Содержание

Как научить компьютер «мыслить» субъективно?

Группа ученых ИТМО создала модель нового алгоритма для анализа смысла текста. В нем, помимо традиционных для нейронных сетей категорий вроде частотности использования слов, также вводится категория субъективности восприятия текста. Что это значит для будущего ИИ и при чем тут квантовая теория — обо всем этом подробнее в материале ITMO.NEWS.

Искусственный интеллект давно превосходит человеческий по многим параметрам. С середины XX века машина умеет считать несравнимо быстрее любого математика. Еще в 1997 году компьютер победил гроссмейстера Гарри Каспарова в шахматном матче. В 2016 году два изобретателя — Джей Флэтлэнд и Пол Роуз — опубликовали видео, где созданный ими робот собирал кубик Рубика всего за одну секунду. На тот момент лучший результат человека составлял почти пять секунд.

Сейчас компьютерам подвластны такие задачи, как написание текстов и музыки.

В начале прошлого года суд впервые признал подлежащим защите авторским правом текст, написанный искусственным интеллектом. Машина практически идеально справляется с логическими задачами, с математическим анализом, со сбором данных и компиляцией на их основе своего контента.

«Большие нейронные сети обучают на огромных массивах текстов, или изображений, или мелодий, в зависимости от задачи, — объясняет старший научный сотрудник национального центра когнитивных разработок Университета ИТМО Илья Суров, — чтобы в связях этой нейронной сети отразились определенные закономерности. Используя их, машина может компилировать свои тексты, изображения или, скажем, предполагать, какое следующее слово человек хочет вбить в строчке поиска. Но это работает не везде. На сложных задачах, когда нужно принять решение, не похожее на ранее изученные примеры, когда нужна нетривиальная аналогия, компьютер пробуксовывает, несмотря на огромные вычислительные мощности».

Группа ученых ИТМО совместно с коллегами из Швеции, Италии и Франции создала модель, которая анализирует текст иначе, не как традиционная нейронная сеть, которая, по сути, сравнивает его с уже изученными ею ранее сочетаниями слов. «Наша идея была в том, чтобы сконструировать смысл письменного текста так, как это делает человек, имитировать наше с вами понимание текста», — поясняет первый автор работы Илья Суров.

Для начала исследователи попытались научить машину искать связь между двумя понятиями, которые есть в тексте. При этом так, чтобы компьютер делал это по тем же схемам, что и человек.

«Как правило, в науке, чтобы решить сложную задачу, связанную с каким-то эффектом, сначала обращаются к самой простой, в которой уже виден этот эффект, — рассказывает Илья Суров, — так же и мы сфокусировались на самом простом акте восприятия текста. В нашем случае это выявление связи между двумя разными словами в тексте. К примеру, “солнце” и “дерево”, “продвижение” и “сайт”».

Чтобы решить эту задачу, ученые отказались от классической нейронной сети и обратились к квантовой теории. В своей модели самый простой акт понимания текста они уподобили возбуждению группы нейронов в мозгу человека. Как в электромагнитной волне, такое возбуждение имеет амплитуду и фазу. Эти показатели сложно выразить в традиционном двоичном коде при помощи битов, но можно передать с помощью их квантового аналога — кубита.

«Для наглядности представьте себе отрезок, у которого на концах “0” и “1”, это и будет бит, — объясняет Илья Суров, — но у него может быть лишь одно состояние из двух: либо “0”, либо “1”. А теперь представьте себе сферу, у которой эта линейка — диаметр, соединяющий два полюса — северный “1” и южный “0”. Это и будет кубит. При этом у него может быть не два состояния, а намного больше. Его состояние может соответствовать любой точке на поверхности этой сферы. Широта соответствует амплитуде, а долгота — фазе нейронного возбуждения».

Несмотря на то, что кубиты используются в прототипах квантовых вычислительных систем, построить их модель можно и на самом обычном компьютере — точно так же, как любой ноутбук справится с построением трехмерной модели Земли или футбольного мяча.

Чтобы задать состояние этой модели кубита, нужно ввести лишь несколько чисел.

«Благодаря этому нам сразу открываются для использования инструменты, которые разработаны в квантовой теории, — продолжает Илья Суров, — к примеру, теория квантовой запутанности, не имеющая аналогов в классической информатике. Она описывает свойства парной системы, которые не сводятся к свойствам ее частей. Например, смысл словосочетания “продвижение сайта” не равен сумме смыслов слов “продвижение” и “сайт” по отдельности. В нашей модели такая корреляция связывает два нейронных возбуждения в процессе восприятия текста, а запутанность — это смысловая связь между соответствующими словами. Мы берем текст, строим по нему двухкубитное состояние восприятия пары слов и вычисляем для этого состояния квантовую запутанность. Результат описывает смысловую связь слов в тексте».

Схема работы алгоритма. Изображение предоставлено авторами статьи

Такая система способна куда глубже понимать смысл естественного языка и выявлять связи, основанные не только на статистике встречаемости слов.

«Новизна нашей модели в том, что результат ее предсказания не один, это некий диапазон возможных решений, — отмечает Илья Суров, — и этот диапазон определяется сразу двумя основными характеристиками смысла. Первая — объективная статистика словоупотреблений, которая учитывается и классической нейронной сетью. Вторая характеристика — роль человека в создании смысла. То, что нельзя сказать однозначно, глядя на текст. Любой текст лишь задает диапазон возможностей, в котором конкретный смысл определяется читателем. Один человек поймет написанное одним образом, а другой — другим. Наш алгоритм позволяет это учитывать».

Илья Суров. Фото Маргариты Еруковой

По словам Сурова, введение подобных категорий — это один из первых шагов на пути к созданию человекоподобного искусственного интеллекта, который невозможен без учета субъективного компонента смысла. Моделирование мышления человека на принципах квантовой теории открывает возможности для построения принципиально новых алгоритмов обработки информации.

Работа опубликована в журнале Scientific Reports.

Ilya A. Surov, E. Semenenko, A. V. Platonov, I. A. Bessmertny, F. Galofaro, Z. Toffano, A. Yu. Khrennikov & A. P. Alodjants. Quantum semantics of text perception. Scientific Reports, 2021/10.1038/s41598-021-83490-9

 

Перейти к содержанию

это 📕 что такое СУБЪЕКТИВНЫЙ

  найдено в  «Оксфордском толковом словаре по психологии»

1. Свободное значение – характеристика индивида или зависящий от индивида, субъекта. В этом главном значении термина заключаются три подтемы, каждая из которых отражает различный смысл зависимости, (а) Личный – тот, который является субъективным, то есть внутренним, персональным, не доступным для общественного рассмотрения. Это отражено в значениях 2, 3 и 4, приведенных ниже, (б) Мысленный или когнитивный ~ субъективный – значит ощущаемый или психический, в противоположность физическому или соматическому. См. здесь значения 5, 6, 7 и 8. (в) Индивидуальный – субъективный, то есть единственный, с участием только одного человека. См. значение 9. Далее приводятся более специализированные способы употребления, которые обычно встречаются в социальных науках и могут рассматриваться как отражающие один или более из смыслов этого термина. 2. Не являющийся непосредственно публичным, незнакомый кому-либо еще. Смысл здесь состоит в том, что основную суть события можно только ощутить внутренне, лично, и что публичный опыт никогда не может быть известен, но только логически выведен; например, вес объективен, тяжесть субъективна, форма звуковой волны произносимого предложения объективна, смысл предложения субъективен. 3. Не подтверждаемый другими непосредственно, не определяемый публикой каким-либо непосредственным способом. Это значение очень близко к понятию интуитивного или имплицитного; см. статью клинический прогноз о классическом примере противопоставления объективного и субъективного в этом смысле. 4. Более широкий смысл значений 2 и 3 – ненадежный, предвзятый, контаминированный личными, эмоциональными оценками. Это значение, прежде всего, встречается как эпитет, используемый человеком против того, чьи субъективные оценки в смысле 3 отличаются от его собственных; нет никакой логической причины того, почему субъективный должен быть менее надежным или достоверным, чем объективный. Рассмотрите характер эстетических суждений, чтобы оценить этот момент. 5. В отношении суждений, сделанных без использования инструментов или других приемов. 6. Внутренний по отношению к телу или, чаще, к сознанию. Здесь субъективный почти синонимичен психическому. 7. Более широкое понимание значения 6 – ощущаемый или переживаемый как внутренне локализованный; например, такое ощущение, как усталость, в котором нет просто определимого внешнего стимула, расценивается как субъективное. 8. Еще более широкое понимание – ощущение, основанное на иллюзорных или галлюцинаторных явлениях; мнимый. 9. Персональный, имеющий отношение к одному индивиду, определенному человеку.

Субъективные и объективные суждения | Философский штурм

Систематизация и связи

В свете идущих на форуме дискуссий, опишу свое видение вопроса. Напомню, что любое суждение представляет собой связку субъект-предикат. Субъект — это то, о чем идет речь в суждении, а предикат — то, что говорится о субъекте. 

Я предлагаю разделять все синтетические суждения на субъективные и объективные. Для начала приведу пример. Находясь в комнате, я делаю следующее суждение: «часы висят на стене». Данное суждение объективно, если связь субъекта и предиката в нем осуществлена непроизвольно на основе полученного опыта. В самом деле, если часы висят на стене, я не могу сделать суждение: «часы не висят на стене» или «часы висят не на стене» и т.д — это будут ложные суждения. От моей воли не зависит, что определенный субъект связывается с определенным предикатом. И любой человек, оперируя тем же кругом понятий, что и я, оказавшись в комнате сделает то же самое суждение. Объективность, таким образом, определяется в наиболее адекватном отражении реальности в понятиях.

Теперь представим, что речь идет о положении вещей не в комнате, а в стране, или в мире. Находясь в комнате и имея непосредственно перед собой все вещи в комнате, трудно быть необъективным, но если выйти за пределы текущего опыта и пытаться судить о вещах в мире, быть объективным уже сложнее, но теоретически вполне возможно, ведь разница в масштабах здесь непринципиальна. Другое дело, необходимо собрать множество фактов, свидетельств, накопить опыт самостоятельно, чтобы образовать объективное суждение, при этом всегда будет некоторая доля вероятности, что какие-то факты упущены, не учтены. Очень часто люди, не имея на то основания, соединяют субъект и предикат произвольно, образуя субъективные суждения — мнения. 

Можно ли в качестве критерия истинности принять массовое признание? Исходя из вышесказанного, никак нельзя. Апеллирование к множественности субъектов, вообще говоря, никак не относится к критерию истинности. В самом деле, представьте, что вы — один в мире, так сказать, Робинзон Крузо.

Исчезает ли при этом проблема истинности суждений? Ведь когда я выношу какое-либо суждение, я заинтересован в том, чтобы это суждение было объективным, т.е. отвечало самой реальности, мне в последнюю очередь важно, сколько народу со мной согласится. Однако любопытно рассмотреть ситуацию с множеством субъектов. Допустим, Робинзон Крузо встречает на острове еще одного субъекта — Пятницу. Субъективные суждения могут противоречить друг другу, но могут и совпадать, образуя всеобщее субъективное мнение. Объективные же суждения по поводу какого-либо явления обязательно должны совпадать и не противоречить друг другу, даже если люди, описывая это явление, пользуются разными понятиями: противоречия могут быть только внутри отдельной системы понятий, а не между системами. Робинзон Крузо говорит на своем языке, а Пятница — на своем. Невозможно, чтобы пользуясь одним и тем же кругом понятий, рассуждая объективно, люди противоречили бы друг другу. Если Робинзон Крузо научиться говорить на языке Пятницы, он будет делать те же самые объективные суждения, что и Пятница.

По поводу критерия истинности философских суждений. Что такое «философское суждение»? Является ли оно всегда субъективным, т.е. связь определяется произволом субъекта, или это объективное суждение, где связь определена самими объектами? Философские суждения не являются синтетическими. Философские суждения всегда аналитические и истинность их заложена в них самих: предикат содержится в самом субъекте. Суждение: «мир устроен таким образом, что в нём возможно существование человека» — типично философское. И ничего страшного, что это тавтология. Или такое суждение: «каждое суждение содержит в себе субъект и предикат».

Наука: эмоции, субъективность и объективность

В феврале 2017 года группа учёных под руководством нейробиолога Кристофа Коха нашла «источник сознания». По их мнению, оно может быть сконцентрировано в клауструме. Это гигантский по длине нейрон, обволакивающий наружный слой мозга и соединяющий различные его части друг с другом.

Вдогонку к новости в сети появилась картинка с изображениями Декарта, Дэниела Деннета, Гилберта Райла, Эдмунда Гуссерля и других философов, занимавшихся проблемой сознания. Картинка сопровождалась подписью: «Пацаны, расходимся». Проблема сознания решена.

Приблизительная реконструкция «источника сознания» в мозге мыши.(источник: nature.com)

Это яркая карикатура на противоречия, которые существует между строго научными (например, биологическими) и более свободными (например, философскими) объяснениями таких сложных феноменов, как сознание. Разошлись эти способы объяснения не так уж давно — всего пару веков назад. В эпоху романтизма научный трактат далеко не всегда можно было отличить от литературного повествования. Сегодня разница между ними огромна.

Но чистая наука нас никогда не удовлетворяет. В любом строгом объяснении видна ограниченность и неполнота.

Обычно учёный к этому и стремится: нужно выделить узкий участок реальности, чтобы увидеть его ясно. Ограниченность необходима для познания. Но всё-таки мы хорошо понимаем Гёте, который писал: «Суха теория, мой друг, а древо жизни вечно зеленеет». На более современный лад эту мысль неплохо передаёт цитата из Франсуазы Саган: «И я поняла, что куда больше подхожу для того, чтобы целоваться на солнце с юношей, чем для того, чтобы защищать диссертацию».

Можно ли вообще примирить научный способ описания мира с нашим непосредственным опытом, придать ему целостность, или мы обречены вечно блуждать среди разрозненных фактов, с одной стороны, и непознаваемых чувств — с другой? Проще говоря, достаточно ли нам знать, что мы «мыслим» с помощью клауструма, или всё-таки нужно понять, как мы мыслим и для чего?

(источник: oliversacks.com)

Основатель нейропсихологии и один из самых значительных советских учёных Александр Лурия завершил свою научную автобиографию главой «Романтическая наука». В ней он попытался предложить такой подход к познанию и описанию действительности, который не сводил бы реальность к абстрактным схемам или материальным процессам, когда вместо личности, её мыслей и воображения остаются только хвосты нейронных цепей или последовательности нуклеотид в ДНК.

В рамках «нормальной науки» это воспринимается как что-то совершенно естественное: действительность нужно разложить на мелкие элементы, а затем собрать из них убедительные схемы. Но есть и другое отношение к науке, которое Лурия называет романтическим.

Александр Лурия

Романтики в науке не хотят ни расчленять живую реальность на её элементарные компоненты, ни воплощать богатство конкретных жизненных событий в абстрактных моделях, которые теряют свойства самих явлений. Величайшее значение для романтиков имеет сохранение богатства конкретных событий как типовых, и их привлекает наука, сохраняющая это богатство.

Лурия не оставил инструкций о том, как заниматься романтической наукой. Зато он написал две замечательные работы, которые можно назвать образцами этого жанра: «Маленькая книжка о большой памяти» и «Потерянный и возвращенный мир». Сегодня его знают в основном благодаря этим книгам, а не зубодробительным исследованиям «высших корковых функций».

Первая из этих историй началась с того, что репортёр одной из московских газет Соломон Шерешевский получил выговор от своего редактора. Дело в том, что Соломон никогда не записывал имена и адреса встреч. До этого случая ему казалось, что все люди обладают такой же быстрой и безошибочной памятью, как и он сам. И тут неожиданно выяснилось, что это не так. Так он попал на приём к психиатру, что полностью изменило его жизнь.

(источник: quo.es)

Этим психиатром, как можно догадаться, был Александр Лурия. Он обнаружил, что в воображении Соломона визуальные образы сопровождались звуками, вкусовыми и тактильными ощущениями: обычный забор он представал как нечто солёное, шершавое и обладающее резким, пронзительным звуком. Единица становилась «гордым, хорошо сложенным мужчиной», 2 — «весёлой женщиной» и т.п. Он обладал феноменальной памятью. Вскоре он ушёл из газеты и стал профессиональным мнемонистом.

Какой отпечаток эти необычные способности накладывали на его личность? Шерешевский легко терял нить связной истории и не воспринимал абстрактные идеи. Он говорил: «Чтобы я мог схватить смысл вещи, я должен её увидеть». «Вечность» или «ничто» представить нельзя, следовательно, для него эти слова не имели никакого смысла.

Его бурное воображение нарушало границы между фантазией и реальным миром. С его помощью Соломон мог регулировать температуру собственного тела: его рука становилась холодной, когда он представлял, что держит в ней лёд, а сердцебиение повышалось, если он думал о беге. Он мог видеть себя со стороны и словно бы раздваивался на отдельные личности. Необычная память — всего лишь элемент сложной системы связей, которая определяла его поступки и способы восприятия мира. То, что со стороны выглядело лишь психологическим курьёзом, было неотъемлемой частью его жизни.

Синтез романтической науки осуществляется именно здесь — на уровне отдельного человека и его личности.

Знаменитый британский невролог Оливер Сакс подхватывает этот подход к пониманию психики. В широко известных книгах «Человек, который принял жену за шляпу» и «Антрополог на Марсе» Сакс описывает людей, которые столкнулись с нарушением в нормальной работе психических механизмов. Как будет жить художник, который лишился цветового восприятия? Что будет с человеком, которому вернули зрение после десятков лет слепоты? Что это значит — жить с синдромом Туретта или аутистическим расстройством?

Кадр из фильма «Пробуждения», снятого по книге Оливера Сакса. (источник: moviemarmiteman)

Многие описания Сакса приходят к тому, что больной не может отделить патологию от своей личности. «Я же весь состою из тиков — ничего больше во мне нет» — говорит ему пациент с синдромом Туретта (расстройство, которое провоцирует неконтролируемые подёргивания мышц и вокальные тики). Реагируя на болезнь, организм человека перестраивается, меняется его личность и самовосприятие.

В научной литературе принято различать два понимания болезни: заболевание (disease) — это наблюдаемое расстройство, выраженное через совокупность симптомов, а болезнь (illness) — субъективное переживание этого расстройства конкретным человеком (который, кстати, вполне может считать это состояние не болезнью, а божьей карой или благословением). Но отделить одно от другого можно только в теории.

Наше восприятие реагирует на «объективные» симптомы, подчиняет их работе воображения.

В увлекательной книге «Беспокойный ум», написанной спустя 30 лет борьбы с биполярным расстройством, психиатр Кей Джеймисон пишет: «Маниакально-депрессивное расстройство искажает настроения и мысли, провоцирует на ужасные поступки, подрывает основу рационального мышления и слишком часто уничтожает саму волю к жизни. Эта болезнь, биологическая по своему происхождению, переживается как психологическое состояние».

То, что медицина описывает как болезнь, настолько врастает в структуру личности человека, что он уже не хочет и не может от неё избавиться. Джеймисон сама была психиатром и прекрасна знала, что чередующиеся периоды маний и депрессий могут легко довести её до самоубийства (неудачную попытку которого она однажды совершила). Но всё-таки она долгое время отказывалась принимать медикаменты.

Кей Джеймисон

Друзья и родные рассчитывали, что я буду рада стать «нормальной», буду благодарна лечению и с лёгкостью приму нормальный сон и уровень энергии. Но если вы ходили по звездам и продевали руки сквозь кольца планет, если вы привыкли спать всего четыре-пять часов в сутки, а теперь вам требуется восемь, если раньше вы могли бодрствовать ночи напролет, а теперь не можете, то встроиться в ритм жизни простых смертных — непростая задача.

Неразрывная связь «объективной» биологии и субъективных переживаний нигде не видна так хорошо, как в опыте болезни.

Анатомический театр. Гравюра XVIII столетия.(источник: pinterest.com)

Когда речь идёт о человеке, биологическое — уже не только биологическое, но и социальное, культурное и личное. Философ Гастон Башляр призывал сделать объектом научного описания воображение, в котором соединяются человеческие мысли, воспоминания и грезы. Проблема только в том, что описание субъективного опыта не подчиняется объективным принципам. Оно нефальсифицируемо — следовательно, оно не может быть научным.

Но даже там, где невозможно сделать объективных выводов, совсем необязательно молчать.

На помощь точным наблюдениям приходит страсть. Именно она делает интересными описания Александра Лурии и Оливера Сакса. «Романтическая наука», возможно, — не совсем научная дисциплина, но это не делает её менее интересной. Мы больше хотим знать о субъективном опыте других людей, их мыслях и чувствах, чем о синаптических связях и нейротрансмиттерах. И пусть наши болезни, страсти и желания состоят из нейронных реакций, смысл этим реакциям придаём только мы сами.

Между человеческой радостью, страданием и описанием общих механизмов работы психики лежит огромная пропасть. Но уже не раз предпринимались попытки её преодолеть. В этих попытках наука перестаёт быть абстрактной, а личный опыт — таинственным и непознаваемым. Кажется, именно здесь происходит самое интересное.

Нашли опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Творчество объективное и субъективное | Необъективность, необъективный: VIKENT.RU

Творчество объективное и субъективное по Айн Рэнд

«Авторы, жалующиеся, что им никогда не удавалось выражать свои мысли точно, виноваты в том, что использовали слова в приблизительном значении. Большинство писателей сегодня используют слова слишком свободно; и если вы получаете лишь приблизительное представление о том, что хотел сказать автор, то это всё, что вы можете получить. Примером может послужить известный писатель Томас Вулф, использующий огромное количество слов, и ни одного точно. Чтобы узнать, как нельзя делать, прочтите его описания. (Я намереваюсь обсудить это детально в главе о стиле.)

Автор, выражающийся точно, обращается со словами так, как сделал бы это в официальном документе. Это не означает использование неуклюжих предложений. Но подразумевает использование слов с абсолютно точным значением, несмотря на предполагаемую эмоциональную окраску, оттенки — любое литературное качество.

Хотелось бы, чтобы следующее предложение из романа «Атлант расправил плечи» могло характеризовать всех мыслящих людей, но особенно — писателей: «Дагни относится к языку как к делу чести, используя его всегда, будто под присягой — присягой преданности действительности». По отношению к словам таким должен быть девиз каждого писателя.

Поскольку любое искусство является средством общения, не может быть ничего более противоречащего его сути, чем идея необъективности. Любой, кто хочет общаться с другими, должен полагаться на объективную реальность и на соответствующий язык. Необъективный — зависящий только от индивидуального восприятия, вне соотнесения с каким-либо стандартом в реальности и, следовательно, неинформативный для других.

Когда человек объявляет себя необъективным художником, это означает, что он не может сообщить другим то, что хочет. Почему же тогда он представляет свои работы и провозглашает себя художником?

Такой художник, всё равно — пишущий пером или красками на холсте, — рассчитывает на существование объективного искусства и, пользуясь существованием этой оппозиции, разрушает объективное.

Возьмите необъективного художника. Он демонстрирует какие-то капли краски и заявляет, что они являются выражением его подсознания, что они не могут быть определены в каких-либо терминах и что не важно — понимаете Вы их значение или нет. Затем он вывешивает это в галерее. Что общего имеет его картина с настоящим искусством, которое представляет узнаваемые физические объекты? Только то, что она тоже висит на стене. Такой художник сводит понятие художественного произведения к «холсту в раме».

Мир искусства смеялся над первыми абстракционистами, а сегодня подобные творения — практически всё, что производится. В результате — разрушение искусства как значащей формы деятельности.

Это было принято на вооружение самозваной элитой мистиков от искусства, затевающих игры, чтобы ввести в заблуждение тех, кто имеет достаточно денег и покупает их продукцию. Но их основная цель — не материальная: главное — добиться статуса художественной аристократии, совершенно незаслуженно (подобной цели служил клуб Toohey’s в «Источнике»). Они хотели сделать практику художественного творчества доступной для любого (безотносительно к способностям), поэтому сформировали небольшую касту специалистов и субъективно определяли, что является и что не является искусством. Затем они ходили по кругу, дурача друг друга и тех, кто поддерживал их.

В области литературы необъективное ещё не принято полностью, но обоснование причин — и таким образом, настоящее искусство — становится все более редким явлением у современных писателей. Если тенденция не изменится, литература последует по пути мастеров кисти (и других областей развития нашего социума).

Примером хорошо известного необъективного писателя может послужить Гертруда Стайн, которая комбинировала слова в предложениях, не обращая внимания на грамматическую структуру и смысл. Это смешно до некоторой степени, но читатели смеются скорее с уважением, их отношение подразумевает: «Хорошо, она странная, но, то что она пишет, возможно, глубоко». Почему глубоко? «Потому что я, читатель, не могу понять». (Субъективизм аудитории необъективного искусства основывается на комплексе неполноценности, который принимает следующую форму: «Если я не понимаю, значит это должно быть глубоким».)

Примером автора, над которым не смеются, но считают в университетах очень серьёзным  явлением, является Джеймс Джойс. Он хуже Гертруды Стайн: продвигаясь в направлении предельно субъективного, он использует слова из различных языков, составляет их по-своему и называет это литературой.

Если язык как средство общения отбрасывается, чем становится письмо? Оно превращается в невнятные звуки, отображенные на бумаге посредством неких знаков.

Никто не может быть последовательно злым. Поскольку зло — разрушение, тот, кто пытается в жизни следовать негативным мотивациям — разрушит себя, он или умрёт или, в лучшем случае, обезумеет. Человек может подчиняться негативным мотивациям только до тех пор, пока его положительные мотивации позволяют это, поддерживая негативные, — и разрушаются при этом. Если не ограничивать негативные мотивации, они множатся и разрушают положительные…»

Айн Рэнд, Искусство беллетристики: руководство для писателей и читателей, М.,  «Астрель»; «Аст», 2011 г., с. 34-37.

 

Мастер-класс И.Л. Викентьева «Написание статей / книг для продвижения сложных услуг, идей и людей».

Про субъективное и объективное — Кулинарные заметки Алексея Онегина

Рубрика «Разговоры на диване» никуда не уходила, она просто прилегла отдохнуть, а тут бац — и уже октябрь! В прошлый раз мы с вами общались про мясо и его место в нашем рационе, а сегодня поговорим о вкусах. Вы скажете — что за странная тема, ведь вкусы у всех разные. Я же берусь утверждать, что вкусы бывают правильными и неправильными, и вкус любого блюда можно оценить объективно…

Хотите ПОДАРОК лично от меня?
Введите емейл, и я пришлю вам сборник «7 меню быстрых ужинов» — мгновенно и бесплатно!

Если вынести за скобки процесс создания блюда и сосредоточиться на том моменте, когда оно уже стоит перед вами и вы готовы его попробовать, ваше состояние можно сравнить с предчувствием любителя искусства, который входит в театр или музей. Потребление еды вообще очень похоже на потребление искусства: в первом случае утоляется голод физический, во втором — голод духовный, в одном случае вы пропускаете еду через свой организм, в другом — пропускаете произведение искусства через свой разум, но это единственное различие. В остальном усилия, направленные внутрь себя, чтобы почувствовать вкус стейка или борща, ничем не отличаются от попыток осознать суть картины или спектакля.

Но в отличие от искусства, где принято ориентироваться на мнение искусствоведов, еда — дело другое.

Тут каждый мнит себя специалистом.

Надо варить борщ так! Нет, надо варить так, как варила моя бабушка! В борщ надо класть то! Нет, надо класть это! И так далее. Напрашивается фраза «о вкусах не спорят», которую обычно произносят в таких случаях. Но не так давно я начал осознавать, что на самом деле вкус — понятие объективно постижимое, а значит, и измеримое. Иными словами, можно сказать «этот борщ вкуснее, чем тот» — и это будет не проявлением вкусовщины, а вполне научным суждением вроде «метр длиннее, чем дециметр».

Вот смотрите. Качество любого блюда складывается из качества использованных ингредиентов и уместности примененных к нему поварских техник. Все это — понятия объективные, верно? Молоденькая сезонная морковка вкуснее подгнившей, мясо можно приготовить сочным, а можно пересушить — большого разброса мнений в вопросе, что вкуснее, тут не будет. Так почему же мнения настолько разнятся, когда речь заходит о том, как готовить то или иное блюдо?

Виной этому несколько причин.

Во-первых, «струны души» — назовем так весь комплекс переживаний, который вызывает у нас то или иное блюдо, когда мы его едим. Как правило, это хорошие воспоминания, которые у нас с ним ассоциируются. Логическая цепочка тут очень простая: бабушка часто варила борщ, она меня любила, бабушка клала в борщ картошку — значит, борщ должен быть с картошкой! Потому что так было в детстве, а лучшего борща, чем в детстве у бабушки, уже не будет. Кто-то вспоминает счастливые мгновения жизни, кто-то — людей или места, по которым скучает, и так далее. Все это прекрасно, и именно это делает нас людьми. Однако, к объективному восприятию блюда это никакого отношения не имеет.

Во-вторых, фобии и антипатии. Это антипод предыдущего пункта — то, что мы по какой-либо причине не любим, и что чаще всего у нас также связано с воспоминаниями, на сей раз неприятными. Вареный лук, зелень, «сырое» мясо и так далее.

В-третьих, культурный барьер. Для француза «вкусно» — это луковый суп и антрекот, для русского — щи и котлеты, для вьетнамца — суп из свиной крови и рыбный соус. Надеюсь, вы понимаете, что к генетике это особого отношения не имеет — во всем «виновата» культурная среда, в которой человек делает свои первые шаги и пробует еду, которая останется для него вкусной на всю оставшуюся жизнь.

Что же в сухом остатке? То, что 99% людей путают понятия «вкусно/невкусно» и свои собственные воспоминания. Если еда, которую мы едим здесь и сейчас, рифмуется с воспоминаниями о нашем детстве, она вкусная. Если нет — возможны варианты.

Можно ли отбросить эти стереотипы, которые мешают нормальному восприятию еды? Я уверен, что можно. Просто взять и усилием воли разделить восприятие на два пласта — субъективный (мне нравится вот так) и объективный (вкуснее приготовить вот так). В большинстве других случаев это получается. Например, при покупке машины: я знаю, что та марка лучше, но я куплю эту, поскольку она тоже неплохая, но нравится мне гораздо больше.

Эх, пост получился таким длинным, а я так и не успел коснуться главного — как измерить «вкусность» блюда, как вообще работает эта шкала. Но напоминаю: «Разговоры на диване» — формат интерактивный. Мое дело — начать разговор, ваше — продолжить его, поспорив, согласившись или просто высказав свое мнение в комментариях. Поехали!

7 меню быстрых ужинов
Введите ваш емейл и получите сборник меню за  499  0 ₽!

Автор: Алексей Онегин

Кто это такой?..

ВС разрешил требовать сатисфакции за оскорбительное субъективное мнение

Сложные вопросы защиты нематериальных благ исследует Верховный суд РФ в опубликованном 17 февраля 194-страничном обзоре судебной практики, первом в текущем году.

В разделе, посвященном практике судебной коллегии по экономическим спорам, ВС, в частности, отмечает, что поскольку высказывания ответчика представляют собой утверждения о фактах, соответствие действительности которых может быть проверено, они могут быть основанием для заявления требования о защите деловой репутации.

Истец обратился в арбитражный суд с иском к ответчику о признании сведений, распространенных ответчиком в сети «Интернет», порочащими деловую репутацию истца, об обязании ответчика опровергнуть эти сведения путем размещения соответствующей информации в сети «Интернет» и о взыскании компенсации.

Истец ссылался на то, что он осуществлял строительные работы, связанные с реализацией федеральной целевой программы, подразумевающей заключение подрядных договоров с третьими лицами на проведение археологических работ. Ответчик разместил недостоверную информацию следующего содержания в социальной сети «ВКонтакте», порочащую деловую репутацию истца:

«Реальная стоимость работ занижена…, является изначально демпинговой», «Подобная конкурсная документация свидетельствует либо о полной некомпетентности ее составителей, либо о наличии коррупционной составляющей в виде договоренности с потенциальными исполнителями», «Не станьте пешкой в руках мошенников!», «…выставляет на конкурс тендер с незаконными практически условиями, нашелся археолог (опустим его фамилию), который за откат берет это на себя».

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, в удовлетворении исковых требований отказано. Суды исходили из того, что оспариваемые сведения не могут быть признаны порочащими деловую репутацию, поскольку представляют собой высказанные ответчиком суждения и субъективное мнение относительно обсуждаемой проблемы.

Судебная коллегия ВС отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

Исходя из разъяснений, содержащихся в п. 5 Обзора практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации, утвержденного Президиумом ВС 16 марта 2016 г., согласно положениям ст. 29 Конституции РФ и ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующих каждому право на свободу мысли и слова, а также на свободу массовой информации, позиций Европейского суда по правам человека при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке ст. 152 ГК, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности.

В решениях по делам «Лингренс против Австрии» от 8 июня 1986 г., «Гринберг против Российской Федерации» от 21 июня 2005 г. Европейский суд по правам человека, защищая право автора информации на оценочное суждение, указал на необходимость проводить тщательное различие между фактами и оценочными суждениями, существование фактов может быть доказано, тогда как истинность оценочных суждений не всегда поддается доказыванию, последние должны быть мотивированы, но доказательства их справедливости не требуются.

Сведения, оспариваемые истцом по настоящему делу, представляют собой информацию о незаконном и недобросовестном поведении истца, сформулированы в форме утверждений. Изложение информации не указывает на то, что факты, описанные в ней, предполагаются автором или лично автор таким образом оценивает поведение истца. Избранный автором стиль изложения указывает на наличие описываемых фактов в реальной действительности (факта занижения стоимости работ, факта установления демпинговой цены, факта некомпетентности составителей конкурсной документации, фактов коррупционного и иного незаконного поведения, мошенничества).

При таких обстоятельствах выводы судов о субъективном характере оспариваемой информации не являются верными. Вышеперечисленные факты могут быть проверены на их соответствие реальной действительности. Указанный довод подтверждается позицией самого ответчика, доказывавшего в рамках настоящего дела соответствие действительности своих утверждений.

Кроме того, из п. 6 Обзора следует, что предметом проверки при рассмотрении требований о защите деловой репутации могут быть и содержащиеся в оспариваемых высказываниях ответчиков оценочные суждения, мнения, убеждения, если они носят оскорбительный характер.

Информация, указывающая на противоправный характер поведения субъекта, носит оскорбительный характер, следовательно, даже при условии ее изложения как субъективного мнения автора может быть основанием для заявления требования о защите деловой репутации (определение ВС РФ № 309-ЭС16-10730).

субъективное — определение и значение

  • Лоуренс Урданг Феномен, для которого Д. С. Бланд предлагает термин субъективная звукоподражания [XII, 2], десятилетиями изучался и обсуждался многими лингвистами и критиками, в том числе Отто Йесперсеном (с примерами, такими как примеры семейства -ump). цитируется Блэндом), Эдвард Спир (контраст гласных ici и lá, который Блэнд заимствовал из французского), Рассел Ультан (символизм размера и расстояния в целом), Дж. Р. Ферт, Фред В.Хаусхолдер-младший,

    VERBATIM: The Language Quarterly Vol XIII No 3

  • Ввиду такого употребления мы сталкиваемся с отрывками, в которых латинское слово субъективный должно быть переведено как «объективно».

    Политические идеи святого Фомы Аквинского

  • Однако существует то, что мы называем субъективными факторами.

    ЧИЛИ ВИЗИТ

  • Мы хотим … утверждать языком, сильно отдающим схоластикой, что под явлениями, которые мы называем субъективными , находится оккультный субстрат Разума, а под явлениями, которые мы называем объективными, находится оккультный субстрат Материи?

    Откровенное исследование теизма

  • Хофштадтер не выступает за объективный взгляд на историю, а только за то, что некоторые точки зрения могут быть проверены, тогда как другие навсегда останутся субъективными , поскольку они не связаны рациональностью.

    9/11 Правда и параноидальный стиль — Boing Boing

  • Насколько эффективно предложение Берджесса — почти все его элементы приводят к субъективному определению: оскорбительный язык; так и спекулянт билетами, который трижды громким голосом просит меня о моей добавке; подпадает ли это под оскорбительную часть постановления.

    «Неважно, сколько у тебя рвов». « ПублиКола

  • Таким образом, с помощью концепции эстетического опыта Дьюи можно утверждать, что «оценка» произведения искусства возникает в субъективном опыте, но также направлена ​​на объект, о котором можно сказать, что такие качества, как «форма» и « стиль» и даже «смысл» объективно существуют, хотя ни один конкретный эстетический опыт, вероятно, не может полностью охватить все соответствующие элементы каждого из них.

    Джон Дьюи *Искусство как опыт*

  • Таким образом, с помощью концепции эстетического опыта Дьюи можно утверждать, что «оценка» произведения искусства возникает в субъективном опыте, но также направлена ​​на объект, о котором можно сказать, что такие качества, как «форма» и « стиль» и даже «смысл» объективно существуют, хотя ни один конкретный эстетический опыт, вероятно, не может полностью охватить все соответствующие элементы каждого из них.

    Январь 2010 г.

  • Это позволило мне оценить мою организацию по субъективным и личным качествам, что в противном случае было бы затруднительно.

    Университет Флориды

  • Хофштадтер не выступает за объективный взгляд на историю, а только за то, что некоторые точки зрения могут быть проверены, тогда как другие навсегда останутся субъективными , поскольку они не связаны рациональностью.

    9/11 Правда и параноидальный стиль — Boing Boing

    • Субъективное и объективное: в чем разница?

    Часто легко спутать разницу между субъективным и объективным, но неправильное их использование приведет к искажению информации.

    Чтобы правильно их использовать, вам нужно знать, что означает каждое слово.

    Что означает субъективное?

    Субъективный определяется Кембриджским словарем как «находящийся под влиянием или основанный на личных убеждениях или чувствах, а не на фактах». Так, например, мое утверждение о прекрасной погоде субъективно. Его нельзя измерить, и он основан на том, как лично я отношусь к погоде.

    Что означает цель?

    Цель определяется Кембриджским словарем как «основанная на реальных фактах и ​​не зависящая от личных убеждений или чувств». Хорошим примером объективности является утверждение: «Сегодня будет 75 градусов тепла и солнечно». Это утверждение основано на фактах и ​​поддается измерению, а не на том, как я отношусь к погоде.

    Примеры субъективных и объективных показателей

    Вот несколько примеров субъективного и объективного в предложениях.

    Субъективные примеры

    «Нельзя сказать, что кинза вкусная, потому что это очень субъективное мнение. Я думаю, что это ужасно на вкус!»

    «Показания Мэри субъективны и поэтому неприемлемы».

    «Я знаю, вы считаете это здание уродливым, но все мнения субъективны, и я нахожу его красивым».

    «Говорить людям, что Рождество — прекрасное время года, очень субъективно; некоторые люди ненавидят это.

    Объективные примеры

    «Ларри, перестань выкрикивать свои мнения; вам нужно оставаться объективным, если вы хотите быть репортером».

    «Я знаю, что ты любишь кошек, но если посмотреть на это объективно, ты не можешь позволить себе заботиться о десяти из них».

    «Объективное измерение точно скажет нам, насколько высоко поднялась вода».

    «Говорить мне, что рекламный щит огромен, необъективно. Мне нужны измерения в футах и ​​дюймах.

    Дополнительные варианты использования объективного и субъективного

    Убедитесь, что вы не путаете разницу между субъективным и объективным в утверждении.Если мы скажем, что ноги Гордона шестнадцатого размера, это будет объективно. Сказать, что у Гордона огромные ноги, субъективно.

    Объективность также может быть хорошим способом не задеть чьи-то чувства. Например, если бы кто-то спросил вас о размере ноги Гордона, вы бы просто упомянули размер его обуви и исключили субъективную оценку «огромный».

    Еще один пример использования объективности для выхода из затруднительного положения, когда кто-то спрашивает ваше мнение об одежде, которая вам не нравится.Найдите объективное измерение, такое как цвет, и добавьте к нему свое субъективное мнение.

    Если ваша девушка спросит вас, как она выглядит в новом платье, вы можете просто сказать ей, что вам нравится зеленый цвет. Платье зеленое (объективно), вам нравится зеленый цвет (субъективно). Это позволит вам использовать как объективность, так и субъективность, не говоря ей, что вы ненавидите это платье.

    В работе важно правильно использовать эти слова. Если бы ваш руководитель спросил, как продвигается проект, использование субъективных ответов могло бы означать, что вы на самом деле не знаете.Вместо того, чтобы говорить, что все идет очень хорошо (субъективно), используйте объективные измерения своей реакции. Например: «Предполагалось, что работа займет три недели, но моя команда справится с ней за две».

    Хороший способ запомнить субъективное и объективное

    Субъективный означает, что вы высказываете свою точку зрения на идею или вещь.

    S = субъективно, S = точка зрения

    Цель означает, что вы предоставляете наблюдаемый факт .

    O = цель, O = наблюдать

    Еще один способ запомнить это — спросить себя, можете ли вы это измерить. Если вы можете измерить это, это объективно. Если вы не можете, это субъективно.

    Примеры

    Рост Брайана пять футов десять дюймов. Это объективно, потому что вы можете наблюдать за его ростом (O=цель, O=наблюдать).

    Брайан очень высокий. Это субъективно, потому что вы не можете измерить «очень высокий». Для человека ростом 6 футов 5 дюймов он будет невысоким, для человека ростом 4 фута он будет высоким, поэтому его рост зависит от точки зрения человека (S = субъективное, S = точка зрения).

    Теперь, когда вы разделили субъективность и объективность, вперед и используйте свои силы во благо!

     

    Это сообщение было проверено Grammarly. Попробуйте — это БЕСПЛАТНО!

    Используйте заглавные буквы в заголовке — это динамический инструмент капитализации заглавий, используемый для того, чтобы ваши заголовки или заголовки использовали правильные правила использования заглавных букв в соответствии с различными руководствами по стилю, включая APA, AP, MLA и Chicago. Он также считает ваши слова и проверяет наличие грамматических ошибок.

    субъективный — Викисловарь

    Английский

    Этимология

    Тема +‎ -ive

    Произношение[править]

    • МФА (ключ) : /səbˈdʒɛktɪv/, /sʌbˈdʒɛktɪv/
    • Рифмы: -ɛktɪv
    • Дефис: подлежащее

    Прилагательное[править]

    субъективный ( сравнительный более субъективный , превосходный наиболее субъективный )

    1. Формируется, как и мнения, на основе чувств или интуиции человека, а не на наблюдениях или рассуждениях; происходящее больше изнутри наблюдателя, чем из наблюдений за внешней средой.
    2. Относится к субъектам, а не к объектам ( субъект — это тот, кто воспринимает или осознает; объект — это воспринимаемая вещь или вещь, которую субъект осознает.)
    3. Возникающие в результате или относящиеся к личному мышлению или опыту, возникающие в результате перцептивных психических состояний в мозгу и не обязательно или непосредственно из-за внешних раздражителей.
      • 2013 3 августа, «Граничные задачи», в The Economist , том 408, номер 8847:

        Экономика — запутанная дисциплина: слишком подвижная, чтобы быть наукой, слишком строгая, чтобы быть искусством.Возможно, вполне уместно, что наиболее часто используемый экономистами показатель, валовой внутренний продукт (ВВП), также является запутанным. […] Но как основа для анализа она в высшей степени субъективна : она опирается на трудные решения о том, что считать территорией, что считать выходом и как его оценивать. Действительно, экономисты все еще корректируют его.

    4. Отсутствие реальности или вещества.
    5. Как использовал Карл Юнг, врожденная мировоззренческая ориентация интровертных типов личности.
    6. (философия, психология) Переживаемый человеком мысленно и не поддающийся непосредственной проверке другими.
    8. (лингвистика, грамматика) Описывающее спряжение глагола, указывающее только на субъект (действующее лицо), не указывающее на объект (пациента) действия. (В лингвистических описаниях тундровых ненцев и др.)
      • 2014 , Ирина Николаева, Грамматика тундровых ненцев , Берлин, Бостон: De Gruyter, → ISBN
        Общая конечная основа – это глагольная основа, служащая основой словоизменения в изъявительном настоящем и прошедшем времени в субъективном спряжении и объектном спряжении с единственным и двойственным дополнением.
    Антонимы[править]
    Производные термины[править]
    Переводы[править]

    основано на субъективных ощущениях или интуиции

    отсутствие реальности или вещества

    переживает человек мысленно

    с указанием грамматического подлежащего

    с указанием грамматического подлежащего

    Дополнительная литература[править]

    • «субъективное» у Рэймонда Уильямса, Ключевые слова (пересмотренный), 1983, Fontana Press, стр. 308.

    Произношение[править]

    Прилагательное

    субъективный

    1. женский род единственного числа от подлежащее

    Вот как определить это для себя

    Во время одной из стажировок в колледже мне посчастливилось работать с менеджером, который нашел время, чтобы спросить меня о моих карьерных устремлениях.

    Мне был 21 год, за год до окончания колледжа, и у меня был менее года «рабочего» опыта за плечами.Тем не менее, я точно знал, что сказать. Я практически прочитал ему сценарий, который мои родители помогли мне написать в тот момент, когда я выразил желание продолжить карьеру в бизнесе.

    «Я хотел бы получить несколько лет опыта работы в крупной известной корпорации, а затем вернуться в школу для получения степени MBA. После выпуска я хотел бы либо вернуться в эту фирму, либо воспользоваться новыми возможностями и в конечном итоге подняться до уровня директора по маркетингу».

    Он кивнул, сохраняя нейтральное выражение лица.Затем он спросил меня, для чего я планирую использовать степень MBA.

    Теперь я понимаю, что он не пытался заставить меня усомниться в моем решении, просто заставил меня задуматься. Затем он рассказал мне, что его путь к должности директора по маркетингу был совершенно другим. Не было колледжа с высоким рейтингом или степени магистра делового администрирования — он начал в местном колледже и получил широкий спектр опыта работы, который привел к его нынешней должности.

    И это сработало. Его история заставила меня задуматься: насколько сильно на мое восприятие успеха повлияло то, что другие люди говорили мне на протяжении многих лет?

    Честно говоря, ответом было все.

    Тогда я впервые начал понимать, что мне нужно отделить то, что я хочу для себя, от того, что мне говорили хотеть всю мою жизнь. Так начался мой личный путь, чтобы лучше узнать себя и понять, чего я хочу от своей карьеры и, в конечном счете, от своей жизни.

    Итак, если вы задаетесь вопросом, почему достижение целей, которые вы для себя наметили, не приносит такого удовольствия, как вы думали, вам может потребоваться переоценить то, что вы делаете и почему.

    Вот как начать:

    Признайте, что ваши устремления полностью принадлежат вам.

    Ко всем карьерным советам следует относиться с долей скептицизма, потому что советы, которые вы получаете, всегда окрашены жизненным опытом человека, который их предлагает.

    Но в том-то и дело, что успех зависит от самых сокровенных желаний и желаний каждого человека. Для некоторых людей это может быть получение определенной суммы денег каждый год или престижное звание и угловой офис. Для других речь может идти о поиске стабильной работы и преследовании интересов вне работы.Правда в том, что на самом деле имеет значение только то, чего вы хотите для себя, так почему же мы тратим так много времени на размышления о том, как мы оцениваем других?

    Ваши надежды и мечты о себе и своей карьере всегда будут вашими собственными, но никто другой не сможет воплотить их в жизнь за вас. Так что найдите время, чтобы по-настоящему разобраться в том, что может заставить вас чувствовать себя счастливым и успешным. Спросите себя: «Чего я пытаюсь достичь? Есть ли разные маршруты, чтобы добраться туда? Есть ли у меня план, как это сделать? Что я мог бы сделать по-другому прямо сейчас?»

    Как только вы нашли свое собственное определение успеха, вы можете начать работать над его достижением.

    Ставьте перед собой цели, которые помогут вам двигаться в правильном направлении.

    Знание того, чего вы хотите, — отличный первый шаг, но одного этого недостаточно. Вы должны ставить перед собой цели, которые заставят вас двигаться по этому пути день за днем.

    Сделайте эти цели достижимыми, но всегда продолжайте подталкивать себя, чтобы вы никогда не достигли точки, в которой вы чувствовали бы, что достигли вершины. Всегда есть куда учиться и расти.

    И постарайтесь не увязнуть в предварительном планировании своего будущего настолько, чтобы не отвергать определенные возможности, считая их «не входящими в план». Жизнь постоянно меняется, и нет ничего плохого в том, чтобы отклониться от плана, если обстоятельства — или ваши личные цели — начинают меняться.

    Например, когда я принял решение покинуть корпоративный мир и присоединиться к стартапу, меня мучила нерешительность, потому что это противоречило тому, что мне говорили всю мою жизнь. Уйти от стабильности и престижа, связанных с давней и зарекомендовавшей себя компанией, было страшно, но я увидел реальную возможность учиться, расти и творчески подталкивать себя, которую я не мог упустить.Оглядываясь назад, я понимаю, что это был первый раз, когда я принимал решение, которое было полностью обусловлено тем, чего я хотел для себя. Я бы оказал себе еще большую медвежью услугу, сказав «нет» только потому, что боялся того, что другие могут подумать о моем решении.

    Цели заставляют вас двигаться, расти и совершенствоваться. Но они никогда не должны заманивать вас в ловушку, полагая, что есть только один путь к жизни, которую вы хотите.

    Не позволяйте никому влиять на ваше чувство собственного достоинства.

    Поверь мне, я знаю, как легко попасть в водоворот сравнения.Однажды я обнаружил, что ищу всех из моего школьного ежегодника на LinkedIn, просто чтобы посмотреть, как я себя оцениваю.

    Но правда в том, что чужой успех не влияет на ваш собственный. Узнав, что кто-то находится в перерыве между работой, вы не повысите свой уровень успеха. И обнаружение того, что у кого-то из ваших знакомых есть «работа вашей мечты», также не умаляет ваших достижений.

    Сравнивать себя с другими — пустая трата времени. Одним из самых освобождающих дней в вашей жизни станет день, когда вы начнете больше заботиться о том, чтобы сделать себя счастливым, чем о том, чтобы произвести впечатление на других людей.

    Помните, вам не нужно защищать свои решения ни перед кем. Как только вы перестанете беспокоиться о том, что другие люди думают о вашей жизни, и начнете жить так, чтобы делать вас счастливым, вы уже на пути к успеху.

    Вот еще несколько статей по теме, которые могут оказаться полезными:

    Менеджеры не умеют читать мысли: почему важно говорить об этом на работе

    У меня было 4 работы за последние 5 лет. Вот почему я не жалею, что так часто меняюсь ролями

    Самый «подлинный маркетинг» не попадает в цель.Вот что действительно требуется

    Определение для изучающих английский язык из Словаря для учащихся Merriam-Webster

    субъективный /səbˈʤɛktɪv/ имя прилагательное

    /səbˈʤɛktɪv/

    прилагательное

    Определение учащегося СУБЪЕКТИВНОГО

    1  философия : относящийся к тому, как человек воспринимает вещи в своем уме 2  [более субъективно; наиболее субъективно] : на чувствах или мнениях, а не на фактах

    • a субъективный суждение/решение

    • Личный вкус в одежде очень субъективен .

    • При рассмотрении кандидатов мы учитываем как объективные критерии, такие как результаты тестов, так и субъективные критерии, такие как лидерские качества.

    • Закон может быть до безумия субъективным . Так что многое остается на ваше собственное толкование.

    — противоположная цель 3  грамматика : относящийся к существительным, именным словосочетаниям или местоимениям, которые являются подлежащими глаголов — сравнить цель

    — субъективность

    /səbˌʤɛkˈtɪvəti/ имя существительное [не в счет]

    прилагательных и наречий | Использование по назначению

    Прилагательные и наречия: объективное и субъективное

    Марк Твен: «Когда поймаешь прилагательное, убей его. Нет, я не имею в виду полностью, но убей большинство из них — , тогда остальные будут ценны.

    Вот определения Merriam-Webster для прилагательного и наречия. Они длинные, но вот краткое изложение: роль прилагательного — описать существительное, а роль наречия — изменить глагол или прилагательное.

     

     

    Вот несколько примеров:

    Стив водил красную машину. —  «Красный» — прилагательное.

    Бен очень быстро бежал . —  «Очень» — это наречие. Так же и «быстро».

    Думайте о своей идее как о лице, а прилагательные и наречия как о макияже. Небольшое прикосновение здесь и там подчеркнет вашу красоту и выявит ваши лучшие качества. Но слишком сильно скрывает природный блеск и делает вас похожей на клоуна.

    Если бы вы описывали красную машину Стива, вы могли бы изменить красный цвет на «вишневый» или «темный». Это объективные прилагательные, которые рисуют определенную картину в сознании читателя.

    С другой стороны, такие прилагательные, как «сочный» или «блестящий», ничего не сделают для вашего читателя, потому что они субъективны. То, что «сочный» означает для вас, может означать что-то совершенно другое для вашего читателя. Так ты им не помогаешь. На самом деле вы их просто путаете.

    Начинающего писателя всегда можно отличить по тому, как он злоупотребляет субъективными прилагательными и наречиями. Вы почти можете представить, как они консультируются с тезаурусом в поисках идеального слова, которое, по их мнению, делает статью умнее.

    Только когда писатель становится более уверенным в своих идеях, он понимает, что ему не нужно прятаться за субъективными прилагательными и наречиями.

    Стив водил вишнево-красную машину. —  Ваш читатель знает, как выглядит вишнево-красный. Они могут представить себе цвет машины Стива, а вы можете продолжить свой рассказ.

    Стив водил роскошную и величественную вишнево-красную машину. —  Ваш читатель понятия не имеет, что вы подразумеваете под сочным и величественным.Так что теперь они пытаются читать ваши мысли, а это сила мозга, которую они не вкладывают в историю, которую вы рассказываете.

    3  письмо советы, как избежать письмо субъективные прилагательные и наречия

    Как неопытный писатель, вы обнаружите, что используете субъективные прилагательные и наречия, даже не подозревая об этом. Это одна из наиболее распространенных ошибок. Итак, пока вы пишете, учтите следующее:

    Игра со структурой предложения

    Если вы считаете, что вам нужно более подробно описать вишнево-красную машину Стива, подумайте о том, чтобы добавить второе предложение после первоначального описания.«Стив водил вишнево-красную машину. Его сочность была неоспоримой, о чем свидетельствует то, сколько внимания он привлек». Теперь вы взяли субъективное «вкусно» и сделали его объективным фактом, который затем подкрепили доказательствами. Ваш читатель теперь понимает, что вы имеете в виду под словом «сочный», и может представить, как люди останавливаются, чтобы посмотреть на машину.

    Рассмотрите метафоры и сравнения

    Метафоры и сравнения — это сравнения с целью установления контекста. Разница между ними заключается в том, что в сравнениях используются слова «как» или «как», чтобы провести сравнение, а в метафорах — нет.

    Сравнение: машина Стива была красной, как ваза со спелыми вишнями.

    Метафора: машина Стива была вишенкой на колесах.

    По умолчанию для краткости.

    Если машина Стива была вишнево-красной, просто опишите ее так и двигайтесь дальше.

    Что касается наречий, то вам ВСЕГДА следует избегать «очень». Если машина Стива красная, то, сказав, что она была очень красной, она не станет еще краснее.

    Вариации субъективных определений повседневных ситуаций как межгруппового контакта — Keil — 2020 — British Journal of Social Psychology

    Фон

    Повседневное взаимодействие с людьми разного этнического, культурного и социального происхождения становится все более распространенной частью нашей повседневной жизни (Coleman, 2013; Devine, Evett, & Vasquez-Suson, 1996; Jivary, 2012; Vertovec, 2010). Многие из этих встреч носят короткий и банальный характер, и в прошлых исследованиях межгрупповых контактов им уделялось относительно мало внимания. Следуя гипотезе контактов Олпорта (1954/1979) и статье Петтигрю (1997) о важности дружеских контактов, большая часть литературы по межгрупповым контактам была сосредоточена на оптимальных формах контактов (мета-анализ см. в Дэвис, Тропп, Арон, Петтигрю, & Wright, 2011; Lemmer & Wagner, 2015; Pettigrew & Tropp, 2006). Однако более поздние исследования начали рассматривать менее четко определенные формы межгрупповых контактов, такие как онлайн-контакты (например, онлайн-контакты).g., Amichai-Hamburger, Hasler, & Shani-Sherman, 2015), отрицательный контакт (например, Barlow et al. , 2012; Graf, Paolini, & Rubin, 2014) и естественный контакт в общественных местах (например, , Dixon и др. , 2020; Thomsen & Rafiqi, 2018). Теперь возникает вопрос, определяются ли эти формы контакта повсеместно как составляющие контакт.

    Общее понимание того, что мы подразумеваем под контактом, необходимо как для точного измерения, так и для эффективного общения с заинтересованными сторонами. В подавляющем большинстве исследований межгрупповых контактов используются широкие показатели самоотчета, направленные на то, чтобы охватить широкий спектр контактов (Pettigrew, 2008). Однако такие меры в значительной степени зависят от общего определения контакта между исследователями и участниками, то есть общего понимания того, какие ситуации следует рассматривать как контакт. Точно так же при общении с заинтересованными сторонами, такими как лидеры сообществ, благотворительные организации или учреждения (например, школы) о мерах по уменьшению предубеждений, общее понимание важно для успешной реализации.Цель этого исследования — помочь исследователям понять, как неспециалисты субъективно определяют, какие ситуации представляют собой «межгрупповой контакт» в повседневных контактах, насколько разнообразны такие определения и концептуализации и как они соотносятся с количеством межгрупповых контактов, о котором они сообщают сами.

    Изучая непрофессиональное понимание межгруппового контакта, эта статья вносит свой вклад в литературу двумя важными способами: (1) она помогает исследователям и практикам разрабатывать исследования и вмешательства, которые отражают общее понимание того, что означает контакт, вместо того, чтобы полагаться на него. на предположениях; (2) он обеспечивает первоначальную проверку достоверности стандартных показателей контакта, проверяя, насколько сильно на них влияют различные субъективные определения контакта.

    Определение межгруппового контакта

    Ранние исследователи межгрупповых контактов, такие как Кук и Селтиз (1955), указывали на важность вопроса «Что такое контакт?» С тех пор попытки исследователей дать определение межгруппового контакта показывают, что трудно зафиксировать множество встреч с членами группы. других групп. Шериф и Шериф (1953), например, отметили, что контакт — это «пустой термин» для многих различных типов взаимодействия» (стр.221). В своем мета-анализе эффектов межгрупповых контактов Петтигрю и Тропп (2006) определили межгрупповой контакт как «фактическое взаимодействие лицом к лицу между членами четко определенных групп» (стр. 754). В контексте дружеских и дружеских контактов такое определение кажется относительно беспроблемным в том смысле, что большинство людей, вероятно, определят встречу лицом к лицу с другом или знакомым вне группы как «контакт».

    Однако в последние годы исследования контактов вышли далеко за рамки личных контактов с хорошо известными людьми: межгрупповые контакты теперь включают непрямые, косвенные и воображаемые контакты, при которых человек не испытывает никакого личного взаимодействия. сами (см. критический обзор Brown & Paterson, 2016).Даже когда человек вступает в непосредственный контакт, в настоящее время это может быть не личное общение, а другие средства, учитывая постоянное развитие социальных онлайн-взаимодействий (Wellman, Quan Haase, Witte, & Hampton, 2001). Кроме того, исследования последствий негативных межгрупповых контактов (Barlow et al. , 2012) повысили интерес к повседневным поверхностным контактам, выходящим за рамки позитивных личных взаимодействий с хорошо известными людьми (например, Thomsen & Rafiqi). , 2018). При исследовании поверхностных контактов жизненно важным становится четкое определение того, что влечет за собой межгрупповой контакт.Например, Петтигрю и Тропп (2006) утверждали, что близость или простая возможность не представляют собой межгрупповой контакт, а вместо этого сосредотачиваются на взаимодействии (см. также Cook & Selltiz, 1955 для аналогичного аргумента). Но где начинается социальное взаимодействие ?

    Гоффман (1963) предположил, что социальное взаимодействие может быть либо несфокусированным, либо сфокусированным. Он считал взаимное признание, такое как кивок, улыбка или приветствие, несфокусированным взаимодействием.Напротив, разговор, который выходит за рамки простого взаимодействия на основе ролей (например, в настройках службы), считается сфокусированным взаимодействием. Точно так же Незлек (1993) использует взаимное признание в качестве определяющего критерия, говоря, что социальное взаимодействие — это «любая встреча по крайней мере с одним другим человеком, в которой участники проявляют внимание друг к другу и корректируют свое поведение в ответ друг на друга» (стр. 932; см. также Wheeler & Nezlek, 1977). Согласно этому определению, даже относительно мимолетные обмены, такие как зрительный контакт, если они взаимно признаны, представляют собой социальное взаимодействие и, следовательно, контакт.

    Однако, как указывают Dixon, Durrheim и Tredoux (2005), мирские конструкции контакта, вероятно, будут разнообразными и несоизмеримыми. Академические определения могут быть весьма далеки от опыта и субъективных определений непрофессионалов. На сегодняшний день лишь в нескольких исследованиях изучалось, как обычные люди осмысливают контакт, который они испытали в межгрупповом контексте.

    Одним из таких исследований является анализ, проведенный Диксоном и Рейхером (1997) опыта контактов белых владельцев собственности с сообществом чернокожих бездомных в Южной Африке.Используя полуструктурированные интервью и анализ дискурса, они сосредоточились на нарративах белых поселенцев и на контекстно-зависимом характере использования социальных категорий (например, черный/белый, скваттер/собственник и временный/постоянный) в этих рассказах. . Хотя они не рассматривали подробно, какие ситуации были концептуализированы как контакт, в исследовании подчеркивается, что субъективный опыт контакта динамичен и контрастен по своей природе, и что определяемое исследователем определение контакта, особенно в количественном выражении, удалено от многогранного опыта контакта. участники.

    В более позднем лонгитюдном исследовании изучались определения и рассказы студентов о повседневных межкультурных контактах в поликультурной университетской среде (Halualani, 2008, 2010). Используя большое количество подробных интервью, исследование сосредоточилось на том, как участники структурировали межкультурные взаимодействия. Первоначальный тематический анализ показал, что большинство участников не могли вспомнить конкретные взаимодействия, поскольку они были слишком частыми в мультикультурном кампусе их университета.Взаимодействия, о которых сообщалось, также, как правило, исключали более близкие формы контактов, которые часто классифицировались как «просто друзья» и, следовательно, не являлись частью концепции межгрупповых контактов участников.

    Как и Диксон и Райхер (1997), Халуалани (2008) подчеркивает различия в конструкции «другого». Оба исследования предполагают, что «межгрупповой» аспект определения межгрупповых контактов конструируется неспециалистами иначе, чем исследователями межгрупповых контактов, которые склонны изучать четко определенные (демографические) группы (например,г. , по этнической принадлежности, сексуальной ориентации, возрасту). Проблема того, действительно ли межгрупповой контакт переживается как «межгрупповой» или как «межличностный», а также значение различных форм социальной категоризации для уменьшения предубеждений, рассматривались несколькими исследователями (например, Eller & Abrams, 2004; Hewstone & Brown). , 1986; Петтигрю, 1998). Напротив, нам неизвестно ни об одном исследовании, посвященном вопросу о том, когда столкновение считается «контактом». Соответственно, это исследование фокусируется на собственных конструкциях людей и субъективных определениях контакта.Наше исследование начинается с двух самых основных вопросов: «Какие ситуации считаются контактными?» и «Насколько неоднородны субъективные определения границ межгруппового контакта?»

    .

    Измерение межгруппового контакта

    Вопрос о том, когда ситуация определяется как межгрупповой контакт, имеет значение для измерения межгруппового контакта в самоотчетах. Исследование межгрупповых контактов в основном проводится с помощью самоотчетных опросов (81%, по данным Hewstone, Judd, & Sharp, 2010; Pettigrew, 2008).Как правило, пункты оценивают как количество, так и качество контакта. Количество контактов обычно оценивается в общих чертах путем измерения количества лиц вне группы, с которыми контактируют участники, частоты межгрупповых контактов (обычно в течение определенного периода времени) или степени межгрупповых контактов (Лоллиот и др. , 2015). Типичными вопросами являются следующие: «Как часто вы общаетесь с [членами группы x]?», «Как часто вы общаетесь с [членами группы x]?» (например,г., Аберсон и Хааг, 2007; Браун, Марас, Массер, Вивиан и Хьюстон, 2001 г .; Миллер, 2004; Там и др. , 2007 г.; Voci & Hewstone, 2003). Исследования, как правило, не дают участникам определения того, какие ситуации следует включать, а какие не следует рассматривать как контактный опыт. Хотя вопросы намеренно сформулированы широко, чтобы охватить различные типы контактов, они оставляют на усмотрение участника интерпретировать полноту того, что он должен сообщить (Elson, 2017; Foddy, 2003; Kalton & Schuman, 1982). Напротив, меры, которые сформулированы в чрезмерно конкретных терминах, могут привести к недооценке того, что элемент(ы) намеревается(ют) оценить, и в то же время ограничить собственное толкование и значение участников того, что их просят сообщить. (см. Mallet, Akimoto, & Oishi, 2016). Если участники договариваются о том, какие ситуации они считают контактными, самостоятельные измерения являются допустимой формой оценки (Christ & Wagner, 2012). Однако, если субъективные определения неоднородны, те, кто рассматривает большее количество ситуаций как контакт, с большей вероятностью сообщат о большем количестве межгрупповых контактов, чем те, у кого более ограничительные определения контактов, несмотря на потенциально такое же количество изменяющих отношение встреч с членами чужой группы.Например, если один человек определяет контакт с точки зрения невербального взаимного подтверждения (например, зрительный контакт, улыбка друг другу, перестановка мест в автобусе), тогда как второй человек рассматривает только личные разговоры как межгрупповой контакт, количество сообщаемые контакты, вероятно, будут существенно отличаться, несмотря на то, что фактическое количество контактов одинаково. Такая концептуальная инфляция подорвала бы достоверность стандартных мер самоотчета о контактах.

    Хотя в подавляющем большинстве исследований межгрупповых контактов используются показатели самоотчетов (Pettigrew, 2008), наблюдательные показатели также использовались в двух связанных исследовательских традициях: исследованиях (де-)сегрегации (т.г., Александр и Треду, 2010; Диксон и Дюррейм, 2003 г.; McKeown, Cairns, Stringer, & Rae, 2012) и литературу по межгрупповому взаимодействию (обсуждение см. в MacInnis & Page-Gould, 2015). На показатели наблюдения не влияет субъективное определение участников так же, как на показатели самоотчетов. Тем не менее на них влияет то, что экспериментатор определяет как контакт и что можно надежно наблюдать.

    В литературе по (де-)сегрегации используется физическая и временная близость в естественных контекстах, в частности, схемы сидения (например,например, в школьных/университетских классах, столовых или в общественных местах, таких как пляжи), как средство межгруппового контакта. Основной вывод из этой литературы заключается в том, что группы склонны к самоизоляции, а не к интеграции в неструктурированных, естественных ситуациях. Однако утверждалось, что физическая близость сама по себе не является мерой контакта, поскольку она не позволяет оценить, имело ли место какое-либо взаимное признание или взаимодействие (Pettigrew & Tropp, 2006). Вместо этого он оценивает возможность контакта, что в сочетании с показателями самоотчета дает ценную информацию о том, как можно способствовать межгрупповым контактам в различных, но самосегрегирующихся обществах (Dixon et al., 2020; Шрифф, Треду, Финчилеску и Диксон, 2010 г .; Вагнер, Христос, Петтигрю и Вольф, 2006 г.).

    В литературе по социальному взаимодействию описаны структурированные или управляемые взаимодействия между незнакомцами в лабораторных условиях. Эти исследования, как правило, показывают, что межгрупповые взаимодействия приводят к более негативным последствиям, таким как дискомфорт, тревога и повышенный уровень угрозы (идентичности), чем внутригрупповые взаимодействия (MacInnis & Page-Gould, 2015; см. также Toosi, Babbitt, Ambady, & Sommers, 2012). , для метаанализа межрасовых взаимодействий).Это, по-видимому, контрастирует с данными литературы о межгрупповых контактах, показывающими, что контакт усиливает эмпатию и снижает тревогу и угрозу (метаанализ см. в Pettigrew & Tropp, 2008). Однако было высказано предположение, что эти различия могут быть связаны с несколькими факторами, такими как продолжительность / регулярность взаимодействий (однократное или более долгосрочное), контекст (искусственное или естественное) и знакомство (незнакомцы или знакомые).

    В совокупности данные, полученные с помощью наблюдений, дают гораздо менее позитивную картину взаимодействия между незнакомцами, чем обычно дают самоотчеты о межгрупповых контактах.Хотя существует несколько объяснений, которые могут объяснить эти расхождения, наблюдения не дают уверенности в том, что измерения самоотчета являются действительной формой оценки межгрупповых контактов, особенно в отношении контактов с незнакомцами.

    Текущие исследования

    Чтобы изучить непрофессиональные определения межгруппового контакта, мы начали с качественного исследования природы собственных конструкций, определений и опыта контактов в межгрупповом контексте (Исследование 1).Наш подход отличается от Диксона и Райхера (1997) и Халуалани (2008, 2010) тем, что он меньше фокусируется на построении того, что означает «межгруппа», и больше на том, что считается «контактом». Следовательно, в исследовании 1 мы исследовали, как и в какой степени люди осмысляют контакт.

    Используя количественный подход, Исследование 2 изучает, насколько люди различаются в своих субъективных определениях различных типов контактов как составляющих «межгрупповой контакт», а также взаимосвязь включения их субъективного определения контакта с количеством контактов, о которых они сообщают ретроспективно, проверяя обоснованность стандартных контактных мер.

    Метод

    Участники

    Мы сознательно искали культурно неоднородную выборку, чтобы противодействовать предвзятости при отборе участников и увеличить объем, разнообразие и обобщаемость отчетов и опыта, которые можно получить из выборки (Dattalo, 2010; Robinson, 2014). Участники были набраны с помощью университетской системы набора участников, плакатов и выборки методом снежного кома. Чтобы получить максимально разнообразную выборку, участники, заинтересованные в исследовании ( N  = 26), прошли предварительный отбор и попросили указать свою национальность, пол и возраст.Процесс отбора был основан на максимальной дисперсии, рассчитанной на основе Z-показателей возраста индивидуума и показателя Culture ComPass™ (Hofstede, 2001; Hofstede, Hofstede & Minkov, 2010) для страны их происхождения. В результате была сформирована окончательная выборка из 17 участников (71% женщин) в возрасте от 18 до 27 лет ( M = 21,41, SD = 2,60; см. Таблицу 1).

    Таблица 1. Демографические данные участников и количество контактов в 3-дневном дневнике
    • сообщил о зрительном контакте в дневнике; сообщил об улыбке как о контакте в дневнике; сообщил о подслушанном разговоре как о контакте в дневнике; ± количество является приблизительным, так как дневниковые записи частично неясны.
    Дизайн и процедура

    В исследовании использовалось сочетание двух классических этнографических методов: дневникового опроса (Carter & Mankoff, 2005) и последующего полуструктурированного интервью. Исследование было одобрено комитетом по этике факультета психологии Эксетерского университета. Информированное согласие было получено до участия.

    Дневниковая задача

    Мы попросили участников записывать все контакты с кем-либо другой национальности в течение трех дней подряд, причем один из трех дней приходится на выходные или праздничные дни. Мы посоветовали участникам записывать такие контакты любым удобным для них способом, но при этом они должны быть как можно более подробными (точные формулировки см. в Приложении S1). Изначально мы не планировали собирать дневники для анализа, поскольку их основная цель состояла в том, чтобы помочь участникам вспомнить свои встречи во время интервью. Тем не менее, после интервью мы спросили участников, готовы ли они предоставить нам свои дневники. Форматы дневников были самыми разнообразными (начиная от простого итогового списка, скриншотов из приложения для заметок на мобильном телефоне, простых рукописных заметок и более длинных описаний, похожих на истории, до подробного списка каждого контакта в листе Excel). Дневники не были включены в тематический анализ. Однако мы суммировали количество контактов, зафиксированных в дневниках, а также отмечая ссылки на разные типы контактов (см. табл. 1).

    Интервью

    После выполнения дневникового задания участники приняли участие в открытом полуструктурированном интервью. Основное руководство по теме использовалось для свободной структуризации интервью. Несмотря на то, что в первую очередь основное внимание уделялось опыту участников межгрупповых контактов, возникших во время трехдневного дневникового задания, более общие взгляды и мнения о контактах не обескураживались. В среднем интервью длились около 40 минут ( минут = 32 минуты., Max = 70 мин., M = 41,53, SD = 9,70). По завершении интервью участникам была предоставлена ​​возможность выбрать псевдоним, они получили вознаграждение в размере 15 фунтов стерлингов каждый и были опрошены.

    Аналитическая процедура

    Аудиозаписи интервью были расшифрованы дословно,-2 с использованием простых правил транскрипции, изложенных Кукартцем, Дрезингом, Радикером и Штефером (2008). Возможно идентифицирующая информация, такая как имена других лиц, компаний или конкретных мест, была анонимизирована во время транскрипции.При необходимости в процессе транскрипции были вставлены простые символы транскрипции.

    Стенограммы интервью были проанализированы в рекурсивном, итеративном и интерпретационном цикле с использованием шестиэтапного процесса, описанного Брауном и Кларком (2006, 2013). Задействованные шаги были следующими: (1) ознакомление с данными, (2) генерация исходных кодов, (3) поиск тем, (4) обзор тем, (5) определение тем и (6) подготовка отчета. .Этот процесс позволил организовать и сократить объемные описательные данные.

    Интервью были проанализированы на семантическом явном уровне (Boyatzis, 1998; Braun & Clarke, 2006). Мы использовали индуктивный подход во время анализа, создавая темы, которые возникали из исходных данных, а не из априорной схемы (Blanche, Durrheim, & Kelly, 2006).

    MAXQDA, пакет программного обеспечения для качественного анализа данных, использовался для облегчения процесса кодирования.Слова, абзацы и/или разделы, представляющие интерес для исследовательской направленности, выделялись и им присваивались исходные коды. В процессе проверки были объединены первичные коды с разными названиями и одинаковыми значениями. Переименованные коды были перепроверены во всех интервью, чтобы убедиться, что они по-прежнему соответствуют значению исходного кода. В результате этого процесса была получена окончательная сумма из 937 кодов (присвоенных 1981 различному слову, предложению или абзацу из всех 17 интервью). Тематически и логически связанные коды неоднократно и систематически пересматривались и группировались в подходящие категории (484 с двумя подуровнями)0 и, в свою очередь, относились к 38 категориям более высокого порядка.Процесс повторялся до тех пор, пока мы не были удовлетворены тем, что данные были достаточно закодированы и классифицированы. Наконец, были определены перспективные темы и подтемы в границах данного исследовательского фокуса.

    Результаты

    Всего участники из 13 разных стран сообщили о контактных взаимодействиях с людьми из 54 разных национальностей. Четыре основные темы, находящиеся в контексте нашего исследования, были получены из данных.Хотя четвертая тема (ингибирующие и стимулирующие факторы) выявила различия в контактном опыте, она не имела отношения к вопросу о том, какие ситуации считаются контактными, и поэтому эта тема здесь исключена. Здесь представлены следующие темы: (1) границы контакта, (2) качество контакта и (3) места контакта.

    Тема 1: Границы контакта

    Эта тема представляет своеобразные определения контактов и их границ непрофессионалами.Ответы сгруппированы по трем подтемам: (1) взаимное признание, (2) онлайн-контакт и (3) знакомый контакт. Следующие выдержки иллюстрируют широкий спектр субъективных определений контакта. Кроме того, они раскрывают широкий спектр, в котором располагаются категориальные границы различных типов контактных ситуаций и отношений. Благодаря своему разнообразию и несоответствию отрывки раскрывают лежащее в основе чувство неопределенности и двусмысленности, закрепленное как в телесности контакта, так и в его современном и многообразном использовании.

    Взаимное подтверждение
    Одной из наиболее распространенных форм взаимного признания является зрительный контакт, который играет важную роль в социальном взаимодействии людей (Akechi et al. , 2013). На вопрос, можно ли зрительный контакт считать контактом, участники выразили различные мнения: «Для меня контакт […] — это когда вы устанавливаете зрительный контакт […] Я пошел в {название компании} в один из тех дней [во время дневниковое исследование], и у меня был зрительный контакт с ассистентом, и я записал это здесь как один из контактов».(Анжелика, 22 года, Россия). Точно так же Эмма (20 лет, Швейцария) описывает несколько встреч с минимальным контактом, в том числе (без подсказки) зрительный контакт: «Мы пришли в чайную в три тридцать, поэтому поговорили с официантом. И потом, очевидно, по пути в город я контактировал со многими людьми. Я думаю, около 12 реальных зрительных контактов». Напротив, Лили (23 года, Китай), признавая зрительный контакт частью контактного события (например, во время разговора), явно отвергает его как отдельную форму контакта:
  • я
  • Хорошо, хорошо. Итак, были ли у вас какие-то другие контакты, о которых вы можете думать в течение этих трех дней, какие у вас были ситуации? Даже совсем тривиальные, знаете ли, виды контактов? Может быть, например, что вы заметили кого-то на улице, и у вас был зрительный контакт. Вы действительно считаете это контактом?
  • Р
  • О, зрительный контакт? Нет, (смеется).Нет, я подумал, может быть, разговор больше похож на контакт […] Если это зрительный контакт, то это не контакт […] Я имею в виду, что у нас определенно есть зрительный контакт во время разговора, но если это просто кто-то смотрит на тебя, или [ вы] смотрите в ответ, [тогда] я не думаю, что это контакт.
    • Чарли (23 года, Чехия) и Кортни (19 лет, Великобритания) выразили неуверенность в отношении зрительного контакта как контакта и предположили, что зрительный контакт должен дополняться чем-то большим, чем просто визуальный сигнал: «Если вы говорите […], вы производите впечатление». зрительный контакт […], выражение лица и все такое, это все еще контакт, даже если это действительно небольшой контакт.Да, я не знаю». (Кортни). По мнению Чарли, контактом можно считать невербальное поведение, которое вызывает эмоции и является взаимным:
  • я
  • Вы упомянули ранее, когда вы слушали отца и сына; Вы установили зрительный контакт, посмотрели ли вы на них? Или ты //
  • Р
  • Я смотрел на них, но у нас не было зрительного контакта.
  • я
  • Тебя не видели?
  • Р
  • Ага. Может быть, они и видели меня, но не было никакого зрительного контакта, как прямого зрительного контакта.
  • я
  • Итак, […] вы считаете […] это контактом? Даже если вы их не знаете и не стали бы с ними разговаривать?
  • Р
  • […] Бывает, просто выходишь на улицу, видишь человека, который улыбается до ушей, улыбаешься и ему.Но да, я бы считал это контактом, если есть какое-то взаимодействие. Если мы просто пройдем без ничего, то я бы не считал это контактом.
    • Некоторые участники оспаривали, достаточно ли взаимных подтверждений для установления контакта. Например, для Лили (23 года, Китай) контакт должен быть осмысленным: «[…] говорить кому-то «привет», «пока» и «спасибо» тоже не является контактом […], если он не имеет смысла в этом, я бы не расценивал это как контакт».Подобно субъективному определению контакта Лили, Кэтрин (20 лет, Япония) также обращает внимание на важность значения:
  • я
  • А вы встретили там кого-нибудь нового, кого раньше не знали?
  • Р
  • Я думаю, что мы как бы прошли мимо других соседей по дому […] мы были такие «Привет», […] вы знаете, шли в ванную, а потом они выходили из своих комнат […]
  • я
  • Хорошо, но эти // […] скажут, что это твой контакт?
  • Р
  • Ну, просто мимолетное «Привет», я не знаю, контакт ли это […] он не будет иметь смысла или […] существенный, значительный вид контакта […]
  • я
  • Итак, что будет [. ..] минимальное количество осмысленности, которое […]?
  • Р
  • Я думаю, по крайней мере, обмен именами […] еще несколько вопросов, предложений и ответов […] что-то [об] этом человеке, и тогда они что-то узнают о вас.
    • Напротив, Джонатон (20 лет, Великобритания) считает взаимное признание достаточным условием контакта, описывая краткое взаимодействие с продавщицей билетов во время посещения выставки:
  • я
  • […] если [вы] вернетесь к последним трем дням […], какой из контактов, которые у вас были, был бы, я не знаю, наименее важным, наименее интересным, самым тривиальным?
  • Р
  • Самый банальный […] который я бы счел контактным […] там японка работала над дверями […]. Должно быть, это было меньше минуты разговора. Например: «О, надеюсь, вам понравилась выставка. Большое спасибо», и тому подобное. Я полагаю, что это был бы самый тривиальный контакт, который я бы все равно назвал контактом.
    • Онлайн-контакт

    Следующие отрывки иллюстрируют очевидную дихотомию между контактом, который происходит в общем физическом пространстве, и онлайн-контактом: Когда Джонатона (20 лет, Великобритания, 20 лет) просят вспомнить свой контактный опыт в определенный день, он спрашивает: «Вчера, считается ли это, если это онлайн? Обязательно ли это должно быть физически?» Напротив, когда Эмму (20 лет, Швейцария) спрашивают, почему она не записывала никаких онлайн-контактов, она указывает, что «[…] [Я] часто путаю контакт с [контактом с] людьми, а не только через компьютер. Но я знаю, что это так, теперь, когда я думаю об этом». Точно так же, когда Чарли (23 года, Чехия) спрашивают об онлайн-контактах, он отвечает: «Честно говоря, я на самом деле не// даже не думал, что это будет контакт?» Позже он объясняет, что хотя он очень активен в Интернете, он строго сосредоточен на людях, с которыми встречался и разговаривал, потому что он «не думал об онлайн-среде как о месте, где вы встречаетесь с людьми или [где] вы устанавливаете контакты».

    Большая часть неопределенности, связанной с онлайн-контактом, зависит от знакомства с контактным лицом. Для Чарли (23 года, Чехия) Facebook зарезервирован для людей, с которыми он ранее встречался лицом к лицу: «У меня нет никого, с кем я никогда не встречался или с кем никогда не разговаривал [в реальной жизни] на Facebook, поэтому это действительно личная платформа для меня». Точно так же Джули (27 лет, Южная Корея), когда ее спросили об онлайн-контактах, отмечает: «Для семьи или хороших друзей это контакт, но тогда, если вам пишет просто случайный человек, это не всегда контакт. Думаю, это во многом зависит от ваших прошлых отношений с этим человеком».

    Знакомый контакт

    Рассказ Джейн (23 года, Болгария) о регулярных контактах со своим парнем-чехом резко контрастирует с определением коротких контактных встреч. Для нее близкий и постоянный контакт переступает порог контакта, делая его невидимым и недоступным восприятию. Когда ее спросили, как она восприняла частые контакты со своим парнем, Джейн ответила: «На самом деле я не думала об этом как о контакте, да, это кажется странным, как […], потому что это не разовый, это постоянный — так что это просто, да, реальность».

    Тема 2: Качество контакта

    В этой теме собраны примеры межгрупповых контактов, которые показывают, как повседневные контакты могут быть не только значимыми и важными, но и иметь возможность влиять на предвзятость, как положительно, так и отрицательно. Следующие выдержки сосредоточены на качестве опыта во время повседневных встреч, показывая, что относительно короткий, поверхностный контакт признается некоторыми участниками важным опытом.

    Положительный контакт
    Несколько участников сообщили о положительном опыте межгрупповых контактов с незнакомцами. Например, Лили (23 года, Китай) сообщила о следующем контакте во время поездки в Мюнхен на поезде:
  • Р
  • Да, я поехал в Германию на Рождество и провожу [там] много времени; два месяца // две недели там.
  • я
  • О, вау.
  • Р
  • Да, до того, как я туда поехал, я чувствовал, что немцы [всегда] выглядели достаточно серьезными […], а потом я встретил эту женщину лет 40-50 в поезде […]. Она сидела очень серьезно — свободных мест не было. Я хотел сесть […]. Она сказала что-то по-немецки; Я просто воспринял это как «да» и сел. Она улыбнулась, а потом мы разговорились […] она сделала все, что могла, чтобы я понял (смеется). Да, она была довольно хороша. Она мне очень понравилась, а потом она крепко обняла меня.
    • Другой пример — опыт Райана (24 года, Сингапур), когда он общался с голландским водителем автобуса по пути на конференцию:
  • я
  • Так как же вы добирались из отеля на конференцию (смеется)? […]
  • Р
  • […] у него есть эта маленькая мягкая игрушка перед автобусом, он такой: «Видите, я очень увлечен этим», а я просто смеялся. Он был очень, очень полезным и очень дружелюбным. Это действительно приятно, потому что в большинстве автобусных поездок, в которых я участвовал, водители автобусов были просто ужасны.
    • Минусовой контакт
    Интервью также выявили некоторые негативные контакты, которые считались контактами. Во время конференции Райан рассказал об ограниченном опыте общения с одним из своих соседей по комнате:
  • я
  • Но ты не […] так много общался с ними?
  • Р
  • Я мало с ними разговаривал. Например, парень с Ближнего Востока […] Я не был уверен, может ли он на самом деле употреблять алкоголь и был ли он мусульманином […] и возвращался бы в пять утра, он просто ходил и пил [… ] так что, я действительно не ладил с ним. Я даже не могу вспомнить его имя. Это так плохо (смеется).
    • Опыт взаимодействия Лили с группой «иностранцев» во время задания в университете является примером того, как негативный контакт может также привести к избеганию контакта:
  • я
  • Может быть, […] чтобы получить от этого максимум удовольствия?
  • Р
  • Да, […] В прошлом семестре я чувствовал себя очень подавленным, потому что у нас было много заданий, и я не очень хорошо себя чувствую [. ..] с теми людьми. Я сильно напрягся […] в этой группе есть я, еще одна китаянка и шестеро иностранцев, для меня они иностранцы […] и еще есть эта девушка, извините, но [она] немка (смеется) [ …] если я сказал, что у меня есть идея […] она просто сказала: «Почему ты не можешь сказать мне раньше? Мы уже решили». Я просто чувствую, [что наша] культура слишком отличается, поэтому мы не разговариваем с людьми так и не делаем таких вещей.
    • Избегание контактов

    Избегание контакта часто достигалось с помощью невербальных стратегий (например,г., сознательно избегая зрительного контакта). Иногда сообщалось, что такое избегание напрямую связано с предыдущим негативным опытом, социальной тревогой или культурными различиями в социальных нормах. Следующие отрывки иллюстрируют уклонение от зрительного контакта, чтобы избежать контакта: Кэтрин (20 лет, Япония) считает, что незнакомцы, которые устанавливают с ней зрительный контакт, «неловки» и «пугают». Это делает ее «параноиком […], поэтому я избегаю этого». Однако на вопрос, может ли это быть связано с культурными различиями, она соглашается, но добавляет: «Это должно быть глобальное явление».Джейн (23 года, Болгария) определяет зрительный контакт как контакт, поскольку она чувствует, что большинство людей стараются избегать зрительного контакта, особенно с незнакомцами. Однако она не уверена, является ли это сознательным действием, добавив, что наблюдает это, особенно во время поездок на работу, «особенно в таких автобусах и [в] метро […], многие из них ходят в наушниках».

    Тема 3: Места контакта

    Окружающая среда является неотъемлемым измерением контакта, возможностью контакта и его определением (Gustafson, 2001).Несколько участников назвали место контакта важным аспектом того, считают ли они ситуацию контактом. Например, Джули (27 лет, Южная Корея) сначала сообщает, что считает, что поход по магазинам — это не контакт; она переоценивает свое заявление, когда вспоминает, что регулярно посещает небольшую овощную лавку:
  • я
  • Хорошо, а как насчет покупок, ты ходил по магазинам?
  • Р
  • […] Я думаю, что поход в тот овощной магазин — это контакт […] Я не знаю, это странно? Потому что [. ..] это немного более личное, ходить по маленьким магазинам.Они спрашивают вас: «Как дела?», тогда как [в] {названия магазинов} вы говорите «Привет», но на самом деле вы с ними не разговариваете.
    • Точно так же Алиса (19 лет, США) отмечает, что «много раз [в] небольших магазинах они будут говорить с вами немного больше и спрашивать, что вы ищете, и помогать вам или даже завязать разговор». Другой пример приводит Джонатон, который описывает, как его опыт взросления в сельской местности связан с его личной концепцией и определением контакта:
  • я
  • И вы упомянули, что вы из {области Англии}?
  • Р
  • Я из середины Англии, да, {название города}
  • я
  • Верно, хорошо, так […] сильно ли увеличилось1 количество контактов, которые [у вас] есть с людьми в целом?
  • Р
  • Там, где я живу, была очень сельская местность […] большинство людей были в преклонном возрасте […]. В деревне не было много социальных контактов […] Я бы не пошел туда один […], если бы я не встречался с кем-то. И, полагаю, именно здесь я понимаю, что мне нужно с кем-то встретиться, чтобы это был контакт.

    • Во время дневникового исследования 63 % действий, о которых сообщалось спонтанно, имели место в общественных местах, 19 % в частной обстановке, 11 % на рабочем месте/учебном месте и 7 % в Интернете.

    Обсуждение

    В настоящем исследовании на культурно разнообразной выборке изучались субъективные определения и переживания обычных повседневных межгрупповых контактов. В частности, исследование стремилось определить минимальные границы, обычно определяемые как межгрупповые контакты.

    ТС выявил три основные темы: Первая тема, «Границы контакта», выявила субъективные различия в признании взаимного признания в качестве минимального критерия для контакта, неопределенность в определении онлайн-контакта как контакта, а также трудности концептуализации высокофамильярные отношения как межгрупповой контакт.

    В нижней части спектра того, что (все еще) определяется как контакт, некоторые признали взаимное признание контактом — другие были менее уверены, а некоторые отвергли несфокусированные социальные взаимодействия, такие как зрительный контакт или ролевые взаимодействия ( Гоффман, 1963). По мере уменьшения неопределенности субъективные определения контакта становились более определенными, но также и более ограничительными, с увеличением числа условий, которые должны быть выполнены, прежде чем ситуация может считаться контактом (например,г., включение глагольных компонентов и «значение»).

    Примечательно еще и то, что онлайн-контакт не приравнивался автоматически к контакту. Это удивительно, учитывая, что онлайн-общение стало повседневным средством, а недавние результаты показывают, что онлайн-межгрупповые контакты особенно хорошо подходят и практичны для удовлетворения условий, изложенных в контактной гипотезе (см. Amichai-Hamburger & McKenna, 2006; Hasler & Амихай-Гамбургер, 2013). Полученные данные свидетельствуют о том, что онлайн-контакт не может быть типом контакта, который естественно выделяется и не может быть автоматически охвачен широкими элементами, обычно используемыми для оценки контакта в исследованиях межгрупповых контактов.

    Подтема знакомый контакт отмечает границу на другом конце спектра того, что было определено как контакт, более родственный опыту повседневной реальности, чем дифференцируемым взаимодействиям. Этот вывод также свидетельствует о том, что контакт, воспринимаемый как в высшей степени межличностный, не учитывается в непрофессиональных определениях (и самоотчетах) межгруппового контакта.

    Вторая тема, « Качество контакта », показала, что обычные повседневные взаимодействия с членами чужой группы могут быть значимыми и важными. Кроме того, Тема 2 выявила как положительный, так и отрицательный контактный опыт (Dixon, Levine, Reicher, & Durrheim, 2012; Laurence & Bentley, 2016) и включала тактику уклонения, позволяющую свести к минимуму или избежать нежелательного контакта или контакта, вызывающего тревогу (см. Kleinke, 1986; McDaniel, 1993; Стефан и Стефан, 1985).

    Наконец, третья тема, « Места контакта », демонстрирует поддержку аргументов о том, что место, в котором происходит контакт, является неотъемлемым измерением социальной жизни и что концепция (городского) пространства и его значение являются объектом исследования. на что люди ориентируют свои действия (см. Dixon, 2001; Jacobs, 2016; Mayblin et al., 2015; Пьекут и Валентин, 2017; Вессель, 2009). Участники дали дифференцированное определение контакта в зависимости от его «местности» (см. Gustafson, 2001). Пространства встречи приправлены их географическими и архитектурными характеристиками (Jacobs, 2016). Они могут способствовать или препятствовать контакту и влиять на субъективное определение того, что рассматривается как контакт, а также формировать его значимость (Mayblin, Valentine, Kossak, & Schneider, 2015). Дневники также показали, что большинство встреч, которые спонтанно считались контактами, происходили в общественных местах, а не в частных местах или в Интернете. Локации предоставляют различные пространства для деятельности, часто специализированные для выполнения конкретных повседневных задач (например, танцы в клубе, выпивка в пабе, еда в ресторане, покупка еды в супермаркете и т. д.; см. также Bettencourt, Dixon, & Castro, 2019).

    ИССЛЕДОВАНИЕ 2

    После качественного исследования исследование 2 направлено на количественное изучение уровня согласия того, что субъективно определяется как контакт. Это также служит для воспроизведения наших результатов из культурно разнообразной выборки с культурно однородной выборкой группы большинства.В частности, литература по межгрупповым контактам в основном сосредоточена на группах большинства, часто на белых европейцах или белых американцах. Оценка степени, в которой культурно и этнически однородная выборка отличается в своем субъективном определении контакта, важна, поскольку это даст нам начальную проверку того, может ли концептуальная инфляция быть проблемой при измерении межгрупповых контактов в соответствующей выборке.

    Основываясь на результатах исследования 1, мы ожидаем, что традиционные формы межгруппового контакта, такие как позитивное общение лицом к лицу с друзьями и знакомыми из другой группы, будут более четко распознаваться как межгрупповой контакт, чем более мимолетные взаимодействия с незнакомцами или более новые формы. контактов, таких как онлайн-взаимодействия (гипотеза 1).Кроме того, основываясь на проблеме концептуальной инфляции, мы предсказываем, что степень, в которой различные ситуации субъективно определяются как контакты, положительно связана с количеством межгрупповых контактов, о которых они сообщают сами (гипотеза 2). Иными словами, мы ожидаем, что участники с более широким субъективным определением контакта сообщат о большем количестве межгрупповых контактов, поскольку у них, вероятно, будет больше случаев контактов, о которых нужно сообщить, которые соответствуют их субъективному определению.

    Метод

    Образец

    Участники были набраны из различных источников, таких как университетская система набора участников, несколько крупных групп по интересам в Facebook и уведомления на специальных веб-сайтах по набору участников. Таким образом, участники представляли собой смесь студентов и представителей широкой общественности. Мы стремились набрать выборку из 500 участников, чтобы обеспечить достаточную мощность для исследовательского факторного анализа субъективного определения сценариев контакта, где мы построили сценарии таким образом, чтобы увеличить вероятность переопределения факторов (т. тот же фактор) и хорошей общности (Hogarty, Hines, Kromrey, Ferron, & Mumford, 2005). В общей сложности N = 525 граждан Великобритании старше 18 лет заполнили онлайн-анкету.Двадцать семь участников, чьи ответы показали статистически высокий уровень согласия, были исключены. В результате получилась окончательная выборка из N  = 498 участников ((404 женщины, 81 %; 89 мужчин, 18 %), двое сообщили о другом гендерном статусе и трое, которые не указали свой пол). Возраст выборки колебался от 18 до 70 лет ( M = 32,99, SD = 13,87). Подавляющее большинство (91%) участников считают себя белыми британцами3, и большинство из них сообщили, что живут в городских районах (63%). По наивысшему уровню образования наша выборка состояла из 2 (0,4%) участников без среднего образования, 19 (4%) участников со средним образованием (уровни GCSE/O), 179 (36%) участников с высшим образованием. (уровень A и эквивалент), 38 (8%) с профессиональной квалификацией, 146 (29%) со степенью бакалавра, 94 (19%) со степенью последипломного образования и 17 (3%) со степенью доктора философии.

    Процедура

    После предоставления информированного согласия участников попросили заполнить онлайн-анкету, на заполнение которой ушло примерно 15 минут.Анкета вводилась через систему онлайн-опросов с открытым исходным кодом.3 Исследование было одобрено комитетом по этике факультета психологии Эксетерского университета. Чтобы не ограничивать круг возможных контактных ситуаций, внешняя группа была определена в широком смысле как небританцы. Элементы появлялись в случайном порядке, чтобы избежать эффектов порядка и наборов ответов. Участники были опрошены, и им был предоставлен выбор: либо получить вознаграждение в виде 0,5 кредита за курс (для студентов), либо принять участие в розыгрыше призов с шансом выиграть один из трех ваучеров на 10 фунтов стерлингов.

    Меры

    Следующие меры перечислены в порядке их появления в онлайн-анкете и были адаптированы из предыдущих исследований межгрупповых контактов. Контактные ситуации были в основном получены из качественных данных в исследовании 1 (см. Таблицу S1).

    Количество контактов

    Количество контактов оценивалось в соответствии с предыдущими исследованиями межгрупповых контактов на основе опросов: шесть вопросов, адаптированных из работы Ислама и Хьюстона (1993 г.) и Вики, Калмера, Эллера и Абрамса (2006 г.), в общем, по соседству, с друзьями, с семьей, с коллегами по работе/учебе и в обычных общественных местах, например.г., магазины). Например, «Как часто вы общались в прошлом с небританцами в обычных общественных местах (например, в магазинах)?» Ответы оценивались по 7-балльной шкале ( 0 = совсем нет, 6 = очень много ) и отображаются в случайном порядке. Надежность была хорошей, α Кронбаха = 0,79.

    Чтобы оценить количество контактов вне группы, мы использовали два вопроса с числовым открытым форматом ответа: участников просили оценить количество небританцев, с которыми они контактировали в течение последних двух недель, и количество небританцев. люди, с которыми они в настоящее время дружили (Halualani, Chitgopekar, Morrison, & Dodge, 2004; Koschate, Hofmann, & Schmitt, 2012).Два элемента были значительно, но лишь умеренно коррелированы ( r s  = 0,44, p  < 0,001). Поэтому мы будем сообщать результаты по каждому элементу отдельно и использовать ρ Спирмена, чтобы уменьшить влияние экстремальных значений, а не исключать ответы.

    Субъективное определение контакта

    Участникам было представлено 67 кратких сценариев, описывающих различные отношения и ситуационные контексты, чтобы охватить диапазон повседневных сценариев, которые субъективно определяются как межгрупповой контакт (см. Таблицу S1).Они включали как положительные, так и отрицательные сценарии, а также невербальное и онлайн-взаимодействие. Пример: «Насколько вы считаете общение с небританцем в магазине или супермаркете контактным?» Была использована 7-балльная шкала (90 217 0 = совсем нет, 6 = очень часто 90 195 ). для всех предметов.

    Результаты

    Сначала был проведен исследовательский факторный анализ (EFA) по всем субъективным определениям контактных элементов. Впоследствии были исследованы корреляции между количеством контактов и субъективным определением факторов контакта.

    Исследовательский факторный анализ

    Используя основную ось факторизации, все 67 субъективных определений элементов контакта показали их общую пригодность для EFA (с хорошим KMO 0,96) и высокозначимым тестом Бартлетта на сферичность (χ 2 (2,211, N  = 498). ) = 23 605,33, 90 217 p 90 195 < 0,001). Первоначально были извлечены десять факторов с собственными значениями больше единицы. Была проведена серия дополнительных EFA, чтобы найти оптимальное и равное количество элементов, которые загружаются наиболее сильно (загрузки > .50) и наиболее точно (перекрестные нагрузки < 0,32) на отдельные факторы. Результатом этого процесса стал окончательный выбор из 23 элементов с минимальной перекрестной нагрузкой.

    EFA визуализирует несколько четко различимых типов контактов. Окончательное 4-факторное решение (см. Таблицу 2) объяснило 62 % общей дисперсии (KMO = 0,90; критерий сферичности Бартлетта, χ 2 (253, N  = 461) = 5460,91, p  < . 001; SVR = 20:1), с собственными значениями в диапазоне от 7.24 до 1,39. Было выбрано вращение Varimax, так как оно предполагает, что все факторы некоррелированы. Также были протестированы другие методы извлечения и ротации (например, максимальное правдоподобие и прямой облимин), в результате которых были получены те же четыре фактора. Все элементы загружаются выше 0,50, и только у трех элементов перекрестная загрузка незначительно превышает 0,30. Четыре фактора были обозначены как (1) традиционный контакт, (2) поверхностный контакт, (3) онлайн-контакт и (4) негативный контакт. Внутренняя согласованность всех четырех факторов была хорошей (см. Таблицу 2).

    Таблица 2. Четырехфакторное решение для субъективного определения элементов контакта (самые высокие коэффициенты нагрузки выделены жирным шрифтом)
    Предметы Ф1 Ф2 Ф3 Ф4
    Разговор по телефону с небританским членом семьи . 752 .072 .046 −.001
    Ежедневное общение с другом или знакомым не из Великобритании .707 .086 −.002 .036
    Неформальный разговор с небританцем, которого вы знаете .695 . 253 .093 − 0,070
    Обед в столовой с небританцем .694 .196 .054 .047
    Поужинать с небританцем .676 .054 −.024 . 100
    Разговор по телефону с другом или знакомым, не являющимся гражданином Великобритании .654 .167 .142 − 0,030
    Посещение дома вашего друга или знакомого, не являющегося британцем .649 −.030 − 0,075 .132
    Скайп с небританцем . 637 .073 .125 .096
    Обслуживание небританцем в магазине или супермаркете .167 .840 .230 .200
    Покупка билета на поезд или автобус у небританца .154 .794 . 217 .225
    Заказ еды или напитков у лица, не являющегося британцем .176 .695 .290 .236
    Прием маркетинговых телефонных звонков от лица, не являющегося гражданином Великобритании .154 .612 .267 . 200
    Раздача денег небританцу, который занимается попрошайничеством .195 .511 .274 .280
    «Нравится» сообщению в Facebook/Twitter от лица, не являющегося британцем .058 .245 .833 .087
    Публикация/ретвит публикации небританца на Facebook/Twitter . 021 .121 .813 .111
    Комментарий к сообщению в Facebook/Twitter от лица, не являющегося гражданином Великобритании .188 .307 .626 .077
    Комментирование статьи в блоге, опубликованной лицом, не являющимся гражданином Великобритании . 152 .263 .618 .171
    Просмотр онлайн-профиля лица, не являющегося гражданином Великобритании − .124 .138 .558 .237
    Чувство страха перед небританцем, проходящим мимо вас на улице − 0,047 . 133 .228 .702
    Быть в ситуации, когда небританец пугает вас .101 .227 .025 .691
    Отрицательный жест в адрес небританца .153 .307 .114 . 650
    Активно отводит взгляд/игнорирует хорошо знакомого вам небританца .035 .042 .076 .569
    Пройти мимо пьяного небританца на улице, который кричит на вас .031 .286 .313 .526
    Собственное значение 7,24 3,66 1,93 1. 39
    Объясненное отклонение 31% 16% 8% 6%
    Альфа Кронбаха .88 .89 .85 .80
    Традиционный контакт

    На этот фактор приходится наибольшая часть общей дисперсии.Он включает восемь пунктов, состоящих в основном из случайных, словесных, личных взаимодействий с знакомыми членами чужой группы, такими как семья, друзья и знакомые. Большинство взаимодействий, описанных в пунктах, включают в себя элементы разговора и социальные действия, такие как обед или посещение дома члена чужой группы.

    Поверхностный контакт

    Этот фактор включает пять элементов, состоящих в основном из вербального взаимодействия лицом к лицу в общественных местах (например, в поездах, магазинах, ресторанах или на улице).Элементы в основном отражают незнакомый контакт типа воздействия, такой как контакт с незнакомыми людьми во время служебного взаимодействия.

    Онлайн-контакт

    Элементы этого фактора относятся к онлайн-взаимодействиям, таким как отметка «Нравится», обмен и комментирование постов в социальных сетях, а также просмотр чьего-либо онлайн-профиля, таким образом описывая контакт, который не является лицом к лицу и не происходит в общее местоположение.

    Минусовой контакт

    Пункты по этому фактору относятся в основном к невербальным взаимодействиям в неблагоприятных ситуациях, возникающих в результате негативного поведения самого человека или члена чужой группы. Они описывают ситуации, которые включают в себя страх, запугивание, избегание или оскорбление.

    Согласие в субъективном определении контакта

    Были созданы комбинированные оценки, основанные на среднем значении элементов, которые в первую очередь загружаются в каждый фактор. Более высокие баллы указывают на то, что контактные ситуации концептуализируются как более репрезентативные для контакта (см. рис. 1).

    Вариации субъективных определений различных видов контакта; центральные линии показывают медианы; пределы прямоугольника указывают на 25-й и 75-й процентили; усы распространяются на минимальные и максимальные значения отклика; N  = 498.

    Одновыборочный t-критерий показал, что все факторы значительно отличались от нуля (все пс  < 001; см. Таблицу S2), указывая на то, что все четыре типа контактов в среднем считались межгрупповыми контактами. Затем t-критерий для парных выборок показал, что все факторы, кроме онлайна и отрицательного контакта, значимо отличались друг от друга (см. Таблицу 3).

    Таблица 3. Стьюдентный критерий парных выборок между факторами
    Факторы Δ М Δ SD т (497) р 95% ДИ
    Традиционный/поверхностный 2.57 1,45 39,45 <. 001 [2,44, 2,70]
    Традиционный/онлайн 3,19 1.44 49,49 <.001 [3.06, 3.32]
    Традиционный/негатив 3,30 1,47 50.32 <.001 [3.17, 3.43]
    Поверхностный/онлайн 0,62 1,27 10,94 <. 001 [0,51, 0,73]
    Поверхностный/ негативный 0,73 1,33 12.32 <.001 [0.62, 0,85]
    Онлайн/Отрицательный 0,11 1,37 1,82 .070 [−0,01, 0,23]

    Поддерживая гипотезу 1, традиционный контакт определялся значительно больше как контакт по сравнению с поверхностным, сетевым и негативным контактом соответственно. Поверхностный контакт также определялся значительно больше как контакт по сравнению с онлайн и негативным контактом. Однако существенной разницы в определении онлайн-контакта и негативного контакта как контакта не было. Кроме того, относительно высокое среднее значение ( M = 4,99, SD = 0,97, минимальное значение = 0,88, максимальное значение = 6) и небольшой межквартильный диапазон, показанный на рисунке 1, предполагают относительно хорошее согласование традиционных сценариев контакта как контакта. Напротив, остальные три типа контакта – контакт в поверхностных условиях ( M  = 2.42, SD  = 1,46, мин. = 0, макс. = 6), онлайн-контакт ( M  = 1,80, SD  = 1,24, мин. = 0, макс. = 6) и отрицательный контакт ( M  = 1,68 , SD  = 1,26, Min = 0, Max = 6) – демонстрируют высокий уровень неопределенности и изменчивости в отношении их субъективного определения как контакта. В целом, эти результаты подтверждают гипотезу 1 о том, что позитивные личные встречи с известными членами чужой группы более широко определяются как контакты, чем поверхностные, негативные и онлайн-контакты.

    Корреляционный анализ

    Мы обнаружили устойчивую закономерность небольших, но значимых положительных корреляций между субъективными определениями участников контакта в традиционных, поверхностных и онлайн-контактах и ​​количеством контактов, о которых они сообщали сами (см. Таблицу 4). Однако не было обнаружено никаких существенных корреляций между субъективным определением негативных сценариев как контакта и количеством контактов, о которых они сообщали сами. Кроме того, только 90 217 число текущих друзей 90 195 вне группы не коррелировало значимо со степенью, в которой ситуации поверхностного контакта определяются как контакт.В целом, эти результаты подтверждают гипотезу 2 о том, что степень, в которой ситуации субъективно определяются как межгрупповые контакты, и общее количество контактов, о которых сообщают сами, положительно связаны, за заметным исключением негативных контактных ситуаций.

    Таблица 4. Частичные корреляции между субъективным определением факторов контакта и количеством контактов
    Переменные 1 2 3 4 5 6
    Определение контакта
    1.Традиционный –          
    2. Поверхностный .34** –        
    3. Онлайн .17** .57** –      
    4. Отрицательный . 16** .53** .39** –    
    Количество межгрупповых контактов
    5.Количество прошлых контактов .12** .10* .18** −0,03 –  
    6. Количество последних контактовa .16** .11* .09 − 0,04 .44** –
    7.Количество текущих друзейa .12** .01 .10* − .09 .50** .44**

    ОБЩЕЕ ОБСУЖДЕНИЕ

    Предыдущие исследования подняли ряд вопросов, которые необходимо учитывать при изучении межгрупповых контактов, таких как внимание к микропроцессам контакта (Connolly, 2000) и рассмотрение контекстной специфики непрофессиональных конструкций значения контакта (Dixon et др. , 2005 г.). Хотя некоторый прогресс был достигнут, McKeown and Dixon (2017) предполагают, что по-прежнему существует «разрыв» между видами контактов, на которых были сосредоточены прошлые исследования, и опытом контактов в повседневной жизни участников. Настоящее исследование посвящено одному из вопросов, а именно, прокладочным конструкциям контакта. Более конкретно, он исследует субъективное определение межгруппового контакта, задавая вопрос, какие ситуации считаются контактами, и в какой степени люди различаются в своих определениях.

    Результаты исследований 1 и 2 показывают, что традиционные формы контакта, такие как вербальное общение лицом к лицу со знакомыми, друзьями и семьей, обычно определяются как контакт. Напротив, встречи с незнакомцами на публике, онлайн-контакты и негативный опыт общения с членами чужой группы определялись как контакты в гораздо меньшей степени и с большей вариабельностью определения.

    В целом участники разделяют мнение исследователей межгрупповых контактов о том, что позитивное личное взаимодействие с известными членами чужой группы представляет собой межгрупповой контакт (Pettigrew & Tropp, 2006). Традиционно исследования межгрупповых контактов проводились вокруг таких встреч, особенно контактов дружбы и знакомства. Интересно, что пункт «Скайп с небританцем» также загружался в фактор традиционного контакта, а не в онлайн-фактор, предполагая, что личный контакт с помощью технологий определяется аналогично физическому совместному присутствию лицом к лицу. взаимодействия и отличается от других форм, опосредованных компьютером. Как показывают результаты исследования 1, некоторые платформы социальных сетей и коммуникационные технологии, по-видимому, зарезервированы для взаимодействия с хорошо известными людьми и рассматриваются как отличные от онлайн-платформ, ориентированных на взаимодействие с незнакомцами.

    Как в исследовании 1, так и в исследовании 2 участники не разделяли согласованного определения контакта, когда речь идет о поверхностном взаимодействии с незнакомцами, а также об онлайн-взаимодействии. Ответы в Исследовании 2 варьировались от «совсем нет» до «очень сильно», что отражает несопоставимую природу мирских конструкций контакта на нижней границе, обнаруженную в Исследовании 1. Это открытие предполагает, что оценка поверхностного контакта затруднена не только из-за эффекты памяти (Barclay, 1986; Pachur, Schooler, & Stevens, 2013; Schwarz & Sudman, 1994), но также и потому, что участники не всегда определяют поверхностные встречи как «контакт».Этот вывод может помочь пролить свет на различия в эмпирических результатах между исследованиями межгрупповых контактов и городскими исследованиями о влиянии разнообразия на межгрупповые отношения (см. обзор Wessel, 2009). В то время как контактная литература показывает, что больше возможностей для контактов ведет к большему количеству контактов, что, в свою очередь, уменьшает предрассудки (например, Wagner et al. , 2006), городская литература предполагает, что этническое смешение в районах характеризуется стремлением к самоутверждению. -сегрегация (см. Durrheim & Dixon, 2006).Однако эти исследовательские традиции, как правило, используют разные методы и имеют разные концепции этнического смешения. В отличие от самоотчетных измерений (в основном) личных встреч с относительно хорошо известными людьми, городские исследования используют статистику окрестностей и наблюдательные исследования, концептуализируя смешение как физическое соприсутствие. Как показывают наши результаты, относительно поверхностные встречи с меньшей вероятностью будут рассматриваться участниками как «контакт» и, следовательно, с меньшей вероятностью будут о них сообщать сами, чем традиционные личные контакты.Там, где существует мало стимулов для взаимодействия, физическое соприсутствие, вероятно, будет характеризоваться поверхностными встречами, что снижает сопоставимость результатов между традициями.

    Вывод, который не был предвосхищен результатами интервью в исследовании 1, — это отсутствие согласия относительно того, представляют ли негативные ситуации межгрупповой контакт. В исследовании 1 несколько участников привели примеры негативных контактов, когда их спросили о недавних межгрупповых контактах. Напротив, результаты исследования 2 показывают, что непрофессионалы чаще определяют контакт как положительное, а не отрицательное взаимодействие.Этот результат удивителен, поскольку прошлые исследования показывают, что негативные встречи лучше запоминаются и могут оказывать большее влияние, чем позитивные контакты (Barlow et al. , 2012; Graf et al. , 2014).

    Наше исследование также указывает на важность «локализации» в субъективном определении контакта, показывая, что участники принимают во внимание место, в котором происходит контакт, при оценке встречи (Dixon, 2001; Dixon et al. , 2020; Durrheim & Dixon, 2006; Tredoux, Dixon, Underwood, Nunez, & Finchilescu, 2005).

    Вместе эти результаты показывают, что исследователи не могут принять общее определение контакта, особенно при изучении контактов с незнакомцами, онлайн-контактов или негативных контактов. Точно так же необходимо учитывать несопоставимые предположения о границах контактов при обсуждении контактных вмешательств с заинтересованными сторонами и при разработке вмешательств, выходящих за рамки семинаров с относительно небольшими группами, таких как городское проектирование, расширяющее возможности для контактов, и интерактивные вмешательства.

    Несопоставимые субъективные определения контакта также угрожают валидности стандартных показателей самоотчета, которые широко используются в литературе о контактах: участники, которые определяют больше ситуаций как контакт, сообщают о большем количестве контактов, не обязательно испытав более реальный контакт. Наши результаты предоставляют первоначальные доказательства такой концептуальной инфляции: они показывают статистически значимую положительную связь между степенью, в которой различные сценарии были определены как контактные, и количеством участников контактов, о которых сообщали сами.Хотя корреляции были небольшими, они неизменно были положительными в традиционных, поверхностных и онлайн-средах. Здесь необходимо отметить, что небольшой или средний размер корреляции между субъективными определениями контакта и контактом, о котором сообщают сами, сравним со средней корреляцией -0,22 между контактом, о котором сообщают сами, и предубеждением, о котором сообщается в мета-анализе. анализ Петтигрю и Троппа (2006). Кроме того, наша относительно большая выборка, вероятно, будет более неоднородной, чем большинство выборок в контактной литературе (например,ж., школьники, студенты программ обмена/языковых школ, студенты вузов, участники контактного вмешательства четко определенной этнической группы). Корреляции, как правило, сильнее в более однородных выборках.

    Ограничения и будущие исследования

    Наши результаты дают первоначальные доказательства того, что исследователи межгрупповых контактов не могут принять общее определение контакта, особенно на нижней границе. Будущие исследования должны установить (1) является ли концептуальная инфляция угрозой для показателей самоотчета о контактах, отличных от общих, представленных здесь, а также для качества показателей контакта, и (2) влияние, которое это оказывает на контакт-предубеждение. отношение.

    Учитывая перекрестный характер исследования 2, неясно, является ли проблема проблемой концептуальной инфляции, или причинно-следственная связь обратная: считают ли те, кто испытывает больше межгрупповых контактов, впоследствии более широкий диапазон переживаний контактом? В этом случае опыт межгрупповых контактов расширил бы горизонт альтернативных определений межгрупповых контактов в соответствии с аргументом депровинциализации Петтигрю (1997). Продольное или экспериментальное исследование необходимо, чтобы проверить, определяется ли одно и то же количество фактических контактов, а затем сообщается, как количественно (и качественно) отличающиеся, в соответствии с различными субъективными определениями контакта, или приводит ли более опытный контакт к расширению субъективного восприятия. определение контакта или и то, и другое.

    Будущие исследования, возможно, также пожелают изучить причины различий в субъективных определениях контакта и роль, которую играют культурные нормы.Некоторые различия в субъективном определении межгруппового контакта могут быть связаны с различными культурными нормами, которых придерживаются участники. Например, зрительный контакт во время социального взаимодействия воспринимается по-разному в восточной и западной культурах, особенно между незнакомцами. В то время как западные культуры поощряют зрительный контакт во время общения, в восточных культурах поддержание зрительного контакта считается проявлением неуважения (Argyle, Henderson, Bond, Iizuka, & Contarello, 1986). Кроме того, было обнаружено, что такие культурные различия влияют на оценку людей: японские участники оценивают лица как более злые и менее приятные, чем финские участники, когда смотрят в глаза (например, японцы).г., Акэти и др. , 2013). Однако необходимо отметить, что мы в значительной степени воспроизвели результаты исследования 1 с этнически однородной британской выборкой в ​​исследовании 2, тем самым ограничив объяснение, основанное только на культурных факторах. Кроме того, соответствие результатов между исследованием 1, где мы использовали культурно разнообразную выборку и качественные методы, и исследованием 2, где исследование проводилось с культурно однородной выборкой большинства групп, предполагает, что наши результаты устойчивы к культурным группам и методам. , для групп меньшинств и большинства.

    Кроме того, в будущих исследованиях может потребоваться рассмотреть более широкий спектр сценариев контактов для оценки субъективных определений контакта. Например, в исследовании 1 исследователь предлагал участникам рассмотреть конкретные встречи (например, онлайн-контакт) или определенные аспекты ситуации (например, зрительный контакт), если они еще не упомянули об этом. Эти подсказки были основаны на определениях социальных взаимодействий. Однако есть много других аспектов и контекстов, которые было бы интересно изучить в будущих исследованиях, таких как освобождение места для кого-то другого (например,г., в толпе, в общественном транспорте).

    В исследование 2 мы включили несколько контактов из исследования 1, а также ряд других возможных сценариев контактов. Однако широта сценариев означала, что каждый сценарий был описан очень минималистично. Как указывали участники исследования 1, часто именно конкретный контекст или отношения, а также качество взаимодействия (например, осмысленный разговор или другой аспект) могут превратить обыденную деятельность (например,например, покупки, посадка в автобус) в общепризнанную межгрупповую контактную встречу. Как показали исследования воображаемого контакта, более сложные сценарии могут дать более сильные результаты, чем короткие сценарии (Husnu & Crisp, 2010). Поэтому необходимы дальнейшие исследования, чтобы понять степень согласия по конкретному контактному контакту, используя меньшее количество, но более подробные описания контактных сценариев. Учитывая результаты негативного контакта и его актуальность для исследования связи контакт-предубеждение, было бы особенно плодотворно исследовать, какие негативные ситуации считаются контактами и причины их включения или исключения.

    Еще одной важной областью для будущих исследований является степень, в которой субъективные определения контакта влияют на взаимосвязь между самооценкой межгрупповых контактов и межгрупповыми результатами, особенно на предрассудки. В то время как наше исследование указывает на влияние определения на самоотчетный контакт, мы не изучали отношения контакта и предубеждения. Кроме того, в дополнение к количеству контактов, качество, о котором они сообщают, также может быть затронуто, если некоторые участники определяют контакты как включающие в себя мимолетные и негативные встречи, в то время как другие сообщают только о положительных и значимых переживаниях. Поэтому будущая работа должна также включать измерение качества контактов.

    Заключение

    Представленные здесь исследования впервые свидетельствуют о том, что субъективное определение ситуаций как межгрупповых контактов является сложным и многогранным. Что наиболее важно, результаты исследования 1 показывают, что субъективные определения того, что характеризует контакт, особенно в отношении более поверхностных типов контакта, сильно различаются. Исследование 2 повторяет эти результаты в количественном исследовании, показывающем положительную связь с межгрупповым контактом, о котором сообщают сами участники.Это говорит о том, что универсальное определение контакта нельзя использовать при измерении контактов, выходящих за рамки позитивных личных встреч с друзьями и знакомыми.

    Учитывая смещение фокуса исследований межгрупповых контактов с дружеских контактов лицом к лицу, исследователям необходимо подумать, можно ли предположить, что их собственное определение контакта разделяется участниками или другими заинтересованными сторонами, с которыми они общаются. Что касается измерения, то чрезмерно расплывчатые элементы могут не соответствовать конкретной исследовательской цели и, возможно, потребуется дополнить их более четко определенными элементами.Опасность здесь, конечно, заключается в том, что чрезмерно предписывающая мера упускает из виду релевантные контактные переживания. Тем не менее, мы считаем, что представленные здесь результаты могут помочь исследователям лучше осмыслить субъективные определения контакта и степень, в которой они могут повлиять на их исследования и работу.

    Благодарности

    Эта работа была поддержана Исследовательским советом по инженерным и физическим наукам Великобритании (EPSRC, номер студенческой премии 1389855).Мы хотели бы поблагодарить Марка Левина, Университет Эксетера (ныне Университет Ланкастера), за его поддержку и руководство на различных этапах исследования, представленного здесь. Мы также хотели бы поблагодарить Джона Диксона (Открытый университет) и Аврил Мьюз (Университет Эксетера) за их полезные и конструктивные комментарии.