Типология подходов к выделению дефиниций кризиса идентичности

Проблема идентичности как личностного образования интересовала человечество всегда. Начиная с работ древних философов, и до наших дней не утихают споры о самобытности личности, ее целостности, самотождественности, уникальности. Еще больший интерес ученых привлекает феномен кризиса идентичности, содержащий в себе двойную смысловую нагрузку: с одной стороны – неоднозначность определения и внутренней структуры термина «идентичность», а с другой – неопределенность подходов и содержательного наполнения понятия «кризис». В подобных условиях абсолютно логичным является отсутствие подходов к выделению дефиниций кризиса идентичности.

Изучив психологическую литературу по кризисам и идентичности личности, нами была предпринята попытка создать типологию подходов к выделению дефиниции кризиса идентичности личности. В основе разработанной типологии подходов к кризису идентичности лежит идея о провоцирующих факторах, которые могут быть как внутреннего, так и внешнего локуса.

Специфика кризиса идентичности внутреннего локуса детерминирована внутриличностным конфликтом, состоящим в противостоянии различных личностных образований. С точки зрения З. Фрейда, основателя психоанализа, в основе внутриличностного конфликта находится борьба «Я» и «Оно», нарушающее равновесия для «Я». Необходимым условием сохранения равновесия «Я» служит идентичность, для поддержания которой необходимы защитные механизмы, среди них важное место занимает идентификация. Однако, в процессе идентификации человек не всегда может зафиксировать самотождественность, что в итоге приведет к копированию поведения других людей, социальных ролей и дестабилизации своей целостности [4].

Изучая содержание внутриличностного конфликта, другой представитель психоанализа К. Г. Юнг, который вводит понятие «самости», понимая под ним архетип, представляющий стремление человека к целостности. С точки зрения автора, самость является центром личности, позволяющая обеспечивать единство и стабильность для личности.

Дезинтеграция составляющих частей души приводит к кризису идентичности [8].

Другой взгляд на природу внутриличностного конфликта представлен у Э. Эриксона, основателя эпигенетической психологии. Согласно автору, процесс развития эго-идентичности продолжается всю жизнь и не является линейным. В жизни человека возникают периоды, когда необходимо разрешить конфликт между сложившейся к данному моменту структурой идентичности и требованиями личностного развития, – такие периоды и являются кризисами идентичности. Чтобы выйти из кризиса с развитой эго-идентичностью человеку необходимо приложить определенные усилия для реализации новых целей, усвоения новых ценностей. При определенных, неблагоприятных обстоятельствах процесс формирования эго-идентичности может задержаться или возможно возвращение к более ранним, примитивным ее формам [9].

Рассмотрение и анализ кризисов идентичности в гуманистической психологии связано с осознанием уникальности человека и его постоянным стремлением к внутренней целостности своей личности. Так, в теории А. Маслоу центром внутриличностного конфликта является разрыв между стремлением к самоактуализации и ее реальным результатом. Следует отметить, что самоактуализация – высшая потребность, выраженная в желании стать тем, кем человек может стать, стремлении к высшей реализации своего потенциала. Самоактуализация связана с умением понять и принять себя, а также с умением постигнуть свою внутреннюю природу. Такое представление о самоактуализации позволяет рассматривать ее не как одномоментный акт, а процесс, включающий в себя наиболее важные моменты, изменяющие отношение человека к самому себе и миру. Среди таких моментов автор выделяет переживания и конфликты, принципиальное значение при этом имеет конфликт возможности выбора и конфликт как «ситуация, в которой имеются альтернативные пути достижения цели, причем цель важна для индивида» [2, с.132]. Успешное прохождение данных периодов приводит человека к самоактуализации, результатом которой становится чувство «самости» — целостности — единства, интеграции и тенденции к тождеству.

В рамках феноменологического направления изучению самости посвящены работы К.Роджерса, считавшего, что единство человека нельзя свести к частям его личности. Самость или Я-концепция, с точки зрения психолога, это «организованный, последовательный и концептуальный гештальт, составленный из восприятия свойств «Я», или «меня» и восприятий взаимоотношений «Я», или «меня» с другими людьми и с различными аспектами жизни, а также ценности, связанный с этим восприятием. Это гештальт, который доступен осознаванию, хотя и не обязательно осознаваемый» (цит. по [5, с. 540]). Таким образом, самость выступает как система представлений человека о самом себе и является основанием для самодетерминации личности. Однако, представления человека о себе могут содержать два вида знаний, а именно, Я-реальное – восприятие человека себя таким, каков он на самом деле, а также Я-идеальное – представление человека себя таким, каким хотел бы быть. Согласно К.Роджерсу, несоответствие Я-реального и Я-идеального создают кризисную ситуацию, для которой свойственно ощущение тревоги, переживания, что в результате может привести к нарушению целостности и дезорганизации личности индивида.

Другое направление исследования кризиса идентичности в экзистенциально-гуманистической психологии связано с работами В. Франкла, в центре концепции, которого, находится учение о смысле жизни и ценностях человека. Согласно автору, ведущей силой поведения человека является стремление человека обнаружить и исполнить смысл своей жизни [3].

Смысл обладает характерными особенностями, среди которых объективность, истинность, уникальность. Отсутствие смысла у человека, как отмечает В. Франкл, вызывает состояние «экзистенциального вакуума», сопровождаемое ощущением внутренней пустоты и бесцельности жизни, а также отсутствие чувства ценности своей жизни у человека, приводящее в результате к кризису идентичности, когда человек находится в поисках себя либо своего смысла. Поэтому автор в этой связи отмечает: «Пока жизнь осмысленна, люди склонны размышлять и говорить о ее смысле относительно мало.

Но как только возникает нехватка или отсутствие смысла, проблема смысла начинает играть важную роль в сознании и самовыражении личности» (там же, с. 37). В результате внутренней неопределенности человек стремиться разрешить проблему смысла через необходимость переоценки ценностностно-смысловой позиции.

Потеря смысла и цельности жизни неизбежно ведет к духовному кризису, подробно разработанному в рамках интегративной психологии. Согласно В.В. Козлову, интегративным центром «духовного Эго» является смысл жизни, который является системообразующим фактором в течение всей жизни человека [1, с. 111]. Рассматривая личность как интегрированное целое, автор выделяет в ней следующие составляющие Эго: «материальное Я», «социальное Я», «духовное Я». При этом «сознание всегда идентифицировано с фрагментами Эго, реальная личность испытывает напряжения, конфликтные противоречия в выборе, в мотивах, в чувствах, мыслях, поведении» (там же, с. 91). У людей, переживающих процесс духовного кризиса, проявляется склонность по-новому ценить формы жизни и возникает новое понимание единства всех вещей, иными словами происходит переоценка ценностей жизни. Постоянная борьба с данностью существования неизбежно приводит к внутреннему конфликту, который необходимо разрешать, осуществляя выбор между реальностями, что становится бесконечным движением к развитию целостности личности, его устойчивой, позитивной идентичности.

С духовным кризисом тесно соприкасается морально-этический кризис, связанный с проблемой краха системы ценностей личности, живущей на стыке веков. Знаменитая китайская мудрость гласит: «Не дай тебе Бог жить в эпоху перемен», что является наиболее полной характеристикой отражения кризиса в сознании людей. Прежде существовавшие ценности нивелируются, и на смену им либо не появляются другие, либо приходят новые, которые в большинстве своем заимствуются из других культур, чуждых человеку.

Наряду с кризисами внутреннего локуса, типология которых представлена выше, существует группа кризисов внешнего локуса, когда пусковым механизмом к началу кризиса идентичности служит внешнее событие или ситуация.

С нашей точки зрения, среди огромного многообразия жизненных ситуаций важное значение имеют ситуации, способные спровоцировать кризис идентичности. Как правило, для таких ситуаций характерны нежелательные последствия для человека. Примерами подобных событий может служить пожар в доме, кража имущества, измена любимого человека либо травма. С точки зрения В.Э. Чудновского, переживание человеком различных ситуаций лежит в основе формирования его индивидуального опыта и ведет к развитию «ядра субъективности», служащим основой для целостной и самотождественной личности [6, с. 8].

Не только негативные жизненные ситуации могут «запустить» кризис идентичности, но и положительные, такие как рождение ребенка, изменение места жительства, продвижение по службе.

Особое значение в рассмотрении взаимодействия человека и среды уделяется в интеракционизме, рассматривающим и кризис идентичности как результат масштабных социальных преобразований в ситуации личностной неопределенности. Так Дж. Келли, в составе структуры социальной идентичности выделяет «твердый стержень», включающий представления индивида о себе самом и своем месте в окружающем мире, «защитный пояс» — постоянно соотносящиеся с реальность и пересматриваемые представления и гипотезы. Далее следуют «правила исследования» — привычные приемы и способы решения проблем личности. Согласно автору, социальная идентичность входит в «твердый стержень» и придает психологическую стабильность личности, а также позволяет ей ориентироваться в постоянно изменяющихся социальных условиях. В ситуации, когда «правила исследования» престают выполнять свои функции, когда долгосрочных проблем возникает больше, чем решается, возникает кризис идентичности [10].

Следующим видом кризиса идентичности внешнего локуса является депривационный кризис, где отсутствует возможность удовлетворения жизненно важных потребностей. Примерами депривационного кризиса могут служить развод, несчастный случай, потеря близкого человека. Рассмотрим более подробно кризис идентичности на примере потери близкого человека. Переживание подобного кризиса как острого горя описывается у E. Lindemann, отметившим, что через полную или частичную идентификацию с умершим, проявляемую в копировании стиля одежды, интересов, привычек, человек теряет ощущение уникальности и тождественности самому себе [11]. В подобной ситуации часто у человека возникает представление, что он живет не своей жизнью либо потери части себя. С умершим связана и утрата прежних моделей поведения, которые ведут за собой необходимость принятия утраты и переоценке системы ценностей. В. Франкл в этой связи отмечал, что такие ситуации способствуют «обретению себя», а также постижению своей внутренней гармонии и новых смыслов [4].

Другой подход к рассмотрению кризиса идентичности связан с профессиональной средой. С точки зрения акмеологии, расцвет человека происходит в зрелом возрасте. С этим положением трудно не согласиться, пройден огромный жизненный путь и человек старается самореализоваться в профессиональной деятельности через профессиональную идентичность, в которой отчетливо выражено концептуальное представление человека о своем месте в профессиональной группе или общности. Л Б. Шнейдер определяет профессиональную идентичность как психологическую категорию, интегрирующую личностную и социальную идентичность в «профессиональной реальности» [7, с. 48].

Такая принадлежность к профессиональной группе должна сопровождаться обретением личностной целостности при выполнении деятельности. Но следует констатировать, что в профессиональной деятельности достаточно часто встречаются кризисы, переживание которых вызывает перестройку всей психологической структуры личности. Основными факторами, обуславливающими кризис профессиональной идентичности, могут выступать возрастные психофизиологические изменения, смена профессиональной деятельности, повышение или снижение профессионального статуса.

Подводя итог сказанному, подчеркнем, что до настоящего времени нет методологически однозначного подхода к содержанию кризиса идентичности. Так, в рамках психоаналитического направления, внутриличностный конфликт детерминирован противоречием между сознательным и бессознательным проявлениями психики. Основоположник эпигенетической психологии Э. Эриксон в своих работах показал, что для развития эго-идентичности необходимо пройти через кризисы, названные кризисами идентичности. В гуманистической психологии причиной кризиса идентичности может стать нарушение потребности постоянном стремлении человека к целостности и осознанию своей уникальности. Продолжая традиции гуманистической психологии, представители экзистенциальной психологии рассматривают кризис идентичности через потерю внутренних основ человека, в качестве которых выступают ценностно-смысловые ориентации. Интегративная психология связывает кризис идентичности с разрушением духовности в человеке, примером подобного состояния у человека является морально-этический кризис.

Кризисы идентичности внешнего локуса связаны с ситуацией, кардинально меняющей жизнь человека. Интеракционизм предлагает рассматривать кризис идентичности через неординарное событие, носящее как позитивный (свадьба, рождение ребенка), так и негативный характер (депривационный кризис). В группу кризиса идентичности внешнего следует отнести кризис профессиональной идентичности, связанный с кризисами профессиональной деятельности.

 

Литература:

1.                  Козлов, В.В. Работа с кризисной личностью. – М.: Психотерапия, 2007.

2.                  Маслоу, А. Мотивация и личность. – СПб.: Питер, 2007.

3.                  Франкл, В. Человек в поисках смысла: Сборник. – М.: Прогресс, 1990.

4.                  Фрейд, З. Введение в психоанализ: Лекции. – СПб.: Питер, 2005.

5.                  Хьелл, Л. Теории личности (Основные положения, исследование и применение). – СПб.: Питер Пресс, 1997.

6.                  Чудновский, В.Э. К проблеме соотношения «внешнего» и «внутреннего» в психологии. // Психологический журнал. – 1993. — №5. – С. 3-12.

7.                  Шнейдер, Л.Б. Личностная, гендерная и профессиональная идентичность: теория и методы диагностики. – М.: Московский психолого-социальный институт, 2007.

8.                  Юнг, К.Г. Психика: структура и динамика. – М.: АСТ; Мн.: Харвест, 2005.

9.                  Ericson, E. H. The problem of ego identity // Stein M. R. (eds) Identity and anxiety: Survival of the person in mass Society Glencje: The Free Press, 1960.

10.              Kelly, G. The Psychology of Personal Constructs. / G. Kelly. – New York: Norton, 1955.

11.              Lindemann, E. Sympotomatology and management of acute grief. – 1944. – Vol.101. – № 2.

 

СВЯЗЬ ЭГО-ИДЕНТИЧНОСТИ И ЛИЧНОСТНОЙ ЗРЕЛОСТИ | Солдатова

СВЯЗЬ ЭГО-ИДЕНТИЧНОСТИ И ЛИЧНОСТНОЙ ЗРЕЛОСТИ

Елена Леонидовна Солдатова, Ирина Андреевна Шляпникова

Аннотация

Исследована роль эго-идентичности в структуре личностной зрелости с позиций концепции Е.Л. Солдатовой о нормативных кризисах взрослого развития как переходных периодах от одного возраста к другому Рассмотрены связи особенностей эго-идентичности и личностной зрелости в контексте понимания нормативных кризисов как условий формирования достигнутой эго-идентичности. Показано, что Эго-идентичность в кризисе изменяется от статуса предрешенной эго-идентичности – к диффузной, и от диффузной  эго-идентичности – к достигнутой.

Представлена эмпирическая проверка сформулированной в терминах концепции динамики нормативных кризисов гипотезы о системообразующей роли эго-идентичности в формировании личностной зрелости. Результаты исследования по психодиагностическим методикам «Опросник терминальных ценностей», «Тест смысложизненных ориентаций», «Самоактуализационный тест», «Опросник личностных ориентаций Э. Шострома», «Тест жизнестойкости», «Тест статусов и структуры эго-идентичности»  свидетельствуют, что личностная зрелость как системное качество включает в себя возрастные новообразования личности и автономную эго-идентичность, достигнутую в результате проживания кризиса. Результаты факторного анализа тестовых данных представлены выделением шести факторов, образующих личностную зрелость: «Достигнутая эго-идентичность», «Жизнестойкость», «Осмысленность жизни», «Ценность ориентации на социум», «Ценности духовного удовлетворения и креативности» и «Неудовлетворенность самореализацией».

Множественные тесные и значимые корреляции между показателями достигнутой эго-идентичности и другими компонентами личностной зрелости свидетельствуют о том, что этот статус играет ведущую роль в структуре личностной зрелости.

Ключевые слова

эго-идентичность; личностная зрелость; статусы идентичности; нормативные кризисы как переходные периоды; взрослость

определение, процесс формирования и теория развития

В психологии существует такое важное понятие, как эго-идентичность. Публикация расскажет, что это такое и как она формируется. Сразу стоит отметить, что данный термин с эгоизмом не имеет ничего общего.

Что означает «эго»?

Для начала следует разобраться, что такое эго. Чаще всего об этом термине говорится в психоанализе. Эго представляет собой внутреннюю сущность человека, отвечающую за восприятие, запоминание, контакты с социумом и оценивание окружающего мира. Это помогает человеку отделить себя от всего остального, принять себя как самостоятельное и индивидуальное существо.

Определения идентичности

В психологии эго-идентичность – это многогранное понятие. Когда говорят о нем, также упоминают понятия идентичности и идентификации. Так, Б. Г. Мещеряков и В. П. Зинченко в «Психологическом словаре» предлагают рассматривать следующие определения.

• Касательно познавательных процессов, это установление тождественности объекта, его узнавание.
• С точки зрения психоанализа, идентичность представляет собой процесс, выстроенный на основе эмоциональных связей. Благодаря им человек поступает так, словно он та личность, с которой себя сравнивает.
• В социальной психологии идентификацией является процесс отождествления себя с другим человеком.
• Это представление себя вымышленным персонажем, благодаря чему происходит более глубокое понимание художественного произведения.
• Это приписывание какому-либо человеку своих мыслей, мотивов, чувств и черт.
• Это один из видов психологической защиты, которая заключается в бессознательном уподоблении чему-либо, вызывающему тревогу или страх.

• Согласно теории «Я-концепции», групповая эго-идентичность – идентичность, при которой человек отождествляет себя с какой-либо социальной группой, большой или малой общностью, принимая ее цели и ценности, считая себя ее членом.
• Также идентичностью называют свойство психики выражать представление к принадлежности к различным национальным, языковым, расовым, социальным, религиозным, экономическим, политическим, профессиональным и прочим группам, которым присущи те или иные свойства.

Таким образом, можно сформулировать общее определение. В психологии эго-идентичность – это непрерывность и тождественность «Я», целостность личности, которая сохраняется, несмотря на изменения, происходящие в процессе ее развития и роста. То есть человек по мере взросления понимает, что он остается тем же самым, самим собой.

Взгляд З. Фрейда

Представителей психоанализа всегда больше интересовало внутреннее эго. Зигмунд Фрейд считал, что движущей силой человека являются инстинкты и влечения. По мнению ученого, эго является высокоорганизованной структурой, которая отвечает за ее целостность и память. От неприятных воспоминаний и ситуаций психику ограждает «Я», пуская в ход защитные механизмы. Тогда человек начинает действовать исходя из полученной информации.

Концепция Э. Эриксона

Вообще сам термин «эго-идентичность» ввел в науку немецкий психолог Эрик Эриксон. Он на основе теорий Фрейда разработал свою концепцию, которая имела существенные отличия. Внимание акцентировалось на возрастных периодах.

Согласно Эриксону, задача эго – обеспечить нормальное развитие личности. «Я» способно самосовершенствоваться в течение всей жизни, помогать справляться с внутренними конфликтами и исправлять неправильное формирование психики. Хоть Эриксон и рассматривает эго как отдельную субстанцию, но в то же время считает, что оно неразрывно связано с социальной и соматической частью личности.

Ученый в своей теории особое внимание уделяет периоду детства. Данный промежуток времени дает возможность человеку развиться в умственном плане и получить хороший старт для дальнейшего самосовершенствования. Эриксон считает, что в периоде детства есть существенный недостаток. Это багаж иррациональных страхов, тревог и переживаний, которые непосредственно влияют на качество последующего развития.

Основным понятием в теории является эго-идентичность, проще говоря, целостность личности. Ее формирование начинается от рождения и проходит через всю жизнь, вплоть до смерти человека. Эриксон всего выделяет восемь стадий психосоциального развития. Если человек проходит их успешно, формируется полноценная функциональная личность.

Каждая стадия сопровождается кризисом. Под ним Эриксон понимает момент, возникающий как следствие достижения определенного этапа психологической зрелости и сопутствующих социальных требований, которые выдвигают к индивиду на той или иной фазе становления. Кризис эго-идентичности – это риск ее потерять. Если конфликт будет не разрешен, то эго травмируется, получает вред. Тогда снижаются или даже исчезают тождественность, целостность и вера в собственную социальную роль. Но в кризисе есть и позитивный компонент. Если конфликт разрешается удовлетворительно, то эго получает новое положительное качество, которое гарантирует здоровое формирование личности в будущем.

То есть необходимо, чтобы близкая группа и общество способствовали адекватному прохождению каждого кризиса идентичности. Только тогда человек сможет полноценно перейти к следующим фазам самосовершенствования.

Далее будут отдельно рассмотрены все восемь стадий. Это младенчество, раннее детство, период игры, школьный возраст, юность, ранняя, средняя и поздняя зрелость.

Младенческий возраст

Формирование эго-идентичности происходит уже во младенчестве. Эта стадия развития условно длится от рождения до одного года. В этот временной отрезок малыш проходит кризис базального доверия-недоверия. Если мама и другое близкое окружение в период младенчества не будут обеспечивать ребенку достаточно внимания, любви и заботы, то у него сформируются такие качества, как подозрительность и боязливость. Причем они будут проявляться и давать о себе знать даже в период взрослости. Если же мать достаточно занимается младенцем и проявляет любовь, то он в последующем станет доверять людям и миру в целом. Окружение будет восприниматься в положительном ключе. Обычно можно говорить о благоприятном прохождении кризиса, если ребенок спокойно переносит исчезновение матери из поля зрения. Потому что он знает, что она снова вернется и позаботится о нем.

То есть во взрослом возрасте человек будет доверять или не доверять социуму точно так же, как доверял или не доверял своей матери во младенчестве. Однако это качество продолжает формироваться и на последующих стадиях. Например, когда ребенок становится свидетелем развода постоянно конфликтующих родителей, приобретенное ранее базальное доверие может быть утеряно.

Раннее детство

Длится от года до трех лет. На данном этапе кризисный момент эго-идентичности проявляется в формировании автономии или же сомнения и стыда.

В раннем детстве у малыша развиваются психические и моторные потребности, которые способствуют самостоятельности. Ребенок учится ходить, осваивать предметную среду и делать все без чьей-либо помощи. Если родители дают такую возможность, предоставляя свободу, то в малыше укрепляется уверенность, что он сам владеет собой, своими побуждениями, мышцами и средой. Так он постепенно становится самостоятельным.

Иногда взрослые спешат и пытаются за ребенка сделать то, с чем бы он сам справился прекрасно без их помощи. В результате у ребенка закрепляются такие качества, как нерешительность и стыдливость. Естественно, они негативно влияют на дальнейшую жизнь. Поэтому родителям важно проявлять терпение и давать возможность малышу сделать что-то самому.

«Возраст игры»

Длится примерно от трех до шести лет. В этот период формирование эго-идентичности может пойти по пути инициативности или же вины.

В дошкольном возрасте дети обычно уже многое делают сами, проявляют предприимчивость и активность, стремятся общаться с широким кругом людей. Если родители это поощряют, не мешают фантазировать и отвечают на бесконечные вопросы ребенка, то он благоприятно проходит кризис идентичности на этом этапе.

Если же взрослые постоянно одергивают малыша, запрещают что-либо спрашивать, выдумывать и устраивать шумные игры, то он начинает ощущать вину, собственную никчемность и одиночество. Впоследствии это может развиться в патологию, закрепив в ребенке пассивность, психопатическое поведение и даже фригидность (или импотенцию). Дети, не преодолевшие кризис на этом этапе, становятся зависимыми, ведомыми, нерешительными. Они не могут за себя постоять и ни к чему не стремятся.

Школьный возраст

Этот этап условно приравнивают к возрасту 6-12 лет. На данном отрезке жизненного пути дети начинают учиться, пробовать рукодельничать, что-то конструировать и строить. Часто они фантазируют о различных профессиях.

Здесь благоприятное развитие эго-идентичности предполагает наличие общественного одобрения. Если ребенка хвалить за творчество и активность, то это поможет развить способности и стать трудолюбивым. Если же родители и педагоги не делают этого, то это будет способствовать формированию неполноценности. На данном этапе идентичность школьника можно представить фразой: «Я – то, чему смог научиться».

Период юности

Ему соответствует возраст 12-19 лет. Это пора активных физиологических изменений, стремлений найти свою жизненную философию и по-своему смотреть на окружающий мир. Подросток начинает задаваться такими вопросами, как «кто я?», «кем хочу стать?».

Самая полноценная форма эго-идентичности формируется в возрасте 12-19 лет. Также на этом этапе начинает самый глубокий кризис. Если его не удастся преодолеть, то произойдет ролевое смешение. Его можно охарактеризовать неприкаянностью и дезориентацией в самом себе. Поэтому важно помочь подростку создать непротиворечивый и единый образ себя. Ведь именно этот период Эриксон считал самым центральным в развитии социального и психологического благополучия.

Ранняя зрелость

Возраст 20-25 лет – своеобразные ворота в новую взрослую жизнь, как говорил сам Эриксон. Как правило, в этот период люди получают профессию, встречаются с противоположным полом, а иногда вступают в брак.

Будет ли на данном этапе провал или положительный исход, непосредственно зависит от успешности прохождения всех предыдущих стадий. Если кризис идентичности будет преодолен, то человек сможет заботиться о другом индивиде, будет любить и уважать его, не опасаясь потерять самого себя. Это ученые называют достижением близости (интимности). При неблагоприятном развитии эго-идентичности на этом этапе человек изолирует себя. Он станет одиноким, ему не о ком заботиться и не с кем разделить жизнь.

Средняя зрелость

Это очень обширный период, который занимает возрастные рамки от 26 до 64 лет. Здесь сутью кризиса является выбор между самопоглощенностью (инертностью) и продуктивностью (направленностью на человечество). Во втором случае человек устраивается на ту работу или занимается тем, что позволяет заботиться о будущем общества. Если же человек остается инертным, то он сосредотачивается только на себе, на собственном комфорте, удовлетворении своих нужд и потребностей. Казалось бы, для эпохи глобального потребления это должно считаться нормой. Однако выбрав такой полюс, человек зачастую ощущает бессмысленность жизни.

Поздняя зрелость

Это последняя стадия развития эго-идентичности по Эриксону. Она длится от 65 лет и до самой смерти. В этом возрасте наступает старость, которая считается самым благоприятным временем для размышлений, подведения итогов, анализа неудач и достижений. Человек может понять, что он не зря прожил жизнь, ему все удалось, и все его устраивает. Такое осознание Эриксон называл чувством целостности эго. Его можно считать благоприятным преодолением кризиса.

Однако некоторые старики из-за подведенных итогов начинают отчаиваться. Их охватывает чувство безнадежности, потому что они не использовали все возможности, не исправили какие-то ошибки. Они приходят к выводу, что их жизнь вообще была бессмысленной. Именно при таком раскладе люди сильно боятся грядущей неизбежной смерти. В таком случае еще не поздно все переосмыслить и сделать что-то действительно нужное и полезное.

Выводы

Эрик Эриксон, развив концепцию Зигмунда Фрейда, разработал свою неповторимую теорию. В ней акцент стоит на формировании сознательной полноценной личности. Также он первым сформулировал определение термина «эго-идентичность». В психологии это целостность личности, которая развивается от рождения до смерти. Принято выделять восемь стадий формирования идентичности, каждая из которых сопровождается определенным кризисом. От успешности их преодоления зависит, будет человек воспринимать себя целостным полноценным индивидом или нет. Главную роль в формировании этого качества играет родительское воспитание. На последующих стадиях развития влияние начинает оказывать окружающая среда.

Теория идентичности Эрика Эриксона

Эриксон разработал теорию личностного развития на протяжении всей жизни человека-от рождения до старости. Он полагает, что наряду с выделенными Фрейдом фазами психосексуального развития, в ходе которого меняется направлен­ность влечения от аутоэротизма к внешнему объекту, существуют и психологические стадии развития «Я», в ходе которых индивид уста­навливает основные жизненные ориентиры по отношению к себе и своей социальной среде. Эриксон выделил ставшие широко извест­ными восемь стадий развития личности. На каждой из них существу­ют свои определенные параметры, которые могут принимать поло­жительные или отрицательные значения. Механизмом смены стадий является конфликт, кризис идентичности личности.

Понятие «психосоциальная идентичность» у Эриксона выс­тупает в качестве центрального интегративного начала личности. Групповая, социальная идентичность начинает формироваться очень рано — ребенок с первых дней жизни ориентирован на вклю­чение в определенную социальную группу и постепенно начинает воспринимать и понимать мир так, как и большинство его окруже­ния. Но постепенно у него формируется и индивидуальная иден­тичность — чувство устойчивости и непрерывности своего «Я», несмотря на то, что в нем идут и многие процессы непрерывного изменения и развития. Таким образом, индивидуальная идентич­ность означает сознание тождественности самому себе, непрерывности во времени собственной личности и связанное с этим ощу­щение, что другие также признают это. Если идентичность — со­стояние, то идентификация — процесс его формирования. Иден­тификация всегда связана с другими людьми, которые в течение определенного времени могут служить «образцами».

В индивидуальной идентичности можно различить личност­ную идентичность и Я-идентичность. Последняя («эго-идентичность») означает более узкую, глубинную область, ответственную за постоянство личности. Значение этого конструкта яснее всего проявляется в психопатологии, когда Я-идентичность утрачивает­ся, меняется, «расщепляется» или человек вынужден бороться за ее сохранение.

Идентификационное поведение и идентичность развиваются не­прерывно в течение всей жизни, начиная с раннего детства. При этом важнейшее влияние оказывают родители и другие референтные лич­ности. Согласно Эриксону, каждый человек в ходе развития своей идентичности переживает несколько критических фаз. Критическая фаза — не патологическое состояние, а своеобразное состояние не­стабильности с мобилизацией созидательных сил. Человек задает себе вопросы: «Каков я? Каким мне хотелось бы стать? За кого меня принимают?» Каждая стадия характеризуется задачами этого возра­ста, а задачи выдвигаются обществом. Решение всех этих вопросов определяется уровнем развития человека и духовной атмосферой общества, в котором человек живет.

Стремление к собственной идентичности и к ее сохранению Эриксон выводит из психоаналитических посылок, стадии личност­ного развития у него соответствуют в общих чертах фазам психосек­суального развития.

Раннее младенчество (до 1 года): главную роль в жизни играет мать (кормит, ухаживает, ласкает), в результате у ребенка форми­руется «базовое доверие к миру». Динамика развития доверия зависит от матери. Если мать тревожна и невротична или ребенку уделяют мало внимания (например, ребенок в детском доме), то формируется базовое недоверие к миру, устойчивый пессимизм. Эмоциональная депривация приводит и к резкому замедлению психического развития.

Позднее младенчество (1-3 года) связано с формированием ав­тономии и независимости, ребенок начинает ходить, контролировать сфинктеры, приучается к опрятности. Социальное неодобрение от­крывает глаза ребенка внутрь, он чувствует возможность наказания, формируется стыд. В конце стадии должно быть равновесие автоно­мии и стыда.

Раннее детство (3-6 лет): возникает убеждение у ребенка, что он уже личность. В игре формируется инициативность и предпри­имчивость. Если родители сильно подавляют ребенка, то это замед­ляет формирование инициативности, способствует закреплению пассивности, неуверенности, чувства вины.

Среднее детство (6-12 лет): возможности развития в рамках семьи исчерпаны, ребенок овладевает знаниями и новыми навыка­ми в школе. Он спокоен и верит в свои силы, но школьные неудачи приводят к появлению или закреплению чувства своей неполноцен­ности, отчаяния, потери интереса к учебе. Если родители лишь руга­ют и наказывают за плохую учебу, чувство неполноценности может закрепиться на всю жизнь.

Отрочество и юность (12-20 лет): формируется окончательно «эго-идентич­ность». Бурный рост и половое созревание создают озабоченность тем, как он выглядит перед другими. Возникает не­обходимость профессионального самоопределения. Если на ран­них стадиях у ребенка сформировалась автономия, инициатива, доверие к миру, уверенность в своих силах, то подросток легко на­ходит свое «Я», признание окружающих. В противном случае про­исходит диффузия идентичности, он не может найти свое «Я», не осознает целей и желаний, регрессирует к инфантильным, ижди­венческим реакциям, появляется смутное, но устойчивое чувство тревоги и одиночества. Появляется страх общения, особенно с про­тивоположным полом.

Ранняя взрослость (20-25 лет): актуален поиск спутника жизни, укрепление связей со своей социальной группой. Человек не боится обезличивания, появляется чувство близости, сотрудничества, ин­тимности с определенными окружающими людьми. Однако, если диффузия идентичности переходит и на этот возраст, человек замы­кается, закрепляется изоляция и одиночество.

Средняя взрослость (25-65 лет): дальнейшее развитие идентич­ности — идет воздействие со стороны других людей, особенно детей. Они подтверждают, что ты им нужен. Есть любимый труд, есть на кого излить свое «Я». В противном случае — опустошенность, зас­той и косность, психологический и физиологический регресс.

Поздняя взрослость (65 лет и более): создание завершенной формы эго-иден­тичности на основе всего пути развития личности, переосмысления всей жизни. Человек должен понять, что жизнь — это неповторимая судьба и ее надо «принять» такой, какая она есть. Если «принятия себя и жизни» не произошло, то человек чувствует разочарование, теряет вкус к жизни, чувствует, что жизнь прошла неверно, зря.

«Мышление PraktiK». Словарь программы.

 

Психология личности (стр. 12 из 25)

Социальная реализация степени инициативности это экономическая система общества. Если ребенок способен разрешить кризис этой фазы, то он будет способен плодотворно трудиться в будущем.

4. Школьный возраст: трудолюбие – неполноценность. Этот психосоциальный период продолжается от 6 до 12 лет. В начале этого периода ребенок осваивает элементарные культурные звания, обучаясь в школе. В этом возрасте у ребенка резко увеличиваются способность к логическому мышлению самодисциплине, а также способность выстраивать свое поведение в соответствии с социальными нормами и эффективно адаптироваться в среде сверстников.

В этом возрасте комплекс Эдипа уже в значительной степени сублимирован и выражается во внутреннем стремлении к мужественности. В понимании Эриксона ролевая идентификация в этом возрасте касается не только родителя одного с ребенком пола, но и всего социума. В этом возрасте также формируется экономическая сторона социальной жизни человека, если он будет инициативен, то в его поведении будут преобладать предпринимательские черты, он не будет просто рабочей силой.

5. Юность: Эго-идентичность – ролевое смешение. В теории личности Эриксона юность включает в себя период от 12-13 лет до 19-20 лет. В этом возрасте человек сталкивается с новыми социальными требованиями и новыми социальными ролями, которые ему приходится выполнять.

Компонент личности, который формируется при положительном решении кризиса в этом возрасте – это так называемая Эго-идентичность. Подросток должен собрать воедино знания о себе и своих социальных ролях (сын, дочь, студент, спортсмен, музыкант, пионер, хорист, друг и т.д.). Человек должен собрать эти знания в свою личную идентичность, которая представляет собой осознание себя, как в прошлом, так и в будущем.

Главное в позитивном разрешении кризиса Эго-идентичности заключается в том, чтобы подросток смог бесконфликтно собрать вместе свои социальные роли. Эго-идентичность представляет собой способность уравновешивать свои потребности со своими социальными возможностями и одаренностью. Чувство Эго-идентичности дает возможность почувствовать уверенность.

Результат кризиса, разрешившегося негативно – это ролевое смешение. В этом случае в человеке конфликтуют требования общества и внутренние возможности. Подросток ощущает свою неприспособленность, никчемность, деперсонализацию. Но не достижение Эго-идентичности на одной стадии не означает «проклятья на всю жизнь». Жизнь – это бесконечные изменения и ролевое смешение на одном этапе не обязательно приводят к необратимым последствиям.

В большинстве социальных систем существует определенный интервал между юностью и взрослостью. Таким интервалом часто является система высшего образования, которая дает подросткам попробовать себя в разных социальных ролях, чтобы решить, что им нужно. Другие примеры: в Западной Европе молодые люди много путешествуют, приобщаются к различным культурам и религиям, прежде чем найдут свое место в обществе.

Психологическое качество, которое приобретает человек в этом возрасте это верность, т.е. способность быть привязанным к определенной системе ценностей. Социальным результатом этого кризиса Эриксон считает идеологию, т.е. образ мира, необходимый для поддержания коллективного чувства идентичности.

6. Ранняя зрелость: интимность – изоляция (20-25 лет). Эта стадия соответствует периоду ухаживания, раннего брака и начала семейной жизни. В этом возрасте люди уже встают на ноги. Как и Фрейд, Эриксон считал, что только в этом возрасте люди становятся способны к полноценным интимным отношениям, как в сексуальном, так и социальном плане.

До этого времени сексуальные отношения – это способ достижения Эго-идентичности, а теперь сексуальные отношения это способ реализации интимности. Эриксон считал, что интимность это способность разделить свою идентичность с идентичностью другого человека, не боясь, что потеряешь что-то. Именно этот социальный аспект интимности, Эриксон рассматривал, как необходимое условие прочного брака. Он считает, что настоящего чувства интимности нельзя достигнуть до тех пор, пока не достигнута ролевая идентичность. Таким образом, интимность в понимании Эриксона это больше чем сексуальная близость, это симпатия, открытость между друзьями, способность целиком отдать себя кому-то.

Обратная сторона медали – излишняя поглощенность собой или избегание отношений с людьми. Такие люди ограждают себя от интимности, так как боятся повышенных требований и риска, связанных с ней. Человек, не достигший необходимого уровня интимности, во-первых, вступает только в формальные, поверхностные контакты с сослуживцами, во-вторых, может сформироваться в антисоциальный тип личности.

Положительным качеством, которое человек может вынести из этого кризиса является любовь. По Эриксону, любовь – это способность проявлять заботу, уважение и ответственность. Социальным отражением этого периода является этика. Это уважение к интимности других людей и желание (и ожидание) сохранения своей.

7. Зрелость: продуктивность – инертность (26 – 65 лет). Продуктивность – это озабоченность человека не только благополучием следующего поколения, но и состоянием общества в будущем. Каждый человек, по Эриксону, когда-то понимает, что он ответственен за все человечество, за всю культуру. Если этого не происходит, то человек не достигает продуктивности. Таким образом, продуктивность это забота старшего поколения о тех, кто придет на смену. Те люди, у которых не возникает продуктивности, постепенно приходят в состояние самопоглащенности, при котором человек заботится только о себе.

Если у взрослого человека кризис закончился достижением продуктивности, то появляется положительное качество – забота, т.е. чувство, что кто-то или что-то имеет значение.

8. Поздняя зрелость: Эго-интеграция – отчаяние (65 лет – смерть). Это время, когда люди оглядываются назад и пересматривают свои жизненные решения, вспоминают достижения и неудачи. Здоровье уходит, и человек должен смириться.

Эго-интеграция – это способность оглянуться назад и сказать «Я доволен». Отчаяние – это обратная сторона медали.

Автором социокультурной теории личности является Карен Хорни немецко-американский психоаналитик, последователь идей Фрейда. Толчком для формирования социокультурного подхода послужили три основных соображения:

1. Хорни считала, что физическая анатомия не играет решающей роли в психологических различиях между женщинами и мужчинами. Она утверждала, что заявление Фрейда о «зависти к пенису» являются нелогичными.

2. Хорни была убеждена в том, что социокультурные условия оказывают глубокое влияние на развитие и функционирование индивида.

3. Существуют огромные различия в личностной динамике, что явилось результатом влияния культурных факторов.

На основании этих трех предпосылок Хорни делает вывод о том, что в основе патологии личности лежат уникальные стили межличностных отношений.

2.5.1 Развитие личности

Хорни соглашалась с Фрейдом в том, что детские переживания играют важную роль в формировании зрелой личности. При этом она отвергала мнение Фрейда о существовании универсальных психосексуальных стадий. Хорни считала, что решающим фактором в развитии личности являются социальные отношения ребенка с родителями.

По Хорни, в детстве у человека существуют две потребности: потребность в удовлетворении и потребность в безопасности. Удовлетворение включает все основные жизнеобеспечивающие функции ребенка: еда, сон и т.п. Хорни считала, что эти потребности не играют основной роли в формировании зрелой личности.

Главной в развитии личности ребенка является потребность в безопасности. Для маленького человека главное – быть любимым, желанным и защищенным от опасностей внешнего мира. В удовлетворении этих потребностей ребенок полностью зависит от своих родителей. Если родители проявляют истинное тепло и любовь в отношении к ребенку, то его потребность в безопасности будет удовлетворена. Если у ребенка происходит фрустрирование этой потребности по разной причине, то главным результатом будет формирование патологической личности – у ребенка появляется установка базальной враждебности. Ребенок как бы психологически разрывается – он зависит от родителей и в то же время испытывает к ним чувство обиды и враждебности.

Такой конфликт приводит к срабатыванию такого защитного механизма, как вытеснение. В результате поведение ребенка, не ощущающего безопасности в семье, направляется чувствами беспомощности, страха, любви и вины. Эти мотивы играют роль психологической защиты, цель которой – выживание через подавление враждебных чувств по отношению к родителям.

Подавление чувства негодования и враждебности, изначально направленные на родителей, проявляются во всех взаимоотношениях ребенка с другими людьми как в настоящем, так и в будущем. Таким образом, у ребенка наблюдается базальная тревога, т.е. ощущение одиночества и безопасности перед лицом опасного окружающего мира. Хорни считала, что именно базальная тревога является главной причиной формирования неврозов.

“Как я научилась жить с несколькими личностями внутри”

29 июня 2017

Автор фото, iStock

Тяжелая эмоциональная травма, особенно полученная в раннем детстве, может привести к редкому психическому заболеванию, при котором личность человека как бы разделяется, и в одном человеке начинают жить сразу двое, трое, четверо, а то и больше.

Как чувствует себя такой человек? Как ему удается уживаться с несколькими своими альтер эго?

Мелани Гудвин никогда точно не знает, какая из множества личностей, живущих в ней, выйдет на первый план в тот или иной момент — то ли это будет 16-летняя Мелани, и тогда на работу придется ехать на велосипеде (так как «та» Мелани не умеет водить машину), то ли это будет 3-летняя Мелани, и тогда с собой на прогулку надо будет брать плюшевого мишку.

Пока ей не исполнилось 40, с Мелани ничего особенного не происходило, просто она не помнила себя в возрасте до 16 лет, и только.

Однако семейная трагедия послужила спусковым крючком к началу катастрофических перемен в ее голове. Вдруг она поняла, сколько разных личностей живет внутри нее, и барьеры между этими личностями начали рушиться.

Все эти личности были Мелани — только Мелани разного возраста: в 3 года, в 16 лет и так далее.

Причем возраст этих Мелани был не случаен. Постепенно, пробиваясь сквозь пугающую разноголосицу в голове, к Мелани пришли воспоминания: о насилии со стороны взрослых — сначала в отношении 3-летнего ребенка, а затем далее — вплоть до 16 лет…

«У меня нет доказательств, — подчеркивает она. — Мне просто приходится жить с тем, что, как я считаю, со мной когда-то случилось, и с моей нынешней реальностью».

У Мелани — диссоциативное расстройство идентичности. Раньше его называли множественным раздвоением личности. Перемена названия отражает более точное понимание специалистами сути заболевания.

Идентичность — это воспоминания, поведение в разных ситуациях, отношение к разным вещам, восприятие своего возраста… И все это меняется внутри одного человека разом и полностью.

Мелани говорит о себе «мы». «Мы состоим из девяти разных людей, каждый из которых ведет свою жизнь, пытаясь избавиться от памяти о насилии, случившемся с ним в детстве».

Автор фото, iStock

Подпись к фото,

Жить с диссоциативным расстройством идентичности порой бывает страшно. Непросто и тем, кто живет рядом с такими людьми

Жизнь с диссоциативным расстройством идентичности иногда может показаться адом, свидетельствует она. Это полный слом того представления о себе, которое обычные люди воспринимают как должное: что мы — одна-единственная индивидуальность.

Внезапное осознание того, что в ней живут несколько личностей, да еще и порой воюют между собой, для Мелани было как гром с ясного неба. И в какой-то момент ей показалось, что больше она не в силах с этим справляться.

Как же ей удалось найти способ жить с несколькими Мелани внутри?

Отсоединение

Мы разговариваем с Мелани в спокойной атмосфере кабинета для консультаций Поттергейтского центра помощи людям с диссоциативными расстройствами, что в британском Норидже.

Центр возглавляет Реми Акварон, психотерапевт-аналитик, бывший директор Международного общества по изучению диссоциативных расстройств.

За свою более чем 30-летнюю карьеру Акварон работал с сотнями пациентов с такими расстройствами. В большинстве случаев, говорит он, эти люди в детстве пострадали от насилия со стороны взрослых, обычно в возрасте до 5 лет.

Согласно теории, чтобы справиться с воспоминаниями о пережитом стрессе, ребенок перестает ассоциировать себя с тем, кто пострадал. То есть разделяет себя на несколько частей.

Одна часть его личности по-прежнему хранит воспоминания об ужасе пережитого, а другая как бы родилась уже после случившегося и никакого отношения к нему не имеет.

Или, например, одна часть помнит об эмоциональной травме, другая идет спать, а третья спускается к завтраку, чтобы потом пойти в школу.

Если насилие в отношении ребенка продолжалось на протяжении нескольких лет, если ребенок страдал от разных взрослых, то возможно появление еще большего количества личностей внутри одной.

Это «отсоединение» себя от страдания помогает ребенку жить дальше. Фактически это такой радикальный способ адаптации, отмечает Акварон.

Мелани видит это так: «Если вы оказываетесь в ситуации, которую совершенно невозможно пережить, вы отсоединяете ее от себя, чтобы выжить. Эмоциональная травма может «заморозить» вас во времени. А поскольку эта травма наносилась в течении многих лет, следы заморозки разбросаны по вашей жизни».

Автор фото, David Brandon Geeting

Подпись к фото,

Если ребенок страдал от разных взрослых, то возможно появление большого количества личностей внутри одной

Прошло четыре года с тех пор как Мелани обнаружила в себе несколько личностей, и вот однажды в библиотеке, где она работала, она наткнулась на книгу Джоан Фрэнсис Кейси «Стая». Начав читать, Мелани очень быстро поняла, что у нее, как и у автора, диссоциативное расстройство идентичности.

Она рассказала об этом мужу, с которым прожила к тому моменту уже больше 20 лет. «Он сказал: «Ты знаешь, а в этом есть смысл», — вспоминает Мелани.

«Потому что он мог в один из дней спросить меня «Хочешь кофе?», а я ему отвечала: «Да, очень хочу!» А в другой день на этот же вопрос я могла ответить: «Ты же знаешь, что я не пью кофе. У меня на него аллергия».

«16-летняя Мелани не пьет кофе, а я люблю кофе! Муж раньше говорил, что никогда не знает, к какой из Мелани он придет домой вечером. А я тогда еще не понимала, что он имеет в виду… Как же я раньше не догадался, говорит он теперь…»

В отличие от некоторых других людей с диссоциативным расстройством идентичности, Мелани ощущает, что в ней есть доминирующая часть, чей возраст соответствует возрасту ее тела.

Возможно ли в таком случае утверждать, что «настоящая» Мелани — это больше чем просто сложносоставное из трехлетнего ребенка, которого легко напугать, из 16-летней девчонки, которая не прочь пофлиртовать, и из 64-летней женщины, которая сейчас сидит на диване в кабинете Реми Акварона и красноречиво описывает свои состояния?

Далеко не у каждого, кто пережил в детстве тяжелую эмоциональную травму, потом развивается диссоциативное расстройство идентичности. Есть еще один важный компонент, который может спровоцировать начало расстройства: отсутствие нормальной, здоровой привязанности к взрослому человеку.

Привязанность в психологии развития означает связь, которая возникает между младенцем и тем, кто о нем заботится, присматривает, одновременно обучая ребенка правильно реагировать на те или иные явления и справляться с эмоциями.

Без такой связи, которая может быть разрушена смертью близкого родственника, отсутствием внимания к ребенку или жестоким обращением с ним, маленький человек предоставлен самому себе, он остается один на один со своими эмоциональными травмами.

Те же дети, у которых возникает такая привязанность, в дальнейшем успешней справляются со всеми вызовами жизни, отмечает Уэнди Джонсон, профессор психологии Эдинбургского университета.

«Прежде всего, у них проще складываются отношения с другими. Как правило, они больше зарабатывают, пользуются признанием в коллективе и меньше сталкиваются с агрессией. И жизнь у них течет более благополучно».

Конечно, всё это не значит, что в ранние годы наша личность формируется полностью и на всю жизнь. Как только меняются окружающие нас обстоятельства, мы тоже начинаем меняться.

Автор фото, David Brandon Geeting

Подпись к фото,

Подростки и юноши часто задаются вопросом самоидентификации — ведь именно в этом возрасте у них и вокруг них многое меняется

Неудивительно, что подростки и юноши так часто задаются вопросом самоидентификации, добавляет Джонсон. Ведь именно в этом возрасте у них и вокруг них многое меняется.

Привязанность к взрослому и стабильность в жизни дают ощущение себя как цельной личности. Без этого черты индивидуума могут раскачиваться как на качелях в широких пределах.

Одна из личностей Мелани страдает анорексией, другая дважды совершала попытку самоубийства, так как не могла вынести боли от осознания того, что происходило с «другими» Мелани.

Трехлетняя Мелани легко впадает в ступор от ужаса, когда сталкивается с вещами, напоминающими ей об эмоциональных травмах прошлого. С другой стороны, 16-летняя Мелани обладает легким характером и не прочь пофлиртовать.

Так что, действительно, «всё это имеет смысл», как сказал ее муж. Это не 64-летняя Мелани ведет себя как трехлетний ребенок, это просто на передний план в определенный момент выходит другая ее личность, и Мелани в этот момент не играет — она действительно становится ребенком или 16-летней девушкой.

Восстанавливая связь с прошлым

Из-за того что воспоминания одной из личностей могут быть недоступны для остальных, страдающие диссоциативным расстройством идентичности «теряют» целые отрезки времени. Им порой кажется, что они просто перепрыгнули через несколько дней, а то и недель.

«Некоторые заводят романы на стороне. Но про них нельзя так сказать, потому что в эти моменты они просто не помнят, что женаты или замужем», — рассказывает Мелани.

Сама она страдает от того, что не имеет хронологии собственной жизни, не может представить себе порядок, в котором с ней происходили разные события, начиная от рождения. Ее жизнь разбита на фрагменты, плохо соотносящиеся друг с другом.

«Я знаю, что я замужем, — приводит она пример. — Но я это понимаю только как наблюдатель, глядя на себя со стороны. Это не стало частью меня, не хранится в моей памяти».

Люди с таким расстройством часто жалуются на очень поверхностное восприятие жизни, подтверждает Акварон. «Для большинства из нас воспоминания, подкрепленные пережитыми эмоциями, обеспечивают личную цепь событий, уходящую в глубокое прошлое, в наше детство, что дает нам чувство «непрерывности себя». Человек с диссоциативным расстройством не может отследить себя во времени».

Автор фото, iStock

Подпись к фото,

Ностальгия может быть полезна для людей с диссоциативным расстройством идентичности

В этом смысле одним из психологических преимуществ религиозности, веры в Бога можно считать то, что человек никогда не чувствует себя одиноким, брошенным, его отношения с Богом существовали и тогда, когда человек был ребенком, и тогда, когда он повзрослел, и так до самой смерти. Где бы ты ни находился, Бог всегда с тобой, подчеркивает Акварон.

Есть и другие способы восстановить связь с собственным прошлым. Раньше психологи считали, что ностальгия может быть вредна. Теперь же их мнение переменилось. Ностальгия как раз формирует то самое ощущение «непрерывности себя», она усиливает чувство принадлежности к окружающему миру.

Это чувство «единого себя» помогает людям ориентироваться в жизни, и особенно в обществе.

Внутренний конфликт

Нина Строминджер и ее коллеги из Йельского университета исследовали в своем научном обзоре концепцию «настоящего себя» — причем не только для людей, страдающих диссоциативным расстройством идентичности, но и всех нас.

Рассмотрим для примера ситуацию, предлагает Строминджер, когда глубоко религиозный человек испытывает гомосексуальные импульсы. «Его религия запрещает ему поддаваться этим импульсам, и вот каждый день он борется с ними, — объясняет она. — Так кто же настоящий? Тот, кто пытается не поддаваться своим порывам, или тот, кто их испытывает?»

Ответ, как выяснила Строминджер, зависит от того, кого вы спрашиваете. «Спросите людей с либеральными взглядами, и они скажут: «Ну да, это человек с гомосексуальными порывами». Но задайте этот же вопрос человеку с консервативными взглядами, и он скажет вам: «Настоящий здесь — это тот, кто сопротивляется таким импульсам».

Другими словами, все относительно. Строминджер, тем не менее, обнаружила один аспект человеческого поведения, который можно считать самым фундаментальным при определении «настоящести» — даже в большей степени, чем наши воспоминания.

Автор фото, David Brandon Geeting

Подпись к фото,

Представления о том, что высокоморально, а что нет, могут у человека меняться с течением времени

Строминджер работала с семьями людей с деменцией, слабоумием и маразмом. Больные постепенно не только теряли память — их личность претерпевала значительные и, часто, негативные изменения в моральном плане.

Например, они начинали лгать напропалую. Бывали, впрочем, и позитивные перемены — люди становились мягче и добрее.

Как рассказывали родственники, их близкий человек становился другим вовсе не тогда, когда терял память, а когда менялись его моральные качества.

«В научных работах о природе самоидентификации традиционно не уделялось большого внимания морали, — рассказывает Строминджер. — Считалось, что главное — это память и черты вашего характера. Результаты нашего исследования говорят о другом».

Как признается Мелани, у некоторых частей ее «я» разное представление о морали. Она объясняет это разным жизненным опытом этих личностей и тем, что некоторые из них сформировались в то время, когда взгляды на мораль просто были иными.

К тому же представления о том, что высокоморально, а что нет, могут у человека меняться с течением времени, замечает Уэнди Джонсон.

Таким образом, наша сердцевина — то, кем мы себя считаем — может изменяться. В связи с этим логично предположить, что ощущение себя как чего-то застывшего — во многом иллюзия, которая помогает нам избежать психического расстройства наподобие диссоциативного расстройства идентичности.

И как показывает опыт Мелани и других людей с таким расстройством, эта иллюзия крайне важна для человека.

Ломая барьеры

Помощь специалистов очень помогла Мелани. Первым шагом был правильно поставленный диагноз. Ведь ее заболевание довольно легко спутать с чем-то другим.

Тех, кто слышит голоса, часто называют шизофрениками, тем, кто часто испытывает резкие перемены настроения, могут поставить диагноз биполярного расстройства. Того, кто, как трехлетний ребенок, прячется под кроватью от страха, могут окрестить психопатом. И так далее.

Даже в Великобритании диагноз «диссоциативное расстройство идентичности» ставится весьма неохотно, несмотря на то, что он — во всех основных психиатрических справочниках.

Предполагают, что сейчас в стране примерно 1% страдает этим расстройством (примерно столько же, сколько шизофренией), но по-прежнему находятся скептики, которые считают, что эти люди могут просто играть в раздвоение личности, это их личные фантазии…

Однако последние исследования подтверждают: эти люди не играют, и это не фантазии.

Автор фото, David Brandon Geeting

Подпись к фото,

Ощущение себя как чего-то застывшего — во многом иллюзия, которая помогает нам избежать психического расстройства

Мелани сейчас — директор First Person Plural, ассоциации людей с диссоциативным расстройством идентичности, она часто проводит беседы с психологами, психиатрами, врачами общей практики и социальными работниками, стараясь внушить им, что это расстройство — реальная вещь.

Таким пациентам можно помочь, но облегчение они начинают испытывать только после многих месяцев терапии под руководством специалиста.

По словам Мелани, нужно глубокое и взаимное доверие в отношениях с врачом, который помогает ей наладить отношения между разными ипостасями самой себя, подталкивает их к разговарам друг с другом, к пониманию и уважению друг друга.

У Мелани жизнь потихоньку налаживается. Но она все еще испытывает определенные трудности, например, собираясь на прогулку с мужем — ведь в любой момент 16-летняя Мелани может закапризничать и попросит надеть другое платье, а 8-летняя Мелани захочет взять с собой любимые игрушки.

Однажды, отправляясь на работу в библиотеку, она позволила 16-летней одеться так, как та хочет, но при этом ехать пришлось на велосипеде — та Мелани не может водить машину.

«Постепенно мы научились понимать, что с нами со всеми происходит», — добавляет она.

В критических ситуациях, например, когда кто-то внезапно заходит в библиотеку, напоминая о чем-то плохом из детства, «я могу обратиться к моим маленьким и сказать: не волнуйтесь, библиотека — это место, где вас никто не обидит. Я вам обещаю, все будет хорошо».

Итак, разные личности Мелани все еще существуют. Но они научились мирному сосуществованию.

«Мы — не одно, но мы договорились жить в гармонии, — говорит Мелани. — В большинстве случаев так оно и получается».

Прочитать оригинал этой статьи на английском языке можно на сайте BBC Future. Впервые эта статья появилась на сайте Mosaic и перепечатывается здесь в рамках лицензии Creative Commons.

Благовещенский Н.А. Массовая психология и анализ сопротивления идентичности

Следуя старой структуралистской традиции выделять схожие структуры в различных системах, мы можем исследовать группу, или, если воспользоваться терминологией, более принятой в психоанализе, массу, как «чудище обло» — одну большую интегральную личность.

Эта личность, как макросистема, обладает структурой, топикой и прочими параметрами, такими же, как и личность индивидуальная, то есть микросистема: массовым сознанием, массовым бессознательным, массовыми Эго, Ид, Супер-Эго, идентичностью, отношением к объектам и самостью (self).

Согласно с таким подходом, примененным еще Фрейдом, (1) (Freud, S. Group psychology and the analysis of ego. (1921)Standard Edition vol. 18, pp. 65-143) я предлагаю рассмотреть бессознательное сопротивление идентичности в массовых (групповых) процессах, как аналогичное описанному Эриком Эриксоном сопротивлению идентичности пациента в ходе клинического персонального анализа. Чтобы не было путаницы, хочу уточнить, что группой я, для краткости, стану называть то, что в социальной психологии принято называть малой группой – относительно немногочисленную общность людей, находящихся между собой в непосредственном личном общении и взаимодействии. Термином же масса я, вслед за Ле Боном и Фрейдом в наших классических переводах, стану пользоваться, когда речь пойдет о большой группе.
Ныне аналитики различных школ независимо друг от друга приписывают сопротивлению и защитным процессам функцию саморегуляции и поддержания психического гомеостаза.

Джозеф Сандлер подчинил принцип удовольствия принципу безопасности. (2) (Сандлер, Дж. Внутреннее чувство безопасности и его значение. (1960) Антология современного психоанализа. Москва: издательство «Институт психологии РАН», 2000, стр. 336-342)

В психологии самости (self-psychology) Хайнца Когута удовлетворение инстинктов подчинено самостно-объектным потребностям – грандиозно-эксгибиционистской, в идеализации и близнецовой (twinship) и носит вид защитный либо компенсаторный. (3) (Когут, Х. Восстановление самости. (1977) Москва: «Когито-Центр», 2002, стр. 17-18)

В сопротивлении идентичности Эриксона наиболее важным психическим регулятором является идентичность. Эриксон пишет: «Сопротивление идентичности в своей наиболее мягкой и самой обычной форме — это страх пациента, что аналитик в силу своей особой личности, своей биографии или философии может по неосторожности или намеренно разрушить слабую сердцевину идентичности пациента и вместо нее вложить свою собственную… В таких случаях анализанд может сопротивляться в течение всего курса анализа любому возможному посягательству ценностей аналитика на его идентичность… или пациент может вобрать в себя идентичность аналитика в большей степени, чем может переработать имеющимися у него средствами; или он может прекратить анализ, навсегда сохранив в себе ощущение, что аналитик не дал ему нечто важное, что он должен был дать… В случаях острой диффузии идентичности сопротивление идентичности становится центральной проблемой терапевтических отношений». (4) (Эриксон, Э. Идентичность в юности и кризисы. (1968) Цит. по: Томэ, Х., Кэхеле, Х. Современный психоанализ. Москва. Издательская группа «Прогресс» — «Литера», Издательство Агентства «Яхтсмен», 1996. Том 1, стр. 202)
В сопоставлении с фрейдовской классификацией сопротивлений, сопротивление идентичности можно рассматривать как Эго-сопротивление, то есть источником его, исходя из структурной модели, является Эго.

Оно связано с угрозой для поддержания константности Эго и соотнесенности субъекта с определенной сексуальной, экзистенциальной и социальной роли

Наиболее рельефно сопротивление идентичности выступает при анализе пациентов с проблемами полоролевой идентификации и нарциссических, преэдипальных пациентов. Почти всегда оно формируется при работе с подростками – согласно эриксоновской концепции эпигенеза идентичности в подростковом возрасте решается задача интеграции разнообразных социальных ролей в зрелую идентичность. Я не стану приводить примеры случаев из клинической практики в качестве иллюстрации, но сразу обращусь к анализу сопротивлений идентичности в массовых процессах.
Настало время применить обещанный структуралистский кунштюк, экстраполировав представления о сопротивлении идентичности на массовые процессы. Следует оговориться, что проблема применимости терминов сопротивления, переноса и контрпереноса вне рамок клинического психоанализа дискутируется уже давно.

Свои аргументы в пользу такого использования этих понятий я уже приводил в моей книге, посвященной психоанализу педагогического процесса (5) (Благовещенский, Н.А. Учитель и ученик между Эросом и Танатосом. Психоанализ педагогического процесса, Санкт-Петербург: «Символ Плюс», 2000) и не стану их повторять. В качестве дополнительного обоснования своего мнения укажу на то лишь, что большинство психоаналитиков, даже концептуально не согласных со мной, в быту трактуют эти термины весьма широко, выводя их далеко за рамки терапевтической ситуации. Так, можно часто услышать из их уст, что необходимость какого-либо действия или какое-либо воздействие вызывает у них сопротивление. То есть внутренне они готовы признать мою правоту и не делают этого, вероятно, только для того, чтобы укрепить собственную корпоративную идентичность практикующих психоаналитиков, использующих свой эксклюзивный язык.
Таким образом, если признать, что психоаналитическая ситуация не обладает магическими свойствами, то следует согласиться и с тем, что она не порождает таинственным способом каких-то особых, отличных от обыденной жизни психических процессов, а лишь вносит в них свою специфику. И тогда можно дать сопротивлению такое общее определение: сопротивление – это универсальный бессознательный психический процесс, проявляющийся в противодействии индивида или группы какому-либо воздействию или необходимости действовать, возникающий вопреки сознательным установкам и пользующийся бессознательными защитными механизмами.

Причины, вызывающие сопротивления, могут быть разными, но все они гнездятся в бессознательном.
И все сопротивления имеют одну общую родовую черту — они
иррациональны и являются

первичными процессами во фрейдовском понимании, т.е. управляются принципом

удовольствия-неудовольствия, но

не принципом реальности.
В качестве примера группового сопротивления идентичности я позволю себе привести педагогическую ситуацию. О сопротивлениях в педагогическом процессе я писал уже не раз, и сейчас лишь разовью эту тему.
Сопротивление идентичности, как и любое другое, применительно к педагогическому процессу может быть как индивидуальным, так и групповым, когда происходит

взаимоидентификация членов группы и индуцирование психических процессов друг в друге.

Можно сказать, что реакции отдельных членов группы складываются не аддитивно, но как бы интерферируют. Это проявляется в том, что происходит перераспределение интенсивности реакции, и у одних членов группы, наиболее конформных и обладающих диффузной идентичностью, сопротивление идентичности значительно усиливается.

У других же, напротив, ослабевает, так как у них вызывает сопротивление суггестивное воздействие группы, а их собственная идентичность достаточно сформирована.

Обычно сопротивление идентичности в педагогическом процессе возникает тогда, когда педагог является достаточно сильной и яркой личностью. Так, мне пришлось как-то наблюдать ситуацию, вызвавшую у меня первоначально недоумение. Учительница в школе для одаренных подростков вела уроки по некоему предмету в классе, по которому этот класс и специализировался. Учительница была преподавателем университета и прекрасно знала предмет, отлично учила детей, была эрудированным, ярким и интересным человеком. Все, чем она занималась, она делала увлеченно и с полной самоотдачей. Дети с первого урока в нее просто влюблялись, что казалось естественным, и заслуженным результатом ее усилий.
Однако спустя какое-то время некоторых из учеников она начинала раздражать. Все, что она предлагала, вызывало у них протест и несогласие, хотя преклонение остальных учеников со временем только возрастало.
Я был в курсе событий, так как работал в этой школе психологом, и регулярно выслушивал как претензии и жалобы на учительницу представителей одной группы класса, так и восторженные отзывы другой. Любовь этой половины доходила порой до степеней чрезмерных. Но вернемся к тем учащимся, у кого учительница вызывала негативную реакцию. Эту реакцию можно интерпретировать как сопротивление идентичности. Возникновение сопротивления идентичности у людей связано, в первую очередь, с их идентификационными проблемами.
Как показали исследования Дмитрия Гребенкина из Удмуртского государственного университета, существует корреляция между предметом, которым интересуется учащийся и его личностными особенностями и проблемами. Предмет, который преподавала учительница, был химией. Гребенкин, основываясь на своих исследованиях при помощи теста Сонди студентов, изучающих химию, утверждает следующее: “Общая картина корреляционных связей и их интерпретация позволяет сделать вывод о связи затруднений в изучении химии с такими качествами как закрытость, подавлением агрессивных импульсов, а также усилением защитных механизмов в форме проекции. В основе испытываемых студентами личностных затруднений лежит усиление феминных черт и сложности самоопределения при высоком уровне субъективного контроля.” (6) (Гребенкин, Д.Ю. Обучение как разрушение объектности: к вопросу о дидактической идентичности. Материалы конференции: Толерантность и проблема идентичности. Ежегодник Российского психологического общества. Т.9, вып.5, Москва-Ижевск, 2002, стр. 157) Учащиеся, изучающие химию и интересующиеся ею, как следует из этих исследований, склонны испытывать проблемы, связанные с формированием идентичности и самости (“усиление феминных черт”, “сложности самоопределения”), поэтому они, очевидно, могут неосознанно опасаться за свою идентичнеость и подвержены переживанию сопротивления идентичности.

Интерполируя процитированный выше текст, можно сказать, что интерес к химии начинает закладываться в предпубертатном возрасте и связан с проекцией аутоагрессивных импульсов и недовольства собой (желания измениться) вовне: страстью к поджиганию, взрыванию, метаморфозам — превращениям одного вещества в другое. Как правило, традиционное систематическое изучение химии как учебного предмета не удовлетворяет эти интересы и вызывает разочарование – на уроках поджигают и взрывают редко, а, в основном, заучивают, какой атомный вес и валентность у какого элемента периодической таблицы Менделеева.

В результате часто эти неудовлетворенность и разочарование вытесняются в бессознательное и в дальнейшем препятствуют самоидентификации учащихся, в особенности, если они начинают специализироваться в области химии. Таким образом, учительница, обладающая к тому же, по выражению Эриксона, “особой личностью”, несла угрозу идентичности учащихся, у которых она была слабой и нестабильной, что и вызвало в итоге сопротивление, усиливающееся в результате взаимоидентификации учащихся между собой. В качестве защиты сопротивление использовало механизм рационализации, сознательными дерриватами которого являлись утверждения о том, что учительница слишком требовательна как к себе, так и к своим ученикам, поэтому безопаснее держаться от нее подальше. Обсуждения с учащимися конфликта между ними и учительницей становились возможными лишь при безоговорочном признании психоаналитиком-консультантом факта ее чрезмерной требовательности.
Более подробно обсудить проблемы сопротивления идентичности применительно к педагогической ситуации я предполагаю в отдельном исследовании, а сейчас хочу обратиться к массовым процессам в сфере рекламного бизнеса.

О сопротивлении идентичности масс можно говорить в первую очередь тогда, когда индуктором рекламного послания является человек или антропоморфный объект (например, героем «ролика» может быть человек, животное с человеческими чертами, кукла, робот etc), обладающий явно выраженной идентичностью. Мы знаем, что одно из основных требований к рекламе, будь то коммерческая или политическая реклама — это адресность.

Поэтому, когда индуктором рекламного послания, месседжа становится хорошо одетый, на шикарной машине, уверенный в себе человек, следует отдавать себе отчет в том, что подавляющему большинству потребителей телерекламы он (или она) демонстрирует «инаковость» идентичности, сильной, но чуждой. И у этого большинства он вызовет сопротивление идентичности.

Видимо, это хорошо понимают многие производители рекламной продукции — отсюда засилье на нашем рекламном поле характерных персонажей, настойчиво вопрошающих: «Скока вешать?», радостно кричащих: «Сюрпрайз!», собирающихся «отшмурыгать пузечко», приглашающих «оттянуться со вкусом» и т.д. Одним из первых в этой плеяде был, разумеется, незабвенный Леня Голубков.
Эти персонажи на сознательном уровне вызывают оторопь и недоумение, однако на бессознательном — не нарушают принцип безопасности, описанный Сандлером, (7) (Сандлер, Дж. Внутреннее чувство безопасности и его значение. (1960) Антология современного психоанализа. Москва: издательство «Институт психологии РАН», 2000, стр. 336-342) не несут угрозы идентичности и не провоцируют сильного массового сопротивления идентичности.

Можно предположить, что обычно залогом снижения уровня сопротивления становится «снижение» индуктора рекламного месседжа, его глуповатость, простоватость, комичность. Он должен быть ярким, запоминающимся, но не «великим и ужасным», как волшебник Гудвин, а смешным.

Идея сопротивления идентичности может быть плодотворно распространена и на область политики, в частности — имиджмейкерства. Борис Вышеславцев в «Этике преображенного Эроса» отмечал, что больше всего в постоянном внушении, в том, чтобы постоянно, по выражению Никколо Макиавелли, «поражать воображение» нуждается власть, (8) (Вышеславцев, Б.П. Этика преображенного Эроса. (1931), Москва, 1994, стр. 77) но, чем сильнее это внушение, тем сильнее противодействие ему.
Он писал, апеллируя к Святому Писанию, что «это противодействие тем сильнее, чем больше усилие воли, желающее исполнить императив. Таково изумительное свойство сознательного волевого усилия в отношении к подсознательному миру, которое открыто современными исследователями подсознательной сферы и формулировано, как loi de l’effort converty.» (9) (Вышеславцев, Б.П. Этика преображенного Эроса. (1931), Москва, 1994, стр. 43) В массовых процессах одним из источников противодействия усилиям власти может быть массовое сопротивление идентичности. Чем выше «особость личности» того, кто осуществляет интервенцию в массовое сознание, тем, исходя из принципа безопасности, сильнее массовое бессознательное сопротивление такой интервенции.
Этот факт, полагаю, следует особо учитывать в сложившейся ныне политической ситуации. Сейчас мы имеем сильного, явно обладающего высоким личностным престижем президента. Но то, к чему он призывает общество, наталкивается на глухую стену сопротивления масс.

Как писал граф Салтыков-Щедрин в «Истории одного города», «глуповцы тоже были себе на уме. Энергии действия они с большою находчивостью противопоставили энергию бездействия». (10)(Салтыков-Щедрин, М.Е. История одного города. Москва: «Художественная литература», 1982, стр.75)
Президент Путин несет в массы имидж европейски корректного и демократичного политика и призывает к построению современного либерального гражданского общества, а массы сознательно обожают его (что отражается в неизменно высоких рейтингах), но, бессознательно опасаясь потери хоть плохонькой, да своей идентичности, отвечают хамской льстивостью и желанием в едином порыве отдаться на волю «доброго царя».
Парадоксальным кажется то, что первый российский президент, обладая меньшей личной популярностью, что отражается в рейтингах и результатах выборов, сделал именно для становления гражданского общества больше – СМИ были более независимы, партии и общественные движения более свободны etc. Сейчас их тоже вроде бы никто особенно не притесняет, но складывается ощущение, что они сами стремятся соборно выстроится в единую колонну. И вообще слово «единство» стало чуть ли ни обсессивным ритуальным заклинанием, обладающим маной, особой магической силой. Такая разница в восприятии президентов Ельцина и Путина объясняется довольно просто – наш первый президент, при всем несоответствии его нововведений российской ментальности, сам угрозы массовой идентичности не нес. Президент Ельцин был свой, «нашенский» — мог и ляпнуть нелепое что-либо, и прием в Дублине проспать, и станцевать в присядку, и оркестром в Берлине продирижировать. Нынешний наш президент не таков — в нем не достает «свойскости», одновременно он обладает и «особостью личности» — источает силу и уверенность в себе – и поэтому несет угрозу диффузной массовой идентичности. И в массовом сопротивлении идентичности, как я полагаю, одна из причин того, что наши реформы идут не так споро, как хотелось бы.
Возникает извечный российский вопрос: что делать? Как практикующий психоаналитик могу ответить: или интерпретировать сопротивление или применять технику присоединения. Харольд Стерн пишет, применительно к клиническому психоанализу: «Классический аналитик разрешает сопротивление с помощью интерпретации.

Современный аналитик разрешает их путем использования многих альтернативных форм вербальной коммуникации, таких как присоединение, отзеркаливание и отражение». (11) (Харольд Стерн. Кушетка. Ее использование и значение в психотерапии. (1974) Санкт-Петербург: Издательство ВЕИП, 2002, стр. 204) Интерпретация в исследуемой нами политической ситуации означает регулярное разъяснение через средства массовой информации бессознательных психических процессов, сопровождающих процессы политические.

Технику присоединения наглядно продемонстрировал президент Владимир Путин в период предвыборных баталий, пообещав «мочить боевиков в сортире» и сразу повысив этим свой рейтинг. Путин присоединился к чувствам, испытываемым широкими народными массами россиян.

Неприятность заключается лишь в том, что техника интерпретирования, применяемая к невротикам в классическом психоанализе, часто вызывает агрессию и раздражение, будучи примененной к нарциссическим, преэдипальным пациентам.

И наоборот, техника присоединения, разработанная для пациентов с серьезными нарушениями, если ее применять в работе с невротиками, обычно вызывает подозрение, что аналитик просто глумится и, соответственно, тоже агрессию.

Применительно к рассматриваемой нами ситуации можно предположить, что восприятие техники может стать одним из диагностических критериев: ту часть массы, которая с раздражением воспринимает разъяснения и комментарии политологов и с пониманием относится к высказываниям о сортире, следует определить как нарциссическую массу с ослабленными самостью и идентичностью.

Та же часть, которая испытывает противоположные переживания, является более зрелой и здоровой. Действующим же политикам, имиджмейкерам и консультантам по связям с общественностью нужно учитывать, что первая часть массы в нашей стране (а скорее всего, и не только в нашей), к сожалению, по-видимому, гораздо многочисленнее.

Возможно, специалисты других психологических или политологических направлений дадут иные, более действенные в сложившейся ситуации рекомендации. Я же хочу привести еще лишь одну цитату из графа Салтыкова-Щедрина, несколько категоричную, но показывающую его истинным инженером человеческих душ и тонким знатоком глубинной психологии и российской ментальности:

“Несмотря на непреоборимую твердость, глуповцы – народ изнеженный и до крайности набалованный. Они любят, чтоб у начальника на лице играла приветливая улыбка, чтобы из уст его, по временам, исходили любезные прибаутки, и недоумевают, когда уста эти только фыркают или издают загадочные звуки. Начальник может совершать всякие мероприятия, он может даже никаких мероприятий не совершать, но ежели он не будет при этом калякать, то имя его никогда не сделается популярным.” (12) (Салтыков-Щедрин, М.Е. История одного города. Москва: «Художественная литература», 1982, стр. 18-19)

Во всех трех рассмотренных примерах — педагогическом, рекламном и политологическом — наиболее действенной кажется техника присоединения, в различных ее модификациях. В первом случае она отразилась в поведении консультанта — присоединении к чувствам учащихся, во втором — в присоединении «героя» рекламного ролика к фобийным объектам масс, объектам агрессии масс, т.е. — к объектам насмешки, в третьем случае — в присоединении политика к массовым агрессивным импульсам, причем — в идентичной массам форме. Но в каждом случае для правильной интерпретации или выбора верной интервенции полезным оказывается учитывать результаты анализа массового сопротивления идентичности.

Путаница между идентичностями и ролями в теории Эриксона

Идентичность против заблуждения — пятая стадия эго согласно теории психосоциального развития психолога Эрика Эриксона. Этот этап происходит в подростковом возрасте примерно в возрасте от 12 до 18 лет. На этом этапе подростки исследуют свою независимость и развивают чувство собственного достоинства.

Веривелл / Нуша Ашджаи

По словам Эриксона, люди проходят ряд этапов по мере роста и изменения в течение жизни.На каждой стадии люди сталкиваются с конфликтом развития, который необходимо разрешить, чтобы успешно развить главную добродетель этой стадии. Его интересовало, как социальное взаимодействие и отношения влияют на развитие и рост.

Обзор

• Психосоциальный конфликт: Идентичность против заблуждения
• Основной вопрос: «Кто я?»
• Основные качества: Верность
• Важные события: Социальные отношения

Что такое идентичность эго?

Одним из основных элементов теории психосоциальной стадии Эриксона является развитие эго-идентичности.Это сознательное ощущение себя, которое мы развиваем через социальное взаимодействие, которое постоянно меняется из-за нового опыта и информации, которые мы получаем в наших повседневных взаимодействиях с другими.

На стадии идентичности и заблуждения конфликт сосредоточен на развитии личной идентичности. Успешное завершение этого этапа приводит к сильному чувству себя, которое останется на всю жизнь.

По мере перехода от детства к взрослой жизни подростки могут начать чувствовать себя смущенными или неуверенными в себе и в том, как они вписываются в общество.Стремясь к самоощущению, подростки могут экспериментировать с разными ролями, действиями и поведением. По словам Эриксона, это важно для процесса формирования сильной идентичности и развития чувства направления в жизни.

Развитие в подростковом возрасте

Поведение подростков часто кажется непредсказуемым и импульсивным, но все это — часть процесса обретения чувства личной идентичности. Родители и члены семьи продолжают оказывать влияние на то, как подростки думают о себе, но внешние силы также становятся особенно важными в это время.Друзья, социальные группы, одноклассники, социальные тенденции и даже популярная культура — все это играет роль в формировании идентичности.

Те, кто получает должное ободрение и подкрепление через личное исследование, выйдут из этой стадии с сильным чувством собственного достоинства и чувством независимости и контроля. Те, кто по-прежнему неуверен в своих убеждениях и желаниях, останутся неуверенными и не уверены в себе и своем будущем.

Выход из кризиса на этом этапе развития требует приверженности определенной идентичности.Это может включать в себя выбор карьерного пути, решение, с какими социальными группами ассоциироваться, и даже развитие чувства личного стиля.

Те, кто добивается успеха, развивают верность, психологическую добродетель, характеризующуюся способностью общаться с другими и формировать настоящие отношения. Эта способность играет важную роль на предстоящем этапе, известном как близость против изоляции.

Итак, что происходит с теми, кто не сумел успешно сформировать идентичность на данном этапе развития? Дети, которым не разрешено исследовать и проверять разные личности, могут остаться с тем, что Эриксон назвал ролевой путаницей.Эти люди не уверены, кто они и что им нравится. Они склонны переходить от одной работы или отношений к другим, никогда не понимая, чем они хотят заниматься в своей жизни. Вместо того чтобы чувствовать личную сплоченность, они разочаровываются и не понимают своего места в жизни.

Ego Identity — обзор

2 Теоретические решения проблемы идентичности

Были предложены различные решения этой современной проблемы субъективного ощущения идентичности.В некоторых своих работах Эриксон (1958) полагал, что идентичность основана на тех пожизненных существенных обязательствах (перед партнером, занятием, мировоззрением), на которые человек вступает, успешно преодолев подростковый кризис. Однако в настоящее время люди продолжают испытывать все новые кризисы (например, кризис среднего возраста, пенсионные кризисы и т. Д.), Когда такие обязательства отменяются (например, в результате развода, религиозных или идеологических обращений, потери работы или смены профессии).

В другом месте Эриксон (1956) определил идентичность эго как формальную компетенцию: способность поддерживать внутреннее единство и непрерывность.Эта компетенция возникает в результате успешного разрешения предыдущих кризисов, в ходе которых были развиты базовое доверие, автономия, инициатива и чувство достижения (а не недоверие, стыд, сомнение, вина и чувство неполноценности). Однако в этом определении потребность людей в материальных обязательствах остается несфокусированной.

Краппманн (1969) видит идентичность, возникающую из социального признания, обнаруживаемого в тех взаимодействиях, в которых индивидууму удается уравновесить противоречивые ожидания, и в то же время сигнализировать о том, что они никогда не будут полностью объединены в любом данном контексте.Краппманн, однако, не может указать какие-либо критерии, которые могли бы позволить нам отличить оппортунистические формы уравновешивания от принципиального типа гибкости, которая является предпосылкой для обеспечения внутреннего чувства последовательности и непрерывности.

Постмодернистские подходы отрицают, что идентичность может нуждаться в последовательности и преемственности. Вместо этого они предлагают концепцию лоскутной идентичности, чтобы отразить тот факт, что существуют постоянные изменения в предпочтениях, отношениях, ролях и отношениях. Однако даже внешние критерии, которые могут позволить нам отличить одно лоскутное одеяло от другого или распознать сходство с течением времени в случае, если отдельные участки были заменены или окрашены, остаются неясными.А с внутренней точки зрения, границ тела и физической непрерывности недостаточно, чтобы дать чувство идентичности. Фактически — как это хорошо подтверждается исследованиями в различных областях, таких как теория диссонанса, теория атрибуции и исследования догматизма и раздвоения личности — по крайней мере, некоторая последовательность кажется необходимой для психологического благополучия и психического здоровья.

Коэн и Тейлор (1976) сосредотачиваются на чувстве уникальности. Люди стремятся развивать эксцентричные хобби, интересы или образ жизни, отправляются на поиски приключений или необычных переживаний, чтобы противостоять страху взаимозаменяемости, который продолжает подкрадываться к ним в современных массовых обществах.Тем не менее, снова и снова они обнаруживают, что любой вновь изобретенный маркер идентичности будет имитирован другими, социально адаптирован и коммерциализирован. Таким образом, все попытки сохранить личную идентичность путем присвоения отдельных видов деятельности эмпирически обречены на провал. Более того, сама идея основывать идентичность на уникальных признаках неверно понимается, потому что она сводит диалектику, присущую самобытности, только к одному полюсу — к положительно оцененной исключительности — и упускает из виду риск быть замеченным как отклоняющийся от нормы и подвергнуться стигматизации.Что еще более важно, он игнорирует основную черту чувства уникальности — то, что он является «необходимым побочным продуктом» (Elster, 1979). Есть состояния, такие как сон, забвение или счастье, которые неизбежно будут упущены теми, кто прямо к ним стремится. Точно так же чувство уникальности можно испытать только одновременно; то есть как следствие того, что человек делает что-то внутренне обязанным делать.

Гидденс (1991) концептуализирует идентичность как «последовательное повествование»: окутанные «защитным коконом» базового доверия, люди продолжают переписывать свою автобиографию, чтобы создать последовательную смысловую структуру из последовательности принятых решений, выбранных путей и предпринятые действия.Это определение объединяет мотивационные аспекты (доверие), существенные обязательства (жизненные решения) и потребность в последовательности. Однако значение последовательности остается неоднозначным: настаивая на том, чтобы идентичность была основана на «морали подлинности, которая обходит любые универсальные моральные критерии» (Giddens 1991, p. 79), Гидденс не может отличить последовательность, основанную на принципах, или последовательность, основанную на принципах. защитные рационализации («кислый виноград»).

Эго-идентичность | Encyclopedia.com

Слишком легко рассматривать пациента только как группу симптомов.Скорее, согласно Эрику Эриксону, главный вопрос состоит в том, чтобы определить, идет ли речь о человеке, страдающем неврозом, или о неврозе, «имеющем» человека. Он настаивал на необходимости рассматривать страхи и тревоги как две совершенно разные вещи. опасения сосредоточены на реалистичных реакциях на опасности, тогда как последние, вызванные дисфункцией внутреннего контроля, увеличивают препятствия, не предоставляя средств для их преодоления.

Адаптивные реакции, соответствующие реальности, скорее всего, будут сброшены со счетов, если кто-то понимает, что эго — это, по сути, совокупность защит от внутренних побуждений.По мнению Эриксона, ключ к успеху заключается в том, чтобы искать в эго организационные возможности, которые создают силу, необходимую для примирения разрывов и двусмысленностей.

Подобно Зигмунду Фрейду, Эриксон представлял себе бессознательное эго. Но, как и другие постфрейдисты, он подчеркивал, что эго выполняет объединяющую функцию и обеспечивает согласованное поведение и поведение. У эго есть не только отрицательная функция — избегание беспокойства; он также играет положительную роль в обеспечении эффективного функционирования.Защиты эго не обязательно патогенны: некоторые из них адаптивны, а другие являются источником дезадаптации. Это правда, что тревога и чувство вины могут нарушить адаптацию. Более того, внешней среде присущи свои недостатки. Но, пытаясь измерить силу эго, Эриксон не ограничивал себя предыдущими психоаналитическими нормами и искал в личности только то, что отрицается или отрезается. Скорее, он был заинтересован в измерении предела, который индивидуальное эго способно объединить.

Эго защищает неделимость человека, и все, что лежит в основе силы эго, усиливает его идентичность. Если Фрейд понимал идентичность как частично приобретенную, то это было связано с очень специфическими типами пациентов, которых он лечил.

Для Эриксона идентичность — это то, что поддерживает в индивидуальной внутренней солидарности с идеалами и устремлениями социальных групп. Эго выполняет общую уравновешивающую функцию: оно рассматривает вещи в перспективе и подготавливает их к возможным действиям.Сила эго, как ее понимал Эриксон, объясняет разницу между чувством целостности и чувством фрагментированности. В лучшем случае это позволяет человеку понять, что чувство единства с самим собой приходит через рост и развитие.

В дополнение к чувству непрерывности, по словам Эриксона, каждому человеку необходимо чувство новизны, достигаемое только благодаря свободе действий, присущей гарантированной идентичности. Под «свободой действий» он имел в виду поддержание в нашем опыте центральности, очевидного «я», которое само по себе позволяет нам делать полностью осознанный выбор.

В начале своей работы Эриксон назвал эту идентичность «идентичностью эго» в честь модели «идеального эго» Фрейда. Задача идентичности как подсистемы эго — выбрать и интегрировать представления о себе, полученные из детских психосоциальных кризисов. Слишком часто в истории психоанализа существовала тенденция забывать, что на клиническом уровне эго позиционировалось как устойчивый агент отбора и интеграции, который играет центральную роль в нормальном функционировании личности. Этот внутренний «синтезатор», который безмолвно организует связное переживание и направляет действие, — это именно то, чего так часто не хватает современным пациентам.Напротив, пациенты ранних психоанализов по большей части страдали от запретов, которые мешали им быть тем, кем они были, или тем, кем они себя считали.

Пол Роазен

См. Также: Эриксон, Эрик Хомбергер; Личность.

Библиография

Эриксон, Эрик Х. (1950). Детство и общество . Нью-Йорк: У. В. Нортон.

——. (1959). Идентификация и жизненный цикл . Нью-Йорк: Пресса международных университетов.

——. (1968). Идентичность: Молодежь и кризис . Нью-Йорк: У. В. Нортон.

Роазен, Пол. (1976). Эрик Х. Эриксон: Сила и пределы видения . Нортвейл, Нью-Джерси: Джейсон Аронсон.

Теория развития идентичности | Подростковая психология

Теория развития идентичности

Хорошо развитая идентичность состоит из целей, ценностей и убеждений, которым привержен человек. Это осознание последовательности в себе во времени, признание этой последовательности другими (Erikson, 1980).Процесс развития идентичности является как индивидуальным, так и социальным феноменом (Adams & Marshall, 1996). Большая часть этого процесса предполагается в подростковом возрасте, когда когнитивное развитие позволяет человеку построить «теорию себя» (Elkind, 1998), основанную на знакомстве с ролевыми моделями и вариантами идентичности (Erikson, 1980). Эриксон (1968) считал этот период развития «кризисом идентичности», решающим поворотным моментом, в котором индивидуум должен развиваться тем или иным образом, ведя подростка к росту и дифференциации.Идентичность формируется в процессе изучения вариантов или вариантов и принятия решения, основанного на результатах их исследования. Неспособность установить хорошо развитое чувство идентичности может привести к путанице в идентичности. Те, кто испытывает путаницу в идентичности, не имеют четкого представления о том, кто они или свою роль в обществе.

Развитие идентичности жизненно важно для понимания человеком себя и участия в своих социальных системах. Адамс и Маршалл (1996) установили, что формирование идентичности обеспечивает пять функций: структуру и порядок самопознания; чувство последовательности и согласованности с убеждениями, целями и самопознанием; ощущение преемственности своей истории и будущего; цели и направления; чувство личного контроля над своим выбором и результатами.

Идентичность Эриксона и путаница в ролях

Теория психосоциального развития Эрика Эриксона подчеркивает социальную природу нашего развития. Его теория предполагала, что наше психосоциальное развитие происходит на протяжении всей нашей жизни. Эриксон предположил, что то, как мы взаимодействуем с другими, влияет на наше самоощущение, или то, что он назвал идентичностью эго. Он также считал, что нами движет потребность достичь компетентности в определенных областях нашей жизни.

Согласно психосоциальной теории, мы переживаем восемь стадий развития в течение нашей жизни (Таблица 8.1), от младенчества до позднего взросления. На каждом этапе есть конфликт или задача, которые нам необходимо разрешить. Успешное выполнение каждой развивающей задачи приводит к чувству компетентности и здоровой личности. Неспособность справиться с этими задачами приводит к чувству неполноценности.

Рисунок 8.3.1 . Эрик Эриксон

Таблица 8.3.1. Психосоциальные этапы развития Эриксона

Ступень	Возраст (лет)	Задача развития	Описание
1	0–1	Доверие vs.недоверие	Вера (или недоверие) в то, что основные потребности, такие как питание и привязанность, будут удовлетворены
2	1–3	Автономность против стыда / сомнений	Развивайте чувство независимости при выполнении многих задач
3	3–6	Инициатива против вины	Проявляйте инициативу в некоторых делах — может развиться чувство вины, если они не увенчаются успехом или выходят за рамки.
4	7–11	Industry vs.неполноценность	Развивать уверенность в своих силах, когда компетентен, или чувство неполноценности, когда нет
5	12–18	Идентичность против заблуждения	Экспериментируйте и развивайте личность и роли
6	19–29	Близость или изоляция	Установить близость и отношения с другими
7	30–64	Генеративность против застоя	Вносить вклад в общество и быть частью семьи
8	65–	Честность vs.отчаяние	Оценивайте и осмысливайте жизнь и смысл вкладов

Видео 8.3.1. «Психосоциальное развитие» Эриксона объясняет все этапы этой теории.

Эрик Эриксон считал, что основной психологической задачей подросткового возраста является установление личности. Эриксон назвал пятую психологическую задачу жизни одной из идентичности и смешения ролей , когда подросткам приходится преодолевать сложности поиска собственной идентичности.Этот этап включает вопросы, касающиеся их внешнего вида, выбора профессии и карьерных устремлений, образования, отношений, сексуальности, политических и социальных взглядов, личности и интересов. Эриксон видел в этом период неразберихи и экспериментов в отношении идентичности и жизненного пути. В подростковом возрасте мы сталкиваемся с психологическим мораторием , , когда подростки отказываются от идентичности, исследуя варианты .

На развитие индивидуальной идентичности влияет то, как они разрешили все предыдущие детские психосоциальные кризисы, и этот подростковый этап является мостом между прошлым и будущим, детством и взрослой жизнью.Таким образом, по мнению Эриксона, центральными вопросами подростка являются: «Кто я?» и «Кем я хочу быть?» Формирование идентичности было выделено как главный индикатор успешного развития в подростковом возрасте (в отличие от смешения ролей, которое могло бы быть индикатором неудачного выполнения задачи подросткового возраста). Этот кризис разрешается положительно с достижением идентичности и обретением верности (способности быть верным) как новой добродетели, когда подростки пересмотрели цели и ценности своих родителей и культуры.Некоторые подростки принимают ценности и роли, которые ожидают от них их родители. Другие подростки развивают идентичность, противоположную их родителям, но совпадающую с группой сверстников. Это изменение является обычным явлением, поскольку отношения со сверстниками становятся центральным элементом жизни подростков.

Кульминация этого исследования — более последовательное представление о себе. Те, кому не удается разрешить эту стадию, могут еще больше уйти в социальную изоляцию или затеряться в толпе. Однако более поздние исследования показывают, что немногие из них покидают этот возрастной период с достижением идентичности и что большая часть формирования идентичности происходит в молодом возрасте (Côtè, 2006).

Статусы личности Марсии

Расширяя теорию Эриксона, Марсия (1966) описала формирование идентичности в подростковом возрасте как вовлечение как исследования , так и приверженности идеологиям и профессиям (например, религия, политика, карьера, отношения, гендерные роли). Развитие идентичности начинается, когда люди отождествляют себя с образцами для подражания, которые предоставляют им варианты для изучения того, кем они могут стать. Ожидается, что по мере развития идентичности подростки будут делать выбор и делать выбор в рамках своего социального контекста.В некоторых случаях варианты не предусмотрены или ограничены, и человек не может совершить или возьмет на себя обязательство без возможности изучить различные варианты (Marcia, 1980).

Путаница / распространение идентичности происходит, когда подростки не исследуют и не придерживаются каких-либо идентичностей. Потеря права выкупа происходит, когда человек принимает на себя идентификацию, не исследуя варианты. Мораторий — это состояние, в котором подростки активно изучают возможности, но еще не взяли на себя никаких обязательств.Как упоминалось ранее, люди, которые изучили различные варианты, обнаружили их цель и взяли на себя обязательства по идентификации, находятся в состоянии достижения идентичности .

Рисунок 8.3.2. Статусы личности Марсии. Адаптировано из книги Р. С. Фельдмана «Открывая продолжительность жизни», 2009 г.

Наименее зрелым статусом, часто встречающимся у многих детей, является распространение идентичности. Распространение идентичности — это статус, который характеризует тех, кто не изучил варианты и не взял на себя обязательство по идентичности .Марсия (1980) предположил, что, когда люди вступают в процесс формирования идентичности, у них мало осведомленности или опыта в исследовании идентичности или ожидания приверженности идентичности. Этот период распространения идентичности типичен для детей и подростков, но ожидается, что подростки выйдут из этой стадии, поскольку они сталкиваются с образцами для подражания и опытом, которые предоставляют им возможности идентичности. Те, кто упорствует в этой идентичности, могут бесцельно дрейфовать, не имея почти никакой связи с окружающими или не имея большого смысла в жизни.Характеристики, связанные с длительным распространением, включают низкую самооценку, легко подверженную влиянию сверстников, отсутствие значимых дружеских отношений, слабую приверженность или стойкость в действиях или отношениях, эгоцентризм и потворство своим желаниям.

Те, кто находится в отчуждении идентичности , подтвердили идентичность, не изучив варианты . Часто младший юношеский возраст вступает в фазу потери права выкупа, когда они могут, по крайней мере предварительно, подтвердить личность без вложений в процесс исследования.Это обязательство часто является ответом на беспокойство по поводу неопределенности или изменений в подростковом возрасте или давление со стороны родителей, социальных групп или культурных ожиданий. Ожидается, что большинство подростков выйдут из стадии потери права выкупа, поскольку они могут мыслить независимо, и у нас есть несколько вариантов идентичности. Однако иногда лишение права выкупа сохраняется в позднем подростковом или даже зрелом возрасте.

В некоторых случаях родители могут принимать эти решения за своих детей и не предоставлять подростку возможность сделать выбор.В других случаях подростки могут сильно отождествлять себя с родителями и другими людьми в своей жизни и желать идти по их стопам. Характеристики, связанные с длительным лишением права выкупа права выкупа, воспитанные и послушные дети с высокой потребностью в одобрении, авторитарным стилем воспитания, низким уровнем терпимости или принятия изменений, высоким уровнем конформности и общепринятым мышлением.

Во время учебы в средней школе и колледже подростки и молодые люди переходят от распространения идентичности и лишения права выкупа права собственности на мораторий и достижения.Наиболее значительные успехи в развитии идентичности достигаются в колледже, поскольку студенты сталкиваются с большим разнообразием выбора профессии, образа жизни и убеждений. Этот опыт может вызвать вопросы относительно личности. Большая часть работы с идентичностью, которую мы выполняем в подростковом и юношеском возрасте, связана с ценностями и целями, поскольку мы стремимся сформулировать личное видение или мечту о том, чего мы надеемся достичь в будущем (McAdams, 2013).

Мораторий на идентификацию — это статус, который описывает тех, кто активно исследует, пытаясь установить личность, но еще не взял на себя никаких обязательств .Это время может быть тревожным и эмоционально напряженным, поскольку подросток экспериментирует с разными ролями и исследует различные убеждения. Ничего не гарантировано, вопросов много, но ответов мало. Эта фаза моратория предшествует достижению идентичности. Во время периода моратория подростки обычно бунтуют и отказываются сотрудничать, избегают решения проблем, откладывают дела на потом, испытывают заниженную самооценку, испытывают тревогу и неуверенность в принятии решений.

Идентификационное достижение относится к тем, кто после разведки совершил .Достижение идентичности — длительный процесс, который не всегда удается реализовать к концу подросткового возраста. Люди, которые действительно достигают идентичности, чувствуют принятие себя, стабильное самоопределение и привержены своей идентичности.

Хотя статусы Марсии помогают нам понять процесс развития идентичности, есть несколько критических замечаний по поводу этой теории. Во-первых, статус идентичности не может быть глобальным; разные аспекты вашей личности могут находиться в разных статусах. Человек может находиться в нескольких статусах идентичности одновременно для разных аспектов идентичности.Например, кто-то может быть лишен права выкупа из-за своей религиозной идентичности, но находится под мораторием на карьерную идентичность и достижения в отношении гендерной идентичности.

Кроме того, статусы идентичности не всегда развиваются в описанной выше последовательности, хотя это наиболее распространенная прогрессия. Не все люди достигнут идентичности во всех аспектах своей идентичности, и не все могут остаться в достижении идентичности. Может быть третий аспект развития идентичности, помимо исследования и приверженности, и это пересмотр обязательств.Это добавление создаст пятый статус, , мораторий на поиски . Этот статус является повторным исследованием после принятия обязательства (Meesus et al., 2012). Необычно, что обязательства по отношению к аспектам нашей идентичности могут меняться по мере того, как мы приобретаем опыт, и становится доступно больше возможностей для изучения. Этот мораторий на поиски может продолжаться и во взрослой жизни.

Видео 8.3.2. Macia «Этапы развития подростковой идентичности» суммирует различные статусы идентичности и то, как индивид может пройти через них.

Поддержка развития идентичности

Поскольку процесс развития идентичности может быть запутанным и сложным периодом, как взрослые могут поддержать подростков в этом процессе? Во-первых, подтвердите, что беспокойство, сомнения и замешательство разумны и что большинство подростков не завершают достижение идентичности до окончания средней школы. Знакомство подростков с различными образцами для подражания может помочь им вообразить разные роли или варианты для себя в будущем. Образцы для подражания могут исходить из семьи, школы или сообщества.Взрослые должны поговорить с подростками об их ценностях, целях и идентичности, чтобы повысить осведомленность. Им может быть интересно узнать, как другие принимали решения, развивая свою личность. Наконец, поддержите обязательства, взятые на себя подростками. Обязательства по идентичности могут помочь кому-то почувствовать себя заземленным и менее запутанным, пока он занимается исследованием идентичности.

Глава 5.4: Психология эго Эрика Эриксона

Психология эго: другое начало

Эрик Эриксон не обучался у Зигмунда Фрейда и не имел докторской степени в очень уважаемом университете.Фактически, он не имел формального образования, как подавляющее большинство его коллег-психодинамиков. Хотя его родители стремились поступить в медицинскую школу, Эриксон считал себя художником и провел свою юность, путешествуя по Европе, живя жизнью художника. В 1927 году он устроился работать с детьми пациентов и друзей Фрейда. Школа подошла к развитию психоаналитически, и вскоре Эриксон овладел этой теорией и начал разрабатывать свои собственные теории, касающиеся развития личности. Его два основных вклада в психодинамическую мысль включают переоценку эго и расширенный взгляд на стадии развития.

Новое эго

Эрик Эриксон считал, что описанное Фрейдом эго было гораздо большим, чем просто посредником между суперэго и ид. Он видел в эго позитивную движущую силу в развитии человека и личности. По сути, он считал, что основная задача эго — создавать и поддерживать чувство идентичности. Человек с сильным чувством идентичности — это тот, кто знает, где он находится в жизни, принял эту позицию и имеет реальные цели для изменений и роста. У него есть чувство уникальности, а также чувство принадлежности и целостности.

Те, у кого более слабое эго, сталкиваются с трудностями или плохо развитое эго, попадают в ловушку того, что называется кризисом идентичности. Согласно Эриксону, кризис идентичности — это время в жизни человека, когда ему не хватает направления, он чувствует себя непродуктивным и не чувствует сильного чувства идентичности. Он считал, что у всех нас бывают кризисы идентичности в то или иное время в нашей жизни, и что эти кризисы не обязательно представляют собой негатив, но могут быть движущей силой к позитивному разрешению.

Этапы психосоциального развития Эриксона

Подобно Фрейду и многим другим, Эрик Эриксон утверждал, что личность развивается в заранее определенном порядке. Однако вместо того, чтобы сосредоточиться на сексуальном развитии, его интересовало, как дети общаются и как это влияет на их самоощущение. Он рассматривал личность как развивающуюся на протяжении всей жизни и рассматривал кризисы идентичности как центральную точку на каждом этапе человеческого развития.

Теория психосоциального развития Эриксона состоит из восьми отдельных стадий, каждая из которых имеет два возможных исхода.Согласно теории, успешное завершение каждого этапа приводит к здоровой личности и успешному взаимодействию с другими людьми. Неспособность успешно завершить этап может привести к снижению способности завершать последующие этапы и, следовательно, к более нездоровой личности и самоощущению. Однако эти этапы могут быть успешно решены позже.

Доверие против недоверия

В возрасте от рождения до одного года дети начинают учиться доверять другим, основываясь на постоянстве их опекунов.Если доверие развивается успешно, ребенок обретает уверенность и безопасность в окружающем мире и может чувствовать себя в безопасности, даже когда ему угрожают. Неудачное завершение этого этапа может привести к неспособности доверять и, следовательно, к чувству страха перед противоречивым миром. Это может привести к тревоге, повышенной неуверенности и чрезмерному недоверию к окружающему миру.

Автономия против стыда и сомнения

В возрасте от одного до трех лет дети начинают утверждать свою независимость, уходя от матери, выбирая, с какой игрушкой играть, и выбирая, что им нравится носить, есть и т. Д.Если детей на этом этапе поощрять и поддерживать в их возрастающей независимости, они становятся более уверенными и уверенными в своей способности выжить в этом мире. Если детей критикуют, чрезмерно контролируют или им не дают возможности заявить о себе, они начинают чувствовать себя неадекватными в своих способностях выживать, а затем могут стать чрезмерно зависимыми от других, неуверенной в себе и испытывать чувство стыда или сомнения. в своих способностях.

Инициатива против вины

В возрасте от трех до шести лет дети чаще самоутверждаются.Они начинают планировать занятия, придумывать игры и инициировать занятия вместе с другими. Если предоставляется такая возможность, у детей развивается чувство инициативы и они чувствуют себя уверенно в своей способности руководить другими и принимать решения. И наоборот, если эту тенденцию подавить критикой или контролем, у детей разовьется чувство вины. Они могут чувствовать себя неприятными для других и поэтому останутся последователями, не проявляя инициативу.

Промышленность по сравнению с неполноценностью

С шести лет до половой зрелости у детей начинает развиваться чувство гордости за свои достижения.Они инициируют проекты, доводят их до конца и довольны достигнутым. В это время учителя играют повышенную роль в развитии ребенка. Если детей поощрять и поощрять за их инициативу, они начинают чувствовать себя трудолюбивыми и уверены в своей способности достигать целей. Если эта инициатива не поощряется, если она ограничивается родителями или учителем, тогда ребенок начинает чувствовать себя неполноценным, сомневаясь в собственных силах и, следовательно, может не реализовать свой потенциал.

Идентичность и путаница в ролях

В подростковом возрасте наиболее важен переход от детства к взрослой жизни. Дети становятся более независимыми и начинают смотреть в будущее с точки зрения карьеры, отношений, семьи, жилья и т. Д. В течение этого периода они исследуют возможности и начинают формировать свою собственную идентичность на основе результатов своих исследований. Это чувство того, кем они являются, может быть затруднено, что приводит к чувству замешательства («Я не знаю, кем я хочу быть, когда вырасту») в отношении себя и своей роли в мире.

Близость против изоляции

В юном возрасте мы начинаем более тесно делиться собой с другими. Мы исследуем отношения, ведущие к более долгосрочным обязательствам с кем-то, кроме члена семьи. Успешное завершение может привести к комфортным отношениям и чувству ответственности, безопасности и заботы в отношениях. Избегание близости, боязнь обязательств и отношений могут привести к изоляции, одиночеству, а иногда и к депрессии.

Генеративность vs.Застой

В зрелом возрасте мы строим свою карьеру, устанавливаем отношения в рамках отношений, создаем собственные семьи и развиваем чувство принадлежности к общей картине. Мы приносим пользу обществу, воспитывая наших детей, продуктивно работая и участвуя в общественной деятельности и общественных организациях. Не достигнув этих целей, мы застаёмся и чувствуем себя непродуктивными.

Целостность эго против отчаяния

По мере того, как мы становимся старше и становимся пожилыми людьми, мы склонны снижать нашу продуктивность и исследуем жизнь пенсионеров.Именно в это время мы размышляем о своих достижениях и можем развить целостность, если видим, что ведем успешную жизнь. Если мы считаем свою жизнь непродуктивной, чувствуем вину за свое прошлое или чувствуем, что не достигли своих жизненных целей, мы становимся неудовлетворенными жизнью и впадаем в отчаяние, что часто приводит к депрессии и безнадежности.

Психология технологий — Технологический оздоровительный центр

Технологии и психосоциальное развитие (Часть 1)

Как психологи, возглавляющие Центр технологического оздоровления (TWC), наши мнения о технологиях всегда фильтруются через призму различных психологических теорий.В этой серии блогов мы познакомим вас с теорией психосоциального развития, разработанной Эриком Эриксоном, который учился у Анны Фрейд. В каждом блоге мы рассмотрим теорию и то, как, по нашему мнению, технологии могут пагубно повлиять на каждую стадию психосоциального развития.

Теория психосоциального развития Эриксона — одна из самых известных теорий развития личности.

Согласно Эриксону и его теории психосоциального развития, окружающая среда или социальный опыт ребенка имеют жизненно важное значение для обеспечения чувства прогресса, адаптации и являются источником самосознания и идентичности ребенка.Другими словами, социальная среда помогает формировать нашу идентичность эго. Эго-идентичность определяется как наши убеждения, идеалы и ценности, которые помогают формировать наше поведение и инструктировать его. Мы развиваем это чувство эго-идентичности, преодолевая трудности в наших социальных взаимодействиях. Эриксон считал, что самоидентификация начинает формироваться в младенчестве, а критическое развитие происходит в подростковом возрасте. Однако Эриксон также считал, что идентичность эго продолжает развиваться во взрослой жизни.

Эго-идентичность чрезвычайно важна для того, кто мы есть как личности, потому что она дает нам интегрированное и единое чувство «я», которое сохраняется и продолжает расти с возрастом.Наряду с развитием эго-идентичности, Эриксон считал, что чувство компетентности мотивирует поведение и действия. Следовательно, каждый этап Эриксона включает в себя обретение компетентности в какой-либо области жизни.

Эриксон выдвинул гипотезу, что человек должен успешно пройти восемь стадий психосоциального развития от младенчества до взрослой жизни. На каждом этапе есть задача, которую человек должен решить и, надеюсь, справиться. Если человеку удается справиться с конфликтом, он выходит со сцены с психологической силой, которая будет помогать ему на протяжении всей жизни.Это мастерство иногда называют «силой эго». Если человеку не удается справиться с конфликтом, он может не развить основные навыки, необходимые для сильного чувства идентичности и самости. Эта неудача может привести к чувству неполноценности. Следовательно, человек либо разовьет навык, либо не сможет развить навык. Хотя для перехода к следующему этапу не требуется успешного освоения задачи или этапа, необходимо развивать навык.

В таблице ниже указаны все этапы теории Эриксона.

Этапы	Возраст	Конфликт	Итоговая добродетель
1	От рождения до 18 месяцев	Доверие против недоверия	Надежда
2	2-3 ​​года	Автономия против стыда и сомнения	Уилл
3	3-5 лет	Инициатива vs.Вина	Назначение
4	5-11 лет	Промышленность против неполноценности	Компетенция
5	Подростковый возраст	Идентичность против заблуждения	Верность
6	Ранняя зрелость	Близость против изоляции	Любовь
7	Средний возраст	Генеративность против стагнации	Уход
8	Старость	Честность vs.Отчаяние	Мудрость

Этап 1: Доверие vs. недоверие (0-18 месяцев)

Первая стадия, известная как «Доверие против недоверия», происходит от рождения до 18 месяцев и считается самым фундаментальным этапом в жизни. Основное внимание на этом этапе уделяется драйву и надежде. Младенцы абсолютно зависят от своих опекунов во всем, включая еду, любовь, тепло, безопасность и заботу. Качество и надежность их опекунов помогают младенцу развивать доверие или недоверие.Если опекун не сможет обеспечить ребенку заботу и любовь или будет непоследовательным, эмоционально недоступным или отвергающим, ребенок придет к убеждению, что он или она не может доверять или полагаться на взрослых в своей жизни. Развитие недоверия приведет к разочарованию, страху, подозрению, замкнутости и неуверенности. В конечном итоге это приведет к убеждению, что мир непоследователен и непредсказуем.

С другой стороны, если ребенок успешно развивает доверие, он или она будет чувствовать себя в безопасности в этом мире.Учитывая, что ни у одного ребенка не разовьется чувство абсолютного доверия или абсолютного сомнения, Эриксон считал, что конфликт должен был установить баланс между двумя противоборствующими сторонами. Когда достигается правильный баланс, ребенок обретает надежду. Эриксон определил надежду как готовность переживать, сдерживаемую некоторой настороженностью по поводу возможной опасности.

Как использование технологий влияет на этот этап? TWC не считает, что использование технологий в таком раннем возрасте обязательно приведет к недоверию или неудаче на данном этапе; однако чрезмерное использование технологий может помешать родителям или основным опекунам обеспечить теплоту, заботу и любовь, необходимые младенцам для овладения этой стадией.Мы видели, как родители держали своих младенцев на коленях, позволяя младенцу «играть» на iPad, и видели, как дети в возрасте от одного до двух лет играли с мобильными телефонами и планшетами, сидя в течение длительных периодов времени в своих колясках. Такое использование технологий мешает социальному взаимодействию воспитателя с младенцем. Младенцы нуждаются в социальном взаимодействии, которое предполагает безраздельное внимание и физические прикосновения, чтобы успешно освоить этот этап развития. На этом этапе абсолютно необходим постоянный и надежный уход.

Советы для родителей с детьми 1 стадии (от младенчества до 2 лет):

1. Детям не следует смотреть телевизор или играть на планшетах, мобильных телефонах или других электронных устройствах.
2. Играя с ребенком, часто смотрите ему в глаза.
3. Включите мягкую музыку, когда вам нужно посадить ребенка в автокресло, коляску или надувное кресло.
4. Часто разговаривайте, когда вы играете с ребенком или даже если ваш ребенок сидит в кресле или коляске, а вы выполняете другие задачи.Дети, которые слышат больше слов, в детстве имеют больший словарный запас.

В следующем блоге мы сосредоточимся на этапах 2 и 3.

страниц содержимого Энциклопедии религии и социальных наук

Концепция моста, разделяемая между внутриличностно ориентированными психологическими подходы и межличностно ориентированные социологические традиции в социальных науках. Первые менее точно применяются и обычно исследуются клиническими специалистами. процедуры; последние более четко реализуются и исследуются основными эмпирические методологии социальных наук. Популярные Эрика Эриксона (1959, 1968) в качестве центральной психоаналитической концепции идентичность — это характеристика, определяющая самоощущение. Он представляет собой непрерывность эго интегрирующее функционирование, которое должно быть достигнуто; это не просто определяющий атрибут эго. Стабильная идентичность считается оптимальной для психологического здоровья; Неспособность достижение идентичности эго приводит к диффузии эго, неспособности оптимального психологического разработка.Эго-идентичность в значительной степени определяется неосознанно, и поэтому ее трудно понять. ввести в действие и измерить. В теории Эриксона процесс формирования идентичности достигает голова в подростковом возрасте, когда идентичность против путаницы идентичности является дихотомической задачей на пятой из восьми теоретически определенных стадий развития. Подростковый возраст — это вероятный период кризиса идентичности. Склонность преждевременно отождествлять себя с культурными героев или групп в подростковом возрасте делает добродетель верности как краеугольный камень формирование здоровой идентичности невозможно.В то время как три определяющие характеристики Эриксона идентичности во многом интрапсихичны (чувство уникальности, ощущение преемственности над время и чувство завершенности эго), его четвертая характеристика требует идентификации с идеалами какой-то группы, которая утверждает самоощущение, что является последним достижением здорового чувства идентичности. Это разрешает свободное и постоянное участие в группе. ценности и личности, что характеризует верность. В непсихоаналитических традициях межличностные процессы в подчеркивается формирование идентичности.Членство в организациях или коллективах, которые обслуживают поскольку референтные группы обычно подчеркиваются как неотъемлемая часть процесса идентификации формирование. Эти социально ориентированные идентичности обеспечивают потенциальные источники идентичности для физическое лицо. Какие факторы определяют, какие группы человек использует в качестве источников идентичности Формирование — это эмпирическая проблема, которую эти теории рассматривают и проверяют по-разному. Наиболее результаты показывают, что идентичность редко ограничивается одной группой.Источники потенциала идентичности столь же разнообразны, как и идеологии групп, с которыми индивид определяет. Таким образом, у индивидов может быть множество идентичностей или субидентичностей, каждая из которых поддерживается членством в группах. Эти идентификаторы часто задумываются как иерархические. упорядоченные, просто разделенные или дифференцированно активируемые в зависимости от ситуации факторы. Тем не менее, во всех случаях чувство самосознания или личной преемственности поддерживается за счет осведомленность о членстве в группах, которая помогает определить и создать личность.Этот процесс подчеркивает межличностную динамику, в которой люди рефлексивно определяют себя те же ярлыки, которые используются группами, с которыми они себя идентифицируют. Различные психологические факторы может предрасполагать людей принимать или отвергать определенные группы как источники идентичности. Религии часто служат ключевыми референтными группами и, с большой вероятностью, обеспечивают претендовать на единую универсальную идентичность или на идентичность, рассматриваемую как высшую в иерархической схема.В самом широком смысле можно говорить о коллективной идентичности, часто быть своей истинной или окончательной идентичностью. Таким образом, идентичность становится ключевым понятием в установлении связи людей как для поддержания, так и для передачи культур, поскольку это одновременно социально одаренные и поддерживаемые. Бейт-Халлахми (1985) сыграл большую роль в установлении связи межличностные и внутриличностные теории идентичности применительно к религии. Он определяет три уровня идентичности.Коллективная идентичность создается религиозными сообществами как сознательные и бессознательные процессы. Социальная идентичность, в свою очередь, может включать религиозную идентичность одной из нескольких субидентичностей, сформированная сознательной приверженностью разным группы. Наконец, коллективная религиозная идентичность или религиозная субидентичность могут быть источник поддержки и интеграции идентичности эго. Благодаря этой трехуровневой структуре концепции идентичности, Бейт-Халлахми связывает как внутриличностные (психоаналитические), так и межличностные (социальные) традиции исследования идентичности в единой теории, применимой к религия. Эмпирические последствия, полученные из различных межличностных отношений теории идентичности в значительной степени поддерживают общий тезис о том, что религиозная идентичность предсказание многих социальных переменных. Это особенно верно, когда религиозная идентичность введены в действие с точки зрения конфессиональной принадлежности. Кроме того, если психологический вводятся такие факторы, как вовлеченность высокого и низкого эго, различные эффекты религиозную идентичность можно эмпирически оценить с большей точностью.Высокая вовлеченность эго часто равносильно тому, чтобы сделать религию очень заметной и, таким образом, эмпирически релевантной для разнообразие прогнозных ситуаций. Причастность к низкому эго часто эквивалентна тому, что религия с минимальной значимостью и, следовательно, не может быть предсказуемой в ситуациях, когда религиозные в противном случае факторы были бы предсказуемыми. Кроме того, вовлеченность и значимость эго могут различаться. ситуативно так, что религиозная идентичность является дифференциально предсказуемой даже с данный человек.Религиозная социализация пытается с помощью ритуалов и других средств способствовать высокому вовлечению эго в свою религиозную идентичность и, таким образом, сделать религию заметной в много ситуаций. Previous ... Next Аппликация на... Leave a ReplyCancel Message* Name * Email *