Этот психологический тест был разработан в Гарвардском университете.

Он поможет заглянуть в подсознание человека и достоверно описать некоторые черты его характера.

Благодаря ему, вы сможете получить ответ на то, что вам удается лучше всего.

Тесты с изображениями, составленные психологами, как нельзя лучше определяют личность и характер.

Вот один из них:

Тест на определение личности

Обратите внимание на то, что вы можете видеть что-то одно, а человек рядом с вами- совсем другое.

Давайте узнаем кое-что о ваших психологических навыках.

Итак, посмотрите на это изображение. Что вы видите первым?

-Если вы видите цыпленка, это означает, что вам легко удается сосредоточиться на мелких деталях. У вас очень хорошо развито чувство наблюдательности, и вам нравятся различные технические вещи.

-Если же вы видите силуэт женщины с красными губами – вам, напротив, трудно сосредоточиться на чем-то одном в течение длительного времени. Вы творческий увлекающийся человек, который хочет все попробовать.

-И, наконец, самый редкий случай: если вы видите лицо мужчины — значит, вы гений.

Очертания его лица можно увидеть только мысленно перевернув изображение. Увидеть очертания незнакомца в этом рисунки способны лишь единицы.

Читайте также: Тест: Сможете ли вы интуитивно понять язык жестов?

Тест пятна Роршаха

Так называемый тест Роршаха является одним из самых популярных тестов для определения психики человека.

Методика чернильных пятен Роршаха была придумана в 1921 году психиатром из Швейцарии Германом Роршахом.

Суть теста заключается в том, чтобы определить ассоциации, которые возникают у испытуемого при просмотре 10 чернильных клякс.

Каждое из этих десяти очертаний вызывает различные ассоциации с тем или иным образом, словом или фразой.

Тест базируется на том, что ассоциации человека определяют особенности его личности.

Пройти тест Роршаха

1. Картинка первая

Ответы позволяют психологу определить то, как человек справляется со стрессовыми ситуациями и возникающими проблемами.

Самые распространенные ответы при просмотре первой картинки это летучая мышь, бабочка, моль, ангел.

-Летучая мышь для одних –это символ нечистой силы и чего-то неприятного. Для других –это преодоление тяжелого пути и перерождение.

-Бабочки указывают на переходный период в жизни, намекая на трансформацию и желание меняться, расти и справляться с возникающими сложностями.

— Человек, разглядевший в чернильном пятне моль, скорее всего, недоволен своей внешностью, он также считает, что его таланты не ценят окружающие.

Он подвержен приступам раздражительности и слабости.

А вот очертания морды животного могут сигнализировать о серьезной проблеме внутри человека, нежелании разрешать эти сложности, о страхах, которые его преследуют.

Это также может быть признаком паранойи.

2. Картинка вторая

Вторая картинка представлена в виде черно-красного чернильного пятна.

Как правило, люди видят в этой кляксе что-то сексуальное.

То, как человек реагирует на это пятно, описывает его способность держать под контролем свои чувства, включая гнев, недовольство и физическую боль.

Красные вкрапления у большинства опрашиваемых ассоциируются с кровью.

Как правило, в чернильном пятне люди разглядывают следующие объекты: две фигуры, человека в процессе молитвы, собственное отражение в зеркале или какое-то животное.

— Если человек разглядел в пятне две фигуры, это означает, что, скорее всего, он очень зависим от секса или же одержим своим партнером.

— Если в чернильном пятне кто-то увидел человека, отражающегося в зеркале, это означает, что испытуемый не лишен самолюбования. Ему также свойственен эгоцентризм и себялюбие. Для него его собственное «Я» превыше всего.

-Увидеть собаку означает, что человек замечательный и верный друг, готовый ради дружбы на многое, даже в ущерб себе.

— Если испытуемый разглядел слона, это означает, что человек наделен хорошей памятью, острым умом и отличным чувством юмора.

-Если в пятне увидели что-то негативное и отталкивающее, это указывает на необходимость встретиться лицом к лицу с собственными страхами.

-Медведь ассоциируется с агрессией, конкуренцией и стремлением к независимости.

Тест Роршаха, картинки

3. Картинка третья

Третий рисунок помогает выявить отношение тестируемого к окружающим людям. Благодаря черно-красным пятнам, можно определить, насколько хорошо он приспособлен к социальному взаимодействию.

Самые частые ответы –это две человеческие фигуры, человек, видящий свое отражение в зеркале, бабочка или моль.

-Два человека символизируют довольно активную социальную жизнь, что общество играет в его жизни огромную роль. Это означает, что у человека весьма высокий уровень социального взаимодействия.

-Если человек разглядел на картинке две фигуры, которые задействованы в игре, это означает, что он конкурирует с кем-то в реальной жизни.

-А вот если пациент вдруг увидел в чернильном пятне людей, моющих руки, это свидетельствует о его незащищенности, а также о возможных параноидальных наклонностях.

-Смотрящийся в зеркало означает то, что человек видит только себя и лишен способности разбираться в окружающих. Как правило, он склонен пренебрегать мнением других, зацикливаясь исключительно на собственном Эго.

Принято считать, что люди традиционной ориентации, как правило, на картинке видят двух мужчин.

А вот остальные, напротив, разглядывают в чернильном пятне либо двух женщин, либо человека неопределенного пола.

Однако, утверждать с полной уверенность, что эту картинку можно использовать для определения сексуальной ориентации человека, нельзя. У психологов на этот счет мнения расходятся.

Чернильный тест Роршаха

4. Картинка четвертая

На четвертом рисунке пациенту предлагается изображение, заштрихованное черными чернилами.

Ассоциации с этим рисунком связаны с воспитанием человека и его восприятием авторитета.

Как правило, люди видят крупную мужскую фигуру, чудовище или же животное, его шкуру.

-Крупное животное или чудовище является символом сильного страха перед авторитетами, представителями власти или людьми, которые превышают вас в физической или моральной силе.

-Шкура животного говорит о том, что пациент испытывает чувство дискомфорта, когда речь заходит о авторитарных людях.

В этой кляксе большинство опрашиваемых, как правило, видит что-то страшное, неприятное и мужеподобное.

Психологи также обращают внимание на то, как человек описывает эту картинку и какие прилагательные, при этом, он употребляет.

Это помогает понять специалистам, каково отношение человека к авторитетным людям, в частности лицам мужского пола.

5. Картинка пятая

Пятая карточка представляет собой черное чернильное пятно. Ассоциации с этой картинкой схожи с теми, которые вызывает просмотр первой карточки.

То, что видит человек на картинке, описывает его внутренний мир и отношение к возникающим проблемам. Как правило, пациент способен разглядеть в этой кляксе летучую мышь, бабочку или моль.

В отличие от предыдущих карточек люди не видят тут чего-то страшного и угрожающего.

Если ассоциации человека с этим рисунком расходятся с ассоциациями, возникающими при просмотре первой кляксы, это может свидетельствовать об отсутствии напряжения и дискомфорта.

Если же пациент разглядел в кляксе движущиеся фигурки, это может быть признаком паранойи или шизофрении.

6. Картинка шестая

Ассоциации с кляксой на этой картинке связаны с восприятием сексуального характера.

Наиболее распространенные варианты ответа следующие: нора, шкура животного, корабль или черты лица человека.

-Животное символизирует любовь к прикосновениям. Чаще всего животное видят ценители тактильного контакта.

-Если человек увидел корабль или же черты лица, это означает то, что тестируемый человек склонен к превосходству над партнером. Как правило, в отношениях он доминирует.

-Ковер символизирует определенный уровень зависимости от мнения окружающих, а также боязнь остаться одному. Он сильно привязан к своему партнеру и боится выпускать его из виду даже на короткий срок.

— Шкура животного говорит о том, что, скорее всего, человек боится вступать в близкие отношения и не стремиться к общению с окружающими людьми. Как правило, такому человеку свойственно ощущение пустоты и одиночества.

-Если человек разглядел в пятне гениталии человека, это означает повышенную сексуальность.

Психологический тест Роршаха

7. Картинка седьмая

Чернильное пятно на седьмой карточке полностью черное. Этот рисунок ассоциируется с женским началом, а саму картину называют материнской.

Карточка поможет выявить ваши отношения  с матерью и расскажет о её роли в вашей жизни.

Поэтому самые частые ответы- это женщины и дети. Есть те, кто видит на рисунке головы или поцелуи.

-Если пациент затрудняется с ответом, что изображено на этой карточке, это означает, что, скорее всего, у него проблемы с женскими фигурами в реальной жизни.

-Головы женщин символизируют отношения тестируемого к матери.

— Если человек разглядел головы детей, это означает, что он нуждается в заботе. Такое видение картинки также говорит о том, что, возможно, ему необходимо наладить  отношения с матерью и проанализировать взаимоотношения  с ней.

-Поцелуй говорит о желании и необходимости в любви. Это также может говорить о том, что у человека были очень близкие духовные связи с матерью, и что в данный момент он хочет найти себя в других отношениях, независимо от того, романтические или социальные это взаимодействие.

-Если чернильное пятно вызывает ассоциации с тучами, это означает, что человек находится в тревоге и замешательстве.

-Есть и те, кто видит не само чернильное пятно, а пространство, которое у них ассоциируется с каким-нибудь объектом.

Например, увидеть масляную лампу означает, что у человека наблюдается шизофреническое расстройство.

8. Картинка восьмая

Цвета на этом рисунке отличаются от предыдущих. Здесь и серый, и розовый, и оранжевый, и синий оттенки.

Это наиболее сложная ассоциативная карта среди всех картинок теста Роршаха.

Если человек затрудняется с определением того, что изображено на рисунке, это означает, что он испытывает сложности с тем, как он реагирует на различные жизненные ситуации, а также на людей, которые его раздражают.

Самые распространенные ответы –это бабочка, моль, животное.

Если же пациент затрудняется с тем, чтобы создать в своем восприятии осмысленную картинку, это означает, что, скорее всего, у него повышенный уровень тревожности.

9. Картинка девятая

Девятая картинка также отличается обилием цветов. Здесь можно увидеть зеленый, оранжевый и розовый цвет.

Пятна на изображении размытые, поэтому быстро определить и сформулировать свои ассоциации будет довольно сложно.

Как правило, большинство людей затрудняются сразу ответить, что изображено на картинке.

По этой причине карточка номер девять помогает определить способность преодолевать неуверенность и справляться с отсутствием структурирования и достаточного количества информации.

Чаще всего пациенты отвечают, что на рисунке изображен человек или непонятная фигура.

-Увидеть человека означает способность справляться с неорганизованностью и отсутствием информации.

-А вот если пятно ассоциируется с демоническим образом зла, это говорит о том, что для внутреннего комфорта человек должен иметь упорядоченную жизнь с четким графиком и расписанием. С неопределенностью и беспорядком он справляется плохо.

Читайте также: Тест: Мы узнаем ваш возраст за 6 математических вопросов

10. Картинка десятая

Десятая картинка Роршаха отличается цветовым изобилием. В ней использованы желтый, оранжевый, розовый, изумрудный, серый и голубой оттенки.

Картинка похожа на восьмой и девятый рисунки.

Как правило, изображение на этой картинке нравится тестируемым. Оно не вызывает отрицательные эмоции.

Но если у кого-то десятая карточка вызывает негативные ассоциации, это может говорить о том, что у человека некоторые проблемы с раздражающими факторами.

Самые частые ассоциации- паук, краб, омар (или лобстер), очертания зайца, змея, гусеница.

-Паук говорит о страхе, испуге и о том, что человек находится в состоянии запутанности и неопределенности. Возможно, человек запутался из-за своей собственной лжи.

Паук также является символом властной женщины, возможно, матери.

-Краб говорит о том, что человек зациклен на чем-то, и это не дает ему покоя.

-Если пациент способен разглядеть на картинке лобстера, это означает, что он наделен силой и терпением и способен справляться с жизненными преградами, даже если они и незначительные.

Лобстер также говорит о том, что человек опасается навредить себе или же у него есть страх того, что его обидят окружающие.

-Морда кролика говорит о репродуктивной способности человека и о его позитивном взгляде на мир.

— А вот увидеть змею означает опасность. Возможно, человек предан и обманут кем-то из близкого окружения.

Змея –это также боязнь неизвестного и малознакомого. Кроме того, змея расценивается, как фаллический символ и обозначает странные или запретные сексуальные желания.

-Гусеница –это символ перспективного развития, личностного роста, а также осознания того, что он растет и меняется, а его личность совершенствуется.

*Стоит отметить, что в тесте Роршаха чем проще ответ, тем испытуемый человек считается «нормальнее».

Чем ответ сложнее и заковыристее ответ, тем больше сигналов к тому, что это не что иное, как признак неких психических нарушений или же внутреннего конфликта.

как определить характер пользователя по фотографии в профиле – Medaboutme.ru

Отсутствие фотографии или картинки на аватарке

Чаще всего «голая» аватарка свидетельствует о том, что пользователь недавно открыл аккаунт или не имеет в соцсетях постоянного круга общения. Не стоит исключать и вероятность того, что перед вами — так называемый «чайник», делающий свои первые шаги в освоении киберпространства. Если речь идет о подростке-школьнике, такое явление можно считать вполне нормальным. Совершенно иная ситуация, если человек все еще не знаком с интернетом к моменту достижения 20-30-летнего возраста. Согласитесь, в наш век глобальной компьютеризации такой факт наводит на определенные размышления.
Так или иначе, длительное отсутствие у пользователя юзерпика — объективный повод насторожиться: возможно, этому человеку есть что скрывать, или же он преследует некую неблаговидную цель — например, занятия троллингом или мошенничество. Поэтому лучшее, что вы можете сделать в данном случае, — это избегать общения с подобными личностями, отдавая предпочтение тем, кто открыт миру и не боится показать ему свое истинное лицо!

Комментарий эксперта

Питухина Татьяна Алексеевна, клинический психолог-психотерапевт, женский сексолог, Член Российской Ассоциации психотерапевтов и психологов и Тольяттинской городской Ассоциации, руководитель психологической гостиной «Искусство жить»

Если вы планируете завязать знакомство с человеком в социальных сетях, прежде всего изучите фото в его аккаунте, которые позволят вам получить представление о нем самом и о его характере. Иногда такие фотографии бывают красноречивее многих слов, при условии, что они действительно имеют отношение к вашему собеседнику.

Если в профиле выставлено чужое фото или некая тематическая аватарка, такой вопрос требует отдельного рассмотрения. В рамках этого комментария скажу только, что интернет и его анонимность очень часто подразумевают обезличивание. «Спрятаться» за чужим фото или каким-либо другим изображением несложно; многие люди чувствуют себя благодаря этому свободнее и, соответственно, могут «позволить себе больше» в общении с виртуальными знакомыми.

Если же фото есть, но оно «частично», то есть, например, выглядит как «вид сзади» или глаза человека спрятаны за темными очками, это можно рассматривать как попытку казаться достаточно открытым, не будучи таковым в реальности.

Нелишним будет обратить внимание на то, есть ли у человека на его странице (при условии, что в альбоме много фото, а не одно) фотографии в полный рост. Если таковые присутствуют, вероятнее всего, человек самостоятелен, социально адаптирован и привык полагаться на себя.

О желании продемонстрировать высокий статус и выдающееся материальное положение расскажут многочисленные фото из различных мест отдыха или на фоне предметов роскоши. Что касается фотографий в «классической» домашней обстановке, то они чаще всего указывают на то, что человек не обращает внимания на мнение окружающих и не стремится произвести на них впечатление.

О «правильности», надежности, принятии себя таким, как есть, может свидетельствовать размещенное в качестве аватара небольшое официальное фото, возможно, сделанное для документов. Об активном поиске партнера «просигнализируют» подчеркнуто привлекательные кадры, специально отснятые на фотосессии. Фото, сделанное на рабочем месте, открывает окружающим потребность человека в признании его как специалиста в своей сфере деятельности. Если вы же наблюдаете в изобилии фотографии, на которых человек корчит рожицы или дурачится, то, вероятнее всего, ваш новый знакомый чаще «засмеивает» свои проблемы, чем решает их; то есть привык быть и в жизни «шутом» и «клоуном».

Этот небольшой «ликбез» позволит вам узнать о своих новых знакомых по соцсетям чуть больше, чем они сами о себе рассказывают. Но не забывайте, что все это достаточно условно, и впечатление о личности в целом не стоит создавать только по фото. Личность многогранна и многолика, и изучение фотографий в соцсетях — лишь малая часть большого и увлекательного процесса — узнавания друг друга. Приятных вам знакомств и исключительно позитивного общения!

о чем говорит ваш Instagram

Ученые из Вермонтского университета и Гарварда научились определять депрессию по аккаунту человека в Instagram – они выяснили, что люди, которые склонны к подавленному психическому состоянию, чаще других используют черно-белые и синие фильтры. О том, на какие еще психические расстройства может пролить свет личный аккаунт в Instagram, «МИР 24» рассказала психолог, руководитель учебного центра практической психологии Наталия Иченко.

Опытному психологу ничего не стоит определить, в каком состоянии находится человек, заглянув в его Instagram, говорит Наталия Иченко, – для этого следует просмотреть его фотографии и понаблюдать за поведением «пациента» в соцсети. Те или иные фотографии могут появляться не только от одного желания быть активным в социальной сети. Они могут говорить о скрытых эмоциональных переживаниях или – что еще хуже – расстройствах личности.

1. ОБИДА

Если мы возьмем эмоциональные переживания, например обиду на других людей, то человек, который обижен, обычно выкладывает в Instagram очень много фотографий, которые нарочито подчеркивают, что у него все хорошо. Такой человек, как правило, «много» отдыхает. Он слишком успешен. Также он изрядно грешит vip-локациями, чекинясь в статусных и дорогих местах.

2. НЕУВЕРЕННОСТЬ И КОМПЛЕКС НЕПОЛНОЦЕННОСТИ

Если люди сталкиваются с какими-то сложностями в жизни или, например, у них не хватает веры в себя, то их лента начинает заполняться бесчисленными постами  про мотивацию из разряда: «поверь в себя», «у тебя все будет хорошо», «миллионы достаются настойчивым» и так далее. Эти люди как будто сами себя начинают поддерживать в сложной ситуации.

Бывает и так, что у человека отсутствуют собственные фото в Instagram. Вместо них вся его лента состоит из цветочков, пейзажей или фотографий, где не видно его лица. Такие аккаунты часто ведут люди с комплексом неполноценности, люди, выросшие в неблагоприятной и агрессивной среде. Они боятся себя показывать.

3. ВНУТРЕННЯЯ АГРЕССИЯ

Несовершенство мира, плохие дороги, плохой мэр, отвратительные учителя в школе и преподаватели в вузе – фотографии с постами об этом любят выкладывать люди, у которых много злости и агрессии внутри. Эта внутренняя агрессия токсичным способом вытесняется в социальную сеть.

Люди с внутренней агрессией все время жалуются на несовершенство мироздания – они как будто находятся в поисках справедливости. Также они любят комментировать и смаковать это несовершенство – как будто ищут виновных, чтобы их наказать. Эти люди как будто играют в журналистику, потому что их посты часто напоминают задание «догнать и обезвредить по горячим следам».

4. «В АКТИВНОМ ПОИСКЕ»

Грусть и одиночество – очень важные эмоциональные переживания, которые могут отражаться в личном аккаунте. Например, если женщина находится на стадии поиска партнера, то своих подписчиков она будет «радовать» фотографиями из салонов красоты или какими-то соблазняющими частями своего тела. Также возможен вариант с проявлением эмоций в виде текстов под фото следующего содержания: «сегодня я встала с очень грустным/веселым настроением – посмотрите…»

5. НАРЦИССИЗМ

Если мы рассматриваем расстройства личности, например нарциссизм, то у людей он будет проявляться через постоянные луки в зеркалах, лифтах, туалетах, спортзалах… Кроме того, у нарциссов можно заметить много фотографий с атрибутами дорогой жизни: дорогие часы, машины, яхты; или фотографии на тропических островах. Нужно понимать, что у нарциссов в реальности может и не быть часов, автомобилей, яхт и островов. Вместо «Мерседеса» у человека может быть «шестерка». То есть, лакшери фото, по сути, такие люди делают напоказ.

6. ИСТЕРИЯ

Продолжая тему расстройств, обязательно нужно упомянуть про истерические нарушения. Они свойственны больше женщинам, чем мужчинам. У женщин с такими нарушениями чаще всего фигурирует показная сексуальность – фотографии с обнаженными частями тела, не говоря уже об огромном количестве селфи. В комментариях и текстах пользователей с таким расстройством  можно проследить некую истерическую инфантильность, потому что такие посты преисполнены «мимимишностью» и «ванильностью», причем все это наигранно.

В свою очередь показная сексуальность может быть признаком двух проблем. В одном случае она может говорить о том, что человеку кажется, что ему не хватает секса. В другом случае это может говорить о его ненасытном стремлении к соблазнению окружающих. То есть у человека может быть много сексуальных связей, и все хорошо на личном фронте, но он может считать, что этого мало и мечтать о соблазнении еще большего числа представителей противоположного пола.

7. БИПОЛЯРНОЕ РАССТРОЙСТВО

Если ваш знакомый после долгого отсутствия в сети резко появляется в онлайне и каждые 5 минут выставляет новые посты, то, скорее всего, у него биполярное расстройство – чередование маниакальных и депрессивных эпизодов. Вы поймете это по его чрезмерной  активности в сети, в том числе по несвязным и странным комментариям.

МНЕНИЯ

Светлана Зингер, кризисный психолог:

Так как социальные сети – это свободный выбор человека (что ему лайкать и что размещать), то, конечно, по аккаунту конкретного человека можно предположить, каково его психическое здоровье. Однако никаких диагнозов по странице в соцсети поставить нельзя. 

Интересы психически здорового человека многосторонни. В его ленте будут появляться новостные сюжеты, личные посты и лайки страниц друзей. Любая зацикленность и однообразность на определенных темах может быть тревожным «звоночком». Но – только звоночком. Человек может всю жизнь любить рыжих котов, но это совершенно не означает, что однажды он начнет употреблять рыжих котов в пищу! 

Марина Куликова, детский и семейный психолог:

Ставить диагноз по аккаунту без клинической беседы – это чересчур смело. Это там у них – в Гарвардах… Человек, находящийся в состоянии клинической депрессии, вряд ли вообще будет выходить в соцсеть, потому что ему так плохо, что он даже зубы не чистит с утра.

 Екатерина Веремеенко, аналитический психолог:

Не во всем можно согласиться с гарвардскими учеными. Аккаунты в соцсетях – это, скорее, некое alter ego человека, связанное с феноменом социальной желательности, то есть социально удобная обертка. С реальной личностью аккаунт может вообще не иметь ничего общего. И поэтому выявлять патологии и психические отклонения по аккаунту в Instagram не вполне корректно. Например, если человек выкладывает мрачные картинки и тексты, то, скорее всего, он хочет сыграть жертву, привлечь к себе побольше внимания; и это вовсе не говорит о его депрессии или суицидальных порывах. А аккаунты людей, находящихся в подавленном, стрессовом или тревожном состоянии, могут пестрить яркими картинками и жизнеутверждающими лозунгами и цитатами. Все это – так называемый эффект гиперкомпенсации. Контент такой страницы как бы сообщает о себе: «У меня все отлично!», хотя на самом деле он скрывает реальное психическое состояние.

С «лайками» тоже не настолько все категорично: будто бы собирать больше «лайков» – признак некой патологичности. «Лайки» в современном медийном мире – это расширение любви. Получение «лайков» равно получению внимания и «поглаживаний», которые всем нам так необходимы.

границ | Влияние субоптимально и оптимально представленных аффективных изображений и слов на поведение, связанное с потреблением

Введение

Какая связь между аффектом и познанием? В более ранних дебатах были отмечены некоторые сильные конкурирующие утверждения о разделении предполагаемых «систем», примате одной системы над другой и минимальной обработке, необходимой для запуска аффективных реакций по сравнению с когнитивными (Lazarus, 1984; Zajonc, 1984, 2001). В последние годы наблюдается растущий консенсус в отношении того, что аффективные и когнитивные процессы тесно переплетены с точки зрения как их психологических функций, так и нейронных субстратов, и усилия были направлены на понимание механизмов этой связи (Clore and Colcombe, 2003; Pessoa and Adolphs, 2011). ; LeDoux, 2012; Winkielman et al., 2015а; Барретт, 2017).

В эмпирических материалах вместо простого сопоставления обработки с осознанием и без него для проверки «первичности» усилия перешли к манипуляциям со стимулами и переменными задачи, которые могут выделить аффективный и когнитивный компоненты обработки. Наряду с манипуляциями с видимостью стимула такие манипуляции помогают выявить возможные различия в «горячих» и «холодных» вкладах, уточнить роль сознания и выяснить, действительно ли эти различия имеют значение с точки зрения реального поведения.В этой статье мы вносим свой вклад в эти усилия, исследуя влияние аффективных изображений и аффективных слов на спонтанное поведение участников в отношении нового стимула и их субъективный опыт. Прежде чем мы обрисуем в общих чертах текущие исследования, мы предлагаем некоторую предысторию по теме аффективного влияния.

Аффективное влияние

Аффективное и эмоциональное влияние — тема обширной и растущей литературы (обзоры см. в Winkielman et al., 2007, 2015b; Lerner et al., 2015).Во многих исследованиях в этой литературе изучается, как воздействие аффективного стимула (например, валентного изображения) изменяет оценочные реакции на нейтральную цель, которая сразу следует (Niedenthal, 1990; Murphy and Zajonc, 1993; Winkielman et al., 1997; Payne et al. , 2005). Эти исследования показали, что аффективный стимул может влиять на последующую реакцию, причем направление влияния зависит от нескольких факторов. Многие исследования сообщают об аффективно конгруэнтных или ассимилятивных эффектах — с валентностью первичных облегчающих реакций аналогичной валентности.Так, в исследовании Fazio et al. (1986) эксперименты, предъявление положительного слова (например, свадьба) сокращенная классификация другого положительного слова (например, щенок). Точно так же в нескольких экспериментах подсознательно представленные счастливые лица, в отличие от сердитых лиц, повысили рейтинг нейтральных китайских иероглифов (Murphy and Zajonc, 1993; Winkielman et al. , 1997). Такие конгруэнтные эффекты особенно вероятны, когда праймы являются подсознательными или надпороговыми, но ненавязчивыми (например, участники выполняют какое-то нерелевантное задание на видимом прайме).Однако исследователи также наблюдали аффективно неконгруэнтные или контрастные эффекты, когда прайм способствует реакциям, противоположным его валентности. Такие неконгруэнтные эффекты могут отражать процессы коррекции, например, когда прайм является вопиющим (Murphy and Zajonc, 1993) или оценочно экстремальным (Glaser and Banaji, 1999), а также стратегиями реагирования участников (Kiefer et al., 2017). Важно отметить, что эти переходы от ассимиляции к контрастам также могут быть связаны с автоматическими механизмами, которые работают даже с подсознательными штрихами (Hermans et al., 1994), включая динамику активации и насыщения (Irwin et al., 2010). Таким образом, изучение аффективных влияний дает информацию о динамике все более и более сознательных или внимательных способов обработки.

Аффективное влияние на спонтанное поведение

В только что упомянутых исследованиях изучалось влияние аффективных стимулов на реакции, которые (i) возникают сразу после прайма и (ii) относительно концептуальны (например, оценочная категоризация или суждение).Однако в последнее десятилетие или около того наблюдается растущий интерес к влиянию на поведение, которое (i) отдалено во времени от эпизода прайминга и (ii) спонтанно и непринужденно. Большая часть этих исследований включает ненавязчивую активацию «холодной» когнитивной концепции (например, мигание слова «ставка») и последующую оценку спонтанного поведения (например, решение сыграть в азартные игры). В последнее время ведутся споры об этих явлениях (Cesario, 2014). Некоторые беспокоятся о том, следует ли их называть «праймингом», лучше охарактеризовать как «имплицитную память» (например,г., путаница с источником), или являются просто формой «ненавязчивых внушений» и «неявного влияния». Другие беспокоятся об эмпирической надежности некоторых из этих «начальных» явлений. Тем не менее, есть свидетельства того, что по крайней мере некоторые из таких эффектов могут быть надежно получены (Payne et al., 2016).

В нашей предыдущей работе мы исследовали, может ли воздействие аффективных, а не когнитивных стимулов также влиять на спонтанное поведение. Винкельман и др. (2005) показали участникам более длинную серию (восемь экспозиций) счастливых и сердитых лиц, представленных на подсознательном уровне под видом задания на гендерную классификацию.После эпизода «примирования» (индукции аффекта) участникам давали большой кувшин с новым напитком и просили просто налить себе столько напитка, сколько они хотят, и выпить столько, сколько они хотят. Мы выбрали эту задачу из-за большого количества литературы, показывающей, что готовность исследовать новые предметы, включая продукты питания и напитки, является чувствительным индикатором аффективного состояния организма (для обзора см. Winkielman et al., 2007). Как и ожидалось, после установки счастливых лиц участники наливали больше напитков и выпивали больше, чем участники, настроенные с сердитыми лицами. Интересно, что, несмотря на то, что праймы вызывали конгруэнтные аффективным изменениям в спонтанном поведении, они не влияли на сознательное настроение участников (Winkielman and Berridge, 2004; аналогичный результат см. также в Winkielman et al., 1997; Zemack-Rugar et al., 2007). ). Последующие исследования выявили влияние визуально подавленных эмоциональных лиц на различные реакции, поведение, суждения и решения (например, Sweeny et al., 2009; Bornemann et al., 2012; Almeida et al., 2013; для обзора см. Axelrod et al., 2014).

Общие положения и механизмы

Но насколько распространены эти поведенческие эффекты и каковы их механизмы? В текущих исследованиях мы расширяем наше предыдущее исследование, сравнивая влияние кратко и оптимально представленных аффективных изображений (лиц и сцен) с влиянием валентно-совпадающих слов. Это сравнение может помочь нам не только понять параметры аффективных влияний на поведение, но также может дать информацию для дебатов о связи между аффектом и познанием и роли сознания.

Счета аффективного влияния

Одним из стандартных способов осмысления аффективных влияний на поведение является стандартная структура ассоциативной памяти (Bower, 1991). Праймы активируют соответствующий по валентности материал в памяти, который затем направляет интерпретацию и реакцию на целевой стимул в соответствии с принципами применимости (Higgins et al., 1977). Это «холодное» семантическое объяснение может объяснить некоторые случаи аффективного воздействия (Forgas, 2002), но есть также причины рассматривать и «горячие» альтернативы.Некоторые аргументы в пользу этого исходят из исследований в области нейробиологии, подчеркивающих важную роль аффективных схем в управлении процессами восприятия, внимания, памяти и действиями (Phelps, 2005; Pessoa, 2013). Более уместны здесь аргументы из психологии. Одним из доказательств является относительно большее влияние аффективных, чем описательных аспектов одного и того же начального стимула. Например, Мерфи и Зайонц (1993) сообщили, что при подсознательном воздействии на суждения о нейтральных целях влияли аффективные параметры прайма (валентность выражения лица), но не описательные параметры (пол или возраст лица). Однако возможно, что эти результаты ограничены лицами, особенно лицами, представленными в течение короткого промежутка времени из-за привилегированной обработки лиц в целом (Farah et al., 1998) или аффективных лиц в частности (Öhman, 2002). На самом деле, в других исследованиях были обнаружены сравнимые эффекты прайминга на лексические решения для слов, связанных с аффективными и гендерными факторами, представленных с минимальной продолжительностью (Greenwald et al., 1996). Кроме того, относительная легкость получения аффективного, а не описательного прайминга иногда может быть связана с выбором экспериментатором стимулов.В частности, если аффективные стимулы образуют более однородные наборы (то есть стимулы явно положительные или явно отрицательные), чем описательные стимулы, выделение аффективного измерения будет облегчено (Storbeck and Robinson, 2004). С другой стороны, «горячая» интерпретация эффектов Мерфи и Мерфи и Зайонца (1993) согласуется с недавними данными о том, что аутичные участники (с атипичным аффективным функционированием) не демонстрируют типичного преимущества в обработке аффективной информации по сравнению с гендерной. с лиц (Кларк и др., 2008). Наконец, «горячая» версия подтверждается наблюдениями о том, что аффективные стимулы могут иногда влиять на поведение, которое отражает эмоциональное состояние человека, но не описательные меры, которые касаются доступности семантических понятий. Например, как упоминалось ранее, Winkielman et al. (2005) наблюдали эффекты прайминга на гедонистическое поведение (наливание и питье), но не на оценки настроения. Предположительно, если основной процесс включал семантическую активацию аффективных понятий, то воздействие аффективных праймов также должно было влиять на реакцию участников на описательные показатели (Higgins et al., 1977). Однако возможно, что некоторые поведенческие показатели более чувствительны к праймингу (когнитивному или аффективному), чем более описательные, такие как самоотчеты.

Встроенные учетные записи

В последнее время другой взгляд на явления когнитивного и аффективного влияния был предложен в рамках воплощенного или обоснованного познания (Barsalou, 1999, 2010; Niedenthal et al. , 2005; Niedenthal, 2007; Winkielman et al., 2015b). Эта структура признает, что обработка может происходить «бестелесным» образом, полагаясь исключительно на систему семантической памяти.Однако процессинг также может быть «воплощен», когда воспринимающие задействуют соматосенсорные состояния, возникающие во время реального взаимодействия с объектами в мире. Важно отметить, что степень «воплощения» зависит от характера стимула (например, перцептивный или концептуальный) и требований задачи (например, поверхностная или глубокая обработка). То есть стимулы различаются по степени, в которой они активируют соматосенсорные ресурсы, и производство реакции также может по-разному использовать соматосенсорные ресурсы (Barsalou, 2010). В переводе на область аффективного влияния структура воплощения предполагает, что аффективное влияние может проявляться «бестелесным» образом (т.т. е. включают только активацию релевантных оценочных понятий) или «воплощенным» образом (т. е. включают включение подлинных аффективных реакций). Одно интересное эмпирическое предсказание, сделанное на основе этого описания, состоит в том, что аффективные стимулы, вызывающие воплощённую реакцию, должны оказывать большее влияние на определённые виды поведения, чем сопоставимые аффективные стимулы, не вызывающие воплощённой реакции. В частности, стимулы, вызывающие соматосенсорные реакции, должны влиять на поведение, требующее от участников участия в «воплощенной симуляции» и, таким образом, задействуя подготовленные соматосенсорные ресурсы.Напротив, поведение, не требующее воплощения симуляции, не должно подвергаться влиянию (см. Kan et al., 2003; Solomon and Barsalou, 2004). Например, нужно видеть влияние воплощения на процессы, которые приводят к действию, которое необходимо предпринять в отношении стимула (например, решение, сколько налить и выпить), но не на чисто концептуальные реакции (например, простые оценки).

Текущие исследования

Текущие исследования стремились сравнить влияние аффективных картинок и слов, представленных в разной продолжительности, на поведение с использованием процедуры Winkielman et al. (2005). В частности, мы предсказали, что изображения будут оказывать более сильное влияние на потребительское поведение, чем соответствующие эмоциональные слова. Этот прогноз основывался на двух соображениях.

Подход, основанный на воплощении, предсказывает большее влияние изображений, потому что телесные реакции легче вызываются аффективной информацией, представленной изображениями, а не письменными словами. Например, Ларсен и др. (2003) обнаружили более сильную электромиографическую (ЭМГ) реакцию на изображения (набор IAPS), чем на слова (набор ANEW), даже несмотря на то, что стимулы совпадали по самооценке валентности и возбуждения (Bradley and Lang, 1999; Lang et al., 2005). Точно так же исследования нейровизуализации показывают, что изображения эмоциональных сцен и эмоциональных выражений лица вызывают сильную активацию миндалевидного тела и связанных с ним структур (Hariri et al., 2002; Norris et al., 2004). На самом деле мимика вызывает эту активацию, даже если она представлена ​​ненавязчиво (Critchley et al. , 2000) или бессознательно (Whalen et al., 1998; Morris et al., 1999). Напротив, исследования с эмоциональными словами показывают гораздо более слабые эффекты, если только исследователи не используют очень сильно заряженные стимулы (Isenberg et al., 1999) или очень чувствительные методы измерения, такие как внутричерепная запись непосредственно в миндалевидном теле (Naccache et al., 2005).

Другая причина, по которой изображения должны оказывать большее влияние, чем слова, исходит из литературы, предполагающей, что изображения имеют привилегированный доступ к когнитивной системе (Potter et al., 1986; Glaser, 1992), включая сеть, представляющую аффективную информацию (De Houwer and Hermans). , 1994). В соответствии с этим предположением, несколько когнитивных исследований показали, что изображения более эффективны в качестве прайминга, а недавнее исследование показало более сильное влияние изображений, чем слов, в задаче оценочного прайминга (Spruyt et al., 2002). Мы возвращаемся к вопросу о сходствах и различиях между воплощением и учетной записью когнитивного доступа в ходе обсуждения.

Мы изучили различия между картинками и словами в двух исследованиях. В обоих исследованиях основной манипуляцией была валентность (положительная или отрицательная) и формат (картинка или слово) аффективного штриха. В частности, в эксперименте 1 сравнивалось влияние эмоциональных выражений лица и эмоциональных слов, соответствующих валентности, тогда как в эксперименте 2 сравнивалось влияние изображений различных эмоциональных объектов на слова, соответствующие валентности, представляющие те же объекты.Для обоих экспериментов мы предсказали большее поведенческое влияние аффективных картинок, чем слов. Эксперименты также исследовали несколько других вопросов, а именно:

Мы также хотели изучить роль осознания и объема обработки в воздействии изображений и слов. Как обсуждалось ранее, при некоторых воззрениях осознание может привести к обращению аффективного влияния — переключению с ассимиляции на контраст. В качестве альтернативы, большая осведомленность может усилить воздействие стимула из-за большей обработки. Наконец, мы могли наблюдать сопоставимые эффекты из-за раннего характера обработки эмоциональных выражений лица (например, Critchley et al., 2000).

Манипуляции с обработкой также говорят о возможных опасениях, что графические стимулы легче физически воспринимать или понимать, чем словесные стимулы, что объясняет их большее влияние на поведение (Glaser, 1992). Чтобы ответить на эти вопросы, мы добавили две манипуляции. В эксперименте 1 мы манипулировали продолжительностью стимула, при этом некоторые стимулы предъявлялись подсознательно, а другие — супралиминально (при этом прайминг делался ненавязчивым, фокусируя участников на нерелевантном для валентности измерении).В эксперименте 2 мы манипулировали частотой стимулов, при этом некоторые стимулы представляли очень часто встречающиеся, легко узнаваемые повседневные объекты, а другие стимулы представляли менее часто встречающиеся объекты. Если разница в поведенческом воздействии изображений и слов сохраняется в зависимости от длительности и частоты манипуляций, это говорит о том, что разница не может быть просто связана с воспринимаемостью или пониманием.

Наконец, в обоих экспериментах мы измеряли мотивационное состояние участников (голод и жажду).Наше более раннее исследование показало, что аффективное стимулирование потребительского поведения с помощью мимики было сильнее у испытывающих жажду участников (Winkielman et al., 2005). Таким образом, мы стремились проверить, воспроизведет ли эксперимент 1 этот эффект с помощью мимики, и даст ли эксперимент 2 аналогичный эффект с использованием эмоциональных сцен (например, собаки, пистолета), которые, в отличие от мимики, с меньшей вероятностью обрабатываются с помощью низких частот. схема уровня и может быть менее напрямую связана с приближением-избеганием.

Основным зависимым показателем в обоих экспериментах было потребление — количество нового напитка, которое участники наливали и выпивали. Мы выбрали потребительское поведение по нескольким причинам. Во-первых, более ранняя работа в нашей и других лабораториях показала, что потребительское поведение чувствительно к манипулированию аффективным состоянием (Laeng et al. , 1993; Strahan et al., 2003; Winkielman et al., 2005). Во-вторых, важно изучить влияние аффективного прайминга на относительно последовательное поведение (добровольное решение выпить новый напиток неопределенного вкуса и состава.Кроме того, употребление алкоголя позволяет оценить влияние аффективного прайминга с помощью «реальных» единиц, таких как объем и цена. Наконец, как и в более ранних исследованиях, мы также измеряли изменения в субъективном опыте — настроении и возбуждении, но, поскольку наши предыдущие исследования не обнаружили влияния на эти показатели, мы не предсказывали здесь никаких различий. Мы вернемся к этому вопросу позже.

Эксперимент 1

В этом исследовании сравнивалось влияние подсознательных и надпороговых выражений лица и слов, соответствующих валентности, на потребительское поведение и показатели субъективного опыта.Мы ожидали, что выражения лица окажут большее влияние, чем слова, независимо от продолжительности презентации.

Метод

Участники и процедура

Исследование было одобрено Программой защиты исследований человека UCSD. Пятьдесят студентов (19 мужчин, 31 женщина, средний возраст = 21,1 года) участвовали для получения дополнительных баллов. Были запущены пять дополнительных участников, но они были заменены, потому что они сообщили в постэкспериментальной анкете, что видели подсознательные праймы (см. Ниже).Участникам сказали, что исследование включало компьютерное задание, задание на дегустацию и задание на оценку, которые выполнялись в отдельных комнатах вне поля зрения экспериментатора. Последовательность экспериментальных событий, подробно объясненная вкратце, была следующей. Сначала участники заполнили форму согласия и анкету перед заданием. Во-вторых, участники выполнили четыре итерации задачи классификации на компьютере, а также задачи дегустации и оценки напитков. Наконец, участники заполнили постэкспериментальную анкету, поблагодарили и проинформировали.

Анкета перед заданием

Анкета перед заданием оценивала исходное аффективное и мотивационное состояние участников с помощью следующих вопросов: «Насколько вы голодны в данный момент?» (0 = совсем нет, 10 = очень сильно), «Насколько вы испытываете жажду в данный момент?» (0 = совсем нет, 10 = очень), «Сколько часов прошло с момента вашего последнего приема пищи?» (0,5–10 ч): «Какого размера была ваша еда?» (1 = закуска, 3 = большая порция), «Насколько вы сладкоежка?» (0 = совсем нет, 10 = очень сильно), «Как вы себя чувствуете прямо сейчас, в этот самый момент?» (−5 = неприятно, 5 = приятно), «Сколько возбуждения вы испытываете прямо сейчас, в этот самый момент?» (-5 = низкий, 5 = высокий).

Классификация (грунтовка) Задача

Участники подвергались воздействию аффективных праймов под видом задания на категоризацию. Мы сказали участникам, что они увидят быстрое последовательное предъявление различных стимулов и должны игнорировать все стимулы, кроме последнего. Если стимулом было лицо, участники оценивали, было ли оно мужчиной или женщиной, а если словом, то животным или предметом.

Исследование имело следующую структуру (рис. 1, верхняя панель).Каждое испытание начиналось с небольшого фиксационного креста длительностью 700 мс, за которым следовал большой крестик длительностью 200 мс, служивший предварительной маской. Затем был представлен прайм либо на 10 мс (супралиминальный), либо на 200 мс (супралиминальный). Наконец, за праймом следовала нейтральная пост-маска на 1000 мс, которую участники должны были классифицировать как можно быстрее. После одного блока из восьми испытаний участники получили задание на потребление и оценку. Всего было четыре блока валентных простых чисел, уравновешенных между субъектами: (i) положительные слова, (ii) отрицательные слова, (iii) положительные лица и (iv) отрицательные лица. Продолжительность прайма регулировалась между субъектами.

Рисунок 1 . Последовательность событий в эксперименте 1 (верхняя панель) и эксперименте 2 (нижняя панель).

Праймы и маскирующие стимулы

Лицевые стимулы взяты из серии JACFEE (Matsumoto and Ekman, 1988). Аффективными штрихами были 8 отрицательных и 8 положительных лиц, а масками были 16 нейтральных лиц. Половина лиц были европеоидами, наполовину азиатами, наполовину мужчинами и наполовину женщинами. Все лица были показаны черно-белыми, а их размер составлял примерно 15 см ² .Словесные стимулы исходили из набора ANEW (Bradley and Lang, 1999) и из набора, разработанного Storbeck and Robinson (2004). Аффективными штрихами были 8 положительных и 8 отрицательных слов, а масками были 16 нейтральных слов. Половина слов были о животных, а половина — о предметах. Все словесные стимулы были выделены черным шрифтом на белом фоне размером примерно 8–15 см в ширину и 2,5 см в высоту. Изображения демонстрировались на 48-сантиметровом мониторе, расположенном примерно в 50 см от участника. Монитор и графическая карта были способны поддерживать частоту обновления 100 Гц, что позволяло отображать стимулы длительностью 10 мс (ограничено точностью программного обеспечения E-Prime).

Все лицевые и словесные стимулы были сопоставлены по валентности (в пределах 0,5 SD) на основе предварительного теста, в котором 16 участников оценили больший набор стимулов по шкале от 1 до 9 (1 = крайне отрицательно, 9 = крайне положительно). Точные стимулы и средние оценки приведены в Приложении 1 (левая панель).

Задача напитка

После каждого раунда задания на классификацию участников просили налить и выпить напиток, а также оценить свое настроение и возбуждение, при этом порядок выполнения заданий уравновешивался для разных субъектов.Наконец, им было предложено оценить напиток с помощью четырех вопросов: «Насколько вкусен напиток?» (0 = совсем не вкусно до 10 = очень вкусно), «Сколько этого напитка вы хотели бы выпить прямо сейчас?» ( от 0 = нет до 6 = пинты), «Сколько вы готовы заплатить за напиток?» (1 = 0,10 доллара США до 10 = 1 доллар США) и «Насколько сладкий этот напиток?» (0 = совсем нет до 10 = очень нравится).

Как и в предыдущих исследованиях, напиток был приготовлен из порошка Kool-Aid со вкусом лимона и лайма, воды и сахара (см. Winkielman et al., 2005 для подробностей). Чтобы напиток был непривычным для каждого состояния, мы варьировали пропорции сахара и порошка. Мы использовали четыре 2-литровых кувшина (обозначенных A, B, C и D), которые в начале исследования содержали примерно 600 мл напитка. Участники разливали напиток в чашки объемом 250 мл (обозначенные A, B, C и D). После того, как каждый участник ушел, мы использовали электронные весы для взвешивания количества напитка, оставшегося в кувшине и в чашке, что позволило нам определить, сколько граммов жидкости налил и выпил участник.

Задание на оценку чувств

Задание на оценку чувств включало следующие вопросы: «Как ты себя чувствуешь прямо сейчас, в этот самый момент?» (от −5 = неприятное до 5 = приятное), «Сколько возбуждения вы испытываете прямо сейчас, в этот самый момент?» (−5 = низкое, 5 = сильное). Задача оценки чувств также включала дополнительную меру, в ходе которой участников просили оценить 22 эмоции, которые они испытывают в настоящее время (от 1 = совсем не до 5 = очень сильно), используя шкалу PANAS, дополненную двумя пунктами (счастливые и злые). Эти данные не сообщаются для эксперимента 1, поскольку они, к сожалению, были утеряны из-за ошибки экспериментатора.Однако в предыдущих исследованиях с использованием этой дополнительной меры и в эксперименте 2 мы не обнаружили значительных эффектов.

Постэкспериментальное обследование

Окончательная анкета проверяла впечатления участников от эксперимента и проверяла любые подозрения по поводу экспериментальных заданий по праймингу или потреблению. Участников спрашивали о любых необычных аспектах процедуры, о любых мелькающих картинках, напитках и изменениях в их настроении.

Результаты

Мы проанализировали, как валентность простого числа (положительная по сравнению сотрицательный), формат основного стимула (лица против слов) и основная продолжительность (подсознательный против надпорогового) повлияли на показатели (i) потребительского поведения, (ii) субъективного опыта и (iii) оценок употребления алкоголя. Соответствующие средства представлены в таблице 1. Данные, лежащие в основе этого анализа, доступны по следующей ссылке: http://pages.ucsd.edu/~pwinkiel/koolaid-picture-words.zip.

Таблица 1 . Средние значения и стандартные ошибки критических зависимых показателей в эксперименте 1.

Потребительское поведение: наливание и питье

Мы проверили влияние прайминга на два разных типа потребительского поведения: наливание и питье. Эти два DV были проанализированы с помощью четырехстороннего смешанного MANOVA с тремя внутрисубъектными факторами: тип поведения (наливание и питье), первичная валентность (положительная и отрицательная), первичный формат (лица и слова) и межсубъектный фактор Основная продолжительность. Этот MANOVA не обнаружил влияния основной продолжительности и теоретически неинтересного главного эффекта для типа поведения, показывающего, что участники наливали больше, чем пили, F _{(1, 48)} = 41.30, р < 0,001. Еще интереснее было взаимодействие валентности по формату стимула, F _{(1, 48)} = 4,56, p = 0,038. Чтобы понять это взаимодействие, мы запустили MANOVAS, тестируя отдельно воздействие изображений и воздействие слов (включая все остальные факторы). MANOVA на картинках показал, что потребительское поведение (наливание и питье) было больше после позитивных, чем негативных лиц, F _{(1, 48)} = 5,25, p = 0.026. Напротив, MANOVA для слов показал, что влияние валентности было незначительным ( F = 1,04), при этом направление средних значений предполагало снижение потребительского поведения после положительных слов.

Приведенный выше анализ не выявил значительных трехсторонних взаимодействий, связанных с типом поведения (наливание или выпивание). Однако, как мы вскоре обсудим, жажда по-разному влияла на эти два показателя. Кроме того, мы хотели исследовать природу праймингового эффекта для каждого отдельного показателя потребительского поведения. Мы также исключили продолжительность из этих дополнительных анализов, так как мы не обнаружили никаких эффектов ранее (и в более поздних анализах). Результаты проиллюстрированы на рисунке 2 (левая панель). При заливке двустороннее взаимодействие валентности и формата стимула было маргинальным, F _{(1, 49)} = 3,06, p = 0,087. Анализ простых эффектов показал, что участники, как правило, больше наливали после позитивных, чем негативных слов, t ₍₄₉₎ = 1,7, p = 0,095, без существенной разницы после позитивных слов по сравнению с негативными ( t > 1).При употреблении алкоголя валентность по взаимодействию формата стимула также была маргинальной, F _{(1, 49)} = 3,91, p = 0,054. Анализ простых эффектов показал, что участники выпивали больше после позитивных, чем негативных слов, [ t ₍₄₉₎ = 2,07, p = 0,043], и, как правило, выпивали меньше после позитивных, чем негативных слов, t ₍₄₉₎ = 1,07, р = 0,29.

Рисунок 2 . Количество вылитого и потребленного в зависимости от валентности и типа стимула.Эксперимент 1 (левая панель). Эксперимент 2 (правая панель). Столбики погрешностей + 1/-1 стандартные ошибки.

Эффект жажды

Наша предыдущая работа показала, что прайминг с эмоциональными лицами оказал самый сильный эффект на испытывающих жажду участников (Winkielman et al., 2005). Поэтому мы провели анализ с 5 факторами. Три внутренних фактора: тип поведения (наливание и питье), первичная валентность (положительная или отрицательная) и формат стимула (формат изображения). Два между факторами: продолжительность (подпороговый, супралиминальный) и жажда (высокий по сравнению с длительным).низкий, определяемый медианным разделением). Этот анализ снова выявил главный эффект типа поведения, F _{(1, 46)} = 39,64 (налив выше, чем выпивка), двухстороннее взаимодействие валентности и формата, F _{(1, 46)} = 3,78, p = 0,058, 3-стороннее взаимодействие валентности, формата и жажды, F _{(1, 46)} = 6,75, p = 0,013, и 4-стороннее взаимодействие типа поведения, валентность, формат и жажда, F _{(1, 46)} = 7. 285, р = 0,01. Продолжительность не влияла ни на какие эффекты, поэтому она была исключена из последующих анализов, предназначенных для дальнейшего понимания закономерностей. Для простоты, а также потому, что тип поведения взаимодействовал с другими факторами, были проведены дополнительные анализы отдельно по питью и наливанию.

При употреблении алкоголя имело место трехстороннее взаимодействие валентности, формата стимула и жажды, Ж _{(1, 48)} = 14, р < 0,01. Затем мы разложили это взаимодействие с помощью отдельных анализов валентности и жажды на различные простые форматы.Используя только лица, анализ выявил двустороннее взаимодействие валентности и жажды, F _{(1, 48)} = 7,69, p < 0,01. Испытывающие жажду участники выпивали больше после положительных лиц, чем против отрицательных, [ t ₍₂₇₎ = 3,00, p < 0,01]. Для участников, не испытывающих жажды, лицевая валентность не оказывала существенного влияния на употребление алкоголя ( t < 1). Используя только слова, анализ дал двустороннее взаимодействие валентности и жажды, F _{(1, 48)} = 7.60, р < 0,01. Интересно, что простые эффекты были противоположны эффектам лиц. Жаждущие участники выпивали меньше после положительных слов, чем после отрицательных, t ₍₂₇₎ = -2,37, p < 0,05. Этот контрастный эффект оказался неожиданным, и мы еще вернемся к нему в ходе обсуждения. Для участников, не испытывающих жажды, простые слова не влияли на употребление алкоголя, t < 1,7.

Из-за возможных искажений, присущих медианному анализу непрерывных переменных, мы также сопоставили уровень жажды участников с оценкой изменения, отражающей влияние праймера на их поведение в отношении употребления алкоголя (внутрисубъектная разница в употреблении алкоголя после положительного результата по сравнению с опьянением).отрицательные простые числа). В соответствии с анализом медианного разделения, большая жажда предсказывала большее конгруэнтное влияние лицевых штрихов, r ₍₅₀₎ = 0,36, p < 0,05, и большее неконгруэнтное влияние простых слов, r ₍₅₀₎ = -0,30, р < 0,05.

Наконец, при наливании не было получено никаких значительных основных эффектов или взаимодействий с жаждой. Непрерывное измерение жажды также не предсказывало влияние лицевых или словесных штрихов на наливание.

Рейтинги субъективного опыта и рейтинги напитков

Эффекты прайминга на субъективный опыт и рейтинги напитков были проанализированы с помощью трехфакторного дисперсионного анализа с внутрисубъектными факторами первичной валентности, основного формата и продолжительности. На рейтинг настроения не было никаких существенных эффектов. При возбуждении наблюдался неожиданный основной эффект для типа стимула: участники, которым подвергались слова, сообщали о более высоких рейтингах возбуждения, F _{(1, 48)} = 7,92, p = 0.01. Для оценок напитков не было выявлено значительных эффектов, как в более ранних исследованиях, включавших аналогичную процедуру «налил и выпил» (Winkielman et al., 2005, исследование 1).

Наконец, как и выше, мы переделали те же анализы, добавив жажду. Не было значительного влияния жажды на оценки настроения и напитков, а также значимого взаимодействия между валентностью простого числа и жаждой (все F s < 1).

Обсуждение

Эксперимент 1 дал результаты, которые разумно согласуются с нашими предсказаниями и более ранней работой.Выражения лица влияли на потребительское поведение валентно-конгруэнтным образом: участники пили больше после позитивных (счастливых), чем негативных (сердитых) лиц. Как и в более ранней работе, влияние мимики усиливалось жаждой. Как и ранее, мы не обнаружили значительного влияния выражений лица на субъективный опыт, хотя очевидно, что для доказательства нулевого влияния лиц на субъективный опыт потребуются доказательства H0 (фактор Байеса, благоприятствующий отсутствию эффекта) в идеале с гораздо большими выборками.Так что пока вывод весьма предварительный.

Удивительно, но мы не обнаружили значимых основных эффектов или значимых взаимодействий, связанных с длительностью стимула, независимо от того, были ли праймы подсознательными (около порога) или надпороговыми (видимыми, хотя и ненавязчивыми). Хотя это и неожиданно, это перекликается с некоторыми сообщениями о сравнимых поведенческих эффектах для подсознательных и видимых, но ненавязчивых праймов (Bargh, 1992), а также с некоторыми данными нейровизуализации о сопоставимых эффектах активации для подсознательных и ненавязчивых проявлений эмоциональных выражений лица (Critchley et al., 2000). Но опять же, нам потребуются более веские доказательства, чтобы с уверенностью заявить об отсутствии эффекта длительности.

Интересно, что по сравнению с лицами слова имеют тенденцию оказывать неконгруэнтное по валентности влияние. У испытывающих жажду участников наблюдался один значительный контрастный эффект от употребления алкоголя, но другие контрастные эффекты были только на уровне тенденции. Мы вернемся к этому наблюдению в ходе обсуждения, хотя очевидно, что эту хрупкую модель необходимо воспроизвести.

Наконец, по субъективным ощущениям участники сообщали о большем возбуждении после слов, чем после лиц.Однако этот неинтуитивный вывод следует интерпретировать с осторожностью, поскольку мы уравновешивали слова и лица только по претестовым оценкам валентности, но не по возбуждению. Мы решаем эту проблему в эксперименте 2, используя различные стандартизированные наборы стимулов.

Эксперимент 2

Эксперимент 1 оставил без ответа несколько вопросов. Один из вопросов заключается в том, могут ли на потребительское поведение влиять другие аффективные изображения, помимо лиц. Это важно, поскольку лица уникальны в нескольких отношениях. Во-первых, лица являются чрезвычайно частыми стимулами, для которых люди развивают навыки обработки (Farah et al., 1998). Кроме того, выражения лица могут влиять на аффективные реакции посредством низкоуровневых механизмов, настроенных на выявление рудиментарных черт (Morris et al., 1998; Vuilleumier et al., 2003). Наконец, выражения лица, особенно улыбки и хмурые взгляды, часто используются как жесты одобрения или неодобрения, в том числе в сфере потребления (Klinnert et al., 1983). Чтобы решить проблему возможной специфичности выражений лица, в эксперименте 2 мы выбрали изображения из стандартизированного набора IAPS, которые включали эмоциональные объекты или сцены, которые не должны подвергаться привилегированной обработке (т. г., собака, пистолет, космонавт и дантист). Затем мы выбрали слова из стандартизированного ANEW, которые соответствовали объекту на картинках и были схожи по валентности и возбуждению.

Чтобы дополнительно рассмотреть возможную роль количества опыта со стимулом, мы также манипулировали частотой слов и совпадающих картинок. Некоторые исследования предполагают, что эффект прайминга легче достигается с помощью слов с высокой частотой из-за их большей начальной активации (McClelland and Rumelhart, 1981). Точно так же предыдущие исследования, в которых были получены эффекты прайминга с изображениями, как правило, использовали знакомые высокочастотные объекты (например,г., Делл’Аква и Грейнджер, 1999).

Кроме того, поскольку в эксперименте 1 мы не наблюдали влияния продолжительности предъявления, все простые числа в эксперименте 2 были представлены запредельно, но ненавязчиво. Полная видимость штрихов-картинок и слов также снижает вероятность того, что любые различия в их влиянии связаны с относительной заметностью и сложностью стимулов-слов и картинок.

Наконец, одна потенциальная методологическая проблема, связанная с Экспериментом 1, заключается в том, что задача классификации лиц (мужское/женское) отличалась от задачи классификации слов (объект/животное).Возможно, что классификация слов по параметрам объект-животное сложнее, чем классификация лиц по признаку пола. Это может привести к большему отвлечению от аффективного значения словесных стимулов по сравнению с лицевыми стимулами или к более глубокой и тщательной обработке словесных стимулов. Чтобы решить эту проблему, в эксперименте 2 участники оценивали все стимулы по одному и тому же измерению — независимо от того, содержат ли они живой или неживой объект.

Метод

Участники и процедура

Сорок восемь студентов (12 мужчин, 36 женщин, средний возраст = 20 лет).7 лет) участвовали за дополнительные баллы. История прикрытия, оборудование, порядок событий и общая процедура были аналогичны эксперименту 1, за исключением задачи классификации. Как показано на рисунке 1 (нижняя панель), аффективный прайм был показан в течение 200 мс, что участники классифицировали по измерению «живое/неживое». Поскольку простые числа всегда были запредельными, мы убрали крест перед маской, а также нейтральную постмаску. Восемь предварительных испытаний были организованы в четыре уравновешенных блока внутри субъектов, которые были: (i) положительные и высокочастотные, (ii) положительные и низкочастотные, (iii) отрицательные и высокочастотные и (iv) отрицательные и низкочастотные.Формат основного стимула (слова или изображения) манипулировал между субъектами, при этом половина субъектов находилась в состоянии слов, а половина — в состоянии изображения.

Словесные стимулы

словесных стимула, а также их валентность, возбуждение и частотные рейтинги взяты из ANEW, установленного Брэдли и Лангом (1999), и перечислены в Приложении 1 (правая панель). Половина слов представляла живые существа, а половина — неживые. Слова варьировались по ширине от 8 до 15 см и были все 2.5 см высотой.

Картинные стимулы

Картинные стимулы вместе с их рейтингами валентности и возбуждения взяты из IAPS, установленного Lang et al. (2005) и перечислены в Приложении 1 (правая панель). Половина картинок изображала живые существа, а половина — неживые. Стимулы-изображения предъявлялись в полноэкранном режиме на 21-дюймовом (48-сантиметровом) мониторе компьютера.

Результаты

Мы проанализировали, как основная валентность (положительная и отрицательная), основной формат (лица и слова) и основная частота (низкая или низкая).высокий) влиял на потребительское поведение, субъективный опыт и рейтинги напитков. Данные, лежащие в основе этого анализа, доступны по следующей ссылке: http://pages.ucsd.edu/~pwinkiel/koolaid-picture-words.zip. Средства представлены в таблице 2.

Таблица 2 . Средние значения и стандартные ошибки критических зависимых мер в эксперименте 2.

Потребительское поведение: наливание и питье

Влияние прайминга на потребительское поведение (наливание и питье) было проанализировано с помощью четырехфакторного смешанного MANOVA с тремя внутрисубъектными факторами — тип поведения (наливание vs. употребление алкоголя), основная валентность (положительная или отрицательная) и основная частота (высокая или низкая), а также межсубъектный фактор основного формата (изображения против слов). Был теоретически неинтересный главный эффект для типа поведения, показывающий, что участники наливали больше, чем пили, F _{(1, 46)} = 31,26, p < 0,001. Что еще более интересно, существовал простой формат по валентному взаимодействию, F _{(1, 46)} = 6,87, p < 0.05. Это отражает то, что положительные и отрицательные стимулы оказывали различное влияние на потребительское поведение в зависимости от типа прайма.

Хотя мы не наблюдали взаимодействия с типом поведения в этом анализе (но см. ниже), мы хотели дополнительно исследовать природу этих эффектов на отдельные показатели обливания и питья. Результаты проиллюстрированы на рисунке 2 (правая панель). При заливке имело место взаимодействие валентности по формату стимула, F _{(1, 46)} = 5. 82, р < 0,05. Участники, как правило, наливали больше после прайминга позитивными картинками, чем негативными ( p = 0,13), но на меньше после прайминга позитивными словами, чем негативными ( p < 0,07). Также наблюдалось взаимодействие валентности по формату стимула при употреблении алкоголя, F _{(1, 46)} = 6,65, p < 0,05. Участники выпивали больше после праймирования позитивными картинками, чем негативными ( p < 0.05). Они также были склонны выпивать 90 105 меньше 90 106 после праймирования положительными словами, чем отрицательными, но этот эффект был далек от значимости (90 105 p 90 106 = 0,21).

Наконец, как и в эксперименте 1, мы изучили возможные эффекты жажды, разделив участников на группы с сильной и слабой жаждой (посредством среднего разделения) и добавив этот фактор в анализ. При наливании и питье эффекты валентности не зависели от уровня жажды. Для полноты мы также провели полный пятисторонний MANOVA с типом поведения, первичной валентностью, частотой, основным форматом и уровнем жажды. Этот анализ выявил сложное четырехстороннее взаимодействие, F _{(1, 44)} = 4,12, p = 0,048. Однако диагностика этого взаимодействия показала, что оно в первую очередь было вызвано разным влиянием частоты стимула на разные уровни других факторов, поэтому мы не будем здесь разбирать его, поскольку он не имеет теоретического значения. Аналогичным образом, анализ жажды в качестве непрерывного показателя не выявил значимой корреляции между жаждой участников и влиянием праймов на наливание или питье.

Рейтинги субъективного опыта и рейтинги напитков

Для оценок субъективного опыта и оценок напитков не было выявлено никаких значительных эффектов с помощью трехфакторного MANOVA первичной валентности, формата основного стимула и частоты. Отмечалось незначительное двустороннее взаимодействие между валентностью и форматом стимула в отношении вкуса, F _{(1, 46)} = 3,98, p <0,06, но простые эффекты не были значительными, и это взаимодействие не было получено по другим оценкам. .

Обсуждение

Основные результаты Эксперимента 2 были аналогичны Эксперименту 1. Прайминг эмоциональными картинками влиял на потребительское поведение валентно-конгруэнтным образом, при этом потребление увеличивалось после прайминга позитивными, а не негативными картинками. Для сравнения, прайминг словами с совпадающей валентностью давал тенденции в противоположном, неконгруэнтном по валентности направлении, при этом уменьшало потребление после положительных слов, чем после отрицательных. Как и в эксперименте 1, прайминг не оказал существенного влияния ни на субъективный опыт (настроение и возбуждение), ни на оценки выпивки.Интересно, что частота раздражителей существенно не повлияла на эффекты. Наконец, в отличие от эксперимента 1, жажда не оказывала существенного влияния даже на праймирование эмоциональными картинками.

Общее обсуждение

Основной вывод текущих экспериментов заключается в том, что ненавязчивое воздействие эмоциональных выражений лица (Эксперимент 1) и эмоциональных изображений (Эксперимент 2) влияло на потребительское поведение участников валентно-конгруэнтным образом. Для сравнения, воздействие эмоциональных слов, как правило, приводило к противоположным, неконгруэнтным по валентности контрастным эффектам.Однако только один из этих контрастных эффектов был значительным и требовал, чтобы участники испытывали жажду (Эксперимент 1). Разные паттерны влияния были получены даже при сопоставлении слов по валентности с изображениями эмоциональной мимики (Опыт 1), а по валентности и возбуждению — с изображениями эмоциональных объектов (Опыт 2). Прежде чем мы обсудим значение этого основного вывода, давайте подытожим и обсудим некоторые второстепенные выводы.

Несколько потенциально интересных эффектов оказались статистически незначимыми.Не рассматривая эти незначительные результаты как доказательные, мы указываем на их потенциальную значимость. В эксперименте 1 влияние продолжительности предъявления (подпороговое или надпороговое, но ненавязчивое) было незначительным. Незначительный эффект продолжительности согласуется с целым рядом эффектов, описанных в этой литературе (включая весьма незначительные), предполагая, что направление прайминга определяется не осознанием прайма как такового , а осознанием прайм-влияния (Bargh, 1992). Это также согласуется с некоторыми данными неврологии, которые обнаружили небольшую разницу между подсознательным и супралиминальным, но ненавязчивым представлением выражений лица при лимбической активации (Whalen et al., 1998; Critchley et al., 2000). Незначительный эффект продолжительности презентации снижает вероятность того, что любые различия между изображениями и словами были вызваны простой воспринимаемостью. В эксперименте 2 влияние частоты стимула также было статистически незначимым. Этот незначительный эффект соответствует представлению о том, что относительное количество опыта участников со словесными и графическими стимулами не является причиной их различного влияния.

В обоих экспериментах мы не обнаружили значительного влияния валентности стимула на субъективный опыт даже у участников, которые продемонстрировали достоверное влияние валентности на потребительское поведение. Этот вывод согласуется с более ранними сообщениями о том, что аффективные стимулы могут влиять на поведение, не вызывая изменений в сознательном опыте (Winkielman et al. , 1997, 2005; Zemack-Rugar et al., 2007; Bornemann et al., 2012). Теоретически этот результат соответствует идее «бессознательных эмоций» (Winkielman et al., 2011; Smith and Lane, 2016).Однако это утверждение требует дальнейшей проверки, поскольку феноменальные изменения могут быть обнаружены с помощью более чувствительных измерений аффективного опыта (Schooler et al., 2015), в условиях, способствующих возникновению осознания состояния (Morsella, 2005), или у участников, настроенных на их телесное состояние (Bornemann et al., 2012). Ясно, что также возможно, что накопление данных обнаружит поддержку этой нулевой гипотезы (т. е. фактор Байеса в пользу нулевой гипотезы). На данный момент любое заключение о «бессознательных эмоциях» в этой парадигме является предварительным.

Наконец, в соответствии с более ранними исследованиями, мотивационное состояние участников — жажда — изменило влияние выражений лица на потребление (Winkielman et al., 2005). Однако мы не обнаружили статистически значимого влияния жажды на воздействие эмоциональных изображений IAPS, содержащих предметы и сцены. Это незначительное открытие было неожиданным и могло просто отражать различия в исходных уровнях жажды или уровней употребления алкоголя в разных исследованиях или в общем уровне мотивации к выполнению задания (Gendolla, 2000).К сожалению, в текущем исследовании мы не сравнивали выражения лица и IAPS в одном и том же эксперименте. Но если бы такие результаты были подтверждены будущими исследованиями, их можно было бы интерпретировать в свете аргументов, что выражения лица имеют преимущество в модуляции низкоуровневых аффективных и мотивационных механизмов (Whalen et al., 1998; Vuilleumier et al., 2003). Соответственно, лица являются хорошими триггерами тенденции «приблизиться-избегание» (Klinnert et al., 1983; Marsh et al., 2005; но см. Phaf et al., 2014). Будущие исследования могут изучить эту возможность.

Картинки и слова

Нашим основным открытием было конгруэнтное по валентности влияние аффективных образов, но не слов, на спонтанное поведение. Два теоретических объяснения могут дать объяснение этому открытию.

Одна интерпретация предлагается в рамках обоснованного или воплощенного познания (Barsalou, 1999). Как обсуждалось во введении, эта концепция предполагает, что обработка аффективных стимулов может быть чисто концептуальной или может сопровождаться соматосенсорными реакциями (Niedenthal, 2007; Winkielman et al., 2015б). Если случайный стимул вызывает соматосенсорную реакцию, а механизмы, лежащие в основе определенного поведения, используют один и тот же набор соматосенсорных ресурсов, следует наблюдать конгруэнтное влияние (Winkielman et al., 2007; Knutson et al., 2008). Эта интерпретация согласуется с существующей литературой, обсуждавшейся ранее, показывающей, что просмотр изображений эмоциональных лиц или эмоциональных сцен приводит к более сильным физиологическим эффектам, чем просмотр слов эмоций (Harris et al., 2003; Larsen et al., 2003).

Почему это влияние оказывают эмоциональные образы, а не слова? Одна возможность состоит в том, что эволюционно «старая» аффективная система особенно подходит для работы с графической информацией. Изображение улыбающегося лица, сочного торта, скользящей змеи или окровавленного ножа можно быстро интерпретировать с помощью ранних зрительных областей, связанных с подкорковыми структурами, участвующими в формировании физиологических реакций (de Gelder et al., 2011). Для сравнения, слова многозначны — даже простые существительные, такие как «торт» или «пистолет», могут появляться в контекстах, которые переворачивают их аффективное значение (торт = навоз, ружья = бицепс).Таким образом, прежде чем слово сможет вызвать сильную физиологическую реакцию, оно должно быть обработано более глубоко с помощью более совершенных механизмов и, возможно, даже «переведено» в конкретное сенсорное представление (Paivio, 1971; Vandenberghe et al., 1996; Naccache). и др., 2005; Ниденталь и др., 2009). Кроме того, без физиологической реакции, направляющей последующую обработку в соответствии с валентностью, слова могут подвергаться более «холодным» когнитивным операциям.

Другая теоретическая точка зрения предполагает, что сила аффективных образов проистекает не из их способности вызывать физиологические реакции, а из их привилегированного доступа к когнитивной семантической системе (Potter et al. , 1986; Glaser, 1992), включая семантическую сеть, представляющую оценочную информацию (De Houwer and Hermans, 1994). В соответствии с этим предположением, некоторые исследования обнаружили более сильное влияние изображений и слов в задаче быстрого оценочного прайминга (Spruyt et al., 2002, но см. Kiefer et al., 2017). Однако этот «привилегированный семантический доступ», в отличие от объяснения «воплощения», не предсказывает большего влияния изображений на потребительское поведение — обнаружение, которое мы наблюдали. Это также предсказывает большее влияние праймов на оценку качества напитков и оценку настроения — результаты, которые мы не наблюдали.Кроме того, учетная запись с привилегированным семантическим доступом будет предсказывать большее влияние сверхпороговых слов, чем подсознательных, и высокочастотных слов по сравнению с низкочастотными — опять же, результаты, которые мы не наблюдали. С другой стороны, этот вердикт против этого объяснения должен быть предварительным до тех пор, пока будущие исследования не будут непосредственно изучать относительную доступность семантических понятий после прайминга изображений и слов, а также относительную чувствительность поведенческих показателей и показателей самоотчета.

В более общем смысле объяснение привилегированного семантического доступа может на первый взгляд показаться противоречащим воплощенному объяснению.Тем не менее, его можно рассматривать как совместимый. В конце концов, теории воплощенного познания предполагают, что семантическая обработка поддерживается соматосенсорной симуляцией, включающей процессы, подобные восприятию. Фактически, литература по категоризации предполагает, что, когда участники пытаются получить доступ к глубокому значению эмоциональной концепции, они создают конкретные образы и развивают конкретную «ситуативную» концептуализацию (Barsalou, 1999; Niedenthal et al., 2005; Oosterwijk et al., 2015). ). Однако этот процесс моделирования требует мотивации, усилий и времени (Wilson-Mendenhall et al., 2011). С этой точки зрения изображения предлагают «предварительно упакованные» ситуативные концептуализации — идея, которая объясняет их привилегированный доступ и большее спонтанное воздействие на физиологию.

Одним из недостатков как варианта реализации, так и объяснения «привилегированного доступа» является то, что оба они предсказывают, что воздействие слов должно быть просто более слабым простым числом, чем изображение. Однако, несмотря на то, что большинство отдельных эффектов не были значительными, общая тенденция заключалась в том, что слова оказывали противоположный эффект.Одно из спекулятивных объяснений заключается в том, что, поскольку наши слова были конкретными существительными, относящимися к конкретным экземплярам, ​​а не к общим чертам, они могли запускать операции сравнения-контрастности, тем самым создавая тенденцию реакции, противоположную основным значениям (Dijksterhuis et al., 1998). С другой стороны, эмоциональные образы также представляют собой конкретные экземпляры, хотя их статус образцов можно квалифицировать как широкую аффективную активацию.

Наконец, важно признать, что слова могут быть мощными триггерами эмоций и действий.Иногда одно слово может стоить тысячи картинок. Люди — символический вид, и большая часть их дел, в том числе сердечных, укореняется и выражается в символически опосредованных взаимодействиях (например, в политических манифестах, любовных письмах или аргументах, представленных в журнальных статьях). Слова могут сделать это, потому что они «приглашают и направляют» нас к разработке ментальных моделей, которые могут не соответствовать реальным изображениям (Barsalou, 1999; Bergen, 2012). В результате слова могут вызывать мощные эмоциональные реакции со всеми их физиологическими последствиями.Некоторые из них требуют глубокого понимания смысла сказанного («выходя сегодня из дома, вы забыли выключить раскаленный утюг»). Другие слова, такие как табуированные слова, выражения нежности или эмоциональные термины родного языка, могут работать напрямую через предварительно вычисленные значения (Harris et al., 2003; Baumeister et al., 2017). Будущие исследования могут быть сосредоточены на определении различных условий, при которых слова и образы оказывают влияние на суждения и действия, а также на более точном изучении лежащих в их основе психологических и физиологических механизмов.В любом случае, мы надеемся, что слова и изображения, представленные в этой статье, внесут первоначальный вклад в достижение этой цели и помогут нам продвинуться к лучшей интеграции теорий познания и эмоций.

Заявление об этике

Это исследование было проведено в соответствии с рекомендациями Программы защиты исследований человека UCSD с письменного информированного согласия всех субъектов. Все субъекты дали письменное информированное согласие в соответствии с Хельсинкской декларацией. Протокол был одобрен комитетом по изучению человека HRPP.

Вклад авторов

YG собрал, ввел, провел предварительный анализ данных и описал процедуры и методы. PW разработал концепцию исследования и написал введение, результаты и разделы для обсуждения.

Финансирование

PW был поддержан Академическим грантом Сената UCSD и исследовательским фондом SWPS BST.

Заявление о конфликте интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могли бы быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Благодарности

Данные были собраны вторым автором, и часть из них была представлена ​​в ее диссертации UCSD Honor’s Thesis (неопубликованной). Эта работа поддерживается Академическим грантом Сената от UCSD. Данные и материалы этого исследования доступны и размещены на сервере UCSD по следующей ссылке: http://pages.ucsd.edu/~pwinkiel/koolaid-picture-words.zip. Второй автор был недоступен во время подготовки окончательной версии этой статьи.

Сноски

Ссылки

Алмейда, Дж., Пайтас, П.Е., Махон, Б.З., Накаяма, К., и Карамазза, А. (2013). Влияние бессознательного: визуально подавленные сердитые лица модулируют наши решения. Познан. Оказывать воздействие. Поведение Неврологи. 1, 94–9101. doi: 10.3758/s13415-012-0133-7

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Барг, Дж. А. (1992). «Почему подсознательность не имеет значения для социальной психологии: осознание стимула против осознания его влияния», в книге «Восприятие без осознания» , под редакцией Р.Ф. Борнштейн и Т. С. Питтман (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Гилфорд), 236–255.

Барретт, Л. Ф. (2017). Как создаются эмоции: Тайная жизнь мозга . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Хоутон-Миффлин-Харкорт.

Барсалу, LW (2010). Заземленное познание: прошлое, настоящее и будущее. Темы Познан. науч. 4, 716–724. doi: 10.1111/j.1756-8765.2010.01115.x

Полнотекстовая перекрестная ссылка

Баумайстер, Дж. К., Форони, Ф., Конрад, М., Румиати, Р. И., и Винкельман, П.(2017). Воплощение и эмоциональная память в первом и втором языках. Перед. Психол. 8:394. doi: 10.3389/fpsyg.2017.00394

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Берген, Б. (2012). Громче слов: новая наука о том, как разум создает смысл . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Основные книги.

Борнеманн, Б., Винкельман, П., и ван дер Меер (2012). Ты чувствуешь то, чего не видишь? Использование внутренней обратной связи для обнаружения кратко представленных эмоциональных стимулов. Междунар. Дж. Психофизиол. 85, 116–124. doi: 10. 1016/j.ijpsycho.2011.04.007

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Бауэр, Г. Х. (1991). «Соответствие настроения социальных суждений», в Эмоции и социальные суждения , изд. Дж. П. Форгас (Оксфорд: Pergamon Press), 31–54.

Академия Google

Брэдли, М.М., и Ланг, П.Дж. (1999). Аффективные нормы для английских слов (ANEW): стимулы, инструкция по эксплуатации и эмоциональные рейтинги. Технический отчет C-1, Университет Флориды, Центр исследований в области психофизиологии, Гейнсвилл, Флорида.

Кларк, Т. Ф., Винкельман, П., и Макинтош, Д. Н. (2008). Аутизм и извлечение эмоций из кратко представленных выражений лица: спотыкание на первом этапе эмпатии. Эмоции 8, 803–809. дои: 10.1037/a0014124

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Клор, Г.Л., и Колкомб, С. (2003). «Параллельные миры аффективных понятий и чувств», в «Психология оценки: аффективные процессы в познании и эмоциях» , под редакцией Дж. Musch and KC Klauer (Mahwah, NJ: Erlbaum), 335–370.

Академия Google

Кричли, Х., Дейли, Э., Филлипс, М., Браммер, М., Буллмор, Э., Уильямс, С., и другие. (2000). Явные и неявные нейронные механизмы обработки социальной информации из выражений лица: исследование функциональной магнитно-резонансной томографии. Гул. Карта мозга. 9, 93–105. doi: 10.1002/(SICI)1097-0193(200002)9:2<93::AID-HBM4>3.0.CO;2-Z

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Де Хауэр, Дж.и Германс, Д. (1994). Различия в аффективной обработке слов и изображений. Познан. Эмот. 12, 1–20. дои: 10.1080/02699939408408925

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Dijksterhuis, A., Spears, R., Postmes, T., Stapel, D.A., and van Knippenberg, A. (1998). Видеть одно, а делать другое: контрастные эффекты в автоматическом поведении. Дж. Перс. соц. Психол. 75, 862–871. дои: 10.1037/0022-3514.75.4.862

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Фацио, Р. Х., Санбонмацу, Д.М., Пауэлл, М.С., и Кардес, Ф.Р. (1986). Об автоматической активации отношений. Дж. Перс. соц. Психол. 50, 229–238. дои: 10.1037/0022-3514.50.2.229

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Форгас, Дж. П. (2002). Чувство и действие: роль аффекта в социальном познании и поведении. Психология. Инк. 9, 205–210. doi: 10.1207/s15327965pli0903_2

Полнотекстовая перекрестная ссылка

Гендолла, Г.HE (2000). О влиянии настроения на поведение: интегративная теория и обзор. Rev. General Psychol. 4, 378–408. дои: 10.1037/1089-2680.4.4.378

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Глейзер, Дж., и Банаджи, М.Р. (1999). Когда честное — это грязное, а грязное — честное: обратное прайминг в автоматической оценке. Дж. Перс. соц. Психол. 77, 669–687. дои: 10.1037/0022-3514.77.4.669

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Харири, А. Р., Тесситоре А., Маттай В.С., Фера Ф. и Вайнбергер Д.Р. (2002). Реакция миндалевидного тела на эмоциональные раздражители: сравнение лиц и сцен. Нейроизображение 17, 317–323. doi: 10.1006/nimg.2002.1179

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Харрис, К.Л., Айчичеги, А., и Глисон, Дж.Б. (2003). Слова-табу и эмоции вызывают большую вегетативную реакцию на первом языке, чем на втором языке. Заяв. Психолингвист. 24, 561–579.дои: 10.1017/S0142716403000286

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Германс, Д., Де Хаувер, Дж., и Илен, П. (1994). Эффект аффективного прайминга: автоматическая активация оценочной информации в памяти. Познан. Эмот. 8, 515–533. дои: 10.1080/02699939408408957

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Хиггинс, Э. Т., Роулз, В. С., и Джонс, Ч. Р. (1977). Доступность категории и формирование впечатления. Дж. Экспл. соц. Психол. 13, 141–154. doi: 10.1016/S0022-1031(77)80007-3

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Ирвин, К.Р., Хубер, Д.Е., и Винкельман, П. (2010). «Автоматическая аффективная динамика: модель активации-привыкания аффективной ассимиляции и контраста», в «Моделирование эмоций для реализации интеллекта », редакторы Т. Нисида, Л. К. Джейн и К. Фаучер (Берлин: Springer-Verlag), 17–24.

Изенберг Н., Зильберсвейг Д., Энгелиен А., Эммерих С., Малаваде К., Битти Б. и др. (1999). Языковая угроза активирует миндалевидное тело человека. Проц. Натл. акад. науч. США 96, 10456–10459. doi: 10.1073/pnas.96.18.10456

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Кан, И.П., Барсалу, Л.В., Соломон, К.О., Майнор, Дж.К., и Томпсон-Шилл, С.Л. (2003). Роль мысленных образов в задаче проверки свойств: данные фМРТ для перцептивных представлений концептуальных знаний. Познан. Нейропсихология. 20, 525–540.дои: 10. 1080/026432

000257

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Кифер М., Лигель Н., Зовко М. и Вентура Д. (2017). Механизмы замаскированного оценочного прайминга: наборы задач по-разному модулируют поведенческое и электрофизиологическое прайминг для изображений и слов. Соц. Познан. Оказывать воздействие. Неврологи. 12, 596–608. doi: 10.1093/scan/nsw167

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Клиннерт, доктор медицинских наук, Кампос, Дж.J., Sorce, J.F., Emde, R.N., and Svejda, M. (1983). «Эмоции как регуляторы поведения: социальные ссылки в младенчестве», в Emotion: Theory, Research and Experience, Vol. 2. Эмоции в раннем развитии , редакторы Р. Плутчик и Х. Келлеман (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Academic Press), 57–86.

Кнутсон, Б., Виммер, Г.Е., Кунен, К.М., и Винкельман, П. (2008). Активация прилежащего ядра опосредует влияние сигналов вознаграждения на принятие финансового риска. Нейроотчет 19, 509–513.дои: 10.1097/WNR.0b013e3282f85c01

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Лаенг, Б., Берридж, К.С., и Баттер, К.М. (1993). Приятность сладкого вкуса при голоде и сытости: влияние пола и «пристрастия к сладкому». Аппетит 3, 247–254. doi: 10.1006/appe.1993.1043

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Ланг, П.Дж., Брэдли, М.М., и Катберт, Б.Н. (2005). International Affective Picture System (IAPS): Рейтинги эмоционального восприятия изображений и инструкция по эксплуатации. Технический отчет A-6, Университет Флориды, Гейнсвилл, Флорида.

Академия Google

Ларсен, Дж. Т., Норрис, С. Дж., и Качиоппо, Дж. Т. (2003). Влияние положительного и отрицательного аффекта на электромиографическую активность над большой скуловой мышцей и мышцей, сморщивающей бровь. Психофизиология 40, 776–785. дои: 10.1111/1469-8986.00078

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Марш, А. А., Амбади, Н., и Клек, Р. Э.(2005). Влияние выражений лица страха и гнева на поведение, связанное с приближением и избеганием. Эмоции 5, 119–124. дои: 10.1037/1528-3542.5.1.119

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Мацумото, Д., и Экман, П. (1988). Японское и кавказское выражение эмоций на лице (JACFEE) и нейтральное выражение лица (JACNeuF) . Технический отчет, Государственный университет Сан-Франциско, факультет психологии, Лаборатория межкультурных и эмоциональных исследований.

Макклелланд, Дж. Л., и Румелхарт, Д. Е. (1981). Интерактивная модель активации эффектов контекста при восприятии букв: Часть 1. Отчет об основных выводах. Психология. Ред. 88, 375–405. doi: 10.1037/0033-295X.88.5.375

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Niedenthal, PM (1990). Имплицитное восприятие аффективной информации. Дж. Экспл. соц. Психол. 26, 505–527. дои: 10.1016/0022-1031(90)-О

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Ниденталь, П. М., Винкельман П., Мондиллон Л. и Вермёлен Н. (2009). Воплощение эмоциональных концепций: данные измерений ЭМГ. Дж. Перс. соц. Психол. 96, 1120–1136. дои: 10.1037/a0015574

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Моррис, Дж. С., Фристон, К. Дж., Бойхель, К., Фрит, К. Д., Янг, А. В., Колдер, А. Дж., и соавт. (1998). Нейромодуляторная роль миндалевидного тела человека в обработке эмоциональных выражений лица. Мозг 121, 47–57. дои: 10.1093/мозг/121.1,47

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Моррис, Дж. С., Оман, А., и Долан, Р. Дж. (1999). Подкорковый путь к правой миндалине, опосредующий «невидимый» страх. Проц. Натл. акад. науч. США 96, 1680–1685. doi: 10.1073/pnas.96.4.1680

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Мерфи, С.Т., и Зайонц, Р.Б. (1993). Аффект, познание и осознание: аффективное прайминг с оптимальным и субоптимальным воздействием стимула. Дж. Перс. соц. Психол. 64, 723–739. дои: 10.1037/0022-3514.64.5.723

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Naccache, L., Gaillard, R., Adam, C., Hasboun, D., Clemenceau, S., Baulac, M., et al. (2005). Прямая внутричерепная запись эмоций, вызванных подсознательными словами. Проц. Натл. акад. науч. США 102, 7713–7717. doi: 10.1073/pnas.0500542102

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Ниденталь, П.М., Барсалу Л., Винкельман П., Краут-Грубер С. и Рик Ф. (2005). Воплощение в отношениях, социальном восприятии и эмоциях. человек. соц. Психол. Ред. 9, 184–211. doi: 10.1207/s15327957pspr0903_1

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Норрис, С.Дж., Чен, Э.Е., Чжу, Д.К., Смолл, С.Л., и Качиоппо, Дж.Т. (2004). Взаимодействие социальных и эмоциональных процессов в головном мозге. Дж. Когн. Неврологи. 16, 1818–1829 гг. дои: 10.1162/089892

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Оман, А. (2002). Автоматизм и миндалевидное тело: бессознательные реакции на эмоциональные лица. Курс. Реж. Психол. науч. 11, 62–66. дои: 10.1111/1467-8721.00169

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Остервейк, С., Макки, С., Уилсон-Менденхолл, К., Винкельман, П., и Паулюс, член парламента (2015). Понятия в контексте: обработка понятий психического состояния с внутренним или внешним фокусом включает в себя различные нейронные системы. Соц. Неврологи. 10, 294–307. дои: 10.1080/17470919.2014.998840

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Пайвио, А. (1971). Образы и вербальные процессы . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Холт, Райнхарт и Уинстон.

Академия Google

Пейн, Б.К., Ченг, К.М., Говорун, О., и Стюарт, Б. (2005). Чернильное пятно для отношения: неверная атрибуция влияния как неявное измерение. Дж. Перс. соц. Психол. 89, 277–293. дои: 10.1037/0022-3514.89.3.277

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Пессоа, Л. (2013). Когнитивно-эмоциональный мозг: от взаимодействия к интеграции. Кембридж: MIT Press.

Академия Google

Пессоа, Л., и Адольфс, Р. (2011). Эмоции и мозг: несколько дорог лучше, чем одна. Нац. Преподобный Нейроски. 12:425. doi: 10.1038/nrn2920-c2

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Фаф, Р.Х., Мор, С.Э., Роттевел, М., и Вихертс, Дж.М. (2014). Подход, избегание и воздействие: метаанализ тенденций приближения-избегания в задачах, требующих времени реакции вручную. Перед. Психол. 5:378. doi: 10.3389/fpsyg.2014.00378

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Фелпс, Э.А. (2005). «Взаимодействие эмоций и познания: результаты исследований миндалевидного тела человека», в Emotion and Consciousness , eds L. Feldman-Barrett, P.Ниденталь и П. Винкельман (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Guilford Press), 51–66.

Академия Google

Potter, M.C., Kroll, J.F., Yachzel, B., Carpenter, E., and Sherman, J. (1986). Картинки в предложениях: понимание без слов. Дж. Экспл. Психол. Генерал 115, 281–294. дои: 10.1037/0096-3445.115.3.281

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Шулер, Дж. В., Мразек, М. Д., Бэрд, Б., и Винкельман, П. (2015). «Внимание разуму: ценность различения бессознательных, сознательных и метасознательных процессов», в APA Handbook of Personality and Social Psychology, Vol.1. Attitudes and Social Cognition , eds M. Mikulincer, PR Shaver, E. Borgida и JA Bargh (Вашингтон, округ Колумбия: Американская психологическая ассоциация), 179–202.

Академия Google

Спруйт, А., Херманс, Д., Де Хаувер, Дж., и Илен, П. (2002). О характере воздействия аффективного прайминга: аффективное праймирование реакций называния. Соц. Познан. 20, 225–254. doi: 10.1521/soco.20.3.227.21106

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Сторбек, Дж.и Робинсон, доктор медицины (2004). Предпочтения и выводы при кодировании визуальных объектов: систематическое сравнение семантического и аффективного прайминга. человек. соц. Психол. Бык. 30, 81–93. дои: 10.1177/0146167203258855

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Страхан, Э. Дж., Спенсер, С. Дж., и Занна, член парламента (2003). Подсознательная подготовка и убеждение: ковать железо, пока горячо. Дж. Экспл. соц. Психол. 38, 556–568. doi: 10.1016/S0022-1031(02)00502-4

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Суини, Т.Д., Грабовецкий М., Судзуки С. и Паллер К. А. (2009). Длительные эффекты подсознательной аффективной подготовки от мимики. Конс. Код . 18, 929–938 doi: 10.1016/j.concog.2009.07.011

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Whalen, P. J., Rauch, S.L., Etcoff, N.L., McInerney, S.C., Lee, M.B., and Jenike, M.A. (1998). Маскированные представления эмоциональных выражений лица модулируют активность миндалевидного тела без явного знания. J. Neurosci. 18, 411–418.

Реферат PubMed | Академия Google

Ванденберге, Р., Прайс, К., Уайз, Р., Джозефс, О., и Фраковяк, Р. С. Дж. (1996). Функциональная анатомия общей семантической системы слов и изображений. Природа 383, 254–256. дои: 10.1038/383254a0

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Вийомье, П., Армони, Дж. Л., Драйвер, Дж., и Долан, Р. Дж. (2003). Различная чувствительность к пространственной частоте для обработки лиц и эмоциональных выражений. Нац. Неврологи. 6, 624–631. doi: 10.1038/nn1057

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Уилсон-Менденхолл, К.Д., Барретт, Л.Ф., Симмонс, В.К., и Барсалу, Л.В. (2011). Заземление эмоций в ситуативной концептуализации. Нейропсихология 49, 1105–1127 doi: 10.1016/j.neuropsychologia.2010.12.032

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Винкельман, П., и Берридж, К.С. (2004). Бессознательная эмоция. Курс. Реж. Психол. науч. 13, 120–123. doi: 10.1111/j.0963-7214.2004.00288.x

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Винкельман, П., Берридж, К.С., и Уилбаргер, Дж. (2005). Бессознательные аффективные реакции на замаскированные счастливые лица, а не на сердитые, влияют на потребительское поведение и ценностные суждения. человек. соц. Психол. Бык. 1, 121–135. дои: 10.1177/0146167204271309

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Винкельман, П., Берридж, К., и Шер, С. (2011). «Эмоции, сознание и социальное поведение», в Handbook of Social Neuroscience , eds J. Decety and JT Cacioppo (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Oxford University Press), 195–211.

Академия Google

Winkielman, P. , Niedenthal, P., Wielgosz, J., Eelen, J., and Kavanagh, L.C. (2015b). «Воплощение познания и эмоций», в APA Handbook of Personality and Social Psychology, Vol. 1. Отношения и социальное познание , ред. М.Микулинцер, П. Р. Шейвер, Э. Боргида и Дж. А. Барг (Вашингтон, округ Колумбия: Американская психологическая ассоциация), 151–175.

Академия Google

Winkielman, P., Knutson, B., Paulus, M.P., and Tujillo, JT (2007). Аффективное влияние на решения: переход к основным механизмам. Rev. General Psychol. 11, 179–192. дои: 10.1037/1089-2680.11.2.179

Полнотекстовая перекрестная ссылка

Winkielman, P., Zajonc, R.B., and Schwartz, N. (1997). Подсознательный аффективный прайминг сопротивляется атрибуционным вмешательствам. Познан. Эмот. 11, 433–465. дои: 10.1080/026999397379872

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Зайонц, Р. Б. (1984). «О примате аффекта», в Approaches to Emotion , eds KR Scherer and P. Ekman (London: Lawrence Erlbaum), 259–270.

Академия Google

Зайонц, Р. Б. (2001). Простое разоблачение: ворота в подсознание. Курс. Реж. Психол. науч. 10, 224–228. дои: 10.1111/1467-8721.00154

Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google

Земак-Ругар, Ю., Bettman, JR, и Fitzsimons, GJ (2007). Влияние неосознанной установки концепций эмоций на поведение. Дж. Лицо. соц. Психол. 93, 927–939. дои: 10.1037/0022-3514.93.6.927

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Приложение

Ментальные образы (Стэнфордская философская энциклопедия)

1. Что такое ментальные образы?

Закройте глаза и визуализируйте яблоко. Многим читателям будет квазиперцептивный опыт, который может быть немного похож на реальный увидеть яблоко.Для тех, кто это делает, этот опыт является примером мысленные образы – по сути, это своего рода примеры философов. использовать для введения понятия.

Неясно, следует ли вводить термин «психическое Образы» на примере особенно полезны, по крайней мере, для двух причины. Во-первых, существуют хорошо продемонстрированные межличностные вариации. в мысленных образах (см. раздел 1.2), настолько, что некоторые люди сообщают об отсутствии какого бы то ни было опыта, когда они закрывают глаза и визуализация яблока. Во-вторых, непонятно, как такой пример, как визуализацию яблока можно обобщить таким образом, что это даст нам связное понятие.Не похоже, чтобы ментальные образы общеупотребительный языковой термин – он был введен в конце 19 ^-го -го века (см. Раздел 1.1 ниже) как технический термин в в психологии и ни в одном другом языке, кроме английского, нет термина, который бы означают мысленные образы (в отличие от «воображения» или ‘мысленная картина’). Но если «ментальные образы» действительно технический термин, то он должен использоваться таким образом, чтобы максимизирует теоретическую полезность. В этом случае теоретическая полезность означает, что мы должны использовать «ментальные образы» таким образом, чтобы поможет нам объяснить, как работает разум.

Эта статья энциклопедии не будет пытаться дать обычный язык анализ термина «ментальные образы», ​​отчасти потому, что он далеко не ясно, что «ментальные образы» являются частью обычный язык. Вместо этого основное внимание будет уделяться теоретическим полезная концепция мысленных образов, поскольку она используется для объяснения различных психические явления в психологии, неврологии и философии.

1.1 Ментальные образы в эмпирических науках

Понятие мысленных образов впервые последовательно использовалось в тогдашнем очень новая дисциплина эмпирической психологии в конце 19 ^-го -го века.В то время такие психологи, как Фрэнсис Гальтон, Вильгельм Вундт или Эдвард Титченер (Гальтон 1880, Вундт 1912, Титченер 1909) рассматривал ментальные образы как ментальный феномен. характеризуется своей феноменологией – квазиперцептивным эпизодом с неким специфическим феноменальным ощущением. Эта позиция привела к серьезным подозрение, а часто и прямое неприятие этой концепции в последующие десятилетия, когда бихевиоризм доминировал в психологии дискурс (Кулпе, 1895, Райл, 1949, Деннет, 1969). Не было до тех пор, пока 1970-х, что ментальные образы снова стали считаться респектабельным концепция для изучения в эмпирических науках о разуме.

Подобно тому, как восприятие можно охарактеризовать различными способами, одно и то же идет на мысленные образы. Один из способов характеристики восприятия заключается в с точки зрения его феноменологии: восприятие было бы психическим процессом, который характеризуется определенной специфической феноменологией. Проблема в что феноменология недоступна публичному наблюдению и, как следствие, не является хорошей отправной точкой для научных исследований. То же соображения применимы к мысленным образам. Но мы также можем охарактеризовать восприятие функционально или нейроанатомически, и эти способы размышления о восприятии были бы публично наблюдаемы и, как результат, послужит хорошей отправной точкой для научного изучения восприятие.Именно так перцептивная психология и нейронаука восприятия продолжается. Опять те же соображения применить для мысленных образов.

В результате в последние десятилетия психологи и нейробиологи, вместо того, чтобы полагаться на интроспекцию и феноменологию, характеризуется ментальные образы в функциональных и нейробиологических терминах. Вот типичная характеристика из обзорной статьи, резюмирующей современное состояние ментальных образов в психологии, психиатрии и нейронауки, опубликованные во флагманском журнале Trends in Cognitive Sciences : «Мы используем термин «психическое образы» для обозначения представлений […] сенсорных информации без прямого внешнего стимула» (Пирсон и др.2015, с. 590, см. также Dijkstra et al. 2019). Короче говоря, согласно психологическое определение, ментальные образы воспринимаются представление, не вызванное непосредственно сенсорным вводом (или перцептивная обработка, связанная с представлением, не запускается напрямую сенсорным вводом — эти две фразы будут использоваться взаимозаменяемо в далее следует).

Понятие непосредственности может нуждаться в дальнейшем разъяснении (и то же самое относится и к понятию «соответствующая немедленная сенсорная вход» (Kosslyn et al. , 1995, с. 1335, см. также Шепард и Metzler 1971), который также использовался для определения того, какие мысленные образы не хватает). Перцептивная обработка (в ранней коре) запускается напрямую сенсорным входом, если он срабатывает без опосредование некоторых других (перцептивных или внеперцептивных) процессов. Если перцептивная обработка запускается чем-то неперцептивным (как в случае закрытия глаз и визуализации) он не срабатывает прямо или косвенно (см. раздел 1.3). Если перцептивное обработка в модальности зрительного восприятия запускается сенсорным вводом в слуховой модальности (как в случае непроизвольного визуальные образы твоего лица, когда я слышу твой голос своими глазами закрыт), визуальная обработка запускается опосредованно – с опосредование слуховой обработки (см. Раздел 2.2). Прямой триггер здесь был бы визуальным вводом, но в Это дело. И если визуальная обработка в центре визуального поле запускается входом на периферии поля зрения (скажем, потому что центр поля зрения закрыт пустым белым лист бумаги), затем визуальная обработка в центре поле зрения, опять же, запускается опосредованно, т. опосредованными зрительными процессами на периферии (см. раздел 2.1). А прямой триггер будет сенсорным вводом в центре визуального поле, но такого сенсорного входа в данном случае нет. В соответствии с психологическое определение мысленных образов, все три из этих различные примеры перцептивной обработки считаются умственными образами как перцептивная обработка не запускается непосредственно сенсорным Вход.

Современное философское мышление о ментальных образах приближается к к этому способу определения ментальных образов (см. резюме).Грегори Карри, например, говорит, что «эпизоды ментальные образы — это случаи, когда зрительная система приводится в действие. в автономном режиме, отключенный от своих обычных сенсорных входов» (Currie 1995, с. 26, см. также Kind 2001, Richardson 1969, Currie and Ravenscroft 2002, но см. также раздел 1.2 ниже и см. Fazekas et др. 2021, чтобы узнать больше о концепции офлайн-восприятия).

Такой способ мышления о мысленных образах позволяет нам исследовать ментальные образы. образы эмпирически и общедоступно.Чтобы сказать это очень просто, если чьи-то глаза закрыты, значит, она не получает визуальный ввод и ее ранняя сенсорная кора тем не менее представляет собой равносторонний треугольник в середине поля зрения (что можно довольно легко установить, учитывая ретинотопию зрения с помощью фМРТ), это пример умственного образы.

Эта психологическая концепция мысленных образов нейтральна в отношении некоторых кажущиеся важными черты ментальных образов. Если мысленные образы перцептивное представление, не вызванное непосредственно сенсорным вводом, тогда ментальные образы могут запускаться или не запускаться произвольно (см. об этом различии в разделе 1.3 ниже). Далее, может или не может быть сознательным — даже если вы ничего не испытываете, пока есть представляет собой треугольник в вашей первичной зрительной коре, но не в вашей сетчатке, у вас есть ментальные образы (подробнее см. изображения в Разделе 1.2 ниже).

Психологическое определение характеризует мысленные образы. отрицательно: срабатывает перцептивное представление , а не непосредственно сенсорным вводом. Это оставляет открытым вопрос, что это такое вызваны.Часто это вызвано когнитивными нарушениями более высокого уровня. процессов – это тот случай, когда вы считаете до трех и визуализировать яблоко. Но это также может быть вызвано латерально различные смысловые модальности (см. раздел 2.2 ниже). И это также может быть запускается сенсорным входом, но косвенным образом (см. Раздел 2.1). ниже).

1.2 Мысленные образы и образы

Ментальные образы часто используются взаимозаменяемо с термином ‘мысленный образ’. Это вводит в заблуждение более чем одним способом. Во-первых, ментальные образы не обязательно визуальны.Как только восприятие может быть зрительным, слуховым, обонятельным, осязательным, вкусовым, и т. д., то же самое касается мысленных образов (см., например, Young 2020). Слуховые мысленные образы, например, играют решающую роль в прослушивание музыки (см. раздел 5. 2 ниже). Но это не «образ» в любом значимом смысле этого слова.

Во-вторых, что еще более важно, не все представляют в воображении яркие и отчетливые образы, когда у них есть ментальные образы (см. Kind 2017 для краткое изложение яркости образов). Есть люди, которые, когда они закройте глаза и визуализируйте яблоко, не видя в нем «образов». их мысленный взор.Их называют афантазиками, ярлыком это просто означает, что они не сообщают об сознательных мысленных образах (Zeman et al. др. 2010). Афантазия может иметь много причин, некоторые из них связаны с произвольный контроль, некоторые с феноменологией раннего коркового представления. Но, по крайней мере, у некоторых афантазиков, похоже, есть умственные способности. образы, о которых они не подозревают: у них бессознательное умственное изображений (Koenig-Robert and Pearson 2021, Nanay 2021c, см. также Phillips 2014, Church 2008, Emmanouil and Ro 2014, Brogaard и Gatzia 2017 о бессознательных мысленных образах).

Сама идея бессознательных мысленных образов может вызвать некоторые философские брови и некоторые философы действительно строят сознания в свое определение ментальных образов (Ричардсон 1969, стр. 2–3, Кунг, 2010, с. 622). Но если ментальные образы перцептивное представление, которое не запускается напрямую, то полоса для бессознательных мысленных образов не должна быть выше планки для восприятия per se, то есть для перцептивного представления, т. напрямую срабатывает. И у нас есть множество доказательств того, что восприятие часто без сознания: субъекты со слепым зрением не осознают, что они пристально смотрят, но то, что они видят, систематически влияет на их поведение.И то же самое касается здоровых испытуемых, когда они смотрят на очень кратко предъявленные или замаскированные стимулы (см., например, Kentridge et al. 1999, Kouider & Dehaene 2007 в качестве двух репрезентативных примеров обширную литературу по бессознательному восприятию). Если восприятие может быть бессознательное, то и мысленные образы тоже.

Афантазия входит в спектр. Исследователи составили так называемую «опросник живости зрительных образов», который показывает, насколько яркими являются (визуальные) ментальные образы. У афантазиков очень низкий балл по этой шкале.Люди с очень ярким ментальные образы (часто называемые гиперфантазиями) оцениваются очень высоко. Но большинство людей находятся где-то посередине. Эти межличностные изменчивость яркости мысленных образов должна сделать нас даже более осторожно относиться к использованию интроспективных критериев для характеристики психического образы, так как это дало бы разные результаты у разных людей на различные части спектра афантазия-гиперфантазия.

1.3 Ментальные образы против воображения

Ментальные образы — это не воображение (Langland-Hassan 2015, 2020, Архангелы 2020).Воображение (обычно) является произвольным актом. Ментальный образы нет. Ментальные образы могут быть и очень часто бывают непроизвольными. Когда у нас возникают воспоминания о неприятной сцене, это ментальное образы, но не воображение в любом смысле этого слова (см. также Грегори 2010, 2014, Уилтшер 2016 о различиях между воображение и ментальные образы). Это непроизвольные мысленные образы. То то же самое и с ушными червями: надоедливые мелодии, которые крутятся у нас в голове несмотря на то, что мы действительно этого не хотим.Опять же, это это не слуховое воображение, а слуховое ментальное воображение.

Несмотря на эти различия, учитывая, что термин «психическое образы» систематически не использовались до конца 19 ^-й век, на протяжении всей истории философии людей использовал термин «воображение» для обозначения того, что мы сейчас описать как ментальные образы. Томас Гоббс, например, говорил о «сохранение образа увиденного», что очень близко, по крайней мере, к подкатегории текущего использования мысленных образов в психологии и неврологии, но он ссылался на это психическое явление как воображение (Гоббс 1651, глава 2).В более общем смысле, и британские эмпирики, и немецкие идеалисты использовали термин «воображение», по крайней мере, иногда в том смысле, что быть захвачены концепцией мысленных образов в наши дни (см. Yolton 1996). для резюме). Если мы хотим понять эволюцию философское размышление о ментальных образах, нам нужно было бы через все исторические тексты о воображении и выделить отсылки к произвольным действиям (собственно воображению) от отсылок к мысленные образы. Это не то, что можно сделать в этом запись в энциклопедии.

Связь между мысленными образами и воображением важна для по другой причине: мы видели, что можем иметь ментальные образы без воображение (см. примеры воспоминаний и ушных червей). Но как о наоборот? Можем ли мы иметь воображение без умственного образы? Другими словами, обязательно ли воображение включает в себя упражнение в умственном воображении (Kind 2001, Van Leeuwen 2016, Ленгланд-Хассан 2020)? Эта дискуссия еще более осложнилась тем, что стандартное различие между сенсорным и пропозициональным воображением (грубо говоря, представить, что вы видите х, а не представить, что х есть F), и Роль образов в этих двух формах воображения — грубо говоря, разница между ними в том, что первое, а не второе обязательно сопровождается (или конституируется) ментальными образами.Без принять чью-либо сторону или углубиться в литературу о различии между сенсорным и пропозициональным воображением необходимо указать из того, что многие аргументы с обеих сторон апеллируют к самоанализу (Бирн, 2007; Чалмерс, 2002). Если мы допускаем бессознательное психическое образы, то эти аргументы не привели бы к какому-либо окончательному разрешающая способность. Единственный способ, которым мы можем оценить, является ли воображение обязательно включает в себя мысленные образы эмпирическими средствами.

1.4 Содержание мысленных образов

Ментальные образы – это форма представления.Но что он представляет и как это делается? Если ментальные образы являются перцептивными или, по крайней мере, квазиперцептивное представление, кажется, что оно представляет способ перцептивные состояния представляют. Состояния восприятия приписывают свойства воспринимаемая сцена. Ментальные образы приписывают свойства воображаемой сцены (или воображаемых свойств реальной сцены). Только что такие «воображаемые» приписываемые свойства могут быть и как думать о «воображаемой сцене» весьма противоречивы вопросы (см., т.г., Kulvicki 2014, Langland-Hassan 2015). Что кажется менее спорным, что обе формы собственности атрибуции поддерживаются ранними корковыми процессами, и оба чувствительны к распределению внимания (Shea 2018, Dijkstra et др. 2019).

Это сходство между восприятием и ментальными образами с точки зрения содержание играет важную роль в осмыслении феноменологии эти состояния. Один старый вопрос, касающийся отношения между (сознательное) восприятие и (сознательное) ментальное воображение относятся к феноменальное сходство между ними (Юм 1739, 1.1.1). Ментальный образы могут ощущаться настолько похожими на восприятие, что под экспериментальных условиях их легко спутать (Perky 1910, см. также Hopkins 2012, где представлена ​​противоположная точка зрения). Предполагая, что Феноменальный характер состояния некоторым образом зависит от его содержания. (предположение, которое не обязательно должно быть столь сильным, как предположение интенционализм), мы можем объяснить это сходством содержания восприятия и содержания мыслительных образов.

Не только сходства, но и различия между ментальными образами и восприятие также нуждаются в объяснении.И разница между перцептивное содержание и содержание мысленных образов также играют важную роль. важную роль в дискуссии о феноменологически значимом и исторически значимое различие между яркостью восприятие и яркость мысленных образов. Исторически влиятельная точка зрения, наиболее ярко отстаиваемая британцами эмпириков, заключается в том, что мысленные образы бледнее и менее живы, чем восприятие. Даже если оставить в стороне гиперфантазеров, которые сообщают очень аналогичная яркость для мысленных образов и восприятия, это различие кажется, не держится по всем направлениям.Свойства, составляющие содержание мысленных образов действительно может быть очень определенным — и большинство свойств, составляющих перцептивное содержание, не являются особенно детерминированы (классический аргумент см. в Dennett 1996). Тем не менее, детерминированность играет роль еще в одном важном различии. между содержанием восприятия и содержанием мысленных образов.

Когда вы смотрите на пейзаж и переключаете внимание с дерева на слева к горному хребту справа, это подразумевает изменение определенность перцептивно приписываемых свойств: свойства, приписываемые дереву, будут менее определенными, чем раньше и свойств, приписываемых горному массиву, будет больше решительнее, чем прежде (Ешурун и Карраско, 1998). Давайте сосредоточить внимание на изменении детерминированности в последнем случае: дополнительная детерминированность свойств, приписываемых перцепции, исходит из сенсорный ввод: перцептивное внимание увеличивает определенность посредством извлечение большего количества информации из сенсорного ввода. В случае ментальные образы, напротив, не требуют сенсорного ввода, поэтому когда закрываешь глаза и представляешь тот же пейзаж с деревом слева и горный хребет справа, и вы перемещаете свой внимание от первого ко второму, то повышенное определенность свойств, приписываемых горному хребту не может исходить от сенсорного ввода.Это должно исходить сверху вниз источник – ваши убеждения, ожидания или воспоминания о горах ареалы (Нанай, 2015).

1.5 Формат мысленных образов

Формат представления отличается от его содержания. Два представления могут иметь одно и то же содержание, но разные форматы. То обычной отправной точкой для разговора о репрезентативном формате является разница между тем, как изображения и предложения представляют. Фотографий представляют образно или иконически, а предложения представляют не образно или пропозиционально.Они могут представлять одно и то же вещь: скажем, красное яблоко на зеленом столе. Но они представляют этот красный яблоко на зеленом столе по-разному (например, просто упомянуть одно часто подчеркиваемая разница, очень мало частей предложения «на зеленом столе красное яблоко» представляют собой часть то, что представляет само предложение, тогда как многие части картины красного яблока на зеленом столе представляют собой часть того, что представляет собой целое изображение представляет) – формат представления разные.

Итак, вопрос в том, представляют ли ментальные образы то, как это делают картинки? или как делаются предложения? Это был центральный вопрос так называемые «Образные дебаты» 1980-х годов (в образном угол: Кослин 1980, в пропозициональном углу: Пилишин 1981, см. Tye 1991 за хорошее резюме).Именно эта дискуссия заставила философы снова серьезно относятся к понятию мысленных образов после того, как длительный период бихевиористского скептицизма в отношении чего бы то ни было связанные с образами.

Дебаты об образах имеют историческое значение еще по одной причине: это помогло нам понять, насколько межличностные вариации психического изображения могут иметь большое влияние на человека. философские/теоретические позиции. Важное и достаточно большое исследование, проведенное в то время, когда дебаты об образах подходили к концу показывает это очень ясно.Он нанес на карту то, как философы и интуиция психологов о формате мысленных образов различаются в зависимости от яркости их мысленных образов. Результаты показали, что яркость образов оказывает значительное влияние на теоретические обязательства в этой дискуссии (Reisberg 2003). Исследователи с менее яркими мысленными образами с большей вероятностью принимали пропозициональная сторона и те, у кого более яркие ментальные образы, как правило, спуститесь на знаковой стороне.

Как зависимость от живости своих мысленных образов показывает, далеко не ясно, является ли дискуссия об имидже существенной дебаты, и многие психологи и нейробиологи (в том числе некоторые из первоначальные участники этих дебатов) прямо заявили об этом дебаты мертвы (см. Пирсон и Косслин, 2015 г.). Есть много способов характеризовать различие между образным и пропозициональным форматы, некоторые из которых более противоречивы, чем другие. Обращение к холизму или «принцип изображения» был более спорным сторона (Кулвицкий 2014). Описание культового формата как «представление величин величинами» (Пикок 2019, с. 52) находится на менее противоречивой стороне. И по крайней мере согласно по этим критериям кажется очевидным, что ментальные образы имеют иконическое значение. формат.

Перцептивные представления представляют величины с помощью величины.В случае зрения, например, они представляют такие величины, как освещение, контуры, цвет, и они делают это с помощью величин в ранней сенсорной коре. Ранняя зрительная кора являются ретинотопными (Grill-Spector and Malach 2004 для сводки и Талаваж и др. 2004 г. по эквивалентным искам относительно невизуального смысловые модальности). Если вы смотрите на треугольник, активация нейронов, чувствительных к направлению, имеет примерно треугольный паттерн. ваша первичная зрительная кора. Это знаковый формат по преимуществу.И если вы визуализируете треугольник, вы также получите грубый треугольный паттерн. активация чувствительных к направлению нейронов в вашем основном зрительном коры (Kosslyn et al., 2006). Опять же, культовый формат по преимуществу, в по крайней мере по «представлению величин, посредством критерии величин.

2. Мысленные образы в восприятии

Роль мысленных образов в восприятии была важной темой в истории философии. Мы видели дискуссию о феноменальные сходства и различия между ментальными образами и восприятия в разделе 1.4. Но есть еще более важное вопрос об отношении между мысленными образами и восприятием, а именно, о том, зависит ли и в каком смысле восприятие от психического образы. Это была доминирующая тема в истории философии. а Иммануил Кант был, пожалуй, самым явным сторонником справедливого утверждение сильной конститутивной зависимости. Кант классно утверждал, что воображение является «необходимым компонентом восприятия себя» ( Критика чистого разума , А120, сн. А) и это требование стало весьма влиятельным не только в философии (Строусон 1974, с.54, Sellars 1978), но и в истории идей вообще. Эжен Делакруа, например, записал в своем дневнике в сентябре 1, 1859 г., что «Даже когда мы смотрим на природу, наше воображение конструирует картину» (см. также Briscoe 2018 и Van Leeuwen 2011 для примеров гибрида восприятия/мысленных образов).

Как мы видели в разделе 1.3, во времена Канта воображение и мысленные образы систематически не отделялись друг от друга, и благотворительная истолкование утверждения Канта будет заключаться в том, что необходимо ингредиентом самого восприятия является не произвольное воображение (как мы не воображаем произвольно каждый раз, когда мы воспринимаем), а скорее ментальные образы (см. Strawson 1974 и Gregory 2017 для обсуждения насколько снисходительной была бы такая интерпретация).Итак, благотворительная интерпретация кантианского тезиса состоит в том, что ментальные образы являются необходимая составляющая самого восприятия.

Это конститутивное утверждение: восприятие не просто зависит на ментальные образы причинно, это зависит от ментальных образов конститутивно. Это, как и все конститутивные утверждения, является довольно сильным один, и гораздо более скромный, тоже исторически влиятельный, докантианский, взгляд господствующий, например, у британцев эмпириков, заключалась бы в том, что восприятие не зависит от психического образность вообще, а если и существует, то она зависит от него просто причинно.Пока между этими двумя позициями никогда не было явных дебатов, последние эмпирические исследования помогают нам оценить соответствующие достоинства эти два способа осмысления отношения между восприятием и мысленные образы.

2.1 Амодальное завершение

Амодальное завершение в модальности визуального смысла есть представление закрытых частей воспринимаемых объектов. Когда мы видим кошку за штакетник, доделываем амодально те части кота, которые есть спрятался за досками.Но амодальное завершение — это не просто визуальное явление: в слуховой модальности мы амодально завершаем, ибо например, прозвучали части саундтрека и в тактильном смысле модальности, мы амодально завершаем всю форму бокала, который мы держим, хотя касаемся его только кончиками пальцев (см. также Янг и Нанай готовятся к обонятельному амодальному завершению). Амодальный завершение — это представление тех частей воспринимаемых объектов от которого мы не получаем сенсорной стимуляции (Michotte et al.1964, Нанай 2018б).

Амодальное завершение — это перцептивная репрезентация, как огромное количество Нейробиологические исследования показывают, что это происходит очень рано в сенсорной коры, в зрительном случае это происходит в первичной зрительной коре (Ли и Нгуен, 2001 г., Бан и др., 2013 г., Пан и др., 2012 г., см. также Бриско 2011). И это не запускается непосредственно сенсорным вводом, поскольку амодально завершенная форма не запускается непосредственно сетчаткой вход – ретинальный вход, который соответствовал бы амодальному завершенный контур пустой – никакого контура на сетчатке нет.В случай кота за штакетником, форма закрытого хвост представлен в первичной зрительной коре, но нет соответствующую форму на сетчатке, которая могла непосредственно вызвать это представление формы: единственное, что со стороны сетчатки что бы соответствовать форме хвоста как раз монохром белый заборчик. Амодальное завершение в этом смысле перцептивное представление, не связанное напрямую с сенсорными ввод (точка зрения, широко разделяемая исследователями-эмпириками, см. van Lier и Ekroll 2020 для краткого обзора).

Является ли амодальное завершение формой мысленного образа? Не все так думает. Можно утверждать, что амодальное завершение не является перцептивным. явление вообще, а скорее познавательное: мы видим незамкнутое частей, а затем формировать убеждения о закрытых (см. Briscoe 2011 для одной версии этого утверждения). Есть два вида причин беспокоиться об этом предложении. Во-первых, есть феноменологические проблемы: это просто не похоже на то, что у нас просто были убеждения о окклюзии части воспринимаемых предметов (см., напр.г., № 2004). Во-вторых, есть эмпирические проблемы. В частности, такой способ мышления об амодальном завершение не объясняет (и, возможно, не может) объяснить, почему затемненные контуры обнаруживаются в ранних корковых областях перцептивной обработки и делать это очень быстро после предъявления стимула (Секулер и Палмер, 1992 г. , Раушенбергер и Янтис, 2001 г.).

И амодальное завершение отчасти конституирует восприятие как таковое. То подавляющее большинство наших перцептивных состояний связано с амодальным завершением.Брать модальность зрительного восприятия: когда вы смотрите вокруг, вы видите объекты дальше от вас, частично перекрыт объектами, расположенными ближе к вам. Так ваша перцептивная система амодально завершает эти окклюзированные части объекты дальше от вас. Но также задействовано амодальное завершение. в представлении незакрытых объектов – вы не получать прямой сенсорный ввод с обратной стороны этих объекты, тем не менее вы представляете их перцептивно – что означает, что вы амодально завершаете обратную сторону всех трехмерных объекты (Бакин и др.2000, Экролл и др. 2016). Короче говоря, амодаль завершение частично конституирует восприятие как таковое. А если амодальный завершение действительно является формой ментального воображения, то у нас есть основания думать, что ментальные образы частично составляют восприятие, просто как предполагает милосердная интерпретация Канта.

2.2 Мультимодальные мысленные образы

Мы видели, что негативное определение ментальных образов как перцептивное представление, не связанное напрямую с сенсорными ввод позволяет боковому запуску этого перцептивного представления.Это равносильно перцептивному представлению в модальности одного чувства, скажем, зрение, вызванное сенсорным вводом в другой модальности чувств, скажем, прослушивание. Поскольку это не прямой триггер (ваши глаза могут быть закрыты, так что ничего не запускает ваше визуальное представление напрямую), это форму мысленных образов. И это то, что известно как мультимодальное ментальное изображения (Спенс и Дерой, 2013 г., Лейси и Лоусон, 2013 г., Нанай 2018а).

Одним из повседневных примеров мультимодальных мысленных образов является просмотр телевизора. приглушено: ваше слуховое представление не запускается напрямую слуховой ввод (поскольку слухового ввода нет), а зрительный ввод (изображение по телевизору).Если человек, говорящий по телевизору, является кем-то известным, вы часто слышали раньше, у вас может быть даже феноменальное опыт «слышания» голоса этого человека «на ухо твоего разума». Но даже если вы не иметь этот феноменальный опыт, ваша ранняя корковая слуховая процессы работают по-разному в зависимости от того, какого известного человека вы видите на ваш приглушенный телевизор (Pekkola et al. 2005, Hertrich et al. 2011).

Учитывая, что большинство вещей вокруг нас являются мультисенсорными объектами и событий, что означает, что мы можем получить информацию о них с помощью более чем одной модальности чувств, и учитывая, что большинство из них мы не воспринимаем на самом деле получить информацию о с помощью всех возможных смыслов модальности, это означает, что в норме мы имеем мультимодальные психические образы большинства предметов и событий вокруг нас (даже если они бессознательном, у нас есть много свидетельств того, что это случаи бессознательные мысленные образы, а не полное отсутствие представления, понимаете, е.г., Веттер и др. 2014). Это еще один важный пример того, почему и как восприятие может конститутивно зависеть от ментальных образов, в в данном случае мультимодальные ментальные образы.

2.3 Необычные формы мысленных образов в восприятии

Слабовидящие люди часто сообщают о визуальных мысленных образах. И мы знаем, что, за исключением корковой слепоты, зрительная кора головного мозга слепых остается более или менее интактной. Следовательно, (некортикальные) слепые люди могут и имеют визуальные ментальные образы который запускается сенсорным вводом в другой модальности чувств, для например, слуховое или тактильное восприятие (Arditi et al.1988). В Короче говоря, слепые люди могут иметь и действительно имеют мультимодальные ментальные образы.

Мультимодальные ментальные образы слабовидящих играют важную роль. важную роль в различных способах, которыми они могут ориентироваться в своих окружающая обстановка. Использование трости и чтение по шрифту зависят от визуальные мысленные образы, вызванные тактильным входом, как и эхолокация, все более и более распространенное средство, с помощью которого слепые люди могут научиться собирать информацию о пространственном расположении своего окружения (путем издавать щелкающие звуки и использовать эхо этих звуков в качестве источника пространственной информации). В настоящее время известно, что эхолокация основана на обработка в ранней зрительной коре: это визуальные мысленные образы это запускается на слух (Талер и др., 2011). Наконец, сенсорный замещающие устройства также создают визуальные мысленные образы. Эти устройства состоят из видеокамеры, закрепленной на голове слепого который обеспечивает непрерывный поток тактильных или слуховых сигналов (передается с визуального входа, регистрируемого камерой – для пример нежных уколов иглой в кожу субъекта в виде узора что в реальном времени соответствует изображению, которое записывает камера).Этот тактильный ввод затем приводит к обработке на раннем этапе зрительного восприятия. коры этих слепых субъектов (что затем вызывает опыт, который испытуемые характеризуют как зрительный). Короче говоря, что называется сенсорным замещением восприятия, на самом деле еще один пример мультимодальных ментальных образов (Renier et al. 2005, см. Нанай 2017a для краткого изложения).

Еще одна «необычная» форма мысленных образов вообще и мультимодальные ментальные образы, в частности, находятся в синестезии. синестеты сообщать о сильных визуальных переживаниях определенного цвета в ответ на слуховые или тактильные (или множество других нецветовых) опыт.Широко обсуждался вопрос о том, какой опыт синестетический опыт есть. Это форма перцептивного опыта (Мэттен 2017, Коэн 2017)? Или это какой-то более высокий уровень, когнитивный/лингвистический опыт (Simner 2007)? Проблема в том, что синестезия на самом деле не вписывается ни в одну из этих категории.

Связь между синестезией и ментальными образами давно установлена. признано: синестеты по всем направлениям имеют более яркие мыслительные образов, чем не-синестеты (Барнетт и Ньюэлл, 2008 г., Прайс, 2009 г., Амсель и др.2017) И эта разница зависит от модальности – так что у субъектов с лексической вкусовой синестезией более яркие вкусовые мысленные образы (но не обязательно более яркие мысленные образы в скажем, модальность слухового восприятия (Spiller et al. 2015). Дальше, синестезия очень редко встречается среди субъектов с афантазией (которые сообщают об отсутствии или почти никаких мысленных образов) и относительно часты среди субъекты с гиперфантазией (которые сообщают об очень ярких мысленных образах) (Земан и другие. 2020). Хотя существует значительная изменчивость между сообщают о переживаниях синестетов (см. Dixon et al.2004) и некоторые, но не все эти переживания, как сообщается, очень похожи на психические образы, все случаи синестезии будут считаться ментальными образами понимается как перцептивное представление, сформированное в ответ на ранние корковая обработка, которая не запускается непосредственно сенсорным вводом (Нанай 2021а). Это дает единую картину синестезии и может также объяснить нестандартные (но строго продемонстрированные) случаи синестетические переживания, вызываемые не сенсорным входом, а воображаемый сенсорный ввод (Спиллер и Джансари, 2008).

2.4 Мысленные образы боли

Возможно, самое полезное применение мультимодальных мысленных образов. включает управление болью. Точнее, один из самых эффективных способы облегчения (хронической) боли с помощью умственных образы в других смысловых модальностях (Fardo et al. 2015, MacIver et al. 2008 и Volz et al. 2015). Это представляет собой некоторую загадку: почему ментальные образы, скажем, в модальности зрительного восприятия помогают нам с болью?

Восприятие боли в учебниках начинается со стимуляции болевые рецепторы, известные как ноцицепторы, и этот вход затем обрабатывается в первичной и вторичной соматосенсорной коре.Но иногда обработка боли в первичной и вторичной соматосенсорной коре непосредственно не запускается ноцицепторами. Это будет эквивалентно ментальные образы в контексте восприятия боли – то, что мы можно было бы назвать образами боли.

Тогда возникает вопрос о связи между восприятием боли и образы боли: между обработкой в ​​первичном и вторичном соматосенсорная кора, которая напрямую активируется ноцицепторами и обработка, которой нет. И утверждение, которое было бы конструктивно аналогично кантианскому утверждению, которое мы рассмотрели в разделе 2.1 и раздел 2.2 заключается в том, что визуальные мысленные образы являются важнейшим компонентом видение и мультимодальные ментальные образы являются важнейшим компонентом восприятия, болезненные мысленные образы (представления, формирующиеся в результате перцептивная обработка в первичных и вторичных соматосенсорных коры, которая не запускается непосредственно ноцицепцией) является решающим компонент восприятия боли (на самом деле, это может быть даже частично составляющие его, см. Nanay 2017b).

В некоторых случаях восприятия боли ментальные образы играют даже более важную роль: например, фантомная боль в конечностях (боль у некоторых испытуемых ощущения в ампутированных конечностях) состоит из корковой обработки боли (в S1/S2), который не запускается ноцицепторами (Ramachandran et al.1995) по той простой причине, что соответствующие ноцицепторы отсутствуют (они были отрезаны вместе с остальной частью конечности). Далее, терм. иллюзия гриля (при нагревании указательного и безымянного пальцев и холод на средний палец вызывает сильные болевые ощущения в средний палец) также является примером сенсорной обработки боли, которая не запускается ноцицепцией (Defrin et al. 2002). В обоих случаях, как ноцицепция отсутствует, восприятие боли отсутствует, а только боль образы.

Могут быть причины обобщать важность психической боли. Образы в восприятии боли. Одна важная особенность восприятия боли заключается в том, что он чрезвычайно зависит от ожиданий (когда вы ожидаете болезненное ощущение, неболевой раздражитель может привести к болевому ощущению, см. Sawamoto et al. 2000 г.; Кельтнер и др. 2006 г.; Плогхаус и др. 1999). Если мы считаем, что по крайней мере некоторые формы ожиданий (ориентированные на будущее) временные мысленные образы (см. раздел 5.2 для получения дополнительной информации о ожидания и мысленные образы), то эти результаты легко объяснил.

3. Мысленные образы в познании

Ментальные образы — это перцептивный феномен, но они имеют важные применения. в постперцептивной обработке и в познании в целом. Ментальный Образы участвуют в широком спектре когнитивных явлений и глубоко переплетены с эмоциями, памятью и даже языком (см. также богатая литература о роли образов во внутренней речи, например, Лангланд-Хассан и Висенте, 2018 г.).

3.1 Мысленные образы и память

Понятие мысленных образов сыграло важную роль в философии памяти по крайней мере по двум причинам.Во-первых, тренировка образов улучшает память (фактически, открытия в этом направлении вызвали возрождение исследований ментальных образов в 1960-х гг. , см. Yates 1966, Лурия 1960). Второе, и более важное, принципиальное отличие в философии памяти проводится между эпизодическим и семантическим памяти (Талвинг, 1972). Проще говоря, эпизодическая память запоминание опыта и семантическая память — это запоминание факта. И один из способов обналичить эту разницу заключается в умственном образы: мысленные образы являются необходимым свойством эпизодической памяти, но не смысловой памяти.

Установлена ​​связь между эпизодической памятью и ментальными образами. подтверждается широким спектром эмпирических данных (см. Laeng et al. 2014 для резюме). Потеря способности формировать мысленные образы приводит к потере (или потере объема) эпизодической памяти (Byrne et др. 2007, см. также Berryhill et al. обзор 2007 года). Даже более важным набором результатов является то, что соответствующие сенсорные области коры реактивируются, когда мы вспоминаем опыт (Wheeler et al. 2000, см. также Gelbard-Sagiv et al.2008).

Эти результаты показывают, что эпизодическая память включает в себя упражнение мысленные образы, но это открытый спор о том, есть ли что-то еще эпизодическая память, чем ментальные образы. Некоторые утверждали, что эпизодическое память имеет некоторые дополнительные ингредиенты помимо ментальных образов, например, какая-то причинно-следственная связь с прошлым наблюдаемым событием (например, Бернекер 2010). Напротив, некоторые другие философы памяти утверждают, что эпизодическая память на самом деле не что иное, как ментальные образы (Michaelian 2016, Де Бригард, 2014 г., Хопкинс, 2018 г.).Утверждение, что нет реального разница между направленным в будущее мысленным путешествием во времени (т. воображение будущего) и мысленное путешествие во времени, направленное в прошлое (эпизодическое объем памяти). Принимаем ли мы более сильное или более слабое утверждение о важность ментальных образов в памяти, понимание памяти, по-видимому, предполагают понимание мысленных образов.

3.2 Ментальные образы и эмоции

Постарайтесь как можно живее представить, что на вас напала бешеная собака. с пеной изо рта, щелкая ногами прямо под твоими стол письменный.Возникающие в результате ментальные образы являются важной формой умственного образы, а также важная форма эмоционального состояния. В более общем смысле, образы сильно влияют на эмоции – кажется, например, трудно понять, что происходит в голове испуганного или разгневанный человек, не апеллируя к образности. С другой стороны, влияние эмоций на образы столь же значительно – образы, занимающие наше сознание, очень часто находятся под контролем нашего доминирующая эмоция, которая иногда изменяет свою структуру и нашу способность контролировать это.Другими словами, существует двустороннее взаимодействие между эмоции и ментальные образы (см. Holmes and Matthews 2010 для резюме).

Недавние открытия подтверждают эту картину тесной связи между мысленные образы и эмоции. Например, представляя эмоционально заряженное событие или человек в эмоционально нейтральном месте дает эмоциональный заряд места (см. Бенуа и др., 2019). Это было давно известно, что наблюдение события с отрицательной валентностью (скажем, бой между двумя вашими друзьями) на нейтральном месте (скажем, на коридор перед вашим офисом) делает это ранее нейтральное место наследуют негативную валентность события. Итак, в будущем, когда вы увидеть коридор вашего офиса, он вызывает легкий (или не очень) негативные эмоции. Важный вывод состоит в том, что тот же процесс также происходит, даже если вы просто представляете себе событие с отрицательной валентностью в нейтральное место. Короче говоря, отрицательно окрашенные ментальные образы дают валентность на различных компонентах воображаемой сцены, которые затем остаются эмоционально окрашен.

Степень, в которой образы и аффективные состояния переплетаются, еще больше подчеркивается эффектом конгруэнтности настроения (Blaney 1986, Matt et al. др.1992, Гэдди и Ингрэм, 2014). Самый известный пример настроения Эффект конгруэнтности — это память, конгруэнтная настроению (Loeffler et al. 2013). – мы чаще вспоминаем страшные воспоминания, когда испугался, например. Но конгруэнтность настроения работает и в случае мысленные образы: ваше общее настроение делает более вероятным, что вы формируете мысленные образы, соответствующие вашему настроению. И делает это меньше Вероятно, вы формируете мысленные образы, не соответствующие вашим настроение. Мы также кодируем эмоционально значимые стимулы более детально. образом, что позволяет формировать более яркие мыслительные образы (Йонелинас и Ричи, 2015 г., Хаманн, 2001 г., ЛаБар и Кабеса, 2006 г., Фелпс 2004).

3.3 Мысленные образы и язык

На протяжении всей истории философии образные ментальные представления обычно противопоставляются абстрактным, лингвистическим репрезентации (см. резюме Yolton 1996). Таким образом, предположение заключается в том, что существует резкий контраст между двумя различными видами ментальные представления: образные, такие как мысленные образы и абстрактные, языковые. И когда мы говорим о важности ментальные образы в человеческом познании, досягаемость ментальных образов ограничены, так как есть дополнительный слой ментальных представлений, абстрактные, лингвистические, не имеющие ничего общего с умственными образы.Это, по сути, может быть одной из причин, по которой навязчивые акцент на языке в середине 20 ^-го -го века отошел от философского изучения ментальных образов. В любом случае, тогда общая картина такова, что есть образное познание и есть лингвистическое познание, и они не имеют ничего общего друг с другом. Были важные дебаты о том, где провести черту между эти две области разума: почти всякое образное познание (а в широком смысле юмовская картина) против почти всего лингвистического познания (в широком смысле картина Витгенштейна).

Эмпирические данные работают против общего предположения в этом дебаты. Теперь мы знаем, что языковая обработка не полностью отделимым от образного познания. Один важный набор выводов исходят из «теории двойного кодирования» (Paivio 1971, 1986), согласно которой сами языковые представления отчасти составляются (или, по крайней мере, обязательно сопровождаются) ментальными образами и это объясняет, почему конкретные слова (которые сопровождаются более определенные мысленные образы) легче вспомнить, чем абстрактные слова (которые сопровождаются менее определенными, а в некоторых случаях очень неопределенные мысленные образы).

В то время как теория двойного кодирования Пайвио постулировала важность мысленные образы в лингвистической обработке, чтобы объяснить поведенческие различия между запоминанием конкретных и абстрактных слов, мы также много знать о том, как меняются лингвистические ярлыки (и как быстро вверх) процессы восприятия, а также изрядное количество информации о шкале времени этого влияния. Важная часть обнаружения как с ЭЭГ, так и с Исследования слежения за движениями глаз заключаются в том, что лингвистические ярлыки влияют на форму распознавание менее чем за 100 миллисекунд (Boutonnet and Lupyan 2015, де Гроот и др.2016, Норман и др. 2018). Это означает, что языковая и образные представления взаимодействуют на чрезвычайно ранней стадии перцептивная обработка — любым счетом в ранней коре обработки (см. Thorpe et al. 1996 и Lamme and Roelfsema 2000 для временное развертывание зрительной обработки в одномодальных случаях). Все это указывает на то, что образное и языковое познание далеко не будучи независимыми друг от друга — они глубоко переплетены даже на самых ранних уровнях перцептивной обработки.

3.4 Ментальные образы и знания

Восприятие иногда оправдывает наши убеждения. Если вы видите, что это дождь на улице, это может оправдать ваше убеждение, что идет дождь за пределами. И многое из того, что мы знаем, основано на восприятии. Но как о мысленных образах? Могут ли ментальные образы оправдать наши убеждения? Там здесь два связанных, но независимых вопроса. Первый из них о том, могут ли мысленные образы когда-либо быть источником знания или даже новая информация. И второй — о надежности: если восприятие окрашено мысленными образами, должно ли это дать нам больше сложная картина перцептивного обоснования?

Первый из этих вопросов касается того, действительно ли ментальные образы сами по себе (которое не связано с восприятием) может привести к знанию или даже к новой информации.Жан-Поль Сартр, например, знаменит утверждал, что «ничего нельзя узнать по изображению, которое не Уже известно.» (Sartre 1948, 12) Поскольку, по его мнению, «это невозможно найти в изображении что-либо большее, чем то, что было вложено в его», мы можем сделать вывод, что «образ учит ничего такого. » (Сартр 1948, 146–147). Сартр не всегда проводить четкое различие между воображением и ментальными образами, поэтому неясно, является ли это воображением или ментальными образами, ничему не учит. Современные философы склонны поднимать этот вопрос о воображении (Langland-Hassan 2016, 2020, см. также Kind and Kung 2016), но вопрос, с нашей точки зрения, в том, верно ли мысленных образов.И здесь некоторые примеры, кажется, предполагают, что даже если воображение ничему не учит, мысленные образы могут и делают. Когда ты хотите завернуть коробку шоколада в оберточную бумагу, вы смотрите на нее и форме (часто непроизвольно, не считая до трех и произвольно воображая) визуальные образы необходимой оберточной бумаги, и вы можете найти вашу оценку размера бумаги неожиданной или удивительно. Возможно, он больше, чем вы предполагали. Или меньше. Ваша оценка размера необходимой бумаги может сильно отличаться до и после формирования мысленного образа бумаги, покрывающей шоколадная коробка (и это, конечно, может быть еще отличным от размер бумаги, который действительно необходим, подробнее см. Gauker. примеры такого рода).Если мы можем обобщить этот пример (см. Levin 2006 для обсуждения), то мысленные образы могут привести к новым информацию, даже если воображение не может.

Второй вопрос касается надежности восприятия. оправдание. Если (см. раздел 2 выше) восприятие само по себе является гибридом между восприятием, управляемым сенсорной стимуляцией, и ментальными образами, что означает ли это для концепции перцептивного обоснования? Даже если Восприятие, управляемое сенсорной стимуляцией, может оправдывать убеждения, если умственное образов нет, то гибридное состояние двух, то есть восприятия per se, возможно, не столь эпистемически невинны, как это было раньше. мысль (Макферсон 2012).Ментальные образы определяются именно отсутствие прямой причинно-следственной связи с сенсорным входом. В любом виде широко экстерналистский взгляд на оправдание, это вызывает беспокойство об эпистемической работе, которую могут выполнять мысленные образы (как надежность мысленных образов должна зависеть от непосредственности причинно-следственной связи между ментальными образами и тем, что мысленные образы около). Это не означает, что ментальные образы не имеют эпистемологического работать, поскольку отсутствие прямой причинно-следственной связи было бы совместимо с мысленные образы, тем не менее несущие информацию о внешнем мир надежно – и, возможно, именно это происходит в случай амодального завершения (Хелтон и Нанай, 2019).Но если мы возьмем важность мысленных образов в восприятии серьезно, мы должны проверить надежность этих непрямых причинно-следственных связей психических образы.

4. Мысленные образы в действии

Ментальные образы играют важную роль в действии. Он участвует не только в исполнении действия, но и в желаниях. Кроме того, это может объяснить многие из предубеждений в нашем поведении, а также.

4.1 Ментальные образы и моторные образы

Нам нужно держать концепцию ментальных образов отдельно от моторных. образы.Моторные образы играют решающую роль в планировании действий и выполнение действия, но двигательные образы не являются умственными образами. Но как именно это различие должно быть проведено, является предметом обсуждения.

Моторные образы традиционно понимались как ощущение воображая что-то делать. Иногда считают необходимым сознательны не только философы (Currie & Ravenscroft 1997), иногда даже психологами (Jeannerod 1997; см. также Brozzo 2017: особенно 243–244 для обзора).И поскольку воображение имеет тенденцию быть произвольное действие, воображаемое движение также часто считается произвольным. Так Парадигматический пример здесь — закрыть глаза и представить тянется к яблоку.

Однако ведутся споры о том, что это за традиционное, феноменологический способ сосредоточить внимание на двигательных образах как на ощущении воображение делает что-то влечет за собой. Как признают все участие в этих дебатах, не все воображаемые эпизоды ведения что-то будет считаться двигательным воображением: вам как-то нужно представить делать что-то от первого лица, а не от третьего лица перспектива.Марк Жаннерод, один из самых важных психологов работа как над двигательными, так и над мысленными образами делала различие (следуя практике спортивной психологии) между внутренними (первыми лица) и внешние (от третьего лица) образы, и только первый считаться моторными образами (последние будут сенсорными образами меня что-то делать, см. Jeannerod 1994, p. 189).

Учитывая, что двигательные образы, так же как и мысленные образы, могут быть сознательными. или без сознания (см., например, Osuagwu & Vuckovic 2014), и это также может быть произвольным или непроизвольным, наблюдается тенденция к уйти от феноменологической характеристики.Более инклюзивный способ понимания двигательных образов поддерживается методологическим совет Жаннерод, который пишет: «Моторные образы были бы связаны к двигательной физиологии точно так же, как зрительные образы связаны с зрительная физиология» (Jeannerod 1994, стр. 189). А вот лучше понимание ментальных образов может помочь нам в определении двигательных образы.

Ментальные образы – это представления, возникающие в результате перцептивных обработка, которая не запускается непосредственно сенсорным вводом. Итак, мы получаем ментальные образы, когда происходит первая остановка перцептивной обработки без прямого сенсорного воздействия.Моторные образы на выходе то, что ментальные образы поступают на вход. Таким образом, мы получаем двигательные образы, когда последний обработка остановки в действии происходит без непосредственного запуска двигателя вывод. Другими словами, двигательные образы — это представления о том, что результате обработки в двигательной системе (в моторной и премоторной коры головного мозга), который напрямую не запускает двигательную активность.

Еще один открытый вопрос о связи между воображением движений и ментальные образы касаются того, обязательно ли первое включает в себя последний.Когда мы думаем о сознательных примерах двигательных образов, кажется, что представление о прикосновении к камере моего ноутбука связано с некоторой формой сенсорные ментальные образы (возможно, визуальные образы моего пальца, касающегося камеры или, может быть, в более минимальном смысле, проприоцептивных мысленных образов моего палец находится в другом месте, чем сейчас). И эмпирические исследования также показывают, что образы движений обязательно влекут за собой репрезентация сенсорных последствий воображаемого действия (Kilteni и другие. 2018).

4.2 Прагматические ментальные образы

Важную роль играют не только двигательные, но и ментальные образы. роль в выполнении действия (см. Van Leeuwen 2011). Некоторые наши действия (фактически большинство из них) являются действиями, управляемыми восприятием: состояния восприятия запускают и направляют наши действия. Когда мы подбираем кофейная чашка, чтобы пить из нее, это действие, управляемое восприятием: наша перцептивное состояние представляет собой пространственное положение чашки, которая затем направляет ваше движение по досягаемости (и делает это в режиме реального времени, если состояние восприятия меняется, ваши движения немедленно меняются. без того, чтобы вы заметили какие-либо из этих изменений, см. e.г., Паулиньян и др. 1991).

Если, взглянув на кофейную чашку, вы закроете глаза и поднимете чашка с закрытыми глазами, ваше действие не управляется восприятием как вы больше не воспринимаете кофейную чашку. Это, в данном случае, руководствуясь визуальными ментальными образами. Ты посмотрел на чашку, ты закрываешься глазами, формируйте мысленные образы местонахождения чашки (а также как и другие его свойства, необходимые для выполнения этого действия, как его вес и размер), и ваши действия по достижению «прагматические ментальные образы» (Нанай, 2013).

В первом случае прагматические мысленные образы формировались на основе вашего состояния восприятия: вы посмотрели на чашку, а затем закрыли глаза, но именно эту визуальную информацию мысленно образы основаны на. Но прагматические мысленные образы — это больше, чем просто своего рода эхо сенсорного ввода. Предположим, вы находитесь в своем спальня, а там кромешная тьма. Вы хотите включить свет, но вы не видно переключателя. Тем не менее, вы в состоянии включите его, учитывая вашу память о планировке комнаты и расположение выключателя света в нем.В этом случае ваш прагматичный ментальные образы формируются на основе вашей памяти. Но прагматичный мысленные образы могут быть вызваны совершенно невоспринимаемыми средствами, т. ну, например, если я завяжу тебе глаза и потом объясню тебе в большом детализировать, где именно перед вами находится кофейная чашка, как далеко точно влево и насколько точно вперед, и так далее. Ваш прагматические мысленные образы все еще могут направлять ваши действия, но они без какого-либо (визуального) ввода. В нашей повседневной жизни многие наши действия, особенно наши рутинные действия, такие как использование зубной нити, на самом деле управляются прагматические ментальные образы.

4.3 Ментальные образы и желание

Желания являются одним из основных примеров пропозициональных установок. Так можно было бы подумать, что желания не имеют ничего общего с ментальные образы: они пропозициональные, а не образные представления. Тем не менее, одним из ведущих психологических теории желания, разработанная теория вторжения, требует умственного образы конституируют желания (Kavanagh et al. 2005, May et al. др. 2014).

Согласно разработанной теории вторжения, формирование желания – это двухэтапный процесс.Во-первых, в наш разум вторгается психическое состояние, которое представляет желаемое положение дел. Это часто случается бессознательно, и часто неясно, чем вызвано это навязчивое психическое состояние. Второй шаг состоит в том, что это представление разрабатываются с помощью мысленных образов. Без этой секунды, прорабатывающий шаг, который обязательно включает в себя ментальные образы, мы бы не иметь желания.

Но нет необходимости поддерживать разработанную теорию вторжения желание увидеть тесную связь между желаниями и ментальными образами.Сильное возникающее желание неизменно сопровождается ярким психическим изображения (Кавана и др., 2009). Далее, более сильные желания (для например, курить) сопровождаются более яркими мысленными образами (о сцены, связанные с курением) (Tiffany and Drobes 1990, см. также Tiffany and Хакеневерт, 1991). Точно так же желание употреблять алкоголь может быть индуцированный представлением того, как вы входите в свой любимый бар, делаете заказ, держать и пробовать холодный, освежающий стакан своего любимого пиво. На самом деле, этот управляемый воображаемый эпизод запускает более сильный желание, чем на самом деле увидеть стакан пива (Litt and Cooney 1999).В более общем плане яркость мысленных образов коррелирует с сила желания этой вещи в диапазоне желаемые вещества и действия (May et al. 2008, Harvey et al. 2005, Стэтхэм и др. 2011).

Далее, мысленные образы нейтральных сцен, например розового сада, уменьшает желание закурить у людей, которые пытаются бросить курить курение (May et al, 2010). Обонятельные мысленные образы несвязанных запахов имеет тот же эффект (Версланд и Розенберг, 2007).Желание есть шоколад также может быть уменьшен мысленными образами нейтральных сцен. (Кемпс и Тиггерманн, 2007 г., Харви и др., 2005 г.), а также привлекая непроизвольные мысленные образы (путем, например, лепки глины из зрение (Кемпс и др., 2004)). Некоторые из этих результатов показывают, что психические образы влияют на желания. Другие показывают, что ментальные образы последствие желаний. Короче говоря, если мы манипулируем психическим образы, желание меняется, и если мы манипулируем желаниями, ментальное меняется образ.

В то время как разработанная теория вторжения желания ясно говорит о роль мысленных образов в желаниях, другие влиятельные эмпирически правдоподобные объяснения желания (например, учетная запись обучения на основе вознаграждения (Schroeder 2004) или учет внимания (Scanlon 1998)) также согласуется с важностью ментальных образов в желаниях.

4.4 Ментальные образы и предвзятое поведение

Некоторая часть нашего поведения предвзята: она идет вразрез с нашими убеждениями. И часто мы не полностью осознаем эти предубеждения.Некоторые из этих предубеждений относятся к расовым или гендерным группам. Большой вопрос не только в философии и психологии, но в повседневной жизни нашего общества откуда берутся эти предубеждения и что мы можем с ними сделать. Там есть некоторые доказательства того, что по крайней мере некоторые из этих предубеждений имеют непосредственное отношение к мысленные образы.

Во-первых, ряд эмпирических исследований показывает, что яркость ментальные образы искажают наше поведение. Если вы выбираете между двумя позитивные сценарии, тот, который вызывает более яркие мыслительные образы имеют тенденцию побеждать.И если вы выбираете между двумя отрицательными сценарии, тот, который вызывает менее яркие мысленные образы, имеет тенденцию победить (Остин и Ванкувер, 1996 г., Тропе и Либерман, 2003 г., см. также богатая литература по теории концептуального уровня, а также по влияние яркости мысленных образов на дисконтирование в будущем, см. Партасарати и др. 2017, Мок и др. 2020). Вот пример: если курильщик выбирает между курением сигареты и отказом от курения, вариант с курением вызывает очень яркие и подробные (и эмоционально заряженные) мысленные образы.Между тем, вариант для некурящих вообще не вызывает никаких ментальных образов, а если и вызывает, то совсем не подробно и совсем не живо (просто сидел, а не курение). Вот почему курение имеет тенденцию побеждать, а также почему часто трудно перестать откладывать дела, такие как воспроизведение видео игры или просматривая нашу ленту в социальных сетях: продолжая то, что мы делание представлено гораздо ярче, чем остановка.

Мысленные образы также могут объяснить некоторые известные примеры расовой предвзятости. (Nanay 2021b, см. также Sullivan-Bissett 2019, который описывает неявное расовая предвзятость как бессознательное воображение, а не образы).Субъекты с большей вероятностью ошибочно воспримут телефон как пистолет, если его держит в руках чернокожий чем если бы это сделал белый человек (Payne 2001). Перцептивное состояние, которое представляет собой чернокожего человека, держащего телефон, порождает умственное изображения, изображающие чернокожего человека, держащего пистолет. Это умственное образы не обязательно должны быть осознанными — и когда белые люди считают чернокожих более опасными, возможно, психические образы, обосновывающие эти суждения, не сознательны. То же самое правда о предвзятом поведении, стоящем дальше от некоторых людей чем другие в лифте.Значение мысленных образов в неявная предвзятость также подтверждается тем фактом, что один из самых эффективные способы противодействия неявной предвзятости основаны на изменении мысленные образы субъекта и эффективность этих процедур коррелирует с живостью мыслительных процессов испытуемых. изображений (см. Lai et al. 2013, Blair et al. 2001, Blair 2002, см. также Пек и др. 2013 г. для дальнейших соответствующих выводов).

5. Мысленные образы в искусстве

Важность ментальных образов можно проследить за пределами философия разума.В частности, ментальные образы играют важную роль в нашем взаимодействии с произведениями искусства и их оценке, что делает ментальные образы важнейшей концепцией эстетики (см. также Лопес 2003). Хотя ментальные образы могут также играть решающую роль в художественное творчество, как любят подчеркивать многие художники и композиторы, внимание здесь будет сосредоточено на важности мысленных образов в вовлечении с произведениями искусства.

5.1 Ментальные образы в изобразительном искусстве

Несколько очевидный способ, которым ментальные образы играют роль в нашем интерес к изобразительному искусству следует из того простого факта, что большинство изобразительное искусство обычно не охватывает все поле зрения.Так те части изображаемой сцены, которые выпадают за пределы кадра, могли быть и очень часто представляются посредством мысленных образов. Один известным примером может быть Эдгар Дега, который любит помещать главные герои его картин таким образом, что только их части внутри кадра. Остальное нам нужно доделать с помощью ментального образы. В некоторых крайних случаях (например, танцоры поднимаются по лестнице, 1886–1890, Музей Орсэ), мы видим только чью-то руку или макушку головы, и нам нужно завершить эти части ее тело, находящееся вне кадра, посредством мысленных образов.Другой Примером может служить Бастер Китон, который также использует ментальное мышление зрителя. изображения закадрового пространства в его фильмах, но обычно для комического последствия. Одним из примеров является первый кадр его короткометражного фильма Копы . (1922), где мы видим главного героя крупным планом за решеткой и выглядит подавленным. На втором кадре видно, что он за утюгом. Гейт разговаривает с девушкой, которая не любит его в ответ (см. Burch 1973, стр. 17–31 для большего количества примеров такого рода).

Но мысленные образы также часто используются в рамках изображения.в Американский фильм 1950 года Харви , персонаж, которого играет Джимми. Стюарт — алкоголик, и у него галлюцинации ростом шесть футов три дюйма и кролик высотой в полдюйма (или пука). Мы никого не видим, но Персонаж Джимми Стюарта явно делает это. И, самое главное, все сцены с воображаемым кроликом оформлены так, как будто кролик действительно был в них. Итак, когда мы видим персонажа Джимми Стюарта в кресле разговаривая с Харви, этот кадр сделан так, как будто рядом с ним действительно было существо шести футов ростом.Это обрамление эстетически актуален, и его выбор явно зависит от мысленный образ зрителя. В этом примере мы имеем довольно хорошее представление о том, что мы должны формировать ментальные образы – Персонаж Джимми Стюарта дает довольно точное описание Предполагаемый внешний вид Харви. Но есть примеры, где мы в гораздо менее удачной эпистемологической ситуации. Одним из классических примеров является Bunuel’s Belle de Jour , где китайский бизнесмен показывает коробочку героине Катрин Денев, которая явно очарован тем, что внутри.Она это видит, он это видит, но мы, зрители не знают. Из ящика доносится гудящий голос, но мы никогда не увидим, что внутри. У нас очень неопределенный (кроссмодальный триггер) визуальные мысленные образы того, что, возможно, быть в коробке — все, что находится в коробке, намеренно оставлено неопределенный. Французский кинорежиссер Робер Брессон часто использует ментальные образы таким образом, настолько, что он даже использует это мысленные образы должны быть признаком «хорошего» режиссера (или, как он бы сказал, кинематографиста, а не только режиссера): «Не показывайте все стороны объекта.Маржа неопределенность» (Брессон 1975/1977, стр. 52).

Мультимодальные ментальные образы стали визитной карточкой европейского модернистские художественные фильмы. В некоторых своих фильмах Жан-Люк Годар использовал звук. в первую очередь как подсказка для запуска визуальных мысленных образов (см. Проведенный Левинсоном в 2014 г. чувствительный анализ использования звука в Мужской/Женский (1966) с этой точки зрения). И оба Брессон и Микеланджело Антониони использовали звук именно таким образом. своей карьере, и они также очень откровенно говорили об этом способе использования звучит в их теоретических работах и ​​интервью.Как сказал Брессон, «Только взоры, обращенные к уху, делают ухо нетерпеливым, ухо требуемое само по себе делает глаз нетерпеливым. Используйте это нетерпение». (Брессон 1975/1977, стр. 28) и «Свисток локомотива запечатлевает в нас целую железнодорожную станцию» (Брессон, 1975/1977, с. 39). А вот Антониони дает хрестоматийное определение мультимодального транспорта. ментальные образы: «Когда мы что-то слышим, мы формируем образы в нашем голову автоматически, чтобы визуализировать то, что мы слышим». (Антониони 1982, стр. 6). И Брессон, и Антониони используют мультимодальные перевозки. умственные образы, которые неопределенны и которые также очень эмоционально нагружен.В качестве противовеса этому высокомерному излишеству, Следует подчеркнуть, что мультимодальные мысленные образы также могут использоваться совершенно по-другому и все еще быть эстетически значимыми. В виде Ридли Скотт неоднократно подчеркивает в своих интервью Чужой Трилогия Чужой показывается относительно редко, потому что иметь мысленные образы этого гораздо страшнее, чем видеть это. Этот общее кредо долгое время использовалось в саспенсе (от Фильмы Хичкока до Челюстей ). Наконец, повторяющаяся шутка о Друзья про уродливого голого парня, который живет через дорогу (но которого мы никогда не видим) явно использует мультимодальные ментальные образы.

5.2 Ментальные образы в музыке

Ментальные образы также играют решающую роль в нашем восприятии музыки. прежде всего в результате важности музыкальных ожиданий, которые являются формой слуховых мысленных образов. Ожидания играют решающую роль роль в нашем взаимодействии с музыкой (и искусством в целом). Когда мы слушая песню, даже когда мы слышим ее впервые, мы некоторые ожидания того, как это будет продолжаться. И когда это мелодия, мы знакомы, это ожидание может быть довольно сильным (и легко изучить экспериментально).Когда мы слышим Та-Та-Та в начале первая часть Бетховена Пятая симфония до мажор минор, соч. 67 (1808 г.), мы будем сильно ожидать закрытия Таама Та-Та-Та-Тааам. Большинство наших ожиданий справедливо неопределенный: когда мы слушаем музыкальное произведение, мы никогда не слышали раньше, у нас все еще будут некоторые ожидания относительно того, как будет звучать мелодия. продолжать, но мы не знаем, что именно произойдет. Мы можем исключить, что скрипичное глиссандо будет продолжаться со звуками пищащий будильник (если только это не совсем авангардный штука…), но мы не можем с большой уверенностью предсказать, как именно так и будет продолжаться.Наши ожидания изменчивы и динамичны: они меняются, когда мы слушаем произведение.

Ожидания — это психические состояния, связанные с тем, как музыкальное произведение раскроется. Таким образом, они являются направленными в будущее психическими состояниями. Но это оставляет открытым только то, что это за психические состояния – как они структурированы, как они представляют предстоящее будущее событие и т.д. на (см. Судья и Нанай 2021 для обзора вариантов и история этого вопроса). По крайней мере, некоторые формы ожиданий на самом деле считать мысленными образами.И музыкальные ожидания (типа вовлечены в такие примеры, как Та-Та-Та-Тааам) считаются слуховыми временные мысленные образы: это слуховые представления, которые перцептивных процессов, которые не запускаются непосредственно слуховой ввод. Слушатель формирует мысленный образ четвертой ноты. («Таам») на основе опыта первого три («Та-Та-Та») (много эмпирических данных что на самом деле это происходит – см. Yokosawa et al. 2013, Кремер и др. 2005 г., Заторре и Халперн 2005 г., Херхольц и др.2012 г., Ливер и др. 2009). Этот ментальный образ может быть или не быть сознательным. Но если настоящее «Тааам» расходится с тем, как мы мысленные образы представляют его (если он задерживается или изменяется по высоте или тембр, например), мы замечаем это расхождение и переживаем как проявляется в результате несоответствия между опытом и мысленные образы, которые ему предшествовали.

Пример Та-Та-Та-Таам немного упрощен, так что вот реальная жизнь. и очень запоминающийся кейс, инсталляция британского художника, Кэти Петерсон.Инсталляция представляет собой пустую комнату с роялем. в нем, который воспроизводится автоматически. Играет урезанную версию Лунная соната Бетховена. Название инсталляции ‘ Земля-Луна-Земля (Лунная соната, отраженная от Поверхность Луны ’ (2007). Земля-Луна-Земля — ​​это форма передача (между двумя точками на Земле), где коды Морзе освещают луну, и они отражаются обратно на землю. Пока это эффективный способ связи между двумя удаленными (земными) местах некоторая информация неизбежно теряется (главным образом из-за того, что часть свет не отражается обратно, а поглощается Лунные кратеры).В ‘ Земля-Луна-Земля (Лунный свет Соната, отраженная от поверхности Луны ’ (2007) рояль играет ноты, прошедшие через Землю-Луну-Землю система передачи, которая является большинством заметок, но некоторые заметки пропущено. Слушая музыку, которую играет пианино в этой инсталляции, если вы знаете произведение, ваши слуховые мысленные образы постоянно активно, заполняя промежутки, где ноты пропущены.

5.3 Мысленные образы в литературе

Чтение романа, как правило, приводит к мысленным образам в различных смыслах. модальности.Этот запуск ментальных образов обычно непроизвольный: не нужно считать до трех и произвольно колдовать мысленный образ лица главного героя, вместо этого вы эпизоды непроизвольных мысленных образов, чем-то напоминающие воспоминания. Хотя такого рода ментальные образы часто являются визуальными (когда у вас есть изображения лица главного героя или макета комнате, где они находятся), она может быть и слуховой (из тон голоса главного героя, например), обонятельный или даже вкусовые (см. Starr 2013 для всестороннего анализа с акцентом на о мультимодальных ментальных образах и Stokes 2019 за роль таких ментальных игра образов при чтении художественных произведений).Далее, чем ярче мысленный образ читателя, тем более вероятно, что информация из романа импортируется в убеждения читателя о реальном мире (Грин и Брок, 2000).

В конце первой книги В поисках утраченного времени , Марсель Пруст дает краткое, но очень подробное описание того, как слова вызывают ментальные образы, что также указывает на то, как Сам Пруст манипулирует мысленными образами читателя (Пруст 1913/1928). Он проводит различие между именами и словами и утверждает что имена вызывают более конкретные или более определенные ментальные образы чем слова.В обоих случаях имя или слово приводят к мысленным образам, но затем, в свою очередь, ментальные образы влияют или окрашивают имя или слово, когда мы столкнемся с ним в следующий раз. Таким образом, на протяжении всего развертывания роман, имена/слова и ментальные образы, которые они вызывают, развиваются в параллельно, влияя друг на друга.

Другие писатели также активно манипулируют умственными способностями читателя. образы. Джордж Оруэлл указывает на важность мысленных образов в понимание метафор, когда он говорит в «Поэтика и английский язык» Язык , что «единственная цель метафоры — вызвать визуальный образ».Мы могли бы добавить к этому, что эти образы часто не визуальный, он может быть слуховым, обонятельным и т.д. И вот окончательный пример из третьей части романа Роберто Болано 2666 («Часть о судьбе»). Эта часть Книга знакомит с нью-йоркским журналистом Оскаром Фейтом. Примерно после 80 страниц описания жизни Судьбы в Нью-Йорке, это показал, что он на самом деле афроамериканец. Это происходит после очень явные подталкивания к формированию мысленного образа его как представителя европеоидной расы, сталкивая читателей с их скрытыми расовыми предубеждениями (см. также Раздел 4.4 выше).

5.4 Ментальные образы в концептуальном искусстве

В то время как дискуссии о ментальных образах возникают в большинстве областей эстетики и истории искусства (в том числе некоторыми из самых влиятельных искусствоведов, таких как Джордж Кублер, см. Кублер, 1987), роль ментальные образы, вероятно, наиболее заметны, если мы обратимся к концептуальным искусство. Многие концептуальные произведения активно пытаются задействовать наше ментальное мышление. изображения неожиданным образом. Вот два иллюстративных (и известные) примеры, но суть можно обобщить.

L.H.O.O.Q. Марселя Дюшана. Rasée (1965) картина, которую невозможно отличить от истинной репродукция Леонардо Мона Лиза . Но Дюшан ранее сделал еще один рисунок ( L.H.O.O.Q. ), где нарисовал усы и борода на картинке Мона Лиза . L.H.O.O.Q. Дюшана. Rasée (как «rasée» означает «бритый») является отсылкой к этой более ранней картине, и мы, по-видимому, видим ее иначе, чем как мы видим оригинал Леонардо: отсутствующие усы и борода является частью нашего опыта, тогда как когда мы смотрим на Оригинал Леонардо.И трудно понять, как мы можем описать наш опыт L.H.O.O.Q. Rasée без некоторая ссылка на ментальные образы отсутствующей бороды и усы. Что интересно в этом примере, так это то, что ментальное образ бороды и усов находится под влиянием сверху вниз не только нашими предварительными знаниями (о том, как устроен мир), но и наши предшествующие исторические знания.

Второй пример — « Erased de» Роберта Раушенберга. Рисунок Кунинга (1953 г.), как раз то, что на нем написано: все мы см. — пустая бумага (с едва заметными следами стертого рисунок на нем).Опять же, трудно смотреть на это произведение без пытаясь понять, какой рисунок мог быть там раньше Раушенберг стер его. И это включает в себя попытку вызвать в воображении ментальное изображения оригинального рисунка. Опять же, это были два классических Примеры. Но есть и другие. Все работы Ай Вэй Вэй, для например, сильно полагаться на наши ментальные образы.

Не все произведения концептуального искусства вызывают мысленные образы таким образом. Один Исключение составляет книга Роберта Бэрри «Все, что я знаю , что не что иное, как следующее предложение, написанное на стена галереи с простыми печатными буквами: «Все, что я знаю но о чем я сейчас не думаю – 13:36; 15 июня, 1969».Трудно спорить с тем, что в этой работе много заинтересованность в привлечении мысленных образов зрителя. Но это не так легко найти пример концептуального произведения искусства, в котором мысленные образы не играет никакой роли. Таким образом, в подавляющем большинстве концептуальных произведений ментальное Образность — необходимая черта для оценки произведения искусства.

Фотопсихология: образ и психика

В наш век изобилия средств массовой информации каждый день мимо наших глаз течет непрерывный поток изображений.Как мы реагируем на этот поток визуальной стимуляции? Сколько из этого регистрируется в нашем сознательном и бессознательном уме? Что привлекает наше внимание, а что нет?

Подобные вопросы интересуют меня как психолога, изучающего влияние изображений на современные средства массовой информации, особенно на онлайн-сообщества по обмену фотографиями, где фотографы могут щелкнуть по сотням изображений за считанные минуты. Поэтому я решил провести исследование, которое могло бы пролить свет на эти вопросы.

На нескольких занятиях по психологии в бакалавриате я демонстрировал слайд-шоу из 200 пронумерованных фотографий в довольно быстром темпе по пять секунд каждая. Изображения включали самые разные типы, такие как пейзажи, животные, архитектура, уличные сцены, натюрморты, абстракции, люди и портреты. Перед началом показа слайдов я попросил студентов записать номера любых изображений, которые им понравились, на которые они по какой-либо причине вызвали значительную положительную или отрицательную реакцию.Когда слайд-шоу закончилось, я попросил их закрыть глаза, а затем позволить одному из изображений из слайд-шоу появиться перед их сознанием. Дав им несколько минут, чтобы они сосредоточились на этом изображении, я обратил их внимание на лист инструкций, в котором им предлагалось записать то, что они запомнили из фотографии, и описать свою реакцию на несколько вопросов, которые Джуди Вайзер часто использовала в своем подходе к психотерапии. которые она назвала «фототерапией», например: Какие мысли, чувства или воспоминания приходят на ум в связи с этим изображением? Если бы вы могли войти в это фото, что бы вы сказали или сделали? Что бы вы изменили в этом образе? Какое сообщение может дать вам это фото?

Вот некоторые из моих выводов из этого исследования.

Наше сознание немеет, но не бессознательное

Было видно, что количество фотографий, которые выделялись студентами, уменьшалось в ходе показа слайдов. Это говорит о том, что, когда нас наводняют изображения в СМИ, мы становимся немного невосприимчивыми ко всему этому. Это заставило меня подумать о фильмах, переполненных спецэффектами: мы начинаем думать «вау», а к концу фильма уже зеваем. Однако, когда показ слайдов закончился, и я попросил студентов позволить любой из фотографий всплыть на поверхность сознания, образы, которые они запомнили, оказались случайным образом распределены по всему показу слайдов.Это, как мне показалось, было очень интересно. Приглашение чего-либо всплыть на поверхность вашего разума побуждает бессознательное взять верх. Таким образом, хотя сознательный разум студента несколько оцепенел от парада картинок, его бессознательный разум помнил образы, которые могли появиться в любом месте слайд-шоу. Бессознательный ум не оцепенел. Он готов заметить что-то интересное в потоке зрительной стимуляции.

Имеются респонденты с высоким и низким уровнем реагирования

Некоторые учащиеся назвали много фотографий, выделяющихся для них во время слайд-шоу, в то время как другие указали очень мало.Ясно, что некоторые люди сильнее или, по крайней мере, чаще реагируют на непрерывный поток изображений, чем другие люди. Таким образом, мы можем заключить, что существуют «высоко реагирующие» и «низко реагирующие» на постоянную зрительную стимуляцию. Что касается изображений, всплывающих в сознании после презентации слайдов, то участники с низкой реакцией, как правило, реагировали на эти вспоминаемые фотографии чувством беспокойства, беспокойства и страха, потребностью уйти в сон и желанием расслабиться. Эти результаты заставили меня задаться вопросом, может ли оцепенение, которое у некоторых людей развивается в отношении непрерывного потока визуальной стимуляции в средствах массовой информации, быть пронизано образами, которые вызывают тревогу или потребность в облегчении от нее — образами, которые могут задерживаться в их сознании и проявляться позже.С другой стороны, почти все респонденты с высоким уровнем ответа, перечислившие множество выдающихся изображений во время слайд-шоу, позже вспомнили фотографию, которая вызвала представление о счастливых и любящих отношениях с друзьями и семьей, что редко случалось среди участников с низким уровнем ответа. Возможно, история полных отношений побуждает нас с большей готовностью реагировать на разнообразные жизненные события, которые изображаются в многочисленных образах наших средств массовой информации.

Индивидуальные отличия важнее визуального дизайна и концепции

В соответствии с традиционными стандартами визуального дизайна и концепции, фотографии варьировались от приемлемой до превосходной композиции, а некоторые изображали откровенно добрые идеи (например,г., тропинка, изгибающаяся через лес), а другие изображают загадочные и даже причудливые сцены (например, клоун на кладбище, держащий утку и фотографирующий зрителя). Любопытно, что эти различия в «популярности» визуального дизайна и концепции, похоже, не повлияли на то, какие изображения испытуемые вспоминали после показа слайдов. Некоторые из воспоминаний были попсовыми, а некоторые были совершенно обыденными. Например, несмотря на то, что кладбищенский клоун был одним из 20 лучших изображений, которые выделялись студентами во время показа слайдов, впоследствии только один человек вспомнил об этом фото.Фактически, было очень мало совпадений в том, какие конкретные изображения студенты запомнили после презентации слайдов, и только половина из 20 лучших изображений, которые выделялись во время показа слайдов, позже вспоминались после окончания показа слайдов. О чем может свидетельствовать это открытие? Возможно, популярность визуального дизайна и концепции оказывает непосредственное сознательное влияние на то, что выделяется для людей, когда они просматривают непрерывный поток изображений, но то, что они позже вспоминают, что задерживается в их сознании и, скорее всего, в их бессознательном, определяется в большей степени. по их индивидуальным личностям и происхождению.

Мы стремимся к единству и спокойствию

Наиболее распространенной реакцией студентов на образы, которые они вспомнили после показа слайдов, было своего рода симбиотическое желание состояния «спокойствия, радости, удовлетворенности, любви, расслабления, комфорта, безопасности, единства, омоложения, синхронизации, погружения, и чистое спокойствие» (используя их слова). Это стремление к мирному и счастливому чувству принадлежности возникало в ответ на изображения природы, а также на множество других типов изображений, включая те изображения, которые пробуждали идеи о воссоединении с друзьями и членами семьи, мирном сне, погружении в книги. и стать единым целым со спортом и командой.Некоторые из студентов жаждали освобождения от стрессов и требований нашего современного, многозадачного, вечно занятого образа жизни и возвращения к состоянию простоты, ясности ума и присутствия здесь и сейчас. В некоторых случаях это казалось внутренней духовной потребностью, независимо от уровня стресса в жизни. Как это ни парадоксально, современные средства массовой информации непрерывно бомбардируют нас нескончаемым потоком фантастических, заряженных и волнующих образов, тогда как на самом деле людей привлекает просто возвращение в состояние единства и спокойствия.

Негативные эмоции вызываются сновидческими образами

После окончания показа слайдов только десять студентов вспомнили фотографию, вызвавшую исключительно негативные эмоции. Было три основных темы: нападение со стороны угрожающей фигуры, потеря любимого человека и сдерживание или попадание в ловушку либо какой-то внешней силой, либо собственными ограничениями. Мне показалось интересным, что все эти изображения не были реалистично выглядящими фотографиями, а скорее сюрреалистическими, темными или размытыми сценами, очень похожими на состояния сознания, подобные сновидениям, как в ночных кошмарах.Что это может подсказать? Возможно, многие из нас обычно защищаются от запоминания изображений в средствах массовой информации, которые вызывают негативные чувства, но если образ действительно преодолевает эти защитные барьеры, он, скорее всего, будет успешным, когда имитирует бессознательные, похожие на сон режимы восприятия, или он будет успешным в течение длительного времени. те люди, которые более восприимчивы к этим мечтательным стилям мышления.

Так и должно быть

Из всех вопросов, заданных учащимся о фотографиях, которые они вспомнили после показа слайдов, меня больше всего заинтересовала их реакция на этот: «Что бы вы изменили в этом изображении?» Многие люди не ответили на этот вопрос, а если и ответили, то почти всегда сказали, что ничего менять не будут.Конечно, это имело смысл, когда они связывали с фотографией положительные чувства и воспоминания. Однако даже в тех случаях, когда изображение вызывало негативные эмоции, студенты по-прежнему были склонны говорить, что не будут ничего менять в фотографии. Несколько человек отметили, что если бы они могли войти в кадр, то оказали бы какую-то помощь или поддержку человеку на фотографии, который выглядел расстроенным, но при этом не изменили бы само изображение. «Так и должно быть», — сказал один из студентов.Как психолог, изучающий фотографию, я нашел это весьма важным, потому что это подтверждает то, что многие фотографы говорят о своей работе, включая и, возможно, особенно их изображения, запечатлевшие момент, изображающий страдание в человеческом состоянии. Так было, и на тот момент так и должно было быть.

Хотели бы вы прочитать или принять участие в обсуждении этой статьи на flickr?

Если вам понравилась эта статья в Фотографическая психология , вам также могут понравиться эти:

изображений | Психология

Фотографии выпускников

Факультет психологии и выпускники осени 2011 г.

1-й ряд: Бетани Леффел, Лорен Маллари, Гейл Робертсон, Кэсси Паркин, Сьюзан Баклью

2-й ряд: Мишель Мервин, Кортни Эдмондс, Эшли Карри, Энджи МакКьюн, Пэм Корбин, Кейтлин Блэкберн

3-й ряд: Колин Ки, Брайан Джонсон, Дениз Коннелл, Алекси Хэмм, Адам Леке

Факультет психологии и выпускники весны 2008 г.

Передний ряд (слева направо): Dr.Мишель Мервин, Бонике Акинсанья, Эми Грей, Эмили Эссари, Андреа Дворжак, Меган Рай

Второй ряд (слева направо): Доктор Сьюзен Баклью, Кешия Уэйд, Кристин Льюис, Алисия Харви

Третий ряд (слева направо): Мисс Дениз Джонс, Эндрю Стэнфилл, Меган Суитер, Кассандра Джексон, Кэти Прайс, Джессика Буткович

Задний ряд (слева направо): Д-р Энджи МакКьюн, д-р Гэри Браун, г-н Брайан Джонсон, Элизабет Снид, д-р.Эрвин Брионес

Программные фотографии

Факультет психологии и выпускники осени 2008 г.

Задний ряд (слева направо): Стефани Гамильтон, Кейт Эпплтон, доктор Мишель Мервин, Дана Уильямс, Кристи Финчер, мистерБрайан Джонсон, доктор Энджи МакКьюн, мистер Кен Адлум
Первый ряд (слева направо): Кристи Роберсон, Кэсси Хикки, мисс Дениз Джонс, доктор Сьюзан Баклью

Факультет психологии, осень 2008 г.

Задний ряд слева направо: Мишель Маркс Мервин, Кен Адлум, Энджи МакКьюн

Первый ряд слева направо: Брайан Джонсон, Сьюзан Баклью, Дениз Джонс

Факультет психологии и выпускники осени 2007 г.

Спереди (слева направо): Mrs.Дениз Джонс, доктор Сьюзен Баклью, выпускница Кристал Файфер, доктор Энджи МакКьюн

Сзади (слева направо): выпускник Кейт Гиббс, декан Мэри Холл, доктор Мишель Мервин, выпускник Эми Сандерс, выпускник Хантер Тейлор, выпускник Дэниел Адамс и мистер Брайан Джонсон

Факультет психологии, осень 2007 г.

Факультет психологии 2006

Что фотография со смартфона делает с нашими воспоминаниями

Хотя они могут казаться нам кристально чистыми, наши воспоминания не являются точной копией событий, свидетелями которых мы были.

Каждый раз, когда мы вызываем воспоминание, мы можем случайно изменить его или уменьшить его точность. Даже обыденные воспоминания легко испортить простыми внушениями. Психолог Элизабет Лофтус однажды обнаружила, что, когда людям говорят, что машины «столкнулись», а не «сбили», они вспоминают автомобильную аварию как более серьезную, чем она была на самом деле.

Больше всего разочаровывает: мы меняем эти детали и реконструируем реальность, не осознавая, что делаем это. И швы наших отредактированных воспоминаний молча заклеены; мы часто не можем вспомнить то, чего не можем вспомнить.

Как журналист, освещающий вопросы психологии, я постоянно читаю об ошибках разума в точности. И это заставляет меня нервничать.

Два года назад я отправился на дно Гранд-Каньона и по пути сделал 400 снимков. Я беспокоился, что образы каньона — то, как утренний свет отражался на красно-охристых и песочных стенах, — выскользнут из моей памяти и заменятся приближением. Так что я опирался на камеру; его память казалась кристальной, неразрушимой.

Но в последнее время мне стало интересно, что происходит с нашими воспоминаниями, когда мы начинаем все больше и больше полагаться на смартфоны для документирования своей жизни. Этот вопрос не является тривиальным: 77 процентов американцев сейчас владеют смартфонами, и многие полагаются на них в плане поддержки памяти. Если телефоны слегка изменят работу человеческой памяти, последствия будут широко распространены.

Как и во многих других темах в психологии, в настоящее время здесь больше вопросов, чем ответов. Но в многих случаях ученые обнаруживают, что постоянное фотографирование на самом деле снижает нашу способность вспоминать наши переживания, отвлекает наше внимание и уводит нас от момента.Постоянный обмен фотографиями может даже изменить то, как мы вспоминаем события своей жизни.

В то же время новое исследование предполагает, что камеры также могут использоваться для улучшения наших воспоминаний об определенных событиях.