Исторические формы диалектики понятие диалектики: Исторические Формы и принципы диалектики.

Содержание

Исторические Формы и принципы диалектики.

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту

Узнать стоимость

Диалектика (от греч. диалектике) означает искусство вести беседу, рассуждать. В современном понимании диалектика — это ТЕОРИЯ И МЕТОД ПОЗНАНИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, УЧЕНИЕ О ЕДИНСТВЕ МИРА И ВСЕОБЩИХ ЗАКОНАХ РАЗВИТИЯ ПРИРОДЫ, ОБЩЕСТВА И МЫШЛЕНИЯ.

Научный диалектический взгляд на мир складывался в течение длительного развития философии. Элементы диалектики содержались в учениях философов древнего Востока, Индии, Китая, Греции, Рима. Сегодня можно выделить три ее исторические формы — стихийную диалектику древних, идеалистическую диалектику немецкой классической философии и материалистическую диалектику современности.

СТИХИЙНАЯ ДИАЛЕКТИКА ДРЕВНИХ в наиболее ясной форме была выражена в философии древней Греции, в рассуждениях Гераклита из Эфеса.

Согласно Гераклиту, все течет и изменяется, все существует и в то же время не существует, находится в постоянном процессе возникновения и исчезновения. Гераклит стремился объяснить превращение вещей в их собственную противоположность. Вот один из фрагментов его рассуждений: «Одно и то же в нас — живое и мертвое, бодрствующее и спящее, молодое и старое. Ведь это, изменившись, есть то, и обратно то, изменившись, есть это».

Ряд диалектических проблем поставил в свое время Зенон из Элеи. Аристотель даже называл Зенона «изобретателем диалектики»

На идеалистической основе стихийная диалектика развивалась в школах Сократа и Платона. Сократ рассматривал диалектику как искусство обнаруживать истину путем столкновения противоположных мнений в споре. Он же первым и ввел термин «диалектика». Платон называл диалектикой логический метод, с помощью которого идет познание сущего — идей, движения мысли от низших понятий к высшим.

Элементы диалектического мышления можно найти в философских учениях многих представителей античного материализма и идеализма, последующих за ними философских учений и школ, но все это была стихийная диалектика.

В утверждении диалектического взгляда на мир большую роль сыграла ИДЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ДИАЛЕКТИКА НЕМЕЦКОЙ КЛАССИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ (Кант, Шеллинг, Гегель). Высшей ступени развития идеалистическая диалектика достигла в философской системе Гегеля.

Под диалектикой Гегель понимал не только искусство полемики, спора, беседы, но и определенный взгляд на мир. Диалектика у него — это метод познания действительности, который учитывает противоречивость мира, его изменение, взаимосвязи явлений, вещей и процессов, качественные превращения, переходы от низшего к высшему через отрицание отжившего и утверждение нового, растущего.

Однако диалектика Гегеля разрабатывалась на идеалистическом решении основного вопроса философии и не могла быть до конца последовательной. В диалектике идей Гегель лишь угадал диалектику вещей.

По Гегелю, развитие окружающего мира определяется саморазвитием «абсолютной идеи», мистического «мирового разума» в процессе рассуждения о самом себе.

Высшей исторической формой диалектики явилась ее марксистская модель — МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ ДИАЛЕКТИКА СОВРЕМЕННОСТИ. Исследуя и материалистически перерабатывая идеалистическую диалектику Гегеля, Маркс освободил ее от идеализма и элементов мистики. Он создал диалектику не только отличную от гегелевской, но и прямо противоположную ей. Сам Маркс писал по этому поводу так: «У Гегеля диалектика стоит на голове. Надо ее поставить на ноги, чтобы вскрыть под мистической оболочкой рациональное зерно».

Для марксистской диалектики характерным является объективность рассмотрения явлений, стремление постичь вещь саму по себе, как она есть, в совокупности ее многообразных отношений к другим вещам. Наиболее ярко это проявляется в УЧЕНИИ ОБ ОБЪЕКТИВНОЙ И СУБЪЕКТИВНОЙ ДИАЛЕКТИКЕ.

ОБЪЕКТИВНАЯ ДИАЛЕКТИКА — это движение и развитие в самом материальном мире как едином взаимосвязанном целом. Она не зависит ни от сознания человека, ни от сознания человечества.

СУБЪЕКТИВНАЯ же ДИАЛЕКТИКА, или ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ -это движение и развитие мыслей, понятий, которые отражают в сознании объективную диалектику.

Субъективная диалектика, следовательно, вторична, объективная — первична. Первая зависит от второй, вторая не зависит от первой. Поскольку субъективная диалектика есть отражение объективной, постольку она совпадает с ней по содержанию. И та, и другая подчинены одним и тем же всеобщим законам.

Исходными принципами диалектики являются: ПРИНЦИП РАЗВИТИЯ и ПРИНЦИП ВСЕОБЩЕЙ СВЯЗИ.

Диалектика рассматривает мир в постоянном изменении и развитии, в движении. В этом нас убеждают и повседневный опыт, и достижения науки, и общественная практика. Так, многочисленные тела Вселенной — результат длительного развития различных видов материи. В процессе эволюции материального мира возник человек.

Как же в материалистической диалектике понимается сам процесс развития? Оно рассматривается как движение от низшего к высшему, от простого к сложному, как качественное изменение, скачкообразный процесс, предполагающий коренные качественные перевороты — революции. Причем, это движение совершается не по замкнутому кругу и не по прямой линии, а по спирали, свободно вычерченной от руки. Каждый виток этой спирали глубже, богаче, разностороннее предыдущего, она расширяется кверху. Источник развития диалектика видит во внутренних противоречиях, присущих предметам и явлениям.

Важнейшим принципом диалектики является принцип всеобщей связи. Окружающий нас мир состоит не только из развивающихся материальных образований, но и из взаимосвязанных предметов, явлений, процессов. Современная наука располагает многочисленными данными, подтверждающими взаимную связь и обусловленность явлений и предметов действительности. Так, элементарные частицы, взаимодействуя между собой, образуют атомы. Взаимосвязь атомов, дает молекулы, молекулы образую макротела и так до галактик и метагалактик.

Таким образом, всеобщая связь и взаимообусловленность предметов и явлений составляет существенную особенность материального мира. Поэтому чтобы знать предмет, необходимо изучить все его стороны и связи.

А поскольку предметы и явления материального мира многообразны, то многообразны и их взаимосвязи и взаимодействия.

Диалектика изучает не все, а только наиболее общие, существенные связи, те, которые имеют место во всех областях материального и духовного мира. Отражая эти связи в своем сознании, человек открывает законы объективного мира, вырабатывает категории познания. Знание же общих законов составляет непременное условие практической преобразующей деятельности, творчества.

К принципам диалектики относятся еще и принцип детерминизма, т.е. всеобщей причинной обусловленности явлений, принцип объективности рассмотрения, конкретности истины и др.

Принципы диалектики могут быть выражены и конкретизированы только через ее основные понятия — категории и законы.

Внимание!

Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.

Исторические формы диалектики — презентация онлайн

Исторические формы
диалектики
Выполнил: Рыков Александр
из группы МО201_111
Слово «диалектика» в переводе с греческого
означает «искусство вести беседу, рассуждать». В
современном понимании диалектика – это
теория и метод познания действительности,
учение о единстве мира и всеобщих законах
развития природы, общества и мышления.
Стихийная диалектика Античности
Гераклит из Эфеса писал, что все течет и
изменяется, все существует и в то же время не
существует, находится в постоянном процессе
возникновения и исчезновения. Гераклит

стремился объяснить превращение вещей в их
собственную противоположность:
«Одно и то же в нас – живое и мертвое,
бодрствующее и спящее, молодое и
старое.

Ведь это, изменившись, есть то, и
обратно – то, изменившись, есть это».
Аристотель трактует диалектику не только как
метод умозрительного познания, но и
исследования единичных вещей и предметов.
Диалектика у Аристотеля — это дедуктивноаксиоматическое размышление, имеющее в
качестве образца геометрическое
доказательство.
Сократ рассматривал диалектику как искусство
обнаруживать истину путем столкновения
противоположных мнений в споре. Он же первым
и ввел термин «диалектика».
Платон называл диалектикой логический метод, с
помощью которого идет познание сущего — идей,
движения мысли от низших понятий к высшим. Он
говорил, что бытие заключает в себе противоречие –
оно едино и множественно, вечно и приходящее,
неизменно и изменчиво, покоится и движется.
Противоречие – это необходимое условие для
побуждения души к размышлению.
Диалектика в китайской философии
В китайской философии диалектика традиционно
связывается с категориями инь и ян, восходящими к
древним представлениям о взаимодействии пассивной
женской силы — инь и активной мужской — ян.

С точки
зрения китайских мыслителей, эти категории отражают
взаимосвязь и взаимопревращение противоположных
сторон явления друг в друга.
Первичные субстанции, или силы Ян и Инь:
• 5 элементов природы: металла, дерева, воды,
огня, земли;
• 5 естественных состояний: влаги, ветра, тепла,
сухости, холода;
• 5 основных человеческих функций: мимики,
речи, зрения, слуха, мышления,
• и 5 основных аффектов: заботы, страха, гнева,
радости, созерцательности.
Диалектика в Средние века
В средние века диалектика понималась обычно в широком смысле как
способность вести спор посредством вопросов и ответов, искусство
составлять силлогизмы (дедуктивное умозаключения), используя
вероятностные и правдоподобные аргументы по предложенному
вопросу, а также искусство классификации понятий, разделения вещей
на роды и виды.
Идеалистическая диалектика немецкой классической философии XVIII век
Фихте
Шеллинг
В теории познания Кант развивает диалектические идеи в учении
об «антиномиях».

Однако диалектика разума, по Канту, — иллюзия,
и она устраняется, как только мысль возвращается в свои
пределы, ограниченные познанием одних явлений. Фихте развил
«антитетический» метод выведения категорий, содержащий
важные диалектические идеи. Шеллинг вслед за Кантом развивает
диалектическое понимание процессов природы.
Кант
Гегель впервые представил весь природный,
Три
закона
диалектики:
исторический
икачества
духовныйимир
в виде процесса,
Ввел
категории
количества.
Качество 1. Закон перехода количественных отношений в
т.е. вто,
беспрерывном
движении,
изменении,
это
без чего объект
существовать
не может.
качественные.
преобразовании
и развитии,
и сделал
попытку
Количество
безразлично
к объекту,
но до
2. Закон направления
развития
(отрицание
отрицания).
раскрыть
внутреннюю
связь
этого движения
и
определенного
предела,
а также
количество
3.

Закон единства
и борьбы
противоположностей.
развития.
Такжеесть
он сформулировал
законы и
плюс
качество
мера.
категории диалектики.
Диалектика революционных демократов
XIX век
Герцен является
основоположником
народничества. Он заявлял, что
единство бытия и мышления,
природа существует
независимо от человека, а
законы мышления есть
отражение законов бытия.
Личность создается средой и
событиями, а последние несут
на себе ее отпечаток.
Белинский говорил об идеях
необходимости прогресса.
Говорил, что буржуазные порядки
более прогрессивны, поэтому он
ратовал за отмену патриархата на
Руси.
По Чернышевскому человек — это
природное существо, его организм
един, а сознание есть проявление
материальной субстанции. Суть
Чернышевского антропологического
принципа — человек существует как
материя и как количественное
сочетание материальных веществ.

Человек является частью природы и
естественной эволюции.
Материалистическая диалектика
XIX-XX века
Понятие диалектики в своих произведениях
использовали Карл Маркс и Фридрих Энгельс,
которые перевели её в материалистическую
плоскость. Маркс материалистически понимает
диалектическое развитие истории, как оно
описано у Гегеля. С его точки зрения всё это —
наука история, которую он пытается построить
по научному методу.
Сознание, по Марксу, есть свойство материи отражать саму себя, а не как
отдельная, самостоятельная сущность. Материя находится в постоянном
движении и развивается самостоятельно. Диалектика же выступает в качестве
отражения законов развития этой материи. Поэтому отличие своей диалектики
от гегелевской Маркс выразил в утверждении, что философия Гегеля
перевёрнута с ног на голову. Следует отличать диалектику Гегеля от её
интерпретации в диалектике марксизма. Маркс следующим образом
описывает разницу между его диалектикой и диалектикой Гегеля:
«Мой диалектический метод по своей основе не только отличен от гегелевского, но
является его прямой противоположностью.

Для Гегеля процесс мышления, который
он превращает даже под именем идеи в самостоятельный субъект, есть демиург
действительного, которое составляет лишь его внешнее проявление. У меня же,
наоборот, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в
человеческую голову и преобразованное в ней.»
Последователями Маркса, главным образом, советскими, была создана особая
философская школа — диалектический материализм. Существо этого
философского подхода заключалось в том, что философия в старом смысле
упразднялась, уступая место научному методу. Таким образом, задача марксистафилософа заключалась в материалистической систематизации гегелевской
диалектики.
Основные прицепы и законы
материалистической диалектики:
• принцип всеобщей взаимосвязи;
• принцип развития;
• закон единства и борьбы
противоположностей;
• закон перехода количественных
изменений в качественные;
• закон отрицания отрицания.
В.

И. Ленин сделал следующие утверждения:
основополагающий вывод состоит в том, что
«диалектика не в рассудке человека, а в «идее»,
т.е. в объективной действительности», причем В.И.
Ленин фиксирует то, что идея отлична от
сознания, что было снятыми у К. Маркса
положениями. Ленин также заявлял в своих
заметках, что диалектика – объективна. По
вопросу природы диалектики
«противопоставление идеалистической и
реалистической философии не имеет никакого
значения», противоречия в понимании диалектики
нет, если его не актуализировать из-за глупости
или в связи с какими-то идеологическими, целями.
Спасибо за внимание!

6. Понятие диалектики. Исторические формы диалектики. Особенности средневековой и современной философии

Исторические формы диалектики

План

1. Диалектика в исторической философии

2. Идеалистическая диалектика Гегеля

3. Материалистическая философия Маркса
Диалектика в исторической философии

Постоянно развивающаяся борьба старого и нового, противоположного и противоречивого, возникающего и исчезающего приводит мир к новым структурам.

Сама эта борьба объективно предполагает необходимость диалектики — научной теории развития, метода познания природы, общества и мышления. Всё, что происходит в мире, а именно: изменение, движение и развитие подчиняется законам диалектики. Диалектика как наука составляет душу марксизма, представляет собой стройную систему экономических, социально-политических и философских взглядов и является бесценным творением человеческого разума. Чтобы понять диалектику, надо выяснить некоторые исходные положения. Диалектика как термин используется в смысле отражение всеобщих законов движения и развития объективной действительности.

Диалектика как понятие употребляется в трёх значениях:

1)Под диалектикой понимается совокупность объективных диалектических закономерностей, процессов, действующих в мире независимо от сознания человека. Это диалектика природы, диалектика общества, диалектика мышления, взятая как объективная сторона мыслительного процесса. Это объективная реальность.

2)Субъективная диалектика, диалектическое мышление. Она представляет собой отражение объективной диалектики в сознании.

3)Философское учение о диалектике или теория диалектики. Называется учением о диалектике, теорией диалектики.

Диалектика может быть материалистической и идеалистической. Материалистическая диалектика представляется в виде целостной системы, в которой каждый закон, каждая категория занимают строго определённое место и находятся во взаимосвязи с другими законами и категориями. Знание такой системы позволяет наиболее полно раскрыть содержание всеобщих свойств и связей действительности, всеобщих форм бытия, диалектических закономерностей движения и развития.

Диалектика как категория имеет ряд характеристик. Диалектика-наука о наиболее общих законах всякого движения.

Ныне в науке аксиоматично и бесспорно положение о том, что наше субъективное мышление и объективный мир подчинены одним и тем же законам и поэтому в результатах противоречия между ними быть не может. Современное естествознание признает наследственность приобретённых свойств и этим расширяет субъект опыта, распространяя его с индивида на род.

Диалектика как теория развития. Гегель установил, что истина представляется не в виде собранных готовых догматических положений, истина заключается в самом процессе познания, в длительном историческом развитии науки, поднимающейся с низших ступеней на всё более высокие, но никогда не достигающей такой точки, от которой найдя абстрактную истину, не должна созерцать сложа руки.

Все общественные порядки, сменяющие друг друга в ходе истории, представляют собой лишь приходящие ступени бесконечного развития человека от низшей ступени к высшей. Каждая ступень необходима и имеет свое оправдание для того времени и для тех условий, которым она обязана своим происхождением. Для диалектической философии нет ничего раз и навсегда установленного.

Диалектика как учение о единстве противоположностей. «Диалектика — есть учение о том, как могут быть и бывают тождественными противоположности, — при каких условиях они бывают тождественны, превращаясь друг в друга — почему ум человека не должен брать эти противоположности, — за мёртвое — застывшие, а за живое — условные, подвижные, превращающиеся одна в другую.»

Диалектика как метод познания. По этому поводу К.Маркс писал:»Мой диалектический метод по своей основе не только отличен от гегелевского, но является его прямой противоположностью. Для Гегеля процесс мышления, который он превращает даже под именем идеи в самостоятельный объект, есть демиург действительного, которое составляет лишь его внешнее появление. У меня же наоборот идеальное есть нечто иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней.

Гегелевская диалектика является основной формой всякой диалектики, но лишь, после освобождения её от её мистической формы, а это-то как раз и отличает от неё мой метод.» Идея как предмет философии впервые был рассмотрен Платоном. Идея у Платона есть то изначальное целое, что при всём многообразии отдельных вещей делает их такими, а не иными; есть всеобщее, являющееся основой всех отдельных вещей. Быть сущностью вещей и общим многим вещам, быть существенным в них как бы праобразом — таково свойство идеи. Критика Аристотеля идеи Платона:-«идеи Платона как самостоятельные сущности, отделённые от чувственно воспринимаемых вещей, не объясняют ни бытия идей, ни познания вещей».

Идеи являются началом, объединяющим разрозненные факты в единое целое, в систему, они обеспечивают дальнейшее движение познания, находят тенденцию вывода знания из тупикового или кризисного состояния. Идея рождается из действительности в процессе предметно-практической деятельности, общения и рефлексии, изменяющих эту действительность. Идея, в отличие от материи, есть конкретно-условное воспроизведение реальности в процессе её дальнейшего развёртывания, проект будущего развития действительности.

Законы диалектики, как и другие, представляют собой особый вид суждений.

Три закона диалектики: Закон единства и борьба противоположностей, закон взаимного перехода количественных и качественных изменений, закон отрицания отрицания.

Испокон веков внимание разума привлекали как противоречивость характеризуют диалектическую суть взаимодействия элементов бытия, мировоззрения и методологии познавания и действия. Противоречивость бытия познается лучше тогда ,когда мы знаем что такое противоречие. Противоречие представляет собой определенный тип взаимодействия различных и противоположных сторон ,свойств, тенденций в составе той или иной системы или между системам, процесс столкновения противоположных стремлений и сил .

Диалектико-материалистическая философия, основы которой были заложены К.Марксом (1818-1883) и Ф.Энгельсом (182О-1895), вобрала в себя существенные достижения предшествующей философской мысли, начиная с идейного наследия философов Древней Греции и кончая трудами мыслителей XVIII — начала XIX в. Особенно большое влияние на формирование их философских взглядов оказали Г.Гегель и Л.Фейербах, что они сами неоднократно подчеркивали. Однако созданная ими философская теория существенно отличается от всех предшествующих учений прежде всего тем, что в ней очень тесно связаны между собой философские идеи с политико-экономической и научно-социальной сторонами мировоззрения. Эта целостность, взаимно обоснованность составных частей мировоззрения (философии, политэкономии, теории социализма) во многом объясняет то значительное влияние, которое оказывало это учение на развитие общественных процессов в мире.

Диалектико-материалистическая философия возникла в середине 4О-х годов, XIX в., когда в ряде стран Западной Европы уже утвердился капитализм. Завоевание политической власти буржуазией проложило дорогу его ускоренному развитию. Следствием этого явилось, с одной стороны, бурное развитие крупной машинной индустрии, а с другой — формирование промышленного пролетариата. Однако громадный рост производительности труда и общественного богатства отнюдь не сопровождался улучшением положения трудящихся масс. Усиление эксплуатации, обнищание, ухудшение экономического положения вызывали недовольство рабочих. Выступления рабочих против своего угнетенного положения все чаще принимали форму забастовок, стихийно вспыхивающих вооруженных выступлений. Таковы были восстания лионских ткачей во Франции (1831 и 1834 гг.), силезское восстание ткачей в Германии (1844 г.), в Англии в 3О-4О годах XIX в. Развернулось первое массовое пролетарское движение — чартизм. На фоне этих событий и возникает диалектико-материалистическая философия, созданная К.Марксом и Ф.Энгельсом.

Большое влияние на формирование новой философии оказали важные научные открытия в области естествознания, сделанные в XIX в. (открытие закона сохранения и превращения энергии, открытие клеточной структуры живых организмов, создание Ч.Дарвиным эволюционного учения и т.д.), которые позволили обосновать диалектико-материалистический подход к объяснению развития природы. Все эти и многие другие открытия в естествознании имели большое значение для формирования диалектического материализма.

В начале своей научной и общественно-политической деятельности К.Маркс и Ф.Энгельс стояли на позициях гегелевской диалектики, примыкали к так называемым младогегельянцам. Но уже в этот период, т.е. до 1842 г., они отрицательно относятся к метафизической системе идеализма Гегеля, к его консервативным политическим взглядам.

В интуитивном понимании развития как единства и борьбы противоположностей из всех досократовских мыслителей Гераклит продвинулся наиболее далеко. Его вклад в развитие диалектики исключителен. Гегель в своей «Истории философии» подчеркивал, что Гераклит понимает абсолют как диалектический процесс .и что сам абсолют в философии Гераклита понимается как единство противоположностей в самом себе. Также и В. И. Ленин в «Философских тетрадях» подчеркивает, что в лице Гераклита Эфесского мы имеем «одного из основоположников диалектики». Диалектика не излагается в ясных и упорядоченных понятиях. Это скорее отдельные гениальные наблюдения, направленные на постижение значения принципа единства и борьбы противоположностей, который В. И. Ленин определил, собственно, как ядро диалектики. «Война является отцом всего и королем всего, и одних она сделала богами, других — людьми, одних — рабами, других — свободными». Сталкивание и единство противоположностей полагает типичными для взглядов Гераклита и Аристотель: «Гераклит говорил, что противоположное соглашается, а из несогласного является самая прекрасная гармония».

У Гераклита мы находим и целый ряд других наблюдений, в основном интуитивных, которые в большей или меньшей степени являются угадыванием основных черт диалектики. К ним относится, в частности, универсальность развития (его источником, как мы видели, является борьба противоположностей). Центральным мотивом всего его учения был принцип все течет. Постоянные изменения и постоянное развитие Гераклит объясняет различными способами: «Одно и то же является живым и мертвым, бодрствующим и спящим, молодым и старым, ибо это, изменившись, становится другим, а другое, изменившись, становится этим». Постоянный ход развития он сравнивал с течением реки, в которую нельзя войти дважды: «Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, согласно Гераклиту, ни дважды прикоснуться к преходящей, по своему характеру тождественной сущности. Она быстро свои перемены разъединяет, а затем опять соединяет, приходит и опять уходит». В другом месте он подчеркивает эту мысль еще более определенно: «В одни и те же реки мы входим и не входим, существуем и не существуем».

Гераклитова стихийная диалектика весьма тесно связана с его естественным материализмом и глубоко пронизывает его. Рядом с однозначным подчеркиванием, материальной основы всякого бытия и с констатацией бесконечности этого материального принципа мы находим у Гераклита и мысль, подчеркивающую бесконечность материи в историческом смысле слова и очевидное объяснение ее не сотворимости и не уничтожимости: «Этот мир, который для всех не сотворил никто из богов или людей, но всегда был, есть и будет вечно живым огнем, разгорающимся согласно мере и угасающим согласно мере».

Гераклитова диалектика является диалектикой объективной. Это диалектика развития объективно существующего мира. Гераклит придавал значение оценке отношения мира к познанию. Он подчеркивал, что все состояния и свойства мира всегда релятивные: «Море наполнено водой наичистейшей и наигрязнейшей: для рыб она пригодна и полезна, для людей грязна и губительна». Он отмечал также относительность повсеместно употребляемых понятий: «Прекраснейшая из обезьян отвратительна, если сравнить ее с человеческим поколением». Здесь можно обнаружить и определенные признаки субъективной диалектики, хотя в несколько ином смысле, чем у элеатов. Гераклит отмечает некоторые объективно существующие аспекты отношений между субъектом и объектом в процессе познания. Ряд из них лишь констатирование общеизвестного. Следует обратить внимание на мысль о том, что «плохими свидетелями являются глаза и уши людей, если они имеют варварские души». В ней можно усмотреть определенный акцент отношений чувственного и рационального. Цитированный фрагмент можно интерпретировать так, что рациональная сторона познания есть то, что сообщает чувственному познанию ценность в смысле постижения закономерности или сущности.

Гераклитова философия является вершиной стихийно диалектического понимания мира не только в досократовской философии, но и в античной философии вообще. Как уже говорилось, речь здесь идет не о цельной теоретической системе диалектического подхода к миру, а скорее об интуитивном объяснении сущностных и в то же время универсальных черт диалектики. Хотя некоторые позднейшие мыслители глубже, чем Гераклит, разработали отдельные стороны зародившихся концепции диалектики, но ни у кого из них не было такого универсального воззрения, какое было у Гераклита. Тесная связь диалектики и стихийного материализма позволила Гераклиту значительно продвинуться вперед по сравнению с милетскими философами.

Эту теорию отличает от всех иных философских учений прежде всего то, что в ней впервые в истории философской мысли органически сочетается диалектика с научным материализмом. В предшествующей философии материализм и диалектика были оторваны друг от друга и даже использовались для борьбы друг с другом. Так, например, Гегель использовал диалектический метод для борьбы с материализмом, а Фейербах вместе с идеализмом Гегеля отвергал и диалектику.

Диалектический материализм рассматривает мир, все существующее в нем как материю в ее многообразных проявлениях. Материя существует независимо от сознания и находится в постоянном движении, изменении и развитии. Будучи свойством высокоорганизованной материи, сознание способно давать правильное отражение действительности, познать мир, дать объективную истину.

1. ОСНОВНЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ФОРМЫ ДОМАРКСИСТСКОЙ ДИАЛЕКТИКИ

Марксистская история философии есть история возникновения и развития научно-материалистического мировоззрения, которое содержит и учение о наиболее общих законах движения, изменения, развития природы, общества, познания. Эти наиболее общие законы развития всего существующего называются диалектическими законами. Именно поэтому история философии есть вместе с тем история диалектики, история борьбы диалектики против метафизики. Начиная с первых шагов философской мысли, зародилась и неуклонно развивалась диалектика. С новыми великими открытиями науки с новыми достижениями общественной практики людей диалектика принимала новую форму. История философской мысли домарксистского периода знает три основные исторические формы диалектики: диалектику философов древнего мира, идеалистическую диалектику Гегеля и других немецких идеалистов конца XVIII — начала XIX в и диалектику революционных демократов XIX в.

Изучение исторических форм домарксистской диалектики показывает, что марксистский диалектический метод был подготовлен всей предшествующей историей познания. Оно опровергает вульгаризаторские взгляды, отрывающие марксизм от лучших достижений истории прошлого. Изучение исторических форм диалектики показывает, что марксистская диалектика — качественно новая ступень в развитии философии, которую осуществили Маркс и Энгельс. Оно опровергает также объективистское представление о марксистской диалектике, затушёвывающее её коренное отличие от ненаучной домарксистской диалектики.

ДИАЛЕКТИКА ДРЕВНИХ МЫСЛИТЕЛЕЙ. Диалектический подход к явлениям природы в элементарной форме имел место уже в древнем Китае, Индии, древней Греции.

Так, в древней китайской книге неизвестного автора утверждается, что изменение мира — результат взаимодействия противоположных начал. Уже в VI-V вв. до н. э. прогрессивные китайские мыслители учили, что мир находится в состоянии постоянного изменения: одни явления мира создаются, другие разрушаются.

Используя достижения философской и научной мысли народов древнего Востока, философы древней Греции наиболее полно разработали первую историческую форму диалектического рассмотрения явлений природы, которую можно охарактеризовать как наивную диалектику. Наивность диалектики древних греков резко проявилась в их представлении о первоначале, первоматерии, из которой возникают, развиваются все многообразные чувственно воспринимаемые явления. Так, Гераклит, наиболее яркий представитель наивной античной диалектики, доказывал, что всё происходит из огня и в огонь же превращается, постоянно изменяя форму своего существования. Огонь, горение образует, по Гераклиту, сущность всех вещей, вследствие чего и противоположности связаны друг с другом, превращаются одно в другое. «Всё обменивается на огонь, — говорит Гераклит, — и огонь на всё, подобно тому, как на золото товары и на товары золото».

Античные материалисты Демокрит, Эпикур, Лукреций Кар в своих сочинениях рисовали картину того, как из мельчайших материальных частиц-атомов, первоначально носившихся в мировом пространстве, постепенно формируются космические миры, в том числе и Земля, как мало-помалу возникают на ней всё более сложные явления вплоть до появления жизни и человека. Но эта правильная идея древних материалистов выражалась ими в наивных ещё представлениях об историческом прогрессе. Однако примечательно то, что идея развития, хотя и в наивной ещё форме, пронизывала все их представления о природе и обществе.

Выдающимся представителем античной диалектики был Аристотель (384-322 гг. до н. э.), для воззрений которого, как указывал В. И. Ленин, характерны живые зачатки диалектики. Аристотель высказывал диалектические мысли о развитии природы, о переходе вещей из одного состояния в другое, о превращении возможности в действительность. Исследуя формы и категории теоретического мышления, он диалектически подчёркивал связь понятий, отражение в них взаимосвязей, имеющихся в самом объективном мире. Однако и Аристотель, подобно своим предшественникам, не выходил за пределы общих представлений о природе.

Такого рода наивная, в значительной мере стихийная диалектика не была, конечно, научной. Характеризуя этот взгляд на природу, Энгельс указывает, что хотя этот взгляд и «верно схватывает общий характер всей картины явлений, он все же недостаточен для объяснения частностей, из которых она слагается, а пока мы не знаем их, нам не ясна и общая картина» [1]. В этом состояла одна из ограниченностей диалектики древних мыслителей.

В силу своей ограниченности диалектика древних, будучи направлена лишь на познание общей картины мира, была непригодна для исследования отдельных процессов, явлений, предметов. Ограничиваясь лишь непосредственно созерцаемой общей картиной окружающей действительности, наивная диалектика древних не вскрывала поэтому развивающихся реальных внутренних противоречий, присущих определённым процессам, вследствие чего ее общие представления о противоречии, движении и развитии были умозрительны. Такая диалектика не могла, конечно, преодолеть метафизики, она существовала наряду с ней, иногда даже в учении одного и того же мыслителя.

Чтобы правильно отобразить в сознании природу в её целом, раскрыть законы развития природы, необходимо было перейти от общих суждений о природе к изучению её конкретных предметов и явлений. Этот исторически необходимый этап познания — этап накопления конкретных знаний о природе — занял многие последующие столетия.

В условиях феодализма, хотя и замедленно и ограниченно, но неуклонно происходил процесс накопления отрывочных знании о природе. Начиная с XV-XVI вв. в связи с началом роста капиталистических отношений, развитием торговли, ремесла, промышленности естествознание быстро начинает двигаться вперед, совершая одно за другим выдающиеся открытия в области астрономии, механики, физики, математики и т. д.

Наука в этот период постепенно накапливала значительный фактический материал, в том числе и о растительном и животном мире, что позволило затем приступить к классификации растений и животных, к систематическому изучению их.

На первых стадиях собирания фактов познание отдельных явлений природы приводило к тому, что предметы природы рассматривались вне связи с другими, изолированно и вследствие этого вне движения, изменения и развития. Эти особенности естественнонаучного подхода к явлениям природы, абсолютизированные философами XVII-XVIII вв., привели к широкому распространению метафизики, заменившей собой наивное диалектическое мышление древнегреческих философов. Однако господство метафизики носило временный характер, ибо процесс накопления знаний об отдельных явлениях природы неизбежно приводил и не мог не приводить к подрыву этих позиций, к возникновению враждебных метафизике диалектических взглядов. Ярким примером этого в условиях XVIII в. являются идеи гениального русского учёного М. В. Ломоносова.

М. В. Ломоносов в противоположность господствовавшим метафизическим взглядам его времени доказывал, что вся природа — и не только Земля, но и другие небесные тела — находится в постоянном изменении. М. В. Ломоносов нарисовал в частности яркую картину непрерывного изменения земной коры.

В своём труде «О слоях земных» Ломоносов писал: «…Твердо помнить должно, что видимые телесные на земли вещи и весь мир не в таком состоянии были с начала от создания, как ныне находим, но великие происходили в нём перемены, что показывает история и древняя география, с нынешнею снесённая, и случающиеся в наши веки перемены земной поверхности. Когда и главные величайшие тела мира, планеты, и самые неподвижные звёзды изменяются, теряются в небе, показываются вновь, то в рассуждении оных малого нашего шара земного малейшие частицы, то есть горы (ужасные в глазах наших громады), могут ли от перемен быть свободны?» [2].

Ломоносов настойчиво развивал идею единства мира, основывая эту идею на положениях развиваемой им научной атомистики. Благодаря этому он впервые в науке указал на внутреннюю связь физики и химии, разрушая тем самым метафизическую перегородку между этими науками. Установленный им закон сохранения вещества Ломоносов связал с законом сохранения движения. Тем самым в науке была выдвинута огромной важности идея взаимосвязи материи и движения, подрывающая коренные положения метафизики.

Эти великие идеи Ломоносова, намного опережавшие состояние современного ему естествознания, не были по достоинству оценены учёными той эпохи, находившимися власти метафизики. Только постепенно, под напором новых и новых данных естествоиспытатели конца XVIII и начала XIX в. приходили к идеям развития природы.

Французские материалисты XVIII в. Дидро, Гольбах, Гельвеций и др., будучи в целом метафизиками, также сумели в своих сочинениях высказать ряд гениальных диалектических догадок: они указывали на неразрывную связь движения с материей, рассматривали движение, как форму существования материи, отвергая метафизическое и идеалистическое представление о первотолчке. Дидро говорил о внутреннем неисчерпаемом источнике движения, заключённом в каждой частице материи, выдвигал прогрессивную идею о происхождении одних видов от других, менее развитых, считая главным условием эволюции изменение условий существования. Однако состояние науки того времени не позволяло этим мыслителям пойти дальше отдельных догадок. Лишь в первой трети XIX в. новые данные, накопленные естествознанием, позволили поставить вопрос о единой диалектической картине мира.

ИДЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ДИАЛЕКТИКА ГЕГЕЛЯ. Попытка обосновать в новых условиях идею диалектического развития была предпринята немецкими идеалистами конца XVIII и начала XIX в., в особенности Гегелем.

В начале XIX в., когда выступил Гегель, процесс изучения отдельных явлений природы и общества достиг той степени, когда уже начали складываться условия для понимания развития природы. Именно эти достижения науки о природе, а не само по себе развитие «чистого мышления» явились основой того, что Гегель пытался представить «весь естественный, исторический и духовный мир в виде процесса, т. е. в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии, и пытался раскрыть внутреннюю связь этого движения и развития…» [3]

Гегель поставил вопрос о всеобщности развития. Это было новой ступенью в развитии диалектической мысли, рациональным зерном гегелевской философии.

Однако, поставив этот чрезвычайно важный для науки вопрос, Гегель его не решил. Он не мог решить его, будучи идеологом немецкой буржуазии, становившейся после великой французской революции всё более и более трусливой и реакционной.

В ходе французской революции 1789-1794 гг. произошло дальнейшее расслоение третьего сословия. Диктатура якобинцев выражала не только тенденции некоторых революционных слоев французской буржуазии, но и натиск широких народных масс. Испугавшись движения народных масс, буржуазия стремилась остановить революцию. Немецкая буржуазия была смертельно напугана революционным движением, охватившим народные «низы». В обстановке отречения буржуазии от материализма, в борьбе против материализма и возникает немецкий идеализм как аристократическая реакция на французскую революцию и французский материализм. И если Гегель, поставив вопрос о всеобщности развития, так или иначе отразил определённые достижения науки, то в силу классовых причин он отражал их по-своему, идеалистически, т. е. извращённо.

Согласно философии Гегеля, природа сотворена «абсолютной идеей», она выступает как «инобытие» идеи и не развивается во времени. «И эту бессмыслицу развития в пространстве, но вне времени, — которое является основным условием всякого развития, — говорил Энгельс, — Гегель навязывал природе как раз в то время, когда уже достаточно были разработаны и геология, и эмбриология, и физиология растений и животных, и органическая химия, и когда, на основе этих новых наук, уже повсюду зарождались гениальные догадки, предвосхищавшие позднейшую теорию развития (например Гёте и Ламарк)» [4].

Гегель сформулировал основные принципы диалектики, но сформулировал их на идеалистической основе, вследствие чего гегелевская диалектика, пронизанная и окутанная мистикой, извращала реальные, диалектически совершающиеся процессы. Гегель ожесточённо нападал на утверждение материалистов о материальности движения, о самодвижении материи. Он доказывал, что природа вообще существует вне времени, т. е. не имеет ни прошлого, ни будущего. Гегель третировал как бессодержательное научное представление «о происхождении более развитых животных организаций из низших», прямо утверждая, что «в природе ничто не ново под луной… лишь в изменениях, совершающихся в духовной сфере, возникает новое». Все эти утверждения Гегеля свидетельствовали прежде сего о том, что он отрицал развитие материи, природы и материальной жизни общества и, следовательно, не признавал всеобщего характера диалектики, ограничивая её сферой идеалистически понимаемого сознания.

Диалектика Гегеля, в силу того что она была идеалистической диалектикой, в целом сама была заражена метафизикой и не могла преодолеть последнюю. Так, по Гегелю, процесс общественного развития останавливается на прусской сословной монархии, являющейся якобы вершиной общественного прогресса; прогресс познания останавливается на его, гегелевской философии; в процессе развития противоположности якобы примиряются и борьба между ними прекращается и т. д.

Идеалистическая система Гегеля, вопреки «рациональному зерну» его диалектики, была прямо направлена против революционного отношения к действительности. Диалектика Гегеля была обращена исключительно в прошлое, принцип развития применялся им лишь для «ведения настоящего из прошлого, для оправдания настоящего предшествующей ему историей. По отношению же к современности Гегель был чужд диалектики. Диалектическое мышление Гегель рассматривал не как отражение материальной действительности, а как нечто самодовлеющее, чем извращал не только понимание природы и общества, но и понимание человеческого мышления. Диалектика Гегеля носила извращённый, ненаучный характер. И стоило большого труда вскрыть под мистической оболочкой её рациональное зерно.

Этим «рациональным зерном» являлось учение о развитии; несмотря на присущую диалектике Гегеля мистификацию объективного процесса, рациональное зерно его диалектики содержало в себе глубокую догадку о действительных закономерностях развития.

Задачу обнаружения рационального зерна в философии Гегеля и использования этого зерна для создания — на основе обобщения общественно-исторической практики человечества и данных естествознания — качественно новой философии, философии партии пролетариата, разрешили основоположники марксизма Маркс и Энгельс. Они «отбросили реакционную систему гегелевской философии. Вместе с тем они удержали то прогрессивное, что содержалось в диалектическом методе Гегеля. При этом Маркс и Энгельс коренным образом переработали метод Гегеля, поставили его с головы на ноги, и, таким образом, идеалистическая диалектика Гегеля уступила место материалистической диалектике Маркса» [5].

К. Маркс в послесловии к первому тому «Капитала» решительно противопоставляет научную, материалистическую диалектику ненаучной, идеалистической диалектике Гегеля, раскрывая существующую между ними непримиримую противоположность.

«Мой диалектический метод не только в корне отличен от гегелевского, но представляет его прямую противоположность. Для Гегеля процесс мышления, который он превращает даже под именем идеи в самостоятельный субъект, есть демиург [творец, созидатель] действительного, которое представляет лишь его внешнее проявление. У меня же, наоборот, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней» [6].

Это классическое положение полностью разоблачает идеалистический характер диалектики Гегеля, которой рассматривал процесс мышления как сверхприродную, божественную силу. В противовес Гегелю Маркс показывает, что процесс мышления является отражением материальной действительности, что категорически отвергал Гегель. Маркс применяет диалектику к процессу отражения в сознании людей материальной действительности, рассматривая научный диалектический метод как отражение объективных законов развития мира.

Гегель всячески стремился доказать, что диалектика на базе материализма невозможна, что движение, изменение, развитие присущи лишь духовному. Этим самым Гегель фактически отрицал диалектику природы и, следовательно, отвергал сформулированное им самим положение о всеобщности диалектики. В противоположность Гегелю Маркс доказал, что научный, последовательный диалектический метод возможен лишь на материалистической основе. Лишь материалистическая диалектика вскрывает наиболее общие законы развития как объективные (т. е. независимые от сознания), как действительно всеобщие, т. е. присущие всему существующему.

Таким образом, марксистский диалектический метод в корне противоположен гегелевской диалектике. Метод Маркса — материалистическая диалектика, в то время как методом Гегеля являлась идеалистическая диалектика. Марксистская диалектика вскрывает всеобщий характер развития и борьбы противоположностей; идеалистическая диалектика Гегеля ограничивает сферу развития пределами духа, а вместо борьбы противоположностей проповедует примирение старого и нового. Именно поэтому в противоположность гегелевской идеалистической диалектике марксистский диалектический метод является единственно научным, единственно революционным подходом к изучению действительности, к её практическому преобразованию.

ДИАЛЕКТИКА РЕВОЛЮЦИОННЫХ ДЕМОКРАТОВ. В тот период, когда Маркс и Энгельс создавали и разрабатывали новую философию — мировоззрение рабочего класса, в России возникала философия революционных демократов — Белинского, Герцена, Чернышевского, Добролюбова и их соратников и последователей. Хотя философия революционных демократов развивалась тогда, когда на Западе уже существовал марксизм, она всё же по своему содержанию, как идеология освободительного движения широких крестьянских масс, исторически должна быть отнесена к домарксистской эпохе.

Русская классическая материалистическая философия XIX в. — высший этап развития домарксистской философской мысли. Коренной особенностью философии Белинского, Герцена, Чернышевского, Добролюбова, отличающей ее от предшествующей философии, является то, что она выражает интересы не эксплуатирующих, а эксплуатируемых. Это — философия непролетарских трудящихся масс, поднимавшая знамя буржуазно-демократической крестьянской революции и выдвигавшая вместе с тем (правда, в утопической форме) идеи социализма. Эта философия не ограничивала, следовательно, своей задачи одним лишь объяснением мира, она пыталась теоретически обосновать его революционное преобразование в интересах трудящихся. Философия революционных демократов характеризуется ярким патриотизмом, открытым служением народу. Эта социальная основа и коренная особенность философии русских революционных демократов определяет их превосходство над предшествующими философами в области метода и философской теории.

Решительно разоблачая идеализм Гегеля, они, однако, не отбросили его диалектики, как это сделал, например, Фейербах, но использовали принцип развития (провозглашённый Гегелем на идеалистической основе) с целью объяснения явлений действительности.

Классики русской материалистической философии широко применяли принцип развития через противоречия в исследовании различных явлений природы и общественной жизни. Так, например, Герцен рассматривал развитие природы как такое, «которое начинается со стихийной борьбы, с химического сродства и оканчивается самопознающим мозгом человеческой головы» [7].

Активно разоблачая крепостнические порядки России, Герцен призывал к смене крепостнического строя новым, демократическим, рассматривая эту смену как историческую необходимость, обусловленную непреложными законами развития общественной истории. Он считал, что царству капитала и праву собственности так же придёт конец, как некогда пришёл конец царству феодальному и аристократическому. Герцен видел в диалектике «алгебру революции».

Чернышевский в работе «Критика философских предубеждений против общинного владения» писал: «Вечная смена форм, вечное отвержение формы, порождённой известным содержанием или стремлением, вследствие усиления того же стремления, высшего развития того же содержания, — кто понял этот великий, вечный, повсеместный закон, кто приучился применять его ко всякому явлению, — о, как спокойно призывает он шансы, которыми смущаются другие!.. он не жалеет ни о чём, отживающем своё время…» [8].

В понимании вопросов диалектики природы, в разрешении проблемы познаваемости природы и по многим другим вопросам русские революционные демократы XIX в. представляли лучшее, что было в философии домарксистского периода. Однако они не сумели распространить материализм на понимание общественной жизни, не смогли разработать системы диалектического миропонимания и перейти от утопического социализма (хотя и превосходящего утопический социализм западноевропейских мыслителей) к научному социализму. Историческое место русских революционных демократов в истории философии чётко определено В. И. Лениным в его характеристике Герцена: «Герцен вплотную подошел к диалектическому материализму и остановился перед историческим материализмом» [9].

Высшую ступень домарксистской диалектики, нашедшую с точки зрения её классовой и научной характеристики яркое выражение в творчестве Белинского, Герцена, Чернышевского и Добролюбова, нельзя рассматривать как какое-то исключительно русское национальное явление. Там, где крестьянские массы этого периода и позднее поднимались на борьбу против угнетателей, в условиях, когда пролетариат не сложился в самостоятельную историческую силу, — там идеологи революционного крестьянства (например, Христо Ботев и Светозар Маркович на Балканах, Ахундов и Налбандян на Кавказе и др. ) в своих философских и публицистических трудах демонстрируют глубокое понимание диалектики, стремятся диалектически подходить к изучению явлений.

Таковы основные исторические формы домарксистской диалектики. Изучение истории диалектики приводит к выводу, что марксистский диалектический метод является высшей и единственно научной формой диалектики, увенчивающей всё предшествующее развитие познания и указывающей науке путь к новым великим достижениям.

Диалектика как теория и как метод познания. Формы диалектики

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

КАМСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ

ИНЖЕНЕРНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ

КАФЕДРА «Философия»

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

по дисциплине «Философия»

на тему: «Диалектика как теория и как метод познания. Формы диалектики»

г. Набережные Челны 2010

Оглавление

Введение

1. Понятие диалектики, ее исторические формы и альтернативы

2. Диалектика как система. Принципы диалектики

3. Методы познания диалектики

4. Частные случаи научных методов диалектики

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Диалектика (греч. — искусство вести беседу) — теория и метод познания действительности, наука о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления. Термин «диалектика» в истории философии употребляется в различных значениях [2, с.48].

А теперь, дадим определение диалектики, как одного из методов познания явлений. Диалектика — такое понимание мира и такой способ мышления, при котором различные явления рассматриваются в многообразии их связей, взаимодействии противоположных сил, тенденций, в процессах изменения, развития.

Взглядов на диалектику много. Сократ, например, рассматривал диалектику как искусство обнаружения истины путем столкновения противоположных мнений, способ ведения ученой беседы, ведущий к истинным определениям понятий. Платон называл диалектику логическим методом, с помощью которого на основе анализа и синтеза понятий происходит познание истинно сущего — идей, движение мысли от низших понятий к высшим. Софисты придали термину «диалектика» дурной оттенок, называя ее — искусство представлять ложное и сомнительное за истинное; мегарцы называли ее — искусство спора; в философии Аристотеля — способ доказательства, когда исходят из положений, полученных от других, и достоверность которых неизвестна. В философии Канта диалектикой называется логика видимости, которая не приводит к истине. Когда общая логика из канона превращается в органон для созидания утверждений, претендующих на объективность, она становится диалектикой. По Гегелю диалектика — своеобразный и единственно правильный метод познания, противоположный метафизике.

Метафизическая или догматичная философия основывается на рассудочном познании явлений, когда фиксируются отдельные свойства предмета независимо друг от друга. Догматическая философия держится односторонних определений рассудка и исключает противоположные им определения. Догматизм всегда допускает одно из двух противоположных определений, например, что мир или конечен, или бесконечен. Диалектический метод в противоположность метафизическому основывается на разумном познании, рассматривает предмет в единстве его противоположных определений

В марксистской философии термин «диалексика» употребляется в значении теории и метода познания явлений действительности путем постижения самодвижения предмета на основе внутренних противоречий. Марксистская диалектика исходит из признания постоянного становления, развития явлений материального мира.

В современных вариантах диалектики практически отсутствует понимания ее как о развитии. Доминирует представление о диалектике как форме осмысления полярностей, противоположностей, пронизывающих нашу жизнь, сознание, историю. Различные варианты толкования диалектики предлагают различные принципы взаимоотношений противоположностей — от возможного их гармонического синтеза до трагически непримиримого, вечного противостояния. Однако практически все модели диалектики содержат в себе установку на соединение этих противоположностей или, по крайней мере, указывают на потребность их объединения, имеющуюся у главного действующего лица диалектической коллизии — человека.

1. Понятие диалектики, ее исторические формы и альтернативы

Философия создает предельно общую картину мира, включающую представления об определенном миропорядке, т.е. о системе социальных и природных связей, центр которой человек, его социальная деятельность. Формируя картину мира она разрабатывает общую методологию познания действительности, которая представляет собой совокупность требований мыслящему субъекту. Существуют два противоположных способа построения философской картины мира: диалектический и метафизический. Если явления, процессы описываются в картине мира как взаимосвязанные, находящиеся в состоянии постоянного развития, то можно говорить о том, что в ее основе лежит диалектический подход [7, с. 81].

Этимологически диалектика (греч. dialektika — разговор, беседа, обмен мнениями, обсуждение) означает умение и искусство защищать или опровергать то или иное утверждение. Однако диалектика — нечто большее, чем техника искусной игры в понятия. Со времен античности до настоящего времени диалектика обнаруживает неуклонную тенденцию к конструированию научно-теоретического способа мышления, методологии философского познания.

Содержание и форма — категории, во взаимосвязи которых содержание, будучи определяющей стороной целого, представляет единство всех составных элементов объекта, его свойств, внутренних процессов, связей, противоречий и тенденций, а форма есть способ существования и выражения содержания. Термин «форма» употребляется также для обозначения внутренней организации содержания и связан, Т.о., с понятием структуры. Отношение Содержания и формы характеризуется единством, доходящим до их перехода друг в друга, однако это единство является относительным. Во взаимоотношении С. и ф. содержание представляет подвижную, динамичную сторону целого, а форма охватывает систему устойчивых связей предмета. Возникающее в ходе развития несоответствие С. и ф. в конечном счёте разрешается «сбрасыванием» старой и возникновением новой формы, адекватной развившемуся содержанию.

Диалектическое понимание формы, предполагает рассмотрение её как развивающейся и становящейся структуры: необходимо, по мысли Маркса, «генетически вывести различные формы» и понять «действительный процесс формообразования в его различных фазах», с учётом объективной субординации С. и ф.

Развивая анализ особенностей развития как борьбы С. и ф., составными моментами которой являются взаимопереход С. и ф. и «наполнение» старой формы новым содержанием, В.И. Ленин сформулировал важное положение о том, что «всякий кризис, даже всякий перелом в развитии, неизбежно ведет к несоответствию старой формы с новым содержанием». Разрешение противоречий между С. и ф. может протекать по-разному — от полного отбрасывания старой формы, переставшей соответствовать новому содержанию, до использования старых форм, несмотря на существенно изменившееся содержание. Но в последнем случае и форма не остаётся прежней, новое содержание «может и должно проявить себя в любой форме, и новой и старой, может и должно переродить, победить, подчинить себе все формы, не только новые, но и старые».

Применительно к мышлению проблема взаимоотношения С. и ф. рассматривается в диалектике на основе принципа, согласно которому мышление отражает объективный мир как содержанием, так и формой. Содержание мышления — это результат отражения в совокупной духовной культуре человечества природных и социальных явлений. В содержание мышления входят все многообразные определения действительности, воспроизводимые сознанием, в т. ч. её всеобщие связи и отношения; эти последние при определенных условиях приобретают специфически логические функции, выступают в качестве форм мышления. Категориальная структура мышления развивается по мере развития познания, и чем полнее, глубже и всестороннее содержание мышления, тем в более развитых и конкретных формах оно выражается [1, с. 57].

Развитие античной философии и науки расширило сферу применения диалектики. Как инструмент решения политико-правовых и этических вопросов она превратилась в метод поиска истины (Сократ), в метод анализа и синтеза понятий (Платон). Еще более радикальное понимание диалектики было характерно для Гераклита. Согласно основным понятиям его натурфилософии, диалектика характеризует не только общественную жизнь древнегреческого полиса и познавательную деятельность человека, но и мир в целом. Космос для него не тайна, а самодостоверная очевидность, органически целостное, динамически живое и непременно разумное мироустройство.

Диалектика никогда не была чем-то раз и навсегда данным, она изменялась, выступая в различных исторических формах. Философия никогда всецело не разлучалась с диалектикой, но в качестве привилегированных принято выделять античную диалектику, диалектику немецкого классического идеализма и материалистическую диалектику. По своему влиянию на развитие философской и научной мысли они были наиболее плодотворными.

Смена исторических форм диалектики происходила так, что каждая последующая форма вбирала все ценное, что содержала предыдущая. Немецкая классическая философия, унаследовав все положительные достижения античной диалектики, пошла дальше по пути превращения ее в научно-рациональный философский метод. Гегель Г. впервые систематически исследовал ее и сформулировал ее коренной и неизменный признак, дал элементарную формулу, согласно которой сущность диалектики состоит в постижении противоположностей, в их единстве. Для Гегеля Г. диалектическое мышление — единственное средство обретения истины, а противоречие (единство противоположных утверждений) — единственное условие, при котором диалектика обнаруживается. Однако диалектика Гегеля Г. была построена на идеалистических посылках, исключающих саму возможность рациональной диалектики. Это диалектика мирового духа, существующего и развивающегося на своей собственной основе и лишь косвенно заявляющего о себе в природе и сознании человека [5, с. 71].

В противовес концепции Гегеля Г., Маркс К. и Энгельс Ф. рассматривали развитие как атрибут материи, разработали материалистическую диалектику, в рамках которой возник вопрос о соотношении объективной и субъективной диалектики. Объективная диалектика изучает особенности проявления системы законов развития в объективной реальности, т.е. в материальном мире. Она включает в себя диалектику природных и общественных процессов. Субъективная диалектика имеет своим предметом особенности реализации законов развития в сознании человека. Тождество и различие объективной и субъективной диалектики проявляется в том, что:

субъективная диалектика детерминирована объективной;

первая отражает вторую;

субъективная диалектика обладает относительной самостоятельностью по отношению к объективной диалектике;

их единство есть процесс развертывания отношения: мышление — история — природа.

Таким образом, в процессе развития диалектика системно и содержательно обогащалась, сохраняя при этом концептуальное единство на каждой из качественно различных ступеней.

Диалектика противостоит двум способам объяснения мира, сопровождающим ее историческое развитие как «справа», так и «слева». «Справа» — метафизика. «Слева» — софистика и эклектика. Согласно метафизике, мир, по своей структуре — это совокупность не связанных между собой взаимопереходами предметов, явлений, процессов. Что касается состояния мира, то метафизика признает движение и развитие только в ограниченных рамках, как уменьшение и увеличение, как повторение [3, с.37].

Метафизика возникла в античности, несмотря на многочисленные эмпирические подтверждения гераклитовской диалектики. Представители элейской школы (Парменид, Зенон и др.) выдвинули концепцию неизменного, неподвижного, устойчивого, абсолютно определенного (равного самому себе) бытия. Мыслители же более поздних эпох вносили в нее новые моменты. В XVII — XVIII веках метафизический способ мышления был правомерным и необходимым. Это было обусловлено потребностью в предварительном исследовании самих предметов как таковых в их устойчивости, неизменности, вне их взаимосвязи, с тем, чтобы затем систематически изучать происходящие с ними изменения.

Развитие естествознания в XIX веке показало полную несостоятельность метафизики. В ХХ веке было бы абсурдно отвергать всеобщую связь явлений, их развитие. Возникает новая метафизика, сосредоточившая свои усилия на поисках различных вариантов истолкования, интерпретации развития. Оно стало рассматриваться как монотонный процесс, имеющий строго линейную направленность или как вечное движение по одному и тому же кругу, как сумма, связь состояний покоя.

От диалектики следует отличать ее иллюзорные и мнимые версии, спекулирующие на основных положениях и требованиях диалектики — гибкости, подвижности, противоречивости, текучести и относительности понятий.

Софистика — односторонний, субъективистский произвольный метод аргументации, который используя гибкость и относительность понятий вырывает из общей связи действительности случайный, несущественный признак и путем ухищренных приемов пытается обосновать и оправдать его в качестве существенного и определяющего. Эклектика — беспринципное сочетание разнородных, несовместимых, противоположных воззрений. В отличие от метафизики софистика и эклектика абсолютизируют подвижность и относительность понятий.

Таким образом, краткий экскурс в историю диалектики и ее альтернатив показывает, что с середины XIX века идея развития становится одним из центральных мировоззренческих и методологических принципов мышления.

2. Диалектика как система. Принципы диалектики

Диалектика включает в себя учение о всеобщей связи явлений и их развития, о противоречиях бытия и мышления, переходе количественных изменений в качественные, перерывах постепенности, скачках, отрицании отрицания и т.д.

Как философская наука, диалектика имеет длительную историю, уходя корнями во времена античности, но как бы заново открывая в идеалистической форме в трудах представителей немецкой классической философии Канта и Гегеля.

Термин «диалектика» в школе Сократа-Платона означал умение вести беседу так, чтобы вскрыть противоречия в суждениях противника и найти таким путем истину. Уже в таком подходе содержался зародыш современного понимания диалектики как учения, рассматривающего материальный мир и мир идей в движении, противоречиях, развитии. Итак, что же такое диалектика?

Диалектика представляет собой открытую целостную органическую систему, совокупность устойчивых связей и отношений между элементами которой образует структуру диалектики. Она внутренне субординирована, имеет свою иерархию и подразделяется на структурные слагаемые, которые в зависимости от гносеологических и мировоззренческих функций представляют собой принципы, законы и категории.

диалектика научный метод познание

Объективная диалектика — это диалектика реального мира, природы и общества, она выражает беспрерывное развитие и изменение, возникновение и уничтожение явлений природы и общества.

Субъективная диалектика — это отражение объективной диалектики, диалектики бытия в голове человека, в его сознании. Иными словами, объективная диалектика царит во всей природе, а субъективная диалектика, диалектическое мышление есть только отражение господствующего во всей природе движения путем противоположностей. Значит, зависимость здесь такова: диалектика вещей определяет диалектику идей [4, с. 43].

Диалектика как учение о развитии рассматривает три круга проблем: особенности, отличающие развитие от всяких других типов изменений, вопрос об источнике развития и его формах. Говоря об истории диалектики, следует отметить, что гениальные догадки о всеобщей изменчивости, движении и развитии мира высказывались уже древнегреческими философами. До наших дней дошло крылатое выражение Гераклита о том, что «нельзя дважды войти в одну и ту же реку». Уже этим Гераклит подчеркнул изменчивость и текучесть мира.

Прежде всего, отметим, что под философскими принципами понимается совокупность наиболее общих исходных посылок, основополагающих идей, характеризующих понимание мира. Принцип всеобщей связи является основным в диалектическом взгляде на мир. Об этом говорит вся история развития диалектики. Так, идею всеобщей связи мы находим уже в античной философии, которая считала, что весь мир есть изменение, переход, взаимосвязь какого-то одного материального начала (например, воды, огня, воздуха) со всем множеством вещей и явлений.

У Гераклита исходным началом был огонь, который выступает в роли основы всякой связи и раздельности вещей. «Грядущий огонь все будет отделять и связывать», — говорил он. А в механическом материализме взаимосвязь понималась как механическое соединение и разъединение каких-либо элементов. Так ее понимали Гольбах и Гельвеций [1, с.70-71].

В настоящее время ведутся работы над связью земных проявлений жизни с космическими источниками энергии, изучается влияние астрономических факторов на различные циклы жизнедеятельности человека, животных и растений. Наука серьезно задумывается над взаимной связью самых различных явлений — жизни простейших и солнечной активности, химического состава воды и космических колебаний морского дна. Все в мире оказывается взаимосвязанным. Поэтому такие важные для жизни человечества проблемы, как сохранение мира, охрана окружающей среды, развитие науки и техники, приобретают особый, не только теоретический, но и практический смысл, ибо нарушение или игнорирование установившихся в природе взаимозависимостей чреваты большими бедами.

Принципы — это всеобщие и универсальные, основополагающие и смыслообразующие идеи и установки, которые определяют роль и участие, смысл и направление всех прочих форм в процессе познания. Они имеют статус философских аксиом, т.е. задают начальные условия познания, обусловливают его характер, пределы и теоретический потенциал.

В основание современной диалектики положены принципы: субстанционального единства мира; развития; детерминизма; системности. Согласно первому принципу все мировые процессы детерминированы материальной субстанцией.

Принцип развития требует рассматривать все процессы как результат определенным образом направленных изменений. В материалистической диалектике развитие — философская категория, выражающая процессы, связанные с преобразованием качества предметов, с появлением новых качественных состояний, которые как бы развертывают потенциальные возможности, скрытые и неразвернутые в предшествующих качественных состояниях. Процесс развития — это всегда переход одного качества в другое, направленное формирование новых систем, новых типов организации, которые рождаются из предшествующих им систем. Существует две разновидности процессов развития:

процессы качественных превращений, не выходящие за рамки соответствующего вида материи, определенного уровня ее организации;

процессы перехода из одного вида материи к другому.

Развитие — это необратимое, направленное закономерное изменение материальных и идеальных объектов, обусловленное противоречиями системы. Развитие совершается при наличии всеобщей связи и взаимообусловленности предметов и явлений, их составляющих элементов. Связь — это такое отношение, в котором изменение одной из его сторон (признака, элемента и т.д.) является необходимым и достаточным условием изменения другой его стороны. Связи чаще всего выступают в виде взаимосвязей. Во взаимосвязи элементов предмета происходят определенные изменения. Момент такого изменения есть взаимодействие. Взаимосвязь в природе и обществе носит всеобщий объективный характер. В мире существует бесконечное количество связей между вещами и явлениями.

Всеобщая универсальная взаимосвязь всех явлений — исходная предпосылка принципа детерминизма. Детерминизм предполагает наличие разнообразных объективно существующих форм взаимосвязи явлений, многие из которых выражаются в виде отношений, не имеющих непосредственно причинного характера, т.е. прямо не содержащих в себе моментов порождения, производства одного другим. К ним относятся функциональные зависимости, отношения симметрии, взаимодействия частей в системе, связь состояний в движении и развитии [4, с.45].

Классическая наука опиралась на механический детерминизм, согласно которому значение координат и импульсов всех частиц Вселенной в данный момент времени совершенно однозначно определяет их состояние в любой прошедший или будущий момент времени. Такой подход означал признание лишь динамических закономерностей. Последние являются формой причинной связи, при которой данное состояние системы однозначно определяет все ее последующие состояния, причем степень возможности появления нового состояния определяется уже не динамическими, а статистическими закономерностями. Статистическая закономерность — это форма причинной связи, при которой данное состояние системы определяет ее последующее состояние не однозначно, а лишь с определенной вероятностью, являющейся мерой возможности реализации заложенных в прошлом тенденций изменения.

Альтернативой детерминизму выступает индетерминизм — концепция, которая либо отвергает причинность вообще, либо отрицает ее всеобщий характер. Сторонники индетерминизма утверждали, что к определенным областям, (например, волевым действиям, процессам, происходящим в микромире) принцип причинной обусловленности неприменим. В действительности же оказался непригодным старый механический детерминизм.

Неотъемлемым элементом диалектики является принцип системности, в соответствии с которым любой процесс или явление следует понимать как целостное образование. Эффект системности обнаруживается в появлении у него новых свойств, возникающих в результате взаимодействия элементов (атомы водорода и кислорода, например, объединенные в молекулы воды, радикально меняют свое обычное свойство). Другой важной характеристикой системности является иерархичность, субординация — последовательное включение систем низших уровней в системы более высоких уровней. Благодаря этому окружающий мир имеет внутреннюю целесообразность.

Системный способ объединения элементов выражает их принципиальное единство: благодаря иерархичному включению систем разных уровней друг в друга любой элемент любой системы оказывается связанным со всеми элементами всех возможных систем. Например: человек — биосфера — планета Земля — Солнечная система — Галактика. Именно такой принципиально единый характер демонстрирует нам окружающий мир [2, с.52-53].

Современная диалектика содержит в себе и другие принципы. Нет строгого для всех обязательного перечня принципов диалектики, нет именно потому, что принцип — это не столько четко фиксированное понятие, сколько сам способ рассмотрения и понимания предметов и явлений объективного мира.

Таким образом, исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что диалектика является не только учением о всеобщей, универсальной связи и развитии, но и научным методом познания, позволяющим вскрывать сущность явлений и процессов.

3. Методы познания диалектики

Любая наука, учебная дисциплина имеют определённый метод. Под методом понимается совокупность принципов, правил, приёмов научной деятельности, применяемых для получения истинных знаний, объективно отражающих действительность. Методология — учение о методе, теоретическое обоснование используемых в науке методов познания материального мира.

Чем совершеннее методы изучения явлений и чем больше таких методов, тем шире возможности науки. Плодотворность научного поиска, степень и глубина познания реальной действительности во многом зависят от методов, используемых исследователями. Сами по себе методы — продукт творческой, интеллектуальной деятельности человека, они неразрывно связаны с предметом изучения. Постоянный поиск новых исследовательских приёмов, способов, методов обеспечивает прирост научных знаний, углубление представлений о присущих предмету закономе6рностях.

Теория государства и права не собрание готовых истин, канонов или догм. Это постоянно развивающаяся, живая наука, находящаяся в непрерывном поиске. Обновляя и развивая свои методы познания, она приближается к осуществлению своего основного предназначения — служить научным ориентиром государственно-правовой практике. Так Ф. Бэкон сравнивал метод с фонарём, освещающим путь учёному, считая, что даже хромой, идущий с фонарём по дороге, определит того, кто бежит впотьмах без дороги.

Многовековой мировой опыт государственно-правового развития вызвал к жизни многочисленные и многообразные политико-правовые теории и доктрины. Все они опираются на различные методы, подходы и получают далеко не одинаковые выводы и результаты: одни теории отвергают саму возможность познания сущности государства и права, другие считают, что государство и право возникают и развиваются спонтанно, третьи утверждают, что государство и право создаются и совершенствуются по воле людей.

Методы теории государства и права тесно связаны с её предметом. Последний отвечает на вопрос, что изучает теория, методы — как, какими способами она это делает. В основе метода лежит предмет теории, ибо без теории метод остается беспредметным, а наука — бессодержательной. В свою очередь лишь теория, вооружённая адекватными методами, может выполнить стоящие перед ней задачи и функции.

Теперь перейдем к материалистической диалектике. По справедливому замечанию сербского учёного Р. Лукича, «нельзя стать хорошим юристом, оставаясь лишь «чистым» диалектиком, не обладающим знаниями, необходимыми для применения специальных методов, присущих праву. Однако нельзя им стать и в том случае, если ограничиваться исключительно специальными, чисто профессиональными методами и не подходить к праву с позиций более общего, диалектического метода».

Построение классической системы диалектики связано с именем немецкого философа Гегеля Г. Как объективный идеалист, Гегель первичной считал мировую идею, разум, вторичным — всё материальное, выражающее эту идею. Духовное в этом случае является творцом окружающего мира. Гегель дал классический анализ философских парных категорий: качества и количества, причины и следствия, случайности и необходимости. Им сформулированы три основных закона диалектики: закон перехода количества в качество, закон единства и борьбы противоположностей, закон отрицания отрицания.

Марксизм, восприняв диалектику Гегеля и предшествующие учения материалистов, решил проблему соотношения материи и сознания в пользу первичности материи, бытия. Материя, окружающий мир существуют сами по себе, а не потому, что они отражаются в сознании человека.

Метод материалистической диалектики, соединяя диалектический подход к познанию окружающего мира с его материалистическим пониманием, является наиболее эффективным способом изучения природных, социальных и мыслительных процессов [6, с.67-68]

При изучении права метод материалистической диалектики проявляется в том, что государство и право рассматриваются как явления, которые, во-первых, определяются природой человека, социально-экономическими, политическими, духовными и иными условиями жизни общества.

Во-вторых, они самым тесным образом связаны с другими социальными явлениями. Трудно найти в обществе сферу общественных отношений, где не проявляли бы себя государство и право. Соотнося государство и право с другими социальными явлениями, можно определить их характерные черты, роль и место в обществе.

В-третьих, государство и право постоянно развиваются. Каждый новый этап в поступательном движении общества — это и новая ступень в развитии государства и права. Постепенные количественные изменения в структуре государства, его функциях, законодательстве приводят к качественным преобразованиям в государственно-правовой системе.

Содержание метода материалистической диалектики образуют основные законы и категории диалектики. Используя их при анализе государственно-правовых явлений, можно проникнуть в сущность государства и права, выяснить их природу, особенности, механизм деятельности государства, правотворчества и правоприменения.

Каждый из законов диалектики проявляет себя в любом юридическом явлении, процессе. Так, любая юридическая норма, и прежде всего вновь принятая, отражает единство и противоречивость регулируемых общественных отношений, совпадающие и в то же время противоречивые интересы. Она проявляется тогда, когда изменения в социальной жизни, постепенно накапливаясь, достигают нового качественного состояния и требуют принципиально иной юридической нормы.

К основным философским категориям относят такие парные категории, как единичное и общее, причина и следствие, необходимость и случайность, содержание и форма, сущность и явление, возможность и действительность. Например, анализ правотворчества и правоприменения с позиций категории причины и следствия показывает, что в соотношении «общественные отношения — норма права» первые выступают в качестве причины, вторые — следствия.

Общество и государство можно и необходимо рассматривать как соотношение общего и единичного. Такой анализ выводит нас на проблему взаимодействия гражданского общества и государства.

Категории необходимости и случайности, приложенные к механизму государства, показывают объективную необходимость разделения властей в государстве как средство взаимного сдерживания и контроля.

Фронтальное применение метода материалистической диалектики в государственно-правовой сфере сформулировало ведущее направление в теории государства и права — философию государства и права. Причём философия права сложилась давно, речь идёт только об уточнении её предмета; проблема философии государства — на повестке сегодняшнего дня. Философия государства имеет своей задачей осмысление сущности, природы и назначения таких фундаментальных категорий, как власть, государство, гражданское общество.

А как на счет идеалистических подходов? Представители такого философского направления как идеализм связывают существование государства и права либо с объективным разумом (объективные идеалисты), либо с сознанием человека, его переживаниями, субъективными и осознанными усилиями (субъективные идеалисты). Концентрируя внимание на отказе от доминирования социального над духовным, субъективные идеалисты считают, что не внешние социальные факторы определяют развитие государства и права, а внутреннее духовное начало, заключённое в душе индивидуума. В наше время получили распространение различные варианты объективно — и субъективно-идеалистических подходов к объяснению государства и права. К их числу относятся прагматизм, интуитивизм и аксиологический подход [6, с.73].

Согласно основным постулатам прагматизма понятие научной истины неуловимо, ибо истина всё то, что приносит успех. Верно ли идеи о государстве и праве отражают общественные связи, это выявляется лишь при их соотнесении с конкретными практическими результатами. Интуитивизм основан на анализе целостной проблематики государства и права с помощью вдохновения. Учёный-правовед лишь в состоянии мистического соединения с богом может установить, что представляет собой право и государство. Аксиологический метод представляет собой анализ государства и права как специфических ценностей, с помощью которых социальная группа или общество в целом регулируют соответствующие типы поведения отдельных лиц.

Аксиологический подход имеет место в любой науке и особенно в науках общественных, в том числе юридических. Он связан с проблемой ценностей и оценок. Ценность — это нечто значимое для субъекта. Ценностная позиция учёного связана с его интересами, предопределяет выбор научных проблем, отбор существенной, с его точки зрения, информации.

Аксиологический подход в теории государства и права проявляется в том, что эти явления рассматриваются как определённые ценности, значимые для различных субъектов, как необходимые институты. В этом подходе усматриваются два противоположных взгляда: юридический романтизм, согласно которому с помощью государства и права можно решить любые задачи, стоящие перед обществом, и юридический нигилизм, недооценивающий их роль, пренебрежительно относящийся к праву. Очевидно, что вредны как крайний нигилизм, так и безудержный романтизм. Истину следует искать на середине, не следует ни преувеличивать, ни преуменьшать их роль. Государство и право могут сделать многое, но далеко не всё. Их уровень не может быть выше экономического и культурного уровня развития общества.

В аксиологическом подходе важно то, с точки зрения чего оцениваются политические и юридические институты. Основанием оценок могут быть интересы и цели тех или иных классов и социальных групп, их представления о ценностях. Особенно этот подход заметен в переходные периоды проведения экономических и политических реформ, когда происходит переоценка ценностей, переоценка политических, юридических институтов и прежде всего с точки зрения целей, которые стоят перед обществом. Только на основании негативных оценок тех или иных политических и правовых институтов осуществляется их реформирование.

4. Частные случаи научных методов диалектики

Сравнительный метод предполагает сопоставление государственно-правовых понятий, явлений и процессов и выяснение между ними сходства или различий. В результате сравнения устанавливается качественное состояние государственно-правовых систем в целом либо отдельных их институтов и норм. Можно сравнивать между собой политические, государственные, правовые системы, отрасли права, одноимённые правовые институты и нормы. Можно то же самое делать внутри отдельной правовой системы. Но нельзя сравнивать, например, правовую систему в целом и отдельную юридическую норму. Эти объекты несравнимы по уровню, объёму, содержанию и признакам [5, с.61].

Если сопоставляются объекты высокого уровня, сложные по своей структуре (например, государства или правовые системы различных стран), то это будет макросравнение. Сопоставление менее объемных, более простых по структуре объектов (правовые институты, юридические нормы) называется микросравнением.

Значение сравнительного метода в правоведении и государственно-правовой практике исключительно велико. На основе и в результате сравнения наука установила, что каждый последующий исторический тип государства и права оказывался прогрессивнее предыдущего.

Сопоставление современных зарубежных государственно-правовых систем и нынешней российской государственно-правовой системы, к сожалению, свидетельствует о том, что многие зарубежные государственно-правовые институты защищают гражданина и его собственность намного эффективнее отечественных.

Только сравнивая государственно-правовой материал и получая результаты, можно определить конкретные пути совершенствования государственно-правовых систем, улучшения законодательства, укрепления законности и правопорядка.

Широкое применение сравнительного метода в правоведении, юридической практике привело к формированию в составе юридической науки относительно самостоятельного направления — сравнительного правоведения.

Наука о государстве также широко пользуется сравнительным методом. Сравниваются различные государства, сопоставляются государственные институты разных стран, внутригосударственные институты различных временных периодов и тем самым оценивается их состояние и перспективы развития. Поэтому наряду со сравнительным правоведением уместно вести речь о сравнительном государствоведении.

Социологический метод состоит в исследовании государства и права на основе фактических данных государствоведения и правоведения. Правовой материал в этом случае рассматривается не на уровне абстрактных категорий, а на базе конкретных фактов. Социологический метод изучения государства и права включает в себя такие способы, как анализ статистических данных и различного рода документов, социально-правовой эксперимент, опросы населения, математические и статистические методы обработки материала.

Социологический метод, как и сравнительный, применяется исключительно широко в государственно-правовой сфере. Используя его, выясняют состояние общественных отношений и соответственно потребность в юридических нормах или их изменении, эффективность законодательных и правоприменительных актов, целесообразность тех или иных юридических процедур [7, с.34].

Применение социологического метода в государственно-правовой сфере привело к формированию относительно самостоятельного направления в юридической науке — социологии государства и права.

С помощью конкретно-социологических методов может быть исследован кадровый состав тех или иных государственных органов с разных позиций, стиль деятельности должностных лиц, уровень правовой информированности и правосознания отдельных групп населения, причины преступности.

В результате конкретно-социологических исследований могут быть выявлены дефекты в деятельности отдельных органов, влияние неправовых факторов в принятии решения, дефектность, несовершенство норм права, необходимость в новом регулировании, реформе органов управления и т. д.

Формально-юридический метод (нормативно-догматический) обычно связывают только с изучением права. Его суть заключается в том, что право изучается как таковое: оно ни с чем не сравнивается, не увязывается с экономикой, политикой, моралью и другими социальными явлениями.

Предметом исследования в этом случае является право в чистом виде — его категории, определения, признаки, структура, конструкции, юридическая техника.

Формально-юридический метод может применяться при изучении государства. Изучая государство как специфический социально-правовой феномен, можно установить, что в нём должны быть законодательная и исполнительная власть, правоохранительные органы, что функции государства осуществляются в законодательной, исполнительной и правообеспечительной формах и т.д.

Рассматриваемый метод состоит в исследовании используемых в праве категорий, дефиниций, конструкций специально-юридическими приёмами. Он даёт возможность детально изучить технико-юридическую и нормативную стороны права и на этой основе профессионально заниматься юридической деятельностью.

Помня об узкоцелевом назначении формально-юридического метода, нельзя придавать ему преимущественное значение, и всегда результаты его применения следует увязывать с другими способами исследования государства и права. Применение такого метода ведёт к формированию в правоведении и государствоведении направления, которое называется догмой государства и права.

Логический метод включает в себя средства и способы логического изучения и объяснения права и основан на формах мышления и законах формальной логики. Диалектическая логика — это теория познания, совпадающая с методом материалистической диалектики, а формальная логика, применённая к изучению права, является одним из специальных методов освоения правовой действительности.

Право в силу своих особенностей является наиболее благоприятной почвой для приложения логики. Оно является формально определённой, логически последовательной, строго фиксированной системой. Каждый из законов логики (тождества, противоречия, исключённого третьего, достаточного основания) в полной мере проявляет себя в праве, отражая его особенности. Все основные правовые процедуры и процессы строятся в строгом соответствии с формами мышления — суждениями и умозаключениями. Любая юридическая норма — это суждение, и она должна отвечать требованиям суждения [3, с.25].

Применение нормы права к конкретной ситуации, определённому человеку — это дедуктивное умозаключение (силлогизм), где норма права — большая посылка, рассматриваемый случай — меньшая посылка, а решение по делу — вывод. Логические операции и приёмы доказательства, аналогии — с древних времён в арсенале юриспруденции.

Использование логических средств при изучении и объяснении права позволяют избежать противоречий при построении законодательства, построить логически непротиворечивую и тем самым эффективную систему права.

Логический метод с успехом применяется и при изучении государства. Приоритет здесь логики диалектической. Благодаря ей можно выяснить объективные предпосылки возникновения и существования государства, общие закономерности его функционирования. Однако только единство диалектической и формальной логики при анализе государства даёт полное представление о логике государства.

Широкое использование законов и форм логического мышления, логических средств в правоведении привело к формированию в составе теории государства и права мощного направления исследования — логики права и государства.

Кибернетический метод — это приём, связанный с использованием понятий и технических средств кибернетики (например, понятий «управление», «обратная связь», «информация», «двоичность информации», «оптимальность») и т.д. Этот метод используется для разработки автоматизированной обработки, хранения, поиска правовой информации. Возможности кибернетики не сводятся лишь к лишь возможностям её технических средств.

Статистический метод основан на анализе количественных показателей, отражающих состояние и динамику того или иного явления (например, преступности, уровня законности). Он включает наблюдение за явлениями, свободную обработку данных, их анализ и применяется при изучении явлений, отличающихся массовостью и повторяемостью. Статистические исследования складываются из трёх стадий: сбор статистического материала, его сведение к единству по определённому критерию и обработка. Первая стадия исследования сводится к регистрации единичных явлений, имеющих государственно-правовую значимость. На второй стадии эти явления классифицируются по определённым признакам, и на заключительной стадии делаются оценочные выводы относительно рубрицированных явлений. Например, осуществляется количественный учёт совершённых за определённый период времени налоговых правонарушений. Затем они классифицируются по своему содержанию. И, наконец, делается вывод о том, какие из них имеют тенденцию к росту, а какие к сокращению. На основе полученной статистической информации принимаются научные поиски причин, порождающих указанные тенденции.

Заключение

Диалектическое мышление как реальный познавательно-творческий процесс возникло вместе с человеком и обществом. Мера диалектичности человеческого мышления определяется уровнем развития общественной практики и соответственно степенью познания диалектики бытия, адекватное отражение которого является необходимым условием разумной ориентации человека в мире и преобразования его в интересах людей.

Все развитие диалектики должно предостерегать нас против опасностей, неотделимых от философского системосозидания. Оно напоминает нам, что философия не должна быть основанием для каких бы то ни было научных систем и что философам следует быть гораздо скромнее в своих притязаниях. Было бы чрезвычайно полезно, если бы они обратились к исследованию критических методов науки.

Формирование диалектики прошло долгий путь. Среди исторических форм диалектики выделяют диалектику древних философов, идеалистическую диалектику классической немецкой философии и материалистическую диалектику. Утверждение идей развития существенно меняло взгляд на мир: он стал осмысляться не как набор готовых «вещей», повторение одних и тех же циклов, а как совокупность процессов, развёрнутых во времени, уходящих корнями в прошлое и направленных в будущее.

Список использованной литературы

1.Алексеев П.В., Панин А.В. Философия: Учебник для вузов. — 3-е изд., перераб. и доп. — М. : Проспект, 2006. — 608 с.

2.Балашов Л.Е. Учебник по Философии.2-я редакция, с изменениями и дополнениями. Электронная версия — М., 2005. — 672 с.

.Большаков А.В., Грехнев В.С., Добрынина В.И. Основы философских знаний. — М.: Общество «Знание» России, 1997. — 354 с.

.Кириленко Г.Г., Шевцов Е.В. Философия. Высшее образование / Кириленко Г.Г., Шевцов Е.В. — М.: Филол. общество «СЛОВО», ООО Изд-во «ЭКСМО», 2003. — 672 с.

.Кохановский В.П., Золотухина Е.В., Лешкевич Т.Г., Фатхи Т.Б. Философия для аспирантов: Уч. пособие. Изд.2-е — Ростов н/Д.: «Феникс», 2003. — 448 с.

.Спиркин А.Г. Философия: Учебник. — 2-е изд. — М.: Гардарики, 2002. — 736 с.

.Философия: Учебное пособие для студентов высших и средних специальных учебных заведений. — М.: Логос, 2001. — 272 с.

М.Ф. Пахомкина

ФИЛОСОФИЯ

Задачи, упражнения, тесты, творческие задания

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Основные проблемы философии ХХ-ХХI веков

Тема. ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ МИРОПОНИМАНИЕ И ЕГО АЛЬТЕРНАТИВЫ

I. Интеллектуальная разминка

1. В древности под диалектикой понимали ______.

2. Родоначальником диалого-диалектического метода мышления был ______

3. В настоящее время диалектика понимается как _______.

4. Таким образом, главная проблема диалектики это – проблема ________.

5. Впервые на движение как состояние бытия и внутреннее его свойство обратил внимание _______.

6. Основное исходное положение, главная идея философского учения.

7. Назовите основные принципы диалектики.

8. Общее, объективно-необходимое, существенное отношение между явлениями, имеющее устойчивый и повторяющийся характер.

9. Основополагающими законами диалектики являются _______.

10. Главная альтернатива диалектики как метода познания _______.

11. «Ядром» диалектики выступает закон _______.

12. Направление развития, характеризующееся переходом от низшего к высшему, от менее совершенного к более совершенному, есть ______.

13. Философская категория, выражающая единство количественных и качественных характеристик объекта, границу, в пределах которой количественные изменения не влекут за собой изменения качества.

14. Необратимое, направленное, закономерное обновление действительности, появление новых форм действительности.

15. Методологическая установка, утверждающая всеобщий характер обусловленности явлений.

16. Механизм развития раскрывает закон ______.

17. Работа «Диалектика природы» написана ______.

18. Альтернативное диалектике мышление, заключающееся в механистическом, беспринципном соединении разнородных и часто противоположных взглядов и теорий, называется ________.

19. Метафизическая установка на абсолютное отрицание ценностей: будь то культура, смысл жизни, нормы поведения и др.

20. Какая категория диалектики лежит в основе следующего суждения: «Все есть яд, и все лекарство, тем или другим делает их лишь доза» (Парацельс).

21. Закон отрицания отрицания показывает _______ развития.

22. Философская категория для обозначения глубинных, внутренних связей и отношений.

23. Что такое «скачок»?

24. Постепенное (в противоположность революции) развитие есть ______.

25. Впервые целостную философскую теорию диалектики изложил _______.

II. Задачи, упражнения, комментарии

1. Разъясните мысль Гераклита: «Гомер был не прав, молясь, чтобы борьба исчезла с лица земли; ибо если бы его молитва исполнилась, все вещи погибли бы».

2. Известный древнегреческий афоризм призывает:

«Не будь ни слишком грубым, ни слишком упрямым, ни слишком склонным к доказательствам, ни слишком гневливым. Упрямство обижает, мягкость вызывает презрение, излишние доказательства обижают, слепая вера делает смешным, неверие ведет к пороку».

· Проиллюстрируйте афоризм несколькими примерами из вашей жизни.

· О каком законе диалектики, к соблюдению которого призывает афоризм, здесь идет речь?

· Сформулируйте этот закон и назовите его основные категории.

3. Поразмышляйте над следующим высказыванием:

«В диалектике отрицать не значит просто сказать нет, или объявить вещь несуществующей, или разрушить ее любым способом… Я должен не только что-либо подвергнуть отрицанию, но и снова снять это отрицание. Следовательно, первое отрицание необходимо произвести таким образом, чтобы второе оставалось возможным… Но как этого достичь? Если я размолол ячменное зерно или раздавил насекомое, то хотя я и совершил первый акт отрицания, но сделал невозможным второй. Для каждого вида предметов, как и для каждого вида представлений, существует, следовательно, свой особый вид отрицания, такого именно отрицания, что при этом получается развитие». (Ф. Энгельс).

· Что такое «первое отрицание»? Каковым оно должно быть, чтобы сохранилось развитие?

· Что такое «снятие», каковы его основные характеристики?

· Сформулируйте в заключение закон отрицания отрицания. Приведите свои примеры.

· Ответьте на вопрос, какой именно момент развития этот закон характеризует?

4. Диалектика это – учение о развитии, «наука о всеобщих законах развития природы, человеческого общества и мышления».

· Как изменялось понятие диалектики в историко-философском процессе?

· Назовите основные исторические формы диалектики.

· Что такое материалистическая диалектика и каковы ее альтернативы?

5. Прокомментируйте с точки зрения диалектики размышление неизвестного английского поэта XVIII века:

«Все в мире связано вокруг,

Примеры мы не будем множить.

Цветка ты не заденешь вдруг,

Чтобы звезды не потревожить».

III. Заполните таблицы

1. Исторические формы диалектики

Форма диалектики

Представители

Сущность и
специфические
характеристики

1. Древнекитайская

2. Античная

3. Немецкая классическая

4. Марксистская

2. Две концепции развития

Проблема

Метафизическая
концепция

Диалектическая
концепция

   1. Существует ли
     взаимосвязь явлений
       и предметов?

   2. Почему совершается
       развитие? Что служит
       его источником?

   3. Происходит ли в
       развитии образование
       нового?

   4. Имеется ли
       направленность в
       развитии? Какова она?

3. Социальные противоречия и их типы

Социальные противоречия подразделяются

Типы

Примеры

1. По характеру возникновения

2. По месту в системе

3. По роли в развитии

4. По характеру разрешения

IV. Тематика творческих занятий

1. Диалектика Сократа как искусство спора и диалога.

2. Диалектическая культура мышления и социального действия.

3. Диалектика как целостная философская теория.

4. Диалектическая логика и ее альтернативы.

5. Детерминизм, фатализм и волюнтаризм при анализе общественного развития.

V. Тесты

1. Первым в истории философии употребил термин «диалектика»…

А) Парменид;

Б) Сократ;

В) Аристотель;

Г) Энгельс.

2. Главная проблема диалектики это — проблема …

А) Материальности;

Б) Движения;

В) Развития;

Г) Сознания.

3. Определение диалектики как науки о всеобщих законах движения и развития природы, человеческого общества и мышления относится к …

А) Материализму;

Б) Идеализму;

В) Плюрализму.

4. Завершите определение:

«Самоорганизация материи есть создание, совершенствование, воспроизводство самих себя за счет __________».

5. Мир как взаимосвязанное и развивающееся целое рассматривает …..

А) Метафизика;

Б) Эклектика;

В) Диалектика;

Г) Софистика.

6. Впишите ключевое слово:

«_______ есть система принципов и способов организации и построения познавательной деятельности, а также учение об этих системах».

7. Соотнесите:

Философская позиция Автор

А) Материалистическая 1) Адорно;

диалектика;

Б) Объективно-идеалистическая 2) Ф. Энгельс;

диалектика;

В) Субъективно-идеалистическая 3) Гегель;

диалектика;

Г) Негативная диалектика. 4) Кант.

8. «Отцом» диалектики называют …

А) Демокрита;

Б) Платона;

В) Гераклита;

Г) Парменида.

9. Дополните пары категорий (по принципу: необходимость — случайность):

А) Единство — …

Б) Сущность — …

В) Содержание — …

Г) Причина — …

10. Категории: «свойство», «мера», «скачок», «постепенность», «эволюция», «революция» относятся к закону ….

А) Единства и борьбы противоположностей;

Б) Причинности;

В) Взаимного перехода количественных изменений в качественные;

Г) Отрицания отрицания.

Дополнительная литература

1. Вернадский В. И. Философские мысли натуралиста / В. И. Вернадский. – М., 1988.

2. Грант В. Эволюционный процесс / В. Грант – М., 1991.

3. Диалектика в науках о природе и человеке. – М., 1989.

4. Лосев А. Ф. Страсть к диалектике / А. Ф. Лосев. – М., 1990.

5. Кедров Б. М. Беседы о диалектике / Б. М. Кедров. – М., 1989.

6. История диалектики. – М., 1980.

7. Материалистическая диалектика как научная система. – М., 1983.

8. Моисеев Н. Н. Алгоритмы развитии / Н. Н. Моисеев. – М., 1987.

9. Селиванов Ф. А. В мире сплетения причин и следствий /

Ф. А. Селиванов. – М., 1991.

10. Ротенфельд Ю. А. Неклассическая диалектика / Ю. А. Ротенфельд. – М., 1993.

11. Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К., Энгельс Ф. – Соч. – Т. 20.

Вернуться к оглавлению

Далее читайте:

А.А. Тесля. Философия: методические указания / А.А. Тесля. — Хабаровск: Изд-во ДВГУПС, 2009. – 31 с.

Леонтьева Э.О. Социальная философия: Учебное пособие / Э.О. Леонтьева. —
Хабаровск: Изд-во Хабар. гос. тех. ун-та, 2003.

Русская национальная философия (философский проект).

философия истории | Британика

философия истории , изучение либо исторического процесса и его развития, либо методов, используемых историками для понимания своего материала.

Термин история может использоваться в двух совершенно разных смыслах: он может означать (1) события и действия, которые вместе составляют человеческое прошлое, или (2) рассказы об этом прошлом и методы исследования, посредством которых они достигнуты или построены.При использовании в первом значении это слово относится к тому, что на самом деле произошло, а при использовании во втором значении оно относится к изучению и описанию этих событий (см. также историографию).

Британская викторина

История: правда или вымысел?

Прикоснитесь к истории, поскольку эта викторина выясняет прошлое. Узнайте, кто на самом деле изобрел подвижную литеру, кого Уинстон Черчилль называл «мама», и когда раздался первый звуковой удар.

Понятие философского осмысления истории и ее природы, следовательно, открыто для более чем одной интерпретации, и современные авторы сочли удобным рассматривать его как охватывающее два основных типа деятельности. С одной стороны, они выделяют философию истории в традиционном или классическом смысле; это считается исследованием первого порядка, его предметом является исторический процесс в целом, а его цель, вообще говоря, состоит в том, чтобы дать общее разъяснение или объяснение хода и направления этого процесса.С другой стороны, они выделили философию истории как исследование второго порядка. Здесь внимание сосредоточено не на фактической последовательности самих событий, а на процедурах и категориях, используемых историками-практиками при подходе и осмыслении своего материала. Первая, которую часто называют спекулятивной философией истории, имеет долгую и разнообразную карьеру; последняя, широко известная как критическая или аналитическая философия истории, не получила известности до 20 века.

Спекулятивные теории

Идея ордена или дизайн в истории

Вера в то, что в ходе человеческой истории можно разглядеть некую общую схему или замысел, некую всеобъемлющую цель или закономерность, очень стара и находила выражение в различных формах в разное время и в разных местах. Причин его стойкости и жизнеспособности много, но можно выделить два очень общих соображения, которые оказывали довольно продолжительное влияние. Во-первых, часто предполагалось, что если отказаться от веры в общую закономерность, то придется согласиться с мнением, что исторический процесс состоит не более чем из произвольной последовательности событий, простой агломерации или лоскутного одеяла случайных происшествий. и эпизоды.Но такая точка зрения (утверждается) не может быть принята всерьез, хотя бы потому, что она противоречит основному требованию системы и порядка, которое лежит в основе и управляет любым рациональным исследованием, всеми осмысленными размышлениями о мире. Во-вторых, часто считалось, что отказ признать, что история, наконец, стала понятной требуемым образом, означает скептицизм в отношении ценности человеческой жизни и существования, который представляет собой оскорбление достоинства человеческой природы. Немецкий философ 18-го века Иммануил Кант, например, говорил об «отвращении», которое неизбежно возникает, если рассматривать прошлое

.
как будто вся паутина человеческой истории была соткана из безумия, детского тщеславия и исступления разрушения, так что едва ли знаешь, в конце концов, какую идею сформировать у нашей расы, при всем том, что она так гордится своими прерогативами .
В более поздние времена аналогичная позиция просматривалась за бескомпромиссным отказом Арнольда Тойнби от идеи, что история — это «хаотический, беспорядочный, случайный поток, в котором нельзя различить какой-либо закономерности или ритма». Таким образом, целью целого ряда теоретиков, представляющих самые разные взгляды, было продемонстрировать, что такой пессимизм неоправдан и что исторический процесс, если его правильно рассматривать, можно рассматривать как рационально и морально приемлемый.
Западные спекуляции о смысле истории исходят в первую очередь из богословских источников. Вера в то, что история соответствует линейному развитию, в котором можно различить влияние провиденциальной мудрости, а не повторяющемуся циклическому движению, подразумеваемому большей частью греко-римской мысли, уже становилась преобладающей в начале нашей эры. Следы такого подхода можно найти в концепции прошлого, разработанной в IV веке св.Августин в его De civitate Dei ( Город Божий ) и в других местах; например, однажды его сравнивают с «великой мелодией какого-то невыразимого композитора», причем его части представляют собой «диспенсации, подходящие для каждого отдельного периода». Тем не менее осторожная тонкость предложений Августина и принципиальное различие, которое он проводил между священной и светской историей, делают важным не путать его тщательно продуманные доктрины с более грубыми позициями, выдвинутыми некоторыми из его самопровозглашенных преемников.Это относится, в первую очередь, к работам самого известного и тщательного из них, Жака-Бениня Босуэ. Написанная через 1250 лет после смерти Августина книга Босуэ « Discours sur l’histoire Universelle » (1681; «Рассуждения о всемирной истории ») проникнута наивной уверенностью в том, что весь ход истории обязан своим всепроникающим характером замыслу «высшего мудрость.» В глазах Босуэ схватить и понять великое шествие империй и религий означало «постичь в уме все великое в человеческих делах и иметь ключ к истории вселенной.Ибо возвышение и падение государств и вероисповеданий зависели, в конце концов, от тайных приказов Провидения, которые были источником той явной исторической справедливости и возмездия, о которых почти на каждой странице анналы прошлого ясно и безошибочно свидетельствуют. свидетель. Обширный обзор Босуэ был, по сути, последним крупным вкладом в этот жанр. Хотя книга произвела значительное впечатление, когда была впервые опубликована, она появилась незадолго до того, как открытия сэра Исаака Ньютона произвели массовую трансформацию европейского мировоззрения, и влияние книги было недолгим.Таким образом, развитие исторических спекуляций в 18 веке в целом было отмечено тенденцией отвергать теологические и провиденциальные интерпретации в пользу подхода, более близкого по методу и цели к тому, который был принят естествоиспытателями в их исследованиях физического мира. .
Диалектика и почему она важна для марксистов
КАПИТАЛИЗМ подобен гравитации: он так полно окутывает наш мир, что о нем легко забыть. Законы обоих действуют неумолимо, и попытки их игнорировать могут привести к серьезным травмам или смерти.Так мы привыкаем, как привычка ума, относиться к ним как к неизменяемым характеристикам окружающего нас мира.
Никто не стал бы стоять на вершине лестницы и думать, что можно избежать реальности спуска по ней. Точно так же в капиталистическом обществе человек, отправившийся домой, проработав день на фабрике или в банке, не верит, что может просто взять с собой ценность того, что он произвел — по крайней мере, не без риска потерять работу и деньги. грозит лишение свободы.
Способность капиталистического общества структурировать социальный мир — подобно гравитационному притяжению всего вокруг нас, включая нас самих — настолько всеобъемлюща, что многие люди никогда не осознают ее как силу со своими собственными законами.
Кроме физиков, мало кто мог сформулировать закон всемирного тяготения Ньютона: сила притяжения двух массовых тел прямо пропорциональна произведению их масс и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними.
Карл Маркс
Точно так же многие люди проживают свою повседневную жизнь, не понимая, как капиталистическое общество мощно формирует их мир, не задаваясь вопросом, почему то, что они произвели своими руками и мозгами в течение рабочего дня, должно по закону принадлежать кто-нибудь другой.Или без понимания связи между экономическими законами капитализма и остальным социальным миром, включая искусство, семью, сексуальность, окружающую среду и так далее.
Но капитализм не похож на гравитацию по крайней мере в одном важном отношении. Это исторически конкретная социальная структура. Капитализм может быть продуктом тысяч лет предшествующих человеческих цивилизаций, но это означает, что он не существовал с самого начала человеческого общества. Это продукт человеческой деятельности, возникший в процессе исторического развития.Это произошло после чего-то, а это значит, что оно произошло до того, что последует.
Диалектический метод — это способ осмысления реальности, который может стать решающим инструментом для выявления преходящей и преходящей природы социальной системы, которая временами — возможно, большую часть времени — кажется фактом столь же реальным и непоколебимым, как пол у подножия лестницы.
Напротив, диалектика исходит из того, что социальный мир находится в постоянном изменении и движении — и что капитализм, хотя и мощно структурирует человеческие отношения, сам является продуктом человеческой деятельности, возникающей из материального мира. , включая мир природы.
Только по этой причине должно быть очевидно, почему люди, управляющие нашим обществом, презирают саму идею диалектики. Как сказал Карл Маркс в послесловии к немецкому изданию первого тома своего шедевра диалектического анализа Капитал :
В своей рациональной форме она есть скандал и мерзость для буржуазии и ее доктринеров, потому что она включает в свое положительное понимание сущего одновременное признание ее отрицания, ее неизбежной гибели; потому что она рассматривает всякую исторически развитую форму как находящуюся в текучем состоянии, в движении, а потому схватывает и ее преходящую сторону; и потому, что оно ничему не поддается, будучи по самой своей сути критической и революционной.
Даже в те моменты истории, когда общество кажется стабильным и невосприимчивым к изменениям, правда состоит в том, что оно остается изменяющимся — все время, хотя часто незаметно в малой степени. Эти «молекулярные» изменения со временем накапливаются и уступают место внезапным разрывам и трансформациям, которые могут принимать форму потрясений, войн и революций. В 1939 году русский революционер Лев Троцкий резюмировал диалектический метод, впервые систематически выраженный немецким философом Георгом Гегелем в начале XIX века:
Логика Гегеля есть логика эволюции.Только нельзя забывать, что само понятие «эволюция» совершенно испорчено и выхолощено университетскими профессорами и либеральными писателями до мирного «прогресса». Кто понял, что эволюция идет через борьбу антагонистических сил; что медленное накопление изменений в известный момент взрывает старую оболочку и вызывает катастрофу, революцию; кто научился наконец применять общие законы эволюции к самому мышлению, тот диалектик, в отличие от вульгарных эволюционистов.Диалектическая тренировка ума, необходимая революционному борцу, как упражнения для пальцев пианисту, требует подходить ко всем проблемам как к процессам, а не как к неподвижным категориям. Тогда как вульгарные эволюционисты, ограничивающиеся вообще признанием эволюции лишь в определенных областях, во всех остальных вопросах довольствуются банальностями «здравого смысла».
Покойный великий биолог Стивен Джей Гулд, который опирался на диалектический метод в нескольких своих наиболее важных вкладах в изучение эволюции, сформулировал это следующим образом:
Три классических закона диалектики [сформулированные Фридрихом Энгельсом], представленные как руководящие принципы для философии изменений, а не как догматические предписания, истинные по указу, воплощают целостное видение, которое рассматривает изменение как взаимодействие между компонентами полных систем и рассматривает сами компоненты. … как продукты, так и входы в систему. Таким образом, закон «взаимопроникающих противоположностей» фиксирует неразрывную взаимозависимость компонентов; «преобразование количества в качество» защищает системный взгляд на изменения, который переводит дополнительные входные данные в изменения состояния; а «отрицание отрицания» описывает направление, заданное истории, поскольку сложные системы не могут точно вернуться к предыдущим состояниям.
Таким образом, для марксистов диалектический метод состоит в том, чтобы выйти за пределы признания того или иного случая неравенства и несправедливости в капитализме.Каталогизировать и описывать множество различных видов угнетения и несправедливости в нашем мире важно, но для этого не обязательно быть марксистом или диалектиком.
Диалектический подход к угнетению объясняет, почему такое угнетение является неотъемлемой частью большего социального целого, а не статичным и неизменным фактом, независимым от других социальных факторов. Диалектическое исследование угнетения показывает, как системы угнетения связаны с антагонистическими и противоположными интересами соперничающих социальных сил — и как создаются, так и сопротивляются в борьбе между теми, кто пытается навязать угнетение, и теми, кто бросает ему вызов.
И диалектический метод описывает, как угнетение и поддерживающие его идеи взаимодействуют, в свою очередь, с остальными движущимися частями капиталистического общества в целом, включая не только экономику, но и средства массовой информации, семью, систему уголовного правосудия и скоро.
Однако, как показывает этот пример, диалектический подход не обязательно является марксистским. Многие ведущие социологи, работающие в области социологии, философии, антропологии и т. д., пытаются анализировать мир как социальное целое.Но большая часть социальных наук не имеет никакого представления о том, как части социального целого стоят по отношению к другим, кроме неопределенного представления о том, что «множество исторических факторов» действуют одновременно. Другими словами, все влияет на все.
Карл Маркс объединил диалектику и материализм, чтобы понять мир как тотальность, но как тотальность, движимую внутренними изменениями, конфликтами и противоречиями , укорененными в материальном мире , где человеческая деятельность, включая идеи, генерируемые людьми о мире , также могут реагировать обратно и, в свою очередь, трансформировать материальные основы общества.
ЧТОБЫ ПОНЯТЬ, какую глубокую проницательность открыл Маркс, полезно начать с гегелевской концепции диалектики, чтобы показать, что было отличительного в том, как Маркс усовершенствовал, а затем развернул диалектику.
«Противоречие лежит в основе всякого движения и жизни, и только поскольку оно содержит в себе противоречие, все движется, имеет импульс и активность», — писал Гегель в «Науке логики» , которая впервые появилась в печати. в 1812 году.Тезис Гегеля о том, что антагонизм, конфликт и соперничество не являются второстепенными аспектами реальности, а занимают центральное место в ней, представлял собой драматический скачок вперед по сравнению с тем, что было раньше в области философии.
На протяжении столетий, восходящих к древним грекам и завершившихся научной революцией эпохи Просвещения, развитие научных знаний о мире в значительной степени состояло в разбиении всего в мире на отдельные части, определении того, что является существенным для каждой части, и запись этих свойств.
Цель состояла в том, чтобы разделить исследуемые объекты на все более конкретные классификации. Одним из хороших примеров является способ определения биологических организмов на основе общих характеристик и распределения их по все более конкретным категориям — области, царству, типу, классу, отряду, семейству, роду и, наконец, виду.
Философская основа этого стремления к знанию основывалась на эмпирическом методе, который руководил научным исследованием взаимодействий, понимаемых как внешние по отношению к этим дискретным и теперь четко определенным сущностям.Закон тождества имел решающее значение для проекта: вещь всегда равна или тождественна самой себе. Или в алгебраических терминах: А равно А. Одним из следствий идеи о том, что А всегда идентично А, является то, что А никогда не может равняться не-А.
Но закон тождества беспокоил Гегеля. Когда он рассматривал современную философию, культуру и общество, его поражали противоречия — напряжение между субъектом и объектом, свободой и властью, знанием и верой. Главной философской целью Гегеля было интерпретировать эти противоречия и противоречия как часть всеобъемлющего, развивающегося и в конечном счете рационального единства, которое он называл «абсолютной идеей» или Абсолютным Духом.
В этом смысле метод Гегеля стремился вскрыть противоречия и изменить внутренние на дискретные «виды» философского исследования — и выявить связывающие их друг с другом процессы трансформации.
Важно отметить, что Гегель не отвергал прямо полезность недиалектических классификаций мира. Как объясняет британский марксист Джон Рис в своей книге о диалектике Алгебра революции :
Гегель считал, что стандартная эмпирическая процедура разложения вещей на составные части, их классификации и регистрации их свойств является жизненно важной частью диалектики.Это первая стадия процесса … Только благодаря этому процессу попытки уловить вещи «статическими» терминами возникают противоречия, которые обязывают нас определять что-то по его отношениям с тотальностью, а не просто по присущим ему свойствам. . Чтобы показать их преходящий характер, Гегель назвал эти устойчивые точки в процессе изменения «моментами». Гегель говорил, что целое «опосредуется» своими частями. Таким образом, эмпирические определения не были неуместны. Но они были неадекватным взглядом на мир и поэтому нуждались в диалектической логике, которая могла бы объяснить изменения.
НО, каким бы новаторским, даже революционным ни был диалектический метод Гегеля, он также был ограничен гегелевским идеализмом. Идеализм означает, что идеи общества — сумма его концепций и знаний — управляют процессом изменения социального мира.
Введите Карла Маркса и его материалистический взгляд на человеческое общество. Маркс опирался на гегелевское понимание диалектики, настаивая на том, что общество следует понимать как тотальность — как целое, состоящее из взаимосвязанных частей, находящихся в постоянном изменении и движении.И он соглашался с Гегелем в том, что источником этого изменения была не какая-то внешняя сила, такая как Бог, а это изменение есть свойство, присущее каждой части целого.
Но Маркс дал материальную основу для выявления источника этого внутреннего изменения. Там, где Гегель рассматривал идеи как движущую силу истории, Маркс рассматривал производительные силы — то, как люди коллективно производят средства к существованию и воспроизводят себя, — как источник внутренних изменений, противоречий и конфликтов.
В речи, произнесенной на похоронах Маркса в 1883 г., Фридрих Энгельс резюмировал марксистскую версию диалектики:
Как Дарвин открыл закон развития органической природы, так и Маркс открыл закон развития человеческой истории: тот простой факт, до сих пор прикрытый разрастанием идеологии, что человечество должно прежде всего есть, пить, иметь кров и одежду, прежде чем он сможет заниматься политикой, наукой, искусством, религией и т. д.; что поэтому производство непосредственных материальных средств и, следовательно, степень экономического развития, достигнутая данным народом или в данную эпоху, составляют основу, на которой строятся государственные учреждения, правовые понятия, искусство и даже идеи о религии. людей, о которых идет речь, развились и в свете которых они должны, следовательно, объясняться, а не наоборот, как это имело место до сих пор.
Идеализм Гегеля привел его к мысли, что социальные конфликты и экономические кризисы его времени могут быть разрешены через буржуазное государство и стремление человечества к Абсолютному Духу. По Гегелю, современное представительное государство могло бы гарантировать индивидуальные права, необходимые для всеобщей свободы и рациональности, что сделало бы возможным для человечества в конце концов постигнуть Абсолютный Дух.
Для Маркса противоречия коренились в материальном мире, в основе — конфликт между главными борющимися классами капиталистического общества, буржуазией и пролетариатом.Следовательно, они могут быть разрешены только путем социальной трансформации, революции, которая упразднит антагонистические и взаимозависимые отношения капиталиста и рабочего.
Энгельс описал материалистическую диалектику Маркса как перевернувшую диалектику Гегеля с ног на голову или, вернее, поднявшую ее с головы и поставившую на ноги. Согласно Марксу, его материалистический подход спас диалектику Гегеля от идеализма, чтобы открыть «рациональное ядро в мистической оболочке.»
КОНЕЧНО, прозрения, к которым пришли и Гегель, и Маркс, также могут быть объяснены в терминах историко-материалистического анализа их собственного времени и места в истории.
Гегель жил с 1770 по 1831 год, и его величайшие произведения были написаны сразу же после Французской революции, периода социальных потрясений, охватившего 1789–1799 годы, когда феодальная монархия Франции была сметена и заменена, хотя и временно, феодальной монархией. республика. Правление королей по божественному праву было выброшено на свалку истории и заменено «свободой, равенством и братством» — принципами индивидуальных прав.
Легко понять, почему философские прозрения Гегеля делали упор на процесс, а не на классификацию, конфликт и противоречие, а не на застой и застой. В то же время его дистанцированность от событий во Франции и обширное знание истории, философии, эстетики и логики позволили ему отстраниться от суеты переживаний исторически новаторских событий и поместить их в более длительный исторический охват. .
Жизнь Карла Маркса охватила период с 1818 по 1883 год. Он был свидетелем первого в мировой истории движения рабочего класса: чартистов 1840-х и 1850-х годов.В то время как Гегель жил в Германии на некотором расстоянии от политического землетрясения, потрясшего Францию в конце 18 века, Маркс родился в Пруссии, но также жил в Париже и Лондоне. Он пережил революции 1848 года, охватившие Европу, в том числе и Пруссию. Но он также был свидетелем фабрик и других продуктов промышленной революции, что позволило ему поглотить драматические и огромные экономические силы, вызванные к жизни ростом капиталистической промышленности.
Во времена Маркса капитализм представлял собой скачок вперед от застоя феодального общества с его вереницей религиозного авторитета, суеверий и традиций.По сравнению с феодальной экономикой капитализм был очень динамичным, инновационным и эффективным.
Но Маркс также показал, как капиталистические производственные отношения в конечном счете приведут к тому, что они подорвут дальнейшее развитие человеческого общества. Таким образом, несмотря на то, что капитализм вызвал огромный экономический рост, эффективность и технологические инновации, он также привел к еще большей концентрации и централизации средств производства в частных руках, обнищанию рабочего класса и более разрушительным и конвульсивным экономическим кризисам.
ДИАЛЕКТИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ о социальном мире не обязательно материалистичны, как упоминалось выше. Многие обществоведы представляют себе мир как совокупность, состоящую из взаимодействующих частей, претерпевающих различные преобразования, но не придавая материальному миру какой-либо особой объяснительной роли. Вместо этого они выбирают мнение, что все влияет на все.
Как объяснил Джордж Новак в эссе о Троцком и диалектике в своей книге Полемика в марксистской философии , такое отношение когда-то было и у Троцкого:
Троцкий рассказывает в [своей автобиографии] Моя жизнь , как он сначала сопротивлялся единому взгляду исторического материализма.Вместо нее он принял теорию «множественности исторических факторов», которая даже сегодня является наиболее широко принятой теорией в социальных науках … Его чтение двух эссе итальянского марксиста-гегельянца Антонио Лабриолы убедило его в правильности теории. воззрения исторических материалистов. Они представляли различные стороны общественной деятельности как единое целое, исторически развивающееся в соответствии с развитием производительных сил и взаимодействующее друг с другом в жизненном процессе, где материальные условия жизни в конечном счете являются решающими.Эклектики либеральной школы, напротив, расщепляли многообразные стороны общественной жизни на множество самостоятельных факторов, наделяли их сверхисторическим характером, а затем «суеверно истолковывали свою собственную деятельность как результат взаимодействия этих самостоятельных сил».
Этот эклектичный взгляд на то, как меняется социальный мир, является продуктом диалектического метода, но без материалистических оснований Маркса.
С другой стороны, существует множество теорий о социальном мире, которые являются материалистическими, но отвергают диалектический метод.Такие подходы ведут к тому, что марксисты называют механическим материализмом, который в лучшем случае является односторонним, предполагая, что люди и их поведение в основном являются рефлекторной реакцией на свое окружение. Например, социобиология и эволюционная психология ищут биологические объяснения различных социальных проблем и неравенств.
В области социологии и экономики ряд теоретиков настаивают на подходе методологического индивидуализма, который требует, чтобы все социальные явления, включая структуру и изменения, объяснялись в терминах индивидуальных свойств, целей, убеждений и действий.Методологический индивидуализм лежит в основе социальных теорий, которые опираются на теорию игр для объяснения того, как рациональный выбор отдельных акторов может объяснить все ключевые элементы обществ и социальных изменений.
Эти механистические материалистические теории в конечном итоге однобоко подчеркивают, что биология человека (социобиология) или человеческое стремление к максимизации материальной выгоды и минимизации потерь или риска (методологический индивидуализм) являются единственным способом генерировать достоверные представления о социальном мире.
Напротив, диалектический метод — с его упором на внутренние противоречия и взаимопроникающие связи материального и социального мира — спасает исторический материализм от вульгарного экономического детерминизма, склонного преуменьшать роль истории и политики в человеческих обществах. , вместо этого рассматривая людей как рефлекторно реагирующих на свое окружение, как «голых обезьян» или неумолимо ведомых стремлением к материальной выгоде.
В ОТВЕТ как критикам, так и «защитникам» материалистического метода Маркса, которые его неправильно поняли, Энгельс писал в письме другу в 1890 г.:
Согласно материалистическому пониманию истории, определяющим в конечном счете элементом истории является производство и воспроизводство реальной жизни.Другого ни Маркс, ни я никогда не утверждали. Следовательно, если кто-нибудь искажает это, говоря, что экономический элемент есть только определяющий элемент, то он превращает это положение в бессмысленную, абстрактную, бессмысленную фразу. Экономическое положение есть основа, но различные элементы надстройки — политические формы классовой борьбы и ее результаты, а именно: конституции, установленные победившим классом после успешной борьбы и т. д., юридические формы и даже рефлексы всей этой действительной борьбы в головах участников, политические, юридические, философские теории, религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в системы догматов — также оказывают свое влияние на ход исторических схваток и во многих случаях перевешивают в определении их форма .
То же самое положение, наоборот, было сформулировано Марксом раньше, в его Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта :
Люди делают свою собственную историю, но они делают ее не так, как им нравится; они делают это не в условиях самовыбора, а в условиях уже существующих, данных и переданных из прошлого. Традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над мозгами живых.
Материалистический компонент марксистского метода обосновывает объяснение социального мира экономическими основами общества — тем фактом, что мы «должны прежде всего есть, пить, иметь кров и одежду, прежде чем [мы] сможем заниматься политикой, наукой и т. , искусство, религия.Диалектическая составляющая подчеркивает, что сам социальный мир является продуктом множества взаимопроникающих частей, претерпевающих постоянное изменение, и что сама человеческая деятельность, в том числе наши попытки осмысления социального мира, также играет роль в процессе изменения. верно даже тогда, когда общество кажется наиболее стабильным и неизменным.
Это крайне важно для понимания того, как марксизм дает как объяснение того, как работает общество, так и понимание того, как при определенных обстоятельствах сознательная человеческая деятельность может преобразовать это общество.Как сказал Троцкий в своей автобиографии:
Марксизм считает себя сознательным выражением бессознательного исторического процесса. Но «бессознательный» процесс в историко-философском смысле этого слова, а не в психологическом, совпадает с его сознательным выражением только в своей высшей точке, когда массы одним лишь стихийным натиском прорывают социальную рутину и дают победоносные выражение глубочайших потребностей исторического развития. И в такие моменты высшее теоретическое сознание эпохи сливается с непосредственным действием тех угнетенных масс, которые наиболее далеки от теории.Творческий союз сознательного с бессознательным и есть то, что обычно называют «вдохновением». Революция есть вдохновенное безумие истории.
диалектика
Число самых прославленных в истории мыслители боролись со значением «диалектики», и в результате концепция претерпела значительные изменения с момента возникновения западной философия. Вообще говоря, диалектика есть способ мышления, или философская среда, через которую противоречие становится отправной точкой (а не тупик) для созерцания.Таким образом, диалектика есть среда , которая помогает нам понять мир, полный парадоксов. Действительно, диалектика облегчает философское предприятие, описанное Бертраном Расселом, который написал, что «научить, как жить без уверенности, и в то же время не быть парализованным колебаниями, быть может, главное, что философия в наше время еще может сделать для тех, кто ее изучает» (xiv).
Слово «диалектика» происходит от греческого и имеет три классических коннотации.В сочинениях Платона , диалектика — высоко ценимое средство достижения истины; это похоже на диалог и тесно связан с методом Сократа. Аристотель, с другой стороны, считал диалектику низшей формой рассуждения, поскольку она основывался на априорных знаниях, а не на эмпирическом наблюдении. Ну наконец то, Цицерон связал диалектику с риторикой. В наше время диалектика был жизненно важен в немецкой философской традиции, начиная с Канта.Его определение диалектики, тесно связанное с определением Аристотеля, предполагает иллюзорное знание, напоминающее софистику. В других словами, «диалектика [Канта] больше не предлагает правил для выполнения убедительных суждения, а учит, как обнаруживать и раскрывать суждения, которые несут подобие истины, но на самом деле иллюзорны» (Кейгилл 157). Диалектика Канта могла быть считается средством ложной эпистемологии.
Однако именно у Гегеля выкристаллизовалось современное понятие диалектики.В то время как его мышление было сформировано дискуссией Канта о сурьмах в г. Критика чистого разума , Гегель считал диалектику средством истины. а не средство для раскрытия иллюзии. Прежде всего диалектика Гегеля основывалась на его решительной вере в связанность или взаимосвязь всех аспектов Вселенной. Другими словами, «кажущаяся самосущность конечных вещей казался ему иллюзией; ничто, считал он, в конечном счете и полностью реальное, кроме целого» (Кейгилл 157).Действительно, диалектика была краеугольным камнем своей философии, и он концептуализировал системы столь же разнообразные, как история мира и путешествие человеческого духа как действующее согласно диалектические конструкции.
Грубо говоря, диалектика Гегеля предполагает примирение мнимых парадоксов, чтобы прийти к абсолютной истине. Общая формулировка диалектики Гегеля представляет собой трехэтапный процесс, включающий движение от тезиса к антитезису и синтез.Начинают со статического, четко очерченного понятия (или тезиса), затем переходит к своей противоположности (или антитезе), которая представляет любые противоречия вытекает из рассмотрения жестко определенного тезиса. Тезис и противоположности соединяются в ярмо и разрешаются, образуя всеобъемлющее разрешение или синтез. Короче говоря, диалектика «актуализирует себя, отчуждая себя, и восстанавливает свое самоединство, признавая это отчуждение не чем иным, как свое собственное свободное выражение или проявление» (Боттомор 122).Эта формула бесконечно возобновляемый; Гегель утверждал, что она прекратится только после того, как мир конец. Каждый раз, когда достигается синтез, он «порождает новые внутренние противоречия, а затем еще одно разрешение» (Macey 96). Это также телеологично, потому что «каждый более поздняя стадия диалектики содержит в себе все более ранние стадии как бы в растворе; ни один из них не полностью заменен , но ему отведено надлежащее место как момент в целом» (Рассел 731). Бесконечный характер диалектики отражает гегелевское представление о целостной истине и его оптимистическую веру в прогресс.
Диалектика проникла в философию Гегеля, но его диалектическая модель субъективности поскольку взаимопроникновение между субъектом и объектом, вероятно, является наиболее актуальность для нас сегодня. В «Феноменологии духа » Гегель описал субъективность как «для-себя-бытие, которое есть для себя только через другое» (115). Другими словами, я никогда не могу определить себя исключительно по отношению к самому себе; Это благодаря взаимодействию с внешним миром я осознаю свою самосознание.Субъект существует только благодаря своим отношениям с другими: «Самосознание существует в себе и для себя, когда и благодаря тому, что она существует для другого; то есть он существует только в признании» (111). Следующий отрывок обращается к этой диалектической связи: среди бесчисленных различий, здесь мы находим в каждом случае, что решающим является то, что в чувственной достоверности чистое бытие сразу расщепляется на то, что мы назвали двумя «эти», одно «это» как «я», и другое «Это» как объект.Когда мы размышляем об этой разнице, мы обнаружить, что ни тот, ни другой непосредственно не присутствуют в чувственной достоверности, но каждый в то же время опосредован : у меня есть эта уверенность через нечто иное, а именно. вещь; и это, точно так же смысловая достоверность от до есть нечто иное, а именно. через «я». Не только мы проводим это различие между сущностью и, например, между непосредственностью и опосредованием; наоборот, находим это внутри самой чувственной достоверности…(59, курсив Гегеля). Существенно, субъективность — это не просто одностороннее отношение, посредством которого внешнее мир, или [ реальность , (2)], определяется (опосредуется) в соответствии с сенсорным вводом (см. чувства ). Субъект Гегеля не есть автономная сущность, интерпретирующая мир; кроме того, мир интерпретирует предмет. Тема постоянно корректировка своей самооценки на основе взаимодействия с внешней реальностью.
Маркс разделял интерес Гегеля к моделированию субъективности как диалектического отношение. Диалектический материализм — первая важная перестановка гегелевской диалектики и в чем она отходит от Гегеля можно резюмировать беглым взглядом на принципиальную разницу между Идеализм и материализм. Короче говоря, диалектика Гегеля предполагала, что рациональность была движущей силой Вселенной, тогда как Маркс сосредоточился на материальных силы, направляющие ход мира.Другими словами, «в рамках марксистской философии диалектического материализма, идея диалектики относится к противоречию между классами, силы и производственные отношения и способы производства» (Macey 96).
Синтез интеллектуальной метафизики Гегеля и светской философии Маркса воплощена в Критической теории Франкфуртской школы. Мартин Джей, известный Историк Франкфуртской школы пишет, что «критическая теория, как следует из ее названия, был выражен через серию критических анализов других мыслителей и философов традиции.Таким образом, его развитие происходило через диалог, его генезис как диалектический как метод, который он намеревался применить к социальным явлениям» (40). В то время как аспекты гегелевской и марксистской диалектики сыграли важную роль в формулировках Франкфуртской школы в целом, Адорно особенно увлекался диалектикой. формулировки, акцент, который может быть зарегистрирован бесчисленными способами вплоть до парадоксальные афоризмы, которыми он известен. Рудимент Адорно мировоззрение – это представление о том, что прогрессивные и регрессивные элементы общества происходят из одного источника.Этот принцип проиллюстрирован в The Dialectic. Просвещения , в котором он и Хоркхаймер утверждают, что «Просвещение отложил в сторону классическое требование думать о мысли» (25). позиция подразумевается во многих принципах эстетики Франкфуртской школы, в том числе концепции ауры, современного сенсорного опыта и индустрии культуры.
Хотя понимание диалектики Адорно не является чисто гегелевским, он разделял Интерес Гегеля к взаимопроникающим отношениям субъекта и объекта.Его работа в этом отношении особенно актуален для исследований средств массовой информации, потому что он часто сосредоточены на отношениях между аудиторией и произведением искусства. Он утверждал, что эти отношения часто работали в соответствии с негативной диалектикой, через которую общество влияло на коммерциализацию искусства, а искусство, в свою очередь, препятствовало рефлексивный опыт в обществе. Кроме того, Адорно разъяснил диалектическую взаимоотношения художника и культуры. Например, его эссе «О лирике Поэзия и общество» использует диалектическую модель для объяснения взаимопроникновения поэзии и общества.Адорно поясняет, что «предмет и объект не являются жесткими и изолированными полюсами, а могут быть определены только в процесс, в котором они отличаются друг от друга и изменяются» (44). Таким образом, « лирических I» всегда определяется через его антипатическое отношение к обществу. Более того, это опосредовано через язык , которая органически ориентирована на общество в силу своей коммуникативной функции. Долг Адорно перед гегелевской диалектикой становится очевидным, когда он пишет: характерный для лирического произведения парадокс, субъективность, переходящая в объективность, привязан к приоритету лингвистической формы в лирика» (43).
Предвосхищены полиморфные диалектические формулировки теории Франкфуртской школы многообразие интерпретаций диалектики в современной сфере по отношению к семиотика и философия языка. Другие интеллектуалы приняли термин в более общем виде, например, Роберт Смитсон постулировал диалектику как «способ видеть вещи во множестве отношений, а не как изолированные объекты» (119). Смитсон критиковал диалектику Гегеля как «внутреннее движение разума» (119). и описал земляные работы, такие как Спиральная пристань , как взрыв «формалистического взгляд на природу» (119).Вообще говоря, диалектика может быть полезным способом концептуализировать субъектно-объектные отношения в любом количестве контекстов, в частности художественные контексты. Диалектика позволяет нам разрушить раздвоенную модель зритель/произведение искусства, так что, например, это становится возможным как для читателя, и писатель, чтобы создать смысл в стихотворении, и для реферата (см. абстракция ) живописи для раскрыть нечто, присущее как произведению искусства, так и смотрящему.
Ким О’Коннор
Зима 2003 г.
Диалектический и исторический материализм – Рабочий мир
В рамках социализации в классовом обществе рабочих поощряют верить в то, что личный личный интерес является основой человеческой природы и выживания.Если это правда, то вся история человечества была борьбой, движимой жадностью. Рабочим внушают, что общество нельзя изменить из-за «естественной» человеческой жадности. Рабочим предоставляется возможность либо поддаться этой жадности, либо использовать религию или мистику, чтобы «подняться над материальным миром».
Ни один из этих вариантов не предлагает реальной альтернативы или решения проблем, представленных классовым обществом. Марксисты понимают, что обществом не всегда двигали личные интересы и жадность, что жадность не является частью человеческой природы и что общество можно изменить к лучшему.Все это можно продемонстрировать, используя диалектический материализм, научный метод мышления для оценки мира, в котором живут люди.
Диалектический материализм можно разбить на соответствующие компоненты для лучшего понимания. Диалектика описывает научный метод, который марксисты используют для анализа окружающего мира. Материализм представляет марксистскую концепцию реальности, которую диалектика призвана анализировать.
Диалектика, как метод анализа, учитывает взаимосвязанность природы, присущие ей противоречия и состояние непрерывного изменения, а также процесс, посредством которого естественное количественное изменение приводит к качественному изменению.Проще говоря, диалектика утверждает, что все вещи находятся в постоянном состоянии изменения, что это постоянное изменение есть результат взаимодействий и конфликтов, и что множество мелких скрытых изменений складываются до тех пор, пока рассматриваемая вещь не будет качественно преобразована в нечто иное. Процесс превращения воды в пар путем ее нагревания до температуры кипения иллюстрирует принцип диалектики в действии.
Материализм — это марксистская концепция природы, поскольку она существует без какого-либо сверхъестественного или мистического измерения.Материализм считает, что объективная реальность существует независимо от человеческого сознания и что материя первична.
Диалектический материализм показывает, что мысли, характеры и поступки людей формируются условиями окружающего их мира, материального мира. Когда люди смотрят на мир через призму диалектического материализма, они могут увидеть логическое развитие верований и мыслей, действий и событий и даже человеческой истории в целом.
Исторический материализм распространяет принципы диалектического материализма на изучение общества и его истории.Исторический материализм признает, что история и общество развиваются на основе материальных, экономических условий. Поэтому всякое развитие, как идей, так и институтов, основано на конфликтах и взаимодействиях в материальном мире.
Такое понимание развития и изменений опровергает аргумент о том, что классовое общество основано на естественной человеческой жадности. Развитие классового общества произошло из материальных взаимодействий и конфликтов, с которыми люди сталкивались на протяжении истории.
Вера в диалектический материализм не оправдывает угнетение и эксплуатацию трудящихся масс в рамках этого развития классового общества.Марксисты утверждают, что эта научная точка зрения анализирует, как человечество и общество развились, чтобы их можно было изменить. Самое главное, это прививает знание человеческой деятельности в истории — что люди на самом деле способны изменить угнетающее общество, в котором они живут, и что общество не может оставаться прежним, когда меняется материальный мир. Диалектический материализм предполагает, что капитализм, как и все остальное, имеет рождение, развитие и конец.
Диалектика — Фридриха Энгельса, часть 2 книги «Социализм: научный или утопический»
Исторический материализм — Фридрих Энгельс, часть 3 книги «Социализм: научный или утопический»
Материализм — Фридрих Энгельс, часть Людвига Фейербаха и конец классической немецкой философии
Карл Маркс – В.И. Ленин, Краткий биографический очерк с изложением марксизма, в том числе материализма и диалектики
Об экономическом детерминизме – Некоторые утверждают, что марксизм утверждает, что только экономические факторы определяют неэкономические сферы жизни, такие как политика, религия и идеология. Энгельс ответил: «Тот, кто обвиняет нас в экономическом детерминизме, не понимает диалектики; все, что Маркс и я когда-либо говорили, было то, что способ производства определяет общественное сознание. Подробнее см. письмо Энгельса 1890 года Дж.Блох.
4 письма Энгельса об историческом материализме
Что такое марксизм?
Исторический и диалектический материализм | Encyclopedia.com
Исторический и диалектический материализм — это доктрины философии истории и метафизики соответственно. Они были разработаны в рамках марксистской традиции и относятся к идеям, заложенным в трудах Карла Маркса (1818–1883). Однако ни термин использовалась или одобрялась им явно, и связь между этими доктринами и его сочинениями всегда была проблематичной.В последние годы наука значительно прояснила эти вопросы. В то время как в конце двадцатого века диалектический материализм почти исчез, исторический материализм пережил замечательное возрождение в «аналитической» форме.
Друг и когда-то сотрудник Маркса Фридрих Энгельс (1820–1895) ввел термин материалистическая концепция истории (позже сокращенный до исторического материализма). В рецензии (1859 г.) на первую опубликованную версию марксовой критики современной экономической науки Энгельс стремился представить Маркса публике как могучего ума и полиматического систематизатора.В своем кратком повествовании Энгельс упростил подборку идей Маркса и представил их в доктринальной форме. В описании Энгельса говорилось, что у Маркса был метод, совпадающий как с гегелевской философией, так и с современной физической наукой. По последнему пункту Энгельс отождествлял Маркса с механистическим материализмом движущейся материи, а по первому — с «диалектической» мыслью, которая, как утверждалось, отражала эту онтологическую универсалию. Энгельс повторил эти взгляды гораздо более лихо в своих работах «Анти-Дюринг » (1878 г.; взято как «Социализм: утопический и научный», 1880 г.) и «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» (1886 г.).
Марксизм как комплексное мировоззрение, якобы основанное на этих двух столпах материализма, получил развитие только после смерти Энгельса. Утверждалось, что эта доктрина применима к истории человечества и объединяет философское мышление с научным. Она привлекла многочисленных приверженцев в интеллектуальном мире и вовлекла миллионы в политические движения. Этому процессу способствовали еще более простые версии, такие как версии Георгия Плеханова, В. И. Ленина, Николая Бухарина, Иосифа Сталина и Мао Цзэдуна.Дальнейшие миллионы научились этому марксизму от антимарксистов, проводящих противоположную политику. Однако Маркс и Энгельс отнюдь не были полностью известными величинами, потому что дальнейшие работы обоих появились посмертно в течение двадцатого века, а полные собрания сочинений еще не опубликованы полностью. Записные книжки Энгельса по «диалектике» были опубликованы в 1927 г. под номером «Диалектика природы», и, как утверждалось, объясняли природу в соответствии с оставленной им работой по истории (обобщенной как исторический материализм) и самой мысли (в значительной степени упрощенная переработка гегелевской логики).Таким образом, диалектический материализм (или «диалектика» или diamat ) к 1930-м годам считался главной доктриной марксизма, сводившейся к трем законам: превращение количества в качество, взаимопроникновение противоположностей и отрицание отрицания. В целом это была доктрина «становления», а не «бытия» в фиксированном и статичном смысле, которая подчеркивала развитие и прогресс через противоречия, будь то в логических отношениях или в политической борьбе. Исторический материализм был особенно интересным примером этого общего взгляда, учитывая его непосредственно политический характер.
Экономика, история и материализм
Политический характер исторического материализма проистекает из его повествовательной истории цивилизации и особой роли, отводимой в ней «производственным отношениям» и технологическим изменениям. Материя в движении не фигурирует в этом описании, за исключением непризнанной онтологической допущения. Скорее материализм, действующий в этой доктрине, метафорически трансформируется в избирательный фокус на человеческой деятельности, обычно называемой «экономической», то есть на производстве, потреблении, распределении и обмене «материальных» средств жизни.Связывание этой деятельности с материализмом играло на материальных качествах экономических благ, связывая их, в свою очередь, с тем, что является основным и необходимым для человеческой жизни. Эта доктрина также предполагает, что экономическая деятельность, связанная с товарами такого рода, более реальна и, следовательно, обладает большей объяснительной силой, чем что-либо еще, особенно «простые» идеи или мысли. Религия, утопизм, «благие намерения», мораль и морализаторство обычно назывались марксистами «надстройкой», в отличие от материального «фундамента» или «основы» экономической деятельности, считавшихся «определяющими».Различие между базисом и надстройкой само по себе является метафорой, взятой из собственного предисловия Маркса к его « К критике политической экономии» (1859 г.), послужившего поводом для первоначального систематизирующего обзора Энгельса. истории в последовательных «способах производства». Они, очевидно, были основаны на сочетаниях технологии вместе с правовыми и имущественными системами: азиатской, древней, феодальной и современной. Поскольку некоторые из них совпадали с другими в мире в целом, схема не представляет собой строгого диахронического изложения истории, и это не тот случай, когда все переходы обязательно были прогрессивными.Ясно то, что Маркс считал современные коммерческие и общества, аккумулирующие капитал, резко отличались от прежних экономических и политических систем, потому что они производили гораздо больше товаров и услуг и постоянно внедряли инновации. Более того, они казались ему прелюдией к всеобъемлющему экономическому коллапсу и политической борьбе между соперничающими социально-экономическими классами. Из этого возникло бы совершенно другое общество, которое он по-разному называл коммунизмом или социализмом.В качестве альтернативы, писал он (вместе с Энгельсом) в Коммунистическом манифесте (1848 г.), результатом будет «общая разруха».
Предисловие Маркса также содержало некоторые отрывки, которые обычно интерпретировались как причинные утверждения, относящиеся к социальным и политическим изменениям, знаменующим переход, например, от феодализма к капитализму: «На определенной стадии своего развития материальные производительные силы общества вступают в противоречие с уже существующими производственными отношениями.… Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Затем начинается эпоха социальной революции». переделывать историю с точки зрения экономических систем и экономических изменений (а не царствований, религий, империй и т. д.).Он также был направлен на то, чтобы отождествить наиболее важные изменения в современной жизни и политике с экономическими изменениями, вокруг которых и посредством которых собрались революционные политические силы, установив конституционные, либерально-демократические и «буржуазные» формы правления. Соответствуют ли эти фразы «диалектике», отстаиваемой Энгельсом, который в конце жизни дополнил ее понятием «детерминизма в последней инстанции», или же они соответствуют какой-либо недиалектической объяснительной модели, которой отдают предпочтение другие авторы, было постоянным вопросом. вопрос внутри и о марксистской традиции.
Аналитический марксизм и будущее
В 1970-х годах группа самозваных «аналитических марксистов» возродила исторический материализм, переопределив его как доктрину исторического объяснения, но исключив все аспекты «диалектики». Главным историческим теоретиком группы был Г. А. Коэн, разработавший переформулированную версию собственных взглядов Маркса. Он попытался строго отредактировать их, чтобы они соответствовали тому, что может быть эмпирически продемонстрировано в истории как истинное, и переместить свои взгляды на силы и отношения производства, базы и надстройки в рамках функционального понимания объяснения.В конце концов Коэн пришел к выводу, что его попытка переработать концепции и фразы Маркса в том, что он назвал наиболее благоприятным образом, доказала провал теории. Однако с точки зрения современной историографии и философии это привело к освобождению идей Маркса об истории и прогрессе от всякой неразрывной связи с всеобъемлющей «диалектической» доктриной.
Современных гегельянцев вряд ли сильно заинтересует попытка Энгельса соединить диалектическую мысль с материализмом движущейся материи, поскольку последний мало применим в философии, истории или социальных науках, а первый очень наивен и банален, особенно по сравнению с более поздними идеалистическими, феноменологическими и постструктурными апроприациями Гегеля.Исторический материализм, однако, имеет более светлое будущее, поскольку собственные загадочные и двусмысленные труды Маркса по истории и политике окажутся источником постоянного вдохновения.
См. также История, идея ; Марксизм ; Социализм .
библиография
ПЕРВИЧНЫЕ ИСТОЧНИКИ
Engels, Friedrich. Анти-Дюринг. В Карл Маркс и Фридрих Энгельс: Собрание сочинений. Том. 25. Лондон: Лоуренс и Уишарт, 1987.
——. Диалектика природы. В Карл Маркс и Фридрих Энгельс: Собрание сочинений. Том. 25. Лондон: Лоуренс и Уишарт, 1987.
——. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. В Карл Маркс и Фридрих Энгельс: Собрание сочинений. Том. 26. Лондон: Лоуренс и Уишарт, 1990.
——. Обзор Маркса: вклад в критику политической экономии. В Карл Маркс и Фридрих Энгельс: Собрание сочинений. Том. 16. Лондон: Лоуренс и Уишарт, 1980.
——. Социализм: утопический и научный. В Карл Маркс и Фридрих Энгельс: Собрание сочинений. Том. 24. Лондон: Лоуренс и Уишарт, 1989.
Маркс, Карл. Манифест Коммунистической партии (совместно с Фридрихом Энгельсом). В Маркс: более поздние политические сочинения, , отредактированный и переведенный Терреллом Карвером. Кембридж, Великобритания, и Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета, 1996.Репринт, 2002.
——. «Предисловие к . Вклад в критику политической экономии». Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета, 1996. Переиздание, 2002.
ВТОРИЧНЫЕ ИСТОЧНИКИ
Карвер, Террелл. Социальная теория Маркса. Оксфорд и Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета, 1982.
Коэн, Г. А. Теория истории Карла Маркса: защита. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 2000.
Гидденс, Энтони. Современная критика исторического материализма. 2 тома. Кембридж, Великобритания: Polity, 1985.
Jordan, ZA Эволюция диалектического материализма: философский и социологический анализ. Нью-Йорк: Сент-Мартинс, 1967.
Колаковский, Лешек. Основные течения марксизма: его возникновение, рост и упадок. Перевод П. С. Фаллы. 3 тт. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 1978.
Рубен, Дэвид-Гилель. Марксизм и материализм: исследование марксистской теории познания. Ред. изд. Брайтон, Великобритания: Harvester, 1979.
Веттер, Густав А. Диалектический материализм: исторический и систематический обзор философии в Советском Союзе. Перевод Питера Хита. Лондон: Рутледж и Кеган Пол, 1958.
Уайльд, Лоуренс. Маркс и противоречие. Aldershot, UK, and Brookfield, Vt.: Avebury, 1989.
Terrell Carver
Ежемесячный обзор | Диалектика структуры и истории: введение
Иштван Месарош покинул родную Венгрию после советского вторжения в 1956 году.Он почетный профессор Университета Сассекса, где в течение пятнадцати лет возглавлял кафедру философии. Его книга «Теория отчуждения Маркса» была удостоена премии Исаака Дойчера в 1970 году. Он также является автором книг «По ту сторону капитала, социализм или варварство», «Структурный кризис капитала», «Вызов и бремя исторического времени», «Социальная структура и формы сознания». (два тома) — все опубликовано Monthly Review Press. Эта статья является введением ко второму тому книги «Социальная структура и формы сознания» (Monthly Review Press, 2011).
Исследование диалектической связи между структурой и историей необходимо для правильного понимания природы и определяющих характеристик любой общественной формации, в которой ищутся устойчивые решения возникающих проблем. Это особенно важно в случае общественного формирования капитала с его неумолимой тенденцией к всеохватывающей, структурно встроенной детерминации всех аспектов общественного воспроизводства и — возможному впервые — глобальному господству, заложенному в этой форме развития.Поэтому отнюдь не случайно, что в интересах необходимого структурного изменения Маркс должен был обратить критическое внимание на понятие социальной структуры , в исторический период кризисов и революционных взрывов 1840-х годов, когда он сформулировал свою собственную — принципиально новую — концепцию истории.
В своем первом крупном обобщающем труде « Экономические и философские рукописи 1844 года» Маркс подчеркивал, что в ходе современного исторического развития естествознание, благодаря своей тесной интеграции с материальной практикой капиталистического промышленного производства, превратилось в в отчужденная форма основа общественной жизни; обстоятельство, которое Маркс считал « a priori ложью.По его мнению, это должно было быть исправлено путем высвобождения самой науки из ее отчуждающей оболочки. В то же время наука должна была быть сохранена в качественно видоизмененном виде, переделана в «науку о человеке» — в ее неотделимости от «науки об истории» — обогащающую и приносящую удовлетворение основу действительной человеческой жизни. Но для осуществления этого фундаментального преобразования совершенно необходимо было понять и обнажить глубинные структурных определений, посредством которых творческий потенциал человеческого труда, в том числе научная деятельность общественных индивидов, был подчинен отчуждающим императивам общества. фетишистский/неуправляемый капитал-расширение и накопление.
По этой причине категория социальной структуры должна была приобрести основополагающее значение в марксистском видении в совершенно осязаемой форме. Вопреки господствовавшим в то время спекулятивно-философским подходам к этим проблемам, в требуемом анализе социальной структуры не могло быть ничего таинственного. Нельзя также допустить, чтобы политические корыстные интересы затуманивали поставленные вопросы в интересах спекулятивно претворяемой в жизнь государственной апологетики.
Еще в 1845 году Маркс убедительно подчеркивал в своем вкладе в книгу, написанную вместе с Энгельсом, Немецкая идеология, , что в намеченном теоретическом анализе все соответствующих факторов поддаются эмпирическому наблюдению и рациональной оценке.Ибо общая концептуальная структура объяснения должна была быть сделана полностью понятной на основе продолжающихся практик общественного воспроизводства, в которых конкретные человеческие существа оказались постоянно вовлеченными в свою повседневную жизнь. В этом смысле Маркс настаивал на том, что единственно действительным теоретическим исследованием является тип, способный вывести на первый план «без всякой мистификации и спекуляции связь общественного и политического строя с производством. социальная структура и государство постоянно развиваются из жизненного процесса определенных индивидуумов .
Этот демистифицирующий теоретический подход, касавшийся не только условий времени Маркса, но имевший общепризнанное значение как структурно закрепленное историческое объяснение как прошлого, так и будущего, служил радикальной освободительной цели в условиях революционных взрывов 1840-е годы. И с того времени он продолжает выполнять жизненно важные функции по освобождению.
Сосредоточив внимание на действительном жизненном процессе общественных индивидов, занятых капиталистически отчуждающим промышленным производством, стало возможным усмотреть, по словам Маркса, « необходимость и в то же время условие, трансформация как промышленности, так и социальной структуры .То есть стало возможным увидеть как необходимость самого глубокого преобразования, так и объективный характер условий, которые должны были быть изменены. А последняя соответствовала структурно обусловленным характеристикам общественной жизни, подчеркивая вместе с тем углубляющуюся остроту самого кризиса. Ибо именно внутреннее структурное определение самих этих объективных условий требовало ощутимых и далеко идущих практических рычагов, указанных Марксом.В силу присущих характеру возникших проблем необходимым рычагом для успешного преодоления исторического кризиса не могло быть иное, чем коренная трансформация промышленности и социальной структуры .
Вот почему, по мнению Маркса, изменение политической обстановки само по себе не могло соответствовать масштабу исторической задачи. Что было действительно необходимо, так это не что иное, как качественное структурное изменение , способное охватить фундаментальную модальность общественного воспроизводства во всей его полноте.Естественно, такого рода изменения должны были охватывать политическую сферу со всеми ее общими законодательными, а также более ограниченными местными регулирующими институтами. Но это не могло быть ограничено политической сферой. Ибо, по своему традиционному пути, даже величайшие политические потрясения прошлого имели тенденцию менять только руководящий состав общества, оставляя эксплуататорскую структурную структуру материального и культурного воспроизводства в его иерархической классовой артикуляции .

Таким образом, согласно марксистской концепции, «социальная и политическая структура» должна была быть преобразована в своей целостности, и такая трансформация должна была быть осуществлена социальными индивидами, упомянутыми в нашей последней цитате из «Немецкой идеологии» . Как очень ясно показал Маркс в другой работе, написанной в тот же период революционных потрясений, историческая задача должна была быть решена общественными индивидами путем перестройки «сверху донизу условий их промышленного и политического существования, а следовательно, и их вся манера бытия .

Вопрос о социальной структуре не может быть поставлен в правильной перспективе без многогранной диалектической оценки сложных факторов и детерминаций. Ибо чистая истина состоит в том, что в любом конкретном типе воспроизводственного порядка человечества социальная структура немыслима без ее должным образом артикулированного исторического измерения ; и наоборот, не может быть реального понимания самого исторического движения без постижения в то же время соответствующих материальных структурных определений в их специфике.

В этом смысле история и структура в человеческом контексте всегда глубоко переплетены. Иными словами, не может быть ни структуры релевантности, абстрагированной от истории, в ее динамическом ходе развертывания, ни в какой мыслимой социальной формации, ни истории как таковой без ассоциированных структур, несущих существенные определяющие характеристики рассматриваемой определенной социальной формации.

Игнорирование по какой-либо причине содержательной диалектической взаимосвязи структуры и истории влечет за собой пагубные последствия для теории.Ибо недиалектический подход может привести либо к неуместному с философской точки зрения анекдотическому изображению исторических событий и личностей, представляя некую хронологическую последовательность «до и после» в качестве предполагаемого самооправдания «рассказывания историй», либо к механическому культу «структурализм.»

Первый недостаток хорошо иллюстрируется тем фактом, что уже Аристотель причислил известное ему историческое письмо к философски более низкому, чем поэзия и трагедия, ввиду анекдотического партикуляризма таких рассказов о событиях и обстоятельствах, созвучных первоначальному греческому термину история — « истор » — что означает «очевидец».Что касается структуралистского нарушения диалектической взаимосвязи между структурой и историей и его замены позитивистски ориентированным механическим редукционизмом, то некогда весьма влиятельная работа Клода Леви-Стросса предлагает нам выдающийся пример, как мы подробно увидим в заключительная глава настоящего исследования. Здесь достаточно одной цитаты из одной из его самых знаменитых книг, чтобы прояснить антиисторический и антидиалектический подход Клода Леви-Стросса к этим проблемам:

История — это прерывистый набор , состоящий из областей истории, каждая из которых определяется характеристической частотой и дифференциальным кодированием до и после .…Отчетливо проявляется прерывистая и классификационная природа исторического знания… В системе такого типа мнимая историческая преемственность обеспечивается только посредством мошеннических очертаний … Нам нужно только признать, что история есть метод без соответствующего объекта , чтобы отвергнуть эквивалентность между понятием истории и понятием человечества , которое некоторые пытались навязать нам с негласной целью сделать историчность последним прибежищем трансцендентальный гуманизм: как будто люди могут восстановить иллюзию свободы на плане « мы » просто отказавшись от «я», которые слишком явно лишены последовательности.На самом деле история не связана ни с человеком, ни с каким-либо конкретным объектом . Он полностью состоит в своем методе, опыт которого оказывается незаменимым для каталогизации элементов любой структуры, чего бы то ни было, человеческого или нечеловеческого, во всей их полноте.

Таким образом, глубокая диалектическая связь между непрерывностью и прерывностью в историческом развитии решительно отвергается Леви-Строссом, причем это отрицание даже оскорбительно подчеркивается обвинением тех, кто отстаивает диалектический характер этого отношения, как виновных в том, что они представляют « мошеннические наброски» — для того, чтобы позволить себе ограничить якобы «беспредметный метод» самой истории механическим редуктивистским образом вспомогательной ролью « каталогизации элементов какой бы то ни было структуры.Таким образом полностью стираются буквально жизненно важные объективные определения действительно существующей истории.

Однако, как это ни парадоксально для самого Клода Леви-Стросса, в результате принятия им механистического редуктивистского подхода к истории, «человеческой или нечеловеческой», также его ключевое понятие структуры — не более чем столь же механическое определение структура как то, что должно быть «каталогизировано» в виде ее позитивистски расчленяемых и каталогизируемых элементов, — лишено всякого реального объяснительного значения по отношению к общественному развитию.И все это делается, по мнению Леви-Стросса и его последователей, на пике влияния структуралистов в Западной Европе и в Соединенных Штатах, во имя самой модной «антиидеологической научной строгости».

Безусловно, общую направленность различных «постструктуралистских» и «постмодернистских» подходов ни в коем случае нельзя считать лучшей. Всех их объединяет крайне скептическое отношение к истории и полное игнорирование объективных диалектических отношений и определений.Иногда такое отношение приводит к совершенно загадочным заявлениям, граничащим с бессодержательной софистикой. Так, ведущий теоретик «постмодерна» Жан-Франсуа Лиотар — репентер, когда-то принадлежавший к левой политической группе во Франции, собравшейся вокруг журнала « Socialisme ou Barbarie », — предлагает такое программное определение: «Что же тогда такое постмодернистских ? Это, несомненно, часть современных … Произведение может стать современным только в том случае, если оно сначала постмодернистское .Понятый таким образом постмодернизм — это не модернизм в его конце, а в зарождающемся состоянии, и это состояние постоянное ». В этом же смысле антидиалектическое программное противопоставление Лиотара частей (метафорически восхваляемых «маленьких нарративов» или «petit récits ») целому (априорно отвергнутым «большим нарративам») является не менее бессвязный и не менее капитулянтский.

Вопрос, который нас здесь интересует, — то есть глубокая диалектическая взаимосвязь между структурой и историей — не является только теоретическим, не говоря уже о чисто академическом.Его огромная актуальность проистекает из далеко идущих практических следствий этого отношения для столь необходимого освободительного вмешательства посвященных людей в разворачивающиеся тенденции исторического развития. Ибо без понимания истинного характера структурных определений иерархически сочлененных все более разрушительного общественного воспроизводственного порядка капитала с его органической системой, в которой частей поддерживают целое , а наоборот , в их теперь парализующей круговой взаимности , не может быть значительного улучшения оставшегося у нас времени.

Марксистская революционная наука, занимающаяся трудными проблемами обеспечения всеохватывающего структурного изменения — возможного путем твердого захвата стратегически важных объективных рычагов материального и культурного преобразования — была сформулирована именно для этой цели. Консервативный антиисторический и антидиалектический структуралистский дискурс в духе Леви-Стросса о «каталогизации» сомнительно идентифицируемых составляющих существующего и его мифологизированного прошлого в сочетании с крайне пессимистическими стенаниями о «человечестве как злейшем враге самому себе» при освобождении от виноваты разрушительные силы и институты капиталистического общественного и политического развития, диаметрально противоположные этому.То же самое относится и к консервативной постмодернистской болтовне и лепету о «маленьких нарративах», придуманных для того, чтобы иметь возможность высокомерно отвергнуть не только косвенно, но даже эксплицитно , по словам Лиотара, «великие нарративы эмансипации», чтобы сломать со всеми прогрессивными традициями в историческом прошлом.

Глубочайшее значение марксистской концепции состоит в страстной защите структурных изменений, которые должны быть осуществлены в глобальном эпохальном смысле, непосредственно воздействующем на все человечество.Без сосредоточения внимания на этом измерении работы Маркса невозможно понять ни центральную идею, ни вдохновляющий дух его подхода.

Очевидно, глобальная эпохальная направленность структурных изменений, за которую выступал Маркс, с ее акцентом на безотлагательность задач, стоящих перед социальными индивидами, ввиду опасности самоуничтожения человечества, могла возникнуть только в определенный момент в историческое время. Всякая общественная формация, известная человечеству, имеет свои неумолимые исторические пределы.И, несмотря на всю идеализацию капитализма классиками политической экономии XVIII века как «естественной системы совершенной свободы и справедливости», — не говоря уже о теориях, выдвинутых позднейшими защитниками даже худших противоречий этого способа производства, — капитал система не может быть исключением из таких ограничений.

Радикальная новизна концепции Маркса стала возможной в то время, когда объективная потребность в эпохальном изменении общественного порядка капитала к качественно отличному во всех своих основных определениях способу социального метаболического контроля человечества появилась с его безапелляционная завершенность в исторической повестке дня — с началом нисходящей фазы развития системы капитала .Этот судьбоносный поворот исторически беспрецедентного и во многих отношениях весьма положительного продвижения капитала в воспроизводстве общества совпал с периодом кризисов и революционных взрывов, свидетелем которых был сам Маркс. Благодаря этому радикальному историческому изменению система капитала с тех пор стала изменчивой лишь в некоторых частичных отношениях, как бы обширны они ни были в своем масштабе, но не в своей общей перспективе , несмотря на гротескно корыстный пропагандистский лозунг «народного капитализма». — провозгласили бенефициары правящего порядка.

Как мы постоянно наблюдаем, «глобализация» загадочно изображается в наше время корыстными интересами укоренившихся властей как беспроблемное расширение жизнеспособности системы капитала в вневременное будущее . Как будто «глобализация» была совершенно новой характеристикой наших дней, представляя собой счастливую вечную кульминацию и абсолютно положительное выполнение общественного воспроизводственного предназначения капитала. Однако неудобная истина состоит в том, что марксистское критическое видение было по своей сути глобальным почти с самого начала, и решительно таковым с 1843-1844 годов, убедительно указывая в то же время на необратимость нисходящей фазы капитала. разработки.

Начало нисходящей фазы повлекло за собой серьезные последствия, указывающие в их общем историческом смысле на гибель человечества, если вместо существующего порядка не будет установлен радикально новый способ общественного репродуктивного контроля. Эта болезненная истина объективно появилась на историческом горизонте как эпохальная необратимость примерно в середине девятнадцатого века, даже если в некоторых частях планеты господство капитала было еще далеко от своего завершения, как открыто признавалось позже. самим Марксом.

Новая историческая фаза, концептуализированная Марксом, представляла собой принципиальную противоположность восходящей системной фазы развития капитала. Ибо фаза триумфального развития капитала, открывшаяся в первые десятилетия шестнадцатого века, привела — несмотря на его отчуждающее влияние на все стороны человеческой жизни — к величайшему производительному свершению во всей истории. К сожалению, в течение последних десятилетий восходящей фазы развития возникла капиталистически непреодолимая проблема, которая с течением времени могла только усугубляться.А именно, рост порождающей кризис деструктивности — понятой со всеми ее опасными последствиями самим Марксом более глубоко, задолго до кого-либо еще, — предвещающей крах воспроизводственного порядка капитала. Взрыв не из-за стихийного бедствия, а под тяжестью собственных неразрешимых системных противоречий и взрывоопасных антагонизмов на высоте общественного доминирования и глобального посягательства капитала.

Эта противоречивая внутренняя детерминация несла с собой в качестве конечного горизонта нисходящей системной фазы необратимое созревание исторических пределов безусловно самого мощного общественного воспроизводственного порядка, известного в истории.Иными словами, это серьезное историческое созревание абсолютных структурных пределов капитала предвещало не просто очередной периодический кризис и соответствующие лишения, как повторяющуюся нормальность капитала, но полное уничтожение человечества, как дальновидно предвидел Маркс. Вот почему он написал в «Немецкая идеология», свою собственную версию резкой альтернативы «социализм или варварство» более чем за полвека до знаменитого предупреждения Розы Люксембург о том, что

в развитии производительных сил наступает этап, когда возникают производительные силы и средства общения, которые при существующих отношениях причиняют только вред и являются уже не производительными, а разрушительными силами .Таким образом, дело дошло теперь до того, что индивидуумы должны присвоить себе существующую совокупность производительных сил не только для осуществления самодеятельности, но и только для обеспечения самого своего существования .

Более того, параллельно с этим качественным переходом от восходящей к нисходящей исторической фазе коренным образом менялась и теоретическая оценка поставленных проблем, формулируемая с точки зрения капитала. Таким образом, в отличие от «анатомии гражданского общества», изображаемой в «научной буржуазной экономике» великими представителями классической политической экономии XVIII и первой трети XIX века и щедро восхваляемой за их «подлинные научные исследования», Марксом некритическая защита системы капитала стала прискорбным общим правилом.

Это изменение отношения и точки зрения полностью соответствовало необходимости идеологической рационализации и ослабления системных противоречий, которые вспыхивали и усиливались в начале нисходящей фазы развития капитала. Соответственно, теоретическая трансформация в худшую сторону была охарактеризована Марксом в его «Послесловии ко второму немецкому изданию» Capital такими словами:

Политическая экономия может оставаться наукой лишь до тех пор, пока классовая борьба латентна или проявляется лишь в отдельных и спорадических явлениях.[Однако] во Франции и в Англии буржуазия завоевала политическую власть. С тех пор классовая борьба, как практически, так и теоретически, принимала все более откровенные и угрожающие формы. Это прозвучало похоронным звоном научной буржуазной экономики . Отныне вопрос уже не в том, была ли та или иная теорема верной, , а в том, была ли она полезной для капитала или вредной, целесообразной или нецелесообразной, политически опасной или нет. Вместо бескорыстных вопрошающих было наемных призовых борцов; вместо подлинного научного исследования нечистая совесть и злой умысел апологетика .

Достаточно сравнить в этом смысле сочинения Ф.А. Хайека с работами Адама Смита, чтобы увидеть разрушительные интеллектуальные последствия перехода на нисходящей фазе развития капитальной системы от научного интереса к требованиям истины к прославление того, что « полезно и целесообразно для капитала. «Мы находим грубую враждебность ко всему, что касается даже упоминания о менее обскурантистской позиции, наиболее отчетливо выраженной в трудах австрийского экономиста.Это особенно заметно в слепом крестовом походе Хайека против идей социализма, который автор книг «Дорога к рабству» и «Роковое тщеславие» — , а также его столь же реакционные австрийские и другие стабильные товарищи — осуждает как политически опасный для капитал.

Характерно, что псевдонаучная и часто даже откровенно иррациональная капиталистическая апологетика Хайека больше всего стремится вообще покончить с причинными объяснениями. Он настаивает на том, что «создание богатства… не может быть объяснено цепью причин и следствий.И в красноречивом резюмировании своей агрессивно-апологетической капиталистической позиции Хайек проповедует, что « таинственных денег и основанных на них финансовых учреждений» должны быть освобождены от всякой критики, добавляя в духе своего навязчивого осуждения призрака социализма , который он утверждает, что открыл еще во времена Древней Греции, что «благородный социалистический лозунг «Производство для использования, а не для прибыли», который мы находим в той или иной форме от Аристотеля до Бертрана Рассела, от Альберта Эйнштейна до архиепископа Бразилии Камара (и часто, начиная с Аристотеля, с добавлением того, что эти прибыли получаются «за счет других»), свидетельствует о незнании того, как производительные способности умножаются разными людьми.

Серьезность этих проблем подчеркивается не только апологетическим характером экономических теорий, господствовавших на нисходящей фазе развития капитала, но и той объективной причиной, почему формулирование и широко поощряемое практическое осуществление таких теорий стало прискорбным всеобщим правилом. . Со времен Адама Смита коренным образом изменилась не ориентирующая точка зрения и классовая лояльность рассматриваемых теоретиков, а историческая основа самой точки зрения, из которой возникают их концепции в соответствии с переходом от восходящей фазы к нисходящей.

Адам Смит, осмысливший мир с точки зрения капитала, был не менее предан защите жизнеспособности системы капитала, чем Ф. А. Хайек. Большая разница заключается в том, что во времена Адама Смита социальный метаболический порядок капитала в период восхождения представлял собой наиболее продвинутую форму общественного воспроизводства, доступную человечеству. Кроме того, сама классовая борьба, на стороне или против качественно иного гегемонистского порядка труда, альтернативного капиталистической модальности социального метаболического контроля, была в эпоху Адама Смита все еще «латентной или проявлялась только в изолированных и спорадических явлениях.

Напротив, во времена Хайека нарастающая деструктивность капиталистической социально-экономической системы вследствие ее необратимо нисходящей фазы развития вместе с прорывом ее антагонистических внутренних противоречий в виде даже двух опустошительных мировых войн в ХХ веке могли быть отвергнутым — опять же с точки зрения капитала, но на этот раз с действительно «роковым самомнением», способным отбросить мыслителя не меньше, чем Аристотель, как «невежественного социалиста», — только на службе самой грубой и воинственной формы капиталистической апологетики. .Учитывая это фундаментальное изменение в объективной исторической основе точки зрения капитала от восходящей к нисходящей фазе, потребность в структурном изменении в глобальном эпохальном смысле — которое должно быть осуществлено социальными индивидами «не только для достижения себя -деятельности, но и только для того, чтобы обеспечить само их существование», , выраженное в драматической альтернативе между «социализмом или варварством», не могло быть снято с исторической повестки дня.

Возможно, наиболее эффективным способом отсрочить исторический «момент истины» и тем самым продлить господство капитала над человеческой жизнью, несмотря на его растущую деструктивность и углубляющийся структурный кризис, является гибридизация капитализма.Эта гибридизация в капиталистически развитых странах принимает форму массированного вливания 90 007 государственных средств 90 008 в оживление якобы «свободно-рыночных» капиталистических предприятий при непосредственном участии капиталистического государства. Эта тенденция была продемонстрирована уже во время — впоследствии довольно легко обратимой — «национализации» крупномасштабного капиталистического банкротства в ряде жизненно важных секторов экономики Великобритании в 1945 г. правительством Эттли «старой» лейбористской партии, а не «Новые лейбористы.«Необходимая послевоенная операция по спасению британского капитализма характерным образом представлялась в ложном свете как подлинное социалистическое достижение.

Такого рода операции осуществляются для того, чтобы защитить и обеспечить дальнейшую жизнеспособность установленного репродуктивного порядка, благодаря множеству системно-апологетических — и в этом смысле политически мотивированных — прямых экономических вкладов государства (от средства общего налогообложения, разумеется), о чем Адам Смит и мечтать не мог.Они варьируются от астрономических величин ресурсов, переданных в распоряжение военно-промышленного комплекса на постоянной основе, до триллионов долларов финансовых спасательных фондов , переданных частнокапиталистическим банкам и страховым компаниям не только в 2008 и 2009 годах но и в 2010 году, приняв на себя ответственность в размере 90 процентов за свои будущие убытки.

В историческом плане это относительно новое явление в развитии капитализма. Его потенциальные масштабы и значение были еще очень далеки от того, чтобы быть очевидными при жизни Маркса.Ибо «в девятнадцатом веке возможности приспособления капитала как 90 007 «гибридной» системы 90 008 контроля, ставшие полностью видимыми только в двадцатом веке, были еще скрыты от теоретического исследования».

Безусловно, эта системная гибридизация к настоящему времени чрезвычайно важна для продления жизни системы капитала. Однако его модальность прямого участия государства в «спасении системы» — посредством перевода огромных государственных средств и даже полномасштабной «национализации» все более серьезного капиталистического банкротства — имеет свои пределы и далеко идущие последствия для будущего развития. , и поэтому его не следует представлять как постоянное структурное средство .

В 1972 году в рамках моей критики определения капитализма Макса Вебера я подчеркнул, что

совершенно неверно характеризовать капитализм вообще как вложение частного капитала. Такая характеристика справедлива лишь для определенной исторической фазы капиталистического развития и ни в коем случае не как «идеального типа» в его веберианском смысле. Подчеркивая вложение частного капитала, Вебер некритически отстаивает субъективную точку зрения отдельного капиталиста, игнорируя в то же время одну из важнейших объективных тенденций развития капиталистического способа производства, а именно все возрастающую вовлеченность из государственного капитала в продолжении воспроизводства капиталистического строя.В принципе внешняя граница этого развития есть не что иное, как превращение господствующей формы капитализма во всеохватывающую систему государственного капитализма, что теоретически предполагает полное уничтожение специфической фазы капитализма, идеализированной Вебером. Но именно из-за таких импликаций эта важнейшая тенденция развития должна быть исключена из идеологических рамок веберовского «идеального типа».

Естественно, эта тенденция все большего непосредственного участия государства в передаче общественных средств с целью продления воспроизводственной жизнеспособности капитальной системы совершенно искажается «наемными борцами за призы» и пропагандистами установленного порядка.

В некоторых частях Великобритании, как, например, в Северной Ирландии, капиталистически управляемая и эксплуатируемая доля «государственного сектора» в административной, медицинской и образовательной занятости, а также в другой экономической деятельности к настоящему времени превышает 71 процент, а в целом в среднем по стране приближается к 50 процентам. Между тем реальное положение вещей, царящее в неоспоримых формах сильно усиливающейся гибридизации, описывается с характерным неолиберальным извращением и лицемерием как «, откатывающее границы государства », а также с вариантами того же искажения, вроде « отступление государства .

Таким образом, точно так же, как The Economist, другой заметно сознательный печатный орган международной буржуазии, лондонская Financial Times защищает новый «момент Бевериджа», явно ссылаясь на лорда Бевериджа, влиятельного либерального политик, который ближе к концу Второй мировой войны теоретизировал государство всеобщего благосостояния в своей книге с программным названием « Полная занятость в свободном мире ». А вот как формулирует в своей передовице проблема так называемого «отступления государства» в нынешних условиях тяжелейшего мирового экономического кризиса, в разгар кампании за Британские парламентские выборы, когда уже ожидается, что «государственный долг» значительно превысит 9000 фунтов стерлингов7 1.5 трлн (примерно 2,4 трлн долларов по текущему обменному курсу) через четыре-пять лет:

Государственная заработная плата, пенсии и рабочие места должны быть сокращены. Так что должны услуги . В бюджете должно быть указано, как эта боль будет распределена, если лейбористы вернутся к власти… Правительство имеет право не сокращать слишком много слишком быстро, но это не оправдание не для планирования … Преднамеренная расплывчатость лейбористов вынуждает какой должна быть глубокая дискуссия о роли государства — момента Бевериджа — на мелководье.…Кто бы ни победил на этих выборах, он будет наблюдать за отступлением штата .

Таким образом, подлинный смысл «отступления государства» — или, если уж на то пошло, циничного неолиберального лозунга «отбрасывания границ государства», пропагандируемого повсеместно и очень давно, — это редакционно замаскированное, но тотально своекорыстная пропаганда « планирования » (и в этом показательном смысле идеологические поборники «свободного рынка» даже выступают за «планирование»), как передать финансовые выгоды, высвободившиеся за счет резкого сокращения « государственной заработной платы пенсии и рабочие места », а также социальные « услуги » в бездонные карманы все более опасно разоряющегося капиталистического предприятия.Другими словами, новый «момент Бевериджа», отстаиваемый ведущими авторами Financial Times , на самом деле означает жестоко «спланированную» ликвидацию остатков государства всеобщего благосостояния самим капиталистическим государством. Конечно, во «благое дело спасения системы» путем обеспечения массовым государственным вмешательством на сумму буквально астрономических сумм ускользающей жизнеспособности воспроизводственного порядка капитала на нисходящей исторической фазе его системного развития, неизгладимо отмеченной углубление структурного кризиса.

Однако та классовая передовица, которую мы можем прочитать в The Economist и в Financial Times , представляет собой лишь смесь донкихотства и лицемерия. Сочетание этих двух ингредиентов хорошо иллюстрируется тем фактом, что на той же странице Financial Times, от 23 марта 2010 г., напечатанной в колонке, непосредственно примыкающей к цитируемой редакционной статье, содержится статья с критикой «Стратегический инвестиционный фонд» лейбористского правительства, о котором недавно было объявлено отнюдь не ничтожной суммой в 90 007 950 миллионов фунтов стерлингов 90 008 , перечисляя из него несколько статей на сумму почти 90 007 полмиллиарда 90 008 .

Критика, высказанная в этой статье, направлена вовсе не против вновь увеличившихся государственных подачек частному капиталистическому предприятию, — и в этом смысле не может быть и речи об «отступлении государства». Наоборот, государство всегда радо продолжать щедрые подачки. «Критика» направлена только против наименования объявленного Фонда, который, по мнению журналиста, должен называться «Фонд стратегических перевыборов».Таким образом, автор этой статьи не хотел подвергать сомнению то основное, без чего полностью поддерживаемая им система вообще не могла бы выжить; он просто хотел сделать то, что он считал остроумным предвыборным аргументом.

Одновременно лицемерный и донкихотский характер рассуждений в редакционной статье в пользу «отступления государства» обнаруживается в том, что на данной исторической фазе капиталистического развития действительно немыслимо вырезать великие разновидность экономики государственного сектора и соответствующие расходы на занятость, которые редакторы Financial Times хотели бы видеть в интересах укрепления шаткой частнокапиталистической производственной и финансовой системы.Ибо систематическая гибридизация за последнее столетие приняла такие масштабы — составив теперь почти 50 процентов от общего количества в капиталистически развитых странах, как уже упоминалось выше, несмотря на все протесты различных консервативных политических сил (включая «новых лейбористов») против него — что «запланированное» теперь дикое вмешательство в пользу уничтожения этого течения обречено снова на неудачу. Эти самодовольные протесты против «здоровой капиталистической бухгалтерии» монотонно сочетаются с неоднократными невыполненными обещаниями «восстановить баланс в пользу частного сектора».Все, чего они, вероятно, достигнут, — это увеличение лишений народных масс, но не уничтожение самой противоречивой тенденции системной гибридизации.

На самом деле вопрос «о структуре современного капиталистического производства в целом, а не только об одной его отрасли. Также нельзя было разумно ожидать, что государство решит проблему, независимо от того, сколько государственных денег будет выброшено на ветер в ходе его разоблачительных спасательных операций… Сила государственного вмешательства в экономику — не так давно все еще широко быть чудодейственным лекарством от всех мыслимых болезней и бед «современного индустриального общества» — строго ограничивается ускорением созревания этих противоречий.Чем больше доза, введенная выздоравливающему пациенту, тем больше его зависимость от чудодейственного лекарства».

В этом смысле мы сталкиваемся здесь с коренным противоречием системы капитала вообще. Какую бы сторону противоречащих определений ни выдвигали ее защитники, она должна быть противопоставлена и сведена на нет своей противоположностью. Таким образом, в конечном счете, с одной стороны, 90 007 астрономических сумм 90 008, необходимых для обеспечения ресурсами гибридизации наиболее проблематичной в продуктивном отношении, финансово авантюристической и даже мошеннической системы капитала посредством расширения капиталистически управляемого «общественного сектора» — теперь манипулировали даже в форме цинично благоприятствующего частному капиталу «ГЧП», т.е.т. е., «частно-государственные партнерства» — обречены на исчерпание, и тем самым серьезно подрывается жизнеспособность постоянно расширяющихся государственных подачек.

В то же время, по другую сторону этого уравнения, навязанного капиталу историческим развитием, добродетельно самодовольная проповедь «жить в пределах имеющихся средств и ресурсов», т. резкое сокращение « государственных зарплат, пенсий и рабочих мест », а также социальных « услуг » в интересах сокращения и без того многотриллионного и все время неумолимо растущего «государственного долга» — в социальной репродуктивной системе, которая функционирует на основе своей самомифологии роста : в конечном счете саморазрушительного «роста», который означает не что иное, как отчуждающую, но абсолютную необходимость расширения и накопления капитала независимо от последствий — воспроизводственная система такого рода , действующая на основе столь противоречивых принципов, может взорваться только раз.

Вот почему только структурное изменение в глобальном эпохальном смысле может дать надежду на преодоление системных противоречий капитала в исторической фазе его структурного кризиса . Эпохально устойчивое структурное изменение, фундаментальным ориентиром которого является создание радикально иного общественного воспроизводственного порядка.

Системная гибридизация, которую мы наблюдаем в наше время, несмотря на различные согласованные политические попытки, направленные на ее сдерживание, в соответствии с мифологией высшей «системы частного предпринимательства» и ее «суверенных индивидуальных потребителей», является частью более общего и значительно обострившаяся проблема, которая продолжала набирать силу в течение последних ста лет.Лежащее в основе причинное определение этой проблемы может быть описано как исторически сужающаяся граница объективно осуществимых альтернатив капитала для вытеснения и управления его антагонистическими противоречиями .

Болезненно очевидная теперь трехаспектная разрушительность системы капитала — (1) в военной области, с нескончаемыми войнами капитала с момента возникновения монополистического империализма в последние десятилетия девятнадцатого века и его все более разрушительным оружием массовое уничтожение за последние шестьдесят лет; (2) за счет усиления очевидного разрушительного воздействия капитала на экологию, непосредственно затрагивающего и подвергающего опасности в настоящее время элементарную природную основу самого человеческого существования; и (3) в области материального производства и всевозрастающего расточительства вследствие выдвижения « деструктивного производства » вместо некогда превозносимого «созидательного» или « продуктивного разрушения » — является необходимым следствием этого сужение поля.

Однако, к огорчению капитала, ни опасная растущая деструктивность, ни порождающая консенсус гибридизация сложившейся антагонистической системы — гибридизация, которая долгое время использовалась для вытеснения антагонизмов капитала в капиталистически наиболее сильных странах, и это будет использоваться таким образом до тех пор, пока его экономическая и политическая жизнеспособность не будет подорвана усиливающимся структурным кризисом, — может предложить какое-либо долгосрочное решение объективно сужающейся маржи.

Частью основных определяющих характеристик любой антагонистической системы является то, что она структурно неспособна разрешать свои внутренние противоречия. Именно это объективно определяет ее как антагонистическую систему. Соответственно, такая система должна устанавливать другие способы решения или управления — до тех пор, пока она может — своими системными противоречиями в отсутствие возможности или жизнеспособности решения или разрешения их.Ибо исторически жизнеспособное и устойчивое решение превратило бы саму систему капитала в неантагонистический способ « покончить с » ее де-факто структурно укоренившиеся и иерархически эксплуататорские детерминации, которые, вопреки желаемой проекции «народный капитализм», в действительности определяют его как непреодолимо антагонистический общественный репродуктивный порядок. Поэтому неудивительно, что наиболее излюбленной и повсеместно пропагандируемой идеологией апологетики капитала является именно продуманное или вопиющее отрицание даже отдаленной возможности исторически созданного (и исторически замещаемого) системного антагонизма , показательно искаженного индивидуального конфликта , которая должна быть навсегда определена «самой человеческой природой».

Тем не менее такое отрицание системного антагонизма господствующей идеологией, каким бы искусно замаскированным или цинично-явным оно ни было, не может отвлечь от самой лежащей в основе проблемы. Действительно, эта проблема может только обостриться в предстоящее время, как это уже произошло в исторических условиях последних нескольких десятилетий, отмеченных обострением структурного кризиса капитала. Ибо есть только два способа, которыми антагонистический общественный репродуктивный порядок может справиться со своими фундаментальными системными противоречиями: (1) временно вытесняя или экспортируя их; или даже (2) путем навязывания их противнику всеми имеющимися в его распоряжении средствами, включая самые жестокие и разрушительные.В этом двояком смысле:

Путем смешения антагонизмов, любым возможным способом в сложившихся условиях. Как, например, во всех разновидностях экспорта внутренние противоречия в виде известной «дипломатии канонерок» Британской империи социально мистифицирующего и шовинистического консенсусообразующего империалистического господства, претворяемого и пропагандируемого как «белая мужское бремя». Или, наоборот, путем применения практики менее очевидного в военном отношении, но более эффективного в экономическом/политическом отношении послевоенного периода «модернизации» глобального посягательства «передового капитала» на менее развитые районы планеты в согласии с якобы «постимпериалистической» идеологии — до тех пор, пока эта вытесняющая/экспортирующая модальность управления капиталом системными антагонизмами временно доминирующими на международном уровне державами (и, конечно, только к некоторым из них за счет , остальные ) остаются осуществимыми;
Беспощадно навязывая классовому противнику насильственно-репрессивные императивы капиталистического усиления классового господства в условиях обострения кризиса и обострения классовой борьбы, отбрасывая — во имя общественно необходимых и «оправданных» чрезвычайных положений — даже претензии на «демократию и верховенство закона».Или, в случае межимпериалистических системных противостояний, путем навязывания более слабым соперникам и государственным антагонистам «неоспоримых» требований и интересов наиболее господствующей военной державы или держав — причем в самом широком масштабе, со всеми возможные средства, в том числе оружие тотальной войны — как показали две мировые войны в двадцатом веке.

Беда господствующего порядка в том, что ни экспортное вытеснение антагонистических противоречий системы капитала через глобальное посягательство капитала, вместе с его разрушительным воздействием теперь даже на природу, которое можно было бы относительно легко выдерживать в течение очень долгого времени в прошлом, ни насильственное навязывание системных антагонизмов противнику, который должен быть покорен предельной силой тотальной войны , в наше время легко осуществимы.Сегодня не осталось значительных районов планеты, на которые могли бы посягнуть господствующие капиталистические державы. Ни прямым военно-империалистическим вторжением, ни новоустановленным «модернизирующим» экономическим господством. Ибо глобальное господство капитала , описанное Марксом в упомянутом ранее письме к Энгельсу, исторически свершилось. Другими словами, глобальное вторжение капитала завершилось, пусть даже и не в идиллической форме «глобализации», воспетой его профессиональными идеологами и «наемными бойцами».«Капитал теперь доминирует и эксплуатирует всю нашу планету всеми возможными способами, во все более нестабильной форме своей трехгранной деструктивности; но он не может ни разрешить, ни надлежащим образом сместить свои структурные антагонизмы и взрывоопасные противоречия в интересах беспрепятственного увеличения и накопления капитала.

Более того, традиционное «окончательное решение» капиталом обостряющихся проблем, посредством неограниченных войн в прошлом против потенциального или реального врага, стало неосуществимым в результате изобретения ныне полностью боеспособного оружия массового уничтожения, которое полностью уничтожит человечество в случае еще одной глобальной войны.Продолжающиеся частичных войн — даже при использовании бессердечно идеализированной военной стратегии «подавляющей силы», с огромным и еще более бессердечно именуемым «побочным ущербом» для народа, как во Вьетнаме и в других местах, — могут лишь углубить структурную структуру системы капитала. кризиса вместо того, чтобы предлагать выход из него в традиционной форме империалистического победителя и побежденного.

Таким образом, сужение возможностей капитала по управлению своими внутренними антагонизмами, неотделимое от нисходящей фазы развития капитала, имеет серьезные последствия для будущего.Ибо отрезвляющая истина состоит и всегда остается в том, что структурных проблем требуют структурных решений . А это требует, как мы увидим ниже, эпохально устойчивых структурных средств в подлинно социалистическом духе, осуществимых только через воссоздание исторической диалектики, его системное развитие. Вот как социальный метаболический порядок капитала, который когда-то достиг величайшего производительного прогресса в истории, превратился в свою противоположность, сформулированную как безусловно самая разрушительная система структурных детерминаций, непосредственно угрожающая выживанию человечества в нашем планетарном доме.

Однако, несмотря на все корыстные интересы, не следует игнорировать непреодолимое историческое измерение установленного порядка и не следует неверно понимать действительный характер определений, лежащих в его основе. Ибо социальные структуры — даже самые прочно укоренившиеся, такие как общественный порядок воспроизводства капитала — не могут возобладать в качестве «закона тяготения», утверждающего себя в мире естественной необходимости. Не следует также представлять историческую необходимость как модель естественного закона, поскольку апологеты капитала любят искажать претендующую на вечную действительность своей собственной системы, ложно обвиняя Маркса, в его мировоззрении, в том, что он «экономический детерминист». .В диалектической концепции Маркса развертывающиеся фазы исторической необходимости представляются со временем неизбежно «исчезающей необходимостью», а социальные структуры, описываемые им как «постоянно возникающие из жизненного процесса определенных индивидов», — подвергается глубочайшим историческим оговоркам. Вот к чему сводится диалектика структуры и истории.

Ибо история и структура в человеческом контексте всегда глубоко переплетены, и сама история обязательно открыта .Сложности и противоречия глобализации, неизбежные в наше время, не могут этого изменить. Они могут только подчеркнуть повышенную ответственность за решение связанных с этим проблем, как это ясно показано в настоящем исследовании. Воистину, «ставки — это не ряд бобов» (« nem babra megy a játék »), как уместно выражается венгерская поговорка.

Примечания

↩ Маркс, Экономические и философские рукописи 1844 г. (Лондон: Лоуренс и Уишарт: Лондон, 1959), 110.
↩ Там же, 111.
↩ Карл Маркс и Фредерик Энгельс, Собрание сочинений (Лондон: Лоуренс и Уишарт, 1975), 5:35 (далее MECW).
↩ Там же, 41.
↩ Marx, The Poverty of Philosophy, (London: Lawrence and Wishart, 1936), 123. Написанная зимой 1846–1847 годов, эта книга была впервые опубликована на французском языке в 1847 году.
↩ См. Аристотель, Поэтика, главы 8 и 9.
↩ См. раздел 6.4 в этой книге (готовится к печати).
↩ Клод Леви-Стросс, The Savage Mind (Лондон: George Weidenfeld and Nicholson Ltd., 1966), 261–62. Французский оригинал, La pensée sauvage, , был опубликован издательством Plon в Париже в 1962 году. Тирады Леви-Стросса против «трансцендентального гуманизма» позже были подхвачены Луи Альтюссером и его окружением как ключевая определяющая характеристика их «структуралистского марксизма, с его любопытным «теоретическим антигуманизмом».
↩ См. первые три страницы Раздела 6.4 в этой книге (ожидается).
↩ Жан-Франсуа Лиотар, Состояние постмодерна: отчет о знаниях (Манчестер, Великобритания: Manchester University Press, 1979), 79.
↩ Там же, 60.
↩ Lyotard, «Всеобщая история и культурные различия», The Lyotard Reader (Оксфорд, Великобритания: Basil Blackwell, 1989), 318.
↩ См. по этому поводу судьбоносное письмо Маркса к Энгельсу от 8 октября 1858 г.
↩ Как его великий товарищ по оружию, Энгельс признал и подчеркнул это: «Маркс стоял выше, видел дальше и смотрел шире и быстрее, чем все остальные из нас.Энгельс, «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», в Карл Маркс и Фридрих Энгельс: Избранные сочинения , т. 1, с. 2 (Москва: Иностранные языки, 1951), 349.
↩ MECW, 5:52.
↩ Там же, 5:87.
↩ Выражение Маркса в его «К критике политической экономии» о крупных теоретических достижениях, осмысленных в духе точки зрения капитала выдающимися интеллектуалами восходящей буржуазии.
↩ Маркс, Капитал (Москва: Изд-во Иностранных Языков, 1959) , 1:14.
↩ Ф. А. Хайек, Роковое самомнение: ошибки социализма (Лондон: Routledge, 1988), 99.
↩ Ibid., 101. Эта вопиющая апологетика того, что «полезно и целесообразно для капитала», должна быть музыкой для ушей тех, кто не видит причин, по которым мы должны даже пытаться контролировать катастрофически опасную глобальную финансовую систему, которая сейчас безответственно поглощает присвоено и растрачено триллионов долларов в сфере производства.Много лет назад я цитировал из лондонской газеты Sunday Times статью о том, что «для покрытия нехватки наличности General Motors использовала свой пенсионный фонд в размере 15 миллиардов долларов, насколько это возможно по американскому законодательству. Но теперь $8,9 млрд денег, выделенных для пенсионеров, необоснованны». И я отметил в своей книге Beyond Capital , что в этом смысле «мошенничество не является маргинальным или исключительным, но принадлежит нормальности системы капитала » (xx). Недавно промышленный гигант General Motors, когда-то хваставшийся своим могуществом, заявив, что его бюджет превышает бюджет бельгийского государства, должен был быть спасен от банкротства государством, несмотря на его откровенное обращение с пенсионными фондами своих рабочих, американский закон.
↩ Хайек, Роковое тщеславие , 104.
↩ Этот вид искажения информации уходит своими корнями в очень давнюю историю. Энгельс критиковал его в примечании, приложенном в 1892 г. к английскому изданию его « Социализм: утопический и научный », указывая; «В последнее время, с тех пор как Бисмарк занялся государственной собственностью на промышленные предприятия, возник своего рода ложный социализм, вырождающийся время от времени в нечто вроде лакейства, который без дальнейших церемоний объявляет все государственной собственностью, даже Бисмарковский тип, чтобы быть социалистическим.Цитируется по Маркс и Энгельс, Избранные произведения, 2:135.
↩ Иштван Месарош, Beyond Capital (Лондон: Merlin Press, 1995), xxi.
↩ См. открытое признание одного из наиболее явно сознательных еженедельных изданий международной буржуазии, The Economist, , что фундаментальная заслуга триллионов долларов, «вложенных» в благое дело капиталистического банкротства во время недавнего кризиса это «спасение системы, », что явно выделено крупными буквами на обложке выпуска от 11 октября 2008 г.
↩ Иштван Месарош, «Идеология и социальные науки», статья, представленная на междисциплинарном семинаре отделения социальных наук Йоркского университета, Торонто, январь 1972 г. Впервые опубликовано в The Socialist Register, в 1972 г. Идеология и социальные науки переиздал его в Индии отдельным томом (Нью-Дели: Critical Quest, 2010). Цитата взята со страницы 10 этого легкодоступного недавнего тома.
↩ «Дорогой [имя британского лейбористского канцлера казначейства] должен дать реальность Бюджет: государство Великобритании будет сокращено; Труд должен сказать нам, как это сделать.Редакция, Financial Times, , 23 марта 2010 г.
↩ Имеется в виду, конечно, все более активное прямое участие государства в экономических делах, а не его « отступление». »
↩ См. Брайан Грум, «Назовите это стратегическим фондом переизбрания», Financial Times, , 23 марта 2010 г.
↩ Из The Necessity of Social Control, моей лекции памяти Исаака Дойчера, прочитанной в Лондонской школе экономики 26 января 1971 года, цитата со страницы 82 моей книги The Structural Crisis of Capital (New York: Monthly Review Press , 2010).
↩ Даже через The Economist становится ясно, насколько абсурдно расточительны и бесхозяйственны такие «Товарищества» для щедрых компенсаций акционерам обанкротившихся капиталистических предприятий, активно продвигаемых «Новым лейбористским» правительством. Так, мы читаем в The Economist от 15 мая 2010 г. под заголовком: «Трубные предложения по обновлению. Финис: конец линии крупнейшей частной финансовой инициативы Великобритании», что «теоретически ГЧП предназначалось для использования эффективности частного сектора и, в обмен на здоровую прибыль, передачи рисков фирмам, выполняющим работу.На самом деле ни Tube Lines, ни Metronet не смогли заставить сделки работать. Управление Metronet было плохим, и передача рисков оказалась миражом: фирма обанкротилась в 2007 году, и правительство выручило ее кредиторов на сумму около 90 007 2 миллиардов фунтов стерлингов 90 008» (40; следующие цитаты там же). Такого рода договоренность означает, что в «частно-государственном партнерстве» слово «частное» равно « здоровой прибыли », а слово «общественное» — огромным убыткам (в данном конкретном случае почти 3 миллиарда долларов) . переданы на плечи рабочего класса на милость капиталистического банкротства, охотно спасаемого государством.Невозможно также освободить от ответственности «беспристрастные консультационные фирмы», которые «мастерски» помогают оправдывать и навязывать обществу такие фиктивно выгодные предприятия. Таким образом, «по мере создания партнерства PricewaterhouseCoopers, [известная] консалтинговая компания, предсказала, что частный сектор может получить экономию до 30%, и эта цифра легла в основу всего проекта. Но консалтинговая компания «не опубликовала адекватной доказательной базы для этой цифры», — говорит Стивен Глейстер, ученый, следивший за этой сагой.И это ни в коем случае не конец истории с этой системой институционализированной безответственности. Для «11 мая Крис Болт, судья PPP, опубликовал обзор старых контрактов Metronet, которые теперь также выполняются TFL [Transport for London]. Он сказал, что было «разочаровывающим» отметить, что TFL изменила способ ведения счетов, сделав сравнение с Tube Lines и Metronet до поглощения невозможным ». Соответственно, в полном соответствии с обычной юридически соучастной системой институционализированной безответственности никого нельзя привлечь к ответственности за колоссальные растраты.Но кто может серьезно поверить, что эта система спонсируемой государством и катастрофически расточительной безответственности на службе капиталистического банкротства может существовать вечно?
↩ Также в этом отношении очевидна историческая размерность структурно преобладающего смещения. Мнимое оправдание стратегии «модернизации» обеспечивается исторически приобретенными (но не упомянутыми) эксплуататорскими привилегиями горстки вовлеченных капиталистических стран, ложно обещающими всеобщее распространение прогнозируемого «развития» при полном отсутствии любое реальное основание в ее поддержку, как, например, в гротескной теории Уолта Ростоу о «взлете и движении к зрелости».(См. его книгу: The Stages of Economic Growth: A Non-Communist Manifesto (Cambridge, UK: Cambridge University Press, 1960).) Также в направлении будущего такие «теории развития» становятся совершенно бесполезными, как только как привилегированные «образцовые страны» должны противостоять своим собственным серьезным проблемам в разгар структурного кризиса капитала, несмотря на накопленные ими привилегии, как они вынуждены делать в наше время.
↩ См. н. 13 выше.
↩ См. Мартин Вольф, Почему глобализация работает: пример глобальной рыночной экономики (Нью-Хейвен: издательство Йельского университета, 2004).

О диалектике Энгельса

О диалектике Энгельса
Работы Фридриха Энгельса 1878
«Старое предисловие к Анти-Дрингу»
Источник: MECW , том 25, с. 336;
Написано: май или начало июня 1878 г .;
Впервые опубликовано: на немецком и русском языках, 1925 г. как часть Диалектика природы ;
Записано: Энди Бланден.
Следующая работа никоим образом не обязана своим происхождением «внутреннему побуждению». Напротив, мой друг Либкнехт может засвидетельствовать, сколько усилий ему стоило убедить меня подвергнуть критике новейшую социалистическую теорию г-на Дринга.Как только я решил это сделать, у меня не было иного выбора, кроме как исследовать эту теорию, которая претендует быть последним практическим плодом новой философской системы, в ее связи с этой системой и, таким образом, исследовать саму систему. Поэтому я был вынужден вслед за господином Дрингом проникнуть в ту обширную область, в которой он говорит обо всех возможных вещах, а также о некоторых других. Так возникла серия статей, появившихся в Leipzig Vorwrts с начала 1877 года и представленных здесь как единое целое.
Когда из-за природы предмета критика системы, столь ничтожная, несмотря на все самовосхваления, представляется столь подробно, в оправдание можно привести два обстоятельства. С одной стороны, эта критика дала мне возможность в положительной форме изложить в различных областях свое видение спорных вопросов, представляющих сегодня вполне общенаучный или практический интерес. И хотя мне ни в малейшей степени не приходит в голову представить другую систему в качестве альтернативы системе г-на Дринга, следует надеяться, что, несмотря на разнообразие изученного мною материала, читатель не преминет заметить взаимосвязь, присущую также и системам Дринга. взгляды, которые я выдвинул.
С другой стороны, «созидающий систему» господин Дринг не является изолированным явлением в современной Германии. С некоторых пор в этой стране философские, особенно натурфилософские, системы вырастают в одночасье, как грибы, десятками, не говоря уже о бесчисленных новых системах политики, экономики и т. д. Так же, как в современном государстве предполагается что каждый гражданин правомочен выносить суждения по всем вопросам, по которым он призван голосовать; и точно так же, как в политической экономии предполагается, что каждый покупатель является знатоком всех товаров, которые ему приходится приобретать для своего существования, — точно так же теперь и в науке следует делать подобные предположения.Каждый может писать обо всем, и «свобода науки» как раз и состоит в том, чтобы люди сознательно писали о вещах, которых они не изучали, и выдвигали это как единственный строго научный метод. Между тем г-н Дринг представляет собой один из наиболее характерных типов этой самоуверенной лженауки, которая в настоящее время в Германии повсюду прорывается вперед и все заглушает своим звучным возвышенным вздором. Возвышенный вздор в поэзии, в философии, в политической экономии, в историографии; возвышенный вздор в аудитории и на трибуне, возвышенный вздор повсюду; возвышенный вздор, претендующий на превосходство и глубину мысли, отличающие его от простого, обыденного вздора других народов; возвышенная чепуха, характернейший массовый продукт интеллектуальной промышленности Германии — дешевый, но плохой — точно так же, как и другие товары немецкого производства, только, к сожалению, не выставленный вместе с ними в Филадельфии.Даже немецкий социализм в последнее время, особенно после хорошего примера г-на Дринга, впал в немалое количество возвышенной чепухи; тот факт, что практическое социал-демократическое движение так мало дает себя сбить с толку этой возвышенной бессмыслицей, является еще одним доказательством замечательно здорового положения нашего рабочего класса в стране, где во всем остальном, за исключением естественных наук, в настоящее время момент почти все идет плохо.
Когда Нгели в своей речи на мюнхенском собрании естествоиспытателей высказал мысль о том, что человеческое знание никогда не приобретет характер всеведения, он, очевидно, не знал о достижениях г-на Дринга.Эти достижения заставили меня пойти за ним в ряд сфер, в которых я могу двигаться в лучшем случае только в качестве дилетанта. Это особенно относится к различным отраслям естествознания, где до сих пор часто считалось более чем самонадеянным желание «неспециалиста» иметь какое-либо мнение. Меня, однако, несколько обнадеживает изречение, сказанное также в Мюнхене г-ном Вирховым и где-то еще более подробно обсуждавшееся, что вне своей специальности каждый естествоиспытатель является лишь полупосвященным, vulgo : мирянин.Подобно тому как такой специалист может и должен позволить себе время от времени посягать на соседние области и получает там снисхождение от заинтересованных специалистов в отношении мелких неточностей и неуклюжести выражений, так и я позволил себе привести естественные процессы. и законы природы в качестве примеров в доказательство моих общих теоретических взглядов, и я надеюсь, что могу рассчитывать на такую же снисходительность. Результаты, полученные современным естествознанием, навязываются каждому, занимающемуся теоретическими вопросами, с той же неотразимостью, с которой ныне естествоиспытатель волей-неволей устремляется к общетеоретическим выводам.И здесь происходит определенная компенсация. Если теоретики являются полупосвященными в области естествознания, то сегодняшние естествоиспытатели фактически столь же таковы в области теории, в области того, что до сих пор называлось философией.
Эмпирическое естествознание накопило такую громадную массу положительного материала для познания, что необходимость классифицировать его в каждой отдельной области исследования систематически и в соответствии с его внутренней взаимосвязью стала совершенно насущной. Не менее насущным становится приведение отдельных областей знания в правильную связь друг с другом. Но при этом естествознание входит в область теории, и здесь методы эмпиризма не годятся, здесь может помочь только теоретическое мышление. Но теоретическое мышление является врожденным качеством лишь по отношению к природным способностям . Эту природную способность надо развивать, совершенствовать, а для ее улучшения пока нет иного средства, кроме изучения предшествующей философии.
Во всякую эпоху, а потому и в нашу, теоретическая мысль есть исторический продукт, принимающий в разное время очень разные формы и вместе с тем очень разное содержание. Поэтому наука о мышлении, как и всякая другая, есть историческая наука, наука об историческом развитии человеческой мысли. И это важно также для практического применения мысли в эмпирических областях. Потому, во-первых, что теория законов мышления вовсе не есть «вечная истина», раз и навсегда установленная, как воображает обывательское мышление слово «логика».Сама формальная логика была ареной яростных споров со времен Аристотеля и до наших дней. А диалектика была до сих пор довольно тщательно исследована только двумя мыслителями, Аристотелем и Гегелем. Но именно диалектика составляет важнейшую форму мышления для современного естествознания, ибо только она дает аналог, а тем самым и метод объяснения происходящих в природе эволюционных процессов, взаимосвязей вообще и переходов. из одной области исследования в другую.
Во-вторых, знакомство с историческим ходом развития человеческой мысли, с высказанными в разное время взглядами на общие взаимосвязи во внешнем мире требуется теоретическому естествознанию еще и потому, что оно дает критерий теорий, выдвигаемых самой этой наукой. Однако здесь довольно часто и ярко проявляется незнание истории философии. Положения, выдвинутые в философии много веков тому назад и довольно часто совершенно философски мертвые, часто выдвигаются теоретизирующими естествоиспытателями как совершенно новая мудрость и даже становятся на некоторое время модными.Несомненно, большое достижение механической теории теплоты состоит в том, что она посредством новых доказательств усилила принцип сохранения энергии и снова выдвинула его на первый план; но мог ли этот принцип появиться на сцене как нечто столь совершенно новое, если бы достойные физики вспомнили, что он уже был сформулирован Декартом? Поскольку физика и химия снова оперируют почти исключительно молекулами и атомами, атомистическая философия Древней Греции по необходимости снова вышла на первый план.Но как поверхностно к ней относятся даже лучшие из естествоиспытателей! Так, Кекул сообщает нам ( Ziele und Leistungen der Chemie ), что его создал Демокрит, а не Левкипп, и утверждает, что Дальтон первым предположил существование качественно различных элементарных атомов и первым приписал им разный вес. характеристика различных элементов. Между тем всякий может прочитать у Диогена Лаэртского (X, 43—44 и 61), что уже Эпикур приписывал атомам различия не только по величине и форме, но и по весу , т. е. уже по-своему знаком с атомным весом и атомный объем.
1848 год, ничем иначе не завершившийся в Германии, совершил там полную революцию только в области философии. Бросившись в область практического, здесь положив начало крупной промышленности и мошенничеству, там положив начало могущественному подъему, который естествознание пережило с тех пор в Германии и который был открыт карикатурными бродячими проповедниками Фогтом, Бхнером и т. и т. д., нация решительно отвернулась от классической немецкой философии, затерявшейся в песках берлинского старогегельянства.Берлинское старогегельянство вполне заслужило это. Но нация, которая хочет подняться на вершину науки, не может обойтись без теоретического мышления. Не только гегельянство, но и диалектика была выброшена за борт, — и это как раз в тот момент, когда диалектический характер природных процессов неотразимо навязывался сознанию, когда поэтому только диалектика могла помочь естествознанию в преодолении горы теории, — и, таким образом, произошел беспомощный рецидив старой метафизики.С тех пор среди публики господствовали, с одной стороны, пресные размышления Шопенгауэра, подогнанные под филистеров, а позднее и Гартмана; а с другой стороны, вульгарно-проповеднический материализм Фогта и Бхнера. В университетах самые разные разновидности эклектики соревновались друг с другом и имели только одно общее, а именно то, что они были состряпаны только из остатков старых философий и все были одинаково метафизичны.Все, что было спасено от остатков классической философии, — это некое неокантианство, последним словом которого была вечно непознаваемая вещь в себе, то есть наименее заслуживавшая сохранения часть Канта. Конечным результатом стала непоследовательность и путаница теоретической мысли, преобладавшие в настоящее время.
Едва ли можно взять в руки теоретическую книгу по естествознанию, не создав впечатления, что естествоиспытатели сами чувствуют, насколько над ними господствует эта бессвязность и путаница, и что так называемая нынешняя философия не предлагает им абсолютно никакого выхода.И здесь действительно нет другого выхода, нет возможности добиться ясности, кроме как возвратом в той или иной форме от метафизического мышления к диалектическому.
Этот возврат может осуществляться различными способами. Она может возникнуть спонтанно, благодаря одной лишь силе самих естественнонаучных открытий, которые больше отказываются позволить себе быть загнанными в старое прокрустово ложе метафизики. Но это длительный, трудоемкий процесс, в ходе которого необходимо преодолеть огромное количество ненужных трений.В значительной степени этот процесс уже идет, особенно в биологии. Его можно было бы значительно сократить, если бы теоретики в области естествознания поближе познакомились с диалектической философией в ее исторически существующих формах. Среди этих форм есть две, которые могут оказаться особенно плодотворными для современного естествознания.
Первая из них — греческая философия. Здесь диалектическая мысль предстает еще в своей первозданной простоте, еще не потревоженная прелестными препятствиями, которые метафизика XVII и XVIII веков — Бэкон и Локк в Англии, Вольф в Германии — ставила себе на пути и которыми она преградила себе дорогу. прогресс, от понимания части к пониманию целого, к постижению общей взаимосвязи вещей.У греков — именно потому, что они еще не были достаточно развиты, чтобы препарировать, анализировать природу — природа еще рассматривается как целое, вообще. Всеобщая связь природных явлений не доказывается в отношении частного; для греков это результат прямого созерцания. В этом заключается неадекватность греческой философии, из-за которой она должна была впоследствии уступить другим способам мировоззрения. Но в этом же и заключается его превосходство над всеми последующими метафизическими противниками. Если по отношению к грекам метафизика была права в частностях, то по отношению к метафизике греки были правы вообще.Это первая причина, по которой мы вынуждены в философии, как и во многих других областях, снова и снова возвращаться к достижениям того маленького народа, чьи всеобщие таланты и деятельность обеспечили ему такое место в истории человеческого развития, которого никогда не сможет занять ни один другой народ. требовать. Другая причина, однако, состоит в том, что разнообразные формы греческой философии содержат в зародыше, в зачаточном состоянии почти все позднейшие способы мировоззрения. Поэтому теоретическое естествознание также вынуждено вернуться к грекам, если оно хочет проследить историю возникновения и развития тех общих принципов, которых оно придерживается сегодня.И это озарение все больше и больше выходит на передний план. Все реже встречаются случаи, когда естествоиспытатели, сами оперируя обрывками греческой философии, например атомистикой, как с вечными истинами, смотрят на греков свысока с бэконовским высокомерием, потому что у греков не было эмпирического естествознания. Было бы желательно, чтобы только это прозрение привело к настоящему знакомству с греческой философией.
Вторая форма диалектики, наиболее близкая немецким естествоиспытателям, — это классическая немецкая философия, от Канта до Гегеля.Здесь уже положено начало тому, что снова стало модно возвращаться к Канту, даже помимо упомянутого выше неокантианства. С момента открытия, что Кант был автором двух блестящих гипотез, без которых теоретическое естествознание сегодня просто не может двигаться вперед, — теории, ранее приписываемой Лапласу, происхождения Солнечной системы и теории замедления вращения Земли приливы и отливы — Кант снова пользуется заслуженным уважением среди естествоиспытателей.Но изучать диалектику в трудах Канта было бы бесполезно трудоемким и малооплачиваемым занятием, так как теперь имеется в распоряжении сочинений Гегеля всеобъемлющий сборник диалектики, хотя и с совершенно ошибочной отправной точки.
После того, как, с одной стороны, реакция против «натурфилософии» исчерпала себя и выродилась в чистую ругань, — реакция, во многом оправдывавшаяся этим ошибочным исходным пунктом и беспомощным вырождением берлинского гегельянства; и после того, как, с другой стороны, естествознание было так явно оставлено в беде современной эклектической метафизикой в отношении его теоретических требований, возможно, будет возможно еще раз произнести имя Гегеля в присутствии естествоиспытателей, не вызывая раздражения. что св.Танец Витуса, который так занятно исполняет герр Дринг.
Прежде всего надо установить, что здесь речь идет вовсе не о защите гегелевского исходного пункта: что дух, разум, идея первичны и что реальный мир есть только копия идеи. Уже Фейербах отказался от этого. Мы все согласны с тем, что во всякой области науки, как в естествознании, так и в исторической науке, надо исходить из данных фактов, в естествознании, стало быть, из различных материальных форм и различных форм движения материи; что, следовательно, и в теоретическом естествознании взаимосвязи должны не встраиваться в факты, а обнаруживаться в них, а когда обнаруживаются, проверяться, насколько это возможно, опытом.
Так же мало может идти речь о сохранении догматического содержания гегелевской системы, как это проповедовали берлинские гегельянцы старшей и младшей линии. Следовательно, с падением идеалистической отправной точки падает и построенная на ней система, в частности гегелевская натурфилософия. Следует, однако, напомнить, что полемика естествоиспытателей против Гегеля, поскольку они вообще правильно его понимали, была направлена исключительно против этих двух пунктов: т. е., идеалистическая отправная точка и произвольное, бросающее вызов фактам построение системы.
После всего этого остается еще гегелевская диалектика. Заслуга Маркса в том, что в противоположность «ворчливым, высокомерным, посредственным эпигонам, которые нынче много говорят в Германии», он первый снова выдвинул на первый план забытый диалектический метод, его связь с гегелевской диалектикой и его отличие от последнего, и в то же время применить этот метод в Capital к фактам эмпирической науки, политической экономии.И делал это с таким успехом, что даже в Германии новая экономическая школа поднимается над вульгарной системой свободной торговли только тем, что списывает с Маркса (часто довольно неправильно) под предлогом его критики.
В диалектике Гегеля господствует такая же инверсия всякой реальной взаимосвязи, как и во всех других разветвлениях его системы. Но, как говорит Маркс: «Мистификация, которой диалектика подвергается в руках Гегеля, никоим образом не мешает ему быть первым, кто всесторонне и сознательно изложил ее общую форму работы.С ним он стоит на голове. Его нужно снова перевернуть наизнанку, если вы хотите обнаружить рациональное зерно в мистической оболочке».
В самом же естествознании мы довольно часто встречаемся с теориями, в которых реальное отношение ставится с ног на голову, отражение принимается за первоначальную форму и которые, следовательно, должны быть снова перевернуты с ног на голову. Такие теории нередко господствуют в течение значительного времени. Когда в течение почти двух столетий теплоту считали особой таинственной субстанцией, а не формой движения обычной материи, это был именно такой случай, и механическая теория теплоты осуществила обращение.Тем не менее физика, в которой господствовала теория теплоты, открыла ряд очень важных законов теплоты и расчистила путь, в частности, благодаря Фурье и Сади Карно, для правильной концепции, которая теперь, со своей стороны, должна была правильно поставить законы, открытые ее предшественником.

Исторические формы диалектики понятие диалектики: Исторические Формы и принципы диалектики.

Исторические Формы и принципы диалектики.

Исторические формы диалектики — презентация онлайн

6. Понятие диалектики. Исторические формы диалектики. Особенности средневековой и современной философии

Похожие главы из других работ:

1.3 Исторические формы «государства»

1.1 Исторические формы брака и семьи

1.1 Понятие, структура и исторические формы государства

§ 1.

2. Виды монархии, исторические формы их становления

1.2 Исторические формы развития монархии

1. Понятие коррупции и основные исторические этапы формирования антикоррупционной политики в России

ГЛАВА 1. Права человека и гражданина: Исторические аспекты, понятие

— исторические формы семьи и брачных отношений;

1.2 Исторические формы семьи и брачных отношений

Глава 1. Понятие суда присяжных и исторические аспекты его развития

1.

1. Развитие теории правового государства с учетом исторической диалектики

2. Исторические формы уголовного процесса

1.б Отношения собственности в свете исторической диалектики.

Исторические формы диалектики

1. ОСНОВНЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ФОРМЫ ДОМАРКСИСТСКОЙ ДИАЛЕКТИКИ

Диалектика как теория и как метод познания. Формы диалектики

Диалектика как теория и как метод познания. Формы диалектики

М.Ф. Пахомкина

М.Ф. Пахомкина

ФИЛОСОФИЯ

Задачи, упражнения, тесты, творческие задания

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Основные проблемы философии ХХ-ХХI веков

Далее читайте:

философия истории | Британика

Спекулятивные теории

Идея ордена или дизайн в истории

Диалектика и почему она важна для марксистов

диалектика

Диалектический и исторический материализм – Рабочий мир

Исторический и диалектический материализм | Encyclopedia.com

Экономика, история и материализм

Аналитический марксизм и будущее

библиография

ПЕРВИЧНЫЕ ИСТОЧНИКИ

ВТОРИЧНЫЕ ИСТОЧНИКИ

Ежемесячный обзор | Диалектика структуры и истории: введение

Примечания

О диалектике Энгельса

Previous

Обучение бесп...

Next

...

Leave a ReplyCancel