Нереальность происходящего: как почувствовать невозможное — Российская газета
«Нереальность происходящего нежно бьет по мозгам» – Коммерсантъ FM – Коммерсантъ
Журнал Forbes присвоил островам Кука первое место в рейтинге красивейших островов мира, словно читая мысли Петра Воронкова. Но при этом в издании ни слова не сказали о том, что эти острова — почти российские, сожалеет путешественник.
Острова Кука сегодня… Очень далекие, теплые и такие желанные. Особенно осенью… В Forbes как будто услышали меня — присвоили архипелагу первое место среди самых красивых островов мира…
Вот интересно, вы когда-нибудь боялись упасть, плавая в океанской лагуне. Я не оговорился. Вода такая чистая и прозрачная, появляется ощущение, что тебя ничего на поверхности не держит, вот-вот провалишься… Прямо на стайку коралловых рыб…
Нереальность происходящего нежно бьет по мозгам еще на Раротонга – центральном острове. Самолет из новозеландского Окленда приземляется здесь, как нарочно, уже в темноте. Но даже ночью ты окунаешься в волшебный хаос из коктейля полинезийских ароматов, океанского бриза, нежных напевов, мягких сердечных приступов — все это уже было когда-то.
Острова Кука для нас действительно на краю света – между французской Полинезией и архипелагом Фиджи – официально земли Новой Зеландии. Но мы, россияне имеем к ним некоторое отношение. Наш знаменитый мореплаватель Иван Федорович Крузенштерн, пораженный здешними красотами, честно назвал их именем Кука – англичанин первым занес их в морские лоции. Хотя высадился только на одном атолле – получившем название Палмерстон. Еще один атолл со странным названием Суороу, ставший сегодня чем-то вроде парковки для шикарных яхт, на самом деле назван в честь генералиссимуса Александра Васильевича Суворова другим русским капитаном – Михаилом Лазаревым. Кстати, и въезд для россиян на острова Кука безвизовый. В общем, острова-то почти наши. Жалко Forbes об этом – ни слова…
«Коммерсантъ FM» и группа компаний «Путешествуй» проводят совместную викторину.
Участвуйте!
Виртуальная нереальность | Мнения | Известия
Проплыть через разрушенный город, пролезть по пещерам и полетать над танцующими парами на сюрреалистическом балу предлагает посетителям Московский музей современного искусства: там показывают 32 проекта программы Venice VR Expanded стартовавшего на днях Венецианского кинофестиваля. Вопрос в том, воспринимать ли эти опыты как арт-высказывания — или же пока только как развлечения и аттракционы. А может, одно другому не противоречит?
Экспозиция в основном здании музея на Петровке, 25 больше похожа на компьютерный клуб: в единственной комнате, отведенной под проект, нет никаких оформительских элементов — только 10 ноутбуков, к которым подключены свисающие с потолка шлемы HTC Vive и Oculus Rift, и места для сидения. Таким образом, одновременно работы могут смотреть 10 человек. Но сколько каждый из них проведет в виртуальном мире — загадка. Суммарная продолжительность произведений — десятки часов, и даже беглое выборочное знакомство с ними потребует как минимум пары часов, если вы хотите составить хоть какое-то впечатление о стилистическом и жанровом диапазоне фестивальной подборки.
А диапазон этот, надо сказать, огромен. И, пожалуй, он шире, чем у традиционного фестивального кино — хотя бы потому, что разные VR-работы рассчитаны на разную степень вовлечения зрителя. Где-то вы просто сидите, как в кинотеатре, и смотрите на происходящее, хотя при этом можете крутить головой, оборачиваться — ведь трехмерное изображение окружает вас со всех сторон. А где-то от вас требуются действия: с помощью контроллеров надо перемещаться в пространстве, взаимодействовать с предметами. Это уже куда ближе к видеоиграм. «Но тогда при чем здесь искусство?» — возникает закономерный вопрос.
Считать ли видеоигры искусством в полноценном, высоком смысле этого слова — человечество пока так и не решило. Однако даже если мы оставляем за скобками эту дилемму и говорим только о VR-кино как таковом, необходимо вспомнить историю кинематографа, который начинался отнюдь не с художественных откровений, а с развлекательных экспериментов типа «Прибытия поезда». Для зрителей рубежа XIX и XX веков это были технические диковинки, щекочущие нервы своей реалистичностью, — не более того.
Кинематографу потребовалось примерно 20 лет, чтобы дорасти до настоящего искусства — и, главное, начать вырабатывать собственные уникальные выразительные средства. Таким средством стал в первую очередь монтаж. По Сергею Эйзенштейну, именно в монтаже — сама сущность кино. И сегодня, говоря о VR-кино, мы задаемся вопросом: а есть ли в нем монтаж? И если нет — то правомочно ли здесь слово «кино» в принципе?
В швейцарском фильме «Пещеры» (режиссер — Карлос Изабель Гарсиа) фигурируют настоящие, а не нарисованные на компьютере пространства и реальные же актеры. Действие начинается в величественном дневном лесу. Трое спелеологов находят вход в пещеру и приступают к ее исследованию. Камера 360° сопровождает группу на каждом этапе, и мы буквально физически ощущаем тесноту и пугающую негостеприимность подземного пространства. Планы сменяются без участия зрителя, из расчета «одна локация — один план», но внутри них мы можем и сами «монтировать» изображение, выбирая, в какую сторону смотрим в тот или иной момент.
В традиционном кино такое, конечно, невозможно. С другой стороны, сними режиссер это путешествие на обычную камеру, он мог бы использовать более динамичный монтаж, воздействуя на зрителя изменениями частоты склеек, комбинацией общих и крупных планов…
Но не стоит думать, что VR-режиссеры не пытаются управлять зрительским вниманием. Некоторые проекты демонстрируют попытку разработать некий «психологический монтаж» (назовем это так), то есть побуждают в определенный момент бросить взгляд в другую сторону — нас привлекают звук оттуда или какое-то резкое движение. Так авторы добиваются последовательности кадров — но не за счет склеек, а в результате вынужденных, спровоцированных смен угла зрения.
Взять, например, датско-французскую ленту «Конец ночи» Давида Адлера. Мы плывем в лодке, а лодочник — мрачный немолодой мужчина по имени Йозеф — рассказывает нам, как спасся от фашистов во время войны, но был вынужден оставить родных. Из воды лодка вдруг выруливает на улицы разрушенного города, и становится ясно, что плывет Йозеф на самом деле по волнам собственной памяти, а возникающие вокруг сцены, лица, звуки — осколки его воспоминаний.
Черно-белая, нарочито стилизованная картинка, с одной стороны, подчеркивает нереальность происходящего, а с другой — отсылает к эстетике военных фильмов. Да, никто не мешает смотреть по сторонам и выхватывать взором то, что хочется. Но поскольку выбраться из лодки нам не предлагают, мы видим только то, мимо чего она проплывает, вдобавок ориентируясь на наиболее динамичные явления вокруг.
Схожим образом действует и режиссер Бланка Ли в картине Le bal de Paris de Blanca Li. Действие происходит на балу, причем все персонажи в зале — в масках животных. Мы оказываемся на платформе, которая плавно левитирует вдоль роскошных интерьеров дворца и позволяет увидеть торжество с разных сторон. При этом события разворачиваются и на самой платформе: некий мужчина представляет нам свою супругу, пускаясь с ней в танец и исполняя куплеты, затем мы знакомимся с его дочерью, у которой тоже появляется кавалер… Нас буквально вынуждают перемещаться туда-сюда, чтобы не мешать вальсирующим и одновременно держать их в поле зрения.
Сновидческая абсурдность происходящего заставляет вспомнить сцену в бальной комнате из «Сияния» и оргию из «С широко закрытыми глазами». Что же, зритель теперь — сам себе Стэнли Кубрик? Нет, его восприятием искусно манипулируют, как марионеткой.
И опять стоит вспомнить Эйзенштейна, считавшего, что и в театре, и в кино режиссер должен заниматься монтажом аттракционов, то есть выстраиванием последовательности каких-то сильных, привлекающих внимание аудитории приемов. Сейчас мы видим, что VR-кино как раз и становится идеальным, чистым воплощением этой идеи — даром что с тех пор прошло уже почти 100 лет. Создатель «Броненосца «Потемкин», конечно, не мог предвидеть появление шлемов и контроллеров, зато он очень хорошо понимал природу зрительского восприятия, а оно, как выясняется, за век не то чтобы сильно изменилось — в отличие от технических средств.
Проще говоря, VR-кино сейчас проходит примерно тот же путь, что и обычное кино на заре своего существования. Просто это новый виток истории.
Осталось только дождаться, когда в этой индустрии появится свой Эйзенштейн. Тогда и можно будет говорить об искусстве уже без всяких скидок на технологичность и экспериментальность.
Автор — кандидат искусствоведения, обозреватель «Известий»
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
97-й сезон завершен!
В июле нас ждут еще гастроли в Евпаторию, где в рамках фестиваля «Земля. Театр. Дети» мы дважды сыграем спектакль «Волшебное кольцо» на основной сцене МЦТИ «Золотой ключик», но итоги сезона уже можно подвести.— побывали с гастролями в Краснокамске, Севастополе, Твери, Ярославле, Екатеринбурге, Петрозаводске, Костомукше, Пензе, Мадриде, Костроме, Челябинске, Магнитогорске, Сатке, Копейске, Кургане
— участвовали в фестивалях «Большая перемена» и «Рукописи не горят»,
— приветствовали в нашей команде Егора Перегудова
— поздравляли «Демократию», которая была трижды номинирована на «Золотую маску», Егора Равинского, который стал лауреатом Биеннале современного искусства за спектакль «Свои люди — сочтемся», Петра Красилова, ставшего лауреатом «Звезды театрала» в номинации «Лучшая мужская роль второго плана» за роль Гюнтера Гийома, и, конечно, наших всенародно любимых, ставших заслуженными — Илью Исаева, Андрея Бажина, Наталью Чернявскую и Юрия Григорьева,
— обсуждали спектакли «Я хочу в школу» и «Последние дни» в рамках проекта «ТЕАТР+», занимались в зрительских, Учительском и пресс- клубах, дважды встречались в Доме-музее А.
— завершили процесс формирования минимального размера целевого капитала РАМТа и в ближайшем будущем появится возможность он-лайн пожертвования через наш сайт…
Главным нашим несчастьем, конечно же, остается нереальность происходящего с директором нашего театра Софьей Апфельбаум. Мы убеждены (!) в беспочвенности обвинений в ее адрес и продолжаем ждать ее возвращения.
Журнал Театр. • «Джинжик»: одиночество как чудо
Два года назад лаборатория Яны Туминой стала лауреатом премии «Арлекин» в номинации «Лучший спектакль 2019 года» и получила финансовую поддержку на постановку нового спектакля – «Джинжик» вошел в программу фестиваля этого года без конкурсного отбора.
Корреспондентка ТЕАТРА. побывала на одном из премьерных показов.
«Джинжик» (режиссер и автор инсценировки Яна Тумина) – история о пингвиненке, прирученном человеком – представляет собой синтез кукольного и драматического театров, инкрустированный высокотехнологичной компьютерной графикой и анимацией. Кадрированная небольшой рамой сцена выглядит как слайд, вставленный в стереоскоп. Внутри это трапецевидная призма из четырех экранов, в центре которой – игровое пространство для куклы и драматического артиста. Изображение с экранов проецируется на живой план, и создается ощущение, что это изображение выпуклое, как если смотреть на сцену через большую линзу. Пастельные, чуть замутненные проекции океанических глубин, плавающих пингвинов, звездного неба или крохотной комнатки с книжными полками наслаиваются на задник реальной сцены постепенно. Из них, как из туманного зеркала, проступают нехитрые реальные декорации (стол, диван, холодильник). Это работает как система занавесов в старинном театре Гонзаго: многослойность создает объем и размытость картинки, магическую нереальность, замедленность происходящего.
В основу инсценировки Яна Тумина взяла реальную историю: в 2011 году в Бразилии мужчина вытащил из нефтяной лужи маленького пингвина и тот, считая его за маму, все время возвращался к своему спасителю с просторов океана. Многослойное художественное мышление дорастило газетную заметку до поэтической притчи, в которой роботы спасают людей от всего, кроме одиночества. И на обломках цивилизации, среди необратимой планетарной загаженности, человеку снова нужен если не человек, то хотя бы пингвин.
В невербальном (из слов – только имя пингвиненка, образованное от звука открывающейся и закрывающейся дверцы холодильника «джин-джик»), технологично-визуальном театре нарратив ясен и без слов.
А вокруг, в настоящем – одинокая реальность «плывет в тоске необъяснимой…».
Важная составляющая образа спектакля – «плавучесть: наплыв визуальных слоев один на другой. Полупрозрачный космос сцены наполняю парящие пакеты, тела и предметы теряют телесность и силу притяжения – как в водных глубинах. Бесплотной видео-проекцией душа во сне отлучается от тела Человека, а пингвин из физического объекта незаметно превращается в героя 3D-анимации. Плавность, бесшовность переходов стирает границы не только между человеком и куклой, но и между живой и виртуальной реальностью.
Впрочем, тоска здесь вполне объяснима. Это тоска по прежнему миру, по «прекрасной зеленой» планете, которая однажды все-таки не выдержала, не исцелилась от человеческого смрада. Тоска по естественности, по близости человека с миром. Интегрируя в элементарный сюжет злободневную тему защиты окружающей среды, Тумина вновь доказывает, что социальный театр может быть искусством в чистом виде. И даже набившая многим оскомину тема экологии звучит не нарочито, а как одно из неизбежных и оправданных обстоятельств растворяется в общей поэзии.
Спектакль разыгран на двоих, что угадывается не сразу. Анна Сомкина отвечает за маленькую мохнатую птицу – то пальчиковая кукла, то марионетка, ловко выпрыгивающая из разных точек пространства. Александр Балсанов, бессменный соавтор большинства спектаклей Туминой, управляет ростовой куклой Человека, и вот в нем – много загадок. С первого взгляда, его фигура (в сценическом «кадре» работают только руки и голова) не вызывает сомнений – артист в старческой маске. Приглядевшись, вдруг замечаешь, что голова существует отдельным механизмом, чуть рассинхронизирована с движением рук, выпадает из цельной пропорции человеческого тела. Артист руководит головой, как самостоятельной куклой, держа ее зубами (!), а голова, в свою очередь, взаимодействует с настоящими руками артиста, как с полноправным партнером по сцене. Кукольники с многолетним стажем, Тумина и Балсанов легко стирают границу между живым телом и марионеткой – превращают человека в куклу, чтобы анимировать ее изнутри.
И все же высокая технологичность спектакля не затеняет душевной теплоты.
Желание разоблачить иллюзию не перевешивает эмоционального подключения и детского восторга, когда смотришь, раскрыв рот, на нечто небывалое. Смотришь и плачешь, смотришь и хохочешь. Не думая. Главное в этом бликующем трепетном полотне – чистое чудо. Такое чистое, что неловко назвать его «вау-эффектом». Это чудо шепотом, без «вау». Человек (на этом держится интрига) долгое время не может найти реабилитированного им и отпущенного на волю пингвина: уплыл? утонул? вернулся к нему в дом? спрятался? Распахивает дверцу холодильника, любимое место маленького друга, а там, как в раме, кадр. Спиной к зрителю – тоскующий по прежнему миру пингвиненок созерцает мгновение прошлого, где живы его снег, его океан, его мама, его «никогда больше». Тоску переживают порознь, «ибо нет одиночества больше, чем память о чуде».
Феномен режиссуры Яны Туминой – в очевидности авторского стиля и невозможности его предугадать. Есть соблазн заявить, что «Джинжик» опрокидывает ожидания, и такой Туминой театр еще не видел.
Но вместе с тем, в спектакле есть все, проявившееся и в прошлых спектаклях: поиск универсального невербального языка вне драматургической основы; отсутствие границ между оживающими предметами, куклами и живым планом; театральный минимализм в условиях высокотехнологичной визуальности; социальный театр как чистое искусство, а не паратеатральная акция. Спектакли Туминой, в большинстве своем («Корабль Экзюпери», «Я – Басё», «Комната Герды», etc.) как бы они ни были насыщены многослойной визуальностью, – все равно весом с перышко, словно из воздуха сотканы. «Подчеркивать смысл, светиться эмоцией, проявлять тайны» ¬– вот простая формула художника. Она настигает зрителя после спектакля, раскрывается послечувствованием, как в японской культуре – красота с легким привкусом меланхолии.
В Москве прощаются с журналистом Сергеем Доренко. Новости. Первый канал
Проходит прощание с ярким, талантливым журналистом, которого не стало на прошлой неделе. На Троекуровском кладбище собрались друзья, родственники и, конечно, коллеги, в том числе, по радиостанции «Говорит Москва», которой Доренко руководил последнее время.
Прощание с Сергеем Доренко должно было состояться еще 12 мая, но было отложено. Его дочери потребовали провести дополнительную экспертизу. Спустя почти неделю на Троекуровском кладбище попрощаться с журналистом пришло очень много людей. Со многими из них съемочной группе удалось поговорить и, пожалуй, главное ощущение, которое всех объединяет – какая-то нереальность происходящего. В Сергее в его 59 было столько энергии, что ее хватило бы на пару молодых людей.
К нему относились по-разному, но уж точно не равнодушно. Сергей заражал своей энергией всех, кто был рядом и публику по ту сторону теле- и радиоэфира. Многим очень трудно поверить, что на этом месте теперь только воспоминания.
Конечно, очень многие сходятся во мнении, что одна из главных его черт – журналистский талант, благодаря которому он сделал головокружительную карьеру на телевидении, не имея журналистского образования.
«Потому что она так жил. Нормальные люди, они же видят, кто как живет, кто как реагирует, поэтому они к нему так и относились хорошо.
К нему и старшее поколение хорошо относилось. Это наш учитель, гуру», – говорит Владимир Мамонтов, генеральный директор радиостанции «Говорит Москва».
Сергей Доренко – очень противоречивая фигура. Его даже называли «телекиллером» за жесткий «троллинг» некоторых политиков. Но даже кое-кто из них признал, что делал он это талантливо. Он, можно сказать, квинтэссенция журналистики девяностых и двухтысячных со всеми их плюсами и минусами.
«Когда ты внутри его редакции и внутри его команды, ты как журналист всегда чувствовал себя защищенным. Доренко всегда был за спиной. И ты был уверен, если с твоей съемочной группой что-то случится – в Чечне, в руднике, в какой-то шахте, если твоя группа попадет на необитаемых остров, Доренко все сделает для того, чтобы вас спасти, вас вытащить и чтобы ваш сюжет вышел в эфир», – рассказывает Светлана Колосова, журналист, директор Дирекции документального кино Первого канала.
Он многое успел, телевидение – лишь этап в его жизни. Сергей Доренко очень хорошо уловил новые тренды.
У него сотни тысяч подписчиков в соцсетях. Его саркастичные, а иногда даже циничные, на грани фола, высказывания и оценки оказались близки молодой аудитории, поколению интернета. Его радиостанция не раз занимала первые места по цитируемости. И можно сказать, он ушел на новом взлете.
Надо сказать, что сегодня именно прощание с Сергеем Доренко, а не похороны. Сергей завещал себя кремировать и развеять прах. Окончательное решение о месте и времени похорон должна принять его супруга. Можно предположить, что похоронная церемония будет для очень узкого круга родственников и друзей.
Рецензия на фильм Аннетт от Анатолий Павлович 01.11.2021
Каждый примечательный автор, старается сделать что-то выдающееся, обычное в не обычном виде, тем самым играя с законами жанра или улучшая его каноны, правда, некоторых это может привести в такие постмодернисткие дебри, из которых уже не выбраться. Предыдущая работа режиссёра “Корпорация Святые моторы”, такими дебрями и была. Как и в любом другом произведении, там можно было найти смыслы, только вот не было никакого желания этого делать, поскольку картина к этому не располагала.
И вот после долгого затишья, новая громкая премьера “Аннетт”.
Стала ли следующая работа лучше предыдущей? Определённо. Понятнее? Однозначно. Красивее, стильнее? Конечно. Интереснее, глубже? А вот здесь, уже можно остановиться подробнее.
Прежде всего, начать стоит с главного, жанр мюзикла. Здесь тот редкий пример, когда он не раздражает, местами неуместен, местами откровенно слаб, однако, где хорош — он хорош. Более того, лента имеет тональность карикатурной и театральной сказки, и музыка, подчёркивает нереальность происходящего, погружая зрителя в события.
Сами события объясняют, почему же картина вызывает ассоциацию со сказкой. Дело в том, что все действия можно описать, как Пиноккио(Буратино, Чипполино, нужное подчеркнуть), оказывается в сюжете «Преступление и наказание». Как это связано с синопсисом о том, что комик и оперная певица, разбираются с семейными проблемами и растят ребёнка? Это всего лишь разные стороны одной картины.
Звучит интригующе, не так ли? И, возможно, так бы оно и было, если бы режиссёр не делал всё хуже и хуже.
Это уже упомянутые музыкальные номера ни к месту, сюжетные линии, без которых можно было бы обойтись, а также безынтересные центральные персонажи, тогда как второстепенные герои, выглядят гораздо примечательнее. Ведь так и нет никакого объяснения, а почему центральный персонаж совершает те или иные действия? Потому что это диктует его состояние? Это не объяснение. Причины, как не было, так и нет. И здесь сразу видна слабая сценарная работа. А куда смотрит режиссёр?
И вот с одной стороны в стильном и атмосферном, а с другой стороны, затянутом и отталкивающем своей посредственностью балагане, развлечь может разве что понимание того, насколько же в картине участвуют талантливые актёры. Ведь не каждый сможет множество съёмочных смен, работать с куклой, к которой нужно испытывать кучу эмоций и максимально взаимодействовать, дабы у зрителей сформировалось ощущение того, что для персонажей эта кукла живая. Игра Драйвера и Котийяр, прекрасна, хотя и порой хочется вызвать для них бригаду скорой помощи, специализирующуюся на душевнобольных, ведь долгие разговоры с игрушкой, могут довести до того, что она начнёт отвечать.
Попытка режиссёра Каракса, изобрести новое слово, путём синтеза имеющихся и тем самым вызвать резонанс, успехом не увенчалась. Куча элементов сброшены в кучу и никакой не доведён до предела, музыка, мелодрама, драма, триллер, детектив, нотки ужаса, мистики и даже немного фэнтези, а также хронометраж. Что-то в этом всём лишнее и нужно было это лишнее убрать, поскольку такое нагромождение, безусловно, вызывает внимание со стороны зрителей, только не всеобщее восхищение гениальность, а напротив, и это точно не то, на что авторы рассчитывали.
Ситуацию немного исправляют неплохой финал. Картина заканчивается ожидаемо, ведь того требует драматургия(странно, как авторы не решили пойти против этого), а вот за отсылку в сторону песни “Прыгну со скалы” известной рок-группы Король и Шут, однозначно пару баллов сверху.
Возвращение домой, Вдали от дома, Нет пути домой»
За свои семнадцать лет Питер пережил слишком много шокирующих событий: становление мутантом, смерть дяди Бена, бой со Стервятником.
Что-то из этого должно было возыметь последствия, поэтому Питер не удивился тому, что случилось, когда он листал ленту новостей после патрулирования. Страх был единственным, что мог ощущать подросток. Паучье чутье кричало, билось в истерике, мышцы сводило от перенапряжения, сердце готово было разорваться прямо в грудной клетке, а глаза защипало от пота и слез. Затем, вместе с ощущением нереальности происходящего, тошнотой и безумной тряской, пришла паника. Она вцепилась в мозг, нервы, мысли, и не ослабляла хватку до самого конца. Питер чувствовал, что задыхается. Все закончилось неожиданно. Паркер свалился со стула с колесиками, на котором сидел, поджав ноги под себя. Ощущение физической боли выдернуло его из кокона, состоявшего из острого ужаса и тревоги. Питер в первый раз так радовался разбитому носу. Окончательно придя в себя, он не глядя закрыл на компьютере вкладку со свежей информацией об отце Лиз. Руки все еще тряслись, а коленки подкашивались, но это было таким незаметным и неважным для парня после того, что он пережил десять минут назад.
Паркер смог впасть в беспокойный сон тем вечером, следующим утром объяснить Мэй темные, почти черные, круги под глазами и явную усталость на лице большим количеством домашней работы. У него даже получалось делать вид, что ничего не произошло, в школе. Тогда Питер впервые не почувствовал вины за ложь, которую с улыбкой говорил друзьям. Просто ему очень не хотелось в психиатрическую больницу. В голове все еще ясно стояли воспоминания о школьной экскурсии в дом милосердия для душевно больных при церкви Святого Павла. Родительский комитет тогда устроил большой скандал по этому поводу. Но подросткам вряд ли удастся забыть о накаченных успокоительными пациентах, испражняющихся под себя. Поэтому Человек-Паук молчал и терпел повторяющиеся несколько раз в неделю панические атаки, во время которых невозможно было сделать вдох полной грудью, голова кружилась от недостатка кислорода, одежда промокала от пота насквозь. А самым ужасным было ощущение нереальности происходящего, будто после того, как страх уйдет, ничего не останется.
Ни тьмы, ни света, лишь кромешное и всепоглощающее ничего. День за днем Паркер учился жить с этим, не позволял никому и ничему портить ему жизнь. Безбожно врал, но продолжал радоваться свободе. It’s a simple truth
We all need
Just to hear and to see
None of us are free* Питер проснулся на скомканных простынях, судорожно сжимая одеяло. Кошмар начинал забываться, но от пота не получалось нормально открыть глаза. Хотелось снова заснуть, но Человек-Паук заставил себя встать и отправить мокрое постельное белье в корзину для грязных вещей. Принимая душ, в голове всплыл список дел на субботу. Сперва следовало заглянуть к мистеру Старку и получить от него сюрприз, о котором наставник напоминал каждое утро и вечер на протяжении недели, видимо надеясь, что днем это будет занимать все мысли подростка и заставит уснуть в счастливом ожидании ночью. Эта идея вызвала у парня саркастичную улыбку. К сожалению, он уже имел вещь, о которой всегда помнил.
После посещения башни по списку шло патрулирование. Тетя вернется примерно в семь вечера, следовательно, дома нужно будет оказаться без четверти. После совместных посиделок перед телевизором Мэй уснет. Питер принесет ей плед, помоет чайные чашки и блюдца из-под традиционного финикового пирога. Затем, снова придет его смена бдения порядка. The only reason that you came
So what you scared for?
Well, don’t you always do the same?
It’s what you there for, don’t you know? ** В башне Старка как всегда тихо. Обостренные рецепторы не смогли уловить ничего, кроме легкого запаха пороха и производственного масла. Даже звук работы механизма лифта был не слышим. Пятница явно не собиралась начинать разговор с гостем, ограничившись стандартным «Привет, Питер, мистер Старк уже оповещен о твоем приходе, пройди в лифт». Паркер почувствовал, как страх прикоснулся к спине. Перед тем, как войти в комнату, в которой наставник бурчал себе что-то под нос, парень сглотнул и натянул смущенную улыбку, скрывая нервозность.
— Т-Тони! — до сих пор непривычное обращение резануло по ушам. — Карапуз, давно не виделись, — Старк привычно вытер руки о футболку и подозвал Паркера к себе. После отказа Питера присоединиться к мстителям мужчина какое-то время пытался изменить мнение парня, показывая прелести бытия командного игрока. Сейчас же механик нашел более действенный способ — представил подопечному мстителей, как разношерстную семью. У него бы даже получилось, если бы Паркер не обрел тайну, которую никому не доверял, а в голове не рождались мысли о том, как его выкинут при первом же приступе в стенах Старк Тауэр. Тем не менее, подросток был благодарен за отложенные в сторону костюмы, очки и снисходительное обращение. — Простите… — Ничего страшного, ведь ты пришел как раз вовремя, — в глазах Старка заплясали чертята. — Я отмечу этот день красным в календаре! Один неподражаемый немолодой человек наконец-то перестал дуться и согласился переселиться вместе со своими домашними питомцами в башню.
— Я не совсем понимаю, о чем ты, — сумел вставить Питер в поток сознания собеседника. — Мистер Старк, прибыли мистер Роджерс, мистер Барнс и мистер Рамлоу. Лифт окажется на шестьдесят четвертом этаже через пятьдесят шесть секунд, — мягкий голос Пятницы прозвучал с потолка. — Сейчас сам все увидишь, — не мог сдержать детской радости наставник. При последней встрече Паркер дрался с Капитаном Америкой и Зимним Солдатом, поэтому парень решил, что полезнее будет просчитать пути отступления, чем придумывать слова для приветствия. Так же Человек-Паук был уверен, что ему ничего не поможет, если мистер Рамлоу будет иметь хотя бы половину силы одного из супров. Паучье чутье подсказывало об опасности рядом, хотя Питер уже успел напрячься, увидев, как из лифта выходят трое мужчин в полном обмундировании. Они удивительно легко шагали в тяжелой армейской обуви. Почти неслышимое позвякивание оружия, движения, в которых не было ни капли топорности, несмотря на высокий рост и большое количество мышечной массы, морщинка серьезности между бровей и полное отсутствие намека на улыбку заставляли подойти ближе к окну, как к предполагаемому запасному выходу.
— Старк, — поздоровался Роджерс. — Человек-Паук. На губах единственного незнакомого парню человека расползлась однобокая улыбка. — Не бойся, красотка, твой папочка не даст тебя в обиду. Я ведь прав, Старк? — сказал Рамлоу. — Поскольку ты явно не военный, то для тебя я просто Брок. — А если бы я был им? — нервно спросил Паучок, задрав маску до середины лица, чтобы соблюсти хоть какие-то правила приличия. — Отжимался бы до тех пор, пока в голове не улеглось, как правильно вести себя со старшими. — Капитан Сосулька, почему твои псы не в намордниках? Я самолично вчера повесил на входную дверь табличку с запретом на собак не на привязи в здании, — механик спрятал улыбку в стакане из-под чего-то, напоминающего виски. — Весело же вам будет вместе жить, — озвучил свои мысли Питер, но увидев, что все на него смотрят, извинился. Bite my tongue, bide my time
Wearing a warning sign
Wait ’til the world is mine
Visions I vandalize
Cold in my kingdom size
Fell for these ocean eyes*** Он чувствовал, что задыхается, будто его легкие снова полны угарного газа, как в конце битвы со Стервятником.
Сердце билось, слишком быстро, слишком сильно. Казалось, что это не его сейчас тошнит, это у другого парня все плыло перед глазами, будто можно все прекратить, просто выйдя из игры, но он никак не мог найти кнопку выключения. В голове метались мысли, их невозможно было поймать и осмыслить. Ясно осознавался только страх сойти с ума. Какое-то время Питер проходил этот ад в одиночестве, пока чутье не сообщило о присутствии постороннего в… Где он? Подросток отпросился умыться у взрослых, когда почувствовал, как к горлу подступает ком и в кончиках пальцев начинает покалывать, а после нырнул в ближайшую дверь. Кто-то большой и горячий поднял Питера, словно пушинку. От ощущения мягкости постели гостевой комнаты под собой стало немного легче. Затем неизвестный аккуратно стянул маску. — Боже, — произнес знакомый голос. От звука размеренно бьющегося сердца, пульс парня начал приходить в норму. Теплые и сильные руки перевернули Паркера на бок. Теперь он мог видеть человека, вместе с которым пытался дышать синхронно.
Капитан лежал напротив, отросшие волосы разлетелись по подушке. Пухлая нижняя и тонкая верхняя губы шептали что-то похожее на «Тише-тише, я рядом, никто тебя не тронет, ничего ужасного не случится. Я обещаю».
Каждый последующий вдох Питера был глубже. Слезы перестали течь, и он смог четче разглядеть обеспокоенный взгляд Роджерса. — Как у Вас получилось так легко… меня успокоить? — в голосе подростка все еще слышались нотки истерики. — Брок, он воевал в горячих точках, из-за этого у него развилось ПТСР****. Я несколько раз находил его на нашей кухне в подобном состоянии. — И Вы не отправили его в психиатрическую больницу? — Что? — Стив продолжал звучать умиротворяюще, но снова нахмурил брови. — Если бы в лечебницу отправляли всех людей с ПТСР****, то в стране не осталось бы военных. — Я пацифист. Роджерс тихо рассмеялся. Они лежали еще какое-то время рядом, смотря друг на друга, пока супер слух не уловил шаги в коридоре. К двери в комнату приблизились.
Стив встал с кровати и, проведя пальцами по волосам, отошел от нее. Кончики ушей мужчины порозовели, не смотря на серьезное лицо. В гостевую спальню, неся с собой ослепляющий свет, вошел Тони. Его тело заметно напряглось, когда он понял, что в помещении выключен свет, но голос с прежним задором произнес: — Роджерс, пацан несовершеннолетний, не смей к нему прикасаться. Карапуз, ты вроде бы шел умыться, так почему Пятница сказала искать тебя в спальне, да еще и в компании Капитана Сосульки? — Вот именно, Тони, Человек-Паук — ребенок, а ты все равно взял его в Германию, — пробасил Стив из темноты. — У тебя не получится меня запугать, косплея демона из ада. Пятница, включи свет, — Старк нашел глазами Роджерса после того, как тьма ушла. — Я просто зашел не туда, увидел кровать и уснул, — подал голос Питер. — Как же у тебя все просто, Паучок, — Тони сложил руки на груди, — без моральных терзаний и мук совести. Именно поэтому я попросил наш музейный экспонат провести тебе лекцию по военной стратегии, раз меня ты не слушаешься.
Your own personal Jesus
Someone to hear your prayers
Someone who cares
Your own personal Jesus
Someone to hear your prayers
Someone who’s there***** Питер видел, как Стив не мог скрыть отчаяние при виде всех действий голограммы Человека-Паука во время борьбы со Стервятником. Капитан прижал ладони к лицу, досмотрев спроектированный бой подростка с торговцем оружия. Опустив руки, Роджерс уставился на Паркера оценивающим взглядом, в котором было непонимание, как этот ребенок смог отнять у него щит. — Надеюсь, что здравомыслие придет к тебе с возрастом, — мужчина ободряюще похлопал по плечу подростка. — Мне надо переварить увиденное. Отложим разбор полетов на какое-то время? — Да, конечно… — парень замялся, а затем его взгляд упал на наручные часы Стива. — Простите, я должен бежать. Моя тетя, она скоро придет домой, она будет волноваться, простите, мне пора.***
Питер понял, что проспал ночное патрулирование утром. Его разбудил звук закрывающейся входной двери — Мэй ушла на работу.
Солнце разбросало свои лучи по хламу, лежавшему около противоположной от окна стены. Паркер во время сна выкинул с кровати подушку, из-за этого мышцы шеи отдавали тупой болью. Душ снял напряжение. В голову парню пришли мысли о том, что ему меньше чем через три месяца исполнится восемнадцать, он почти окончил школу, но еще даже не выбрал университет, в который хотел бы поступить. Его сверстники заводят отношения, выбирают будущую профессию, а Паркер совсем забыл об этом, снимая кошек с деревьев и борясь с паническими атаками. Поэтому слушать наставления и выговоры о своей неосознанности Питер поехал получать на метро в повседневной одежде.***
Башня ожила. Звукоизоляция лифтовой кабины не справлялась с силой голоса Брока. Это вызвало иррациональную улыбку. Пятница подняла подростка на этаж, по которому разносились взаимные оскорбления Рамлоу и Старка. Стив сидел на диване между ними со страдающим выражением лица. Выходя из лифта, Питер поздоровался, повысив голос, но только Капитан и Барнс обратили на него внимание.
Роджерс встал, пошел в сторону мутанта, не останавливаясь, взял его под локоть и повел обратно в кабину. — Я не могу больше здесь находиться. Они получают настоящее удовольствие от спора друг с другом, — произнес супр на выдохе. — Прогуляемся? — Да, хорошо. Но Вам разве не надо законспирироваться? Я имею в виду надеть темные очки или кепку, или и то и другое? — Паркер продолжал прибывать в легком шоке. — Чем больше я пытаюсь не выделяться, тем чаще меня узнают. И еще, Питер, хватит обращаться ко мне на «Вы». Я, конечно, ископаемое в глазах современной молодежи, но со мной на самом деле все не настолько плохо, — Стив посмотрел на парня с улыбкой. — Хорошо, — сказал парень, толкая входную дверь башни. — А куда именно мы идем? — Мне известно одно тихое местечко с домашней кухней. Не против пойти именно туда?***
Небольшой ресторанчик с вывеской в пастельных тонах находился недалеко от центра города. Заведение носило типичное для таких мест название по типу «У мамы» или «В гостях у бабушки Люси».
Роджерс открыл перед Питером дверь. В помещении пахло кленовым сиропом, кофейными зернами, немного зефиром и свежескошенной травой. Вместо стульев у столов стояли кресла и диваны с подушками. Как только дверь за Стивом закрылась, к нему подошла невысокая девушка и спросила, куда он с сыном хотел бы присесть. Мужчина попросил проводить их к месту рядом с черепашками. Паркер в непонимании следовал за взрослыми. После официантка оставила их. Под окнами, выходящими на тротуар, стоял ряд из нескольких аквариумов разных размеров. По каменистому дну сосудов ползали черепахи средних размеров. — Всегда хотел сходить сюда, но было не с кем — все мои знакомства ограничены работой, — супр сел в широкое кресло и кивнул на диванчик перед ним. — Бак и Брок слишком шумные для таких мест. — Мистер Старк мне рассказывал про то, что случилось с вашим… твоим другом, — тихая улыбка мужчины располагала к откровениям, — я вам сочувствую, но до сих пор не понимаю, почему мистер Рамлоу, не знаю, жив? Не подумай, что я пытаюсь лезть в твою жизнь, хотя это именно так и выглядит, просто не до конца… Забудь, что я сказал, пожалуйста.
Это было невежливо с моей стороны. Стив низко рассмеялся, запрокинув голову назад. Его плечи сотрясались, а глаза были прикрыты. — Ты не первый, кто задает мне этот вопрос, — отдышавшись, ответил Роджерс, — но первый, кто извинился за это. Капитан сделал паузу, во время которой подозвал девушку, обслуживающую их, показал в меню на некоторые блюда, а затем жестом дал понять, что всего нужно в двойном объеме. — Надеюсь, ты не против моей наглости, сделать заказ за тебя? — мужчина дождался кивка Питера. — На самом деле Брок не такой плохой, каким кажется. Он немного жестковат, но это показное. Официантка принесла пузатый чайник и две кружки. Роджерс, увидев, как девушка пытается поставить чашку, не выронив все остальное, не усидел и сам расставил посуду. После того, как Стив и Питер снова остались одни, мужчина продолжил: — А еще они с Баки действительно любят друг друга… К тому же, Рамлоу умеет справляться с проблемами Баки лучше меня, потому что знает его со стороны Зимнего Солдата.
Наступила неловкая тишина. Для Паркера она точнo была неловкой. В голове появлялись и исчезали темы для разговора, но он не мог выбрать подходящей. — Как у тебя дела в школе? — Стив разливал по кружкам зеленый чай с запахом мелиссы. — У меня? Все хорошо. — Никто не обижает? — Есть задиры, но они не сказать, что сильно меня достают, — не видел смысла врать подросток. — А как у тебя со Старком? — Было бы великолепно, если бы не его специфическое чувство юмора, — сказал парень, а затем быстро добавил. — Мне действительно не на что жаловаться. — Он не пытается, ну ты знаешь его привычку, унизить тебя? — Почему ты спрашиваешь? — Паркер посмотрел в голубые глаза напротив. — Хочу убедиться, что особенности поведения Тони не сказались на психике молодого поколения, — Стив опустил глаза и начал изучать взглядом чай в чашке. Питер почувствовал вину. Из кружки вместе с паром поднимался травянистый запах. За соседним столиком семейная пара с ребенком обсуждали предстоящий отпуск.
В ресторанчик зашли новые посетители. — По мне видно, что я сумасшедший? — Что? Питер! Нет, конечно, — лицо Стива приняло привычное серьезное выражение. — То, что с тобой происходит — нормально. — Ты можешь никому не рассказывать о том, что было вчера, пожалуйста? — сказал парень прежде, чем Роджерс успел продолжить. — Конечно, но тебе все равно нужна помощь профессионала. — Таблетки на меня не подействуют, а пометка о посещении психотерапевта может очень неприятно сказаться на моем будущем. — В этой стране некоторые вещи неизменны, — а после паузы Капитан добавил. — Если попросить Тони… — Если мистер Старк узнает, то я лишусь стажировки и костюма. — Он смог простить Баки, поняв, кто является настоящим убийцей его родителей. Неужели, Тони не поможет тому, кого считает сыном? — Я нестабилен, — совсем тихо произнес Питер. — Каждый член мстителей эмоционально нестабилен. Даже Старк. Официантка вернулась с полным подносом.
На этот раз с сервировкой стола она справилась сама. Положив салфетку на колени и сказав короткое «Приятного аппетита», Роджерс принялся за еду. Паркер не мог проглотить и кусочка. По спине прокатился табун мурашек, когда кончики пальцев снова начало покалывать. — Стив, пока ты был во льдах, выпустили много хорошей музыки, — осторожно начал парень. — Уже успел послушать Фрэнка Синатра? — Много слышал об этом парне, — от воодушевления в голосе Капитана неприятное чувство страха, которое зарождалось внутри, ослабло. — Его песни каждое Рождество играют на улицах. Так что ты точно знаешь некоторые. «Don’t you know little fool, you never can win?
Use your mentality, wake up to reality»
But each time that I do, just the thought of you
Makes me stop before I begin
‘Cause I’ve got you under my skin****** В следующий раз Питер вернулся в башню Старка только через день после завтрака-обеда со Стивом. Поднимаясь в лифте, Паркер глупо улыбался своему отражению, вспоминая их с Капитаном разговор о музыке.
Парень, не задумываясь, поздоровался с Пятницей и вернулся к воспоминаниям. На этаже, на котором остановился лифт, играла довоенная музыка. Подросток вспомнил учебные фильмы по истории, у которых на фоне были подобные мелодии. Капитан, пританцовывая, вышел из комнаты слева. В зубах он держал сэндвич, а в руках нес кружку с кофе и планшет. Увидев Питера, Роджерс растерял всю свою ловкость. Кофе пролился на пол и немного попал на технику. Мужчина подавился. — Привет, — Стив откашлялся, — я думал, что один в башне. — Я только что пришел. Простите, если помешал. Тони просил приехать. — Ничего страшного, — заверил Питера Роджерс. — Старка забрала Пеппер. Я удивился, когда ты вчера не пришел. — У меня была школа, потом патрулирование, потом домашняя работа, затем снова патрулирование, — к концу предложения голос парня стал совсем тихим. Услышав слова парня, Стив нахмурился. Подросток вспомнил, как Тони смотрел на него точно так же, когда Питеру закапывали глюкозу после случая с отцом Лиз.
— Я хочу показать тебе кое-что, — мужчина направился в комнату, из которой шла музыка. — Иди за мной. При входе Паркер споткнулся о звездно-полосатый щит. По всему помещению были расставлены коробки. В открытых лежали книги, на закрытых в основном стоял знак «Секретно». Напротив кровати вместо телевизора разместился грамофон, а рядом с ним стопка из пластинок. — Прошу прощения за беспорядок. Я еще не успел разложить все вещи, — Капитан поставил иглу на середину граммофонного диска. — Эта песня часто играла в клубах во времена моей молодости. Мы с Баки слышали ее тысячу раз, но мне ни разу не удалось под нее потанцевать. До сыворотки все партнерши были выше меня, а после… — Стив, потанцуем? If I didn’t care
More than words can say
If I didn’t care
Would I feel this way?
If this isn’t love
Then why do I thril? ******* В башне Старка было непривычно тихо. За последние месяцы почти весь состав Мстителей переселился под одну крышу.
Теперь в здании стало почти невозможно уединиться. Но поднимаясь, Питер не уловил ни одного звука. Еще страннее было молчание Пятницы. Абсолютное молчание. Паркер успел переодеться в костюм Человека-Паука к тому времени, как лифт остановился. Карен не отвечала на просьбы просканировать этаж. Свет в кабине погас, но в дальней части коридора зажегся огонек, а за ним еще семнадцать. Голос Мэй тихо запел «С Днем Рождения тебя». Пятница постепенно начала восстанавливать освещение, а из дверных проемов выступили супергерои и миссис Паркер. — Карапуз, — начал Тони, — поскольку ты теперь совершеннолетний, мы всей командой хотим сделать тебе официальное предложение по вступлению в Мстителей. — Нет, — ответила за племянника Мэй. — Я приняла то, что Питер подвергает себя опасности, занимаясь работой полиции. Но на бои с инопланетянами и прочей нечистью я отпускать его не собираюсь! — Может, лучше перестанете называть меня карапузом? — попытался разрядить обстановку Паркер.
— Пойдем, Паучок, пока эти двое будут метать друг в друга гром и молнии, мы с тобой выпьем, — Клинт взял парня под локоть. — Не думаю, что это хорошая идея. Бартон усадил подростка на белый диван, а сам направился в бар. Рядом с Питером опустился Стив. С недавних пор, Роджерс выделял Паркера среди остальных. Возможно, сказалась простота общения с парнем или общие интересы. Может быть, все дело в легком сексуальном напряжении, которое было между ними. Кажется, сыграло роль то, как они научились чувствовать друг друга в танце и кроткие прикосновения, когда они оставались наедине. — Мы можем поговорить? — Стива смущал взгляд Наташи, которая, как всегда, все знала и невозможность добиться интимной обстановки при коллегах. Теплый весенний ветер остудил румянец на щеках парня. Капитан сделал глубокий вдох, а Паркер приготовился слушать. — Я бы тоже хотел сделать официальное предложение. Мне будет понятен отказ, ведь у нас разница в возрасте с тобой больше восьмидесяти лет.
Мы не так давно знакомы. И, возможно, то, что происходит между нами, я понял неправильно. Теперь, когда тебе есть восемнадцать, не хотел бы ты… — Я согласен, — Питер бросил быстрый взгляд на Мстителей, приклеившихся к стеклянной двери лоджии. — Я не могу отказать человеку, который научил меня принимать свои страхи. Можно считать, что ты провел со мной когнитивно-поведенческую терапию. — Мне слышно, как миссис Паркер использует обесцененную лексику. Думаешь, лучше было бы сначала попросить разрешения у нее? — Стив счастливо улыбнулся, наклоняясь к лицу парня. Поцелуй был праведным и нежным, как и сам Капитан. You say, «Come over baby
I think you’re pretty’
I’m okay, I’m not your baby
If you think I’m pretty
You should see me in a crown******** Конец.Нереальность времени
Нереальность времениНЕРЕАЛЬНОСТЬ ВРЕМЕНИ
Нереальность времени
Джон Эллис Мактаггарт
Опубликовано в Mind: A Quarterly Review of Psychology and Philosophy 17 (1908): 456-473.
Несомненно, кажется в высшей степени парадоксальным утверждение, что Время нереально и что все утверждения, касающиеся его реальности, ошибочны. Такое утверждение предполагает гораздо больший отход от естественного положения человечества, чем утверждение о нереальности Пространства или нереальности Материи.Столь решительный разрыв с этой естественной позицией нельзя воспринимать легкомысленно. И все же во все века вера в нереальность времени оказывалась особенно привлекательной.
В философии и религии Востока мы находим, что это учение имеет первостепенное значение. А на Западе, где философия и религия менее тесно связаны, мы обнаруживаем, что одна и та же доктрина постоянно повторяется как среди философов, так и среди теологов. Богословие никогда не отделяется от мистицизма в течение долгого времени, и почти весь мистицизм отрицает реальность времени.Опять же, в философии время рассматривается как нереальное у Спинозы, Канта, Гегеля и Шопенгауэра. В философии современности два наиболее важных движения (за исключением тех, которые еще являются чисто критическими) — это те, которые взирают на Гегеля и на г-на Брэдли.
И обе эти школы отрицают реальность времени. Нельзя отрицать, что такое совпадение мнений имеет большое значение, и оно не становится менее важным, поскольку доктрина принимает такие разные формы и поддерживается такими разными аргументами.
Я считаю, что время нереально. Но я делаю это по причинам, которые, я думаю, не использует ни один из упомянутых мною философов, и я предлагаю объяснить свои причины в этой статье.
Позиции во времени, как время представляется нам prima facie, различаются двояко. Каждая позиция является более ранней, чем некоторые, и более поздней, чем некоторые из других позиций. И каждая позиция является либо Прошлым, либо Настоящим, либо Будущим. Различия первого класса постоянны, а второго — нет.Если M когда-либо раньше, чем N, оно всегда раньше. Но событие, которое сейчас присутствует, было будущим и будет прошедшим.
Поскольку различия первого класса постоянны, их можно считать более объективными и более существенными для природы времени.
Я полагаю, однако, что это было бы ошибкой и что различие между прошлым, настоящим и будущим столь же существенно для времени, как и различие между более ранним и более поздним, хотя в известном смысле, как мы увидим, его можно считать как более фундаментальное, чем различие между более ранним и более поздним.И именно потому, что различия между прошлым, настоящим и будущим кажутся мне существенными для времени, я считаю время нереальным.
Ради краткости я буду называть ряд позиций, идущих от далекого прошлого через близкое прошлое к настоящему, а затем от настоящего к ближайшему будущему и далекому будущему, как серию А. Ряд позиций, который проходит от более раннего к более позднему, я назову серией В. Содержимое позиции во времени называется событиями.Содержимое одной позиции принято правильно называть множеством событий. (Я полагаю, однако, что их можно столь же верно, хотя и не более правильно, назвать единым событием. Этот взгляд не является общепринятым, и он не является необходимым для моего рассуждения.
) Положение во времени называется моментом.
Первый вопрос, который мы должны рассмотреть, состоит в том, существенно ли для реальности времени, чтобы его события образовывали серию А, а также серию В. И ясно, во-первых, что мы никогда не наблюдаем время иначе, как образуя оба этих ряда.Мы воспринимаем события во времени как присутствующие, и это единственные события, которые мы воспринимаем непосредственно. И все другие события во времени, которые по памяти или умозаключениям мы считаем реальными, считаются прошлыми или будущими: те, что раньше настоящего, являются прошлыми, а те, что позже настоящего, являются будущими. Таким образом, наблюдаемые нами события времени образуют как серию А, так и серию В.
Однако возможно, что это просто субъективно. Может случиться так, что различие, введенное между положениями во времени серией А, — различие между прошлым, настоящим и будущим — есть просто постоянная иллюзия нашего ума, и что реальная природа времени содержит только различие серия B — различие между более ранним и более поздним.
В этом случае мы не могли бы воспринимать время таким, какое оно есть на самом деле, но могли бы мыслить его таким, какое оно есть на самом деле.
Это не очень распространенное мнение, но оно нашло способных сторонников. Я считаю это несостоятельным, потому что, как я сказал выше, мне кажется, что ряд А существенен для природы времени, и что любая трудность на пути рассмотрения ряда А как реального в равной степени является трудностью в способ рассматривать время как реальное.
Я полагаю, все признают, что время влечет за собой изменения.Конкретная вещь действительно может существовать неизменной в течение любого промежутка времени. Но когда мы спрашиваем, что мы подразумеваем, говоря, что были различные моменты времени или определенная продолжительность времени, в течение которых вещь была одной и той же, мы находим, что мы подразумеваем, что она оставалась одной и той же, в то время как другие вещи изменялись. Вселенная, в которой ничего не изменилось (включая мысли находящихся в ней сознательных существ), была бы вневременной вселенной.
Следовательно, если серия В без серии А может составлять время, то изменение должно быть возможно без серии А.Предположим, что различие между прошлым, настоящим и будущим неприменимо к реальности. Могут ли изменения относиться к реальности? Что это меняет?
Можем ли мы сказать, что во времени, образующем серию В, но не серию А, изменение состояло в том, что событие перестало быть событием, а другое событие стало событием? Если бы это было так, мы, безусловно, должны были бы получить изменение.
Но это невозможно. Событие никогда не может перестать быть событием.Он никогда не сможет выйти из какого-либо временного ряда, в котором он когда-то находился. Если N всегда раньше О и позже М, то оно всегда будет и всегда было раньше О и позже М, поскольку отношения более раннего и более позднего постоянны. А так как, согласно нашей нынешней гипотезе, время состоит только из ряда В, N всегда будет занимать положение во временном ряду, т.е.
и всегда был один 1 .
То есть оно всегда будет и всегда было событием и не может ни начаться, ни перестать быть событием.
Или мы скажем, что одно событие М сливается с другим событием N, сохраняя при этом некоторую тождественность посредством неизменного элемента, так что мы можем сказать не только, что М прекратилось, а N началось, но что именно М закончилось? стать Н? Все та же трудность повторяется. M и N могут иметь общий элемент, но это не одно и то же событие, иначе не было бы изменений. Следовательно, если в какой-то момент М превращается в N, то в этот момент М перестало быть М, а N стало N.Но мы видели, что никакое событие не может перестать быть или начать быть самим собой, поскольку оно никогда не перестает занимать место как само в серии В. Таким образом, одно событие не может перейти в другое.
Нельзя также искать изменение в численно различных моментах абсолютного времени, если предположить, что такие моменты существуют. Ибо здесь применимы те же аргументы. Каждый такой момент занимал бы свое место в ряду В, поскольку каждый из них был бы раньше или позже каждого из других.
А поскольку серия В указывает на постоянные отношения, ни один момент не может прекратиться и не может стать другим моментом.
Так как, следовательно, то, что происходит во времени, никогда не начинается и не перестает быть или быть самим собой, и поскольку, опять же, если есть изменение, то оно должно быть изменением того, что происходит во времени (ибо безвременное никогда не изменяется), я утверждаю, что остается только одна альтернатива. Изменения должны происходить с событиями такого характера, чтобы возникновение этих изменений не мешало событиям быть событиями. и одни и те же события, как до, так и после изменения.
Итак, какие характеристики события могут измениться и все же оставить событие тем же самым событием? (Я использую слово «характеристика» как общий термин, чтобы включить как качества, которыми обладает событие, так и отношения, термином которых оно является, или, скорее, тот факт, что событие является термином этих отношений.) Мне кажется, что существует только один класс таких характеристик, а именно детерминация рассматриваемого события терминами А-серии.
Возьмите любое событие — например, смерть королевы Анны — и подумайте, какие изменения могут произойти в его характеристиках. Что это смерть, что это смерть Анны Стюарт, что у нее такие причины, что у нее такие следствия, — все характеристики такого рода никогда не меняются. «Прежде чем звезды увидели друг друга», речь шла о смерти английской королевы.В последний момент времени — если у времени есть последний момент — рассматриваемым событием все равно будет смерть английской королевы. И во всех отношениях, кроме одного, он одинаково неизменен. Но в одном отношении это действительно меняется. Это началось с будущего события. Каждое мгновение это становилось событием ближайшего будущего. Наконец-то оно присутствовало. Затем оно стало прошлым и всегда останется таковым, хотя с каждым мгновением оно становится все более и более прошлым.
Таким образом, мы вынуждены прийти к заключению, что всякое изменение есть лишь изменение характеристик, придаваемых событиям их присутствием в серии А, независимо от того, являются ли эти характеристики качествами или отношениями.
Если бы эти характеристики были качествами, то события, надо признать, не были бы всегда одними и теми же, так как событие, свойства которого изменяются, конечно, не совсем одно и то же. И даже если бы характеристики были отношениями, события не были бы полностью одинаковыми, если бы, как я полагаю,
отношение X к Y предполагает наличие в X качества отношения к Y 2 . Тогда перед нами было бы две альтернативы. Мы могли бы признать, что события действительно изменили свою природу в отношении этих характеристик, но не в отношении каких-либо других.Я не вижу ничего сложного в том, чтобы признать это. Это поместило бы определения серии А в очень уникальное положение среди характеристик события, но в любой теории они были бы очень уникальными характеристиками. Обычно, например, говорят, что прошедшее событие никогда не изменяется, но я не понимаю, почему бы нам не сказать вместо этого: «Прошедшее событие изменяется только в одном отношении — что в каждый момент оно дальше от настоящее, чем было раньше».
Но хотя я не вижу внутренней трудности в этой точке зрения, это не тот вариант, который я считаю абсолютно верным.Ибо если, как я считаю, время нереально, то допущение, что событие во времени изменится в отношении его положения в ряду А, не будет означать, что что-то действительно изменилось.
Таким образом, без ряда А не было бы изменений, и, следовательно, ряд В сам по себе недостаточен для определения времени, поскольку время предполагает изменение.
Однако серия В не может существовать иначе, как во времени, поскольку более раннее и более позднее, являющиеся различиями, из которых она состоит, ясно являются временными определениями.Отсюда следует, что не может быть серии В там, где нет серии А, поскольку там, где нет серии А, нет и времени.
Но из этого не следует, что, если мы вычтем из времени определения ряда А, у нас вообще не останется ряда. Существует ряд — ряд постоянных отношений друг к другу тех реальностей, которые во времени являются событиями, — и именно сочетание этого ряда с А-определениями дает время.
Но этот другой ряд — назовем его С-рядом — не временной, ибо он не включает в себя никаких изменений, а только порядок.События имеют порядок. Они находятся, скажем, в порядке М, N, О, Р. И, следовательно, они не в порядке М, О, N, Р или О, N, М, Р или в любом другом возможном порядке. Но тот факт, что у них есть такой порядок, подразумевает какое-либо изменение не больше, чем порядок букв алфавита или пэров в списках парламента предполагает какое-либо изменение. Таким образом, те реальности, которые предстают перед нами как события, могут образовывать такой ряд, не имея права называться событиями, поскольку это имя дается только тем реальностям, которые находятся во временном ряду.Только когда приходят изменения и приходит время, отношения этого С-ряда становятся отношениями более раннего и более позднего, и таким образом он становится В-рядом.
Однако для генезиса серии В и времени требуется нечто большее, чем просто серия С и факт изменения. Ибо изменения должны быть в определенном направлении.
А серия С, хотя и определяет порядок, но не определяет направление. Если последовательность C проходит M, N, O, P, то последовательность B от более раннего к более позднему не может включать M, O, N, P или M, P, O, N или каким-либо образом, кроме двух.Но он может выполнять либо M, N, O, P (так что M будет самым ранним, а P самым поздним), либо P, O, N, M (так что P будет самым ранним, а M самым поздним). И нет ничего ни в серии С, ни в самом факте изменения, чтобы определить, что это будет.
Последовательность, которая не является временной, не имеет собственного направления, хотя и имеет порядок. Если мы будем придерживаться ряда натуральных чисел, мы не сможем поместить 17 между 21 и 26. Но мы будем придерживаться ряда, идем ли мы от 17 через 21 к 26 или от 26 через 21 к 17.Первое направление кажется нам более естественным, потому что этот ряд имеет только один конец, и вообще удобнее иметь этот конец как начало, чем как завершение. Но мы точно так же придерживаемся ряда, считая в обратном порядке.
Опять же, в ряду категорий диалектики Гегеля ряд мешает нам поставить Абсолютную Идею между Бытием и Причинностью. Но оно позволяет нам либо перейти от бытия через причинность к абсолютной идее, либо от абсолютной идеи через причинность к бытию.Первый является, по Гегелю, направлением доказательства и, таким образом, обычно является наиболее удобным порядком перечисления. Но если бы нам было удобно вести нумерацию в обратном направлении, мы все равно должны были бы наблюдать ряд.
Таким образом, вневременной ряд не имеет направления сам по себе, хотя человек, рассматривающий его, может принимать члены в одном направлении или в другом, в зависимости от своего удобства. И точно так же человек, созерцающий временной порядок, может созерцать его в любом направлении.Я могу проследить последовательность событий от Великой хартии до билля о реформе или от билля о реформе до Великой хартии. Но, имея дело с временным рядом, мы имеем дело не просто с изменением во внешнем созерцании его, а с изменением, которое принадлежит самому ряду.
И это изменение имеет свое собственное направление. Великая хартия появилась раньше Билля о реформе, а Билль о реформе не появился раньше Великой хартии.
Следовательно, кроме серии С и факта изменения, для получения времени необходимо указать факт, что изменение происходит в одну сторону, а не в другую.Теперь мы видим, что серии А вместе с серией С достаточно, чтобы дать нам время. Ибо для того, чтобы получить изменение и изменение в заданном направлении, достаточно, чтобы одна позиция в ряду С была Присутствующей, исключая все другие, и чтобы эта характеристика присутствия проходила по ряду таким образом. что все позиции по одну сторону Настоящего присутствовали, и все позиции по другую сторону от него будут присутствовать. То, что было настоящим, есть прошлое,
то, что будет присутствовать, — это Будущее 3 .Таким образом, к нашему предыдущему выводу о том, что не может быть времени, если А-ряд не соответствует реальности, мы можем добавить следующий вывод, что для образования временного ряда не требуются никакие другие элементы, кроме А-ряда и С-ряда.
Мы можем резюмировать отношение трех серий ко времени следующим образом: серии А и В одинаково существенны для времени, которое должно различаться как прошлое, настоящее и будущее, а также должно различаться как раннее и позднее. Но эти две серии не являются одинаково фундаментальными.Отличия серии А очевидны. Мы не можем объяснить, что подразумевается под прошлым, настоящим и будущим. Мы можем до некоторой степени описать их, но они не могут быть определены. Мы можем показать их значение только на примерах. «Ваш завтрак сегодня утром, — можем сказать мы вопрошающему, — прошел; этот разговор — в настоящем; ваш обед сегодня вечером — в будущем». Мы не можем сделать больше.
Серия B, с другой стороны, не является конечной. Ибо, учитывая С-ряд постоянных отношений терминов, который сам по себе не является временным и, следовательно, не является В-рядом, и принимая во внимание тот факт, что термины этого С-ряда также образуют А-ряд, отсюда следует, что термины ряда С становятся рядом В, причем те, которые расположены первыми, в направлении от прошлого к будущему, оказываются более ранними, чем те, места которых находятся дальше в направлении будущего.
Однако серия C так же совершенна, как и серия A. Мы не можем получить его из чего-либо другого. То, что единицы времени образуют ряд, отношения в котором постоянны, так же важно, как и тот факт, что каждая из них существует в настоящем, прошлом или будущем. И этот конечный факт существенен для времени. Ибо признано, что для времени существенно, чтобы каждый его момент был либо раньше, либо позже, чем любой другой момент; и эти отношения постоянны. И это — серия Б — не может быть получена только из серии А.Только когда серия А, дающая изменение и направление, сочетается с серией С, дающей постоянство, может возникнуть серия В.
Только часть вывода, к которому я сейчас пришел, необходима для общей цели этой статьи. Я пытаюсь обосновать нереальность времени не тем фактом, что серия А более фундаментальна, чем серия В, а тем фактом, что она столь же существенна, как и серия В, что различия между прошлым, настоящим и будущим существенны для времени, и что, если различия никогда не истинны для реальности, то никакой реальности не существует во времени.
В этом взгляде, будь он верным или ложным, нет ничего удивительного. Выше было указано, что время, как мы его воспринимаем, всегда представляет эти различия. И обычно считалось, что это реальная характеристика времени, а не иллюзия, обусловленная тем, как мы его воспринимаем. Большинство философов, независимо от того, верили они или не верили, что время относится к реальности, считали различия А-серии существенными для времени.
Когда утверждалось противоположное мнение, то, как я полагаю, обычно так и было, потому что считалось (правильно, как я попытаюсь показать позже), что различия между настоящим, прошлым и будущим не могут быть верны для реальности и что, следовательно, , чтобы сохранить реальность времени, нужно показать, что рассматриваемое различие не является существенным для времени.Считалось, что презумпция была в пользу реальности времени, и это дало бы нам основание отвергнуть А-серию как несущественную для времени. Но, конечно, это могло дать только предположение.
Если бы анализ понятия времени показал, что при удалении серии А время было уничтожено, эта линия аргументации больше не была бы открытой, и нереальность серии А повлекла бы за собой нереальность времени.
Я попытался показать, что удаление серии А действительно разрушает время.Но есть два возражения против этой теории, которые мы должны теперь рассмотреть.
Первый имеет дело с теми временными рядами, которые не существуют в действительности, но которые ошибочно считаются существующими или которые воображаются как существующие. Возьмем, к примеру, приключения Дон Кихота. Говорят, что эта серия не является серией А. В данный момент я не могу судить о том, что это прошлое, настоящее или будущее. Действительно, я знаю, что это ни один из трех. Тем не менее, говорят, что это, безусловно, серия B.Приключение рабов на галерах, например, позднее, чем приключение ветряных мельниц. А серия B включает время. Сделанный вывод состоит в том, что ряд А не является существенным для времени.
Ответ на это возражение я считаю следующим. Время принадлежит только существующему. Если какая-либо реальность находится во времени, это означает, что рассматриваемая реальность существует. Это, я полагаю, было бы общепризнано. Можно задаться вопросом, все ли сущее находится во времени или даже что-либо действительно существующее находится во времени, но нельзя отрицать, что если что-либо находится во времени, то оно должно существовать.
Что же есть в приключениях Дон Кихота? Ничего такого. Ибо история воображаемая. Действия ума Сервантеса, когда он придумал историю, действия моего ума, когда я думаю об этой истории, — они существуют. Но тогда они составляют часть серии А. Изобретение Сервантесом истории осталось в прошлом. Я думаю об этой истории в прошлом, настоящем и, я надеюсь, в будущем.
Но приключения Дон Кихота ребенку могут показаться историческими.И, читая их, я могу усилием воображения созерцать их так, как если бы они происходили на самом деле.
В этом случае приключения считаются существующими или воображаемыми как существующие. Но тогда их считают частью А-серии или воображают, что это А-серия. Ребенок, который считает их историческими, поверит, что они происходили в прошлом. Если я воображу их существующими, я воображу их происходящими в прошлом. Точно так же, если бы кто-нибудь поверил в существование событий, описанных Моррисом в «Вестях из ниоткуда», или вообразил бы их существующими, он бы поверил, что они существуют в будущем, или вообразил бы их существующими в будущем.Поместим ли мы объект нашей веры или нашего воображения в настоящее, прошлое или будущее, будет зависеть от характеристик этого объекта. Но где-то в нашей серии А он будет размещен.
Таким образом, ответ на возражение заключается в том, что, подобно тому как вещь находится во времени, она находится в серии А. Если это действительно вовремя, это действительно в серии А. Если считается, что это происходит вовремя, считается, что оно находится в серии А.
Если воображается, как в разы, то воображается, как в серии А.
Второе возражение основано на возможности, обсуждаемой г-ном Брэдли, что в действительности может быть несколько независимых временных рядов. Действительно, для мистера Брэдли время — это только видимость. Реального времени вообще нет, а значит, нет и нескольких реальных рядов времени. Но гипотеза здесь состоит в том, что в реальности должно существовать несколько реальных и независимых временных рядов.
Я полагаю, что возражение состоит в том, что все временные ряды были бы реальными, в то время как различие между прошлым, настоящим и будущим имело бы смысл только внутри каждого ряда и, следовательно, не могло бы рассматриваться как абсолютно реальное.Например, много подарков. Теперь, конечно, могут присутствовать многие моменты времени (каждая точка в каждом временном ряду присутствует один раз), но они должны присутствовать последовательно. И подарки различных временных рядов не будут последовательными, поскольку они не находятся в одном и том же времени.
(Они также не были бы одновременными, поскольку это в равной степени предполагает пребывание в одном и том же времени. У них не было бы никакого временного отношения.) И разные настоящее, если они не являются последовательными, не могут быть реальными. Таким образом, различные временные ряды, которые являются реальными, должны существовать независимо от различия между прошлым, настоящим и будущим.
Однако я не могу признать это возражение обоснованным. Несомненно, в таком случае настоящее не было бы настоящим — оно было бы только настоящим определенного аспекта вселенной. Но тогда никакое время не было бы временем — это было бы только время определенного аспекта вселенной. Без сомнения, это был бы реальный временной ряд, но я не вижу, чтобы настоящее было менее реальным, чем время.
Я, конечно, не утверждаю, что в существовании нескольких различных А-серий нет противоречия.Мой основной тезис состоит в том, что существование любого ряда А предполагает противоречие.
Я утверждаю здесь только то, что, предположив, что может существовать какой-либо ряд А, я не вижу дополнительных трудностей, связанных с существованием нескольких таких рядов, независимых друг от друга, и что, следовательно, нет несовместимости между сущностью ряда А для времени. и существование нескольких различных времен.
Более того, мы должны помнить, что теория множества временных рядов — это всего лишь гипотеза.Никогда не было дано никаких причин, почему мы должны верить в их существование. Было только сказано, что нет причин не верить в их существование и что, следовательно, они могут существовать. Но если бы их существование было несовместимо с чем-то другим, для чего есть положительные доказательства, тогда была бы причина, по которой мы не должны верить в их существование. Теперь, как я пытался показать, есть убедительные доказательства того, что А-ряд необходим для времени. Предположим поэтому, что имело место (что я отрицаю по причинам, изложенным выше), что существование множества временных рядов несовместимо с существенностью для времени ряда А, то это была бы гипотеза множественности времена, которые следует отвергнуть, а не наш вывод о серии А.
Теперь я перехожу ко второй части моей задачи. Доказав, как мне кажется, что без А-ряда не может быть времени, остается доказать, что А-ряда быть не может, а значит, и времени быть не может. Это предполагает, что время вообще не реально, поскольку признано, что единственный способ, которым время может быть реальным, — это существование.
Термины серии А являются характеристиками событий. Мы говорим о событиях, что они либо в прошлом, либо в настоящем, либо в будущем.Если моменты времени брать как отдельные реальности, мы также говорим о них, что они являются прошлыми, настоящими или будущими. Характеристика может быть как отношением, так и качеством. Принимаем ли мы термины серии А как отношения событий (что кажется более разумным) или же мы принимаем их как качества событий, мне кажется, что они заключают в себе противоречие.
Сначала рассмотрим предположение, что они являются отношениями. В этом случае только один член каждого отношения может быть событием или моментом.
Другой член должен быть чем-то вне временного ряда 4 . Ибо отношения ряда А являются изменяющимися отношениями, а отношения членов временного ряда друг к другу не меняются. Два события происходят точно в одних и тех же местах во временной последовательности относительно друг друга за миллион лет до того, как они происходят, в то время как каждое из них происходит, и когда они произошли на миллион лет назад. То же самое относится и к отношению моментов друг к другу. Опять же, если моменты времени следует отличать как отдельные реальности от происходящих в них событий, то отношение между событием и моментом остается неизменным.Каждое событие находится в один и тот же момент в будущем, в настоящем и в прошлом.
Отношения, образующие ряд А, должны быть тогда отношениями событий и моментов к чему-то, что не является им самим во временном ряду. Что это за что-то, наверное, трудно сказать. Но если отказаться от этого пункта, возникает более позитивная трудность.
Прошлое, настоящее и будущее — несовместимые определения.
Каждое событие должно быть тем или иным, но ни одно событие не может быть более чем одним.Это важно для понимания терминов. А если бы это было не так, то серии А было бы недостаточно, чтобы дать нам в сочетании с серией С результат времени. Ибо время, как мы видели, предполагает изменение, и единственное изменение, которое мы можем получить, — это переход от будущего к настоящему и от настоящего к прошлому.
Следовательно, характеристики несовместимы. Но в каждом событии они есть. Если М — прошлое, оно было настоящим и будущим. Если это будущее, то оно будет настоящим и прошлым. Если оно настоящее, оно было будущим и будет прошлым.Таким образом, все три несовместимых термина предсказуемы для каждого события, что явно несовместимо с их несовместимостью и несовместимо с их производным изменением.
Может показаться, что это легко объяснимо. Действительно, было невозможно указать на трудность, почти не дав объяснения, поскольку в нашем языке есть глагольные формы для прошедшего, настоящего и будущего, но нет формы, общей для всех трех.
Это никогда не будет правдой, будет ответ, что М есть настоящее, прошлое и будущее.Оно настоящее, будет прошлым и было будущим. Или это прошлое, и было будущее и настоящее, или снова будущее, и будет настоящее и прошлое. Признаки несовместимы только тогда, когда они одновременны, и этому нет противоречия в том факте, что каждый терм имеет их все последовательно.
Но это объяснение включает в себя порочный круг. Ибо он предполагает существование времени, чтобы объяснить, каким образом моменты бывают прошлыми, настоящими и будущими. Следовательно, время должно быть заранее принято для объяснения серии А.Но мы уже видели, что для учета времени необходимо принять ряд А. Соответственно, ряд А должен быть заранее предположен для того, чтобы объяснить ряд А. И это явно порочный круг.
Что мы сделали, так это то, что для решения трудности, связанной с тем, что мое написание этой статьи имеет характеристики прошлого, настоящего и будущего, мы говорим, что оно настоящее, было в будущем и будет в прошлом.
Но «было» отличается от «есть» только тем, что есть существование в прошлом, а не в настоящем, а «будет» отличается от того и другого только тем, что есть существование в будущем.Таким образом, наше утверждение сводится к тому, что рассматриваемое событие присутствует в настоящем, будущее в прошлом, прошлое в будущем. И ясно, что возникает порочный круг, если мы пытаемся определить характеристики настоящего, будущего и прошлого по критерию характеристик настоящего, прошлого и будущего.
Трудность может быть поставлена и по-другому: заблуждение будет проявляться скорее как порочный бесконечный ряд, чем как порочный круг. Если мы избегаем несовместимости трех характеристик, утверждая, что М присутствует, было в будущем и будет в прошлом, мы строим второй ряд А, в который попадает первый, точно так же, как события попадают в первый. .Можно усомниться в том, что утверждению, что время находится во времени, можно придать какое-либо разумное значение. Но в любом случае вторая серия А будет страдать той же трудностью, что и первая, которую можно устранить, только поместив ее внутрь третьей серии А.
Тот же принцип поместит третью внутрь четвертой и так далее без конца. Вы никогда не сможете избавиться от противоречия, потому что, удаляя его из того, что должно быть объяснено, вы снова создаете его в объяснении. Так что объяснение некорректно.
Таким образом, возникает противоречие, если А-ряд утверждается о реальности, когда А-ряд берется как ряд отношений. Можно ли это рассматривать как ряд качеств, и даст ли это нам лучший результат? Есть ли три качества — будущее, настоящее и прошлое, и события постоянно меняют первое на второе, а второе на третье?
Мне кажется, мало что можно сказать в пользу точки зрения, согласно которой изменения серии А являются изменениями качеств.Несомненно, мое предвосхищение переживания М, само переживание и воспоминание об этом переживании — это три состояния, обладающие разными качествами. Но не будущее М, настоящее М и прошлое М не обладают этими тремя различными качествами. Качествами обладают три различных события — предвосхищение М, само переживание М и воспоминание о М, каждое из которых, в свою очередь, является будущим, настоящим и прошлым. Таким образом, это не поддерживает точку зрения, согласно которой изменения серии А являются изменениями качеств.
Но нам нет нужды углубляться в этот вопрос. Если бы характеристики ряда А были качествами, возникла бы та же трудность, что и в случае отношений. Ибо по-прежнему они несовместимы, и по-прежнему в каждом событии есть все они. Это можно объяснить, как и раньше, только тем, что каждое событие имеет их последовательно. Таким образом, была бы совершена та же ошибка, что и в предыдущем случае 5 .
Таким образом, мы пришли к заключению, что применение А-серий к реальности содержит в себе противоречие и что, следовательно, А-серии не могут быть истинными по отношению к действительности.А поскольку время включает серию А, отсюда следует, что время не может быть истинным по отношению к реальности. Всякий раз, когда мы считаем, что что-либо существует во времени, мы ошибаемся. И всякий раз, когда мы воспринимаем что-либо как существующее во времени — а это единственный способ, которым мы когда-либо воспринимаем вещи, — мы воспринимаем это более или менее таким, каким оно на самом деле не является.
Мы должны рассмотреть возможное возражение. Можно сказать, что наше основание для отрицания времени состоит в том, что время нельзя объяснить, не допуская времени. Но не может ли это доказать не то, что время недействительно, а то, что время окончательно? Невозможно объяснить, например, добро или истину, если не ввести объясняемый термин как часть объяснения, и поэтому мы отвергаем объяснение как недействительное.Но мы поэтому не отвергаем это понятие как ошибочное, а принимаем его как нечто окончательное, что хотя и не допускает объяснения, но и не требует его.
Но это не применимо здесь. Идея может относиться к реальности, хотя и не допускает достоверного объяснения. Но оно не может быть действительным по отношению к реальности, если его приложение к реальности содержит противоречие. Теперь мы начали с того, что указали на такое противоречие в случае времени — что характеристики А-серии несовместимы друг с другом и, тем не менее, верны для каждого термина.
Пока это противоречие не будет устранено, идея времени должна быть отвергнута как несостоятельная. Для снятия этого противоречия и было предложено объяснение, что признаки принадлежат терминам последовательно. Когда это объяснение потерпело неудачу как замкнутое, противоречие осталось неустраненным, и идея времени должна быть отвергнута не потому, что она не может быть объяснена, а потому, что противоречие не может быть устранено.
То, что уже было сказано, если оно справедливо, является достаточным основанием для отказа от времени.Но мы можем добавить еще одно соображение. Время, как мы видели, стоит и уходит вместе с серией А. Теперь, даже если мы проигнорируем противоречие, которое мы только что обнаружили в применении А-серии к реальности, была ли когда-либо какая-либо положительная причина, по которой мы должны предполагать, что А-серия действительна по отношению к реальности?
Почему мы считаем, что события следует различать как прошлое, настоящее и будущее? Я полагаю, что вера возникает из различий в нашем собственном опыте.
В любой момент у меня есть определенные восприятия, у меня также есть память о некоторых других восприятиях и снова предвосхищение других.Само непосредственное восприятие есть психическое состояние, качественно отличное от памяти или предвосхищения восприятий. На этом основывается вера в то, что само восприятие имеет определенную характеристику, когда оно у меня есть, которое заменяется другими характеристиками, когда у меня есть воспоминание о нем или предвосхищение, — эти характеристики называются присутствием, прошлым и будущим. Получив представление об этих характеристиках, мы применяем их к другим событиям. Все, что я имею сейчас одновременно с непосредственным восприятием, называется настоящим, и даже считается, что настоящее было бы, если бы ни у кого вообще не было прямого восприятия.Точно так же действия, одновременные с воспоминанием или предвосхищением восприятия, считаются прошлыми или будущими, и это снова распространяется на события, с которыми ни одно из воспоминаний, которые я теперь помню или предвосхищаю, не являются одновременными.
Но происхождение нашей веры во все различие лежит в различии между восприятиями и предвосхищениями или воспоминаниями восприятий.
Прямое восприятие присутствует, когда оно у меня есть, и то, что с ним одновременно. Во-первых, в этом определении фигурирует круг, ибо слова «когда он у меня есть» могут означать только «когда он присутствует».Но если бы мы опустили эти слова, определение было бы ложным, так как у меня есть много непосредственных представлений, которые происходят в разное время и которые, следовательно, не могут присутствовать все, кроме как последовательно. Это, однако, является основным противоречием уже рассмотренного ряда А. Момент, который я хочу рассмотреть здесь, заключается в другом.
Непосредственные восприятия, которые у меня теперь есть, относятся теперь к моему «мнимому настоящему». О тех, что за его пределами, я могу иметь только память или предвосхищение.Теперь «мнимое настоящее» различается по продолжительности в зависимости от обстоятельств и может быть разным для двух людей в одно и то же время. Событие M может быть одновременным как с восприятием X Q, так и с восприятием Y Y. В определенный момент Q может перестать быть частью кажущегося настоящего X. М, следовательно, в этот момент будет прошлым. Но в то же время R может быть частью кажущегося настоящего Y. И, следовательно, М будет присутствовать в тот же момент, когда оно прошло.
Это невозможно.Если бы действительно серия А была чем-то чисто субъективным, то не было бы никаких трудностей. Мы могли бы сказать, что М было прошлым для X и настоящим для Y, точно так же, как мы могли бы сказать, что оно было приятным для X и болезненным для Y. Но мы рассматриваем попытки принять время как реальное, как нечто, принадлежащее самой реальности, и не только к нашим представлениям о ней, а это может быть так только в том случае, если серия А применима и к самой реальности. А если оно это делает, то в любой момент М должно быть настоящим или прошедшим. Не может быть и того, и другого.
Следовательно, настоящее, через которое действительно проходят события, не может быть определено как одновременное с мнимым настоящим.
Он должен иметь продолжительность, фиксированную как окончательный факт. Эта продолжительность не может быть такой же, как продолжительность всех кажущихся подарков, поскольку все кажущиеся подарки имеют разную продолжительность. Таким образом, событие может быть прошлым, когда я переживаю его как настоящее, или настоящим, когда я переживаю его как прошлое. Продолжительность присутствия объектива может составлять тысячную долю секунды.Или это может быть столетие и воцарение Георга IV. и Эдуард VII. может быть частью одного и того же подарка. Какое основание мы можем иметь, чтобы верить в существование такого настоящего, которое мы определенно не наблюдаем как настоящее и которое не имеет никакого отношения к тому, что мы наблюдаем как настоящее?
Если мы избежим этих трудностей, приняв ту точку зрения, которая иногда высказывалась, что настоящее в серии А является не конечной продолжительностью, а простой точкой, отделяющей будущее от прошлого, мы обнаружим, что другие трудности не менее серьезны.
Ибо тогда объективное время, в котором находятся события, будет чем-то совершенно отличным от времени, в котором мы их воспринимаем. Время, в котором мы их воспринимаем, имеет настоящее различной конечной продолжительности и, следовательно, вместе с будущим и прошлым делится на три длительности. Объективное время имеет только две длительности, разделенные настоящим, которое не имеет ничего общего с настоящим опыта, кроме названия, поскольку оно есть не длительность, а точка. Что в нашем опыте дает нам меньше всего оснований верить в такое время?
Так что, казалось бы, отрицание реальности времени не так уж и парадоксально.Его назвали парадоксальным, потому что он, казалось, так сильно противоречил нашему опыту, заставляя нас рассматривать как иллюзию то, что кажется prima facie, дающим знание реальности. Но теперь мы видим, что наше восприятие времени — сосредоточенное на кажущемся настоящем — было бы не менее иллюзорным, если бы существовало реальное время, в котором существовали реальности, которые мы переживаем.
Видимое настоящее наших наблюдений — как бы оно ни менялось у вас и у меня — не может соответствовать настоящему наблюдаемых событий.И, следовательно, прошлое и будущее наших наблюдений не могли соответствовать прошлому и будущему наблюдаемых событий. При любой гипотезе — рассматриваем ли мы время как реальное или как нереальное — все наблюдается в кажущемся настоящем, но ничто, даже сами наблюдения, никогда не могут быть в кажущемся настоящем. И в этом случае я не вижу, чтобы мы относились к опыту как к более иллюзорному, когда говорим, что ничто вообще никогда не находится в настоящем, чем когда мы говорим, что все проходит через какое-то совершенно иное настоящее.
Таким образом, наш вывод состоит в том, что ни время в целом, ни серии А и серии В на самом деле не существуют. Но это оставляет возможность того, что серия C действительно существует. Серия А была отклонена из-за ее несоответствия. И его отказ повлек за собой отказ от серии B. Но мы не нашли такого противоречия в серии С, и его несостоятельность не следует из недействительности серии А.
Следовательно, возможно, что реальности, которые мы воспринимаем как события во временном ряду, действительно образуют вневременной ряд.Возможно также, насколько мы еще продвинулись, что они не образуют такого ряда и что в действительности они являются рядом не более, чем временны. Но я думаю — хотя у меня нет места, чтобы углубляться здесь в этот вопрос, — что первое мнение, согласно которому они действительно образуют С-ряд, более вероятно.
Если это правда, из этого следует, что в нашем восприятии этих реальностей как событий во времени будет как доля правды, так и ошибка. Через обманчивую форму времени мы поймем некоторые из их истинных отношений.Если мы говорим, что события М и N одновременны, мы говорим, что они занимают одно и то же место во временном ряду. И в этом будет доля правды, ибо реальности, которые мы воспринимаем как события М и N, действительно занимают одно и то же место в ряде, хотя это и не временной ряд.
Опять же, если мы утверждаем, что события М, N, О происходят в разное время и в таком порядке, мы утверждаем, что они занимают разные позиции во временном ряду и что положение N находится между положениями событий.
М и О.И будет верно, что реальности, которые мы видим как эти события, будут находиться в ряду, хотя и не во временном ряду, и что их положения в нем будут различны, и что положение реальности, которую мы воспринимаем как событие N будет находиться между позициями реальностей, которые мы воспринимаем как события М и О.
Если принять эту точку зрения, то результат будет скорее напоминать результаты Гегеля, чем Канта. Ибо Гегель рассматривал порядок временных рядов как отражение, хотя и искаженное отражение, чего-то в реальной природе вневременной реальности, в то время как Кант, кажется, не рассматривал возможность того, что что-либо в природе ноумена должно соответствовать к временному порядку, который проявляется в явлении.
Но вопрос о том, существует ли такая объективная серия C, должен остаться для будущих дискуссий. И многие другие вопросы давит на нас, которые неизбежно возникают, если отрицать реальность времени. Если существует такая серия С, то являются ли положения в ней просто конечными фактами или они определяются различным количеством в объектах, занимающих эти положения, некоторого качества, которое является общим для них всех? И если да, то что это за качество, и большее ли его количество определяет появление вещей как более поздних, и меньшее количество определяет, что они появляются как более ранние, или верно обратное? От решения этих вопросов может оказаться, что наши надежды и слезы на вселенную зависят от их подтверждения или отвержения.
И опять же, является ли ряд явлений во времени бесконечным или конечным по длине рядом? А как быть с самой внешностью? Если мы сводим время и изменение к видимости, то не должны ли они быть видимостью, которая изменяется и находится во времени, а не является ли время, в конце концов, показанным реальным? Это, несомненно, серьезный вопрос, но я надеюсь показать в дальнейшем, что на него можно дать удовлетворительный ответ.
Примечания
1. В равной степени верно, хотя нас это и не касается в связи с гипотезой, которую мы сейчас рассматриваем, что все, что однажды входит в ряд А, всегда входит в один ряд.Если одно из определений прошлого, настоящего и будущего когда-либо может быть применено к N, то одно из них всегда было и всегда будет применимо, хотя, конечно, не всегда одно и то же.
2 Я не утверждаю, как это делал Лотце, что отношение между X и Y состоит из качества в X и качества в Y — точка зрения, которую я считаю совершенно незащищенной. Я утверждаю, что отношение Z между X и Y предполагает наличие в X качества «иметь отношение Z к Y», так что различие отношений всегда влечет за собой различие в качестве, а изменение отношений всегда влечет за собой изменение качества.
.3 Это объяснение природы серии А недействительно, поскольку оно включает в себя порочный круг, поскольку использует «было» и «будет» для объяснения Прошлого и Будущего. Но, как я постараюсь показать позже, этот порочный круг неизбежен, когда мы имеем дело с серией А, и образует основу, на которой мы должны ее отвергнуть.
4 Утверждалось, что настоящее — это то, что одновременно с утверждением его настоящего, будущее — то, что позднее утверждения его будущего, а прошлое — то, что предшествует утверждению его прошлого.Но эта теория предполагает, что время существует независимо от ряда А и несовместимо с результатами, которых мы уже достигли.
5 Время принято представлять метафорой пространственного движения.
Но должно ли это быть движение от прошлого к будущему или от будущего к прошлому?
Если рассматривать серию А как одно из качеств, то она, естественно, будет восприниматься как движение от прошлого к будущему.
поскольку качество настоящего принадлежало прошлым состояниям и будет принадлежать будущим состояниям.
Если ряд А взять как одно из отношений, то движение можно рассматривать в любом направлении, т.
поскольку любой из двух связанных терминов может быть принят за движущийся.
Если события воспринимаются как движущиеся относительно фиксированной точки настоящего, то это движение из будущего в прошлое.
поскольку будущие события — это те, которые еще не прошли точку, а прошлые — те, которые прошли. Если настоящее воспринимается как движущаяся точка, последовательно связанная с каждым из серии событий, движение происходит от прошлого к будущему.Таким образом, мы говорим, что события исходят из будущего, но мы говорим, что сами движемся к будущему. Ибо каждый человек отождествляет себя прежде всего со своим нынешним состоянием, а не со своим будущим или своим прошлым, поскольку настоящее есть единственное, что он имеет непосредственный опыт. Таким образом, самость, если она вообще изображается движущейся, изображается движущейся с точкой настоящего в потоке событий из прошлого в будущее.
МУЗЕЙ ЛОГИКИ Авторские права (введение)
Э.
Д. Бакнер, 2006 г.
ЭПОХА НЕРЕАЛЬНОСТИ — The Washington Post
Милли Ванилли.
«Книга Милли».
Первая — это группа, которая на самом деле не поет. Второе, мемуары, написанные собакой. И то, и другое произошло с нами в 1990 году.
Любой дурак может понять, что это часть какого-то более крупного и уродливого явления, ухудшения подлинности, разрушения барьера между истиной и иллюзией. Забудьте о мировом голоде, глобальном потеплении, войнах, болезнях и бедности. Это глубже, обширнее, незнакомее: Эрозия Реальности.
Реальность Эрозия, на одном уровне, является основной тенденцией, влияющей на жизнь, какой мы ее знаем, а на другом уровне это просто пара семибуквенных английских слов с заглавной буквы. Это иногда называют иронической капитализацией. В любом случае, дело в том, что с нами происходит что-то таинственное и страшное, и даже если оно НЕ происходит с нами, тем не менее оно происходит с нами, потому что правда и неправда стали настолько размыты, что правдивость чего-либо не пострадает.
тем, что это ложь.
Было время, когда дело Милли Ванилли назвали бы «мистификацией» или, возможно, даже «мошенничеством».«Теперь это просто слишком хитрая маркетинговая схема, немного возмутительная, но почему-то неудивительная, предсказуемая, даже терпимая. Мы десенсибилизированы и закалены в боях. Дело в том, что нам нравятся иллюзии. Нам нравятся эти фальшивые иностранные деревни в Эпкот-центре. Они лучше, чем настоящие — чище, больше магазинов, а Италия всего в пяти минутах от Японии
Реальность Эрозия стала настолько распространенной, что породила небольшое академическое кустарное производство. скандал с Милли Ванилли.Они работают в университетах и пишут зловещие книги с такими терминами, как «гиперреализм» и «деформация границ». Они согласны с тем, что в деле Милли Ванилли нет ничего необычного, потому что в этом вся суть Америки. Что больше всего их беспокоит, так это возможность того, что люди решат, что проблема исчезла теперь, когда Милли Ванилли была унижена и лишена Грэмми.
Стюарт Юэн, автор книги «Всепоглощающие образы: политика стиля в современной культуре», сказал вчера: «Я думаю, каким-то странным образом наказание, которое они получают, лишение Грэмми, создает впечатление, что в обычных обстоятельствах такого рода шарады не происходят.Но в музыкальной индустрии, и в других индустриях развлечений, и в рекламной индустрии, и в политике стало стандартом создавать готовые и проектировать образы для общественного потребления». Смерть: публичный дискурс в эпоху шоу-бизнеса», подытожил ситуацию: «Вся культура становится своего рода псевдособытием». Индустрия нереальности: преднамеренное производство лжи и то, что она делает с нашей жизнью» — вероятно, типичное название «Эрозии реальности» — говорит: «Они являются примером этого более крупного явления… создание образа и создание реальности».
Настоящий вопрос, по его словам, заключается в следующем: «Достаточно ли людей действительно волнует? Утратили ли люди способность различать, и хотят ли они больше различать?»
Это, по сути, загадка, которую представляет любопытная фигура Марка Костаби, нью-йоркского художника, который на самом деле не пишет многих «своих» картин.
Он нанимает кого-то для рисования.Он даже нанимает кого-то, чтобы придумывать идеи для картин.Все, что он делает, это подписывает свое имя внизу холста.Он называет свою студию Kostabi World. Картины продаются по цене более 10 000 долларов.
«Только дурак купит Kostabi», — сказал он, добавив, что это заявление — часть его уловки. Он гордится своим ярким плагиатом. Как и Энди Уорхол, он обманывает остальную часть общества и в процессе зарабатывает деньги.
«Я думаю, что Марк Костаби — публичный комментатор того, что Милли Ванилли является примером», — говорит Юэн.
Кто на самом деле написал «Книгу Милли»? Биография собаки якобы была «надиктована Барбаре Буш.Представитель издательства William Morrow сказала, что другого писателя-призрака не было. Она придерживалась линии компании: «Автор указан как собака Милли». быть. В романе Бет Энн Херман «Город силы» рассказывается о героине, которая водит Maserati. Согласно сообщению New York Times, за свои усилия она получила вечеринку на 15 000 долларов в дилерском центре Wilshire Maserati в Беверли-Хиллз. В своей книге она пишет, что Двигатель Maserati V-6 имел два турбокомпрессора, мощность 185 лошадиных сил и разгонялся до 60 менее чем за 7 секунд.
Ее издатель, Bantam, является лидером в создании художественной литературы для коммерческого использования. Несколько лет назад компания опубликовала серию любовных романов Loveswept Series, в которых героини использовали специальные средства по уходу за волосами, продаваемые Clairol. книга «Матильда-авантюристка», предназначенная для рекламирования средства для мытья волос под названием Sheer Cinnamon, которое отдельно рекламировалось в конце книги: «Манда подняла свои золотисто-коричные волосы до плеч и вытерла шею… Свет костра танцевал в золотых волнах ее густых и ярких волос… ее взлохмаченные волосы цвета корицы, сверкающие, как если бы на них коснулась золотая рука, мерцали в свете фар: Роман был на мгновение очарован этим сияющим ореолом цвета».
Реальность Эрозия на самом деле не нова. это, вероятно, восходит к временам пещерного человека.
Это действительно заработало в средние века, когда простолюдины, завидуя аристократии, переняли одежду знати и начали называть друг друга бароном и лордом. Пионерская работа в Reality Erosion появилась в В 1962 году историк Дэниел Бурстин опубликовал книгу «Образ: Путеводитель по псевдособытиям в Америке».В книге предвиделось манипулирование электронными СМИ политическими деятелями. Бурстин писал: «Мы страдаем в первую очередь не от наших пороков или слабостей, а от наших иллюзий. Нас преследует не реальность, а те образы, которые мы поставили вместо реальности».
Наука манипулирования истиной развивалась быстрее, чем наша способность обнаруживать фальшь. даже основные факты о мире.Геология, например.Сумма знаний большинства людей о геологии содержится во вступительной части «Беверли-Хиллз», когда Джед Клэмпет стреляет в поисках еды и из-под земли вырывается- пузырится сыро.Нефть, значит. Черное золото. Техасский чай. Если бы не это, мы бы не знали, что нефть иногда выплескивается из подлеска, когда охотники ведут беспорядочную стрельбу.
В эту обширную дьявольскую картину вошли бесхитростные, красивые, полуталантливые певцы Роб Пилатус и Фабрис Морван. Это или были Милли Ванилли. На пресс-конференции на этой неделе Пилатус попытался извиниться за притворство:
«Мы действительно любим наших фанатов. Мы просто надеемся, что они понимают, что мы были просто молоды и хотели жить по-американски.»
Американский образ жизни требует, чтобы они сейчас написали книгу. Уже идут разговоры о книжной сделке. Напишут ли они ее сами — не великая тайна.
О нереальности жизни в современной Америке ‹ Literary Hub
Пандемия коронавируса резко нарушает не только нашу повседневную жизнь, но и само общество.В этом шоу представлены беседы с некоторыми из ведущих мировых мыслителей и писателей о более глубоких экономических, политических и технологических последствиях пандемии.Это наш новый ежедневный подкаст, в котором мы пытаемся найти долгосрочный смысл в хаосе сегодняшнего глобального кризиса.
В сегодняшнем выпуске Дональд Хоффман, профессор когнитивных наук и автор книги Дело против реальности: почему эволюция скрыла правду от наших глаз , обсуждает, как эволюция сформировала нашу рациональность, логику и разум.
Из серии:
Эндрю Кин: Я начинаю сомневаться в своем восприятии реальности. На прошлой неделе я видел американского президента по телевизору.Кажется, это был американский президент, но он так странно вел себя со странными бумажками, что мне приходилось моргать, тереть глаза и думать про себя, неужели это происходит на самом деле? Я воображаю это? Итак, чтобы подвергнуть сомнению или, возможно, вновь подтвердить или утешить свое чувство реальности, я позвонил одному из ведущих американских — а может быть, и мировых — когнитивных психологов, Дональду Хоффману, который преподает в Калифорнийском университете в Ирвине и является автором Дело против реальности и который когнитивный психолог, который в течение последних 20 лет подвергал сомнению все наши чувства реальности.Итак, Дон, я схожу с ума?
Дональд Хоффман: Ну, нет, здесь много чего происходит. Дело не только в том, что наши чувства были сформированы естественным отбором не для того, чтобы показывать нам правду, а просто для того, чтобы мы оставались в живых.
Но эволюция сформировала нашу рациональность, нашу логику и разум. Они также не служат истине. Они служат определенным социальным функциям, таким как убеждение других в том, во что мы уже верим, утверждение своих и чужих групп. Итак, другими словами, неудивительно, когда мы обнаруживаем, что даже наши лидеры используют то, что кажется логикой и разумом, в иррациональных целях.Лучшие теории эволюционной психологии, которые у нас есть сейчас, предполагают, что мы развили логику и разум не на службе истины, а на службе социального убеждения.
Эндрю Кин: Вот почему я так заинтригован вашими теориями, когда речь заходит о нашем нынешнем состоянии «социальной или политической реальности». Опять же, я не хочу превращать это в политическую дискуссию, но, по крайней мере, на мой взгляд, нынешний американский президент в лучшем случае ребенок, а в худшем — то, о чем я не буду говорить в этом сериале.С точки зрения вашей теории когнитивной психологии, если я принимаю эту реальность, не подрываю ли я каким-то образом свои собственные инстинкты выживания, свои собственные дарвиновские механизмы? Разве в моих интересах отрицать эту реальность?
Дональд Хоффман: Реальность восприятия или реальность политики, которая происходит прямо сейчас?
Эндрю Кин: Реальность политики, которая не кажется политикой, которая, опять же, если использовать это слово, представляет собой виртуальную реальность.
Или это похоже на гиперреальность, или абсурдизм, или сюрреализм.
Дональд Хоффман: Ну, я думаю, что наша политическая система была разработана с учетом таких вещей, верно? Конституция как бы понимает, что мы не обязательно используем разум в поисках истины. У нас будут разные фракции. А если у одной фракции будет полный контроль, то они будут доминировать и у нас будет авторитарный режим и так далее. Так что наша система сдержек и противовесов настроена так, что когда кто-то действительно сильно отклоняется, будет сдержка и противовес.
Я думаю, что это один из самых больших стрессов, с которыми сталкивалась наша система. Это определенно большой, большой стресс. Наша демократия — это большой, большой эксперимент, а демократия требует большой работы. Люди думали бы, что было бы намного проще, если бы кто-то сказал нам, что делать. Но я думаю, что стоит попытаться поспорить и поспорить. Откровенно говоря, учитывая, что наша логика и разум, в соответствии с эволюцией путем естественного отбора, развились не в погоне за истиной, это действительно помогает иметь противоположные точки зрения с разных сторон, потому что мы сами можем быть обманутыми.
Есть что-то, называемое предвзятостью подтверждения, которая как бы встроена в нас. Мы ищем доказательства, подтверждающие то, во что мы уже верим. Так что, даже если люди напротив кажутся вам такими странными, очень приятно слушать. И конечно же, не принимать все, что вы слышите, а всегда оспаривать собственные идеи и собственные мысли. И затем, если вы решите взвесить, что вы все еще хотите придерживаться того, во что вы верите, тогда, конечно, вы должны это сделать. Так что такой разговор непрост.Но, учитывая нашу эволюционную психологию, происхождение нашей логики и разума, это необходимо.
________________________
Подпишитесь прямо сейчас на iTunes, Spotify, Stitcher или где-либо еще, где вы найдете свои подкасты!
Дональд Хоффман — профессор когнитивных наук Калифорнийского университета в Ирвине. Его работы были опубликованы в журналах Scientific American и Edge , а его работы были опубликованы в журналах Atlantic , Wired и Quanta .
Он проживает в Ирвине, Калифорния.
определение нереальности в The Free Dictionary
какое смятение и какие злые мысли, не видя под печалями непостоянства, нечистоты, нереальности! Считая их реальностью, все желания отмирают». * То, что мы называем «нереальностью» образов, требует интерпретации, оно не может означать того, что можно было бы выразить словами «такой вещи не существует». каковы ощущения. Она была так молода, и мир был так прекрасен, что чувство нереальности охватило ее, когда она снова и снова перечитывала письмо священника.Несколько месяцев самым удивительным образом изменили его жизнь — теперь, когда он оглядывался назад, это было с чувством нереальности — несомненно, все, что произошло, было частью химерического сна. с такой поразительной внезапностью, что оставило после себя ощущение нереальности. Г-н. Именно из этого положения все, что она видела, казалось нереальным; чем удивительнее были сцены, тем больше они походили на нереальность ее собственной внутренней жизни, когда она целыми днями проходила по ее пустующим местам.
Пока Родни был в комнате, казалось, что ход вечера находился в его ведении и был отмечен какой-то нереальностью. Теперь, когда она осталась наедине с Ральфом, она сразу же почувствовала, что с них обоих снято принуждение. ради этого качества, и чувствую, что могу поступить хуже, чем выбрать ее». Энджел очень серьезно относился к той довольно автоматической ортодоксальности в своей возлюбленной Тесс, которую (никогда не подозревая, что она может сослужить ему такую хорошую службу) он был склонен незначительный, когда наблюдаешь, как это практикуется ею и другими доярками, из-за его очевидной нереальности на фоне верований, по существу натуралистических.Том с глубоким презрением относился к этой чепухе Мэгги, сразу разбив уховертку как лишнее, но легкое средство доказать всю нереальность такой истории; но Люси, ей-богу, не могла не вообразить, что в этом что-то есть, и во всяком случае думала, что это очень красивая выдумка. Это было так смутно, что его впечатление или эхо в уме Фиби было ощущением нереальности.
Она пришла к выводу, что, должно быть, приняла какой-то другой звук за человеческий голос; или же что это было всецело в ее воображении.Проказа нереальности изуродовала каждое человеческое существо, прислуживавшее монсеньеру. Вне ее, на месте своей действительной жизни, он двигался с растущим чувством нереальности и недостаточности, натыкаясь на привычные предрассудки и традиционные точки зрения, как рассеянный человек. продолжает натыкаться на мебель в своей комнате.Корпоративные СМИ и левые корпорации живут в нереальности
Если вы следите за новостями, то знаете, что что-то изменилось.Я не говорю о предвзятости СМИ. Средства массовой информации всегда были предвзяты, иногда явно и по-детски, иногда более тонко. Это не то, что отличается.
Отличие заключается в том, что корпоративные новостные агентства вместе с крупными корпорациями всех мастей теперь регулярно выдают ложь за правду, а правду за ложь. Они обманывают намеренно и без извинений, и они делают это в интересах левой идеологической и политической программы.
Это ново и опасно.
Примеры этой нереальности новых медиа можно найти повсюду.Например, почти все сообщения о законе о реформе выборов в Грузии были неверными, вводящими в заблуждение или откровенно обманчивыми.
На фоне шквала «репортажей» и комментариев к закону, включая диковинные и ложные заявления президента Байдена, который сказал, что это равносильно «Джиму Кроу в 21 веке», и назвал закон «больным» и «неамериканским» — почти невозможно найти какие-либо откровенные новостные статьи, в которых просто и беспристрастно описывается, что на самом деле делает закон Джорджии.
Написать такой материал было бы несложно, если бы какие-либо новостные организации позаботились об этом. Так получилось, что Фонд «Наследие» опубликовал одну из немногих статей, в которых просто описывается, что делает закон, чтобы исправить ложное представление корпоративных СМИ о том, что это закон о «подавление избирателей».
Вопреки сообщениям The New York Times, Washington Post, CNN и многих других корпоративных СМИ, закон штата Джорджия не содержит каких-либо обременительных требований к удостоверению личности избирателя.
Он просто заменяет некачественную систему сопоставления подписей на систему идентификации избирателя и предусматривает, что любой житель Грузии может бесплатно получить удостоверение личности штата, если у него его еще нет (97% зарегистрированных избирателей в Грузии уже имеют его).
Также, вопреки широко распространенным сообщениям, закон не отменяет ящики для голосования по почте. Таких ящиков в Грузии не было до прошлого года; они были специальной мерой по борьбе с пандемией. Законопроект просто преобразовал их в закон, предоставив определенное количество ящиков для выписки для каждого округа.
Закон также не запрещает пить воду во время ожидания в очереди на избирательные участки, он просто запрещает политическим группам раздавать еду и воду на избирательных участках, чтобы предотвратить попытки повлиять на избирателей.
И так далее. На самом деле закон о голосовании в Грузии представляет собой жалкую поправку к законам штата о голосовании. Но в фантасмагории корпоративных СМИ это новый Джим Кроу.
Крупные корпорации поддались этой фантазии, публично осуждая закон, преднамеренно искажая то, что он делает, а в случае Высшей лиги бейсбола, которая вывела свой Матч всех звезд из штата, предприняв конкретные действия.
Другие корпорации согласились выпускать преднамеренно вводящие в заблуждение заявления. Delta и Coca-Cola, два крупнейших работодателя в Грузии, выступили против закона на прошлой неделе. Исполнительный директор Coca-Cola Джеймс Куинси сказал, что новый закон «усложняет, а не облегчает людям голосование». Генеральный директор Delta Эд Бастиан сказал примерно то же самое.
Оба они неверны — и не в смысле толкования или риторики. Они фактически, объективно неверны.Законопроект никому не мешает голосовать. Период. Любые утверждения о том, что это затрудняет голосование, будут рассматриваться как ложь или фактические ошибки в мире средств массовой информации, основанном на реальности.
Но у нас нет основанных на реальности средств массовой информации, поэтому корпорациям не нужно ориентироваться на реальность.
В понедельник United Airlines заявила: «Законодательство, ущемляющее право голоса соотечественников-американцев, является неправильным». Однако такого законодательства нет ни в Грузии, ни где-либо еще. Это не реально. Тем не менее United — и Delta, и Coca-Cola, и многие другие — просят нас поверить, что это так.
pic.twitter.com/7VHIRzpU9N
— United Airlines (@united) 5 апреля 2021 г.
«Восстание» было в основном мирным протестом
Других примеров предостаточно, и мы буквально завалены ими ежедневно. Репортаж о новом опросе Reuters/Ipsos о беспорядках 6 января в Капитолии США начинается строкой о том, как «бывший президент Дональд Трамп и его союзники-республиканцы выдвинули ложные и вводящие в заблуждение отчеты, чтобы преуменьшить значение события, в результате которого погибли пять человек и погибло множество людей. других раненых.Похоже, его сторонники прислушались».
Сам опрос показал, что около половины республиканцев «считают, что осада была в основном ненасильственным протестом».
Тем не менее, то, что произошло 6 января в Капитолии США, является прямой констатацией факта, в основном это был ненасильственный протест. Десятки тысяч сторонников Трампа, а возможно, и больше, мирным маршем прошли от эллипса Белого дома, где выступал Трамп, до территории Капитолия США, где устроили демонстрацию. Из этой массы мирных демонстрантов несколько сотен человек сразились с полицией и ворвались в Капитолий.
Если слова «в основном ненасильственный протест» имеют какое-то значение, то это то, что было 6 января. Свидетельства очевидцев того дня в сочетании с последующими расследованиями правоохранительных органов подтверждают, что подавляющее большинство демонстрантов у Капитолия 6 января были мирными. Учитывая размер территории Капитолия и количество вовлеченных людей, многие протестующие совершенно не знали о нарушении Капитолия и узнали об этом только позже в тот же день из сообщений новостей.
Но корпоративные СМИ любят использовать вводящие в заблуждение фразы типа «восстание, в результате которого пять человек погибли и десятки получили ранения», чтобы представить события янв.6 кажутся чем-то, чем они не были, как жестокие массовые беспорядки — что-то больше похожее на беспорядки Black Lives Matter, которые мы видели по всей стране прошлым летом, которые СМИ преуменьшали или оправдывали.
Да, в тот день погибло пять человек. Двое умерли от осложнений со здоровьем (сердечный приступ и инсульт), один был затоптан в толпе людей, один был застрелен полицией Капитолия, а один, офицер полиции Капитолия США по имени Брайан Сикник, умер от до сих пор неизвестной болезни. причины. (The New York Times и другие крупные издания изначально распространяли ложные сообщения о том, что бунтовщики, выступающие за Трампа, забили Сикника до смерти огнетушителем.Нет никаких доказательств того, что это когда-либо происходило.)
Даже не совсем правильно называть это, как это делает почти каждое СМИ, «восстанием».
Откуда нам знать? Потому что прокуратура еще не предъявила обвинение ни одному бунтовщику в государственной измене или подстрекательстве к мятежу. Вместо этого большинству участников беспорядков предъявляются обвинения в мелком вторжении, и, скорее всего, им даже не грозит тюремное заключение.
Я мог бы продолжить. Завтра будет новый урожай историй, основанных на чистой фантазии, лжи, представленной как правда, и правде, очерненной как ложь.Это новая эра для средств массовой информации, да и для американского общества в целом. Раньше мы не соглашались на важности вещей; теперь мы расходимся во мнениях о самих вещах, о том, что реально, а что нет, что произошло, а что нет. Это опасно, потому что если мы не можем договориться об объективных фактах, о том, что произошло на самом деле, то мы не можем вести дебаты или находить компромиссы или иным образом управлять собой и поддерживать свободную республику.
Вот почему сейчас так важно настаивать на том, чтобы наши корпоративные СМИ, да и вообще корпорации всех мастей, честно говорили о реальности.
Если они откажутся, если они упорствуют в своем обмане и лжи, то простые американцы должны перестать читать, перестать смотреть, перестать подписываться, перестать покровительствовать. Настаивайте на капельке честности — и если они не могут этого дать, не давайте им ни цента.
Джон Дэниел Дэвидсон — старший редактор The Federalist. Его статьи публиковались в Wall Street Journal, National Review, Texas Monthly, The Guardian, First Things, Claremont Review of Books, The New York Post и других изданиях.Подпишитесь на него в Твиттере, @johnddavidson.
Катастрофагода может перевернуть реальность, но что такое «настоящее»?
НЕРЕАЛЬНОСТЬ ПАМЯТИ
И другие очерки
Элиза Габберт болезни — события, которые со временем могут стать катастрофическими. У нас более 200 000 участников, поэтому каждый раз, когда я обновляю страницу, я уверен, что прочитаю по крайней мере одну новую статью, будь то статья, сообщающая мне о ситуации, которая, как я уже знал, была катастрофической, или статья о какой-то пугающей новой вещи, которая пошло не так.
В разделе «Еженедельные наблюдения» пользователи публикуют обновления со всего мира, каталогизируя жуткое обыденное: отсутствие насекомых в сельской местности, нехватка монет, 500-летнее наводнение в тот момент, когда окрестные озера переполнены. их самый высокий показатель в истории человечества.
В наши дни нет недостатка в катастрофах, которые необходимо задокументировать, и тем не менее просмотр данных в Интернете редко дает ощущение понимания. Чем больше я читаю, тем дальше я чувствую себя от ясности. Косвенно ссылаясь на Холокост и зверства 20-го века, теоретик литературы Морис Бланшо заявил, что катастрофа «ускользает от самой возможности переживания — это предел письма.Бедствие не поддается не только пониманию, но и представлению: когда мы пытаемся перевести его на язык, мы придаем ему порядок, противоречащий его сущности.
Этот парадокс является отправной точкой нового сборника тематически связанных эссе поэтессы Элизы Габберт «Нереальность памяти». В то время, когда резкое изменение климата, экономический спад и глобальный кризис в области здравоохранения делают крайне важным четкое осознание нашего затруднительного положения, как мы можем сделать катастрофу достаточно реальной, чтобы вдохновить на эффективные действия? В своем вступительном эссе Габберт (поэтический обозреватель Book Review) описывает просмотр компьютерной анимации, воссоздающей гибель «Титаника», высокотехнологичную визуализацию, которая также является сокращением: «Нет ни скрипичной музыки, ни голоса… над.
Корабль освещен, светится желтым в ночи, но единственный звук, не считая нескольких аварийных сигнальных ракет и взрывов двигателей, — это вода, плещущаяся на корабль и на него. Общее впечатление — почти тишина. Это почти успокаивает».
Габбер мастерски рисует точные, сверхъестественные аффекты, управляющие нашим психологическим отношением к бедствию, — от вины выжившего до восторга выжившего, благоговения и недоверия, вызываемых зрелищем разрушения, до того, как мы справляемся с тревогой по поводу надвигающихся опасностей.Еще более впечатляющим является ее умение сгибать четкий, ясный язык в формы, которые иллюстрируют меняющуюся логику катастрофы, помогая читателю ориентироваться среди постоянных потрясений. Эссе под названием «Угрозы» начинается с научных моделей, которые предсказывают катастрофическое землетрясение на северо-западе Тихого океана, затем быстро переходит к огромному супервулкану, который находится в полуспящем состоянии под Йеллоустонским национальным парком, и в конечном итоге достигает Чернобыля, где жители, пережившие ядерный взрыв, часто чувствовали себя больше боятся видимых угроз (уборщиков, уничтожающих урожай или стреляющих в домашних животных), чем невидимой опасности радиации.
Что более тревожно, спрашивает Габберт: идея не знать, что угроза существует, или знать, что она существует, но не в состоянии ее предотвратить? Является ли предсказание формой защиты или просто успокаивающим плацебо?
Если первая часть сборника посвящена тому, как катастрофа переворачивает реальность, какой мы ее знаем, то вторая и третья берут элегантный скальпель за понятие реальности как таковой. Габберт обращает внимание на слепые пятна и ошибочные впечатления, составляющие наше субъективное восприятие себя и мира, от ложных воспоминаний и фантомных конечностей до ведьмовских процессов и усталости от сострадания.В произведении, которое дало название сборнику, отрывки об «эффекте Манделы» (популярный термин для обозначения коллективных ложных воспоминаний) и отрицании Холокоста переплетаются с собственными воспоминаниями Габберт о доме ее бабушки, месте, которое оставалось ярким в ее памяти, несмотря на она не была там с тех пор, как была молода. В какой-то момент ее мать упоминает комнату в доме, о которой ни Габберт, ни ее отец ничего не знают.
Там, где, по утверждению ее матери, стоял вход в комнату, она и ее отец помнят только узорчатые обои на сплошной стене.По мере того как ее мать продолжает описывать и объяснять, Габберт внезапно испытывает впечатление о себе в комнате с внешнего вида с высоты птичьего полета — образ «хлипкий, как воспоминание о сне». Ее видение пропавшей комнаты реально или подделка? И если наше базовое восприятие реальности сомнительно, то являются ли иллюзорными также знакомые понятия стабильности и нормальности?
Книга Габберта, отличающаяся необычайным любопытством и энциклопедическим стилем, может вызвать беспокойство, особенно во время настоящего кризиса.Хотя она закончила его до вспышки Covid-19, зоонозы появляются в разделе, посвященном инфекционным заболеваниям и эпидемиям, как и доктор Энтони Фаучи. Эссе часто кажутся сверхъестественно предвосхищающими обстоятельства, о которых автор просто не мог знать: в них есть ясность и предвидение, которые подразумевают своего рода отдаленный, ретроспективный взгляд, как открытки, присланные из ближайшего будущего.
Но я полагаю, что Габберт предложил бы альтернативное объяснение этому эффекту оракула. Все чаще становятся известны угрозы и трещины, которыми отмечена наша реальность, но это не делает их более понятными.Только когда потенциальная катастрофа становится реальной, она становится для нас реальной — и в этот момент она все еще будет казаться непонятной, невозможной, непредвиденной.
Статья – Упражнение в нереальности?
Опубликованные статьи Ребекки Митчелл по вопросам сексуального насилия
Поддержка клиентов, переживающих принуждение к «прощению»
Опубликовано в журнале The Association of Christian Counselors Magazine
Осень 2008 г.
Несколько лет назад я выступал с докладом о динамике семьи.В конце беседы «Салли» подошла ко мне, чтобы рассказать свою историю. Она подверглась сексуальному насилию со стороны своего отца, и лидеры ее домашней группы сказали ей пойти и сказать отцу, что она его простила. Она сделала, как они предложили, и когда она добралась туда, он изнасиловал ее.
Она могла измениться, но он точно не изменился.
Это самый худший пример пастырского совета о прощении – и тем не менее такого рода духовное руководство не редкость в христианской общине. После пятнадцати лет поддержки в основном женщин-христианок, подвергшихся сексуальному насилию, я постоянно сталкиваюсь с женщинами, которых заставляют прощать словами: «Если вы не будете прощать людям их грехи, ваш Отец не простит вам.(Мф 6 т15).
Не это ли Бог подразумевал под прощением?
Тем не менее, как мы, как консультанты, можем поддерживать клиентов, которых заставляли прощать, но при этом открыто не критиковать пастырей и лидеров клиента (которые могут быть очень искренними в своих наставлениях), что может вызвать у клиента замешательство и разделение лояльности?
Что такое прощение
Во-первых, что такое прощение? Просто сказать «извините» и забыть об этом? Неужели больше никогда не будет говорить об этом инциденте? Примирение несмотря ни на что?
Через неделю после взрывов в лондонском метро в июле 2005 г.
преподобный Джайлс Фрейзер выступил с «Мыслью дня» на Radio Four:
«Что значит говорить о прощении в такой ситуации….Однако я задаюсь вопросом, не состоит ли реальная проблема в том, что мы неправильно понимаем, что означает прощение, потому что слишком сентиментизируем его. Ибо мы все слишком часто думаем о прощении, как о том, чтобы испытать теплые и нежные чувства к тем, кто причинил какой-то ужасный вред… Иисус предлагает совсем другое. Прощение — это средство разорвать бесконечное колесо мести, когда на насилие отвечает еще большим насилием, которое, в свою очередь, провоцирует еще большее. … Следовательно, подставлять другую щеку — это форма неповиновения, отказ отвечать на том же языке…» (Источник: преподобный д-р Джайлз Фрейзер: Radio Four: Thought For The Day, 14 июля 2005 г.)
Исследование, проведенное Enright and Human Development Study Group в 1998 году, определило прощение как:
«Готовность отказаться от своего права на обиду, негативное суждение и безразличное отношение к тому, кто несправедливо причинил нам боль, при одновременном воспитании недооцененных качеств сострадания, великодушия и даже любви к нему или к ней.
(Источник: Enright et all 1998 46-47).
Возможно, первая часть этого определения лучше всего выражается отказом от права на месть. С точки зрения Библии это хорошо подходит нам как христианам. Павел в Послании к Римлянам советует нам «не мстить друзьям моим, но оставить место для гнева Божия, ибо Я мщу, — говорит Господь» (Римлянам 12:19). Однако Павел не говорит, что мы преуменьшаем или забываем причиненную нам боль.
Прощение — это процесс
Возможно, проблема в христианской общине заключается в представлении о том, что прощение рассматривается как простое одношаговое решение с целью достижения «теплых и нежных чувств к тем, кто причинил ужасный вред», о которых говорил Джайлс Фрейзер.Однако Дэвид Аусбургер в своей книге «Достаточно заботиться, чтобы прощать» описывает это как «сложный и требовательный процесс», который «…часто сводится к одному акту принятия другого. Несмотря на боль, раны, потери и проступки, которые стоят между нами, нас призывают прощать одним действием, разрешая все, давая безусловное присоединение.
Такой шаг становится слишком большим для любого человека, чтобы сделать один прыжок. Прощение — это путешествие, состоящее из многих шагов, каждый из которых может быть чрезвычайно трудным, и все они должны быть пройдены осторожно, вдумчиво и с глубоким размышлением.
(Источник: «Достаточно заботиться, чтобы прощать» — Дэвид Аусбургер). Маргарет Кеннеди, основавшая организацию «Христиане, пережившие сексуальное насилие», также говорит, что ошибка церкви заключается в учении, которое делает акцент на достижении конечной цели, а не на путешествии:
«Из всех христианских учений учение о прощении, вероятно, является самым важным и устойчивым. Он же и самый вредный для выживших. Обсуждения нет. Надо прощать… Ты прощаешь, несмотря ни на что».Она также добавляет: «Прощение рассматривается как конец. Это приведет к тому, что все будет забыто и закончено».
(Источник: Христианство и сексуальное насилие над детьми – Оставшиеся в живых, информирующие об уходе за детьми после жестокого обращения – Документ, предоставленный Маргарет Кеннеди – Королевский колледж психиатров – 2003 г.
, стр. 6 и 7) Однако мой опыт работы с жертвами сексуального насилия, что соприкоснуться с болью, гневом, горем и потерей — все это часть процесса прощения. Все эти этапы не следует торопить.Степень, в которой вы пострадали, будет равна вашей боли и гневу. Путь к прощению — долгий путь, и некоторые события настолько травматичны, что вы не сможете простить их за один раз.
Прощение — это не отказ
Прощение – это полное признание того, что произошло – «Да, это было так плохо». Он не пытается избежать правды о причиненном ущербе и боли.
Дэвид Симандс в своей книге «Исцеляющая благодать» вторит этому: «Многие люди сегодня думают, что прощение означает не обращать внимания на зло, причиненное им, они чувствуют, что они милые, любящие христиане.На самом деле это упражнение в нереальности, которое удерживает силу благодати».
(Источник: «Исцеляющая благодать» — Дэвид Симандс)
В самом деле, не смотреть в лицо страданиям, через которые мы прошли, на самом деле избегание правды о ситуации.
Я считаю полезным направлять клиентов-христиан к истории Иосифа в Книге Бытия. Заявление Иосифа своим братьям: «Вы хотели причинить мне зло, но Бог задумал это во благо» (Бытие 50:20) часто используется для иллюстрации прощения со стороны пострадавшей стороны, но часто первая часть «Вы хотели причинить мне вред». » упускается из виду.
Однако Иосиф, говоря это, полностью признает ущерб, нанесенный им как себе, так и своим братьям. Он не преуменьшает, не упрощает и не оправдывает боль, которую они ему причинили. С этого момента полного признания нанесенного вреда он дал полное прощение.
Прощение не означает повторное насилие
Это также мой опыт работы с женщинами-христианками, которые подвергаются домашнему насилию; клиентам часто нужно напоминать, что прощение не означает повторного насилия.Противостояние повторному насилию на самом деле является частью процесса «воспитания недооцененных качеств сострадания, великодушия и даже любви» (Источник: Enright et all — 1998), потому что, хотя мы можем прощать, мы не позволяем этому человеку продолжать причинять нам вред.
и тем самым самих себя. Джон Таунсенд в своей книге «Прячась от любви» называет это «полезным сокрытием». Он говорит, что нам нужно «установить соответствующие ограничения на безответственность или эгоизм других… Во многих ситуациях сокрытие может быть самым заботливым и ответственным поступком».Он описывает сокрытие как:
«Установление как словесных, так и физических границ, которые могут включать отказ или географический выход из комнаты или дома и вызов помощи». (Источник: «Прячась от любви» — Джон Таунсенд).
Прощение и примирение
Один из самых важных стихов, на который мы должны обратить внимание клиентов, которые могут находиться под огромным давлением, чтобы продолжать отношения, в которых они были серьезно повреждены — вспомните Семейный рождественский ужин — это Евангелие от Луки 17, стих 3.Иисус учит, что истинное примирение наступает только тогда, когда есть настоящее раскаяние и перемена со стороны человека, причинившего вред:
«Если согрешит против тебя брат твой, выговори ему, и если покается, прости ему».
Луки 17 т3. Однако часто кажется, что акцент делается на «прости», а «если» упускается из виду. Маргарет Кеннеди также говорит, что проблема в церкви заключается в учении, которое возлагает всю ответственность на человека, которому причинили вред, а не на того, кто причиняет вред: «Христианских детей и взрослых учат (ошибочно) прощать без покаяния своих согрешивших.Если они не могут, то становятся грешниками». (Источник: Христианство и сексуальное насилие над детьми – Оставшиеся в живых, информирующие об уходе за детьми после жестокого обращения – Документ, предоставленный Маргарет Кеннеди – Королевский колледж психиатров, 2003 г., стр. 7)
Благодаря исследованиям и работе с жертвами сексуального насилия я пришел к выводу, что настоящее примирение может произойти только в том случае, если:
- Преступник соглашается, что насилие имело место.
- Преступник берет на себя ответственность за насилие.
- Преступник показывает горе и признает причиненный вред.
- Преступник соглашается получить профессиональную помощь.
- Правонарушитель остается подотчетным профессиональному органу.
(Источники: «Раненое сердце» — Дэн Аллендер, «Дверь надежды» — Ян Франк)
Если мы не видим реальных изменений, то, хотя мы и можем простить, мы не можем по-настоящему примириться. В Библии это ясно показано в истории Саула и Давида в книге Самуила.Саул неоднократно пытался убить Давида, но однажды ситуация изменилась, и жизнь Саула оказалась в руках Давида. Возможно, из-за этого Саул посылает Давиду весть о том, что нападения больше не будет, и уверяет его: «Я больше не буду пытаться причинить тебе вред» (1 Царств 26:21). Затем Саул снова приглашает Давида в суд, но Давид по-прежнему не убежден, что характер Саула действительно изменился, и решает, чтобы избежать повторной виктимизации, ему нужно удалиться в безопасное место. «Однажды я буду уничтожен рукой Саула, лучшее, что я могу сделать, это бежать.(1 Царств 27:1) Давид понимает, что, несмотря на просьбы Саула об обратном, шансов на примирение быть не может, и Саулу нельзя верить или доверять ему.
Иисус также был очень проницателен в том, кому он доверял. Он понял, что не все люди меняются, и хотя он простил тех солдат и лидеров, которые мучили его, нет никаких сведений о том, что он возвращался позже, чтобы обсудить это с ними за едой, как Он сделал это со своими учениками в Евангелии от Иоанна, глава двадцать первая. .
Прощение — это свобода
Нет никаких сомнений в том, что наша вера христиан зависит от прощения, и я всегда подчеркиваю клиентам, что прощение делается в первую очередь для их блага.Преподобный Десмонд Туту, возглавлявший Комиссию по установлению истины и примирению в Южной Африке, говорит: «Держать свое негодование означает, что вы заперты в своей жертве — и вы позволяете своему преступнику контролировать вашу жизнь. Когда вы прощаете, вы отпускаете, это освобождает вас». (Источник веб-сайта BBC News: bbc.co.uk: 27 февраля 2006 г.)
И все же истинное прощение нельзя заставить, надавить или манипулировать – часто это долгий и трудный процесс, который включает в себя много сердечных поисков, размышлений, гнева и боли.
Мы, как христианские консультанты, должны поддерживать клиентов на этом пути и, возможно, дать им более сбалансированный подход, чем тот, который они получают от благонамеренных, но, тем не менее, очень наивных христианских учений.Терри Спай в своей книге «Прощение и процесс исцеления» очень хорошо резюмирует это: «Прощение не означает игнорирование неправильных поступков людей или попустительство им; речь идет о том, чтобы увидеть человечность в себе и других людях и дать себе и другим возможность измениться». Несомненно, что-либо меньшее — это просто «упражнение в нереальности».
Ребекка Митчелл: краткая биография
Ребекка основала «Into the Light» в 1993 году, когда она начала вести группы поддержки для женщин, подвергшихся сексуальному насилию.«Into The Light» теперь расширился, чтобы предоставить информацию, обучение и ресурсы, чтобы вооружить других, которые поддерживают людей, подвергшихся сексуальному насилию, и теперь предлагает учебный курс, признанный ACC.
Или напишите нам по адресу: [email protected].
Она будет выступать на конференции ACC в январе 2009 года.
Источники:
Преподобный д-р Джайлс Фрейзер: Radio Four: Thought For The Day 14 июля 2005 г. J North (eds) Изучение прощения .Мэдисон, Висконсин, University of Wisconsin Press
Забота достаточно, чтобы простить – Дэвид Аусбургер – Издательство: Regal Books – Опубликовано в 1981 г., стр. 30
Христианство и сексуальное насилие над детьми – Оставшиеся в живых рассказывают о заботе о детях после жестокого обращения – Документ предоставлен Маргарет Кеннеди – Королевский колледж психиатров – 2003
Исцеляющая благодать – Дэвид Симандс – Издательство: Light And Life Communications Впервые опубликовано в 1988 г., стр. 141
Скрытие от любви – Джон Таунсенд – Издательство: Nav Press – Опубликовано в 1991 г.