Оценочное суждение это примеры: Отказаться от оценочных суждений. Зачем и как?
Факты vs. оценочные суждения — PRAVO.UA
Как известно, если высказывания журналиста являются оценочным суждением некоторых фактов и действий, они не являются сведениями, которые могут быть опровергнуты в порядке, предусмотренном статьей 277 Гражданского кодекса Украины (ГК).
В соответствии со статьей 471 Закона Украины «Об информации» никто не может быть привлечен к ответственности за высказывание оценочных суждений. Оценочными суждениями, за исключением оскорбления или клеветы, являются высказывания, которые не содержат фактических данных, в частности, критика, оценка действий, а также высказывания, которые не могут быть истолкованы как содержащие фактические данные, учитывая характер использования языковых средств, в частности, употребление гипербол, аллегорий, сатиры. Оценочные суждения не подлежат опровержению и доказыванию их правдивости.
Но обратимся к фабуле анализируемого дела. В местной газете опубликована статья. По мнению истца, о котором в ней писалось, статья в целом и заголовок в частности носят обидный характер, унижают его честь, достоинство и деловую репутацию как должностного лица (судьи).
Удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции исходил из того, что статья и ее заголовок носят обидный для истца характер и являются отрицательной информацией, унижают честь, достоинство и деловую репутацию истца как судьи суда. В указанной публикации имело место необъективное и искаженное освещение обстоятельств рассмотрения истцом уголовного дела, чем истцу причинены моральные страдания, подлежащие возмещению.
Коллегия судей апелляционного суда, изменяя решение, сочла исковые требования истца частично безосновательными. Как было установлено ВСУ, в исковом заявлении анализируемого дела не указан способ восстановления нарушенного права, предусмотренного статьей 277 ГК: в нем не указано, какая информация является недостоверной и не сказано о ее опровержении, праве на ответ. В нем указано лишь об искажении журналистом фактов. Тем не менее судам надо было отличить оценочные суждения от фактов и факты от оценочных суждений.
Так, в решении Европейского суда по правам человека от 29 марта 2005 года (заявление № 72713/01) по делу «Украинская Пресс-Группа против Украины» указано: «41. В своей практике суд различает факты и оценочные суждения. Если существование фактов может быть подтверждено, правдивость оценочных суждений является невыполнимой и нарушает свободу высказывания мнения, являющуюся фундаментальной частью права, охраняемой статьей 10 Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод (ратифицирована Законом Украины № 475/ 97-ВР от 11 июля 1997 года, решение по делу «Lingens v. Austria», стр. 28 § 46). 42. Однако, даже если высказывание является оценочным суждением, пропорциональность вмешательства должна зависеть от того, существует ли достаточный фактический базис для оспариваемого высказывания. В зависимости от обстоятельств конкретного дела высказывание, которое является оценочным суждением, может быть преувеличенным при отсутствии любой фактической почвы».
Тем не менее, несмотря на положение статьи 471 Закона Украины «Об информации», статьи 10 указанной Конвенции, судебную практику Европейского суда по правам человека, оценочные суждения признаны судами недостоверными, что противоречит этим нормам права.
Судами также не учтено, что статья 25 Закона Украины «О печатных средствах массовой информации (прессе) на Украине» содержит предостережение: журналист является творческим работником, который профессионально собирает, получает, создает и занимается подготовкой информации для печати, а потому имеет право свободно пользоваться и выбирать в своих публикациях различные речевые обороты, употреблять гиперболы, аллегорию, сатиру.
Суды также не учли использование журналистом в спорной статье выражения «видимо», которое указывает на высказывание им своего предположения, а не утверждения о любых фактических данных.
Кроме того, при решении дел о защите чести и достоинства при участии должностных лиц судам также следовало учесть положение абзаца 6 пункта 3 решения Конституционного Суда Украины по делу № 8рп/2003 от 10 апреля 2003 года о распространении сведений и особенностях реализации права граждан на свободу выражения взглядов и критику относительно действий (бездеятельности) должностных и служебных лиц. Границы допустимой информации относительно должностных и служебных лиц могут быть более широкими по сравнению с границами такой информации относительно обычных граждан. Поэтому должностные или служебные лица, действующие без правовых оснований, должны быть готовы к критической реакции со стороны общества.
Поскольку журналист в указанной статье не распространял относительно истца недостоверную информацию, унижающую его честь, достоинство и деловую репутацию, а реализовал свое право журналиста свободно использовать и выбирать в своих публикациях различные речевые обороты, употреблять гиперболы, аллегорию, сатиру и т.п. Он высказал оценочное суждение действий судьи при рассмотрении уголовного дела, которое нельзя считать распространением недостоверной информации. Поэтому у судов не было оснований для удовлетворения иска.
Общеизвестным является факт, что Конвенция о защите прав человека и основоположных свобод 1950 года (Конвенция), в соответствии со статьей 9 Конституции Украины, является частью национального законодательства нашего государства. Таким образом, с момента ее ратификации (17 июля 1997 года) национальное украинское законодательство пополнилось нормой, регламентирующей (и гарантирующей) право на свободу выражения взглядов.
Вместе с тем в Законе о ратификации Конвенции от 17 июля 1997 года указано, что «Украина полностью признает на своей территории действие (…) статьи 46 Конвенции относительно признания обязательной и без заключения специального соглашения юрисдикции Европейского суда по правам человека во всех вопросах, касающихся толкования и применения Конвенции».
Не следует, наверное, объяснять, что официальный украиноязычный перевод названия Конвенции не совсем согласуется с оригинальным, в частности, англоязычным текстом. Правильным считается название: Конвенция о защите прав человека и основоположных свобод. Европейский суд еще в 1986 году постановил хрестоматийное на сегодня решение, которое уже упоминалось выше, в деле «Петера Михаеля Лингенса против Австрии», указав, что «по мнению Суда, следует внимательно различать факты и оценочные суждения. Наличие фактов можно доказать, а правдивость оценочных суждений нельзя…» (Полуденный Н. Право на высказывание оценочных суждений сквозь призму защиты репутации // Юридический журнал. — 2003. — № 10).
Хотелось бы сделать акцент в данной статье еще на одном аспекте, который также затрагивали ВСУ и апелляционный суд в анализируемом деле. Это языковые средства. Термин «языковые средства» не имеет законодательного определения. А учитывая то, что в статье 47
Во-вторых, анализ практики Европейского суда по правам человека свидетельствует, что Суд не рассматривает вопрос употребления в высказываниях каких-то языковых средств при решении вопроса об отнесении или неотнесении обжалуемых высказываний к оценочным суждениям. В качестве примера можно привести дело «Джерусалем против Австрии» («Jerusalem vs. Austria»). Заявительница по делу прямо назвала одну из организаций тоталитарной сектой, не используя при этом каких-то «языковых» средств: «…секты IPM не было в Австрии на протяжении длительного времени. Однако в течение нескольких лет — в Швейцарии она называется VPM — она приобрела влияние на политику Австрийской народной партии вследствие обращения и употребления наркотиков».
Национальный австрийский суд признал такое ее утверждение подачей фактов и запретил ей в дальнейшем повторять это утверждение. В решении по этому делу от 27 февраля 2001 года Европейский суд указал: «Суд считает, что вопреки мнению австрийских судов, обжалуемые заявления в этом деле… должны рассматриваться как оценочное суждение, а не утверждение факта…» (пункт 44 решения).
Применение оборота «а также высказывания, которые не могут быть истолкованы как содержащие фактические данные» в определении оценочных суждений, в частности фразы «а также высказывания», позволяет толковать определение оценочных суждений через отнесение к оценочным двух категорий высказываний, которые: 1) не содержат фактических данных; 2) не могут быть истолкованы как содержащие фактические данные. Учитывая построение предложения определения, такое толкование вполне логично. Впрочем, данное разделение оценочных суждений на две категории будет нецелесообразным, поскольку каждое высказывание, которое нельзя истолковать как содержащее фактические данные, воспринимается как не содержащее фактических данных. Таким образом, первая категория поглощает вторую, и необходимость выделять вторую категорию отсутствует. Все изложенное выше дает основания говорить, что последняя часть определения термина «оценочные суждения» является лишней (Головенко Р. Лишние элементы в законодательном определении оценочных суждений. — Институт массовой информации, 2007).
Таким образом, правильность мнения или оценки того или иного лица может быть предметом мнения, оценки других лиц, но не предметом полномочий судебной власти. Они могут оспариваться в порядке полемики, в том числе и в печатном средстве, по радио или в телепередаче или другим адекватным способом. Вместе с тем судьи должны обеспечивать справедливое равновесие при применении конституционных прав на защиту достоинства и чести с одной стороны, и свободы слова с другой.
Пленум Верховного Суда Украины в разъяснениях по этой категории дел вообще не предоставил критерия четкого размежевания информации о фактах и оценочных суждениях, последствиях их распространения. К попыткам сделать это, чтобы как-то стабилизировать судебную практику, можно отнести постановление Пленума Верховного Суда Украины «О внесении изменений и дополнений в постановление Пленума Верховного Суда от 31 марта 1995 года «О судебной практике в делах о возмещении морального (неимущественного) вреда» от 25 мая 2001 года, где речь идет о том, что критическая оценка определенных фактов и недостатков, мнения и суждения, критические рецензии произведений не могут быть основанием для удовлетворения требований о возмещении морального (неимущественного) вреда.
Указанное разъяснение, конечно, помогло судебной практике при рассмотрении дел, особенно по искам против СМИ. Однако определение того, что именно следуетпонимать под мнением, суждением, утверждением о фактах, к какому стилю информации их отнести и как их разграничить, было достаточно проблематичным. При этом следует признать, что профессиональные СМИ умело используют при распространении сведений разнообразные телевизионные и другие способы, как-то: намеки, подтексты, ассоциации, двоякий смысл, иронию, парафразы, гиперболы, сатиру и т.п. Судебная практика шарахалась из стороны в сторону, количество решений судов, которыми была недовольна общественность с помощью PR-компаний СМИ, увеличивалась. СМИ постоянно делали ударение на притеснении свободы слова и свободного выражения взглядов, на неумении (или нежелании) судей верно разграничивать информацию, в которой речь идет о фактах или выражении своих взглядов (оценочных суждений), особенно при распространении информации, которая имеет общественный интерес или касается публичных лиц, известных политиков (судья Апелляционного суда Харьковской области Луспеник Д. Размежевание оценочных суждений и утверждений о фактах при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации (http://www.lawbook.by.ru/magaz/pravoukr/0312/12.shtml)).
В завершение хотелось бы отметить, что когда журналист пишет статью о каком-то важном общественно-политическом событии, публичном лице, он должен прежде всего руководствоваться журналистской этикой, действующим законодательством Украины. Данное решение ВСУ станет прецедентом, на который можно ссылаться в судебных инстанциях всех звеньев как на пример применения судом действующего законодательства в деле по оценочным суждениям. Что в свою очередь даст толчок для решения аналогичных дел и развития юридической науки в данной области информационного права.
КОТАШЕВСКАЯ Татьяна — юрисконсульт, г. Харьков
Что такое оценочное суждение?
© Автор статьи: Владимир Белов
Если вам нужна бесплатная юридическая консультация — жмите сюда
Понятие «оценочное суждение» всплывает, когда речь идет о защите чести, достоинства и деловой репутации. Последнее время это стало очень актуальным в связи с тем, что участились случаи обращения в суд по таким вопросам и, соответственно, увеличилось количество «оскорбленных» людей.
Каждый год по данной категории в России в судах общей юрисдикции рассматривается в среднем 5000 дел, в арбитражных судах – 800 дел.
В этой статье разберем понятие «оценочное суждение» с юридической стороны и правоприменительной практики.
Оценочное суждение, мнение или убеждение — это выражение субъективных взглядов человека. Они не могут быть проверены на предмет действительности. Поэтому не являются предметом судебной защиты (См. п. 9 ППВС РФ от 24.02.2005 № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц»).
Для того, чтобы понять является ли высказывание оценочным суждением необходима судебная лингвистическая экспертиза. Только лингвист может установить в какой форме выражена информация – в форме утверждения о фактах или в форме мнения. Это и является ключевым фактором при вынесении решения судом.
Как мы выяснили, за оценочное суждение, мнение или убеждение никакой ответственности не будет.
Ответственность может наступить за:
- Утверждения о фактах, которые можно проверить и они не соответствуют действительности.
- Субъективное мнение (оценочное суждение, убеждение), высказанное в оскорбительной форме.
- Утверждения о фактах воспринимаются бессознательно людьми как истина, объективная реальность. Автор принимает на себя ответственность за эту истину. При этом отсутствуют ссылки на чужие точки зрения. Как правило, используется форма повествовательного предложения.
Пример утверждения: «Вчера Депутат И. был задержан правоохранительными органами по подозрению в совершении взятки в особо крупном размере».
- Мнение воспринимается людьми критически. Оно связано с личностью автора, носит субъективный характер. Автор показывает свое личное представление на ту или иную проблему. Своего рода мнение – это предположение автора. Мнение невозможно проверить на действительность, так как это личная картина мира автора. При выражении мнения часто используются слова «наверное», «кажется», «по-моему», «по информации с такого-то сайта», «полагаю», «считаю»
Пример мнения: «По Интернету гуляет информация, о том, что вчера Депутат И. якобы был задержан правоохранительными органами предположительно по подозрению в совершении взятки в особо крупном размере».
Многие думают, что если перед (или после) своей статьи, видеоролика или любого другого контента вставить волшебную фразу «Всё сказанное является моим оценочным суждением», то произойдет чудо и автор закроет себя надежным невидимым щитом от судебных исков. После этой фразы якобы можно говорить что угодно, нецензурно ругаться, оскорблять и за это ничего не грозит. Часто так делают и наверное думают блогеры на ютубе.
Но здесь стоит вспомнить, что если субъективное мнение сделано в оскорбительной форме, унижающей честь, достоинство или деловую репутацию истца, на лицо его высказавшее может быть возложена обязанность компенсации морального вреда, причиненного истцу оскорблением.
Как неоднократно указывал Европейский Суд по правам человека, свобода выражения мнения, как она определяется в пункте 1 статьи 10 Конвенции, представляет собой одну из несущих основ демократического общества, основополагающее условие его прогресса и самореализации каждого его члена.
Свобода слова охватывает не только «информацию» или «идеи», которые встречаются благоприятно или рассматриваются как безобидные либо нейтральные, но также и такие, которые оскорбляют, шокируют или внушают беспокойство. Таковы требования плюрализма, толерантности и либерализма, без которых нет «демократического общества».
В любом случае, прежде чем что-то заявить или сказать – нужно хорошо подумать. Особенно в наше «интернетное» время. И всегда помните поговорку: «Слово не воробей: вылетит – не поймаешь».
Пример №1 (Решение Петрозаводского городского суда Республики Карелия, Номер дела (материала): 2-3301/2020 ~ М-2946/2020):
Исследуя содержание диалога на предмет наличия в нем со стороны ответчика утверждений о фактах либо оценочных суждений, суд принимает во внимание, что верификации и, как следствие, правовой квалификации в рамках соответствия или несоответствия действительности подлежит только то высказывание, которое произведено в форме утверждения.
Информация, распространяемая в форме утверждений о фактах, подается именно как его знание, автоматически воспринимаемое иными лицами как истинное, мнение (оценочное суждение), наоборот, заведомо оценивается критически, как гипотетическая форма суждения, не обязательно истинная.
Признаками утверждения являются формы повествовательного предложения, без каких-либо средств субъективного выражения.
Мнение (оценочное суждение), напротив, либо соотнесено с субъективными представлениями о действительности автора. Мнение — сообщение, соответствующее особому интенциональному состоянию говорящего с тем же названием — «мнение» (задается невербализованной, т.е. предполагаемой установкой «Я думаю, считаю, полагаю, что…», в отличие от знания, соответствующего установке «Я знаю, уверен, не сомневаюсь, что…»). Знание есть утверждение истинности суждения. Утверждая нечто, говорящий одновременно выражает убеждение: «Я располагаю некоторыми сведениями и уверен в их истинности». Мнение, напротив, есть лишь вероятностная оценка суждения: «Я располагаю некоторыми сведениями и предполагаю их истинность» (См., например: Баранов А.Н. Лингвистическая экспертиза текста: теория и практика: учеб. пособие. — М.: Флинта: Наука, 200; Серль Дж. Р. Что такое речевой акт? // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 17. Теория речевых актов: Сб. научн. трудов / Общ. ред. Б.Ю. Городецкого. М., 1986. — С. 151-169; Зализняк А.А. Многозначность в языке и способы ее представления. — М., 2006. — С. 190.; Судебные экспертизы в гражданском судопроизводстве: организация и практика / под ред. Е.Р. Россинской. — М., 2011. — С. 131).
***
В этой связи суд также учитывает позицию Европейского Суда по правам человека, согласно которой в тех случаях, когда заявление является оценочным суждением, соразмерность вмешательства может зависеть от того, существует ли достаточное фактическое основание для оспариваемого заявления, поскольку даже оценочное суждение, не подкрепленное фактами, может быть чрезмерным (Постановление Европейского Суда по делу «Джерусалем против Австрии» (Jerusalem v. Austria), жалоба N 26958/95, § 43, ECHR 2001-II, а в отношении Российской Федерации см., например, Постановление Европейского Суда по делу «Новая Газета в Воронеже» против Российской Федерации» (Novaya Gazeta v Voronezhe v. Russia) от 21 декабря 2010 г., жалоба № 27570/03, § 38).
© Автор статьи: Владимир Белов
Если вам нужна бесплатная юридическая консультация — заполните форму:
ОЦЕНОЧНОЕ СУЖДЕНИЕ — это… Что такое ОЦЕНОЧНОЕ СУЖДЕНИЕ?
- ОЦЕНОЧНОЕ СУЖДЕНИЕ
- ОЦЕНОЧНОЕ СУЖДЕНИЕ
(value judgement) Представление о сравнительных преимуществах того или иного состояния экономики, которое не может быть эмпирически проверено. К примеру, рассмотрим некое изменение, способное оказывать воздействие на А и В. Если выбор останется за A и В, то методом опроса или любым эмпирически путем можно выяснить, отвергают они или нет эти изменения. Предположим, изменение приносит выгоду А, но ущерб В. В этом случае необходимо оценочное суждение, которое не может быть эмпирически проверено и которое констатирует, стоит или нет совершать это изменение. Наличие оценочных суждений – существенный компонент нормативной экономической теории (normative economics), a их отсутствие – характерная черта позитивной экономической теории (positive economics).
Экономика. Толковый словарь. — М.: «ИНФРА-М», Издательство «Весь Мир». Дж. Блэк. Общая редакция: д.э.н. Осадчая И.М.. 2000.
Экономический словарь. 2000.
- ОФШОРНЫЙ ФОНД
- ОЧЕРЕДНОЙ ВЗНОС, ЧАСТИЧНЫЙ ПЛАТЕЖ
Смотреть что такое «ОЦЕНОЧНОЕ СУЖДЕНИЕ» в других словарях:
Оценочное суждение — это профессиональная функция учителя, состоящая в аналитическом высказывании, устанавливающем ценность чьего либо действия, суждения и т.д. Учитель с помощью оценочного суждения определяет достоинства и недостатки поступка, ответа ученика, книги … Основы духовной культуры (энциклопедический словарь педагога)
Оценочное суждение — – 1. суждение, в котором выражается субъективное, эмоциональное отношение индивида к какому то явлению вместо того, чтобы представить объективную характеристику последнего; 2. в психопатологии – клинически значимая склонность к оценочным… … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике
ОЦЕНОЧНОЕ СУЖДЕНИЕ — Отношение к человеку, объекту, принципу и т.д., основанное на том, насколько человек ценит их свойства или характеристики … Толковый словарь по психологии
ОЦЕНОЧНОЕ СУЖДЕНИЕ — см. Язык моральный. П … Словарь по этике
суждение — сущ., с., употр. сравн. часто Морфология: (нет) чего? суждения, чему? суждению, (вижу) что? суждение, чем? суждением, о чём? о суждении; мн. что? суждения, (нет) чего? суждений, чему? суждениям, (вижу) что? суждения, чем? суждениями, о чём? о… … Толковый словарь Дмитриева
суждение — мысль, выражаемая повествовательным предложением и являющаяся истинной или ложной. С. лишено психологического оттенка, свойственного утверждению. Хотя С. находит свое выражение только в языке, оно, в отличие от предложения, не зависит от… … Словарь терминов логики
Мнение — оценочное суждение или умозаключение, эмоционально окрашенное и выражающее отношение субъекта мнения к его предмету, объекту … Словарь терминов по общей и социальной педагогике
ЦЕННОСТЬ — отношение между представлением субъекта о том, каким должен быть оцениваемый объект, и самим объектом. Если объект соответствует предъявляемым к нему требованиям (является таким, каким он должен быть), он считается хорошим, или позитивно ценным;… … Философская энциклопедия
ОЦЕНКА МОРАЛЬНАЯ — ОЦЕНКА МОРАЛЬНАЯ один из видов оценки, акт выявления и обоснования моральной ценности тех или иных феноменов (поступков, намерений и пр.), из которых складывается сознательная человеческая деятельность; суждение (высказывание), выражающее… … Философская энциклопедия
Общественное мнение — У этого термина существуют и другие значения, см. Общественное мнение (значения). Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно правилам оформления статей. Общественное мнение … Википедия
Оценки, ценности, оценочные суждения — Диалектическая логика в Живом Журнале — LiveJournal
1. Классификация оценок. Традиционная формальная логика не использует никаких других высказываний кроме как высказывания сорта «суждения». Это канон традиционной формальной логики. В рассудочной диалектической логике высказывания делятся на ‘суждения’, ‘вопросы’, ‘оценки’, ‘императивы’. Вместе с тем, пяти разделам философского знания можно сопоставить следующие виды оценок:
1. Онтология — онтооценка.
2. Гносеология — гносеологическая оценка.
3. Аксиология — ценностная оценка.
4. Праксиология — прагматическая оценка.
5. Логика — логическая оценка.
1.1. Онтооценка. Если по п.5. можно говорить об ‘оценке высказывания’ как истинностной характеристике для ‘суждения’ (истинно, ложно). То для вопросов, императивов и ‘оценок как высказываний’ следует говорить о ‘(не)истинностной логической характеристике’. Скажем, для ‘вопросов’, оценки ‘истинно’ и ‘ложно’ неприменимы. Вопрос можно характеризовать как ‘правильно’ или ‘неправильно сформулированный’; уместный или неуместный; ‘по существу’ или не относящийся к делу.
Не-истинность ‘онтологической оценки’ несколько иного свойства. Онтологическая оценка характеризует уже не высказывания, а свойства бытия предметов, вещей, процессов, идей:
— река б ы с т р а я;
— вода х о л о д н а я;
— яблоко к р а с н о е;
— идея н е у д а ч н а я.
Онтологические оценки типа «good». По мнению Дональда Дэвидсона истинностная сущность слов типа «good» по-прежнему остается тайной:
На мой взгляд, тайна «good» заключена в том, что оценка является самостоятельной ‘логической формой’ наряду с другими формами ‘суждением’, ‘вопросом’, ‘императивом’ (безотносительно к делению на онтологические, аксиологические, логические и гносеологические, а также праксеологические оценки).«в некотором важном смысле оценочные предложения не обладают истинностным значением…»Бардо хороша и Бардо глупа» и т.д. Вопрос об особенностях оценочных слов вообще не затрагивается: тайна слова «good» просто переходит из объектного языка в метаязык. […]Наконец, существуют предложения, которые, по-видимому, вообще не имеют истинностного значения: это повелительные, оптативные, вопросительные предложения и т.п. Адекватная теория значения для естественного языка должна успешно решать все эти вопросы»*
1.2. Гносеологическая оценка. Гносеологическая оценка характеризует системы истинности используемые в познании.
Согласно А.А. Ивину, «известны три традиционные теории, раскрывающие природу истины: истина как соответствие (корреспонденция), истина как согласие (когеренция) и истина как полезность. У каждой из этих теорий есть разнообразные модификации»**
Истоки трех теорий истинности можно усмотреть уже у Аристотеля, который разделил истинность на составляющие трех предметных областей аргументации: доказательственную (строгое соответствие), диалектическую (когерентная взаимоувязанность противоречащих позиций доказывающего и опровергающего), и риторическую (прагматическая полезность, выгодность, убедительность).
1.3. Ценностная (аксиологическая) оценка. Аксиологическая оценка определяет ценность того или иного предмета, вещи, процесса, идеи. Определение ценности:
Ценность (значимость чего-либо для кого-либо) — это культурологическая и философская (аксиологическая) категория, которая обозначает материальные или идеальные сущности (вещи, процессы), доставляющие в жизнедеятельности человека (рода, племени, нации, индивида) благо при их использовании.
Аксиологическая оценка выражается в ценностном суждении:
Ценностное суждение — высказывание о ценностях (предметах, имеющих какую-либо значимость, благо для кого-либо).
1.4. Праксиологическая оценка. Праксиология (реже праксеология; от др.-греч. pracsis — деятельность, и logia — наука, учение) — область социологических исследований, которая изучает методику рассмотрения различных действий или совокупности действий с т. зр. установления их эффективности. Праксиологическая оценка характеризует полезность вещи, эффективность действия. Вещь может быть ценной, но бесполезной. При таком положении, праксиологическими оценками будут значения ‘полезно/бесполезно’, ‘эффективно/не эффективно’.
1.5. Логическая оценка. Логическая оценка связана с повествовательными предложениями речи высказывающей. ‘Высказывающая речь’: по Аристотелю и в математической логике. В своем классическом труде «Об истолковании» Аристотель пишет:
«Но не всякая речь есть высказывающая речь, а лишь та, в которой содержится истинность или ложность чего-либо; мольба, например, есть речь, но она не истинна и не ложна. Итак, прочие виды речи оставлены здесь без внимания»***
Таким образом, в традиционной аристотелевской логике к логическим оценкам относятся истинностные значения ‘истинно» и ложно’. Классическая символическая логика, а также математическая логика используют те же истинностные оценки, что логика традиционная при характеристике высказывания в математической логике:
«Предметом исследования алгебры высказываний являются высказывания»…»Из многочисленных свойств высказывания алгебру высказываний интересует лишь одно: истинно оно или ложно. Итак, под высказыванием, понимается такое предложение, которое либо истинно, либо ложно. Высказывание не может быть одновременно и истинным и ложным» ****
2. Общее определение оценки. А как быть всё-таки с ‘побудительными’ (мольба, просьба, совет, приказ, команда), ‘оценочными’ и ‘вопросительными’ предложениями? Исключить их из сферы логики? Именно так и поступают Аристотель (Об истолковании), Успенский, Верещагин и Плиско (Вводный курс математической логики), Игошин (Математическая логика и теория алгоритмов). Они исключают императивы из состава и предмета логических исследований (категории «повеление», «мольба», «совет», «требование» — это «императивы»). На каком, следует посмотреть, основании исключают? Потому что те, другие формы, не вписываются в суждения, отличаются от суждений невозможностью характеризовать их истинностными оценками: «истинно» и «ложно». Все виды высказываний сводятся к одному лишь виду: суждениям. А ‘суждение’ — это и есть высказывание.
Между тем, у других видов высказывания есть свое «(не)истинностное» логическое значение. А именно, высказывание «вопрос» принимает логические значения: «корректный» и «некорректный». Высказывание «императив» принимает логические значения: «выполнимо» и «невыполнимо». Высказывание «оценка» принимает логические значения: «адекватно» и «неадекватно» и др.
Общее определение оценки я бы сформулировал так:
Оценка — форма мысли, отображающая рефлексивное отношение субъекта рассуждений к своим и чужим высказываниям, а также, к предметам (вещам, объектам, процессам) внешнего и внутреннего мира.
‘Значение истинности’ — это не сами высказывания, а характеристика высказывания (истинностная характеристика: ‘истинно’, ‘ложно’). Истинностное означивание высказываний является логической операцией и входит в определение высказывания («под высказыванием понимается такое предложение, которое либо истинно, либо ложно», (с) В. Игошин). Только ‘свойство высказывания’ и ‘вид высказывания’ — это разные вещи. В частности, разновидностью высказывания является ‘оценка’. Помимо прочих видов высказывания, ‘оценка’ имеет также, как и другие виды высказывания, собственную оценку в качестве характеристического значения.
_______________
* Дональд Дэвидсон. «Исследования истины и интерпретации». — М., 2003. — C. 64, 70.
** Ивин А.А. Современная философия науки. – М., 2005. – С. 129.
*** Аристотель. Сочинения в четырёх томах. Том 2. — М., 1978. — C. 95.
**** В.И. Игошин. Математическая логика и теория алгоритмов. — М., 2004. — С.15 .
Приложение 1. Комментарий к статье А.А.Ивина (Ивин А.А. Ценности и целевое обоснование. В кн: «Мысль и искусство аргументации» // М. 2003, стр.43-57)
Во многих своих работах логик и философ Александр Архипович Ивин развивает «ключевую» идею о ценностной природе оценки. Так, в статье «Ценности и целевое обоснование» А.А. Ивин пишет:
— «Крупным недостатком современной теории аргументации является то, что в ней почти не уделяется внимания ценностям и выражающим их оценкам. По старой ошибочной традиции оценки истолковываются как частный случай описаний, не представляющий самостоятельного интереса»*.
Несовпадение оценок с описаниями, ещё не означает необходимости их приписывания к подвиду ценностей, хотя сами по себе «оценки» действительно представляют значительный научный интерес.
Оценка — форма мысли, посредством которой усваивается содержание в любой сфере человеческой деятельности, будь то познание (гносеология), праксиология, аксиология или логика. Поэтому, на мой взгляд, правильнее было бы вывести оценку из под опёки понятия «ценность».
В самом деле. В языке (и в логике) ценности выражаются не через оценки, а через ценностные суждения (соответствующей модальности высказывания). Оценки же, помимо характеристики ценностных суждений (например, значения: «хорошо», «плохо»), в не меньшей степени, выражают и характеристику описательных высказываний («истинно», «ложно»), а так же вопрошений (вопросы «правильно сформулированные» и «неправильные») и волений (императивы «исполнимые» и «неисполнимые»).
Прежде всего, словосочетание «оценочное утверждение» («оценочное суждение») следовало бы отнести к категории оксюморонов («оценка» и «суждение» — это два понятия, которые логически исключают друг друга). Не говорят же «вопросительное утверждение» или «повелительное утверждение». Утверждение, вопрос и императив — это три разные самостоятельные формы мысли. Аналогично обстоит дело и с оценкой. А вот «ценностное суждение» (Р. Карнап) — это вполне правомерное словосочетание. Оценочные высказывания и ценностные суждения относятся к разным формам мысли.
Оценки-высказывания не являются истинными и ложными. Это верно. Они имеют собственную характеристику: «не-истинностную». Только, и оценки можно характеризовать как «приемлемые» или «неприемлемые».
Да, противоположна описанию (будучи самостоятельной формой мысли). Но отсюда совсем не следует, что оценка сводится к ценностному отношению. И речь здесь может идти не об отношении, а о характеристическом свойстве высказываний (описательных, ценностных, вопросительных, оценочных и императивных). У каждой категории высказываний из перечисленного списка свой характеристический вид оценки.
— «Если в определении описательного высказывания центральным является понятие истины, то в определении оценочного высказывания ключевую роль должно играть понятие ценности».
Совсем не обязательно. Например, оценочное высказывание:
«Ложно, что Эйфелева башня в Лондоне«, (1)
характеризуется не со стороны ценности, а со стороны адекватности оценочного высказывания фактическому положению дел.
Хорошо. Допустим, субъект имеет такое представление («каким должен быть оцениваемый объект»). Оцениваемый объект (жилой дом) должен быть прочным, тёплым, с удобствами. Шалаш из веток не удовлетворяет этому представлению и поэтому не будет представлять из себя ценности. Дальше что?
— «Если объект соответствует предъявляемым к нему требованиям (является таким, каким он должен быть), он считается хорошим, или позитивно ценным».
Согласен. Только «объект-шалаш» есть предмет окружающего мира («объект внеязыковой действительности», Максим Лебедев), а не высказывание, к которому следует применить истинностную или «не-истинностную» оценку.
— «Ценность как отношение соответствия объекта представлению о нём является противоположностью истины как отношения соответствия представления объекту».
Можно было бы и согласиться с такой трактовкой «ценности». Но ведь истинностностные оценки характеризуют не объекты, а высказывания об объектах. Не происходит ли здесь подмена понятий, которые в действительности друг на друга жестко не завязаны: оценок высказываний ценностными высказываниями и объектами, о которых высказываются.
Интересует приложение слова «хороший» к высказываниям. Например,
«Человек — разумное существо» (2)
«Хорошо, что человек — разумное существо» (3)
«Истинно, что человек — разумное существо» (4)
Здесь в (3) и (4) имеем два повествовательных предложения разной логической модальности. В (4) — суждение с истинностной оценкой, а в (3) — суждение с ценностной оценкой.
Согласен. Предложение (2) описательное высказывание. Предложения (3) и (4) есть два оценочных высказывания: одно истинностное (4), другое — ценностное (3). «Четкое различение» состоит в том, что (3), (4), с одной стороны, и (2) — с другой, — это две самостоятельные формы мысли: «оценка» и «суждение».
Оценочные суждения — Блог Ассоциации Репетиторов
Слова “отличник”, “хорошист” и “двоечник” — одни из определений, которые ребёнок узнаёт о себе в первые десять лет жизни, едва ли не сразу после имени-фамилии и цвета волос.
Оценки — критерий, который применяется к нам долгие 11 школьных лет, а затем ещё пять лет в университете. Почему — и так ли необходим этот критерий? Сегодня пытаемся разобраться в вопросе с помощью преподавателя “Ассоциации репетиторов” Екатерины Романовны.
Историческая ценность
Пятибалльная система, действующая ныне в большинстве отечественных школ, появилась отнюдь не вчера. Как мы помним из хрестоматийной истории, Пушкин в лицее имел по математике “ноль”. Не следует недооценивать этот “ноль”: за два таких кругляша подряд ученик гимназии получал вполне реальное телесное наказание (эта традиция продолжалась до 1864 года).
Оценка — от нуля до пяти баллов — ставилась преподавателем на основе того, как ученик знал заданный на дом урок, учитывать “случайности” вроде внимания или рассеянности ученика во время занятия, учитель не мог. Чтобы получить “отлично”, знать заданное нужно было действительно досконально, а для “четвёрки” нужно было основательно постараться.
Источник фото
Красноречивое описание власти такой системы находим в “Журнале министерства народного просвещения” за 1861 год. В статье “Несколько слов об училищных отметках” приведён разговор наблюдателя с учителем истории.
“— Как делаете вы, сказал я ему в конце урока, чтобы соблюдать порядок и тишину в таком многочисленном классе, в котором вы едва имеете время заниматься двадцатью учениками? — Средство очень просто: страх получить дурной балл, строгость наказаний и беспристрастная раздача нулей и пятерок объяснит вам это чудо. Никто не может меня обвинить в том, что я ошибочно поставил кому-нибудь балл. (Это было явно сказано на мой счет). Вот чем я руководствуюсь управляя классами, и даже был бы в состоянии управлять миром, если бы это было мне поручено”.
Сегодня, несмотря на то, что эта система пережила СССР, с подобным взглядом готовы согласиться далеко не все.
Но как судить?
Довольно сложно представить себе школу, в которой не ставят оценок — даже сама мысль об этом кажется странной. Но откуда в нас уверенность об их необходимости?
“Конечно, оценки являются необходимым атрибутом, — считает преподаватель биологии Екатерина Романовна, выпускница биологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. — Они позволяют школьнику трезво оценить свои знания по предмету”.
Источник фото
Эта позиция вполне понятна, но сразу же появляются вопросы, один за другим.
- Как можно оценить знания ученика по физкультуре? Музыке? Рисованию?
- Можно ли рассчитывать на то, что оценка, выставленная учителем, объективна — и на её основании делать выводы о собственных знаниях?
- Наконец, всегда ли оценка знаний — главный показатель успеха в учёбе?
Разумеется, оценка со стороны учителя никогда не будет лишена субъективности, и с этой “погрешностью” системы приходится заведомо смириться. Однако у этого механизма оценки есть ещё ряд особенностей.
Нужен балл!
Пятибалльная шкала, перекочевавшая к нам из далёкого XIX века, — довольно странное устройство. Три из возможных пяти оценок — очевидно отрицательные: быть “троечником” зазорно, стремиться следует хотя бы к “четвёрке”, а лучше знать всё “на пять”.
Источник фото
Но ведь разница между учеником, к примеру, совершенно не подготовившимся к контрольной, и тем, кто написал её с большим количеством ошибок, огромна — куда больше, чем между “отличником” и “хорошистом”, которых разделяет одна-единственная ошибка; а между тем первый получит два балла, а второй — в лучшем случае три.
Вместе с тем стремление к заветной “пятёрке” — желание в корне своём порочное. Не в том, конечно, смысле, что в нём есть злой умысел, нет. Дело в другом: жажда хорошей оценки порождает ложную мотивацию.
В своей статье “Изнасилование на пятёрочку” педагог Дмитрий Зицер объясняет, как работает этот механизм.
“Начнем с простейших примеров: скажем, за обедом человек хочет поскорее выпить компот. При этом знает, что положительную оценку («ты хороший мальчик») он получит в случае, если съест суп. Как ему поступить? В рамках приобретенного условного рефлекса — реакция на положительную оценку — он принимается за суп. Получает подкрепление в виде похвалы (оценка). Как вам кажется, сколько раз ему нужно побывать в подобной модели, чтобы она закрепилась? Нескольких будет достаточно, не правда ли? Что станет результатом? Его неумение определить, чего он на самом деле хочет? Познание принципа зависимости отношений с мамой от ее субъективной оценки? Что взрослые лучше знают, как жить? Организм, черт возьми, подсказывает, что он хочет компот (рис с овощами, макароны и пр.) а мир диктует, что нужно есть суп! Как тут быть? Однако эта дилемма не вечна. Оценка — наркотик, ежедневное применение которого снимает все эти вопросы. И постепенно вытесняет истинные мотивации”.
Относительный критерий
Всегда ли оценка оценку можно считать критерием того, как продвигаются дела в школе?
“Мой профиль — подготовка к ЕГЭ, — говорит Екатерина Романовна — поэтому улучшение школьных оценок упоминается родителями учеников в числе желаемых результатов занятий не очень часто”.
У ЕГЭ есть свои особенности и требования — и во многом на них нацелена репетиторская подготовка ученика; по успешности сданного ЕГЭ можно судить о том, насколько эффективно поработал учитель — и, вероятно, с какой прилежностью зубрил ученик.
Источник фото
Но с какой линейкой подходить к оценке успеваемости, скажем, по литературе? По МХК? Разные способности к написанию сочинения говорят ли о том, что кто-то чувствует художественный текст глубже, а кто-то — поверхностнее? И даже если допустить, что это так — можем ли мы оценивать (по той самой шкале от одного до пяти) то, как ребёнок воспринимает художественное произведение?
То же касается и МХК. Безусловно, запоминание названий шедевров мировой культуры — полезное упражнение для памяти, однако вряд ли такое упражнение в принудительном режиме поспособствует развитию личности и интереса к искусству. Зато главное требование — высший балл — безусловно, будет выполнено.
Спроси меня, как
Одно из самых распространённых мнений, звучащих в пользу оценок в школе: это нужно ученику, он заинтересован в том, чтобы знать, каков он. Действительно, в период формирования личности мы активно собираем сведения о себе, полученные от окружающих, узнаём что-то о своём характере, способностях, etc.
Источник фото
Но правда ли, что школьные отметки — достоверная форма обратной связи? Ведь по большому счёту, единственное, что отражает оценка, — уровень соответствия ученика критериям учителя (заметим, что сюда включаются и обаяние, и харизма). Вне этого поля остаётся множество важных показателей.
- Степень психологической адаптации ученика к текущим условиям в классе;
- Его заинтересованность в конкретном предмете;
- То, как изучаемое включается в его картину мира;
- Умение учителя увлечь своим предметом.
И многое другое. Оценивать эти показатели было бы странно, не правда ли? Но можем ли мы отрицать то, что они так же важны (если не более важны), чем формальное соответствие ученика ряду требований, первейшее из которых — умение приспособиться под довлеющую систему когда-то унаследованных критериев?
Вечное “зачем”
Социальный психолог Лилия Брайнис в статье, посвящённой своему опыту работы в школе, рефлексирует на тему необходимости выставлять оценки, с которой она столкнулась:
“Учебный процесс становится больше похож на марафон по пересеченной местности, где главное — пробежать дистанцию во что бы то ни стало, срезая углы, добираясь на попутках и расталкивая соперников. Единственное различие: в марафоне можно участвовать по желанию, а посещение школы обязательно для всех. Проблема школьной гонки в том, что она не предполагает желания смотреть по сторонам и просто наслаждаться процессом. А задуматься, зачем он бежит, ученику просто не хватает времени”.
Увы, родители нередко способствуют укреплению привычки “работать за оценку”, поневоле прививаемую детям в школе. Ценность учёбы самой по себе, как процесса, в котором интересно находиться (притом как ученику, так и учителю), как миропознания, как длящегося восторженного открытия, пасует перед страхом получить плохую оценку — то есть, формально, не вписаться в серию рамок, вырисованных школьной программой.
Источник фото
Кен Робинсон, известный британский педагог, пишет в своей книге “Призвание”:
“Существующие системы подачи школьного материала накладывают серьезные ограничения на то, как учителя учат, а ученики учатся. Образовательная система все больше подталкивает учителей к универсальным методам преподавания. Такие подходы к образованию сдерживают развитие целого ряда наиболее важных способностей, которые сегодня необходимы молодым людям, чтобы найти свое место в мире двадцать первого века, где требования все выше, а ритм все быстрее. Это способности к творческому мышлению. В наших системах образования высоко ценится знание единственного правильного ответа на вопрос”.
Пожалуй, для того, чтобы эта парадигма хоть чуточку изменилась, можно начать с самого малого — задаться вопросом о том, чего именно хочет взрослый, когда требует от ребёнка, чтобы тот начал получать более высокие оценки.
Источник заглавной картинки
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями:Мудрая сова 06 мая 2016
Логическое редактирование оценочных суждений
Раздел: Язык СМИ
Автор рассматривает логические характеристики оценочных суждений. В основу методики редакторского анализа высказываний субъективной оценки положено выведение коммуникативной импликатуры. Это позволяет выделить общие принципы построения оценочных суждений и дать логическую оценку имплицируемой информации.
Ключевые слова: логика оценок, логическое редактирование, оценочные и фактические высказывания, коммуникативная импликатура, принцип коммуникативной кооперации
Авторы большинства учебных пособий единодушны в том, что для любого специалиста полезно и необходимо изучать такую науку, как логика. Подобные суждения, не вызывая возражений и будучи «общим местом», образуют дилемму, сформулированную А.А. Зиновьевым: «Если логика как наука общедоступна, она тривиальна и практически бесполезна; если же логика не тривиальна и может иметь серьезное научное значение, она доступна лишь сравнительно узкому кругу специалистов при условии значительных затрат умай времени» (Зиновьев, 2000: 558).
Обучение логическому мышлению является прежде всего результатом овладения языком, на котором говорят в обществе. А это значит, что люди могут логически мыслить и без предварительного изучения логики. Однако из этого не следует общедоступность логики, так как логичность мышления человека ограничена уже уровнем его языковой культуры. Сам факт существования языковой детерминации усиливает ответственность тех, кто объективно учит других логическому мышлению. Речь в первую очередь идет о преподавателях и журналистах. Первые обучают методам, приемам и нормам логических рассуждений. Это касается всех предметов: от правописания до высшей математики. Вторые формируют общественное мнение и предлагают критерии анализа и оценки фактов объективной действительности. И первые, и вторые должны относиться к тому узкому кругу специалистов, о котором говорил Зиновьев. Практика редактирования включает и педагогическую и журналистскую составляющие, поэтому к профессиональным компетенциям редактора относится целенаправленное изучение логики, требующее серьезных «затрат ума и времени».
Редактор текстов СМИ прежде всего имеет дело не с теоретическим, а с практическим рассуждением, определение которого принадлежит Аристотелю. Он понимал под последним рассуждение, ведущее к действию и предоставляющее разумные основания для него. В «Этике (К Никомаху)» «практичность» так сопоставляется с «рассудительностью»: «…практичность приказывает; цель ее определить, что следует делать и чего не следует. Рассудительность только критикует» (Аристотель, 1908: 117).
Логика оценок является приложением к рассуждениям, включающим оценки идей и методов, применяемых обычно в формальной логике. Оценочность — естественное свойство любого практического рассуждения. Специфические функции СМИ, например необходимость воздействия на массовую аудиторию, предполагают усиление оценочности в текстах СМИ. Ясное представление о логических свойствах оценок необходимо редактору. Многие виды оценок стоят вне категории истины, так как основная функция оценок отличается от функции фактических высказываний, которые
А.А. Ивин в книге «Основания логики оценок» характеризует как дескриптивные (описывающие действительность и передающие информацию о ней) и объективные (имеющие отношение к действительности) (Ивин, 1970: 46). Оценки не являются дескриптивными: если описывают, то постольку, поскольку это необходимо для выполнения основной функции; если информируют, то не о самих фактах действительности, а о наличии определенной оценки этих фактов.
Примером недескриптивности оценочных суждений может служить фрагмент текста: «…Для второй половины воскресного дня в казино пустовато. В глубине зала трое граждан заседают вокруг бутылки виски. Крупье в мини-юбке скучает за карточным столом. Сенатор Починок уверял, что краснодарские казино “вышли на самоокупаемость”. Ну, может быть. Кто его поймет, этот странный игорный бизнес»1. Автор не ставит перед собой задачи описать казино и его обстановку, очевидная цель — показать несоответствие представлений о «самоокупаемости» в игорном бизнесе и реальной ситуации. Явное несоответствие лежит в основе иронической оценки.
Н.Д. Арутюнова подчеркивает, что не только оценочные суждения недескриптивны, но и оценочные слова в результате субъективности их употребления теряют устойчивость дескриптивных значений (Арутюнова, 1999: 138).
Далеко не все оценки объективны, а следовательно, истинны или ложны. Те оценки, которые ничего не утверждают и служат простым словесным выражением чувства, являются субъективными и лишены истинностного значения. Не удивительно, что Т. Гоббс настаивал на исключении из логического рассуждения лексикона, связанного с субъективной оценкой (Гоббс, 1964: 74).
Примерами субъективной оценки изобилуют тексты СМИ: «…Вот и я боюсь, что когда после строительства трассы “Формулы”, после сочинской Олимпиады, после работы “Сколково”, когда научного, спортивного или какого другого карго в стране не прибавится, ошибка будет найдена в неверных материалах — или, допустим, объектах — строительства»2. Оценочное суждение такого рода невозможно оспорить и подвергнуть критике, так как оно утверждает лишь наличие субъективного чувства автора («я боюсь»). Подобные суждения выполняют «компенсирующие отсутствие конкретной информации коммуникативные задачи. В большинстве случаев эти задачи динамичны. Оценочное высказывание стремится повлиять на адресата, а через него и на ход практической жизни» [Арутюнова, 1999, с. 183]. Именно потому, что такие суждения обладают высокой степенью воздействия на читателя, они и требуют особого внимания со стороны редактора.
Редакторский анализ суждений субъективной оценки предполагает логическое выведение коммуникативной импликатуры, т.е. той информации, которая отсутствует в оценочном суждении, но подразумевается в нем и логически вытекает из него (Грайс, 1985: 221). Имплицируемая информация может быть оценена с точки зрения истинности и ложности, следовательно, к ней применимы методы редакторского анализа и оценки фактического материала (Накорякова, 2009: 177—185). Понятие коммуникативной импликатуры было предложено и охарактеризовано Г.П. Грайсом: «Пусть некто, сказав (или сделав вид, что он сказал), что р, тем самым имплицировал, что q. Мы будем говорить, что он коммуникативно имплицировал, что q, если… говорящий считает, что слушающий способен вывести или интуитивно почувствовать реальную необходимость предположения» (Грайс, 1985: 227). Грайс рассматривает понятие коммуникативной импликатуры в контексте диалога как ситуации речевого общения. На наш взгляд, данное понятие применимо к анализу любого оценочного высказывания, так как позволяет выделить общие принципы построения оценочных суждений и логической оценки имплицируемой информации.
При выводе определенной коммуникативной импликатуры мы ориентируемся на контекст высказывания (как лингвистический, так и любой другой) и прочие фоновые знания, конвенциональное значение использованных слов и соблюдение коммуникативного принципа кооперации. Этот принцип предполагает наличие понятной читателю цели высказывания, которая может быть выражена эксплицитно (определена в заголовке или прямо сформулирована в тексте) или с очевидностью выявляется в тексте.
Рассмотрим на примере, как дать истинностную квалификацию фактическому суждению, логически имплицируемому из оценочного высказывания. Обратимся еще раз к статье Д. Губина «Бамбуковый самолет»: «Мы как-то стали довольны своими бамбуковыми лесами, мы перестали их бамбуковость замечать. Даже Кремль, боюсь, наш не каменный и не — как в романе Сорокина — сахарный, а тоже бамбуковый, с потенциалом к замене на ротанговый». Сначала посмотрим на смысл данного высказывания, вытекающий из контекста. Статья начинается с рассказа о карго-культах, возникающих там, где «наивная цивилизация хочет прыжком приобщиться к плодам цивилизации изощренной». Примером цивилизации изощренной предлагается считать технологичную евроамериканскую цивилизацию, примером наивной — «невинную островную жизнь» меланезийских аборигенов, «самолетопоклонников», строивших в ожидании даров и благосклонности своих богов бамбуковые самолеты. Такой контекст диктует понимание упомянутых в приведенном выше оценочном высказывании «бамбуковых» лесов и «бамбукового» Кремля как приписывание современной российской внутренней политике наивной подражательности, забавной карикатурности, утопичности таких проектов, как строительство трассы «Формулы-1», а главное — указание на безнадежную отсталость российской «цивилизации» от евроамериканского образца.
Ог карго-культов автор переходит к обсуждению экономической и политической составляющих проекта строительства «формульной» трассы. В этой части текста эксплицируется непосредственная цель высказывания: критика правительственных решений о выделении солидных бюджетных средств Краснодарскому краю, основанных не на объективных геополитических показаниях, а на субъективных личных отношениях высоких чиновников. Упоминание в оценочном высказывании романа Сорокина никак не подкреплено контекстом и требует от читателя определенного фонового знания. Представляя себе обобщенный портрет читателя «Огонька», можно предположить, что роман-антиутопия Владимира Сорокина «Сахарный Кремль» должна быть читателю знакома. Однако из этого предположения вовсе не следует уместность упоминания произведения: читатель может либо не знать, о чем идет речь, либо истолковать смысл суждения иначе, чем автор, для которого «сахарный» указывает на целенаправленное введение в заблуждение, создание иллюзии благополучия, демагогии.
Таким образом, возникает смысловая скважина, нарушающая принцип коммуникативной кооперации, согласно которому высказывание должно содержать именно то количество информации, которое требуется передать, те. не меньше и не больше чем необходимо для достижения поставленной коммуникативной цели. Образы «бамбукового» и «сахарного» Кремля исключают друг друга. Первый эпитет говорит о наивности, что следует из контекста, второй — о цинизме и очковтирательстве, что следует из отсылки к общему смыслу романа, в результате чего возникает контактное противоречие. Третий эпитет — «ротанговый» — также не раскрывает смысл оценки. Прямое значение слова не порождает никаких конвенциональных импликатур, переносное значение неочевидно, обращение к этому эпитету необоснованно, а в результате — в очередной раз нарушается принцип коммуникативной кооперации, включающий такие требования, как следование заданной теме, необходимость избегать ненужного многословия, неоднозначности и непонятных выражений, логической неопределенности, запрет говорить то, на что нет достаточных оснований. Закон достаточного основания предписывает нам считать истинным только обоснованные суждения, следовательно, фактическое суждение, импликативно содержащееся в анализируемом субъективно-оценочном суждении, будет ложным.
Автор оценочного высказывания нередко нарушает принципы коммуникативной кооперации, которые влекут за собой логические ошибки. Редактору необходимо проанализировать, насколько случайным или осознанным является это нарушение. В оценочных суждениях оно зачастую указывает нам не на отсутствие логической культуры автора, а на прием воздействия на читателя или введения читателя в заблуждение. Если нарушение принципов осознанно и недемонстративно, автор скорее всего пытается ввести читателя в заблуждение. Когда автор откровенно, демонстративно отказывается от соблюдения принципов коммуникативной кооперации, он стремится воздействовать на читателя. Такая ситуация обычно и порождает коммуникативную импликатуру, косвенным образом выражающую фактическое суждение. Читатель понимает, что автор способен следовать кооперативным принципам общения, в силу откровенности своих действий не пытается никого ввести в заблуждение. Автор осознает, что и читатель видит нарушение принципов, и таким образом первый намекает на информацию, которую он по определенным причинам не может или не хочет высказать прямо. Это может быть намек на конфиденциальность или опасность информации, подчеркивающий значимость высказывания и приглашающий читателя присоединиться к узкому кругу избранных лиц, которым доступно понимание истинных причин и мотивов происходящего.
В анализируемом выше оценочном суждении откровенное нарушение принципов коммуникативной кооперации преследует именно эту цель и направлено на создание у читателя впечатления смелости высказывания. Эта заявка на «свободу правдивого слова» подкрепляется и позицией главного редактора, который на одной из последних страниц номера подчеркивает то, как «странным образом» на страницах журнала «сошлись два материала, обратный адрес которых — Краснодарский край». Номер завершает субъективно-оценочное суждение: «Формула-1» на родине бездорожья — это, кажется, лучшая иллюстрация к двум главным российским проблемам»3. Подобная позиция редактора объясняет изобилие на страницах журнала субъективно-оценочных суждений, не выдерживающих логической проверки, но в совокупности позволяющих определить общую концепцию издания, которая и является главным предметом утверждения и доказательства. Концепция по сути представляет собой некое общее мнение создателей издания: издателя, редактора, коллектива авторов. Меняются времена и люди, и то, что в одно время одними людьми называлось мудростью, в другое время другими людьми будет названо страхом, то, что называлось смелостью, в другой ситуации будет названо глупостью.
Один из персонажей В.Ф. Одоевского — светский человек — говорит, обращаясь к своему товарищу: «Что же мне делать с тобою, мой любезный! если ты не знаешь нашего языка; учись, учись, учись, мой милый; это необходимо, — мы здесь перемешали значения всех слов, и до такой степени, что если ты назовешь безнравственным человека, который обыгрывает в карты, клевещет на ближнего, владеет чужим имением, тебя не поймут, и твое прилагательное покажется странным»4. Уяснение отношений оценок к истинности, определение обоснованности оценочного вывода представляют собой одну из сложнейших логических задач редактирования. Поэтому модальная логика и логика оценок — как один из ее разделов — заслуживают особого внимания редактора, тех самых «значительных затрат ума и времени», о которых мы говорили вначале.
Примечания
1 Сухова Е. Ставки на ветер // Огонек. 2010. № 43. С. 31.
2 Губин Д. Бамбуковый самолет // Огонек. 2010. № 43. С. 33.
3 Лошак В. Отдых: все включено // Огонек. 2010. № 43. С. 53.
4 Одоевский В. Ф. Княжна Мими // Одоевский В. Ф. Повести и рассказы. М., 1959. С.157.
Библиография
Аристотель. Этика (К Никомаху). СПб., 1908.
Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека.// Языки русской культуры. М., 1999.
Гоббс Т. Избранные произведения // Гоббс Т. Собр. соч.: В 2 т. М., 1964. Т. 2.
Грайс Г. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1985.
Зиновьев А. А. Очерки комплексной логики. М., 2000.
Ивин А. А. Основания логики оценок. М., 1970.
Лащук О. Р. Редактирование информационных сообщений. М., 2004.
Накорякова К. М. Литературное редактирование. М., 2009.
Поступила в редакцию 05.11.2010
Опасные слова: факты и оценки
В начале выступления адвокат предложил тем, кто впервые столкнулся с данной проблемой, ознакомиться с постановлениями Пленума Верховного Суда РФ, решениями Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), обзором судебной практики. Свою лекцию спикер адресовал тем адвокатам, у которых есть об этом определенное представление, и предложил сосредоточиться на наиболее сложных вопросах.
Генри Резник рассказал о повышенной сложности таких дел, в которых много оценочных категорий и субъективизма. Крайне редко постановления ЕСПЧ принимаются единогласно. Как правило, мнения судей расходятся. Основная проблема – разграничение фактологических утверждений и оценочных суждений. Пленум ВС РФ от 24 февраля 2005 г. «навел порядок» в рассмотрении этой категории дел. До этого потерпевшие в 70% случаях добивались нужного решения. Не соответствующими действительности признавались даже такие высказывания, как «бездарный политик» или «губернатор края непуганых идиотов».
После «судьбоносного» Пленума ВС РФ разграничение фактологических утверждений и оценочных суждений нашими судами проводится обязательно. Число выигранных истцами дел сократилось до 30%, ведь оценочные суждения не подлежат проверке на соответствие действительности. Но встречаются оценочные суждения с фактической ссылкой, например «некомпетентный», «нечестный», «ненадежный», «криминальный». В них предполагается фактическое основание для суждения. И если оно не соответствует действительности, то честь и достоинство могут пострадать.
Американские юристы не смогли четко разграничить оценки и факты. Но российским адвокатам Генри Резник посоветовал всегда внимательно анализировать публикации и публичные высказывания, которые стали основанием для иска. Прежде всего, имеются ли в них факты или только оценки.
Приводя примеры, вице-президент ФПА РФ обратил внимание на словосочетание «ненадежный партнер». «Поскольку из контекста следовало, что ненадежность связывается с маленькими активами героя публикации, я, конечно, отговорил его подавать иск, – пояснил Генри Резник. – Когда человека называют преступником, это недопустимо, а вот “криминальный” – это расплывчатое определение. Еще в одном случае про человека было написано, что «по нему скамья подсудимых плачет». Это словоупотребление адвокат назвал утверждением о необходимости осуждения, то есть не мнением.
Треть рассматриваемых дел этой категории проходит с участием средств массовой информации. В спорах со СМИ, по мнению Генри Резника, Пленум ВС РФ ориентирует на то, что в необходимых случаях судам нужно назначать экспертизу. Но с экспертами необходимо быть очень осторожными, предупредил спикер, и привлекать их в исключительных случаях. Если судья – человек с высшим образованием – не понимает, как удовлетворить иск без лингвиста, значит, данный случай не очевиден. Причем, если истец пришел в суд уже с экспертным заключением, это ослабляет исковые требования. Зато ответчику стоит запастись таким документом, если он видит, что судья колеблется в своем решении. А вот ЕСПЧ никогда никаких экспертиз не назначает, предлагая адвокатам представить свои доказательства, которые и оценит суд.
Приводя наиболее сложные примеры, Генри Резник предупредил, что фраза «по моему мнению, человек берет взятки» может считаться в некоторых случаях утверждением, которое лишь замаскированно специальным маркером. Такие маркеры («по моему мнению», «предполагаю, что», «убежден, что») не мешают судам принимать решения, что высказывание является фактологическим, отличающимся от утверждения лишь по модальности.
По словам вице-президента ФПА РФ, необходимо иметь в виду, что по всем суждениям, которые мы выносим, непосредственно наблюдая что-то, мы высказываем мнение. Но если мнение складывается из ложных сведений или из сведений, которые ненадежны, то у потерпевшего появляется основание для защиты чести и достоинства.
Позиция ЕСПЧ, которая осваивается нашими судами: «голое фактологическое мнение не защищается правом». Должны быть хоть какие-то основания для такого мнения. Поэтому каждый случай уникален и какого-то универсального совета дать невозможно. Нужно всегда быть осторожным, ввязываясь в такие споры.
Спикер рассказал также об изменениях ст. 152 ГК РФ, о правовосстановительных и «штрафных» санкциях, об освобождении от ответственности согласно ст. 57 Закона РФ «О средствах массовой информации», а также о том, почему практически стерлась грань между опровержением и ответом.
Коснулся он и случаев, когда редакция или журналист не могут доказать свою правоту, так как не желают раскрывать источник информации. Генри Резник перечислил так называемые относительные привилегии, которые учитываются при рассмотрении такого рода дел. В частности, публичные фигуры больше открыты для критики, должны быть к ней снисходительны и в отношении к ним допустимы даже провокации. Если публикация представляет общественный интерес, то это должно учитываться судом при вынесении решения. Добросовестность журналиста определяется тем, принимались ли меры для проверки информации. Наконец, претензии к устным высказываниям не должны быть такими же серьезными, как к письменным.
От «морального ущерба», который наносится физическому лицу, адвокат плавно перешел к понятию «репутационный вред». Автором этого понятия является сам Генри Резник, а впоследствии оно было использовано Конституционным Судом РФ при определении нематериальных убытков юридического лица. «Похоронами» репутационного вреда Генри Маркович назвал решение Верховного Суда, уравнявшего в конкретном деле компенсацию имущественного вредя с возмещением за нематериальные убытки.
Критическое мышление и ценностные суждения
В сфере образования сегодня большинство школьных веб-сайтов в какой-то момент ссылаются на школьные ценности. Для некоторых школ, таких как религиозные, их ценности, вероятно, будут отражать ценности, основанные на «мета-рассказах, таких как Библия или Коран. Другие школы могут выбирать ценности, основанные на нормативных убеждениях в рамках своего сообщества или заинтересованных сторон. В некоторых юрисдикциях ценности нации также продвигаются в качестве основы. Так обстоит дело в Англии, где их Департамент образования продвигает то, что он называет «британскими ценностями».Тем, кто не понимает, что это такое, они предоставляют опубликованные материалы, чтобы раскрыть фразу.
Все обязаны «активно продвигать» фундаментальные британские ценности демократии, верховенства закона, свободы личности, а также взаимного уважения и терпимости по отношению к людям с разными вероисповеданиями и убеждениями.
Источник: опубликовано 27 ноября 2014 г. От: Министерство образования Англии и лорд Нэш
Эти конструкции, основанные на вере или построенные на основе соглашения или государственной политики, неизменно образуют основу, на которой могут основываться личные решения.Многие из этих ценностных рамок формируют основу согласованного набора основных убеждений или, по крайней мере, могут влиять на наши оценочные суждения. Их часто считают полезными для развития сплоченности сообщества.
Важность обучения выработке оценочных сужденийОценочное суждение — это суждение о правильности или неправильности чего-либо или кого-то, или о полезности чего-то или кого-то, основанное на сравнении или другой относительности. Например, оценочное суждение может относиться к суждению, основанному на конкретном наборе ценностей, как указано ранее, или на конкретной системе ценностей.
Некоторые ученые утверждали, что более важно выносить критические суждения о проблемах, чем оценочные суждения. Однако эта идея предполагает, что на человека, выносящего критическое суждение, не влияют его исходные ценности. На самом деле все критическое мышление исходит из ценностной позиции. Мы подходим к набору фактов и смотрим на них через призму наших ценностей.
Ошибочно думать, что наш разум — это просто работающие алгоритмы принятия решений — мы намного сложнее и своеобразнее, чем это.То, как мы делаем выводы, формируем убеждения и обрабатываем информацию, очень органично и своеобразно. Мы не просто машины для клинического поиска истины. Наше мышление также связано с нашими прежними убеждениями, нашими ценностями, нашими предубеждениями и нашими желаниями.
Питер Эллертон, преподаватель критического мышления, Университет Квинсленда
Я думаю, что для того, чтобы действительно полностью изучить навык критического мышления, мы должны обратиться к оценочным суждениям. Большинство проблем, которые нужно решить молодым людям, не являются черно-белыми.Они сложны и поэтому включают взаимодействие между нашими ценностями и другими компонентами, такими как аргументация, логика, психология и природа науки. Я уверен, что их гораздо больше, но этот процесс происходит в рамках наших личных ценностей. Это активный процесс, который должен быть очевиден во всей учебной программе.
Как это на самом деле работает в классе?
То, что традиционно называлось экологическими проблемами, дает прекрасную возможность изучить этот процесс оценочного суждения? Молодежь обычно тяготеет к основным предположениям, что загрязнение — это плохо, дельфины — это хорошо.То же самое происходит и с пластиком. Поэтому полезно исследовать сложные вопросы, а не уклоняться от них. Я должен поблагодарить Гринпис за их превосходное видео на тему пластика в океане, потому что они исследуют сложность пластика таким образом, чтобы дети могли практиковать свои навыки вынесения оценочных суждений. Как педагоги, мы также должны дать детям возможность научиться не соглашаться. Это важный навык сам по себе.
Что такое ценностное суждение?
«Все человеческие страдания — это опыт, основанный на оценочных суждениях о том, что хорошо, а что плохо.»
Суждение — это обозначение какой-либо вещи, человека или события как хорошего или плохого на основе вашей системы убеждений. Давайте взглянем на концепции хорошего и плохого.
Имеет ли что-либо значение хорошего или плохого Независимо от человеческой оценки? Хорошие или плохие врожденные качества или человеческие оценки? Является ли какое-либо событие, человек, вещь, обстоятельство по своей сути (существует как постоянное условие) хорошим или плохим? Или это ярлыки, которые мы используем, чтобы определить, что мы хотим и чего не делаем. не хочу?
Как Вебстер определяет «хорошо»?хорошо (гуд) прил .хорошо служит своей цели || обладающие желаемыми качествами || добродетельный, добрый, воспитанный, приятный, приятный, полезный, стоящий, прибыльный, эффективный, компетентный, способный, безопасный и действительный.
Ключевая фраза в этом определении — «иметь желаемых качеств». Мы определяем добро как нечто, чего мы хотим. И посмотрите, какие слова используются для определения хорошего. Разве они не то, чего мы желаем? Например, мы хотим, чтобы наши дети вели себя хорошо. Мы хотим, чтобы наша жизнь была легкой, чтобы нас окружали приятные и добрые люди.Мы хотим, чтобы то, что мы делаем, было стоящим, эффективным и, надеюсь, прибыльным. Мы хотим чувствовать себя в безопасности и т. Д.
А как насчет «плохого»?плохо (bæd) злой, злой || дефектный, неадекватный || не благополучный || нежеланный || тревожный, неприятный, расстроенный, вредный и неквалифицированный.
Снова посмотрите на слова. Разве они не определяют просто то, чего мы не хотим, как «плохо»? Нам не нужны дефектные товары. Мы не хотим коррумпированного правительства. Мы не хотим быть «бедными»….. снова и снова … вы поняли. Хорошо = Хочу. Плохо = Не хочу
«Умы людей беспокоят не события, а их суждения о событиях».
— Эпиктет, 100 г. н.э.
продолжить рассказ ниже
Если бы хорошее и плохое были неотъемлемыми качествами (верными независимо от наших оценок), то они оставались бы неизменными во времени. История показала, что это неправда. На протяжении всей нашей родословной то, что мы называли хорошим и плохим, изменилось.
Итак, если «хорошие» и «плохие» — это оценки, вы можете пересмотреть эти оценки. Когда вы смотрите на ситуации (и на себя) с точки зрения желаний, , а не как оценочных суждений, вы удаляете негативные коннотации, связанные с «хорошим и плохим». Изучение ситуации становится менее взрывоопасным и враждебным. Вы можете просто наблюдать, замечать, чего вы хотите или не хотите, и отвечать в соответствии с этими желаниями.
Наблюдение и оценочные суждения
Некоторые люди говорят, что нам нужны суждения, чтобы жить в этом мире.«Как я мог принимать решения, если не судил? Разве мы не так принимаем решения?» Давайте проведем различие между оценочным суждением и наблюдением.
Наблюдая, мы видим, слышим, чувствуем то, что происходит вокруг нас. Затем мы заявляем о том, что видим. Когда мы что-то судим, мы делаем еще один шаг в процессе наблюдения и добавляем субъективную оценку. Мы отмечаем событие как хорошее или плохое. ЭТО — оценочное суждение. Вы не устраняете процесс принятия решений, вы просто заменяете «хорошее и плохое» на «я хочу, я не хочу».»
Как это применимо к принятию себя? Ну, вы делаете то же самое с собой. Сначала вы делаете наблюдение о себе (» Я толстый «), а затем решаете, хорошо это или плохо (» Это плохо быть толстым »). Когда мы оцениваем что-то о себе как« плохое », для вас становится невозможным принять (смириться) с этой частью себя. НО можно принять (смириться) с вашим весом и все еще знаю, что ты ХОЧЕШЬ быть тоньше. Имеет смысл?
«Суждение стоит как препятствие на пути к любви к себе.
Когда вы формируете суждение о другом человеке, например
, «этот человек выглядит ленивым,
или неудачником, или у него ужасная одежда», вы создаете
сообщение своему подсознанию, что мир
— это место, где вы Если вы хотите, чтобы вас приняли, вам лучше действовать определенными способами
… что вы,
, собираетесь принять себя только при определенных условиях
. Это приводит к внутреннему диалогу самокритики
».
— Orin
Что, если бы вы отбросили свои оценочные суждения и просто увидели« что есть », а затем определили, что вы хотели и почему? ваш опыт.Каковы последствия этого? Возможно, вы найдете источник любви к себе и другим, о существовании которого вы даже не подозревали. Возможно, вы заметите, что чем меньше вы судите себя, тем меньше вы будете судить других. И, возможно, только возможно, опыт принятия даст вам прочную основу для продвижения в , создавая себя и свою жизнь, о которых вы всегда мечтали.
следующий: Вы всегда делаете все возможное
Чтение: ценностное суждение | Оценка искусства
Как мы ценим искусство
Слово искусство часто используется для вынесения оценочных суждений, например, в таких выражениях, как «эта еда была произведением искусства» (подразумевая, что повар — художник) или «искусство обмана» (продвинутый, достойный похвалы навык обмана ).Именно такое использование слова в качестве меры высокой ценности придает этому термину оттенок субъективности.
Должно быть визуально приятным или нет?
Ценностные суждения требуют основания для критики. На простейшем уровне решение о том, считать ли объект или переживание искусством, заключается в том, чтобы найти его привлекательным или отталкивающим. Хотя восприятие всегда окрашено опытом и обязательно субъективно, обычно понимают, что то, что не нравится визуально, не может быть искусством.Однако «хорошее» искусство не всегда или даже регулярно визуально нравится большинству зрителей. Другими словами, главной мотивацией художника не обязательно должно быть стремление к приятному расположению форм. Кроме того, искусство часто изображает ужасные образы, созданные по социальным, моральным или заставляющим задуматься причинам.
Франсиско де Гойя, Эль-Трес-де-Майо. Изображение находится в открытом доступе.
Например, картина Франсиско Гойи, изображенная выше, изображает испанские расстрелы третьего мая 1808 года.Это графическое изображение расстрельной команды, казнившей нескольких умоляющих гражданских лиц. Но в то же время ужасающие образы демонстрируют острые художественные способности Гойи в композиции и исполнении, и вызывают соответствующее социальное и политическое возмущение. Таким образом, споры о том, какой вид эстетического удовлетворения требуется для определения «искусства», продолжаются. Пересмотр того, что обычно считается визуально приятным, позволяет возродить и по-новому взглянуть на стандарты самого искусства.
Искусство часто предназначено для обращения к человеческим эмоциям и связи с ними. Он может вызывать эстетические или моральные чувства и может пониматься как способ передачи этих чувств. Искусство можно рассматривать как исследование человеческого состояния или того, что значит быть человеком.
Факторы, участвующие в судебном решении по ст.
Вид радуги часто вызывает эмоциональную реакцию, например восторг или радость. Внутренние реакции, такие как отвращение, показывают, что сенсорное обнаружение рефлексивно связано с выражением лица и поведением, например, рвотным рефлексом.Тем не менее, отвращение также часто может быть реакцией на знания или культурные особенности; как заметил Дарвин, видеть пятно супа на мужской бороде отвратительно, хотя ни суп, ни борода сами по себе не отвратительны.
Художественные суждения могут быть связаны с эмоциями или, как эмоции, частично воплощаться в наших физических реакциях. Возвышенный вид на пейзаж может вызвать у нас реакцию трепета, которая физически может проявляться в виде учащенного сердцебиения или расширенных глаз. Эти бессознательные реакции могут частично контролировать или, по крайней мере, укреплять наше мнение о том, что ландшафт возвышен.
Точно так же художественные суждения могут быть в некоторой степени обусловлены культурой. Викторианцы в Великобритании часто считали африканские скульптуры уродливыми, но всего несколько десятилетий спустя те же зрители сочли эти скульптуры красивыми. Оценки красоты вполне могут быть связаны с желанностью, возможно, даже с сексуальной желательностью. Таким образом, суждения об искусстве могут быть связаны с суждениями, имеющими экономическую, политическую или моральную ценность. В современном контексте можно было бы судить Lamborghini как красивый отчасти потому, что он желателен как символ статуса, или мы могли бы счесть его отталкивающим отчасти потому, что он означает для нас чрезмерное потребление и оскорбляет наши политические или моральные ценности.
Оценка стоимости произведения искусства часто бывает частично интеллектуальной и интерпретационной. Мы часто судим именно то, что для нас означает или символизирует вещь. Присвоение ценности произведениям искусства часто является сложным согласованием наших чувств, эмоций, интеллектуальных мнений, воли, желаний, культуры, предпочтений, ценностей, подсознательного поведения, сознательного решения, обучения, инстинктов, социологических институтов и других факторов. Посмотрите видео ниже, чтобы услышать обсуждение этих факторов в оценочных суждениях.
Посмотрите это видео о произведении Дэмиена Херста «« Физическая невозможность смерти в сознании живущего ». Подумайте о сложности интерпретирующего опыта искусства и о том, как ценность приписывается произведению искусства.
Что такое ценностное суждение в психологии? — Mvorganizing.org
Что такое ценностное суждение в психологии?
оценка людей, объектов или событий с точки зрения ценностей, которыми обладает наблюдатель, а не с точки зрения их внутренних характеристик, которые объективно учитываются.
Свободна ли психология от ценностных суждений?
14. Свободна ли психология от оценочных суждений? Ответ: Нет. Психология возникает из людей, которые придерживаются набора ценностей и суждений, определяющих, что будет изучаться, как это будет изучаться и как будут интерпретироваться результаты.
Как ценности влияют на психологию?
Ценности создают групповую связь на абстрактном уровне, которая объединяет индивидуальные действия в групповой образ мышления и организацию. В этом смысле ценности могут быть уникальной человеческой адаптацией к требованиям социальной реальности, в которой не только индивиды, но и группы соревнуются друг с другом.
Что такое ценностное суждение?
Оценочное суждение (или оценочное суждение) — это суждение о правильности или неправильности чего-либо или кого-то, или о полезности чего-то или кого-то, основанное на сравнении или другой относительности.
Как лучше всего выносить ценностные суждения?
Один из способов быстро разобраться в природе оценочных суждений — это увидеть, что любое утверждение о факте можно легко преобразовать в оценочное суждение, введя ценностный термин. В таблице ниже утверждения слева помечены как описательные.Соответствующие оценочные суждения справа помечены как предписывающие.
Как мне получить оценочное суждение?
Если вы выносите оценочное суждение о чем-либо, вы формируете мнение об этом, основываясь на своих принципах и убеждениях, а не на фактах, которые можно проверить или доказать. Это не оценочное суждение, это факт. Перетащите правильный ответ в поле.
Все оценочные суждения касаются вкуса?
Все ли оценочные суждения касаются вкуса? Нет, есть еще и моральные оценочные суждения.
Может ли компьютер дать оценку суждениям?
Компьютеры, безусловно, могут делать выбор на основе доступных им данных; но это совсем другое, чем «суждение»: суждения основаны на ценностях; а ценности возникают из нашего жизненного опыта. Компьютеры еще не проживают ту жизнь, которую мы знаем, и поэтому не развивают то, что мы бы назвали ценностями.
Какой пример моральной ценности Суждения?
Люди формулируют моральное суждение, например, когда они говорят, что действие является правильным или неправильным, что человек хороший или плохой, или что ситуация справедлива или несправедлива.Спортсмены часто выносят моральные суждения о моральных проблемах, возникающих в спорте, и такие суждения изучаются спортивными психологами.
Что такое оценочное суждение или критическое суждение?
Оценочное суждение — это суждение о правильности или неправильности чего-либо или кого-то, или о полезности чего-то или кого-то, основанное на сравнении или другой относительности. Однако эта идея предполагает, что на человека, выносящего критическое суждение, не влияют его исходные ценности.
Почему важно изучать этику?
Изучение этики помогает человеку критически взглянуть на свою жизнь и оценить свои действия / выборы / решения. Оно помогает человеку узнать, кто он / она на самом деле, что лучше для него / нее и что он / она нужно делать, чтобы достичь этого. изучение моральной философии может помочь нам лучше задуматься о морали.
Какова роль ценностного суждения в моральном мышлении?
Оценочное суждение — это утверждение, что конкретное человеческое действие или объект имеет определенную степень важности, ценности или желательности.Мы применяем моральное рассуждение, когда строим или следуем аргументам, основанным исключительно на оценочных суждениях или на смеси оценочных суждений и описательных суждений.
Каковы четыре основных элемента морального суждения?
Формирование морали по четырем основным компонентам: чувствительность, суждение, мотивация и характер.
В чем разница между моральным и обычным суждением?
[1984] в своем обсуждении связи между просоциальными суждениями и поведением, моральные суждения обычно выносятся наблюдателем, оценивающим действие другого, обычно гипотетического, человека, тогда как оценка морального поведения включает решения, принимаемые этим человеком за него. -или себя.
Почему ценность суждения важна в истории?
Если историк считает, что современные ценности ошибочны, то он должен прояснить ситуацию с помощью своих нынешних знаний. Историки не должны понимать прошлое только потому, что они хотят согласовать его с настоящим. В конце концов, историки могут писать хорошую историю с оценочными суждениями.
В чем разница между ценностным суждением и фактами?
Различие между фактом и ценностью, лучше понимаемое как «то, что есть» (факт) и «то, что должно быть» (ценность), представляет собой тонкую грань между тем, что является истиной и тем, что правильно.С другой стороны, ценность недоступна через чувства; его можно вывести только на основе собственных субъективных рассуждений об этике.
Какова роль ценностного суждения в экономике благосостояния?
Поскольку экономика благосостояния занимается желательностью экономической политики или нет, оценочные суждения играют решающую роль. Как упоминалось выше, под оценочными суждениями или ценностями мы подразумеваем представления или этические убеждения людей о том, что хорошо, а что плохо.
Что такое критическое суждение?
Термины критическое суждение и критическое мышление используются для обозначения более или менее одной и той же идеи.Это означает, что вы не просто принимаете идеи за чистую монету или не верите, что есть только один способ думать о чем-то.
Что такое клиническое суждение?
Клиническая оценка относится к способам, которыми медсестры приходят к пониманию проблем, вопросов или опасений клиентов / пациентов, обращают внимание на важную информацию и реагируют заинтересованными и заинтересованными способами (Benner, 2010).
Что означает суждение?
: мнение или решение, основанное на тщательном размышлении. : акт или процесс формирования мнения или принятия решения после тщательного обдумывания: акт осуждения чего-то или кого-то.: способность принимать правильные решения о том, что следует делать.
Как вы анализируете приговор?
Просмотрите и отсканируйте все судебное решение, попытайтесь прочитать мнение судьи на основе ваших чтений, обратите внимание на важные аспекты, такие как заголовки, цитируемое прецедентное право и правовые положения. Используйте свое чтение, чтобы подготовить хотя бы один или два исследовательских вопроса.
Какие элементы суждения?
Типичное суждение содержит следующие элементы:
- Изложение фактов дела и постановления суда низшей инстанции.
- Выявление юридических вопросов, связанных с этим делом.
- Доводы и дела, приведенные сторонами.
- Правовое обоснование, имеющее отношение к решению этих проблем.
Как мне найти приговоры?
Вам нужно будет провести оценочный поиск через титульную компанию или проверить офис регистраторов округа. В своем кредитном отчете вы можете увидеть задолженность перед адвокатом. Но вы можете не знать наверняка, вынесен ли вам приговор.
Как это называется, когда судья принимает решение?
судебное решение — официальное решение суда, окончательно определяющее соответствующие права и требования сторон в иске. юрисдикция — (1) Правовые полномочия суда рассматривать и разрешать дело.
На чем основываются судьи в своих решениях?
Судьи основывают свои решения на прецедентах, установленных в аналогичных делах.
Принимает ли судья окончательное решение?
Короче говоря, присяжные определяют факты и выносят вердикт в соответствии с положениями закона, установленными судьей.Во многих штатах адвокатам разрешается требовать дать определенные инструкции, но окончательное решение по ним принимает судья.
Могут ли судьи делать все, что они хотят?
Поскольку судьи не подотчетны, они могут делать все, что им заблагорассудится. Судьи — единственные публичные должностные лица, которые не подотчетны, и они хотят, чтобы так и было.
Какими полномочиями обладают судьи?
Судебная власть
Может ли судья что-нибудь сделать?
определяет, как дела будут рассматриваться с учетом установленных правовых норм доказывания и процедуры.выносит юридические решения в ходе судебного разбирательства, например, следует ли допустить или исключить определенные доказательства. принимает решение о виновности или невиновности подсудимого, если подсудимый выбрал судебное разбирательство без суда присяжных.
Может ли судьям что-нибудь уйти?
Высокий суд, по сути, постановил, что все, что судья делает в своем качестве судьи, подпадает под действие статьи об иммунитете. Но если, например, судья кого-то незаконно увольняет, это не покрывается, потому что наем или увольнение не считаются судебной деятельностью.
оценочное суждение в предложении
SentencesMobile
- Люди выносят оценочные суждения о других на основе того, как они их воспринимают.
- Критичное обвинение в систематической предвзятости является в лучшем случае оценочным суждением.
- Предубеждение — это когда мы выносим оценочные суждения о том, что мы наблюдаем.
- В этом случае мы просто фиксируем факты и не делаем оценочных суждений.
- Где, сэр, в записи есть такое оценочное суждение?
- Формат избегает пошаговых оценочных суждений относительно предмета, что позволяет избежать проблем с точкой обзора.
- Что касается определения эссе несущественным, я бы сказал, что это субъективное оценочное суждение.
- Важным является ценностное суждение, которого мы не должны делать.
- : Это не оценочное суждение, это просто констатация факта.
- Это зависит от вашей системы взглядов и по необходимости является оценочным суждением.
- В предложении сложно увидеть оценочное суждение.
- Итак, как это для радикального оценочного суждения !?
- Это не оценочное суждение об их правдивости или что-то еще, это просто политика Википедии.
- Стандартное теоретическое утверждение позитивной экономики как оценочное суждение.
- Но это произвольное оценочное суждение, основанное на конкретной культуре.
- Похоже, вы делаете оценочное суждение без ссылки на источники.
- Если показатели не согласованы, то любой ответ является оценочным суждением.
- По крайней мере, это субъективное оценочное суждение.
- Оба лагеря признают, что социология не может избежать оценочного суждения, которое неизбежно влияет на последующие выводы.
- Это подборка, основанная на субъективных критериях и оценочных суждениях, которые не могут быть проверены независимо.
- Продвигает ли кто-то повестку дня или искажает правду, по своей природе является субъективным оценочным суждением.
- Другие предложения ： 1 2 3
Оценочные суждения
«Мы эксперты, мы врачи.Мы должны быть очень осторожны, позволяя пациентам определять, следует ли им принимать то, на что они не показаны ».
—Памела Джонсон
За последние несколько лет клиницисты и исследователи Johns Hopkins взяли на себя ведущую роль на национальном уровне в продвижении высококачественной помощи — движения за повышение качества и безопасности за счет сокращения ненужной практики при одновременном сокращении затрат.
В марте Johns Hopkins был одним из восьми учреждений, признанных Leapfrog Group за ее «неустанный путь совершенствования, когда один проект за другим приводили [Hopkins] к еще большим достижениям в области качества и эффективности.В октябре этого года группа преподавателей из более чем 80 академических медицинских центров во главе с радиологом Памелой Джонсон проведет национальную конференцию по вопросам здравоохранения (см. Вставку).
Именно на этом фоне специалист по медицинской этике Джонса Хопкинса Мэтью ДеКэмп и его коллега Кевин Риггс выпустили предостерегающий залп. В статье «Точка зрения», которую они написали для JAMA в декабре прошлого года, специалисты по этике предупредили, что когда дело доходит до медицинского образования, преподавание, в котором слишком много внимания уделяется экономии средств, потенциально может вступить в конфликт с приверженностью стажеров делу благополучия пациентов.«Если приоритет благополучия пациентов действительно остается основополагающим для профессии, — писали они, — привитие приверженности этому принципу должно быть самой важной этической ценностью, привитой при культивировании профессиональной идентичности».
Для откровенного и всестороннего обсуждения миссии высококачественной медицинской помощи и проблем, связанных с обучением ее принципам современных врачей-стажеров, мы собрали ДеКэмпа, доцента внутренней медицины, работающего в Институте Бермана. биоэтики; Джонсон, заместитель председателя по образованию в области радиологии; и Рой Зигельштейн , заместитель декана по образованию в медицинской школе.
Смит: Д-р ДеКэмп, в своей статье JAMA вы призываете с осторожностью относиться к тому, как дорогостоящую медицинскую помощь следует интегрировать в медицинское образование. Среди вас вызывает беспокойство то, что чрезмерный упор на экономию средств на раннем этапе обучения молодого врача может привести к принятию решения, которое не обязательно будет в интересах пациента.
DeCamp: Причина, по которой мы используем слово «осторожность» в нашей статье, заключается в том, что в некоторых обстоятельствах высокая ценность — это легко с этической точки зрения, потому что медицинское обслуживание является расточительным.Это неоправданно дублирует. Он заказывает новый рентгеновский снимок пациенту, потому что вы думаете, что ваш аппарат лучше, чем рентгеновский аппарат, который использовался накануне. И такие важные решения по уходу, чтобы не заказывать такой тест — это просто.
Когда вы начинаете переходить к более сложным оценочным суждениям о затратах и преимуществах для пациентов и общества, я думаю, что именно здесь это становится немного этически запутанным. И это требует некоторой осторожности в том, как мы подходим к обучению тому, «что» и «как» при оказании высококачественной помощи.
Смит: Не могли бы вы привести пример того, как что-то, чему учат кого-то в медицинском институте о дорогостоящем уходе, может разыграться у постели больного?
DeCamp: Одна из концепций, которые мы пытаемся выделить, — это понятие непредвиденных последствий обучения. В качестве гипотетического примера вы можете представить себе преподавание чего-то вроде анализа экономической эффективности, когда студенты-медики или стажеры узнают, что такое-то вмешательство стоит 50 000 долларов на каждый год сохраненной жизни.
И они, возможно, ошибочно интерпретируют это утверждение о рентабельности вмешательства на уровне политики или охвата, как означающее, что им следует ограничить или не использовать это вмешательство у постели больного.
Я не говорю, что это обязательно произойдет, или когда это произойдет, или почему. Но именно поэтому мы используем слово «осторожность» в обучении заботе, требующей особого внимания. Нам нужно осознавать возможность таких непредвиденных последствий — и, возможно, даже искать их, в то же время, когда мы обучаем высокоэффективной помощи.
Смит: Доктор Джонсон, как вы занимаетесь оказанием высококачественной медицинской помощи больнице Johns Hopkins и по всей стране?
Johnson: Здесь очень большая картина. У нас уже много лет существует эта модель, в которой врачи не всегда контролируют уход за пациентами. Страховые компании регулируют, что пациенты могут и что не могут делать, за что они могут и что не могут получить компенсацию. А это невероятно опасно.
Мы видели случаи, когда больные раком не могли пройти необходимую компьютерную томографию, потому что страховая компания не платила за это.Это не очень полезная практика — это практика экономии средств, и мы не пытаемся этого достичь.
Я занялся оказанием высококачественной помощи, потому что считаю важным, чтобы люди, которые высоко ценят мои услуги, были поставщиками услуг на местах, которые заботятся о пациентах. Таким образом, принимая во внимание, что качество и безопасность ухода за пациентами являются нашими первоочередными задачами, мы будем выступать только за изменения практики, которые улучшают или поддерживают качество и безопасность.
Излишняя практика сопряжена с ненужным риском.Например, когда вы подвергаете пациента компьютерной томографии, в которой нет необходимости, вы также подвергаете пациента радиационному облучению, внутривенному введению контрастного вещества и имеете хороший шанс выявить некоторые другие аномалии, о которых вы не подозревали, — что затем требует дополнительных исследований, потенциально биопсия, чтобы доказать, что это доброкачественно. И вы в конечном итоге идете по этому пути, подвергая пациента большему риску для целей, которые даже не связаны с их медицинским состоянием.
Смит: С 2012 года Американский совет по внутренним болезням Foundation возглавляет инициативу «Выбирать разумно», в рамках которой врачи более 70 специальностей выбирают тесты или процедуры, обычно используемые в их области, необходимость которых следует подвергнуть сомнению или обсудить.Действуют ли врачи на местах на основании этой новой информации?
Джонсон: У нас есть много руководств по клинической практике, в которых рассказывается, как практиковать хорошую медицину, но люди просто не следуют им надежно.
Почему? Препятствия очень многофакторны: страх судебного разбирательства, страх пропустить диагноз, страх недолечивания. И это препятствия, которые мы должны преодолеть, доказав, что ценная практика может поддерживать качество и безопасность.И вот в чем наша работа.
Я абсолютно согласен с Мэттом в том, что безопасность и качество являются здесь самыми важными вопросами. С нашей точки зрения, с точки зрения поставщика, речь идет о том, чтобы делать то, что лучше всего для пациента.
Ziegelstein: Я не думаю, что кто-то думает, что мы должны сосредотачиваться только на затратах и затратах. Мы должны сосредоточиться на снижении затрат и улучшении качества пациентов и результатов. Так что я думаю, что мы все согласны.
Однако я бы сказал, что предостережение [Мэтта] не должно быть шестидюймовым заголовком: это должен быть подтекст.Шестидюймовый заголовок гласит: «Мы должны изменить то, как мы заботимся о пациентах, и как мы обучаем молодых людей заботиться о пациентах».
В некоторых отношениях медицинское обучение в этой стране проходит в среде, подобной House .
Смит: телешоу Дом ?
Цигельштейн: Да. По сути, мы часто вознаграждаем молодых врачей за то, что они лечат пациентов, как Хаус лечит своих пациентов, обдумывая все возможности, независимо от того, насколько они отдалены, и рекомендуя все тесты, известные человеку, часто с сомнительной логикой.Это может сработать на телевидении, потому что создает большую драму, однако мы не должны учить молодых людей практике медицины.
Я не знаю другой профессии, где обучающихся не учили бы, сколько стоят вещи. Если вы возьмете студента-медика или ординатора или, по правде говоря, многих практикующих врачей, и вы скажете им: сколько стоит компьютерная томография мозга? они могут даже не приблизиться.
Вот пример того, о чем я говорю: моя собственная мать находится в доме престарелых и без каких-либо затруднений принимает добавки калия в форме таблеток.Но во время декабрьских каникул врач-прикрывающий решил, что вместо того, чтобы проглотить таблетку, ей лучше подойдет порошок калия, который поставляется в упаковке. В конце концов, ей за 90: разве она не могла бы лучше проглотить калиевую соль в порошке?
Доктор никогда с ней не встречался. Врач не смотрел, как она принимает таблетку, и никогда никого не спрашивал, есть ли у нее трудности с этим. Проблема в том, что порошок стоит в 10 раз дороже таблетки. Так что 150 долларов, а не 15.Это легкомысленное лекарство без учета стоимости.
Смит: Так как же нам эффективно ввести высокоценную медицинскую помощь в учебную программу медицинской школы?
Джонсон: У нас есть несколько новаторских подходов. Мой коллега Амит Пахва создал эти онлайн-модули, в которых студенты-медики заботятся о пациенте, а после ухода за пациентом они заказывают необходимые визуализационные тесты и лабораторные тесты. Они попадают в корзину онлайн-покупок, как на Amazon.com, в котором указана стоимость. Это просто для того, чтобы они узнали, сколько стоят вещи. Я думаю, что это отличный способ их научить; это то, к чему они могут относиться.
Смит: Я разговаривал с многолетними врачами, которые сказали, что никогда не говорили о расходах в медицинском вузе, потому что это было намерение сосредоточиться только на наилучших интересах пациента — без потенциальных конфликтов. Считаете ли вы, что по мере того, как мы продвигаемся дальше в сфере оказания высококачественной помощи, есть опасность негативной реакции пациентов? Могут ли пациенты начать беспокоиться о том, что их оценивают чисто с экономической точки зрения?
DeCamp: Я бы сказал, что если не принимать во внимание этику высокоэффективной помощи одновременно с ее внедрением, может возникнуть обратная реакция.Это могло иметь неприятные последствия. Один из способов предотвратить негативную реакцию с этической точки зрения — это гарантировать, что пациенты с самого начала участвуют в качестве заинтересованных сторон в разработке и реализации высококачественной медицинской помощи.
И это была критика, направленная против «Выбор мудрого», потому что «Выбор мудрого» в значительной степени был продиктован специализированными медицинскими обществами. Они представили очень разумные рекомендации, которые затем были распространены среди пациентов через Consumer Reports. С этической точки зрения, эти руководящие принципы могли бы быть более оправданными, если бы пациенты были вовлечены с самого начала в отношении решений о ценности.
Хотя просто сказать преимущества над затратами; определение того, что входит в это уравнение, может включать сложные этические и оценочные суждения.
Смит: Не могли бы вы привести пример?
DeCamp: Примером, который найдет отклик у многих клиницистов, является визуализация и боль в пояснице. Входит человек, у него боль в спине, которая не соответствует ни одному из критериев красного флажка, когда вам нужно будет заказать рентген или МРТ.Но пациент чувствует, что визуализирующий тест уменьшит его беспокойство по поводу боли. Считается ли это облегчение беспокойства? Я думаю, что врачи, вероятно, борются с этим, и, может быть, иногда они заказывают это, а иногда нет. И, возможно, в итоге рекомендация не продолжать тестирование все же снижает общие затраты. Но я думаю, что это пример борьбы. Что входит в уравнение стоимости?
Джонсон: Я бы на самом деле должен был опровергнуть ваш аргумент и сказать, что даже если пациент будет беспокоиться о том, что ему не нужно делать МРТ, когда оно не показано, правильным решением будет не делать этого, даже если он немного пострадает. беспокойства.Потому что, когда они проходят обследование МРТ, и оно показывает почечное «что-то», что затем требует компьютерной томографии с контрастированием и облучением, а затем, возможно, биопсии чего-то, что может быть доброкачественным … беспокойство пациента будет расти до предела и цена станет для них непреодолимой. Вы собираетесь перейти от МРТ-сканирования за 1500 долларов до 2000 долларов, которое не показывается, на компьютерную томографию за 1000 долларов, не показанную для биопсии, — и время, которое нужно сделать, чтобы пройти эти процедуры, а также связанные с этим риски.
И тогда есть риск неверной интерпретации сканирования. Только что вышла новая статья в журнале The Spine Journal , где исследователи отправили пациента с болью в пояснице в 10 различных радиологических кабинетов для проведения МРТ поясничного отдела позвоночника. Во многих случаях радиологи преувеличивали критические выводы. Неправильная интерпретация может привести к ненужной операции.
Так что, возможно, пациент беспокоится о том, что не знает, действительно ли у него или у нее проблемы со спиной.Но мы, врачи, знаем, что у них есть 99,9-процентный шанс не иметь этой проблемы, и что нам нужно сделать, так это научиться избавляться от их беспокойства и не проходить обследование.
Смит: Похоже, вы согласны с тем, что тревога пациента играет определенную роль в уравнении ценности … Что мы можем сказать пациентам?
Johnson: В журнале Американского совета семейной медицины была опубликована еще одна замечательная статья, показывающая, что мы можем разработать методы облегчения беспокойства пациентов.Например, если вы скажете пациенту: давайте просто будем ждать. Почему бы вам не вернуться через неделю или две, и мы еще раз рассмотрим, нужен ли вам этот тест. Было показано, что такой подход сокращает использование малоценных тестов.
Необходимо проделать так много работы на самых разных уровнях с точки зрения того, как мы привлекаем к этому пациентов.
Но я бы сказал, что мы эксперты, мы врачи. Мы должны быть очень осторожны, позволяя пациентам определять, следует ли им принимать то, на что они не показаны.
DeCamp: В то же время Институт медицины [теперь Национальная медицинская академия, консультирующая страну по вопросам здоровья и здравоохранения] не сказал, что пациенты должны быть в центре разработки клинических рекомендаций. ? Если это верно для практических рекомендаций, разве не должно быть правдой для определения ценности дорогостоящей помощи?
Ziegelstein: Помните, что не только стажеры и практикующие врачи лишены платы за визуализацию, лабораторные исследования и т. Д.Это также пациенты. Так будет до тех пор, пока они не получат счет и пока страховка не откажется платить. Поскольку они, так сказать, не зависят от стоимости на момент потребления, они могут оказаться неспособными быть «образованными потребителями», как если бы им пришлось пойти в магазин за костюмом или свитером.
Теперь я понимаю, что здравоохранение — это не покупка одежды, однако я согласен с Мэттом в том, что пациенты должны быть в центре внимания.
Врачам необходимо лучше узнать своих пациентов, а не сразу обращаться к анализу.Потому что может оказаться, что простой разговор с пациентом и тщательный физический осмотр могут сделать некоторые тесты и процедуры ненужными.
Как врач, я должен быть уверен, что то, что я предлагаю каждому пациенту, действительно нужно ему.
Смит: Насколько сложно заставить практикующих врачей, которые привыкли заказывать разные анализы сами и у них всегда были хорошие результаты, изменить свое мышление?
DeCamp: Из некоторых свидетельств о распространении идеи «Выбирать разумно» мы знаем, что врачам действительно было очень трудно изменить свою практику.Даже некоторые из простых — например, [не заказывать] визуализацию при неспецифической боли в пояснице без красных флажков — это соблюдение только 50%.
Джонсон: Верно. Рассмотрим случай переливания. Нас учили сдавать две единицы крови. Каждый раз, когда уровень гемоглобина падает, сдавайте две единицы крови. А затем данные показали, что это было не так хорошо, и первоначальные попытки изменить практику встречали невероятное сопротивление со стороны врачей, практикующих десятилетия: нет, мы всегда даем две единицы крови, иначе случится что-то плохое. случиться с пациентом.
Нам необходимо проинформировать поставщиков о результатах безопасности и заверить их в том, что мы не собираемся идти на компромисс в уходе. И понимание рисков: каждый раз, когда вы сдаете единицу крови, возникает целый список потенциальных осложнений. Поэтому вы должны быть уверены, что все, что вы делаете, что сопряжено с риском, строго обозначено и во многом отвечает интересам пациента.
Ziegelstein: Есть некоторые свидетельства того, что студенты и резиденты, прошедшие подготовку в областях, где практикуются более дорогостоящие услуги, как правило, с большей вероятностью выберут этот вариант высокоэффективной помощи, когда они будут на практике.На самом деле важно то, что мы преподаем, и это хорошая новость для преподавателей.
Johnson: Сегодня я получил электронное письмо от кого-то, кто тренировался с нами, и они были где-то в какой-то больнице. По сути, они сказали: «Хорошо, я не в академическом центре, но, пожалуйста, могу ли я присоединиться к вашему альянсу [высококачественной помощи]?» Мы должны выходить за рамки наших академических центров и приходить в более мелкие больницы и помогать.
Ziegelstein: Я считаю, что для того, чтобы высококачественная помощь стала нормой в клинической практике, необходимо выполнить три условия.Во-первых, мы должны начать стимулировать и вознаграждать дорогостоящую помощь и предусматривать штрафы за ненужную помощь, которая не соответствует рекомендациям наших собственных специализированных организаций.
Во-вторых, нам необходимо укрепить идею о том, что практика неэффективной медицинской помощи часто требует больше времени у врача, по крайней мере, в долгосрочной перспективе. Допустим, вы заказываете ненужный рентген при боли в пояснице, и он показывает случайную находку в почке. Теперь врач должен запланировать больше анализов и запланировать еще один визит к пациенту, чтобы узнать, следует ли за этим наблюдать, или это не проблема, или нужно какое-то другое наблюдение — и все это требует драгоценного времени, которое является предметом потребления для врачей.Если вы спросите врачей на практике, на что они жалуются больше всего, так это: у меня не хватает времени. Поэтому мы должны подчеркнуть, что соблюдение дорогостоящего ухода действительно может сэкономить время.
В-третьих, мы должны просвещать общественность. Мэтт говорит о том, чтобы привлечь внимание к пациенту и публике. Я полностью согласен с этим. Я думаю, что общественность, как потребители, как покупатели, на самом деле может управлять практикой врачей. Пациенты должны потребовать, чтобы их врач узнал их как личность и тщательно подумал о них, а не бросаться на тесты, которые могут быть не нужны.Акцент следует делать не на стоимости, а на том, чтобы делать то, что подходит каждому пациенту.
DeCamp: Я думаю, что все мы, вероятно, разделяем надежду на то, что концепции о высококачественной медицинской помощи, которые сейчас изучают студенты-медики, будут продолжены и должны быть продолжены по мере их прохождения через ординатуру, стажировку и за ее пределами.
Без такого рода постоянного укрепления концепций некоторые из этих шаблонов или знаний, отношения и навыки могут быть потеряны.
Но дорогостоящая помощь должна быть адаптирована к стадии обучения стажера, поскольку он формирует свою профессиональную идентичность, ориентированную в первую очередь на благополучие каждого пациента. Первоначальный подзаголовок нашей статьи был «Иди, прежде чем бежать». Идея состоит в том, что вы сначала познакомили вас с основными частями дорогостоящей помощи в медицинской школе, например, поговорили с пациентами о затратах. А затем, как ординатор, вы начинаете преподавать более сложные вопросы — например, помогать пациентам выбирать между вариантами лечения, которые различаются по ценности.А затем вы оставляете более сложные решения, объединяющие выгоды и затраты в ценность, более опытным врачам.
Он должен быть непрерывным. Это не может закончиться медицинской школой или выпускным.
«Разве Институт медицины не сказал, что пациенты должны быть в центре разработки руководств по клинической практике? Если это верно в отношении практических рекомендаций, разве не должно быть правдой для определения ценности дорогостоящей помощи? »
—Мэттью ДеКэмп
Симпозиум по важным исследованиям и образованию
Первый национальный исследовательский и образовательный симпозиум Академического альянса High Value Practice состоится 9 октября 2017 года в Балтиморе.На симпозиуме будут представлены инновационные разработки более 50 академических медицинских центров, а также будут представлены более 100 постеров и презентаций на подиуме проектов, которые позволили безопасно сократить ненужную медицинскую практику. Узнайте больше и зарегистрируйтесь на bit.ly/hvpaa17.
«Я не знаю ни одной другой профессии, в которой обучающихся не учат, сколько стоят вещи. Если вы возьмете студента-медика или ординатора, или, по правде говоря, многих практикующих врачей, вы скажете им: сколько стоит компьютерная томография мозга стоит — они могут даже не приблизиться.«
—Рой Зигельштейн
Ценностные суждения | Природа
Научная деятельность должна приносить общественную ценность, а не только исследовательские работы.
Концепция возврата инвестиций в исследования приобрела более острый характер с начала глобального финансового кризиса. Но оценка этой отдачи должна включать в себя нечто большее, чем просто знания ради экономического роста, о чем свидетельствует своевременная серия статей в последнем выпуске журнала Minerva .
Под интеллектуальным и редакционным руководством ученых-политологов Барри Бозмана из Университета Джорджии в Афинах и Даниэля Саревица из Университета штата Аризона в Темпе журнал представляет тематические исследования, которые анализируют более широкий способ измерения отдачи от инвестиций: общественные ценности. Эти общественные ценности включают не только широко обсуждаемые знания и экономические критерии, но также информацию, полезную для лиц, принимающих решения, участие в формировании повестки дня заинтересованными сторонами и общение с общественностью в целом.В таких разнообразных областях, как исследования ураганов и наномедицина, участники демонстрируют, как первоначальные амбиции по достижению этих ценностей теряются по мере реализации проектов. Слишком часто притяжение тяжеловесной «науки ради самой себя» и экономических программ подавляет более широкие намерения.
«Представление о том, что общество считает любой прогресс в знаниях по своей сути хорошим, не может поддерживаться».
Директивным органам, спонсорам и ученым следует принять к сведению.Например, в статье Райана Мейера, также политолога из Университета штата Аризона, основное внимание уделяется неспособности правительственной программы исследования глобальных изменений предоставить широкую общественную ценность ( Minerva 49 , 47–70; 2011). Основываясь на своих исследованиях на публичных заявлениях и частных интервью с исследователями и политиками, Мейер говорит, что климатические программы США за последние два десятилетия выиграли от государственных инвестиций в размере более 30 миллиардов долларов США, но в значительной степени не смогли предоставить информацию и участие в них. формы, которых хотели политики и общественность.Представление о том, что общество считает любой прогресс в знаниях по своей сути хорошим — даже если наука не соответствует целям и приоритетам, которые она должна была решать, — не может поддерживаться, — говорит Мейер.
Так совпало, что на семинаре на прошлой неделе в Гамбурге, Германия, собрание ученых-климатологов, экспертов в области политики и философов «постнормальной науки» сформулировало аналогичную точку зрения. Наука становится «постнормальной», когда факты сомнительны, ставки высоки, ценности спорны, а решения срочны; в таких случаях необходимо учитывать потребности общества, чтобы избежать дорогостоящих ошибок.Климатические исследования, безусловно, соответствуют этому определению. Но, по словам участников семинара, большинство исследователей климата продолжают действовать так, как будто чисто научные ценности являются и всегда будут достаточными для определения повестки дня.
Вместо этого исследователи и особенно их спонсоры должны принять идею о том, что участие общественности и заинтересованных сторон может помочь в определении приоритетов исследований. И они должны делать больше, чтобы отслеживать и сообщать обо всех результатах. Лица, определяющие политику, должны обеспечить, чтобы те, кто непосредственно нуждается в информации, связанной с климатом, — предприятия, региональные планировщики, правительственные ведомства — имели большее право голоса в отношении того вида услуг и знаний, которые они ожидают от исследователей, финансируемых государством, и в обеспечении качества. и актуальность того, что доставляется.
Повестка дня здесь состоит в том, чтобы расширять, а не ограничивать исследования климата: обеспечить, чтобы наряду с исследованиями, основанными на приоритетах творческого научного воображения, исследования также повышали общественное доверие к использованию науки обществом. Более полное рассмотрение этих вопросов также максимизирует общественную ценность науки в форме успешного сотрудничества через дисциплинарные рамки, предоставления информации, полезной для заинтересованных сторон, а также прозрачности и целенаправленной коммуникации.
Грантополучателям необходимо по-новому взглянуть на то, как решать эти проблемы.Непрофессиональное представительство в процессе принятия решений, как это уже было опробовано в ограниченном масштабе Национальным институтом здравоохранения США, является одним из способов увеличения участия общественности. Предыдущие занятия по нанотехнологиям привели к положительным, хотя и ограниченным, результатам (см. Nature 448 , 1-2; 2007).
Но проблема глубже, чем участие общественности. Программа исследования глобальных изменений вовлекала заинтересованные стороны на различных этапах, но, по словам Мейера, «неясно, есть ли в настоящее время у США институциональный потенциал для достижения публичных ценностей, обещанных в отношении науки о климате».Если это действительно проблема, то, учитывая масштабы и широту возможностей США в этих вопросах, нужно задаться вопросом, сможет ли кто-нибудь достичь того, чего ищут эти авторы.
Как это часто бывает, исследователи политики хорошо выявляют проблемы, но не спешат находить способы их улучшения. К его чести, Мейер предлагает несколько практических способов для программы по повышению эффективности и стимулов для более широкого участия в предоставлении общественной ценности.
Что еще более важно, эти исследования подчеркивают значительный дефицит текущих типичных оценок результатов науки и технологий.Они должны служить предостережением об опасности того, что интересы ученых, намеренно или иным образом, станут слишком доминирующими при определении результатов. И они вводят способы оценки неудач в социальной отдаче от инвестиций, которые, можно только надеяться, помогут повысить общественную ценность науки.
Об этой статье
Цитировать статью
Оценочные суждения. Nature 473, 123–124 (2011). https: // doi.org / 10.1038 / 473123b
Ссылка для скачивания
Поделиться статьей
Все, с кем вы поделитесь следующей ссылкой, смогут прочитать это содержание:
Получить ссылку для совместного использованияК сожалению, ссылка для совместного использования в настоящее время недоступна для этой статьи.
Предоставлено инициативой по обмену контентом Springer Nature SharedIt
.