовы действовать?

ДЕЙСТВИЕ: Создайте план действий и реализуйте его. Подумайте о потенциальных ловушках и стратегиях их обхода.

Другие стратегии

Некоторые авторы обсуждали другие стратегии решения проблемы морального стресса (Austin, Lemermeyer, Goldberg, Bergum, & Johnson, 2005; Beumer, 2008; Epstein & Hamric, 2009; Hamric, Davis, & Childress, 2006; Lilly et al., 2000). ; Puntillo & McAdam, 2006). Их предложения собраны в таблице. Хотя это не исчерпывающий список, эти стратегии можно адаптировать к любым условиям работы. Необязательно завершать каждую стратегию; лучше попробуйте те, которые могут лучше всего работать в конкретной рабочей обстановке.См. Вставку 1 и вставку 2, где приведены примеры морального страдания и использования предлагаемых стратегий.

Таблица. Стратегии уменьшения морального стресса (адаптировано из Hamric, Davis, & Childress, 2006; Epstein & Hamric, 2009).
Стратегия	Реализация
Говорите!	Определите проблему, соберите факты и выскажите свое мнение
Будьте осмотрительны	Знайте, с кем вам нужно поговорить, и знайте, о чем вам нужно говорить
Подотчетность	Иногда наши действия не совсем правильные.Будьте готовы принять последствия, если все пойдет не так, как вы планировали.
Создание сетей поддержки	Найдите коллег, которые поддерживают вас или поддерживают действия, направленные на преодоление морального стресса. Говорите одним авторитетным голосом.
Внимание к изменениям в рабочей среде	Ориентация на рабочую среду будет более продуктивной, чем на отдельном пациенте.Помните, похожие проблемы имеют тенденцию повторяться снова и снова. Обычно нужно менять не пациента, а систему.
Участвуйте в воспитании моральных страданий	Посещайте форумы и дискуссии о моральном стрессе. Узнай об этом все, что сможешь.
Сделайте это междисциплинарным	Многие причины морального недовольства являются междисциплинарными.Один только уход не может изменить рабочую среду. Для улучшения системы, особенно такой сложной, как больничное отделение, необходимы множественные просмотры и совместная работа.
Найдите первопричину	Каковы общие причины морального недовольства в вашем подразделении? Нацельтесь на них.
Разработка политик	Разработать политику, поощряющую открытое обсуждение, междисциплинарное сотрудничество и начало консультаций по этике.
Дизайн мастерской	Обучите медперсонал распознавать моральный стресс, выявлять препятствия на пути к изменениям и составлять план действий.

Вставка 1: Пример 1 — возможность обучения

В отделении интенсивной терапии академического медицинского центра у 67-летней женщины с сепсисом и полиорганной недостаточностью в ранние утренние часы начинаются приступы желудочковой тахикардии.Ее медсестра, Джанет, вызывает ординатора к постели. Обсуждая ситуацию, Джанет предлагает вызвать семью пациента, заявив, что, по ее мнению, пациент вряд ли проживет дольше. Резидент заказывает ЭКГ и другие диагностические тесты для определения причины аритмии, а затем звонит семье. Он сообщает медсестре, что семья уже в пути, и по мере дальнейшего обсуждения ситуации с пациентом у нее развивается стойкая желудочковая тахикардия, переходящая в фибрилляцию желудочков. Двое начинают СЛР, и вскоре в ответ прибывает толпа интернов и ординаторов.Семья прибывает в отделение, и другая медсестра быстро направляет их в комнату ожидания, а затем сообщает ординатуре об их прибытии. Резидент продолжает запускать код, говоря стажерам, чтобы они отключились при выполнении компрессий, «чтобы у всех был шанс научиться». Медсестра напоминает ему, что семья приехала и что с ними следует обсудить ситуацию и желание пациента сделать СЛР. Резидент отвечает, что он планирует поговорить с ними, но сначала хочет, чтобы стажеры попрактиковались в реальной кодовой ситуации.Медсестра глубоко обеспокоена таким обращением с пациентом, но чувствует себя одинокой в ​​комнате, полной врачей. Хотя Джанет сначала чувствует себя бессильной в этой ситуации, она также понимает, что должна действовать. Она знает, что миссия больницы включает обучение и подготовку ординаторов и интернов, и понимает, что это противоречит профессиональному значению, которое она придает автономии своего пациента. Она рассматривает возможность применения физической силы для остановки СЛР до тех пор, пока резидент не обратится к семье пациента.Она также рассматривает возможность отказа от участия в кодексе и выхода из комнаты. Кроме того, она могла проконсультироваться с лечащим врачом, другой медсестрой и / или менеджером медсестры; однако она чувствует, что на это нет времени. Действие, которое она выбирает, — это твердо и спокойно поговорить с резидентом, с которым она сотрудничала в прошлом при лечении тяжелобольных пациентов. Она говорит пациенту, что, если он не сможет поговорить с семьей, у нее будет другое прикрытие медсестры, чтобы она могла сама поговорить с семьей и определить, является ли реанимация вмешательством, которое пациент хотел бы.

Вставка 2: Случай 2 — Ранняя выписка

Элизабет работает медсестрой в ортопедическом отделении, где количество медсестер составляет один к шести. Год назад в больнице была введена политика, согласно которой пациенты, выписываемые из хирургических служб, должны уезжать к полудню. Чтобы способствовать соблюдению этой политики, координаторы выписки, которым удается выписать не менее 75% своих пациентов к полудню, отмечаются на доске объявлений, размещенной в кафетерии больницы.Элизабет уже была вовлечена в несколько ситуаций, в которых она сомневалась в безопасности ускоренной выписки. В одной ситуации ее пациент был выписан до того, как она смогла обсудить с ним список его лекарств. В другом случае пациент был выписан с инструкциями по смене хирургической повязки, но никто не оценил его мастерство в этой процедуре. Сегодня Элизабет ухаживает за 76-летней женщиной с переломом бедра, которую выпишут домой к дочери. Обсуждая уход за пациентом с дочерью, Элизабет узнает, что дочь работает полный рабочий день и что пациентка будет одна в доме большую часть дня.Она звонит координатору выписки, чтобы объяснить необходимость консультации по социальной работе, но ей говорят: «Мы все это решили вчера. Она едет домой сегодня, а не позднее 12 часов дня ». Элизабет осознает чувство бессилия, которое она чувствовала в прошлых ситуациях, в которых она не оспаривала разрядку. Она думает: «Вот и я снова, я ухожу сегодня, чувствуя себя ужасно». По мере того, как Элизабет продолжает участвовать в выписке пациентов без надлежащего обучения или планирования, у нее появляются моральные остатки.Каждый раз, когда возникает подобная ситуация, степень ее страдания усиливается, потому что прошлое страдание так и не было разрешено. Понимая, что она не может продолжать эффективно работать в качестве медсестры в этом отделении, если подобные ситуации будут повторяться, Элизабет решает обратиться за помощью. Она консультируется с менеджером медсестры и медсестрой-специалистом отделения, чтобы объяснить ее беспокойство. Они поддерживают опасения Элизабет, и ЦНС соглашается помочь в отсрочке выписки пациента.

Моральный остаток…. это сумма порезов в моральной целостности и самонаказания, нанесенного, если человек не поступает правильно. Наше учреждение внедрило в масштабе всей больницы консультационную службу по вопросам морального расстройства (MDCS) для решения проблем морального стресса по мере их возникновения, аналогично более традиционной службе консультирования по вопросам этики. Консультанты из MDCS встречаются с персоналом подразделения, обсуждают рассматриваемую проблему и помогают сотрудникам выработать стратегию (используя стратегии, перечисленные в таблице), чтобы уменьшить текущее моральное страдание, привлечь внимание к тому факту, что морально неблагополучные ситуации имеют тенденцию повторяться, и начать думать о том, как уменьшить или предотвратить будущие ситуации.Эта услуга предоставляет резюме каждой консультации. Резюме передается группе, запросившей консультацию. Группа может использовать краткое изложение, чтобы помочь разработать и внедрить меры по снижению морального стресса в подразделении. При необходимости предоставляются последующее наблюдение и дополнительные консультации.

Моральный стресс и моральный ущерб вызывают озабоченность по разным причинам. Моральный стресс возникает в повседневной жизни и включает ситуации, в которых человек действует вопреки здравому смыслу из-за внутренних или внешних ограничений.Отказ от своих ценностей и выполнение поступка, который, по его мнению, является неправильным, угрожает подлинности морального «я». К сожалению, в сфере здравоохранения часто возникают ситуации морального стресса, и моральный ущерб поставщикам медицинских услуг наносится с тревожной частотой. Некоторые моральные страдания неизбежны. Тем не менее, стратегии, описанные выше, а также другие стратегии могут снизить уровень морального стресса или обойти часто возникающие ситуации морального стресса, чтобы поддерживать моральную целостность персонала и подразделения в целом, а также предотвращать прогрессирование морального недовольства. остаток крещендо.

… ситуации морального стресса обычны в здравоохранении … Цель состоит в том, чтобы сохранить моральную чувствительность и целостность, будучи признанными, оцененными и услышанными. Моральный остаток — это не повседневная проблема. Вместо этого он тихо растет после каждого морального страдания. Это сумма порезов в моральной неприкосновенности и самонаказания, нанесенного, если человек не поступает правильно. Моральный остаток может привести к отстранению, отказу от военной службы по убеждениям или выгоранию, ни одно из которых не является оптимальным или даже приемлемым для высококвалифицированных и заботливых поставщиков медицинских услуг.

Вмешательство, направленное на устранение морального страдания, позволяет достичь нескольких целей. Во-первых, он дает имя феномену, который до недавнего времени представлял собой непризнанную опасность в сфере здравоохранения. Во-вторых, это снижает угрозу моральной целостности провайдеров. Даже если моральное страдание не может быть полностью устранено, по крайней мере угол крещендо морального страдания можно сузить, чтобы уровень морального страдания не поднялся так высоко. В-третьих, это дает возможность тем, кто лишен власти в определенных обстоятельствах, высказать свое мнение и быть услышанными.Это не обязательно означает, что этот голос будет последним голосом или что мнение будет принято во внимание. Это не цель. Цель состоит в том, чтобы сохранить нравственную чувствительность и целостность, будучи признанными, оцененными и услышанными. В-четвертых, это позволяет признать моральный стресс как междисциплинарную проблему. Моральный стресс — это не проблема медсестер. Известно, что другие поставщики также испытывают моральные страдания. Независимо от того, где находится поставщик в иерархии здравоохранения, всегда есть кто-то наверху и всегда есть кто-то внизу.В результате всегда есть потенциал для бессилия, попадания в ловушку и морального переворота. Это необходимо признать, если мы хотим двигаться вперед как этически обоснованные профессионалы здравоохранения. Наконец, обращение к моральным страданиям снижает крещендо моральных остатков. Устранение морального стресса и работа над уменьшением крещендо могут замедлить исход медицинских работников из их профессий, сохранить моральную чувствительность и целостность квалифицированного персонала и повысить осведомленность о бессилии в медицинских учреждениях, что в конечном итоге принесет пользу как поставщикам медицинских услуг, так и пациентам.

Элизабет Г. Эпштейн, PhD, RN
E-mail: [email protected]

Доктор Эпштейн — доцент кафедры медсестер и факультет Центра биомедицинской этики и гуманитарных наук Университета Вирджинии (Шарлоттсвилл). Она проводит исследования по вопросам ухода за больными и этики в отделении интенсивной терапии новорожденных (NICU) и преподает этику в Школе медсестер. В настоящее время она является сопредседателем Консультационной службы по вопросам морального расстройства в Университете Вирджинии и избранным председателем Группы по сестринскому делу Американского общества биоэтики.Доктор Эпштейн получила степень бакалавра биохимии в Университете Рочестера (Нью-Йорк) и степень магистра фармакологии, а также степень бакалавра гуманитарных наук и доктора медицинских наук в Университете Вирджинии.

Сара Дельгадо, MSN, RN ACNP-BC
Эл. Почта: [email protected]

Сара Дельгадо — доцент кафедры сестринского дела Университета Вирджинии (Шарлоттсвилл), Школа медсестер и практикующая медсестра в Системе здравоохранения Университета Вирджинии. Она преподает клинические курсы в магистратуре неотложной помощи и этику в бакалавриате.Она также работает фасилитатором в Консультационной службе по вопросам морального расстройства. Ее клиническое внимание уделяется ведению пациентов с ВИЧ и СПИДом, а ее исследования сосредоточены на применении клеточных технологий для устранения неравенства в состоянии здоровья сельских пациентов. Она получила степень бакалавра гуманитарных наук и степень магистра в Пенсильванском университете (Филадельфия).

AACN. (нет данных). 4, чтобы подняться над моральным недугом. Получено с сайта www.aacn.org/WD/Practice/Docs/4As_to_Rise_Above_Moral_Distress.pdf

AACN. (2005). Стандарты AACN для создания и поддержания здоровой рабочей среды . Получено с www.aacn.org/WD/HWE/Content/hwehome.pcms?menu=Community

Остин, В., Лемермейер, Г., Голдберг, Л., Бергум, В., и Джонсон, М. С. (2005). Моральные расстройства в практике здравоохранения: положение медсестер. HEC Forum, 1 7 (1), 33-48.

Остин, В., Ранкель, М., Каган, Л., Бергум, В., и Лемермейер, Г. (2005). Остаться или уйти, говорить или молчать, действовать или не действовать: моральное расстройство с точки зрения психологов. Этика и поведение, 1 5 (3), 197-212.

Остин, У. Дж., Каган, Л., Ранкель, М., и Бергум, В. (2008). Уравновешивающее действие: опыт психиатров морального страдания. Медицина, здравоохранение и философия, 11 (1), 89-97.

Бошам Т. и Чилдресс Дж. (2009). Принципы биомедицинской этики. 6 ^-е изд. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.

Боймер, К. М. (2008). Инновационные решения: Влияние семинара на уменьшение морального стресса в условиях отделения интенсивной терапии. Dimensions of Critical Care Nursing, 27 (6), 263-267.

Кэтлин, А., Армиго, К., Волат, Д., Вейл, Э., Хэдли, М., А., Гонг, В.,… Андерсон, К. (2008). Отказ от военной службы по соображениям совести: потенциальная реакция неонатальной медсестры на распоряжения об уходе, которые причиняют страдания в конце жизни? Изучение концепции. Neonatal Network, 27 (2), 101-108.

Чен П. (5 февраля 2009 г.). Когда медсестры и врачи не могут делать то, что нужно. Получено 30 июня 2010 г. с www.nytimes.com/2009/02/06/health/05chen.html.

Корли, М. С. (1995). Моральный стресс медсестер интенсивной терапии . Американский журнал интенсивной терапии, 4 (4), 280-285.

Корли, М. С. (2002). Моральный стресс медсестры: предлагаемая теория и программа исследований. Этика медсестер, 9 (6), 636-650.

Корли, М. К., Элсвик, Р. К., Горман, М., и Клор, Т. (2001). Разработка и оценка шкалы морального бедствия. Journal of Advanced Nursing, 33 (2), 250-256.

Элперн Э. Х., Коверт Б. и Кляйнпелл Р. (2005). Моральное расстройство медсестер отделения интенсивной терапии. Американский журнал интенсивной терапии, 14 (6), 523-530.

Эпштейн, Э. Г. (2008). Конец жизни медсестер и врачей в отделении интенсивной терапии новорожденных. Журнал перинатологии, 28, 771-778.

Эпштейн, Э. Г., и Хамрик, А. Б. (2009). Моральный стресс, моральный остаток и эффект крещендо . Журнал клинической этики, 20 (4), 330-342.

Forde, R., & Aasland, O.G. (2008). Моральное расстройство норвежских врачей. Журнал медицинской этики, 34 (7), 521-525.

Хэмрик, А. Б., и Блэкхолл, Л. Дж. (2007). Взгляд медсестры и врача на уход за умирающими пациентами в отделениях интенсивной терапии: сотрудничество, моральный стресс и этический климат. Critical Care Medicine, 35 (2), 422-429.

Хэмрик, А. Б., Дэвис, В. С., Чилдресс, М. Д. (2006). Моральное расстройство у медицинских работников. Фарос, 69 (1), 16-23.

Ханна, Д. Р. (2004). Моральное расстройство: состояние науки. Исследования и теория сестринской практики, 18 (1), 73-93.

Хардингем, Л. Б. (2004). Честность и моральный остаток: медсестры как участники морального сообщества. Философия сестринского дела, 5 (2), 127-134.

Джейметон А. (1984). Сестринская практика: этический вопрос с. Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Прентис-Холл.

Джейметон А. (1993).Дилеммы морального расстройства: моральная ответственность и практика ухода. AWHONNS «Клинические проблемы в перинатальном и женском уходе», 4 (4), 542-551.

Ли, К. Дж., И Дюпри, К. Ю. (2008). Персонал имеет опыт ухода за пациентами в конце жизни в педиатрическом отделении интенсивной терапии. Журнал паллиативной медицины, 11 (7), 986-990.

Лилли, К. М., Де Мео, Д. Л., Сонна, Л. А., Хейли, К. Дж., Массаро, А. Ф., Уоллес, Р. Ф., и Коди, С. (2000). Интенсивное коммуникационное вмешательство для тяжелобольных. Американский журнал медицины, 109 (6), 469-475.

Ломис, К. Д., Карпентер, Р. О., и Миллер, Б. М. (2009). Моральное расстройство на третьем курсе медицинского вуза; описательный обзор размышлений студента. Американский журнал хирургии, 197 (1), 107-112.

Маккарти, Дж., И Диди, Р. (2008). Переосмысление морального недовольства. Этика медсестер, 15 (2), 254-262.

Мельцер, Л. С., и Хакбай, Л. М. (2004). Восприятие медсестрами интенсивной терапии бесполезной помощи и ее влияния на выгорание. Американский журнал интенсивной терапии, 13 (3), 202-208.

Пунтилло, К. А., и Макадам, Дж. Л. (2006). Коммуникация между врачами и медсестрами как цель для улучшения ухода в конце жизни в отделении интенсивной терапии: проблемы и возможности для движения вперед. Медицина интенсивной терапии, 34 (11 приложение), S332-40.

Раштон, К. Х. (2006). Определение и устранение морального стресса: инструменты для руководителей медсестер. AACN Advanced Critical Care, 17 (2), 161-168.

Швенцер, К. Дж., И Ван, Л. (2006). Оценка морального стресса у практикующих респираторных врачей. Critical Care Medicine, 34 (12), 2967-2973.

Спорронг, С. К., Хоглунд, А. Т., Ханссон, М. Г., Вестерхольм, П., и Арнец, Б. (2005). «Мы кружимся в белых халатах» — моральное горе в шведских аптеках. Pharmacy World & Science, 27 (3), 223-229.

Вебстер Г. и Бейлисс Ф. (2000). Моральный остаток. В С. Рубин и Л. Золот (ред.), Предел ошибки: этика ошибок в практике медицины. Хагерстаун, Мэриленд: University Publishing Group, Inc.

Уилкинсон, Дж. М. (1988). Моральный стресс в сестринской практике: опыт и эффект. Форум медсестер, 23 (1), 16-29.

---

© 2010 OJIN: Интернет-журнал проблем сестринского дела

Статья опубликована 30 сентября 2010 г.

---

Статьи по теме

• Медсестрам не нужно быть виноватыми Прохожие: забота об уязвимых иммигрантских группах
  Элизабет Моран Фицджеральд, EdD, M.S., MEd, RN, CNS-BC; Джудит Г. Майерс, PhD, RN; Пол Кларк, PhD, MA, RN (1 декабря 2016 г.)
• Укрепление морального мужества среди медсестер-лидеров
  Коул Эдмонсон, DNP, RN, FACHE, NEA-BC (17 февраля 2015 г.)
• Использование структуры AACN для снижения нравственности Бедствие
  Кэрол МакКью, MS, RN, CNE (9 ноября 2010 г.)
• Использование структуры AACN для облегчения морального стресса
  Кэрол МакКью, MS, RN, CNE (9 ноября 2010 г.)
• Стратегии, необходимые для нравственного мужества
  Vicki Д.Лахман, PhD, MBE, APRN (30 сентября 2010 г.)
• Стратегии, необходимые для морального мужества
  Вики Д. Лахман, PhD, MBE, APRN (30 сентября 2010 г.)
• Моральное расстройство в академии
  Кэтрин М. Ганске, PhD , RN (30 сентября 2010 г.)
• Моральное расстройство в академической среде
  Кэтрин М. Ганске, доктор философии, RN (30 сентября 2010 г.)
• Моральное расстройство и моральное мужество в повседневной медсестринской практике
  Энн Галлахер, доктор философии, магистр медицины, PGCEA, Бакалавр (с отличием), RMN, SRN (21 марта 2011 г.)
• Моральное расстройство и моральное мужество в повседневной медсестринской практике
  Энн Галлахер, доктор философии, MA, PGCEA, Bsc (Hons), RMN, SRN (21 марта 2011 г.