Содержание

Виды и типы доверия и недоверия

Одним из принятых оснований типологии является объект доверия и недоверия. Проведенный Т.П. Скрипкиной анализ показал, что в различных направлениях психологической науки речь шла о трех самостоятельных областях, где доверие чаще всего называлось в качестве условия существования какого-либо другого явления: это доверие к миру, доверие к другим и доверие к себе. Причем каждый из этих аспектов изучался обособленно. При этом доверие к другому изучалось в контексте социально-психологических проблем; доверие к себе выступало предметом психотерапевтических и психокорекционных процедур; доверие к миру рассматривалось как базовая установка личности, причем психологические механизмы этого явления до настоящего времени не изучались. Основой для формирования этих трех видов доверия является «базальное доверие», описанное Э. Эриксоном. Базальное (базисное) доверие, возникающее на ранних стадиях онтогенетического развития личности из опыта общения с самым близким окружением ребенка, продолжает развиваться и видоизменяться на протяжении жизни человека и определяет такое свойство личности, как доверчивость.

В настоящее время наиболее проработанной является проблема доверия личности к себе, которая является предметом исследований Т.П. Скрипкиной и ее учеников. Она определяет доверие к себе как рефлексивный, субъектный феномен личности, позволяющий человеку занять определенную ценностную позицию по отношению к самому себе, к миру и, исходя из этой позиции, строить собственную жизненную стратегию. Т.П. Скрипкина указывает, что развитие оптимального уровня доверия к себе является показателем не только целостности, но и зрелости личности. В свою очередь доверие к миру понимается «

как специфический субъектный феномен, сущность которого состоит в специфическом отношении субъекта к различным объектам или фрагментам мира, заключающимся в переживании актуальной значимости и априорной безопасности этих объектов или фрагментов мира для человека». Она отмечает, что доверие к себе невозможно без доверия к миру, иначе распадается вся система «человек и мир», которая может существовать лишь как целостная система. В одних случаях человек может стремиться к обретению доверия к миру и тогда он действует в логике «сообразности», т.е. адаптивности. В других случаях все может быть иначе — человек стремится к обретению доверия к себе, и тогда он способен «выйти» за рамки ситуации, проявляя над-ситуативную активность. Таким образом, доверие человека к миру и доверие человека к себе постоянно находятся в состоянии подвижного равновесия: «
доверие к миру и доверие к себе стремятся к гармоничному сочетанию, иначе наблюдается либо безрассудный риск, либо полное отчуждение личной индивидуальности от самой себя». По мнению Т.П. Скрипкиной, абсолютизация любого из полюсов приводит к дезадаптации личности, к патологическим последствиям.

Подобный взгляд, противопоставляющий доверие к миру и доверие к себе, может вызвать закономерные возражения. Так, адаптивные действия субъекта сообразно ситуации нередко протекают при высоком уровне доверия личности как себе, так и к миру. Пример — активность в хорошо знакомых условиях, предсказуемой среде и т.

д. Кроме того, личность может проявлять высокий уровень доверия к себе и миру одновременно и в противоположной ситуации, характеризующейся высоким риском и неопределенностью — в поисках неизведанного, в стремлении к непознанному. Условием же противоречия доверия к миру, другим людям и доверия к себе выступает рассогласование ожиданий личности относительно условий активности. Это могут быть условия как физической среды, так и социальной — система ценностей, смыслов и норм. Субъект, столкнувшись с неожиданными явлениями привычного мира, оказывается перед выбором — действовать сообразно ситуации или согласно собственным устремлениям. В случае же, если отсутствует рассогласование условий жизнедеятельности и субъективных ожиданий, личность может действовать с высокой долей доверия к себе, не подвергаясь риску. Можно также предположить, что чем сильнее человек будет доверять себе, тем чаще он будет демонстрировать доверяющее поведение по отношению к другим людям и миру в целом. На рефлексивном уровне это может выглядеть примерно так: «
Какие бы неожиданные события ни произошли, как бы ни повели себя окружающие, я всегда найду выход из положения
». Однако эти предположения нуждаются в серьезной проверке.

Помимо окружающего мира, других людей и самого субъекта, объектами доверия и недоверия являются также отдельные люди, социальные группы и организации. Другими возможными объектами могут выступать различные феномены и явления материального и нематериального мира. Например, разные виды отношений между людьми, системы ценностей и принципы устройства общества. В частности, исследователи говорят о доверии социальным ролям, категориям, сетям и т.п. В этом случае речь идет о деперсонифицированном доверии. Социологи и экономисты используют понятие «

доверие системе». К.У. Хельман понимает под этим «веру людей в надлежащее функционирование общественной системы: все имеет свой порядок, не бывает серьезных выходов системы из строя, существенных недостатков в ее функционировании, соответственно регулярных и крупных потерь при этом, все остается в рамках ожидаемого». В каждом обществе существует множество функциональных систем, основные из которых, по мнению К. У. Хельмана,— экономика, политика и право. Это позволяет проводить классификацию видов доверия и недоверия по сферам приложения, как это сделано в работе Л.А. Журавлевой. В ней приводится следующая классификация видов доверия: организационное доверие, управленческое доверие, экономическое доверие, политическое доверие, нравственное доверие, психологическое доверие, правовое доверие.

Основанием типологии может выступать и сам субъект доверия и недоверия — личность или группа. Иногда не только объект, но и субъект доверия и недоверия могут не идентифицироваться. К этому виду относятся институциональное и генерализованное доверие (доверие на уровне всего общества). В зависимости от точки зрения возможны еще два особых вида доверия и недоверия — испытываемое субъектом доверие/недоверие к другим людям и воспринимаемое им доверие/недоверие со стороны различных людей и групп. Т.П. Скрипкина использует для их обозначения термины «я-доверие» и «мне-доверие». Соответственно, можно выделить «я-недоверие» и «мне-недоверие».

Влияние этих видов доверия и недоверия на взаимоотношения партнеров и на поведение субъекта на сегодняшний день не изучено и представляет собой весьма перспективное направление исследования.

Выраженность формально-динамических характеристик доверия и недоверия также позволяют построить соответствующую типологию. Ее основаниями могут выступать следующие характеристики: избирательность, парциальность, стабильность и устойчивость к различного рода воздействиям, в частности, устойчивость во времени и т.д. Например, возможны следующие виды доверия и недоверия: избирательное, широкое, нерушимое, неустойчивое, ситуативное и т.д. В нашем исследовании выделены эмпирические типы, отличающиеся дифференциацией социального окружения по показателям доверия/недоверия. По этому же принципу можно выделить формальное и неформальное доверие. Формальное доверие чаще всего упоминается в литературе как институциональное доверие, под которым понимается система принятых в данном сообществе принципов, правил и норм построения отношений доверия и недоверия.

По признаку формальности выделяется и такой вид, как вынужденное доверие.

Определенное сочетание у субъекта разных уровней отдельных видов и форм доверия и недоверия может служить основанием для специфических типологий. Так, концептуальное положение об относительной независимости феноменов доверия и недоверия позволяет провести классификации различных типов сочетания доверия и недоверия. В работе Р. Левицки, Д. Мак-Алистера, Р. Биса в рамках двухмерного каркаса описаны 4 типа отношений: низкое доверие/низкое недоверие, высокое доверие/низкое недоверие, низкое доверие/высокое недоверие, и высокое доверие/высокое недоверие. В условиях низкого доверия и низкого недоверия, субъект не имеет причин ни для того, чтобы быть уверенным в партнере, ни для того, чтобы быть подозрительным и настороженным. Отношения с большой вероятностью характеризуются ограниченным количеством аспектов (граней), малым количеством связей и низкой «полосой пропускания» (т.е. редкостью контактов и незначительным объемом передаваемой информации).

В условиях высокого доверия и низкого недоверия действующее лицо имеет основания быть уверенным в другом человеке, и не имеет оснований подозревать его. Заинтересованные стороны убеждены, что имеют общие цели, ценности и испытывают сильное положительное чувство друг к другу, которое выражается посредством проявления признательности, поддержки, и поощрения. Стороны будут часто взаимодействовать, периодически открывать новые возможности для взаимодействия, а также «восстанавливать» доверие в случае возникновения напряженности. Факты, свидетельствующие о неблагонадежности, будут скорее всего игнорироваться или отрицаться. В ситуации, когда стороны испытывают низкое доверие и высокое недоверие, но тем не менее взаимозависимы, они находят некоторые пути для управления своим недоверием. Один из эффективных путей — разделить отношения на составляющие, группируя аспекты, в которых стороны могут положиться друг на друга, и отделяя их от тех аспектов отношений, где доверие между сторонами невозможно.
Основное условие поддержания отношений — действовать в рамках правил. В условиях высокого доверия и высокого недоверия одна сторона имеет основания быть уверенной в другой в определенном аспекте отношений, но также имеет основания быть настороженной и подозрительной в других аспектах. Отношения с большой вероятностью характеризуются многогранной взаимозависимостью, при этом партнеры имеют как отдельные, так и совместные цели. Для того чтобы поддерживать отношения и получить выгоду от них, стороны могут предпринимать шаги для сужения взаимозависимости только на тех аспектах отношений, которые могут повысить доверие. Р. Левицки, Д. Мак-Алистер и Р. Бис отмечают, что равновысокое доверие и недоверие является наиболее распространенной формой отношений по мере того, как формируются и расширяются взаимозависимости в командах, партнерствах и альянсах.

Еще более сложную типологию можно построить, рассмотрев варианты сочетаний различной степени выраженности у субъекта доверия и недоверия миру, другим людям, самому себе, а также его способности вызывать доверие окружающих. Так человек в высокой степени доверяющий себе, сочетающий высокое доверие и недоверие другим людям, способный вызвать доверие у максимального числа людей, скорее всего, займет лидирующую позицию в сообществе. Высокое доверие к себе в сочетании с недоверием окружающему миру характерно для творческих отшельников (ученых, писателей и т.д.). Возможны и другие стратегии жизни, определяющиеся особенностями сочетаний разных видов доверия. Субъект с низким недоверием к другому и низким доверием к себе, скорее всего, вступит в контакт, но не начнет совместную деятельность. Так, в деловых отношениях договор может быть подписан, но начало реализации проекта будет откладываться, возможны различные задержки и согласования по ходу совместной деятельности и в ходе оценки ее результатов. Человек с низким недоверием и одновременно с низким доверием к самому себе может взяться за работу, с которой не способен справиться («взялся за гуж — не говори, что не дюж»). Высокое доверие и высокое недоверие к окружающим и самому себе вызовет осторожное продвижение в контактах «шаг вперед — два шага назад».

Распространенными являются также классификации видов доверия и недоверия по их основаниям. Так Р. Левицки, М. Стивенсон, Б. Банкер выделяют три вида доверия: доверие, основанное на расчете; доверие, основанное на знании; доверие по тождеству. Модель, используемая в нашем исследовании, позволяет добавить еще два вида: доверие, основанное на приязни, и доверие, основанное на надежности. Аналогичные типологии можно построить для многих моделей доверия не только личностного, но и группового. Например, опираясь на распространенные модели организационного доверия ,можно выделить следующие его виды: доверие, основанное на компетентности руководителя; доверие, основанное на порядочности; доверие, основанное на заботе и т.д.

Возможно провести классификацию форм доверия по степени выраженности компонентов психологического отношения доверия/недоверия. Разная выраженность отдельных компонентов психологического отношения приводит к различным формам доверия. Например, возможно следующее сочетание: на поведенческом уровне имеет место демонстрация доверия, на когнитивном и эмоциональном — враждебное отношение. Данный тип доверия/недоверия может быть назван обманным доверием или вероломством. Обратное сочетание, когда на фоне уверенности в надежности партнера демонстрируется недоверие ему на поведенческом уровне, может быть охарактеризовано как видимость недоверия (псевдонедоверие). Такая форма отношения, например, нередко используется руководителями с целью повышения ответственности работников. Соответственно выраженности отдельных компонентов отношения можно выделить также осознаваемое или неосознаваемое (интуитивное) доверие и недоверие. В случае неосознаваемого доверия уровень выраженности эмоционального и поведенческого компонентов будет превышать уровень когнитивного компонента. Вообще в жизни мы часто сталкиваемся с такими формами, как «псевдодоверие», «псевдонедоверие», «номинальное» доверие, «авансированное доверие». Для молодых людей нередко характерно «безрассудное доверие» — открытость как условие высокой познавательной активность и готовности взаимодействовать с незнакомыми социальными объектами и людьми. Встречается и проявление «слепого доверия» в отношениях с близкими людьми.

Существование форм доверия и недоверия, различающихся выраженностью отдельных компонентов психологического отношения, подводит нас к необходимости выделения двух основных категорий: «подлинного» и «неподлинного» доверия и недоверия. Так, все виды и формы доверия, включающие ожидание блага, позитивные эмоциональные оценки и готовность субъекта к нравственному поведению, могут быть отнесены к категории «подлинного или искреннего доверия». Аналогично компонентами «подлинного или искреннего недоверия» являются: опасение зла, негативные оценки и готовность к прерыванию контакта и/или проявлению опережающей враждебности. Это верно даже в том случае, если доверие и недоверие являются результатами проекции собственных свойств или приписывания партнеру несвойственных ему характеристик. Такие виды доверия и недоверия отличаются от «неподлинных» — неискренних, обманных форм, являющихся имитацией этих отношений. Например, к «неподлинным» видам относятся «псвевдодоверие» и «псевдонедоверие», которые используются для введения в заблуждение и манипулирования партнером.

В свою очередь многообразие феноменов «подлинного» доверия и недоверия позволяет выделить в этой категории особый вид отношений, названный нами «собственно доверие» и «собственно недоверие». Под «собственно доверием» мы понимает отношение, построенное в результате основанного на проверенных данных объективного оценивания людей и объектов окружающего мира как достойных, заслуживающих доверия. Соответственно, «собственно недоверие» есть обоснованная, проверенная, довольно объективная оценка людей и объектов окружающего мира как вызывающих недоверие. Проверка и оценивание при формировании разных видов и форм доверия имеет место далеко не всегда. Например, они не характерны для деперсонифицированных видов доверия: общественного (генерализованного) доверия, доверия социальным ролям, сетям, категориям и др. Заслуженные, основанные на проверке «собственно доверие» и «собственно недоверие» отличаются от остальных видов подлинного доверия своими основаниями, критериями формирования и функциями. Однако суть, основное содержание (представления, ожидания, эмоциональные оценки и готовность к определенному поведению) остается практически неизменным, что позволяет обе эти формы относить к феноменам «подлинного» доверия/недоверия. Таким образом, можно выделить различные формы доверия и недоверия в зависимости от выполняемых ими функций. Представленный ниже анализ функций этих феноменов позволит выявить некоторые психологические механизмы, которые стоят за разнообразными видами доверия и недоверия.

Средства психодиагностики — Методика оценки доверия/недоверия личности другим людям

Методика оценки доверия/недоверия личности другим людям

  • Разработка с участием сотрудникa(ов) ф-та:

    Нет

Автор(ы): Купрейченко А. Б.

Год публикации: 2008

Оригинал или адаптация: Оригинал

Возрастная группа: от 13 лет и старше

Психометрические характеристики:

Психометрическая проверка методики осуществлялась на выборке из 734 человек. 

Кроме того, 100 респондентов приняли участие в проверке методик на ретестовую надежность с ременным интервалом 2,5-3 месяца (r=0,40-0,74 при р≤0,001).

Содержательная валидность методики и ее структура подтверждались с использованием факторного анализа по методу главных компонент с использованием вращения Vaimax. Факторный анализ подтвердил правомерность выделения в труктуре методики 5 основных ишкал доверия/недоверия: надежность, приязнь, единство, расчет и знание. Анализ подтвердил ассиметрию доверия и недоверия личности. В структурах доверия и недоверия, помимо совпадающих факторов выделены факторы, специфические для каждого из этих феноменов. В отношениях недоверия это фактор «Непредсказуемость», среди факторов доверия выделен один значимый фактор, не имеющий аналагов в стректуре недоверия и отражающий представление личности о недостатках другого человека (это фактор «Недостатки»).

см. (Купрейченко А.Б., 2008)

Параметры оценки:

Структура методики включает шесть шкал доверия и шесть шкал недоверия: 

  1. Надежность — представление субъекта о том, способен или нет другой человек оказать помощь, поддержать в трудной ситуации.
  2. Знание (или предсказумость) — представление  субъекта о том, насколько хорошо он знает человека, по отношению к которому оценивается уровень доверия, и насколько он способен предсказывать  его поведение в ситуации неопределенности.
  3. Приязнь (вера)
  4. Единство (или тождественность) — представление субъекта о наличии у него с другим человеком общих целей, принципов или мировоззрения.
  5. Расчет
  6. Недостатки

Факторы Приязнь и Расчет не являются компонентами доверия, но часто выступают его заменителями. Фактор «Недостатки» (также не является компонентом доверия) отражает амбивалетность отношения личности к другим людям и способность реалистично оценивать их слабые стороны.

Помимо 12 основных показателей, методика позволяет рассчитать также шесть дополнительных — дельты по всем шкалам. Дельта подсчитывается как разница между показателями отношения к двум категориям людей: человек, которому доверяют больше всего, и человек, который доверия не оправдал. Если значения «дельты» по каким-либо шкалам высоки, следовательно, эти факторы выступают критериями доверия для субъекта.

Процедура проведения: Респондентам необходимо определить по 5-балльной шкале степень своего согласия с 20-ю суждениями по отношению к двум категориям людей — «Человек, которому я доверяю» (Д) и «Человек, который доверия не оправдал» (Нд).

Распространители оригинальных версий: Институт психологии РАН

Литература:

Купрейченко А.Б. Психология доверия и недоверия.— М.: Изд‑во «Институт психологии РАН», 2008. — 571 с.

Необходимость обучения: Нет

Необходимость лицензии: Нет

ДИАМЕТРАЛЬНАЯ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ ИЛИ ЦЕЛОСТНАЯ СОЦИАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ?

© Russian Journal of Humanities

2018, Volume 10, Number 2 • http://soc-journal. ru

29

тический характер и базируются на точке зрения, что недоверие

формируется и развивается в условиях снижения доверия, а также

его кризиса.

Однако специалисты, как правило, не стремятся оценивать

недоверие сугубо отрицательным образом и прямо противопо-

ставлять доверию. Доверие и недоверие являются предметом дис-

куссий, в частности, относительно их детерминант. Выделяются

детерминанты микросоциального и макросоциального уровня,

определяющие доверие/недоверие межличностное, институци-

ональное и обобщенное (социальное). Однако, вне поля зрения

специалистов, как правило, остается взаимосвязь между довери-

ем и недоверием.

Фрагментарный характер представлений о доверии и недоверии

можно трактовать как недостаток исследовательских практик, обу-

словленный разницей парадигмальных подходов и методологиче-

скими предпочтениями тех или иных авторов. В дисциплинарных

научно-исследовательских практиках доверие и недоверие изуча-

ются в рамках нескольких парадигмальных подходов. С точки зре-

ния социально-психологического подхода доверие или недоверие

рассматриваются как субъективная установка, предопределяющая

отношение индивида, степень его предрасположенности к соци-

альному объекту, связанную с определенным способом восприятия

мира и предшествующую той или иной деятельности. Сторонни-

ками ценностного подхода доверие или недоверие рассматривают-

ся как возникающее у членов общества ожидание определенного,

соответствующего нормам поведения со стороны других людей.

В рамках реляционистского подхода доверие понимается в уз-

ком смысле как субъективное отношение к партнеру по взаимо-

действию, основанное на убежденности в его правоте, верности,

добросовестности, честности; в широком смысле – как принцип

конструирования социальных отношений, обеспечивающий их

стабильность, долгосрочность, социальную консолидацию, соци-

альную целостность. В рамках деятельностного подхода доверие

или недоверие коррелируется с социетальными действиями, связан-

когда и как формируется основа наших отношений с реальностью — Моноклер

Рубрики : Последние статьи, Психология

Базовое доверие — модус отношения человека к миру и другим людям, который формируется в детстве.

Или не формируется. Какие факторы влияют на это? Какие этапы взаимодействия с миром мы проходим в процессе взросления? И почему человеку, у которого в детстве была нарушена способность доверять себе или родителям, сложно во взрослом возрасте включаться в коммуникацию и строить отношения. Разбираемся с психологом Дмитрием Прокофьевым.

Многим при знакомстве с новыми людьми или коллективом свойственна некоторая робость, неуверенность. Сразу же появляются мысли, как нас примут? Понравлюсь ли я им, они мне? И так далее. В большинстве случаев контакт налаживается, но иногда не устанавливаются связи, которые нам нужны. Тёплые и доверительные отношения со взрослыми людьми, окружающими нас. С этими ситуациями связано такое понятие, как «базовое доверие».

Как формируется доверие? Почему у взрослого человека возникают подобного рода проблемы?

Согласно последним словарям по этике,

Доверие — отношение к действиям другого лица и к нему самому (соучастнику в общем деле, партнеру по договору, руководителю), которое основывается на убежденности в его правоте, верности, добросовестности, честности. Противоположностью доверия является недоверие, подозрительность, когда подвергается сомнению верность другого общему делу, его готовность соблюдать общие интересы или условия взаимного договора, искренность мотивов его действий. В истории человечества необходимость объединения усилий в трудовой деятельности вызывала потребность во взаимных обязательствах и, следовательно, в доверии ⓘ 1) Юнацкевич П.И., Чигирев В.А., Савенко И.В., Ведмецкая Л.В. Нравственное развитие взрослого человека: основные понятия. Терминологический словарь. СПб.: ИОВ ПАНИ, 2009 — 44 С. 2) Словарь по этике. / Под ред. А.А. Гусейнова, И. Кона. — 6-е изд. — М.: Политиздат., 1989. — 447 с. .

Доверие формируется в детстве, на всех этапах развития ребенка.

Если опираться на периодизацию Эрика Эриксона, можно выделить следующие этапы формирования доверия.

  • Могу ли я доверять миру? (0-1 год)

Приход во враждебный мир, уже не всегда теплый и защищенный. И начинается первый этап формирования доверия. Приняла ли ребенка мама и папа. Следит ли она за ним в полном объеме, нужном малышу. У ребенка нет способов донесения информации до мамы, так что он полностью на нее полагается. И если мама его не принимает, мало заботится, то ребенок ставит уже маленькую галочку — мир не так уж и безопасен.

  • Могу ли я управлять собственным поведением? (2-3 года)

Ребенок учится всему. Ходить. Говорить. Появляется свое мнение. Он понимает, что он не центр вселенной, и у мамы есть еще дела, кроме него. Он поминутно проверяет, что она не ушла и находится рядом. А мама и папа зачастую очень заняты. Но так как хотят ребенку только добра, покупают ему все, что может обезопасить его — от ходунков до манежа, и тем самым создают ему мир иллюзий без их присутствия. С ходунков нельзя упасть, и малыш не изучает по сути свое тело. В манеже все мягкое, и он не знает, что такое углы. Этой заменой нарушается контакт и вовлеченность взрослого в жизнь ребенка, и мир делается еще более небезопасным.

  • Могу ли я быть независимым? Я — сам. (4-5 лет)

Важный этап ребенка в формировании его доверия к людям и миру. Обычно он умеет уже ходить, и у него небольшой словарный запас, наконец-то он может контактировать с миром. Хорошо, если ему разрешают этот контакт. Но часто родители отвергают его помощь. Потому что проще сделать самому, чем доверить маленькому неумелому ребенку одеться, убрать за собой, кушать с ложечки. И ребенок начинает не доверять уже самому себе, а так как родители от всего ограждают, то у ребенка складывается впечатление, что его защищают от мира, и он во всех проявлениях враждебен.

  • Могу ли я стать настолько умелым, чтобы выжить и приспособиться к миру? Я в дивном новом мире. (6-11 лет)

Ребенок идет в школу, но у него уже сформировано определенное недоверие к миру. Школа может его только подтвердить, если к нему будут цепляться учителя, сверстники и он не cможет найти себе компанию. Мамы и папы нет, так что положится не на кого. Ребенок постепенно начинает адаптироваться. Появляются первые отметки, и на основании их дети начинают оценивать друг друга. Может сложиться сценарий, при котором ребенок, получающий хорошие отметки, становится отверженным сверстниками. Тогда он разочаровывается и замыкается в себе. Или, наоборот, становится душой компании, но зачастую с плохими отметками. В таких ситуациях ребенок компенсирует недоверие либо отметками, либо играми с другими, чтобы его приняли.

  • Кто я? Каковы мои убеждения, взгляды и позиции? Я уже почти взрослый. (12-20 лет)

Переходный возраст. Гормональный взрыв. К этому моменту заканчивается формирование позиции доверия. При негативных сценариях, если ребенок более интровертен, то он становится одиночкой, может уйти в мир интернета, туда, где можно полностью реализовать свои эмоции. Ведь там при желании все анонимно. Там понимают. Ребенок не идет к взрослым или одногодкам, так как доверие не сформировано или сформировано частично. Если ребенок более экстравертен, то он тянется к своим одногодкам. Слова родителей не считаются чем-то авторитетным, и не прохождение кризисов должным образом, особенно в рамках доверия, еще более усугубляют конфликт между родителями и детьми. Ребенок понимает, что самые близкие люди ему не доверяют, и он может рассчитывать только на себя. Кредит доверия к миру рассыпается. Его схемы — либо родитель, который заботится, либо ребенок, о котором нужно заботиться.

Если посмотреть на другие периодизации, то получится примерно та же картина. Рассмотрим первые две стадии психосексуального развития ребенка, выделенные Фрейдом:

Во время кормления ребёнка утешают лаской, покачиванием, уговорами. Эти ритуалы помогают уменьшить напряжение и могут ассоциироваться ребёнком с процессом кормления (удовольствия). Формируются установки относительно окружающего мира: доверие — недоверие, зависимость — независимость, чувство опоры или фатального отсутствия помощи извне. Формируются навыки любви.

Существуют две основные родительские тактики, связанные с приучением ребенка контролировать свои внутренние процессы. Если родители ведут себя гибко, поощряют своих детей и хвалят за использование туалета, это воспитывает в ребенке позитивную самооценку и стабильные отношения с миром. Если же в процессе приучения ребенка к туалету родители проявляют нетерпимость и повышенные требования, у ребенка формируются реакции протеста, которые впоследствии могут трансформироваться в определенные негативные черты характера (жадность, излишняя педантичность, тревожность, склонность к разрушению) и напряженные отношения с миром.

Здесь приведены только две стадии из пяти, выделенных Фрейдом, но они демонстрируют схожие черты в большинстве периодизаций и важность самого первого этапа развития личности человека как закладки фундамента доверия к миру.

Если говорить о том, как эта способность проявляется у взрослых, можно обратиться к трансактному анализу. По Эрику Берну, у человека есть три Эго-состояния: родитель, взрослый и ребенок. Если во время прохождения детских кризисов доверие было подорвано, то человек под влиянием эмоций может находиться в двух состояниях из трех, родитель и ребенок, в то время как зрелая позиция взрослого не развита, то есть он не может ее воплотить в реальный мир из-за опасения, что его не примут, как, например, это сделали родители в детстве, либо из-за недоверия к самому себе. Он либо защищает всегда от мира всех своих знакомых или друзей, либо ищет такого рода защиту. И, если говорить о взаимоотношениях с другими людьми, приходя в новую компанию, такой человек долго и мучительно подстраивается под нее, исходя либо из состояние контролирующего взрослого, либо из состояния зависимого ребенка. Как уже отмечено, ему нужно либо защищать, либо быть защищённым. И человек пытается понять, кто к какой категории относится: кто ребенок, кто родитель. Но не все окружающие так делают, они могут строить коммуникацию из всех трех состояний одновременно. Это игра, и в компании взрослых людей в одном состоянии долго никто не задерживается, роли постоянно меняются, причем иногда очень быстро. Наш новенький с нарушенным доверием не знает, что ему говорить и как, ведь у него только две схемы из трех, и получается, что 1/3 сообщений до него либо не доходит, либо он воспринимает их неадекватно — через призму позиции родителя или ребенка.

Выходит, что из-за воспитания и мировоззрения, сформированного в детстве, не у каждого взрослого появляется универсальная схема поведения для общения в трех позициях одновременно. Таким людям приходится долго выбирать подходящих партнеров, которые готовы с ними общаться, транслируя лишь две понятные им схемы. Причем стоит сделать ремарку, что зачастую в таком взаимодействии проявляется только «плохая» часть родителя — требовательность, «я всегда прав», «я научу вас, как жить», и «плохая» часть ребенка — капризность, безволие, «должно быть все по-моему» и т.д.. Связано это либо с с недоверием к себе («я не могу быть собой»), либо с недоверием к миру («я не такой, как все, хуже»). Разочарований в людях, связанных с этим, уже довольно много, и человек приходит к выводу, что мир не принимает его. И виноваты в этом люди вокруг, они не те. Это одна из главных причин подобного рода затруднений в формировании доверительных отношений с окружающими людьми. Отношения становятся формальными, безэмоциональными, надежды пробить эту стену почти нет. Только распознавание своих эмоций, тонкая работа с ними и желание что-то изменить способны помочь справиться с этим.

Обложка: «Le mois des vendanges» (1959), Рене Магритт / Omega, flickr

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Похожие статьи

Купрейченко А.Б. Психология доверия и недоверия

%PDF-1.6 % 2 0 obj > >> endobj 6 0 obj > stream uuid:b4976263-2d7b-4819-981f-f1d453030b9cadobe:docid:indd:311595bf-0568-11dd-92e0-d9a455ee79dfproof:pdf3b009332-049f-11dd-9bb6-d0e59c758992adobe:docid:indd:25816b41-fed5-11dc-b271-d5e5b6e3717d2008-09-08T16:56:57+04:002010-10-15T16:00:13+04:00Adobe InDesign CS3 (5.0.3)

  • JPEG256256/9j/4AAQSkZJRgABAgEASABIAAD/7QAsUGhvdG9zaG9wIDMuMAA4QklNA+0AAAAAABAASAAAAAEA AQBIAAAAAQAB/+4AE0Fkb2JlAGQAAAAAAQUAAu7o/9sAhAAKBwcHBwcKBwcKDgkJCQ4RDAsLDBEU EBAQEBAUEQ8RERERDxERFxoaGhcRHyEhISEfKy0tLSsyMjIyMjIyMjIyAQsJCQ4MDh8XFx8rIh0i KzIrKysrMjIyMjIyMjIyMjIyMjIyMjI+Pj4+PjJAQEBAQEBAQEBAQEBAQEBAQEBAQED/wAARCAEA AKwDAREAAhEBAxEB/8QBogAAAAcBAQEBAQAAAAAAAAAABAUDAgYBAAcICQoLAQACAgMBAQEBAQAA AAAAAAABAAIDBAUGBwgJCgsQAAIBAwMCBAIGBwMEAgYCcwECAxEEAAUhEjFBUQYTYSJxgRQykaEH FbFCI8FS0eEzFmLwJHKC8SVDNFOSorJjc8I1RCeTo7M2F1RkdMPS4ggmgwkKGBmElEVGpLRW01Uo GvLj88TU5PRldYWVpbXF1eX1ZnaGlqa2xtbm9jdHV2d3h5ent8fX5/c4SFhoeIiYqLjI2Oj4KTlJ WWl5iZmpucnZ6fkqOkpaanqKmqq6ytrq+hEAAgIBAgMFBQQFBgQIAwNtAQACEQMEIRIxQQVRE2Ei BnGBkTKhsfAUwdHhI0IVUmJy8TMkNEOCFpJTJaJjssIHc9I14kSDF1STCAkKGBkmNkUaJ2R0VTfy o7PDKCnT4/OElKS0xNTk9GV1hZWltcXV5fVGVmZ2hpamtsbW5vZHV2d3h5ent8fX5/c4SFhoeIiY qLjI2Oj4OUlZaXmJmam5ydnp+So6SlpqeoqaqrrK2ur6/9oADAMBAAIRAxEAPwDs2KuxV2KuxV2K uxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2Ku xV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2Kux V2KuxV2KuxV2KuxVA6zJqUWmzPpCCW9HH0kalD8ahvtFR9muKsV+v/mR/wAsUf3R/wDVXFXfX/zI /wCWKP7o/wDqrirvr/5kf8sUf3R/9VcVd9f/ADI/5Yo/uj/6q4q76/8AmR/yxR/dH/1VxV31/wDM j/lij+6P/qrirvr/AOZH/LFH90f/AFVxVkfl6bW5rJ216JYbkSkIq0oY+KUPws3euKprirsVdirs VdirsVdirsVdirsVdirsVdirsVSDzH5Zl16aCWO+az9FSpVULcqmtdpExVJf+VdXP/V5k/5FH/qv irv+VdXP/V5k/wCRR/6r4q7/AJV1c/8AV5k/5FH/AKr4q7/lXVz/ANXmT/kUf+q+Ku/5V1c/9XmT /kUf+q+Kpjofk6fR9RS/fUnugisvpGMqDyFOvqv+rFWUYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq 7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7 FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7F XYq7FXYq7FXYq7FXYqx3zN5s/wAOTQRfVPrPrqzV9T06cTT/Ah3+KpH/AMrP/wC1Z/08f9ecVd/y s/8A7Vn/AE8f9ecVd/ys/wD7Vn/Tx/15xV3/ACs//tWf9PH/AF5xV3/Kz/8AtWf9PH/XnFU08ved v09qIsPqX1eqM/P1ef2abU9NfHxxVlWKuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KrWRH+0oan iK4q16MP++1+4Yq70Yf99r9wxV3ow/77X7hirvRh/wB9r9wxV3ow/wC+1+4Yq2scamqqAfEADFV2 KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2K uxV2KuxV2KuxVomgJPQb7Cp+4Yqk1t5u8vXcTTw3Z9JLVL9pJIpY1+ryMyJJWSNR8TIQB1xVddea tCsuQu53hKRTzsHgnBWO2WOSZiPSqOKyqad67YqvtvMmj3d21hBLI1whTkjQTLxEkZmVmLxABSo+ 0dq7ddsVbTzJo0tvNdxXBeKCD62xWORi0HxfvY1CcpE+E7oDiqnH5r0GWIypckqrTqR6UocfVSEu GKGPlxjY0ZqU98VauPNmg2y3jzXD+npwBupFgmdEBjScfGkTKaxyBtidsVXnzRoYaRPrJLw3DWbo IpS3rpH9YdFUR1bjH8RI2AxVh3N7bajZwahZv6ltdRrNC5Vl5I4DK3FwrCoPcYqr4q7FXYq7FXYq 7FXYq7FXYq7FXYqhbnU9Ns5kt7u8gt5peIjjllRHbkwReKswJqxoPfFXNqmmIJ2e8gUWil7gmVAI lX7TSfF8IFN64qpSa5oqQpM2o2iJMXWKRpo+LNGCXCnmK8QPip0xVhlv5Z0OLTZrS78wWksFrp1t p0siFI/SfT7mSdJ3JuHA4yOAynuOvbFUZ5h0ay14n9I6/aJJbW15YTgKqoj38UXp1Q3NV4iESKrE 1O9QKYqiI9KtzqdnqsutWbpf2rWKIiBReWgjV1SJ/rTVZG5ycwDs1Om+KoUeXNLk06zQa3bvbz2C 6FZzfBxnsjT1okZZwHlkSIDmvSlePXFVlrpGipcPc23mGza61AXqIymNleDVrn1VVE+sGrCVeKMD RunHFV0Xl/Rn0bX9G07W7X6tfQQRVBWU2cUVvFYKZCLj4qi26njvXFVsvl3SF/dPrttDHfX0mpW4 UrHK7+hFY8Um+s8yOQ/eFaFuXEmhNVU/0i70bQ9Ig0ibVbSQ6LbR21zIZI4+At1jiLSIZG4faWtT tUYqjm1rRkBLahaqBE9wSZox+6jPGSX7X2FOxboMVXNq+krNFbtfW4muOHoxmVA0nqAtHwXlVuQU 0p1xVGYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYqxjzDpesapdCW3gjMNlc2M0XOXi8i206Xc3BQhHxUCDkw3Xwx VLZvI2pvpi6elzETaaZqWm28rM/K4a/48ZLk+n8PHhVqcqsa4qsHkvXUitys1u0yX11eSsJGRis9 m1ii8xbMGO+54LRdhU74q3deQb270vVllmjfULttSFgDIRbwx6jN6zFuNuH5UArXkNtsVXXHkvWZ dQubqOeCMzXi30dz6jtOCLJbOROLQGMeq3Kp+IKp+EVpRVGr5X1MWHlSzMkIOgoI70rI45gWb2ZW E+lX4ufU8SB03xVZbeVtWh0LyxpnqwpPoU8ctzIjtQrHBcW/7ovA1SfWB+JRiqC0jyp5i0NrG7At 7o6fptrZPbR3DIJntnumY/Ha77ThkBK/GBU98VVD5S1me7mlnMKGRdLnVkkZo3m02eW4ljmBjQhZ TNtQGlPvVQ+r+QtZ1CV5Iri3QXb30lwkjMyRi8aypGi+j8acbUlt0qzHpiqK1Dyjrd3D5lgjktwu tm4NtylcKnrRWcKmRRb1B/0Yk0Y9h5nFVPVfIV1MbiPTZkEV1p2pW8zXErCSS71CSOfm/pw0CB0q eNPDjSuKq58pay2u2urepbRQQ3VpPNbI7Hn6FpPaPOXaCpkPqqqrsvFanc7KszxV2KuxV2KuxV2K uxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2Ku xV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2Kux V2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV 2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2 KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2K uxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2Ku xV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2Kux V2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxVDz31rbOsc0gDtT4QCxANfiYKDxX4T8R2xVW VldQ6EMrCqsDUEHuDiq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FXYq7FVk0qQRPNJs kSl2pvsoqcVYnqupeYEv2a2tqQGeKCJIpIzKJ2jVyJ/UAVAUcUKlwN6hqrRVPNDuL2WzVNQjjW5Q usj27coXdJHjk4cgrD4l6Ed+p3xVM8VdirsVdirsVdirsVdirsVdirsVdirsVdirsVdirsVdirTM FBZiAoFSTsABiqWzaz5fnhkgl1G1McqlHAuEBKsKHdXBGKpXJD5VuAi3OqW7rCQ0JjuI4mBUlg0j RMvqHkx2b4T3UmpKqMsr/QLNnk/SlozuAvwywxqFX4V+FGArQCp+6goAqm8M0NxEs1vIssT7q6EM pHsVqMVVMVdirsVdirsVdirsVdirsVdirsVdirsVdirsVdirEZ/OeqxTyRLoFxIsbsocM9GANK/7 znriqlJ501WRGjfy7clXBUjlJ0O3/LPirH/SsP8AqU7v/kfP/wBUcVd6Vh/1Kd3/AMj5/wDqjirv SsP+pTu/+R8//VHFU7svNV/p9rHZ2vlu5SGEURS8hoK16m3J74qr/wCN9X/6l25/4J/+yfFWWW8r TW8UzoY2kRXKHqpYV4nYdMVVcVdirsVdirsVdirsVdirsVdirsVdirsVdirsVQWrWdzf6fNaWly1 nNJx4zpUMvFlY04sp3Ap1xVjf+D/ADF/1Mdz98v/AFXxV3+D/MX/AFMdz98v/VfFXf4P8xf9THc/ fL/1XxVPtC0290u0e3vr19QkaQuJZCxIUqq8PjZz1Wv04qmeKuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2Kux V2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV 2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2KuxV2 KuxV2Kv/2Q==
    • 2010-11-09T22:44:49+03:00application/pdf
  • Купрейченко А. Б. Психология доверия и недоверия
    • FalsePDF-XChange Viewer [Version: 2.0 (Build 54.0) (Jul 9 2010; 16:47:37)] endstream endobj 29 0 obj > stream HW[6~_ju0`3BBJiR%4m Ց,kv?ɖ},+N2F(Hiޮ~ޯ>Ҏunv qg󰜇SZ)a1Rc)xxxbk6^\ (Ǡv9$7Fu1R=\}1?@D9:CqJ[0=. Q &=R5|`+*Aށ jycYZ4Za&1D7Pt;#;b`6=lv*`x7Êq-N[xjLa* >Кմ

    Книга Психология доверия и недоверия


    67. Rempel J. K., Holmes J. G., Zanna M. P. Trust in close relationships // Journal of Personality and Social Psychology. 1985, V. 49. Is. 1. P. 95–112.

    68. Ring P. S., Van de Ven A. H. Developmental process of cooperative interorganizational relationships // Academy of Management Review. 1994. V. 19. P. 90–118.

    69. Robinson S. L. Trust and breach of the psychological contract // Admin. Sci. Q. 1996. V. 41. P. 574–599.

    70. Rousseau D. M., Sitkin S. B., Burt R. S., Camerer C. Not so different after all: a cross-discipline view of trust // Academy of Management Review. 1998. V. 23. Is. 3. P. 393–404.

    71. Slovic P. Perceived risk, trust, and democracy // Risk Anal. 1993. V. 13. P. 675–682.

    72. Solomon R. C., Flores F. Building Trust: In Business, Politics, Relationships, and Life. 2003.

    73. Special topic forum on trust in and between organizations // Academy of Management Review. 1998. V. 23. Is. 3. P. 387–620.

    74. Sztompka P. Trust, distrust and two paradoxes of democracy // European Journal of Social Theory. 1998. V. 1. Is. 1. Р. 412.

    75. Sztompka P. Trust: a sociological theory. Cambridge: Cambridge university press, 1999.

    76. Trust and Distrust in Organizations: Dilemmas and Approaches (The Russell Sage Foundation Series on Trust, V.7) / Eds. R. M. Kramer, K. S. Cook. Russell Sage Foundation Publications, 2004.

    77. Trust in Organizations: Frontiers of theory and research / Еds. R. M. Kramer, T. R. Tyler. Thousand Oaks, CA: Sage, 1996. 429 p.

    78. Trust in Technology: A Socio-Technical Perspective (Computer Supported Cooperative Work) / Eds. K. Clarke, G. Hardstone, M. Rouncefield, I. Sommerville. Kluwer Academic Publishers, 2006.

    79. Trust: Making and breaking cooperative relations / Ed. D. Gambetta. Oxford: Basil Blackwell, 1988.

    80. Weber L. R., Carter A. I. Social Construction of Trust. The Kluwer Academic. Plenum Publishers, 2002. 184 p.

    81. Yamagishi T., Yamagishi M. Trust and commitment in the United States and Japan // Motiv. Emot. 1994. V. 18. P. 129–166.

    82. Zand D. E. The Leadership Triad: Knowledge, Trust, and Power. NY: Oxford Univ. Press, 1997. 221 p.

    Глава 2

    Диалектика доверия и недоверия: соотношение, взаимовлияние, особенности

    Введение

    Представление о доверии и недоверии как об относительно автономных феноменах является сравнительно новой точкой зрения в психологии. Условность новизны такого подхода объясняется тем, что некоторые его основания были намечены в 50-70-е годы XX в. в работах М. Дойча, Ж. Меллингера, Б. Ф. Поршнева, У. Рида и др. [9, 10, 23, 42, 53]. Однако в последние десятилетия распространение получил более упрощенный подход к анализу соотношения доверия и недоверия, согласно которому эти феномены рассматриваются как противоположные, взаимоисключающие и тем самым взаимосвязанные [1, 12, 30, 40]. В то же время результаты исследований последних лет убедительно показывают, что доверие и недоверие как психологические феномены в высокой степени независимы друг от друга [6, 7, 15, 27, 36]. Последнее десятилетие характеризуется возрастающим интересом к недоверию как самостоятельному феномену и выполнением значительного числа работ по данной проблеме [2, 3, 8, 20, 21, 24, 27, 29, 31, 34–36, 38, 43, 45, 48, 51, 55, 58, 59, 61–63, 65]. Несмотря на это, пока еще в недостаточной степени определены признаки, факторы, функции, компоненты, а также условия возникновения и существования доверия и недоверия. Наиболее важной исследовательской задачей является поиск признаков доверия и недоверия – характеристик, позволяющих четко определить и разграничить данные феномены.

    В ходе эмпирического исследования имплицитных представлений о доверии и недоверии, а также критериев и факторов доверия личности другим людям были выявлены некоторые особенности этих феноменов. В исследовании приняли участие 165 человек – преимущественно студенты-психологи, получающие первое и второе высшее образование в возрасте от 20 до 35 лет, женщины составили 65 %, мужчины – 35 %. Исследование включало два основных этапа. На первом этапе анализировались имплицитные представления о доверии и недоверии личности. С этой целью были проведены 3 фокус-группы с предварительным опросом (N=65). Полученные результаты послужили основой для разработки авторской методики, предназначенной для определения критериев доверия и недоверия личности другим людям. Второй этап исследования включал опрос респондентов по предложенной методике (N=100).

    2.1. Общие и отличительные характеристики доверия и недоверия

    Общие признаки доверия и недоверия. Большинство исследователей отмечает, что доверие возникает в условиях неопределенности, уязвимости, отсутствия контроля [30, 36, 40]. Кроме того, нередко доверие определяется как состояние открытости. Однако недоверие также возникает только при наличии всех перечисленных условий. Если нет открытости, уязвимости и неопределенности, то нет и опасений, связанных с ними, и, следовательно, нет оснований не только для доверия, но и для недоверия.

    Важным положением современных исследований является утверждение о том, что доверие не всегда приносит благо, а недоверие – зло. Избыток доверия может иногда причинить значительный вред, а оптимальный уровень недоверия – существенную пользу [36, 41, 63]. В то же время большинство исследователей определяют доверие как уверенно позитивные или оптимистические ожидания относительно поведения другого, а недоверие как уверенно негативные ожидания [36, 41, 54 и др.]. Таким образом, эти авторы считают, что доверие касается ожиданий вещей, на которые надеются, а недоверие – ожиданий вещей, которых боятся.

    По нашему мнению, далеко не всегда доверие представляет позитивные ожидания. Доверяя человеку, мы принимаем от него не только позитивные, но и негативные оценки собственного поведения, а также неприятные для нас, но справедливые поступки (например, наказание). Незаслуженная похвала в большей степени способна поколебать доверие, нежели неприятное, но обоснованное замечание. В свою очередь, и добро, идущее от человека, которому мы не доверяем, становится основой для еще больших подозрений. Особенно если мы ничем не заслужили подобное хорошее отношение. Существуют мудрые изречения, раскрывающие истинное значение этого «блага»: «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке», «Бойтесь данайцев, дары приносящих». Таким образом, можно выделить признаки, которые более надежно, нежели позитивные и негативные ожидания, позволяют развести доверие и недоверие. Таковыми, по нашему мнению, выступают ожидание пользы (признак доверия), в том числе в форме порицания, ограничения или наказания и ожидание вреда (признак недоверия), в том числе и в форме незаслуженного вознаграждения, лести, услужливости и т. д.

    Наиболее близким по смыслу к фактору «ожидания пользы – опасение вреда» является дихотомия «ожидание добра – опасение зла». Не случайно, в философской традиции наиболее часто одним из основных признаков доверия выступает нравственное поведение. Доверие понимается как этическая категория, отражающая нравственные отношения между людьми [12, с. 45]. Б. А. Рутковским доверие рассматривается как нравственное понятие, выражающее такое отношение одной личности к другой, которое исходит из убежденности в ее добропорядочности, верности, ответственности, честности, правдивости [11]. Я. Янчев также понимает доверие как нравственное отношение [14]. С этой позиции противоположностью доверия является недоверие, понимаемое как состояние, в котором искренность и честность человека подвергаются сомнению [12, с. 47]. Однако такое противопоставление является верным далеко не всегда. Человек, которому мы не доверяем, может действовать сообразно нормам морали, но его интересы и цели деятельности могут вступать в противоречие с нашими и потому вызывать закономерные опасения. В этом случае мы имеем дело с заслуживающим уважения противником.

    Недоверие возникает и в случае, если второй участник взаимодействия не проявляет и даже не испытывает враждебности. Он может вообще не подозревать о существовании конфликта целей и интересов. Однако если этот конфликт очевиден для субъекта, если он испытывает зависть или враждебность и готов к соперничеству, то ожидание справедливой реакции на подобное отношение порождает недоверие к противной стороне. Готовность субъекта к вражде или конкуренции вызывает опережающее ожидание отмщения и порождает «превентивное» недоверие. Соперничество также как и недоверие нередко бывают неосознаваемыми. Не этим ли чаще всего объясняется немотивированное недоверие со стороны людей, которым мы не сделали ничего плохого? Таким образом, поведение человека, которому мы не доверяем, может быть вполне честным и справедливым – просто мы с ним находимся «по разные стороны баррикад».

    Попытка определить доверие как однозначное ожидание нравственного (справедливого, честного, ответственного) поведения, а недоверие как ожидание безнравственного поведения оказывается несостоятельной еще и по другой причине. Как показали результаты нашего эмпирического исследования, крайняя степень выраженности у оцениваемого человека некоторых нравственных качеств (гиперответственность, кристальная честность и т. д.) неоднозначно воспринимаются респондентами. Большинство считает эти характеристики важными основаниями доверия другому человеку. Но, по мнению части респондентов, такая бескомпромиссность и нечувствительность к контексту может привести к неприятным последствиям, особенно со стороны близкого человека, и поэтому вызывает недоверие к нему. Например, кристально честный человек в нравственно неоднозначной ситуации может не сохранить чужую тайну и в результате оцениваться как «предатель». Неоднозначность связи нравственности с доверием и безнравственности с недоверием можно представить в виде схемы. В таблице 1 представлены виды отношений, которые могут возникать при различных сочетаниях степени нравственности и безнравственности оцениваемого человека и самого доверителя.

    Несмотря на упрощенность, таблица наглядно демонстрирует, что степень нравственности партнеров не является критерием, позволяющим однозначно и надежно разграничить понятия «доверие» и «недоверие». Таким образом, общность перечисленных выше признаков этих феноменов возвращает нас к вопросу о том, в чем же состоят главные различия доверия и недоверия?

    Основные признаки, дифференцирующие доверие и недоверие. В работах отечественного историка и социального психолога Б. Ф. Поршнева предложены некоторые основания для разведения их содержания и происхождения [9, 10]. Отвергая представление о том, что доверие есть всего лишь отсутствие недоверия, Б. Ф. Поршнев отмечает, что эти явления могут существовать в один и тот же момент времени. Используя аналогию с законом обратной индукции возбуждения и торможения в физиологии высшей нервной деятельности, Б. Ф. Поршнев считает, что основанная на доверии суггестия, сила прямого влияния слова на психику, индуцирует (хоть и далеко не столь автоматически) ограждение, складывающееся из разных психических механизмов [9, 10]. Выработка этих средств отпора совершается на протяжении всей истории человечества. Недоверие и есть первый феномен из серии этих охранительных психических антидействий. Понимая доверие как предрасположенность к внушению и зависимости от другого, Б. Ф. Поршнев отмечает, что «зависимость» (суггестия) первичнее, материальнее, чем «внутренний мир» одиночки» [10]. По мнению Б. Ф. Поршнева, недоверие есть отношение, формирующее внутренний мир человека – психическая независимость достигается противодействием зависимости. Таким образом, способность не доверять наряду со способностью доверять – онтогенетически и филогенетически одно из древнейших образований.

    Таблица 1. Виды доверия и недоверия при различных сочетаниях степени нравственности и безнравственности взаимодействующих субъектов

    Подобный взгляд, по нашему мнению, способен расширить заложенные Э. Эриксоном и ставшие традиционными представления о формировании базисного доверия на ранних стадиях отногенеза [13]. Можно высказать гипотезу, что базисное доверие (ощущение единства, тождественности с матерью) – это то, с чем ребенок входит в мир. Продолжая аналогию Б. Ф. Поршнева, следует предположить, что оно первичнее, чем ощущение независимости. Отделение от матери и одновременное вхождение в мир (открытость ему) нарушает привычный комфорт младенца в утробе матери, вызывает ряд неприятных ощущений, которые и формируют, в конечном итоге, чувство физических границ с матерью и окружающим миром. Постепенно ребенок научается находить источники приятных ощущений и избегать неприятных, т.  е. делать правильный выбор в пользу приближения и единства или в пользу избегания и враждебности. За первым выбором стоит умение «впускать мир в себя» и «отпускать в мир свое». За вторым – способность защититься от неприятного внешнего воздействия. Инстинкт самосохранения (стремление защитить собственные границы от разрушающего воздействия), по своей сути, является проявлением базисного недоверия личности. Базисное недоверие – ощущение небезопасности окружающего мира и стремление к избеганию неприятных факторов среды возникает на ранних стадиях онтогенеза как закономерное следствие базисного доверия, с которым ребенок приходит в мир.

    Таким образом, на начальном этапе развития личности формируются навыки в определенной пропорции доверять и не доверять миру. Это сочетание открытости миру и закрытости от него, по нашему мнению, и есть подлинная автономность, т. е. именно то новообразование, которое формируется на первой стадии психосоциального развития личности, названной Э. Эриксоном «краеугольным камнем жизнеспособности личности» [13]. Автономность человека, в числе других элементов, включает осознание им границ собственного Я, своего психологического пространства и границ окружающего мира. Опасения, связанные с вторжением окружающих людей в эти границы, а также опасения, связанные с нарушением субъектом границ окружающего мира и других людей, является основой недоверия.

    Основанием доверия выступают ожидания пользы (доброго и справедливого отношения) от тех, кому личность открывает границы собственного психологического пространства, или тех, чьи границы она нарушает.

    Анализ происхождения доверия и недоверия вплотную подводит нас к рассмотрению функций, которые выполняют эти явления в жизни субъекта. Их подробному анализу посвящен отдельный параграф. Здесь же отметим, что доверие и недоверие выполняют ряд сходных функций – регулируют отношения с окружающим миром, воспроизводят социально-психологическое пространство человека и др. В то же время можно выделить функции, специфичные для доверия и недоверия. Благодаря доверию субъект вступает во взаимодействие с миром, познает и преобразует его и себя. Таким образом, именно доверие создает условия для развития субъекта в результате обмена. Недоверие же способствует сохранению субъекта и его социально-психологического пространства. В этом проявляется его защитная функция. Таким образом, еще одной характеристикой, способной развести доверие и недоверие является «ориентация на изменение и развитие в результате обмена – ориентация на сохранение и автономное развитие».

    Динамический баланс доверия и недоверия личности есть результат влияния двух взаимосвязанных факторов: «притяжение – избегание» и «приятно – неприятно». Интересные объекты при сближении вызывают у ребенка разные ощущения и эмоции, формируя представление о приятном или неприятном (опасном). На следующих стадиях развития, наряду с фактором «приятно – неприятно», значимыми становятся также показатели «полезно – вредно», «плохо – хорошо», «нравственно – безнравственно». Эту группу факторов можно условно объединить под названием «ожидание добра – опасение зла». Значимость каждого из входящих в эту группу факторов для построения отношений доверия/недоверия определяется целым спектром личностных, социально-демографических, социокультурных, ситуативных и других детерминант.

    Таким образом, наиболее значимыми факторами, по которым возможно развести феномены доверия и недоверия, мы считаем: «притяжение – избегание», «ожидание добра – опасение зла». Эти факторы являются в значительной степени взаимосвязанными и в предельном случае (под влиянием социальной ситуации, личностных особенностей и т. д.) они могут сливаться в единый фактор – «доверчивость – подозрительность (недоверчивость)». Именно этот частный случай и выступал основой теоретической модели, которая долгие годы была наиболее принятой в психологии, – модели противопоставления и взаимоисключения доверия и недоверия. Можно видеть, что среди основных факторов доверия-недоверия имеются конативные, когнитивные и эмоциональные образования. Это позволяет сформулировать определение феноменов доверия и недоверия как психологического отношения с его традиционной структурой, включающей перечисленные компоненты.

    Выше мы определили, что доверие как психологическое отношение включает интерес и уважение к объекту или партнеру; представление о потребностях, которые могут быть удовлетворены в результате взаимодействия с ним; эмоции от предвкушения их удовлетворения и позитивные эмоциональные оценки партнера; расслабленность и безусловную готовность проявлять по отношению к нему добрую волю, а также совершать определенные действия, способствующие успешному взаимодействию. В свою очередь, недоверие включает следующие основные элементы: осознание рисков; чувство опасности, страха в сочетании с негативными эмоциональными оценками партнера и возможных результатов взаимодействия; настороженность и напряженность, а также готовность прекратить контакт, ответить на агрессию или проявить опережающую враждебность – нанести «превентивный удар».

    Важно отметить, что содержание и степень опасений (недоверия), как правило, не эквивалентны содержанию и уровню надежд (доверия). Известно, что удовольствие от выигрыша всегда ниже, чем огорчение от проигрыша [5]. Этот феномен достаточно хорошо исследован и объясняется тем, что теряем мы нечто уже принадлежащее нам – «свое», а приобретаем то, что еще не включено в это понятие. Поэтому количественно эквивалентные приобретения и потери имеют различную психологическую значимость. Однако в отношениях доверия и недоверия существует еще один важный аспект. То, что мы теряем, зачастую не является даже по объективным оценкам эквивалентом того, что мы рассчитываем приобрести в результате взаимодействия, – предмет доверия неэквивалентен предмету недоверия.

    Пояснить сказанное можно на следующем примере. Так, для многих людей аргументами в пользу брака являются ожидания понимания, любви, комфорта и т. д. (характеристика высокого доверия). У других людей ожидания перечисленных ценностей в семейной жизни не высоки, и это не вызывает у них особого беспокойства (среднее или низкое доверие). Однако, если брак окажется неудачным, потери окажутся более существенными. Утраченными могут оказаться вера в людей, надежды на будущее, круг общения, социальный статус, материальные блага. Субъект, который заблаговременно задумывается над этим, испытывает высокое недоверие. Тот, кто почти не думает об этом – низкое недоверие. Эти особенности доверия и недоверия позволяют по-новому взглянуть на проблему способов и приемов формирования доверительных отношений. Как следует из сказанного, представляется бесполезным бороться с недоверием, увеличивая весомость выгод и благ, которые субъект может приобрести в результате доверия (самораскрытия). Снизить недоверие могут лишь некоторые гарантии (брачный контракт, сохранение раздельных кругов общения и т.  д.). Точно так же скидки на билеты или повышение комфортабельности авиалайнеров не способны снизить недоверие к воздушному транспорту.

    Таким образом, высокое доверие означает ожидание значительного блага, а низкое – невысокие ожидания. Высокое недоверие проявляется как страх многое потерять. Низкое недоверие характеризуется невыраженными опасениями. При этом приобретения от оправдания доверия и потери в результате подтверждения недоверия в большинстве случаев ни качественно, ни количественно, ни тем более психологически не являются эквивалентными. Если ожидания доверия не оправдаются, ничего страшного не произойдет – мы просто не получим «выигрыш». Если же подтвердятся ожидания недоверия, то, впустив на свою «территорию» опасного партнера, мы можем потерять нечто высокозначимое. Образно проблему доверия-недоверия можно представить как «дилемму мыши перед мышеловкой». В случае оправдания доверия она получает кусочек сыра, в случае же подтверждения недоверия – теряет жизнь. Предметом доверия выступает сыр, предметом недоверия (ставкой) – жизнь. Увеличение веса сыра повысит доверие, но снизить недоверие может только ржавчина на мышеловке или что-то подобное.

    Высказанные выше предположения, несомненно, нуждаются в проверке. Нами было получено определенное их подтверждение в ходе эмпирических исследований феноменов доверия и недоверия другим людям, результаты которых представлены ниже. Так, некоторые выделенные факторы, определяющие различия между людьми в выборе критериев доверия и недоверия, согласуются с предложенной выше моделью базального доверия и недоверия. Это, в частности, факторы веры в силу добра, отношения к нравственности и безнравственности партнера, а также факторы настороженного отношения к внешним признакам неблагополучного человека или «чужака» (непонятного, неизвестного).

    Амбивалентность доверия и недоверия. Еще одним вопросом, вызывающим интерес современных исследователей, является анализ условий, при которых возможно сосуществование доверия и недоверия в межличностных и организационных отношениях. В работе Р. Левицки, Д. Макаллистера и Р. Биса отмечается, что доверие и недоверие не являются противоположными концами единого континуума [36]. Это означает, что субъекты способны одновременно доверять и не доверять друг другу. Основаниями подобного подхода эти авторы называют современные социально-психологические исследования отделимости и одновременного существования позитивно-валентных и негативно-валентных аттитюдов (Дж. Кациопо и Г. Бернтсон, Р. Пети, Д. Вегенер и Л. Фабригар) [19, 50]. Исследовательские данные относительно позитивных и негативных чувств показывают, что они существуют, скорее, как двухполюсные конструкты (М. Бурк с соавт., Д. Ватсон и А. Теллген) [18, 64]. По данным этих авторов, позитивная аффективность (например: радость, восторг, любовь, счастье) не антонимична высоконегативной аффективности (страдание, презрение, испуг, ненависть и т. д.).

    Другие авторы сделали схожие находки, продемонстрировав отделимость позитивно-валентного и негативно-валентного конструктов, для оптимизма/пессимизма (М. Сталлингс с соавт.) [60], межрасовых аттитюдов (И. Катз и соавт., М. Патчен с соавт.) [32, 33, 49]. Существуют аналогичные эмпирические исследования некоторых феноменов, тесно связанных с доверием и недоверием. Так, в ряде работ (П. Наци с соавт.; И. Катз и Р Хаас,) установлена возможность одновременного ожидания людьми выгоды и ущерба при взаимодействии [32, 46]. Дж. Пристер и Р. Пети (1996) выявили в представлениях личности по отношению к одному и тому же человеку сосуществование чувств любви и ненависти [52]. На основании этих работ Р. Левицки, Д. Макаллистер и Р. Бис делают заключение о том, что амбивалентность (двойственность) – обыкновенна в человеческих отношениях [36]. Исследователи считают, что люди достаточно легко формируют амбивалентное представление о другом. Соответственно, амбивалентность доверия и недоверия по отношению к другому человеку также является для большинства людей понятной и естественной.

    Кроме того, ряд исследователей показал, что по мере того, как межличностные отношения становятся ближе, по мере того, как социальный контекст отношений становится более комплексным и характеризуется перегрузкой информации, ролевыми конфликтами и изменениями, вероятность двойственности убеждений, аттитюдов и ожиданий увеличивается (Л. Косер, Г. Зиммель, П. Манчини, С. Отнес с соавт.) [22, 39, 47, 57]. В условиях, где сложность, неуверенность и ролевые конфликты обыкновенны, где межличностные отношения формируются постепенно и многоаспектны по природе, существует высокий потенциал для одновременного усиления доверия и недоверия. Основой такого понимания является допущение о многомерности и имманентной противоречивости комплексных отношений между людьми в противовес более ранним представлениям о одномерности и балансе отношений [36].

    Сложные (мультиплексные) отношения существуют там, где представлена более чем одна взаимосвязь (Р. Фаррас с соавт., П. Монге и Р. Айсенберг) [25, 44]. Р. Левицки, Д. Макаллистер и Р. Бис справедливо отмечают, что и доверие и недоверие могут одновременно существовать в рамках мультиплексных отношений [36]. Дж. Габарро рассматривает, как доверие эволюционирует от основанного на общем впечатлении (импрессионистского) и недифференцированного к более полно очерченному и дифференцированному по специфическим основаниям. Границы доверия и области, где доверие неуместно, становятся более четко определенными по мере того, как акцент смещается с вопроса: «Как сильно я доверяю?» – к вопросу: «В каких областях и каким образом я доверяю?» [26]. Б. Шепард отмечает, что чаще всего мотивы отношений партнеров могут быть охарактеризованы как частично конвергентные, частично дивергентные и частично несвязанные. Более того, отношения часто многоаспектны [56]. Все это порождает возможность того, что партнеры могут доверять друг другу в определенных отношениях, не доверять друг другу в других отношениях, а также не доверять друг другу временами.

    По мнению Р. Левицки, Д. Макаллистера и Р. Биса, баланс и однородность в представлениях и ощущениях скорее временные и промежуточные состояния [36]. Отношения взаимодействующих сторон находятся по большей степени в состояниях дисбаланса, неоднородности и сложности. Этим же характеризуется и процесс формирования отношений в зависимости от частоты взаимодействия, длительности, и разнообразия проблем, с которыми сталкиваются партнеры. Состояния баланса и устойчивости подобны однокадровому снимку динамического процесса трансформации отношений. В связи с этим уместно использовать термин «операционный уровень доверия» как показатель текущего состояния отношений в данном аспекте взаимодействия [36].

    Важно отметить, что исследователи не всегда оценивают диссонанс (несоответствие) в отношениях как нечто нежелательное.

    Р. Зайонц отмечает, что отношения между людьми имеют тенденцию изменения по направлению к оптимальному уровню психологической несовместимости (расхождению в убеждениях, мыслях, ощущениях, поведениях) – промежуточному положению между низкой устойчивостью и излишней устойчивостью отношений [66]. Взаимосвязанные (часто не по своему желанию) стороны должны эффективно взаимодействовать и координировать действия вне зависимости от того, нравится им это или нет. При таком комплексном понимании отношений вполне естественным выглядит сосуществование позитивных и негативных связей и оценок [36].

    В отличие от Р. Левицки, Д. Макаллистера и Р. Биса мы убеждены, что доверие и недоверие могут проявляться и сосуществовать в одних и тех же аспектах отношений между людьми. В частности, причиной может выступать наличие у оцениваемого человека противоречивых качеств. Так, основанием для доверия в деловых отношениях может выступать высокая компетентность партнера (которая создает уверенность, что он справится с задачей), а основанием столь же высокого недоверия могут выступать другие личностные особенности, например, неорганизованность (которая приведет к срыву сроков).

    Психология объясняет наши отношения с банками

    Общества с низким уровнем доверия вынуждены платить своего рода «дополнительный налог» на все виды экономической деятельности. Так писал Фрэнсис Фукуяма в книге «Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию». 

    Доверие экономически выгодно, недоверие — затратно. В банковской деятельности доверие — основополагающий ресурс, недостаток или отсутствие которого затрудняет или пресекает развитие отношений клиента с банком.

    Факторы недоверия к банковскому сектору

    Российский психолог, член-корреспондент Российской академии наук Алексей Владиславович Юревич исследует проблемы доверия и недоверия россиян к банковской системе в книге «Макропсихология современного российского общества» (М.: Институт психологии РАН, 2019).

    Что такое макропсихология? Автор объясняет так: это психологическое изучение социальных процессов, соразмерных обществу в целом. Он опирается на идеи знаменитого французского психолога Сержа Московичи, который утверждал, что психология только тогда займет достойное место в современном обществе, когда станет социально релевантной наукой, обратившись к изучению и решению глобальных социальных проблем.

    Фактически это означает, что в своей книге Алексей Юревич использует не только данные многочисленных опросов населения, но и данные практических психологов и психотерапевтов. А они, кстати говоря, отмечают в последнее время «возврат синдрома 1990-х годов: пациенты часто обращаются с жалобами на тревожно-подавленное состояние, снижение работоспособности». На доверие россиян к банковской системе влияет общий уровень доверия в обществе, который проецируется и на его конкретные социальные институты, в том числе банки.

    По уровню межличностного доверия (22–25%) Россия находится примерно на уровне Италии, Франции, Южной Кореи, Аргентины, значительно уступая Швеции (65%), Нидерландам (43%), США (39%), Японии (37%), Германии (34%). Наибольшее доверие (56–57%) россияне испытывают к ближайшим родственникам, а за пределами семьи доверие резко падает: к друзьям и дальним родственникам — 41%, к коллегам по работе и соседям — 21%, к знакомым — 9%. Объективный показатель доверия банкам — количество активных клиентов и объем сбережений на счетах кредитных организаций.

    Но Алексей Юревич подчеркивает, что важны и субъективные показатели. Одно дело, если клиент уверен в сохранности своих сбережений. Совсем другое, если он тревожится за свой вклад и пребывает в постоянном беспокойстве, решая, не лучше ли забрать всю сумму и последовать «альтернативной привычке — хранить деньги “в чулке”, а не в банке» (с.  295).

    Факторы, снижающие доверие россиян к банковской системе, можно сгруппировать в несколько видов. Во-первых, это факторы, связанные с недостаточной финансовой грамотностью потенциальных клиентов:

    1. представление о рискованности банковских услуг — прежде всего онлайновых переводов и банковских карт;
    2. непонимание самой сути той или иной банковской услуги;
    3. взимание комиссии за использование банковского продукта;
    4. признание наличных платежей более безопасными и надежными;
    5. тревожно-неуверенное отношение к цифровым каналам обслуживания, а тем самым и к банкам, которые закрывают свои отделения.

    «56% россиян не доверяют банкам, у которых нет отделений (среднемировой показатель составляет 44%)» (с. 295).

    Во-вторых, это факторы, связанные с историческими травмами и негативным опытом.

    «Банки, исчезающие вместе с деньгами “обманутых вкладчиков”, — слишком существенный элемент нашей коллективной памяти. Чтобы это воспоминание стерлось, необходимо время, причем достаточно длительное и заполненное позитивной деятельностью отечественных банков во благо их клиентов и общества в целом» (с. 296).

    В-третьих, это факторы, связанные с высоким уровнем недоверия в обществе.

    1. Крупный бизнес — не то явление, а банкиры — не те фигуры, которые вызывают доброе отношение у большинства населения:

    «Сложившийся в массовом сознании образ новых богатых во многом ассоциируется с банкирами, что накладывает свою печать и на отношение к банкам» (с. 296).

    1. Соответственно, и сотрудники банка могут восприниматься не как помощники и консультанты, а как опасные противники, действующие в интересах банка против интересов клиента.

    В-четвертых, это факторы, связанные с информацией об «оздоровлении банковского сектора» и отзыве лицензий у сотен банков.

    Немало россиян предпочитают хранить свои сбережения не на банковских счетах, а в банковских ячейках, они считают такой способ хранения более надежным и являются не активными, а пассивными клиентами банков. Несмотря на совокупное действие всех этих факторов недоверия, уровень сбережений на банковских вкладах растет. Однако растет и тревога за них.

    Пути повышения доверия к банковскому сектору

    По данным зарубежных исследователей, основной фактор, на который приходится до 40% всего уровня доверия населения к банку, — высокое качество ежедневного сервиса, прозрачные доступные услуги, простая и быстрая реализация операций, высокий уровень подготовки сотрудников. Второй фактор, от которого зависит до 20% уровня доверия, — финансовая стабильность банка. За ними следуют такие факторы, как внедрение инноваций, лидерские качества руководителей, честность и открытость в предоставлении информации — то есть отсутствие тех «оговорок мелким шрифтом», которые меняют суть договора, но заметны только самым внимательным и знающим клиентам.

    Российская ситуация не вполне соответствует этим выводам и во многом оказывается парадоксальной. При всех опасениях вкладчиков за свои сбережения они зачастую выбирают не тот банк, который надежен, а тот, отделение которого ближе к дому. Не тот, который многолетней работой доказал свою честность и стабильность, а тот, который предлагает более высокий процент.

    «Следует учитывать и тот факт, что, по мнению значительной части российского населения, наиболее надежный из отечественных банков — Сбербанк, потому что он государственный» (с. 297).

    А между тем это не соответствует действительности. Для повышения доверия в банковской сфере необходимо повышение финансовой грамотности населения, чтобы клиенты могли со знанием дела выбирать банки (а не относить деньги в тот, что по соседству) и осознавать риски. Однако грамотный вкладчик выяснит, что Сбербанк давно нельзя назвать «государственным», и неизвестно, что перевесит — новые финансовые знания или застарелое недоверие к «негосударственному».

    Алексей Юревич пишет, что предпосылками создания обстановки доверия могут стать изменения сразу в нескольких направлениях:

    1. развитие законодательной базы по защите прав потребителей банковских услуг;
    2. повышение квалификации персонала банков;
    3. снижение территориальных и технологических ограничений, уменьшающих доступность банковских услуг;
    4. повышение лояльности клиентов к удаленным каналам обслуживания.

    Автор дает один совет, который можно назвать циничным: воспользоваться тем прискорбным знанием, что россияне по-настоящему доверяют только членам своей семьи, а ко всем, кто выходят за пределы семейного круга, относятся с тревожной настороженностью.

    «Российские банки в целях повышения доверия к ним должны максимально использовать семейную рекламу, чего они не делают, а другие виды рекламы гораздо менее эффективны, наталкиваясь на низкий уровень соответствующих видов доверия» (с. 301).

    Хочется сказать: Алексей Владиславович, не подсказывайте лишний раз недобросовестным людям, где уязвимое место у нашего потенциального вкладчика. Они это и сами знают. Ваш совет слишком напоминает гротескную сцену из знаменитого романа Виктора Пелевина «Generation П», в которой:

    «Хозяин кабинета появился в рекламе каких-то таблеток — он был одет в белый халат и шапочку с красным крестом, а на его полное лицо были наклеены светлая бородка и усы. Сидя на кухне в окружении охваченного непонятной эйфорией семейства, он назидательно говорил: “Подумайте, кому вы поверите — бездушной рекламе или вашему семейному доктору? Конечно! Ответ ясен! Только вашему семейному доктору!”»

    Факторы недоверия к прочитанному

    Уязвимость книги «Макропсихология современного российского общества» заключается в непонятной и непоследовательной позиции автора. Во всех разделах, посвященных доверию и недоверию к банковской сфере, Алексей Юревич выступает за снятие запретов и ограничений. Существенным фактором недоверия к отечественным банкам он называет запрет на филиалы зарубежных банков, введенный под предлогом «патриотичности», а в реальности вызванный опасениями, что наши сограждане предпочтут именно иностранные банки с безупречной репутацией, и тем самым начнется отток вложений из российских банков.

    «Менее понятно и весьма сомнительно, — продолжает автор, — их акцентирование своей “патриотической позиции”: дескать, отечественные банки вкладывают средства в российскую экономику, а зарубежные — в экономику других стран, что не всегда верно в обоих частях этого утверждения» (с.  297).

    Отсутствие конкуренции с зарубежными банками неизбежно ведет к снижению уровня обслуживания, настаивает автор. Однако в странных публицистических отступлениях, которые раз за разом выплескиваются на страницы книги, автор требует совсем иного. Запретов и еще раз запретов. Зачем? Для ограждения россиян от «ценностей, противоречащих основным характеристикам российского менталитета» (с. 25). Для пресечения «пропаганды космополитизма» (с. 165). Для искоренения «либеральных идеологем», которые автор называет «либералогемами» и считает губительными. Он возмущается идеей, что «проблему нельзя решить запретительными мерами», и настаивает, что она «противоречит как научным фактам, так и всему опыту человечества» (с. 166). Но особенный гнев автора вызывает мысль, что «бороться надо не с богатством, а с бедностью» (с. 129).

    Неужели Алексей Юревич считает, что нужно поступать наоборот? Впрочем, Фрэнсис Фукуяма предупреждал, что доверие в обществе — очень трудная социальная добродетель.

    Автор: Елена Иваницкая

    Подписывайтесь на канал «Инвест-Форсайта» в «Яндекс.Дзене»

    По кусочку за раз

    50 Д. Харрисон Макнайт и Норман Л. Червани

    7. Бонома, Т. В .: Конфликт, сотрудничество и доверие в трех энергосистемах. Be-

    havioral Science 21 (1976) 499-514.

    8. Бойл, Р., Боначич, П .: Развитие доверия и недоверия в смешанных играх.

    Игры. Социометрия 33 (1970) 123-139.

    9. Бромили, П., Каммингс, Л. Л .: Операционные издержки в организациях, пользующихся доверием.

    In: Bies, R., Sheppard, B., Левицки, Р. (ред.): Исследование переговоров в организациях —

    , Vol. 5. JAI, Гринвич, Коннектикут (1995) 219-247.

    10. Карневале, Д. Г., Векслер, Б.: Доверие к государственному сектору: индивидуальные и организационные детерминанты

    . Администрация и общество 23 (1992) 471-494.

    11. Коулман, Дж. С .: Основы социальной теории. Издательство Гарвардского университета, мост Cam-

    , Массачусетс и Лондон (1990).

    12. Керролл С.С., судья Т.А .: Измерение доверия между организационными границами

    Ролевые лица.Организационное поведение и процессы принятия решений человеком 64 (1995)

    151-170.

    13. Дасгупта, П .: Доверие как товар. В: Gambetta, D. (ed.): Trust: Making and

    Breaking Cooperative Relations Blackwell, New York (1988) 47-72.

    14. Дойч, М .: Доверие и подозрение. Журнал разрешения конфликтов 2 (1958) 265-

    279.

    15. Дойч, М .: Разрешение конфликтов: конструктивные и разрушительные процессы.

    Издательство Йельского университета, Нью-Хейвен, Китай (1973).

    16. Дони П. М., Кэннон Дж. П., Маллен М. Р. Понимание влияния национальной культуры

    на развитие доверия. Academy of Management Review

    23 (1998) 601-620.

    17. Драйвер, М. Дж., Рассел, Г., Кэрти, Т., Аллен, Р.: Исследования социальных и психологических

    логических аспектов проверки, инспекции и международного подтверждения, Технический

    Отчет № 4. 1. Университет Пердью, Лафайет, Индиана (1968 год).

    18. Данн, М.Х .: Доверие и политическое агентство. В: Гамбетта, Д. (ред.): Доверие: создание

    и разрыв отношений сотрудничества. Блэквелл, Нью-Йорк (1988) 73-93.

    19. Эмерсон, Р. М .: Властно-зависимые отношения. Американский социологический обзор, 27

    (1962) 31-41.

    20. Эриксон, Э. Х .: Идентичность: молодежь и кризис. У. В. Нортон, Нью-Йорк (1968).

    21. Фишбейн, М., Айзен, И.: Вера, отношение, намерение и поведение: введение

    в теорию и исследования.Аддисон-Уэсли, Рединг, Массачусетс (1975).

    22. Фокс, А .: Вне контракта: Работа, власть и доверительные отношения. Faber, London

    (1974).

    23. Френч, Дж. Р. П., Рэйвен, Б.: Основы социальной власти. В: Картрайт, Д. (ред.):

    Исследования в области социальной власти. Институт социальных исследований, Анн-Арбор, Мичиган (1959)

    150–167.

    24. Габарро, Дж. Дж .: Развитие доверия, влияния и ожиданий. В: Афон,

    А.Г., Габарро, Дж. Дж. (Ред.): Межличностное поведение: общение и недооценка —

    стоя в отношениях, Прентис-Холл, Энглвуд Клис, Нью-Джерси (1978) 290-303.

    25. Гейнс, Дж. Х .: Восходящие коммуникации в промышленности: эксперимент. Human Re-

    латов. 33 (1980) 929-942.

    26. Гамбетта, Д .: Можем ли мы доверять доверию? В: Гамбетта, Д. (ред.): Доверие: Создание и

    Разрыв отношений сотрудничества. Блэквелл, Нью-Йорк (1988) 213-237.

    27. Гарбинкель Х .: Концепция и эксперименты с «доверием» как условием

    стабильных согласованных действий. В: Харви, О. Дж. (Ред.): Мотивация и социальное взаимодействие —

    , Рональд Пресс, Нью-Йорк (1963) 187-238.

    28. Геллнер, Э .: Доверие, сплоченность и социальный порядок. В: Гамбетта, Д. (ред.): Доверие:

    Создание и разрыв отношений сотрудничества. Блэквелл, Нью-Йорк (1988) 142-

    157.

    Что-то подозрительное

    Вы открываете письмо, содержащее незнакомую ссылку. Если письмо от друга, скорее всего, вы его откроете. Но если он от незнакомца, вы, вероятно, решите, что это вирус или, в лучшем случае, надоедливый спам.

    Наши самые простые повседневные решения полагаются на доверие.Совершая покупку, вы доверяете продавцу магазина не украсть номер вашей кредитной карты. Когда вы находитесь в дороге, вы доверяете другим водителям останавливаться на красный свет.

    С другой стороны, есть множество причин для недоверия, говорит Рут Мэйо, доктор философии, психолог Еврейского университета в Иерусалиме. Если незнакомец предлагает подвезти вас домой, вы не запрыгнете в машину. «Доверие зависит от ситуации, в которой мы находимся, и, к счастью, наш ум очень гибок», — говорит она.

    По мере того, как ученые изучают этот важный аспект нашей жизни, они узнают, что доверие — и его скептическое недоверие сводной сестры — могут влиять на наше поведение и познание разными способами: хорошо, плохо и неожиданно.

    Иметь меньше, доверять большему

    Большинство людей приравнивают доверие к честности, говорит Дэвид ДеСтено, доктор философии, социальный психолог Северо-Восточного университета и автор готовящейся к выпуску книги «Правда о доверии». Хотя это, безусловно, критически важная часть надежности, говорит он, есть еще один компонент, о котором часто забывают: компетентность. «Вы можете безоговорочно доверять другу деньги или секреты. Но если вам нужен кто-то для операции на головном мозге, вы бы доверились этому человеку?» он спрашивает.Если только она не училась в медицинской школе, наверное, нет.

    По сути, доверие — это открытие себя другим. «В основе доверия лежит уязвимость. Есть кое-что, что вам нужно приобрести или достичь, и вам нужна помощь для этого», — говорит он. «Но, принимая эту помощь, вы делаете себя уязвимым».

    Именно эта слабость позволяет обществу функционировать, говорит Пол Пифф, доктор философии, социальный психолог из Калифорнийского университета в Беркли.«Доверие — это важнейшая нить в социальной ткани», — говорит Пифф, изучавший, как богатство влияет на просоциальное поведение, такое как сострадание, щедрость и доверие. Он обнаружил, что чем больше у человека, тем меньше он доверяет.

    В одном из таких исследований Пифф набирал мужчин и женщин по всей стране, чтобы заполнить анкету, чтобы получить шанс выиграть баллы, которые могут принести им денежное вознаграждение. Затем добровольцы сыграли в онлайн-игру с неизвестным партнером. Доверие этому партнеру может привести к тому, что игрок заработает больше очков и, возможно, больше денег.Но был риск, что доверие к таинственному незнакомцу могло иметь неприятные последствия, и игрок мог вернуться домой с пустыми руками.

    Пифф и его коллеги обнаружили, что участники с более низким социально-экономическим статусом были более доверчивыми, чем их более состоятельные коллеги, независимо от возраста или этнической принадлежности ( Journal of Personality and Social Psychology , 2010).

    Как оказалось, более богатые люди не только менее доверчивы; они также могут быть менее надежными. В соответствующем исследовании Пифф обнаружил, что представители высшего сословия чаще, чем люди с низким доходом, лгут, обманывают и отбирают ценные товары у других ( PNAS , 2012).

    Это может быть связано с тем, что по мере накопления богатства люди все больше сосредотачиваются на собственных целях. Попутно их потребность в социальных отношениях — и доверие, которое сопровождает эти отношения — ослабевает, объясняет Пифф. «Доверие — это то, что возникает между людьми, когда сотрудничество и сотрудничество имеют решающее значение», — говорит он.

    Похоже, что надежность даже заложена в наших генах. Предыдущие исследования показали, что люди, как правило, ведут себя более просоциально, когда у них есть две копии вариации гена, участвующей в переработке окситоцина, так называемого «гормона любви», который регулирует привязанность и материнское поведение.

    Чтобы выяснить, как эта генетическая подпись может повлиять на поведение и могут ли внешние наблюдатели уловить такое поведение, Александр Коган, доктор философии из Кембриджского университета, и его коллеги показали наблюдателям безмолвные 20-секундные видеоклипы людей, слушающих их ( за кадром) влюбленные описывают болезненный личный опыт. Затем наблюдатели оценили сюжеты видео по доброте, состраданию и надежности. Наблюдатели сочли людей, у которых было две копии генетической вариации, одними из самых заслуживающих доверия — и меньше всего доверяли тем, у кого была противоположная генетическая подпись ( PNAS , 2011).

    Лицо, которому можно доверять

    Другие исследователи пытались проанализировать посылаемые людьми сигналы, которые транслируют их достоверность. Николаас Остерхоф, доктор философии из Дартмутского университета, и Александр Тодоров, доктор философии из Принстонского университета, изучали, как люди делают поспешные суждения только по лицам. Они обнаружили, что люди воспринимают вздернутый рот и широко раскрытые глаза как знак надежности, в то время как опущенный рот и наклоненные вниз брови указывают на ненадежность центрального телеграфа ( PNAS , 2008).

    ДеСтено изучил невербальное поведение, которое показывает, можно ли человеку доверять. Во-первых, он обнаружил, что люди более точно оценивают надежность партнера в экономической игре, если видят другого игрока, предполагая, что они улавливают какие-то поведенческие сигналы.

    Задавшись целью идентифицировать эти сигналы, он обнаружил, что отдельные действия не очень предсказуемы. «Если кто-то отклоняется от вас, это потому, что он отдаляется от вас, или у него болит спина? Вы не можете точно сказать, когда это один сигнал», — говорит он.Но он обнаружил, что набор из четырех сигналов вместе — отклонение, скрещивание рук, прикосновение к лицу и ерзание руками — рекламируют ненадежность. Он обнаружил, что чем чаще люди выполняли этот набор действий, тем менее заслуживающим доверия было их поведение.

    Тем не менее, ДеСтено хотел быть уверенным, что люди уловили именно это поведение, когда решали, доверять партнеру или нет; в конце концов, они могли читать другие тонкие подсказки, о которых он не подозревал.Поэтому вместе с коллегами из Массачусетского технологического института и Корнельского университета он протестировал поведение, используя робота, запрограммированного на выполнение действий, подобных человеку. Конечно, люди воспринимали робота как менее заслуживающего доверия (хотя и не менее симпатичного), когда он отклонялся, ерзал, скрещивал руки и касался лица ( Psychological Science , 2012).

    Изменение режима

    Если доверие имеет решающее значение для наших социальных взаимодействий, недоверие также необходимо.Даже в приличном обществе существует множество скрытых мотивов и схематичного поведения, и их обнаружение может иметь решающее значение. «Доверие — это дефолт, но это очень слабый дефолт», — говорит ДеСтено.

    Мэйо и его коллеги из Еврейского университета изучили, как недоверие влияет на наши познания. Оказывается, скептицизм может перевернуть наши мысли. «Доверие вызывает чувство безопасности, поэтому, когда мы доверяем, мы не стесняемся заниматься своими обычными делами», — объясняет она. Но недоверие нарушает наш распорядок. «Когда мы не доверяем, мы не плывем по течению», — говорит она.

    Чтобы продемонстрировать этот эффект, Мэйо и его коллеги использовали фотографии лиц, которые, по мнению большинства людей, заслуживают доверия (круглые глаза) или нет (узкие глаза). Они усилили это восприятие среди добровольцев, представив серию узкоглазых лиц с ложными утверждениями и круглоглазых лиц с правдивыми утверждениями. Будучи настроенными на доверие, добровольцы легче создавали гармоничные ассоциации — например, слово «темный» вызвало слово «ночь». Но после того, как люди прониклись недоверием, они с большей вероятностью стали создавать несовместимые ассоциации, такие как темнота со светом ( Journal of Personality and Social Psychology , 2004).В аналогичном эксперименте участники, наполненные чувством доверия, были более успешными в решении обычных математических задач, в то время как те, кто испытывал недоверие, лучше находили решения более нестандартных проблем ( Journal of Experimental Social Psychology , 2008 ). «Когда вы менее доверяете, вы думаете критически», — говорит она.

    Совсем недавно Мэйо продолжил это направление исследований, используя другие методы, вызывающие скептицизм. В одном еще не опубликованном исследовании добровольцы читали либо нейтральную статью о выращивании голубей, либо эссе, призванное вызвать недоверие к деятельности правительства.Обе группы видели всплывающие окна с рекламой популярных подгузников, когда просматривали статьи. Позже, когда их попросили ответить на вопросы о потребительских товарах, те, кто читал критику со стороны правительства, с большей вероятностью называли конкурирующий бренд подгузников, а не тот, который они видели в рекламе, говорит Мэйо. «В ситуации недоверия люди думают об альтернативах».

    Это нестандартное мышление может распространяться даже на глубоко укоренившиеся стереотипы, согласно исследованию Анн-Кристин Постен и Томаса Муссвайлера, доктора философии, Кельнского университета в Германии.Чтобы не полагаться на один метод, исследователи научили своих участников доверять или не доверять, используя три подхода. Одна группа просматривала подсознательные сообщения, вторая выполнила задание на зашифрованные предложения, в котором предложения содержали слова, связанные с доверием или недоверием, а третья участвовала в экономической игре двух игроков с правдивым или обманчивым партнером. Во всех трех случаях участники, склонные к недоверию, реже прибегали к гендерным и этническим стереотипам при оценке других людей ( Journal of Personality and Social Psychology , 2013).

    «Недоверие сигнализирует о том, что что-то не так, как кажется, есть информация, вводящая в заблуждение, и мы должны быть особенно чувствительны к информации, которая отклоняется от нормы», — говорит Постен. «Доверие дает много преимуществ, поэтому я не хочу предлагать людям быть недоверчивыми. Но кое-что может принести пользу».

    В конце концов, недоверие может защитить ваш компьютер от вредоносного вируса, вдохновить на творческое мышление и помочь вам избавиться от типизации — все это хорошо.Это не значит, что вы должны подписаться под каждой теорией заговора. Но немного здорового скептицизма может иметь большое значение.

    Кирстен Вейр — писательница из Миннеаполиса.

    Переосмысление доверия

    Вкратце об идее
    • Доверие необходимо для бизнеса и экономического успеха. Но недавние финансовые скандалы показывают, что люди не всегда очень умны в том, кому доверять. Бернар Мэдофф привлек к себе некоторых из самых умных людей в мире.
    • В процессе эволюции доверие хорошо служило людям, потому что оно увеличивало шансы на выживание уязвимых младенцев. Химия нашего тела вознаграждает нас за доверие, и мы быстро решаем доверять другим на основе простых поверхностных сигналов, таких как их физическое сходство с нами.
    • Наша готовность доверять заставляет нас делать ошибки. На уровне вида это не имеет значения, если больше людей заслуживают доверия, чем нет. Однако на индивидуальном уровне неуместное доверие может вызвать у нас проблемы.Чтобы выжить как личности, нам нужно научиться умерить свое доверие.

    Идея на практике

    Чтобы доверять с умом, нам необходимо изменить свой образ мышления и поведенческие привычки, следуя семи основным правилам.

    • Правило 1. Познай себя. Если вы склонны доверять не тем людям, вы должны работать над интерпретацией получаемых сигналов. Если вы умеете распознавать сигналы, но испытываете трудности с установлением доверительных отношений, вам придется расширить свой репертуар поведения, способствующего укреплению доверия.
    • Правило 2: Начните с малого. Измеренное доверие начинается с небольших действий, способствующих взаимности. Хороший пример динамики был продемонстрирован Hewlett-Packard в начале 1980-х годов. Руководство позволяло инженерам забирать оборудование домой, когда им было нужно, без большой бюрократии. Это стало сильным сигналом того, что компания доверяет сотрудникам, но при этом сопряжена с относительно небольшим риском, поскольку политика была привязана к тому, чтобы сотрудники не злоупотребляли доверием.
    • Правило 3. Напишите исключающее предложение. С четко сформулированным планом выхода из взаимодействия люди могут доверять более полно и с большей приверженностью. В Голливуде сценаристы регистрируют свои передачи в Гильдии сценаристов — простой акт, который защищает от риска того, что другие сочтут рассказ своей собственной.
    • Правило 4: Отправляйте сильные сигналы. Большинство из нас ошибочно полагают, что наша надежность очевидна. Нам действительно нужно сообщить об этом более четко.Точно так же мы должны принимать решительные меры в случае злоупотребления нашим доверием. Отправка слабых сигналов о нашей готовности проявить доверие или наказать за злоупотребление доверием делает нас более уязвимыми для эксплуатации.
    • Правило 5: Признавайте дилемму другого человека. Из-за того, что мы очень беспокоимся о своей защите, мы часто забываем, что люди, с которыми мы имеем дело, сталкиваются с собственными дилеммами доверия и нуждаются в уверенности в том, следует ли им (или насколько) доверять нам.Создатели хороших отношений активно снижают беспокойство и успокаивают окружающих.
    • Правило 6. Смотрите на роли, а не на людей. Роль или должность человека могут гарантировать его компетентность и мотивацию. Но будь осторожен; люди с Мэйн-стрит в США долгое время доверяли людям с Уолл-стрит, потому что финансовая система, казалось, давала надежные результаты, которым позавидовал весь мир.
    • Правило 7. Сохраняйте бдительность и всегда задавайте вопросы. Многие люди, доверие которых злоупотребляют, сначала проводят должную осмотрительность. Проблема в том, что они не обновляют должную осмотрительность, потому что считают, что бдительность и двойственное отношение к людям, которым они доверяют, психологически неудобны.

    В течение последних двух десятилетий доверие рекламировалось как всемогущая смазка, которая поддерживает вращение экономических колес и смазывает правильные соединения — и все это к нашему коллективному благу. Популярные книги о бизнесе провозглашают силу и силу доверия.Ученые с энтузиазмом накапливали исследование за исследованием, показывающее различные преимущества доверия, особенно когда оно основано на четком послужном списке, заслуживающем доверия опыте и известности в правильных сетях.

    Затем появился Берни. «В этом человеке, происхождении и репутации было что-то такое, что внушало доверие», — размышлял один брокер, привлеченный Бернардом Мэдоффом, который признался в схеме Понци на 65 миллиардов долларов — одной из крупнейших и наиболее успешных в истории. На первый взгляд Мэдофф обладал всем добросовестным опытом — послужным списком, резюме, опытом и социальными связями.Но тот факт, что так много людей, включая некоторых опытных финансовых экспертов и руководителей бизнеса, убаюкивал ложное чувство безопасности при общении с Мэдоффом, должен заставить нас задуматься. Почему мы так доверчивы?

    Мэдофф — вряд ли первый, кто заткнул себе столько глаз. А как насчет Enron, WorldCom, Tyco и всех других корпоративных скандалов последнего десятилетия? Может быть, проблема в том, как мы доверяем?

    Я бился над этим вопросом большую часть 30 лет работы социальным психологом, исследуя как сильные, так и слабые стороны доверия.После недавних массовых и повсеместных злоупотреблений — и с учетом того, что каждый день всплывает все больше скандалов — я думаю, стоит еще раз взглянуть на то, почему мы так легко доверяем, почему мы иногда плохо доверяем и что мы можем с этим сделать. На следующих страницах я представляю тезис о том, что люди от природы предрасположены к доверию — это заложено в наших генах и нашем детском обучении, и в целом это механизм выживания, который хорошо служит нашему виду. Тем не менее, наша готовность доверять часто приводит к неприятностям.Более того, нам иногда сложно отличить заслуживающих доверия людей от ненадежных. На уровне вида это не имеет большого значения, если больше людей заслуживают доверия, чем нет. Однако на индивидуальном уровне это может стать настоящей проблемой. Чтобы выжить как личности, нам нужно научиться доверять мудро и хорошо. Такое доверие — я называю его закаленным доверием — дается нелегко, но если вы усердно задаете себе правильные вопросы, вы можете развить его.

    Давайте начнем с того, почему мы так склонны доверять.

    Человеку доверять

    Все начинается с мозга. Благодаря нашему большому мозгу люди рождаются физически недоношенными и сильно зависят от опекунов. Из-за этой потребности мы входим в мир, «запрограммированные» на установление социальных связей. Свидетельства впечатляют: в течение одного часа после рождения человеческий младенец откинет голову назад, чтобы посмотреть в глаза и лицо смотрящего на нее человека. Еще через несколько часов ребенок будет ориентировать голову в направлении голоса матери.И, как это ни кажется невероятным, всего несколько часов, прежде чем ребенок сможет имитировать выражение лица опекуна. Мать ребенка, в свою очередь, реагирует и имитирует выражение и эмоции ребенка в течение нескольких секунд.

    Короче говоря, мы социальные существа с самого начала: мы рождены для того, чтобы быть вовлеченными и взаимодействовать с другими, а это и есть основа доверия. Это было преимуществом в нашей борьбе за выживание. Как отметила социальный психолог Шелли Тейлор в своем резюме научных данных: «Ученые теперь считают благоприятные качества жизни — связь между родителями и детьми, сотрудничество и другие благоприятные социальные связи — как важнейшие атрибуты, которые способствовали развитию мозга … успех как вид.«Тенденция к доверию имела смысл в нашей эволюционной истории.

    Исследования показали, что химический состав мозга, управляющий нашими эмоциями, также играет роль в доверии. Пол Зак, исследователь новой области нейроэкономики, продемонстрировал, например, что окситоцин, мощное природное химическое вещество, обнаруженное в нашем организме (которое играет роль в родах матери и производстве молока), может повысить как доверие, так и доверие. и доверие между людьми, играющими в экспериментальные игры доверия. (Для этого достаточно даже капельки назального спрея с окситоцином.) Другое исследование также показало, насколько тесно окситоцин связан с положительными эмоциональными состояниями и созданием социальных связей. Доказано, что животные становятся более спокойными, спокойными и менее тревожными, когда им вводят окситоцин.

    Trust действует по очень простым сигналам. Например, у нас гораздо больше шансов доверять людям, которые в чем-то похожи на нас. Возможно, наиболее убедительное доказательство этого исходит из исследования Лизы ДеБрюн. Она разработала хитроумную технику создания образа другого человека, который можно трансформировать, чтобы он все больше и больше (или все меньше и меньше) напоминал лицо участника исследования. ДеБрюн обнаружил, что чем больше сходство, тем больше участник доверяет человеку на изображении. Эта тенденция доверять людям, которые похожи на нас, может быть вызвана возможностью того, что такие люди могут быть связаны с нами. Другие исследования показали, что мы доверяем людям, принадлежащим к нашей социальной группе, и доверяем им больше, чем посторонним или незнакомцам. Этот внутригрупповой эффект настолько силен, что даже случайного распределения по небольшим группам достаточно для создания чувства солидарности.

    Как показали психолог Дахер Келтнер и другие, физическое прикосновение также имеет прочную связь с опытом доверия.В одном эксперименте, включающем игру, широко используемую для изучения решений, которым можно доверять, экспериментатор поставил перед собой задачу при описании задачи слегка прикасаться к спинам людей, когда они собирались играть в игру. Люди, получившие быстрое и ненавязчивое прикосновение, с большей вероятностью будут сотрудничать со своим партнером, а не конкурировать с ним. Келтнер отметил, что это не совпадение, что ритуалы приветствия во всем мире включают прикосновения — обратите внимание на крепкое, всеамериканское рукопожатие.

    Итак, к чему сводятся все эти исследования? Это показывает, что зачастую не нужно много, чтобы склонить нас к доверию.Люди могут говорить, что не очень доверяют другим, но их поведение говорит о другом. Фактически, во многих отношениях доверие — наша позиция по умолчанию; мы доверяем регулярно, рефлексивно и несколько бездумно в широком диапазоне социальных ситуаций. Как лаконично выразилась клинический психолог Дорис Бразерс: «Доверие редко занимает передний план сознательного осознания. Мы не более склонны спрашивать себя, насколько мы доверяем в любой данный момент, чем спрашивать, удерживает ли гравитация все еще планеты на орбите.«Я называю эту тенденцию презумптивным доверием , чтобы уловить идею о том, что мы подходим ко многим ситуациям без каких-либо подозрений. В большинстве случаев эта предрасположенность нам хорошо служит. Если только нам не посчастливилось стать жертвами серьезного нарушения доверия, у большинства из нас был многолетний опыт, подтверждающий базовую надежность людей и организаций вокруг нас к тому времени, когда мы стали взрослыми. Когда мы доверяем, дела редко идут катастрофически неправильно, поэтому склонность к доверию не является полностью иррациональной.

    Но наши суждения иногда плохи

    Если человеку доверять, возможно, так же человеку и ошибаться. Действительно, это подтверждают многие исследования. Наш прекрасно адаптированный мозг, управляемый репликами, может в первую очередь помочь нам наладить доверительные связи, но он также делает нас уязвимыми для эксплуатации. В частности, наша склонность судить о надежности на основе физического сходства и других поверхностных сигналов может оказаться катастрофической в ​​сочетании с тем, как мы обрабатываем информацию.

    Одна из тенденций, искажающих наши суждения, — это наша склонность видеть то, что мы хотим видеть. Психологи называют это предвзятостью подтверждения . Из-за этого мы уделяем больше внимания и преувеличиваем важность доказательств, подтверждающих наши гипотезы о мире, при этом преуменьшая или игнорируя несоответствия или доказательства обратного. В одной из лабораторных игр, которые я провел, люди, которые были настроены ожидать возможного злоупотребления доверием, более внимательно искали признаки ненадежного поведения потенциальных партнеров. Напротив, те, кто был ориентирован на более позитивные социальные ожидания, уделяли больше внимания доказательствам надежности других.Наиболее важно то, что последующие решения людей о том, насколько доверять потенциальным партнерам, не соответствовали этим ожиданиям.

    Предвзятость подтверждения не была бы такой плохой, если бы на нас не сильно влияли социальные стереотипы, которые большинство из нас носит в своей голове. Эти стереотипы отражают (часто ложные) убеждения, которые коррелируют наблюдаемые сигналы (черты лица, возраст, пол, раса и т. Д.) С лежащими в основе психологическими чертами (честность, надежность, симпатия или надежность).Психологи называют эти убеждения имплицитными теориями , и существует множество свидетельств того, что мы не осознаем, как они влияют на наши суждения. В большинстве случаев наши теории неявной личности довольно безобидны; они просто помогают нам быстрее классифицировать людей и быстрее выносить социальные суждения. Но они могут заставить нас переоценить чью-либо надежность в ситуациях, когда на карту поставлено многое (например, наша физическая безопасность или финансовая безопасность).

    Что еще хуже, люди склонны думать, что их собственное суждение лучше среднего, включая их суждение о том, кому доверять.На занятиях по переговорам, которые я преподаю, я обычно обнаруживаю, что около 95% студентов MBA помещают себя в верхнюю половину распределения, когда дело доходит до их способности точно «оценивать» других людей, включая то, насколько заслуживающими доверия, надежными, честными , и честные одноклассники. Фактически, более 77% моих студентов попадают в 25% лучших учеников своего класса, а около 20% — в 10% лучших. Это завышенное чувство собственного суждения делает нас уязвимыми для людей, которые могут имитировать внешние признаки надежности.

    Наши суждения искажаются не только пристрастиями в нашей голове. Мы часто полагаемся на доверенных третьих лиц для проверки характера или надежности других людей. Эти третьи стороны, по сути, помогают нам «переложить» наши позитивные ожидания с одной известной и надежной стороны на другую, менее известную и менее известную. В таких ситуациях доверие буквально становится переходным. К сожалению, как показывает случай Берни Мэдоффа, транзитивное доверие может убаюкивать людей ложным чувством безопасности.Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что Мэдофф был мастером развития и использования социальных связей. Одним из его охотничьих угодий была ортодоксальная еврейская община, сплоченная социальная группа.

    Описанные до сих пор предубеждения способствуют ошибкам при принятии решения, кому доверять. К сожалению, связка в нашем мозгу также может препятствовать нашей способности принимать правильные решения о том, какой риск мы должны принять в наших отношениях. В частности, исследователи выявили две когнитивные иллюзии, которые увеличивают нашу склонность доверять слишком быстро, слишком сильно и слишком долго.

    Первая иллюзия заставляет нас недооценивать вероятность того, что с нами случатся плохие вещи. Исследование этой иллюзии личной неуязвимости продемонстрировало, что мы думаем, что вряд ли испытаем некоторые жизненные невзгоды, даже если объективно осознаем, что такой риск существует. Таким образом, хотя мы интеллектуально знаем, что уличная преступность является серьезной проблемой в большинстве городов, мы недооцениваем шансы стать ее жертвами. Утверждалось, что одной из причин этой иллюзии является легкость, с которой мы проводим своего рода компенсационный расчет и вызываем из памяти все шаги, которые мы предприняли для снижения таких рисков (например, избегая темных переулков или превращая их в привычка переходить улицу, когда мы видим приближающегося зловещего незнакомца). Вторая и тесно связанная с этим иллюзия — это нереалистичный оптимизм . Многочисленные исследования показали, что люди часто переоценивают вероятность того, что с ними произойдет что-то хорошее — что они выйдут замуж, сделают успешную карьеру, проживут долгую жизнь и так далее. Даже когда людям дают точную информацию об истинных шансах на такие результаты, они все равно склонны думать, что добьются большего успеха, чем в среднем.

    Как будто всех этих предубеждений и иллюзий недостаточно, нам также приходится мириться с тем фактом, что сама простота наших сигналов доверия делает нас уязвимыми для злоупотреблений.К сожалению для нас, практически любой показатель надежности можно подделать или подделать. Ряд исследований показывает, что обнаружить среди нас мошенников не так просто, как можно подумать. Я изучал обманчивое поведение в своих лабораторных экспериментах — и преподаю об этом на курсах по власти и переговорам в бизнес-школе. В одном упражнении я поручаю некоторым участникам сделать все возможное, чтобы «подделать» надежность во время предстоящего упражнения по переговорам. Я говорю им, чтобы они свободно использовали все свои интуитивные теории относительно поведения, которое свидетельствует о надежности.Так что же говорят и делают эти краткосрочные социопаты? Обычно они часто улыбаются; поддерживать сильный зрительный контакт; время от времени нежно касаться руки или руки другого человека. (Женщины упоминают прикосновение как стратегию чаще, чем мужчины, и в своих опросах после тренировки также сообщают, что используют ее чаще, чем мужчины.) Они весело подшучивают, чтобы расслабить другого человека, и симулируют открытость во время реальных переговоров, говоря такие вещи, как «Давайте будем честными, и мы, вероятно, сможем лучше справиться с этим упражнением» и «Мне всегда нравится выкладывать все свои карты на стол.”

    Их усилия оказались довольно успешными. Большинству довольно легко заставить другого человека думать, что он ведет себя заслуживающим доверия, открытым и совместным образом (в соответствии с оценками этих черт их партнерами по переговорам). Вдобавок, даже когда учеников по ту сторону стола переговоров (тайно) предупредили о том, что половине учеников, с которыми они могут встретиться, было приказано попытаться обмануть их и воспользоваться ими, их способность обнаруживать фальшивых лиц не улучшилась: они не не идентифицирует подделок точнее, чем при подбрасывании монеты.Возможно, самое интересное то, что те, кто был предупрежден, на самом деле чувствовали, что они лучше справились с обнаружением подделок, чем другие студенты.

    Мы увидели, почему мы доверяем, а также почему мы иногда плохо доверяем. Пришло время подумать, как вернуть доверие в нужное русло. Если мы хотим воспользоваться его подлинными преимуществами, нам нужно доверять более благоразумно.

    Закажите свое доверие

    Мы никогда не можем быть уверены в мотивах, намерениях, характере или будущих действиях другого человека.Нам просто нужно выбирать между доверием (открывая перспективу злоупотреблений, если мы имеем дело с эксплуататором) или недоверием (что означает упускать все преимущества, если другой человек оказывается честным). Тень сомнения окутывает каждое решение довериться. Тем не менее, вы можете многое сделать, чтобы уменьшить сомнения, в частности, изменив свой образ мышления и поведенческие привычки. Вот несколько предварительных правил, как умерить доверие.

    Тень сомнения окутывает каждое решение довериться.Но вы можете многое сделать, чтобы уменьшить это сомнение.

    Правило 1 | Знать себя.

    Люди обычно попадают в одну из двух групп, когда дело касается их склонности к доверию. Некоторые доверяют слишком много и слишком охотно. Они склонны придерживаться слишком радужного взгляда, полагая, что большинство людей порядочны и никогда не причинят им вреда. Таким образом, они раскрывают личные секреты слишком рано в отношениях или делятся конфиденциальной информацией на рабочем месте слишком без разбора, прежде чем будут заложены разумные, постепенные основы доверия.Они слишком свободно говорят о своих убеждениях и впечатлениях о других, не решая, является ли человек, с которым они разговаривают, другом или врагом. Их чрезмерно доверчивое поведение настраивает их на потенциальное горе. В другом ведре находятся люди, которые слишком недоверчивы, когда вступают в отношения. Они предполагают худшее в отношении мотиваций, намерений и будущих действий других людей и поэтому сдерживаются, избегая раскрытия чего-либо о себе, что могло бы помочь создать социальную связь.Они не хотят полностью отвечать взаимностью, потому что боятся доверять не тем людям. Они могут делать меньше ошибок, чем их более доверчивые коллеги, но у них меньше положительного опыта, потому что они держат других на расстоянии.

    Поэтому первое правило — выяснить, в какую из корзин вы попадаете, потому что это определит, над чем вам нужно работать. Если вы умеете доверять, но склонны доверять не тем людям, вы должны научиться лучше интерпретировать полученные сигналы.Если вы умеете распознавать сигналы, но испытываете трудности с установлением доверительных отношений, вам придется расширить свой репертуар поведения.

    Правило 2 | Начни с малого.

    Доверие влечет за собой риск. Этого нельзя избежать. Но вы можете сохранять разумный риск — а разумный означает небольшой , особенно на ранних этапах отношений. Социальный психолог Дэвид Мессик и я придумали термин поверхностное доверие , чтобы описать виды небольшого, но продуктивного поведения, с помощью которого мы можем выразить свою готовность доверять.

    Хорошим примером этого является жест, сделанный Hewlett-Packard в 1980-х годах. Руководство HP позволило инженерам забрать оборудование домой в любое время, в том числе в выходные, без необходимости выполнять множество формальных документов или волокиты. Это стало убедительным сигналом о том, что сотрудникам, уносящим его за пределы предприятия, можно доверять. Тот факт, что оборудование было впоследствии возвращено, подтвердил это доверие и со временем укрепил его. Образные акты доверия такого рода в свою очередь порождают надежность.Они не связаны с большим риском, но транслируют, что вы готовы идти навстречу людям.

    Осоление вашего мира множеством небольших доверчивых действий посылает сигнал другим, которые сами заинтересованы в построении хороших отношений, и десятилетия исследований социального психолога Свенна Линдскольда и других доказали, что это приводит к более позитивным взаимодействиям. Он работает, потому что он инкрементный (и, таким образом, разумно управляет рисками) и случайный (то есть привязан к взаимности).По очереди постепенно увеличивая риски, вы укрепляете у другого человека сильное и сдержанное доверие.

    Правило 3 | Напишите escape-предложение.

    В нашем исследовании динамики доверия в ситуациях с высокими ставками Дебра Мейерсон, Карл Вейк и я обнаружили, что, если у людей есть четко сформулированный план выхода из взаимодействия, они могут участвовать более полно и с большей приверженностью. Такое хеджирование ставок может показаться, что это скорее подорвет, чем укрепит доверие. (В конце концов, как вы можете ожидать, что я полностью вам доверяю, если я знаю, что вы мне не доверяете полностью?) Тем не менее, как это ни парадоксально, хеджирование позволяет каждому в организации доверять более легко и комфортно — и даже идти на больший риск. Поскольку я знаю, что ваша зависимость от меня немного ограничена (у вас есть хороший запасной план), у меня также есть больше места для передышки. Все мы знаем, что система переживет случайные, неизбежные ошибки, которые пронизывают любую сложную организацию или социальную систему.

    Проведенное мной исследование начинающих сценаристов, пытающихся проникнуть в индустрию развлечений, область, где предательство доверия является обычным делом, является хорошим примером того, как это работает. Чтобы получить возможность развить свои оригинальные идеи для фильмов или телешоу, сценаристы сначала должны представить их агентам, независимым продюсерам и руководителям студий.Однако как только они это сделают, их идеи будут доступны — и всегда будут рисковать быть украденными. (И это реальная перспектива: не меньший писатель, чем Арт Бухвальд, имел такой опыт, когда предлагал идею для фильма об африканском принце, посетившем Америку — идея, которая внезапно появилась на экране несколько лет спустя как Coming to America (с Эдди Мерфи в главной роли. В 1988 году Бухвальд подал в суд на Paramount, заявив, что идея принадлежит ему, и выиграл). Один из способов обезопасить себя от риска — написать описание обращения и зарегистрировать его в Гильдии писателей Америки, которая не позволяет другим претендовать на это как на свою собственность.Вторая важная преграда в Голливуде — это наличие агента, который сможет настолько широко распространить идею, что ее авторство станет широко известным. Голливуд — маленький мир, и создание чего-то общих знаний в маленьком мире — хорошая стратегия хеджирования.

    Правило 4 | Посылайте сильные сигналы.

    Чтобы доверие вырастало от небольших начальных действий к более глубоким и широким обязательствам, важно посылать громкие, четкие и последовательные сигналы. Некоторые из социальных сигналов, которые мы посылаем, слишком тонкие, хотя мы этого не осознаем.В одном исследовании, которое я изучал, изучая восприятие взаимного доверия, я обнаружил, что и руководители, и подчиненные переоценивают, насколько им доверяют люди из другой категории. Это несоответствие в восприятии себя и других — разрыв доверия — имеет важное значение: большинство из нас склонны недостаточно инвестировать в то, чтобы сообщить о своей надежности другим, потому что мы считаем само собой разумеющимся, что они знают или могут легко различить наши замечательные качества справедливости, честности. , и целостность.

    Отправка сильных и четких сигналов не только привлекает других закаленных доверчивых людей, но также отпугивает потенциальных хищников, которые ищут легких жертв, посылающих слабые и непоследовательные сигналы.Вот почему критически важно иметь репутацию стойкого человека; Репутация — один из самых действенных способов сообщить, кто мы и какие отношения мы ищем. Роберт Аксельрод, пионер в этом потоке исследований, использовал красочный термин провокация , чтобы выразить эту идею: для того, чтобы поддерживать ваши доверительные отношения на ровном уровне и на уровне игрового поля, вы должны быть готовы не только принимать шансы, изначально немного доверяя (сигнализируя о готовности к сотрудничеству), но также решительно, быстро и соразмерно (сигнализируя о том, что вы нанесете ответный удар, когда ваше доверие будет злоупотреблено). Его исследование показало, что можно вести себя хорошо и не финишировать последним, но только если вы тверды и последовательны в наказании за правонарушения.

    Правило 5 | Признайте дилемму другого человека.

    Наш эгоцентричный мозг легко попадает в ловушку мышления только с нашей собственной точки зрения: в конце концов, это наши собственные дилеммы доверия, которые мы так провоцируем и привлекаем внимание. (Кому я должен вложить свои деньги? Кому я должен позволить работать со мной?) Мы часто забываем, что люди, с которыми мы имеем дело, сталкиваются с собственными дилеммами доверия и нуждаются в заверении, когда задаются вопросом, должны ли (или насколько) они нам доверять .Некоторые из лучших создателей доверия, которых я изучал, проявляют большое внимание и сочувствие к точке зрения другой стороны. Они хорошо читают мысли, знают, какие шаги нужно предпринять, чтобы успокоить людей, и активно развеивают беспокойство и беспокойство других.

    Хорошим примером является президент Джон Ф. Кеннеди в своей знаменитой вступительной речи в Американском университете в 1963 году, в которой он высоко оценил замечательные качества советского народа и заявил о своей готовности работать над взаимным ядерным разоружением с советскими лидерами.Мы знаем из советских мемуаров, что премьер-министр Никита Хрущев был впечатлен, считая, что Кеннеди искренне пытался оторваться от прошлого и ему можно было доверить работу над этим вопросом.

    Правило 6 | Смотрите не только на людей, но и на роли.

    Многие исследования подчеркивают центральную важность личных связей в процессе построения доверия — и это правильно. Однако это открытие не обязательно означает, что ваше доверие к лидерам или лицам, обладающим властью, должно основываться на истории постоянных личных контактов.Исследование, которое Дебра Мейерсон, Карл Вейк и я провели в отношении того, что мы называем swift trust , показало, что высокий уровень доверия часто возникает в результате очень обезличенного взаимодействия; на самом деле личные отношения иногда мешают доверию.

    Важным элементом быстрого доверия является наличие четких и убедительных ролей. Мы обнаружили, что глубокое доверие к роли может заменить личный опыт общения с человеком. Ролевое доверие — это доверие к системе, которая отбирает и обучает человека.Робин Доус, психолог, специализирующийся на человеческих суждениях, однажды заметила: «Мы доверяем инженерам, потому что мы доверяем инжинирингу и что инженеров [как людей] учили применять действующие инженерные принципы». Таким образом, роль является показателем личного опыта и гарантирует компетентность и мотивацию — короче говоря, надежность.

    Конечно, доверие на основе ролей не является надежным. Люди на Мэйн-стрит долгое время доверяли людям на Уолл-стрит именно потому, что финансовая система США, казалось, давала надежные результаты, которым позавидовал весь остальной мир.Но ошибочно или нет, но, решая, кому доверять, мы все равно должны принимать во внимание роли, которые играют люди.

    Правило 7 | Оставайтесь бдительными и всегда задавайте вопросы.

    Когда мы голодны, мы думаем о еде, пока не утолим голод; тогда наш разум переходит к следующей задаче, стоящей перед нами. Люди стремятся к завершению — и это верно и в отношении наших решений при решении дилемм доверия. Мы беспокоимся о надежности будущего финансового консультанта, поэтому проводим комплексную проверку. Однако после того, как мы приняли решение, мы не возвращаемся к нему, пока ничего не изменилось.Это опасно.

    Как только мы приняли решение доверять, мы обычно не возвращаемся к нему. Это опасно.

    Анализируя отчеты о формирующем опыте доверия, я обнаружил, что люди, доверие которых было злоупотреблено, часто оказывались в ситуациях, когда они обнаруживали — слишком поздно — что ландшафт изменился, но они не могли этого заметить, потому что думали, что уже давно поняли из ситуации. Несмотря на то, что отношение начальника к ним изменилось или кто-то в организации отравлял их репутацию, они жили с ложным чувством безопасности.Они теряют бдительность.

    Скандал с Мэдоффом — хороший тому пример. Многие люди, вложившие свои сбережения в Берни Мэдоффа, сначала проявили должную осмотрительность. Но как только они приняли решение, их внимание переключилось на другое. Они были слишком заняты зарабатыванием денег, чтобы ими управлять — в любом случае, им часто было неудобно делать это, потому что они не считали себя финансовыми экспертами. Как заявил переживший Холокост и лауреат Нобелевской премии мира Эли Визель, одна из многочисленных жертв Мэдоффа: «Мы проверили людей, которые имеют с ним дела, и они оказались среди лучших умов Уолл-стрит, гениев финансов.Я преподаю философию и литературу — так и случилось ».

    Проблема восстановления доверия состоит в том, что для этого необходимо расспрашивать людей, которым мы доверяем, что психологически неудобно. Но когда дело доходит до ситуаций, в которых наша физическая, психическая или финансовая безопасность находится под угрозой, наше доверие должно сдерживаться устойчивой, дисциплинированной амбивалентностью.

    Наша предрасположенность к доверию является важным навыком выживания для маленьких детей и, по сути, для нас как вида.Более того, недавние данные показывают, что доверие играет решающую роль в экономической и социальной жизнеспособности наций, еще больше подтверждая его фундаментальную ценность. Но то, что помогает человечеству выжить, не всегда помогает человеку, а наша склонность к доверию делает нас уязвимыми как личности. Поэтому, чтобы безопасно пользоваться доверием в полной мере, мы должны научиться сдерживать его.

    Семь правил, которые я предлагаю здесь, никоим образом не представляют собой исчерпывающий пример того, как разумно доверять. Наука о доверии также гораздо менее полна, чем хотелось бы, хотя она быстро растет, поскольку нейроэкономисты, бихевиористы и психологи используют новые мощные методы, такие как визуализация мозга и моделирование агентов, чтобы узнать больше о том, как мы выносим суждения о том, кому доверять. и когда.Но, несмотря на все их недостатки, эти правила помогут вам хорошо начать процесс обучения, который будет длиться всю жизнь, как разумно и хорошо доверять.

    Версия этой статьи появилась в июньском номере журнала Harvard Business Review за 2009 год.

    Frontiers | Доверие и недоверие как артефакты языка: скрытый семантический подход к изучению их лингвистических коррелятов

    Введение

    Цель исследования

    Допуская, что социализированные знания встроены в язык также из-за тенденции сочетания слов в соответствующих документах, это исследование утверждает, что такие лингвистические корреляты могут многое рассказать о доверии и недоверии — ключевых убеждениях социализации.Это предположение подтверждается проектированием пунктов анкеты о доверии и недоверии и их предшественнике знакомством, а также поведенческим результатом в семантическом пространстве (обсуждается ниже), которое было построено на основе соответствующего корпуса из трех учебников психологии (Myers, 1998), а затем анализа результирующая матрица косинусных расстояний этих пунктов вопросника. Анализ показывает, что не только поддерживаются ожидаемые теоретические корреляции, но и что таким образом можно статистически дифференцировать доверие и недоверие — то, что было затруднительно при проведении обследований с использованием анкет. Способность извлекать такие знания из языка может быть еще одним инструментом для изучения человеческого поведения с помощью анализа текста в тех случаях, когда опросы не могут быть предоставлены людям, когда им неизвестен контекст и когда такие конструкции, которые не могут быть легко дифференцированы, такие как доверие и недоверие необходимо изучить. Чтобы уточнить, мы не утверждаем, что этот метод заменяет опросы, а только что он может дополнить опросы.

    Важность доверия и недоверия в человеческом поведении

    Межличностное доверие является ключевым фактором человеческого поведения и ключевым фактором межличностных отношений, поскольку оно позволяет людям предполагать, правильно или нет, что они знают, как будут вести себя те, кому они доверяют (Blau, 1964; Rotter, 1971; Sztompka, 1999). .В основе теории доверия (Luhmann, 1979) лежит признание того, что люди являются независимыми агентами, которых нельзя полностью контролировать, и что эти люди даже не всегда рациональны в своем поведении. Таким образом, утверждает теория доверия, попытка понять, как другие будут себя вести, может привнести такую ​​большую социальную неопределенность, что она станет когнитивно подавляющей до такой степени, что люди могут воздерживаться от взаимодействия с другими людьми, которым они не доверяют, потому что они не понимают, что происходит. Зная, как будет себя вести доверенная сторона, т.е., доверие к ним позволяет людям снизить эту подавляющую социальную сложность до более управляемых уровней, предполагая, что доверенная сторона будет вести себя ожидаемыми социально приемлемыми манерами, а не другими неожиданными социально неприемлемыми манерами (Gefen et al., 2003a).

    Межличностное доверие, поскольку оно позволяет снизить в противном случае подавляющую социальную сложность до управляемых уровней и тем самым позволяет людям предположить, что существует общее понимание того, какое поведение разрешено, и является ключевым двигателем социальных и экономических структур (Williamson, 1985; Фукуяма, 1995; Зак и Нэк, 2001). Доверие также определяет предпочтение одного поставщика или компании по сравнению с другим в договорных отношениях, опять же, предположительно потому, что доверяющая сторона предполагает, что она знает, как будет вести себя доверенная сторона (Gulati, 1995; Kumar, 1996; Gefen et al., 2008b; Greenberg et al. al., 2008), и произойдет ли вообще какое-либо взаимодействие, потому что, когда риск не знать, что сделает доверенная сторона, слишком велик, люди воздерживаются от взаимодействия (Fukuyama, 1995). По этим причинам доверие также является ключевым фактором при внедрении новых ИТ (Gefen, 2004) многих видов, включая электронную коммерцию (Gefen et al., 2003b), виртуальные команды (Jarvenpaa et al., 1998), онлайн-сообщества (Ridings et al., 2002), онлайн-площадки программного обеспечения (Gefen and Carmel, 2008), онлайн-рынки потребителей, такие как eBay (Pavlou and Gefen, 2004, 2005; Pavlou and Fygenson, 2006), электронный банкинг (Kaabachi et al., 2017; Ofori et al., 2017), электронное правительство (Warkentin et al. , 2018) и другие. Доверие даже является определяющим фактором уязвимости к фишингу (Moody et al., 2017). По сути, доверие — это ключевая конструкция человеческого поведения (Schoorman et al., 2007).

    Доверие, как часто определяется в управленческих документах, означает «готовность стороны быть уязвимой перед действиями другой стороны, основанную на ожидании того, что другая сторона выполнит конкретное действие, важное для доверителя, независимо от способности контролировать. или контролировать эту другую сторону »(Mayer et al., 1995, p. 712). Эта готовность доверять основана на Mayer et al. (1995) об убеждениях в надежности — доброжелательности, доброжелательности и честности — доверенной стороны.Такая оценка надежности смоделирована Mayer et al. (1995) как следствие предыдущих взаимодействий с доверенным лицом. Как показали исследования, такая оценка надежности также может быть результатом склонности доверяющего человека к доверию, часто моделируемой как первоначальное доверие, которое основано на пожизненной социализации (Rotter, 1967; McKnight et al. , 1998, 2002; Gefen et al. ., 2003b), склонность, на которую , среди прочего, влияют социализация и национальная культура (Fukuyama, 1995).В технологическом контексте, например, для электронной коммерции, это первоначальное доверие может быть даже более важным, чем предполагаемая полезность и простота использования ИТ (Gefen et al., 2003a).

    Недоверие тесно связано с доверием и является неотъемлемой частью теории доверия, но это не просто противоположность доверия. Еще на ранних этапах исследования доверия было признано, что нарушение доверия приводит не только к снижению уровня доверия, поскольку такое нарушение часто приводит к трансформации отношений в отношения избегания (Blau, 1964). .Концептуально недоверие представляет собой конструкцию, полностью отделенную от доверия (Блау, 1964; Крамер, 1999; Макнайт и Чоудхури, 2006), имеющую отношение к негативным представлениям о другой стороне. Хотя исследования, основанные на данных опросов, показали, что статистически сложно провести различие между доверием и недоверием (Benbasat et al. , 2008), нейробиология показала, что нейронные корреляты доверия и недоверия сильно различаются (Dimoka, 2010; Riedl et al., 2010b), при этом доверие в основном связано с нейронными коррелятами, которые связаны с вознаграждениями, такими как скорлупа (внешняя часть лентиформного ядра мозга), и с обработкой информации, такой как дорсолатеральная префронтальная кора (DLPFC), в то время как недоверие связано с нервные корреляты, связанные с отвращением, такие как кора островка, и со страхом, такие как миндалина.Таким образом, в то время как доверие объединяет людей в основном на основе рациональных причин, недоверие разделяет их на основе страха и отвращения. Способность нейробиологии идентифицировать это различие там, где исследования не могли этого сделать, была одной из причин, по которой нейробиология была предложена в качестве основного направления исследований социальных наук (Dimoka et al., 2012). Как покажет это исследование, способность анализа текста также проводить это различие является предметом рассмотрения.

    Доверие, недоверие, знакомство и цель исследования

    Основная причина, по которой люди доверяют или не доверяют, а также контекст этого исследования, заключается в том, что люди социализированы в доверяющих незнакомцах (Роттер, 1971) или определенной группе незнакомцев (Цукер, 1986) или не доверяют им, в зависимости от обстоятельств. be (Fukuyama, 1995), через социализацию и историческую и социальную информацию, которую передает эта социализация (Fukuyama, 1995).Короче говоря, социализация — это «приобретенное» знакомство с людьми в целом или с определенной группой людей, с которыми вы еще не сталкивались. Такой вид обучения через социализацию обычно изображается как жизненный опыт, начиная с детства через образование и взаимодействие с другими людьми. Людей учат, кому доверять, а кому не доверять, иногда даже на чисто иррациональной, исторически и социально совершенно нерелевантной основе, что является неотъемлемой частью их «воспитания» усвоенных предрассудков и «трюизмов».

    В контексте бизнеса знакомство является важным показателем доверия. Знание доверенной стороны означает, что доверяющая сторона лучше знает, чего ожидать, каковы правила поведения, как доверенная сторона может реагировать, и имеет разумное представление о порядочности, доброжелательности (или, по крайней мере, заботе) доверенной стороны, и возможности, основанные на прошлой работе. Знакомство с другой стороной позволяет выявить многие причины, по которым необходимо доверие: способность оценить надежность доверенной стороны как способ снижения риска (Mayer et al., 1995), способность лучше понимать, что происходит, планировать и соответствующим образом реагировать (Luhmann, 1979, 1988; Gefen et al., 2003b), а также уменьшать недоверие через границы социальных групп (Gefen and Ridings, 2003).

    Действительно, выбор знакомой стороны для заключения договора может быть настолько убедительным аргументом, что люди часто предпочитают заключать договор со знакомой стороной, независимо от цены (Gefen and Carmel, 2008). Дело не только в том, что проверенные поставщики могут взимать надбавку к цене (Ba and Pavlou, 2002).Дело в том, что в некоторых случаях, особенно если речь идет о недорогих контрактах на разработку программного обеспечения и связанных услуг, доверенная сторона всегда выигрывает тендер над незнакомыми сторонами независимо от цены (Gefen and Carmel, 2013). И когда цена действительно вступает в игру, например, в крупных контрактах на программное обеспечение, подписанных банком, тогда знакомая сторона в среднем получит контракт на условиях, требующих меньшего надзора, таких как заключение контракта на основе времени и материалов, а не фиксированного ценовой контракт (Gefen et al., 2008b; Benaroch et al., 2016).

    Социализация и создаваемое ею знакомство — мощный инструмент, но не все его учения являются прямыми и открытыми. Некоторые сообщения, которые транслирует социализация, неуловимы и скрыты в языке, на котором мы говорим. В самом деле, каким бы безнравственным это ни было, словарное определение многих слов, например, расовой или социальной классификации, несет в себе такую ​​социальную похвалу или стигму, которая заставляет людей чувствовать, что они в некоторой степени «знакомы» с другой стороной, исходя из того, чему их учили. и, таким образом, заставляет их доверять или не доверять совершенно незнакомым людям на основе этой социализации.Довольно безобидный пример — это пример банковского дела США в начале 1900 года, который приводит Цукер (1986), когда люди доверяли банкирам, исходя из социального класса тех банкиров, которые, предположительно потому, что кого-то учили, что они принадлежат к «лучшему» социальному классу, могут быть доверенным. Другими словами, знакомство также может вызвать недоверие. Важность знакомства для построения доверия и, как следствие, уменьшения недоверия, по-видимому, актуальна во всех бизнес-контекстах. Это применимо к заключению договоров между организациями (Williamson, 1985; Gambetta, 1988; Gulati, 1995; Bolton and Dewatripomt, 2005; Ha and Perks, 2005; Gefen et al., 2008b; Gulati and Sytch, 2008), а также электронной коммерции (Gefen, 2000; Pavlou and Fygenson, 2006) и рекомендательных агентов электронной коммерции (Komiak and Benbasat, 2006), как это происходит в повседневной жизни (Blau, 1964; Luhmann, 2000).

    Соответственно, цель этого исследования — аргументировать лингвистическую социализацию и ее последствия в новом и расширенном контексте. Мы утверждаем, что доверие и недоверие зарегистрированы в том самом языке, на котором мы говорим , и что, следовательно, некоторые аспекты социализации доверия и недоверия можно изучить с помощью анализа текста.Чтобы подчеркнуть это зарегистрированное социализированное встроенное знание, мы обозначили его лингвистическим коррелятом . Технически это то же самое, что анализ того, как слова и векторы слов коррелируют (или появляются вместе), расширяя логику Гефена и Ларсена (2017).

    В следующих разделах будет показано, что выполнение анализа текста в семантическом пространстве, которое было построено путем анализа корпуса, созданного из абзацев трех учебников психологии (Myers, 1998) — возможно, разумного надежного хранилища теорий о человеческом поведении — поддерживает это предположение .Это семантическое пространство было выбрано потому, что оно доступно в открытом доступе на lsa. colorado.edu вместе с интерфейсом, который позволяет проецировать комбинации целых предложений на это семантическое пространство. Результатом этой проекции является матрица косинусных расстояний, которую можно извлечь для дальнейшего анализа. Этот дальнейший анализ в моделировании структурных уравнений на основе ковариаций (CBSEM) покажет, что проектирование предложений, состоящих из элементов измерения опроса, касающихся доверия, недоверия и связанных конструкций, позволяет реконструировать статистическую модель на основе косинусных расстояний между каждой парой этих элементов. фразы.И что при этом можно реконструировать известные психологические отношения доверия и недоверия.

    Получение лингвистических коррелятов доверия и недоверия через семантическое пространство

    Подобно тому, как выводы, сделанные о социологических событиях и интерпретация социальных конструктов, будут различаться в зависимости от читаемых источников, также признается, что результаты анализа текста будут зависеть от анализируемого корпуса, его надежности и связи с тема изучается. Соответственно, поскольку изучение доверия и недоверия явно относится к сфере психологии и, несомненно, многих других социальных наук, связанных с психологией, мы выбрали семантическое пространство, полученное из корпуса, основанного на учебниках по психологии.

    Семантическое пространство «психология», используемое в данном исследовании, было создано на основе 13 902 параграфов учебника, содержащих 30 119 уникальных терминов. Подход зависит от представления пакета слов, в котором порядок слов в каждом абзаце отбрасывается, а часто используемые термины уменьшаются до того, как матрица термин-документ подвергается сингулярной декомпозиции (SVD), как описано в Larsen and Monarchi (2004).В общей практике сохраняется 300–500 измерений (Arnulf et al., 2014). При создании этого специфического семантического пространства было создано 398-мерное пространство. Это означает, что каждое слово, которое является частью одного из учебников, представлено 398-мерным вектором того, что этот термин означает в контексте всех других слов. Значение предложения выводится путем сложения векторов для каждого слова в предложении, процесс, известный как проекция. Это сематическое пространство доступно в открытом доступе через интерфейс lsa.colorado.edu, показанный на рисунке 1.

    Рисунок 1. Получение корреляций LSA между элементами анкеты на lsa.colorado.edu.

    В частности, в это семантическое пространство были спроецированы элементы предыдущего исследования, посвященные доверию, вместе с элементами, непосредственно связанными с недоверием. Косинусные расстояния между спроектированными элементами съемки, полученные на lsa.colorado.edu, затем были проанализированы с помощью CBSEM. Результаты, обсуждаемые в следующих разделах, соответствуют теории.В частности, элементы анкеты были скопированы в lsa.colorado.edu, как показано на рисунке 1, а полученные косинусные расстояния, показанные на рисунке 2, затем были скопированы и систематизированы в матричной форме, готовой для анализа с помощью Mplus, как показано в таблице 1. . Пункты анкеты представлены в таблице 2.

    Рисунок 2. Итоговые семантические дистанции корреляций LSA между элементами анкеты на lsa.colorado.edu.

    Таблица 1. Элементы измерения косинусов семантического расстояния, полученные lsa.colorado.edu.

    Таблица 2. Пункты измерения, спроецированные на семантическое пространство учебника Майерса (1998).

    Потенциал изучения языковых коррелятов при изучении доверия и недоверия

    Показывая, как это делает это исследование, изучение словесных ассоциаций доверия и недоверия дает такие же результаты, как и исследование доверия, повышает вероятность и, несомненно, необходимы дополнительные исследования, прежде чем такой аргумент может быть сформулирован однозначно, что изучение лингвистической регистрация доверчивого поведения в соответствующем источнике (в данном случае в учебнике по психологии человека) может открыть новые возможности для изучения доверия и недоверия. Такие возможности могут позволить изучать доверие и недоверие также в контекстах, которые невозможно изучить или которые больше не существуют. Контекст мог измениться, и люди больше не доступны, но, по крайней мере, их изучение, поскольку они зарегистрированы лингвистически, все еще можно провести. Сюда могут входить такие исследования, как то, как значение и важность доверия и недоверия, регистрируемых посредством словесных ассоциаций, со временем менялись. Учитывая, что нельзя опросить людей, которые жили в Лондоне 150 лет назад, но есть легкий доступ к книгам, написанным Чарльзом Диккенсом и другими людьми того периода, такая возможность может открыть дверь для нового понимания.

    Такой подход к изучению доверия и недоверия — а также других конструктов, убеждений, отношений, поведения и т. на своем родном языке, даже если опросы являются точным переводом друг друга (Harzing, 2005). Этот подход потенциально может также указать на возможные причины социальных различий в отношении доверия и недоверия и обеспечить поддержку гипотезы о влиянии истории на доверие и недоверие, как это изображено Фукуямой (1995). Действительно, сравнение словесных ассоциаций доверия и недоверия со смыслом, раскрываемым через ассоциации Чарльза Диккенса с Хенриком Ибсеном, может быть весьма показательным.

    Более того, и, возможно, это происходит по касательной, если действительно часть нашей социализации как людей регистрируется на языке, на котором мы говорим, через корреляции слов, тогда это может быть особенно важно для прогнозирования того, как люди могут понять роль доверия и недоверия. в еще не совсем тех технологиях.Чтобы представить это в перспективе, исследование того, как мы, люди, доверяем другим и не доверяем им, было посвящено другой стороне, которая состоит из человека или состоит из группы людей. В частности, в прошлом исследовании доверенной стороной могло быть лицо [например, Блау (1964)], сообщество [например, Ридингс и др. (2002)], рынок, населенный людьми [например, Павлоу и Гефен (2004)], организацией [например, Mayer et al. (1995)], правительство [например, Warkentin et al. (2018)] или подобный человеку ИТ-интерфейс, такой как аватар (Bente et al., 2008; Килинг и др., 2010). Но как насчет доверенной стороны, чьи намерения и интеллект не связаны с людьми и не связаны с людьми?

    Способность понять, даже если только благодаря знаниям, заложенным в языке, почему люди доверяют или не доверяют в таком случае, может оказаться важным с растущим притоком ИИ в повседневную жизнь, когда ИИ создает среду, которая иногда выходит за рамки человеческого понимания. как это было недавно продемонстрировано на примере ИИ-самоучки, победившего чемпиона мира в гос. , при этом чемпион мира даже не понял некоторых стратегий, которые применял ИИ (Economist, 2017).Лингвистические корреляты доверия и недоверия могут позволить моделировать человеческую реакцию также в таких случаях взаимодействия с ИИ, когда упомянутые выше причины важности доверия и недоверия неприменимы. В конце концов, нет никаких рациональных оценок поведения агента ИИ, играющего — го , равно как и соображений риска, близости, социальных слоев, социальной идентификации и т. Д. Тем не менее, возможность моделировать в статистических терминах реакцию человека для такого мира может быть откровением.

    В следующих разделах будет описан метод, который мы применили для изучения лингвистических коррелятов доверия и недоверия, почему теоретически можно было ожидать наличия лингвистических коррелятов, а также некоторые подробности о методе, а затем сообщить о статистическом анализе и обсудить результаты и их потенциал.

    Материалы и методы

    Воспроизведение установленной гипотезы о том, что знакомство создает доверие, и добавление к нему того факта, что знакомство может также привести к противоположному, т.е.д., недоверие, как отмечает Фукуяма (1995), и далее распространяющееся как на доверие, так и на недоверие как основные факторы, влияющие на решение о покупке в Интернете (Гефен, 2000; Димока, 2010), модель исследования представлена ​​на рисунке 3. Этот рисунок показывает результат стандартизированного анализа Mplus для модели. Прямоугольники представляют собой элементы измерения, которые в данном случае являются элементами анкеты, которые были спроецированы на семантическое пространство. Эти элементы и их коды представлены в таблице 2. Ковариация между всеми парами этих элементов измерения ограничена в CBSEM, так что выражаются только значения ковариации, связанные с путями, которые показаны в модели в виде стрелок.Все остальные значения ковариации фиксированы на нуле. Фиксация этих путей к нулю освобождает достаточное количество степеней свободы для включения в модель также скрытых переменных, то есть конструкций, которые, хотя они не могут быть измерены напрямую, отражаются явными элементами измерения, а также тем, как эти конструкции связаны друг с другом. В этой формализации каждый элемент измерения является функцией скрытой переменной, которой он назначен, кружков и члена ошибки. Например, fm1, являющийся одним из элементов измерения узнаваемости, прогнозируется конструкцией «знакомство» с оценкой пути, равной 0.946 и стандартная ошибка 0,006, а также случайная ошибка с оценкой пути 0,106 и стандартной ошибкой 0,012. Модель путей, ведущих к объектам измерения, известна как модель измерения. Пути среди скрытых переменных известны как структурная модель. Структурная модель — это то, о чем говорит теория. Например, то доверие, которое влияет на использование, показано путем между кружком с надписью «доверие» и кружком с надписью «Использование». Эти последние пути представляют собой лежащее в основе предположение о том, что паттерн результатов, т.е.е., подтвержденные гипотезы, как было показано в предыдущем обзоре, и методы исследования архивных данных могут быть извлечены с помощью лингвистических коррелятов, полученных из соответствующего корпуса.

    Рисунок 3. Исследовательская модель и стандартизированные оценки, произведенные Mplus.

    Подготовка модели к изучению

    Модель была протестирована путем построения шкал [Предполагаемое] использование, Доверие и Знакомство на основе данных Gefen et al. (2003b) и ad hoc пункта Недоверия к семантическому пространству психология на lsa.colorado.edu. Эти вопросы анкеты показаны в таблице 2 с последующей оценкой стандартизованных нагрузок Mplus каждого элемента на связанную с ним скрытую переменную (конструкт). Первый столбец содержит код товара. Этот код также присутствует в Таблице 1 и в коде Mplus в Приложении. Второй столбец показывает формулировку каждого элемента с заголовком, чтобы упростить определение, какие элементы относятся к какой конструкции. Третий столбец содержит стандартизованную загрузку этого элемента в скрытую переменную, т.е.е., конструкция, полученная в результате анализа Mplus.

    Сайт lsa.colorado.edu принимает в качестве входных данных набор предложений (или отдельных слов), которые должны быть спроецированы на одно из нескольких существующих семантических пространств. См. Рисунок 1. Затем он строит матрицу косинусных расстояний каждого предложения от каждого предложения, выполняя процесс скрытого семантического анализа (LSA). См. Рис. 2. Процесс включает в себя проецирование каждой возможной пары предложений как двух векторов, каждый из которых содержит все слова одного из предложений, на выбранном ранее существовавшем сематическом пространстве.Идея LSA заключается в том, что слова («термины» на языке LSA), которые обычно встречаются вместе, имеют общие измерения значения.

    LSA сначала создает термин для документирования [частотной] матрицы (TDM) исходного корпуса, возможно, предварительно подготавливая данные с помощью стемминга и других методов, взвешивая термины, а затем применяя SVD к TDM для уменьшения размерности данных (Dumais et al., 1988; Deerwester et al., 1990). Затем предполагается, что слова, которые появляются вместе в одном и том же основном компоненте (измерении) после этого упражнения по уменьшению размерности, имеют некоторое значение (Landauer and Dumais, 1997; Landauer et al., 1998). Слова могут входить в состав многих основных компонентов, что показывает богатство языка и то, что одно и то же слово может иметь много значений. Результат SVD известен как семантическое пространство. Анализируемое семантическое пространство уже существует на сайте lsa.colorado.edu. Затем векторы предложений можно спроецировать на это сематическое пространство, даже если сами предложения никогда не существовали в исходных текстах. Сравнение этих векторов позволяет вычислить косинусное расстояние между ними.

    По своей сути LSA — это совпадение слов. Это подход, основанный на данных, поэтому некоторые считают его более объективным (Evangelopoulos et al., 2012). Как уже говорилось, определенные слова, как правило, используются вместе, например «доверие» и «покупка», поэтому слова принимают значения как в терминах слов, с которыми они встречаются, так и в терминах слов, с которыми они не сочетаются. -часто встречаются, например «небо» и «покупка». Слова, которые часто встречаются одновременно, будут иметь меньшее косинусное расстояние между ними, и, соответственно, два предложения, каждое из которых содержит слова, которые имеют тенденцию появляться в другом предложении, также будут иметь небольшое косинусное расстояние между ними.Важно отметить, что LSA работает в случаях отношений второго и третьего уровня, когда слова даже не обязательно должны встречаться вместе, но оба встречаются с одними и теми же словами. Например, LSA будет иметь тенденцию распознавать, что такие термины, как «недоверие» и «доверие» связаны, даже если эти слова никогда не встречались вместе в анализируемом тексте, например, потому что оба могут встречаться вместе со словом «транзакция» или словом «отношение. »

    Поскольку эти совпадения отражают язык, используемый для описания мира, векторы слов LSA содержат в себе отражения наших общих представлений о том, как устроен мир.Большая работа была направлена ​​на понимание того, как LSA работает по отношению к человеческому разуму, и Ландауэр (2007, стр. 31) даже утверждал, что LSA «демонстрирует вычислительный метод, с помощью которого может быть достигнут основной компонент изучения и использования языка». Применимость LSA к частичному воспроизведению ответов людей с помощью анализа текста, кажется, подтверждает это утверждение (например, Arnulf et al., 2014, 2018; Gefen and Larsen, 2017). Не вступая в дискуссию о том, что LSA делает или не делает [см., Например, Valle-Lisboa and Mizraji (2007)], мы используем LSA для решения конкретного вопроса математически строгим способом, который может быть воспроизведен любой, кто разбирается в статистических методах.

    Более подробную информацию о том, как запускать LSA в R, а также обсуждение методологической и статистической достоверности можно найти в Gefen et al. (2017). Поскольку LSA в настоящее время широко используется в качестве метода исследования, который сотни раз используется в психологии и информационных системах, мы не будем углубляться в этот процесс. Читатели, заинтересованные в этом процессе, могут обратиться к одному из многих подробных описаний, начиная от математических введений (например, Larsen and Monarchi, 2004; Martin and Berry, 2007) до концептуальных объяснений (e.грамм. Evangelopoulos et al., 2012; Arnulf et al., 2014).

    Мы выбрали LSA по нескольким причинам. Во-первых, это установленный и проверенный метод, который был таковым в течение последних двух десятилетий (Tonta and Darvish, 2010; Evangelopoulos et al., 2012). Во-вторых, было показано, что он имитирует мыслительные процессы человека, давая результаты опроса, которые иногда соответствуют тому, как люди отвечают на одни и те же вопросы анкеты (Ларсен и др., 2008; Арнульф и др., 2014; Гефен и Ларсен, 2017), в том числе оценка значения слов через их связь с другими словами (Yeari and van den Broek, 2014; Bhatia, 2017) и даже моделирование эффектов прайминга посредством выбора слов (Günther et al. , 2016). LSA даже применялась в этом контексте, чтобы поддержать предположение о том, что значение слова происходит через его ассоциации с другими словами (Kintsch and Mangalath, 2011), и поддержать это предположение даже путем сравнения семантического значения слова LSA с глазом. отслеживание (Huettig et al., 2006). И, в-третьих, метод, который мы применяем, анализ CBSEM на корреляциях, полученных из семантических пространств LSA, ранее применялся, чтобы показать, что широко поддерживаемая модель принятия ИТ, модель принятия технологии (TAM) (Davis, 1989), может поддерживаться путем проецирования существующих масштабов этой модели на семантическое пространство, созданное из несвязанных газетных статей (Gefen and Larsen, 2017).

    Идея, лежащая в основе лингвистических корреляторов

    Как указано, в данном исследовании пропагандируется идея о том, что знания о социализации в некоторой степени укоренились в языке, на котором мы говорим и пишем. И это относится также к отношениям совместной встречаемости слов. В результате этого закрепления анализ отношений совпадения слов в релевантном тексте может выявить некоторые из этих знаний о социализации. Такой аргумент подтверждается значительным и последовательным воспроизведением взаимосвязей между воспринимаемой полезностью и воспринимаемой шкалой простоты использования ТАМ (Дэвис, 1989) в обеих моделях измерения (то, как элементы значительно нагружают только назначенные им конструкции, а не другие конструкты) и корреляция между конструктами в структурной модели путем проецирования пунктов ее анкеты на два семантических пространства газет (Gefen and Larsen, 2017).

    Аргумент в пользу укоренившихся знаний в языке, расширяя предложение, выдвинутое Гефеном и Ларсеном (2017), заключается в том, что если определенные слова или комбинации слов имеют тенденцию встречаться вместе, то эти тенденции совместного возникновения могут регистрировать социализированное знание лингвистически. Так, например, если слово «недоверие» и слово «избегать» имеют тенденцию встречаться вместе значительно чаще, чем «доверять» и «избегать», тогда как «доверие» чаще встречается с «покупкой», чем «недоверие». Значит, это совпадение может свидетельствовать о том, что люди склонны избегать того, чему они не доверяют, но склонны покупать у тех, кому они доверяют.

    Этот вид анализа может действительно иметь потенциал для выявления самоцензурированных знаний, решая известную проблему с вопросниками. Хорошо известно, что люди, заполняющие опросы, даже анонимные, учитывают как то, что, по их мнению, администратор опроса хочет услышать, так и то, что они сами подразумевают в своих ответах (Cook and Campbell, 1979; Shadish et al., 2002). Таким образом, было бы довольно сложно выявить честные неполиткорректные предрассудки, потому что люди, заполняющие анкету, знают, что общество избегает открытого выражения таких идей, а это означает, что такие данные имеют предвзятость, если они собираются посредством опросов.Однако, поскольку LSA анализирует также косвенные ассоциации между словами, он может улавливать такие предрассудки. Действительно, косвенные ассоциации терминов, идентифицированные LSA, оказались полезными в случае анализа медицинских записей для выявления важных закономерностей в изучаемой популяции (Gefen et al. , 2018), а также того, как в прессе развиваются битвы за ИТ-дизайн. (Миллер и др., 2018). Более того, термины, которые нелегко отличить друг от друга при статистическом анализе вопросов анкеты, заполненных людьми, тем не менее могут быть дифференцированы при анализе текста, поскольку каждый из них имеет свои собственные четкие ассоциации с другими терминами.Это различие действительно будет показано в следующем разделе.

    Это не аргумент в пользу причинно-следственной связи. Это не означает, что люди ведут себя так, как они делают, из-за этого лингвистически укоренившегося знания, как подразумевается в «гипотезе Сепира-Уорфа» (Hill and Mannheim, 1992) о том, что язык определяет мысли и поведение, или в оруэлловском контроле мышления посредством новояз языка (Оруэлл, 1948). Скорее, аргумент в пользу корреляции. Люди ведут себя так, как они делают, по множеству причин, и язык, который они и другие используют, отражает эти тенденции.Возможно, их поведение — и, в данном случае, их рассказывание историй о своем поведении — отражает их социализацию посредством языка, но с таким же успехом язык может регистрировать общие аспекты их рассказов и рассказов многих других.

    Результаты анализа

    Процесс анализа

    Косинусная матрица элементов измерения, созданная lsa.colorado.edu, была введена в качестве входных данных в Mplus версии 7.4 и проанализирована как отражающая CBSEM. В нашей модели измерения отражающие элементы измерения CBSEM моделируются как отражающие скрытую переменную, иначе известную как конструкт.Таким образом, DT1, DT2 и DT3 все отражают скрытую переменную (конструкцию) Недоверие и никакую другую конструкцию, в то время как USE1 и USE2 отражают скрытую переменную Use, а не другие и т. Д. Если есть значительные перекрестные нагрузки, т. Е. загрузка элемента измерения на конструкцию, которой он не был назначен, тогда CBSEM определит эту перекрестную нагрузку в таблице индексов модификации вместе с предполагаемым улучшением χ 2 , а также заметным изменением в общих показателях соответствия модели . Часть модели измерения модели CBSEM определяет этот образец элементов измерения для построения нагрузок. Затем структурная модель определяет отношения между этими конструкциями. Mplus анализирует как модель измерения, так и структурную модель вместе, выделяя любые проблемы с неопределенной ковариацией или с элементами измерения, ковариация которых перекрывается. Это стандартная процедура в CBSEM для отбрасывания предметов, у которых есть такие проблемы (SAS, 2013), но об этом следует сообщать (Gefen et al., 2011), как мы это делаем здесь.

    Пункты TR5 и TR6 были отброшены, потому что косинусное расстояние между ними и между каждым из них и TR4 равно 1.000, что означает, что что касается алгоритма максимального правдоподобия, который CBSEM применяет по умолчанию для непрерывных переменных, эти три элемента практически неотличимы друг от друга. Будучи неотличимыми друг от друга, математически результаты Mplus показывают, что «матрицу ковариаций выборки нельзя инвертировать», когда эти элементы были включены. Никакие другие пары элементов измерения не имели косинуса 1,000 между собой. Пункт TR3 был исключен, чтобы улучшить соответствие модели (включая TR3 не изменил общий шаблон модели, но привел к RMSEA, равному 0.138). Давно установилась приемлемая практика отбрасывать предметы в CBSEM по таким причинам (Bollen, 1989; Jöreskog and Sörbom, 1989).

    Анализ Mplus был запущен с указанием, что размер выборки был 400, что является округленным числом измерений, созданным lsa.colorado.edu для учебников при создании семантического пространства. Как это принято в Mplus для объектов непрерывного измерения, мы сохранили стандартный анализ максимального правдоподобия. Общая подгонка модели была приемлемой (Gefen et al., 2011): χ 2 48 = 187,853, RMSEA = 0,085, CFI = 0,985, TLI = 0,979. Код Mplus доступен в Приложении.

    Интерпретация анализа

    Стандартизированная структурная модель показала, что использование значимо предсказывалось доверием (β = 0,52, p <0,001), недоверием (β = 0,18, p <0,001) и знакомством (Γ = 0,34, p <0,001). ). 2 То, что доверие является более сильным предиктором использования, чем знакомство, согласуется с антропологическими исследованиями, в которых знание исторического контекста определяет уровни доверия и недоверия, которые, в свою очередь, определяют поведенческие намерения [e.г., Фукуяма (1995)]. Эти важные предикторы использования согласуются с цитированной выше литературой. Знакомство значительно предсказало доверие (Γ = 0,79, p <0,001) и недоверие (Γ = 0,82, p <0,001). Это также согласуется с цитированной выше литературой.

    Модель CBSEM смоделировала доверие и недоверие как коррелированные из-за того, что эти две конструкции изображаются теоретически как неперекрывающиеся противоположные убеждения / оценки друг друга с неперекрывающимися противоположными последствиями для поведенческих намерений (Blau, 1964; Luhmann, 1979; Штомпка, 1999).Теоретическое различие между конструкциями доверия и недоверия также подтверждается исследованиями фМРТ (Dimoka, 2010; Riedl et al., 2010b). Различие между доверием и недоверием как отдельными конструкциями поддерживается в модели CBSEM за счет очень низких значений индекса модификации между элементами конструкций доверия и недоверия. Доверие и недоверие как конструкции значимо коррелируют (θ = 0,32, p <0,001).

    R составляли 0,97 для использования, 0,72 для доверия и 0.66 за недоверие. Перекрестные нагрузки были низкими, о чем также свидетельствуют приемлемые уровни статистики RMSEA. Обратите внимание, что LSA не определяет знак (плюс или минус) косинусных расстояний. Следовательно, модель Mplus показывает, что отношения между недоверием и всеми другими конструкциями положительны. Это известное ограничение LSA в том смысле, что оно измеряет семантическую близость слов или векторов слов, таких как целые предложения элемента вопросника, как угол, но направление этого угла не имеет значения.

    Специальный анализ

    В качестве дополнительного анализа ad hoc для установления того, что различие между доверием и недоверием действительно дает значительно лучшую модель, модель, которая объединяет эти две конструкции, сравнивалась с исходной моделью. В частности, χ 2 исходной модели (χ 2 48 = 187,853) сравнивали с χ 2 альтернативной модели, в которой доверие и недоверие были объединены в одну конструкцию.Полученный χ 2 этой альтернативной модели (χ 2 51 = 1073,722) был значительно хуже (Δχ 2 3 = 855,869), показывая, что разделение Доверия и Недоверия дает значительно лучшую модель.

    Обсуждение

    Сводка результатов

    Предложение, выдвинутое в этом исследовании, заключалось в том, что социализированные знания также укоренились в языке и что эти зарегистрированные знания могут быть извлечены с помощью инструментов анализа текста, таких как LSA и последующий статистический анализ.Эти лингвистические корреляты, как мы их называем, могут быть проанализированы как для реконструкции существующих гипотез, так и только посредством анализа текста, не прибегая к распределению опросов среди людей, а также могут быть применены к дополнительному анализу, который нелегко выполнить с помощью опросных исследований. Это предположение было продемонстрировано в контексте изучения доверия и недоверия, поскольку они относятся к знакомству как антецеденту и к покупке (обозначенной как «использование» в других исследованиях) как результату.

    Анализ подтверждает это предположение, но также выделяет некоторые нюансы анализа текста, которые следует учитывать.Анализ показывает, что лингвистические корреляты могут быть проанализированы для поддержки модели измерения, показывая, что косинусные расстояния между парами элементов вопросника, которые проецируются на соответствующее семантическое пространство, затем могут быть проанализированы с помощью CBSEM, чтобы поддержать ожидаемую значительную нагрузку этих элементов вопросника на скрытая переменная, которую они теоретически отражают. Лингвистические корреляты также позволили провести статистическую дифференциацию между доверием и недоверием (см. Анализ ad hoc в разделе «Интерпретация анализа»), что было трудно сделать с опросными исследованиями (Gefen et al., 2008a), хотя это различие предполагается теоретически (например, Fukuyama, 1995; Blau, 1964) и было показано в нейронологии (например, Dimoka, 2010; Riedl et al., 2010b). Анализ также поддерживает следующую часть утверждения о том, что модели корреляции между этими конструкциями, то есть структурная модель, согласуются с теорией. Однако анализ также показывает, что косинусное расстояние между некоторыми парами предметов составляло 1.000, то есть идеальное перекрытие, дающее результат, который редко можно увидеть в данных, собранных в ходе опросов, проводимых с участием людей, и требующий соответственно отбрасывания предметов.

    Вывод состоит в том, что некоторые аспекты социализированного знания о доверии и недоверии укоренились в языке, на котором мы говорим, и что регистрация этого социализированного знания может быть извлечена с помощью лингвистических коррелятов в той степени, в которой это позволяет воссоздать отношения, предполагаемые теорией.

    Значение теории доверия и возможная роль лингвистических коррелятов

    Теория доверия и английский язык четко разграничивают доверие и недоверие, показывая, что, хотя эти два термина связаны в своем контексте, они не совпадают и даже не пересекаются по своему значению.Такое различие показано также в этом исследовании, где и доверие, и недоверие коррелируют со знакомством и использованием, а также друг с другом, но их элементы существенно не отражают одну и ту же скрытую конструкцию. То, что изучение лингвистических коррелятов может показать эту разницу, когда исследование в форме опроса, в котором анализируются ответы людей на анкеты, не может, и тем самым, возможно, создавая неверное толкование, которое пересекается по значению между доверием и недоверием, показывает потенциальный вклад в анализ лингвистических коррелятов или, по крайней мере, лингвистических корреляты могут значительно расширить знания, полученные в ходе опросов.

    Более конкретно, с точки зрения теории доверия, то, что Доверие оказало более сильное стандартизованное влияние на Использование (β = 0,52, p <0,001), чем Знакомство (Γ = 0,18, p <0,001), предполагает, что, как и предыдущие модели [например, Gefen (2000)] показывают, что в основном знакомство вызывает доверие и что поведение определяется скорее доверием, чем знакомством. Продолжая эту логику, можно сказать, что стандартизованный эффект доверия значительно сильнее, чем эффект недоверия (β = 0.34, p <0,001) предполагает, что доверие более важно в определении поведения, чем недоверие в контексте предоставления информации в Интернете (см. Формулировку пунктов USE1 и USE2), как это проецируется на это конкретное семантическое пространство. Аналогичным образом, это знакомство влияет как на доверие (Γ = 0,85, p <0,001), так и на недоверие (Γ = 0,82, p <0,001) с почти одинаковым стандартизованным коэффициентом, и эти коэффициенты значительно выше, чем стандартизованная корреляция между доверием. и недоверие (θ = 0.32, p <0,001), предполагает, что знакомство влияет на доверие и недоверие через два в основном не связанных канала. Такое наблюдение согласуется с тем, как Фукуяма (1995) по-разному описывает эволюцию доверия и недоверия в разных культурах в зависимости от их истории. Доверие вызывает не то, что вызывает недоверие.

    Такая способность различать доверие и недоверие была привнесена десять лет назад быстрорастущей дисциплиной NeuroIS. (NeuroIS — это название дисциплины и общества, изучающего нейробиологию применительно к информационным системам).NeuroIS использовала ту же потребность, чтобы различать доверие и недоверие (например, Dimoka, 2010; Riedl et al., 2010b). Затем NeuroIS использовала эту проверку различия между доверием и недоверием с помощью нейронных коррелятов, чтобы доказать, что, поскольку нейробиология может сделать это, а исследование данных анкетирования — нет, выдвинуть ключевой аргумент в пользу важности таких исследований нейробиологии (Riedl et al., 2010a; Dimoka и др., 2012). Тот же аргумент может быть применим и к анализу текста, и к лингвистическим коррелятам.Изучение лингвистических коррелятов может не только поддержать поведенческие гипотезы с помощью паттернов совпадения слов, но и даже подтвердить гипотезы, которые не могут быть подтверждены данными опроса. Нейробиология и анализ текста явно не одно и то же, и они, несомненно, измеряют разные данные. Тем не менее, основываясь на том же аргументе о способности изучать, могут ли две конструкции не совпадать, даже если исследование не может этого показать, анализ текста имеет преимущество перед нейробиологией в том, что он дешевле и быстрее.Есть потенциально много других подобных конструктов, которые могут быть изучены.

    Более широкое значение для анализа текста с учетом лингвистических коррелятов

    Как ранее предполагали Гефен и Ларсен (2017), анализ лингвистических коррелятов может также добавить еще один инструмент в набор инструментов, который социологи применяют для оценки и, возможно, статистического контроля за праймингом (Cook and Campbell, 1979) и неизбежным введением общих дисперсия метода в данных, собранных в ходе опросов (Podsakoff et al., 2003; Malhotra et al., 2006). Более того, текстовый анализ, даже если его результаты не полностью перекрывают анализ опроса, проводимого с живыми участниками, также может предоставить более дешевый вариант предварительного тестирования существующих вопросников, прежде чем приступить к более дорогостоящему сбору данных с субъектами. К этому, это исследование добавляет также возможность статистически показать дискриминантную валидность, то есть различать конструкты, которые теоретически и лингвистически не совпадают, но это исследование не смогло показать их дискриминантную валидность.

    Более того, этот вид метода может быть особенно применим для изучения контекстов, которые не могут быть изучены с помощью опросов, например тех, которые не связаны с текущим фактическим опытом. Изучение лингвистических коррелятов может дать представление о том, как люди в прошлом думали, и, следовательно, как представляющие интерес концепции менялись в своем языковом значении и ассоциациях с течением времени. Ясно, что общение с реальными людьми или изучение реальных ответов на опросы имеет свои преимущества, но в настоящее время нет известной технологии, которая позволила бы нам спросить Чарльза Диккенса или Хенрика Ибсена об их мнении о доверии.Изучение их произведений — очевидная альтернатива. Этот метод позволяет делать это полуавтоматически. Точно так же такой метод мог бы позволить изучить, как эти лингвистические корреляты менялись с течением времени, путем сравнения современной литературы с литературой прошлого.

    Сравнение лингвистических коррелятов может также выявить намек на то, почему, как было сказано во введении, люди, не являющиеся носителями английского языка, по-разному отвечают на одни и те же вопросы на английском языке по сравнению с ответами на опросы на своих родных языках, даже если опросы представляют собой точный перевод друг друга (Harzing, 2005).Вполне возможно, что часть ответа состоит в том, что лингвистические корреляты конструктов, изучаемых в этих опросах, различаются в зависимости от языка.

    Изучение лингвистических коррелятов может также частично показать, как люди в настоящем могут реагировать на технологии будущего. То есть изучение лингвистических коррелятов может дать частичную картину социализированных знаний, заложенных в языковом аспекте того, почему люди делают то, что они делают. Возможно, будет невозможно изучить, как люди будут реагировать на новые технологии, такие как новые аспекты ИИ, которые еще не доступны, и почему в контексте этого исследования они могут доверять или не доверять им, но изучение языковых коррелятов людей может выявить по крайней мере, социализированные знания включают языковой аспект этого вопроса.Это также может дать некоторые подсказки относительно того, почему одни культуры могут быть более открытыми, чем другие, для принятия и доверия к такому ИИ. Такой взгляд может иметь большое значение, учитывая, что современные теории о доверии ориентированы на человека, группу людей или антропоморфизированную группу. Современные теории доверия обращаются к такой цели, обсуждая такие причины, как контроль риска и понимание социальной среды. Сомнительно, может ли какая-либо из этих причин относиться к ИИ и как. Изучение лингвистических коррелятов может, по крайней мере, выявить возможные мотивации и побуждения, которые социализируются в языке.Это также предлагает направление для возможного будущего исследования того, почему люди могут доверять или не доверять, даже если причины, указанные в текущих исследованиях, такие как контроль риска (Mayer et al., 1995) или упрощение социальной среды до управляемых уровней (Luhmann, 1979; Gefen et al., 2003b) явно не применимы. Возможно, такое исследование доверия и недоверия через модели использования языка, выявленное в результате анализа текста из достаточно экспертного источника, такого как учебники, может позволить оценить, как люди могут доверять и не доверять, также в контекстах, которые выходят за рамки их способности оценивать риски или понимать .

    Ограничения

    Исследование продемонстрировало лингвистические корреляты предложения с помощью, по общему признанию, простой модели. Но сам факт того, что модель вообще может быть воспроизведена, предполагает, что действительно по крайней мере некоторые аспекты социального знания записываются в языке через ассоциацию слов. Предположительно, как обсуждалось выше, это укоренившееся знание соответствует тому, как люди думают, либо потому, что они выучили или социализировали это встроенное знание языка, либо потому, что это встроенное знание языка записало, как люди ведут себя.Очевидно, повторение с другими соответствующими корпусами необходимо, но то, что анализ подтвердил это предположение, показывает.

    Ограничения, применимые к CBSEM, будут применяться и к этому методу. Если бы модель была слишком сложной, то «шум» ковариаций, не включенных в модель, в конечном итоге привел бы к общим показателям плохого соответствия. Аналогичным образом, многие общие показатели соответствия, такие как χ 2 и RMSEA, подвергаются отрицательному воздействию при увеличении размера выборки. Поскольку тенденция в LSA состоит в том, чтобы иметь от 300 до 500 измерений, и поэтому анализ будет смоделирован как размер выборки от 300 до 500 точек данных, риск того, что общие индексы соответствия не соответствуют критериям, которые мы применяем к обследованию исследование может стать проблемой.

    Точно так же, как и в случае с другими типами сбора данных, обязательно, чтобы источник данных был надежным, действительным и актуальным. Это применимо в данном контексте во многом так же, как и к интервьюированию экспертов или проведению опросов. Выбор правильной популяции (или корпуса в данном случае) имеет решающее значение.

    Возможно, ограничение, которое больше всего ограничивает это исследование и другие подобные, состоит в том, что семантическое расстояние, косинусное расстояние в данном случае, означает силу взаимосвязи, но не ее направление, т.е.е., являются ли отношения положительными или отрицательными. Таким образом, путь от недоверия к использованию — положительный, а по теории — отрицательный. Текущий метод не решает эту проблему. Требуются уточнения, чтобы добавить значение знака к значениям косинуса, полученным LSA или любым другим методом анализа текста, который применяется для извлечения семантических расстояний.

    Заключение

    Это исследование продемонстрировало способность применять LSA и CBSEM вместе для исследования лингвистических коррелятов доверия и недоверия.Исследование также показало, что анализ лингвистических коррелятов может быть применен для различения доверия и недоверия, что было затруднительно при проведении опросов. Ясно, что концепция лингвистических коррелятов и возможность моделирования их роли в принятии решений людьми не ограничиваются только доверием и недоверием. И этот потенциал не ограничивается изучением только настоящего. Тексты прошлого можно так же легко проанализировать с помощью метода, продемонстрированного в этой статье, открывая через лингвистические корреляты взгляд на прошлое и то, как могли мыслить люди в давно минувшие периоды.Практически это также открывает окно для возможного изучения того, как мы, люди настоящего, можем реагировать на будущие технологии и контексты на основе наших текущих лингвистических коррелятов.

    Заявление о доступности данных

    Наборы данных, созданные для этого исследования, доступны по запросу соответствующему автору.

    Взносы авторов

    DG инициировал эту идею, создал теоретический раздел, провел анализ CBSEM, а также руководил проектом и описанием. JF участвовал в интерпретации LSA, а также в обсуждении и написании статьи.KL провела анализ LSA и внесла свой вклад в обсуждение и рецензию LSA.

    Финансирование

    Эта работа была поддержана Школой менеджмента Мартина Тачмана Технологического института Нью-Джерси.

    Конфликт интересов

    Авторы заявляют, что исследование проводилось в отсутствие каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

    Сноски

      Список литературы

      Арнульф, Дж.К., Ларсен, К. Р., Мартинсен, Ø. Л., и Бонг, К. Х. (2014). Прогнозирование ответов на опросы: как и почему семантика формирует статистику опросов о поведении организации. PLoS One 9: e106361. DOI: 10.1371 / journal.pone.0106361

      PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Арнульф, Дж. К., Ларсен, К. Р., Мартинсен, Ø. Л., Эгеланд Т. (2018). Неудачное измерение отношения: как семантические детерминанты индивидуальных ответов на опрос приходят на смену критериям силы отношения. Behav. Res. Методы 50, 2345–2365. DOI: 10.3758 / s13428-017-0999-y

      PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Ба, С., и Павлоу, П. А. (2002). Свидетельства эффекта технологии построения доверия на электронных рынках: надбавки к цене и поведение покупателей. MIS Q. 26, 243–268.

      Google Scholar

      Бенарок М., Лихтенштейн Ю. и Финк Л. (2016). Выбор дизайна контракта и баланс ожидаемых и фактических транзакционных издержек при аутсорсинге разработки программного обеспечения. MIS Q. 40, 57–82. DOI: 10.25300 / misq / 2016 / 40.1.03

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Бенбасат И., Гефен Д. и Павлу П. А. (2008). Введение в специальный выпуск JMIS, посвященный доверию в онлайн-средах. JMIS 25, 5–12.

      Google Scholar

      Бенте, Г., Рюггенберг, С., Кремер, Н. К., и Эшенбург, Ф. (2008). Сеть с использованием аватара: увеличение социального присутствия и межличностного доверия при сетевом сотрудничестве. Hum. Commun. Res. 34, 287–318. DOI: 10.1111 / j.1468-2958.2008.00322.x

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Блау, П. М. (1964). Обмен и власть в социальной жизни. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Wiley.

      Google Scholar

      Боллен, К. А. (1989). Структурные уравнения со скрытыми переменными. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Джон Вили и сыновья.

      Google Scholar

      Болтон, П., Деватрипомт, М. (2005). Теория контрактов. Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

      Google Scholar

      Кук, Т. Д., и Кэмпбелл, Д. Т. (1979). Квази-экспериментирование: вопросы проектирования и анализа для полевых настроек. Бостон, Массачусетс: Houghton Mifflin.

      Google Scholar

      Дэвис, Ф. Д. (1989). Воспринимаемая полезность, воспринимаемая простота использования и принятие пользователями информационных технологий. MIS Q. 13, 319–340.

      Google Scholar

      Дирвестер, С., Дюмэ, С. Т., Фурнас, Г. В., Ландауэр, Т. К., и Харшман, Р. (1990). Индексирование методом скрытого семантического анализа. J. Am. Soc. Инф. Sci. 41, 391–407.

      Google Scholar

      Димока А. (2010). Что мозг говорит нам о доверии и недоверии? Данные функционального нейровизуализационного исследования. MIS Q. 34, 373–396.

      Google Scholar

      Димока А., Банкер Р. Д., Бенбасат И., Дэвис Ф. Д., Деннис А. Р., Гефен Д. и др. (2012). Об использовании нейрофизиологических инструментов в исследованиях ИБ: разработка программы исследований для NeuroIS. MIS Q. 36, 679–702.

      Google Scholar

      Дюмэ, С. Т., Фурнас, Г. В., Ландауэр, Т. К., Дирвестер, С., и Харшман, Р. (1988). «Использование скрытого семантического анализа для улучшения доступа к текстовой информации», в статье , представленной на конференции по человеческому фактору в вычислительных системах: Материалы конференции SIGCHI по человеческому фактору в вычислительных системах , Вашингтон, округ Колумбия.

      Google Scholar

      Евангелопулос, Н., Чжан, X., и Прибуток, В.Р. (2012). Скрытый семантический анализ: пять методических рекомендаций. Eur. J. Inf. Syst. 21, 70–86. DOI: 10.1057 / ejis.2010.61

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Фукуяма, Ф. (1995). Доверие: социальные добродетели и создание процветания. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Свободная пресса.

      Google Scholar

      Гамбетта, Д. (1988). «Можем ли мы доверять доверию?» в Доверие: установление и разрыв отношений сотрудничества , изд. Д. Гамбетта (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Блэквелл), 213–237.

      Google Scholar

      Гефен, Д. (2004). Что делает отношения внедрения ERP стоящими: связь механизмов доверия и полезности ERP. J. Manag. Инф. Syst. 23, 263–288. DOI: 10.1080 / 07421222.2004.11045792

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Гефен Д., Бенбасат И. и Павлу П. А. (2008a). Повестка дня исследования доверия в онлайн-среде. J. Manag. Инф. Syst. 24, 275–286. DOI: 10.2753 / mis0742-1222240411

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Гефен, Д., и Кармель, Э. (2008). Действительно ли мир плоский? Взгляд на офшоринг на рынке онлайн-программирования. MIS Q. 32, 367–384.

      Google Scholar

      Гефен, Д., Кармель, Э. (2013). Почему первый поставщик берет все на себя: последствия низкой культуры доверия для ценообразования и рейтингов на рынках онлайн-поиска. Eur. J. Inf. Syst. 22, 604–618. DOI: 10.1057 / ejis.2012.49

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Гефен, Д., Эндикотт, Дж., Фреснеда, Дж., Миллер, Дж., И Ларсен, К. Р. (2017). Руководство по анализу текста со скрытым семантическим анализом в r с аннотированным кодом, изучающим онлайн-обзоры и сообщество обмена стеками. Commun. Доц. Инф. Syst. 41, 450–496. DOI: 10.17705 / 1cais.04121

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Гефен Д., Караханна Э. и Штрауб Д. В. (2003a). Неопытность и опыт работы с интернет-магазинами: важность ТАМ и доверия. IEEE Trans. Англ. Manag. 50, 307–321. DOI: 10.1109 / tem.2003.817277

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Гефен Д., Караханна Э. и Штрауб Д. В. (2003b). Доверие и ТАМ в онлайн-покупках: интегрированная модель. MIS Q. 27, 51–90.

      Google Scholar

      Гефен Д. и Ларсен К. Р. (2017). Контроль лексической близости в исследовании опроса: демонстрация модели принятия технологии. J. Assoc. Инф. Syst. 18, 727–757. DOI: 10.17705 / 1jais.00469

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Гефен, Д., Миллер, Дж., Армстронг, Дж. К., Корнелиус, Ф. Х., Робертсон, Н., Смит-МакЛаллен, А., и другие. (2018). Выявление закономерностей в медицинских записях с помощью скрытого семантического анализа. Commun. ACM 61, 72–77. DOI: 10.1145 / 3209086

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Гефен Д. и Ридингс К. (2003). Принятие ИТ: управление пользователем — границы ИТ-группы. База данных ACM SIGMIS 34, 25–40.DOI: 10.1145 / 937742.937746

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Гефен Д., Ригдон Э. и Штрауб Д. В. (2011). Обновление и расширение руководящих принципов SEM для административных и социальных исследований. MIS Q. 35, III – XIV.

      Google Scholar

      Гефен, Д., Висс, С., Лихтенштейн, Ю. (2008b). Знакомство с бизнесом как снижение рисков в контрактах на аутсорсинг разработки программного обеспечения. MIS Q. 32, 531–551.

      Google Scholar

      Гринберг, П.С., Гринберг, Р. Х., Антонуччи, Ю. Л. (2008). Роль доверия в управлении отношениями аутсорсинга бизнес-процессов. Подход, основанный на экономике транзакционных издержек. Автобус. Управление процессом. J. 14, 593–608. DOI: 10.1108 / 146371508101

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Гулати Р. (1995). Развивает ли знакомство доверие? Последствия повторяющихся связей для договорного выбора в альянсах. Acad. Manag. J. 38, 85–112. DOI: 10.5465 / 256729

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Гулати Р., и Sytch, M. (2008). Разве знакомство порождает доверие? Пересмотр антецедентов доверия. Управлять. Decis. Экон. 29, 165–190. DOI: 10.1002 / mde.1396

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Гюнтер Ф., Дудшиг К. и Кауп Б. (2016). Косинусы скрытого семантического анализа как мера когнитивного сходства: данные первичных исследований. Q. J. Exp. Psychol. 69, 626–653. DOI: 10.1080 / 17470218.2015.1038280

      PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

      га, H.-Y., И Перкс, Х. (2005). Влияние восприятия потребителями опыта бренда в сети: знакомство с брендом, удовлетворенность и доверие к бренду. J. Consum. Behav. 4, 438–452. DOI: 10.1002 / cb.29

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Harzing, A.-W. (2005). Скрывает ли использование анкет на английском языке в межнациональных исследованиях национальные различия? Внутр. J. Cross Cult. Manag. 5, 213–224. DOI: 10.1177 / 1470595805054494

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Хилл, Дж.Х. и Мангейм Б. (1992). Язык и мировоззрение. Annu. Преподобный Антрополь. 21, 381–404.

      Google Scholar

      Хюттиг, Ф., Куинлан, П. Т., Макдональд, С. А., и Альтманн, Г. Т. (2006). Модели многомерного семантического пространства предсказывают опосредованные языком движения глаз в визуальном мире. Acta Psychol. 121, 65–80. DOI: 10.1016 / j.actpsy.2005.06.002

      PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Ярвенпаа, С. Л., Нолл, К.и Лейднер Д. Э. (1998). Есть там кто-нибудь? Антецеденты доверия к глобальным виртуальным командам. J. Manag. Инф. Syst. 14, 29–64. DOI: 10.1080 / 07421222.1998.11518185

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Йореског, К. Г., и Сёрбом, Д. (1989). LISREL7: Руководство по программе и приложениям , 2-е изд. Чикаго, Иллинойс: SPSS Inc.

      Google Scholar

      Каабачи, С., Бен Мрад, С., и Петреску, М. (2017). Первоначальное доверие потребителей к интернет-банкам во Франции. Внутр. J. Bank Mark. 35, 903–924. DOI: 10.1108 / ijbm-09-2016-0140

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Килинг, К., Макголдрик, П., и Битти, С. (2010). Аватары как продавцы: стиль общения, доверие и намерения. J. Bus. Res. 63, 793–800. DOI: 10.1016 / j.jbusres.2008.12.015

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Кинч В. и Мангалаф П. (2011). Конструирование смысла. Верх. Cogn. Sci. 3, 346–370.DOI: 10.1111 / j.1756-8765.2010.01107.x

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Комяк, С.Я. X., Бенбасат, И. (2006). Влияние персонализации и знакомства на доверие и принятие рекомендательных агентов. MIS Q. 30, 941–960.

      Google Scholar

      Крамер Р. М. (1999). Доверие и недоверие к организациям: новые перспективы, постоянные вопросы. Annu. Rev. Psychol. 50, 984–993.

      PubMed Аннотация | Google Scholar

      Кумар, Н.(1996). Сила доверия в отношениях производителя и продавца. Harv. Автобус. Ред. 74, 92–106.

      Google Scholar

      Ландауэр, Т. К. (2007). «LSA как теория значения», в Справочнике по скрытому семантическому анализу , ред. Т. К. Ландауэр, Д. С. Макнамара, С. Деннис и В. Кинч (Махва, Нью-Джерси: Larence Erlbaum Associates, Publishers), 3–34.

      Google Scholar

      Ландауэр Т. К. и Дюмэ С. Т. (1997). Решение проблемы Платона: теория латентно-семантического анализа приобретения, индукции и представления знаний. Psychol. Rev. 104, 211–240. DOI: 10.1037 / 0033-295x.104.2.211

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Ландауэр Т. К., Фольц П. В. и Лахам Д. (1998). Введение в скрытый семантический анализ. Дискурсивный процесс. 25, 259–284.

      Google Scholar

      Ларсен, К. Р., и Монарчи, Д. Э. (2004). Математический подход к категоризации и маркировке качественных данных: метод скрытой категоризации. Sociol. Методол. 34, 349–392. DOI: 10.1111 / j.0081-1750.2004.00156.x

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Ларсен К. Р., Нево Д. и Рич Э. (2008). Изучение семантической достоверности шкал анкеты. Документ, представленный на Гавайской международной конференции по системным наукам , Вайколоа, Гавайи.

      Google Scholar

      Луман, Н. (1979). Доверие и власть , изд. Герман Т. Ф. (пер.). Брисбен: Джон Уайли и сыновья.

      Google Scholar

      Луман, Н.(1988). «Доверие: создание и разрыв отношений сотрудничества», в Знакомство, уверенность, доверие: проблемы и альтернативы , изд. Д. Гамбетта (Оксфорд: Бэзил Блэквелл), 94–107.

      Google Scholar

      Луман, Н. (2000). Знакомство, уверенность, доверие: проблемы и альтернативы », в Доверие: установление и разрыв отношений сотрудничества, , изд. Д. Гамбетта (Оксфорд: Оксфордский университет), 94–107.

      Google Scholar

      Малхотра, Н. К., Ким, С.С., Патил А. (2006). Разница в общих методах в исследованиях: сравнение альтернативных подходов и повторный анализ прошлых исследований. Manag. Sci. 52, 1865–1883. DOI: 10.1287 / mnsc.1060.0597

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Мартин Д. И. и Берри М. В. (2007). «Математические основы скрытого семантического анализа», в Справочнике по скрытому семантическому анализу , ред. Д. С. М. Томас, К. Ландауэр, С. Деннис и В. К. Махва (Махва, Нью-Джерси: Lawrence Erlbaum Associates).

      Google Scholar

      Майер Р. К., Дэвис Дж. Х. и Шурман Ф. Д. (1995). Интегративная модель организационного доверия. Acad. Manag. Rev. 20, 709–734. DOI: 10.5465 / amr.1995.9508080335

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Макнайт, Д. Х., и Чоудхури, В. (2006). «Недоверие и доверие к электронной коммерции B2C: отличаются ли они?» В материалах Международной конференции по электронной торговле , Фредериктон.

      Google Scholar

      Макнайт, Д.Х., Чоудхури В. и Качмар К. (2002). Разработка и проверка мер доверия для электронной коммерции: интегративная типология. Инф. Syst. Res. 13, 334–359. DOI: 10.1287 / isre.13.3.334.81

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Макнайт Д. Х., Каммингс Л. Л. и Червани Н. Л. (1998). Первоначальное формирование доверия в новых организационных отношениях. Acad. Manag. Rev. 23, 473–490. DOI: 10.5465 / amr.1998.926622

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Миллер, Дж., Нараянан, В. К., Гефен, Д., Ларсен, К. Р. (2018). «Исследование битвы за дизайн с использованием латентного семантического анализа», в документе , представленном в Академии управленческих процессов , Чикаго, Иллинойс.

      Google Scholar

      Муди, Г. Д., Галлетта, Д. Ф., и Данн, Б. К. (2017). Какой фишинг поймают? Предварительное исследование уязвимости отдельных лиц к фишингу. Eur. J. Inf. Syst. 26, 564–584. DOI: 10.1057 / s41303-017-0058-x

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Майерс, Д.Г. (1998). Психология , 5-е изд. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Worth.

      Google Scholar

      Офори К. С., Боатенг Х., Окое А. Ф. и Гвозданович И. (2017). Изучение намерений клиентов продолжать использовать интернет-банкинг. Марка. Intell. Строить планы. 35, 756–773. DOI: 10.1108 / mip-11-2016-0214

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Павлу, П. А., Фигенсон, М. (2006). Понимание и прогнозирование внедрения электронной коммерции: расширение теории запланированного поведения. MIS Q. 30, 115–143.

      Google Scholar

      Павлоу П. А., Гефен Д. (2004). Создание эффективных торговых площадок в Интернете с доверием организаций. Инф. Syst. Res. 15, 37–59. DOI: 10.1287 / isre.1040.0015

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Павлоу П. А., Гефен Д. (2005). Нарушение психологического контракта на онлайн-рынках: предшественники, последствия и модерирующая роль. Инф. Syst. Res. 16, 372–399.DOI: 10.1287 / isre.1050.0065

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Подсакофф, П. М., Ли, Дж. Ю., и Подсакофф, Н. П. (2003). Распространенные систематические ошибки в поведенческих исследованиях: критический обзор литературы и рекомендуемые средства правовой защиты. J. Appl. Psychol. 88, 879–903. DOI: 10.1037 / 0021-9010.88.5.879

      PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Ридингс, К., Гефен, Д., Аринзе, Б. (2002). Некоторые предпосылки и эффекты доверия в виртуальных сообществах. J. Strateg. Инф. Syst. 11, 271–295. DOI: 10,1016 / s0963-8687 (02) 00021-5

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Ридл Р., Банкер Р. Д., Бенбасат И., Дэвис Ф. Д., Деннис А. Р., Димока А. и др. (2010a). Об основах NeuroIS: размышления о Gmunden Retreat 2009. Commun. Доц. Инф. Syst. 27, 243–264.

      Google Scholar

      Ридл Р., Хуберт М. и Кеннинг П. (2010b). Существуют ли нейронные гендерные различия в онлайн-доверии? ФМРТ-исследование надежности предложений eBay. MIS Q. 34, 397–428.

      Google Scholar

      Роттер, Дж. Б. (1967). Новая шкала измерения межличностного доверия. J. Pers. 35, 651–665. DOI: 10.1111 / j.1467-6494.1967.tb01454.x

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Роттер, Дж. Б. (1971). Обобщенные ожидания межличностного доверия. Am. Psychol. 26, 443–450.

      Google Scholar

      SAS (2013). SAS / STAT ® 13.1 Руководство пользователя Процедура CALIS. Кэри, Северная Каролина: SAS Institute Inc.

      Google Scholar

      Шурман, Ф. Д., Майер, Р. К., и Дэвис, Дж. Х. (2007). Интегративная модель организационного доверия: прошлое, настоящее и будущее. Acad. Manag. Ред. 32, 344–354. DOI: 10.5465 / amr.2007.24348410

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Шадиш, В. Р., Кук, Т. Д., и Кэмпбелл, Д. Т. (2002). Экспериментальные и квази-экспериментальные планы для обобщенного причинного вывода. Бостон, Массачусетс: Houghton Mifflin.

      Google Scholar

      Штомпка П. (1999). Доверие: социологическая теория. Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

      Google Scholar

      Тонта Й., Дарвиш Х. Р. (2010). Распространение скрытого семантического анализа как инструмент исследования: подход к анализу социальных сетей. Журнал Информметр. 4, 166–174. DOI: 10.1016 / j.joi.2009.11.003

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Валле-Лиссабон, J.К., и Мизраджи, Э. (2007). Выявление скрытых структур с помощью скрытого семантического анализа. Инф. Sci. 177, 4122–4147. DOI: 10.1016 / j.ins.2007.04.007

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Варкентин, М., Шарма, С., Гефен, Д., Роуз, Г. М., и Павлу, П. (2018). Социальная идентичность и доверие к голосованию через Интернет. Gov. Inf. Q. 35, 195–209. DOI: 10.1016 / j.giq.2018.03.007

      CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Уильямсон, О.Э. (1985). Экономические институты капитализма. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Свободная пресса.

      Google Scholar

      Yeari, M., and van den Broek, P. (2014). Роль текстовых семантических ограничений в генерации вывода на основе знаний во время понимания прочитанного: вычислительный подход. Память 23, 1193–1214. DOI: 10.1080 / 09658211.2014.968169

      PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

      Цукер, Л. Г. (1986). «Производство доверия: институциональные источники экономической структуры, 1840-1920 гг.» В Research in Organizational Behavior , Vol.8, ред. Б. М. Став и Л. Л. Каммингс (Гринвич, CN: JAI Press), 53–111.

      Google Scholar

      Приложение

      Код Mplus

      Недоверие | За пределами несговорчивости

      Автор
      Рой Дж. Левики
      Эдвард К. Томлинсон

      декабрь 2003

      Недоверие — Обзор

      Недоверие — это уверенное ожидание того, что мотивы, намерения и поведение другого человека зловещие и вредны для его собственных интересов.Во взаимозависимых отношениях это часто влечет за собой чувство страха и ожидание дискомфорта или опасности. Недоверие, естественно, побуждает нас предпринимать шаги, которые снижают нашу уязвимость в попытке защитить наши интересы. Соответственно, наше недоверие к другим, вероятно, вызовет конкурентную (в отличие от кооперативной) ориентацию, которая стимулирует и обостряет конфликт. Недоверие также связано с понижением удовлетворенности работой, приверженности и мотивации.

      В связи с его разрушительным потенциалом, мы приступаем к рассмотрению истоков и развития недоверия, чтобы лучше понять феномен недоверия и способы более эффективного управления им.

      Истоки и развитие недоверия


      Мохаммед Абу-Нимер обсуждает подозрения мусульман в отношении северных и западных миротворцев, которые возникли в результате колонизации и оккупации.

      Недоверие может возникнуть из-за различий в членстве в группах: люди идентифицируют свои группы и положительно привязаны к ним, но приписывают отрицательные стереотипы членам вне группы и могут относиться к ним с подозрением и враждебностью.Недоверие также может возникать непосредственно в результате личного опыта отдельных людей, например, когда один человек нарушает обещание, данное другому. Недоверие, вероятно, возрастет с увеличением масштабов нарушения, количества прошлых нарушений и представления о том, что преступник намеревался совершить нарушение. (Также см. Раздел о нарушенных ожиданиях в эссе о доверии.)

      Оказавшись на месте, недоверие формирует мощную основу для последующих событий в отношениях, так что даже добросовестные попытки правонарушителя восстановить отношения встречают скептицизм и подозрение.В результате получается «самоисполняющееся пророчество», в котором каждое движение, которое делает другой человек, интерпретируется как дополнительное свидетельство, оправдывающее первоначальное решение не доверять ему / ей. Это недоверие не только препятствует сотрудничеству в отношениях, но также может привести к ответным мерам, что приведет к эскалации конфликта. Когда другой человек отвечает на это чувство, возникает взаимное недоверие, которое еще больше способствует эскалации конфликта.

      Наш обзор будет посвящен различию между функциональным и дисфункциональным недоверием, а также уровням недоверия в отношениях.

      Функциональное недоверие против дисфункционального

      Функциональное недоверие. Хотя недоверие обычно рассматривается как заведомо вредное, следует признать, что некоторое недоверие дает потенциально ценные преимущества. У всех нас был опыт, когда мы неверно оценивали другого как заслуживающего доверия и заслуживающего доверия, только чтобы нас использовали. Следовательно, недоверие может быть ценным механизмом, который не дает нам стать жертвой наивного взгляда на других людей, который позволяет нам не видеть улик в их ненадежности (и, таким образом, делает нас добровольными соучастниками нашей собственной эксплуатации).Определенный уровень недоверия жизненно важен для предотвращения чрезмерной сплоченности группы, которая препятствует принятию правильных решений. Кроме того, определенное недоверие позволяет нам устанавливать границы вокруг поведения других людей таким образом, чтобы ограничивать их свободу, но при этом допускать функциональное взаимодействие (так, например, я могу доверять своему другу выгуливать мою собаку, но не доверять ему ключ в мой дом, который позволил бы им войти в любое время, когда они захотят). Бдительность со стороны других, периодический мониторинг их поведения и формальные контракты — все это разумные и подходящие способы обеспечения соблюдения и поддержания «соответствующих границ» в отношениях.Также может быть целесообразным строго разделить и установить границы в определенных отношениях, чтобы минимизировать области, в которых одно становится уязвимым для другого. Короче говоря, возможно (и даже желательно) иметь «здоровую дозу» недоверия, особенно к людям, которых мы плохо знаем.

      Дисфункциональное недоверие . Однако недоверие также может привести к неблагоприятным последствиям. Как отмечалось ранее, недоверие связано с отсутствием сотрудничества, меньшим удовлетворением и приверженностью и, возможно, даже с возмездием и активным враждебным поведением.В крайнем случае недоверие может привести к параноидальным когнициям — ложным или преувеличенным представлениям о том, что один подвергается злонамеренному обращению со стороны других. [1] Такое восприятие доводит людей до состояния повышенной бдительности (чрезмерных попыток осмыслить каждое действие, предпринимаемое другим человеком) и размышлений (размышлений или размышлений о значении поведения другого человека и его намерениях), что приводит к ошибочному диагнозу относительно того, является ли другому можно доверять или нет. Недоверие приводит к тому, что стороны снижают свою готовность обмениваться информацией и участвовать в решении проблем в конфликтных ситуациях, и, следовательно, к распределительным подходам к переговорам с другой стороной, подходу, который обычно не учитывает интегративные, создающие ценность возможности.Недоверие также может привести к эскалации конфликтов до непреодолимой силы, поскольку позиции ужесточаются, а стороны все более неохотно идут на уступки. Негативные эмоции, возникающие из-за недоверия — страх, подозрение и гнев — заставляют доверительного управляющего очернять и демонизировать другую сторону и даже могут вызвать параноидальные познания. Эта точка зрения становится особенно опасной, когда стороны используют эти точки зрения друг на друга для оправдания ответных действий, которые приводят к выходу конфликта из-под контроля.

      Коммуникация становится менее эффективной как средство вывода сторон из конфликта, поскольку сообщения считаются искаженными или вводящими в заблуждение, а не честными и откровенными. Следовательно, игнорируются или не учитываются даже добросовестные возможности для заключения интеграционных соглашений и / или исцеления отношений.

      Уровни развития недоверия

      Возвращаясь к ранее проведенному нами различию между уровнями доверия, основанными на исчислении и идентификацией, мы можем провести такое же различие между недоверием, основанным на исчислении (CBD) и недоверием, основанным на идентификации (IBD).

      CBD уверен, что негативные ожидания в отношении поведения других лиц основаны на безличных, независимых сделках, когда ожидается, что общие затраты на поддержание доверия перевешивают выгоды от поддержания доверия. Мы ожидаем, что при любом столкновении с другим издержки перевешивают выгоды.

      IBD — это уверенные негативные ожидания от поведения другого человека, основанные на предполагаемой несовместимости строго придерживаемых ценностей, несходных или конкурирующих целей и / или негативной эмоциональной привязанности.Мы ожидаем, что у нас мало общего с другим, и что на самом деле этот противник может быть преданным противником, который намеревается убить нас.

      Нарушенные ожидания

      Мы понимаем, что даже в ситуациях, связанных с недоверием, ожидания могут быть нарушены. В этом случае, однако, нас беспокоят ситуации, в которых у нас есть уверенные негативные ожидания в отношении другого, и мы получаем информацию, которая не соответствует этим негативным ожиданиям. Таким образом, мы получаем информацию о том, что другой заслуживает доверия, когда не ожидаем, что сможем доверять ему.

      Ожидание доверия и его нарушение, вероятно, будет иметь большее психологическое воздействие, чем ожидание недоверия и чувство доверия. Это потому, что негативная информация имеет большее значение в человеческих суждениях; таким образом, переживание опровергнутых ожиданий в условиях недоверия не так сильно, условно говоря, как ожидание доверия и получение ненадежных действий. Вдобавок, как только активируется недоверие, оно формирует тяжелую тень подозрения — или даже паранойи, как отмечалось выше, — которая не обязательно может быть смягчена последующим хорошим поведением.Поскольку действует недоверие, любые последующие акты доверия можно рассматривать с крайним подозрением и цинизмом — другая сторона может просто подставить нас для эксплуатации!

      Но если опровергающие свидетельства убедительны, достаточно значительны и / или становятся частым явлением, наше восприятие другого может привести к снижению недоверия и, возможно, более высокому доверию. Например, исследование показало, что повторяющийся, тесный контакт с другой стороной может изменить наши негативные взгляды и предположения о ней (особенно, когда контекст меняется, чтобы обе стороны ставили общие главные цели).

      Подавление недоверия

      Как уже отмечалось выше, снижение недоверия — чрезвычайно сложная задача. К тому же это не всегда уместно. Несмотря на ранее существовавшие нормативные представления о том, что доверие всегда хорошо, а недоверие всегда плохо, мы признаем, что недоверие имеет свое время и место. Соответственно, нас в первую очередь интересует, как подавить недоверие : то есть, как управлять своим присутствием в манере, соответствующей контексту. Как и раньше, мы выделяем этот контекст с точки зрения различий в уровнях недоверия.

      Закалка CBD

      В отношениях CBD основное внимание уделяется транзакционному обмену и расчетам оценки рентабельности другого поведения надежным / ненадежным образом. Этот ощутимый фокус подразумевает, что необходимо построить границы, ограничивающие степень взаимозависимости и уязвимости, присущих транзакции. Таким образом, доверитель должен позаботиться о том, чтобы доверие, распространенное в одном секторе отношений — например, доверие моему соседу выгуливать мою собаку — не распространялось автоматически на другие сектора — e.г., доверив соседу ключ от дома. Кроме того, системы, позволяющие осуществлять мониторинг и правоприменение, помогают обеспечить управление недоверием в областях, действительно содержащих уязвимости (например, ограниченный доступ ученых-исследователей совместного предприятия, нанятых конкурентом). Для сторон важно попытаться установить открытое общение для разъяснения своих целей, чтобы обе стороны могли попытаться установить границы, которые заслуживают доверия, а не недоверия. Наконец, КБР можно управлять, развивая потенциал альтернативных отношений для удовлетворения интересов.Когда у кого-то есть альтернативные способы удовлетворить свои потребности, потребность в доверии к другому уменьшается. Это ограничивает степень зависимости от того, кто может нарушить доверие.

      Закалка IBD

      ВЗК отношения обозначают несовместимые ценности и цели, а также негативную эмоциональную привязанность к другому. Недоверие ощущается как внутренне (в кишечнике), так и когнитивно (в голове). В большинстве случаев мы предпочли бы отделиться от людей, с которыми у нас сильная ВЗК, и минимизировать как наше взаимодействие с ними, так и нашу зависимость от них.Однако бывают моменты, когда мы должны продолжать отношения с этими людьми. Есть несколько способов справиться с этой ситуацией. Во-первых, наши разногласия с этим человеком могут быть скорее воображаемыми, чем реальными. Попытки обсудить наши разногласия, часто с помощью третьей стороны, которая может способствовать общению, могут помочь сторонам осознать свои общие черты. Однако, если это не даст результатов, сторонам необходимо будет определить те конкретные области, в которых им необходимо работать вместе, и «связать» свое взаимодействие друг с другом, чтобы обсуждения этих вопросов были осторожными, контролируемыми и открытыми.Стороны могут также попытаться уладить свои разногласия в других ключевых областях разногласий, но если недоверие между ними будет сильным и длительным, такие усилия вряд ли будут продуктивными.

      Практическое значение для управления дисфункциональным недоверием


      Мария Вольпе обсуждает, как негативные образы «другого» могут создавать давние препятствия на пути разрешения конфликтов, делая конфликты неразрешимыми.

      Разорвать порочный круг дисфункционального недоверия — сложная и трудная задача, которая начинается с выявления и анализа коренных причин.Правильный анализ источника недоверия имеет решающее значение, поскольку исходные события и обстоятельства могут значительно отличаться от способов, которыми стороны понимают и выражают свои разногласия, и потому, что этот анализ является основой для эффективного решения. Эти процессы могут происходить между людьми, в средствах массовой информации и через образование.

      Что могут сделать люди

      Хотя присутствие недоверия обычно очевидно, оно не всегда может быть очевидным, когда недоверие стало скорее дисфункциональным, чем полезным.Таким образом, первый шаг в управлении дисфункциональным недоверием — это признание сторонами его наличия. Некоторые общие индикаторы могут включать: (а) постоянное подозрение в мотивах и намерениях другого человека; (b) хроническое отрицание выгод от сотрудничества и продолжающейся взаимозависимости, основанное на чрезмерном обобщении или переоценке степени недоверия, (c) необходимость тщательного отслеживания действий друг друга, и (d) нежелание подвергаться рискам, которые могут привести к появлению возможностей для продуктивного сотрудничества.Если стороны не могут распознать или понять эти симптомы, помощь третьих лиц также может быть полезной. Помощь третьей стороны может принимать форму посредничества или арбитража; Тактика третьей стороны может помочь сторонам глубже понять суть конфликта или разработать процесс более эффективного управления недоверием.

      Выявление недоверия должно сопровождаться анализом его происхождения. Опять же, помощь нейтральной третьей стороной в раскрытии или опросе может помочь выявить источник недоверия, которое может быть вызвано множеством причин: жадностью одной из сторон, чрезмерно конкурентной ориентацией одной из сторон или реакция на несправедливое отношение одной из сторон.В последнем случае, например, A может совершить какой-то проступок против B в ответ на воспринимаемую несправедливость. Если B не распознает и не маркирует это поведение точно, это будет рассматриваться как причина, по которой B не доверяет A и, следовательно, лишает B возможности исправить источник недоверия. Вместо того, чтобы разрешить недоверие, оно подпитывается неправильным восприятием и недопониманием, что приводит к эскалации конфликта.

      Если третья сторона недоступна, стороны могут попытаться принять точку зрения, временно отойдя от своей роли, чтобы рассмотреть, как другая сторона рассматривает конфликт.Такой подход может вызвать сочувствие, необходимое для преодоления любых искаженных представлений, очерняющих другую сторону, и проложить путь к снижению недоверия и укреплению доверия.

      Что могут сделать СМИ

      Сообщения СМИ также могут помочь выявить случаи, когда недоверие перестало работать. Новостные отчеты могут дать ценную информацию о том, как конфликты рассматриваются и интерпретируются третьими сторонами. В той степени, в которой отчетность является объективной, полной и непредвзятой, стороны в конфликте могут воспользоваться преимуществами третьей стороны, упомянутой выше.Кроме того, то, как новостные репортажи описывают конфликт, может иметь глубокое влияние на его интерпретацию. Если конфликт оформлен так, чтобы усилить недоверие одной или обеих групп, СМИ играют дисфункциональную роль. Поскольку некоторые СМИ предпочитают делать сенсацию и драматизировать конфликт и недоверие, чтобы привлечь читателей / зрителей, СМИ могут играть активную роль в уменьшении или усилении недоверия в конкретном споре.

      Тщательные репортажи могут также предоставить подробные публичные записи, в которых прослеживается полная история того, как дисфункциональное недоверие зародилось и нарастало.Анализ этих отчетов может заполнить пробелы, пропущенные избирательным восприятием предвзятых участников конфликта или тех, кто получил только ограниченную и отфильтрованную информацию. Рассмотрим предыдущий пример недоверия, вызванного реакцией на предполагаемую несправедливость со стороны другой стороны. Без полной записи или подробного описания того, как развивалось недоверие, основная причина может быть не замечена по крайней мере одной из сторон и помешать эффективному урегулированию.

      Что может сделать система образования

      Образовательные учреждения также могут стать важным форумом для обучения людей способам распознавания недоверия и эффективного реагирования на него. Формальное обучение навыкам ведения переговоров и разрешения конфликтов может привести к большему признанию разнообразных (и недоверимых) групп населения, одновременно борясь с пагубными последствиями предрассудков и стереотипов. Образовательные учреждения также могут использовать диалоговые группы, семинары по решению проблем и ролевые игры, чтобы ознакомить людей с преимуществами интегративных переговоров, проблемами, связанными с доверием и недоверием в отношениях, и осознанием того, когда интегративный потенциал остается неиспользованным. к дисфункциональному недоверию.

      Те же образовательные инструменты могут позволить людям проводить семинары и тренинги для объективного анализа того, как недоверие активизируется и закрепляется в отношениях. Ролевые игры, которые начинаются с того, что недоверчивые стороны обсуждают причины своего недоверия, могут затем переориентировать свои усилия, поручив сторонам работать вместе для достижения общей, высшей цели. Эти типы учебных мероприятий могут повысить способность людей анализировать основные причины конфликта (которые могут сильно отличаться от их первоначальных предположений), сводя к минимуму роль отрицательных эмоций, которые могут омрачить здравые суждения.

      Практическое значение для управления уровнями недоверия

      Что могут сделать люди

      На индивидуальном уровне, пожалуй, наиболее разрушительным аспектом крайнего и / или хронического недоверия является психологическое воздействие, которое порождает параноидальные мысли. Таким образом, важным шагом для сторон, оказавшихся в ловушке недоверия, является восстановление чувства контроля над своим мышлением и своими страхами путем изучения и развития других отношений для удовлетворения своих потребностей. Хотя это не всегда возможно, эта стратегия может помочь облегчить беспокойство, которое возникает только из-за возможности удовлетворить свои потребности только через недоверчивого противника, и уменьшает чувство уязвимости, которое возникает из-за нарушения доверия при любой конкретной встрече с недоверчивым противником. Другой.

      Помимо культивирования силы путем создания альтернатив, люди могут использовать принципы модели GRIT (постепенные и взаимные инициативы в снижении напряженности). Первоначально предложенная психологом Чарльзом Осгудом в качестве стратегии уменьшения дисфункционального недоверия между Соединенными Штатами и Советским Союзом во время холодной войны, GRIT состоит из ряда шагов, направленных на исправление предвзятого и искаженного восприятия, снижение напряженности и культивирование атмосферы взаимного доверия. это позволит вести переговоры на основе сотрудничества.[2] Хотя эта модель получила исследовательскую поддержку для многих своих предложений, общественное давление через нейтральные третьи стороны может еще больше повысить ее эффективность. [3]

      По сути, это обратная гонка вооружений, GRIT призывает инициирующую сторону сделать общее заявление, указывающее на желание деэскалации конфликта и восстановления доверия. Как только эта структура будет создана, конкретные, безусловные, односторонние инициативы могут быть объявлены и реализованы таким образом, чтобы разрешить проверку, при этом одна форма ответных действий предлагается другим, но не требуется.Постепенные и односторонние инициативы по снижению напряженности должны продолжаться, даже если друг на друга не отвечает немедленно. Недоверие утихнет, когда другая сторона увидит соответствие между вашими доброжелательными намерениями и вашими последующими действиями (последовательность — ключевой элемент построения доверия). Более того, настойчивые односторонние инициативы актера передают его искренность и нежелание действовать манипулятивно.

      Тем не менее, важно выбирать односторонние инициативы, которые достаточно «доверчивы», чтобы быть значительными (то есть заставить другого поверить в то, что вы действительно подвергаетесь некоторому собственному риску), не ставя себя в чрезмерно уязвимое положение.В этом ключе важно, чтобы субъект сохранил некоторую способность к возмездию (т. Е. Сохранил свою способность защищаться, если в этом возникнет необходимость, но также и создать свою репутацию надежного человека, открыв уязвимость другому). Кроме того, люди должны отвечать тем же на любые доверчивые действия, инициированные другой стороной, точно согласовывая их ответные меры с вашими собственными, но также сопоставляя свои акты доверия с вашими собственными актами примирения.

      GRIT считается эффективной стратегией снижения недоверия между людьми, организациями и странами, поскольку она обеспечивает соответствие между словами человека и последующими действиями и укрепляет доверие к заявленным намерениям благотворителя. Надеюсь, это приведет к спирали деэскалации, поскольку теперь обе стороны могут действовать в своих коллективных интересах, чтобы уменьшить недоверие и создать среду, способствующую продуктивным переговорам.

      Аналогичная, но конкурирующая стратегия объясняется теоретиком игр Ричардом Аксельродом и называется стратегией «око за око».[4] Аксельрод изучал стратегии, которые игроки могли использовать, чтобы побудить другого игрока к сотрудничеству, используя простые экспериментальные игры, такие как «Дилемма заключенного». Стратегию «око за око» лучше всего можно описать как условно доброжелательную стратегию, в которой сотрудничество зависит от сотрудничества с другой стороной. Такой подход справедлив, поскольку он одинаково реагирует как на эскалацию, так и на примирение другой стороны. Эта стратегия снисходительна, поскольку она немедленно возвращается к сотрудничеству после того, как партнер это сделал, и обеспечивает уровень согласованности, который укрепляет доверие.Исследования показали, что эта стратегия «око за око» дает наибольшее количество кооперативного поведения (по сравнению с другими игровыми стратегиями) в долгосрочной перспективе. Однако он отличается от GRIT тем, что реагирует на стратегию другого, в то время как GRIT действует проактивно и инициирует доверие. «Око за око» также не предписывает никакого другого примирительного поведения при отсутствии взаимности.

      В зависимости от уровня недоверия в отношениях существуют другие дополнительные правила, которым можно следовать, чтобы уменьшить недоверие.Предлагаем следующие:

      • Обеспечьте достаточное сдерживание (наказания за нарушение договора о взаимоотношениях). У стороны будет меньше шансов нарушить процесс построения доверия, поскольку другая сторона будет иметь некоторую власть над действующим лицом. Один из способов сохранения власти другой стороной — это возможность сообщить о репутации потенциального нарушителя. Когда люди дорожат своей репутацией, они чувствительны к риску негативной огласки, касающейся их надежности, и, следовательно, с меньшей вероятностью могут нарушить доверие.
      • Создавайте привлекательные альтернативы для удовлетворения ваших интересов. Еще один способ обрести власть — развивать альтернативные отношения для удовлетворения наших интересов. Если мы можем удовлетворить наши потребности другими людьми, нам не нужны отношения с потенциальным нарушителем доверия. Наличие других способов удовлетворения наших потребностей снижает нашу уязвимость и, следовательно, риски, на которые нам, возможно, придется пойти, продолжая работать с другим. Эту стратегию создания других вариантов часто называют лучшей альтернативой согласованному соглашению (BATNA), которая обеспечивает план, к которому можно вернуться, если соглашение не может быть достигнуто с другой стороной в конфликте.
      • Создавайте обоснованные ожидания. Стороны должны активно обсуждать и управлять восприятием и ожиданиями других относительно того, о чем было согласовано, и от того, кто, как ожидается, выполнит конкретные действия. Устраните любую двусмысленность в отношении ожиданий и обязательно соблюдайте обязательства и выполняйте их.
      • Согласитесь с процедурами наблюдения за тем, выполняет ли другой. Это позволяет сторонам проверять действия друг друга, чтобы гарантировать, что ожидания оправдываются.
      • Повышайте осведомленность других о том, как их поведение рассматривается другими. Даже нечестные люди дорожат репутацией честных людей. Когда другие знают, что за ними наблюдают (даже за пределами основной транзакции), и когда они считают, что другие также могут не доверять им, они могут получить дополнительный стимул вести себя более достойно доверия.

      В отношениях с IBD может также оказаться полезным следующее предложение:

      • Открыто признать ключевые области разногласий. Избегайте ситуаций, в которых проявляются сильные области недоверия, основанного на идентификации. Если вы знаете, что неоднократное обсуждение областей явных идеологических разногласий только усугубляет проблему, держитесь подальше от обсуждения этой темы! Попытка найти способ «согласиться, чтобы не согласиться».

      Возможности СМИ

      Эффективное снижение недоверия зависит от точной и исчерпывающей информации, чтобы обе стороны могли более объективно увидеть конфликт. Средства массовой информации могут помочь, стремясь исследовать и задокументировать ключевые моменты развития конфликта, а также представлять отчеты беспристрастным и объективным образом.Сенсационные сообщения, в которых уделяется пристальное внимание экстремистам, вряд ли будут полезны и могут фактически усилить спираль недоверия и конфликта. Кроме того, журналисты могут иметь доступ к аналогичным конфликтам, которые были успешно разрешены, и репортажи об этих сравнительных историях могут дать конфликтующим сторонам надежду и конкретные рекомендации из аналогичной ситуации.

      Полезные советы также можно найти в эссе о стереотипах.

      Что может сделать система образования

      Педагоги могут помочь, используя классные занятия, такие как группы диалога, семинары по решению проблем и ролевые игры, для отработки тактики GRIT и стратегий «око за око».Последующие сеансы подведения итогов могут быть использованы для изучения множества связанных вопросов, таких как эффективные коммуникативные техники (как с точки зрения того, что говорить, так и как это сказать), эмоциональные реакции (как справиться со страхом, гневом и враждебностью) , и установление границ вокруг известных областей разногласий, чтобы предотвратить любой ущерб от дальнейшего недоверия. Эти типы методов также могут быть полезны для уменьшения стереотипов и предрассудков и побудить участников принять разнообразие

      [1] Крамер Р.М. (1995). «В сомнительной битве: повышенная ответственность, дисфорическое познание и провальное поведение при переговорах», в Переговоры как социальный процесс , Eds. Р. М. Крамер и Д. М. Мессик, Thousand Oaks, CA: Sage. С. 95-120. В этой главе рассматривается параноидальное познание и объясняются его дисфункциональные эффекты в отношениях, связанных с доверием.

      [2] Осгуд, К. Э. Осгуд, С. Э. (1962). Альтернатива войне или капитуляции. Урбана, Иллинойс: University of Illinois Press

      [3] (Линдсколд, 1986, стр.315)

      [4] Аксельрод Р. Эволюция сотрудничества. New York: Basic Books 1984. В этой книге прослеживаются исследования теории игр о сотрудничестве и дезертирстве во взаимозависимых отношениях и определяется стратегия «око за око» как оптимальная в долгосрочной перспективе.

      Используйте следующее для цитирования этой статьи:
      Lewicki, Roy J. and Edward C. Tomlinson. «Недоверие.» Безупречность . Ред. Гай Берджесс и Хайди Берджесс. Консорциум информации о конфликтах, Университет Колорадо, Боулдер.Опубликовано: декабрь 2003 г. .

      Узнайте о психосоциальном этапе 1

      Этап «доверие против недоверия» — это первый этап теории психосоциального развития психолога Эрика Эриксона. Этот этап начинается с рождения и длится до 18 месяцев. По словам Эриксона, это самый важный период в жизни вашего ребенка, поскольку он формирует его взгляд на мир, а также его личность в целом.

      Теория психосоциального развития Эриксона включает семь других стадий, которые охватывают всю жизнь человека.На каждом этапе люди сталкиваются с конфликтами, которые могут привести к обретению психологической силы или остаться со слабостью.

      Веривелл / Нуша Ашджаи

      Обзор

      Эта первая стадия психосоциального развития состоит из:

      • Психосоциального конфликта : Доверие против недоверия
      • Главный вопрос : «Могу ли я доверять людям вокруг себя?»
      • Основные добродетели : Надежда
      • Важное событие : Кормление

      Важность доверия

      Младенцы почти полностью зависят от своих опекунов.Поэтому неудивительно, что то, как родители взаимодействуют со своими младенцами, оказывает глубокое влияние на их физическое и психическое здоровье.

      Эриксон считал, что ранние модели доверия помогают детям построить прочную основу доверия, которая имеет решающее значение для их социального и эмоционального развития. Если ребенок успешно развивает доверие, он будет чувствовать себя в безопасности в этом мире. По сути, вы формируете их личность и определяете, как они будут смотреть на мир.

      Дети, которые учатся доверять опекунам в младенчестве, с большей вероятностью будут строить доверительные отношения с другими на протяжении всей своей жизни.

      Как построить доверие

      Основной способ завоевать доверие ребенка — это реагировать, когда он пытается с вами общаться. Поскольку младенцы не могут использовать слова, чтобы выразить себя, они используют невербальные стратегии, чтобы постоянно сообщать, что они думают и чувствуют.

      Плач — одна из самых распространенных стратегий, которые младенцы используют для общения со своими опекунами, и имеет разное значение. Обычно младенцы плачут, чтобы сообщить вам, что им нужно одно из следующего:

      • Привязанность : Эриксон считал, что крики младенца передают важное сообщение воспитателям.Такие крики указывают на неудовлетворенную потребность, и лица, осуществляющие уход, должны решать, как удовлетворить эту потребность.
      • Комфорт : для лиц, осуществляющих уход, важно обеспечить ребенку комфорт, удерживая его крепко и надежно. Это обеспечивает тепло и физический контакт. Кормление, купание и утешение вашего ребенка помогает ему научиться верить в то, что его потребности будут удовлетворены.
      • Еда : Эриксон также считал, что кормление играет ключевую роль в развитии доверия.Кормя младенца, когда ребенок голоден, они узнают, что могут быть уверены, что их потребность в питании будет удовлетворена.

      Каждый ребенок общается по-своему, поэтому знакомство со стилем общения вашего ребенка является ключом к успеху на этом этапе. Замечание и реакция на эти сигналы, будь то крики, движения тела, воркование или даже слова, помогает им научиться доверять вам и окружающему миру.

      Научиться доверять миру и тем, кто нас окружает, является ключевым направлением этого психосоциального этапа развития.Быстро и правильно реагируя на крики младенца, вы закладываете фундамент доверия.

      Последствия недоверия

      Дети, воспитываемые неизменно ненадежными, непредсказуемыми родителями, которые не могут удовлетворить эти основные потребности, в конечном итоге развивают общее чувство недоверия.

      Недоверие может вызвать у детей страх, замешательство и тревогу, что затрудняет построение здоровых отношений. Это, в свою очередь, может привести к плохой социальной поддержке, изоляции и одиночеству.

      Одно исследование, проведенное с участием близнецов женского пола, как идентичных, так и разнояйцевых, показало, что доверчивая личность, по крайней мере, частично является генетической, в то время как недоверчивую или недоверчивую личность, по-видимому, научили семья и другие социальные факторы.

      Слово Verywell

      Этап «доверие против недоверия» служит основой развития. Результаты этого этапа могут иметь последствия, которые влияют на остальную жизнь человека. По этой причине для родителей очень важно обеспечить чуткую и надежную заботу.

      новых отношений и реалий в JSTOR

      Мы предлагаем новую теоретическую основу для понимания одновременного доверия и недоверия в отношениях, основанную на предположениях о многомерности и внутреннем напряжении отношений, и мы отделяем это исследование от предшествующей работы, основанной на предположениях об одномерности и равновесии. Опираясь на фундаментальную поддержку этой новой концепции из недавнего исследования одновременных положительных и отрицательных настроений и амбивалентности, мы исследуем теоретическое и практическое значение этой основы для будущей работы над отношениями доверия и недоверия в организациях.

      Academy of Management Review, которой исполняется 26 лет, является наиболее цитируемым справочником менеджмента. AMR считается одним из самых влиятельных деловых журналов, публикующих академически строгие концептуальные статьи, продвигающие науку и практику управления. AMR — это журнал по развитию теории для ученых в области менеджмента и организаций всего мира. AMR публикует новые, проницательные и тщательно разработанные концептуальные статьи, которые бросают вызов общепринятым представлениям о всех аспектах организаций и их роли в обществе.Журнал открыт для различных точек зрения, в том числе тех, которые направлены на повышение эффективности, а также тех, которые критикуют руководство и организации. Каждая рукопись, опубликованная в AMR, должна содержать новые теоретические идеи, которые могут улучшить наше понимание управления и организаций. Большинство статей также включают обзор соответствующей литературы. AMR издается четыре раза в год тиражом 15 000 экземпляров.

      Академия управления (Академия; АОМ) — ведущая профессиональная ассоциация ученых, занимающаяся созданием и распространением знаний об управлении и организациях.Центральной миссией Академии является повышение квалификации менеджеров за счет развития управленческих знаний и повышения профессионального уровня своих членов. Академия также стремится формировать будущее исследований и образования в области управления. Академия управления, основанная в 1936 году, является старейшим и крупнейшим научным объединением менеджмента в мире. Сегодня Академия является профессиональным домом для более чем 18290 членов из 103 стран. Членство в Академии открыто для всех, кто ценит принадлежность.

      .