Это объективная точка зрения: Чем отличается объективная точка зрения от субъективной

..они ведут моногамный образ жизни, потому что они одобряют моногамию»[5]. Согласно второму аргументу – аргументу от странности – для обоснования объективности ценностей необходимо постулировать сущности и свойства очень странного вида, совершенно отличные от всего остального в мире, и приписать себе особую способность (нравственную интуицию), посредством которой мы познаем эти сущности и свойства и которая совершенно отлична от наших обычных способов познания всего остального. Метафизическая специфика ценностных сущностей и ценностных свойств состоит, по мнению Макки, в их способности побуждать людей к совершению определенных действий в отличие от всех других реально существующих объектов и свойств в мире.

Хотя Макки считает свою скептическую концепцию негативной в том смысле, что она говорит не о том, что есть, а о том, чего нет, в целях большей убедительности своей позиции он предлагает некоторое

 

 

– 84 –

 

обоснование субъективного характера ценностей. Макки прибегает к юмовскому объяснению морали, получившему в современной литературе название «проецирования». Согласно этому объяснению ценности проецируются на мир, то есть, когда мы приписываем какие-либо моральные характеристики некоторому поступку, мы в реальности проецируем то, что мы чувствуем в отношении этого поступка, на сам этот поступок, ошибочно полагая, что эти характеристики являются объективными свойствами этого поступка. Поэтому, утверждает Юм, оценивая какой-то поступок как добродетельный или порочный, мы лишь утверждаем, что испытываем чувство одобрения или неодобрения в отношении этого поступка. Эта особенность человеческого ума, названная Юмом «свойством распространять себя на внешние объекты», объясняет, по мнению Макки, объективизацию морального отношения. Согласно другому противнику реализма, «таким образом мы испытываем чувства и демонстрируем другие реакции в ответ на вызванные природные свойства вещей; мы «украшаем и раскрашиваем» мир, описывая его так, как будто он содержит в себе свойства, соответствующие этим чувствам, – так же, как приятный вкус мороженого соответствует удовольствию, которое оно нам доставляет»[6]. Это сравнение неслучайно, так как еще одной важной особенностью теории проецирования в объяснении морали является то, что она уподобляет ценности вторичным качествам, вроде цвета, запаха, вкуса и т.д., которые, по словам Юма, представляют собой не «качества объектов», а «восприятия ума».

Согласно Макки, помимо проецирования имеется множество других моделей объективизации моральных ценностей. В частности, он ссылается на утверждение Э.Энском о том, что наши современные неаристотелевские понятия морали (обязательства, долга, правильности, порочности и т.д.), которые мы воспринимаем как объективно общезначимые, есть лишь «сохранившиеся элементы системы мысли, придававшей им действительно разумный характер, а именно системы верований в божественный закон»[7].

Отрицание онтологической объективности ценностей, как правило, дополняется субъективистской трактовкой их «мотивационной» роли. Этот аспект наиболее ярко представлен в концепции известного английского философа Филиппы Фут. Хотя Фут рассматривает проблему объективности ценностей не в онтологической плоскости, ее концепция в какой-то мере дополняет и уточняет позицию Макки, поэтому ей стоит уделить немного внимания. Цель

 

 

– 85 –

 

аргумента Фут – показать, что не существует категорического императива и что, следовательно, не существует объективных ценностей, которые, будучи выражены в форме морального императива, были бы способны направлять поступки человека в абсолютном смысле, независимо от его желаний и интересов.

Одну из важнейших посылок в обосновании Фут составляет убеждение в том, что со времен Юма стало «общим местом в философии» считать основания для совершения какого-либо действия зависящими от желаний, интересов и волевого настроя человека. Нет таких сущностей или качеств, которые могли бы одни обеспечить человеку основание для совершения действия без какого-либо желания или интереса с его стороны. Поэтому если «должен» в моральных суждениях вообще фиксирует наличие какого-либо основания для человека совершить действие, то это «должен» может быть только выражением гипотетического императива. В подтверждение своего вывода Фут предлагает следующие аргументы. Во-первых, если бы существовали категорические императивы, то были бы автоматически побуждающие к действию силы, однако такие силы неизвестны нам. Во-вторых, видеть в моральных суждениях категорические императивы значит основывать мораль на разуме (или оправдывать мораль разумом). В этом случае аморальное поведение следовало бы считать иррациональным, но нет ничего иррационального в аморальных поступках. Более того, существование категорических императивов внесло бы определенное искажение в наше понимание морали, ибо нам нужны «добровольцы», а не «призывники на службу морали». И наконец, негипотетическое использование «должен» (в этикете, играх и т.д.) не может служить контраргументом, поскольку в этих случаях отсутствие интереса не освобождает от необходимости совершить действие (не лишает человека всех оснований свершить предписываемое действие), и это означает лишь, что негипотетическое использование «должен» вообще не побуждает к совершению определенного действия.

Суммируя вместе аргументы против объективности ценностей, можно сказать, что признание этой объективности влечет за собой то, что мы получаем искаженную картину мира (наполненную таинственными и странными сущностями и свойствами), искаженный образ самих себя (наделенных странной способностью постигать эти таинственные сущности и свойства) и искаженное представление о морали (превращающее нас из «добровольцев» в «призывников на службе морали»). Вместе с тем следует отметить, что в субъективизме отрицание

 

 

– 86 –

 

объективности «ценностных характеристик» вещей хорошо совмещается с отрицанием объективной мотивационной роли ценностей, так как и то, и другое находят единый источник объяснения – специфическую, субъективную природу человека, при этом склонность «объективировать» ценности в обоих указанных аспектах объявляется ошибкой, укоренившейся в сознании человека в силу ряда исторических причин.

Теперь обратимся к рассмотрению позиции противников субъективизма в трактовке ценностей. Следует сразу отметить, что сторонники «этического реализма» значительно больше внимания уделяли критике своих противников, чем созданию собственно позитивной концепции. Поэтому начнем с их критических аргументов.

Во-первых, объективисты ставят под вопрос тезисы, отстаиваемые субъективистами. Так в противовес маккиевскому аргументу от относительности, обосновывающему невозможность объективистского объяснения многообразия моральных верований и, стало быть, моральных разногласий, указывается невозможность подобного объяснения и для субъективиста. Объективисты часто ссылаются на Дж.Мура, предложившего следующий аргумент: если один человек говорит: «X правильно», а другой утверждает: «X дурно» и, высказывая эти свои оценки, они лишь выражают свои чувства и свое отношение к X, то непонятно, как они могут вообще противоречить друг другу. Это означает, что с позиции субъективистской «теории отношения» нельзя объяснить совершенно очевидные разногласия в вопросах морали[8] .

Немало аргументов было выдвинуто и против концепции проецирования при объяснении ценностей. Стоит упомянуть, что вначале эта концепция строилась на аналогии между ценностями и вторичными качествами. Однако в дальнейшем было признано как сторонниками этой концепции, так и ее противниками, что имеются важные отличия между этими классами свойств, а потому предложенная аналогия является неуместной. К числу упомянутых отличий относятся следующие. (а). Хотя считается, что и вторичные, и моральные качества «сопровождают» или «надстраиваются над» природными качествами, этот факт признан как научная истина только в отношении первых качеств. В то же время неспособность осознать этот факт не является «критерием некомпетентности при приписывании вторичных качеств» и является таковым критерием в моральных рассуждениях. Более того, наука изучает рецептивные механизмы в случае вторичных качеств, однако никаких рецептивных или каузальных механизмов для восприятия моральных качеств науке

 

 

– 87 –

 

неизвестно, никакого «органа чувств», воспринимающего моральные качества, не обнаружено. (б). Диапазон варьирования моральных верований при различных формах жизни несравнимо больше диапазона, в котором могут (если вообще могут) варьировать восприятия вторичных качеств. (в). Более того, для восприятия моральных качеств характерна многоаспектность и относительность, отсутствующая при восприятии вторичных качеств. Один и тот же поступок может быть хорошим в одном отношении (как поступок командующего) и плохим в другом отношении (как поступок отца). Подобная релятивизация невозможна в случае вторичных качеств[9]. Нельзя не отметить и такую особенность моральных свойств, как их способность быть предметом взвешенного и обдуманного выбора, ибо совершенно рационален вопрос: «какую позицию я займу в отношении такой-то вещи?»[10]. Подобный вопрос абсолютно абсурден в отношении вторичных качеств. Известный современный философ морали Р.М.Хэйр дает следующее лингвистическое объяснение этому различию между моральными и вторичными качествами. По его мнению, это различие заключено в разных семантических конвенциях, регулирующих их приписывание объектам. В случае вторичных качеств соответствующие конвенции таковы, что они запрещают двум людям, при нормальных обстоятельствах рассматривающих один и тот же предмет, иметь разногласия по поводу того, является ли объект красным или нет. В случае моральных качеств семантические конвенции позволяют двум людям оценивать один и тот же поступок как хороший и дурной.

По мнению ряда авторов (С.Блэкбёрна и др.), можно отказаться от аналогии между вторичными и моральными качествами, не отвергая в целом идеи проецирования при объяснении ценностей. Однако известно немало аргументов, направленных против проективизма как такового, не предполагающего уподобления моральных качеств вторичным качествам. Наиболее известным среди них является аргумент, согласно которому концепция проецирования, предполагающая субъективный источник морали, подрывает ее статус: уменьшает ее обязательную силу, лишает убедительности ее требование уважительного отношения к моральным нормам, рождает в людях «безразличие к вещам, заслуживающим их энтузиазма» и ослабляет их решимость следовать моральному закону и долгу. Это происходит из-за того, что концепция проецирования не согласуется с нашим восприятием ценностей как чего-то присущего вещам и действующего как внешняя сила. Кроме того, неоднократно указывалось, что с позиции концепции проецирования нельзя адекватно

 

 

– 88 –

 

объяснить, как возможно использование моральных суждений в качестве посылок в дедуктивных и индуктивных рассуждениях, ибо эта концепция отвергает возможность моральных суждений быть истинными или ложными.

Предпринимались попытки показать внутреннюю несогласованность теории проецирования с точки зрения философии сознания. Субъективистская концепция, согласно которой в наших моральных суждениях мы проецируем то, что мы чувствуем в отношении какой-либо вещи, на саму эту вещь (хотя и полагаем при этом, что моральные характеристики являются свойствами этой вещи), предполагает, что специфический характер моральных чувств (таких, как чувства одобрения или неодобрения) определяется некоторым внутренним и непосредственно осознаваемым качеством этих чувств, то есть одобрение или неодобрение – это нечто такое, что мы непосредственно ощущаем в нашем опыте и что позволяет нам воспринимать окружающие нас предметы и явления в позитивном или негативном ключе. Однако критики теории проецирования (Б.Страуд и др.) считают, что при таком субъективном подходе все оказывается поставленным с ног на голову, ибо некое конкретное чувство будет чувством одобрения, только если оно рождается или наполняется мыслью, что рассматриваемая вещь является хорошей. Стало быть, чувство одобрения или неодобрения не объясняет специфику наших моральных чувств, а само обусловливается их содержанием. Аналогичным образом приписывание оценочного отношения или чувства другим людям можно рационально объяснить, только если предположить, что оно осуществляется одновременно с нашим приписыванием ценности предметам и действиям.

Если попытаться выразить в обобщенном виде основную идею критики субъективистской концепции ценностей со стороны приверженцев этического реализма, то она состоит в следующем: предложенные механизмы объективации не дают адекватного и корректного объяснения действительно объективного характера ценностей, а это в свою очередь ведет к искаженному представлению о социальном (объективном) статусе ценностей и об их функциях в мышлении. Хотя предложенные аргументы, безусловно, серьезны и в определенной степени подрывают убедительность субъективистского объяснения ценностей, это не означает автоматически, что верна противоположная, объективистская, позиция. Перед объективистом стоит более важная задача – объяснить, в каком смысле ценности являются объективными, поскольку субъективистская критика показала неуместность предположения, что ценности объективны в том же

 

 

– 89 –

 

самом смысле, в каком мы думаем об объективности обычных вещей и их свойств в окружающем нас мире. Как мы уже отмечали, позитивных теорий этического реализма было выдвинуто не так уж много. В наиболее разработанном и законченном виде эта тема, на наш взгляд, представлена в концепции «внутреннего реализма» известного американского философа Х.Патнэма. Хотя эта концепция явилась реакцией не только и не столько на субъективизм в понимании ценностей, для настоящего рассмотрения она представляет безусловный интерес.

Современный этический реализм так или иначе предполагает пересмотр понятия объективности. Этот пересмотр состоит прежде всего в отказе от понятия метафизической объективности, согласно которому считать что-либо объективным значит утверждать его принадлежность к категории вещей, составляющих реальность, как она есть сама по себе, независимо от человеческого сознания. Взамен этого «пресловутого» метафизического понятия разрабатываются новые концепции реальности. Примером такого рода концепций служит «внутренний реализм» Х.Патнэма, изложенный им в книге 1981 г. «Разум, истина и история». Свою задачу Патнэм видит в том, чтобы разрушить «странные оковы», которыми сдерживает мышление философов и простых людей дихотомия объективного и субъективного, и сформулировать альтернативную «философскую перспективу», в которой эта полярность преодолена. Согласно Патнэму, вопрос о том, из каких объектов состоит мир, имеет смысл только в рамках теории или концептуальной схемы: мы членим мир на объекты, вводя ту или иную концептуальную схему. В этой интерналистской модели отвергается различие между объективным и субъективным как принадлежащими к противоположным «сферам». Люди живут в своем человеческом мире, где трава объективно является зеленой, где вода объективно является Н₂О, где некоторые картины объективно являются прекрасными, где намеренное убийство человека объективно является злом. Только в рамках этого человеческого мира мы можем говорить об объективности. Это объективность «для нас», с нашей точки зрения, но никакой иной объективности у нас не может быть. Мы не можем занять позицию Господа Бога и увидеть мир таким, каков он сам по себе; метафизический реализм невозможен.

С точки зрения объективности-для-нас ценности ни в чем не уступают фактам: они столь же объективны, как и факты. В своей интерналистской концепции Патнэм не только признает существование «ценностных фактов», но идет еще дальше и заявляет, что «каждый

 

 

– 90 –

 

факт ценностно нагружен и каждая из наших ценностей нагружает собой какой-либо факт» и что, более того, «существо, не имеющее ценностей, не имеет также и фактов»[11]. Понятие ценностно нагруженного факта опирается на обширный массив норм, которые можно определить как «когнитивные ценности» (к ним относятся релевантность, когерентность, функциональная простота, инструментальная эффективность и т.д.) и которые, в свою очередь, связаны с ценностями в их обычном понимании. Так, согласно концепции объективности Патнэма, наш реальный мир зависит от ценностей и наоборот.

Многие увидели в концепции Патнэма выражение «зрелого» и «умудренного» реализма, другим же его позиция показалась лишь «завуалированным» уходом от решения проблемы. По сути, Патнэм добивается уравнивания ценностей в их объективном статусе с реально существующими вещами, свойствами и фактами тем, что низводит последние до объективности ценностей. Ценности и вещи становятся частями человеческого мира, в котором нераздельно слито субъективное и объективное, идущее от внешнего «природного» фактора и идущее от человека, от его особой организации как биологического существа. Неслучайно, что многие усмотрели в этом « ценностном» реализме Патнэма скрытую «антиреалистическую» позицию.

С одной стороны, концепция внутреннего реализма Патнэма позволяет «объективистски» решить ряд важных проблем в отношении ценностей. Во-первых, получает решение проблема истинности оценочных суждений. Как и описательные суждения, они столь же объективно истинны или ложны. Правда, достигается это за счет трактовки истины не как соответствия реальности, а как некоторого вида рациональной приемлемости. Во-вторых, очень «простое» решение найдено и для проблемы референции оценочных понятий. Однако это очень своеобразное решение. На мир просто «опрокидывается» концептуальная схема нашего языка, и поэтому не представляет никакого труда установить соответствие между элементами концептуальной схемы и элементами мира. Конечно, это соответствие не является статичным; под действием внешнего импульса, идущего от физического мира, мы постоянно изменяем и «подгоняем» наши концептуальные схемы, стремясь к их внутренней согласованности. Поскольку наши концептуальные схемы содержат как описательные, так и оценочные понятия, то и для тех, и для других имеются референты в окружающем нас мире. Своеобразие подобной трактовки онтологического статуса оценочных понятий (или терминов) заключается в том, что она никак не затрагивает проблемы их восприятия.

 

 

– 91 –

 

В этом, безусловно, сказывается « научно-реалистическое» прошлое Патнэма. Как известно, согласно научному реализму объективным и независимым от нас существованием обладают не только предметы окружающего нас мира, но и сущности, постулируемые истинными научными теориями (например, атомы, электроны, электромагнитные поля и т.д.). Однако если при решении вопроса о реальности этих сущностей, равно как и реальности математических объектов, совершенно неуместно и бессмысленно говорить о восприятии, то в случае ценностных свойств ситуация не столь однозначна. Конечно, в каком-то смысле можно «уподобить» связь между ценностными свойствами и воспринимаемыми нами качествами вещей тому, как связаны между собой эти воспринимаемые качества и сущности, постулируемые научными теориями, и представить наши оценочные суждения как своего рода выводы на основе природных характеристик вещей. Однако не следует забывать еще об одной особенности ценностей: когда человек оценивает какую-либо вещь, он, как правило, воспринимает эту вещь как дурную или хорошую непосредственно), а не в результате вывода на основе ее природных свойств и их связи с его чувствами. Поэтому при рассмотрении реальности ценностных свойств нельзя обходить молчанием вопрос об их восприятии. Тот факт, что вопрос о восприятии полностью «выпал» из поля зрения Патнэма, на наш взгляд, во многом обусловлен его чисто лингвистическим подходом к проблеме реализма, когда вопрос о реальности того или иного объекта или сущности ставится как проблема референции соответствующих языковых выражений. Неслучайно, что в ходе дальнейшей своей эволюции Патнэм пришел к осознанию принципиальной важности « традиционной» темы восприятия для решения проблемы реализма.

Однако главный недостаток реалистического решения объективности ценностей Патнэмом состоит в том, что оно оставляет совершенно непонятной связь ценностей с мотивацией человеческого поведения. Конечно, Патнэм исходит из того, что ценности есть то, что должно быть, однако в его концепции эта нормативная природа ценностей не получает ни подтверждения, ни объяснения; она остается как бы «за кадром». В концепции внутреннего реализма учитывается только один аспект объективности ценностей, но именно это, на наш взгляд, основное свидетельство ее неадекватности.

Мы рассмотрели основные аргументы за и против, выдвинутые в ходе дискуссии по объективности ценностей. Главным не вызывающим сомнений результатом этой дискуссии стало то, что она еще раз показала и выразила в современных понятиях и категориях сложную и «самопротиворечивую» природу ценностей и морали в целом.

 

 

– 92 –

 

С одной стороны, эта сложная природа предоставляет «свидетельства» как в пользу субъективистской, так и объективистской позиции. С другой стороны, особенность ценностей состоит в том, что никак не удается адекватно выразить их природу в терминах дихотомии объективного и субъективного. На первый взгляд, моральные ценности должны быть объективно общезначимыми с тем, чтобы мотивировать человеческие действия, но вместе с тем их объективность не может быть объективностью каузального механизма. Моральные ценности составляют основания для совершения человеком действий и в этой функции они имеют прямое отношение к желаниям, наклонностям, чувствам и т.д., но вместе с тем они позволяют нам «отступить на шаг назад» и подвергнуть наши желания и т.д. рациональному разбору и тем самым избежать «автоматической» детерминации ими нашего поведения. Природа ценностей такова, что они характеризуют не только нас самих, но и тот мир, в котором мы живем, ценности напрямую связаны с нашей рациональностью: чтобы быть рациональными, мы должны соблюдать требования практического разума, но, с другой стороны, аморальные действия нельзя назвать иррациональными.

Итак, мы видели, что попытка обоснования объективности ценностей в рамках реалистической стратегии, как правило, связана с существенным пересмотром самого понятия объективности. Мир ценностей получает равный с миром вещей объективный статус в силу того, что им приписывается равное участие в создании нашего человеческого мира: без ценностей не может быть фактов, равно как без факта не существует ценностей. Однако уравнивание ценностных свойств с другими элементами окружающего нас мира в определенной степени лишает их специфики, не позволяет объяснить другие их функции. Как бы ни соблазнительно было найти онтологические «основания» Объективности ценностей, предложенное реалистическое решение нельзя считать адекватным.

 

Примечания

 

---

[1] Mackie J.L. ., 1970.Ethics: Inventing Right and Wrong. L

[2] Следует отметить, что дискуссия не ограничилась только онтологическим ракурсом и показала, что проблема объективности ценностей может быть сформулирована и с помощью других концептуальных средств. Во-первых, утверждения об объективности или субъективности ценностей можно сформулировать в эпистемологических терминах, и тогда противоположность между ними предстанет как антитеза «когнитивизм – антикогнитивизм». В основе этой антитезы лежит вопрос о том, имеют ли оценочные суждения ассерторический характер или они имеют императивный характер, то есть выражают ли они утверждения, которые могут быть истинными или ложными, или же они выражают отношения некоторого иного рода. Согласно когнитивизму, оценочные суждения выражают утверждения о качествах вещей, и поэтому они могут иметь истинностное значение. Антикогнитивизм представлен в двух основных формах: эмотивизме и императивизме. Согласно эмотивизму оценочные суждения обычно выражают чувства или отношение говорящего к тому, что он оценивает. С точки зрения императивизма оценочные суждения представляют собой предписания или рекомендации относительно определенного хода действий. Противоположность между когнитивизмом и антикогнитивизмом можно легко переформулировать в терминах дескриптивизма и антидескриптивизма. Дескриптивизм – это концепция, согласно которой значение оценочных терминов и суждений является чисто описательным или содержит важный описательный элемент в своей структуре. Согласно дескриптивизму оценочные термины потому являются описательными, что они обозначают определенные виды свойств. Оценочные суждения же описательны в том смысле, что в них мы приписываем указанные свойства объектам. С антидескриптивистской точки зрения оценочные суждения не приписывают никаких свойств объектам, но имеют совершенно иное значение: например, их можно рассматривать как выражение чувств или как инструмент для вызова сходных реакций в других людях. Полярность между ценностным объективизмом и субъективизмом можно выразить и с помощью различия между категорическим и гипотетическим императивами. Это различие было введено Кантом, но если Кант считал императивами утверждения в побудительном наклонении («Сделай то-то»), то сейчас их обычно трактуют как выражающие утверждения о долженствовании («Ты должен сделать то-то»). В гипотетических императивах основанием для совершения какого-либо действия служит некоторая желаемая цель, то есть долженствование императива зависит от этой желаемой цели. Если желание достичь эту цель отсутствует, это лишает человека каких-либо оснований совершать предписываемое в императиве действие. Категорические императивы выражают безусловные основания для действия, то есть долженствование императива не зависит от желаний или наклонностей человека; основания, представленные в категорических императивах, обладают абсолютной силой. Сторонники объективности ценностей обычно выступают в поддержку той точки зрения, что ценностные суждения являются категорическими императивами или, по крайней мере, содержат объективный императивно-категорический элемент. Субъективисты, как правило, отрицают существование такой вещи, как категорические императивы.

[3] Mache J.L. Ethics: Inventing Right and Wrong. P. 9.

[4] Ibid. P. 16.

[5] Ibid. P. 36.

[6] Blackbum S. Errors and the Phenomenology of Value // Morality and Objectivity. Ed. dy T.Hinderick. 1986. P. 5.

[7] Makki J.L. Ethics: Inventing Right and Wrong. P. 45.

[8] См., к примеру: Theories of Ethics. Bd. by P.Foot. Oxford, 1986. P. 3.

[9] Аргументы (a) – (д) разбираются в статье: Blackburn S. Erros and the Phenomenology of Value. P. 14–15.

[10] Указанные аргументы были предложены в: Hare R.M. Ontology in Ethics // Morality and Objectivity. P. 47.

[11] Putnam H. Reason, Truth and History. Camb., 1981. P. 201.

ОБЪЕКТИВНОЕ — это… Что такое ОБЪЕКТИВНОЕ?

    ОБЪЕКТИВНОЕ — то, что существует независимо от индивидуального сознания; прежде всего это физические вещи и события в пространстве и времени; другие люди, их действия и состояния сознания; собственное тело индивида. С точки зрения объективного идеализма объективно-реально существует Абсолют.     В истории философии объективный мир жестко противопоставлялся субъективному. Вместе с тем существуют серьезные основания считать, что субъективное возникает как результат коммуникативных взаимодействий субъекта с другими. Коммуникация, предполагая участвующих в ней субъектов и тем самым относясь к субъективному, в то же время осуществляется в пространстве и времени посредством объективных средств (знаки языка, жесты, действия и т. д.). Такого рода объективное иногда называют интерсубъективным.     Предметы культуры и воплощенные в них смыслы (включая орудия, инструменты, приборы, произведения архитектуры, художественные, научные, философские и иные тексты) существуют объективно, но в то же время предполагают индивидуальных субъектов (с их субъективным миром) и субъектов коллективных. Именно субъекты создают предметы культуры и их смыслы. Объективные смыслы, в т. ч. и те смыслы, которые пока никем не осознаются, могут существовать лишь постольку, поскольку имеются субъекты, способные их выявить, сделать собственным субъективным достоянием (поэтому не прав К. Поппер, когда он допускает возможность существования объективного знания без познающего субъекта). В том случае, если таких субъектов по каким-то причинам не имеется (они погибли, забыли язык, на котором написаны тексты, и т. д.), объективность предметов культуры превращается в объективность физических вещей, а их объективные смыслы утрачиваются.     При решении некоторых проблем приходится различать разные уровни объективного мира. Так, напр., психолог Дж. Гибсон считает, что понять восприятие в качестве способа извлечения информации из объективного мира можно только в том случае, если мы отличим окружающий мир, с которьм имеет дело восприятие, от физического мира, о котором говорит наука. Характеристики окружающего мира во многом отличны от того, что свойственно физическому миру (это касается прежде всего пространства, времени, событий и др.). К тому же окружающему миру присущи определенные возможности, которые существуют вполне объективно, но в то же время имеют смысл лишь в соотношении с потребностями и размерами воспринимающего существа (животного или человека).

    5. А. Лекторский

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.

Объективность в журналистике | Право и СМИ Центральной Азии

Дэвид Брюэр, СМИ помогают СМИ

Источник: http://ijnet.org/ru/blog/92314

Быть беспристрастным означает быть непредвзятым по отношению к определенной стороне, быть честным и подходить к оценкам взвешенно. Это непросто. У каждого журналиста есть собственные взгляды, но ему приходится быть выше собственной позиции, чтобы обеспечить всеобъемлющее и авторитетное освещение новостей и текущих событий. Для того, чтобы представить правдивую картину происходящего широкой аудитории, необходимо отразить все разнообразие мнений честно и точно.

Особенно важно помнить об этом, освещая неоднозначные темы: в этом случае журналист должен быть особенно аккуратен и беспристрастен, оставляя свое собственное мнение при себе. Беспристрастность включает:

• сбалансированное освещение тем и взглядов
• отражение разных мнений
• изучение противоположных точек зрения
• проверку того, что ни одна сторона не оказалась недостаточно отраженной в материале.

С точки зрения редакционной свободы, журналист должен быть свободен, чтобы:

• освещать любую тему, если есть причины ее освещать
• освещать специфические аспекты темы
• предоставить возможность высказать отдельное мнение
• избегать предубеждений
• избегать тех материалов, которые могут оскорбить часть аудитории
• быть честным с теми, кто предоставляет материалы, и дать им возможность ответить на наши вопросы.

В то же время мы должны быть готовы предоставить возможность ответить. В поисках беспристрастности мы должны понимать, что ученые, журналисты и другие гости программы совсем необязательно будут беспристрастны, хотя мы приглашаем их с целью подготовить более объективный материал.

Объективность должна быть адекватной: необязательно представлять каждый существующий аргумент по любому поводу или точно отмеривать количество минут, отведенных на представление каждой точки зрения. Обсудите правила, существующие в Вашей редакции, с более опытными коллегами: журналист не должен бороться в одиночку.

Среди неоднозначных тем могут быть темы, связанные с политикой, религией, сексом, отношениями между людьми и финансовыми сделками. В любом случае, мы должны представить максимальное количество различных точек зрения.

Необходимо четко отделять мнения от фактов, а основные точки зрения должны быть отражены в журналистском материале, даже если в них есть отталкивающие детали: наш долг заключается в том, чтобы информировать широкую общественность, независимо от наших собственных предпочтений и взглядов.

Когда о нашем СМИ сообщают в новостях, например, если речь идет о плохом финансовом положениии, скандале с наркотиками, низких рейтингах и т.д., мы должны быть готовы осветить эту тему так, как мы бы освещали подобные новости, связанные с другим СМИ.

Не всегда при подготовке отдельно взятого материала предоставляется возможность быть беспристрастным: новость сама по себе может быть настолько однозначной, что попытки представить другую сторону могут просто превратить материал в насмешку.

Иногда отдельно высказанные мнения, поддерживающие одну из сторон, могут представить тему в новом свете и стать стимулом для дискуссии: такой подход имеет смысл, если он способствует лучшему пониманию проблемы аудиторией и предоставляет новые перспективы.

Мы должны дать слово жертвам, а также тем, кто считает себя жертвами и т.п.. Их точка зрения может быть очень субъективной: в таких случаях очень важно, чтобы аудитория поняла, что представлена только одна сторона.

В то же время мы должны осознавать свою ответственность и находить сбалансированный подход к теме либо в пределах одной программы, либо представить противоположную точку зрения в следующей программе. Мы должны:

• использовать только точные факты
• честно предоставлять слово всем сторонам
• предоставлять возможность дать ответ
• проверять, все ли точки зрения отражены в материале
• противоположные позиции должны быть представлены в похожем виде, объеме и им должно быть выделено равноценное эфирное время.

Чтобы аудитории было понятно, что мы не поддерживаем какую-то определенную точку зрения, можно использовать онлайновые дискуссии. Для этого нужно:

• не поддерживать чьи-то личные взгляды и кампании
• четко разграничивать наш собственный контент и контент, созданный читателями
• четко озвучивать, какие ресурсы мы предоставляем

Упражнения

1. Приведите пример отдельного новостного материала, в котором сложно представить вторую точку зрения, потому что аудитория воспримет ее как насмешку.
2. Как беспристрастно осветить тему, если противоположная точка зрения не представлена?

Оригинал статьи можно прочитать на вебсайте партнера IJNet, СМИ помогают СМИ. Перевод и публикация осуществлены по разрешению автора. «СМИ помогают СМИ» — обучающий вебсайт, предоставляющий бесплатные источники для журналистов, работающих в странах переходного периода, странах, переживших конфликт, а также там, где свобода слова и свобода прессы находятся под угрозой.

Что такое критическое мышление? | РБК Тренды

Критическое мышление — это система суждений, которую применяют для анализа вещей и информации, интерпретации явлений, оценки событий, а также для последующего составления объективных выводов.

Легко ли вам определять связи между идеями, замечать нестыковки в аргументации собеседника? Если да — поздравляем: вы обладаете критическим мышлением. Что это такое и при чем здесь ГЛОБУС, рассказывает Никита Непряхин.

Автор — Никита Непряхин, глава Школы критического мышления, соавтор книги «Критическое мышление», автор монографий на тему психологии, ораторского искусства и саморазвития. Лауреат премии Trainings как лучший бизнес-тренер России 2013 года.

1. В чем суть критического мышления?

Критическое мышление — это важный soft skill. Человек с развитым критическим мышлением обладает целым набором навыков — это наблюдательность и умение обосновать свою точку зрения, сосредоточенность на изучении информации и способность применять аналитические навыки в самых разных ситуациях.

2. Где может пригодиться критическое мышление?

Везде. Это не преувеличение: умение критически мыслить может пригодиться в любой сфере нашей жизни — как детям и подросткам, так и взрослым.

Человек, который обладает критическим мышлением, способен:

• понимать логические и причинно-следственные связи между разными идеями и понятиями;
• быстро анализировать суждения окружающих и оценивать их;
• грамотно конструировать собственные аргументы и доносить их до окружающих;
• замечать нестыковки, несоответствия и обыденные ошибки в логике и аргументации;
• отмечать важность и релевантность идей общему контексту;
• рефлексивно оценивать собственные мнения и верования.

3. Что такое ГЛОБУС?

Чтобы подробнее ответить на вопрос «как это — думать критично?», я разработал систему из шести требований [1].

Чтобы было проще их запомнить, была сформулирована простая аббревиатура — ГЛОБУС, где каждая буква раскрывает конкретный аспект понятия.

Г — гибкое мышление

Этот критерий — один из ключевых. Мир меняется с невероятной скоростью, поэтому, чтобы адаптироваться абсолютно к любым условиям, вместе с ним должны меняться и мы.

Это означает способность «жонглировать» разными вариантами действий, выходя за привычные рамки. Это умение не только быстро искать новые стратегии, но и пересматривать свои решения, отказываться от старых взглядов, если они оказались неправильными. Человек, обладающий гибким мышлением, видит ситуацию не однополярно, и даже если у него что-то не получилось, он не опускает руки, так как всегда есть другая альтернатива.

Негибкий человек — заложник своих установок и стереотипов. Он бескомпромиссен, категоричен и несговорчив. Только гибкость мышления, характера и поведения помогает избежать ненужных конфликтов и лишнего стресса.

Л — логичное изложение

Обычно, говоря о логике, мы имеем в виду способность разумно рассуждать, абстрагироваться, анализировать, делать обоснованные умозаключения и поступать последовательно.

Критическое мышление и логика — как сиамские близнецы: невозможно представить критически мыслящего человека, не способного разбираться, например, в причинно-следственных связях. Однако любая логичность бессильна сама по себе. Она будет торжествовать только при наличии других критериев.

О — обоснованные суждения

Тесно связанный с предыдущим критерием третий пункт. Критическое мышление невозможно без убедительной аргументации. Доказывая какую-либо позицию, критически мыслящий человек никогда не скажет: «Да я тебе говорю!», «Поверь мне!», «Я сказал, и точка!», «Да это и дураку понятно!». Требуя от других логичных и доказанных аргументов, он и сам никогда не скатится к голословным заявлениям.

Любой тезис он не будет воспринимать на веру без адекватной доказательной базы: подтвержденных фактов, статистических данных, основательных научных исследований, ссылок на конкретный опыт.

Б — беспристрастный подход

Это значит не подгонять логику под свои эгоистичные желания, стремиться к справедливости, быть способным контролировать свои эмоции и спокойно воспринимать действительность. Мыслить как бы от третьего лица своеобразного третейского судьи.

Пожалуй, это один из самых сложных критериев. Беспристрастным быть сложно, ведь в нашей голове много сформированных ментальных программ, внушений, верований и установок. А наше эго, порой, корыстно влияет на мысли и поступки. Чтобы этого избежать, нужно чаще задавать себе вопросы: «А не говорит ли во мне субъективное отношение?», «Нет ли в этом решении моей личной заинтересованности?», «Что бы сделал человек со стороны?» и так далее.

Абсолютной беспристрастности добиться невозможно, но стремиться к этому должен каждый.

У — упорядоченные мысли

Мыслить критически — значит мыслить упорядоченно, системно, последовательно, организованно. Это требует наведения порядка в своих мыслях. В зрелом и крепком разуме не может быть хаоса, взбалмошных, сумбурных мыслей: они рождают беспорядочную речь, затем следуют бессистемные решения, что в конечном итоге приводит к неорганизованной жизни.

Гармония может родиться только в порядке. Человек, который мыслит упорядоченно, принимает последовательные решения, системно оценивает информацию, виртуозно владеет анализом и синтезом. Его сложно запутать или сбить с четкой смысловой линии.

С — самостоятельное мышление

Критически мыслящий человек — это самостоятельно мыслящий человек. Конечно, мы можем прислушиваться к мнению окружающих, главное, чтобы это было осознанное решение. Самостоятельно мыслить нужно не вопреки, для кого-то, демонстрации взрослости и того, насколько вы оригинальны. Это нужно делать для самих себя. Иначе думать и делать выбор за вас будут другие.

Но полной автономии быть не может, это уже изоляция. Мы не Робинзоны Крузо на необитаемом острове, мы — социальные существа, взаимодействующие друг с другом и живущие в едином инфополе по особым правилам. Перефразируя известное выражение, можно сказать, что наша самостоятельность заканчивается там, где начинается самостоятельность другого.

4. Как применять критическое мышление?

Существует много способов. Профессор Саманта Агус в видеоуроке для TED-Ed предлагает пятиступенчатый подход.

• Сформулируйте проблему. Например, вам предлагается опробовать диету, обещающую результат через две недели. Определение личной цели — сбросить вес, улучшить питание — облегчит критическую оценку этой информации и соотношение со своими потребностями.

• Соберите информацию. Можно спросить совета у экспертов. Это поможет оценить все альтернативы.

• Используйте информацию. Задайте себе ряд критических вопросов: «Чем я руководствуюсь в этой ситуации?», «Считаю ли я, что мне говорят правду?», «Звучит ли моя интерпретация информации осмысленной?», «Какая предстоит ответственность?».

• Подумайте о последствиях. Допустим, кандидат во время предвыборной гонки обещает снизить стоимость бензина на заправках. Звучит отлично, но как насчет долгосрочного воздействия на окружающую среду? Всегда стоит задумываться о влиянии тех или иных решений на дальнейшие события.

• Изучите другие точки зрения. Это поможет увидеть варианты, оценить свой выбор и принять взвешенное решение.

Как развивать критическое мышление

Научиться критическому мышлению сразу не получится. Это как изучение иностранного языка — сначала все кажется сложным и непонятным, но когда понимаешь логику, становится проще.

Чтобы развить критическое мышление, отрабатывайте навык на конкретных кейсах. Поставьте под сомнения тезисы и аргументы этой статьи, проверьте ссылки на исследования или компетентность экспертов. Затем — научитесь работать с инструментами критического мышления:

• пользоваться методиками проверки информации;
• учитывать когнитивные искажения;
• не попадаться на ошибки аргументации;
• выходить из информационных пузырей.

Виктор Мутьев, кандидат педагогических наук, доцент кафедры медиалогии и литературы, начальник отдела научных и творческих программ СПбГИК:

«Чтобы выучить иностранный язык, нас максимально погружают в языковую среду. Например, с играми освоение языка кажется увлекательным приключением, а не тяжким трудом.

С методиками критического мышления более выигрышная ситуация — мы уже погружены в среду, в которой крайне важно их применять. Остается сделать второй шаг — придумать собственный алгоритм развития навыков критического мышления. Это могут быть микроисследования с поиском первоисточников или игры на поиск большего числа эвфемизмов в политических текстах и жаргонизмов в новостных телепередачах.

Ваша задача — брать один аспект или прием критического мышления и работать с ним в разных контекстах, пытаясь понять все его возможности».

Одна из базовых методик проверки информации — «5W+H». Это система вопросов, которые следует задавать ко всей входящей информации. В короткой версии они выглядят так:

• What? — что произошло?
• Why? — почему это произошло?
• Who? — кто об этом сообщил?
• Where? — где это случилось?
• When? — когда произошло?
• How? — как это произошло?

Чтобы проверить подлинность новости, попробуйте найти ответы на эти шесть вопросов. Если они вас устроят, скорее всего, журналист честен, а информация правдива.

Критическое мышление входит в десятку самых важных и востребованных навыков к 2025 году по данным Всемирного экономического форума [2]. Чтобы решать сложные этические, экономические и экологические проблемы в будущем, нужно учиться работать с информацией и собственным мышлением уже сейчас.

При этом критическое мышление — не панацея. Не универсальное средство борьбы против фейковых новостей, дезинформации и ошибок аргументации. Критическое мышление создает основу для рефлексии, которая поможет справиться с неопределенностью в будущем.

Еще больше информации — в подкасте РБК Тренды о развитии критического мышления. Гость эфира — Тарас Пащенко, соавтор книги «Критическое мышление. Железная логика на все случаи жизни».

Психологические реакции пациента на болезнь

Психологические консультации для онкологов, сохраняется анонимность
Телефон: 8-800 100-0191
(звонок по России – бесплатный, консультация круглосуточно)

Отражение болезни в переживаниях человека принято определять понятием внутренняя картина болезни (ВКБ). Оно было введено отечественным терапевтом Р.А. Лурия и в настоящее время широко используется в медицинской психологии. Это понятие, по определению ученого, объединяет в себе все то, «что чувствует и переживает больной, всю массу его ощущений, его общее самочувствие, самонаблюдение, его представления о своей болезни, о ее причинах – весь тот огромный мир больного, который состоит из весьма сложных сочетаний восприятия и ощущения, эмоций, аффектов, конфликтов, психических переживаний и травм».

Как сложное структурированное образование, внутренняя картина болезни включает в себя несколько уровней: сенситивный, эмоциональный, интеллектуальный, волевой, рациональный. ВКБ определяется не нозологической единицей, а личностью человека, она также индивидуальна и динамична, как и внутренний мир каждого из нас. При этом существует ряд исследований, обнаруживающих характерные особенности переживания больным своего состояния.

Так, в основе концепции В.Д. Менделевича («Терминологические основы феноменологической диагностики») находится представление о том, что тип реагирования на определенное заболевание определяется двумя характеристиками: объективной тяжестью болезни (определяющейся критерием летальности и вероятностью инвалидизации) и субъективной тяжестью болезни (собственной оценкой больным его состояния).

Представление о субъективной тяжести заболевания складывается из социально-конституциональных характеристик, к числу которых относятся пол, возраст и профессия индивида. Для каждой возрастной группы существует свой реестр тяжести заболевания – своеобразное распределение болезней по социально-психологической значимости и тяжести.

Так, в подростковом возрасте наиболее тяжелые психологические реакции могут быть вызваны не теми болезнями, которые являются объективно угрожающими сохранности организма с медицинской точки зрения, а теми, которые изменяют его внешний вид, делают его непривлекательным. Это обусловлено существованием в сознании подростка основной потребности – «удовлетворенности собственной внешностью».

Лица зрелого возраста более психологически тяжело будут реагировать на хронические и инвалидизирующие заболевания. «Это связано с системой ценностей и отражает устремленность человека зрелого возраста удовлетворять такие социальные потребности, как потребность в благополучии, благосостоянии, независимости, самостоятельности и пр.». В этом отношении с онкологическими заболеваниями связаны наиболее сильные переживания. Для пожилых и престарелых людей наиболее значимыми являются болезни, которые могут привести к смерти, потере трудо- и работоспособности.

К индивидуально-психологическим характеристикам, оказывающим влияние на специфику переживания заболевания, относятся особенности темперамента (в отношении следующих критериев: эмоциональность, переносимость боли, как признак эмоциональности, и ограничения движений и обездвиженности), а также особенности характера человека, его личности (мировоззренческие установки, уровень образования).

Существует типология способов реагирования на заболевание пациентом. Знание типа реагирования больного помогает подобрать адекватную стратегию взаимодействия с ним и его семьей, использовать соответствующие способы общения, мотивирования к лечению.

Типы психологического реагирования на тяжелое соматическое заболевание

Типология реагирования на заболевание А.Е.Личко и Н.Я. Иванова («Медико-психологическое обследование соматических больных») включает в себя 13 типов психологического реагирования на заболевание, выделенных на основе оценки влияния трех факторов: природы самого соматического заболевания, типа личности, в котором важнейшую составную часть определяет тип акцентуации характера и отношения к данному заболеванию в референтной (значимой) для больного группе.

В первом блоке находятся те типы отношения к болезни, при которых не происходит существенного нарушения адаптации:

• Гармоничный: для этого типа реагирования характерна трезвая оценка своего состояния без склонности преувеличивать его тяжесть и без оснований видеть все в мрачном свете, но и без недооценки тяжести болезни. Стремление во всем активно содействовать успеху лечения. Нежелание обременять других тяготами ухода за собой. В случае неблагоприятного прогноза в смысле инвалидизации – переключение интересов на те области жизни, которые останутся доступными больному. При неблагоприятном прогнозе происходит сосредоточение внимания, забот, интересов на судьбе близких, своего дела.
• Эргопатический: характерен «уход от болезни в работу». Даже при тяжести болезни и страданиях стараются во что бы то ни стало работу продолжать. Трудятся с ожесточением, с еще большим рвением, чем до болезни, работе отдают все время, стараются лечиться и подвергаться исследованию так, чтобы это оставляло возможность для продолжения работы.
• Анозогнозический: характерно активное отбрасывание мысли о болезни, о возможных ее последствиях, отрицание очевидного в проявлении болезни, приписывание их случайным обстоятельствам или другим несерьезным заболеваниям. Отказ от обследования и лечения, желание обойтись своими средствами.

Во второй блок входят типы реагирования на болезнь, характеризующиеся наличием психической дезадаптации:

• Тревожный: для этого типа реагирования непрерывное беспокойство и мнительность в отношении неблагополучного течения болезни, возможных осложнений, неэффективности и даже опасности лечения. Поиск новых способов лечения, жажда дополнительной информации о болезни, вероятных осложнений, методах лечения, непрерывный поиск «авторитетов». В отличие от ипохондрии более интересуют объективные данные о болезни (результат анализов, заключения специалистов), чем собственные ощущения. Поэтому предпочитают больше слушать высказывания других, чем без конца предъявлять свои жалобы. Настроение прежде всего тревожное, угнетенность – вследствие этой тревоги).
• Ипохондрический: характерно сосредоточение на субъективных болезненных и иных неприятных ощущениях. Стремление постоянно рассказывать о них окружающим. На их основе преувеличение действительных и выискивание несуществующих болезней и страданий. Преувеличение побочного действия лекарств. Сочетание желания лечиться и неверия в успех, требований тщательного обследования и боязни вреда и болезненности процедур).
• Неврастенический: характерно поведение по типу «раздражительной слабости». Вспышки раздражения, особенно при болях, при неприятных ощущениях, при неудачах лечения, неблагоприятных данных обследования. Раздражение нередко изливается на первого попавшегося и завершается нередко раскаянием и слезами. Непереносимость болевых ощущений. Нетерпеливость. Неспособность ждать облегчения. В последующем – раскаяние за беспокойство и несдержанность.
• Меланхолический: характерна удрученность болезнью, неверие в выздоровление, в возможное улучшение, в эффект лечения. Активные депрессивные высказывания вплоть до суицидальных мыслей. Пессимистический взгляд на все вокруг, неверие в успех лечения даже при благоприятных объективных данных.
• Эйфорический: характерно необоснованно повышенное настроение, нередко наигранное. Пренебрежение, легкомысленное отношение к болезни и лечению. Надежда на то, что «само все обойдется». Желание получать от жизни все, несмотря на болезнь. Легкость нарушения режима, хотя эти нарушения могут неблагоприятно сказываться на течении болезни.
• Апатический: характерно полное безразличие к своей судьбе, к исходу болезни, к результатам лечения. Пассивное подчинение процедурам и лечению при настойчивом побуждении со стороны, утрата интереса ко всему, что ранее волновало.
• Обессивно-фобический: характерна тревожная мнительность прежде всего касается опасений не реальных, а маловероятных осложнений болезни, неудач лечения, а также возможных (но малообоснованных) неудач в жизни, работе, семейной ситуации в связи с болезнью. Воображаемые опасности волнуют более, чем реальные. Защитой от тревоги становятся приметы и ритуалы.
• Сенситивный: характерна чрезмерная озабоченность возможным неблагоприятным впечатлением, которое может произвести на окружающих сведения о своей болезни. Опасения, что окружающие станут избегать, считать неполноценным, пренебрежительно или с опаской относиться, распускать сплетни или неблагоприятные сведения о причине и природе болезни. Боязнь стать обузой для близких из-за болезни и неблагожелательность отношения с их стороны в связи с этим.
• Эгоцентрический: характерен «Уход в болезнь», выставление напоказ близким и окружающим своих страданий и переживаний с целью полностью завладеть их вниманием. Требование исключительной заботы – все должны забыть и бросить все и заботиться только о больном. Разговоры окружающих быстро переводятся «на себя». В других, также требующих внимания и заботы, видят только «конкурентов» и относятся к ним неприязненно. Постоянное желание показать свое особое положение, свою исключительность в отношении болезни.
• Паранойяльный: характерна уверенность, что болезнь – результат чьего-то злого умысла. Крайняя подозрительность к лекарствам и процедурам. Стремление приписывать возможные осложнения лечения и побочные действия лекарств халатности или злому умыслу врачей и персонала. Обвинения и требования наказаний в связи с этим.
• Дисфорический (характерно тоскливо-озлобленное настроение).

Взаимодействие с некоторыми из таких пациентов может приносить врачу выраженный психологический дискомфорт. Но знание психологических оснований этого типа поведения пациента поможет врачу лучше понимать его потребности, ожидания, страхи и эмоциональные реакции, оптимально организовывать процесс взаимодействия с ним, использовать определенные инструменты влияния. Важно понимать, что, даже демонстрируя полное безразличие к исходу лечения, пациент больше всего хочет услышать слова надежды и нуждается в укреплении его веры в лучшее. Пациенты, непрерывно тревожащиеся о своем состоянии, нуждаются в спокойном, оптимистичном и внимательном разговоре с врачом, а пациенты, демонстрирующие реакции агрессии к окружающим и врачу – авторитетной уверенной позиции врача, которая поможет справиться со скрываемым в душе сильнейшим страхом за свою жизнь.

Таким образом, понимание типа реагирования больного на заболевание поможет сделать союз врача и пациента более эффективным, способствующим психологическому благополучию обоих участников лечебного процесса.

Объективная оценка расстройств движения при болезни Паркинсона. Точка зрения и практические рекомендации от группы специалистов

​​​​​​Введение

Трудно точно произвести оценку моторных и немоторных проявлений болезни Паркинсона (БП). Различные унифицированные шкалы и дневник Хаузера (Hauser et al., 2004), дают лишь ретроспективную оценку, страдают от субъективизма и могут отражать неверные данные. Некоторые двигательные расстройства БП в настоящее время могут быть объективно оценены с использованием различных носимых устройств. Процесс мониторирования расстройств при БП с проведением повторных измерений, особенно двигательных симптомов, и называется объективным измерением (ОИ).

ОИ можно использовать в качестве финального этапа диагностики. Однако можно извлечь пользу от ОИ для оценки эффективности подобранного лечения БП.

Принципы объективного исследования при болезни Паркинсона

1. ОИ наиболее информативны в случае, когда подбирается лечение, изменяющее показатели патологии, которые возможно измерить объективным образом.

2. ОИ применяются только в тех случаях, когда изменения измеряемого показателя связаны с изменением клинических исходов.

3. Важность в объективном измерении показателей состоит и в том, чтобы отделить «контролируемые» от «неконтролируемых» симптомов. Таким образом можно выявить конкретную терапевтическую цель.

4. ОИ могут быть информативнее качественных измерений для определения, являются ли симптомы контролируемыми или нет.

Что следует оценивать при БП?

Симптомы БП, которые могут быть измерены для отражения эффективности лечения, включают акинезию, дискинезию, флуктуации, неустойчивость и гиподинамию. Можно выявить как симптомы, отражающие эффективность лечения, так и симптомы, отражающие осложнения лечения.

Брадикинезия является наиболее легко измеряемым проявлением недостаточности допамина. Таким образом, брадикинезия может отражать проявления трудно измеряемых симптомов. Потенциальной мишенью для ОИ может быть и тремор.

Из неблагоприятных эффектов, которые возникают или усугубляются при терапевтическом увеличении дофамина в головном мозге, ОИ может измерить проявления дискинезии. Важным преимуществом ОИ является возможность проведения измерений и во время сна пациента.

В дополнение к выраженности симптомов, показывающих эффективность лечения или его побочные эффекты, важным является и показатель постепенного развития резистентности к проводимому лечению.

ОИ характера походки пациента может иметь важную роль в оценке БП в будущем, поскольку есть доказательства того, что некоторые вмешательства могут улучшить стабильность и равновесие походки пациента. Также ОИ походки может влиять на решение о подборе лечения.

Консенсус

Объективные измерения изменений в брадикинезии, треморе и дискинезии отражают изменения в моделях активности мозга, связанных с допамином, что позволяет оценивать эффективность терапии.

Чем ярче проявления брадикинезии, тремора, флуктуаций или дискинезий, тем ниже качество жизни и тем выше затраты на лечение. Терапия, которая уменьшает выраженность брадикинезии, тремора, флуктуаций и дискинезии, также улучшает качество жизни пациента и снижает затраты на лечение.

При БП терапевтическая мишень зачастую бывает не определена и может меняться в течение болезни. Эффекты лечения оцениваются с помощью рейтинговых шкал, таких как UPDRS, но нет установленных показателей, которые используются для определения терапевтических целей (кроме редко достигаемого полного отсутствия проявлений болезни).

В других областях медицины ОИ используются для определения того, находится ли измеряемый показатель здоровья пациента в пределах «целевого значения». Поэтому терапевтические рекомендации дают описание того, как перевести измеряемый индикатор из «неконтролируемого» диапазона в «целевое значение». Однако следует подчеркнуть, что руководства и рекомендации не заменяют клиническое мышление доктора.

К примеру, если бы были объективные показатели для оценки брадикинезии при БП, то в определенных случаях могли бы быть несколько причин, почему оценка брадикинезии лежит вне «целевого» диапазона. Люди с болезнью Паркинсона могут:

• плохо реагировать на дофаминергическую терапию, что наводит на мысль об атипичном фенотипе;
• хорошо реагировать на дофаминергическую терапию, но побочные эффекты, связанные с лечением, могут требовать отмены или препятствовать увеличению количества лекарств;
• при наличии невыраженных симптомов брадикинезия может казаться незначительной, из-за чего люди могут отказаться от лечения, опасаясь побочных эффектов или осложнений.

Любой потенциальный метод ОИ симптомов БП должен иметь разумную корреляцию с установленными и проверенными шкалами оценки патологии, такими как UPDRS и AIMS. Необходимо быть уверенными, что потенциальные методы ОИ реагируют на соответствующие изменения в лечении.

Только многочисленные исследования методов ОИ на здоровом населении дадут нам возможность судить, что измеряемый ОИ параметр находится в пределах диапазона, наблюдаемого у здоровых людей.

Следует помнить, что при БП слишком амбициозные цели лечения могут увеличить риск краткосрочных и долгосрочных неблагоприятных эффектов. Поэтому эксперты считают, что не стоит гнаться за серединой «целевого уровня», даже достижение краевого показателя нормы следует рассматривать как успех в лечении.

В настоящее время для проведения ОИ при БП FDA одобрило только два устройства:

Устройство	PKGTM	Kinesia™
Описание	Датчик, который крепится запястье	Датчик, который крепится на запястье и лодыжку
Брадикинезия	Да	Нет
Дискинезия	Да	Да
Тремор	Да	Да
Постановка задач	Нет	Да

 

Исследования показали, что использование таких гаджетов помогает объективно оценивать моторные проявления болезни Паркинсона.

Иные консенсусы, к которым пришли эксперты, обсуждая вопросы объективных исследований при болезни Паркинсона

Скорее всего, лечение, направленное на объективно измеряемые цели, поможет улучшить показатели моторики при незначительных или наоборот чрезмерных проявлениях болезни Паркинсона, а также ограничить необоснованное использование лекарств. Следовательно, тактика использования ОИ улучшит краткосрочные и долгосрочные клинические результаты, включая качество жизни.

Вероятно, что ОИ улучшат клиническую оценку, особенно это будет полезно для менее опытных или менее квалифицированных врачей.

В показания к применению ОИ при БП следует внести необходимость выявления скрытых симптомов, изменение направления терапии и содействие коммуникации между пациентом и доктором. В общем, ОИ следует использовать в качестве дополнения к любой клинической диагностике, предназначенной для оценки потребности пациента с БП в терапии.

Таблица. Когда рационально использовать объективные измерения при БП

1. Скрининг популяции для выявления симптоматики БП, которая имеет смазанное течение или не распознается самими пациентами, и, следовательно, их врачами.

Если пациент описывает флуктуации, отсутствующие при объективных измерениях, этот факт может указывать на то, что флуктуации имеют преимущественно немоторный характер.

Пациенты, которые имеют более высокий риск скрытой симптоматики, включают:

— людей, имеющих риск, связанный с дозировкой препаратов (из-за развития резистентности), или имеющих непредсказуемые флуктуации, дискинезию или нелеченную брадикинезию;

— людей, неспособных четко изложить анамнез.

2. Объективная оценка тяжести симптоматики у пациентов с неконтролируемыми симптомами:

— измерение влияния изменения лечения для оптимизации их симптомов;

— оценка тяжести симптомов и их длительности;

— определение подходящих кандидатов на высокотехнологичную терапию;

— оценка симптоматики до или во время начала терапии для того чтобы улучшить подбор оптимальных доз;

— оценка состояния пациента с высокими требованиями к представителям системы здравоохранения;

— оценка состояния пациента, неспособного сообщать о своих симптомах, например, из-за когнитивных ограничений.

3. Помощь в коммуникации с пациентом. Объективные исследования помогают пациенту лучше контролировать свою болезнь:

— лучше распознавать моторные и немоторные симптомы;

— более эффективно взаимодействовать с поставщиками медицинских услуг.

 

Идеальное устройство для ОИ должно постоянно измерять малейшие симптомы осложнений терапии и реагировать на лечение, чтобы пациент не отвлекался от своей повседневной деятельности.

Имеет смысл интерпретация ОИ экспертами. В таком случае даже неспециалист сможет применять полученные рекомендации. Представляется целесообразным организация удаленного центра, в котором будет проводиться интерпретация ОИ.

 

Источник.

Другие статьи выпуска

 

А. М. Пешковский. Объективная и нормативная точка…

А. М. Пешковский. Объективная и нормативная точка зрения на язык создатель Aleksey Lobanov

1. Объективная

1.1. Естественное наречие

1.1.1. дифференциация языков

1.1.2. ясность речи

1.1.2.1. естественная речь эллиптична

2. Нормативная

2.1. Литературное наречие

2.1.1. постоянство

2.1.2. затрудненное понимание

2.1.2.1. усиленный спрос на ясность

3. Существование языкового ИДЕАЛА у говорящих => неестественность

3.1. консерватизм

3.2. местность

4. Результаты

4.1. Литературное наречие не только объединяет различные части народа, говорящие на разных наречиях, как междурайонное, понятное всюду, оно и непосредственно воздействует на местные наречия и говоры, нивелируя их своим влиянием и з а д е р ж и в а я п р о ц е с с д и ф ф е р е н ц и а ц и и .

4.2. Точность и легкость понимания растут по мере уменьшения словесного состава фразы и увеличения ее бессловесной подпочвы. Чем меньше слов, тем меньше поводов для недоразумений.

4.3. Т р у д н о с т ь я з ы к о в о г о общения р а с т е т прямо п р о п о р ц и о н а л ь н о числу общающихся, и там, где одна из общающихся сторон является неопределенным множеством, эта трудность достигает максимума.

4.4. Для л и т е р а т у р н о г о наречия наивный нормативизм интеллигента-обывателя, при всех его курьезах и крайностях, есть единственно-жизненное отношение, а выведенный из объективной точки зрения квиетизм был бы смертным приговором литературному наречию.

5. Постановка проблемы

5.1. Объективной точкой зрения на предмет следует считать такую точку зрения, при которой эмоциональное и волевое отношение к предмету совершенно отсутствует, а присутствует только одно отношение — п о з н а в а т е л ь н о е .

5.2. Так как убеждение в существовании объективной, общеобязательной ≪нормы≫ для каждого языкового явления и необходимости этой нормы для самого существования языка составляет самую характерную черту обычного житейско-интеллигентского понимания языка, то мы и назовем эту точку зрения н о р м а т и в н о й.

6. Задача и методы исследования

6.1. Исследовать происхождение этой (нормативной) точки зрения как вообще в гражданской жизни, так и в частности и по преимуществу в школе.

6.2. Метод исследования: сравнительный анализ литературного и естественного наречий.

7. Выводы

7.1. Все мы, чтобы нас понимали, ДОЛЖНЫ равняться в нашей языковой деятельности по окружающим, должны говорить, как все. Непосредственное воздействие говорящей среды на каждого индивидуума ведет к тому же: каждый невольно подражает всем окружающим его. Все дело в том, что это ≪как все≫ создается сложением миллионов индивидуальных языков. Всякий говорящий одновременно и ПОДРАЖАЕТ и ВЫЗЫВАЕТ подражание, и говорит ≪как все≫ и создает это ≪как все≫.

7.2. В ШКОЛЕ эти две стороны должны войти в теснейшее соприкосновение уже по одним методическим причинам. Изучение одних сухих ≪норм≫ высшей ≪литературности≫ без объяснения, откуда они взялись, насколько совпадают с разговорной действительностью и насколько отличаются от нее, было бы нестерпимо скучным. Это равнялось бы зубрению языкового ≪свода законов≫ без всякого юридического освещения, что, как известно, ни в одной юридической школе не практикуется. С другой стороны, одно наблюдение над языком без всякого практического применения этого наблюдения было бы, по крайней мере для школьника первой ступени, безусловно не по плечу. Теоретический интерес должен поддерживаться практическим, практический — теоретическим. Ребенок должен отчетливо понимать, что он УЧИТСЯ ХОРОШО ГОВОРИТЬ, но что для того, чтобы этому научиться, надо прислушаться к тому и подумать над тем, КАК ЛЮДИ ГОВОРЯТ. Уже и в детском уме объективная и нормативная точки зрения должны прийти в должное равновесие и взаимодействие. Но для этого прежде всего надо, чтобы последнее твердо и стройно установилось в уме учителя.

Объективная точка зрения — Наставник писателя-беллетриста

Когда вы используете Объективная точка зрения от третьего лица , это тот случай, когда вы указываете только факты. Читателю никогда не разрешается проникать в умы персонажей, не сообщать им об их чувствах или эмоциях. Читатель должен судить о том, что персонаж думает или чувствует, по тому, что он говорит, что делает, и по выражению лица — фактически, как в реальной жизни.

Итак, чтобы уточнить:

С объективной точки зрения читатель имеет доступ к ничьим мыслям .

В режиме ограниченной точки зрения от третьего лица читатель имеет доступ к мыслям одного человека за раз .

В режиме всеведущего от третьего лица читатель имеет доступ к мыслям всех одновременно .

Преимущество объективной точки зрения в том, что это хорошая дисциплина для вас как писателя. Это абсолютно заставляет вас показывать, а не рассказывать.

Если вас привлекает такой стиль письма, обязательно наблюдайте за людьми. (Ну, все сценаристы, конечно, должны это делать, но в данном случае это необходимо.)

Наблюдайте, как люди действуют и реагируют, анализируйте их выражения лица и язык тела. Записывайте, как они двигаются при ходьбе, как сидят, как жестикулируют. Понаблюдайте, как стиль одежды людей, их автомобили и дома отражают их личность.

Как уже было сказано, вам все еще нужно донести до читателя, что думают и чувствуют персонажи. Но вы должны показать это, а не сказать это.Вот пример, хотя и немного переоцененный:

Джон глухо рассмеялся. «Ты шутишь, — сказал он. Неоновый свет вспыхнул на его лице, сделав его ужасно желтым.

Вероника медленно покачала головой. Ее пальцы были заняты клочьями заплаканной бумажной ткани. «Я не шучу. Это все правда.

Джон встал и сильно ударил кулаком по стене. Он недоверчиво покачал головой. «Мне пора уходить», — сказал он лаконично.

Как я уже сказал, писать сложно, но делать хорошо, это очень мощная форма письма.

Недостатком использования объективной точки зрения является отсутствие интимности.

Подробнее об этом читайте на странице «Точка зрения персонажа».

Кроме того, я бы не рекомендовал использовать этот POV в режиме от первого лица. У вас просто будет главный герой, рассказывающий о том, что произошло и что он / она сделал, без каких-либо комментариев. Большим преимуществом POV от первого лица является уровень близости между читателем и персонажем, и если вы не воспользуетесь этим, для вас нет никаких преимуществ в использовании этого POV.

Теперь, после всего сказанного, было бы очень сложно написать целый роман, используя этот POV. Его чистый репортажный стиль, основанный на фактах, действительно рискует потерять сочувствие читателя к персонажам, особенно к главному герою. Это будет зависеть и от жанра — это было бы проще, скажем, в триллере, чем в романе.

8 примеров общих форм — Элизабет Бюге

Проще говоря, это линза, через которую рассказывается история. В общем, он рассматривает три вещи: личность (первое, второе или третье), объем (объективный, ограниченный или всеведущий) и время (прошедшее или настоящее).

Позже на этой неделе мы рассмотрим, как вы можете выбрать лучшую точку зрения (POV) для своей истории и как вы можете разумно использовать эту точку зрения, чтобы усилить голос вашей истории. Сегодня давайте начнем с нескольких примеров распространенных форм POV.

Точка зрения: Человек

Когда вы пишете рассказ, вы можете выбрать, писать ли вы как как персонаж POV, от до как персонаж POV или как как персонаж POV.Грамматически этот выбор определяется как от первого, второго или третьего лица.

От первого лица

Истории, которые рассказываются от первого лица, могут использовать формы единственного числа (я, я) или множественного числа (мы, мы) для обозначения главных героев истории с их собственной точки зрения. Приключения Гекльберри Финна Марка Твена — хороший пример повествования от первого лица:

«Потом мисс Ватсон отвела меня в кладовку и помолилась, но из этого ничего не вышло. Она сказала мне молиться каждый день, и все, что я прошу, я получу.Но это не так. Я пробовал. Однажды у меня была леска, но без крючков. Без крючков ничего хорошего для меня нет. Я три или четыре раза пробовал зацепить крючки, но как-то не получалось. Постепенно однажды я попросил мисс Ватсон попробовать меня, но она сказала, что я дурак. Она так и не сказала мне почему, и я никак не мог понять.

Здесь рассказчиком является главный герой Гек Финн. Он рассказывает читателю свою историю, поэтому называет себя «Я» и объясняет, что с ним произошло на протяжении всей книги.

Второе лицо

Реже можно увидеть рассказы, написанные от второго лица (от вас). В рассказе такого типа рассказчик говорит от до персонажа или читателя по мере написания. В книге Эрин Моргенштерн «Ночной цирк » в основном рассказывается от третьего лица, но в первом отрывке используется второе лицо, чтобы вовлечь читателя в сцену:

«Что за цирк работает только ночью?» — спрашивают. Ни у кого нет правильного ответа, но с приближением сумерек за воротами собирается значительная толпа зрителей.

Вы, конечно, среди них. Ваше любопытство взяло верх, как обычно. Вы стоите в угасающем свете, с шарфом на шее, натянутым от прохладного вечернего бриза, и ждете, чтобы лично убедиться, какой именно цирк открывается только после захода солнца ».

Вместо того, чтобы оставлять читателя наблюдать за толпой со стороны, отрывок включает читателя в эту толпу. Персонаж от второго лица («вы» в отрывке) — это тот, чьи мысли и чувства раскрываются на странице.

Третье лицо

От третьего лица — одна из наиболее распространенных форм рассказывания историй, тем более, что, как мы увидим позже, ее можно разделить на разные области. В рассказах от третьего лица персонажи всегда упоминаются как «он», «она» или «они» — никогда как «я», если только это не диалог. The Giver Лоис Лоури — это пример рассказа, написанного от третьего лица:

«Йонас, приближаясь к своему дому, улыбнулся этому воспоминанию. Все еще размышляя, когда он вкатил свой байк в узкую нишу у двери, он понял, что «испуг» — не то слово, чтобы описать его чувства теперь, когда декабрь почти наступил.Это было слишком сильное прилагательное.

Он очень долго ждал этого особенного декабря. Теперь, когда это было почти на нем, он не испугался, но он… нетерпелив, решил он. Он очень хотел этого. И он, конечно, был взволнован. Все Elevens были взволнованы событием, которое должно было произойти так скоро.

Но когда он подумал об этом, о том, что может случиться, он почувствовал легкую нервозность.

Опасаясь, решил Йонас. Вот кто я ».

Этот отрывок касается Ионы, но рассказчик не говорит ни как Иона (используя первое лицо «я»), ни — Иона (используя второе лицо «ты»).Йонаса называют «он», что означает, что эта история ведется от третьего лица.

Точка зрения: область действия

Когда вы пишете рассказ от третьего лица, у вас есть выбор, чьи мысли и эмоции (если таковые имеются!) Вы откроете читателю. Независимо от того, раскрываете ли вы знания всех, никого или что-то среднее, есть литературный термин для вашего выбора точки зрения.

Объектив POV

Объективная точка зрения рассматривает историю объективно, абсолютно вне голов, чувств и знаний любого персонажа.Этот POV также называется кинематографическим из-за его сходства с фильмами, в которых вы можете видеть, что происходит, и слышать, что говорится, но вы не можете видеть, что думают или чувствуют любой из персонажей. Некоторые рассказы, в том числе несколько рассказов Хемингуэя, полностью написаны с объективной точки зрения. Одни романы близки к истинно объективным, другие используют это только в сценах. Этот отрывок из книги Джона Стейнбека « о мышах и людях » является примером:

« Первый человек остановился на поляне, а последователь чуть не наехал на него.Он снял шляпу, вытер повязку от пота указательным пальцем и стряхнул влагу. Его огромный товарищ сбросил одеяла, бросился вниз и напился с поверхности зеленого пруда; пил долгими глотками, фыркая в воду, как лошадь. Маленький человечек нервно шагнул рядом с ним.

— Ленни! — резко сказал он. «Ленни, ради бога, не пей так много». Ленни продолжал фыркать в бассейн. Маленький человечек наклонился и потряс его за плечо. «Ленни.Тебе будет плохо, как прошлой ночью ».

Ленни погрузил под себя всю голову, шляпу и все такое, затем он сел на берегу, и его шляпа капала на его синее пальто и стекала по спине. «Хорошо, — сказал он. «Выпей, Джордж. Сделай большой глоток, — он радостно улыбнулся.

Здесь читатель наблюдает за сценой со стороны. Только по выражениям, действиям и диалогам персонажей мы можем увидеть, что они думают и чувствуют в данной ситуации. Мы не смотрим на эту сцену ни одним из их глаз, и мы не можем сказать только по этому отрывку, кто может быть главным героем.Это совершенно объективно.

Limited POV

С ограниченной точки зрения автор интерпретирует события глазами одного персонажа за раз. Мы можем заглянуть внутрь головы этого персонажа, чтобы узнать, что он думает и чувствует, и автор не сообщает нам ничего, чего бы этот персонаж не знал. В Ender’s Game от Орсона Скотта Карда герой POV — молодой Эндер Уиггинс:

« Наблюдательница очень мило улыбнулась, взъерошила ему волосы и сказала:« Эндрю, я полагаю, тебе уже совсем надоело иметь этот ужасный монитор.Что ж, у меня для вас хорошие новости. Этот монитор выйдет сегодня. Мы собираемся снять это прямо сейчас, и это немного не повредит ».

Эндер кивнул. Конечно, это была ложь, что нисколько не повредит. Но поскольку взрослые всегда говорили это, когда было больно, он мог рассчитывать на это заявление как на точное предсказание будущего. Иногда ложь была более надежной, чем правда ».

Эта история от третьего лица, что означает, что автор пишет о Эндер, а не как Эндер.Однако, поскольку точка обзора ограничена, читатель может смотреть на события глазами Эндера. Мы слышим, что ему говорит дама, и чувствуем, как он кивает. Затем мы видим, как ситуация интерпретируется через понимание мира Эндером. Само повествование взято из точки зрения Эндера, а это означает, что каждая строка представляет наблюдения и мысли Эндера.

Всеведущий POV

С всеведущей точки зрения автор может погружаться в мысли, чувства и знания разных персонажей, что кажется подходящим для рассказа.Важно отметить, что это , а не — это то же самое, что переключение точек обзора в разрывах сцены или главы. История может иметь несколько точек зрения и при этом рассматриваться как ограниченная точка зрения — разница в том, что такая история находится в голове только у одного человека за раз. Всеведущий рассказчик знает и рассказывает больше, чем знает любой персонаж, как это видно в J.R.R. Толкина «Братство кольца»:

« Это, конечно же, была метка Гэндальфа, а стариком был Гэндальф Волшебник, известность которого в Шире была обусловлена ​​главным образом его умением обращаться с огнем, дымом и светом.Его настоящее дело было гораздо более трудным и опасным, но жители Шира ничего об этом не знали. Для них он был лишь одним из «аттракционов» на вечеринке. Отсюда азарт детей-хоббитов. «Джи за Гранд!» — закричали они, и старик улыбнулся. Они знали его в лицо, хотя он появлялся в Хоббитоне лишь изредка и никогда не останавливался надолго; но ни они, ни кто-либо другой, кроме старейших из их старейших, не видели ни одного из его фейерверков — теперь они принадлежали легендарному прошлому.

Когда старик с помощью Бильбо и нескольких гномов закончил разгрузку.Бильбо отдал несколько пенни; но, к разочарованию зрителей, не последовало ни одного пиропатрона или взломщика.

«Беги сейчас же!» — сказал Гэндальф. «Вы получите много, когда придет время». Затем он исчез внутри вместе с Бильбо, и дверь была закрыта. Молодые хоббиты какое-то время напрасно пялились на дверь, а затем ушли, чувствуя, что день вечеринки никогда не наступит ».

Этот всеведущий рассказчик признает то, что Гэндальф знает, чего не знают хоббиты («Его настоящее дело было гораздо более трудным и опасным…») в той же сцене, где он раскрывает личные мысли хоббитов, которых Гэндальф не знает («… ощущение, что день праздника никогда не наступит »).Всеведущий POV может быть непростым делом, чтобы не дезориентировать читателя в понимании чего, но некоторые авторы, такие как Толкин, используют его осторожно и намеренно.

Точка зрения: времена

Когда вы пишете рассказ, вы можете выбрать, писать ли его в прошедшем или настоящем времени. Это меняет точку зрения во времени, с которой рассказывается история, и оказывает свое собственное уникальное влияние на перспективу, с которой остается читатель. Оба приведенных ниже напряженных примера взяты из рассказов от первого лица.

Настоящее время

Настоящее время — менее естественный, но все более распространенный способ автора рассказать историю. От первого лица это помогает изобразить определенный тип напряжения, в котором рассказчик не знает, что происходит. Голодные игры Сюзанны Коллинз — популярный пример повествования в настоящем времени:

« Пора рисовать. Эффи Тринкет, как всегда, говорит: «Прежде всего, дамы!» И подходит к стеклянному шару с именами девушек.Она протягивает руку, глубоко вонзает руку в мяч и вытаскивает листок бумаги. Толпа делает общий вдох, а затем вы слышите, как падает булавка, и меня тошнит, и я так отчаянно надеюсь, что это не я, что это не я, что это не я.

Эффи Брелок возвращается к трибуне, разглаживает полоску бумаги и чистым голосом зачитывает имя. И это не я.

Это Примроуз Эвердин.

По мере развертывания сцены автор использует настоящее время («Пора»; «Она проникает внутрь») вместо прошедшего времени («Пришло время»; «Она проникла внутрь»), чтобы предположить, что эта история происходит так, как читатель. читает это.Это может подсказать неизвестное будущее и незаконченный рассказ.

Прошедшая форма

Прошедшее время — это способ, которым мы всегда рассказывали друг другу истории устно, и это самое распространенное время для письменных сказок. В прошедшем времени это позволяет конкретное изображение времени. От первого лица он может передать смысл рассказанной законченной истории, как в мемуарах Майи Анжелу Я знаю, почему птица в клетке поет:

« Я не столько забыл, сколько не мог заставить себя вспомнить.Другое было важнее.

«Что ты на меня смотришь?
Я приехал не останавливаться… »

Могу я вспомнить остальную часть стихотворения или нет, не имело значения. Правдивость этого утверждения была похожа на скатанный носовой платок, мокрый в моих кулаках, и чем раньше они его приняли, тем быстрее я мог открыть руки, и воздух охладил мои ладони.

«Что ты на меня смотришь…?»

Детская секция цветной методистской епископальной церкви шевелилась и хихикала из-за моей хорошо известной забывчивости.

Платье, которое я носил, было из лавандовой тафты, и каждый раз, когда я дышал, оно шуршало, и теперь, когда я вдыхал воздух, чтобы выдохнуть стыда, оно звучало, как гофрированная бумага на задней части катафалков ».

Несмотря на то, что эта сцена также разворачивается шаг за шагом, используемый язык («Я не мог заставить себя вспомнить»; «Я втягивал воздух») в прошедшем времени. Обычно это наиболее подходит для мемуаров, поскольку подчеркивает тот факт, что записанные события уже произошли и уже свершились.

Точка зрения: личность, масштаб и напряжение

Теперь у вас есть основные строительные блоки точки зрения: личность, масштаб и время. Вы сможете находить примеры каждой из них в прочитанных книгах и принимать обоснованные решения о том, как лучше всего объединить их в вашу историю. Представьте, как будет звучать ваша история, если вы переключите любой из этих трех элементов — новый эффект лучше или хуже? Почему?

В моем следующем посте я больше расскажу о том, как решить, чью точку зрения использовать в вашей истории и какие из этих частей могут лучше всего сочетаться с тем, что вы пытаетесь построить.А пока экспериментируйте! Единственный неправильный способ практиковать точку зрения — это вообще не практиковать.

Различия между субъективной и объективной точкой зрения

Обратите внимание, что некоторых ссылок еще нет. Я сейчас добавляю в эту тему.

Каждый автор должен иметь четкое представление о субъективной и объективной точке зрения. Вы в уме того, кто рассказывает эту историю? Тогда точка зрения субъективна. Позволяет раскрыть чувства и эмоции.Вы (или персонаж вашей книги) наблюдатель? Эта точка зрения объективна.

Субъективное контрастирование с объективной точкой зрения

Самый простой способ сохранить в уме разницу между субъективным и объективным — это:

Субъективный — это всегда взгляд изнутри. Он «основан на личных чувствах, вкусах или мнениях или под их влиянием». ¹

Объектив — вид снаружи. Это беспристрастно. «При рассмотрении и представлении фактов на него не влияют личные чувства или мнения.” ²

Этот контент предназначен только для зарегистрированных пользователей.

Норма Янгберг говорит:

«Мы все время смотрим с обеих этих точек зрения. Мы смотрим на все, что происходит внутри нас, с субъективными чувствами и в то же время смотрим на любого другого человека или объект с объективной точки зрения. Эта двойственность точек зрения присутствует всегда… ³

Янгберг продолжает, что эта двойственность усугубляет наши трудности в определении того, какую точку зрения мы должны использовать. Этот контент предназначен только для зарегистрированных пользователей.

Типы субъективной и объективной точки зрения

Субъективно от первого лица рассказывает историю главного персонажа изнутри его разума. Персонаж рассказывает свою историю в ответ на окружающий мир. «Я» рассказываю историю. Узнайте больше о субъективном взгляде от первого лица здесь.

Цель от первого лица рассказывает историю основного персонажа как наблюдателя. Человек, рассказывающий историю, может или не может раскрыть свои внутренние чувства по поводу того, что происходит с главным персонажем.(Эта точка зрения может называться точкой зрения второстепенных персонажей . В этой точке зрения «Я» также рассказывает историю. Подробнее о цели от первого лица можно узнать здесь.

Второе лицо субъективно — это точка зрения, с которой автор пишет непосредственно читателю. Она также известна как точка обзора для сочинений . Это точка зрения, используемая в данной статье. Не существует объективной точки зрения от второго лица. Узнайте больше о субъективном взгляде от второго лица здесь.

Субъективное третье лицо заменяет «Я» именем персонажа или одним из местоимений третьего лица.В остальном все правила такие же, как и от первого лица субъективно. Узнайте больше о субъективной точке зрения от третьего лица здесь.

Цель от третьего лица также заменяет «я» рассказчика на его имя или одно из местоимений от третьего лица. Этот персонаж может выражать свою реакцию на происходящее с главным героем истории, но история в первую очередь касается кого-то другого. Узнайте больше об объективной точке зрения от третьего лица здесь.

Чистая цель выходит за пределы всех персонажей в книге и обеспечивает вид с точки зрения неназванного наблюдателя.Он может использовать как субъективные, так и объективные взгляды до того, как воронка сузится до одной из точек зрения от третьего лица. Узнайте больше о чисто объективной точке зрения здесь.

Янгберг пишет отличное резюме точек зрения. Я не могу это улучшить.

Субъективный

1. От первого лица: «Я» рассказываю «свою» историю.
2. Второе лицо: «Вы рассказываете историю»
3. Третье лицо: «Он» рассказывает «свою» историю.
4. Всеведущий: проникает во все умы и может использовать все субъективные и объективные точки зрения.

Объектив

1. От первого лица: «Я» рассказываю историю героя.
2. От третьего лица: «Он» или «она» рассказывает историю героя.
3. Чистая цель: «Невидимый наблюдатель» рассказывает историю героя. ⁴

---

¹ Результат поиска Google для «значения субъективного».
² Результат поиска Google для «значения объективного».
³ Norma Youngberg, Creative Techniques for Christian Writers .Pacific Press, 1968, стр. 35.
⁴ Там же, с. 73.

Связанные

Различные типы точки зрения от третьего лица

В художественном или документальном произведении «точка зрения от третьего лица» связывает события с использованием местоимений от третьего лица, таких как «он», «она» и «они». Три основных типа точки зрения от третьего лица:

• Объектив от третьего лица: Факты повествования сообщаются внешне нейтральным, безличным наблюдателем или записывающим устройством.Например, см. «Возвышение Панчо Вилья» Джона Рида.
• Всеведущий от третьего лица: всезнающий рассказчик не только сообщает факты, но также может интерпретировать события и связывать мысли и чувства любого персонажа. Романы «Мидлмарч» Джорджа Элиота и «Паутина Шарлотты» Э. Уайт использует всеведущую точку зрения от третьего лица.
• Ограничение от третьего лица: Рассказчик сообщает факты и интерпретирует события с точки зрения одного персонажа.Например, см. Рассказ Кэтрин Мэнсфилд «Мисс Брилл».

Вдобавок писатель может полагаться на «множественную» или «переменную» точку зрения от третьего лица, в которой перспектива смещается с точки зрения одного персонажа на другого в ходе повествования.

Примеры и наблюдения в художественной литературе

Перспектива от третьего лица была эффективна в широком спектре художественной литературы, от язвительной политической аллегории Джорджа Оруэлла до Э. Классическая и эмоциональная детская сказка Уайта.

• «В возрасте семнадцати лет я был плохо одет и выглядел забавно и ходил, думая о себе в третьем лице». Аллен Доу прошел по улице и пошел домой. «Аллен Доу улыбнулся тонкой сардонической улыбкой». (Джон Апдайк, «Полет». «Ранние истории: 1953–1975». «Random House», 2003)
• «Все они вспомнили или подумали, что помнят, как они видели Снежка, мчащегося впереди них в Битве у Коровника, как он сплотил и подбадривал их на каждом шагу, и как он не останавливался ни на мгновение, даже когда пули из пистолета Джонса ранили его спину.»(Джордж Оруэлл,» Скотный двор «, Секер и Варбург, 1945)
• «Гусь крикнул ближайшей корове, что Уилбур свободен, и вскоре все коровы узнали об этом. Одна из коров рассказала об одной овце, и вскоре все овцы узнали об этом. Ягнята узнали об этом от своих матерей. Лошади. в своих стойлах в сарае насторожились, когда услышали крик гуся, и вскоре лошади уловили происходящее ». (Э. Б. Уайт, «Паутина Шарлотты». Харпер, 1952)

Писатель как кинокамера

Использование перспективы от третьего лица в художественной литературе сравнивают с объективным оком кинокамеры со всеми его плюсами и минусами.Некоторые учителя письма не рекомендуют злоупотреблять им, чтобы «попасть в головы» нескольким персонажам.

«Точка зрения от третьего лица позволяет автору быть похожим на кинокамеру, перемещающуюся в любую сцену и записывающую любое событие … Она также позволяет камере скользить за глазами любого персонажа, но будьте осторожны — делайте это слишком часто или неловко, и вы очень быстро потеряете своего читателя.При использовании третьего лица не пытайтесь влезть в головы ваших персонажей, чтобы показать читателю их мысли, а позволяйте их действиям и словам вести читателя к разгадыванию этих мыслей.»
— Боб Майер, «Инструментарий писателя романов: руководство по написанию романов и их публикации» (Writer’s Digest Books, 2003).

От третьего лица в документальной литературе

Голос от третьего лица идеально подходит для фактических сообщений, например, в журналистике или академических исследованиях, поскольку он представляет данные как объективные, а не как исходящие от субъективного и предвзятого человека. Этот голос и перспектива выдвигают на первый план предмет и уменьшают важность интерсубъективных отношений между автором и читателем.

Даже деловые письма и реклама часто используют эту точку зрения, чтобы усилить авторитетный тон или даже избежать неприятностей, как это хорошо показывает следующий пример из Victoria’s Secret:

«В документальная литература, точка зрения от третьего лица не столько всеведуща, сколько объективна. Это предпочтительная точка зрения для отчеты, исследовательские работы или статьи на определенную тему или подборку символы. Лучше всего подходит для деловых писем, брошюр и писем от имени группы или учреждения.Посмотрите, как небольшой сдвиг в точке зрения создает достаточную разницу, чтобы поднять брови по поводу второго из этих двух предложений: «Victoria’s Secret предлагает вам скидку на все бюстгальтеры и трусики». (Симпатичное безличное третье лицо.) «Я хочу предложить вам скидку на все бюстгальтеры и трусики». (Хммм. Какое там намерение?) …
«Беззастенчивый субъективизм может быть приемлемым для вечно популярного мемуары об инцесте и интригах изнутри кольцевой дороги, но точка зрения от третьего лица остается стандартом в новостных репортажах и материалах, направленных на информирование, потому что она отвлекает внимание писателя от предмета.»
— Констанс Хейл, «Грех и синтаксис: как создать нечестиво эффективную прозу» (Random House, 1999)

Личный и безличный дискурс

Некоторые писатели предполагают, что термины «третье лицо» и «первое лицо» вводят в заблуждение и их следует заменить более точными терминами «личный» и «безличный» дискурс. Такие авторы утверждают, что «третье лицо» неправильно подразумевает, что в пьесе нет личной точки зрения или что в тексте не будет местоимений от первого лица.В работах, использующих два из приведенных выше примеров подмножества, изобилуют объективные и ограниченные, личные точки зрения от третьего лица. Чтобы обойти эту путаницу, предлагается другая таксономия.

«Термины« повествование от третьего лица »и« повествование от первого лица »неверны, поскольку подразумевают полное отсутствие местоимений от первого лица в« повествованиях от третьего лица »… [Номи] Тамир предлагает заменить неадекватную терминологию повествование от первого и третьего лица личным и безличным дискурс соответственно.Если рассказчик / формальный диктор текста обращается к себе / себе (то есть, если рассказчик является участником событий, которые он / она повествует), то, согласно Тамиру, текст считается личным дискурсом. Если, с другой стороны, рассказчик / формальный оратор не ссылается на себя в дискурсе, то текст считается безличным дискурсом ».
— Сьюзан Эрлих, «Точка зрения» (Рутледж, 1990).

Несмотря на такие опасения и независимо от того, как это называется, перспектива от третьего лица является одним из наиболее распространенных способов общения практически во всех контекстах документальной литературы и остается ключевым инструментом для писателей-фантастов.

Задача от третьего лица — перо редактора

Понимание точки зрения имеет решающее значение для написания романа. Я обнаружил, что проблемы с точкой зрения являются наиболее частой проблемой в рукописях и материалах, которые я читаю. Проблемы с POV решить непросто — это почти мгновенный отказ со стороны агентов и издателей, у которых нет времени помочь вам исправить их.

На уроках письма, которые я вел, я обнаружил, что проблемы POV возникают из-за того, что писатели не знают, сколько существует точек зрения.Писатели всегда удивляются, когда я говорю им, что есть ПЯТЬ POV.

Да, пять, а не три. Многие писатели могут сказать мне, что есть первое лицо, второе лицо и вообще третье лицо, но не двое других.

Вот список всех пяти точек зрения:

— Первое лицо
— Второе лицо
— Третье лицо (объективное)
— Третье лицо всеведущее
— Третье лицо ограничено

В будущем я посвящу сообщение каждой точке зрения, а пока вот краткое определение каждой из них.

От первого лица :
Главный герой рассказывает историю, используя местоимения «я» и «мы». Персонаж обращается напрямую к читателю, который находится в его голове.

Второе лицо :
Это повествование обращается к читателю как к главному герою, используя местоимения «ты» и «твой».

Этот POV редко встречается в литературе, хотя есть несколько романов от второго лица, например, книги «Выбери свое приключение». Чаще встречается в практических книгах, справочных руководствах, авторских статьях, стихах, текстах песен и другой научной литературе.

От третьего лица Цель :
«Рассказчик» рассказывает историю, используя местоимения «он», «она» и «они». Этот «рассказчик» может только рассказывать о внешних действиях персонажей — обо всем, что они выражают или делают. Этот «рассказчик» не знает внутренних чувств, эмоций и мнений персонажей. Этот POV иногда называют просто видом от третьего лица.

Хотя это не так редко, как от второго лица, обычно вы не встретите эту точку зрения в современной литературе. Обычно это больше для научно-популярной литературы и рассказов.

От третьего лица Всеведущий :
«Рассказчик» рассказывает историю, используя местоимения «он», «она» и «они». Этот «рассказчик» знает все, включая, помимо прочего, события до и после рассказа, а также все чувства, эмоции и мнения каждого персонажа, независимо от того, выражают ли персонажи их или нет. Однако «рассказчик» — отдельное существо. Повествование НЕ должно содержать голосов персонажей.

Обычно автор считает себя «рассказчиком».

Third Person Limited :
Есть два способа посмотреть на ограниченное от третьего лица.

1. «Рассказчик» рассказывает историю, используя местоимения «он», «она» и «они», но этот рассказчик знает только мысли и чувства только одного персонажа, обычно главного героя. Этот рассказчик следует за главным героем на протяжении всей истории и остается с точки зрения этого персонажа.

2. Главный герой рассказывает историю, но вместо «я» и «мы» использует местоимения «он», «она» и «они».Главный герой — , косвенно говорящий с читателем — . Голос персонажа присутствует в повествовании. Хотя читатель не полностью находится в голове персонажа, читатель также не отделен от персонажа. Некоторые люди называют это POV близким от третьего лица или глубоко ограниченным от третьего лица.

Первое определение — это традиционное определение ограниченного от третьего лица, хотя все больше современных книг пишется с глубоким ограничением от третьего лица. Глубокий POV означает проникновение в голову персонажа, позволяющее читателю почувствовать, что персонаж делает, думает и чувствует.Глубокое ограничение от третьего лица устраняет этого стороннего «рассказчика», и, поскольку ограничение от третьего лица использует местоимения от третьего лица, главный герой косвенно рассказывает читателю историю.

Можно ли когда-нибудь менять точку обзора?
Проблемы с точкой обзора возникают, когда автор (непреднамеренно) переключает точки обзора в предложении, абзаце или сцене. POV должен быть одинаковым на протяжении всей сцены (обычно главы). Однако вы можете переключать точки обзора при разрыве строки, сцены или главы, и читатель должен увидеть, что вы намеренно переключаете точки обзора.

Большинство книг остаются в одном POV на протяжении всего романа, но есть некоторые, которые переключаются от первого лица к всеведущему или всеведущему к ограниченному. Опять же, эти переключатели сделаны намеренно и используются в творческих целях. Большинство переключателей POV, которые я вижу в рукописях, непреднамеренно и проблематично.

Смена точки зрения между персонажами:
В настоящее время во многих изданных книгах есть несколько главных героев, которые рассказывают об истории.Эти повествования предназначены для ограниченного использования от первого и третьего лица (которое затем называется субъективным от третьего лица, а не ограниченным). Есть два типа повествований с множеством точек зрения.

Двойное повествование:
Двойное повествование — это когда есть две перспективы вместо одной. История переключается между каждым рассказчиком / персонажем.

Множественное повествование:
Множественное повествование — это когда существует более двух точек зрения, обычно несколько.POV меняется между персонажами через определенные промежутки времени. Написание нескольких точек зрения от третьего лица называется субъективным от третьего лица.

KAYLEIGH GALLAGHER — От третьего лица: Цель против. Субъективный

Итак, очевидно, есть две основные категории точки зрения от третьего лица: объективная и субъективная. Сегодня мы рассмотрим, что каждый из них означает, и разницу между ними.

Объективный POV

Объективный POV — это когда рассказчик не может сказать, что думают персонажи.Эмоции, мысли и мнения передаются через диалог или язык тела.

Эту перспективу иногда называют точкой зрения «летать на стене» или «объективом камеры». Чтобы сделать историю менее предвзятой, может быть рассказчик, не являющийся человеком, и он наблюдает только за видимыми действиями каждого персонажа.

Подведем итог: объективная точка зрения состоит из внешнего действия и диалога — читатель не может заглянуть внутрь голов персонажей.

Плюсы:

• ставит историю во главу угла; позволяет истории быть более активным / сюжетным
• делает ненужную экспозицию менее вероятной
• гибкой

Минусы:

• создает дистанцию ​​между персонажами и читателем
• вся информация должна быть передана через диалог / язык тела

Субъективная точка зрения

Субъективная точка зрения от третьего лица включает мысли, чувства и эмоции каждого персонажа.Субъективная точка зрения от третьего лица стала самой популярной повествовательной точкой зрения в двадцатом веке. В отличие от всезнающей и всеведущей точки зрения от третьего лица, рассказчик и, в более широком смысле, читатели получают только ту информацию, которая уже есть у персонажей.

Субъективная точка зрения позволяет читателю увидеть, о чем думают персонажи, но не дает им знаний, выходящих за рамки самих персонажей.

Плюсы:

• плавные переходы
• более тесная связь между персонажами и читателем
• меньше холода

Минусы:

• меньше интима
• может получить информацию — пустышка
• может раскрыть слишком много

Это все, что у меня есть для вас сегодня.Это первый в мини-сериале текст от третьего лица, так что ждите больше подобных сообщений в будущем! Я Кейли, внеземная форма жизни и выдающаяся писательница-подросток, увидимся на следующей неделе.

Источники

https://en.wikipedia.org/wiki/Narration

https://www.scribophile.com/academy/using-third-person-omniscient-pov

Точка зрения третьего лица: Всеведущий или ограниченный

Точка зрения от третьего лица — это форма повествования, в которой рассказчик рассказывает обо всех действиях своей работы, используя местоимения от третьего лица, такие как «он», «она» и «они».«Это самая распространенная перспектива в художественных произведениях.

Есть два типа точки зрения от третьего лица: всеведущая, при которой рассказчик знает все мысли и чувства всех персонажей в истории, или ограниченная, в которой рассказчик рассказывает только свои собственные мысли, чувства и знание различных ситуаций и других персонажей.

Преимущества третьего лица

Очень часто начинающие писатели чувствуют себя наиболее комфортно с точки зрения от первого лица, возможно, потому, что она кажется знакомой, но написание от третьего лица на самом деле дает писателю гораздо больше свободы в том, как они рассказывают историю.

Баланс.

Всеведущая точка зрения от третьего лица — самая объективная и заслуживающая доверия точка зрения, потому что всезнающий рассказчик рассказывает историю. Этот рассказчик обычно не имеет предубеждений или предпочтений, а также полностью знает всех персонажей и ситуации. Это позволяет очень легко дать много дополнительных подробностей обо всем.

С другой стороны, если рассказчик — простой смертный, то читатель может узнать только то, что наблюдает этот человек.Писателю придется полагаться на других персонажей, выражающих свои мысли и чувства, поскольку писатель не позволит читателю эффективно читать их мысли.

Золотое правило последовательности

Самое важное правило точки зрения — она ​​должна быть последовательной. Как только писатель переходит от одной точки зрения к другой, читатель это уловит. Эффект будет заключаться в том, что писатель потеряет свой авторитет как рассказчик, а также внимание читателя.

Например, если писатель рассказывает историю, используя ограниченное повествование от третьего лица, а затем внезапно говорит читателю, что любовник главного героя тайно больше не любит его, писатель потеряет читателя. Это потому, что повествователь этой истории от третьего лица не может знать секрет, если: 1) человек, у которого есть секрет, или другой знающий персонаж не расскажет им, 2) они подслушали, как кто-то раскрывает секрет, или 3) они прочтите об этом, скажем, в дневнике.

Одна из задач писателя — сделать так, чтобы читатели чувствовали себя комфортно, когда писатель переносит их в новый мир.

Примеры от третьего лица

«Гордость и предубеждение » Джейн Остин, как и многие классические романы, рассказывается от третьего лица.

Вот отрывок из книги:

«Когда Джейн и Элизабет остались наедине, первая, которая раньше осторожно восхваляла мистера Бингли, сказала сестре, как сильно она им восхищается.«Он как раз такой, каким должен быть молодой человек, — сказала она, — разумным, добродушным, живым; и таких веселых манер я еще не видел! Какая легкость при таком безупречном воспитании! »»

Более современный пример — J.