ДИАЛЕКТИКА • Большая российская энциклопедия

ДИАЛЕ́КТИКА [греч. διαλεϰτιϰή (τέχνη) – ис­кус­ст­во вес­ти бе­се­ду или спор], од­но из ос­но­во­по­ла­гаю­щих фи­лос. по­ня­тий, смысл ко­то­ро­го су­ще­ст­вен­но ме­нял­ся на про­тя­же­нии ис­то­рии и в раз­ное вре­мя оз­на­чал ис­кус­ст­во ве­де­ния бе­се­ды или спо­ра, ис­кус­ст­во убе­ди­тель­но­го пус­то­сло­вия, спо­соб по­ис­ка ис­ти­ны, ме­тод фи­лос. по­зна­ния, ло­гич. дви­же­ние по­ня­тий, фи­лос. уче­ние о един­ст­ве и про­ти­во­ре­чи­во­сти бы­тия и т. д.

Диалектика в античности

Ро­до­на­чаль­ни­ком Д. счи­та­ли Пар­ме­ни­да («ска­ла Пар­ме­ни­да», Гу­го Сен-Вик­тор­ский), Зе­но­на Элей­ско­го (Ари­сто­тель), Ге­рак­ли­та (по­сле­до­ва­те­ли Г. В. Ф. Ге­ге­ля). Не­га­тив­ное зна­че­ние Д. как ис­кус­ст­ва при по­мо­щи лож­ных до­ка­за­тельств и со­физ­мов вы­да­вать за ис­ти­ну мни­мое при­пи­сы­ва­ли со­фис­там. Пер­вое упот­реб­ле­ние тер­ми­на «Д.» в уст­ной фор­ме от­но­сят к Со­кра­ту, а в пись­мен­ной – к Пла­то­ну.

Диа­лек­ти­ка Со­кра­та на­прав­ле­на на про­яс­не­ние и оп­ре­де­ле­ние по­ня­тий и тес­но свя­за­на с иро­ни­ей (при­твор­ст­вом) и май­ев­ти­кой («по­ви­валь­ным ис­кус­ст­вом» мыс­ли и ис­ти­ны). Пер­вая раз­вёр­ну­тая трак­тов­ка Д. да­на Пла­то­ном, для ко­то­ро­го Д. как «цар­ское ис­кус­ст­во» яв­ля­ет­ся уме­ни­ем «ста­вить во­про­сы и да­вать от­ве­ты» (Собр. соч. М., 1990. Т. 1. С. 182, 622). Пла­тон про­ти­во­пос­та­вил Д. как спо­соб бе­се­ды или рас­су­ж­де­ния, на­прав­лен­но­го на по­иск объ­ек­тив­ной ис­ти­ны, эри­сти­ке – как ме­то­ду спо­ра, имею­ще­му де­ло с субъ­ек­тив­ной пра­во­той. Д. Пла­то­на со­сто­ит как в раз­ли­че­нии, так и в обоб­ще­нии: в раз­ли­че­нии все­го по ро­дам и в «при­род­ной спо­соб­но­сти ох­ва­ты­вать взгля­дом еди­ное и мно­же­ст­вен­ное» (Там же. М., 1993. Т. 2. С. 176). Спо­соб­ность к Д. тес­но свя­за­на с по­зна­ни­ем под­лин­но­го и веч­но то­ж­де­ст­вен­но­го по сво­ей при­ро­де бы­тия: ми­нуя ощу­ще­ния, Д. при по­мо­щи од­но­го лишь ра­зу­ма уст­рем­ля­ет­ся к сущ­но­сти лю­бо­го пред­ме­та вплоть до по­сти­же­ния сущ­но­сти бла­га – вер­ши­не умо­по­сти­гае­мо­го.

Раз­ви­вае­мое Ари­сто­те­лем по­ня­тие Д. весь­ма мно­го­знач­но: Д. «про­кла­ды­ва­ет путь к на­ча­лам всех уче­ний» (Соч. М., 1978. Т. 2. С. 351), яв­ля­ет­ся «ис­кус­ст­вом ста­вить на­во­дя­щие во­про­сы» (Там же. С. 556), трак­ту­ет еди­ное и мно­гое, де­лая из мно­го­го од­но (вы­дви­же­ние по­сы­лок) и из од­но­го мно­гое (вы­дви­же­ние воз­ра­же­ний), про­ти­во­сто­ит со­фис­ти­ке (мни­мой муд­ро­сти), эри­сти­ке, имею­щей це­лью спор ра­ди спо­ра или мни­мой по­бе­ды, фи­ло­со­фии, изу­чаю­щей са­мо су­щее как та­ко­вое, а не при­вхо­дя­щие свой­ст­ва ве­щи. Вклю­чая в се­бя ис­кус­ст­во ис­пы­ты­ва­ния, Д. сход­на с ри­то­ри­кой, ибо обе за­ни­ма­ют­ся вы­во­да­ми из про­ти­во­ре­чи­вых по­сы­лок и име­ют де­ло с про­ти­во­по­лож­но­стя­ми. В «Ана­ли­ти­ке» Д. пред­ста­ёт уче­ни­ем о прав­до­по­доб­ном или ве­ро­ят­ном. В от­ли­чие от до­ка­зы­ваю­щих сил­ло­гиз­мов, ис­хо­дя­щих из ис­тин­ных по­ло­же­ний, диа­лек­тич. сил­ло­гиз­мы ис­хо­дят лишь из прав­до­по­доб­ных по­сы­лок, ос­но­ван­ных на мне­нии или на том, что ка­жет­ся пра­виль­ным. В то же вре­мя к диа­лек­тич. до­во­дам Ари­сто­тель от­но­сил не толь­ко сил­ло­гиз­мы (де­дук­цию), но и на­ве­де­ние (ин­дук­цию). В «То­пи­ке» Д. по­ни­ма­лась Ари­сто­те­лем в ка­че­ст­ве не­ко­ей из­на­чаль­ной час­ти ло­ги­ки – спо­со­ба, «при по­мо­щи ко­то­ро­го мы в со­стоя­нии бу­дем из прав­до­по­доб­но­го де­лать за­клю­че­ния о вся­кой пред­по­ла­гае­мой про­бле­ме и не впа­дать в про­ти­во­ре­чие, ко­гда са­ми от­стаи­ва­ем ка­кое-ни­будь по­ло­же­ние» (Там же. С. 349). Вслед­ст­вие этой дву­смыс­лен­но­сти пред­став­ле­ния о Д. у Ари­сто­те­ля в ср.-век. схо­ла­сти­ке воз­ник­ли спо­ры об от­но­ше­нии Д. к ана­ли­ти­ке, о том, ох­ва­ты­ва­ет ли Д. всю ло­ги­ку и как сле­ду­ет по­ни­мать её ве­ро­ят­ность или прав­до­по­доб­ность. Во всех по­сле­дую­щих ин­тер­пре­та­ци­ях Д. так или ина­че про­смат­ри­ва­ют­ся ари­сто­те­лев­ские или пла­то­нов­ские чер­ты.

Д. стои­ков – уче­ние о пра­виль­ном спо­ре при по­мо­щи рас­су­ж­де­ний во­прос­но-­от­вет­но­го ти­па, «нау­ка о том, что есть ис­ти­на, что ложь, а что – ни то ни дру­гое», «нау­ка об обо­зна­че­ни­ях и обо­зна­чае­мом» (Дио­ген Ла­эр­тий. О жиз­ни, уче­ни­ях и из­ре­че­ни­ях зна­ме­ни­тых фи­ло­со­фов. М., 1986. С. 266), доб­ро­де­тель, не­об­хо­ди­мая вся­ко­му муд­ре­цу. Сла­ва в ис­кус­ст­ве Д. та­ких стои­ков, как Хри­сипп, бы­ла та­ко­ва, что мно­гим ка­за­лось: «ес­ли бы бо­ги за­ни­ма­лись диа­лек­ти­кой, они бы за­ни­ма­лись диа­лек­ти­кой по Хри­сип­пу» (Там же. С. 300). У не­ко­то­рых стои­ков (Марк Ав­ре­лий) Д. ото­жде­ст­в­ля­лась с ло­ги­кой, од­на­ко ча­ще она всё же по­ни­ма­ет­ся как её часть на­ря­ду с ри­то­ри­кой и нау­кой об оп­ре­де­ле­ни­ях и ка­но­нах. В этом слу­чае Д. рас­па­да­лась на об­ласть оз­на­чае­мо­го, вклю­чаю­щую раз­де­лы о пред­став­ле­ни­ях, су­ж­де­ни­ях, рас­су­ж­де­ни­ях и т. п., и об­ласть зву­ка, вклю­чаю­щую раз­де­лы о час­тях ре­чи, не­пра­виль­ных обо­ро­тах, со­физ­мах и т. д.

Эпи­кур и его по­сле­до­ва­те­ли от­вер­га­ли Д., за­ме­няя её ка­но­ном и на­зы­вая диа­лек­ти­ков «вре­ди­те­ля­ми». С ни­ми по­ле­ми­зи­ро­вал Ци­це­рон, ви­дев­ший в Д. ис­кус­ст­во су­ж­де­ния в от­ли­чие от то­пи­ки, или ис­кус­ст­ва на­хо­ж­де­ния.

Диалектика в средние века

Со­глас­но Ав­гу­сти­ну, Д. «учит учить; она же учит учить­ся: в ней об­на­ру­жи­ва­ет се­бя ра­зум и по­ка­зы­ва­ет, что он та­кое, че­го хо­чет, что мо­жет. Она зна­ет знать; она од­на не толь­ко хо­чет, но и мо­жет де­лать знаю­щи­ми» (Тво­ре­ния бла­жен­но­го Ав­гу­сти­на, епи­ско­па Ип­по­ний­ско­го. К., 1879. Ч. 2. С. 210). Раз­де­ляя ри­то­ри­ку и Д., Ав­гу­стин ут­вер­ждал по­лез­ность Д. для по­ни­ма­ния Свя­щен­но­го Пи­са­ния. Имен­но на Ав­гу­сти­на ссы­лал­ся Абе­ляр в по­ле­ми­ке про­тив т. н. ан­ти­диа­лек­ти­ков (Пётр Да­миа­ни и др.), до­ка­зы­вая не­об­хо­ди­мость Д. для бо­го­сло­вия, ибо она обес­пе­чи­ва­ет ис­тин­ность до­во­дов и ра­зо­бла­ча­ет лжи­вость со­фис­тич. до­ка­за­тельств, по­зво­ляя тем са­мым оп­ро­вер­гать «на­пад­ки ере­ти­ков».

В сред­ние ве­ка Д. проч­но вхо­ди­ла в со­став се­ми сво­бод­ных ис­кусств, ко­то­рые де­ли­лись на три­ви­ум (грам­ма­ти­ка, Д. и ри­то­ри­ка) и квад­ри­ви­ум (ариф­ме­ти­ка, му­зы­ка, гео­мет­рия, ас­тро­но­мия). Гу­го Сен-Вик­тор­ский раз­ли­чал Д. и ло­ги­ку; ес­ли грам­ма­ти­ка яв­ля­ет­ся ис­кус­ст­вом пра­виль­ной ре­чи, а ри­то­ри­ка – ис­кус­ст­вом убе­ж­де­ния, то Д. – это ис­кус­ст­во спо­ра, от­де­ляю­ще­го ис­ти­ну от лжи. Ибн Рушд раз­де­лял ри­то­ри­ку, Д. и апо­дейк­ти­ку, при­чём Д. со­от­но­си­лась у не­го с ари­сто­те­лев­ски­ми прав­до­по­доб­ны­ми сил­ло­гиз­ма­ми, а апо­дейк­ти­ка – с до­ка­за­тель­ны­ми. Оп­по­зи­ция Д. в схо­ла­сти­ке су­ще­ст­во­ва­ла и в бо­лее позд­ний пе­ри­од. Для П. де ла Ра­ме и его сто­рон­ни­ков Д. ока­зы­ва­лась все­го лишь ис­кус­ст­вом дис­пу­та (ср.: Büt­ner W. Di­alectica Deutsch. Das ist Dis­pu­tier­kunst. Eisleben, 1574).

В позд­ний пе­ри­од схо­ла­сти­ки Д. преим. упот­реб­ля­лась как си­но­ним ло­ги­ки. Ото­жде­ст­в­ле­ние Д. и ло­ги­ки со­хра­ня­ет­ся вплоть до 18 в.

Диалектика в Новое время

бы­ла под­верг­ну­та мас­сив­ной кри­ти­ке па­рал­лель­но с кри­ти­кой тра­диц. фор­маль­ной ло­ги­ки и ари­сто­те­лиз­ма. Ф. Бэ­кон, по­ни­мая под Д. ари­сто­те­лев­скую ло­ги­ку как не­кий вид «ат­ле­ти­ки», ут­вер­ждал, что она «со­дей­ст­во­ва­ла ско­рее уко­ре­не­нию и как бы за­кре­п­ле­нию оши­бок, чем рас­чи­ст­ке пу­ти для ис­ти­ны» (Соч. М., 1977. Т. 1. С. 64): её по­рок со­сто­ит в пре­неб­ре­же­нии опы­том и в том, что она не ве­дёт к от­кры­тию ис­ти­ны. Свои на­де­ж­ды Бэ­кон свя­зы­вал с раз­ви­ти­ем ин­дук­ции, од­на­ко и ос­та­вав­ший­ся на по­зи­ци­ях де­дук­ции Р. Де­карт тем не ме­нее про­дол­жил кри­ти­ку «уз диа­лек­ти­ки», по­сколь­ку «ис­ти­на час­то ус­коль­за­ет из этих уз, а те, кто ими поль­зу­ет­ся, са­ми ока­зы­ва­ют­ся за­пу­тан­ны­ми в них» (Соч. М., 1989. Т. 1. С. 110–111). Д. ну­ж­да­ет­ся для сво­их умо­зак­лю­че­ний в по­сыл­ках, ко­то­рые она са­ма не мо­жет дос­та­вить, так что на сме­ну Д. как школь­ной ло­ги­ке долж­на прий­ти но­вая ло­ги­ка, ко­то­рая «учит над­ле­жа­ще­му управ­ле­нию ра­зу­мом для при­об­ре­те­ния по­зна­ния ещё не из­вест­ных нам ис­тин» (Там же. С. 308–309).

По­сте­пен­но воз­ни­ка­ет двух­ча­ст­ное де­ле­ние ло­ги­ки на ана­ли­ти­ку, об­ла­даю­щую до­ка­зат. си­лой, и на Д., имею­щую де­ло с ве­ро­ят­ным (Schmidt J. A. Logica positiva sive dialectica et analytica. Jena, 1687; Darjes J. G. Introductio in artem inveniendi seu logicam theo­re­ti­co-­prac­ticam, qua analytica atque dialectica. Jena, 1742). Под влия­ни­ем этой тра­ди­ции но­вая ин­тер­пре­та­ция Д. бы­ла да­на И. Кан­том. Кант вы­дви­нул идею но­вой нау­ки – транс­цен­ден­таль­ной ло­ги­ки, ко­то­рая в от­ли­чие от тра­диц. фор­маль­ной ло­ги­ки оп­ре­де­ля­ет про­ис­хо­ж­де­ние, объ­ём и объ­ек­тив­ную зна­чи­мость не­эм­пи­ри­че­ских, или ап­ри­ор­ных, зна­ний. Транс­цен­ден­таль­ная ло­ги­ка рас­па­да­ет­ся на ана­ли­ти­ку – «ло­ги­ку ис­ти­ны» и Д. – «ло­ги­ку ви­ди­мо­сти» (Кри­ти­ка чис­то­го ра­зу­ма. М., 1994. С. 120). При этом Кант по­ры­ва­ет с ари­сто­те­лев­ской тра­ди­ци­ей по­ни­ма­ния Д. как «уче­ния о ве­ро­ят­но­сти». Хо­тя транс­цен­ден­таль­ная Д. спо­соб­на вскрыть ви­ди­мость транс­цен­дент­ных, т. е. вы­хо­дя­щих за гра­ни­цы опы­та, су­ж­де­ний, од­на­ко она не спо­соб­на пол­но­стью ис­ко­ре­нить её, ибо по­доб­ная ви­ди­мость ока­зы­ва­ет­ся не­из­беж­ной и ес­те­ст­вен­ной для че­ло­ве­ка ил­лю­зи­ей. Наи­боль­шее влия­ние на даль­ней­шее раз­ви­тие Д. ока­за­ло кан­тов­ское уче­ние об ан­ти­но­ми­ях, т. е. про­ти­во­ре­чи­ях за­ко­нов чис­то­го ра­зу­ма. Фор­му­ли­руя о ми­ре че­ты­ре па­ры про­ти­во­ре­ча­щих друг дру­гу те­зи­сов и ан­ти­те­зи­сов, Кант с рав­ным ус­пе­хом до­ка­зы­вал как пер­вые, так и вто­рые. Вы­ход из соз­дав­ше­го­ся по­ло­же­ния он ус­мат­ри­вал в том, что, по­сколь­ку мир яв­ля­ет­ся транс­цен­ден­таль­ной иде­ей, а не ве­щью са­мой по се­бе, то в пер­вых двух ан­ти­но­мич­ных па­рах од­но­вре­мен­но лож­ны как те­зис, так и ан­ти­те­зис, то­гда как в двух по­след­них и те­зис, и ан­ти­те­зис мо­гут быть од­но­вре­мен­но ис­тин­ны­ми со­от­вет­ст­вен­но для ве­щей са­мих по се­бе или для яв­ле­ний. На­ря­ду с уче­ни­ем об ан­ти­но­ми­ях и иде­ей транс­цен­ден­таль­ной ло­ги­ки, ко­то­рую не­ко­то­рые ин­тер­пре­та­то­ры не­оп­рав­дан­но счи­та­ли не­ким про­об­ра­зом диа­лек­тич. ло­ги­ки, боль­шой ре­зо­нанс для даль­ней­ше­го раз­ви­тия Д. име­ло так­же кан­тов­ское уче­ние о трёх­со­став­но­сти ка­ж­дой из его че­ты­рёх групп (клас­сов) ка­те­го­рий, при­чём «тре­тья ка­те­го­рия воз­ни­ка­ет все­гда из со­еди­не­ния вто­рой и пер­вой ка­те­го­рии то­го же клас­са» (Там же. С. 89) при по­мо­щи осо­бо­го ак­та рас­суд­ка.

Хо­тя И. Г. Фих­те прак­ти­че­ски не поль­зо­вал­ся тер­ми­ном «Д.», на­зы­вая свой ме­тод «син­те­ти­че­ским», тем не ме­нее этот ме­тод его нау­ко­уче­ния, при ко­то­ром про­ти­во­ре­чие, воз­ни­каю­щее в ос­но­во­по­ло­же­нии, раз­ре­ша­ет­ся в но­вом ос­но­во­по­ло­же­нии, в даль­ней­шем по­лу­чил на­зва­ние ан­ти­те­ти­че­ской Д. Для Фих­те ан­ти­те­тич. при­ём в срав­ни­вае­мых пред­ме­тах ищет при­знак, в ко­то­ром они про­ти­во­по­ла­га­ют­ся друг дру­гу, а син­те­тич. при­ём – при­знак, в ко­то­ром они рав­ны друг дру­гу. Об­ра­зец на­тур­фи­ло­соф­ской Д. ус­мат­ри­вал­ся и в уче­нии Ф. В. Шел­лин­га о по­ляр­но­сти при­ро­ды.

Ес­ли для Ари­сто­те­ля Д. вы­сту­па­ла как нау­ка о мыш­ле­нии, так что про­ти­во­ре­чия, о ко­то­рых он го­во­рил, бы­ли про­ти­во­ре­чия­ми мыш­ле­ния, то Ф. Шлей­ер­махер и Г. В. Ф. Ге­гель по­ры­ва­ют с этой тра­ди­ци­ей. Шлей­ер­махер ис­хо­дит из со­от­вет­ст­вия бы­тия и мыш­ле­ния: при­чин­ная связь внеш­ней дей­ст­ви­тель­но­сти со­от­вет­ст­ву­ет ло­гич. свя­зи по­ня­тий. У Ге­ге­ля, обос­но­вы­вав­ше­го сов­па­де­ние струк­ту­ры мыш­ле­ния со струк­ту­рой бы­тия, на пер­вый план в ис­тол­ко­ва­нии Д. вы­дви­га­ют­ся про­ти­во­ре­чия са­мо­го бы­тия, и Д. пред­ста­ёт «во­об­ще прин­ци­пом вся­ко­го дви­же­ния, вся­кой жиз­ни и вся­кой дея­тель­но­сти в сфе­ре дей­ст­ви­тель­но­сти» (Эн­цик­ло­пе­дия фи­ло­соф­ских на­ук. М., 1975. Т. 1. С. 206). В ка­че­ст­ве пред­ше­ст­вен­ни­ков ге­ге­лев­ской Д. ста­ли рас­смат­ри­вать­ся Ге­рак­лит из Эфе­са, не­оп­ла­то­ни­ки и др.

Д. у Ге­ге­ля «со­став­ля­ет при­ро­ду са­мо­го мыш­ле­ния», яр­ким при­ме­ром её яв­ля­ет­ся раз­вёр­ты­ва­ние по­ня­тия, дви­жу­ще­го­ся от пер­вых пус­тых и ли­шён­ных со­дер­жа­ния оп­ре­де­ле­ний к оп­ре­де­ле­ни­ям всё бо­лее со­дер­жа­тель­ным. В цен­тре ге­ге­лев­ской Д. – триа­да те­зис – ан­ти­тезис – син­тез, ох­ва­ты­ваю­щая три по­сле­до­ват. мо­мен­та раз­вёр­ты­ва­ния «ло­ги­че­ски-ре­аль­но­го» – «аб­ст­ракт­ный, или рас­су­доч­ный», «диа­лек­ти­че­ский, или от­ри­ца­тель­но-ра­зум­ный» (им­ма­нент­ное «сня­тие» од­но­сто­рон­них ко­неч­ных оп­ре­де­ле­ний рас­суд­ка и их «пе­ре­ход в свою про­ти­во­по­лож­ность»), и, на­ко­нец, «спе­ку­ля­тив­ный, или по­зи­тив­но-ра­зум­ный», в свою оче­редь сни­маю­щий это про­ти­во­пос­тав­ле­ние и удер­жи­ваю­щий оба пред­ше­ст­вую­щих мо­мен­та в их «кон­крет­ном един­ст­ве» (Там же. С. 201). Имен­но к Ге­ге­лю вос­хо­дит про­ти­во­по­став­ле­ние ме­та­фи­зи­ки и Д. как двух фи­лос. ме­то­дов, из ко­то­рых пер­вый яв­ля­ет­ся ме­ха­ни­стич­ным, не учи­ты­ваю­щим дви­же­ния и раз­ви­тия.

На­ря­ду с не­при­яти­ем ге­ге­лев­ской Д. мн. мыс­ли­те­ля­ми (А. Шо­пен­гау­эром и др.) пред­при­ни­ма­лись по­пыт­ки её транс­фор­ма­ции. Так, для Л. Фей­ер­ба­ха Д. со­сто­ит в диа­ло­ге: «Ис­тин­ная диа­лек­ти­ка не есть мо­но­лог оди­но­ко­го мыс­ли­те­ля с са­мим со­бой, это диа­лог ме­ж­ду Я и Ты» (Соч. М., 1995. Т. 1. С. 144). У С. Кьер­ке­го­ра диа­лек­тич. пе­ре­ход от од­ной «жиз­нен­ной ста­дии» к дру­гой осу­ще­ст­в­лял­ся не мыш­ле­ни­ем, как у Ге­ге­ля, а во­лей, вы­бо­ром, прыж­ком, так что Д. при­об­ре­та­ет эк­зи­стен­ци­аль­ный ха­рак­тер. К. Маркс, по­ста­вив за­да­чу ма­те­риа­ли­стич. пре­об­ра­зо­ва­ния ме­то­да Ге­ге­ля, при этом от­зы­вал­ся о его Д. как о «мо­гу­чей, веч­но дея­тель­ной дви­жу­щей си­ле мыс­ли» (Маркс К., Эн­гельс Ф. Соч. 2-е изд. М., 1970. Т. 41. С. 222). Идеи Мар­кса о ма­те­риа­ли­стич. Д. по­пы­тал­ся кон­кре­ти­зи­ро­вать Ф. Эн­гельс, по­ни­мая Д. как «нау­ку о все­об­щих за­ко­нах раз­ви­тия при­ро­ды, че­ло­ве­че­ско­го об­ще­ст­ва и мыш­ле­ния» (Там же. М., 1961. Т. 20. С. 145). Сфор­му­ли­ро­ван­ные Эн­гель­сом т. н. за­ко­ны Д., вос­хо­дя­щие к Ге­ге­лю, – един­ст­во и борь­ба про­ти­во­по­лож­но­стей, пе­ре­ход ко­ли­че­ст­вен­ных из­ме­не­ний в ка­че­ст­вен­ные, от­ри­ца­ние от­ри­ца­ния – ста­ли су­ще­ст­вен­ным эле­мен­том диа­лек­ти­че­ско­го ма­те­риа­лиз­ма – офиц. фи­ло­со­фии сов. пе­рио­да. В рам­ках диа­лек­тич. ма­те­риа­лиз­ма пред­при­ни­ма­лись без­ре­зуль­тат­ные (по при­чи­не не­ре­шён­но­сти про­бле­мы про­ти­во­ре­чия) по­пыт­ки раз­ра­бо­тать не­кую диа­лек­тич. ло­ги­ку, при­зван­ную в от­ли­чие от тра­диц. фор­маль­ной ло­ги­ки учи­ты­вать не толь­ко фор­му, но и со­дер­жа­ние мыш­ле­ния.

Раз­ви­тие Д. в зап. не­омар­ксиз­ме свя­за­но пре­ж­де все­го с франк­фурт­ской шко­лой. Па­фос «не­га­тив­ной диа­лек­ти­ки» Т. Адор­но на­прав­лен на ра­зо­бла­че­ние лож­но­го то­ж­де­ст­ва все­об­ще­го и осо­бен­но­го: от­ри­ца­ние, рас­кры­ваю­щее эту не­то­ж­де­ст­вен­ность, пе­ре­ста­ёт быть мо­мен­том пе­ре­хо­да к к.-л. син­те­зу. Тра­ди­ция С. Кьер­ке­го­ра по­лу­чи­ла про­дол­же­ние в 20 в. в диа­лек­ти­че­ской тео­ло­гии (К. Барт, Р. Бульт­ман и др.).

Д. бы­ла под­верг­ну­та кри­ти­ке К. Поп­пе­ром за дву­смыс­лен­ность и не­оп­рав­дан­ные пре­тен­зии на фун­дам. роль в по­зна­нии, аль­тер­на­тив­ную фор­маль­ной ло­ги­ке.

Ак­тив­ное ис­поль­зо­ва­ние по­ня­тия Д. в сов. пе­ри­од прак­ти­че­ски в лю­бом кон­тек­сте с це­лью оп­рав­да­ния тех или иных по­ли­тич. ре­ше­ний при­ве­ло к из­вест­ной дис­кре­ди­та­ции са­мо­го тер­ми­на, отя­го­щён­но­го в си­лу это­го не­га­тив­ны­ми кон­но­та­ция­ми в со­вре­мен­ном рос. фи­лос. язы­ке.

Диалектика, как учение об универсальных связях, изменениях и развитии

Понятие «диалектика» (от греч. искусство вести беседу, спор, рассуждать) в Древней Греции обозначало искусство вскрывать противоречия в суждениях собеседника.

В настоящее время понятие диалектика – это учение о самых общих закономерных связях, становлении и развитии бытия и познания, а также основанный на этом учении метод творческого мышления.

Диалектика, как теория, представляет собой стройную систему, в которую входят:

во-первых, законы диалектики;

во-вторых, категории диалектики;

в-третьих, принципы диалектики.

Для понимания диалектики, как теории и метода познания действительности, важно уяснить ее два основных принципа:

а) принцип всеобщей связи;

б) принцип развития.

Всеобщая связь означает целостность окружающего мира, его внутреннее единство, взаимосвязанность и взаимозависимость всех его составляющих: предметов, явлений, процессов.

Объективно существующая взаимозависимость и взаимообусловленность явлений и предметов обозначается понятием «связь». Познать окружающий мир – значит изучать сложный комплекс взаимосвязей между явлениями и предметами, организованными в системы. Окружающий нас мир – это бесконечное разнообразие материальных систем, находящихся в сложной иерархической зависимости друг от друга. Они изучаются конкретными науками (физика, химия и т. д.)

Диалектика дает ключ к пониманию наиболее общего характера этих связей, учит выделению решающих, определяющих, детерминирующих связей и взаимозависимостей внутри системы и между ними. Г. Лейбниц еще в XVII веке утверждал, что Вселенная есть как бы океан, так что малейшее движение в нем отзывается на самом далеком расстоянии.

Эта связь, объединяющая все предметы и процессы в единое целое, носит всеобщий характер, т. е. универсальная. В зависимости от уровня организации материи выделяют три вида связей:

а) связи в неживой природе;

б) связи в живой природе;

в) связи в обществе.

Формы связей бывают:

· внутренние и внешние;

· непосредственные и опосредованные;

· функциональные и генетические;

· пространственные и временные;

· закономерные и случайные и т.д..

Главная проблема диалектики – что такое развитие? В отличие от движения, понимаемого как изменения вообще, развитие – есть процесс, для которого характерно два отличительных признака:

во-первых, самодвижение, т. е. процесс, источник жизни которого заложен в самой развивающейся системе. Развитие возникает в результате борьбы противоположностей, как друг друга обуславливающих, так и друг друга отрицающих крайностей;

во-вторых, а) необратимость;

б) направленность;

в) закономерность изменений.

Таким образом, развитие – процесс длительно накапливающихся необратимых, поступательных изменений, сложных систем в больших интервалах времени. Чтобы понять данное явление, надо установить, как оно возникло, через какие фазы изменений оно прошло. Содержание развития невозможно осмыслить, если не установлена связь между изменившимися явлениями.

Принято выделять три типа развития.

1. Прогресс (от лат. движение вперед) – направление развития сложных систем, характеризуется переходом от низших, менее совершенных форм, к более высоким, совершенным.

2. Регресс (от лат. возвращение) – процесс обратной направленности. Однако, следует иметь в виду, что каждый прогресс в органическом развитии является вместе с тем и регрессом, так как он закрепляет одностороннее развитие и исключает возможность развития в других направлениях.

3. Одноплоскостное развитие – переход объекта из качественного состояния, одной степени сложности, в другое качественное состояние, той же степени сложности.

Суть принципа развития материи заключается в том, что это есть бесконечное движение по восходящей спирали. Оно противоречиво, включает в себя отступления, возвращения назад, однако, в целом это движение от простых форм к формам более сложным, от систем примитивных к высокоорганизованным.

Диалектика как учение о развитии

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту

Узнать стоимость

Развитие является основным предметом изучения диалектики, а сама диалектика выступает как учение о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления.

Развитие не соотносится с миром в целом, а лишь с его отдельными системами.

Развитию присуща необратимость, в отличие от любого другого типа движения (круговорота и функционирования). Необратимость изменений понимается как возникновение качественно новых возможностей, не существовавших раньше.

Развитие показывает наличие преемственности между качественными изменениями на уровне системы, связь последующего с предыдущим, определенную тенденцию в изменениях и именно на этой основе появление у системы новых возможностей. Иначе говоря, развитие соотносится с направленными преобразованиями. Направленность – третий критерий развития.

Таковы самые главные признаки развития: 1) качественный характер изменений; 2)их необратимость, и 3) направленность. Ни один из этих признаков не является достаточным для определения развития. Недостаточны и какие-либо из них. Исходное определение данного понятия следующее: развитие — это направленные, необратимые качественные изменения системы, обусловленные ее противоречиями.

Существует достаточно много моделей диалектики как учения о развитии (Теория Г.Спенсера, отрицающая наличие скачков, теории эмерджентинизма, преувеличивающие роль скачков в развитии — А. Бергсон и др., натуралистские модели, сложившиеся в естествознании XIX в. — Ч. Дарвин и др. и прочие), однако, вершиной ее является творчество Г. Гегеля, сформулировавшего основные ее законы и давшего целостную модель развития человеческого духа на базе идеализма.

Диалектика как учение об универсальных связях бытия, изменении и развитии. Приступая к изучению этого вопроса, следует отметить, что за многовековую историю философии содержание понятия «диалектика» претерпело ряд изменений. Первоначально «диалектика» (греч. — беседую, веду разговор) использовалась как метод беседы и рассуждения для поиска истины. Основателем такого способа нахождения истины явился Сократ. Его ученик Платон утверждал, что «диалектик тот, кто умеет ставить вопросы и давать ответы», а Аристотель называл диалектикой науку о вероятных мнениях.

Путь, которым человечество пришло к современному пониманию диалектики, был долгим и трудным. Гениальные догадки о развитии высказывали уже древнегреческие философы — Гераклит, Демокрит, Эпикур. Говоря о всеобщей изменчивости, они опирались на опыт наблюдения, поэтому их диалектику позднее стали называть наивной, стихийной диалектикой. В XVII веке французский философ Р. Декарт, признавая сотворение мира богом, выдвинул гипотезу об образовании звезд, Солнца, Земли в результате длительных вихреобразных движений частиц материи. Через сто лет эту мысль поддержал немецкий философ И. Кант. Важные изменения в естествознании, а именно: возникновение новых наук — геологии, установившей различные стадии Земли; биологии, определившей историческое развитие поверхности; палеонтологии, доказавшей сменяемость растений и животных; эмбриологии, установившей виды и последовательность изменений в человеческом организме; наконец, дарвинизм — подтвердил диалектический взгляд на природу.

Философия, обобщив научные и философские достижения, пришла к заключению, что как бы ни отличались изменения, происходящие в различных областях бытия, общим для них является то, что они — взятые в целом — представляют собой закономерно совершающийся процесс, в ходе которого старое отмирает, заменяясь существенно новым. Таким образом, диалектика стала пониматься как учение о наиболее общих законах всякого движения.

Альтернативы диалектики, то есть противоположные ей подходы, методы, взгляды исследования бытия. Прежде всего, это — метафизика. Данный термин также претерпел изменения. Буквальный перевод его — «то, что следует после физики» (название философии Аристотеля). Впервые противопоставил метафизику и диалектику как два различных метода немецкий философ Гегель, однако метафизический взгляд на бытие уходит корнями в Древнюю Грецию. Элеаты, а за ними Платон, утверждали, что единая основа мира находится в вечном покое. Только неизменное достойно внимания философа. То, что изменяется, является предметом мнения необразованных людей. Эта мысль стала господствующей в средние века, и даже научные открытия XVI-XVII веков, которые нанесли удар по авторитету богословия, ничего не говорили о происходящих в природе обновлениях. Ограниченность знаний утвердила взгляд на абсолютную неизменяемость природы. Этот взгляд был перенесен в философию. Следует подчеркнуть, что метафизический метод был исторически оправдан и необходим: от простого созерцания мира в целом перешли к изучению отдельных его частей. В период систематизации накопленных знаний метафизика уступает место другому методу. Таким образом, особенностью метафизического способа мышления является односторонность, абстрактность того или иного момента в составе целого при рассмотрении различных проблем. В своем классическом проявлении метафизика отрицает взаимосвязь и внутренний источник движения явлений действительности, признавая в процессе движения только количественные изменения.

Другой альтернативой диалектики является софистика (греч. — уловка, хитрость). Это сознательное использование для доказательства тех или иных положений таких доводов, которые по форме выглядят правильными, а по существу являются ложными. Например, на обвинение во лжи софист ответит так: «Кто — лжет, говорит то, чего нет. Но того, чего нет, нельзя сказать. Следовательно, никто не может лгать». На первый взгляд такие высказывания безобидны и забавны, но применяемые в научной, экономической, политической областях знаний становятся по-настоящему опасным феноменом для общества, так как вводят в заблуждение.

Еще одна альтернатива диалектики — эклектика (греч. — выбирающий), соединяющая различные, зачастую противоположные взгляды, идеи, принципы, теории. Эклектика формально сочетает различные признаки предмета, не выясняя их подлинной взаимосвязи, не выделяя главные, определяющие. Еще один момент следует иметь в виду; в логике говорят, что противоречие является носителем лжи. С этой точки зрения, человек, мыслящий противоречиво, сознательно или бессознательно оперирует ложными высказываниями, а передача их другим людям является дезинформацией.

 

Внимание!

Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.

Диалектика – это

Учение о структуре мироздания

Теория, описывающая движение материальных тел

Учение о развитии и всеобщих взаимосвязях

Наука о многообразии мира

Философское учение о развитии бытия и познания, основанное на разрешении противоречий

Диалектика

Метафизика

Софистика

Антропология

Назовите философа, которого считают основателем античной диалектики

Гольбах

Г.В.Ф. Гегель

Г. Галилей

Гераклит

Теория развития Гегеля, в основе которой лежит единство и борьба противоположностей

Диалектика

Софистика

Монадология

Скептицизм

Диалектический материализм — учение

Марксизма

Иррационализма

Позитивизма

Структурализма

Диалектика отличается от метафизики

Пониманием природы материализма

Пониманием природы идеализма

Пониманием развития

Пониманием человеческой природы

Метафизика – это

Философская позиция, утверждающая наличие сверхъестественных сил, оказывающих влияние на жизнь человека и общества

Взгляд, согласно которому мир или отдельная его часть рассматриваются как неизменные, качественно постоянные

Учение о становлении мира из хаоса согласно единому принципу

Наиболее фундаментальный раздел современной физики, исследующий вопросы о происхождении и строении Вселенной

Наиболее общие фундаментальные понятия

Эмпирические данные

Категории

Синтаксис

Семантика

Философский принцип, утверждающий, что все явления связаны друг с другом причинными связями и обуславливают друг друга

Принцип развития

Принцип детерминизма

Принцип единства явления и сущности

Принцип единства и борьбы противоположностей

Существенная, необходимая, повторяющаяся, устойчивая связь между явлениями называется

Тенденцией

Законом

Измерением

Аналогией

Законы диалектики впервые сформулировал

Аристотель

Р. Декарт

Ж.-Ж. Руссо

Г. В.Ф. Гегель

Один из основных принципов диалектики

Принцип изоляции

Принцип развития

Принцип дополнительности

Принцип неопределенности

Не является законом диалектики

Закон отрицания отрицания

Закон о взаимопереплетении причин и следствий

Закон перехода количества в качество

Закон единства и борьбы противоположностей

Диалектический источник самодвижения и развития природы, общества и познания

Противоречие

Материя

Мера

Необходимость

Ключевым моментом диалектической концепции является принцип

Противоречия

Системности

Дополнительности

Запрета

Закон диалектики, отвечающий на вопрос об источнике развития

Закон единства и борьбы противоположностей

Закон перехода количественных изменений в качественные

Закон о взаимопереплетении причин и следствий

Ни один из законов диалектики не может ответить на этот вопрос

Закон диалектики, раскрывающий источник самодвижения и развития объективного мира и познания,

Единство и борьба противоположностей

Переход количественных изменений в качественные

Отрицания отрицания

Закон сохранения и превращения энергии

Закон диалектики, вскрывающий наиболее общий механизм развития

Переход количественных изменений в качественные

Единство и борьба противоположностей

Отрицания отрицания

Закон сохранения и превращения энергии

Закон диалектики, характеризующий направление, форму и результат процесса развития

Отрицания отрицания

Переход количественных изменений в качественные

Единство и борьба противоположностей

Закон сохранения и превращения энергии

Направленное, качественное изменение

Развитие

Движение

Дивергенция

Конвергенция

Совокупность существенных необходимых свойств вещи составляют её:

Количество

Качество

Объём

Масштаб

Внутреннее содержание предмета в единстве всех его свойств и отношений выражает категория

Сущности

Существования

Количества

Бытия

Теория самоорганизации сложных систем

Синергетика

Бифуркация

Монадология

Материализм

ПРИРОДА НАУКИ, ФОРМЫ И МЕТОДЫ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ

Теория научного познания именуется

Онтологией

Аксиологией

Эпистемологией

Эволюционной эпистемологией

Что из нижеперечисленного не относится к основным чертам научного знания?

Обоснованность

Доказательность

Неопровержимость

Системность

По функциональному предназначению, целям исследования знания делятся на

Фундаментальные и прикладные

Точные и приближенные

Достоверные и вероятностные

Естественнонаучные и технические

Один из основоположников философии техники

Э. Фромм

К. Циолковский

П. Энгельмейер

М. Фарадей

Греческое слово «технэ» первоначально имело значение

знание, наука

искусство, мастерство

метод, язык, речь

машина, устройство

9. Диалектика как учение о всеобщей связи и развитии. Принципы диалектики. Диалектика как всеобщий метод научного познания

ДИАЛ.— теория и метод познания действительности, наука о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления.

Диалектика включает в себя учение о всеобщей связи явлений и их развития, о противоречиях бытия и мышления, переходе количественных изменений в качественные, перерывах постепенности, скачках, отрицании отрицания и т.д.

Как философская наука, диалектика имеет длительную историю, уходя корнями во времена античности, но как бы заново открывая в идеалистической форме в трудах представителей немецкой классической философии Канта и Гегеля.
Термин «диалектика» в школе Сократа-Платона означал умение вести беседу так, чтобы вскрыть противоречия в суждениях противника и найти таким путем истину. Уже в таком подходе содержался зародыш современного понимания диалектики как учения, рассматривающего материальный мир и мир идей в движении, противоречиях, развитии. Диалектика включает в себя объективную и субъективную диалектику.

Объективная диалектика — это диалектика реального мира, природы и общества, она выражает беспрерывное развитие и изменение, возникновение и уничтожение явлений природы и общества.

Субъективная диалектика — это отражение объективной диалектики, диалектики бытия в голове человека, в его сознании. Иными словами, объективная диалектика царит во всей природе, а субъективная диалектика, диалектическое мышление есть только отражение господствующего во всей природе движения путем противоположностей. Значит, зависимость здесь такова: диалектика вещей определяет диалектику идей.
Диалектика как учение о развитии рассматривает три круга проблем: особенности, отличающие развитие от всяких других типов изменений, вопрос об источнике развития и его формах.

Диалектические принципы
Конкретность истины
Конкретность истины или же отрицание существования абстрактности И. означает, что истина связана определенными условиями, в которых находиться объект, отражает строго определенные стороны объекта и т.д. Высшая ступень конкретности состоит во всестороннем познании объекта с учетом всех существующих моментов данной стадии противоречивого развития объекта, в отличии от эклектичного смешения всех сторон и признаков явления.

Единство логического и исторического, абстрактного и конкретного

Диалектика абстрактного и конкретного — это типичный случай диалектического единства, взаимоперехода противоположностей. Абстракция в мышлении представляет собой лишь исчезающий момент в процессе отражения конкретной действительности в ее общей связи и развитии, т.е. в процессе достижения конкретной истины. Абстрактное рассмотрение предмета выступает здесь как ступень, как момент конкретного рассмотрения. Абстракция тем самым толкуется не как цель, а лишь как средство мышления, восходящего от абстрактного к конкретному.

Принципы развития объективного мира должны рассматриваться в том их виде, в котором они протекали в действительности. Любой предмет, любое явление могут быть поняты и правильно оценены только при условии рассмотрения их в конкретных исторических условиях, в исторических логических связях с другими явлениями и предметами. Из этого выводятся два взаимосвязанных метода воспроизведения исторических процессов развития объекта: логический метод, с помощью которого развитие объекта воспроизводиться в форме теории системы, и исторический метод, с помощью которого развитие объекта воспроизводиться в форме истории системы.

Практика как критерий истины  и практического определителя связи предмета с тем, что нужно человеку

Критерий И. не может быть найден ни в сознании субъекта как таковом, ни в познаваемом объекте. Поскольку И. предполагает определенное познавательное отношение субъекта к объекту и в этом смысле “истина относится не только к субъекту, а также к объекту” (Плеханов Г.В., Избр. филос. произв., т. 3, 1957, с. 501), постольку критерий И. должен представлять собой определенное отношение, отличное от процесса познания, но вместе с тем органически связанное с ним. Таким отношением, материальным процессом является обществ. практика, которая и образует критерий И. По мере развития теоретического содержания науки проверка все в большей мере приобретает опосредованный характер, ибо теоретические положения формируются на базе абстракций все более высоких степеней и потому не поддаются непосредственной проверке (напр., теоретические положения субатомной физики, закон стоимости в политической экономии и т. д.). Та или иная научная теория истинна, если на основе полученных из нее выводов люди в состоянии реализовать поставленные ими цели.

Применяют диалектический метод, ибо законы диалектики имеют всеобщее значение, присущи развитию природы.При изучении предметов и явлений диалектика рекомендует исходить из следующих принципов:

1. Рассматривать изучаемые объекты в свете диалектических законов:

а) единства и борьбы противоположностей;

б) перехода количественных изменений в качественные;

в) отрицания отрицания.

2. Описывать, объяснять и прогнозировать изучаемые явления и процессы, опираясь на философские категории: общего, особенного и единичного; содержания и формы; сущности и явления; возможности и действительности; необходимого и случайного; причины и следствия.

3. Относиться к объекту исследования как к объективной реальности.

4. Рассматривать исследуемые предметы и явления: а) всесторонне; б) во всеобщей связи и взаимозависимости; в) в непрерывном изменении, развитии; г) конкретно-исторически.

5. Проверять полученные знания на практике.

Диалектика как учение о всеобщей связи и развитии. Законы и категории диалектики

31. Диалектика как учение о всеобщей связи и развитии. Законы и категории диалектики

Диалектика – это учение о развитии, о наиболее общих законах развития природы, общества, мышления. Различают объективную и субъективную диалектику. Объективная – диалектика объективного мира, природы, общества. Она существует независимо от человека и человечества в целом. Субъективная – движение и развитие мыслей, понятий, которые отражают в сознании объективную диалектику.

Принципы диалектики

1. Принцип всеобщей связи.

2. Принцип развития. Диалектика считает, что развитие объективно, всеобще, необратимо, включает качественные изменения.

3. Принцип детерминизма – всеобщей причинной обусловленности явлений.

4. Принцип историзма подразумевает два аспекта окружающего мира: вечность и неуничтожимость истории; его существование и развитие во времени, которое длится всегда.

Законы диалектики

1. Закон единства и борьбы противоположностей.

2. Закон взаимного перехода количественных и качественных изменений объясняет, когда происходит развитие.

3. Закон отрицания отрицания.

Категории диалектики

1. Сущность и явление

2. Единичное, особенное, общее

3. Причина и следствие

4. Случайность и необходимость

5. Возможность и действительность
> 
>  
КРАТКО ПО ФИЛОСОФИИ: проблемы, понятия, представители:
 
1. Философия как предмет: понятие, функции, методы
2. Структура и функции философии
3. Разнообразие картин мира. Мифология, религия, философия, наука
4. Философия Древнего Востока
5. Античная философия и космоцентричный характер. Досократический этап
6. Проблема человека и истины в древнегреческой философии. Сократ
7. Классический период античной философии. Платон, Аристотель
8. Эллинско-римская философия
9. Основные проблемы философии средневековья. Августин Блаженный
10. Философия Средних веков. Учение Фомы Аквинского
11. Натурфилософское направление Возрождения. Коперник, Бруно, Галилей
12. Этические и политические идеи Макиавелли. Идеи эпохи Возрождения
13. Философия Нового времени. Эмпиризм и рационализм
14. Эволюция британского эмпиризма Нового времени. Локк, Беркли, Юм
15. Пантеистическая философия Спинозы и монадология Лейбница
16. Социальные учения Нового времени и Просвещения
17. Гносеология и этика Канта
18. Философские взгляды Гегеля
19. Антропологический материализм Фейербаха
20. Исторический и диалектический материализм Маркса и Энгельса
21. Философия жизни Шопенгауэра и Ницше
22. Экзистенциализм и его проблематика. Хайдеггер, Ясперс, Сартр, Камю
23. Учение Фрейда о бессознательном
24. Формирование русской философии, ее специфика
25. Основные направления русской философии XVIII века
26. Спор славянофилов и западников
27. Русская религиозная философия. Соловьев и Бердяев
28. Русский космизм. Федоров, Циолковский, Вернадский
29. Американский прагматизм. Пирс, Джемс, Дьюи
30. Философские проблемы бытия. Основные формы бытия
31. Диалектика как учение о всеобщей связи и развитии. Законы диалектики
32. Понятие материи, атрибуты и формы движения материи
33. Диалектическая взаимосвязь движения, пространства и  времени
34. Проблема сознания в философии. Сознательное и бессознательное
35. Общественное сознание: понятие, структура. Общественное бытие
36. Проблема познаваемости мира
37. Субъект, объект, уровни и формы познания
38. Специфика и основные формы эмпирического и рационального познания
39. Особенности научного познания. Формы вненаучного знания
40. Иррациональные формы познания. Понимание, интуиция, вера
41. Понятие истины в философии. Заблуждение, ложь. Критерии истины
42. Предмет и методы социальной философии
43. Понятие общества. Общество как развивающаяся система
44. Философские концепции происхождения и сущности государства
45. Формационный и цивилизационный подходы общественного развития
46. Социальная сфера жизни общества, ее структура
47. Материально-производственная сфера общества. Собственность
48. Политическая сфера общества, ее основные компоненты
49. Духовная сфера жизни общества
50. Научно-техническая революция, ее содержание, социальные последствия
51. Общество и глобальные проблемы современности
52. Проблема цели и смысла общественной жизни в Философии истории
53. Человек как феномен. Представление о природе и сущности человека
54. Понятие Личность, индивид, индивидуальность
55. Социализация личности. Социальный статус. Социальная роль
56. Свобода, необходимость, ответственность в бытии человека
57. Проблема смысла человеческой жизни
58. Единство и многообразие современного мира. Будущее человечества

       ФИЛОСОФИЯ: ОСНОВНОЕ КРАТКО

       ФИЛОСОФИЯ: ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ
 
       ФИЛОСОФИЯ: КРАТКО ГЛАВНОЕ

       ФИЛОСОФИЯ: КРАТКО КОНСПЕКТЫ

Диалектика в философской традиции | Статья в журнале «Молодой ученый»

Диалектика, несмотря на кризис, сохраняет за собой статус универсального методологического основания в современной философии и науке.  Тем не менее, кризис идеологии марксизма привел к смене философских ориентаций и восприятию диалектических проблем как ненужного «повторения пройденного». Кризис диалектики, ознаменовался падением  методологического уровня философских исследований, что объясняется многими причинами, одной из них является формально – логическое понимание диалектики, её концептуального ядра — принципа противоречивости. Другой причиной является обилие междисциплинарного знания. И если первое связано с недостаточным вниманием к диалектической традиции как таковой, то второе обусловлено появлением направления претендующего на роль всеобщего методологического основания.  

Кризис «старой» теории во многом обусловил повышенный интерес ко всему «новому». Этим самым «новым» оказывается синергетика, которая претендует на статус всеобщего учения о развитии. Становление синергетики, в этом отношении, должно стимулировать переоткрытие философских оснований диалектики. Это и стало побудительной причиной и целью данной статьи в целом – эксплицировать основания диалектики в философии.  

Существует множество определений диалектики.  К примеру,  диалектика  может быть представлена как: «философская концептуализация развития, понятого, как в онтологическом, так и в логико-понятийном его измерениях, и – соответственно-конституирующаяся в историко-философской традиции, как в качестве теории, так и в качестве метода» [18, c. 305], или «…как наука, изучающая всеобщие формы бытия, всеобщие формы движения, развития объективной действительности и познания» [23, c. 29].

Диалектическая культура мышления наиболее полно представлена в рамках абсолютного идеализма Г. В. Ф. Гегеля. В сущности, диалектика по Г. В. Ф. Гегелю, прежде всего наука представляющую собой характеристику общих форм движения.  Г. В. Ф. Гегель  в диалектике охватывал всю область действительности:  начиная от логических категорий, сферы природы, духа и заканчивая диалектикой категорий исторического процесса.

В контексте материалистической традиции диалектика рассматривается в качестве науки, учения о тождестве противоположностей, учения о противоречиях, в качестве науки о   всеобщей связи. Подчеркивая неразрывную связь диалектики с мировоззрением Э. В. Ильенков называет диалектику наукой «о процессе отражения природы и истории в человеческом мышлении» [9, c.364].  В целом, диалектика рассматривается как самодостаточное философское учение о развитии, корнем которого выступает противоречие, но не  запрещенное формально-логическое, а именно диалектическое противоречие.

Система категорий диалектики выстраивается по-разному: в контексте объективации абсолютного духа (логика, натурфилософия и философия духа) – идеалистическая диалектика, и в рамках материализма   в форме принципов – материалистическая диалектика. Материалистическая диалектика, как уже было сказано, выстраивается в контексте системного подхода, поскольку принцип единства материализма и диалектики предполагал системное единство категориального аппарата диалектики.

Диалектика существует в рамках системы категорий и законов, которые резюмируются в следующих принципах: принципе единства теории и практики, принципе взаимозависимости объектов и его атрибутов, принципе противоречивости объектов и его атрибутов, принципе развития, принципе отражения или единства диалектики, логики, и теории познания. Наиболее идеологически нагруженный принцип – принцип партийности [14 , c. 13-82]. 

Как видно из предыдущих рассуждений существуют несколько общепринятых концепций диалектики. Не смотря на то, что существует типизации диалектических учений на позитивные, негативные, субъективные и объективные, классической типизацией диалектики является качество субстанции, которая лежит в основании диалектического противоречия.

В данном контексте диалектическая мысль существует в двух своих «модификациях»: идеалистической и материалистической. Диалектика представляет собой результат осмысления единства борьбы противоположностей,  которые осмысливались, то на идеалистических (Г. В. Ф. Гегель), то на материалистических основаниях (К. Маркс, Ф. Энгельс). В виду этого, как отмечает Э. В. Ильенков, необходимо понимать, что формула, рассматривающая диалектику как учение о всеобщих законах развития игнорирует «исторические различия» материалистической и идеалистической диалектики [9, c. 364]. Однако как отмечают А. В. Иванов и В. В. Миронов: «Её разделение на идеалистическую и материалистическую диалектику весьма условно. И тот и другой вариант позволяют эффективно объяснять реальное и идеальное бытие» [8, c. 287].

История диалектики многогранна, однако она непосредственно связана со становлением и развитием философской традиции, рационализацией и концептуализацией человеческого мышления. Источником диалектики является обнаружение универсальной двойственной природы противоположности, принципа единства и борьбы этих начал. Обнаружение базовых диалектических принципов не является заслугой  только Западной философской традиции. Восточное мышление при всех  своих особенностях так же имплицитно содержит в себе диалектические отношения. Ключевые же отличия здесь определяются акцентами в понимании концептуального ядра диалектики — противоположностей и их взаимоотношений. Западная философская традиция первоначально подчеркивала в диалектике доминанту борьбы противоположностей. Восточная философия в борьбе противоположностей  либо угадывала их своеобразный ритм (даосизм), либо подчеркивала единство в этой извечной борьбе противоположных начал (брахманизм).

Традиционно экспликация истории диалектической мысли и собственно философской традиции начинается с Античности. Диалектике, так же как философскому мышлению в целом предшествовал кризис мифологического сознания. Первоначально диалектика в ранней Античности рассматривалась как учение о правильном протекании спора, на основании которого можно достичь сокрытого – истины (Сократ, софисты и стоическая философия). Диалектика отражала основные проблемы, связанные с соотношением  принципа непрерывного становления и развития (Гераклит Эфесский), и дискретностью и неподвижностью бытия (Зенон Элейский). Тем не менее, диалектика в античности существовала и в качестве умения постигать предмет в его противоречивом единстве [10, c. 30].

Античная диалектика многомерна и разнообразна и она отнюдь не сводится к её будущей определяющей интерпретации в качестве теории развития. По мысли А. С. Богомолова : «…античная диалектика содержала все возможные и развернувшиеся затем в реальной двадцати пяти вековой истории типы диалектики…»[3, c. 5]. С другой стороны, А. С. Богомолов подчеркивает, что «античная диалектика – это не диалектика» [3, c.6]. В поисках именно  особенного античного определения диалектики удачно подходит понятие, введенное А. Ф. Лосевым для характеристики собственно диалектической культуры мышления – «логос эйдоса». Античная диалектика предполагает синкретичное переживание человека и космоса.  Отсюда не случайно желание А. Ф Лосева античную диалектику называть «логической конструкцией мифа». Диалектика, таким образом, выступает не в качестве только метода или теории развития, а в качестве  учения о мире в целом. 

С зачатками диалектической мысли, мы встречаемся в рамках Милетской школы,  в стихийном материализме Фалеса, Анаксимандра и Анаксимена. Создателем первой формы философской диалектики считают Гераклита Эфесского. Примечательно, что у Гераклита нет учения о противоположностях в их взаимной связи, поскольку попросту отсутствует категория «противоречие». Диалектиком Гераклит становиться только из анализа контекста его работ. А. С. Богомолов приводит многообразие возможных переводов греческого аналога понятия «противоположность». Среди них можно встретить такие: «враждующее», «расходящееся», «враждебно стремящиеся против друг друга», «противоречивость», «противодействие», «разнообразие» [3, c. 57]. Ведущей категорией диалектики Гераклита является Логос, выражающий суть мировой закономерности.  Всеобщая изменчивость вещей  понималась  им как результат борьбы, постоянного движения и превращения, становления одного из другого. Это универсальная  диалектика, где тождественное и различное являлось неотъемлемой характеристикой целого.

Диалектика продолжила свою эволюцию в пифагореизме и  элеатской метафизике. Пифагореизм исходит из числа как идеальной первоосновы и признания противоположностей, как существенного момента абсолютного (четные и нечетные числа) [3, c. 91]. Элеатская школа (Ксенофан, Парменид, Зенон)  не только противопоставила единство и множественность, мысленный и чувственный мир, но и  указала на различение сущности и явления. Диалектика Зенона основывалась на общей установке школы элеатов – недопустимости противоречий в достоверном мышлении. И. Кант именует Зенона «тонким диалектиком» [12, c. 389].

Гераклит Эфесский и школа Элеатов в рамках своей   натурфилософии указали на универсальные характеристики, движения, становления как единства противоположностей. И если Гераклит, как отмечают Д. В. Джохадзе и Н. И. Джохадзе: «… делает принципом материи вечное движение», то  «элеатское учение в своей отрицательной реакции на гераклитовскую диалектику акцентирует внимание на вечности и неизменности истинно сущего бытия, низводя множественность движущихся тел на ступень кажущегося и простой видимости» [7, c. 35].

Гилозоизм, характеризующий диалектику и философию Милетской и Элеатской школ, в дальнейшем был преодолен в рамках атомистической философии  объективной диалектики Левкиппа и Демокрита. Попыткой преодолеть объективизм атомистической философии была субъективная диалектика софистов (Протогор, Горгий). Диалектика в софистической мысли трактовалась релятивистки и субъективно, как указание отсутствия грани между истинной и ложью.

Родоначальником диалектики Г. В. Ф. Гегель считает Платона [4, c. 296]. Платон, следуя традиции своего учителя Сократа, под диалектикой понимал не только умение разделять понятия, искание истины при помощи вопросов и ответов, но и знание относительно сущего и истинно сущего. Диалектика Платона представляет собой специфический метод разделения единого на многое. Идеалистическая диалектика Платона проблему частного и общего,  части и целого решала с помощью введения пяти категорий: тождества, бытия, различия, покоя и движения. Как отмечает В. Ф. Асмус диалектика Платона – это не логика, не гносеология, не учение о методе, но прежде всего учение о бытии [2, c. 88]. Тем не менее, диалектика Платона еще не стала универсальным методом познания, в  достижении истины диалектика Платона преодолевается.

Диалектические идеи Платона нашли свое продолжение у Аристотеля и в дальнейшем в рамках неоплатонизма. Диалектика, по Аристотелю, находится на одной линии с софистикой и риторикой и так же как они направлена на противоположности. Согласно Аристотелю диалектика имеет место в контексте противоположных определений, занимается противоположностями.  Диалектика Аристотеля представляет собой,  с одной стороны, науку, а c другой — метод достижения истинного знания. В целом, диалектика Аристотеля прорабатывается через его логические принципы тождества, противоречия и исключенного третьего. По мысли А. С. Надточаева: «…применяя этот метод исследования, Аристотель приходит к подлинно диалектическим по своему характеру результатам, каковыми являются признание внутренне противоречивой природы времени, диалектика прерывного и непрерывного в трактовке пространства, математических объектов (точки, линии) и т. д» [15, c. 266]. Диалектика как  часть искусства спора умозаключения и доказательства  получает свое продолжение в работах М. Т. Цицерона.

Античная диалектика, как уже было сказано, имплицитно содержит в себе все многообразие концепций диалектики, и была скорее учением о мире (а не только искусством спора), чем только теорией или же методом. Первоначально в контексте стихийного материализма Милетской и Элеатской школы диалектика имеет в больше степени натурфилософское понимание, выражая всеобщую изменчивость вещей и универсальные характеристики движения и становления как единства противоположностей. В качестве  специфического метода и теории познания диалектика выступает  у Сократа, Платона и Аристотеля.

В дальнейшем диалектика существовала в контексте мистических рассуждений неоплатонизма (Плотин) и теистических учений. Центральным мотивом философии Плотина была диалектика  таких трех ключевых онтологических субстанций как «единое», «ум» и «душа».  Схоластическая христианская философия прорабатывала логику построений категорий и понятий, использовала античную диалектику для проработки учений о личном абсолюте. Диалектика средневековой схоластической философии представляет собой  не учение о развитии, а логику использования категорий и понятий для поиска адекватных рационалистических ответов на поставленные вопросы существования. Поэтому средневековую диалектику правильнее называть «грамматико – логико – диалектической» [19, c. 38].   

В дальнейшем с диалектическим подходом к действительности мы встречаемся в рамках философии Н. Кузанского. Диалектические взгляды Н. Кузанского существуют в контексте его пантеистической онтологии [11, c. 39-40]. Бог в учении Н. Кузанского представляет собой не столько абсолютную личность, сколько принцип онтологического динамизма, выражением которого было его учение о противоположностях, являющимся живым указанием на относительность констант бытия и их диалектическое единство. Диалектические взгляды Н. Кузанского отчетливо просматриваются в его принципах тождества различного рода противоположностей, они раскрываются в контексте гносеологической проблематики познаваемости и непознаваемости мира. Сущность  этой диалектики противоположности заключается  в утверждении, согласно которому истина на человеческом уровне  неотделима от своей противоположности, от заблуждения.

Диалектические идеи Н. Кузанского продолжаются в рамках пантеистической философии Дж. Бруно, которая черпала свое вдохновение в натурфилософии. В  мировом целом все противоположности существуют в контексте друг друга. Саморазвивающаяся вселенная бесконечна и едина, поскольку её центр находится повсюду. Диалектика Дж. Бруно развивается через представления о мире как пантеистической действительности выражающей принцип становления [11, c. 68-74]. Диалектическая мысль эпохи Возрождения  отчетливо прослеживается так же в работах Т. Кампанеллы и мистическом пантеизме  Я. Бэме [6, c. 330-343].

В период Нового времени конкретно – научное знание сосуществовало с метафизикой в философии.  Г. Гегель считал, что метафизическая по сути философия нового времени игнорировала диалектику [4 , c. 296].  Тем не менее, метафизический характер философии Нового времени не отменял становления и развития диалектики, хотя Т. Гоббс, к примеру, определял диалектику в качестве искусства спора позволяющего: «… придавать имена вещам, связывать слова в речения и соединять речения в силлогизмы» [5, c. 558].

Диалектика движения (по преимуществу механического) активно развивалась в Новое Время. Философия Нового времени  развивает гносеологические аспекты диалектики (диалектика чувственного и рационального, материального  и идеального.  Диалектические построения в философии Нового времени мы встречаем в  рамках космогонических представлений Р. Декарта [1, c. 5-33]. Диалектика мышления и материи,  свободы и необходимости прослеживается в рамках  философии Б. Спинозы [1, c. 33-59]. Особенно четко диалектические идеи прослеживаются в рамках  монадологии Г. В. Лейбница.

Не смотря на то, что слово диалектика Г. В. Лейбниц употреблял в схоластическом значении и она не составила у него систематического и дифференцированного учения, его монадология, во-первых, чужда господствующему тогда редукционизму и дуализму, а во-вторых, во многом предвосхищает (а иногда даже опережает) диалектические идеи сформировавшиеся в рамках немецкой классической философии. Диалектика у  Г. В. Лейбница отрицает (в виду неразрешимости) дуализм при этом подчеркивая, что существует некоторое единство – принцип единой универсальной взаимосвязи. Наиболее тезисно эта система представлена в рамках программного сочинения Г. В. Лейбница «Монадология».  По мнению Г. В. Лейбница, всякая возможность стремиться  к своему осуществлению, чтобы стать действительностью и здесь, столкновение  всего многообразия возможностей является условием развития. 

Диалектика Г. В. Лейбница основывается на идее тождества структуры и субстанции. Субстанция Г. В. Лейбница  является условием возможности структуры, а структура – субстанции [21, c. 128].  Для обозначения этого диалектического единства Г. В. Лейбниц вводит понятие «монады». Диалектические идеи  прослеживаются в таких методологических принципах его работы «Новые опыты о человеческом разумении» как  принцип всеобщих различий, идеи тождественности неразличимых вещей, непрерывности всех вещей, монадичности, принцип всеобщей связи через предустановленную гармонию и полярности максимумов и минимумов в изменении, развитии и познании. 

Диалектика Нового времени существовала в контексте становления и развития экспериментального математического естествознания, механики, что в целом сделало ясным ключевую диалектическую идею, которая в дальнейшем легла в основание диалектики Г. В. Ф. Гегеля: идею единой универсальной взаимосвязи. 

Наиболее глубокое влияние на становление и развитие диалектической культуры мышления оказала немецкая трансцендентально-критическая философия. Немецкий идеализм в лице своих основных представителей (И. Кант, И. Фихте, Ф. Шеллинг) подготовил прочное основание для объективного идеализма Г. В. Ф. Гегеля и его целостной диалектической концепции. У Л. Фейербаха диалектика как универсальный метод познания не нашла  дальнейшего развития. В своей работе «Основные положения философии будущего» он предлагает рассматривать диалектику как диалог [20, c. 203]. В дальнейшем подобная диалектика «Я» и «Ты» разворачивается в работах М. Бубера и Ю. Хабермаса.

Исходной точкой понимания диалектики как учения о развитии через противоположности в рамках немецкой классической философии является негативная диалектика И. Канта. И. Кант отказывается от рассмотрения формально-логического осмысления диалектики как искусства спора. Его трансцендентальная диалектика, по мнению И. С. Нарского, возвращает философию к идее того, что есть фундаментальный факт познания [16, c. 122]. И. Кант в своем учении об антиномиях чистого разума указал на то, что диалектическое противоречие необходимо отличать от противоречий логических. В контексте учения И. Канта об антиномиях чистого разума, диалектика представляет собой не что иное, как способ обличения заблуждений человеческого разума в его устремленности к истинному знанию.

Диалектика И. Канта представляет трансцендентальную диалектику чистого разума, которая позволяет избегать заблуждений [12, c. 273-274]. Диалектика в понимании И. Канта представляет собой «естественную и неизбежную» характеристику бытия чистого разума. По его определению: «…трансцендентальная диалектика довольствуется тем, что вскрывает видимость трансцендентных суждений и вместе с тем предохраняет нас от ее обмана» [12, c. 273]. Однако как здесь же подмечает И. Кант, диалектика: «… никогда не добьется того, чтобы эта видимость совсем исчезла (подобно логической видимости) и перестала быть видимостью» [12, c.273]. Диалектика И. Канта, как поясняет Т. И. Ойзерман, представляет путь великих заблуждений на пути к трансцендентальному идеализму [17, c. 51-52].

Диалектика чувственного и рационального в познании, по И. Канту, обнаруживает противоречия, которые разум решить не в состоянии. Чувственное направленно на единичное, оно опосредовано деятельностью рассудка, а разум  направлен на всеобщее. В результате  этого стремления  к абсолютной цельности, разум наталкивается на противоречия, что ведет к заблуждениям, противоречиям и иллюзиям. Не смотря на то, что наличие противоречий в разуме И. Кант трактовал сугубо негативно, такого рода трактовка имела глубокие исторические последствия для дальнейшего позитивного осмысления диалектики И. Г. Фихте, Ф. Шеллингом  и Г. В. Ф. Гегелем.

В работах И. Г. Фихте развивается диалектика объективного и субъективного. Исходной реальностью для И. Г. Фихте является некое абсолютное «Я», которое включает в себе все мыслимое.  Кроме этого «Я» существует «не-Я» — нечто внеположенное  для «Я», но являющееся продуктом его деятельности как сознательной, так и бессознательной.  И. Г. Фихте открывает диалектику «Я»  и «не-Я», где «Я» порождает «не — Я»,  а «не – Я» в свою очередь является источником самого «Я». Как отмечает П. Д. Шашкевич: «…диалектическая природа разума, как его понимает Фихте, далеко выходит из пределов четырех антиномий, описанных Кантом. По Фихте, разум антиномичен во всей своей структуре, и само развитие его есть развитие через противоречия и в силу противоречий» [22, c. 276].

У Ф. Шеллинга диалектическая культура мышления продолжает свое развитие в контексте натурфилософии.  Как известно, философия Ф. Шеллинга во многом формировалась на основании осмысления  достижений науки (Ш. О. Кулона, Л. Гальвани,  А. Вольта). Опираясь на открытия своего времени, философия Ф. Шеллинга формулирует идеи целостности и развития природы, так называемой «полярности» (идеи насыщенности противоречиями) и идеями всеобщей связи всех явлений. По мысли В. В. Лазарева: «Диалектика осмысляется натурфилософом как творчество самой природы и как репродуцирование этого творчества в мышлении» [13, c. 82].

Одним из центральных понятий натурфилософии Ф. Шеллинга является понятие «мировой души». Для Ф. Шеллинга сущность мировой души проявляется через понятие «взаимодействие». Для Ф. Шеллинга взаимодействие встречается лишь там, где встречаются противоположные силы, а двойственность является условием возможности существования целого – мировой души как принципа одухотворяющего всю природу. Таким образом, по Ф. Шеллингу, двойственность — это не расколотость, а принцип единства мирового целого, синтез которого достигается в так называемой «полярности».

Вершина концептуализации диалектики принадлежит Г. В. Ф. Гегелю. Г. В. Ф. Гегель критикует субъективистское и негативное понимание диалектических отношений  [4, c.296-297]. Его диалектика разворачивается как диалектика понятия — постепенная объективация абсолютной идеи, её восхождения к самой себе. Диалектика наделяется такими качествами как всеобщность и необходимость выражая  принцип развития. В сущности, диалектика по Г. Гегелю – это, прежде всего наука, представляющая собой характеристику общих форм движения.  Философия Г. В. Ф. Гегеля, не смотря  на многостороннюю критику в спекулятивности рассуждений и пренебрежение данными конкретных наук,   представляет собой основание для всей дальнейшей диалектической культуры мышления. Так М. Бахтин критикует процесс разумного диалектического познания за «монологизм». Тем не менее, все многообразие последующих концепций диалектики кладут в свое основание категориальный аппарат диалектики Г. В. Ф. Гегеля. Переосмысление и конкретизация этой идеи К. Марксом и Ф. Энгельсом и дальнейшая материалистическая интерпретация диалектики  не вносит в эти идеи ничего принципиально нового.

В дальнейшем рядом философов, диалектика Г. В. Ф. Гегеля отвергается как «болезненное извращение духа» (Р. Гайм, А. Тренделенбург, Э. Гартман). Свое продолжение и развитие гегелевская диалектика находит в рамках неогегельянства в контексте «негативной диалектики» (Т. Адорно и Г. Маркузе), «релятивистской диалектики» экзистенциализма (К. Ясперс, Ж. П. Сартр), теологической трактовки диалектики (М. Бубер). Отечественная философия так же активно использовала и разрабатывала диалектический метод. Проблемы диалектического понимания общественных отношений были центром работ С. Л. Франка и Г. В. Плеханова. Диалектика движения была представлена в работах А. Ф. Лосева и А. С. Богомолова. Диалектика природы развивалась Б. М. Кедровым. Экзистенциальная диалектика была предметом изучения в работах Н. А. Бердяева и М. Бахтина.

Современное положение диалектической культуры мышления обусловлено многообразием междисциплинарных направлений. Притязания синергетики на место диалектики и еще не прошедшая мода на это междисциплинарное направление позволяют переосмыслить роль диалектики в рамках тех процессов, которые обуславливают динамику современной науки и философии. Ныне очевидно, что диалектика должна переоткрыть и переосмыслить свое содержание в контексте синергетического миропонимания.  По нашему мнению, вне диалектики синергетика может претендовать на статус общенаучной методологии, но не на статус всеобщего, универсального учения о развитии, а вне синергетики, диалектика так и остается в рамках своей устаревшей конкретно-исторической формы, не реализуя потенцию отрицания отрицания заложенную в своем собственном основании.   

     

Литература

1.      Асмус В. Ф. Избранные философские труды: в 2 т. / В. Ф. Асмус. − М.: Изд–во Московского ун — та, 1971. − Т.2. − 431 с.

2.      Асмус В. Ф. Платон. М.: «Мысль», 1969. − 247 с.

3.      Богомолов А. С. Диалектический логос. – М.: Изд-во «Мысль», 1982. – 263 с.

4.      Гегель Г. Наука логики В. 3-х т. Т-3. − М.: Мысль, 1970.

5.      Гоббс Т. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Сочинения в 2 т. Т. 2. – М.: Мысль, 1991.

6.      Горфункель А. X. Философия эпохи Возрождения. Учеб. пособие. – М.: Высш. школа, 1980. – 368 с.

7.      Джохадзе Д. В., Джохадзе Н. И. История диалектики: эпоха античности. − М.: КомКниге, 2005. − 328 с.

8.      Иванов А. В., Миронов В. В.Университетские лекции по метафизике. М.:«Современные тетради», 2004. – 647 с.

9.      Ильенков Э. В. Философия и культура. – М.: Политиздат, 1991. –  464 с.

10.  История античной диалектики / М. А. Дынник, 3. А. Каменский, И. С. Нарский,  В. В. Соколов [и др.]. − М. : Изд-во «Мысль», 1972. −335 с.

11.  История диалектики XIV–XVIII вв. − М.: Изд-во «Мысль»,  1974. – 356 с.

12.  Кант И. Критика чистого разума // Сочинения в 8–ми т. Т. 3. – М.: «ЧОРО», 1994.

13.  Лазарев В. В. Шеллинг.  М.: «Мысль», 1976. − 199 с.

14.  Материалистическая диалектика: В 5 т. / Под общ. ред. Ф. В. Констатинова, В. Г. Марахова. Т.1. М.: Мысль, 1981. – 285 с.

15.  Надточаев А. С. Философия и наука в эпоху античности. − М.: Изд–во МГУ, 1990. – 286 с.

16.  Нарский И. С.  Кант. М.: Изд-во «Мысль», 1976. − 207 с.

17.  Ойзерман Т. И. Главный труд Канта. (Вступительная статья) // Кант, Иммануил: Сочинения в 6 — ти т. Т.3. – M.:  «Мысль», 1964. − С. 5 – 68.

18.  Румянцева Т. Г. Диалектика. Всемирная энциклопедия: Философия / Главн.науч. ред. и сост. А. А. Грицанов. – М.: Харвест, Современный литератор, 2001. – С. 305 — 306.

19.  Рутманис К. В. Генезис идей рациональности в философии // Сборник. Рациональность как предмет философского исследования. – М., 1995. – С. 21 – 40.

20.  Фейербах Л. Избранные философские произведения, Т. 1. – Гос. издат. Политической литературы. М., 1956. − С. 132 — 204.

21.  Хольц Х. Диалектика Г. В. Лейбница // Философские науки. – 1986. –  №3.

22.  Шашкевич П. Д. Эмпиризм и рационализм в философии Нового времени. М. : Изд-во «Мысль», 1976. − 301 с.

23.  Шептулин А. П. Диалектический метод познания –  М. : Политиздат, 1983. –  320 с.

 

 

   

Чикагская школа теории медиа

Ряд самых выдающихся мыслителей истории боролись со значением слова «диалектика», и в результате это понятие претерпело значительные изменения с момента зарождения западной философии. Вообще говоря, диалектика — это способ мышления или философское средство, благодаря которому противоречие становится отправной точкой (а не тупиком) для созерцания. Таким образом, диалектика — это среда , которая помогает нам постичь мир, измученный парадоксами.В самом деле, диалектика облегчает философское предприятие, как описано Бертраном Расселом, который писал, что «научить жить без определенности и в то же время не парализовать себя колебаниями — это, пожалуй, главное, что философия в наше время все еще может сделать для тех, кто кто его изучает »(xiv).

Слово «диалектика» происходит от греческого языка и имеет три классических значения. В произведении Платона диалектика — высоко ценимый проводник истины; он сродни диалогу и тесно связан с сократовским методом.Аристотель, с другой стороны, считал диалектику низшей формой рассуждения, поскольку она основана на априорном знании, а не на эмпирических наблюдениях. Наконец, Цицерон связал диалектику с риторикой. В наше время диалектика играет жизненно важную роль в немецкой философской традиции, начиная с Канта. Его определение диалектики, которое тесно связано с определением Аристотеля, включает в себя иллюзорное знание, напоминающее софистику. Другими словами, «диалектика [Канта] больше не предлагает правил для выполнения убедительных суждений, но учит, как обнаруживать и раскрывать суждения, которые имеют видимость истины, но на самом деле являются иллюзорными» (Caygill 157).Диалектику Канта можно считать средством ложной эпистемологии.

Однако именно с Гегелем кристаллизовалось современное понятие диалектики. В то время как его мышление было сформировано Кантом обсуждения сурьмы в книге «Критика чистого разума », Гегель считал диалектику средством истины, а не средством раскрытия иллюзий. Прежде всего диалектика Гегеля была основана на его решительной вере во взаимосвязанность или взаимосвязь всех аспектов вселенной.Другими словами, «кажущаяся самоподдержанность конечных вещей казалась ему иллюзией; он считал, что ничто не является в конечном итоге и полностью реальным, кроме целого »(Caygill 157). Действительно, диалектика была краеугольным камнем его философии, и он концептуализировал системы, столь же разнообразные, как история мира и путешествие человеческого духа, как действующие в соответствии с диалектическими структурами.

Грубо говоря, диалектика Гегеля предполагает примирение мнимых парадоксов для достижения абсолютной истины.Общая формулировка диалектики Гегеля представляет собой трехступенчатый процесс, включающий движение от тезиса к антитезису к синтезу. Каждый начинается со статичного, четко очерченного понятия (или тезиса), затем переходит к его противоположности (или антитезису), которая представляет любые противоречия, вытекающие из рассмотрения строго определенного тезиса. Тезис и антитезис сплетены и разрешены, чтобы сформировать всеобъемлющее решение или синтез. Короче говоря, диалектика «актуализирует себя, отчуждая себя, и восстанавливает свое единство, признавая это отчуждение не чем иным, как своим собственным свободным выражением или проявлением» (Bottomore 122).Эта формула бесконечно возобновима; Гегель утверждал, что оно прекратится только на краю света. Каждый раз, когда достигается синтез, он «порождает новые внутренние противоречия, а затем — дальнейшее разрешение» (Macey 96). Это также телеологично, потому что «каждая более поздняя стадия диалектики содержит все более ранние стадии как бы в разрешении; ни один из них не является полностью замененным , но ему отводится надлежащее место в качестве момента в целом »(Russell 731). Бесконечный характер диалектики отражает гегелевское представление о целостной истине и его оптимистическую веру в прогресс.

Диалектика пронизывала философию Гегеля, но его диалектическая модель субъективности как взаимопроникновения между субъектом и объектом, вероятно, имеет для нас наибольшее значение. В книге «Феноменология духа » Гегель описал субъективность как «бытие для себя, которое существует для себя только через другого» (115). Другими словами, я никогда не могу определить себя исключительно по отношению к себе; именно через мое взаимодействие с внешним миром я осознаю свое самосознание.Субъект существует только через свои отношения с другими: «Самосознание существует само по себе и для себя, когда и благодаря тому факту, что оно так существует для другого; то есть он существует только в том смысле, что его признают »(111). Следующий отрывок обращается к этим диалектическим отношениям: Среди бесчисленных различий, возникающих здесь, мы обнаруживаем в каждом случае, что решающим является то, что с точки зрения чувственной уверенности чистое бытие сразу же распадается на то, что мы назвали двумя «Thises», одним «Это» как «Я», а другое «Это» как объект.Когда мы, , размышляем об этом различии, мы обнаруживаем, что ни то, ни другое не присутствует в непосредственно, присутствует в чувственной уверенности, но каждый в то же время опосредован : У меня есть эта уверенность с через что-то еще, а именно. вещь; и это точно так же в чувственной уверенности с по что-то еще, а именно. через «я». Не только мы проводим различие между сущностью и экземпляром, между непосредственностью и опосредованием; напротив, мы находим его в самой чувственной уверенности… (59, курсив Гегеля).Примечательно, что субъективность — это не просто односторонние отношения, посредством которых внешний мир или [ реальность , (2) ] определяется (опосредуется) в соответствии с сенсорным входом (см. чувств ). Субъект Гегеля — это не автономная сущность, интерпретирующая мир; кроме того, мир интерпретирует предмет. Субъект постоянно корректирует свое представление о себе на основе взаимодействия с внешней реальностью.

Маркс разделял интерес Гегеля к моделированию субъективности как диалектических отношений.Диалектический материализм — это первая важная перестановка гегелевской диалектики, и то, как он отходит от Гегеля, можно резюмировать путем беглого взгляда на фундаментальное различие между идеализмом и материализмом. Короче говоря, диалектика Гегеля предполагала, что рациональность является движущей силой вселенной, тогда как Маркс сосредоточил внимание на материальных силах как на направляющих мировых курсах. Другими словами, «в марксистской философии диалектического материализма идея диалектики относится к противоречию между классами, силами и производственными отношениями, а также способами производства» (Macey 96).

Синтез церебральной метафизики Гегеля и светской философии Маркса воплощен в Критической теории Франкфуртской школы. Мартин Джей, известный историк Франкфуртской школы, пишет: «Критическая теория, как следует из ее названия, была выражена через серию критических анализов других мыслителей и философских традиций. Таким образом, его развитие происходило через диалог, его происхождение было столь же диалектическим, как и метод, который он пытался применить к социальным явлениям »(40). В то время как аспекты гегелевской и марксистской диалектики играли важную роль в формулировках Франкфуртской школы в целом, Адорно особенно интересовался диалектическими формулировками, акцент, который можно зафиксировать бесчисленным множеством способов, вплоть до парадоксальных афоризмов, которыми он известен.В основе мировоззрения Адорно лежит представление о том, что прогрессивные и регрессивные элементы общества происходят из одного источника. Этот принцип проиллюстрирован в книге «Диалектика Просвещения» , в которой он и Хоркхаймер постулируют, что «Просвещение отбросило классическое требование размышления о мысли» (25). Эта позиция подразумевается во многих принципах эстетики Франкфуртской школы, включая концепции ауры, современный сенсорный опыт и индустрию культуры.

Хотя присвоение Адорно диалектики не является чисто гегелевским, он разделяет интерес Гегеля к взаимопроникающим отношениям субъект / объект. Его работа в этом направлении особенно актуальна для исследований в области СМИ, потому что он часто сосредотачивался на отношениях между аудиторией и произведениями искусства. Он утверждал, что эти отношения часто работают в соответствии с негативной диалектикой, через которую общество влияет на коммерциализацию искусства и искусства, в свою очередь, препятствует рефлексивному опыту в обществе.Кроме того, Адорно осветил диалектические отношения между художником и культурой. Например, его эссе «О лирической поэзии и обществе» использует диалектическую модель для объяснения взаимопроникновения поэзии и общества. Адорно объясняет, что «субъект и объект не являются жесткими и изолированными полюсами, но могут быть определены только в процессе, в котором они отличаются друг от друга и изменяются» (44). Таким образом, « lyric I» всегда определяется через его антипатичное отношение к обществу.Более того, он опосредован языком , который органически ориентирован на общество из-за своей коммуникативной функции. Обязательства Адорно перед гегелевской диалектикой очевидны, когда он пишет: «Парадокс, свойственный лирическому произведению, субъективность, которая превращается в объективность, связана с приоритетом лингвистической формы в лирике» (43).

Полиморфные диалектические формулировки теории Франкфуртской школы предвосхитили разнообразные интерпретации диалектики в современной сфере по сравнению с семиотикой и философией языка.Другие интеллектуалы приняли этот термин в более обобщенном виде, например, Роберт Смитсон постулировал диалектику как «способ видеть вещи во множестве отношений, а не как отдельные объекты» (119). Смитсон критиковал гегелевскую диалектику как «внутреннее движение разума» (119) и описывал земляные сооружения, такие как The Spiral Jetty , как взрыв «формалистического взгляда на природу» (119). Вообще говоря, диалектика может быть полезным способом концептуализировать отношения субъект / объект в любом количестве контекстов, особенно в художественных контекстах.Диалектика позволяет нам разбить раздвоенную модель зрителя / произведения искусства так, чтобы, например, читатель и писатель могли создавать смысл в стихотворении, а абстрактное (см. Абстракция , ) живопись раскрывать что-то присущее как произведению искусства, так и зрителю.

Ким О’Коннор
Зима 2003 г.

РАБОТЫ

Адорно, Теодор. О лирической поэзии и обществе , Примечания к литературе: Том первый.Эд. Рольф Тидеманн. Нью-Йорк: Издательство Колумбийского университета, 1991.

Боттомор, Том. Словарь марксистской мысли . Кембридж: Blackwell Publishers, 1995.

.

Кейгилл, Ховард. Словарь Канта . Кембридж: Blackwell Publishers, 1995.

Hegel, G.W.F. Феноменология духа . Пер. СРЕДНИЙ. Миллер. Оксфорд: Clarendon Press, 1977.

Хоркхаймер, Макс и Теодор Адорно. Диалектика Просвещения .Пер. Джон Камминг. Нью-Йорк: Continuum Publishing Company, 2001.

.

Инвуд, Майкл. Словарь Гегеля . Кембридж: Blackwell Publishers, 1992.

Джей, Мартин. Диалектическое воображение: история Франкфуртской школы и Института социальных исследований 1923-1950 гг. . Беркли: Калифорнийский университет Press, 1996.

Мейси, Дэвид. Пингвинский словарь критической теории . Лондон: Penguin Books, 2000.

Рассел, Бертран. История философии . Нью-Йорк: Саймон и Шустер, 1945.

Смитсон, Роберт. «Фредерик Лоу Олмстед и диалектический ландшафт», Сочинения Роберта Смитсона: Очерки с иллюстрациями . Эд. Нэнси Холт. Нью-Йорк: Издательство Нью-Йоркского университета, 1979.

Диалектический материализм | Encyclopedia.com

Марксизм-ленинизм — это название той формы марксистской теории, которая была принята и преподавалась коммунистическими партиями России и Китая и связанными с ними коммунистическими партиями.Марксизм-ленинизм — это взгляд на мир в целом и на человеческое общество и его развитие. Взгляд на человеческое общество называется историческим материализмом, имя, данное ему Фридрихом Энгельсом. Взгляд на мир в целом называется диалектическим материализмом — название, придуманное русским марксистом Г.В. Плехановым и впервые использованное им в статье, опубликованной в 1891 году. Марксисты-ленинцы считают диалектический материализм основой своей философии и в целом. Начните всестороннее изложение этой философии с ее описания.Можно сказать, что диалектический материализм составляет логику, онтологию и эпистемологию марксизма-ленинизма, а исторический материализм — его этику, политику и философию истории. Однако иногда термин диалектический материализм используется для обозначения основ марксизма-ленинизма в целом. При таком понимании диалектического материализма естественные науки являются разработкой диалектического материализма в нечеловеческой сфере, а исторический материализм — его разработкой в ​​сфере человеческого общества.Но эти небольшие отличия не влияют на содержание теории.

Материализм Маркса

Утверждающие ссылки на материализм широко используются в трудах Карла Маркса, особенно в его ранних произведениях. В Святое Семейство (1845), например, он утверждал, что одна ветвь французского материализма восемнадцатого века превратилась в естествознание, а другая — в социализм и коммунизм. Таким образом, он рассматривал «новый материализм», как он его называл, как источник социального движения, которому, по его мнению, суждено было произвести революцию в человеческой жизни.Материализм, как понимал его Маркс, был очень тесно связан с социальной критикой и социальным развитием. Одним из аспектов материализма, который поддерживал Маркс, был отказ от идеалистических попыток подорвать и умалить чувственный опыт. Он считал, что есть что-то нечестное и безответственное в философии, отрицающей тот факт, что чувственный опыт раскрывает существование независимого материального мира; следовательно, его взгляд на знание был реалистическим как с философской, так и с моральной точки зрения. В этой точке зрения он находился под сильным влиянием Людвига Фейербаха.Подобно Фейербаху, Маркс отвергал спекулятивную философию или метафизику, как мы должны называть ее сегодня, на том основании, что истину о мире и обществе можно открыть только с помощью эмпирических научных методов. Таким образом, в широком смысле этого слова Маркс был позитивистом в том смысле, что он отрицал возможность любого познания мира, не основанного на чувственном опыте. Следовательно, взгляд Маркса на мир был натуралистическим и противостоял любой форме религии или сверхъестественности. Опять-таки под влиянием Фейербаха Маркс считал, что вера в Бога, в загробную жизнь, в рай и ад не может быть рационально оправдана, но может быть объяснена (на самом деле, объяснена) с точки зрения неудовлетворенных потребностей и надежд людей, чьи жизни разочарованы деспотичным социальным порядком.Маркс также считал, что люди — это не нематериальные души, соединенные с материальными телами. По его мнению, психофизический дуализм является пережитком сверхъестественного и должен быть отвергнут вместе с ним. Маркс систематически не развивал эту точку зрения как часть философского аргумента, но взял ее за основу своей точки зрения, выраженной в Священная Семья и Немецкая идеология (1845–1846), что подавление инстинктов а естественные желания — это плохо. Маркс, следовательно, считал, что мышление неотделимо от действия и что научный прогресс и практическое совершенствование в принципе связаны друг с другом.Материализм Маркса, таким образом, очень широк по своему охвату, сочетая в себе эмпиризм, реализм, веру в использование научных методов, прагматично задуманных, отказ от сверхъестественного и отказ от дуализма разума и тела. Эти аспекты его взгляда подкрепляют убежденность в том, что они поддерживают и оправдывают социалистический диагноз социальных болезней и предсказание того, что коммунистическая форма общества должна прийти.

На Маркса большое влияние оказала философия Г. Ф. Гегеля. Например, в The Holy Family он почти дословно заимствовал некоторые аргументы из Гегелевской энциклопедии против абстрактного и нереалистичного мышления и своего самого раннего, незаконченного наброска его теории человека и общества, так называемых Экономических и философских рукописей (1844), был одновременно критикой политической экономии и критикой философии Гегеля.Интерес Маркса к Гегелю сохранялся на протяжении всей его жизни. В письме к Энгельсу в 1858 году Маркс писал, что он изучал «Логику » Гегеля и хотел бы, если бы у него было время, написать небольшой труд, в котором излагалось бы, что было неправильным и что было ценным в методе Гегеля. Позже, в предисловии ко второму изданию первого тома книги Capital , Маркс сослался на «рациональное ядро» диалектического метода Гегеля и сказал, что в Capital он «играл с использованием гегелевской терминологии при обсуждении теории. ценности.«Это предложение не указывает на очень сильную привязанность к диалектике Гегеля, поскольку« играл с »( kokettierte sogar hier und da ) подходит для поверхностной связи, а слово , терминология ( Ausdrücksweise ) может иметь в виду, Однако, хотя Маркс был столь же противником спекулятивного элемента в гегельянстве, как и любой известный позитивист, он находился под глубоким влиянием гегелевского диалектического метода.Жан Ипполит в своих Études sur Marx et Hegel (Париж, 1955) показал, насколько тесно структура Капитал связана с более ранними, более сознательно гегелевскими сочинениями Маркса, так что некоторая гегелевская субстанция сохраняется, хотя гегельянская терминология менее очевидна. Важным наследием Гегеля является точка зрения, согласно которой социальное развитие происходит через борьбу и противодействие. Другой заключается в том, что переход от одной важной формы общества к другой происходит скорее посредством внезапных скачков, чем просто постепенными этапами.Таким образом, Маркс считал, что в разные исторические эпохи действуют разные социальные законы. Опять же, Маркс разделял отвращение Гегеля к абстракции и его склонность к тотальным взглядам, но в этом он был заодно с Огюстом Контом, а также с Гегелем. Однако эти взгляды Маркса относились к теории человеческого общества. Он не проявлял особой склонности задерживаться на вопросах онтологии. В томе I Capital есть ссылка на «закон, открытый Гегелем в его Logic , согласно которому в определенный момент чисто количественные изменения становятся качественными», и в этом месте Маркс сказал, что некоторые химические изменения требуют разместить в соответствии с этим законом.Однако Маркс предоставил Энгельсу заняться этим вопросом.

Энгельс и диалектический материализм

Энгельс поднял закон количества и качества в своей книге Herr Eugen Dühring’s Revolution in Science (1878), широко известной как Anti-Dühring , которая появилась в виде серии статей в журнале Leipzig Vorwärts в 1877 году. Работа Энгельса была направлена ​​против Ойгена Дюринга, известного немарксистского социалиста и публициста, который резко критиковал некоторые гегелевские черты марксистских писателей как спекулятивные, метафизические и ненаучные.Таким образом, Энгельс, как и Маркс, чувствовал себя призванным защищать гегельянство своей юности, хотя, опять же, как Маркс, он утверждал, что очистил его от спекулятивных и идеалистических элементов. В предисловии ко второму изданию Anti-Dühring (1885) Энгельс заявил, что он прочитал всю рукопись Марксу до того, как она была напечатана, и что глава 10 части II (по экономике и ее истории) была написана самим Марксом и в сокращении Энгельса. Эта глава не имеет прямого отношения к диалектическому материализму и, таким образом, имеет определенное значение как указание на собственные интересы Маркса.

философия природы

Энгельс в общих чертах извинился в предисловии ко второму изданию Anti-Dühring за несоответствия в его знаниях теоретического естествознания, хотя он ничего не отказался. Он также с одобрением говорил о «старой философии природы». Под этим он имел в виду философское исследование явлений естественного мира, претендующее на более фундаментальное и общее значение, чем частные исследования отдельных людей науки.Такие исследования были более частыми в то время, когда термин философ применялся как к философам, так и к ученым, а роль естествоиспытателя была менее определена, чем в девятнадцатом и двадцатом веках. Энгельс сослался на вклад Гегеля в философию природы во второй главной триаде Энциклопедии и обратил внимание, в частности, на раздел 270, в котором Гегель критиковал теорию сил Исаака Ньютона. Гегель, как и Иоганн Вольфганг фон Гете и Фридрих Шеллинг (и Уильям Блейк), очень критически относился к космологическим теориям Ньютона, а Энгельс считал, что Гегель, во всяком случае, был оправдан последующими исследованиями.Следует отметить, таким образом, что Энгельс не возражал против практики философствования о природе физического мира, а, напротив, сознательно возрождал старую и явно заброшенную интеллектуальную традицию. Тем самым он привнес в марксистскую теорию природы одну из ее наиболее характерных черт: утверждение, что специализированные науки о природе должны быть дополнены единой философией природы и что по мере их развития естественные науки постоянно подтверждают взгляды, впервые высказанные Гегелем в его Logic и в его энциклопедии .

С 1873 года Энгельс изучал естественные науки с целью написать всеобъемлющий труд о диалектических характеристиках материального мира. Часть того, что он сделал, было включено в Anti-Dühring , но большая часть его более подробных работ оставалась неопубликованной до 1925 года, когда Институт Маркса-Энгельса в Москве опубликовал издание уцелевших рукописей под названием Диалектика природы. . Это издание было признано дефектным по-разному, и исправленные версии были впоследствии опубликованы и переведены.Работа содержит, среди прочего, эссе об электричестве (предмете, который очень любят Шеллинг и другие романтики), в котором Энгельс говорит, что основная мысль Гегеля и Михаэля Фарадея одна и та же; атака на парапсихологию как на «самый поверхностный эмпиризм» и предложение полностью отвергнуть ее на общих основаниях теории; заметки о бесконечных рядах и бесконечных числах, которые он использует, чтобы доказать, что мир одновременно бесконечен и противоречив; и наброски нападок на Людвига Бюхнера и других несоциалистических, недиалектических материалистов, популярных во второй половине девятнадцатого века.Критика Бюхнера Энгельсом особенно интересна, поскольку среди ряда отрывков, вероятно, предназначенных для документа Anti-Dühring , есть цитата из Бюхнера Kraft und Stoff , в которой, нападая на сверхъестественное и идеалистическую философию, Бюхнер писал: «Это Излишне замечать, что наши изложения не имеют ничего общего с концепциями старой «философии природы». Необычные попытки истолковать природу из философии, а не из наблюдений, потерпели неудачу и привели приверженцев этой школы в такую ​​дискредитацию, что имя «философ природы» стало прощальным словом и прозвищем.«Энгельс расценил это как« нападение на философию »и обвинил Бюхнера в« поверхностной материалистической популяризации ». Энгельс довольно ясно выразил свою позицию, добавив отрывки из« Философии природы »Гегеля.

engels о марксистском материализме

После смерти Маркса в 1883 году Энгельс занимался редактированием неопубликованных частей Capital , но в 1886 году в некоторых статьях, появившихся в социал-демократическом журнале Die Neue Zeit , он снова обратил свое внимание на фундаментальные философские вопросы.Эти статьи были опубликованы в 1888 году в виде книги под названием « Людвиг Фейербах и результаты классической немецкой философии». В этой работе Энгельс пытается объяснить, что такое материализм, марксистский материализм и показать, как он связан с гегелевской философией. Энгельс вновь поддержал диалектическую структуру философии Гегеля, хотя, конечно, отверг ее идеалистические аспекты. Есть изложение эпистемологии Энгельса, в котором подчеркивается прагматическая точка зрения.

Разум и материя

Согласно аргументу Людвига Фейербаха , есть две и только две фундаментальные, но противоположные философские альтернативы: идеализм, согласно которому разум является первичным во вселенной, а материя создается разумом или зависит от него. ; и материализм, согласно которому материя является первичным существом, а разум — подчиненной и зависимой чертой мира. Излагая эту точку зрения, Энгельс расширил термин идеализм за пределы его обычного философского значения, включив в него не только такие взгляды, как имматериализм Джорджа Беркли и абсолютный идеализм Гегеля, но и любую форму теизма.Таким образом, согласно классификации Энгельса, и св. Фома Аквинский, и Рене Декарт будут считаться идеалистами, потому что оба они считали, что нематериальное божество создало материальный мир. Следует отметить, что с этой точки зрения ум считается вторичным, но не несуществующим. Энгельс придерживался широко распространенной естественнонаучной точки зрения, согласно которой когда-то существовала только материя, и этот разум развивался из нее и должен оставаться зависимым от нее. Он не придерживался теории редуктивного материализма, согласно которой разум — это просто форма материи.

Знание и восприятие

В Людвиг Фейербах Энгельс также дал краткое описание знания и чувственного восприятия. Он считал, что в чувственном восприятии материальные предметы в непосредственной близости от тела воспринимающего каким-то образом «отражаются» в его мозгу «как чувства, инстинкт, мысли, воления». Энгельс признал, что теория о том, что в восприятии непосредственный объект осознания является «отражением», может привести к агностицизму или идеализму, поскольку скептик может задаться вопросом, можем ли мы вообще когда-либо узнать о существовании материальных вещей, если все, что мы непосредственно воспринимаем, является их отражения.Это, действительно, направление мысли, которое развил Беркли, критикуя теорию Джона Локка о том, что непосредственно воспринимаются идеи, а не физические вещи. Энгельс ответил, что подобные сомнения должны развеять «практика, а именно эксперимент и промышленность». Его обсуждение расплывчато, но он, похоже, думал, что скептические сомнения в существовании материальных вещей становятся несостоятельными, если подумать о том, что мы делаем с вещами и с ними. Практика скептика или идеалиста противоречит его теориям.Более того, Энгельс считал, что истинность научных теорий о материальном мире устанавливается силой, которую они дают людям для производства новых веществ и вещей и для подчинения сил природы человеческому контролю. «Если мы сможем доказать правильность нашей концепции естественного процесса, сделав его самим, воплотив его в жизнь вне его условий и используя его для наших собственных целей в сделке, то это конец непостижимости Канта» вещь в себе »( Людвиг Фейербах, , стр.32–33). Похоже, Энгельс смешал проблему нашего восприятия внешнего мира с проблемой установления научных законов, но очевидно, что он считал, что понятие практики может помочь решить и то, и другое. В Предисловии к Людвиг Фейербах Энгельс впервые напечатал под заголовком Тезисов о Фейербахе некоторые заметки, сделанные Марксом в 1845 году. В этих тезисах, особенно в первом, излагается учение о философской важности практики. , второй, пятый и одиннадцатый.Одна из вещей, которые, по-видимому, утверждал в них Маркс, — это то, что восприятие — это действие или деятельность воспринимающего телесного человека, а не просто пассивность нематериального разума. В 1892 году во введении к некоторым главам из книги Anti-Dühring , опубликованной отдельно под названием Socialism: Utopian and Scientific , Энгельс развил эту точку зрения, утверждая, что восприятие является более или менее успешным действием в мире.

Нападение на «вульгарных материалистов»

Другая особенность материализма Энгельса — это его оппозиция теориям тех, кого он в Людвиг Фейербах называл «вульгаризаторами», а в поздней марксистской философии — «вульгарными материалистами».«Это была группа немецких писателей и лекторов, одним из которых был Бюхнер, которые утверждали, что материализм является неизбежным следствием естествознания в целом и физиологии в частности. Энгельс возражал, что они потратили слишком много времени, утверждая, что Бога не существует. Он также возражал, что они отождествляли мышление с мозговыми процессами. Более того, они не признавали социальных, даже социалистических, последствий материализма. Но в первую очередь он возражал, что это был механический материализм.Обсуждение этого возражения подводит нас к центральной особенности диалектического материализма Энгельса.

Под механическим материализмом Энгельс имел в виду тот тип материализма, который существовал в восемнадцатом веке, когда наиболее развитым естествознанием была механика. Согласно этой точке зрения, все самые сложные явления природы, включая жизнь и разум, можно свести к расположению и перегруппировке материальных частиц. Самые сложные существа могут быть не чем иным, как комбинациями предельно простых, так что химическая комбинация, жизнь, разум и мысль — не более чем все более и более сложные приложения механических принципов.Согласно Энгельсу, говоря, что все сводится к взаимодействию сил, вульгарные материалисты анахронично отстаивали эту точку зрения восемнадцатого века, тогда как естественные науки девятнадцатого века, развивая химию и биологию, вышли за рамки восемнадцатого века. . В чисто механических смесях исходные компоненты остаются бок о бок друг с другом, но в химических комбинациях новые вещества возникают в результате соединения их ингредиентов. Теория биологической эволюции показала, что новые формы жизни возникли из более простых форм, а не просто из более сложных.

Сам по себе механический материализм есть форма того, что Энгельс вслед за Гегелем называл «метафизической» установкой мышления. Источником Энгельса у Гегеля является фраза «бывшая метафизика», под которой Гегель ссылается на философский метод, использованный Кристианом Вольфом и другими в восемнадцатом веке, пытаясь доказать важные истины о мире и человеческой душе, используя определения и аксиомы и якобы строгие дедукции. Энгельс согласился с Гегелем в том, что этот квазиматематический метод неуместен в философии, и добавил, что он неуместен и в науке.В Anti-Dühring Энгельс сказал, что в метафизическом способе мышления «вещи и их ментальные образы, идеи» рассматриваются как изолированные и фиксированные; вещи либо существуют, либо не существуют; а положительное и отрицательное исключают друг друга. Но это, по его мнению, означает упускать из виду изменчивость и взаимосвязь вещей. Сбор отдельных элементов информации и пренебрежение аспектом процесса помогли естествознанию начать работу, но были лишь предварительным этапом к познанию мира во всех его взаимосвязях, процессах, началах и концах, а также противоречиях.Механический материализм — плод метафизического мышления. В гегелевской философии, а затем в трудах Маркса метафизическое мышление было вытеснено диалектическим мышлением; и это было, по мнению Энгельса, еще одним способом сказать, что механический материализм должен быть заменен диалектическим материализмом. Энгельс считал, что биология и химия девятнадцатого века развивались по пути, который предвидел и требовал Гегель. В частности, он сослался на отрывки из Гегелевской Логики и Энциклопедии , согласно которым более полное понимание достигается, когда категория механизма остается позади и заменяется более высокими категориями жизни.В «Философии природы» Гегеля, на которую так часто ссылается Энгельс «Диалектика природы », механические формы сменяются физическими, которые включают «химический процесс» и электрические явления, а к ним и «органическое». Именно эта последовательность и составила основу философии природы Энгельса.

Энгельс о диалектике

Поскольку диалектическое мышление, с точки зрения Энгельса, противоположно метафизическому мышлению, именно мышление пытается понять вещи в их взаимосвязях и во всей совокупности, к которой они принадлежат, в процессе изменения, рождения. и умирающих, в их конфликтах и ​​противоречиях.Более того, именно мышление распознает появление новизны и рассматривает такие явления как внезапные и даже катастрофические. Он также считал, что диалектическое мышление становится все более очевидным по мере развития естественных наук. Первооткрыватели науки были диалектиками, сами того не подозревая.

противоречия в природе

В Анти-Дюринг Энгельс довольно подробно изложил свою диалектическую философию природы. Дюринг критиковал гегелевские элементы мысли Маркса.В частности, он утверждал, что противоречие — это логические отношения и что абсурдно предполагать, что это могут быть отношения между вещами или событиями в мире природы. В части I, главе 12 из Anti-Dühring Энгельс пытался защитить диалектическую теорию от этого возражения. Во-первых, он сказал, что точка зрения о том, что в природе не может быть противоречий, основывается на предположении «прежней метафизики» о том, что вещи «статичны и безжизненны». Затем он утверждал, что, когда мы рассматриваем вещи в движении и их влияние друг на друга, необходимо принять диалектический взгляд.«Само движение, — писал он, — есть противоречие: даже простое механическое изменение места может произойти только через тело в один и тот же момент времени, находящееся и в одном месте, и в другом месте, находясь в одном и том же месте. место, а также не в нем. И непрерывное утверждение и одновременное разрешение этого противоречия — это именно то, что есть движение ». Энгельс также утверждал, что то, что верно в отношении механического изменения места, «еще более верно в отношении высших форм движения материи, и особенно органической жизни и ее развития.«Энгельс утверждал в части I, главе 8, что, поглощая и выделяя питательные вещества, живое вещество в каждый момент является« самим собой и в то же время чем-то другим ». Энгельс также считал, что существуют реальные противоречия в« высшей математике », где прямые линии и кривые могут быть идентичными (он, вероятно, имел в виду раздел 119 энциклопедии Гегеля . ). Точно так же Энгельс сказал, что квадратный корень из минус единицы — это не только противоречие, но и «настоящий абсурд».

Энгельс утверждает, что движение сам по себе противоречивый, основан на отрывке из Гегелевской Наука логики , в котором утверждается, что недостаточно, если что-то должно двигаться, чтобы оно было здесь-сейчас , а затем, после этого, там — затем , потому что это было бы просто для его покоя сначала в одном месте, а затем в другом.Чтобы оно двигалось, заключил Гегель, тело должно быть «здесь, а не здесь, в одном и том же сейчас» и должно «быть, но не в одном и том же здесь» ( Science of Logic , Book II, Sec. 2, В). Гегель обсуждал Зенона, который утверждал, что, поскольку движение противоречиво, то, что реально, не может двигаться. Гегель в этом отрывке принял аргументы Зенона о том, что движение противоречиво, но в отличие от Зенона пришел к выводу, что, поскольку движение существует, движение «есть существующее противоречие». Взгляды Гегеля на противоречие трудны для понимания и интерпретируются по-разному.Если он намеревался доказать, что оба противоречивых утверждения могут быть правдой, что «и p. , и не p, », то он был неправ, как и Энгельс, последовав за ним. Ибо можно доказать, что из любой пары противоречивых утверждений можно сделать любой вывод, который нам нравится, и, следовательно, если противоречия истинны, все, что угодно, может быть истинным. В этом логическом смысле термин противоречие имеет подходящее использование в мысли или дискурсе, как утверждал Дюринг. Утверждая, что что-то одновременно находится и не находится в одном и том же месте в одно и то же время, верно и то, что оно находится в P в момент времени t и что его нет в P в момент времени t , вся отрицательная сила слова , а не теряется.Либо философия Гегеля не имеет ценности, либо он, должно быть, имел в виду под «противоречием» нечто иное, чем то, что под ним подразумевают формальные логики. Вполне вероятно, что это вторая альтернатива, которая верна. Нападая на Дюринга, Энгельс, похоже, избрал первую альтернативу. Он придерживался умозрительного, неэмпирического тезиса, поскольку, в то время как движение — это то, что можно наблюдать в естественных вещах и событиях, противоречия в них не наблюдаются. В своем аргументе о противоречии в природе вещей Энгельс предложил одному из парадоксов Зенона просто словесное и действительно абсурдное «решение».»

Похоже, что доктрина Энгельса по этому поводу в настоящее время переосмысливается или отбрасывается. Этот процесс начался со статьи известного польского логика Казимира Айдукевича о парадоксах Зенона. Когда эта статья появилась в Польше в 1948 году, диалектические материалисты были вынуждены принять Для этого они допустили, что «противоречие» не означает «логическое противоречие» применительно к тому, что существует в природе. Эту точку зрения придерживаются российские авторы книги Основы марксизма-ленинизма : Пособие (английский перевод, Москва, без даты, но не позднее 1960 г.), в котором написано: «Противоречия из-за неправильного мышления не следует путать с объективными противоречиями, существующими в объективных вещах.Хотя слово «противоречие» в обоих случаях одно и то же, оно означает разные вещи »(стр. 99–100).

количество и качество

Еще один диалектический закон природы, который Энгельс много использовал в своей работе Anti-Dühring это то, в соответствии с которым определенные изменения в природе происходят внезапно и внезапно, а не путем постепенного увеличения. Простейшими примерами такого рода изменений являются превращения воды в лед, когда ее температура понижается до точки замерзания, и превращение воды в пар, как его температура повышается до точки кипения.Лед и пар возникают не постепенно, а pari passu с постепенным понижением и повышением температуры, а появляются сразу, как только достигается точка замерзания или кипения. Другие примеры принципа были приведены Энгельсом: внезапное превращение одного химического вещества в другое в ходе химического соединения; температуры плавления металлов; превращение механического движения в тепло; необходимость того, чтобы денежная сумма превышала определенную сумму, прежде чем она может стать капиталом; факт, сообщенный Наполеоном, что в то время как два мамелюка были более чем ровней для трех французов, тысяча французов была более чем ровня для полутора тысяч мамелюков.Одна очень общая идея во всем этом состоит в том, что постепенное изменение количества чего-либо не обязательно сопровождается простым постепенным изменением его характеристик. Помимо этого, Энгельс имел в виду эволюционную схему развития от более простых форм материи, таких как газы, к более характерным и разнообразным формам, таким как многие виды твердых тел, растений и животных. Это развитие — не просто перестановка неизменных в остальном частиц или элементов, но возникновение новых свойств из старых, даже если более поздние качества не могли появиться, если бы сначала не существовали более ранние и более простые.Однако появившиеся качества нельзя свести к тем, из которых они возникли. Точка, в которой изменения одного качества превращают его в новое, Энгельс назвал «узловой линией». Он также сказал, что есть «скачок» от одного качества к другому.

И снова Энгельс очень внимательно следил за Гегелем. Учетная запись в Anti-Dühring основана на разд. 108 из Энциклопедии и Книги I, Раздел 3, Глава 2, B из Наука логики , где Гегель обсуждал категорию «меры».«В этих отрывках Гегель попытался показать роль, которую играет пропорция в устройстве вещей. Он привел примеры превращения воды в критических точках или узловых линиях в лед или пар, а также химических комбинаций и постоянных пропорций, которые Энгельс и Маркс повторил позже. Он также привел пример рождения и смерти, приобретения новых свойств числами по мере развития ряда натуральных чисел и приобретения новых свойств нотами музыкальной гаммы. Он привел моральный пример, основанный на Аристотеле: незначительных изменений, превращающих добродетели в пороки, беспечность — в преступление и т. д.Он даже привел политический пример, заимствованный у барона де Монтескье, отношения типа конституции к населению государства. В «Энциклопедии » Гегель также сослался на древнегреческие загадки о том, в какой момент человек становится лысым или когда несколько зерен пшеницы превращаются в кучу. Какими бы интересными ни были эти примеры, они крайне разнятся. Пример зерен пшеницы частично связан с вопросом о том, сколько зерен мы назовем кучей, и это в некоторой степени вопрос решения.Понятия облысения или облысения довольно расплывчаты. Примеры серии постепенных физических изменений, сменяющихся полной трансформацией качества, явно представляют интерес для Энгельса из-за аналогии с революционным социальным изменением в отличие от постепенного изменения. Несомненно, социальные примеры произвели впечатление на Гегеля, который обратил внимание на постепенные шаги, ведущие к взрывному революционному прорыву в Предисловии к Феноменологии разума , где он писал: «Этот постепенный распад, который не изменил общего вида. и аспект целого прерывается восходом солнца, который в единственной вспышке раскрывает форму и структуру нового мира.»

Само по себе, существуют или нет узловые линии и постоянные пропорции в физическом мире, казалось бы, не имеет никакой логической связи с тем, как изменяется социальный порядок, если, конечно, не считается, что человеческое общество действительно существует. или сводится к физическим событиям — и это находится в противоречии с общим отказом Энгельса от редуктивного материализма. Если тогда этот закон не является выражением взгляда, несовместимого с основным взглядом Энгеля, он, казалось бы, служил почти анимистическая цель.Похоже, он предполагает, что внезапные революционные изменения являются фундаментальным признаком Вселенной в целом, поэтому, когда мы призываем к революции, Вселенная оказывается позади нас. То, что эта точка зрения в любом случае служит этой цели, видно из последующего нетерпения Иосифа Сталина. Когда устанавливается социализм, для социалистических лидеров естественно не желать думать о своем собственном исчезновении и возникновении новых социальных революций. Поэтому Сталин в своей знаменитой статье по лингвистике пренебрежительно отзывался о «товарищах, которые без ума от взрывов».«

взаимопроникновение противоположностей

Помимо закона превращения количества в качество, Энгельс упомянул два других закона диалектики, закон взаимопроникновения противоположностей и закон отрицания отрицания. Первый из этих законов уже упоминалось при изложении теории противоречий в природе и недостатков метафизической точки зрения. Хотя Энгельс упоминал об этом в Диалектике природы , он не обсуждал ее как таковую, а в Анти- Дюринг, , акцентировал внимание на двух других законах, каждому из которых он посвятил главу.Закон взаимопроникновения противоположностей (который позже был назван законом единства и борьбы противоположностей), по-видимому, был предназначен для объяснения того, почему вообще происходят какие-либо изменения или развитие. Идея заключается в том, что при отсутствии всякого напряжения все останется так, как есть, поскольку не будет ничего, что могло бы спровоцировать какие-либо изменения. Изменение происходит потому, что мир состоит не из изолированных, самодостаточных, независимых деталей, а из противостоящих сил, которые преодолеваются или преодолеваются.С этой точки зрения противоречие или оппозиция является движущей силой как естественной, так и человеческой истории.

отрицание отрицания

Закон отрицания отрицания был более конкретно подчеркнут Энгельсом. Он смог процитировать отрывок из книги Маркса Капитал , в котором говорится, что когда в результате конкуренции между капиталистами немногие оставшиеся гигантские капиталистические предприятия столкнутся с нищим пролетариатом, последний поднимется и экспроприируют первых, экспроприаторы будут экспроприированы.«Капиталистическое производство, — писал Маркс, — порождает с неумолимостью Закона Природы свое собственное отрицание. Это отрицание отрицания». Согласно Энгельсу в Anti-Dühring , закон отрицания отрицания — это «чрезвычайно общий — и по этой причине чрезвычайно всеобъемлющий и важный — закон развития природы, истории и мысли, закон, который … действует в царства животных и растений, в геологии, математике, истории и философии ». Согласно Энгельсу, закон иллюстрируется каждым случаем, когда у растения есть семена, которые прорастают и приводят к росту других растений.«Но каков нормальный жизненный процесс этого растения? Оно растет, цветет, удобряется и, наконец, снова дает зерна ячменя, и как только они созревают, стебель, в свою очередь, отмирает. это отрицание отрицания мы снова имеем первоначальное зерно ячменя, но не как единое целое, а в десять, двадцать или тридцать раз »( Anti-Dühring , p. 152). Одна идея в этом очень известном отрывке состоит в том, что из того, что выглядит как смерть и разрушение, возникает нечто лучшее и более разнообразное.(Энгельс на самом деле писал о «качественно лучших семенах, которые производят более красивые цветы».)

В своей ранней книге Бедность философии (1847) Маркс процитировал латинскую фразу mors immortalis , то есть «бессмертная смерть». , «и Энгельс также рассматривал прогресс как происходящий через непрерывное разрушение и усиленное обновление. То, что справедливо для растений, очевидно, справедливо и для животных. Геология также иллюстрирует этот закон, поскольку описывает «серию отрицательных отрицаний, серию, возникающую в результате последовательного дробления старых и осаждения новых горных образований.«Тот же самый закон появляется в математике. A отрицается на -A , и« если мы отрицаем это отрицание, умножая -A на -A , мы получаем A ² , т. Е. Исходное положительная величина, но в более высокой степени, возведенная во вторую степень »( Anti-Dühring , p. 153). Энгельс даже обнаружил, что закон действует в истории философии. В ранней философии, как он считал, существует простой естественная форма материализма, согласно которой материя является источником всего сущего.Эта форма материализма была отвергнута идеализмом, который правильно показал, что разум — это не то же самое, что материя, но ошибочно считал, что материя зависит от разума. В свою очередь, идеализм отрицается «современным материализмом, отрицанием отрицания», который заключает в себе две тысячи лет философского развития. Энгельс считал, что в «современном материализме», т. Е. В диалектическом материализме, философия в том виде, в каком она понималась ранее, разрушена и все же сохраняется в положительных науках.

Этот закон, как и закон превращения количества в качество, сближает некоторые чрезвычайно разрозненные типы бытия.Действительно ли имеет смысл утверждать, что тот же принцип проиллюстрирован правилом оперирования алгебраическими символами и отношениями естественного материализма, идеализма и диалектического материализма? Одним из примеров закона, который вызвал много споров, является закон о ячменном зерне. Что отрицает то, что отрицает, и что составляет отрицание отрицания? Эта проблема обсуждалась русским марксистом Г.В. Плехановым в работе Развитие монистического взгляда на историю (1895), в которой он защищал точку зрения Энгельса от критики другого россиянина, Н.К. Михайловский, высмеявший мысль о том, что, как он выразился, «овес растет по Гегелю». В своем изложении аргумента Энгельса Михайловский полагал, что это стебель отрицает семя, а Плеханов обвинил его в неверном цитировании и утверждал, что отрицает все растение. Плеханов далее утверждал, что мнение Энгельса об этом ботаническом отрицании отрицания было подтверждено недавно появившимся авторитетным учебником по ботанике, « Traité de botanique » Филиппа Ван Тигема (Париж, 1891).Вся дискуссия занимательна, но нелепа. Ибо основная трудность закона отрицания отрицания состоит в том, что его можно подогнать почти ко всему, тщательно выбирая, что следует считать отрицательными членами. Главный интерес к закону состоит в том, что он призван поддержать мнение о том, что человеческий прогресс осуществляется посредством разрушения, ведущего к лучшему.

Философское наследие Энгельса

Энгельс глубоко интересовался достижениями науки и считал, что благодаря им материализм девятнадцатого века должен сильно отличаться от более ранних типов материализма.Но Энгельса тянуло в двух разных направлениях. С одной стороны, он стремился установить натуралистический, научный взгляд на мир, и это привело его в том же направлении, что и позитивисты. С другой стороны, его привлекали диалектический метод Гегеля и романтическая мечта о философии природы, и это заставляло его рассматривать позитивистское мировоззрение как тонкое и неадекватное. Как и Маркс, он сожалел о консервативных социальных тенденциях Огюста Конта и считал Гегеля намного лучшим философом.Тем не менее, Энгельс принял один важный позитивистский тезис, тезис о том, что познание мира может быть получено только методами специальных наук, так что все, что может выжить от философии, — это логика и философия наук. Так, в начале года Анти-Дюринг писал: «От всей прежней философии до сих пор независимо выживает наука о мышлении и ее законах — формальной логике и диалектике. Все остальное сливается в позитивной науке о природе и истории.«Следует отметить, что Энгельс использовал здесь то самое прилагательное« позитивный », которое раньше использовалось графом де Сен-Симоном и Контом. Хотя позитивисты ничего не говорили о« диалектике », точка зрения Энгельса от гегельянства к позитивизму была его заявлением. что позитивные науки используют диалектический метод. Но Энгельс, как мы видели, искал в науках примеры диалектики и так применял свои термины, что не мог не найти их там. Эта ассоциация позитивистского взгляда на философию то, что позитивисты назвали бы «метафизическим» взглядом на науки, должно было оставаться постоянной чертой диалектического материализма.

Энгельс также оставил проблему о природе логики. Была ли формальная логика опровергнута или сделана недействительной диалектической логикой, которая начала реализовываться в девятнадцатом веке? Утверждая, что существуют противоречия, Энгельс, казалось, был готов пойти против формальной логики, но он также думал, что формальная логика останется частью философии наряду с диалектикой. Его позиция осложнялась тем, что в Диалектика природы он критиковал формальную логику как «метафизическую» в уже рассмотренном гегелевском смысле.В результате споры между сторонниками диалектического материализма по поводу статуса формальной логики — под которой они обычно подразумевают традиционную аристотелевскую логику — постоянно возобновляются.

Вклад Ленина

Великие политические достижения Ленина, а также его глубокий философский интерес обеспечили почтительное признание его собственным философским взглядам. И есть некоторая уместность в том факте, что имя Ленина, а не Энгельса, сопровождает имя Маркса во имя всей доктрины марксизма-ленинизма, поскольку Ленин впитал и переоценил взгляды Энгельса, прежде чем вытеснить его как отца-основателя.

Основными вкладами Ленина в диалектический материализм являются доктрина partiinost («партийность» или «партийность»), его разработки марксистской теории познания и материи и его новый акцент на диалектике.

«партийность»

Ленин вкратце сформулировал доктрину партийности еще в 1895 году, в ходе полемики с неортодоксальным марксистским реформатором Петром Б. Струве, который сказал, что философские взгляды не являются предметом разногласий между партии, но могут быть разделены членами противостоящих партий.Ленин писал, что партийность входит в материализм и что ни один подлинный сторонник материализма не может оставаться без преданности делу пролетариата. В этом конкретном контексте Ленин, кажется, думал прежде всего об историческом материализме; однако из его более поздних работ ясно, что он считал, что марксист никогда не должен подходить к философским теориям беспристрастно, а должен принимать или отвергать их в свете их влияния на достижение социализма. По мнению Ленина, следует отметить несколько моментов.Во-первых, он считал, что диалектический материализм — это не просто теория, а форма действий по установлению социализма. Таким образом, диалектический материалист обязательно является социалистом, и его взгляд на мир неотделим от его усилий по продвижению дела пролетариата. Во-вторых, Ленин считал, что социалистический интеллектуал не может оставаться равнодушным к философским вопросам. Он не будет полным социалистом, если он не материалист, и материалист правильного сорта. Следовательно, лидеры социалистического движения должны всегда быть начеку, чтобы защитить свои доктрины от загрязнения философским идеализмом.(Последнее является доктриной, которую Сталин строго соблюдал.) Четвертый пункт, на котором Ленин уделял большое внимание, заключается в том, что идеализм в своей основе сверхъестественен, хотя связь между некоторыми его формами и религией может казаться на поверхности. Атакуя идеализм, где бы и как бы он ни появлялся в социалистической литературе, на самом деле атакуются религия и антисоциалистические классовые силы, которые ее поддерживают.

Доктрина партийности происходит от теории идеологий Маркса и Энгельса.Идеологии, с их точки зрения, представляют собой системы идей, функция которых состоит в защите и оправдании классовых интересов тех, кто в них верит и учит их, а философские системы в этом смысле являются идеологиями. Буржуазные идеологии служат продвижению буржуазных интересов, и критиковать их можно не путем интеллектуального опровержения — это будет иметь мало эффекта или не будет никакого эффекта, пока сохраняются интересы буржуазного класса, — а путем разоблачения стоящих за ними мотивов. Эта точка зрения поддерживается марксистским учением о единстве теории и практики.В написании философской книги человек принимает участие в социальной борьбе, и в обществе, разделенном на классы, он по необходимости продвигает или пытается продвигать какие-то классовые установки. Ленин считал, что марксисты, понимающие, что происходит в идеологической сфере, должны сознательно и сознательно делать то, что так часто делается неосознанно. Это отношение было ярко выражено в его книге Материализм и эмпириокритицизм (1909). Ленин думал, что некоторые члены Российской социал-демократической партии распространяют по сути идеалистические философские взгляды, и намеревался исправить их.Эти марксисты (ложные марксисты, как думал Ленин) под названием эмпириокритицизма перенимали феноменалистические теории Эрнста Маха и Ричарда Авенариуса. При этом, по словам Ленина, они принимали криптоидеалистическую философию, которая могла ослабить марксистское движение, рассеивая его материализм. «Маркс и Энгельс, — писал Ленин, — были сторонниками философии от начала до конца; они могли обнаружить отклонения от материализма и уступки идеализму и фидеизму во всех без исключения« новых тенденциях »» (стр.352). Таким образом, Материализм и эмпириокритицизм был в значительной степени обличительным, направленным на подавление взглядов, которые считались опасными для партии.

знание и материя

Ленин Материализм и эмпириокритицизм — это не только партийная полемика, но и книга, в которой Ленин излагает свои взгляды на знание и природу материи. Выше указывалось, что некоторые русские социал-демократы заимствовали идеи из произведений Маха и Авенариуса. Мах и Авенариус пытались выдвинуть как можно более последовательную эмпирическую точку зрения.Мах стремился исключить из физики все понятия, не поддающиеся прямой или косвенной проверке чувственным опытом, а Авенариус искал термины, в которых можно было бы дать самые простые и экономные объяснения. Они оба пришли к выводу, что, по сути, научные утверждения — это утверждения о том, что люди действительно испытывают или будут испытывать, и что научные законы устанавливают, как такие переживания соотносятся друг с другом. Самый элементарный из этих переживаний Мах назвал «ощущениями», а эмпириокритицизм сводился к феноменализму, взгляду на материальные вещи как на действительные или возможные ощущения.Теория научного познания Маха мало чем отличается от теории философа-идеалиста Джорджа Беркли, который также стремился исключить из совокупности научного знания любые концепции, которые нельзя было отнести к ощущениям или «идеям» (как он называл ощущения). Мах признал сходство между его взглядами на науку и взглядами Беркли, но указал, что его взгляды отличаются от взглядов Беркли в том, что он не считал, как Беркли, что ощущения порождаются Богом.

Ленин максимально использовал тот факт, что феноменалистическая теория Маха имела сходство с теорией Беркли.Ленин сказал, что Беркли был честен в отношении своих религиозных целей, в то время как «в наше время те же самые мысли об« экономном »устранении« материи »из философии облекаются в гораздо более искусную форму». Ленин возражал, что эти феноменалистические взгляды противоречат нашей повседневной практике, в которой мы сталкиваемся с материальными вещами и воздействуем на них. Мы могли бы назвать это аргументом здравого смысла. Он также возразил, что теория о том, что материальный мир представляет собой упорядоченную взаимосвязь ощущений, несовместима с устоявшейся научной теорией, согласно которой когда-то была материя, а существа, способные испытывать ощущения, — нет.Беркли, если бы он знал об этом аргументе, мог бы возразить ему, сказав, что Бог мог каким-то образом испытать материальный мир. Ленин утверждал, что, если бы Мах пошел по этому пути, он раскрыл бы свой идеализм.

Отвергнув идеализм и феноменализм, Ленин должен был дать свой собственный отчет о материальном мире и о наших знаниях о нем. Он принял теорию Энгельса, согласно которой материальные объекты в восприятии «отражаются» в воспринимающем и производят там «копии». Из этого может показаться, что материальный мир во многом такой, каким мы его видим и слышим, и Ленин, кажется, подчеркивал это.Плеханов, вслед за Германом фон Гельмгольцем, утверждал, что ощущения не являются точными копиями объектов вне нас, но что они обладают той же структурой и их можно было бы более точно назвать «символами» или «иероглифами». Ленин утверждал, однако, что взгляд Гельмгольца подрывает его материалистическую основу, «поскольку знаки или символы вполне могут указывать на воображаемые объекты, и всем известно о существовании таких знаков и символов» (стр. 239). Ленин не видел, чтобы подобное возражение применимо и к «копиям» или «отражениям», поскольку, если у нас нет независимого знания того, с чего сделана копия, мы не можем знать, что это копия.Более того, Ленин считал ( Материализм и эмпириокритицизм , гл. 5, раздел 7), что ощущения копируют то, что есть в физическом мире, и что то, что есть в физическом мире, как показывает наука, очень отличается от того, что есть в физическом мире. по-видимому. Так, он писал, что ощущения красного отражают «колебания эфира» одной частоты и ощущения синего, «колебания эфира» другой частоты, но он не сказал, как ощущения могут копировать или быть подобными вибрациям. В другом месте он сказал, что «несомненно, что изображение не может полностью походить на модель», и продолжил, что «образ неизбежно и по необходимости подразумевает объективную реальность того, что он« изображает »» (стр.240). Помещая «образы» в кавычки, он, кажется, отрицал его буквальную силу, и, говоря, что образы «не могут полностью походить на модель», он усомнился в том, что он действительно хотел утверждать.

Основное, что хотел сказать Ленин о природе материи, было то, что она существует объективно и независимо; поэтому он фактически определил материю как «то, что, воздействуя на наши органы чувств, вызывает ощущения». Это применимо как к Богу Беркли, так и к материальным объектам.Тем не менее Ленин называл это своим «философским» взглядом на материю, противопоставляя его «научному» пониманию материи, которое меняется по мере развития научного знания. По мнению Ленина, философская концепция материи остается неизменной, поскольку научный взгляд на нее меняется от атомистических теорий к теориям электромагнетизма. В Материализм и эмпириокритицизм Ленин утверждал, вероятно, правильно, что электромагнитная теория материи не менее материалистична, чем атомные теории.В самом деле, он считал, что это ближе к диалектическому материализму. «Современная физика в муках, — писал он, — рождает диалектический материализм» (стр. 323–324). Как и Энгельса, его привлекали теории материи, которые «растворяют» твердые вещества и твердые атомы старых взглядов. Он считал, что такие теории заменяют диалектические концепции метафизическими и механистическими.

диалектика

В 1894 году, в «Что такое« друзья народа »» , Ленин одобрительно цитировал из «Анти-Дюринга» Энгельса . В Материализм и эмпириокритицизм он часто ссылался на диалектику, не делая ее, однако, центром своих дискуссий. Но, находясь в изгнании в Швейцарии во время Первой мировой войны, он возобновил изучение философии, особенно ее диалектических аспектов. Его Философские тетради (впервые опубликованные в 1933 году) показывают широкую степень его чтения в те годы, особенно его подробное исследование Гегеля Наука логики , в котором он отметил некоторые зародыши исторического материализма.Читая эту книгу Лениным, он пришел к выводу, что она не столько противоречит материалистическим образам мышления, как предполагалось ранее. С одной стороны, Ленин одобрял марксистскую банальность о том, что система Гегеля — это материализм, перевернутый с ног на голову. С другой стороны, он писал, что в последней главе «Науки логики », посвященной Абсолютной идее, почти нет упоминания о Боге и что «он почти не содержит ничего, что конкретно является идеализмом , но имеет в качестве своего главного предмет диалектического метода »( Собрание сочинений , М., 1961, т.38, стр. 234). Из заметок Ленина видно, что его уважение к Науке логики возрастало по мере того, как он ее читал. Он пришел к выводу, что он не только превосходит идеализм, но и сам идеализм имеет свои достоинства. В частности, можно упомянуть два примечания. В своих комментариях к « лекциям по истории философии » Гегеля он сказал: «Интеллектуальный идеализм ближе к разумному материализму, чем глупый материализм» (стр. 276). А в конце небольшой статьи под названием «К вопросу о диалектике», написанной в 1915 году, он писал, что идеализм «- это, несомненно, бесплодный цветок , , но бесплодный цветок, который растет на живом дереве живого, плодородного, настоящего. , мощное, всемогущее, объективное, абсолютное человеческое знание »( Philosophical Notebooks , p.363). Многие записи Ленина в его Notebooks носят именно такой характер, что резко контрастирует с злобным антиидеализмом Материализм и эмпириокритицизм , в которых любое приближение к идеализму рассматривается как предательство. Возможно, важно, что один тезис, общий для Беркли и Ленина, — это тезис о том, что нет ничего существенного, что неактивно.

Сочинения Мао Цзэдуна о диалектическом материализме упоминаются здесь главным образом из-за политического авторитета их автора.Помимо стихов, его сочинения в основном посвящены политическим вопросам, и его главные экскурсии в философию — это две короткие статьи, написанные в 1937 году: «О практике» и «О противоречии». Было высказано предположение, что Мао внес в диалектический материализм элемент эмпиризма, но это не подтверждается изучением этих двух произведений. В первом, правда, Мао утверждал, что знание начинается с чувственного восприятия в практических контекстах, переходит к рациональному знанию, которое позволяет «формировать» мир для человеческих целей, а затем ведет к более рациональному знанию на более высоком уровне. .Из статьи неясно, думал ли автор об индукции или проверке гипотез, или о том и другом. Но очевидно, что, по мнению Мао, при переходе на этот более высокий уровень совершается «скачок». Используя таким образом закон преобразования количества в качество, Мао утверждал, что определенные виды рационального знания по своему характеру отличаются от чувственного знания, и это вряд ли можно назвать эмпиризмом.

В «О противоречии» Мао Цзэдун утверждал, что в противоречии каждый противоречивый аспект «находит предпосылку своего существования в другом аспекте, и оба аспекта сосуществуют в одной сущности.В качестве примеров он упомянул жизнь и смерть, сверху и снизу, несчастья и удачу, помещиков и арендаторов-крестьян, буржуазию и пролетариат, империалистов и колонии. Он также утверждал, что «каждый из двух противоречивых аспектов в соответствии с данными условиями имеет тенденцию трансформироваться в другого », и в качестве примеров он привел, что революционный пролетариат становится правителем, а не управляемым, мир и война, помещики становятся безземельными арендаторами, а безземельные арендаторы становятся мелкими землевладельцами.

Несоответствие легко увидеть в обоих наборах примеров. Например, противоположность между жизнью и смертью отличается от оппозиции между верхом и низом, несчастьем и удачей, поскольку нет ничего промежуточного между жизнью и смертью, тогда как между верхом и низом существует отношение бытия на одном уровне и Между удачей и неудачей есть условие отсутствия ни того, ни другого. Что касается второго набора примеров, превращение революционеров в правителей не является логическим преобразованием, это то, что иногда случается, а иногда нет.Пример мира и войны банален. Мао писал: «Война и мир трансформируются друг в друга. Война трансформируется в мир; например, Первая мировая война трансформировалась в послевоенный мир… Почему? Потому что в классовом обществе характерны такие противоречивые вещи, как война и мир. по идентичности при определенных условиях «. Мы, конечно, знаем, что войны заканчиваются и что за миром часто следует война, но ничего не добавляется к этому, говоря, что противоречивый аспект трансформируется в свою противоположность, как если бы мир был одним субъектом, а война — другим.Эти сочинения Мао Цзэдуна на самом деле в основном касаются непосредственных практических вопросов и мало вносят вклад в философию, из которой они происходят. Именно в Советской России диалектический материализм получил наиболее полное развитие после смерти Ленина.

См. Также Аристотель; Авенариус, Ричард; Беркли, Джордж; Блейк, Уильям; Коммунизм; Конт, Огюст; Декарт, Рене; Дюринг, Ойген Карл; Энгельс, Фридрих; Фарадей, Майкл; Фейербах, Людвиг Андреас; Гете, Иоганн Вольфганг фон; Гегель, Георг Вильгельм Фридрих; Гельмгольц, Герман Людвиг фон; Исторический материализм; Идеализм; Бесконечность в математике и логике; Ленин, Владимир Ильич; Локк, Джон; Логические парадоксы; Мах, Эрнст; Маркс, Карл; Марксистская философия; Материализм; Иметь значение; Михайловский Николай Константинович; Отрицание; Ньютон, Исаак; Феноменализм; Плеханов Георгий Валентинович; Сен-Симон, Клод-Анри де Рувруа, граф де; Шеллинг, Фридрих Вильгельм Йозеф фон; Социализм; Фома Аквинский, св.; Вольф, Кристиан; Зенон Элейский.

Библиография

марксистских работ

Маркс

«Экономико – философское Манускрипте». В Маркс-Энгельс Gesamtausgabe под редакцией Д. Рязанова и В. Адорацкого. Берлин, 1927–1932 гг. Дивизион I, т. III. Переведено Мартином Миллиганом как экономических и философских рукописей 1844 года. Москва и Лондон, 1959.

«Тезисы о Фейербахе», приложение к Немецкая идеология. Под редакцией Р. Паскаля.Лондон, 1938 год.

Misère de la Философия. Брюссель и Париж, 1847. Перевод Х. Квелча как «Нищета философии». Чикаго, 1910.

Маркс и Энгельс

Die heilige Familie. Франкфурт, 1845. Переведено как Святое Семейство. Москва и Лондон, 1956.

Die deutsche Ideologie. Отредактировал В. Адорацкий. Вена, 1932. Переведено как Немецкая идеология , под редакцией Р. Паскаля. Лондон, 1964 год.

Engels

Herr Eugen Dührings Umwälzung der Wissenschaft. Лейпциг, 1878. Перевод Э. Бернса как Революция г-на Ойгена Дюринга в науке. London, 1934.

Die Entwicklung des Sozialismus von der Utopie zur Wissenschaft. Zürich, 1883. Перевод Э. Авелинга как Социализм: утопический и научный. London, 1892.

Ludwig Feuerbach und der Ausgang der klassischen deutschen Philosophie. Штутгарт, 1888 г.Переведено как Людвиг Фейербах и результаты классической немецкой философии. Лондон, 1935.

Диалектика Природы. Москва, 1925. Переведено как Диалектика природы , со вступлением Дж. Б. С. Холдейна. Лондон, 1940 год; новый перевод, Лондон, 1954.

Плеханов

Избранные философские сочинения. Москва и Лондон, 1961. Вып. I.

К Вопрос о развитии монистического взгляда на Историю. ул.СПб., 1895. Перевод Эндрю Ротштейна как В защиту материализма: развитие монистического взгляда на историю. Лондон, 1947.

Ленин

Материализм и эмпириокритицизм. Москва, 1908. Перевод А. Файнберга как Материализм и эмпириокритицизм. Москва и Лондон, 1948.

«Карл Маркс». В его Собрании сочинений. Москва и Лондон, 1960–. Vol. 21, 1964.

Filosofskie Tetradi. Москва, 1933.Переведено как Философские тетради , в его Собрании сочинений. Москва и Лондон, 1960–. Vol. 38, 1962.

Другие

Корнфорт, Морис. Диалектический материализм , 3 тт. Лондон, 1954.

Кедров Б.М. Классификация наук. Книга I: Энгельс, его предшественники. Москва, 1961.

Сталин Иосиф. Диалектический и исторический материализм. Впервые опубликовано как глава 4 Сталинской книги «История Коммунистической партии СССР». Москва, 1939.

произведений немарксистов

Актон, Х. Б. Иллюзия эпохи: марксизм-ленинизм как философское кредо. Лондон, 1955.

Актон, Х. Б. «Материализм Карла Маркса». Ревю интернациональ де философия ном. 45–46 (1958): 265–277.

Bochenski, J. M. Der sowjetrussische dialektische Materialismus (Diamat). Берн и Мюнхен, 1950. Перевод Николаса Соллогуба как Советско-русский диалектический материализм. Дордрехт, Нидерланды, 1963.

Хук, Сидней. Разум, социальные мифы и демократия. New York: John Day, 1950. Содержит прекрасное обсуждение диалектических законов Энгельса.

Йоравский, Давид. Советский марксизм и естествознание. Лондон, 1961. Важное значение для «механизма» и отношения диалектического материализма к позитивизму.

Джордан, З.А. Философия и идеология. Развитие философии и марксизма-ленинизма в Польше после Второй мировой войны. Дордрехт, Нидерланды, 1963.

Пол, Г. А. «Ленинская теория восприятия». Анализ 5 (1938): 65–73.

Веттер, Густав. Der dialektische Materialismus: seine Geschichte und seine Systeme in der Sowjetunion. Вена и Фрайбург, 1953. Перевод Питера Хита из четвертого немецкого издания как Диалектический материализм. Исторический и систематический обзор философии Советского Союза. Лондон, 1958. Обсуждает Маркса, Энгельса, Плеханова, Ленина, а затем и советских писателей.

Х. Б. Актон (1967)

Энциклопедия философии Актон, Х.

Диалектика: европейские и азиатские разновидности

Диалектика: европейские и азиатские разновидности

ДИАЛЕКТИКА: ЕВРОПЕЙСКИЙ И АЗИАТСКИЙ СОРТА

Исправленная версия статьи опубликована как « Диалектика: East and West , Indian Philosophical Quarterly 10 (Январь 1983 г.), стр.207-218.

Слово диалектика происходит от греческого префикса dia — и греческого глагол lego , отглагольным существительным которого является известное слово логотипы . Dia- означает поперек, обособленно или полностью, и выражается в таких словах, как диагноз, глубокое знание или знание насквозь. Он также находится в диаметре, измерении поперек круг. На латыни dia- было переведено как dis- , что следует за греческим значение отдельно, а также разделить, разделение.Эти значения станут тем, что я называю экзистенциалистская диалектика.

Значение lego , если следовать за одним корнем leg , состоит в том, чтобы собрать, собрать, подобрать, собрать, а затем сказать или сказать. Другой корень Лего , леч , средства лежать. Неудивительно, что в греческом слове для супружеской кушетки, лечос . Используя здесь оба корня, мы получаем очень наглядную кладку. вниз и объединение, синтетический аспект того, что я называю диалектикой и то и другое.

Излагая различные типы диалектики, я собираюсь использовать их этимологические источники как эвристический ориентир. Я понимаю, что некоторые из моих выводов будут граничит с творческой этимологией, но я использую этимологию строго для понимание и озарение. Я не предлагаю их как вклад в науку о этимология.

Диалектика как традиционная логика

В Европе диалектика как логика началась с Сократа.Его формула истинного знание ( epteme ) было мнением ( doxa ), подкрепленным аргументом ( логотипов ). Основная цель Сократа состояла в том, чтобы дать определения, которые не были бы двусмысленными и недвусмысленными. аргументы, не нарушающие закон противоречия. Аристотель формализовал правила логики и критиковал досократиков (особенно Анаксагора и его теорию семян) за их вопиющие противоречия. Среди досократиков только Парменид имел твердое, хотя и неявное, понимание закона противоречия.

В Протагора (333c) логотипов является персонифицированным логическим проводник, который разговаривает со своими подданными и упрекает их за несоблюдение ее правил. В модели Phaedrus , диалектика — это философский метод, с помощью которого мыслители могут маневрировать по лицу настоящего и говорят друг другу об истинном знании. Хороший диалектик походила бы на опытного мясника: она могла бы найти стыки настоящего и быть способен полностью отрезать одну концепцию от другой.Здесь значения dia- как Кроме того, следует выделить аналитический характер этого типа диалектики.

Средневековые философы продолжили эту греческую традицию своим диалектическим споров, и этот смысл сохраняется до сих пор. На Востоке эта форма логики развивались с такой же энергией и изощренностью, как и на Западе. Восточный философия, однако, предпочла сделать акцент на этических и религиозных проблемах гораздо сильнее. чем западная философия.На Востоке логика редко бывает самоцелью.

Экзистенциалистская диалектика

И традиционная логика, и экзистенциалистская диалектика являются типами либо / либо диалектика. Например, после разделения всех геометрических фигур на их собственные логических классов, то фигура — это или квадрат, или круг, или другая фигура; квадрат не может быть одновременно квадратом и кругом.Логические аргументы против христианской доктрины воплощения следовать той же модели: либо Иисус есть Бог или человек; он не может быть одновременно и .

Экзистенциалистская диалектика, однако, драматична и дизъюнктивна, а не формальна. и логично. Это воплощено в трудах Срена Кьеркегора, который в г. Концепция иронии утверждает, что главной целью Сократа не было логической ясности. но концептуальная путаница.По словам Кьеркегора, цель первых диалогов заключалась в том, чтобы ввести интерлокаторы в апорию . Это привело Кьеркегора к мысли, что этническая выбор основан на вере, а не на разуме.

Иррационалистический характер большей части экзистенциализма исходит из Кьеркегора и концепция экзистенциалистской диалектики. Кьеркегора любимым примером был Авраам, стоящий перед выбором: либо следовать за Богом произвольная воля или следовать моральному закону и предыдущим обещаниям Бога.Там Авраам никак не мог принять рациональное решение. Экзистенциалист мыслители использовали подобные ситуации, чтобы подтвердить свою веру в то, что логика и этика в конечном итоге несовместимо. Диалектическое богословие (ранний Барт, Бультман, Бруннер) также использует Кьеркегору провозгласить полную автономию веры и устранить разум и традиционные диалектика в так называемых естественных или философских теологиях.

Этимологически значение можно распознать отдельно в диам. — экзистенциалистская диалектика.Это станет более ясным, если нам разрешат включить латинский перевод dia- как dis- , как в дисфункции и дизъюнкции. Экзистенциалистская диалектика определенно дисфункциональна и дизъюнктивна в своей предполагаемой способность вывести нас из самодовольного образа мыслей, включая уверенность, которая у нас есть в логике как решение человеческих проблем.

Хотя большинство буддийских мыслей следует отнести к категории ни / ни диалектики, некоторые буддийские писатели (особенно в ранних произведениях) склонны изложить свои проблемы с точки зрения драматического или / или: а именно., либо религиозных жизнь заканчивается в нирване или жизнь сансары продолжается в вечном перерождении. Некоторые Мыслители махаяны, однако, предполагают диалектическое совпадение как сансары, так и сансары. Нирвана.

И-И, синтетическая диалектика

В европейской философии этот тип логики воплощен в философии Гегель. Но сам Гегель говорит нам, что он в долгу перед досократовскими греками, особенно идея Гераклита о логотипах , примиряющих все противоположности в единое целое. процесс.Однако критика досократиков Аристотелем возобладала, и закон противоречия и традиционная логика победила на Западе. До Гегеля оба-и диалектика сохранилась в западной мистической традиции, особенно у Николая Кузанского и его учение о совпадении противоположностей .

Ключ к синтетической диалектике — отказ от закона противоречия. и вера в то, что противоположности совпадают или примиряются (Hegel’s aufgehoben ) в высшем синтезе.Этимологически мы теперь можем видеть другие измерения значения слова dia- и lego выходят на первый план. Dia- сохраняет свое значение тщательно и до конца, но значение lego как собрать воедино теперь имеет решающее значение. Диалектика Гегеля — это тщательное соединение всех сознательных элементов Дух; это синтез насквозь.

Центральные доктрины христианства четко сформулированы как и-и, синтетические формулы.Итак, понятно, что Гегель, хотя наконец открыл истинную логику христианства. Доктрина воплощения буквально означает, что Иисус Христос является и полностью человеком, и полностью Богом. В Христианское учение о свободе, сформулированное евангелистом Дж. И. Пакером, состоит в том, что человек есть и бесплатно, и под контролем. (Дж. И. Пакер, Фундаментализм и мир Бога [Grand Пороги: Эрдманс, 1958], стр. 117.) Наконец, Лютер выражает протестантскую доктрину оправдание как simul iustus et peccator (одновременно оправданное и греховное).К напротив, традиционный диалектик должен ответить или Бог или человек на Воплощение; или бесплатно или по принуждению в отношении христианской свободы; и либо сэкономили или проклятых по оправданию.

Лютер simul iustus et peccator также может быть истолкован в экзистенциалистский путь. Действительно, большую часть экзистенциалистской диалектики можно переформулировать как неразрешенных и-и синтез.Диалектическое понимание Лютера об оправдании не на самом деле означает, что грех и освящение соединены без напряжения; наоборот это так. Понимание Лютером Закона и Евангелия также является диалектическим в том же смысле. способ. Мы живем в соответствии с и Законом и Евангелием, но никогда, по крайней мере, во время нашего земные жизни разрешаются в какой-то форме высшего синтеза. Та же диалектика раскрыто в представлении Лютера о сатане как о маске Бога: поскольку мы грешники, Бог появляется как сатана, чтобы искушать нас; но поскольку мы находимся под благодатью, Бог является любящий отец.

Диалектического экзистенциализма Лютера можно назвать, потому что он предвкушает диалектическое понимание христианства, которое мы находим у экзистенциалистов, таких как Кьеркегора и Достоевского. Именно в последнем мы находим персонажей в ловушке между противоположными напряжениями, соперничающими за синтез. Достоевский разделяет взгляды Лютера озабочен сатаной и демонами, и он одержим драматическим совпадением святого и грешника.

В приложении к Дьяволы персонаж по имени Тихон заявляет, что полный атеизм гораздо более приемлем, чем мирское безразличие… Абсолютный атеист стоит на предпоследней ступеньке перед абсолютной верой (поднимется ли он выше или нет), а у равнодушного человека нет никакой веры, только мрачный страх, и это, тоже, только изредка, если он чувствительный человек. (Признание Страврогина, приложение к Дьяволы , пер. Дэвид Магаршак [Балтимор: Penguin Books, 1971], п. 679.)

Среди современных богословов именно Томас Алтизер лучше всего выражает полный смысл диалектического христианства.Хотя с Altizer не всегда понятно о важных различиях между Гегелем и экзистенциалистами, его взглядах на Достоевский наиболее уместен: «В мире, сотворенном Достоевским, спасение и проклятие — две стороны одной медали; диалектические противоположности, объединенные радикально современный совпадение противоположностей. Это объясняет глубокую влечение к дьяволу, его погружение в демоническую чувствительность и его неспособность изобразите чистый акт искупления…. Из романов [Достоевского] мы узнаем, что ужасающая сила тьмы неотделима от искупительной силы священного, что чем глубже мы погружаемся в творческие глубины тьмы, тем реальнее присутствие священного становится. Таким образом, благодаря самой силе демонической ( профана), что происходит прозрение священного »( Мирча Элиаде и Диалектика священного [Филадельфия: Вестминстер, 1963], стр. 112, 114).

Мартин Хайдеггер — еще один философ, на которого оказали влияние диалектические мыслители. такие как Гераклит, Гегель и экзистенциалисты XIX века. Одно конкретное понятие Найденная в концепции Riss обнаруживает неразрешенную диалектику и-и. В этой работе с 1935 г. Хайдеггер заменяет бытие и сущности терминами Мир и Земля. из его более ранних работ. Концепт Riss также является образной заменой более раннее онтологическое различие между Бытием и сущностями.Как Хайдеггер пытается объясните: «Конфликт [между Миром и Землей] — это не раскол ( Riss ), как вскрытие простой расщелины; скорее, это близость противников, которые принадлежат каждому Другие. Этот раскол сближает противников в источник их единства из единой земли »(отрывок из Альберта Хофштадтера и Ричарда Кунса, ред., Philosophies искусства и красоты [Нью-Йорк: Современная библиотека, 1964], стр. 686). В сноске переводчик Альберт Хофштадтер признает, что Riss — это «диалектическое слово, ибо при проведении линии создается трещина, а при создании трещины проводится линия, а в в обоих случаях то, что объединяет, разделяет, а то, что разделяет, объединяет…. «

Синтетическая диалектика в Азии

В азиатской философии и религии мы можем найти множество примеров синтетических диалектика — в частности, китайский даосизм и индуистская веданта. (Я различаю оригинальная Веданта Упанишад и Адвайта Веданта Шанкары, которые могут рассматриваться как форма диалектики «ни / ни».) «Знание и незнание — тот, кто эта пара совместно знает: «строка из Иша Упанишад , является примером и-и диалектики этой литературы.Брахмана можно рассматривать как и как ниргуна. Брахман (без качеств) и сагуна Брахман (с качествами). Брахман, как и Дао — это и Брахман, и Атман. Разница между Гегелем и Ведантой в том, что что синтез бытия и небытия приводит Гегеля к настоящему прогрессивному движению в история; тогда как для Адвайты (недвойственной) Веданты Шанкары любое изменение является иллюзией нереально и непрогрессивно. Упанишады подтверждают реальность всех существ, но не подразумевают любое продвижение реальности от одной стадии к другой.

Р. К. Зенер, один из самых выдающихся комментаторов и переводчиков индуистских писаний, признает и — и диалектику в Бхагавад-гите : «Арджуна, как и большинство европейцев, мыслит категориями» или-или «: он еще не осознал что категории Кришны и религии, которые он унаследовал и развивает не то и другое, а то и другое. Противоположности не исключают друг друга, а дополняют друг друга. прочее »( Бхагавад-гита с комментарием к первоисточникам [Нью-Йорк: Oxford University Press, 1973], стр.200). Арджуна глубоко озадачен очевидным исключение жизненного отречения (которого он теперь желает) и жизни действия (которого он теперь ненавидит). В пятой главе Гиты Кришна отвечает диалектическим союз отречения и действия.

Даосизм определенно чувствует настоящие движения и множественность в природа, но ему не хватает историчности Гегеля. Синтетическая диалектика пронизывает все Дао Де Цзин. Первая строфа второй главы выражает эту диалектическую Метод скважины:

Когда все люди мира знают красоту как красоту, возникает признание уродства.
Когда все они знают добро как добро, возникает признание зла.
Следовательно: бытие и небытие производят друг друга;
Сложное и легкое дополняют друг друга;
Длинное и короткое противопоставляют друг другу;
Высокое и низкое различают друг друга;
Звук и голос гармонируют друг с другом;
Спереди и сзади сопутствуют друг другу.(Перевод на чань)

Диалектический переворот описывает «движение Дао» и все достигает гармонии через объединение утверждения и отрицания (гл. 40). «Десять тысяч вещей несут в себе инь и охватывают янь » (глава 42, Сюй пер.).

Синтетическая диалектика также встречается в буддизме, одним из примеров которой является Комментарий Ашвагхосы о «таковости». Ашвагхоша утверждает, что ноуменальная и феноменальная душа «составляют все вещи, и оба так тесно связаны взаимосвязаны, так что одно невозможно отделить от другого.В совпадении oppositorum , обе души «совпадают друг с другом. Хотя они не идентичны, они не двойственность »(Пробуждение веры в Махаяне, отрывок из Люсьена Стрика, изд., . Мир Будды [Нью-Йорк: Doubleday Anchor, 1969], стр. 248). В том же отрывке Ашвагхоша утверждает, что феноменальная душа «исходит от Татхагаты. матка. Похоже, что мы имеем гегелевский эквивалент эманации природы и история от первого диалектического отрицания Духа в себе.Этот тезис является дальнейшим поддерживается отрывком из Аватамсака-сутра , в котором Дхармакая сказал «сотворить все» (Стрик, стр. 271).

Исторический прогрессивный характер диалектики Гегеля все еще отсутствует. Конечно, в истории человечества происходит постепенное историческое преодоление невежества. Буддизм, но это развитие не меняет основную природу реальности, как это происходит в Гегель. У Гегеля есть настоящее диалектическое развитие.Это означает, что гегелевская диалектика был полностью онтологизирован. Для Платона и буддистов диалектика — это умственный процесс. Только; для Гераклита и Гегеля это развитие самой действительности.

Хотя теория эманации подтверждается двумя процитированными выше отрывками, это неверная интерпретация с учетом контекста работ Ашвагхосы и Философия Махаяны в целом. Подобная путаница появляется в Упанишадах , где Говорят, что Брахман сотворил феноменальный мир своей «сверхъестественной силой».» Для обоих Адвайта Веданта и Ашвагхоша, нет другой реальности, кроме Брахмана или Дхармакаи . Множественность, изменение, различие — результат невежества; и, несмотря на Как видно из приведенных выше отрывков, феноменальный мир не исходит из высшей реальности.

Полезна аналогия с прохождением белого света через призму. Если белый свет — это истинная реальность, а различные цвета — только видимость этой реальности, тогда призма представляет невежество.Если убрать призму / незнание, ничего не будет. но осталась недифференцированная реальность. Как сказано в Ланкаватара-сутре : «Но, если бы они только осознали это, они уже пребывают в Нирване Татхагаты, потому что в Благородном Мудрость, все сущее в нирване с самого начала »(Стрик, стр. 282).

Ни то, ни другое диалектика

Буддисты были намного успешнее в выражении этой предыдущей идеи. с помощью диалектики «ни / ни», доводящей диалектическое отрицание до крайности.В то время как дизъюнктивная основательность экзистенциалистской диалектики ведет к отчуждению и отчаяние, ни / ни диалектика не ведут к покою Нирваны. Несмотря на эти различия, и экзистенциалист, и ни / ни диалектика не имеют отчетливых нефилософских целей.

В отличие от умозрительной метафизики Гегеля и Веданты, а также драматический фидеизм Кьеркегора, буддизм сочетает диалектику с изощренным эмпирический метод. Диалектика «ни / ни» — это средство убедить мыслителя остановиться. рассуждения о предметах, на которые опыт не может дать ответа.Более тонкий и укоренилась, чем чувственная похоть, «тяга к взглядам» на происхождение Вселенная, природа реальности и сущность души. Правильный вывод о такой вопрос заключается в том, что у вселенной не было ни начала, ни начала; что природа реальности не является ни постоянной субстанцией, ни непостоянным потоком скандх .

Как мы увидим, наличие ни / ни фраз не обязательно означают, что у нас есть истинная диалектика ни / ни.Ранним примером этого является Сутта 63 из Majjhimanikaya , обычно озаглавленный «Вопросы, которые не имеют тенденции Назидание ». Некий монах по имени Малункьяпутта, который явно проиграл видение истинного значения основных буддийских доктрин, жаждет получить больше ответов о вечен ли мир или нет; конечна она или бесконечна; будь то душа и тело — это единство или двойственность; и существуют ли святые после смерти. Несмотря на то что он продолжает формулировать вопрос о святых в классической ни / ни моде, это Понятно, что он все еще жаждет положительных ответов на эти вопросы.

Будда называет Малункьяпутту «тщеславным человеком» и провозглашает, что религиозное освобождение не зависит от ответов на эти вопросы. Здесь напомнили Будда-подобного предостережения Витгенштейна в трактате Tractatus : «Мы чувствуем, что даже когда были даны ответы на все возможные научные вопросы, проблемы жизни остаются совершенно нетронутыми »; или« решение проблемы жизни видится в исчезновение проблемы »(6.52, 6.521).

Заключение сутры, которое, вероятно, является точкой зрения исторического Гаутама смещает акцент с диалектического метода, даже от формулы «ни / ни».Возможно, что Гаутама никак не хотел отвечать на эти вопросы . Гаутама не формулирует свой ответ в стиле «ни / ни»; он просто утверждает, что Вопросы Малункьяпутты не имеют отношения к освобождению от страдания. это Важно отметить, что Будда, в отличие от Нагарджуны, не исключает возможность познания в этих областях. Следовательно, развивающаяся ни / ни диалектика в остальной части Питаки, вероятно, не следует идентифицировать как Гаутаму Будду метод.

Вопросы Милинды

Знаменитый вопросов Милинды предлагает захватывающую возможность противостояние между европейским или / или азиатским ни / ни. Однако мы расстроенный. Либо Нагасена отверг подход «ни / ни», либо решил отложить его рассмотрение. тонкости и соответствуют сократовскому подходу Милинды к прямым вопросам и отвечать.

По какой-то причине ни / ни буддийская диалектика не доминирует в это обсуждение.Фактически, Нагасена — это во многом буддийский Сократ, и Милинда быстро становится типичным ласковым учеником. Как Симмиас и Кебес в Phaedo , которые превозносятся, восхваляя Сократа, Милинда называет Нагасену «умным человеком. человек «и его ответы» изумительны … гениальны сверх меры, весьма осветительный »(Стрик, с. 93).

Еще более поразительным является буддийский эквивалент Socratic aporia . После попыток опровергнуть утверждение Нагасены о том, что не должно быть агента души За различными действиями разума Милинда наконец достигает тупика апории : «Я не ровня тебе в споре.Будьте достаточно хороши, чтобы объяснить этот вопрос меня »(Стрик., с. 106). Прислонившись спиной к стене, противники Сократа обычно не такой.

Первое упоминание диалектики ни / ни недолговечно. В знаменитом аналогия с колесницей души, первоначальный вывод состоит в том, что колесница не ни сумма его частей или что-то иное, кроме суммы его частей. Финал вывод, однако, возвращается к уверенной диалектике или / или: душа есть не что иное, как сумма его частей.Второе появление диалектики ни / ни происходит с примеры эмбриона и ребенка, лампы и пламени, молока и масла. Они используются как аналогии чтобы показать, что возрожденный человек не такой же и не другой. Эффект диалектика состоит в том, чтобы полностью разрушить идею устойчивого объекта, называемого душой, в которой постоянная личная идентичность. Как и Дэвид Хьюм в своем анализе личного идентичность, Нагасена показывает, что эмбрион, ребенок, взрослый явно не одно и то же, но в то же время не отличается.Есть основная несущественная преемственность несмотря на то, что все основные компоненты ( скандх, ) ума и тела изменяются. Один — это , ни тот же человек, , ни другой человек.

По вопросам времени и творения Нагасена, кажется, дает прямо либо / или ответы; то есть время не имеет начала и поэтому вечно; и мир вечно, потому что не может быть творения из ничего. Точно так же Нагасена заключает совершенно уверенно, что Нирвана — это чистое блаженство, а не заключение ни / ни что это за пределами «восприятия и невосприятия».»(Этот язык находится в в палийских рассказах о смерти Будды.) Нагасена продолжается в пределах или / или режим: «Боль — это одно, Нирвана — совсем другое» (стр. 111). Нагасена тогда переходит к перечислению качеств Нирваны, которые, хотя и образны по своему характеру, тем не менее, это далеко не истинная ни / ни диалектика.

В заключительной дискуссии о Нирване Милинда предлагает буддийское объяснение. Нирваны в режиме «ни / ни»: «Вы, буддисты, говорите, [что] Нирвана не прошла ни будущее, ни настоящее; он не производится, не производится и не должен производиться.Нагасена отвечает таким же образом, но Милинда возражает: «Не надо, преподобный Нагасена, пролить свет на этот вопрос, прикрыв его. Милинда явно хочет прямого ответа в греческом диалектическом стиле, и Нагасена его обязывает. Он отвечает, что Нирвана — это характеризуется «свободой от неприятностей, свободой от невзгод, свобода от опасности, благодаря своей безопасности, ее покою и т. д. (стр. 118).

Позднее развитие: Махаяна и Шанкара

Хотя я указал на некоторую диалектику в Ашвагхосе, ни диалектика, ни диалектика не занимают центральное место в его мышлении.При описании Дхарм Будды как «ни тождественен, ни не тождественен» сущности разума, его намерение состоит в том, чтобы показать, что предположения об этих отношениях «совершенно неуместны». диапазон нашего понимания »(стр. 250-1. По той же причине диалектическое отрицание усиливается в Вималакирти-сутре . Здесь находится Буддийская Пустота ( шуньята ). описывается как «не существует и все же не существует, не возникает и все же не выходит из бытия, не действует и, тем не менее, не действует »(цитируется по Д.Икеда, Буддизм: первое тысячелетие [Kodansha International, 1977], с. 105).

По крайней мере, у двух философов Йогачара нет ни / ни языка. школы, но более пристальное изучение обнаруживает методологию, основанную на использовании умозрительного разума. В своей знаменитой критике теории атомов Васубандху заявляет, что внешнее мир — это «ни одна вещь, ни много атомов» (отрывок из Э. А. Бертта, изд., Учение Сострадательного Будды [Нью-Йорк: Наставник, 1955], с.175). Но окончательный вывод Васубандху утвердительный: внешний мир не существуют в любой самостоятельной форме.

Учитель Асанги Майтрейя утверждает, что «на чистой стадии есть ни единство, ни множественность будд »; но, как указывает Д. Дж. Калупахана, это язык разработан, чтобы дать основу для умозрительного представления о трех кузова ( трикая ). ( Буддийская философия: исторический анализ [Гонолулу: Гавайский университет, 1976], стр.149.) Кроме того, Асанга безмятежно уверен, когда он перечисляет положительные характеристики Буддадхарм и Дхармакаи . ( Махаяна-Санграха-Кастра , выдержка в Стрик, стр. 292.) В литературе Йогачара Я читал, что редко есть намек на диалектику ни / ни других буддийских школ.

На мгновение отойдя от буддизма, важно отметить, что Шанкара развивает сложный режим «ни / ни», выходящий за рамки первоначального «и-и-и». диалектика Упанишад.Только знаменитые нети , нети (не то, не то) Брихадараньяка Упанишада (4.5.15) и седьмой стих Мандукья Упанишады не подходит ни / ни к диалектике. П. Т. Раджу показал, что Шанкара, как и Васубандху использует диалектическое отрицание, чтобы окончательно утвердить доктрину абсолютного монизм. («Принцип четырехугольного отрицания в индийской философии», Review of Metaphysics , июнь 1954 г.) Это снова противоречит зрелой диалектике буддийская школа Мадхьямика.Показательно, что в его знаменитых дебатах с Буддисты, Шанкара раскрыл позитивную цель своей диалектики, навесив на своих оппонентов ярлык «пустоты» и «нигилисты».

Также важно отметить, что Шанкара отвергает совпадение oppositorum подразумевается в Упанишадах . Шанкара заключает, что Брахман не может быть одновременно бытием и небытием, потому что они противоположны. Другими словами, ни / ни диалектика во всех ее индийских формах сохраняет закон противоречия.Это еще составляет еще одно важное различие между диалектикой и-и, и ни / ни. С его острым анализ и приверженность непротиворечию, ни / ни диалектика на самом деле не имеет общий с логикой или / или. Буддийский диалектик Нагарджуна определенно подтверждает это мнение: «Как может Нирвана существовать и не существовать? место »( Mulamadyamakakarika 25.14, Гарфилд пер.).

В буддийской традиции именно Нагарджуна становится хозяином диалектическое отрицание.Его знаменитое четырехугольное отрицание можно найти в самых ранних палийских текстах. сутры. Раджу показал, что на самом деле оно происходит от добуддийских скептиков. Санджая. Даже непросвещенный Малункьяпутта может дать нам четыре логических возможности. о продолжении жизни святого: «Что святой существует после смерти, то святой не существует после смерти, что святой существует и не существует после смерть, что святой не существует и не существует после смерти.»(Стрик, стр. 133). Следовательно, логическая форма четырехугольного отрицания такова: S — это ни P, ни не-P, ни P, ни не-P, ни P, ни not-P.

Европейские логики могут покачать головой при очевидной избыточности этого диалектическая основательность (снова одно значение диам — ), но они упускают Главный мотив Нагарджуны: полностью исключить возможность логического утверждение. Утверждение приведет к привязанности, а привязанность усилит влечение. взглядов, и философы останутся в колесе сансары так же непременно, как убийцы, насильники, воры и игроки.

В европейской логике отрицание одного предложения всегда было уравновешенным. с некоторой формой приверженности истинности связанного предложения. Например, чтобы сказать что «платье королевы не красное» означает, что оно, следовательно, другой цвет. Однако в индийской логике существует два типа отрицания, в одном из которых аспект обязательства доминирует и тот, в котором его нет. Б. К. Матилал предполагает, что в Диалектика мадхьямики «аспект отрицания может быть настолько выражен, что аспект обязательства практически до ничтожности »(« Отрицание и мадхьямика Диалектика »у Б. Эпистемология, логика и грамматика К. Матилала [Mouton, 1971], стр. 163).

Некоторые считают, что диалектика Нагарджуны заходит слишком далеко и ниспровергает изначальную позицию самого Будды. И Нагарджуна, и Будда хотели прекратить все метафизические рассуждения о вопросах, на которые нельзя было ответить, но Скептицизм Нагарджуны, похоже, включает в себя знания, полученные из опыта, а также спекулятивная причина. Для Калупаханы это приводит к значительному контрасту между тем, что можно было бы назвать «трансцендентализмом» Нагарджуны (превосходящим обе концепции и опыт) и «эмпирический подход» Будды.»Калупахана однажды поддержал эту точку зрения Нагарджуны, но теперь, после тщательного изучения его ( Nagarjuna: Философия Срединного Пути ), он передумал. А. Дж. Бахм, однако, может быть правильно, утверждая, что Гаутама Будда не предавался бесконечному отрицанию и что Диалектический экстремизм Нагарджуны можно рассматривать как еще одну форму тяга и привязанность. ( Философия Будды [Нью-Йорк: Capricorn Books, 1969], стр.101-102.)

Обзор

— Деколонизирующая диалектика

Деколонизирующая диалектика
Джордж Чиккариелло-Махер
Дарем / Лондон: Duke University Press, 2017

Что значило бы деколонизировать философскую традицию диалектики? В этой амбициозной, хотя и неравномерной работе Джордж Чиккариелло-Махер стремится создать концепцию диалектического мышления, адекватную предпосылкам антиколониальной критической теории.В основном, Decolonizing Dialectics стремится продемонстрировать актуальность диалектического мышления для проблематики деколониальной теории и, как связанная с этим попытка, пытается установить значение такой философской основы для практических реалий антиколониальной и антиимпериалистической политики. В следующем обзоре книга рассматривается в интеллектуальном и историческом контексте, а затем рассматриваются различные аргументы и интерпретации.

Немногие философские схемы так вовлечены в политическую жизнь, как диалектика Гегеля.После его смерти в 1831 году наследие прусского философа сразу же разделилось на правый и левый лагеря: первый остался верен прогнозу Гегеля о том, что диалектика истории достигла своей кульминации с приходом конституционной монархии в немецком княжестве, а второй увидел стойкость христианского монархизма как политического и интеллектуального препятствия, препятствующего движению самой истории. Эти левые гегельянцы производили философскую критику как христианства, так и современного государства.Работы Бруно Бауэра, Людвига Фейербаха и Макса Штирнера, среди прочих, заложили интеллектуальные основы для более поздних течений левой мысли: экзистенциализма, материализма и анархизма.

Конечно, именно в трудах Маркса и Энгельса диалектическая мысль находит свое величайшее, а теперь и наиболее политизированное выражение. Возможно, самый безопасный способ резюмировать место «диалектики» в марксизме — просто сказать, что в рамках традиции диалектика, кажется, называет разнообразие динамики, возникающей на стыке между нашими общепринятыми социальными категориями и нашим конкретным опытом исторических изменений.В самом широком смысле, в котором Маркс использует эту концепцию, диалектика — это форма мышления, которая отдает предпочтение историческим ситуациям, в которых стандартный образец социального существования порождает логическое несоответствие и даже полномасштабные противоречия в нашем социальном и когнитивном опыте. Однако на протяжении большей части двадцатого века диалектика превратилась в артефакт идеологии холодной войны. «Диамат», или диалектический материализм, стал официальной доктриной Советского Союза после обращения Сталина к марксистской ортодоксии.Отчасти в результате этих ассоциаций диалектика постепенно осуждалась в западных академических кругах. Как указывает Тимоти Бреннан, «теоретики на восходящей стадии постструктурализма видели свою задачу в том, чтобы похоронить диалектическое мышление», заменив методы французского структурализма гегельянско-марксистской критической теорией.

На этом фоне работа Джорджа Чиккариелло-Махера « Деколонизирующая диалектика » является ценным вкладом в возрождение диалектической мысли.Потому что он пытается переосмыслить отношения между диалектикой и различными направлениями антиколониальной критической теории, которая сейчас занимает видное место во многих продолжающихся дебатах в области ИР. В частности, попытки Чиккариелло-Махера проиллюстрировать значение диалектической философии для текущего проекта интеллектуальной и политической деколонизации. Деколонизация, которая становится все более заметной чертой академического и более широкого политического дискурса, начинается с критики того, как евроцентрические идеи лежат в основе основных категорий социальной и политической теории.Он освещает определяющую роль западной империи и колониализма в формировании современной культуры и пытается открыть теоретические пути, скрытые политико-интеллектуальными иерархиями имперского и колониального правления. «Почему моя учебная программа — белая?», Как гласит название одной из таких кампаний в Великобритании. Учитывая широко разрекламированный евроцентризм философии Гегеля — взаимоотношения, блестяще раскрытые Сьюзен Бак-Морсс — работа, которая преуспела в установлении диалектического мышления в центре пост- и деколониальной теории, вероятно, приведет к крупному интеллектуальному перевороту.Действительно, хотя постколониальная академическая теория черпала свои интеллектуальные ресурсы из постструктурализма, интересно рассмотреть значение гегельянско-марксистской традиции для общих целей деколонизации. Насколько успешна попытка Чиккариелло-Махера сделать диалектику деколониальным методом?

Во вводной главе книги Чиккариелло-Махер обнаруживает истоки своего интеллектуального проекта в различных социальных движениях, возникших в результате прямого политического противостояния «однополярному неолиберальному миру» 1990-х годов.Таким образом, в первую очередь, деколонизированная диалектика пытается представить диалектическую мысль, лишенную телеологии и детерминизма, характерных для знаменитого романа Фукуямы Конец истории года — квазигегелевского подхода к окончанию холодной войны, в котором либеральный, западный капиталистическая демократия является кульминацией исторического развития. Хотя противодействие такому телеологическому мышлению вряд ли вызывает споры, Чиккариелло-Махер утверждает, что диалектическое мышление также потенциально способно уловить вторую особенность конъюнктуры после холодной войны.Как широко отмечают политологи, «новые социальные движения» 1990-х и 2000-х годов были характерно неоднородными — , то есть , состоящими из множества идентичностей, от расы к полу, классу и нации. В этом контексте Чиккариелло-Махер утверждает, что диалектическая ориентация может позволить теоретикам и активистам избежать двух одинаково непривлекательных концепций движений сопротивления — либо «тревожного единства» мажоритарной политики («99%»), либо « бессмысленная множественность »некоторых автономистских политических теорий, в которых социальная борьба низводится до уровня микрополитической.

Иными словами, центральное требование книги состоит в том, что диалектическое мышление должно занимать привилегированное место в нашей попытке понять политический ландшафт, в котором ни концепции единства, ни различия не отражают адекватно динамику антиколониальной и антикапиталистической политики. Это означает создание концепции диалектики, которая не является ни унитарной, телеологической и линейной, ни евроцентрической в ​​своих теоретических допущениях. В частности, это означает переосмысление диалектики как теоретической линзы, которая, а не «тотальность», отдает предпочтение разрывам и конфликтам как основным формам политического движения.Как описывает автор одной характерной формулировкой:

Это диалектический контрдискурс, который, выдвигая на первый план разрыв и избегая соблазнов единства, обосновывается в центре диалектики и упивается духом борьбы, неопределенности политических идентичностей, сталкивающихся друг с другом, трансформируя себя и свою миры непредсказуемо в процессе. Это диалектический контрдискурс, который, ухватившись за моментальное упрочнение групповых идентичностей, придает вес сепаратистскому моменту в диалектике — за счет преждевременного — но делает это, не поддаваясь герметически эссенциалистскому сепаратизму, будь то классовый. раса, нация или иначе.(стр.6-7).

Структурно книга разделена на пять глав. Первые четыре из них, организованные вокруг чтений Джорджа Сореля, Франца Фанона и Энрике Дюсселя, закладывают теоретические основы деколонизирующей диалектики, а пятая попытка показать, как Боливарианская революция Венесуэлы подтверждает некоторые из предпосылок диалектической ориентации, установленной в предыдущие главы. Другие источники разбросаны по тексту. Введение, например, добавляет классически постструктуралистскую критику Фуко «центрированного» политического дискурса, а заключение включает критику Уолтера Миньоло эпистемологии «колониальной современности».Эффект этого способа аргументации, в котором противопоставление, казалось бы, разрозненных мыслителей занимает центральное место, заключается в создании стиля постмодернистского теоретизирования, который Фредерик Джеймсон удачно назвал «курированием». Хотя чувство интеллектуального разнообразия, обеспечиваемое этой риторической стратегией, может быть привлекательным, теоретическая инфляция иногда, кажется, мешает контролируемому толкованию. Хотя понятие контрдискурса выдвинуто на первый план во введении, кажется, что оно играет минимальную роль в тексте в целом.Миньоло кажется второстепенным. Что еще более важно, Чиккариелло-Махер никогда не дает обстоятельного анализа отношения этих мыслителей к гегельянско-марксистской традиции, с которой, очевидно, связана диалектика. Неясно, например, как понятия культурного различия, внешности и идентичности, популяризированные постмодернистской критической теорией, в конечном итоге должны соотноситься с диалектическими образами социальной структуры или исторической целостности. Вместо четкой оценки этого резкого разделения между отдельными теоретическими традициями, Чиккариелло-Махер предпочитает смешивать их, что приводит к некоторым слегка замученным формулировкам: «Вместо того, чтобы просто ослабить связь диалектической оппозиции до точки множественности, колониальное различие указывает на более конкретный и точный способ уловить те противоположности, которые не видны традиционной диалектике, но появление которых не указывает на полную невозможность диалектики »(стр.159).

Тем не менее, работу Чиккариелло-Махера можно рассматривать как развитую попытку синтезировать, казалось бы, расплывчатые теоретические идеи. В главе 1 это начинание начинается с обсуждения французского синдикалиста Джорджа Сореля. По иронии судьбы с точки зрения деколонизации Сорель был излюбленным политическим теоретиком итальянского фашизма. Муссолини использовал свои теории социальной мифологии и политического насилия с разрушительным эффектом. Тем не менее, Чиккариелло-Махер превозносит критику Сорелем ортодоксального марксизма.В частности, он присоединяется к оппозиции Сореля «якобинству», типу революционного политического руководства, аналогичного большевизму в его опоре на организованную иерархию и «научный опыт». Философия сочинения Сореля и его политическая организация привели к тому, что Ленин назвал его «печально известным путаником», однако Чиккариелло-Махер утверждает, что его синдикалистская теория вносит уникальный вклад в диалектическую мысль. В частности, утверждается, что отказ Сореля от исторического детерминизма, его упор на спонтанный, даже насильственный политический разрыв и его признание важности как идеологии, так и субъективной политической активности для развития классовой политики, являются незаменимым ресурсом для антиколониальной диалектики.На протяжении всей главы Чиккариелло-Махер приводит убедительные доводы в пользу того, что, несмотря на его провозглашенную оппозицию диалектическому методу, Сореля лучше понимать как развивающего гибкую концепцию диалектики, приспособленную к реальности конкретных исторических ситуаций. Но в какой степени концепция политического насилия и мифологии Сореля составляет адекватную основу для антиколониальной политики? Примечательно, что его мысли, кажется, практически не играли никакой роли в реально существовавшей антиимпериалистической борьбе двадцатого века.Прежде чем вернуться к этому вопросу, давайте реконструируем рассуждения остальных глав.

Главы 2 и 3 более полно обращаются к деколониальному проекту с обсуждением произведений Фанона «Черная кожа» , «Белые маски» и «Проклятые с Земли». Хотя место Фанона в проекте деколонизации сейчас прочно обосновалось, Чиккариелло-Махер пытается по-новому описать отношения между его философскими и политическими трудами. Во-первых, он проводит связь между описанием Фаноном «зоны небытия» — дегуманизированного состояния колонизированных народов, которым западный расизм отрицает подлинную человечность, — и пониманием Сореля деградации европейского рабочего класса при капитализме.Оба мыслителя, утверждает он, принимают это разделение как необходимую отправную точку для политических действий, которые, следовательно, также должны стремиться к созданию собственно человеческого сообщества.

Во-вторых, Чиккариелло-Махер пытается восстановить идею Фанона о «нации» в « Проклятых с Земли» из любой стандартной концепции колониального национализма. Он утверждает, что в отличие от евро-американской идеи государственности, видение Фанона страны третьего мира предполагает создание «нового человечества», возникшего из манихейского мира колониализма.Эта «деколониальная нация» основана не на обещании ложного единства, сопутствующем западному национализму, а на постоянном противостоянии своей собственной противоположности: колониальной власти белого европейца. Диалектический характер таких формулировок очевиден, и, безусловно, правильно подчеркивать различие между концепцией Фанона национального и теми более консервативными разновидностями национализма, которые ассоциируются как с Европой, так и с постколониальным миром. В то же время не совсем ясно, как обращение к «национальному» может возникать , кроме , как притязание на какое-то политическое сообщество, задуманное как контраст, если не противостояние его воображаемому внешнему, его остальным.Возможно, именно это различие внутри и снаружи делает « нацию » в целом такой мощной моделью политического воображения, и, если это так, соответствующие различия между различными национальными проектами — западными, странами третьего мира, антиколониальными, буржуазными. и так далее — похоже, они связаны не столько с вопросами философской формы, сколько с их действительным стратегическим содержанием. И все же Чиккариелло-Махер склонен игнорировать вопрос о том, как Фанон и другие участники процесса деколонизации середины века понимали стратегические императивы своей исторической ситуации.Поскольку диалектическое мышление определяется, возможно, прежде всего, его ориентацией на историчность, можно было бы иметь эти главы, чтобы больше заниматься историческими реалиями, опосредованными философскими работами Фанона.

Теоретические основы книги дополняются главой 4, в которой деколониальная диалектика Фанона помещается в «продуктивный параллакс» аргентинского философа Энрике Дюсселя. Опираясь на концепцию внешности Левинаса, Чиккариелло-Махер приводит Дюсселя в качестве противовеса тотализирующим тенденциям гегелевской диалектики.В частности, аргумент состоит в том, что для того, чтобы диалектическое мышление было должным образом деколониальным, это признание внешнего или Другого является необходимым. В диалоге с Фаноном выясняется, что «несимметричным» отношениям различия следует придавать не меньше значения, чем ортодоксальной диалектической формуле синтеза тезис ~ антитезис ~. Таким образом, Дюссель выступает за оппозицию замкнутости, телеологии и универсализму на уровне этико-политических отношений. Снова акцент аргумента ясен: вместо того, чтобы включать несоизмеримые субъектные позиции в любой всеобъемлющий синтез, деколонизирующая диалектика должна серьезно относиться к асимметричным силам и опыту, которые составляют конкретные политические ситуации.Таким образом, введение Дюсселя успешно продвигает и конкретизирует аргумент в целом.

Наконец, глава 5 касается теоретического обсуждения современной Венесуэлы. Начиная с убедительной критики евроцентризма Хардта и концепции Множества Негри, в этой главе раскрывается неоднородный характер социальных движений, составляющих Боливарианскую революцию. В конечном счете, случай Чавизма демонстрирует необходимость политико-теоретической позиции, способной сплетать воедино различные формы политической идентичности, от небольших очагов мобилизации рабочего класса в городах до большого крестьянского населения в сельских районах и до политики коренных народов. борьба и гендерные конфликты по всей Венесуэле.Как резюмирует Чиккариелло-Махер: «Практический и политический вопрос состоит в том, как сформулировать и сплотить вместе множество разных людей и групп, которые вступают в движение против структур исключения и угнетения, которые покрывают и текстурируют колонизированные и ранее колонизированные миры». Для этого требуется. процесс «диалога» и «трансляции», посредством которого разнообразие социальных групп и идентичностей может составить связное «пуэбло» (людей), в то же время не стирая живую реальность различий.Это тематическое исследование успешно реализует теоретические аргументы книги. В отличие от некритических теорий «множества», диалектика, придающая особое значение различиям и изменчивости, обеспечивает убедительную призму политики и общества современной Венесуэлы.

Очевидно, что работа Чиккариелло-Махера представляет собой оригинальный вклад в деколониальную политическую теорию. Но два конкретных вопроса, по-видимому, заслуживают дальнейшего обсуждения. Во-первых, и самое главное, текст нечеткий как в отношении терминологии, так и в отношении объема аргументации.С самого начала не дается никакого определения диалектики, и при этом не особо очевидны ставки и цели деколонизации. Такая двусмысленность кажется преднамеренной. На протяжении всей книги диалектика описывается в очень общем виде как состоящая из «динамического движения конфликтующих оппозиций» (egp2), характеризующегося такой динамикой, как концепция политики Карла Шмитта, возникающая из различия «друг / враг» (стр. .41-42). Можно увидеть привлекательность таких открытых формулировок.Но следует также помнить об их нечеткости. Например, если, как утверждает Чиккариелло-Махер, диалектика не стирает различие в каком-то новом синтезе, почему бы просто не использовать термин «диалогический»? Сам Гегель использовал этот термин для характеристики отношений сосуществования, которые являются экзистенциальными и релятивистскими, а не синтетическими и трансформирующими. (Для IR-аудитории первая глава книги Ивера Неймана « Использование других » проливает свет на эти различия.) Точно так же, поскольку не приводится подробного описания отношений между диалектическим мышлением и другими, традициями пост- или деколониальной теории, остается несколько неясным, что диалектика — в отличие от деконструкции — предлагает то, что другие философские системы не могут.В отсутствие контролируемого описания своего теоретического контекста аргумент никогда не выходит за пределы уровня суггестивного.

Как упоминалось выше, вторая и более значительная серия проблем связана с ограниченным участием книги в реальной истории антиколониализма и антиимпериализма. Учитывая аргументы, представленные в главе о Сореле, нетрудно определить причины этого отсутствия. Для Чиккариелло-Махера якобинская политическая организация, созданная Лениным и большевиками, представляет собой барьер на пути к истинной деколонизации — в основном, как можно предположить, потому что такие партийные формы опирались на институционализированное лидерство с властью над принятием стратегических решений.Однако факт остается фактом: многие из наиболее успешных антиколониальных и антиимпериалистических проектов двадцатого века основывались на присвоении — часто непростом, всегда критичном — этой по сути ленинской формулы. В Китае революция, возглавляемая партией Мао, разработала новые концепции исторического развития и диалектического противоречия, соответствующие реалиям антиимпериализма. Точно так же в революционной программе Кубы Кастро адаптировал труды Маркса и Ленина, чтобы сформулировать теорию народной революции, состоящей из межклассовых союзов.Такая динамика была знакома по всей Латинской Америке. В Гане лидер независимости Кваме Нкрума также объединил ленинские и панафриканистские направления мысли, как следует из названия его «Неоколониализм: последняя стадия империализма ». По мнению Чиккариелло-Махера, это созвездие марксистских проектов не было антиякобинским. Но они добились успехов в борьбе с империализмом намного раньше Сореля. Очевидно, что можно критиковать политическую значимость таких проектов, но вряд ли их можно игнорировать.

Это поднимает более серьезные вопросы о природе деколониального проекта, который предполагает Чиккариелло-Махер. Потому что совсем не ясно, будут ли предпосылки для процесса деколонизации, который он предлагает, действительно соблюдаться каким-либо из антиимпериалистических движений двадцатого века. Даже в Венесуле, выбранной Чиккариелло-Махером, кульминацией Боливарианской революции и ее восстания против американского империума был также момент, когда Чавес добился национальной гегемонии над государством и обществом.Как указывает Чиккариелло-Махер, реалии этого сценария нелегко согласуются с западной концепцией национализма. Но они не подтверждают и синдикалистскую концепцию политического восстания: можно ожидать, что власть общинных организаций в Венесуэле будет падать по мере ослабления гегемонии Объединенной социалистической партии. Если оставить в стороне диалектику, реально существующий антиколониализм редко принимает анархическую форму, предложенную на последних страницах книги. Стратегические императивы политической организации в контексте огромной асимметрии власти наложили более сложный отпечаток, чем любой прямой антистатизм.

Дополнительная литература по электронным международным отношениям

К. Л. Р. Джеймс, Заметки о диалектике

К. Л. Р. Джеймс, Заметки о диалектике

К.Л.Р. Джеймс о Гегеле
Заметки о диалектике: ЧАСТЬ II
Гегелевская логика

---

Доктрина бытия

---

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ УПРАЖНЕНИЯ

Знаете, когда я предлагаю самому себе приступить к работе с самим собой Logic , я чувствую легкий озноб. Доктрина бытия. Харрис, который в конечном итоге написал прекрасную работу по гегелевской логике, был профессором философии и лектором по Гегелю подержанным.Брокмайер, губернатор штата Миссури, сделал перевод более крупного Logic , и кто-то передал его Харрису. Харрис говорит, что он скопировал это собственноручно, целиком, и когда он закончил, он не понял ни строчки, ни строчки. Я точно знаю, что он чувствовал.

Я предлагаю использовать Доктрину Бытия как средство практики в стиле и привычках Гегеля. Большая книга Logic — самая сложная из известных мне книг. Книга Канта Критика чистого разума — детская игра по сравнению с ней.Но мы должны уметь с этим справиться. Итак, пока мы получим основные положения Доктрины Бытия, рассматривайте это как своего рода базовую тренировку, прежде чем мы перейдем к ней в Доктрине Сущности. Я , а не , даю краткое изложение логики . Я не расширяю это как доктрину. Я использую это и показываю, как начать это знать и использовать.

Подумайте о мире людей, почти два миллиарда, возможно, больше. Что можно сказать о них проще всего? Они существуют.Существует два миллиарда человек. И что! Сказать это значит сказать — ничего. Сказать что-то настолько широкое, такое полное, такое абстрактное , значит ничего не сказать. Что-то должно произойти, должно произойти из этой абстракции. Я говорю: некоторые мужчины работают. Предыдущая абстракция теперь стала чем-то . Некоторые мужчины работают. Посмотрим на мужчин, которые работают. Они сразу же, выделяясь, создают другую категорию — людей, которые не работают. Вы не можете отделить одну категорию, не создав другую.Создать категорию — значит что-то «определить». Но каждый раз, когда вы что-то определяете, вы что-то отрицаете. Каждый раз. Определяя людей, которые работают, мы отрицаем их как людей, которые просто существуют, но мы также отрицаем людей, которые не работают. Они больше не люди, которые просто существуют. Все кончено. Это мужчины, которые не работают. Когда вы что-то делаете, вы одновременно делаете , а не что-то еще. Серебряная монета на зеленом столе сводила на нет зеленую крышку на том месте, где она покоилась.Он создает место, где монета, и место, где монеты нет.

Теперь у нас есть работающие мужчины. Это качество, которое их отличает. Когда что-то «выходит» из массы, оно имеет «качество». Качество, которое мы принимаем, — это работа. Но когда вы собираете людей, которые работают, вы каталогизируете их, работы недостаточно. Кто-то портной, кто-то сапожник, кто-то ковбои, некоторые инженеры. Список бесконечен. Кто-то работает хорошо, кто-то плохо. Кто-то работает хорошо, но каждое утро остается дома. Вскоре мы обнаруживаем, что заботимся не только о качестве.Мы обнаруживаем, что мы должны смотреть не на качество, а на количество работы. Озабоченность качеством привела нас к количеству . Но количество тоже ограничено. Чем больше вы размышляете об этом, разбираетесь с этим, вы обнаруживаете, что невозможно отслеживать объем работы портных, поваров, глубоководных водолазов, измеряя работу абстрактно. Вы должны получить некоторую общую меру . Доктрина Бытия состоит из трех частей: качества, количества и меры.

Это грубый, но, на мой взгляд, вполне адекватный пример метода Гегеля.Это то, что мне нужно. Кант и другие знали бы и использовали качество, количество и меру. Гегель настаивал на том, что они связаны, что одно развивается из другого. Количество появилось в определенное время, потому что качество за качеством не перестает быть качеством, а на определенном этапе становится чем-то новым. Гегель рассматривает качество и количество как абстракции, чтобы представить процессы, присутствующие во всех аспектах природы, общества и мышления. Вода — качество, небольшой ручей отрицает окружающую землю.Это ручей, потому что это уже не земля. Если он растет и растет, он становится рекой, а несколько рек, сливающихся в одном месте, могут стать внутренним морем.

Конечно, собственные категории Гегеля гораздо глубже. Он говорит: думайте не о людях, а обо всем существующем, имеющем какое-то «бытие». Думайте обо всем мире не как о людях, земле, небе, лошадях, воздухе, зданиях. Просто думайте о нем в его способности существовать. Чистое абсолютное существо. Хорошо. Но когда вы так думаете, вы думаете — ничего.Чистое бытие — чистое ничто. Что-то возникает, оно «становится», и у вас есть «быть определенным». У него есть качество. Но монета на столе отрицает часть таблицы. Так что «Определенное Бытие» — это Бытие-для-себя, но всегда бытие- для другого. Мужчины, которые работают, являются одним существом, существом для себя, но они также автоматически становятся для другого, людьми, которые не работают. Качество означает, что установлен предел , барьер между собой и другим.

Если мы более внимательно посмотрим, что подразумевает предел, мы увидим, что он содержит противоречие в себе и, таким образом, проявляет свою диалектическую природу.С одной стороны, предел делает вещи реальностью; с другой стороны, это его отрицание. Но, опять же, предел, как отрицание чего-то, — это не абстрактное ничто, а ничто, которое есть — то, что мы называем «другим». Дано что-то, и начинается другое для нас: мы знаем, что не существует чего-то. только, но также и другой. И, опять же, другой не имеет такой природы, что мы можем мыслить что-то отдельно от него; что-то неявно является другим само по себе, и что-то видит, что его предел становится объективным для него в другом. .Если мы теперь спросим разницу между чем-то и другим, то окажется, что они одинаковы: какое сходство выражается на латыни, называя пару aliad-aliud . Другой, в отличие от чего-то, сам по себе является чем-то, и поэтому мы говорим что-то другое или что-то еще; и так, с другой стороны, первое нечто, противопоставленное другому, также определяемому как нечто, само есть другое. Когда мы говорим «что-то еще», у нас возникает первое впечатление, что что-то отдельно взятое — это всего лишь что-то, и что качество бытия другим присваивается этому только из внешних соображений.Таким образом, мы предполагаем, что Луна, будучи чем-то другим, кроме Солнца, вполне могла бы существовать без Солнца. Но на самом деле Луна как нечто подразумевает и другое. Платон говорит: Бог создал мир из природы «одного» и «другого»: объединив их, он сформировал из них третье, имеющее природу «одного» и «другого». В этих словах мы имеем в общих чертах утверждение о природе конечного, которое как нечто не соответствует природе другого, как если бы оно не имело к нему никакого родства, но, будучи неявно другим само по себе, таким образом подвергается изменение.Таким образом, изменение демонстрирует внутреннее противоречие, которое изначально присуще определенному бытию и которое вытесняет его за пределы его собственных границ.

… Но факт в том, что изменчивость заключается в понятии существования, а изменение — это только проявление того, чем оно неявно является. Живые умирают просто потому, что, будучи живыми, они несут в себе зародыш смерти.

Это суть Доктрины Бытия. Что-то сразу же включает в себя что-то еще. Продолжайте с чем-то вроде качества, и другое, количество, обретет форму.Абсолютно абстрактное нечто — это то же самое, что и ничто, то есть другое. Что-то «возникает» из ничего. У него всегда есть предел, свой барьер. И этот предел, барьер, на определенном этапе прорывается, чтобы установить другое, свое другое. Все это происходит в сфере определенного бытия, простого качества.

Позвольте мне привести пример того, что означает метод Logic . Политически пролетариат — это ничем не примечательная группа пролетариев. Что-то «становится».Некоторые из них образуют партию. Сразу пролетариат перестает быть партией и пролетариатом. Он партийный и беспартийный, или, как мы говорим, партийно-массовый. Партия создает своего другого, массу. Но у вас может быть одна, две, три, четыре партии. Один из очевидных способов отличить — по размеру. Однако этого недостаточно. В политических целях мы можем судить по «поддержке», форме количества. Но поддержка меняется. Из поддержки мы можем прийти к тому, что в конечном итоге решило поддержку — политике. Это форма меры.Всякий раз, когда вы исследуете какой-либо объект, вы можете начать с поиска его очевидного отличительного качества, количества этого качества и его меры.

Постепенно мы продвигаемся на шаг дальше, как опытный мужчина приводит с собой девственницу, которая добровольно согласилась. Грейс, вероятно, рвет себе волосы из-за вульгарности некоторых моих иллюстраций. Они лучше, чем вечная вода, превращающаяся в пар, которым все пользуются из Энгельса. Но я не хочу останавливаться на достигнутом.Для нас Доктрина Бытия — это путь к практике, чтобы познакомиться с методом, конкретным методом, методом обращения с материей и манерой Гегеля. Пусть вас не вводит в заблуждение отрывок, который я вам дал из меньшего Logic . Там он дружелюбный, внимательный и добрый. В более крупном Logic он безжалостен. Он излагает самую трудную, сложную идею в трех словах. Он создает термины три, четыре, пять и использует их, как если бы они были буквами алфавита.Итак, давайте использовать эту интерлюдию как тренировку. Теперь перейдем к качеству в количественном бизнесе. Гегель использует в качестве иллюстрации «Одно и множество».

Здравый смысл считает, что один — один, и здесь, и многие — и там. Другими словами. У одного есть особое качество , и они начинают там и остаются там. Гегель говорит: «Нет». Философия говорит нам, что Одно предполагает Множество. В тот момент, когда я говорю «Один», я тем самым создал категорию «Многие». Фактически, существование Многих вообще делает Единое возможным.Если бы не было Многих, Один был бы тем, чем вы желаете, но он не был бы Единым, означающим это, в отличие от многих других. Таким образом, One — это репеллент . Быть, это отталкивает Многих. Это эксклюзив , но он не неподвижен. Он активно отталкивает Многих, поскольку в противном случае было бы потеряно его специфическое качество как Единое. Это Отталкивание . Но все остальные Единицы, составляющие Множество, связаны с ним. Таким образом, они связаны друг с другом; Единый, удерживая их всех, заставляет объединиться против него.Но каждый из них тоже Единый. Таким образом, Один начинает с Отталкивания, но создает в каждом другом влечение. Таким образом, Единый, когда вы начинаете с него, является Качеством, но, исследуя сначала и следуя тому, что задействовано до конца, вы обнаруживаете новую категорию, Количество, с подавленным и вытесненным исходным чистым и простым Качеством.

Вот полная выписка:

Единое, как уже отмечалось, просто самоисключение и явное выставление себя за Множество.Однако каждый из Многих сам по себе является Единым, и благодаря такому поведению все это округлое отталкивание одним ударом превращается в свою противоположность — Притяжение.

Гегель настаивает на том, чтобы не рассматривать Единое как фиксированное, конечное, ограниченное, изолированное. Он Один, потому что их много, и из-за этого исходная категория Единого начинает приобретать новые грани, и внезапно они становятся полной противоположностью тому, с чего вы начали. Как знает и говорит Гегель, вы можете (если хотите) много шутить об этих переходах.Его основной ответ заключается в том, что вы должны пойти вместе с ним и посмотреть, что вы получите и что получите. Любой, кто прошел курс по Capital , знает, что есть определенные типы, которые страстно оспаривают каждое предложение, каждое умозаключение. В конце концов, они всегда оказываются в лагере буржуазии. Это революция, с которой они борются. Гегелевские категории предлагают для этого бесконечные возможности. Однако у нас есть не только прошлые традиции. У нас здесь было очень содержательное представление, и мы можем позволить себе следовать за ним.На самом деле, мало кто оспаривает широкие разделы Доктрины Бытия. Я видел оспаривание этих основных предпосылок, но автор сказал, что, если вы их признаете, вы не сможете всерьез противостоять ему после этого.

А теперь позвольте самому Гегелю говорить. Я даю несколько длинных выдержек из меньшего Logic .

Переход от качества к количеству, указанный в рассматриваемом нами абзаце, не встречается в нашем обычном образе мышления, который считает, что каждая из этих категорий существует независимо друг от друга.Мы привыкли говорить, что вещи определяются не только качественно, но и количественно; но откуда берутся эти категории и как они соотносятся друг с другом — это вопросы, которые в дальнейшем не рассматриваются. Дело в том, что количество просто означает заменяемое и поглощенное качество: и это замещение осуществляется посредством диалектики качества. Прежде всего, у нас было бытие: как истина Бытия, пришло Становление: которое сформировало переход к Бытию Решимости: и истинность этого, как мы обнаружили, была Изменением.И в результате Изменение показало себя Бытием для себя, свободным от вовлечения другого и от перехода в другое; это Существо для себя, в конце концов, в двух сторонах своего процесса, Отталкивании и Притяжении, было ясно видно как аннулирующее само себя и тем самым аннулирующее качество во всей совокупности его стадий. Тем не менее это вытесненное и поглощенное качество не является ни абстрактным ничем, ни столь же абстрактным и лишенным каких-либо черт бытием: это всего лишь бытие, столь же безразличное к определенности или характеру. Этот аспект бытия также является количеством в наших обычных представлениях.Мы наблюдаем вещи, прежде всего, с учетом их качества, которое мы принимаем за характер, идентичный существу вещи. Если мы перейдем к рассмотрению их количества, мы получим представление о безразличном и внешнем характере или способе, такого рода, что вещь остается тем, чем она является, хотя ее количество изменяется, и вещь становится больше или меньше.

Затем он работает с Количеством и приходит к Мере. Он суммирует их на данный момент:

Таким образом, количество посредством диалектического движения, до сих пор изученного на нескольких этапах, оказывается возвращением к качеству.Первое представленное нам понятие количества было упраздненным и поглощенным понятием качества. Другими словами, количество казалось внешним признаком, не идентичным Бытию, для которого оно совершенно несущественно. Это понятие, как мы видели, лежит в основе математического определения величины как того, что может увеличиваться или уменьшаться. На первый взгляд это определение может создать впечатление, что количество — это всего лишь то, что может быть изменено — увеличение и уменьшение в равной степени, подразумевая определение величины в противном случае — и может иметь тенденцию путать его с определенным Бытием, второй стадией качества, которая по своему понятию аналогичным образом является задуман как изменяемый.Однако мы можем дополнить определение, добавив, что в количественном отношении у нас есть изменяемый объект, который, несмотря на изменения, остается тем же самым. Таким образом, оказывается, что понятие количества подразумевает внутреннее противоречие. Это противоречие и составляет диалектику количества. Однако результатом диалектики является не просто возвращение к качеству, как если бы это было истинное, а количество — ложное понятие, но продвижение к единству и истинности обоих, к качественной величине или Мере.

Над этим стоит задуматься, это не так уж и сложно.Там Гегель говорит то, что часто повторяет, как я показал ранее. Кажется, тогда мужчины могли быть такими же глупыми, как и сейчас. Он говорит о Природе, где изобилует простое детерминированное существо, качество. Мера — это очень низкий этап диалектической логики. И Гегель говорит:

Поэтому здесь может быть уместно заметить, что всякий раз, когда в нашем исследовании объективного мира мы занимаемся количественными определениями, во всех случаях мы имеем в виду Меру как цель наших операций. язык, когда установление количественных признаков и отношений называется измерением.

А теперь два великолепных примера диалектического отношения между качеством, количеством и мерой:

Мы измеряем, например длина различных аккордов, которые были приведены в состояние вибрации, с учетом качественного различия тонов, вызванного их вибрацией, соответствующей этой разнице в длине. Точно так же в химии мы пытаемся установить количество веществ, объединенных в комбинацию, чтобы определить меры или пропорции, обусловливающие такое сочетание, то есть те количества, которые вызывают определенные качества.

Затем следует действительно превосходный отрывок, в котором вы видите, что для него значила Logic и как он ее использовал. Это очень долго. Но это своего рода антология, и я бы хотел ее в:

Тождество количества и качества, которое обнаруживается в Мере, сначала только неявно, но еще не осознается явно. Другими словами, каждая из этих двух категорий, объединенных в Меру, претендует на независимый авторитет. С одной стороны, количественные характеристики существования могут изменяться, не влияя на его качество.С другой стороны, это увеличение и уменьшение, сколь бы несущественным оно ни было, имеет свой предел, при превышении которого качество претерпевает изменения. Таким образом, температура воды, в первую очередь, не имеет значения с точки зрения ее текучести: все же с увеличением или уменьшением температуры жидкой воды наступает момент, когда это состояние сцепления претерпевает качественное изменение. , а вода превращается в пар или лед. Происходит количественное изменение, по-видимому, без какого-либо дальнейшего значения: но что-то скрывается за ним, и кажущееся невинным изменение количества действует как своего рода ловушка, чтобы уловить качество.Антиномия меры, которую это подразумевает, была проиллюстрирована более чем в одной одежде у греков. Был задан вопрос, например, из одного зерна получается куча пшеницы или от лысины, чтобы вырвать один-единственный волос из конского хвоста. Поначалу, несомненно, рассматривая природу количества как безразличный и внешний характер бытия, мы склонны отвечать на эти вопросы отрицательно. И все же, как мы должны признать, это безразличное увеличение и уменьшение имеет свой предел: наконец достигается точка, когда одно дополнительное зерно образует кучу пшеницы; и лысина получается, если продолжать выщипывать отдельные волоски.Эти примеры находят параллель в истории крестьянина, который, весело продвигаясь по заднице, продолжал добавлять унцию за унцией в свой груз, пока, наконец, не утонул под невыносимым бременем. Было бы ошибкой рассматривать эти примеры как педантическую тщетность; они действительно заводят мысли, знакомство с которыми имеет большое значение в практической жизни, особенно в этике. Таким образом, в вопросе расходов есть определенная свобода, в пределах которой более или менее не имеет значения; но когда Мера, навязанная отдельными обстоятельствами особого случая, превышается с той или иной стороны, качественный характер Меры (как в приведенных выше примерах различной температуры воды) дает о себе знать, и курс , которое мгновением раньше считалось хорошей экономией, превращается в скупость или расточительство.Те же принципы могут применяться в политике, когда конституцию государства следует рассматривать как независимую, не менее чем как зависящую от размеров его территории, количества жителей и других количественных показателей того же самого. Добрый. Если мы посмотрим, например, в государстве с территорией в десять тысяч квадратных миль и населением в четыре миллиона мы должны без колебаний признать, что несколько квадратных миль земли или несколько тысяч жителей более или менее не могут оказать существенного влияния на характер его устройства. .Но с другой стороны, мы не должны забывать, что, непрерывно увеличивая или уменьшая состояние, мы, наконец, приходим к точке, где, помимо всех других обстоятельств, одно только это количественное изменение обязательно влечет за собой изменение качества конституция. Конституция маленького швейцарского кантона не подходит большому королевству; Точно так же конституция Римской республики была непригодна для переноса в маленькие имперские города Германии.

Это все, что нам нужно.

Теперь небольшой перепросмотр и отправная точка в Essence. Бытие означает качество, определенное бытие. Это происходит из ничего. Он имеет дело с категориями других детерминированных существ, которые автоматически создает одно детерминированное существо. Но Мера как последняя стадия того Существа, которое там создает другое. Диалектика Меры ведет ее к Сущности, где бытие больше не просто определено. Это отражено . Теперь мы начинаем видеть объект, части которого разделены мыслью.Одна часть создает другую, истинную, но другая присуща самому объекту, а не одному объекту здесь, а другому там, но объект разбивается на связанные категории, которые содержатся внутри самого объекта.

Это было очень тихо, очень легко. Меньший по размеру Logic стоит прочитать, в частности, о Доктрине Бытия. Я намеренно оставил низкий тон. Просто читайте и знакомьтесь. Потому что после этого мы начнем ходить по местам, и это будет беспокойно.

---

Содержание | Гегель о бытии | следующий отрывок

К. Л. Р. Джеймс, Заметки о диалектике: Доктрина сущности

К. Л. Р. Джеймс, Заметки о диалектике: Доктрина сущности

К.Л.Р. Джеймс о Гегеле
Заметки о диалектике: ЧАСТЬ II
Гегелевская логика

---

Доктрина сущности

---

СУТЬ — ДВИЖЕНИЕ ОТРИЦАНИЯ

Итак, вот и самое главное, и сначала возьмите худшее. Соберитесь:

Становление в Сущности — ее отражающее движение — отсюда движение от Ничто к Ничто и через Ничто обратно к самому себе.Переход или Становление превосходит себя в своем переходе: тот Другой, который возникает в ходе этого перехода, не является Не-Бытием Существа, но Ничто из Ничто, составляющее Бытие. Бытие существует только как движение Ничто к Ничего, и, таким образом, это Сущность; и Сущность не содержит в себе этого движения, но является этим движением, абсолютным Шоу и чистой отрицательностью, без которой нет ничего, что могло бы ее отрицать, но отрицает только свою собственную отрицательность, которая есть только в этом отрицании.

Это самый трудный путь, который вы можете пройти. Тем не менее, мы можем сломать ему хребет. Просто постарайся вспомнить. Гегель должен писать так. Если бы он сказал, как мы, рабочее движение то и то, или атомную энергию, или теорию государства, он сразу ограничил бы себя. Читатель подумал бы об этом как о политике , или о том, что выбрал Гегель. Движение будет от политики к чему-то другому, затем к чему-то другому и так далее до бесконечности .Кроме того, я, , уверен, ограничил бы его свободу анализа. Вместо этого он исследует бесконечное количество процессов, изучает взаимосвязь между стадиями и извлекает, абстрагирует существенное движение. Кроме того, когда я его читаю, у меня складывается впечатление, что благодаря изучению явлений и методов других философов он научился обращаться с этими абстракциями самостоятельно и, как человек в математике, продвигать их дальше своим собственным движением. Таким образом, они должны быть признаны действительными.

Мы должны пройти этот отрывок всеми способами, волнуйтесь, как собака. Какая основная идея? Я хочу, чтобы вы обратили внимание на то, где он говорит, что Сущность не содержит движения, но является этим движением.

Представьте себе дух, джинна Ариэля, бестелесное существо, порхающее в духовной пустоте. Он не знает, кто он и что он из себя представляет. Но он хочет это выяснить, и ему сказали, что внутри его духовного созвездия находится ряд элементов, которые периодически взрываются, превращаясь в объект, камень, цветок, лошадь, обезьяну, человека и т. Д.В них он получает шанс увидеть, кто он на самом деле. Но он будет знать, правда это или нет. Если через некоторое время он чувствует, что это не настоящая вещь, он растворяет ее и снова возвращается в чистый дух. Его единственный способ узнать что-либо о себе — это стать одной из его вещей. В тот день, когда он становится чем-то и знает, чувствует, что это все, тогда он, наконец, становится чем-то новым. У него наконец-то появилось, можно сказать, представление о своем истинном «я». Но, если не считать того, что на время стало чем-то, он сам — чистый дух, абстрактный, ожидающий в этих холодных регионах.

Суть в том, что что-то постоянно становится чем-то другим и отрицает это, потому что это не то, чем хочет быть то, что становится. Это «существо», которым оно становится, как мы знаем из Доктрины Бытия, «стало» из Ничто. Все непосредственное бытие возникает из Ничто и может вернуться в ничто. Отличие Сущности в том, что она создает множество разных существ; они возвращаются ни к чему, но сущность продолжает пытаться, потому что бедная сущность — это факт, что он должен продолжать попытки.Он — существо, которое не останавливается на том, чтобы стать ничем, но по самой своей природе должно продолжать пытаться и пытаться снова. Теперь мы можем вернуться к отрывку и сосредоточиться на определенных вещах.

Теперь мы можем сделать перефразировать . (Что касается Сущности, то процесс становления есть бытие, то есть происходит из ничего, остается какое-то время как бытие и возвращается в ничто, но тем самым возвращается к самому себе, что является императивной необходимостью для « стать »еще раз.) Обычное бытие — это движение ничто к бытию для другого и продолжающемуся, а может быть, просто становлению и исчезновению, вот и все. Но Essence пытается снова. Так что существо, в котором Сущность пытается найти себя, есть чистое Шоу; он не становится качеством, которое становится количеством, которое становится мерой и т. д. Нет, сэр. Чистое шоу. Абсолютный негатив. Шоу №1. Не годится. Отрицательный. Шоу №2. Не то, что я ищу — оставьте это в подвешенном состоянии. Шоу №3. Не годится. Отрицайте это. Отвергните их всех.Однажды мы доберемся до этого (и увидим много чего, чего раньше не видели). Но на данный момент Сущность действительно может сказать: «Я! Я знаю, кто я сейчас. Я просто Негатив, становлюсь чем-то и отрицаю это. Я движение, я. Да это оно. Я движение отрицания. Но это еще не все. Однажды я узнаю. Сущность, конечно, не знает, что в его негативе есть логика. Философ, гегелевский философ, наблюдавший за ним через атомный микроскоп, сказал бы: сначала он был камнем, потом он был цветком, потом он был лошадью, потом он был обезьяной, потом он был человеком.Бедная абстракция этого не знает, но я думаю, что однажды он станет ангелом. Вот что должно означать все это беспокойство и негатив. Но нас это, конечно, не касается.

Теперь оттуда в рабочее движение.

Мы знаем, что такое рабочее движение. Одно время это были революции 1848 года, в том числе чартизм 1839–1848 годов. Он принял форму Первого Интернационала. Он принял форму Второго Интернационала на пике своего развития. Также были организованы союзы.Есть ослы, которые скажут: Коммуна, например, произошла в одном городе, как вы можете сказать, что это была форма всего рабочего движения? Подумайте обо всех миллионах и миллионах, не имевших отношения к Коммуне. Дураки. С 1917 года рабочее движение от страны к стране неоднократно пыталось подражать Коммуне. Европа и Азия кишат будущими коммунарами. Таким образом, очевидно, что Коммуна (в отдельном городе) показала образец будущего — миллионам и миллионам в сотнях и тысячах городов, которые, возможно, мало обращали внимания на Коммуну, — которая была формой ничего особенного.Их представляла Коммуна.

Итак, эти формы показывают, что рабочее движение куда-то идет. Но революции 1848 года приходили и уходили, Коммуна приходила и уходила. Первый Интернационал пришел и ушел. Второй Интернационал остается, но является реликвией. Посмотрите на это во Франции — Третья сила. Это шутка. Во Франции две силы — это де Голль и Третий Интернационал. Тот, кто решает беспокоиться о Втором Интернационале и католических рабочих, находится в таком же положении, как и те, кто не понимал, что именно Коммуна, а не явно инертные миллионы, имела решающее значение для будущего Европы.Маркс ухватился за это.

Но, как я уже сказал, эти формы исчезают. Но пролетарское движение продолжается. У них есть внешнее существо, и они исчезают, появляются новые внешние формы. Если мы марксисты, мы всегда можем увидеть форму и то, что на данный момент мы будем называть Сущностью. Но Essence — это не , а вещь, которая меняет. Нет, это был Первый Интернационал; сутью было рабочее, пролетарское, революционное движение 1871 года, отличавшееся от движения 1848 года.И мы установили, что революционное движение сегодня, рабочие, которые следуют за сталинизмом, — это не те же рабочих, которые следовали меньшевизму. Они качественно продвигаются дальше, продвигаются дальше по пути своей конечной цели.

Коммуна, следовательно, Первый Интернационал, борьба 1905 года были просто Бытием, они были Ничто. Их не было, они существовали, их больше не было. Они возникли из ничего и обратились в ничто. Но их опыт, то, что они изобразили , был накоплен до .Это не было потеряно. Сущность — это движение, но движение накопленного Бытия. Рабочие при сталинизме имеют опыт ленинизма. «Сущность, которую мы, безусловно, можем рассматривать как прошлое Бытие, помня, однако, тем временем, что прошлое не отрицается полностью, а только откладывается в сторону и, таким образом, в то же время сохраняется».

Реакционный Третий Интернационал накопил в себе прошлое ленинизма, которого нет — его больше нет. Философы, марксисты должны это проследить.

Однако то, что продолжает двигаться, — это рабочее движение, само революционное движение.В нем накоплен опыт глупостей и слабостей прудонизма и бакунизма. Он узнал ценность организации. В нем накоплен опыт парламентаризма, национальной обороны и т. Д. Он становился все богаче и богаче. (Он также организовал идеи, но всегда в результате объективного движения, меняя , развивая капитализм.)

В данный момент это пролетарское движение выглядит как Первый Интернационал или Коммуна 1917-20 годов. И если вы остановитесь, посмотрите на него и будьте точны, , как вам нужно сделать (помните, что вы не можете думать, если у вас нет фиксированных и точных определений), тогда вы увидите, что существенное движение — это , отраженное в форме .Первый Интернационал отразил это, 1915 год отразил и т. Д. Отражения исчезают. То, что они отразили, откладывается и становится частью нового пролетариата. Этот процесс, исчезновение отражения, и новый пролетариат с его накопленным в нем опытом отражения, начиная снова, этот процесс есть Сущность. Суть вещи состоит в том, что она должна двигаться, отражать себя, отрицать отражение, которое было ничем, становиться бытием, а затем снова становиться ничем, в то время как сама вещь должна двигаться дальше, потому что такова ее природа.То, что он должен двигаться, последовательное направление, в котором он движется, его необходимость отрицать свои отражения, накапливать их и идти к какой-то конечной цели — вот его Суть. Сущность пролетариата — это его движение к тому, чтобы включить в себя опыт пороков капитализма, пока он не преодолеет сам капитализм. Суть пролетариата не в том, что он революционен, пробует разные партии и отвергает их, потому что они терпят поражение. Это не «существующий субстрат». Он отрицает не только свое отражение, он делает больше, он еще больше отрицает свой собственный опыт и накапливает его, так что он всегда дальше, чем был раньше, в своем собственном особом предназначении.И в целом это не отрицает. (Цитата покажет.) Его отрицание — это конкретное отрицание собственных противоречий, присущих капитализму и, следовательно, присущих ему как неотделимых от капитализма и фактически немыслимых, кроме как противоположных капитализму. А теперь предложение за предложением.

Становление в Сущности — ее рефлексивный момент — это, следовательно, движение от Ничто к Ничто и через Ничто обратно к самому себе.

Очевидный. Коммуна, Первый Интернационал, ленинизм, все как существующие сущности, все чистое бытие.У пролетариата было существо, определенное чувство, идеи, порывы, желания, воля. Он приобрел их на своем опыте, объективном опыте капитализма, с его прошлым накопленным бытием. Это было абстрактное существо, абстрактное пролетарское существо. Но абстрактное бытие — это Ничто. Природа бытия должна стать определяющей. Подобно тому, как мысль организует импульсы, желание, волю и т. Д., Пролетарская партия организует себя, становится определяющей в Ленине, Бухарине, Троцком, Раковском, в партии большевиков, Третьем Интернационале, в детерминированном существе.

Следовательно, ленинизм, Третий Интернационал, есть кристаллизация абстрактного бытия, которое есть Ничто. Ленинизм отрицает это ничем, становясь чем-то. Затем на смену ему приходит сталинизм. Но то, что это происходит, составляет суть пролетариата. Его желания, воля, импульсы, потребности (в основном имплантированные в него его положением по отношению к капитализму ) всегда сначала являются абстрактным существом, т. Е. Ничем, затем принимают определенную форму, затем они исчезают обратно в ничто, но их сущность хранится.У пролетариата, по сути, есть Другой, свое отражение, но это только приходит и уходит.

Переход или Становление превосходит себя в своем переходе: тот Другой, который возникает в ходе этого перехода, не является Не Бытием Бытия, но Ничто из Ничто; и именно это — факт отрицания Ничто — составляет бытие.

Это упражнение в развитии идей Доктрины Бытия. Этот отрывок содержит ключ.Прочтите медленно и получите:

Бытие существует только как движение Ничто в Ничто, и, таким образом, Сущность — и Сущность не содержит этого движения в себе, но является этим движением, абсолютным Шоу и чистой отрицательностью, без которой нет ничего, что могло бы отрицать это, но отрицает только свой собственный негатив, который есть только в этом отрицании.

Итак, оглядываясь назад, мы можем увидеть, что у нас был один вид качественного бытия, непосредственное бытие, которое шло своим путем. Теперь у нас есть другой вид существа, Сущность, у которой есть свой путь, постоянная негативность Шоу, в которой она должна себя найти.Остальная часть Сущности состоит в том, чтобы проследить диалектическое развитие этого Шоу и движение, которое постоянно его отрицает. (Я не гарантирую эти интерпретации. Дело в том, что когда они не работают, мы начинаем делать ставки где-то. Я не боюсь ошибок.)

Итак, теперь у нас есть сущность. Это форма Reflection . Как описывает это Гегель в меньшем Логика :

Это слово «отражение» первоначально применялось, когда луч света по прямой, падающий на поверхность зеркала, отбрасывается от него.В этом явлении у нас есть две вещи: во-первых, непосредственный факт, который является, а во-вторых, его подчиненная, производная или переданная фаза. Нечто подобное имеет место, когда мы размышляем или думаем о каком-либо объекте; поскольку здесь мы хотим знать объект не в его непосредственности, а как производный или опосредованный.

Опосредованно. Прекрасное слово. Прижми к себе за пазуху. Я говорю, мы говорим, что сознание людей — это одно, непосредственность, сущность, которая, можно сказать, имеет «качество». Но как марксисты мы знаем, что сознание — это , по сути, отражение экономического и политического, т.е.е. социальная среда. Социальный фон, следовательно, опосредован через сознание. В доктрине Бытия качество, если хотите, опосредовано количеством. В Доктрине Сущности качество есть или, скорее, было бы Демонстрацией чего-то, что отражает себя через качество. Гегель продолжает:

Проблема или цель философии часто представляется как установление сущности вещей: фраза, которая означает лишь то, что вещи, вместо того, чтобы оставаться в их непосредственности, должны быть показаны как опосредованные или основанные на чем-то еще.Непосредственное Бытие вещей, таким образом, понимается под образом корки или занавеса, за которым скрыта Сущность.

Маэстро расслабляется. «Сказано, что все имеет Сущность; то есть вещи действительно не то, что они сразу показывают. Необходимо сделать нечто большее, чем просто переходить от одного качества к другому, а просто продвигаться от качественного к количественному и наоборот: в вещах есть перманент, и этот перманент является в первую очередь их Сущностью.”

Это достаточно просто. Почему я не начал с этого? Нет. Потому что эта простая фраза «в первую очередь» охватывает очень многое и доставила бы нам много хлопот. Вы бы поверили, что поняли что-то, чего не понимали. Сущность сознания — социальная среда. Но создается статичное впечатление. Это только потому, что сознание — это своего рода шоу, которое должно отражать окружающую среду, а среда должна, , продолжать выражать себя, вечно ища, можем ли мы назвать это Сущностью.Важность этого трудно переоценить. Если вы не видите этого ясно, у вас возникает идея попробовать это, попробовать то, попробовать другое. Вы скоро скажете: кажется, что он никогда не учится, потому что «он» статичен. Тогда ваша сущность становится вещью. Но когда вы видите Сущность как движение, и движение, которое накапливает замененное существо, но все же побуждает продолжать, тогда вы имеете Сущность в истине и на самом деле.

Теперь, чтобы знать, что Сущность — это движение, которое отражается в Шоу (которое отклоняется), а затем снова уходит, знать это — значит знать Сущность в целом.Это начало сущности. Сущность, движение движется диалектически. Отражение и отраженная вещь имеют свою жизнь; они развиваются в разные вещи, и мы отслеживаем их, и видим, как на каждом этапе они превращаются во что-то другое. Гегель называет их наиболее важную форму «Размышлениями». Помните, что они долгое время были творениями мысли. Например, когда вы смотрите на сознание, вы не видите, что оно разделено на сознание и существование, если использовать слово Маркса.Сознание есть сознание. Однако мысль делит это разделение, эти определения объекта на его составные части.

Мы рассматриваем ленинизм как определение, отражающее определенный этап развития вечного движения. Но ленинизм — это определение мысли. В капиталистическом обществе есть пролетариат на определенной стадии развития. Выделить то, что мы называем ленинизмом, — это решимость мысли. Чтобы изолировать это как факт и дать ему самостоятельную жизнь, ах! Иисус, это то, что приносит ужасное возмездие.Послушайте Гегеля еще до того, как он начнет разрабатывать определения рефлексии, рассказывая нам, как некоторые люди застревают:

. . . отраженные определения отличаются от простых непосредственных определений Бытия. В отношении последних легко допустить, что они преходящи и просто относительны, связаны с чем-то другим, в то время как отраженные определения имеют форму бытия-в-и-для-себя. Соответственно, они утверждают себя как существенные и вместо того, чтобы переходить к своим противоположностям, они кажутся скорее абсолютными, свободными и безразличными друг к другу.Поэтому они упорно сопротивляются своему движению: их Бытие — это их самоидентичность в их определенности, согласно которой, предполагая друг друга, они все же сохраняют себя абсолютно отдельными в этом отношении.

Ленинизм — это ленинизм, а сталинизм — это сталинизм; Четвертый Интернационал есть Четвертый Интернационал. Это придает им форму Бытия в себе и для себя. Приведенный выше отрывок ставит проблему . Нет необходимости рассматривать все предложение за предложением.Здесь указывается более свободная интерпретация. (И Гегель споет эту песню почти на пятистах страницах.) Если вы посмотрите на «непосредственные» определения бытия, вы увидите ленинизм и скажете: он пройдет; вещи приходят и уходят. Я помню французского консула на острове, где я останавливался, который сказал мне, что французский политик Бриан был социалистом в молодости, но всегда людей возникают левее вас, что толкает вас вправо. Эта идея кажется движущейся, но она принимает Бриана и тех, кто «более левый», чем он, как «непосредственных» — отражение внешнее.

И Гегель (в полном отрывке — я пропустил некоторые абзацы) говорит, что серьезным мыслителям легко отбросить эти внешние определения. Но когда вы серьезно думаете , , видите кажущееся существо просто как отражение сущности, тогда эти определения сами по себе становятся существенными . Коммуна, Второй Интернационал, ленинизм, сталинизм и т. Д. Становятся «свободными». Они становятся независимыми от жизни. Они продолжают жить после смерти, а то, что продолжает жить, умерло — для понимания.Понимаете, вы знаете, вы превосходный мыслитель. Эти определения вы проследили до их корней. Они «конечно» «предполагают» друг друга. Ленинизм «как бы» связан с меньшевизмом, а сталинизм исходит из ленинизма. Они неразрывно связаны с развивающимся капитализмом и развивающимся пролетариатом. «Конечно, конечно», но все же их , а — «отдельно». Индивидуальный мыслитель, усердно поработав, преодолел вульгарный здравый смысл и установил их, крепко держась за них.Его творческая энергия исчерпана. Или его энергия для организации конкретных вещей такова, что он бросается на организацию в рамках этих категорий. Обычно он причинял бы мало вреда. Но когда были установлены эти чудесные новые категории, они возникли из побуждений, воли, желания и т. Д. Людей. И всегда найдутся люди, которые по объективным причинам хотят тут же остаться. Они ловят этого человека и делают его героем. Логика понимания имеет основу.

Но есть еще , еще жалких случаев, и, когда я думаю об этом, я тронусь до слез. Это могущественный интеллект и дух, которые движутся в категориях, которые когда-то были могущественными в свое время, теперь не имеют объективной основы. Какие напрасные усилия! Какие напрасные жертвы! Гегель знал. Он все время твердит: «Это враг, мыслящий точными категориями, но обретающий самостоятельную жизнь и не двигающийся». Он расскажет нам о противоположностях и переходах.Это основное содержание Essence. Но прежде чем он начнет, он говорит, что этот тип мыслей Понимания может задушить нас, прежде чем мы сможем начать.

Тождество, различие и противоречие, особенно противоречие

Теперь мы подходим к сути системы Гегеля, в трех упомянутых выше. Однако не следует забывать, что больший Logic занимает в целом девятьсот страниц. Возьмем, к примеру, вопрос о земле, следующий за этими тремя. Земля, говорит Гегель, есть реальное самоопосредование Сущности.OK. А потом он уходит. Абсолютное основание, которое далее определяется в Определенное основание, которое он далее анализирует на Формальное основание и Реальное основание, которое в конечном итоге становится законченным основанием. Но только подгруппами Абсолютной Основы являются (а) Форма и Сущность, (б) Форма и Материя, (в) Форма и Содержание. Всего это тридцать четыре страницы. Что, черт возьми, мы можем с этим сделать? И все же он содержит такие важные вещи, как Форма и Содержание, Существование, Внешний вид, Субстанция и так далее и так далее. Вы сами прочтете.Мой выбор произвольный. Берем биты. Но на самом деле произвольных выборов нет. Моя цель , мое знание логики , мое знание рабочего движения, мои знания моих вероятных читателей — все это работает, решая, какие части я возьму. Если мои знания не будут слишком поверхностными, а моя цель не слишком узкой, я получу реальное понимание Logic , а также реальное понимание рабочего движения. Но мы должны знать пределы того, что мы делаем.Мы получили представление об этом, вот и все. Однако, когда дело доходит до Тождества, Различия и Противоречия, я думаю, что нам следует предпринять некоторые попытки следовать его абстрактному методу, как мы до некоторой степени сделали это в Доктрине Бытия. Они, как я уже сказал, ядро.

Трактовка Идентичности в меньшем Logic — одна из самых непонятных и раздражающих вещей у Гегеля. Подозреваю, что поможет доскональное знание старомодной логики. В любом случае кажется, что Гегель говорит что-то вроде этого: «Видите эту скатерть? Это больше, чем скатерть; для понимания логики совершенно необходимо доскональное знание скатерти; перейдем к следующему разделу.”

Мое объяснение, как и многие мои объяснения, несомненно, будет содержать нарушения. Но вы, вероятно, чему-то научитесь. Я прочитал несколько кратких объяснений Гегеля и, в частности, Logic , которые ничего не объясняли. Вот почему я использую свой собственный метод. Как откровенно говорят переводчики более крупного Logic : «Мы не сомневаемся, что мы не смогли понять эту мысль во многих местах. «Я тоже знаю, как легко ошибиться. Но это не должно нас останавливать.Сейчас —

Я смотрю на что-то и, на мой взгляд, представляю себе это (как я мог разорвать эту формулировку на части!) — книгу, камень, лошадь, дом, рабочее движение, научную теорию, блюдо с мороженым. Я определяю это для себя: я устанавливаю его идентичность. Я могу быть очень точным. Я говорю: этот дом я спроектировал. Я построил это. Я живу в этом. Я все об этом знаю. Я могу это описать, возможно, проведу инвентаризацию. Этот дом и есть тот дом. Что я пишу на бумаге: планы, фотографии, воспоминания и т. Д., все соответствуют этому дому. Но концепция — этот дом, который, как мне кажется, я так ясно построил, ускользает от меня, даже когда я его устанавливаю. Дом меняется. (Я тоже меняюсь, но забудь об этом, или, вернее, отложим это на время.) Через два года этот дом станет другим домом: краска исчезла, дыры в крыше, мебель заболочена, во внутреннем дворике растет трава. Вместо того, чтобы этот дом относился к классу A, этот дом переродился в класс C. Это произошло за два года, но на самом деле это происходило постоянно.Все существование дома — это борьба именно с таким перерождением. Теперь Гегель говорит, и это первое (широкое) утверждение его конкретного гегелевского метода , он говорит: Я, кто это знает, когда я смотрю на дом, я должен сказать — этот дом есть, но в то же время он это , а не , точнее, это и не то, что есть, это еще что-то. Вы найдете это в книгах, поскольку А не равно А. Эта формула — самая вводящая в заблуждение формула, которая может быть.С этим может согласиться любой дурак, и любой дурак может не согласиться. Просто потому, что само по себе это ничего не доказывает. Вы должны взять все гегелевского аргумента или лучше оставить его в покое.

Ибо Гегель, установив неопределенный характер Тождества, сразу переходит к Различию. И здесь он такой же смелый, но за ним легче следить. Он говорит, что если идентичность подразумевает различие, то одинаковое различие подразумевает идентичность. Я не сравниваю верблюда с французским словарем.Это просто вещи, которые не похожи друг на друга; между ними нет «разницы». Конечно, они «разные», но это вульгарная разница, такая же вульгарная в своем роде, как идентичность, что дом есть дом. Я могу серьезно сравнить различия двух книг, двух романов, двух романов одного периода, двух романов одного и того же автора. Различие, различие, о котором стоит говорить, может существовать только на основе некоторой идентичности. И, наоборот, идентичность может существовать только на основе различия, этот дом есть и не является этим домом.И этот дом сегодня не будет этим домом завтра или через два года.

Фактически Гегель говорит, что в тот момент, когда вы думаете, знаете вы об этом или нет, вы отрицаете существующее. «Этот дом стоит 5000 долларов» означает, что он стоит больше и что завтра он будет стоить всего 4000 долларов, или, если инфляция продолжится, 10 000 долларов, негры и все такое. Если я говорю, что этот дом стоит 5000 долларов, всегда стоил 5000 долларов и всегда будет стоить 5000 долларов во веки веков, я ничего не говорю, по крайней мере, я не думаю всерьез.Мысль имеет значение только тогда, когда дом имеет отношение к другим домам, которые не обладают этим бесценным атрибутом постоянного поддержания цены.

Идентичность означает различие. Различие означает идентичность. И теперь с рывком мы можем в это войти. Гегель говорит, что этот принцип становится важным, фактически решающим, когда вы наблюдаете, производите философское познание об одном единственном объекте. В пределах идентичности объекта вы должны установить конкретное различие , а в пределах его конкретного различия вы должны установить идентичность.Если вы установили конкретное различие, различие, которое принадлежит объекту , которое отличает его от всех других объектов, а — их отличия , то у вас есть Другой объект . Во-вторых, разница, которая имеет значение, существенная разница. Но поскольку это особенное (существенное) отличие ни от одного другого объекта, то Other, следовательно, идентичен его объекту . Найти , а — значит выяснить, что заставляет объект двигаться.Я смотрю на буржуазное общество и вижу капитал, но труд — это другое. В капитале есть существенное различие, но и капитал, и труд составляют одно тождество.

Я считаю, что все это захватывающе. Давайте теперь немного углубимся в этот принцип, позволив самому Гегелю говорить большую часть, даже если я не всегда использую цитаты. Он говорит, что вопрос о существенном различии внутри каждой идентичности является необходимой необходимостью для философского познания. Позже он расскажет нам, когда вы говорите «отец», вы имеете в виду сына.Сын пронизан отцом. Отец не имеет значения, кроме как по отношению к сыну. Вышеизложенное не имеет значения, кроме как по отношению к нижеследующему. Если бы я сделал , а не означает «отец» по отношению к сыну, я бы не сказал «отец», я бы сказал: человек, или бейсболист, или что-то в этом роде, но тогда я смотрю на другой предмет или предметы. Так что эта простая абстрактная идентичность — вымысел, смертельная ловушка для мыслителей .

Чрезвычайно важно признать это качество рассмотренных здесь определений отражения, что их истинность заключается только в их отношении друг к другу и, следовательно, в том факте, что каждое содержит другое в своем собственном понятии.Это нужно понимать и помнить, потому что без этого понимания в философии действительно нельзя сделать ни шага.

Этот таков, что дом — это не просто дом. По сути, дом — это защита от Природы. Так что тождественно дому его Другой, разрушение Природой. Дом может быть фортом, содержащим солдат. Столь же тождественен дому в этом отношении его разрушение артиллерией и т. Д. Дом также может быть источником дохода. То же самое и снижение арендной платы.У всего есть свой специфический комплекс отношений, а у чего-то есть различные комплексы отношений, которые продолжают давать ему определенного Другого, другими словами, управлять его движением. Это очень важный аспект диалектики. И, как любит говорить Гегель, диалектика практикуется не только философами. Торговец недвижимостью, архитектор, все эти люди очень хорошо знают конкретного Другого из своего дома . Это всегда в их концепции. Верно, что диалектика дома, как правило, находится на очень низком уровне, за исключением случаев ураганов во Флориде, пожаров или безудержной инфляции.Но это знает и Гегель. И он также знает, что когда вы исследуете великие социальные и интеллектуальные формы в обществе, тогда вы должны помнить, что каждый объект содержит своего Другого в своем собственном понятии, и каждое определение мысли также имеет другое в своем понятии. В концепции труда всегда есть капитал. Вот почему труд 1864 года имел в своем понятии капитал 1864 года, труд 1948 года имел в своем представлении капитал 1948 года. Меньшевизм имел в своей концепции ленинизм, а ленинизм — в своей концепции.Как сталинизм? Поскольку до тех пор, пока не будет создан новый организм, социализм, революционная решимость, ленинизм, будет подвергаться атаке из-за отражения в нем основного врага пролетариата, капитала и государственного капитала внутри рабочего движения, и это именно сталинизм. поскольку меньшевизм был монополистическим капиталом (на стадии сверхприбылей от империализма) внутри рабочего движения. Вы не знаете об этом ? Вы не можете пошевелить ногой. Это хуже. Вы можете двигаться, но не в том направлении.

Их правда заключается только в их отношении друг к другу. Каждый содержит другой в своей собственной концепции. Знаю это. Прочтите это в двух Logics . Поразмышляйте над этим. Ибо если вы этого не сделаете, вы не сможете думать . Их правда заключается только в их отношении друг к другу. Истина рабочего движения состоит только в его отношении к капиталу. Как мы потрудились показать, что истина Первого Интернационала может быть постигнута только в отношении конкретной столицы того времени, что у Второго Интернационала было подобное отношение, что истина Третьего Интернационала по отношению к Четвертому Интернационалу , должно быть таким же.Поймите это, и запомните, это. Запомни. Помните, что меньшевизм как политическая тенденция в рабочем движении имел свою полную противоположность — ленинизм. Это история Второго Интернационала, Второго Интернационала и ничего другого. Когда меньшевизм достиг своего пика, он погиб, и его место занял ленинизм. Так оно и было, и не могло сдвинуть по-другому. Рабочее движение могло перейти от революционных идей 1889 г. к 1917 г. только путем противостояния, перехода через рост меньшевизма и его преодоления.(Мы знаем, но должны повторить, что это были объективные силы. Но пока давайте сосредоточимся на процессе мышления.) Я не знаю, есть ли у вас это. Определение рефлексии — это идентичность и различие. И различие, Другой, возникает, становится сильным, и Идентичность должна преодолеть это, потому что идентичность — это начало Сущности, движения вперед.

История Третьего Интернационала — это история смены ленинизма сталинизмом.Крепко держите движение. Понимаете, то, что было шоу, теперь больше, чем шоу. Именно Другой образует душераздирающую гору, которую Идентичность должна создать и взобраться, прежде чем она сможет достичь высоты, чтобы снова утвердиться в качестве Идентичности на более высоком плане. Таким образом, необходимо рассматривать отражения решимости. Не давайте им свободной, независимой жизни. Они убьют тебя. Загляните в них. Посмотрите на их Другого и посмотрите, появляется ли что-то серьезное, не Другой ли выходит. Тогда вы узнаете это, вы сможете отследить это, вы узнаете, почему он существует, и вы сможете мобилизовать силы для его преодоления.Но если вы не воспринимаете это как различие в идентичности, жестокое, кровавое, но (с учетом объективных сил) необходимое переход , тогда вы бросаетесь на фантастические объяснения, такие как «инструменты Кремля» или неспособность рабочих к разбираться в политике и тому подобном. Еще раз. То, что в конечном итоге становится препятствием, через которое вы должны преодолеть, — это Другой, который был внутри него, тождественен ему, но все же является существенным отличием.

Если Четвертый Интернационал должен вытеснить сталинизм, он должен «содержать» сталинизм в своем представлении о самом себе.Он начинается со всего, что сталинизм перенял у ленинизма и сохранил (объективные силы порождают Другого — другие объективные силы порождают другого Другого). В тот момент, когда вы думаете или позволяете этому скрываться в вашем уме, что рабочие отсталые или обманутые, вы отвергаете два или три десятилетия истории, и ваша концепция содержит в качестве своей противоположности меньшевизм. Затем вы сражаетесь с призраком. Британские рабочие, американские рабочие — не меньшевики, равно как и рабочие Норвегии и Швеции.Опрос, проведенный несколько месяцев назад во всех европейских странах, показал, что более шестидесяти процентов населения были готовы отменить таможенные пошлины, интегрировать экономику и т. Д. То, что было авангардизмом во времена Ленина, теперь является существенной частью всего населения. Другим меньшевизмом был ленинизм. Другой сталинизма — это международный социалистический экономический порядок, с самого начала охватывающий целые континенты. Их правда заключается только по отношению друг к другу. Каждый содержит другой в своей собственной концепции.Он идет вперед, преодолевая эту конкретную противоположность. Мы не напрасно трудились. Теперь (я надеюсь) мы поняли, не зная, что Гегель имеет в виду под своим великим принципом противоречия.

Противоречие

Самыми важными страницами Доктрины Сущности я обнаружил Наблюдение 3 более крупного Logic . Думаю, когда мы с этим закончим, горб останется позади, хотя многое еще предстоит сделать.

Гегель в своей дразнящей манере начинает с спокойного разговора о тождественности, разнообразии и оппозиции, которые он называет первичными определениями рефлексии.Я предпочел говорить о различиях и противоречиях идентичностей. Иди поищи их сам, если хочешь. Затем он говорит, что противоречие является корнем всего движения и жизни, и только через него что-либо движется и имеет импульс и активность. Все, каждый марксист знает эти утверждения.

Затем Гегель делает что-то очень характерное. Он говорит, что в отношении утверждения некоторых людей о том, что противоречия не существует, «мы можем не принимать во внимание это утверждение». Просто оставь это. Во-первых, он, блаженный человек, а не политик.В политике нельзя игнорировать оппонентов. Во-вторых, он не может начать с доказательства такого утверждения. Он считает, что просить его об этом ненаучно. Доказательство — это все, что он скажет, и выводы, к которым он придет. Если вам это не нравится, идите своим путем. Затем, после того же панегирика противоречию, он заканчивает:

Спекулятивное мышление состоит только в том, что мысль крепко держит Противоречие и, в Противоречие, саму себя, а не в том, что она позволяет себе подчиняться себе, как это происходит с воображением, или терпит, чтобы его определения были преобразованы в другое или в другое. Ничего такого .

У вас нет «довольно простого понимания» того, что это означает, я совершенно уверен, когда вы понимаете диалектику. Пока у вас не будет этого простого прозрения, вы не поймете его. Чтобы получить это простое понимание, нужно будет потрудиться. Давайте приступим к этому.

Вы помните, что каждый содержит другое в своей собственной концепции. Я говорил об организации и спонтанности, партии и массе, политике и экономике. Сказать, что каждое из этих понятий должно содержать другое, — значит сделать глубокое, но общее утверждение.Большевизм проделал большую работу, чтобы показать, что политика включает в себя экономику в своей концепции. Никакой работы , абсолютно никакой, над остальными не делалось, за исключением некоторых чудесных начинаний Ленина. (Темы организации и спонтанности, партии и массы не были срочными во времена Маркса.)

Как я уже сказал: сказать, что истина партии состоит в ее отношении к массе, истина организации состоит в ее отношении к спонтанности, значит сказать абстрактную истину, но все же важную истину, начало.Одна концепция имеет жизнь и движение из-за противостояния другой . Это перемещается на из-за другого, потому что перемещается, остальные перемещаются. Иначе он не может двигаться. И мысль должна это знать, и удерживает это . Посмотрите на действительную процедуру Гегеля в логике .

Начнем с идентичности. Это стало отличием. Теперь он довел это до противоречия. Каждый доводится до своего предела и становится точкой перехода для своей противоположности .Вот как качество становится количеством. Так количество стало мерой.

Это то, к чему стремится Гегель, трактуя тождество, различие, противоречие, разнообразие, оппозицию и утверждая, что противоречие является источником всех движений. Наблюдая за кажущейся идентичностью, знайте, что внутри нее существуют противоречия, существенные различия. Как ты узнаешь? В этом раздражающем разделе меньшего Logic , посвященном Идентичности, он использует превосходную фразу: «Идентичность — это идеальность Бытия».Разница в первую очередь в вашей голове, в идее. (Я просил вас, помните, не забывать об этом, а отложить в сторону.) То, что происходит в вашей голове, когда вы смотрите на что-либо, никогда не может быть простым отражением, обычным тождеством с этим. Вы знаете, куда он идет, к чему стремится. Оно имеет свое бытие, бытие конкретно, но его суть в том, что благодаря своему Другому оно будет двигаться в определенном направлении, и ваша Идея подсказывает вам, как искать Противоречие. Без этого вы не можете думать. Взгляните на то, что сегодня в марксистском движении считается анализом организации.

Повторяем, Троцкий, который годами не понимал Ленина в «организации», в 1917 году обратился; и это то, что правда, сразу же превратило это в фетиш, то есть в стойкое Понимание. Это и есть фетишизм. (Сталинисты сделали то же самое.) Ленинские «принципы организации» сегодня на слуху. Они стали полной абстракцией, пониманием. Что вы можете думать об организации только в отношении ее противоположности, спонтанности, об этом никто, ни одна душа , никогда не говорит ни слова.Вскоре я остановлюсь на этом конкретно, а пока давайте послушаем Гегеля и поймем его .

Сначала он говорит нам, как думает Воображение, а под Воображением (у нас это было несколько минут назад) Гегель имеет в виду тот вид мысли, который имеет дело только с тем, что нам знакомо. Обратите внимание, как он это называет — Воображение. На первый взгляд это кажется нелепым. Но я думаю, что он хочет противопоставить это научному методу, анализу. В любом случае:

Таким образом, хотя воображение повсюду имеет Противоречие по содержанию, оно никогда не осознает его, оно остается внешним отражением, которое переходит от Сходства к Непохожему.. . Он сохраняет эти два определения внешними по отношению друг к другу и имеет в виду только их, а не их переход, который является существенным вопросом и содержит противоречие.

Обратите внимание на их переход . Это главное. Переход показывает противоречие. Вспомните рост бернштейнизма в революционном II Интернационале, противоречащий основной цели и цели организации; и после этого роста наступает перелом 1914-1921 годов, точка перехода, когда революционный пролетариат преодолевает это и вновь заявляет о своей основной цели на более высоком уровне.

Вы киваете головой и говорите: да, да, хорошо. У меня это есть, у меня это есть. Ерунда. Вы будете немного более наказаны, вы будете намного более наказаны позже, но вы будете немного наказаны сейчас, когда вы подумаете, что Ленин никогда этого не видел, до года, а Троцкий, можно сказать, никогда не видел этого — вверх по крайней мере, до 1923 года он пел ту же самую старую мелодию. Так что немного скромности, пожалуйста, пока мы продолжим.

Воображение, поскольку оно революционно, видит здесь сталинизм, а там — «демократический социализм»; и никогда не видит их, их идентичность или их единство как противоположности.Он не видит, что рабочее движение, будучи тем, чем оно является по сути, бюрократическим, преступным, организационным господством сталинизма, неизбежно сформирует точку перехода к другой ступени, более высокой. Он видит деградирующую организацию и в отчаянии (или надежде) сканирует горизонт в поисках спасения. Гегелевская диалектика не отрывает глаз от сталинской организации, поскольку знает, что Другой ее существует. Теперь посмотрим, как главный враг Гегеля Понимание склоняется над ним:

С другой стороны, разумное размышление, если мы можем здесь упомянуть, состоит в понимании и провозглашении противоречия.Он не выражает концепции вещей и их отношений, а имеет только воображаемые определения материала и содержания; но все же оно связывает их, и отношение содержит их противоречие, позволяя их концепции проявляться через противоречие.

Понимание — это то же самое, что и разумное размышление. Понимание не может выражать концепцию вещей и их отношений. Его определения — это то, что ему знакомо, не то, что знакомо в целом, а то, что ему знакомо, то, что когда-то получалось.Он оперирует бюрократией, которая неизменно привязана к частной собственности, и реформистскими интернационалистами, которые всегда в кризисе защищают частную собственность и национальное государство, вещей, знакомых ему . Но Понимание связывает эти определения — оно думает, у него есть перспективы. Он говорит: «Это то, что есть, и это то, чем должно быть». Вы можете увидеть подлинную концепцию. Это видно через противоречие. Возможна ли более справедливая, более точная оценка характера произведений Троцкого? А теперь, чтобы увидеть, что это за , , увидев еще яснее, что это такое , а не .Давайте посмотрим, как истинная диалектика, мыслящий разум справляется с этими вещами. Это пункт за разделом. Надеюсь, у вас получится с первого раза. Мы достаточно много работали.

С другой стороны, мыслящий разум обостряет (так сказать) резкое различие Разнообразия, простое многообразие воображения до существенного различия, то есть оппозиции.

Великолепный. Великолепный. Воображение видит множество разных вещей и видит в них множество разных вещей, похожих и непохожих. Размышление, понимание связывает их и показывает, как они противоречат друг другу.Посмотрите, как сталинизм противоречит настоящей революционной организации. Но Разум, Разум, улавливает разнообразие и ищет Оппозицию, Противоречие, и сводит их вместе , связывает их вместе, делает одно другим другого. Тогда что-то случится.

Многочисленные сущности приобретают активность и живость по отношению друг к другу только тогда, когда они сталкиваются с острой точкой Противоречия.

Вот и все. Когда они оба зажаты вместе, сцеплены друг с другом, друг в друге, , что является гарантией их движения.Если сосредоточить все внимание на противоречии между сталинским бюрократизмом и необходимостью пролетариата в свободной творческой деятельности, тогда все явления начнутся двигаться . Они делают это только тогда, когда противоречие наиболее остро. Гегель имеет в виду, что мы можем видеть движение, только когда мы прояснили противоречие — «отсюда они черпают негативность».

Совершенно верно. Отрицательность свободной творческой деятельности пролетариата может полностью проявиться только тогда, когда она находится в противоречии с конкретным препятствием, чем-то, что он должен преодолеть, чтобы высвободить свою собственную природу.Невыносимая природа противоречия порождает негативность, «которая есть внутренняя пульсация самодвижения и живости».

Таким образом, это не недостаток, недостаток или недостаток в вещи, если в ней обнаруживается противоречие. Это его жизнь.

Напротив, каждое определение, каждое конкретное, каждое понятие — это, по сути, союз выделенных и различимых моментов, которые переходят через определенное и существенное различие в моменты противоречия.

Интересно, есть ли у вас крайняя, беспрецедентная смелость этого заявления? Я хорошо представляю, как многие из наших знакомых говорят: «Гегель, в твоих словах что-то есть. Но как , обычный , вы преувеличиваете ». Каждое определение . Каждые бетона. Каждый концепт . Это его способ сказать, что все имеет эти моменты, эти противоположности; одна из них противоположна реальной, сущностной природе организма.В своей борьбе с этим организм находит больше своей настоящей, подлинной природы. Писатели по американской политической экономии, писатели по американской истории, изучающие греческую драму, писатели по развитию профсоюзов — все вы вдвойне усвоите это. Это не просто. Стремитесь увидеть это, увидеть это «просто», как сказал Гегель во Введении. Если нет резкого противоречия, значит, нет движения, о котором можно было бы говорить, и есть застой, компромисс. Это единственная причина, по которой есть компромисс и застой — потому что противоречие недостаточно острое.

Абзац еще не закончен, но я предлагаю остаться здесь на некоторое время. Прежде всего, послушайте еще раз Гегеля в меньшем Logic . Так же, как он приближается к кульминации своей работы, к изложению Абсолютной Идеи.

В ходе своего процесса Идея создает эту иллюзию, противопоставляя ей антитезу; и его действие состоит в избавлении от созданной им иллюзии. Истина возникает только из этой ошибки. В этом и заключается примирение с ошибкой и конечностью.Заблуждение или иное бытие, будучи вытесненным, все еще является необходимым динамическим элементом истины: истина может быть только там, где она создает свой собственный результат.

Если бы вам пришлось писать это, вы бы знали, с каким преклоненным восхищением я читаю такие фразы, как «необходимый динамический элемент истины» для описания ошибки; и величие, полнота фразы «истина может быть только там, где она сама дает себе результат». Сам пролетариат разнесет сталинизм на куски. Этот опыт преподаст ему последний урок, что будущее лежит в нем самом, а не в чем-то, что претендует на то, чтобы представлять его или направлять его.

Это то, что люди бойко пишут как тезис, антитезис и синтез. Кто это вообще понимал? Может быть, многие люди это хорошо понимали, а я был просто тупицей. Но мне потребовалось много времени, чтобы увидеть это, вникнуть в свои кости, получить «простое понимание» этого повсюду, во всем. Что я говорю? Существо постоянно ускользает от меня, но я его преследую. Можно сказать сразу несколько очень важных вещей: одно общее и одно частное.

С помощью этой доктрины Гегель избавляется от этой тенденции игнорировать реальность или быть захваченной ею, которая всегда таится вокруг, чтобы удержать наше движение за горло.Он испытывал крайнее презрение к людям, которые пытались отмахнуться от сурового, жестокого, горького бетона, , по-видимому, чистого зла. Это путь, и единственный путь, по которому приходят истина и добро. Таким образом, он мог сказать, что реальное было рациональным. Какой бы злой ни была реальность, она имела свое место, свою функцию в схеме развития.

Великий идеалист, человек Мирового Духа и т. Д., не зависел от Мирового Духа конкретно, чтобы научить людей чему-либо.Поэтому он был последним, кто ожидал, что люди будут вдохновлены, увидят свет, «признают», что «мы» все время были правы, или, что хуже всего, будут «обучены» несколькими одаренными людьми. Фактически он считал, что Дух, сознательное знание, было уделом лишь нескольких философов. Насколько большие массы или классы людей чему-то научились, они познали это конкретно в борьбе с какой-то конкретной вещью. Учение Гегеля было реакционным, но это не то, что нас здесь беспокоит. Что нас беспокоит, так это вот что.Он бы посмеялся, чтобы отвергнуть идею, что любая партия научит массы свободной творческой деятельности. Вместо этого он сказал бы: они неизбежно столкнутся с такой системой угнетения, бюрократии, манипуляции и коррупции на своей собственной арене, в своем собственном существовании, что им придется преодолеть это, чтобы жить, а свободная творческая деятельность может только наступить. возникает, когда он сталкивается с чем-то, что может преодолеть только свободная деятельность и только свободная деятельность.Это точка перехода на более высокую ступень существования. Там нет другого. Таким образом, сталинская бюрократия стала стадией развития. Свободная творческая деятельность неизмеримо конкретизируется в нашей голове. Меняется наше представление о социализме, и мы по-другому видим суровую реальность.

И, наконец, обратите внимание, что сама Logic движется именно таким методом противодействия, перехода, своевременности. Его анализ тождества, разнообразия, противопоставления, основания, действительности и т. Д., Особенно в Доктрине Сущности, всегда представляет, как он нам говорит, пары коррелятов.Один из них становится подавляющим, угрожает нарушить весь процесс, другой преодолевает его, и мы оказываемся дальше. Вот как идентичность разделяется на различие; различие проявляется так же, как разнообразие, но разнообразие, разнообразие, разнообразие повсюду не имеет смысла; многообразное разнообразие либо распадается на безумие (и это случается; это означает лишь то, что объекту как таковому приходит конец), либо это многообразное разнообразие кристаллизуется в оппозиции. И так далее. Думаю, у нас есть место.Вернемся к остальной части страницы. Я придаю этой странице большое методологическое значение. Среди других причин, по которым у меня есть это на моей совести, я прыгаю с места на место и еще большие прыжки, которые я собираюсь совершить. (Гегель не слишком рассердился бы. Он сказал бы: эта дерзость Иакова, это несомненное зло — необходимая точка перехода для некоторых людей, чтобы они прочитали всю книгу.) Тридцать страниц «Основания», которые я, вероятно, пропущу, — это на моей совести. Но на этой странице много чего говорится о Земле (я надеюсь).Итак, начнем. Я думаю, что напишу свободно, а потом буду долго цитировать.

У каждой концепции есть эти противоположные движения. Человек становится нежелательным, злым, и это образует мост, переход, позволяющий проявить себя истинной природе концепции. Но когда это преодоление действительно происходит, что происходит? Новое — это разрешенное противоречие. Не правда ли? Бернштейнизм преодолен. Это противоречие разрешено. Но поскольку целостная природа организма не раскрыта, т.е. социализм еще не достигнут, ленинизм содержит новое противоречие. Вот эта вещь (простите меня, друзья философы — ради Христа, мне не нужно прощение, я только что увидел, что сам Гегель называет это «вещью»). . . теперь эта вещь , которая всегда порождает противоречия, разрешает их, а затем обнаруживает новые противоречия, это субъект или концепция . Это еще не законченный, конкретный Абсолют, то есть пролетариат, самосознательный, самодействующий, с которого начинается настоящая история человечества.Русские рабочие не были такими, какими они были в 1917 году. Следовательно, это конечно, но пока ограничено. Поэтому противоречиво. Перед ним все еще есть отрицание. Конечная ограниченная множественность, многообразие, из которого она состоит, имеет определенную идентичность, единство. Но оно составляет разнообразие, и можно видеть, что это разнообразие образует оппозицию; мы получили противоречие. Но в любом случае он снова объединен, готовый к дальнейшему дроблению и дальнейшему отрицанию. (Вы помните последний отрывок из «Феноменологии »?) Эти этапы объединения разрешенного противоречия, когда Сущность готовится к отрицанию, показывают нам, какова настоящая природа вещи — ее Основания.В том, что он продолжает находить все более высокие и богатые Основы, и есть его Суть. Всякий раз, когда он создает хорошую, сильную бетон стадию разрешенного противоречия, мы можем видеть, какова его Основа.

Напротив, каждое определение, каждое конкретное, каждое понятие — это, по сути, союз выделенных и различимых моментов, которые переходят через определенное и существенное различие в моменты противоречия.

Верно, что эта противоречивая конкреция превращается в ничто — она ​​возвращается в свое отрицательное единство.Вещь, предмет или понятие сами по себе есть не что иное, как отрицательное единство: оно противоречиво само по себе, но также и является разрешенным Противоречием; это Основа, которая содержит и поддерживает его определения. Вещь, субъект или понятие, как интро-преломление в своей сфере, есть разрешенное Противоречие; но вся его сфера снова определена и разнообразна; поэтому он конечен, а это означает противоречие. Само по себе это не разрешение этого высшего Противоречия; но у него есть более высокая сфера для своего отрицательного единства или Основания.Соответственно, конечные вещи в безразличном множестве — это просто тот факт, что, противоречивые сами по себе, они преломляются внутрь и переходят обратно в свою Основу.

А вот и превосходный анализ маэстро в своих лучших проявлениях. Я снова воздержусь от постатейного анализа, как бы он ни был труден. Я буду свободно интерпретировать, и вы получите отрывок. Мэтью Арнольд в известной критике говорит, что вы должны знать определенные отрывки из стихов наизусть и позволять им служить испытанием и пробным камнем для других стихов.В методе есть свои опасности, но в целом он хорош. С Logic это еще больше. У вас должны быть отрывки, которые вы будете читать и перечитывать. Это больше, чем испытание. Они перила. С более запутанными отрывками, занятым другими делами, я забываю то, что знаю. Я терпеливо перевоспитываюсь. Эти длинные цитаты в контексте с примерами знакомого материала также служат этой цели. Вы начинаете понимать и использовать логику , когда читаете их и начинаете копаться с ними в свой собственный материал.

Земля: доказательство абсолютного

Мы делали (продолжает Гегель) вывод о необходимости существенного, непрерывного, бесконечного движения, наблюдая и анализируя фиксированный, ограниченный ряд определений. Мы должны будем изучить эту процедуру позже. Но мы должны помнить, что мы не делаем этот вывод, потому что существо, определение, сохраняется, становится Основой, распадается, становится другой Основой, оставаясь практически неизменным все время. Нисколько. Именно потому, что ограниченная, конечная решимость постоянно разрушается и выходит за пределы себя, мы можем сделать вывод о непрерывном движении.

Остановимся на минутку. Это не один Интернационал, который пробует определенную форму, а когда это терпит неудачу, пробует другую форму, а когда это терпит неудачу, пробует другую форму (не те же люди, конечно, но та же организация). Нет. Мы не могли сделать из этого никаких выводов. Первый Интернационал — это одно целое. Он рушится. Образуется новый, и это показывает нам Основание этих образований. Он имеет ту же цель и предназначение, что и первый, но теперь обогащен, развит, конкретизирован.Это рушится. Формируется новый. Таким образом, какую бы форму он ни принял случайно (случайность), мы можем видеть, что он постулирует что-то фундаментальное для себя, то есть показывает, что это нечто появится в ходе отрицания конечного.

В обычном мышлении Форма, постоянно появляющиеся Интернационалы, кажутся Основой нашей идеи когда-нибудь полностью развитого, конкретного международного социализма. Абсолютная Идея существует потому, что продолжают появляться конечные конкреции. Нет, — говорит Гегель (и он прав, как я сейчас продемонстрирую).Абсолютная концепция существует именно потому, что конечные Интернационалы всегда рушатся. Первый здравый смысл говорит: продолжающееся появление Интернационалов показывает, что существует Абсолют. Гегелевская диалектика говорит: тот факт, что всем этим Интернационалам так много не хватает, борьбы и краха, это доказательство существования абсолюта. Мы не складываем разных и делаем вывод. Нет. Наблюдая за их стремлением, неудачей, но всегда включением, мы понимаем, что они выражают движение к чему-то до своего случайного появления.

У меня есть подозрение, что я это несколько опошлил: вы прочтете сами. Гегель здесь имеет дело с чисто философской проблемой, и то, что я написал, носит хораторный характер. Я действительно не возражаю, потому что он собирается вернуться к этому, и к тому времени, когда он закончит с этим, все наши оппоненты уклонятся от спора. Я уверен, что истинность поставленной философской проблемы содержится в моем вульгаризации, и что у Гегеля это есть в затылке. Вы не можете доказать неизбежность или уверенность просто повторением конкретного.

Вы не можете доказать неотвратимость или определенность на основе постоянного ряда эмпирических фактов, как бы часто они ни повторялись. То, что солнце восходит каждый день в течение миллиона лет, не является доказательством того, что оно взойдет завтра. Для абсолютной уверенности у вас должна быть философская концепция, которой имеет непоколебимую основу . Гегель искал логической плотности в Мировом Духе. Маркс нашел это в своем философском понимании природы человеческой деятельности. Я понимаю, что Гегель говорит здесь, что Сущность — это движение, и мы можем быть уверены, что оно ищет Абсолюта, потому что каждая форма конечна, ищет чего-то большего.Но если ваше доказательство Абсолюта — это просто конечная видимость, тогда каждое ограничение, каждый коллапс, который не является немедленным и очевидным разрешением противоречия в Основу, является ужасным ударом. Но если немного попрыгать, если у вас в голове есть Абсолют, потому что это то, к чему он сводится, тогда

конечность, ограничения и т. д. становятся ступенями продвижения, и прежде всего продвижения мысли. Очевидно, здесь есть неизбежность социализма. Мы видели эту слабость, о которой предостерегает Гегель в последние несколько лет, так близко от дома и на таких высотах, что мы можем потратить на это немного больше времени.

Гегель знал, что вам нужна определенность, не зависящая от ограниченных фиксированных определений и категорий. Это должно было зависеть от чего-то другого, и это, в конечном счете, и привело его к Мировому Духу. В другом месте мы трактовали неизбежность социализма как необходимость логического мышления в диалектических терминах. Но здесь разумно напомнить, что эта необходимость иметь некую конечную цель между вашим нынешним этапом как двумя полюсами, между которыми должны двигаться ваши мысли, также является продуктом опыта.Так всегда думали философы и великие деятели дела. Мало что может быть более забавным, чем отрывок из Коринфянам, I.15, который читают на епископальных похоронах. «Неизбежность социализма» святого Павла заключалась в том, что мертвые воскреснут снова. Кажется, что некоторые усталые радикалы в Коринфе насмехались над товарищами там, спрашивая их: вы верите в воскресение мертвых? Как воскреснут мертвые и в каком теле приходят? Пол высвободил все свои силы, и это явилось проявлением великолепной риторики, софистики и страстной убежденности.Он сказал прямо: пусть , этот уйдет, а все остальное уйдет.

Пуритане были такими же. Было рукоположено , сказали они. То же и с философами восемнадцатого века. Просто избавьтесь от реакции, и разум, присущий всему, возьмет верх. Заслуга, а не слабость Гегеля в том, что он видел необходимость дать этому прочное логическое обоснование. Эмпирики называют это телеологией, религией и всевозможными оскорбительными именами. Я рассмотрел их в книге «Диалектический материализм и судьба человечества» и показал противоречия, в которых они оказались.

Вот последний отрывок.

Природа истинного вывода абсолютно необходимой Сущности из конечной и условной сущности будет рассмотрена ниже. Такая сущность не выводится из конечной и случайной сущности, как из Существа, которое одновременно является и остается Основой, но, как это также непосредственно подразумевается в случайности, эта абсолютная необходимость выводится из просто коллапсирующего и самопротиворечивого Существа — или, скорее, демонстрируется, что случайное Существо автоматически переходит обратно в свою Основу, где оно превосходит себя — и, кроме того, в этом регрессе оно устанавливает Основу только таким образом, что превращается в положенный элемент.В обычном умозаключении Бытие конечного выступает как Основание абсолютного: абсолют возникает потому, что конечное равно . Истина, однако, заключается в том, что абсолютное есть только потому, что конечное является противоречивой оппозицией — просто потому, что оно , а не . В первом значении вывод выглядит следующим образом: Бытие конечного есть Бытие абсолютного; — но в последнем: Небытие конечного есть Бытие абсолютного.

Надеюсь, ты понял. Я считаю, что это прекрасный пример метода Гегеля.Это все, что мы можем сделать: дать некоторое представление о том, что такое Земля и зачем она нужна. Сущность — это движение. Именно анализ Основания показывает нам, что именно представляет собой это движение: наш абстрактный маленький дух, который не знал, кем он был из-за своего тщетного становления, постепенно устанавливал некую Основу. Если вы хотите больше земли, вот она.

---

Содержание | Гегель о сущности | следующий отрывок

Философия экологического кризиса и две формы современной диалектики

ВСТУПЛЕНИЕ

В историко-философской литературе существует одна малоизученная тема, в которой сходятся как цели создания философии экологического кризиса как науки, так и размышления об идеалистической философии.Мы исследуем отношение мощных течений идеалистических мыслей ХХ и ХХI веков к гегелевской и экзистенциальной диалектике. Мы попытаемся проанализировать аргументы представителей философии экологического кризиса с позиций гегелевской диалектики и экзистенциализма относительно содержания гегелевской и экзистенциальной диалектики.

Гегелевская диалектика и экзистенциальная диалектика стремятся осмыслить экологию как новую парадигму политики и культуры.Но духовная история по-прежнему служит фундаментом для понимания экологического кризиса. Конечная причина этического цикла категорий — отражение самого экологического кризиса. Это дискуссия об экономике и экологии как науке об окружающей человека среде. Политические циклы проистекают из осознания экологического кризиса, который является системным кризисом духа, культуры, философии и морали (Hösle, 1991). Однако системный кризис можно преодолеть, если люди и общество будут ориентированы на принятие общечеловеческих ценностей.

Экзистенциалисты неоднократно заявляли о своем намерении избавиться от метафизической интерпретации предмета философии экологического кризиса. Когда философы пытались найти основную причину системного кризиса, они всегда сталкивались с такой причиной, которая останавливала любые исследования. Маргинальная (или конечная) причина системного кризиса сегодня заключается в том, мыслю ли я в современном обществе. Хорошее общество становится поистине диалектическим, если в его почве постепенно растет экзистенциальная диалектика.Эта диалектика не противоречит трансцендентализму, согласно которому «критически мыслящий» исследователь, еще до схватывания «объектов», занят анализом способности разума «заявлять о своей значимости» (Hösle, 1992).

В этом отношении философия экологического кризиса должна найти не только положительное в гегелевской диалектике с точки зрения экзистенциализма, но также выявить «отрицательное» в этой диалектике, тем самым раскрывая истинную сущность экзистенциальной диалектики и мифы о ее существующих формах.

МЕТОДОЛОГИЯ

Методологической основой исследования философии экологического кризиса является идея «интерсубъективности», которая позволяет исследовать современный экологический кризис как системный кризис с общефилософских позиций и определять пути его преодоления. В этом отношении философия экологического кризиса занимается исследованием экологии как новой парадигмы политики. Только духовная история служит способом преодоления экологического кризиса (Grishay, 1999).Мы считаем, что истинный путь к преодолению экологического кризиса — это идея мозаики, которая позволяет различным духовным мирам и философским системам развиваться на основе их собственных начал. В этом отношении диалектика Гегеля и «экзистенциальная диалектика» дополняют друг друга, что повышает степень художественного осмысления современного экологического кризиса.

Размышление о причинах экологического кризиса повышает актуальность изучения экологии как науки об окружающей человека среде.В процессе рефлексии выявляется эвристический потенциал современной науки, структура коммуникативной практики научного сообщества, зажатая между гегелевской диалектикой и экзистенциальной диалектикой.

Так называемая экзистенциальная диалектика не может быть без предварительных условий; ведь сами экзистенциалисты, описывая экологический кризис, опираются на прошлые достижения диалектики. Конечно, возникает вопрос, как вообще экзистенциальная диалектика экологического кризиса соотносится с классической гегелевской диалектикой.

Представление анализа экологического кризиса с позиции определенного мировоззрения только поможет сохранить идеологический тупик среди людей. Ведь экология, как наука об окружающей человека среде, радости человеческого существования, всегда была связана со многими интерпретациями кризиса современной российской науки, а также с формами и методами познания самого мира.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ

В идея дополнительности в гегелевской диалектике с точки зрения экзистенциализм

Продолжение идей Гегеля и очерков экзистенциалистов, выявленных в принципе, должно, по существу, состоять в диалектической переработке мысли и техники.История становления и развития идеи «дополнительности» дает нам богатый материал для такого диалектического осмысления культуры. Стоит отметить, что современная методология науки многоуровневая (Кедров, Овчинников, 1975). Наука об экологическом кризисе содержит, помимо философского, экзистенциального уровня, особый уровень индивидуальных методологических принципов. Хотя Гегель взял за отправную точку идею «самодвижения» «Концепции», это нововведение, согласно Кьеркегору, все еще является «берлинским изобретением» Шеллинга, скрывающим «отчаяние мысли».В результате стремление Гегеля создать универсальную систему категорий противоречит «диалектике души» субъективистов (Kierkegaard, 1961). Хотя сам Гегель вполне логично «организовал» дух и природу, искусство и религию, человека и государство, сама идея экологического кризиса кажется утопической до тех пор, пока не будет помещена идея о приоритетности развития человеческой личности, их свободе. авангард изучения природы и общества.

Гегель завершил разрыв с формально-логическим и метафизическим способом познания природы.Ж.-П. Сартр и М. Хайдеггер считали бессмертным достижением Гегеля тот факт, что он глубоко уловил смысл объективированной философской версии мира и, следовательно, науки об окружающей человека среде. К. Ясперс видел гегелевскую диалектику как высшее проявление мышления. Он одобрил стремление Гегеля установить диалектическую философскую логику, которая преодолела «школьную логику» вечно определенных понятий; эта «школьная» логика в «формальном смысле» имеет, по мнению К.Ясперс, «ограниченное поле действия» (Ясперс, 1958). Ясперс обращает внимание на то, что Гегель создал диалектику, которая «должна быть всеобъемлющей, иметь правильное понимание целостности бытия и в то же время качественной неоднородности его уровней» (Малинин, 1989).

Следует отметить, что философия Гегеля оживает и наполняется глубочайшим смыслом только в том случае, если она дополняет другие философские системы (в том числе экзистенциальные). С точки зрения теории развития такие элементы самоорганизации, как «кооперативная» эволюция структур живых систем, стихийность бифуркации особенно достойны философского осмысления, то есть когда философская система достигает своей крайней точки. своего развития (как, например, система Фихте), затем он откатывается в сторону метафизики до Канта или переходит в позицию трансцендентальной философии, где сама природа (особенно в «Доктрине науки» Фихте 1794 г.) понимается как «граница Я».Эволюция философской системы Фихте предполагает цикл взаимодействия между системой и внешними параметрами. Без этого условия становится невозможным поднять философскую систему до состояния, далекого от равновесия. В точках, близких к бифуркации, философская система Фихте теряет вектор дальнейшего развития. Философия экологического кризиса практически изолирована от внешних теоретических влияний (особенно от философии природы Ф. В. Дж. Шеллинга) и начинает колебаться и сотрудничать друг с другом.

Более того, мысленные «циклы» начинаются в рамках «Доктрины науки» Фихте, которая делится на раннее и позднее. В этом случае расслоется и философия экологического кризиса.

Мыслители, занимающиеся производством системы экологического кризиса, часто воображают только себя, что ограничивает их сферой рефлексии и полностью исключает существование, в надежде, что понять первопричины экологического кризиса легче, чем понять существование кризиса.Однако это всего лишь иллюзия! Оживленные дискуссии о цели и целесообразности знания об экологическом кризисе в развитии философских систем проясняются, когда мы пытаемся реализовать идею дополнительности в интерпретации «Доктрины науки» (Wissenschftslehre) Дж. Фихте. Тот, кто принимает трансцендентальный идеализм, не находится ни в Абсолютном, ни в фактически феноменальном существовании, но находится в точке их единства (Girndt, 1997). Ни люди, ни «Точка Омега» (П.Тейяр де Шарден), т.е. Абсолют, удовлетворяют теоретическим возможностям философии экологического кризиса.

Функции экзистенциальной диалектики экологического кризиса

Философия экологии как науки об окружающей человека среде, по-видимому, является формой свободного искусства. Следовательно, нам необходимо обсудить экзистенциальную диалектику.

Проблема в том, что сегодня мы должны задуматься над идеей безграничного прогресса. Люди конструируют свой независимый мир, используя теорию «продуктивного воображения» (Einbildungskraft) (И.Кант). Они полагаются на идею, что можно понять только то, что производишь. Нигде этот принцип не реализуется с такой полнотой, как в акте «самосознания». Это, требующее от философа «созерцания» себя, благодаря которому рождается «я», называется интеллектуальной интуицией (intellektuelle Anschauung). Тем не менее, необходимо исходить из опыта, из факта существования вещей, явлений, т.е.не подменять существование понятием. Чисто рационалистическая философия переходит от познания к существованию, а «позитивная» философия, т.е.е. экзистенциальная философия — от существования к познанию (Schelling, 1977).

Экзистенциальная диалектика, связанная с осмыслением экологического кризиса, направлена ​​на утверждение «целостного» индивида, его основных сильных сторон. Однако «не целостность» личности, которая сегодня является реальностью, не является «первичным источником». Экзистенциальный подход к людям часто проистекает из признания нецелостности, то есть хаотических общественных отношений, которые углубляют системную экологическую кризис как кризис духа, культуры, философии, нравственности.Стоит отметить, что, когда Н.А. Бердяев заявляет, что можно избавиться от трагедии бытия через «духовное самопоглощение», он не замечает, что такое «самопоглощение» только сглаживает, но не устраняет трагедию бытия. В нашем существовании человек, согласно Бердяеву, попадает в объективную среду, которая ставит его в очень ограниченные условия существования в мире (Бердяев, 1952).

Следует отметить, что претензии авторов экзистенциальной диалектики на адекватную интерпретацию экологического кризиса привели к ничтожным результатам.Помимо всего прочего, они столкнулись с «призраком» интуитивизма. Стоит отметить, что интуитивизм эффективен только в отношении «духовной» реальности. Но на самом деле объект постижения шире. В то время как гегелевская диалектика разрешает споры через знание духовной философии, экзистенциальная диалектика связана с пониманием экологической направленности человеческого существования, свободы. Следует отметить, что решение социальных вопросов не связано с достойными условиями существования, с преодолением экологического и морального кризиса.Даже если представить себе такое решение социальных проблем, оно только усилит трагизм жизни; тогда многие будут поглощены умственным и духовным стремлением. В целом следует отметить, что в философском смысле экзистенциальная диалектика — это всего лишь субъективный вариант идеалистической диалектики.

Функции диалектики экологического кризиса

Философия экологического кризиса не ограничивается социальной критикой его характеристик. Критика существующих теорий кризиса выражается в феномене поборников истины и демократии.Один из мифов диалектики экологического кризиса связан с животным иррационализмом, с апологетикой политического насилия. Невозможно преодолеть экологический кризис, полагаясь исключительно на веберовское объяснение идеологии как сферы ложного сознания (Adorno, 1964).

Экологический кризис невозможно преодолеть, руководствуясь философией позитивизма. Преодоление этого кризиса связано с развитием экзистенциализма, который основан на идее о том, что «позитивизм и экзистенциализм в их понимании мира и человека« различаются, но при этом дополняют друг друга »» (Adorno, 1963a).

Следует отметить, что современный экологический кризис связан с разрушением свободомыслия. Философия кризиса тесно связана с туманными образами старой романтической философии. Привлечение к иррациональному — один из мифов диалектики. Тем не менее стремление к иррационализму может привести к саморазрушению. Когда человек всерьез интересуется идеей экологического кризиса, он обычно воображает, что именно здесь лежит философия. Но экология в своем источнике — это доктрина, в которой сходятся философские, политические, культурные и духовные пути.Создатели экологии видят нечто противоречащее реальности, но, полагаясь на какую-либо одну форму диалектики, обращаются в безнадежный тупик иррационализма и даже мистицизма.

Когда Th. Адорно заметил, что «феноменология духа» Гегеля имеет скелет «негативной диалектики», он явно принимает желаемое за действительное (Adorno, 1963b). Философия экологического кризиса не должна объединяться в «культ логики», который противоречит свободомыслию (Adorno, 1957).

Магия отрицания, напоминающая смутные образы романтической философии, часто возводится на месте культа логики.Адорно утверждает, что «рациональное» обладает имманентной способностью к самоуничтожению, к переходу в сферу иррационального.

Дискуссия, связанная с осознанием экологического кризиса, связана с имманентной способностью к самоуничтожению. Философов не следует смущать эти «переходы», но вместо этого они должны искать эти переходы существования в мысль. Мы считаем, что современная философия экологического кризиса связана с представлениями о структуре мышления.Но чаще всего В. Гейзенберг «употреблял понятие границы, под которым он имел в виду некий горизонт, то есть то, что ограничивает не конкретную область в мире природы или культуры, а особый мир, особое« все ». ‘»(Ахутин, 1989; Лукджанов, 2007).

J.G. Фихте считал, что только поднявшись над природой, можно постичь природу. Без этого «подъема» мы окажемся погруженными в природу. Без «взращивания» «бесконечной личности» в нашем личном «я» мы не поймем ни природу, ни себя.

Сама дискуссия, сосредоточенная на понимании причин экологического кризиса, становится связана с различием между философией природы и трансцендентальным учением о природе (Lauth, 1984). Р. Лаут разработал трансцендентное учение о природе и реализовал его через принципы «Доктрины науки». Кроме того, Р. Лаут стремился построить «время в сознании», чтобы природа «в Доктрине науки» не была представлена ​​как «мертвая» оболочка сознания (Fuchs, 1981).Р. Лаут выделяет в своих работах трансцендентальную философию природы, которая, если рассматривать ее через принципы «Доктрины науки», через проблему «построения» времени в сознании, оказывается философией разума (Lauth, 1981).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Философия экологического кризиса упирается в неопределенные категории, хотя следует отметить, что у Гегеля «формация» — это вовсе не образование, а возникновение чего-то нового, которому принадлежит будущее.Но если человек ориентирован на «будущее», последнее, видимо, разрушает материальное существование.

Экологический кризис, его осмысление не связаны с проблемой самодвижения экологических категорий. Диалектика противоположностей не может выступать в качестве внутренней идеи предмета как такового. Не следует отражать трагическую безысходность человеческого существования в категориях диалектики. Дух технического рационализма характерен как для капитализма, так и для социализма. Таким образом, обе системы должны подвергаться критике из-за их взаимной «неадекватности».Любая социальная система, подавляющая надежду на лучший мир, совершенно непродуктивна. В связи с этим предпринимаются попытки найти новую теорию Абсолюта. Но эти попытки в конечном итоге приводят к синтезу более поздних систем J.G. Фихте и Ф. Шеллинг. Человеческое достоинство требует протеста против любой системы знаний, даже если этот протест ни к чему хорошему не приводит. Мы не должны исходить из апологетики философской системы, поскольку любая теоретическая система прочнее, чем ее отрицание человеческой личности.Если человеческая личность разрушена, рецепты «справедливых» социальных практик становятся неэффективными.

БИБЛИОГРАФИЯ ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

Adorno, Th. (1964). Жаргон подлинности: немецкая идеология. Suhrkamp Verlag, Франкфурт-на-Майне.

Adorno, Th.W. (1957). Аспекты гегелевской философии. Suhrkamp Verlag, Франкфурт-на-Майне.

Adorno, Th.W. (1963а). Вмешательства: девять критических моделей. Suhrkamp Verlag, Франкфурт-на-Майне.

Adorno, Th.W. (1963b). Гегель: три этюда. Suhrkamp Verlag, Франкфурт-на-Майне.

Ахутин, А.В. (1989). Вернер Гейзенберг и философия. Наука, Москва.

Бердяев Н.А. (1952). Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого. YMCA-Press, Париж.

Fuchs, E.J.G. (1981). Фихте в беседах. Репортажи современников. Фромманн-Хольцбуг, Штутгарт.

Гирндт, Х. (1997). «Я» как первый принцип науки познания с точки зрения Wissenschaftslehre 1804 года.Родопи, Амстердам — ​​Атланта.

Гришей Е.В. (1999). Социально-философские аспекты анализа экологического кризиса. Северо-Кавказский государственный технический университет, Ставрополь.

Hösle, V. (1991). Философия экологического кризиса: Московские лекции. Бек, Мюнхен.

Hösle, V. (1992). Гении современной философии. Наука, Москва.

Ясперс, К. (1958). По правде. Пайпер, Мюнхен.

Кедров Б.М., Овчинников Н.Ф. (Ред.). (1975). Методологические основы физики.Наука, Москва.

Кьеркегор, С. (1961). О концепции иронии с постоянными ссылками на Сократа. Кёльн, Дюссельдорф.

Лаут Р. (1981). Структура времени в сознании. Майнер, Гамбург.

Лаут Р. (1984). Трансцендентальная натурфилософия Фихте, следуя принципам науки. Майнер, Гамбург.

Лукьянов, А.В. (2007). В поисках новой теории Абсолюта. Идея синтеза в более поздних системах Фихте и Шеллинга, Исследования Фихте.4. С. 117-125.

Малинин В.А. (1989). Диалектика Хехеля и две формы современной диалектики, Общественная мысль: исследования и публикации. 1: стр. 165-178.

Schelling, Fr.W.J. (1977). Философия Откровения 1841/42. Suhrkamp Verlag, Франкфурт-на-Майне.

.