Что такое средство коммуникации: 7.2. Средства и каналы коммуникаций
7.2. Средства и каналы коммуникаций
Средство коммуникации — способ кодирования сообщений. Поскольку почти все сообщения кодируются с использованием более чем одного средства, применяется понятие «средства коммуникации». Такими средствами являются письменная и устная речь и многочисленные невербальные (несловесные) средства. Канал коммуникации — специальный маршрут или технология, используемся для передачи сообщения получателю. К основным средствам коммуникации относятся: беседа лицом к лицу, письмо, факс, электронная почта, афиша, брошюра, видео и т. п. Решение использовать устные или письменные средства коммуникаций может быть частично обосновано ответами на следующие вопросы.
1. Нужна ли немедленная обратная связь? Устная коммуникация обеспечивает самую быструю обратную связь. Обратная связь может быть достигнута и при письменной коммуникации, но обычно она осуществляется медленно.
2. Актуален ли вопрос о позитивном восприятии переданного послания? Если вероятно неприятие данного сообщения, устная коммуникация лучше письменной. В личном разговоре сообщение может быть адаптировано к восприятию получателя путем налаживания обратной связи.
3. Есть ли необходимость в документировании коммуникации? Если важна ответственность и подотчетность, письменная коммуникация предпочтительнее устной.
4. Нужна ли детальная точность? Если передаваемое сообщение содержит детали или уточняющую информацию или объясняет сложную процедуру, письменный метод является основным средством коммуникации.
Различают следующие виды каналов коммуникаций — формальные каналы коммуникации (вертикальные каналы, направленные вниз, направленные вверх, горизонтальные) и неформальные каналы коммуникаций.
Направленные вниз каналы коммуникации представляют собой каналы коммуникаций, по которым движется информация от руководителя к подчиненным. Можно выделить следующие направленные вниз коммуникации.
— Инструкции по выполнению работ разъясняют, как должно быть выполнено задание. Такие инструкции даются в виде письменных технических условий, технических заданий, руководств по обучению, по проведению занятий при обучении на рабочем месте.
— Логическое обоснование работ информирует работников о том, как их задачи соотносятся с другими работами в данной организации.
— Разъяснение политики и методики доводят до сведения работникам правила и личные преимущества, которые обеспечены их работодателем.
— Обратная связь включает сообщения, которые информируют работников о том, удовлетворительно ли они выполняют свою работу. Обратную связь следует обеспечивать как на ежедневной основе, так и в виде периодических аттестационных собеседований.
— Внушающая коммуникация направлена на обеспечение поддержки определенной организационной задачи со стороны работников.
Направленные вверх каналы коммуникации представляют собой каналы коммуникаций, по которым движется информация от подчиненных к руководителю. Каналы коммуникации, направленные вверх, очень важны, поскольку они являются главным средством поступления информации на более высокие уровни организаций, на которых принимаются важные решения. По существу, коммуникации, направленные вверх, означают следование по властной цепочке.
Отдельный служащий сообщает о проблеме или передает запрос своему непосредственному начальнику. Если непосредственный начальник не в состоянии удовлетворить запрос или принять решение немедленно, то сообщение пересылается руководителю, находящемуся на более высоком уровне.
Снизу вверх по организационной структуре передаются следующие виды информации:
— что сделал данный служащий;
— что сделали подчиненные данного служащего;
— что сделали другие служащие, равные ему по статусу;
— какие проблемы есть у конкретного служащего;
— какие проблемы есть в отделе данного служащего;
— что, по мнению служащего, необходимо предпринять;
— каково восприятие служащим своих показателей работы;
— какие аспекты политики и практики организации нуждаются в корректировке.
Горизонтальные каналы коммуникации представляют собой каналы коммуникаций, по которым осуществляется обмен информацией между служащими одного уровня. В качестве четырех главных целей использования горизонтальных каналов были определены:
2) решение проблем;
3) разделение информации;
4) разрешение конфликтов.
Горизонтальные коммуникации имеют тональность, стиль, отличающийся от коммуникаций между подчиненными и начальниками, потому что они происходят между служащими практически одного уровня в иерархической структуре.
Они осуществляются скорее в консультативном, убеждающем, напоминающем стиле, чем в директивном.
Помимо формальных каналов коммуникаций, в организациях существуют неформальные каналы. Неформальные каналы коммуникаций в организациях часто называют ложными слухами, неформальные каналы обычно передают информацию быстрее, чем формальные, и играют важную роль в распределении организационных задач. На емкость коммуникативных каналов влияют три фактора:
— способность обрабатывать несколько сигналов одновременно;
— возможность обеспечения быстрой двусторонней обратной связи;
— способность обеспечить личный подход к коммуникациям.
Правомерно обратить внимание на то, что емкость канала определяется в зависимости от его возможности предъявлять один или несколько видов и средств общения.
Выходные данные учебника:
Основы менеджмента. Чернышев М. А., Коротков Э. М., Солдатова И. Ю., проф. И. Ю. Солдатовой., Чернышева М. А., Под ред. проф. И. Ю. Солдатовой., Солдатовой И., Чернышов М.А. — ред.-сост., Изд.: ИТК «Дашков и К», НАУКА/ИНТЕРПЕРИОДИКА МАИК, Наука-Пресс 2006 г.
Updating… ć Яна Макогоненко, 5 мар. 2015 г., 21:41 Яна Макогоненко, 4 мар. 2015 г., 21:44 |
Средства коммуникации для современной организации
Средства коммуникации для современной организации – не просто способ взаимодействия. Это инструмент, во многом определяющий успех компании и ее способность соревноваться с конкурентами в борьбе за лучший клиентский сервис. Сегодня управление коммуникациями в организации невозможно представить без внедрения информационных технологий, позволяющих значительно упростить построение контактов как внутри компании, так и с внешними адресатами.
Какие возможности дает внедрение новейших информационных технологий?
- Повышение оперативности и эффективности контактов;
- сохранение истории всех видов контактов;
- возможность аналитики контактов с клиентами для повышения продуктивности взаимодействия с различными целевыми аудиториями.
Перечисленными возможностями обладают передовые CRM. Рассмотрим основные инструменты CRM, которые упрощают управление коммуникациями в организации.
IP-телефония
Встроенная IP-телефония – популярный инструмент в современных компаниях, особенно в тех, что имеют разветвленную сеть филиалов. С помощью такой телефонии можно бесплатно звонить по внутренней связи, а на городские и мобильные номера – звонить по низким тарифам, благодаря чему компания заметно экономит.
IP-телефония – не только система коммуникаций в организации, она также позволяет использовать функции полноценной офисной АТС. Так, например, компания может настроить голосовые меню, добавочные номера, переадресацию, правила обработки звонков, запись разговоров и т.д. Таким образом, сотрудникам не придется по несколько раз переадресовывать клиента: поскольку CRM сохраняет всю историю контактов, то менеджер быстро вникает в ситуацию и оперативно отвечает на запрос.
Кроме того, звонки с компьютера – это удобно.
E-mail, SMS
С помощью CRM можно завести корпоративные ящики компании и подключить к программе любые другие почтовые ящики. За счет этого E-mail сообщения сортируются по проектам на основе гибких правил маршрутизации. Электронная почта проверяется на спам и вирусы. В итоге, управление коммуникациями в организации ускоряется, поскольку сотруднику не нужно долго искать то или иное письмо: достаточно открыть в CRM вкладку с конкретным проектом – и вся переписка у него пред глазами.
Внутренний чат
Благодаря CRM сотрудники компании могут общаться при помощи внутренних мгновенных сообщений как в формате чата, так и мультичата, чтобы совместно обсудить решение рабочих задач. Это очень удобно: например, легко организовать мозговой штурм одновременно для штатных и удаленных сотрудников. Взаимодействие персонала ускоряется и упрощается. При необходимости специалист может оперативно сделать звонки по интернету, чтобы уточнить те или иные вопросы.
Факс
CRM дает возможность отправлять факс прямо из записи в клиентской базе или из комментария проекта. То есть, клиент получает нужную информацию намного быстрее, чем если бы сотруднику приходилось отправлять факс обычным образом. Такая современная система коммуникаций ориентирована на максимально быстрый контакт с клиентами.
Видеоконференции
С помощью CRM легко общаться с сотрудниками и партнерами благодаря такому инструменту как организация видеоконференций. Модератор мероприятия может управлять всем процессом, давать слово участникам, которые, в свою очередь, могут писать текстовые сообщения и загружать файлы, например, с презентациями.
Система видеоконференцсвязи в CRM устроена так, что качество картинки адаптируется к каналу связи. Современная система коммуникаций такова, что сотрудникам нет необходимости тратить время на дорогу на мероприятие, сборы: достаточно просто запустить нужный инструмент в компьютере, что значительно экономит время.
E-mail и SMS-рассылки
Хорошая CRM дает возможность делать SMS или e-mail рассылки клиентам и партнерам непосредственно из программы – прямо из клиентской базы. Это очень удобно для того чтобы сообщить о распродаже, новом пакете услуг, пригласить на мероприятие и т.д. При этом рассылка может быть именной, а весь процесс идет оперативно.
В настоящее время система коммуникаций в организации является своего рода портретом самой компании. То, как сотрудники взаимодействуют с клиентами и партнерами, может многое сказать о бизнесе. Очевидно, что преимущества сегодня получают те, кто делает ставку на передовые информационные технологии, внедряемые не просто «для галочки» и удивления конкурентов, а для каждодневного практического использования.
Перечисленными инструментами для коммуникаций обладает популярная CRM «Простой бизнес», позволяющая управлять персоналом, контактами, проектами, финансами, документооборотом, маркетинговой политикой, бухгалтерией, сайтом, рассылками и т.д. Широкий набор коммуникационных инструментов, возможность делать звонки онлайн бесплатно, наличие мобильных версий CRM, работающих в формате мобильного офиса, – лишь часть преимуществ программы. Скачайте бесплатную версию «Простого бизнеса» и оцените все возможности автоматизации рабочих процессов организации с помощью CRM.
1.1.1.5. Использование слова как средства коммуникации
· приветствовать собеседника (прощаться с ним)
· привлекать внимание
· обращаться за помощью
· выражать просьбу (желание)
· выражать согласие (несогласие)
· выражать благодарность
· отвечать на вопросы
· задавать вопросы
· поддерживать диалог
Методические рекомендации:
Приветствовать собеседника и прощаться с ним ребенка учат по подражанию или по образцу: либо повторить то, как поприветствовал его собеседник, либо повторить образец, заданный педагогом. Ребенок прощается с собеседником, произнося слово «пока» («до свидания»). Если ребенок затрудняется ответить — даётся подсказка (слово, первый слог), которая постепенно уменьшается.
Ребенок учится произносить слово «помоги» в ситуации, когда ему требуется помощь. Важно обратить внимание ребенка на то, что прежде чем произнести слово «помоги», нужно привлечь внимание педагога, например, обратиться к нему по имени, потрогать за руку.
Например, ребенок учится употреблять слово «Дай». Ребёнку предъявляют желаемый для него предмет и говорят: «Попроси». Когда ребёнок знает названия предметов, перед ним помещают два предмета, один из которых для него более привлекателен и спрашивают его: «Что ты хочешь? Назови». В начале обучения используется вербальная подсказка, которая постепенно уменьшается.
В ситуации, когда ребенку требуется помощь, его учат произносить слово «помоги».
Обучение выражать согласие и несогласие начинают с обучения выражения согласия в ответ на заданный вопрос или предложенную ситуацию. Ребенку показывают предмет, который является для него желаемым (например, конфету, магнитофон, любимую игрушку и др.). Взрослый задает вопрос: «Ты хочешь?» и тут же подсказывает ответ (произносит «Да»). Когда ребенок выражает согласие, ему дают то, что он хочет. Затем учат выражению несогласия: показывают что-то, что не нравится ребенку (например, еду, которую он не хочет; ИЛИ игрушку, которой он не любит играть), задают вопрос: «Ты хочешь?» и подсказывают ответ (произносят «Нет»). В некоторых случаях можно дать ребёнку попробовать что-то невкусное для того, чтобы он понял, что выражение несогласия поможет ему избежать неприятного.
Обучение выражению благодарности происходит в естественных ситуациях: ребенка угостили, выполнили его просьбу, помогли что-либо сделать, поздравили с днем рождения и др. В конкретной ситуации ребёнку даётся подсказка («Спасибо», «Благодарю»). Подсказки со стороны педагога постепенно уменьшаются, а каждое самостоятельное выражение ребенком благодарности поощряется.
На начальном этапе обучения ребенок учится отвечать на вопрос словом. Вопросы к ребенку должны формулироваться так, чтобы из них было ясно, что от него ждут ответа. Следует избегать вопросов, требующих ответа «да» или «нет». Лучше всего, если вопросы будут начинаться с вопросительного слова («Что это?», «Что ты делаешь?», «Где…?» и др.). Если ребенок самостоятельно отвечает на вопрос, его следует поощрить, если затрудняется ответить — даётся подсказка (фраза, всё слово, первый слог), которая постепенно уменьшается.
Ребенок учится произносить вопросительные слова. В ситуациях, когда ребенок интересуется чем-либо, педагог подсказывает ребенку, как узнать что-либо об объекте — задать вопрос («Что это?», «Зачем…?», «Почему…?» и др.). Педагог дает образец вопроса и создает ситуации, в которых ребенок сможет задать этот вопрос. Обучать ребенка задавать вопросы желательно в ситуации беседы.
Поддержание диалога на заданную тему включает: поддержание зрительного контакта с собеседником, соблюдение дистанции (очередности) в разговоре, общение с собеседником с учетом его эмоционального состояния. Для увеличения времени зрительного контакта используются различные поощрения, виды деятельности, привлекательные для ребенка. Обучение поддержанию зрительного контакта начинают в ситуации во время высказывания педагога в адрес ребенка, например, «Маша, какое у тебя красивое платье!» Длительность высказывания постепенно увеличивается, например, при рассказывании истории, описании событий, во время беседы. Во время ведения разговора ребенок учится находиться на расстоянии вытянутой руки от собеседника. Если ребенок не соблюдает дистанцию, его просят сделать шаг назад и после этого начать разговор. Когда ребенок стремится дотронуться руками до собеседника, его просят, например, положить руки в карманы. Ребенок учится слушать собеседника, не перебивая его; начинает свое высказывание только тогда, когда собеседник закончил свою фразу. Соблюдению очередности начинают обучать в простой предметной игре (по очереди складывать какие-либо предметы, собирать лего / пазлы и др.), настольной игре, где следует дожидаться своего хода. Сначала в игре участвуют два человека. Постепенно количество игроков увеличивается. Соблюдению очередности в разговоре ребенок учится, участвуя в коммуникативных играх, где все участники по очереди представляются /отвечают на вопросы ведущего/рассказывают что-либо о себе. Разговаривая с ребенком, рекомендуется делать паузы, прерывать беседу, чтобы у ребенка была возможность сказать что-либо в ответ.
Важно учить ребенка учитывать эмоциональное состояние собеседника. Прежде чем учить ребенка общаться с собеседником с учетом его эмоционального состояния, необходимо научить различать основные эмоции. Педагог знакомит ребенка с эмоциями (радость, грусть, удивление, злость, страх), используя пиктограммы, картинки, фотографии, видео, зеркало. Зеркало помогает ребенку увидеть, какая мимика соответствует тому или иному эмоциональному состоянию. Подбирают картинки и фотографии с ярко выраженными эмоциями. После того как ребенок усвоил названия эмоций и соответствующие им выражения лица человека, его учат различать эти эмоции между собой. Каждая эмоция изучается отдельно. При изучении каждой эмоции педагог объясняет ребенку, в каких ситуациях эта эмоция проявляется, данные ситуации проигрываются. Например, радость от победы в игре, грусть от разлуки с мамой и др. Затем ребенок учится определять эмоциональное состояние людей, обращая внимание на их лица и поведение. Для обучения используются спонтанные ситуации в течение дня и специально созданные на занятии, в сюжетно-ролевой игре. Вместе с ребенком педагог обсуждает ситуацию, проговаривает правила общения, дает образец поведения. При обучении используют чтение рассказов, просмотр видео фрагментов на соответствующую тему.
Средства коммуникации как инструмент преобразования социально-политической действительности Текст научной статьи по специальности «СМИ (медиа) и массовые коммуникации»
ПОЛИТИКА И КОММУНИКАЦИЯ
СРЕДСТВА КОММУНИКАЦИИ КАК ИНСТРУМЕНТ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ*
М. Н. ГРАЧЕВ
Кафедра политических наук Российский университет дружбы народов ул. Миклухо-Маклая, 6, 117198, Москва
.. .Понимание общества возможно только на пути исследования сигналов и относящихся к нему средств связи, и в будущем развитию этих сигналов и средств связи, развитию обмена информацией… суждено играть все возрастающую роль. (Норберт Винер, “Кибернетика и общество”)
I. Средства коммуникации в социально-политической сфере: вопросы методологии исследования
Понятие “информационное общество” сегодня уже перестало быть метафорой или обозначением мегатенденций развития современного мира. Происшедшие в последней трети XX века в ряде развитых стран глубокие структурные преобразования экономического механизма, выдвинувшие на первые позиции новые наукоемкие отрасли взамен тяжелой промышленности, сопровождались бурным развитием “индустрии знаний” и связанных с ней технологий передачи и обработки информации, глобальной компьютеризацией и появлением разветвленных информационных систем. С созданием всемирной компьютерной сети Интернет человечество практически вступило в фазу формирования и поддержания в актуальном состоянии единой общемировой информационно-коммуникативной среды, и киберпространство, еще совсем недавно доступное лишь высококвалифицированным специалистам в области программирования, на наших глазах трансформируется в информационное поле социально-экономического, политического и культурного развития всего сообщества, позволяющее обеспечить необходимыми сведениями отдельных граждан, их различные объединения, предприятия, органы власти и управления.
Статья подготовлена в рамках проекта “Аристотель. Политологическое образование в XXI веке” Национального Фонда Подготовки Кадров и Российского Университета дружбы народов по новому политологическому курсу “Прикладная политология”.
Информация, которая в философском плане все чаще рассматривается в качестве третьего компонента бытия — наряду с веществом и энергией (см., напр.: Современный философский словарь, 1998, с. 359), на практике превращается не просто в мощный ресурс, а в ключевой фактор социального прогресса. Одной из важнейших характеристик современного общества становится уровень его информационного обеспечения, оказывающего влияние на все процессы общественного развития. Социально-экономическая, политическая, правовая, научно-техническая, экологическая и иная информация не только выступает важнейшим компонентом, обеспечивающим полноценную жизнедеятельность как ее конечных пользователей — граждан, так и государств и мирового сообщества в целом, но и порождает новые виды массовой деятельности, сопряженные с многообразными способами оперирования информационными массивами и потоками.
Стремительное возрастание роли информационного сектора экономики, названного вслед за сельским хозяйством, промышленностью и сферой услуг “четвертичным”, привело к тому, что коммуникация, под которой обычно понимается тип взаимодействия между людьми, социальными группами и институтами, предполагающий обмен информацией, сегодня охватывает своим влиянием все области социальной действительности и по-новому организует общественные отношения. Наблюдаемое на рубеже XX и XXI веков интенсивное развитие коммуникационных технологий значительно облегчило производство и распространение социально значимой информации и привело к формированию глобального информационного пространства, в которое оказались вовлечены целые сообщества, политические, экономические, религиозные и культурные институты. Современные технические средства коммуникации, передавая неведомые ранее объемы информации миллионам людей, оказывают существенное воздействие на сферы их труда, быта, досуга, политической жизни, диктуют им образцы поведения, отражают и формируют общественное мнение.
Сегодня общество достаточно отчетливо осознает, что современные средства массовой коммуникации, или СМК, являются могучей и влиятельной силой. Именно поэтому специалисты разных областей знания — философы, социологи, политологи, юристы, психологи, представители технических наук — все чаще обсуждают не только реальные возможности, но и “право” этих средств на массовое информационное воздействие.
В сфере интересов политологических исследований последних лет все большее место занимает проблема коммуникации в сфере политики, или политической коммуникации, преследующей, подобно любым другим коммуникационным актам, три основных цели: передачу информации, изменение мнения, изменение поведения информируемых. Ключевым аспектом в этом процессе, несомненно, является изменение поведения, поскольку именно оно составляет стержень властно-управленческих отношений в обществе. Соответственно, применительно к условиям становящегося информационного общества, использование СМК и контроль над содержанием передаваемых ими сообщений становится одним из обязательных условий для осуществления, удержания, а в необходимых случаях и завоевания власти. При этом анализ проблемы борьбы за власть, очевидно, смещается от “классической” постановки вопроса о власти и собственности на средства материального производства в плоскость борьбы за власть и собственность на средства производства общественного мнения.
Следует заметить, что, в отличие от проблемы “производства общественного мнения” политологи практически не уделяют должного внимания средствам этого “производства”. В силу традиций, сложившихся под влиянием классических теорий К.Маркса, М. Вебера, Э. Дюркгейма и других видных теоретиков XIX — первой половины XX вв., фактически не затрагивавших вопросы, связанные с воздействием средств коммуникации на ход общественного развития, современные всепроникающие СМК, ставшие главной особенностью нынешней социальной действительности, воспринимаются как нечто само собой разумеющееся, о чем едва ли стоит особо задумываться. Интерес вызывают не сами средства коммуникации, а те “информационные
продукты”, которые распространяются с их помощью, — применительно к той или иной проблеме, требующей своего разрешения, в роли которой чаще всего выступает идеология. Эффективность воздействия “информационной продукции” волнует как тех, кто находится под влиянием марксизма, обычно интересуются средствами коммуникации как механизмом распространения сообщений, осуществляющих идеологическое воздействие, ибо, как отмечали К. Маркс и Ф. Энгельс, “господствующими идеями любого времени были всегда лишь идеи господствующего класса” (Маркс, Энгельс, т. 4, с. 445), так и их «идеологических противников», привыкших руководствоваться известной формулой Г. Лассуэлла: “Кто?” — “Что сообщает?” — “Кому?” — “По какому каналу?” — “С каким результатом?” (Lasswell, 1948, р. 37).
Эта позиция, несомненно, заслуживает пристального внимания, однако в связи с ней возникают два серьезных вопроса. Первая сложность заключается в том, что применительно к людям, частью повседневной жизни которых становится потребление “информационной продукции”, многое принимается без доказательства. Внимание исследователей при этом обычно сосредоточено на анализе самих “информационных продуктов” и оценке результатов их воздействия. Отсюда возникает, например, предположение, что в действиях индивидов, потребляющих стандартизированную и стереотипную информацию, будут преобладать подражательство и конформизм, способствующие воспроизводству социально-политического порядка, который посредством механизма власти может быть в конечном счете направлен против самих этих индивидов. Между тем предположения такого рода едва ли допустимы, если они не основываются на тщательном изучении того, как и в каких именно условиях индивид воспринимает те или иные информационные продукты и включает их в свою повседневную жизнь.
Вторая сложность состоит в том, что одним из неизбежных следствий подобной точки зрения выступает формирование негативных представлений как о самом механизме политической коммуникации, так и о результатах его информационного воздействия на общество. Политическая коммуникация рассматривается, в конечном счете, как инструмент властного контроля, управления и манипулирования людьми, посредством которого постоянно воспроизводится в известном смысле несправедливый социально-политический порядок. Однако подобный взгляд представляется слишком узким, поскольку он фактически не освещает всего противоречивого и многообразного воздействия средств коммуникации на ход общественного развития в период от позднего Средневековья и начала Нового времени до современной эпохи. Разумеется, учет конструктивного и преобразующего характера такого воздействия вовсе не предполагает, что теория политической коммуникации должна полностью утратить свою критическую направленность, но подразумевает, что она сможет приблизиться к истине только в том случае, если примет во внимание и “некритические” аспекты.
Одним из перспективных в методологическом плане направлений разработки теории политической коммуникации представляется, на наш взгляд, синтез трех достаточно известных и продуктивных подходов, взаимное сочетание которых практически не рассматривалось в современных политологических исследованиях. Первый из них — это критическая традиция, берущая свое начало в трудах теоретиков Франкфуртской школы (см., напр.: Horkheimer, Adorno, 1972; Adorno, 1991 и др.). Несмотря на то, что в последнее десятилетие неоднократно высказывались оценки, вызывающие некоторые сомнения относительно актуальности и практической значимости отдельных аспектов теоретического наследия франкфуртцев в современных условиях, тем не менее, работа Ю.Хабермаса “Структурное преобразование публичной сферы” (Habermas, 1989), с нашей точки зрения, и сегодня заслуживает серьезного внимания. Хабермас вовсе не рассматривал средства коммуникации исключительно в отрицательном свете. Напротив, он скорее утверждал, что развитие печати в период позднего Средневековья и начала Нового времени сыграло определяющую роль в переходе Западной Европы от абсолютизма к либерально-демократическим режимам и что высказывание критического общественного
мнения через СМИ является жизненной особенностью современной демократии. В некоторых других аспектах аргументы Хабермаса, возможно, покажутся менее убедительными, однако идея “структурного преобразования публичной сферы” представляется, на наш взгляд, важным ресурсом для развития конструктивной теории политической коммуникации.
Второй подход, имеющий, как представляется, не менее важное значение, восходит к работам так называемых теоретиков коммуникативистики, прежде всего к трудам Г.Инниса и М. Маклюэна. Работы Инниса начала 50-х гг. были одними из первых, где систематически исследовались отношения между средствами коммуникации и пространственно-временной организацией власти (см.: Innis, 1950; Innis, 1951). Его концепция “смещения” коммуникации, прямо утверждающая, что различные средства коммуникации предполагают разные способы организации политической власти -например, централизацию или децентрализацию, расширение во времени или пространстве и т. д., — была, несомненно, достаточно “сырой”, чтобы объяснить сложности исторических взаимоотношений между коммуникацией и властью. Тем не менее, Иннис подчеркнул тот факт, что помимо содержательной стороны передаваемых сообщений средства коммуникации играют весьма существенную роль и в организации власти. Эта концепция была воспринята и разработана другими исследователями, в первую очередь Маклюэном, позднее — Дж. Мейеровичем, объединившим анализ электронных средств коммуникации с описанием механизмов социального взаимодействия (Meyrowitz, 1985). Однако этот подход оказывается недостаточно продуктивным, когда заходит речь о проблемах социальной организации информационной индустрии, о способах воздействия средств коммуникации на процессы неравномерного распределения власти и ресурсов в обществе, а также о том, каким образом индивиды извлекают некое смысловое содержание из “информационных продуктов” и включают его в свою повседневную жизнь.
Третий подход, органично дополняющий два других, — это герменевтика, “искусство толкования”, связанная с контекстуальной интерпретацией символьных форм, которая берет свое начало в работах Г.-Г. Гадамера и П. Рикёра (см.: Гадамер, 1990; Рикёр, 1995). Герменевтика привлекает наше внимание к тому факту, что “усвоение” любых информационных продуктов всегда представляет собой хоть и обусловленный контекстом восприятия, но все же творческий процесс интерпретации, в котором индивид, пытаясь понять смысл принимаемого сообщения, стремится использовать все доступные ему информационные ресурсы. Таким образом, герменевтика категорически не признает в “получателях” информации пассивных потребителей, подчеркивая творческую, конструктивную, повседневную деятельность личности по восприятию смысла получаемой информационной продукции только в связи с другими аспектами своей жизни и социального окружения.
Постараемся сделать набросок общих контуров систематической теории политической коммуникации на основе синтеза трех упомянутых подходов, что уже само по себе выходит за рамки их критического комментария и предполагает более конструктивные и конкретные цели. Вначале, на основе широкого социально-исторического подхода, попытаемся концептуально осмыслить роль средств коммуникации в становлении и развитии современного общества. Затем попробуем показать, что развитие средств коммуникации сыграло принципиально важную роль в изменении характера социальных взаимодействий, которые все больше и больше отрывались от модели межличностного общения, “привязанного” к определенному месту и времени. Далее отметим, что преобразования в социально-политической сфере, происшедшие в результате развития средств коммуникации, оказывают на процесс демократизации общественной жизни весьма противоречивое воздействие. И, наконец, опираясь на идеи герменевтики, выскажем предположение, что некоторые из ключевых вопросов политико-культурного анализа сегодня могут быть сформулированы в терминах противоречий между глобальным характером информационной продукции и конкретными условиями ее “усвоения”.
С одной стороны, такое теоретическое осмысление не только процесса, но и средств коммуникации представляется, на наш взгляд, полезным как для политологов с их “обычным” невниманием к данной проблеме, так и для тех, кто специализируется на исследованиях в области “чистой” коммуникативистики. С другой стороны, это в известной степени будет способствовать преодолению наметившейся тенденции к изучению средств коммуникации в рамках некоей специализированной дисциплины, практически не связанной с классическими проблемами социально-политического анализа. В данном отношении теория политической коммуникации входит в ряд дисциплин, занимающихся вопросами возникновения, развития, структурных характеристик современного общества, а также его возможного будущего.
II. Средства коммуникации в процессе социально-политической деятельности
Приступая к анализу средств коммуникации и их роли в развитии современного общества, вначале отметим, что в работах, посвященных истории журналистики, можно найти немало интересных деталей. Авторы подобных работ, как правило, достаточно подробно анализируют как особенности коммуникационных технологий (печать, радио, телевидение), так и специфику соответствующей продукции (книги, газеты,
телерадиопрограммы и т. п.). Однако при этом они практически не уделяют внимания взаимосвязи данных технологий с изменениями, происходящими в сфере социально-политической организации общества. В результате мы и имеем то, что принято называть историей журналистики — конкретную, но весьма специфическую дисциплину, в значительной степени оторванную от более широкого отражения исторических
особенностей общественного развития.
Чтобы преодолеть этот очевидный недостаток, рассмотрим теоретическую конструкцию, которая позволяет интерпретировать роль средств коммуникации в
качестве определяющей особенности современного общества. Вначале очень кратко остановимся на природе социально-политической деятельности и ее соотношении с организованными формами власти. Под социально-политической деятельностью в самом общем виде будем понимать действия субъектов политики — индивидов, социальных групп и выражающих их интересы организаций, направленные на
достижение некоторых целей в пределах определенным образом структурированных социальных контекстов. Преследуя эти цели, субъекты политики привлекают доступные им ресурсы, под которыми мы, соответственно, понимаем средства, позволяющие индивидам, их организациям и группам эффективно добиваться соответствующих целей в своих коренных интересах и таким образом в той или иной мере осуществлять власть. При анализе широких социально-политических тенденций полезно различать несколько форм власти, каждая из которых связана с тем или иным видом ресурсов. Эти разновидности носят, прежде всего, аналитический характер: в реальности разные формы власти, как правило, сочетаются друг с другом сложным и переменчивым образом. Но, выделяя на аналитическом уровне эти различные формы власти, мы, как представляется, сможем получить более четкое представление о некоторых тенденциях, характеризующих развитие современного общества. Мы также сможем идентифицировать некоторые из ключевых институтов, накопляющих те или иные виды ресурсов, которые будем называть “образцовыми” или “парадигмальными”.
Теперь выделим четыре главные разновидности власти, которые, если воспользоваться типологией их ресурсов, предложенной М. Манном, следовало бы назвать “экономической”, “политической”, “принудительной” и “идеологической” (см.: Mann, 1986). Однако, на наш взгляд, последнее название лучше использовать в более узком, “инструментальном” смысле, тогда как в данном контексте более удачным представляется введенное П. Бурдье понятие “символьной власти” («symbolic power», см.: Bourdieu, 1991). В отличие от распространенной интерпретации этого понятия как
“символической власти”, придающей ему оттенок некоей условности, незначительности, несущественности, будем использовать термин “символьная власть” как акцентирующий внимание на использовании символов, точнее — символьных форм (речь, жесты, изображения и т.д.), передающих некоторое смысловое содержание, с целью оказать влияние на какое-либо действие или событие, вмешаться в его ход.
В детальном обсуждении первых трех разновидностей власти и парадигмальных институтов, в которых они концентрировались по мере общественного развития, по-видимому, нет особой необходимости. Кратко отметим, что экономическая власть оформлялась в рамках производственных предприятий, которые создавались прежде всего на основе капитала и все более ориентировались на крупномасштабное индустриальное производство. Политическая власть обычно воплощалась в форме современного национального государства с четко определенными границами и централизованной системой административного управления. Олицетворением принудительной власти становились военные и военизированные организации, которые с развитием современного общества все больше сосредоточивались в руках национальных государств, расположенных на определенной территории. Конечно, указанные процессы институциализации данных форм власти взаимопересекались, они были и продолжают быть связанными с различными формами конфликтов, проявляющихся в одних случаях в местном, а в других — в глобальном масштабе.
Рассмотрим подробнее четвертую форму власти — “символьную”, которой, по сравнению с тремя остальными, в литературе уделяется не так много внимания. Под символьной властью мы будем понимать способность использовать в процессе социального управления речь, жесты, изображения и другие символьные формы, передающие некоторое смысловое содержание. Для осуществления символьной власти люди привлекают различные виды ресурсов, которые мы будем называть средствами коммуникации. Они включают технические средства приема и передачи символьных форм, а также используемые в этом коммуникационном процессе соответствующие знания и навыки. Как и в случаях с тремя другими формами власти, ресурсы, используемые при осуществлении символьной власти, могут быть сосредоточены в определенных учреждениях, институтах, которые спустя какое-то время приобретают известную степень автономии и стабильности.
Отметим, что применительно к Западной Европе социальная организация символьной власти на рубеже Средневековья и Нового времени заметно изменилась. Прежде всего обратим внимание на два обстоятельства, детально описанные как в исторической, так и в социально-политической литературе. Первое из них — это изменение социальной роли религиозных институтов. В средневековой Европе католическая церковь была центральным институтом символьной власти, обладавшим фактической монополией на производство и распространение религиозных символов и к тому же поддерживавшим тесные отношения с политическими элитами. Однако с развитием протестантизма в XVI веке эта монополия католической церкви была разрушена. Религиозное влияние становилось все более и более фрагментированным, ибо возникало множество сект, отстаивавших альтернативные пути постижения библейской истины. Наряду с этим усиливались позиции национальных государств, разрабатывавших и укреплявших свои специализированные административные системы, и церковь все более вытеснялась на периферию политической власти. Параллельно происходили изменения и другого порядка, связанные с расширением системы светского знания и образования, высвобождением науки из жестких рамок религиозных ограничений и запретов, ориентацией школ и университетов на передачу растущего объема знаний, среди которых Священному писанию отводилось все меньше и меньше места.
Между тем в социальной организации символьной власти произошло еще одно существенное изменение, в значительной мере подкрепившее два других — это был переход к книгопечатанию, положивший начало развитию средств массовой коммуникации.
Техническая основа этого перехода хорошо известна: примерно в 1445 г. И. Гутенберг разработал методы точной отливки металлических литер — символов букв и типографской печати, вполне пригодные для коммерческой эксплуатации, и в течение второй половины XV века эта технология быстро распространилась по всей Европе. В самом деле, это было началом эпохи воспроизведения и распространения символьных форм в невиданных до той поры масштабах.
Изначально в большинстве случаев типографии создавались как коммерческие предприятия, успех и долговременное существование которых зависели, главным образом, от их способности производить и прибыльно продавать печатную продукцию, иными словами — от эффективности их торговли символьными формами. Таким образом, развитие книгопечатания на рубеже Средневековья и Нового времени явилось неотъемлемой частью становления капиталистической экономики Западной Европы. Вместе с тем печатное дело стало и основой формирования новых центров и структур символьной власти, способных уходить из-под прямого контроля со стороны как церкви, так и государства, но которые и церковь, и государство либо стремились использовать в своих интересах, либо подавлять.
Вначале церковь активно поддерживала развитие печатного дела. При монастырях нередко создавались типографии, издававшие и широко распространявшие литургические тексты (подробнее об этом см., напр.: Е1зеп51еш, 1979; РеЬиге, МаПт, 1976). Однако церковь не могла взять под свой контроль деятельность печатников и книготорговцев подобно тому, как делала это раньше с переписчиками, поскольку количество типографских точек стремительно росло, а сеть торговых каналов, распространявших печатную продукцию, постоянно расширялась. Попытки государства и церкви ввести институт цензуры имели ограниченный успех: печатники находили множество путей уклонения от цензоров, и материалы, запрещавшиеся в каком-нибудь городе или провинции, незамедлительно печатались в другом месте, ввозились и распространялись контрабандным путем. По сути, цензура только способствовала энергичной торговле контрабандными книгами и брошюрами-памфлетами, среди которых было немало публикаций политического характера.
Можно утверждать, что развитие печатного дела в Европе на рубеже Средневековья и Нового времени следует рассматривать как начало фундаментального преобразования социальной организации символьной власти — преобразования, которое было тесно связано с развитием капиталистической экономики и концентрацией политической и принудительной власти в руках национальных государств. Печать и книгораспространение, торговля символьными формами создавали новые коммуникативные связи и структуры, новые каналы передачи информации между людьми, способствуя тем самым установлению нового типа социальных отношений.
III. Интерактивные изменения, или преобразования в области социального взаимодействия
На протяжении значительного отрезка человеческой истории формы социального взаимодействия сводились в большинстве случаев к межличностному общению. Люди имели возможность взаимодействовать друг с другом и обмениваться символьными формами только тогда, когда одновременно находились в одном и том же месте, либо участвовали в других видах социального действия в условиях физической, пространственно-временной локализации. Традиции и установки, в том числе и политического характера, передавались преимущественно в устной форме, и даже само их существование зависело от непрерывного процесса возобновления в основном через рассказ, реже — через показ или иные сходные действия, но опять-таки в контексте непосредственного межличностного взаимодействия людей.
Однако с развитием средств коммуникации социальное взаимодействие и символьный обмен все более отходили от формы межличностного общения в условиях физической локализации. Следовательно, средства коммуникации порождали новые формы социального, в том числе и политического взаимодействия, когда для обмена сообщениями, несущими определенное смысловое содержание, людям уже не обязательно требовалось находиться вместе. Конечно, подобное отделение социального взаимодействия от физической локализации не ограничивалось только лишь печатью, зародившейся в середине XV века и становившейся с течением времени все более и более привычной: это было присуще и письменной, рукописной форме коммуникации, возникшей значительно раньше. Но именно с развитием институтов массовой коммуникации, основанных вначале на печати, а впоследствии — и на электронных формах кодирования и передачи информации, обмен символьными формами с использованием опосредованных интерактивных форм становится доступным для все большего и большего количества людей. Значение печати и других средств коммуникации в плане информирования о событиях, происходящих в отдаленных регионах, а также в качестве инструментов создания, воспроизводства и передачи символьного содержания, в том числе и традиционно-установочного плана, неуклонно возрастало.
Для дальнейшей разработки данной идеи будем различать три типа коммуникации -непосредственное взаимодействие (межличностная коммуникация “лицом к лицу”), опосредованное взаимодействие и опосредованное квазивзаимодействие.
Непосредственное взаимодействие имеет место в случае прямого контакта участников коммуникационного процесса, находящихся в одной пространственно-временной системе. Такая коммуникация имеет характер диалога — в том смысле, что она построена на двустороннем информационном обмене: коммуникатор, или “источник” информации одновременно является и адресатом, “получателем” сообщения от другого участника коммуникационного акта и наоборот. Кроме того, для передачи или интерпретации смыслового содержания в процессе межличностного общения наряду со словами обычно используются и другие символьные формы — интонация, жесты, выражения лица и т. д.
Данному типу коммуникации может быть противопоставлено опосредованное взаимодействие, предполагающее обязательное использование вспомогательных средств, которые позволяют обмениваться сообщениями людям, “отдаленным” друг от друга в пространственно-временном отношении. В роли таких вспомогательных средств могут выступать, например, бумага в случае личной или деловой переписки, а также электрические провода, электромагнитные волны и различные технические устройства в случае телефонного разговора, радиопереговоров, телеконференции, Интернет-дискуссии и т.д. По сравнению с межличностным общением опосредованное взаимодействие оказывается способным “преодолеть” пространственно-временную локализацию и тем самым приобретает ряд принципиально иных характеристик. Так, участники подобного коммуникационного акта, находящиеся в различных — с точки зрения пространства и времени — контекстах, не могут быть уверены в адекватном восприятии некоторых смысловых выражений (например, “здесь”, “сейчас” и т. п.), и по этой причине вынуждены использовать в ходе символьного обмена определенное количество дополнительной, конкретизирующей тот или иной контекст информации — указывать в письме место и время его написания, представляться в начале телефонного разговора и т. д. Кроме того, опосредованное взаимодействие предполагает, по сравнению с непосредственным, и определенное изменение набора символьных форм, доступных участникам коммуникационного акта. Так, например, обмен письмами исключает возможность использования мимики и жестов, но в то же время допускает использование других, сугубо специфических символьных форм, присущих письму, -шрифтовых выделений, подчеркивания и др.
Понятием опосредованного квазивзаимодействия мы будем обозначать особые виды социальных отношений, которые устанавливаются в результате использования средств массовой коммуникации — печати, радио, телевидения и т. д. Подобно опосредованному взаимодействию, эта форма коммуникационного акта предполагает расширение доступа к информационно-смысловому содержанию во времени и пространстве, однако при этом она существенно отличается от обоих уже рассмотренных нами типов коммуникации двумя важными особенностями. Во-первых, и непосредственное, и опосредованное взаимодействие строятся на том, что их участники в известной мере ориентируются друг на друга в плане употребления определенного набора слов, выражений и других символьных форм, тогда как в случае опосредованного квазивзаимодействия символьные формы воспроизводятся, строго говоря, для неопределенного круга потенциальных получателей. Во-вторых, следует иметь в виду, что и непосредственное, и опосредованное взаимодействие имеют форму диалога, тогда как опосредованное квазивзаимодействие, по существу, является монологом — в плане однонаправленности информационного потока. Очевидно, например, что читатель, телезритель, радиослушатель являются прежде всего получателями символьных форм, производители которых не требуют — и, вообще говоря, не предполагают получить — прямого и незамедлительного ответа.
Поскольку опосредованное квазивзаимодействие представляет собой монолог, предполагающий производство символьных форм для неопределенного круга потенциальных получателей и, в отличие от непосредственного и опосредованного взаимодействия, не предусматривающий в какой-либо степени непосредственного взаимного общения участников, его в самом деле хочется охарактеризовать именно как своеобразное “псевдо-взаимодействие”. Тем не менее, оно все же является не чем иным, как формой социального взаимодействия, создающей особую ситуацию общения людей в процессе обмена символьными формами. Это — структурированная ситуация, в которой одни заняты преимущественно созданием символьных форм для других, выступающих прежде всего в роли получателей, потребителей информационной продукции, не имеющих возможности незамедлительно ответить, но связанных с первыми отношениями дружбы, привязанности, почитания таланта или политической лояльности.
Различие между тремя указанными типами социального взаимодействия лежат в основе теоретических представлений, которые можно использовать для исследования интерактивных особенностей социально-политических отношений и их изменения под воздействием развития средств коммуникации в период с середины XV века до наших дней (см.: Meyrowitz, 1985; Thompson, 1990). В Западной Европе вплоть до начала Нового времени, а в некоторых других частях мира — вплоть до недавнего прошлого процесс символьного обмена для большинства людей был ограничен исключительно условиями непосредственного взаимодействия. Формы опосредованного взаимодействия и квазивзаимодействия, конечно же, существовали, однако в совокупности относительный объем этих видов коммуникации был весьма невелик, ибо для участия в них требовались специальные навыки — например, способность писать или читать, — которыми, как правило, обладали лишь представители политической, религиозно-духовной и торговокоммерческой элит. Однако с распространением печатного дела в XV- XVI вв. в Западной Европе и его последующим развитием в других частях мира, а также с появлением в XIX-XX вв. различных видов электронных средств массовой коммуникации межличностное общение все в большей степени дополнялось различными формами опосредованного взаимодействия и квазивзаимодействия.
В историческом плане развитие опосредованных типов коммуникации далеко не всегда происходило за счет вытеснения ее межличностной формы. Действительно, в некоторых случаях распространение информационных продуктов даже стимулировало непосредственную межличностную коммуникацию. Примером тому может служить обычное для европейских стран на рубеже Средневековья и Нового времени чтение книг вслух для тех, кто собрался послушать печатное слово (см.: Davis, 1975, р. 189-226;
СЬаШег, 1988, р. 151-171), а также нынешнее обсуждение телевизионных программ в кругу семьи или друзей. Тем не менее, возрастающая роль опосредованного взаимодействия и квазивзаимодействия предполагает, что соотношение между типами коммуникации изменяется. Люди все больше стремятся получать новые содержательные сообщения не от тех, с кем они непосредственно общаются в своей повседневной жизни, а из других источников. Процессы создания, воссоздания и передачи сведений традиционно-установочного характера, в том числе связанных и с областью политики, все более сопрягаются с опосредованным символьным обменом. Одновременно расширение доступности символьных форм во времени и пространстве изменяет характер соотношения между публичным и частным, а также способов взаимодействия индивидов с публичной сферой, на чем следует остановиться более подробно.
IV. Преобразования в социально-политической сфере: новый характер публичности и проблема информационного риска
Проблема соотношения публичного и частного имеет в истории западной социально-политической мысли, как известно, давнюю традицию обсуждения, берущую свое начало еще в философских спорах Древней Греции и юридических формулировках периода становления римского права. Однако на рубеже Средневековья и Нового времени вследствие институциональных преобразований, затронувших в эту эпоху каждую из четырех выделенных нами разновидностей власти, данная проблема стала наполняться несколько иным смыслом, в котором можно выделить два исключительно важных для нас момента.
Первый из них касается разграничения сфер компетенции институциализирующейся политической власти, которая все в большей мере сосредоточивалась в руках суверенных государств, и становящегося гражданского общества как системы “экономических, социально-политических, религиозных, духовно-нравственных, семейных, культурных и других общественных отношений, которые… выражают волю граждан общества” (Кочетков, 1992, с. 31). Таким образом, под “публичным” стали подразумеваться преимущественно те виды деятельности или полномочия, которые так или иначе были связаны с государством, тогда как “частное” стало ассоциироваться с теми аспектами социальной действительности, которые соотносились с гражданским обществом.
Тем не менее, как показывает, например, Н. Боббио, в противопоставлении публичного и частного можно выделить и совершенно иной смысловой оттенок, когда “публичное” означает “открытое” или “доступное публике” — то, что могут видеть или наблюдать если не все, то по крайней мере многие. Напротив, “частное” — это то, что скрыто от посторонних глаз, говорится или делается в тайне, в обстановке секретности, о чем известно лишь ограниченному кругу лиц (см.: ВоЬЫо, 1989, р. 17). В этом плане дихотомия “публичное — частное” соотносится с противопоставлением явного и тайного, очевидного и недоступного и применительно к сфере политики порождает проблему “публичности” как степени “видимости”, открытости государственной власти.
В средневековых монархических государствах Европы “видимость” политической деятельности, предполагавшая непосредственное присутствие, пространственно-временную локализацию наблюдателя, как правило, ограничивалась закрытыми придворными кругами. Политика того времени в значительной мере была “невидима”, точнее -неведома подавляющему большинству людей, которые могли наблюдать коронованных особ и их приближенных лишь в исключительных случаях. Относительно редкие публичные появления королей тщательно готовились. Пышность церемонии, роскошные одежды, свита и охрана — все это позволяло монарху дистанцироваться от своих подданных, которые время от времени имели возможность созерцать своего правителя, но при этом не могли ни прикоснуться к нему, ни встать с ним рядом, ни тем более вступить в диалог. По сути, это была однонаправленная демонстрация власти в форме локализованного в
пространстве и времени символьного монолога, что еще больше подчеркивало недоступность, “скрытность” самой политики, вершившейся в закрытом пространстве “секретных кабинетов” с участием весьма ограниченного круга “тайных советников”. Теоретические работы той эпохи, посвященные проблемам государствоведения, как правило, оправдывали секретность процессов принятия решений апелляцией к доктрине “высшего таинства”, утверждавшей, что власть монарха будет более эффективной и достигнет цели, если она, подобно божественной, будет сокрыта от пристального взора людей (см., напр.: Аквинский Фома, 1990; Боден, 1970 и др.).
С возникновением и развитием государств современного типа, основанных на принципах конституционного права и демократии, вместо “секретных кабинетов”, а иногда — в дополнение к ним появлялись и упрочивали свои позиции политические институты, подотчетные гражданам. Наиболее важные решения и вопросы стали открыто обсуждаться в парламентских структурах, а доктрина “высшего таинства” постепенно трансформировалась в современный принцип государственной тайны, применимый лишь к вопросам безопасности и независимости государства. В итоге, хотя и сохранялись веские основания для “засекречивания” отдельных аспектов политики, благодаря чему она и сегодня во многих отношениях предстает как бы окутанной тайнами, деятельность органов власти с течением времени становилась все более “видимой”, более открытой.
Как отмечал Ю. Хабермас, определяющую роль в демократизации политической жизни Нового времени сыграло развитие периодической печати и в особенности -расцвет политической журналистики в XVIII в., способствовавший формированию в странах Западной Европы принципиально иной, по сравнению с предыдущей эпохой, социальной среды: люди стали встречаться в салонах, кофейнях и других общественных местах специально для того, чтобы обсудить газетные публикации, посвященные текущим проблемам. Именно эта социальная среда и явилась потенциальной основой для возникновения оппозиции, которая, с присущим ей критическим отношением к существующей власти, стала ключевым фактором формирования западной демократии современного типа. Однако в дальнейшем, по мнению Хабермаса, данная среда была в значительной степени разрушена: собрания в кофейнях утратили свое былое значение, тогда как издательства превратились в крупномасштабные коммерческие предприятия, обеспокоенные скорее проблемой манипулирования потребителями, чем организацией рациональных дискуссий в обществе (см.: Habermas, 1989).
Идеи Хабермаса по поводу формирования и развития социальной среды, способствовавшей в Новое время демократизации политической жизни, довольно интересны, однако приводимая им аргументация представляется недостаточно убедительной. Наиболее проблематичным видится утверждение, что развитие средств массовой коммуникации преобразовало характер публичности, которую Хабермас, судя по тексту его работы, традиционно понимает в контексте диалога, локализованного в пространственно-временном отношении. Между тем подобная трактовка, применимая, например, к народным собраниям античных полисов и в известной степени к европейским салонам и кофейням начала Нового времени, не позволяет понять специфику публичности современного типа, не связанной по своему характеру с идеей локализованного диалога и возникающей в условиях совершенно иной социальной среды, степень открытости которой под влиянием стремительно прогрессирующих средств коммуникации во многом изменила соотношение между публичным как “доступным если не всем, то многим”, и частным как “доступным немногим”.
Арена современной политической жизни, опосредованная массовой коммуникацией, открыта в такой степени, какую невозможно было представить в эпоху средневековых королевских дворов и ассамблей. Суть происшедших изменений заключается не только в их количественной стороне, хотя, конечно же, число зрителей, имевших в ту пору возможность созерцать фигуру короля во время его нечастых появлений на публике, и
аудитория современных СМК, способная, например, видеть и слышать выступление главы государства, являются абсолютно несопоставимыми по своим размерам. Благодаря возникновению новых форм опосредованного публичного доступа к информации, принципиально отличных от механизма информационного обмена в рамках межличностных контактов, коммуникация приобрела совершенно иное качество: доступность сведений о каком-либо действии или событии перестала зависеть не только от количества людей, непосредственно наблюдавших за ним в момент его свершения, но и от фактического местонахождения “источника” и “потребителя” информации как в пространстве, так и во времени.
Отношения между политиками и гражданами в современном мире все в большей степени превращаются в опосредованное квазивзаимодействие, что порождает неведомую средневековым королям проблему управления собственной “видимостью”, открытостью. Развитие средств коммуникации поставило нынешних политических деятелей в ситуацию беспрецедентного информационного риска, когда по отношению к ним, в зависимости от того, что стало “доступным если не всем, то многим”, у аудитории вместо чувства лояльности и преданности может сформироваться ощущение неприятия, отторжение. В результате “видимость” порождает неизвестную прежде форму уязвимости, когда политики и их окружение, пытаясь контролировать степень своей открытости, иногда допускают незначительные, на первый взгляд промахи, которые в конечном счете приводят к серьезным последствиям: неосмотрительное замечание, неудачный жест и даже случайное выражение лица, зафиксированное объективом телекамеры и “приправленное” соответствующими комментариями — все это может в самый неподходящий и неожиданный момент стать доступным многомиллионной аудитории и сказаться, например, на уровне общественной поддержки в разгар избирательной кампании.
Можно было бы с оптимизмом утверждать, что развитие коммуникационных технологий по своей объективной природе в дальнейшем будет неизбежно способствовать все большей открытости политической сферы и сведет на нет саму возможность установления диктаторских режимов в развитых странах, если бы не одно существенное обстоятельство, касающееся изменения отношений между властью и ее “видимостью”, на которое обратил внимание М. Фуко в своей известной работе “Принуждать и наказывать” (см.: Фуко, 1999). Данное обстоятельство, если говорить кратко, заключается в следующем. Общества Древнего мира и Средневековья были обществами зрелища: осуществление власти непосредственно связывалось с публичной демонстрацией силы и превосходства суверена. В этих условиях меньшинство, осуществляющее власть, иногда становилось “видимым” большинству, причем данная “видимость” как раз и использовалась меньшинством в качестве одного из инструментов осуществления власти над большинством -так, например, публичная казнь преступника на городской площади являла собой не столько акт возмездия, сколько зрелищное подтверждение могущества власти. Однако с XVI века подобные зрелища постепенно уступали место формам принуждения и надзора, которые все более и более пронизывали различные сферы общественной жизни. Армия, школы, тюрьмы, больницы и другие учреждения все больше использовали такие механизмы власти, наглядной иллюстрацией которых стал “Паноптикон” Бентама. Распространение этих механизмов способствовало формированию своего рода “общества дисциплины”, в котором “видимость” меньшинства большинством постепенно вытеснялась “видимостью” большинства меньшинством, а зрелищный характер суверенной власти -властью серии пристальных взглядов.
Точка зрения Фуко по поводу развития принуждающих и контролирующих механизмов власти, несомненно, отражает суть дела, когда речь идет о таких специализированных учреждениях, как органы внутренних дел, налоговые службы, военные, разведывательные и некоторые другие государственные институты, а также частные детективные агентства, характер работы которых во многом связан со сбором информации методом наблюдения. Однако предположение о том, что “Паноптикон” представляет собой
универсальную модель потенциального осуществления политической власти, причем не столько в настоящем, сколько в будущем, выглядит не так убедительно, если оно основывается только на деятельности этих специфических институтов и не принимает во внимание те немалые возможности для нарушения принципов демократического устройства общества, прав и свобод человека, которые несет в себе развитие средств коммуникации. Это может выразиться, например, не только в создании “Виртуального Паноптикона”, где будет находиться постоянно пополняемая “электронная картотека” на всех жителей страны, но и в создании системы неравномерного доступа к информации, когда подвластное большинство будет вынуждено довольствоваться сведениями, тенденциозно подобранными соответствующими службами по указанию и под контролем властвующего меньшинства, стремящегося “дозировать” степень собственной “видимости” с тем, чтобы выйти из ситуации информационного риска.
Действительно, преобразования в социально-политической сфере, происходящие под воздействием новых коммуникационных технологий, носят весьма противоречивый характер. С одной стороны, они способствуют расширению “видимости”, открытости осуществления власти, с другой — создают потенциальную возможность концентрации управления информационными потоками в руках достаточно узкого круга лиц, ставящих перед собой задачу направленного воздействия на массовое сознание или, если угодно, манипулирования им в политических целях. В последнем случае “видимость” власти может трансформироваться в “видимость демократии”, представляющую собой, по словам В. П. Пугачева, “господство хорошо организованного, опирающегося на экономическую, а также информационную власть и социальные привилегии меньшинства над большинством, осуществляемое при формальном согласии большинства граждан” (Основы политической науки, ч. 2, 1993, с. 118). Диалектическое разрешение, или, в гегелевском понимании, “снятие” данного противоречия видится в переходе к подлинно демократическому диалогу между “управляющими” и “управляемыми”, предполагающему равноправный обмен точными, полными, завершенными и проверяемыми сведениями о политических событиях и процессах, сопрягаемыми с основными цивилизационнокультурными ценностями данного конкретного общества. Однако это — перспектива относительно далекого будущего, тогда как ответ на вопрос, становится ли сегодняшнее общество в политическом плане “более информированным”, отнюдь не представляется однозначным.
В новейшей литературе все чаще звучит мысль о том, что человечество вступает в эпоху, когда виртуальная реальность, то есть образ окружающего мира, создаваемый СМК и прежде всего телевидением, а в последние годы и не без помощи Интернет, во многом не совпадает с действительностью. Сущностной стороной этого несовпадения выступает формирование при посредстве новейших коммуникационных технологий принципиально иного, неведомого ранее “глобального пространства — времени”: локальное, ограниченное пространство буквально становится мировым, а конкретное время приобретает весьма относительный характер. И теперь уже по сути не столько важно то, когда и как именно произошло то или иное событие, сколько когда, как и в каком именно контексте оно было не только представлено, но и воспринято.
V. Средства коммуникации и повседневная жизнь становящегося информационного общества
До сих пор в центре нашего внимания находился вопрос о том, что развитие средств коммуникации привело к отделению передачи информации и символьного содержания от необходимости пространственно-временной локализации и тем самым породило новый вид публичности в современном мире. Теперь хотелось бы отметить, что анализ средств коммуникации имеет принципиально важное значение и применительно к конкретной деятельности людей, связанной с усвоением “информационной продукции” и
ее включением в повседневную жизнь. Однако вначале зададим другой вопрос исторического плана: каким образом развитие средств коммуникации повлияло на отношение человека к окружающему миру, к самому себе и другим?
До появления массовой коммуникации человек воспринимал прошлое и все то, что происходило за пределами пространственно локализованного сообщества, к которому он принадлежал, преимущественно в результате символьного обмена, происходившего в форме непосредственного межличностного взаимодействия. Образ мира создавался прежде всего благодаря устным традициям, которые возникали и воспроизводились в социальном контексте повседневной жизни. Однако с развитием средств коммуникации человек получил возможность наблюдать за жизнью других людей, переживать происходящие с ними события и вообще познавать мир — как реальный, так и мнимый, — который простирался далеко за пределы повседневной действительности. Пространственные и временные горизонты мировосприятия значительно расширились, так как наблюдение за каким-нибудь событием больше не требовало физического присутствия наблюдателя непосредственно в том месте и в то время, где и когда разворачивалось данное событие.
Расширение пространственно-временных горизонтов давало возможность людям несколько дистанцироваться от условий их повседневной жизни и символьного содержания устных традиций. Тот, кто имел возможность усвоить “информационный продукт”, располагая дня этого определенными экономическими и символьными ресурсами, мог открыть для себя новые образы, идеи и рефлексивно включить их в собственную программу самовоспитания и самосовершенствования. Способы постижения людьми самих себя и других, осознания ими своего места в мире, возможных вариантов жизненного пути и соотношения их с собственным опытом — эти и другие аспекты самосознания все больше и больше основывались не на традициях, восходящих к прямому межличностному общению, а на символьных формах, имевших иные источники происхождения.
Существенные изменения в характере символьного воздействия на самосознание и повседневную жизнь людей отчетливо проявились с бурным развитием появившегося несколько десятилетий назад телевидения. Относительная доступность, образность и высокая скорость передачи телевизионной информации способствовали значительному углублению воздействия на самосознание человека символьных форм, берущих свое начало в отдаленных источниках. Сам факт, что, находясь в Москве или Нью-Йорке, можно при помощи простого щелчка выключателем стать свидетелем событий, разворачивающихся где-нибудь на юге Африки или в Австралии — и наоборот -подтверждает, что человечество включилось в структурированный процесс символьного обмена, ставшего по своим возможностям практически мгновенным и глобальным.
В то же время процесс усвоения потребителями “информационных продуктов” всегда происходит в конкретных социально-политических условиях и выглядит значительно сложнее, чем это представляется в большинстве традиционных теорий СМИ. Это -процесс активного и творческого индивидуального выбора, в котором люди используют доступные им ресурсы для того, чтобы понять смысл символьного материала, переданного СМИ. Благодаря этому процессу информационные продукты отделяются от контекстов их создания, внедряются в иные контексты и области действия, адаптируясь к материальным и культурным условиям восприятия символьных форм. В результате смысловое содержание информационной продукции может включиться в информационный обмен межличностной коммуникации и стать основой взаимопонимания получателей сообщений и их собеседников.
Учитывая возрастающую роль средств коммуникации в современном мире, можно предположить, что многие из ключевых вопросов политико-культурного анализа сегодня могут быть определены в терминах коммуникации, точнее — воздействия смыслового содержания символьных форм, произведенных и переданных индустрией СМИ, на типичные условия повседневной жизни, в которых информационная продукция
воспринимается ее получателями. В частности, противоречие между глобальным характером производимых информационных продуктов и локализованными, конкретными условиями их присвоения можно рассматривать в качестве потенциального источника напряженности и конфликтов, поскольку символьное содержание информационной продукции вполне может столкнуться с убеждениями, верой и ожиданиями, прочно укоренившимися в повседневной жизни. Примерами культурного столкновения подобного рода могут служить реакция исламских кругов на “Сатанинские стихи” Рушди в 80-е годы ушедшего века и, конечно же, протест высших иерархов Русской Православной Церкви и верующей общественности против показа по одному из российских телеканалов скандально известного фильма “Последнее искушение Христа” в середине 90-х. Справедливости ради следует отметить, что в политической сфере напряженность и конфликты, возникающие в результате ситуативного восприятия информационной продукции, сегодня обычно не достигают подобной остроты. Современный “среднестатистический” человек, постоянно включенный в процесс адаптации содержания информационных продуктов к условиям своего собственного существования, примиряясь или осторожно, на грани неустойчивого равновесия, не соглашаясь с сообщениями, противоречащими как друг другу, так и условиям, смыслу и обычаям повседневной жизни, несомненно, испытывает при этом психологический дискомфорт, внутреннее напряжение; но все же он скорее предпочтет выключить телевизор, чем принять участие в массовой акции “системной оппозиции” или выйти на митинг в защиту руководства любимого телеканала.
Концентрируя внимание на противоречии между глобальным характером информационной продукции и конкретными условиями ее восприятия и детально исследуя при помощи герменевтического подхода способы “извлечения” смысла из информационных продуктов и включения его в свою повседневную жизнь людьми, находящимися в различных политико-культурных условиях, мы сможем избежать недостатков, присущих целому ряду теоретических подходов к изучению политической коммуникации. Не только упомянутым критическим концепциям Хоркхаймера, Адорно и раннего Хабермаса, но и значительной части критической литературы, опирающейся на структурализм и семиотику, свойственна тенденция “не замечать” проблему восприятия и “не обращать внимания” на способы извлечения смыслового содержания из воспринимаемой информационной продукции. Данные подходы скорее выводили результаты воздействия передаваемых сообщений исходя из анализа структуры и содержания самих сообщений, независимо от способов восприятия, понимания и использования этих сообщений получавшими их людьми. Следовательно, эти подходы в целом предполагали упрощенную концепцию отношений между информационной продукцией и ее получателями, скрывавшую комплексный характер восприятия символьного содержания передаваемых сообщений.
Придя к убеждению, что теория политической коммуникации сможет избежать присущих традиционным подходам недостатков, если будет более детально рассматривать процесс смыслового присвоения символьных форм, не следует, однако, требовать, чтобы она полностью отказалась от общих представлений и проблем, которыми обычно занимается политическая наука. Напротив, представляется одновременно и возможным, и желательным переформулировать некоторые из этих проблем в рамках теории, которая подчеркивает особую роль и главенствующее положение средств коммуникации в современном мире. Такая переформулировка желательна не только для тех, кто занимается исследованиями в области политической науки и может извлечь много пользы от осмысления места и роли СМК в политике, но также и для тех, чей интерес лежит в сфере “чистой” коммуникативистики, по сути лишающейся своего предмета, если ее отделить от широкого круга проблем, которые были и остаются наиболее важными в социально-политической теории — проблем, связанных с природой и организацией власти, идеологией, изменчивым характером
публичной политики, деятельностью демократических институтов, формированием личности, глобализацией современной общественной жизни. Сегодня имеется настоятельная потребность в углублении диалога между дисциплинами, которые прежде казались обособленными, но чьи интересы со всей очевидностью пересекаются в том самом мире, который они стремятся познать.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аквинский Фома. О правлении государей. // Политические структуры эпохи феодализма в Западной Европе VI — XVII вв. — Л., 1990.
2. Боден Ж. Шесть книг о государстве. // Антология мировой философии: В 4 т. — Т. 2. — М., 1970.
3. Гадамер Г.-Г. Истина и метод: основы философской герменевтики. — М., 1990.
4. Кочетков А.П. На пути к гражданскому обществу. — М., 1992.
5. Основы политической науки: Учебное пособие / Под ред. д. ф. н., проф. Пугачева В.П.: В 2 ч. — М., 1993.
6. Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунисгической партии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — Т. 4.
7. Рикер П. Конфликт интерпретаций: Очерки о герменевтике. — М., 1995.
8. Современный философский словарь / Под общ. ред. д. ф. н., проф. В. Е. Кемерова. — Лондон —
Франкфурт-на-Майне — Париж — Люксембург — Москва — Минск, 1998.
9. Фуко М. Принуждать и наказывать. — М., 1999.
10. Adorno Т. W. The Culture Industry: Selected Essays on Mass Culture. — London, 1991.
11. Bobbio N. Democracy and Dictatorship: The Nature and Limits of State Power. — Cambridge, 1989
12. Bourdieu P. Language and Symbolic Power. — Cambridge, 1991.
13. Chaffier R. Cultural History: Between Practices and Representations. — Cambridge, 1988.
14. Davis N.Z. Society and Culture in Early Modem France. — Stanford, Calif., 1975.
15. Eisenstein E.L. The Printing Press as an Agent of Change: Communications and Cultural Transformations in Early-Modern Europe: In 2 vols. — Cambridge, 1979.
16. Febure L., Martin H.-J. The Coming of the Book: The Impact of Printing 1450-1800. — London, 1976.
17. Habermas J. The Struchiral Transformation of the Public Sphere: An Inquiry into a Category if Bourgeois Society. — Cambridge, 1989.
18. Horkheimer М., Adorno T.W. Dialectic of Enlightenment. -New York, 1972.
19. Innis H.A. Empire and Communication. — Oxford, 1950.
20. Innis H.A. The Bias of Communication.-Toronto, 1951.
21. Lasswell H.D. The structure and function of communication in society // The Communication of Ideas. /
Ed.: L. Bryson. — New York, 1948.
22. Mann M. The Sources of Social Power. Vol. 1: A History of Power from the Beginning to AD 1760. -Cambridge, 1986.
23. MeyrowitzJ. No Sense of Place: The Impact of Electronic Media on Social Behavior. -New York, 1985.
24. Thompson J.B. Ideology and Modern Culture: Critical Social Theory in the Era of Mass Communication. -Cambridge, 1990.
MEDIA OF COMMUNICATION AS AN INSTRUMENT OF SOCIO-POLITICAL REALITY TRANSFORMATION
M. N. GRACHEV
The Department of Political Science Russian University of People’s Friendship Miklukho-Makiay str., 6, 117198, Moscow, Russia
The essay is devoted to some aspects of political communication theory. The author pays special attention to the methods of communication research with its critical commentary. He is proposed a theoretical construction for describing the role played by media of communication in the emergence and development of modern socio-political reality. This construction is based on ideas of J. Habermas, M. Foucault, J. Thomson, communication researches of H.Innis and J. Meyrowitz, and hermeneutics tradition.
Архитектура как средство коммуникации • Arzamas
Конспект
Если еще в середине XIX столетия война была театром, величественной трагедией, то к рубежу веков она начинает восприниматься в культуре как бессмысленная бойня. Увековечение войны в мемориалах — важный пример того, как в XX веке работают с трагедией.
Здесь можно выделить несколько этапов. Память о Первой мировой овеществлялась в основном в традиционных формах героического монумента, какие можно увидеть в каждой французской деревне. Обычно эти монументы весьма средних художественных достоинств, но были и примеры превосходной архитектуры и скульптуры. Оссуарий в Дуомоне — тот случай, когда архитектура призвана придать некий смысл тому, чему смысл придать невозможно. Он посвящен верденским событиям, когда за год боев погибло огромное количество людей с обеих сторон, а линия фронта практически не сдвинулась. Это невероятной красоты монумент в стиле ар-деко.
Но мы тут же задаемся вопросом: хороший в архитектурном смысле монумент — это хорошо? Качественный, стильный монумент — это тот случай, когда архитектура работает скорее как инструмент забвения, чем как инструмент памяти: как только вы нашли язык и стиль — вы выговорились, а значит, сняли напряжение. Получается, что монумент становится средством забвения, а не увековечения памяти. Не случайно мы видим, что Европа ничему не научилась после Первой мировой войны — и за ней последовала Вторая.
Монументы Второй мировой — уже другие; они построены на принципе возвращения имен жертв, потому что настоящая трагедия — это, по Бродскому, «гибель хора», утрата свидетельства. В XX веке архитектору приходится искать все более сильный инструментарий для того, чтобы зацепить зрителя. Иначе получается дежурный монумент, не обязывающий к переживанию (как на Поклонной горе, где даже фуршеты можно устраивать). «Умный» монумент делает так, что вы не можете устраниться, вы один на один с переживанием. На этом построена идеология сильных деконструктивистских монументов, когда архитектор ставит вас в физически неудобное положение, контролирует ваше движение, лишает свободы перемещения. Но как жить с таким монументом? Либо вы каждый день должны переживать драму, либо вы просто отключаетесь от переживания. На вопрос, должен ли быть монумент умным или сильным, играть на тонких ассоциациях или бить по голове, тоже нет ответа.
Монументы — еще и пример того, что архитектура, даже когда она работает на поле сильных ассоциаций и чувств, достаточно слабое искусство. У каждого из нас есть родители, бабушка или дедушка, которые пережили трагедию XX века; это настолько недалеко, что любое материальное свидетельство (письмо, часы погибшего человека — что угодно) воздействует сильнее, чем любая, самая утонченная, самая сложная архитектура.
|
21 июня 1963 года газетный заголовок возвестил:
Лондонская служба «Таймс», Женева: Вчера Чарлз Стил со стороны Соединённых Штатов и Семён Царапкин со стороны Советского Союза подписали соглашение о создании линии экстренной связи между Вашингтоном и Москвой… По сведениям, полученным из американских официальных источников, эта линия связи, известная как горячая линия, будет открыта в течение шестидесяти дней. В ней будут использованы арендованные коммерческие линии связи, один кабель, беспроволочная связь и телетайпное оборудование. Решение использовать горячее печатное средство коммуникации вместо такого холодного и участного, как телефон, крайне неудачно. Принятию такого решения, несомненно, способствовала книжная склонность Запада к печатной форме, и основывалось оно на том, что печать безличнее телефона. В Москве печатной форме придаётся совершенно иное значение, чем в Вашингтоне. Равно как и телефону. Любовь русских к этому инструменту общения, столь созвучная их устным традициям, определяется тем богатым невизуальным вовлечением, которое он обеспечивает. Русский пользуется телефоном для достижения такого рода эффектов, которые мы обычно связываем с энергичной манерой беседы любителя хватать собеседника за воротник, чьё лицо находится от вас на расстоянии двенадцати дюймов. 69 И телефон, и телетайп как конкретизации бессознательной культурной предрасположенности Москвы, с одной стороны, и Вашингтона, с другой, служат приглашением к чудовищному взаимному недопониманию. Русский прослушивает комнаты с помощью жучков и шпионит ухом, находя это вполне естественным. Вместе с тем, его выводит из себя наша визуальная разведка; её он считает совершенно противоестественной. Принцип, в соответствии с которым все вещи на каких-то этапах своего развития проявляются в формах, противоположных тем, которые в конечном счёте они представляют, известен с древности. Интерес к способности вещей обращаться в процессе эволюции в свою противоположность очевидным образом присутствует во множестве наблюдений, как глубокомысленных, так и шутливых. Александр Поуп 70 писал:
Гусеница, пристально взирая на бабочку, будто бы сказала: «Ваал, тебе никогда не поймать меня в одной из тех негодных тварей». На другом уровне мы в этом столетии стали свидетелями перехода от разоблачения традиционных мифов и легенд к благоговейному их изучению. Как только мы начинаем глубоко реагировать на социальную жизнь и проблемы нашей глобальной деревни, мы тут же становимся реакционерами. Вовлечение, приходящее с нашими стремительными технологиями, превращает наиболее «социально сознательных» людей в консерваторов. Когда на околоземную орбиту впервые вышел спутник, одна школьная учительница попросила своих второклассников написать на эту тему какое-нибудь стихотворение. Один ребёнок написал:
Знания человека и процесс приобретения знаний равновелики самому человеку. Наша способность постигать как галактики, так и субатомные структуры есть развитие заложенных в нас возможностей, которые и вмещают их в себя, и выходят за их пределы. Второклассник, написавший приведённые выше строки, живет в мире, намного превышающем тот, который может измерить своими инструментами и описать, пользуясь своими понятиями, современный учёный. Как писал об этом превращении У. Б. Йейтс, «видимый мир перестал быть реальностью, а невидимый мир — грезой». С этим преобразованием реального мира в научный вымысел связано стремительно протекающее в настоящее время обращение, вследствие которого западный мир становится восточным, а восточный становится западным. Джойс зашифровал их взаимное превращение друг в друга в своей загадочной фразе:
Название его романа «Поминки по Финнегану» (Finnegans Wake) представляет собой целый набор многоуровневых каламбуров на тему обращения, вследствие которого западный человек вновь вступает в племенной, или финский (Finn) цикл, следуя дорогой старика Финна, но на этот раз зорко бдит (wide awake), пока мы возвращаемся в племенную ночь. 73 Эго что-то вроде нашего современного осознания Бессознательного. Нарастание скорости, переводящее её из механической формы в мгновенную электрическую, останавливает процесс взрыва и переворачивает его, превращая в процесс имплозивного сжатия. В нынешнюю электрическую эпоху быстрое уплотнение, или сжатие, энергий нашего мира входит в столкновение со старыми экспансионистскими и традиционными образцами организации. До самого последнего времени наши социальные, политические и экономические институты и упорядочения укладывались в один общий односторонний образец. Мы до сих пор продолжаем считать его «взрывным», или экспансивным; и хотя теперь его уже нет, мы все ещё продолжаем разглагольствовать о демографическом взрыве и взрыве в сфере образования. На самом деле, наша озабоченность проблемой народонаселения вызвана вовсе не ростом его численности в мире. Скорее, она проистекает из того факта, что каждому в мире приходится теперь жить в условиях предельной близости с другими, созданной нашим электрическим вовлечением в жизни друг друга. Так же и в сфере образования кризис порождается вовсе не возрастанием числа тех, кто жаждет учиться. Наша новая озабоченность проблемой образования вытекает из того радикального изменения, которое привело к утверждению взаимосвязи в сфере знания, где прежде отдельные предметы образовательной программы были обособлены друг от друга. В условиях электрической скорости суверенитет факультетов растаял так же быстро, как и национальные суверенитеты. Одержимость старыми формами механической, односторонней экспансии от центров к перифериям утратила свою значимость в нашем электрическом мире. Электричество не централизует; оно децентрализует. Тут разница примерно такая же, как между системой железнодорожного сообщения и системой циркуляции энергии в электросети. Первая нуждается в конечных пунктах и крупных городских центрах. Электрическая энергия же, одинаково доступная человеку как в фермерском домике, так и в номере-люкс для важных чиновников, позволяет любому месту быть центром и не требует крупных агрегаций. Этот образец обращения уже давно заявил о себе в электрических «трудосберегающих» приспособлениях, таких, как тостер, стиральная машина и пылесос. Вместо того, чтобы сберегать труд, эти средства позволяют каждому самостоятельно делать свою работу. Теперь то, что девятнадцатый век поручал прислуге и горничным, мы делаем для себя сами. В электрическую эпоху этот принцип применим in toto. 74 В области политики он позволяет существовать в качестве независимого ядра, или центра, Фиделю Кастро. И он же мог бы позволить Квебеку отделиться от Канадского союза, что при режиме железных дорог было совершенно немыслимо. Железные дороги требуют единообразного политического и экономического пространства. Самолёт и радио, напротив, допускают крайнюю степень прерывности и разнородности в пространственной организации. Сегодня великий принцип классической физики, экономики и политической науки — а именно, принцип делимости каждого процесса — обратился в свою противоположность. Простое расширение превратило его в теорию единого поля; а автоматизация в промышленности заменяет делимость процесса органическим переплетением всех функций в едином комплексе. На смену конвейерной линии приходит электрическая перфолента. В новую электрическую Эпоху Информации и программной продукции сами товары приобретают во всё большей степени характер информации, хотя эта тенденция проявляется главным образом в увеличении расходов на рекламу Примечательно, что бремя наибольших денежных вложений в средства коммуникации несут на себе, как правило, те потребительские товары, которые более всего используются в общении между людьми, а именно, сигареты, косметика и мыло (косметические средства для удаления грязи). По мере возрастания уровня циркуляции электрической информации едва ли не каждый тип сырья сможет обслуживать любую потребность или функцию, все более втягивая интеллектуала в такую роль, как социальное управление и обслуживание производства. Прояснить эту новую ситуацию, когда власть в обществе внезапно оказалась в руках интеллектуала, нам помогла книга Жюльена Венда 75«Предательство интеллектуалов». 76 Бенда увидел, что художники и интеллектуалы, длительное время отлученные от власти и ещё со времён Вольтера находившиеся в оппозиции, теперь оказались призваны на службу в высшие эшелоны принятия решений. Их великая измена была в том, что они отдали без боя свою автономию и стали лакеями власти, как, например, атомный физик, оказавшийся в настоящее время в услужении у военных диктаторов. Знал бы Бенда историю, он бы не был так рассержен и удивлён. Ведь роль интеллигенции всегда состояла в том, чтобы быть связующим звеном, или посредником, между старыми и новыми властными группами. Наиболее известной из таких групп были греческие рабы, которые длительное время служили воспитателями и ближайшими поверенными римской власти. И именно эту лакейскую роль поверенного при магнате — неважно, торговом, военном или политическом — воспитатель продолжал играть в западном мире вплоть до настоящего времени. В Англии группой таких интеллектуалов были «Сердитые», 77 которые неожиданно выбрались из низших эшелонов на самый верх, воспользовавшись трамплинами образования. Поднявшись в высший мир власти, они обнаружили, что атмосфера там отнюдь не отличается свежестью и здоровьем. Однако свою энергичность они утратили даже ещё быстрее, чем Бернард Шоу. Подобно Шоу, они быстро успокоились, погрузившись в пучину воображения и культивирования ценностей развлечения. В «Постижении истории» Тойнби упоминает многочисленные факты обращения в форме и динамике. Например, в середине четвёртого века новой эры германцы, находившиеся на службе у римлян, внезапно начали гордиться своими племенными именами и сохранять их. Это ознаменовало их новую уверенность в себе, родившуюся из насыщения римскими ценностями, и это был тот самый момент, который отмечен комплементарным сдвигом римлян в сторону примитивных ценностей. (По мере того, как американцы насыщаются европейскими ценностями, особенно со времён появления телевидения, они начинают настойчиво утверждать в качестве культурных объектов американские каретные фонари, придорожные столбы и колониальную кухонную утварь.) В то время как варвары взбирались на вершины римской социальной лестницы, сами римляне были предрасположены перенимать одежду и манеры племенных людей, руководствуясь тем же духом легкомыслия и снобизма, из которого во времена Людовика XVI родилась привязанность французского королевского двора к миру пастухов и пастушек. Казалось, настал естественный момент для того, чтобы интеллектуалы перехватили власть у правящего класса, пока тот, так сказать, слонялся по Диснейленду. Должно быть, именно так казалось Марксу и его последователям. Однако они строили свои расчёты, не понимая динамики новых средств коммуникации. Маркс строил свой анализ, взяв в качестве непосредственной опоры и образца машину, но телеграф и другие имплозивные формы уже начали обращать механическую динамику в её противоположность. Эта глава призвана показать, что в любом средстве коммуникации или структуре есть то, что Кеннет Боулдинг называет «границей прорыва, когда система внезапно меняется и превращается в другую систему или проходит в своих динамических процессах через какую-то точку необратимого изменения». Некоторые такие «границы прорыва» будут рассмотрены далее, в том числе границы прорыва из стазиса в движение и из механического в органическое в мире изображений. Одним из эффектов статичного фото стало подавление показного потребления среди богатых, а эффектом ускорения фотографического изображения стало обеспечение бедных всего земного шара фантастическими сокровищами грёз. Дорога, пересекая сегодня свою границу прорыва, превращает города в высокоскоростные автомагистрали, а сама магистраль приобретает при этом непрерывный городской характер. Ещё одно характерное обращение, которое происходит после прохождения дорогой её границы прорыва, состоит в том, что сельская местность перестаёт быть центром всего труда, а город — центром праздности и досуга. Усовершенствование дорог и транспортных средств фактически перевернуло древнюю конфигурацию и сделало города центрами труда, а загородную местность — местом досуга и восстановления сил. Ранее возрастание дорожного движения, пришедшее вместе с деньгами и дорогами, положило конец статичному племенному состоянию (как называет Тойнби кочевую культуру собирателей). Для такого обращения, происходящего на границах прорыва, типичен один парадокс: мобильный кочевой человек, промышляющий охотой и собирательством, социально статичен. С другой стороны, малоподвижный специалист динамичен, экспансивен, прогрессивен. Новый магнетический, или мировой, город будет статичным и иконическим, то есть инклюзивным. В древнем мире интуитивное осознание границ прорыва как точек, в которых происходит обращение и наступают необратимые изменения, было воплощено в греческой идее hubis, которую разъясняет Тойнби в главах «Постижения истории», озаглавленных «Немезис креативности» и «Смена ролей». 78 Греческие драматурги представляли себе творчество как сотворение, помимо прочего, особого рода слепоты, как это случилось с царём Эдипом, решившим загадку Сфинкса. Греки как будто чувствовали, что наказанием за тот или иной прорыв является общая блокировка осознания тотального поля. В китайском сочинении «Трактат о пути и потенции» приводится ряд примеров перегревания средства коммуникации, чрезмерного овнешнения человека или культуры и той перипетии, или обращения, которое неизбежно за этим следует:
Широко расставив ноги, не пойдёшь… Превознося себя, не сможешь просуществовать долго. 79 Одной из типичнейших причин прорывов в любой системе является её скрещивание с другой системой, как это произошло, например, с печатью и паровым прессом, а также с радио и кино, на пересечении которых родился звуковой фильм. Сегодня, с появлением микрофильма и микрокарт, не говоря уже об электрической памяти, печатное слово вновь принимает многие характерные черты рукописи. Однако уже само печатание со съемного набора стало наиболее важной границей прорыва в истории фонетической письменности, точно так же, как фонетический алфавит стал границей разрыва между племенным и индивидуалистическим человеком. Бесконечные обращения, или переходы границ прорыва, происходящие в процессе взаимодействия структур бюрократии и предпринимательства, включают такую точку, когда индивиды стали нести ответственность и вину за свои «частные действия». Это был момент коллапса племенной коллективной власти. Столетия спустя, когда дальнейшее распыление и экспансия исчерпали возможности частного действия, корпоративное предпринимательство изобрело идею Общественного Долга, возложив на индивида личную ответственность за групповое действие. Поскольку девятнадцатое столетие раскалило до предела механическую и диссоциативную процедуру технической фрагментации, все внимание людей обратилось в сторону ассоциативного и корпоративного. В первую великую эпоху замены тяжёлого человеческого труда машиной Карлейль 80 и прерафаэлиты 81 обнародовали доктрину Труда как мистической социальной общности, а такие миллионеры, как Рескин 82 и Моррис, 83 из эстетических соображений трудились как землекопы. Огромное впечатление эти доктрины произвели на Маркса. Наиболее странным из всех обращений, происшедших в великую викторианскую эпоху механизации и высокого морального подъёма, стала контрстратегия Льюиса Кэрролла и Эдварда Лира, 84 чей абсурд оказался необычно живуч. В то время как лорды Кардиганы принимали в Долине Смерти свои кровавые ванны, Джилберт и Салливан 85 возвещали о том, что граница прорыва уже пройдена. |
Важность средств связи
Устройства, используемые для разговора или отправки сообщений с одного конца на другой; или от одного человека к другому называются средствами связи. Средства общения — необходимая часть настоящей жизни. Студенты должны знать о важности этих средств связи. В этой статье мы подробно рассказали о важности этих устройств с некоторыми привлекательными изображениями.
Важность средств связи
Что такое общение?
Общение — это способ выражения наших мыслей.Другими словами, коммуникация означает отправку или получение сообщения от одного конца к другому. Мы можем выражать свои чувства другим, говоря, письменно или безмолвно указывая на них. Все живые существа общаются друг с другом по-разному. У них разные типы голосов, и они понимают значение голоса своего вида. Человек также развил свой диалект для общения с другими людьми. Мы изучаем разные языки, чтобы понимать значения других диалектов.
Что такое средства связи?
Устройства, используемые для разговора или отправки сообщения от одного конца к другому или от одного человека к другому, называются средствами связи.Средства общения — самая необходимая часть современного образа жизни. В наше время существует множество средств коммуникации, таких как газета, телефон, мобильная связь, телевидение, Интернет и т. Д. Они играют очень важную роль в нашей повседневной жизни. Важность средств связи в жизни каждого человека в эту эпоху огромна.
Средства связи в древности
В древности голуби использовались для отправки писем. Это было медленное и ненадежное средство связи.В ранние века всадники также использовались для отправки королевских посланий.
Средства связи в современную эпоху
Телефонная и мобильная связь
Телефоны и мобильные телефоны являются наиболее часто используемыми средствами связи. Они не только очень быстрые, но и мгновенно связывают удаленные места. Они связывают не только крупные города, но и деревни всего мира. Услуги STD (набор абонентских внешних линий) используются для связи с людьми в одной стране, а услуги ISD (международный набор абонентских линий) — для связи людей из разных стран.
Телефоны статичны, тогда как мобильные телефоны можно носить где угодно, поэтому сейчас они очень популярны. Они помогают любому разговаривать с другими в любое время и в любом месте.
Письма
Письма являются наиболее распространенным средством общения. Для написания писем используются открытки, внутренние письма, конверты, почтовые марки и т. Д. Денежный перевод может использоваться для отправки денег, а экспресс-почта и курьерские службы могут использоваться для отправки срочных сообщений по почте. Для быстрых и очень срочных сообщений можно отправить телеграмму через телеграф.
Средства массовой коммуникации
Когда мы хотим передать сообщение очень большому количеству людей в разных местах, мы можем использовать любую из газет, журналов, кино, радио и телевидения и т. Д. Это называется массовой коммуникацией.
Газеты и журналы
Газеты используются для передачи новостей обо всем, что происходит во всем мире. Газета и журналы печатаются на разных языках.
Интернет
В современную эпоху Интернет является очень дешевым и надежным средством не только для общения, но и полезным для работы и учебы.Интернет превратил весь мир в очень маленькое рабочее место. Мы можем поискать любую информацию в Интернете. Поисковые системы помогают найти эту информацию в кратчайшие сроки. Электронную почту можно использовать для отправки небольшого или большого количества информации в любую часть мира.
Радио и телевидение
Новости и развлекательные программы передаются по радио и телевидению. Радио может использоваться только для трансляции звука, тогда как телевидение может транслировать как аудио, так и видео для связи.
Радары и искусственные спутники
,
Радары в основном используются вооруженными силами для получения информации о противнике. Их можно использовать для определения местоположения самолетов противника в воздухе. Они очень полезны для управления воздушным движением в аэропортах.
Искусственные спутники используются для связи с очень удаленными местами. Они используются для прямой трансляции матчей и других программ по всему миру.
Раскраски о средствах связи см. На странице Средства связи Раскраска
Некоторая важная информация о средствах связи приведена ниже:
• Александр Грэм Белл изобрел телефон, работая с глухими в 1874 году.
• Первым спутником Индии был «Арьябхатта».
• Чарльза Бэббиджа называют отцом компьютера
Для получения дополнительной информации об изобретениях посетите страницу раскраски Великие изобретения
Средства связи | Безграничный бизнес
Выбор правильного метода для сообщения
Каналы делового общения включают встречи, письма, печать, радио, телевидение, телефон, сарафанное радио и Интернет.
Цели обучения
Определите различные каналы связи, доступные для упаковки и доставки бизнес-сообщений.
Основные выводы
Ключевые моменты
- Каждый канал связи имеет множество специфических методов. Интернет, например, может включать в себя рекламную кампанию в Интернете, рекламную кампанию в социальных сетях или веб-сайт.
- Важно выбрать правильный способ отправки сообщения. Электронная почта всей компании с подробным описанием праздничных часов приемлема, но прекращение публикации электронной почты всей компании неприемлемо.
- Обдумайте аудиторию и их реакцию на сообщение. Если сообщение может вызвать много вопросов, личная встреча будет более полезной, чем электронная почта. Например, сообщение о вознаграждениях сотрудников может вызвать у сотрудников вопросы, поэтому этот тип сообщения лучше всего представлять на групповом собрании, которое позволяет задать вопросы и ответы.
Ключевые термины
- связь : экземпляр передачи информации; беседа или дискурс
- из уст в уста : Устные средства передачи информации.
Выбор правильного метода для сообщения
Деловое общение включает в себя различные каналы связи, включая встречи, письма, служебные записки, печать (публикации), радио, телевидение, телефон, молву и Интернет.
Специальные методы
Внутри этих каналов есть множество специальных методов. Интернет, например, может включать в себя рекламную кампанию в Интернете, рекламную кампанию в социальных сетях или веб-сайт.
Другие способы связи включают:
- Встреча — это личный интерактивный обмен мнениями, за которым часто следует письменное продолжение.
- Письмо — это формальный метод связи, обычно подходящий для важных сообщений, таких как предложения, запросы, соглашения и рекомендации.
- Видеоконференция — позволяет людям, находящимся в разных местах, проводить интерактивные встречи и интервью в режиме реального времени.
- Телефонная конференция — позволяет участникам из разных мест обмениваться информацией.
- Электронная почта — это мгновенное средство для официальных уведомлений и обновлений, а также для неформального обмена сообщениями. Отчет
- — это официальная документация о деятельности любого отдела или организации.
- Презентация — этот метод обычно включает официальное предложение, обновление, рекомендацию или отчет, включающий аудиовизуальный материал, слайд-шоу и статистику.
- Связь через Интернет — этот метод обычно подходит для того, чтобы оставить контактную информацию (например, адрес и номер телефона) или поделиться деталями транзакции (например, подтверждением заказа).
- Forum Этот метод позволяет участникам публиковать информацию публично и эффективно в централизованном месте.
Поскольку существует множество доступных методов, важно выбрать правильный метод для сообщения. Электронная почта всей компании с подробным описанием праздничных часов приемлема, но прекращение публикации электронной почты всей компании неприемлемо.
Выбор правильного способа отправки сообщения. : Электронная почта всей компании с подробным описанием праздничных часов приемлема, но прекращение публикации электронной почты всей компании неприемлемо.
При выборе средства массовой информации учитывайте аудиторию и ее реакцию на сообщение.Например, если сообщение касается льгот сотрудникам, у аудитории, скорее всего, возникнут вопросы, поэтому это сообщение лучше всего представить на групповом собрании, которое позволит задать вопросы и ответы.
Минимизация риска недопонимания
Непонимание происходит, когда есть разрыв между тем, что говорится, и тем, что слышно.
Цели обучения
Перечислите шесть основных причин недопонимания в бизнесе
Основные выводы
Ключевые моменты
- Есть шесть причин, вызывающих недопонимание: сложные сообщения, скрытая информация, иерархия, разрозненность, отсутствие доверия и языковые барьеры.
- В бизнесе недопонимание может привести к дорогостоящим ошибкам или смертельным ошибкам.
- Когда дело доходит до эффективного общения, существуют определенные препятствия, с которыми сталкивается каждая организация, например, перегрузка сообщениями, которая может возникнуть, когда человек получает слишком много сообщений одновременно.
Ключевые термины
- иерархия : Любая группа объектов, упорядоченная таким образом, что каждый, кроме самого верхнего, подчиняется указанной выше.
- недопонимание : взаимодействие между двумя сторонами, при котором информация не передается должным образом
Определение недопонимания
Непонимание происходит, когда есть разрыв между тем, что говорится, и тем, что слышно.В бизнесе недопонимание может привести к дорогостоящим ошибкам или смертельным ошибкам.
Причины недопонимания
Вот шесть причин недопонимания:
- Сложные сообщения: использование сложных технических терминов может привести к недопониманию. Используйте ясные и краткие сообщения, которые легко понять.
- Утаивание информации: для многих организаций важная информация может оставаться конфиденциальной в соответствии с политикой компании. Убедитесь, что необходимая информация легкодоступна и доступна.
- Иерархия: руководство должно держать сотрудников в курсе и поощрять обратную связь.
- Разрозненность: иерархия в организации важна, но она также может уменьшить поток коммуникации. Поэтому очень важно усилить взаимодействие и координацию между отделами.
- Недоверие: конкуренция между сотрудниками и руководителями ведет к недоверию. Делитесь информацией, общайтесь открыто и честно и привлекайте других к принятию решений.
- Языковые барьеры: в связи с глобализацией сообщения должны быть эффективными, если их донести до культурно разнообразной аудитории.
Минимизация риска недопонимания
Когда дело доходит до эффективного общения, существуют определенные препятствия, с которыми сталкивается каждая организация, например, перегрузка сообщениями, которая может возникнуть, когда человек получает слишком много сообщений одновременно.
Сложность сообщения также может запутать аудиторию. Есть несколько способов убедиться, что ваше сообщение получено и понято. При создании сообщения прочтите черновик несколько раз и ищите запутанные утверждения или неуклюжие формулировки.После этого отредактируйте содержание сообщения, чтобы убедиться, что в нем есть четкая цель или основная идея. Наконец, исправьте грамматику и слова с ошибками.
Непонимание : Сложный язык часто приводит к недопониманию.
Определение коммуникации по Merriam-Webster
общение | \ kə-ˌmyü-nə-kā-shən \1а : процесс обмена информацией между людьми через общую систему символов, знаков или поведения. функция феромонов в коммуникации насекомых также : обмен информацией
б : личные отношения отсутствие общения между старыми и молодыми людьми 2а : переданная информация : переданная или переданная информацияб : устное или письменное сообщение Капитан получил важное сообщение.
3 коммуникации множественное числоа : система (например, телефоны или компьютеры) для передачи или обмена информацией беспроводная электронная связь
б : система маршрутов передвижения войск, припасов и транспортных средств.
c : персонал, занимающийся связью : персонал, занимающийся передачей или обменом информацией
4 сообщения множественного числа по форме, но единственного или множественного числа по конструкцииа : метод эффективного выражения идей (как в речи)
б : технология передачи информации (печатная или телекоммуникационная)
5 : акт или экземпляр передачи сообщение о болезни
6 анатомия : связь между частями тела Удивительно мало известно о связи между альвеолярной и конечной бронхиолярной поверхностями… — Ричард К.Буше
принципов межличностного общения | SkillsYouNeed
Общие принципы межличностного общения — это некоторые основные принципы.
Эти принципы регулируют эффективность наших коммуникаций; они могут быть простыми для понимания, но на то, чтобы овладеть ими, может потребоваться целая жизнь.
На этой странице объясняются эти принципы и приводятся примеры того, как, почему и когда происходит межличностное общение.
Межличностное общение не обязательно
Иногда мы можем стараться не общаться; но не общаться — это не вариант. На самом деле, чем больше мы стараемся не общаться, тем больше мы делаем! Не общаясь, мы что-то сообщаем: возможно, что мы застенчивы, возможно, что мы злимся или дуемся, возможно, что мы слишком заняты.Игнорирование кого-то означает общение с ними, мы можем не говорить им, что игнорируем их, но посредством невербального общения мы надеемся сделать это очевидным.
Мы общаемся гораздо больше и честно с помощью невербального общения, чем с помощью слов. Поза и положение нашего тела, зрительный контакт (или его отсутствие), мельчайшие и самые тонкие манеры — все это способы общения с другими. Кроме того, с нами постоянно общаются, мы принимаем сигналы от других и интерпретируем их определенным образом, и то, понимаем мы или нет, зависит от того, насколько мы квалифицированы в интерпретации межличностного общения.
См. Наши страницы: Невербальное общение и Личная внешность для получения дополнительной информации.
Как только это вышло, оно исчезло.
Процесс межличностного общения необратим, вы можете пожалеть о том, что ничего не сказали, и вы можете извиниться за сказанное, а потом сожалеть, но вы не можете забрать это обратно.
Мы часто ведем себя и поэтому общаемся с другими на основе предыдущих контактов.Эти встречи могут быть, а могут и не быть подходящими ориентирами. Мы стереотипируем людей, часто подсознательно, возможно, по полу, социальному положению, религии, расе, возрасту и другим факторам — стереотипы — это обобщения, часто преувеличенные.
Из-за этих стереотипов, когда мы общаемся с людьми, мы можем нести с собой определенные предубеждения о том, что они думают или как они, вероятно, будут вести себя, у нас могут быть представления о результате разговора.
Эти предубеждения влияют на то, как мы разговариваем с другими, на слова, которые мы используем, и на тон голоса.Мы естественно общаемся таким образом, который, по нашему мнению, наиболее подходит для человека, с которым разговариваем. К сожалению, наши предубеждения о других часто неверны. Это может означать, что наше общение неуместно и, следовательно, с большей вероятностью будет неправильно понято. Поскольку целью любого общения должно быть понимание, можно сказать, что мы не смогли общаться. Общаясь таким образом, находясь под влиянием предвзятых идей, мы возвращаем дальнейшие стереотипы человеку, с которым разговариваем, тем самым усугубляя проблему.
Начинайте любое межличностное общение непредвзято; слушайте то, что вам говорят, а не то, что вы ожидаете услышать. Тогда у вас меньше шансов быть неправильно понятым или сказать то, о чем вы потом сожалеете.
Научитесь развивать свои навыки аудирования на наших страницах: Навыки аудирования и Активное слушание . Также посетите нашу страницу: The Art of Tact and Diplomacy для получения помощи в этих областях.
Бесконечная сложность
Никакая форма общения не является простой, существует множество причин, по которым происходит общение, как оно происходит и как сообщения передаются и принимаются.
Переменные в общении, такие как язык, окружающая среда и отвлекающие факторы, а также лица, участвующие в общении, — все это влияет на то, как сообщения отправляются, принимаются и интерпретируются.
Когда мы общаемся устно, мы обмениваемся словами — словами, которые имеют, возможно, неуловимо разное значение для разных людей в разных контекстах. Можно было бы возразить, что слова на самом деле являются просто символами, которыми мы обмениваемся друг с другом, и что они вообще не имеют внутреннего значения — см. Philosophy и Rhubarb для беззаботного обсуждения в этой области.Мы можем передавать одно и то же разным людям, но у каждого человека может быть разное понимание или интерпретация сообщения.
В любой момент общения любое недоразумение, каким бы незначительным оно ни казалось, повлияет на получаемое сообщение.
См. Общение в сложных ситуациях и Барьеры для эффективного общения для получения дополнительной информации.
Контекст общения
Все коммуникации имеют контекст; общение происходит по какой-то причине.
Связь может завершиться неудачей из-за того, что один или несколько участников упускают из виду контекст. Чтобы избежать недопонимания и, следовательно, общаться более эффективно, важно, чтобы контекст общения был понятен всем. Почему происходит общение? Важно, чтобы участники были на одной «волне», чтобы они понимали, почему происходит общение. Может быть полезно начать более широкий разговор, объяснив, почему это происходит.
Знание того, почему происходит общение, является важным первым шагом, однако существуют проблемы, которые влияют на контекст общения:
Сроки
Время — основа успешного общения. Помимо выбора подходящего времени для разговора, вы должны убедиться, что у вас достаточно времени, чтобы охватить все, что необходимо, включая время для разъяснений и переговоров. Например, разговор с сотрудником о стратегическом решении за пять минут до того, как он должен покинуть офис в течение дня, вероятно, не будет таким успешным, как такой же разговор на следующее утро.
Расположение
Должно быть достаточно очевидно, что общение будет менее эффективным, если оно будет проводиться в шумном, неудобном или загруженном месте. В таких местах много отвлекающих факторов и часто отсутствует уединение.
Заблуждения
Контекст общения также определяется нашими собственными представлениями о нем.
Как уже говорилось, мы создаем стереотипы о людях и, следовательно, можем создавать неверные заблуждения и ложные предположения.При общении можем предположить, что:
- все стороны знают, о чем мы говорим;
- мы знаем взгляды и мнения другого человека о ситуации;
- мы не должны показывать никаких эмоций;
- мы правы, они ошибаются.
Есть много других примеров заблуждений, подчеркивающих важность тщательного отражения и уточнения во всех коммуникациях.
Наши электронные книги:
Руководство по навыкам межличностного общения The Skills You Need
Развивайте свои навыки межличностного общения с помощью нашей новой серии электронных книг.Узнайте и улучшите свои коммуникативные навыки, займитесь разрешением конфликтов, выступайте посредником в сложных ситуациях и развивайте свой эмоциональный интеллект.
барьеров для эффективного общения | SkillsYouNeed
Есть много причин, по которым межличностное общение может не сработать. Во многих случаях сообщение (то, что говорится) может быть получено не совсем так, как задумал отправитель. Поэтому важно, чтобы коммуникатор стремился получить обратную связь, чтобы убедиться, что его сообщение ясно понято.
Навыки активного слушания, разъяснения и рефлексии могут помочь, но опытный коммуникатор также должен знать о препятствиях на пути к эффективному общению и о том, как их избежать или преодолеть.
Существует множество препятствий для общения, и они могут возникать на любом этапе процесса коммуникации. Препятствия могут привести к искажению вашего сообщения, и вы рискуете потратить впустую время и / или деньги, вызвав путаницу и недопонимание.
Эффективное общение предполагает преодоление этих барьеров и передачу ясного и краткого сообщения.
Общие препятствия для эффективного общения:
- Использование жаргона. Слишком сложные, незнакомые и / или технические термины.
- Эмоциональные барьеры и табу. Некоторым людям может быть трудно выражать свои эмоции, а некоторые темы могут быть полностью «закрытыми» или табуированными. Табу или сложные темы могут включать, помимо прочего, политику, религию, инвалидность (умственную и физическую), сексуальность и секс, расизм и любые мнения, которые могут считаться непопулярными.
- Отсутствие внимания, интереса, отвлекающих факторов или несущественности для получателя. (См. Нашу страницу Барьеры для эффективного прослушивания для получения дополнительной информации).
- Различия в восприятии и точках зрения.
- Физические нарушения, например проблемы со слухом или речью.
- Физические препятствия невербальному общению. Неспособность видеть невербальные сигналы, жесты, позу и общий язык тела может сделать общение менее эффективным.Телефонные звонки, текстовые сообщения и другие методы связи, основанные на технологиях, часто менее эффективны, чем личное общение.
- Языковые различия и трудности с пониманием незнакомых акцентов.
- Ожидания и предубеждения, которые могут привести к ложным предположениям или стереотипам. Люди часто слышат то, что ожидают услышать, а не то, что на самом деле говорят, и делают неверные выводы. Наша страница Лестница вывода объясняет это более подробно.
- Культурные различия. Нормы социального взаимодействия сильно различаются в разных культурах, как и способы выражения эмоций. Например, концепция личного пространства варьируется в зависимости от культуры и социальной среды. См. Нашу страницу Межкультурная осведомленность для получения дополнительной информации.
Опытный коммуникатор должен знать об этих препятствиях и стараться уменьшить их влияние, постоянно проверяя понимание и предлагая соответствующую обратную связь.
Поднимите свои навыки межличностного общения на новый уровень:
Руководство по навыкам межличностного общения электронных книг.
Развивайте свои навыки межличностного общения с помощью нашей серии электронных книг. Узнайте и улучшите свои коммуникативные навыки, займитесь разрешением конфликтов, выступайте посредником в сложных ситуациях и развивайте свой эмоциональный интеллект.
Классификация препятствий для общения
Языковые барьеры
Язык и языковые способности могут служить препятствием для общения.
Однако даже при общении на одном языке терминология, используемая в сообщении, может выступать в качестве барьера, если получатель (-ы) не полностью понимает ее. Например, сообщение, содержащее много специального жаргона и сокращений, не будет понято получателем, не знакомым с используемой терминологией.
Региональные разговорные выражения и выражения могут быть неправильно истолкованы или даже сочтены оскорбительными. См. Нашу страницу: Эффективная речь для получения дополнительной информации.
Психологические барьеры
Психологическое состояние коммуникаторов будет влиять на то, как сообщение будет отправлено, получено и воспринято.
Например:
Если кто-то подвергается стрессу , он может быть озабочен личными проблемами и не так восприимчив к сообщению, как если бы он не был в стрессе.
Управление стрессом — важный личный навык, влияющий на наши межличностные отношения. См. Наши страницы Стресс: симптомы и триггеры и Как избежать стресса для получения дополнительной информации.
Гнев — еще один пример психологического барьера для общения. Когда мы злимся, легко говорить то, о чем мы потом сожалеем, а также неправильно истолковывать то, что говорят другие.
Смотрите наши страницы: Что такое гнев? и Управление гневом для получения дополнительной информации.
В более общем плане люди с низкой самооценкой могут быть менее напористыми и, следовательно, могут чувствовать себя некомфортно при общении — они могут стесняться или стесняться говорить о том, что они на самом деле чувствуют, или читать непреднамеренные негативные подтексты в сообщениях, которые они слышат.
Посетите наши страницы Повышение самооценки и Напористость для получения дополнительной информации.
Физиологические барьеры
Физиологические препятствия для общения могут быть результатом физического состояния получателя.
Например, приемник с пониженным слухом может не полностью уловить содержание разговора, особенно при значительном фоновом шуме.
Физические барьеры
Примером физического барьера для связи является географическое расстояние между отправителем и получателем (ями).
Связь обычно проще на меньших расстояниях, поскольку доступно больше каналов связи и требуется меньше технологий. Идеальное общение — лицом к лицу.
Хотя современные технологии часто помогают уменьшить влияние физических барьеров, следует понимать преимущества и недостатки каждого канала связи, чтобы можно было использовать соответствующий канал для преодоления физических барьеров.
Систематические барьеры
Систематические препятствия для коммуникации могут существовать в структурах и организациях, где существуют неэффективные или несоответствующие информационные системы и каналы коммуникации, или где отсутствует понимание ролей и ответственности за коммуникацию.В таких организациях люди могут не понимать своей роли в процессе коммуникации и, следовательно, не знать, чего от них ждут.
Установочные барьеры
Установочные барьеры — это модели поведения или восприятия, которые мешают людям эффективно общаться.
Установочные барьеры для общения могут быть результатом личных конфликтов, плохого управления, сопротивления изменениям или отсутствия мотивации . Чтобы эффективно получать сообщения, вы должны попытаться преодолеть свои собственные установочные барьеры, чтобы обеспечить более эффективное общение.
Чтобы улучшить свои общие коммуникативные навыки, вам необходимо знать и пытаться минимизировать любые существующие препятствия для общения.
Развивая свой эмоциональный интеллект, вы научитесь лучше понимать, как общаться с другими наиболее подходящими и эффективными способами.
Пройдите самооценку навыков межличностного общения, чтобы определить свои сильные и слабые стороны.
средств связи в предложении
Эти примеры взяты из корпусов и из источников в Интернете.Любые мнения в примерах не отражают мнение редакторов Cambridge Dictionary, Cambridge University Press или его лицензиаров.
Означает, что из связи должны быть отменены.
Philips умолял о радикальном усовершенствовании средства из связи между правительством и — неграмотным — большинством населения.
Теоретически существует проблема участия в текущих дебатах о том, как музыка воспринимается, понимается и используется как эффективное средство из коммуникации .
Эта традиция, которая подчеркивает «неявный язык, множественность значений и двусмысленность как важные означает из общения » (стр.9), что противоречит современным представлениям об академической грамотности.
Рассмотрим использование других средств из общения , включая использование лиц для выражения чувств, а также рисование и использование моделей.
Но в то время как оперные персонажи живут в музыкальной среде, пение является их обычным делом. означает из общения , они, как правило, глухи к окружающим их звукам.
С 1970-х годов ресурсы, инфраструктура и средства из связи постепенно усложнялись, поддерживая развитие более сложной рыночной системы.
Другими словами, римский алфавит создал невозможное в противном случае означает из связь между Евангелием и стадом.
Во всех культурах есть хорошо развитые ритуалы и ритуал означает из общения .
И поэтому многие другие печатные письменные формы являются индивидуальными означает из сообщение .
Ограниченный означает из коммуникаций и сильно децентрализованные и малодоступные данные серьезно подрывают осуществимость исследований эффективности.
Они означает из общение с божествами и с предками.
Поскольку компания работает через множество границ, сотрудникам не всегда легко найти подходящее средство из общение со своими коллегами в другом месте.
Не было разговоров — музыка вышла на первый план и была единственной означает из связи .
Он не работает как основной. означает из связь своих динамиков.
И это наблюдение, ожидание, слушание и разговор охватывает проблемы разговора, поскольку его означает из общения .
Все участники использовали устный язык в качестве основного. означает из общения .
Последние три были введены специально как означает из сообщения и выражения, в то время как первый намеревался оторваться от всего предыдущего музыкального порядка.
Их можно определить с большей ясностью, если мы более внимательно посмотрим на средство из связи , используемое говорящим.
Эти примеры взяты из корпусов и из источников в Интернете. Любые мнения в примерах не отражают мнение редакторов Cambridge Dictionary, Cambridge University Press или его лицензиаров.
Что означает общение?
communicationnoun
Понятие или состояние обмена информацией между объектами.
Некоторые говорят, что общение — необходимое условие для разумности; другие говорят, что это результат этого.
Этимология: communication, от communicationem, винительный падеж единственного числа от communico.
communicationnoun
Потенциал обмена информацией.
Узел установил связь с сетью, но еще не отправил данные.
Этимология: communication, от communicationem, винительный падеж единственного числа от communico.
сущ. Связи
Сообщение; важные данные, передаваемые в акте связи.
Наблюдение осуществлялось путем перехвата сообщений шпионов.
Этимология: communication, от communicationem, винительный падеж единственного числа от communico.
communicationnoun
Тело всех данных, переданных одной или обеим сторонам во время действия связи.
Повестка в суд требовала, чтобы компания задокументировала свое общение с истцом.
Этимология: communication, от communicationem, винительный падеж единственного числа от communico.
сущ. Связи
Экземпляр передачи информации; беседа или беседа.
Общение профессоров состояло из оживленных дискуссий по электронной почте.
Этимология: communication, от communicationem, винительный падеж единственного числа от communico.